Чернотроп

Глава 20

— Тимофей Игнатьевич! — крикнул Борис, сложив руки перед ртом в виде рупора для усиления звука. — Ты тут?

Мужчина прошел вглубь кладбища и отыскал знакомую могилу, возле которой друзья ночевали в прошлый раз. Через некоторое время подошли Серёжа и Настя с мальчиками. Дети поначалу испугались захоронений и не хотели заходить, но Серёжа поговорил с ними и смог успокоить. Собственно, поэтому они и задержались.

— А где хозяин? — спросил молодой человек наставника.

— Без понятия, — пожал плечами Борис Валентинович. — Пройдись вокруг, может чего заметишь, а я пока разожгу костер. Темнеет, нам нужно готовиться к ночевке.

Сережа снял Настин рюкзак и побрел потихоньку между старых железных оград. Парень шел и смотрел по сторонам, изредка окликая старика, затем остановился и как можно громче крикнул:

— Эй, ты живой там? Игнат Тимофеич... Или Тимофей Игнатьич, как тебя там? Это мы вернулись. Помнишь, у костра сидели? Ну, возле могилы твоего прадеда... Ты еще нам про яму рассказывал и друга своего пропавшего.

Сережа вдруг онемел от пришедшей в его голову мысли. Молодой человек резко развернулся и быстрыми шагами пошел в сторону наставника.

— Борис Валентинович, — обратился Сережа на подходе к костру.

— Нашел его? — ответил вопросом мужчина, ломая сухую ветку об колено.

— Нет, но у меня появились мысли по этому поводу, — Сергей подошел к наставнику и, не смотря в глаза, спросил: — Помните, он говорил, что хочет быть похоронен рядом с предками и даже яму себе уже вырыл?

— Было такое, — пробубнил мужчина. — А что?

— Может, он это... того... умер? — парень нагнулся и принялся укладывать наломанные палочки в виде шалаша. — Надо найти его и похоронить в ней.

— Чего? Ты, брат, сильно устал в пути, — улыбнулся Борис. — Мы его накормили вчера и еды оставили, не должен скопытиться, нормально же выглядел. За водой, наверное, ушел. Скоро вернется, разжигай лучше костер и ставь кипятиться воду.

***

Ночь. Кладбище. Костер.

Анастасия дремала на куче свежесрубленного лапника. Дети лежали рядом, прижавшись к мамке с двух сторон и укрывшись кожаной курткой Бориса Валентиновича.

Сереже с наставником не спалось. Оба сидели молча и смотрели, почти не моргая, будто заколдованные, на пламя костра.

— Не нравится мне всё это, — тихонько сказал Серёжа, не желая разбудить спящих.

— Ты о чем? — почти шепотом ответил Борис. — Да и черт с ним, ушел и ушел. Значит, с дедом все в порядке, раз может ходить.

— Я не об этом, — Серёжа взял в руки длинную палку и пошевелил дрова в костре.

Огонь на короткое время загорелся ярче, и вокруг стало на пару мгновений светлее. Парню показалось, что он увидел фигуру человека неподалеку. Вроде как мужчины, облокотившегося на одну из железных оград. Сергей помотал головой и, решив, что ему показалось, сказал Борису:

— Мои бывшие дружки живы и могут меня узнать. Что будет, если они явятся на станцию? Да и Мультик этот, скользкий тип.

— Слушай, брат, давай решать проблемы по мере их поступления, — спокойным голосом поддержал напарника Борис. — Будем иметь в виду, что такое может произойти, и подумаем еще на эту тему.

Мужчина встал с земли и добавил еще веток в огонь. Свет от костра достал до того места, где ранее Сергею показался человеческий образ, но там никого не было.

— Я уже рассказывал, что работал водителем до зомби-эпидемии. Начальника возил по его развлечениям. Так вот, любил на жизнь свою мне жаловаться, когда переберет с этим делом. Отвезу на рыбалку, так он вечер пьет, на следующее утро пьет, и ближе к вечеру начинается... И жена-то ему изменяет... И дети-то на него не похожи... И кредит на нем висит огромный. А уж как он свое начальство при мне называл, уши в трубочку сворачивались. Совета часто просил. Рассказывал ту или иную ситуацию и спрашивал, как бы я поступил.

Ну а я что? Слушал... Вот некоторых пьяные люди раздражают, когда сами трезвые, а мне как-то побоку всегда было. Может, за это он меня и держал в штате, что выслушать умел, да и язык держал за зубами. В общем, предостерегал я его, говорил всегда прямо и только то, что думаю. Указывал на возможные неприятности, которые могут с ним произойти, коли поступит, как решил. Так вот, к чему это я, а точно... Фразочка у него была любимая и отговорка на все мои опасения. Махнет так рукой и, улыбнувшись, скажет: «Будут бить — будем плакать! А сейчас-то чего?».

Сейчас, Сереж, я хочу тебе ответить его словами. Потому как, мне кажется, это очень правильные слова в данной ситуации.

Напарники просидели еще какое-то время молча и начали даже кемарить. Борис Валентинович прямо сидя клевал носом, от этого тут же просыпался, поднимал голову и снова засыпал. Сережа внезапно вздрогнул, парень очнулся, и сонливость сняло как рукой. Молодому человеку послышалось, кто-то кашлянул в темноте. Сергей встал, взял в руки незаряженное ружье и, направив стволы в кладбищенский полумрак, громко крикнул:

— Тимофей Игнатьевич?

Из темноты никто не ответил. Тогда парень крикнул еще раз:

— Кто там? Выходи немедленно. Считаю до трех и шмаляю. Раз... Два...

— Тише, тише, — донеслось откуда-то спереди. — Опусти оружие, сынок, это тебе не игрушка. Еще, действительно, выстрелишь по случайности.

На свет вышел пожилой мужчина в зеленых штанах и куртке, резиновых сапогах и с черным рюкзаком, с таким обычно ходили дети в школу. Старик приподнял руки и выставил их немного вперед ладонями к Сереже.

— У меня пистолет в кобуре на предохранителе, — предупредил дед. — Переживать не стоит. Если бы хотел, давно бы вас шлепнул.

Сережа посмотрел на Бориса Валентиновича, и тот одобрительно кивнул.

— Присаживайтесь к нашему костру, — пригласил наставник незнакомца. — Добрым людям всегда рады.

Дед снял рюкзак, поставил на землю и сел на него, словно на табуретку. Сережа опустил ружье и приставил его к ржавому уголку ограды.

— Ты кто такой? — уверенным голосом спросил Сергей.

— Это вы кто такие? — не менее уверенно ответил мужичок. — Где Тимофей Игнатьевич? Вы с ним знакомы? Зачем кричали его имя?

— Мы вчера познакомились, ночевали тут, — Борис открыл крышку пластиковой бутылки с водой и, сделав из нее глоток, протянул старику. — Он попросил приятеля разыскать, но мы его так и не встретили на станции Гыркино, Олег Иванович вроде зовут. Вот зашли сказать, да снова до утра перекантоваться. Уж больно хорошо тут, тихо.

— А сны какие снятся... — проговорила Настя.

Девушка проснулась и потянула руки в стороны. Затем встала и, закрыв детей получше курткой, убежала куда-то в сторону густых кустов.

— Олег Иванович, это я, — сказал вдруг старик и взял бутылку с водой в руки.

— Понятно, — ответил наставник. — Я Борис, а это Сергей. Мы со станции Бякино.

— Приятно познакомиться, — дед отхлебнул воды и передал пластиковую бутылку Сереже. — Куда же Тимофей подевался, есть идеи?

— У Сережи есть, но она печальная, — Борис посмотрел на напарника.

— Мы думали... Мы надеялись, он пошел дальше в лес, к ручью за водой, — сказал Сережа. — Но времени прошло уже много. Либо с ним что-то случилось там, либо здесь. Тимофей Игнатьевич переживал, что его некому будет похоронить, и выкопал себе яму рядом с могилой матери, дескать, если что, то друг его в ней и закопает.

— Нет! — вскочил Олег Иванович. — Не выкопал, а копает. Он уже стар, и впридачу нога болит. Каждый день по чуть-чуть роет. Как же я мог забыть.

— А вы знаете, где именно могила его матери? — поинтересовался Сережа.

— Ну конечно! — воскликнул пожилой челнок. — Тут она, рядом.

Олег вынул из костра горящую головешку за нетронутый пламенем конец и пошел в сторону, освещая перед собой путь. Напарники последовали за ним и через могил пять остановились. Перед мужчинами находилась вырытая яма метра два в длину и метр в ширину. На дне ее лежал мертвый Тимофей Игнатьевич с лопатой в руке.

— Ну вот и докапал, — тихо проговорил Олег Иванович и вытер горячую слезу с небритой щеки.