Черное облако

В Калифорнии

Стоит упомянуть, какой переполох в Пасадине вызвала телеграмма Кингсли. На следующий день после возвращения из Вашингтона Геррик собрал у себя в кабинете совещание. На нем присутствовали Марлоу, Уайчарт и Барнетт. Геррик объяснил, что им нужно довольно быстро дать взвешенную оценку того, какое воздействие может оказать Черное Облако.

– На данный момент положение следующее: наши наблюдения показывают, что облако доберется до нас примерно через восемнадцать месяцев. По крайней мере, это кажется вполне вероятным. А теперь, что мы можем сказать о самом облаке? Будет ли оно в значительной степени поглощать солнечное излучение, когда окажется между нами и Солнцем?

– Без дополнительной информации сложно определить, – ответил Марлоу, попыхивая трубкой. – В данный момент мы даже не знаем, какое это облако: совсем маленькое и находится в непосредственной от нас близости или же – большое и значительно от нас удалено. Точно так же нам не известна плотность материи, из которой оно состоит.

– Если мы сможем рассчитать скорость движения облака, то нам удастся вычислить его размер и расстояние, на котором оно от нас находится, – заметил Уайчарт.

– Да, я об этом думал, – сказал Марлоу. – Австралийские радиоастрономы могли бы добыть для нас эти сведения. Велика вероятность, что облако состоит преимущественно из водорода, и, возможно, удастся получить доплеровское смещение 21-сантиметровой линии.

– Отличное предложение, – согласился Барнетт. – Думаю, стоит обратиться к Лестеру из Сиднея. Прямо сейчас и пошлем ему телеграмму.

– Билл, мне кажется, это не совсем наша работа, – пояснил Геррик. – Давайте заниматься своими делами. Когда составим отчет, пускай в Вашингтоне свяжутся с Австралией по поводу радиоастрономических измерений.

– Но нам ведь стоит порекомендовать группу Лестера для решения этой проблемы?

– Разумеется, мы можем это сделать и, скорее всего, именно так и поступим. Я только хотел сказать, что не нужно проявлять подобную инициативу. Все это может привести к серьезным политическим последствиям, и нам лучше держаться подальше от чего-то подобного.

– Совершенно верно, – вмешался Марлоу, – меньше всего мне хочется ввязываться в политику. Но совершенно ясно, что радиоастрономы должны выяснить скорость. С массой облака будет сложнее. Насколько я могу судить, лучше всего нам помогут это определить планетарные возмущения. Не исключено, что это единственно возможный способ.

– Но ведь он довольно архаичен, не так ли? – спросил Барнетт. – И кто же этим займется? Полагаю, британцы?

– Да, кхм, – проворчал Геррик, – возможно, лучше пока не заострять особого внимания на всех аспектах этого дела. Однако Королевский астроном, вероятно, самый подходящий кандидат. Я обращу на это внимание в своем отчете, который начну составлять в самое ближайшее время. Похоже, мы пришли к согласию касательно основных моментов. Кто-нибудь хочет еще что-то добавить?

– Нет. Мы все достаточно тщательно рассмотрели, насколько это возможно в данных обстоятельствах, – ответил Марлоу. – Думаю, я вернусь к парочке своих проектов, которые был вынужден забросить в последние дни. Вы, вероятно, захотите сами закончить отчет. Хорошо, что не мне придется его писать.

Итак, они спешно покинул кабинет Геррика, который сразу же приступил к составлению отчета. Барнетт и Уайчарт поехали обратно в Калифорнийский технологический университет. Марлоу пошел к себе в кабинет. Но так и не смог сосредоточиться на работе, поэтому отправился в библиотеку, где встретил нескольких своих коллег. Оживленная дискуссия по поводу диаграммы «цвет – звездная величина» для звезд галактического ядра позволила ему скоротать время до ланча.

Когда же Марлоу вернулся после ланча, его отыскал секретарь.

– Доктор Марлоу, вам телеграмма.

Слова на листке бумаги, казалось, прямо у него на глазах выросли до гигантских размеров:

ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ О ЛЮБЫХ НЕОБЫЧНЫХ ОБЪЕКТАХ СО СЛЕДУЮЩИМИ КООРДИНАТАМИ: ПРЯМОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ – ПЯТЬ ЧАСОВ СОРОК ШЕСТЬ МИНУТ; СКЛОНЕНИЕ – МИНУС ТРИДЦАТЬ ГРАДУСОВ ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ. МАССА ОБЪЕКТА – ДВЕ ТРЕТИ ОТ МАССЫ ЮПИТЕРА. СКОРОСТЬ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ – СЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ В СЕКУНДУ, И ОНО ДВИЖЕТСЯ ПРЯМО К ЗЕМЛЕ. РАССТОЯНИЕ ОТ СОЛНЦА – 21,3 АСТРОНОМИЧЕСКОЙ ЕДИНИЦЫ.

Вскрикнув от удивления, Марлоу бросился в кабинет Геррика и ворвался, даже не удосужившись постучать.

– Вот оно! – закричал он. – Это все, что мы хотели узнать!

Геррик прочитал телеграмму. Затем криво улыбнулся и сказал:

– Это существенно меняет все. Похоже, нам необходимо проконсультироваться с Кингсли и Королевским астрономом.

Марлоу все никак не мог успокоиться.

– Легко себе представить, как все это было. Королевский астроном получил данные наблюдений за движением планет, а Кингсли сделал расчеты. Насколько я знаю, эти ребята обычно не ошибаются.

– Мы можем легко и быстро это проверить. Если объект находится на расстоянии 21,3 астрономической единицы и движется к Земле со скоростью семьдесят километров в секунду, то совсем скоро нам удастся выяснить, сколько ему потребуется времени, чтобы добраться до нас. И тогда мы сравним эти данные с предположениями Уайчарта о восемнадцати месяцах.

– Вы правы, – согласился Марлоу. Затем он набросал на листе бумаги следующие заметки и расчеты:

Расстояние 21,3 астрономической единицы = приблизительно 3х10¹⁴ см.

Время, необходимое для преодоление соответствующего расстояния при скорости 70 км/сек =

3х10¹⁴/7х10⁶ = 4,3 х 10⁷ секунд = 1,4 года = примерно 17 месяцев.

Совпадение просто идеальное! – воскликнул Марлоу. – И что еще примечательнее – положение облака, которое они вычислили, практически в точности соответствует нашим предположениям. Все сходится.

– Теперь мне будет намного сложнее составить отчет, – нахмурившись, произнес Геррик. – В самом деле, сначала лучше проконсультироваться с Королевским астрономом. Думаю, им с Кингсли нужно как можно скорее прибыть сюда.

– Совершенно верно, – согласился Марлоу. – Поручу секретарю немедленно этим заняться. Думаю, можно организовать все так, чтобы они прилетели через тридцать шесть часов, послезавтра утром. Но все же лучше будет, если этим займутся наши друзья из Вашингтона. Что же касается доклада, то неплохо бы написать его в трех частях, как вы считаете? Первая часть будет посвящена нашим открытиям здесь, в обсерватории. Вторую напишут Кингсли и Королевский астроном. А в третьей мы сделаем заключение, к которому придем после приезда британцев.

– Вы говорите разумные вещи, Джефф. Я закончу первую часть к тому времени, как прилетят наши друзья. Затем они подготовят вторую часть, и, наконец, мы обсудим наши выводы.

– Замечательно. Как я понимаю, к завтрашнему дню вы уже завершите работу? Не хотите пообедать завтра вечером вместе с Элисон?

– С большим удовольствием, буду очень рад, если успею управиться до вечера. Лучше договоримся обо всем ближе к делу.

– Конечно, хорошо. Дайте мне завтра знать, – сказал Марлоу, вставая.

Марлоу уже собирался уходить, когда Геррик спросил его:

– Все ведь очень серьезно, не так ли?

– Абсолютно точно. У меня возникли дурные предчувствия, как только я увидел фотографии Кнута Йенсена. Но я не предполагал, что все настолько ужасно, пока не получил эту телеграмму. Плотность облака где-то в районе от 10^–9 до 10^–10 г/см³. Это означает, что оно полностью заслонит собой Солнце.

Кингсли и Королевский астроном прилетели в Лос-Анджелес ранним утром 20 января. Марлоу встречал их в аэропорту. Быстро позавтракав в кафе при аптеке, они помчались по трассе в Пасадину.

– Боже мой, как же здесь все не похоже на Кембридж! – проворчал Кингсли. – Шестьдесят миль в час вместо пятнадцати, голубое небо вместо бесконечной мороси и дождя, и тепло даже ранним утром!

Его сильно утомил долгий перелет: сначала – над Атлантикой, а затем после нескольких часов ожидания в Нью-Йорке (причем этого времени оказалось слишком мало, чтобы заняться чем-нибудь интересным, но достаточно, чтобы вызвать сильную скуку – неизбежную спутницу во время путешествий по воздуху) ночной перелет над Соединенными Штатами Америки. И все же это было намного лучше годового плаванья вокруг мыса Горн, которое приходилось совершать путешественникам столетие назад. Ему хотелось выспаться, но Королевский астроном изъявил желание сразу поехать в обсерваторию, поэтому Кингсли решил составить ему компанию.

После того как Кингсли и Королевский астроном познакомились со всеми сотрудниками обсерватории, которых они не встречали раньше, и поприветствовали старых друзей, в библиотеке устроили собрание. За исключением британских гостей на нем присутствовали те же ученые, которые обсуждали на прошлой неделе открытие Йенсена.

Марлоу коротко сообщил об открытии, поделился личными наблюдениями, а также рассказал об аргументах Уайчарта и о том поразительном заключении, к которому тот пришел.

– Поэтому вы понимаете, – подытожил он, – почему нас так заинтересовала ваша телеграмма.

– Конечно, понимаем, – ответил Королевский астроном. – Эти фотографии весьма примечательны. Вы определили, что прямое восхождения центра облака – 5 часов 49 минут, а склонение – минус 30 градусов 16 минут. Судя по всему, ваши данные почти полностью совпадают с расчетами Кингсли.

– А теперь не могли бы вы вкратце рассказать о ваших исследованиях? – предложил Геррик. – Возможно, Королевский астроном сообщит о проведенных наблюдениях, а затем доктор Кингсли коротко поделится с нами своими расчетами.

Королевский астроном рассказал, как они обнаружили смещение в положении планет, в особенности внешних планет Солнечной системы. Он обратил особое внимание на то, что данные этих наблюдений тщательно проверялись на предмет возможных ошибок, а также не преминул отдать должное работе, проведенной мистером Джорджем Грином.

«Боже, опять он за старое!» – подумал про себя Кингсли.

Остальные собравшиеся, однако, слушали Королевского астронома с интересом.

– Итак, – завершил он, – сейчас я хочу передать слово доктору Кингсли, который расскажет вам о своих расчетах.

– Здесь не так уж и много можно сказать, – начал Кингсли. – Учитывая точность наблюдений, о которых нам сейчас рассказал Королевский астроном, – и я вынужден признать, что вначале с большой неохотой принял их к рассмотрению, – становится ясно, что планеты оказались под воздействием гравитационного влияния какого-то тела или материи, вторгнувшейся в Солнечную систему. Проблема заключалась в том, как рассчитать местоположение, массу и скорость движения этой чужеродной материи с помощью данных о планетарных возмущениях.

– Вы руководствовались принципом, что эта материя действует как точечная масса? – спросил Уайчарт.

– Да, думаю, что в любом случае это был наилучший способ. Королевский астроном упоминал, что, возможно, это протяженное облако. Но я должен признать, что подсознательно мне представлялось довольно сжатое тело относительно небольшого размера. Только сейчас, увидев эти фотографии, я начал свыкаться с мыслью, что это облако.

– Как вы думаете, насколько сильно эти неверные взгляды могли повлиять на ваши расчеты?

– Я не думаю, что это как-то на них повлияло. Если брать в расчет данные о планетарных возмущениях, то разница между вашим облаком и телом гораздо меньших размеров, будет невелика. Возможно, небольшая разница между моими расчетами и вашими наблюдениями как раз связана с этим.

– Да, совершенно точно, – послышался из клубов анисового дыма голос Марлоу. – Как много информации вам потребовалось, чтобы получить ваши результаты? Вы изучали отклонения всех планет?

– Одной планеты было достаточно. Я использовал данные наблюдений за Сатурном, чтобы сделать расчеты, касающиеся Облака, если я могу его так называть. Затем, определив положение Облака, его массу и так далее, я произвел расчеты для остальных планет, чтобы вычислить возмущения Юпитера, Марса, Урана и Нептуна.

– И после этого вы смогли сравнить ваши результаты с данными наблюдений?

– Совершенно верно. Эти сравнения приведены в таблицах, которые я захватил с собой. Сейчас я передам их вам. Как видите, совпадение достаточно велико. Поэтому мы были уверены в наших выводах и сочли необходимым послать вам телеграмму.

– Мне хотелось сравнить ваши прогнозы с моими, – обратился к нему Уайчарт. – У меня сложилось впечатление, что Облаку потребуется примерно восемнадцать месяцев, чтобы добраться до Земли. Какой ответ дадите вы?

– Дэйв, мы уже все проверили, – вмешался Марлоу. – Совпадение довольно близкое. По оценке доктора Кингсли, на это уйдет примерно семнадцать месяцев.

– Возможно, даже меньше, – заметил Кингсли. – Семнадцать месяцев, это если не брать в расчет ускорение Облака, когда оно приблизится к Солнцу. В данный момент оно двигается со скоростью примерно семьдесят километров в секунду, но когда оно доберется до Земли, то ускорится почти до восьмидесяти. И тогда Облако окажется около Земли уже почти через шестнадцать месяцев.

Геррик незаметно взял дискуссию под свой контроль.

– Что ж, теперь, когда мы ознакомились с мнениями всех присутствующих, какое мы можем из всего этого сделать заключение? Мне кажется, что все мы оказались во власти заблуждений. Если говорить о нас, то мы представляли себе облако намного более крупных размеров, к тому же располагающееся очень далеко от Солнечной системы. В то время как доктор Кингсли говорит о теле сравнительно небольших размеров, уже находящемся в пределах Солнечной системы. Истина лежит где-то посередине между этими полярными точками зрения. Нам придется иметь дело с облаком относительно небольших размеров, которое уже проникло в пределы Солнечной системы. Что мы можем о нем сказать?

– Достаточно много, – ответил Марлоу. – Наши измерения показывают следующее: угловой диаметр Облака составляет порядка двух с половиной градусов. Если принять во внимание, что, по словам доктора Кингсли, оно находится от нас на расстоянии примерно в 21 астрономическую единицу, это означает, что диаметр Облака равен расстоянию между Солнцем и Землей.

– Да, и, зная эти размеры, мы можем сразу же вычислить плотность материи Облака, – продолжил Кингсли. – Думаю, что ориентировочно объем Облака составляет 10⁴⁰ см³. Его масса – где-то 1,3 х 10³⁰ г. А, следовательно, плотность составляет 1,3 х 10^–10 г/см³.

В их маленьком сообществе повисла тишина. Ее нарушил Эмерсон:

– Но это же невероятно высокая плотность! Если газовое облако окажется между нами и Солнцем, оно полностью заслонит солнечный свет. И на Земле, вероятно, наступит жуткий холод.

– Совсем не обязательно, что это произойдет, – вмешался Барнетт. – Газ может нагреться и пропускать через себя тепло.

– Все зависит от того, сколько потребуется энергии, чтобы нагреть Облако, – заметил Уайчарт.

– А также от его светонепроницаемости и сотни других факторов, – добавил Кингсли. – Должен сказать, мне кажется маловероятным, чтобы сквозь газ проникло достаточно тепла. Давайте посмотрим, сколько энергии потребуется, чтобы нагреть его до обычной температуры.

Он подошел к доске и написал:

Масса облака – 1,3 х 10³⁰ г.

Облако, вероятно, состоит из водорода, преимущественно нейтрального.

Энергия, необходимая для увеличения температуры газа на Т градусов, – 1,5 х 1,3 х 10³⁰ RT эрг, где R – газовая постоянная. Символом L мы будем обозначать общую энергию, вырабатываемую Солнцем, тогда время, которое требуется для заданного нагревания, составит: 1,5 х 1,3 х 10³⁰ RT/L секунд.

При условии, что R = 8,3 х 10⁷, Т = 300, L = 4 х 10³³ эрг/сек, мы получим время, равное 1,2 х 10⁷ секунд, то есть примерно 5 месяцев.

– Выглядит вполне убедительно, – заметил Уайчарт, – и я бы сказал, что вы оперируете самыми минимальными числами.

– Совершенно верно, – кивнул Кингсли. – Но даже по моим минимальным оценкам, этот процесс все равно потребует намного больше того срока, за который Облако должно пролететь мимо нас. При скорости восемьдесят километров в секунду, оно будет проходить через орбиту Земли в течение примерно месяца. Поэтому я практически уверен, что если оно заслонит от нас Солнце, то полностью перекроет для нас поток солнечного тепла.

– Вы сказали «если Облако заслонит от нас Солнце». По-вашему, есть шанс, что оно пролетит мимо? – спросил Геррик.

– Шанс, несомненно, существует, я бы даже сказал, что достаточно серьезный. Смотрите.

Кингсли снова подошел к доске.

– Вот орбита Земли вокруг Солнца. В данный момент мы находимся здесь. А Облако, я постараюсь нарисовать его в нужном масштабе, вот здесь. Если оно движется строго в сторону Солнца, то, конечно, заслонит его от нас. Но если оно будет двигаться иным путем, то может пройти мимо.

Рисунок Кингсли, отражающий текущую ситуацию

Рисунок Кингсли, представляющий положение вещей через шестнадцать месяцев

– Похоже, нам еще очень повезло, – нервно рассмеялся Барнетт. – Благодаря тому, что Земля вращается вокруг Солнца, она будет находиться на противоположной стороне орбиты, когда появится Облако.

– Это означает, что Облако сначала достигнет Солнца, а лишь потом – Земли. Это не помешает ему закрыть собой Солнце и заслонить от нас его свет, как это указал Кингсли в своем варианте (а), – заметил Марлоу.

– Проблема с этими двумя вариантами (а) и (b), – сказал Уайчарт, – заключается в том, что если Облако имеет практически нулевой угловой момент относительно Солнца, то возможен только первый вариант (а). Для варианта (b) нам требуется небольшой угловой момент.

– Именно так. Разумеется, пример, который я привел относительно варианта (b) лишь один из возможных. С таким же успехом Облако может пройти мимо Солнца и Земли с другой стороны. Вот так:

– Мы можем точно определить, движется ли Облако точно к Солнцу или нет? – спросил Геррик.

– Опираясь только на одни наблюдения, это невозможно сделать, – ответил Марлоу. – Взгляните на рисунок Кингсли, изображающий текущую ситуацию. Даже небольшое изменение скорости может сильно повлиять на то, доберется до нас Облако или пройдет мимо. Пока мы не можем ничего сказать наверняка, но нам удастся это выяснить, когда облако подлетит поближе.

– Это очень важно сделать, – подытожил Геррик. – Вы хотите еще что-нибудь добавить на основании этой гипотезы?

– Пожалуй, нет. Расчеты недостаточно точные.

– Поверить не могу, вы, Кингсли, вдруг усомнились в своих расчетах? – заметил Королевский астроном.

– Мои расчеты основываются на ваших наблюдениях, К. а.! Как бы там ни было, но я согласен с Марлоу. Сейчас необходимо внимательно наблюдать за Облаком. Скорее всего, нам без особых затруднений удастся выяснить, сможем ли мы избежать встречи с Облаком или нет. Полагаю, на это уйдет месяц или два.

– Верно! – поддержал его Марлоу. – Можете на нас положиться, мы будем следить за этим малышом с такой же тщательностью, как если бы он был сделан из чистого золота.

После ланча Марлоу, Кингсли и Королевский астроном собрались в кабинете у Геррика, который объяснил им свой замысел по составлению общего отчета.

– Думаю, наши выводы достаточно ясные. Давайте я еще раз обозначу их для вас?

1. Облако газа летит к Солнечной системе из открытого космоса.

2. Оно движется более-менее в нашу сторону.

3. Примерно через шестнадцать месяцев оно приблизится к орбите Земли.

4. В непосредственной близости от нас оно пробудет около месяца.

Таким образом, если материя Облака окажется между Землей и Солнцем, то вся Земля погрузится во тьму. Пока, исходя из имеющихся данных, невозможно сказать, произойдет ли это в действительности, но дальнейшие наблюдения помогут нам получить ответ на этот вопрос.

– Что касается дальнейших наблюдений, то, думаю, мы сможем организовать все по высшему разряду, – продолжал Геррик. – Оптические – будут проводиться здесь с особой тщательностью. И мы хотим подключить к работе австралийских радиоастрономов, особенно это касается наблюдений за движением Облака по лучу зрения.

– Мне кажется, вы блестяще подытожили ситуацию, – поддержал его Королевский астроном.

– Думаю, мы должны как можно скорее закончить отчет, подписать его вчетвером и сразу же передать представителям наших правительств. Полагаю, мне не стоит говорить о том, что вся эта информация строго секретная, по крайней мере, именно так к ней следует относиться. К сожалению, в подробности дела посвящено уже достаточно много людей, но я надеюсь, что мы можем рассчитывать на их благоразумие.

В этом вопросе Кингсли не согласился с Герриком. К тому же он сильно устал, а это вынудило его выражать свою точку зрения в более напористой манере.

– Прошу извинить меня, доктор Геррик, но я вас не совсем понимаю, почему мы, ученые, должны, как собачонки, пресмыкаться перед политиками и говорить им: «Пожалуйста, сэр, посмотрите наш отчет! Пожалуйста, погладьте нас или наградите вкусняшкой, если у вас хорошее настроение!» Я не вижу ни малейшего смысла связываться с кучкой людей, не способных правильно руководить обществом даже в спокойное время, не говоря уж о серьезных потрясениях. Или политики издадут закон, который помешает Облаку к нам приблизиться? И не позволят ему заслонить от нас Солнце? Если они на это способны, тогда с ними обязательно стоит посоветоваться. Однако если им это не по силам, то лучше пусть и не вмешиваются.

Доктор Геррик ответил спокойно, но решительно:

– Извините меня, Кингсли, но я считаю, что правительства Соединенных Штатов Америки и Великобритании являются демократически выбранными представителями своих народов. И я убежден, что наш непосредственным долг – подготовить этот отчет и хранить произошедшее в тайне до тех пор, пока наши правительства не сделают официальных заявлений.

Кингсли встал.

– Простите, если я вел себя излишне грубо. Я устал. Мне хочется немного поспать. Отправляйте ваш отчет, раз у вас есть такое желание, но, пожалуйста, поймите – если я прежде не разглашал никакой информации, то лишь потому, что не хотел этого делать, а не потому, что меня к этому принуждали, и не из чувства долга. А теперь, с вашего позволения, я собираюсь вернуться в отель.

Когда Кингсли ушел, Геррик посмотрел на Королевского астронома и произнес:

– Доктор Кингсли кажется чуть-чуть… э-э…

– Слегка неуравновешенный? – подсказал Королевский астроном. И с улыбкой добавил: – Сложно сказать. Если удается уследить за ходом его мыслей, то следует признать, что они кажутся здравыми и невероятно убедительными. Я склонен считать, что он неизменно верен себе. Думаю, сейчас его поведение кажется странным, поскольку он строит свои аргументы на основе весьма необычных предпосылок, а не потому, что у него возникли проблемы с логикой. Скорее всего, взгляды Кингсли на общество сильно отличаются от наших.

– В любом случае, я думаю, будет неплохо, чтобы Марлоу присмотрел за ним, пока мы работаем над отчетом, – заметил Геррик.

– Вот и славно, – согласился Марлоу, до сих пор сражавшийся со своей трубкой. – Мы могли бы обсудить с ним много разных тем по астрономии.

Когда на следующее утро Кингсли спустился к завтраку, то обнаружил, что его ожидает Марлоу.

– Я тут подумал, не съездить ли нам на денек в пустыню? Вам может понравиться.

– Чудесно, лучше и не придумаешь. Буду готов через несколько минут.

Они выехали из Пасадины и резко повернули направо, на шоссе 118, в сторону Ла Канады, затем помчались через холмы, миновали поворот к обсерватории Маунт-Вилсон и наконец оказались в пустыне Мохаве. Еще три часа пути, и перед ними возник горный хребет Сьерра-Невада, и они смогли увидеть заснеженную вершину горы Вилсона. Окутанная голубоватой дымкой пустыня простиралась до самой Долины Смерти.

– Существуют сотни историй, – сказал Кингсли, – о том, как чувствует себя человек, когда узнает, что жить ему осталось не больше года: из-за неизлечимой болезни или по другой причине. Так странно думать, что, возможно, нам всем осталось жить чуть больше года. Через два года эти горы и пустыня будут выглядеть примерно так же, как и сейчас, только на свете уже не будет ни вас, ни меня, ни других людей, которые могли бы проехаться по этим местам.

– Господи, какой же вы пессимист, – проворчал Марлоу. – Вы же сами сказали, есть шанс, что Облако обойдет Солнце с одной из сторон и даже не заденет нас.

– Послушайте, Марлоу, вчера мне не хотелось слишком сильно давить на вас, но если у вас есть снимок, сделанный несколько лет назад, то вы должны иметь ясное представление о том, смещается ли оно в ту или иную сторону. Вам удалось обнаружить что-то подобное?

– Ничего, за что я мог бы поручиться.

– Значит, это достаточно веское доказательство того, что Облако летит прямо на нас или, по крайней мере, прямо на Солнце.

– Можно сказать и так, но я не уверен.

– Получается, вы имеете в виду, что Облако, возможно, доберется до нас, но все же есть вероятность, что этого не произойдет?

– Я все равно считаю, что вы чересчур пессимистичны. Посмотрим, что нам удастся узнать в течение следующей пары месяцев. И даже если произойдет затмение Солнца, вам не кажется, что мы сможем это пережить? В конце концов, оно продлится всего лишь около месяца.

– Что ж, давайте разберемся во всем по порядку, – предложил Кингсли. – После обычного заката температуры снижается. Однако на это снижение влияют два фактора. Первый – это тепло, накопленное в атмосфере, которое выполняет функцию своего рода резервуара, который не позволяет нам замерзнуть. Но, думаю, что этот резервуар вскоре будет исчерпан. По моим подсчетам, менее чем через неделю. Вы же представляете, как бывает холодно по ночам здесь, в пустыне.

– А как же арктическая ночь, когда Солнца может быть не видно целый месяц или даже больше? Или все дело в том, что в Арктику постоянно поступает воздух из тропических широт и этот воздух нагрет Солнцем?

– Разумеется. Арктику постоянно согревает воздух из тропиков и регионов с умеренным климатом.

– И каков ваш второй фактор?

– Видите ли, водяной пар в атмосфере сохраняет тепло Земли. В пустыне же, где водяного пара мало, по ночам температура сильно падает. Но в местах с высокой влажностью вроде Нью-Йорка летом воздух практически не остывает.

– И к чему вы ведете?

– Вы легко можете представить, что произойдет, – продолжал Кингсли. – Первые пару дней после исчезновения Солнца, если оно все-таки случится, охлаждение окажется не особенно сильным, так как воздух будет все еще нагретым и содержать в себе пары воды. Но по мере охлаждения воздуха вода постепенно начнет выпадать, сначала в виде дождя, а затем и снега. В конце концов в воздухе больше не останется влаги. На это может уйти дня четыре или пять, может быть, неделя или даже десять дней. Но затем температура станет стремительно падать. В течение двух недель у нас установятся морозы под сотню градусов ниже нуля. Через месяц – ниже минус ста пятидесяти.

– Хотите сказать, здесь будет холодно, как на Луне?

– Да, нам ведь известно, что после заката Солнца за один час температура на Луне падает ниже минус ста пятидесяти градусов. Так вот, здесь случится примерно то же самое, только времени на это уйдет больше благодаря атмосфере. Но в конечном счете мы получим тот же итог. Нет, Марлоу, я не думаю, что нам удастся пережить этот месяц, даже если такой срок и не кажется вам долгим.

– А вы не думаете, что мы можем обогреваться точно так же, как обогревают себя зимой жители Канады? С помощью эффективного центрального отопления?

– Полагаю, это возможно только в домах с очень хорошей изоляцией, позволяющей выдерживать настолько колоссальные температурные перепады. Если такие здания и существуют, то их совсем немного, поскольку при возведении офисных строений и жилых домов мы не учитывали подобные температурные условия. Однако я допускаю, что некоторые люди все-таки выживут, я имею в виду тех, кто проживает в зданиях, специально построенных для холодного климата. Но я считаю, что у остальных нет никаких шансов. Жители тропиков с их ветхими лачугами окажутся в незавидном положении.

– Мрачноватая перспектива, не так ли?

– Думаю, стоит поискать пещеру, которая позволит всем скрыться глубоко под землей.

– Но нам нужен воздух, чтобы дышать. И что мы будем делать, когда станет совсем холодно?

– Обзаведемся отопительной установкой. Это не так сложно. Нагретый воздух начнет поступать в глубокую пещеру. Этим с удовольствием займутся мировые правительства, которых так обожают Геррик и Королевский астроном. Обустроят для себя милые теплые пещеры, а мы с вами, Марлоу, друг мой, превратимся в сосульки.

– Не настолько же они плохи, – засмеялся Марлоу.

Кингсли продолжал серьезным тоном:

– О, я согласен, что они не станут об этом заявлять в открытую. Всему найдутся объяснения. Когда станет ясно, что спасти удастся лишь маленькую кучку людей, начнут приводиться аргументы о том, что этими счастливчиками должны быть самые ценные представители общества. Когда же все споры утихнут, выяснится, что речь идет о политических элитах, фельдмаршалах, королях, архиепископах и тому подобной братии. Они ведь самые важные, не так ли?

Марлоу понял, что лучше сменить тему.

– Давайте на время забудем о людях. Как насчет животных и растений?

– Все растения, разумеется, погибнут. Но их семена, возможно, уцелеют. Они выдержат низкие температуры и сохранят способность давать ростки, когда установится нормальная температура. Возможно, семян останется в достаточном количестве, чтобы флора планеты смогла восстановиться. С животными все обстоит иначе. Не думаю, что крупные сухопутные животные выживут, за исключением небольшого числа людей и, возможно, тех животных, которых люди возьмут с собой в укрытия. Маленькие ночные животные, покрытые густым мехом, скорее всего, спрячутся глубоко под землей и переживут похолодание, впав в спячку, которая спасет их от голодной смерти.

Морские животные перенесут все легче. Моря, как и атмосфера, являются тепловым резервуаром, только намного более обширным. Температура в морях опустится не сильно, и не исключено, что рыбы не пострадают.

– Мне кажется, в ваших рассуждениях есть некоторая погрешность! – воскликнул Марлоу, не скрывая своего волнения. – Если моря останутся теплыми, значит, и воздух над морями тоже. И он будет согревать холодный воздух над сушей!

– Я с этим не согласен, – ответил Кингсли. – Нельзя точно сказать, что воздух над морем останется теплым. Моря остынут достаточно сильно, чтобы покрыться льдом, но вода под ним останется достаточно теплой. А как только моря замерзнут, то и особой разницы между воздухом над ними и над сущей уже не будет. Везде установится экстремальный холод.

– К сожалению, ваши слова звучат очень убедительно. В таком случае, выходит, что лучшим местом для укрытия станут подводные лодки?

– Подлодка не сможет всплыть на поверхность из-за льдов, значит, потребуется большой запас кислорода, а это непросто организовать. Корабли тоже ничем не помогут из-за льдов. И у меня есть еще одно возражение касательно вашего аргумента. Даже если бы воздух над морем остался относительно теплым, он все равно не смог бы согреть воздух над сушей – холодный и плотный, он привел бы к возникновению поразительно устойчивых антициклонов. Холодный воздух остался бы над сушей, а теплый – над морем.

– Кингсли, послушайте, – рассмеялся Марлоу, – вашему пессимизму все равно не заглушить мой оптимизм. А что вы скажете на это – не исключено, что внутри самого Облака может обнаружиться достаточно ощутимое тепловое излучение? Само Облако может быть теплым и тем самым компенсирует отсутствие солнечного света при условии, если мы окажемся внутри Облака, а ведь это еще не точно!

– Мне всегда казалось, что температура внутри межзвездных облаков очень низкая.

– Но ведь это необычное облако, оно намного плотнее и меньше, а следовательно, температура внутри него может быть какой угодно. Разумеется, она не может оказаться экстремально высокой, иначе Облако бы ярко сияло, но может быть достаточно высокой, чтобы обеспечить нас необходимым теплом.

– Вы говорите «оптимизм»? Тогда что мешает Облаку оказаться таким горячим, что оно спалит нас всех? Я не думал, что у нас возникнут разногласия насчет его температуры. Но, если честно, такая вероятность нравится мне еще меньше. Если Облако окажется очень горячим, это обернется настоящей катастрофой.

– В таком случае нам придется спрятаться под землю и заморозить запасы воздуха.

– Но в этом нет ничего хорошего. Семена растений способны выдержать холод, но не сильный жар. Даже если человеку удастся выжить, вся флора при этом погибнет.

– Семена можно хранить в пещерах вместе с людьми, животными и холодильными установками. Бог мой, да мы утрем нос старине Ною!

– И, возможно, какой-нибудь Сен-Санс из будущего напишет об этом музыку.

– Что ж, Кингсли, пусть этот разговор и не особенно успокоил меня, однако он поднял одну очень важную проблему. Мы должны выяснить температуру внутри Облака, и сделать это необходимо немедленно. Кажется, появилась еще одна работа для радиоастрономов.

– Вы про 21-сантиметровую волну? – спросил Кингсли.

– Верно! Ведь у вас в Кембридже есть команда, которая может это сделать?

– Они только недавно начали эти игры с линией нейтрального водорода. Но, думаю, им удастся быстро найти ответ на наш вопрос. Я свяжусь с ними, как только мы вернемся.

– Да, и обязательно сообщите мне о результатах, как только сможете. Знаете, Кингсли, пускай я и не согласен со всем, что вы сказали о политиках, мне самому не очень нравится, что мы не способны ни на что влиять. Но один я ничего не смогу сделать. Геррик попросил меня держать все в секрете, он мой босс, и я должен выполнять его распоряжения. Но вы – сам себе хозяин, тем более после того, что наговорили ему вчера. Так что вы можете заняться этим исследованием. И я бы посоветовал вам не терять время.

– Не волнуйтесь, я сразу приступлю к работе.

Обратно они ехали долго и только к вечеру, миновав горный перевал, спустились к Сан-Бернардино. В городке Аркадия они отлично поужинали в ресторане, который выбрал Марлоу.

– Знаете, я не большой любитель вечеринок, – признался Марлоу, – но будет неплохо, если мы с вами проведем этот вечер вдали от ученых. Один мой друг – крупный бизнесмен из Сан-Марино – пригласил меня в гости.

– Но я не могу взять и явиться без приглашения.

– Ерунда! Конечно, вы можете поехать со мной. Вы – наш гость из Англии и станете звездой вечера. Не удивлюсь, если с полдюжины киномагнатов из Голливуда сразу же захотят подписать с вами контракт.

– Вот и еще одна причина не ездить туда, – сказал Кингсли. И все-таки он принял предложение.

Дом Сайласа Ю. Крушенка – успешного торговца недвижимостью – был большим, просторным и со вкусом обставленным. Марлоу оказался прав. Кингсли приняли с большой радостью и тут же сунули ему в руку здоровенный стакан со спиртным напитком – Кингсли решил, что это бурбон.