Черная смерть

ЭПИЛОГ

В 1918 году в голодающем Петрограде вспыхнула эпидемия холеры. На заседание Петроградского Совета пришел прямой высокий человек с седеющей бородкой. Он подошел к трибуне и сказал отчетливо:

— Отдаю себя в ваше полное распоряжение, товарищи!..

Так встретил Советскую власть известный русский ученый Даниил Кириллович Заболотный. Ему были даны самые широкие полномочия для организации борьбы с холерой.

Его вчерашние единомышленники кричали:

— Ваш поступок унижает науку! Выступив в Совете депутатов, вы запятнали свое славное имя ученого!

Заболотный с достоинством отвечал:

— А вы хотите, чтобы я вступил в союз с холерой? Предоставляю это вам…

Огромную поддержку в те. дни Заболотному оказал А. М. Горький.

Как-то, согреваясь чаем в нетопленой профессорской квартире, Алексей Максимович осторожно спросил:

— Какие же у вас трудности на холерном фронте, Даниил Кириллович?

Заболотный нахмурился:

— Если говорить честно, мешают нехватки, то одни, то другие. Ну, скажите, Алексей Максимович, могу ли я выращивать холерного вибриона на чае с сахарином? У меня нет питательных сред в достаточном количестве. Есть пептон, но агара не хватает…

Поразмыслив, писатель сказал;

— Вот буду у Ленина, скажу ему об этом.

— Да разве Владимира Ильича можно беспокоить по такому вопросу?! — изумился ученый.

Горький улыбнулся в усы:

— О, еще как можно! Я о Павлове докладывал ему. Он тут же распорядился — сделать все возможное и поддержать материально академика и его лабораторию. Это же Ленин!..

Горький с живым интересом наблюдал за бурной деятельностью Заболотного и иногда по вечерам внимательно слушал его увлекательные рассказы.

— Очень надо было бы написать о вашей жизни, об учителях ваших и ваших учениках, — сказал однажды великий писатель.

Шли годы…

Под руководством Заболотного и других ученых на Дальнем Востоке, в Средней Азии и Поволжье появились хорошо оснащенные противочумные институты, которые оплели степи широкой сетью противочумных пунктов-лабораторий. Чумологи пристально следят за поведением тарбаганов на Дальнем Востоке, сусликов — в Поволжье и Заволжье.

Даниил Кириллович Заболотный опубликовал свыше двухсот научных трудов. К сожалению, он не дожил до наших дней, когда открыта и изготовлена живая противочумная вакцина, когда существует экстренная профилактика и лечение чумы антибиотиками, создана действенная противочумная сыворотка.

В науке заблистали имена его последователей-чумологов М. П. Покровской, Е. И. Коробковой, Н. Н. Жукова-Вережникова, В. М. Туманского и других.

«В Киеве после тяжелой болезни 15 декабря 1929 года скончался президент Всеукраинской академии наук, член ВУЦИК и ЦИК СССР академик Даниил Кириллович Заболотный, — передавало радио скорбную весть по стране, по всему миру. — Выдающуюся роль сыграл покойный в реорганизации Украинской академии наук и в приближении ее к задачам социалистического строительства».

Его похоронили с почестями. Делегации горняков Донбасса, научных учреждений Украины, заводов и фабрик, воинских частей прибыли в Киев, чтобы проводить в последний путь основоположника отечественной эпидемиологии. Из Москвы прибыл А. В. Луначарский.

Всю свою сознательную жизнь Даниил Кириллович Заболотный находился там, где бушевала чума. Воспитанный на передовых традициях русского естествознания и медицины, Заболотный глубоко сознавал, в чем заключается общественный долг врача. Ею жизнь не прошла даром, она будет примером для наших молодых ученых, для молодых работников.

Жизнь многих соратников, учеников и последователей Даниила Кирилловича Заболотного, так же как и жизнь великого ученого, отдана людям.

Вспомним, какой была Россия всего лишь полвека назад, когда ее терзали грозные эпидемии, возникавшие то здесь, то там. Вспомним, как обессмертившие себя мужи науки пролагали первые тропки к познанию и овладению еще неразгаданными тайнами природы..

Мрачный военный форт «Александр I», омываемый свинцовыми водами Балтики… Здесь, в глухих крепостных стенах, приготовляя спасательную противочумную сыворотку, в начале XX века погиб русский бактериолог В. И. Турчинович-Выжникевич.

В 1912 году в заволжских степях истоки чумных эпи демий искал последователь и любимый ученик Заболотного доктор И. А. Деминский.

Однажды в лабораторию фор га, где работал Заболотный, доставили записку, адресованную доктору Н. Н. Клодницкому.

«Я заразился от сусликов… Приезжайте, возьмите добытые культуры. Записи все в порядке. Остальное расскажет лаборатория. Труп мой вскройте, как случай экспериментального заражения человека от суслика. Прощайте!..»

Эти строки были последними, написанными Деминским, — человеком, который раскрыл еще одну из многих тайн «черной смерти».

А вот уже в годы Советской власти одним из первых выехал на нашу восточную границу по сигналу тревоги молодой военный врач Л. Марголин. Отважному советскому специалисту удалось потушить очаг чумы, но сам он не вернулся.

Вогтчто писал Марголин перед смертью:

«Дорогие товарищи!

Кажется, начинается, температура — тридцать девять с половиной. Ухожу отсюда, чтобы не заразить окружающих. Иду умирать спокойно, так как знаю, что другого исхода не бывает… Прощайте!»

Сколько их — бесстрашных, пытливых, мужественных, одолевших в жестокой схватке грозного врага — чумные палочки, парализовавших их убивающую силу!

М. П. Покровская, вдыхая вакцинированную чумную культуру, доказала возможность введения живой авирулентной вакцины через дыхательные пути методом ингаляции. Профессор Н. Н. Жуков-Вережников открыл новый тип подкожной живой противочумной вакцины, предохраняющей от различных форм чумы, в том числе и от самой зловещей — легочной. Да разве всех перечислишь!

Гипотезу Заболотного о вероятности заражения первичной формой легочной чумы через слизистую оболочку глаза, выдвинутую им в 1915 году, блестяще подтвердил научный сотрудник Иркутского противочумного института доктор В. П. Смирнов. В 1948 году, работая на эпидемии чумы в одной из стран Азии, он поставил опыт на самом себе. Пятидесятилетний, с худым загорелым лицом, полжизни проведший в противочумных экспедициях, доктор Смирнов за две недели до основного опыта попросил свою жену — врача-бактериолога экспедиции Елену Константиновну — ввести ему в оба глаза по одной капле живой противочумной вакцины. Она набрала мутноватую жидкость в глазную пипетку и закапала вакцину.

В тот же день Смирнов ощутил жжение в глазах, а через несколько дней появился сухой кашель: вакцина проникла в легкие.

«Теперь можно начать опыт», — решил Смирнов. Он сказал обо всем жене. Та побледнела и спросила:

— Ты уверен, что опыт пройдет благополучно?

— Уверен, — ответил Смирнов и позвал всех в лабораторию.

Когда все вошли, он взял пинцетом селезенку морской свинки, только что погибшей от чумы, поставил ногу на табурет и стал втирать зачумленную, мертвую ткань в предварительно сделанные насечки на коже голени.

Кто-то испуганно вскрикнул. Смирнов успокоил:

— Все будет в порядке, товарищи.

Он лежал в карантине. Шли дни, казавшиеся бесконечными… Смирнова знобило, ртутная ниточка термометра показывала тридцать восемь, тридцать девять, затем стала снижаться. Головная боль утихла…

На шестнадцатые сутки, перенеся легкую форму чумы, Смирнов покинул карантин. Опыт заражения себя чумой после предварительной вакцинации через слизистую оболочку глаза был завершен.

Доктор Смирнов начал массовую вакцинацию местных жителей, вводя вакцину под кожу и в конъюнктиву глаз. Ученый-герой отвоевал у «черной смерти» тысячи человеческих жизней.

Заболотный, согласно его воле, был похоронен в родном селе Чеботарке. Президиум Всеукраинской академии наук постановил передать мозг академика Заболотного в пантеон академии, а сердце — в микробиологический институт.

Село Чеботарка называется теперь Заболотное. Сохранился маленький домик под соломенной крышей, утопающий в яблоневом саду. В домике чисто прибрано, будто его обитатели ушли ненадолго.

Сейчас здесь музей. Перед входом — бюст Даниила Кирилловича Заболотного. На стенах — фотографии, изображающие тибетское плато, монгольские степи, аравийские пустыни, по которым двигались противочумные экспедиции, организованные Заболотным. На полках — книги с его пометками и заложенными меж страницами иссохшими лепестками цветов. В углу висит рабочий костюм горняка — дар угольщиков Донбасса, избравших Заболотного почетным шахтером. Он очень гордился этим избранием. Уже будучи президентом Всеукраинской академии наук, принимая иностранную делегацию в шахтерском костюме, пояснил удивленным зарубежным гостям:

— За границей ученые одеваются в торжественные дни в одежду средневековья. Я одеваюсь в почетную одежду моей страны — в одежду рабочего!

«Призвание — великая вещь», — сказал когда-то Заболотный, и прекрасные слова эти навсегда остались в памяти его верных учеников и последователей.

Студент Л. М. Исаев, поймавший первого чумного тарбагана, впоследствии возглавил Институт медицинской паразитологии и тропических болезней в г. Самарканде. Действительным членом Академии медицинских наук СССР стал Л. В. Громашевский, М. К. Бутовский был профессором Томского медицинского института.

Сегодня на улицах Томска нередко можно встретить Беатрису Михайловну Паллон-Бутовскую: она спешит либо в Дом ученых на встречу с молодежью, либо в институтские аудитории, где она всегда самый желанный и дорогой гость.

Время посеребрило ее голову, но речь ее по-прежнему энергична и глаза, которые столько видели, еще не утратили своего блеска.

Будущие профессора и академики слушают ее рассказы о пионерах отечественной науки, о тех, кто был всегда готов к подвигу во имя самого прекрасного на земле — жизни.