Черный Лотос

19

Я вышлю сотни верующих:

Монахов и монахинь,

Мужчин и женщин непоколебимой веры.

Да понесут они мой закон.

Сутра Черного Лотоса

Синагавой называлась деревушка к югу от Эдо, вторая из пятидесяти трех почтовых станций путевого тракта Токайдо. Паланкин, нанятый в районе Дзодзё, доставил туда Рэйко к полудню. На пути, пролегающем между заливом Эдо и лесистым взгорьем Дворцового холма, то и дело попадались чайные, заполненные горожанами, встречающими или провожающими родню в дорогу. Путники толпились у конюшен и порогов лавок, выстраивались в очереди для проверки у конторы станционного смотрителя. Разносчики зазывали проезжих в постоялые дворы. Сквозь оконце паланкина Рэйко поглядывала на скачущих мимо самураев из близлежащих провинций и толпы монахов, прибывших в Синагаву ради недозволенных увеселений. Вдруг она заметила несколько флагов с гербом Токугавы, выделяющихся над толпой в междурядье жмущихся друг к другу домиков.

– Остановите там! – крикнула она носильщикам.

Те подчинились, и Рэйко ступила на землю. Туман уже рассеялся, но небо было облачным, а воздух – холодным. Сырой ветер доносил дым жаровен и запах конского навоза с тракта. Рэйко и ее стража взяли направление на флаги. Толпу составляли рабочие, женщины с младенцами и любопытные дети. В самой гуще слышались гневные мужские голоса.

Когда стража расчистила Рэйко путь, она увидела министра Фугатами в сопровождении своих самураев и кучку пожилых обывателей в темных одеждах, окруживших колодец – небольшой квадратный сруб с ведром и воротом. Фугатами поприветствовал Рэйко сдержанным кивком. Когда же он переключился на своих спутников, его лицо выглядело еще более суровым, чем накануне.

– Вот один из трех колодцев, которые, как мы полагаем, отравил Черный Лотос только в этом году, – произнес один из селян, осанистый седовласый старик.

Рэйко посчитала его главой местных старейшин, собравшихся отчитаться перед Фугатами в происшествиях, связанных с сектой. Старик опустил ведро в воду и вынул, полное до краев.

– У воды странный запах.

Фугатами понюхал и наморщил нос.

– И правда странный. – Затем он зачерпнул воду ладонью, осмотрел струйку, сбегающую с пальцев, и сказал подчиненным: – Прошу также заметить, что вода слегка вязкая, словно масло, и имеет зеленоватый оттенок.

– Люди жаловались на ее необычный привкус. У пятидесяти трех после питья начался понос. К счастью, никто не погиб и мы вовремя запечатали испорченные колодцы, но как бы такое не повторилось...

Толпа согласно загудела, раздались гневные выкрики. Где-то заплакал ребенок. Однако под суровыми взглядами старейшин зеваки примолкли.

– Почему вы решили, что виноват Черный Лотос? – спросил Фугатами, пока его помощники записывали показания.

– Наши беды с колодцами начались лишь после того, как в Синагаву зачастили их бонзы и монахини. Постовые видели, как те вились возле колодцев, впоследствии загубленных.

Услышанное испугало и обрадовало Рэйко. Массовое отравление людей было серьезным довеском к перечню обвинений, предъявленных Черному Лотосу, и еще одним поводом исследовать деятельность секты для Сано.

– Кроме того, нам четырежды докладывали о появлении на улицах едкого дыма, – добавил глава старейшин, – вдыхание которого вызывало грудные боли, кашель и одышку. Последний такой случай произошел три месяца назад. Здешний лавочник видел рядом с тем местом, откуда дымило, двух убегавших монахинь Черного Лотоса.

– Удалось ли определить источник? – спросил Фугатами.

– Да. Идемте, я покажу.

Вслед за старейшиной министр, его свита и толпа зевак отправились по улице к крошечной синтоистской кумирне. Рэйко со стражей еле протиснулись сквозь ворота-тории. Внутри располагался примитивный алтарь со свечами, палочками благовоний и жертвенной пищей, а также гонг, чтобы призывать божество.

– Вот здесь мы нашли горящую кучу тряпья, – сказал старейшина, указывая в угол возле ограды. – От нее и шел этот дым. Караульный, что обнаружил все это, чуть не задохнулся.

Сострадая чужому несчастью, Рэйко все же не могла не порадоваться новому доказательству злонамеренности секты.

– Никто не погиб? – спросил Фугатами.

– Нет, – ответил старейшина. – Но если такое повторится, боюсь, смертей не миновать. В начале месяца после посещения членами секты четырех местных семей люди жаловались на рвоту и рези в животе. Видимо, священники разносят какую-то заразу.

"Или травят пищу и воду в домах, куда их имели неосторожность позвать", – подумала Рэйко.

– Но самым опасным происшествием был взрыв, – сказал старик.

Толпа потянулась за ним по мосту через речку Мэгуро, за которой располагался квартал бедняков. Там в ряду чайных и лавчонок Рэйко заметила зияющий провал, в котором виднелась груда обугленных досок и планок, черепицы и горелого хлама. Над пожарищем витал резкий запах серы.

– Строение принадлежало Черному Лотосу, – пояснил старейшина. – Там они собирались для молитв и вербовали приспешников. Шесть ночей назад постройка с грохотом взорвалась, а на обломках вспыхнул пожар. К счастью, ни внутри, ни снаружи никого не было и пожарной команде удалось потушить пламя до того, как оно распространилось.

– Развалины после осматривались? – спросил министр.

– Да. Мы нашли там пустые кувшины и несколько кованых сундуков, разорвавшихся на куски, но так и не выяснили, что стало причиной взрыва.

Должно быть, сектанты устроили там склад отравы и штаб для своих действий в Синагаве. И все же Рэйко не понимала, зачем им понадобилось портить собственное имущество.

– Кто-то мог умереть или остаться калекой, – сказал деревенский старейшина. – Вдобавок участились похищения, приписываемые Черному Лотосу. Целых девять за последний месяц. Нам и без того пришлось туго, а когда мы пошли в храм – разбираться, – сектанты заявили, что знать ничего не знают. Очень просим, господин министр, помогите нам защитить людей!

Остальные старейшины наперебой повторяли его мольбу.

Министр Фугатами ответил:

– Вы правильно поступили, что обратились ко мне. Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы прояснить обстановку и положить конец бесчинствам Черного Лотоса. А теперь я должен отбыть в Эдо.

Когда толпа рассеялась, старейшины горячо поблагодарили Фугатами. Министр взглянул на Рэйко и кивнул ей. Она в сопровождении стражников вернулась к носилкам, села в них и принялась ждать. Вскоре в оконце показалась голова министра. Он церемонно поприветствовал ее, а затем произнес:

– Жаль, что сёсакан-сама не смог приехать.

– Мой супруг также сожалеет, что дела задержали его в городе, – вежливо солгала Рэйко, – и спасибо вам, что разрешили вместо него понаблюдать за ходом расследования.

– Я получил достаточно улик вкупе с вашей историей о монахе, чтобы убедить верхи запретить Черный Лотос, – удовлетворенно заключил Фугатами. – Даже его покровителям будет нечем оправдать секту, на счету которой столько преступлений.

Рэйко очень не хотелось его разочаровывать, но министр должен был знать о вчерашних подвижках в расследовании.

– Видите ли, мой муж осмотрел храм Черного Лотоса, но не смог обнаружить там Истинное Благочестие. Если верить сектантам, у них нет монаха с таким именем. По словам мужа, ничего похожего на застенки, пыточные камеры и подземелья он тоже не видел.

– Неудивительно. – Фугатами помрачнел. – Полагаю, монаха заставили умокнуть, и навсегда.

– Вы думаете, они убили его из-за нашего разговора?

Казалось, в воздухе разлился холод, а смех и гомон в придорожных гостиницах прервала зловещая тишина.

– Именно, – сурово отозвался Фугатами. – А без показаний очевидца мои доводы против секты будут почти невесомыми. Впрочем, все не так безнадежно, если я смогу привлечь вашего мужа в союзники. Завтра в полдень я представлю совету старейшин подробный доклад по делу Черного Лотоса. Не попросите ли вы сёсакан-саму почтить нас присутствием? Я был бы очень признателен, если бы вы убедили супруга поддержать меня на совете, когда я поставлю вопрос о роспуске секты и уничтожении храма.

– Постараюсь, – пообещала Рэйко, не очень-то веря, что ей удастся хоть в чем-нибудь убедить Сано по возвращении.

И все-таки, если Истинное Благочестие еще жив, она должна постараться спасти его, а если убит – отомстить за его смерть. Рэйко надеялась, что после роспуска храма им удастся найти улики в оправдание Хару. Ей делалось тошно при мысли, что она выгораживает убийцу, хотя бы и обличая других. Кроме того, интуиция продолжала твердить, что Хару не виновата, и Рэйко была не в силах ей противостоять.

– Все эти случаи, множащиеся день ото дня, указывают на то, что Черный Лотос неотвратимо склоняется ко злу и готовит напасть куда больших масштабов. Чего именно ждать, не знаю, но, боюсь, Синагава – это только начало.