Чернотроп

Глава 8

Поздний вечер. Железнодорожная станция Бякино.

Сережа сидел во главе стола и ел гороховую кашу прямо из железной кастрюльки, чтобы не мыть лишний раз тарелку. Молодой человек делал так каждый раз, когда Маша не видит.

По разные стороны стола разместились выжившие бродяги и бывалые челноки, пришедшие пару часов назад на ночлег. Мужчины и женщины достали скромные припасы, и каждый жевал свои, время от времени поглядывая, что там такого вкусного трескает сосед по лавке.

— Мужики говорят, его снова видели, — произнес вдруг один из челноков, обсасывая кусок сушёной рыбы. — На прошлой неделе.

— Кого это? — спросила одна из бродяжек.

— Известно кого, — продолжил челнок и хитро прищурился. — Черного бродягу.

Сережа встал из-за стола, подошел к печке-буржуйке, открыл дверцу топки и пошевелил угли железной кочергой. Затем подкинул еще дровишек и, оставив очаг открытым, вернулся к столу.

— Темнокожий, что ли? — не унималась выжившая женщина.

Свеча на столе вдруг ни с того ни с сего потухла, и в зале ожидания заметно потускнело.

— Сквозняк?

Челнок достал из нагрудного кармана куртки коробок, вынул из него спичку и, чиркнув ее головкой об чиркаш, поджёг фитиль.

Лица, сидевших вокруг стола, осветились, и мужчина продолжил свой рассказ:

— Черный, потому как одежда на нем вся черная. Высокие кожаные ботинки с крупным протектором, широкие джинсы, а главное — длинная кожаная куртка с капюшоном. Я таких не видел ни у кого. За спиной небольшой рюкзак, а в руках автомат.

— Серьезный, видимо, мужчина, — вздохнула бродяжка. — Старый или молодой? Лицо-то хоть разглядели те, кто его видел?

— Так в том-то и дело, — ответил челнок. — Кожаный капюшон надет на голову и свисает так, что глаз не видно.

— Ну и что? Тоже мне невидаль какая, — с громким звуком поставил на столешницу железную кружку один из мужичков, резко встал и, повернувшись к свободным лавкам, буркнул: — Что в нем такого?

— А вот что, — не успокаивался рассказчик. — Говорят, не человек это вовсе, а зомби. На вид обычный бродяга, вот только кожа на лице и кистях рук точно как у мертвяков этих. Идет вдоль железной дороги и бормочет что-то сам себе под нос. Ни на кого внимания не обращает.

Те, кто встречал его, говорят, что на расстоянии десяти шагов от него возникают неприятные и непонятные ощущения в теле. Какое-то напряжение, чувство тревоги и страха.

— Ужас, как интересно, — завороженно смотрела выжившая на рассказчика истории, думая, что он выдумывает. — А бормочет он что? Разобрал кто-нибудь?

— Да кто его поймет? Неразборчиво, — призадумался мужчина и добавил. — Один, правда, расслышал слово «мама», будто зовет он ее или ищет.

— Прекрасная история, вот бы встретить его, — женщина уперлась локтем на стол и положила на ладонь свою голову. — Маму потерял, какая прелесть.

— Вы посмотрите на нее! — нервно вспылил челнок. — Я ей про то, что он зомби, а она: «Вот бы посмотреть». Дура, что с нее возьмешь. Здоровые мужики обходят его стороной, а ей все равно. Бывалые выжившие сворачивают в лес при встрече, как бы не шмальнул из автомата, а она его жалеет.

— Да врешь ты, потому что всё, — ухмыльнулась женщина. — Самые настоящие враки. Не бывает полулюдей-полузомбей. Обычная страшилка на ночь. В такую даже мой семилетний сын не поверит.

Челнок покраснел от возмущения, но сдержал себя в руках и не стал отвечать даме.

— Вообще-то не выдумки, — прозвучало со стороны.

Из темного угла зала ожидания вышел седой мужичок с козлиной бородкой, очками с настолько толстыми линзами, что зрачки в них казались маленькими точками.

Челнок подвинулся в сторону и освободил место рядом с собой.

— Присаживайтесь, уважаемый.

— Нет-нет, некогда мне рассиживать, завтра рано вставать, нужно поспать хотя бы чуточку, — ответил с уважением мужичок. — Просто не мог не возразить барышне. Видел я его лично, собственными глазами.

— Кого? — чуть не рассмеялась бродяжка, но сдержала эмоции.

— Того, про кого разговор, — ответил мужчина. — Год назад. Километров за сто пятьдесят отсюда.

Собрался я, значит, табак отнести на соседнюю станцию. Местный самосад, крепкий, зараза, легкие можно выплюнуть, если закашляешься.

— Что значит «самосад»? — спросил вдруг Серёжа.

— Это значит, сынок, что табак сами вырастили.

— И долго он растет? — продолжал интересоваться молодой смотритель.

— Месяца три, не меньше, — ответил мужик и отмахнулся рукой. — Так о чем это я? А, о черном бродяге. Иду я, как обычно, вдоль путей и думаю о том, как потрачу награду за доставку. Смотрю, навстречу идет кто-то. Пригляделся, человек с автоматом чешет, да не на плече висит на ремне, а в руках держит. На бандита не похож, я их много раз видел, тем более, что не ходят проклятые по одиночке. На наемника тоже. Ни на кого не похож, в такой одежде никто не ходит. Длинная кожаная куртка с капюшоном. Штаны и берцы. Все черное.

Останавливаться я не стал, виду не подаю, что испугался, натуру хищника знаем, плавали. Иду и соображаю, нырять в лесок смысла нет, только засвечусь, что товар ценный несу. Подхожу ближе, а он голову вниз опустил и не замечает меня. Капюшон половину лица скрывает, щеки и губы синие, словно мертвый. Руки такие же, как только оружие держит, не знаю.

Делаю шаг в сторону, уступаю ему дорогу, значит, а он мимо прошел, будто меня и нет вовсе. Только когда он рядом был, дыхание мое перехватило, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Грудь сильно сдавило, думал, задохнусь. После отпустило, полумертвый этот ушел дальше и вскоре скрылся из виду.

— А слова? — перебил мужичка челнок. — Слова он говорил какие-нибудь?

— Что-то мычал тихонько себе под нос, не до этого мне было, чуть не умер без воздуха.

— Ха-ха-ха, — громко захохотала неугомонная бродяжка. — Ты себя в зеркало-то видел? Хотя о чем это я, ты вообще хоть что-то видишь? Очки с толстенными линзами для красоты носишь?

Женщина встала из-за стола, подошла к мужичку и пощелкала пальцами перед его лицом.

— Чего не реагируешь? — продолжила женщина.

— Тихо! — ударил ладонью об стол Сергей. — В моем убежище не позволю издеваться над пожилыми.

Бродяжка замолчала и, обернувшись, посмотрела на смотрителя с удивленным лицом. Женщине казалось, всем весело от ее придирок.

— Ты какой пример сейчас показала сыну? — продолжил Сережа. — Кем он вырастит, по-твоему?

Женщина обиженно взяла свои вещи со стола и пошла на лавку к ребенку.

Все сидели молча некоторое время и думали о словах молодого человека.

— Но главное не это, — вдруг продолжил мужичок с козлиной седой бородкой. — После того как черный бродяга прошел, через полчаса он снова оказался впереди меня и опять шел навстречу. Та же куртка, штаны и автомат. Вот скажите, я что, на сумасшедшего похож?

В зале со стороны лавок раздался смешок.

— Вроде в своем уме до сих пор, стихи знаю наизусть и считаю хорошо в уме. Точно говорю, навстречу шел он и никто другой. Это я без очков нихр... Ничего не вижу, а в очках вполне даже. Не стал его дожидаться и завернул в лесок переждать. Второй такой задержки дыхания я мог и не выдержать.

Мужичок выпил тёплой кипячёной воды из протянутой ему кружки и пошёл спать в свой угол.

Бродяги молча сидели и поглядывали друг на друга.

— Так вот оно что, — произнес еще один челнок, но помоложе. — Я думал, брешут все на Ерелинской станции.

— Ты это, братец, про что? — задал вопрос первый челнок.

— Ходит там легенда, будто на одной из станций не пустили паренька на ночлег. Шел он с матерью своей. Та в метрах двухстах впереди была, не знаю почему, поругались, может. Так вот, зашла она в убежище, а когда сынок подошел, то перед его носом дверь и закрыли на ночь. Не успел, сказали, комендантский час. А еще болтают, будто покусали его в тот вечер зомби, но, видать, не сильно или еще что, в общем, не до конца заразился паренек. А может, иммунитет сработал, кто ж его знает. Короче, ходит он теперь и ищет свою мамку, заглядывает в окна станций и зовет ее.

— Короче, короче, — пробубнила выжившая бродяжка и повернулась спиной, лежа на лежанке на полу. — У кого короче, тот дома сидит.

— Я думал, это байка, страшная сказка на ночь детей пугать, — продолжил, не обращая внимания на слова женщины, второй челнок. — Ну чтоб боялись по ночам на улицу ходить, да и вообще были осторожны.

Свеча на столе вновь потухла. Сергей взял ее в руки, чтобы заново поджечь от огня в печи.

В железную дверь станции кто-то постучал. Сережа посмотрел, как обычно, через щель между досок в заколоченном окне и отскочил от легкого испуга. Снаружи в окно станции через решетку пытался вглядываться человек в черной кожаной куртке с капюшоном на голове.