Черный Рассвет

Глава 6

Клэр

— Она должна была вернуться к этому времени, — сказал Майкл, проверяя свой сотовый телефон, когда они следовали за Мирнином из лаборатории в очередной лабиринт коридоров.

— Клэр. Отправь ей сообщение.

— Ее сотовый не работает, — сказала Клэр. — Человеческая сеть по-прежнему отключена, за исключением полицейской и спасательной. — Вампирская сеть была, конечно, полностью в рабочем состоянии… по крайней мере, пока. — Может быть, один из парней с ней…?

— Я не знаю, кто они, — сказал Майкл и нахмурился, глядя на экран. — Она должна вернуться.

Это подразумевает, что он должен быть с ней, подумала Клэр, но не сказала этого вслух.

— С ней все будет в порядке, — заверила она его. — Еве известны все пути вокруг города точно также, как и тебе. Точно также, как Шейну. — Это была правда, но она знала, что это не особо утешало. Драуги представляли некую новую величину опасности, что даже уроженцы Морганвилля не были готовы справиться с этим. — У нее множество вампирской силы с собой.

— Да, — сказал он тихо, и на мгновение она увидела вспышку красного света в его голубых глазах. — Посмотри, как это вышло в прошлый раз.

Ох. Она вдруг ярко представила его, склонившегося над неподвижным телом Евы, его клыки в ее шее. Выражение его лица, отчаянная и злобная радость от этого… это преследовало ее.

Она не могла представить себе, что происходило в его голове прямо сейчас или, если уж на то пошло, у Евы. В тот момент были разрушены все ожидания, которые, возможно, они связывали с собой.

— С ней все будет в порядке, — сказал Шейн. — Давай беспокоиться о нас, брат. Потому что, независимо от того, насколько Мирнин хочет сказать нам об этом, как о небольшой операции, это не так.

Майкл кивнул. Он все еще выглядел бледным и несчастным, и ему не станет лучше, пока не вернется Ева… и, возможно, даже после этого, если все было так плохо, как того опасалась Клэр.

Может быть, смертельная опасность была для него самой лучшей вещью прямо сейчас.

Было тихо, дневной свет практически не проникал снаружи, но они не выходили… не сейчас.

Mирнин сказал, что это необязательно. Вместо этого он провел их вниз по лабиринтам коридоров в складское помещение, небольшое и темное, которое воняло химикатами. Клэр помнила его. Оно казалось маленьким с ними внутри, но Mирнин проскользнул мимо нее, закрыл дверь и щелкнул на выключатель электрической лампочки, которая качалась как в фильмах ужасов, назад и вперед выше их голов. Только Шейн был выше и ему приходилось горбиться, чтобы избежать ее.

— Отлично, — сказал Шейн. — Смотри, я бы не хотел быть в долгу на уборке. У меня аллергия на моющие средства.

— И чистку, — сказал Майкл.

— Уж кто бы говорил. Они не смотрели один из тех документальных фильмов Animal Planet о тараканах в твоей комнате?

Mирнин раздраженно заворчал и перешел на другую сторону комнаты к промышленному стеллажу, который содержал отбеливатель, перчатки, скраб, кисти и другие вещи, которые, как думала Клэр, не были полезны против драугов. Там была одна не загроможденная стена, он толкнул ее, вздохнул и закрыл глаза.

Стена дрогнула, словно волна тепла прошла через нее, но затем она снова укрепилась, просто в… стену, белую, с обычными потертостями и царапинами, появляющимися в любой стене с течением времени. Клэр ткнула ее ради эксперимента. Краска поверх штукатурки на досках.

— Я не думаю, что это работает, — сказала она. — Фрэнк все еще, вы знаете, на дежурстве?

— От случая к случаю, — сказал Мирнин. Он попробовал еще раз, с тем же результатом — мерцание, которое, возможно, сигнализирует создание портала в другое место, но слишком короткое и неустойчивое, чтобы пройти. Он не прошел бы туда, куда предполагалось пройти.

— Если быть абсолютно честным, Фрэнк ненадежен в последнее время.

Фрэнк был компьютером, руководящим центром города — буквально. Он был мозгом компьютера Мирнина в его лаборатории — зловещая смесь стимпанковского блеска и вампирской крови. Фрэнк родился в Морганвилле, затем уехал из города, а потом вернулся, возглавляя банду байкеров, чтобы попытаться захватить город. Но все пошло не очень хорошо, и его превратили в вампира… последнее, чем он когда-нибудь хотел стать. Затем он стал мозгом в банке, в основном потому, что Мирнину нужно было обеспечить охраной Морганвилль, а Фрэнк как раз оказался достаточно полумертвым, чтобы можно было использовать его мозг.

О, и Фрэнк Коллинз был — был… все еще был? — отцом Шейна — факт, который преследовал Клэр в течение долгого времени, с тех пор как она узнала, что Мирнин сделал, так как Шейн считал, что его отец был мертв. Открытие ему не понравилось, и даже теперь, при упоминании имени своего отца, Шейн менялся в лице, оно застывало и становилось пустым, как если бы оно превратилось в маску. Самооборона. Фрэнк точно не был Отцом Года даже прежде, чем занялся возглавлением байкеров и охотой на вампиров.

— Что случилось с Фрэнком? — спросил Шейн. — Слишком много водки в его крови? Или он просто обычная сволочь?

— Шейн, — прошептала Клэр, наполовину в упрек, а в половину в сочувствие. В его папе действительно было не так уж много, что ей могло бы нравиться, но она пыталась найти чтото хорошее в каждом человеке. Фрэнк был пьяницей, оскорбительным и сердитым, когда был человеком; как вампир, он был главным образом склонен к суициду от гнева, что его превратили. Он причинял много боли Шейну, но она предполагала, что сын никогда не переставал любить отца. Даже если он этого не хотел.

— У него возникли проблемы с адаптацией, — сказал Мирнин. — Я боюсь, Фрэнк не сможет выдержать напряжения развоплощения слишком долго. Мне придется отключить его и искать нового испытуемого, если он не стабилизируется в ближайшее время. — Он думал об этом в течение секунды и потом сказал не так, как если бы действительно имел это ввиду. — Извините.

Хотя он даже не взглянул в ее сторону, Клэр почувствовала, как некое давление отразилось на ней. Первоначальный план Мирнина, который она очень хорошо знала, был тем, что она должна в конечном итоге оказаться в центре его машины, которая является глазами, ушами и нервной системой Moрганвилля. Это не была роль, которую она хотела бы играть, и он это знал.

Но это не значит, что он действительно предал свою мечту.

Хотя он, возможно, не вполне искренне извинился перед Шейном. Кто знает?

После очередной попытки Mирнин вздохнул и покачал головой.

— Портал не работает, — сказал он. — Мы должны идти в машину. Это не то, что я предпочитаю, но это лучший вариант, который у нас есть. Идти пешком — смешно, мы сильно рискуем.

Нам, безусловно, нужен быстрый план побега.

— Повезло вам, у меня есть пикап внизу, — сказал Шейн. — С платформой для огнемета, кстати.

— Я больше думал о танке, — сказал Мирнин. — Жаль, что у нас нет одного.

— На самом деле, — сказал Майкл медленно, он был в раздумье, — мы можем… Следуйте за мной.

Всё лучше, подумала Клэр, чем воняющий химикатами чулан, и она глубоко втянула воздух, прочистив дыхание, когда они вернулись в коридор. Это заставило её закашляться. Она почти могла представить себе, как болезненно и пыхтя она дышала. Её одежда воняла. Она не знала, беспокоило ли это других, но это определённо был не её любимый аромат в мире, особенно если это было интенсивной вспышкой.

Майкл привел их вниз к лифтам и нажал на кнопку уровня парковки. Он выглядел…. самодовольным. Определенно, он выглядел самодовольным.

— Выкладывай, — сказал Шейн. — Ты выглядишь, как будто выиграл годовой шоппинг в Банке Крови или типа того.

— Увидите, — сказал он, а затем двери лифта со звонком открылись…

… И там стояла Ева. Она была мокрой и грязной, и с ней были четыре других вампира. Она фактически сделала удивленный шаг назад, когда увидела Майкла.

И он сделал тот же шаг назад, когда увидел ее.

Ох, не хорошо. Сердце Клэр практически разорвалось пополам от выражения лица Евы — быстро меняющейся смеси тоски, гнева, страха, любви, и, наконец, печали. Она протянула руку, вытащила свои затычки из ушей и сказала:

— Извини, я просто была удивлена.

Майкл ничего не ответил. Он выглядел… Ну, больным — вероятно, это единственное подходящее слово. Мирнин проигнорировал всё это и, оттолкнув его, вышел из лифта. Шейн, поколебавшись, вышел следом, а затем Клэр. Майкл вышел последним, и только потому что двери стали закрываться перед ним.

Во внезапном и неловком молчании шатен-вампир, стоявший рядом с Евой, снял свои наушники и сказал:

— Есть некоторые проблемы? — Он разговаривал с Майклом, но смотрел на Еву.

— Нет, — сказала она и улыбнулась. — Спасибо, Стефан. Все хорошо. Идите, ребята.

— Хорошая работа, — сказала высокая темноволосая женщина-вампир и открыла двери лифта, четверо из них сделали шаг, в то время как Ева задержалась позади. — Зови нас в любое время, Ева.

Она кивнула, не отрывая взгляда от Майкла, ее темные глаза были сейчас большими и нечитаемыми.

— Завела новых друзей? — спросил он её. Не понятно, была ли ревность в его тоне. — Стефан? Я думал, ты не общаешься с вампирами.

— Расслабься, — сказала Ева. — Я спасла ему жизнь. Мы уходим.

Даже Шейн вздрогнул при этом. Майкл оставался стоять с каменным лицом, пристально смотря на свою девушку, и затем он пожал плечами и сказал:

— Ну, ты можешь идти со своими новыми друзьями или пойти с нами. Тебе решать, я полагаю.

— Куда мы идем? — спросила Ева, как будто это был даже не настоящий вопрос. Которым он, вероятно, не был.

— К водоочистной станции, — сказал Мирнин. — Я догоню вас, если вы хотите.

— Хорошо, — сказала Ева и подняла руку, когда он продолжил говорить. — Я не в том настроении, Болтливый Сумасшедший. Просто скажите, что мне делать.

— О, — сказал он и потер руки. — Я думаю, это можно сделать. Да, абсолютно. Майкл? Если бы вы привели нас, пожалуйста?

Майкл уже не был самодовольным, но он повел их в сторону дальнего конца гаража. Она чувствовала гнетущую влажность здесь, и пахло мокрым бетоном и плесенью — запах, который напомнил Клэр живого драуга, бассейн, ужасный бой ради выживания.

Страх.

Она взяла за руку Шейна, который был стратегически глупым, но эмоционально умным; его тёплая, уверенная рука взяла её руку, и Клэр почувствовала себя менее неконтролируемой.

Она не могла сказать, о чем он думает, но он не отпускал ее.

Квадратное серое очертание маячило в темноте, и Мирнин произнес "Ах” как это делают люди, когда они, наконец, понимают что-то. Клэр прищурилась, но почти ничего не видела, пока Ева не включила свой фонарик и появился резкий белый свет над темно-серой поверхностью.

Это был бронированный грузовик для денежных средств с каким-то логотипом на нем, который был слишком выцветшим на солнце, чтобы можно было прочитать. Он имел толстую броню из металла и очень пугающую дверь сзади.

— Мило, — сказал Шейн, щелкая ногтем по круглому металлическому покрытию на борту грузовика. — Тяжелая сталь. Спущенные шины. Пуленепробиваемые стекла. Мне нравится, Майки.

— Это танк, — сказал Майкл. — Или что-то столь близкое, что мы можем получить здесь.

— Викторина, — сказала Ева и подняла руку с черными ногтями, как ребенок в школе. — Означает ли эта вещь на самом деле, ты знаешь, бежать?

— О, да, — сказал Мирнин. Он ходил вокруг грузовика, постукивая пальцем по нижней губе.

Выражение его лица было восторженное, но задумчивое. — Это личный автомобиль безопасности Основателя, для ее защиты в чрезвычайных ситуациях. Используется только для ее личной эвакуации.

— Где ключи? — Спросил Шейн. Он попробовал дверь с водительской стороны, но она была, конечно, заперта.

— Никто не знает, кроме Амелии и ее помощника, но я боюсь, что ее помощник был эвакуирован с другими. Не пытайся взломать замок, Майкл. Он укреплен против вампиров, так же как и против людей. Без надлежащих ключей мы не войдем. И все же… это — хорошая идея. Действительно, очень хорошая. — Мирнин внезапно повернулся и сосредоточился непосредственно на Клэр. — Я пойду просить ключи у Амелии.

— Прости, что? — Клэр заморгала. — Это… не очень хорошая идея. Оливер не позволил мне приблизиться к ней. Он сказал, что она…

— Непредсказуема, — оживленно сказал Мирнин. — Ну, если кто-либо и может обращаться непредсказуемым, то, я думаю, что это был бы я. Не волнуйтесь. О, хорошо, волнуйтесь, если это вам нравится, но мы нуждаемся в ключе, а он у Амелии. Выбора нет.

— Пикап, — сказал Шейн. — Вот выбор.

— Не очень хороший для того, куда мы идем, — сказал Мирнин. Он указал пальцем в сторону Майкла, затем Шейна, потом Евы, и сказал: — Остаетесь.

— Извините, но мы не ваши домашние животные, — сказала Ева. — Ты не можешь приказывать нам… — Но она говорила в пустоту. Мирнин уже исчез — вампирская скорость. Единственный, кто мог заметить его, это Майкл, но Майкл не двигался.

Когда Клэр кинулась за ним, Майкл схватил ее за плечо.

— Нет, — сказал он. — Мирнин прав. Никто лучше него не справится с непредсказуемым вампиром. Безусловно, не ты. Ты слишком уязвима.

— Я не останусь здесь, — сказала она. — Ты идешь или нет? Потому что я не думаю, что вы захотите меня связать, чтобы заставить остаться.

Шейн вздохнул:

— Никто не свяжет ее, — сказал он. — Прости, Майкл. Не то что бы я не думал, что ты прав, но я знаю свою девушку. Она пойдет. И мы можем или прикрывать ей спину, или остаться здесь.

И я не останусь здесь главным образом потому, что я не подчиняюсь приказам — как ты назвала его?

— Болтливый Сумасшедший, — сказала Ева. — Эй, это подходит.

— Мне нравится.

Клэр стряхнула руку Майкла. Он отпустил ее.

— Тогда пойдем, прежде чем он позволит убить себя.

Шейн, наверное, не это имел ввиду, когда он сказал:

— Подождите, это как вариант? Потому что я все еще могу остаться.

Конечно, Мирнин был уже далеко впереди них, и им пришлось бы решать вопрос с охранниками, но Клэр уже была там сегодня с Тео, поэтому они позволили ей войти.

Но только ей.

— Мы вместе с ней, — сказал Шейн и стал протискиваться. Жесткий как железо вампир сжал его руку, что заставило Шейна вздрогнуть и остановиться. — Клэр, не надо. Останься со мной.

Он будет в порядке.

Но внутри Клэр не думала, что будет. Она посмотрела на охранника, державшего Шейна за руку, и спросила:

— Оливер все еще там?

— Он ушел, чтобы найти доктора, — сказал охранник. — Мирнин только что вошел.

— Так он один? — Она ощутила прилив тревоги. — Ну, он хочет, чтобы мы были с ним.

— Вы? — Вампир не купился на это. — Ты, может быть. Другие остаются здесь. Они не включены в список.

— Есть список? И я не в нем? — спросила Ева. — Я глубоко обижена. Я всегда в списке.

— Это не клуб, — сказал Майкл.

— Тем не менее.

Клэр попятилась по коридору, одними губами сказала "Извини" Шейну и поспешила дальше.

Судя по выражению его лица, она знала, что у них будет серьезный разговор об этом позже, но она не могла ждать, чтобы попробовать обсудить это прямо сейчас.

Мирнин был в беде. Она могла это чувствовать.

В комнате Клэр закрыла тяжелую дверь, но не заперла ее за собой; прихожая была зоной отдыха, тихой и душной. Здесь пахло влажностью и болезнью, и она также казалась немного похожей на музей… как будто кто-то создал ее для шоу, а не для использования. Так вампиры жили в двадцать первом веке, будет значиться в карте выставки. Делая вид, что все было нормально.

Клэр сделала медленный спокойный вдох и открыла дверь в спальню. Она ожидала найти ее пустой, но Мирнин был там, неподвижно стоявший в нескольких футах от кровати.

Глядя на Амелию.

Она была похожа на статую — неподвижную и белую, лежа точно в центре кровати, сложив руки на животе. Складки были сделаны чуть ниже ее рук. Это выглядело так, как если бы она была в какой-то густой белой ночной рубашке, с невероятно нежными кружевами на воротнике и манжетах. Ее волосы были распущены и разложены по подушке в бледношелковом веере.

На ее горле была толстая повязка, но она промокла насквозь темной, жидкой кровью.

Увидеть ее такой было… странно. Она выглядела очень молодой, уязвимой и очень грустной.

Клэр вспомнила, что видела фотографии гробниц Королев, мраморные высеченные образы, что были копиями тел ниже. Амелия смотрелась просто как… вечный памятник ее собственной смертности.

Мирнин поднял голову и увидел Клэр, стоящую там, и выражение его лица превратилось из пустого в мучительное.

— Уходи, — сказал он. — Выйди сейчас, пока еще можешь!

Он говорил абсолютно серьезно, и Клэр сделала шаг назад, намереваясь следовать его указаниям.

И тогда Амелия открыла глаза.

Это было внезапное, мгновенное движение, заставившее сердце Клэр пропустить удар. Глаза Амелии были более бледными чем обычно, больше похожими на грязный лед.

— Кто-то здесь, — прошептала она. — Кто-то…

— Клэр, выйди, — сказал Мирнин и сделал шаг ближе к кровати. — Я здесь, Амелия. Мирнин.

Прямо здесь.

— Ты не должен быть здесь, — прошептала она. Голос у нее был тонкий, как шелк, и такой же мягкий. — Где Оливер?

— На данный момент ушел, — сказал Мирнин. — О, моя дорогая. Вы слишком бледны.

Позвольте, у меня есть кое-что для вас. — Он имел ввиду кровь, подумала Клэр. Кожа Амелии не имела цвета. Она выглядела почти прозрачной.

— Не имеешь ли ты ввиду кого-то? — спросила Амелия. Это была почти шутка, но это было не смешно. — Я просила Оливера положить конец моим страданиям. Я не хотела делать его таким сердитым, но он действительно должен смотреть фактам в лицо. Ты сделаешь это для меня, Мирнин? Как мой друг?

— Пока нет, — сказал он и взял ее руку в свою. — Я не готов тебя отпустить. Никто из нас не готов.

— Все умирают, даже вампиры. — Этот равнодушный тон, как будто это не имело больше никакого значения. — Если бы это была только смерть, с которой я столкнулась, я бы ушла с радостью. Но я чувствую это сейчас, внутри меня. Тяга моря. Приливы и отливы. Голод. — Глаза Амелии были снова сосредоточены на Мирнине, и было странное светящееся свечение в них. — Моря пришли первыми. Вся жизнь началась с них и должна в конце концов вернуться туда. Как я возвращаюсь. Как вернетесь вы. Я была дурой, поверив, что драуги могут быть побеждены. Они — прилив. Море. Начало и конец нам. — Свечение усилилось, и Клэр обнаружила, что странно… успокоена им. Амелия казалась такой спокойной, лежащей там. И быть рядом с ней казалось так безопасно. Мирнин, должно быть, чувствовал то же самое; он опустился до положения сидя на краешке ее кровати. — Нет никакой возможности избежать приливы и отливы, разве вы не видите? Не для меня, или вас, или Морганвилля. Потому что прилив приходит всегда.

Мирнин потянулся как при остром удушье и, посмотрев вниз на свою руку, сдержал ее. Он попытался освободиться, но не смог.

— Остановитесь, — сказал он голосом вдвое менее сильным, чем должно было быть. — Амелия, остановитесь. Вы не должны этого делать.

— Я не делаю, — сказала она, прозвучав очень грустной. — Так много всего внутри, что это больше не я. Вы не должны были приходить. Любой из вас.

Ее светло-бледный взгляд захватил Клэр, и Клэр знала, что она шла вперед, влекомая силой, которую она не понимала и не могла контролировать. Она никак не могла остановиться.

Действительно не хотела останавливать себя.

И затем она протянула руку, и бледные, сильные пальцы Амелии сомкнулись вокруг ее.

Она почувствовала покалывание, а затем жжение, как будто миллион игл пронзали ее кожу.

Она наблюдала изменения холодной кожи Амелии, забирающей тепло.

Кровь.

Кровь, вытянутая из Клэр. Прикосновением.

То же самое происходило и с Мирнином, поняла Клэр. Он теперь тяжело дышал, бормоча неистовые мольбы, пытаясь вырвать свою руку из ее, но потерпел неудачу.

Амелии не нужны были клыки для питания. Как драуг, она кормилась прикосновением.

И это происходит так быстро. Клэр почувствовала легкое головокружение, приятную усталость, хотя где-то глубоко внутри она пронзительно кричала в знак протеста.

Просто закрой глаза, голос Амелии звучал мягко, далеко. Просто закрой глаза и спи.

А потом что-то ударило ее и сбило с ног, наполовину перелетев через комнату в тяжелый деревянный стол с гигантской чашей из сухих цветов. Все это рухнуло на ковер, разлетаясь на осколки стекла и сломанные лепестки, Клэр лежала на боку, глядя в стену. Там была картина, что-то известное, с темной краской, и яркие вспышки цвета все покрывали яркими пятнами. Она медленно моргнула, не совсем понимая, что только что случилось, и увидела яркое пятно красного, находящееся к ней ближе, чем картина.

Кровь. Кровь на ее руке — нет, на ее пальцах, как будто ее ударили сотней булавок.

Боль во внезапном, пылающем, сжигающем чувстве, и она поняла, что только что произошло. Он врезался в неё быстро и жестко, и она почувствовала ужас, прошедший через неё. Она устремилась назад и вверх, сидя в углу, держа у груди её раненую руку.

Оливер помогал Мирнину убрать Амелию от его запястий. Как только это было сделано, Мирнин упал на пол, наполовину сполз наполовину скатился в другом углу, прижимая его запястья так же, как Клэр держала свои раненые пальцы. Он выглядел… ужасно. И испуганно.

Оливер стоял между ними и кроватью. Амелия не двинулась. Нисколько. Оливер выглядел настолько разъяренным, каким Клэр когда-либо видела, лицо, столь же острое и бледное как кость, глаза как тлеющие угли, красный внутри черного.

— Вы идиоты, — рявкнул он и подошел к Клэр. Когда она вздрогнула, он выглядел еще более сердитым. — Я не собираюсь причинять тебе боль, глупая девчонка. Позволь мне осмотреть твою руку.

Она слишком хорошо знала, что означает красный на ее ладони, но он не ждал ее согласия; он схватил ее руку с вампирской быстротой и протянул ее, чтобы осмотреть рану. Если сама кровь затронула его вообще, он не показал никаких признаков. Это заняло одну минуту, затем он позволил ей отойти, отошел и вернулся с маленьким белым полотенцем, которое он положил ей на колени.

— Прочисти, — сказал он. — Я тебе ясно говорил, что ты не должна входить в эту комнату. Я никогда не воспринимал тебя как дуру. И ты, Мирнин. О чем, черт возьми, ты думал?

— Нам нужен ключ, — сказала Клэр. Ее зубы необъяснимо стучали, и она чувствовала себя ледяной внутри, как будто она потеряла много крови, не просто немного. Возможно, это был шок. — К-К-Ключ к бронированному грузовику внизу. Он н-нам нужен, чтобы д-добраться до водоочистной станции. Мирнин сказал, что он у нее.

— Ключ? — Оливер чуть не рассмеялся. — Не будь смешным. Дело не только в ключе, не так ли?

Мирнин поднял голову.

— Мне нужно было узнать, как сильно ты лгал мне о ее состоянии. Значительную составную, как мне кажется.

Клэр не увидела, как Оливер ударил его; она просто сделала вывод, потому что это произошло размыто, и голова Мирнина откинулась назад. Он вытер кровь со своего рта тыльной стороной ладони, не отводя взгляда от Оливера, и сказал:

— Ты сказал, что она владеет собой. Она просто попросила меня убить ее.

— Она борется, — сказал Оливер. — И она борется лучше без этих смешных отвлекающих факторов. Забирай девушку и уходи. Ты рисковал собой и ею ни за что. Я думал, что тебе нравится ребенок больше, чем это.

— Мне нравятся обе из них больше, чем это. Но я пришёл не просто так, и причина всё ещё сохраняется.

— Твое любопытство — это наркомания, что убьет тебя в один из этих дней. Я — не Амелия. Я не буду терпеть твои капризы. Считаю это справедливым предупреждением, Мирнин: когда я говорю, чтобы ты держался подальше — держись подальше, и держи своих домашних животных на привязи.

Мирнин посмотрел мимо него на Клэр.

— Все хорошо? — Он все еще казался потрясенным, но быстро брал себя в руки. Он встал и помог ей подняться. Она точно не думала, что была в порядке, но так или иначе кивнула.

Наверняка есть ушибы, но ничего не сломано. Самым худшим была рука, и полотенце, которое Оливер бросил в нее, впитывало кровь. — Оливер. Мы все еще нуждаемся в тех ключах.

— Ключи? — Оливер прервался и рявкнул сквозь смех. — Ключи к чему?

— Транспортный автомобиль Основателя. Бронированный. Я требую их, — сказал Мирнин.

— Уходите. У меня их нет.

— Нет, у Основателя есть. — Мирнин подчеркнул существительное немного больше, чем было необходимо, и это, казалось, сделало Оливера еще более сердитым, если это вообще возможно. — И Основатель даст их мне, если все еще способна. Она знает, что я их не просил бы без причины.

— Мирнин. — Тихий, серый голос Амелии едва нарушил тишину, но они оба повернулись к ней немедленно. Была вспышка чего-то в лице Оливера, чего-то, подумала Клэр, как — страх.

Для нее это закончилось слишком быстро, чтобы она могла бесспорно утверждать.

— Я сожалею, но я не могу управлять этим, — сказала Амелия. — Будет лучше, если вы уедете.

Все вы. Оставьте меня с этим. Я борюсь с ним как могу. — Ее глаза медленно закрылись, затем снова открылись. — Ключи. Ключи находятся в черном ящике в моем столе. Возьмите их. — Ей было больно независимо от того, что она делала — даже Клэр видела это — но она даже улыбнулась, немного, через боль. — Я не хочу причинять своим друзьям боль. Оливер пытался защитить вас, вы должны знать это.

— Ох, моя дорогая, — сказал Мирнин и сморгнул слезы. — Амелия, держитесь. Вы должны держаться. Я вернусь, и мы найдем способ остановить это.

— Нет, — сказала она. — Не возвращайтесь. Никогда не возвращайтесь, Мирнин. Или вы будете моим. — Она внезапно посмотрела на Клэр, и воздействие заставило Клэр остро и болезненно вздохнуть. — Я буду помнить твой вкус. Не позволяй мне снова находиться так близко.

Это было явное, пугающее предупреждение, и Клэр отнеслась к нему серьезно. Она видела, что также сделал и Мирнин.

Но Оливер должен был отвести это домой.

— Если вы действительно вернетесь, — сказал он, — я убью вас прежде, чем она получит вас.

Это был бы добрый поступок с моей стороны.

Мирнин покачал головой.

— Она получит сначала тебя, и ты знаешь это.

— Это не так легко. — Оливер открыл дверь для них, и его глаза задержались на Клэр, затем остановились на Мирнине. — Вы должны известить всех людей.

Тогда он позволил двери захлопнуться позади их.

— Позволь мне посмотреть, — сказал Мирнин во внезапной тишине приемной, и она поняла, что он спрашивал про ее руку. Она развернула ее, протянула к нему и вздрогнула, поскольку его холодные пальцы коснулись ее горячих, окровавленных. — Они опухли немного, но это хорошо. Твое тело борется с инфекцией. Ты будешь в порядке. — Он убрал руку с пятном крови и посмотрел на него, затем вздохнул и вытер его полотенцем. — Это большая трата.

— Что, кровь?

— Конечно, нет. — Вздохнул он. — Амелия. Мы не должны видеть ее такой, как раз в эти сложные времена.

Он в быстром темпе вышел из зала; Клэр мрачно тащилась вперед, что для нее было принудительной аэробной разминкой, и задалась вопросом, могла ли она чувствовать руку лучше, если бы просто ударила его. Он был до сих пор впереди, она почти не замечала, какие повороты он совершал; это здание, как она всегда предполагала, было какое-то перевернутое.

Не было никаких табличек, никаких имен на дверях, просто дорогие родовые картины. Она предположила, что, если бы она могла отличать один пейзаж старых мастеров от другого, она знала бы свой круговой путь, но ее мозг действительно не запоминал путь.

— Помедленнее! — наконец закричала она, поскольку Мирнин исчез за поворотом отдаленного угла. Она устала, шаткая и раздражительная, и ушибы, определенно, давали о себе знать. Она также страдала от горячей точечной головной боли, формирующейся в центре лба.

Голова Мирнина опять показалась за углом — только его голова — под очень странным углом, чтобы сказать:

— О, поспеши! — и затем он исчез.

Если бы Клэр имела привычку проклинать, скажем, как Шейн, то она опалила бы ковер.

Вместо этого она просто сжала зубы и тяжело двинулась быстрее.

Офис Амелии, без обычного дополнения охранников, был на полпути к следующему коридору, где она увидела Мирнина в процессе открывания двери ударом ноги.

Потребовалось несколько попыток, которые, должно быть, означали, что Амелия построила свою безопасность против вампиров, не людей — действительно разумно. Прежде чем Клэр достигла его, Мирнин победил замки и тяжелую деревянную дверь, открытую и расколотую.

— Чем быстрее, тем лучше, — сказал он. — Учитывая, что ее охранники не полностью на дежурстве, и они могут не оценить, что я принял страшные меры даже с разрешения. Ты знаешь, что, в конце концов, они должны будут установить двери.

Он закрыл внутреннюю дверь святилища изнутри, распахнутую ударом ноги, несколькими более сильными ударами, и к тому времени, когда Клэр добралась туда, он был за столом, роясь в открытом ящике, доставая оттуда черный ящичек.

Мирнин зашипел и в удивлении уронил его на рабочий стол. Его пальцы выглядели обожженными — фактически, от них исходил слабый дымок, испаряющийся от них. Но это был черный ящик, не…

Клэр попыталась поднять его. Он был очень тяжелым. Когда она поцарапала его ногтем, под очищенной краской показался яркий металл.

Серебро.

— Закрыт, — сказала она. — У тебя есть ключ?

— Херувим, я похож на того, у кого есть какие-либо ключи к чему-нибудь в этой комнате?

Двери, которые я просто выбил, думаю, приводят доводы против этого. Здесь. — Он схватил нож для писем — сталь, не серебро — и установил его напротив замка. — Держи коробку.

Она сделала, как он сказал, и он резко врезал нож для писем в нижнюю часть замка и сломал его. Клэр отложила шарнирную крышку и сказала:

— О, нет.

Поскольку там были буквально десятки ключей и ни один из них не был маркирован. Они были разноцветными, но это ничего не значило для нее и, она могла сказать, для Мирнина тоже. Он покачал головой и сказал:

— Неси коробку. Проклятие, я полагаю, ее охранники идут. — Он впился взглядом в ее травмированную правую руку, затем схватил тяжелый бархатный занавес на окне и разорвал его. Это сделало комнату намного светлее, так как темнота быстро наступала. Мирнин завернул коробку в толстый бархат. — Хорошо? Чего ты ждешь? Бежим!

Она не знала то, от чего они действительно бежали, и не была в настроении узнавать. Она запомнила повороты на этот раз — направо из двери, дальше по коридору, налево, потом снова налево — и затем она определила охранников-вампиров в конце длинного протяженного коридора.

И ее друзей в ожидании.

— Почему на твоей руке кровавое полотенце? — потребовал ответа Шейн, и затем он определил позади нее Мирнина. — Возможно, этот вопрос тебе, придурок. Что произошло?

— Она коснулась чего-то, чего не должна была, и у нас нет времени на это. Сюда. — Мирнин пихнул обмотанную занавесом коробку Еве, которая завизжала о том, насколько тяжелой она была. Майкл взял ее у нее. — Там полно ключей. Найдите те, в которых мы нуждаемся.

Осторожнее с серебром, хороший парень. — Он не делал паузу, просто поспешно прошел с Майклом и Евой дальше. — В гараж!

Шейн все еще держал Клэр. Он не отпускал.

— Что произошло с твоей рукой? — спросил он. — Поскольку, если это был он…

— Это не он. — Ну, это было спорно, но она не собиралась об этом говорить Шейну; уже было достаточно напряженности между ним и Мирнином. — Это Амелия. Она превращается в … одну из них. В драуга. — Она развернула полотенце и показала ему руку и красные булавочные уколы от укуса — или жала — которые покрыли ее пальцы. Он вздрогнул. — У нас не так много времени, чтобы спасти ее.

— Если можем, — сказал он и поднес ее травмированную руку к губам. Его поцелуй ощущался столь хорошим, что он вызвал облегчение, прошедшее полностью через нее. — Я знаю тебя.

Ты собираешься попытаться сделать ад снова правильным.

— Ад, которой происходит, — сказала она. — Я просто пытаюсь избежать его. Пошли.

Как только двери лифта открылись, они услышали звук кашляющего двигателя, работающего на холостом ходу. Шейн поднял голову в том направлении.

— Это сигнал, — сказал он. — Ты готова?

— Нет. — Она тихонько засмеялась, и он поцеловал ее, и она просто больше хотела этого и меньше крови и террора. Морганвилль всегда был плох, но это должно было поправиться.

Но сначала, она сильно подозревала, это собиралось ухудшиться.

Клэр нашла, что езда в бронированном грузовике была скучной. Она получила место у ружья, которое было бесполезно даже при том, что у нее фактически было ружье, потому что окна были окрашены для вампиров и она не могла видеть. Майкл ехал в тишине и случайно пробормотал "Извините", когда тяжелый грузовик врезался и прозвучал звук удара. Это не было сделано для ударов. Вообще. Троих отбросило назад — нет, двоих из них, Еву и Шейна.

Мирнин сидел столь же шикарно как на троне, с привязными ремнями. Это было, очевидно, построено для Амелии. Там висели ремни для, ну, в общем, вешалок — и Шейн и Ева цеплялись за них, что не сильно помогало.

— Я думаю, что меня может вырвать, — крикнул Шейн, что было встречено хором, что было бы лучше, чтобы этого не было. Он по крайней мере был несерьезен. Или Клэр на это надеялась, что не был. — Вы могли заполнить эту вещь водой и моющим средством и спрятать одежду в нем. Кого-нибудь это удивило?

— Прекрати жаловаться, — сказал Мирнин, удобно сидящий на его покрытом бархатом месте. — Это — наиболее защищенное транспортное средство, на котором вы, возможно, могли захотеть находиться внутри. Это пуленепробиваемое, сверхустойчивое и, самое важное, водонепроницаемое, хотя, данный факт не проверен, но если он пройдет глубокие водоемы, я буду это ценить.

Майкл боком посмотрел на Клэр и сказал:

— Не могла бы ты, пожалуйста, заставить его замолчать прежде, чем Шейн ударит его или это сделаю я?

— Мирнин, — устало сказала она, — заткнись.

— Ты меня обижаешь.

— Еще нет, но если продолжишь в том же духе…

Мирнин не отвечал, но его ухмылки, на которую Клэр бросила взгляд через плечо, было достаточно, чтобы заставить ее захотеть выпороть его. Он явно чувствовал себя лучше.

Движение постепенно начало замедляться, и, наконец, Майкл сказал:

— Впереди вижу очистительный завод. Ворота закрыты. Вы хотите, чтобы я преодолел их?

— Да. Чем меньше времени, которое мы проведем пешком, тем лучше, — сказал Мирнин. — Преодолей ворота во что бы то ни стало и доставь нас, если сможешь, к главному входу.

Никаких обсуждений, как только мы прибудем, начинаем перемещаться, каждый должен знать свою работу. Майкл, ты и Ева останетесь, чтобы запереть транспортное средство; мы не хотим неприятных влажных неожиданностей, ждущих нас, когда мы вернемся. Как только закроете, вы входите и идете ко второму этажу на северной стороне. Там ясно отмечены ручные пульты управления клапанами в конце зала; опустите их все вниз и немедленно возвращайтесь назад к транспортному средству. Ваше — самое короткое расстояние, таким образом, вы должны вернуться к грузовику быстрее всех. Именно поэтому у вас будут ключи.

— Что, если что-то произойдет? Это единственные ключи?

— Да, — сказал Мирнин. — Так что во что бы то ни стало не позволяйте ничему происходить. Я бы предпочел никого не спасать на этом пикнике. Шейн, ты и Клэр возьмете ручные средства управления за клапаном на втором этаже на южной стороне. У вас, таким образом, для прохода гораздо большее расстояние. Вы должны сделать то же самое, что Майкл и Ева — закрыть клапаны и вернуться обратно в фургон.

— А что насчет тебя? — спросила Клэр.

— Я буду в центре первого этажа, главный пульт управления в дальнем восточном конце здания. Я буду там, чтобы отключить запуск панели и программы системы для обратного потока в трубах. Этот процесс займет больше времени.

Шейн поднял руку:

— Эм, вопрос?

— Да?

— Не ты проектировал этот завод, не так ли? Это не сделано из — я не знаю, внутренностей коровы и маховых колес, или чего-нибудь в этом роде?

Мирнин посмотрел на него прохладным, бессмысленным взглядом и сказал:

— Фактически, я верю, что это было построено проектной фирмой из Хьюстона. В 1950-ых.

Есть печальная нехватка внутренностей, коровы или другого. Вы закончили?

— Предположим, что да. — Шейн пожал плечами. — Эй, это ничего, если я понесу огнемет и в этот раз?

— Кто-либо может остановить вас? — спросил Мирнин. — Во что бы то ни стало.

Шейн усмехнулся и снял ремни, одевая хитрое изобретение на спину и проверяя пламя воспламенения, чтобы быть уверенным, что оно включено.

— Хорошо, пошли.

— Держитесь, — сказал Майкл и нажал на акселератор. Шейн и Ева завизжали и панически вцепились в ремни обеими руками. Клэр чувствовала, что они мчались через пространство вслепую, и она боролась с убеждением завопить на него, чтобы замедлился, потому что она не могла видеть, но он мог, и затем была дрожь, грузовик тяжело ударился, и он действительно нажал на тормоза, чтобы скользя привести их к остановке.

Внезапная тишина продлилась только момент, прежде чем Мирнин проревел:

— Теперь вперед! — и сделал выпад, с вампирской скоростью бросаясь через открытые черные ходы. Шейн выбрался после него и помог Еве спуститься вниз так же, как Майкл спустился со стороны водителя и помог Клэр выйти со стороны пассажира. Майкл запер двери электронным брелком-ключом и вручил его Еве.

— Ты держишь ключи, — сказал он. — Страховка.

Она одарила его любопытным взглядом, но по крайней мере он больше не сердился.

Просто… находился в противоречии. Тогда двое из них побежали за Мирнином, который уже исчез внутри.

Шейн взял за руку Клэр. Станция водоочистки была растягивающейся массой бетона, труб и теней, и ничто не перемещалось.

Наверху грохотал гром, и казалось, что облака становились более толстыми. Дождя все же не было, но это прибывало. Драуги могли фактически выдвинуть облака? Заставить их пойти, куда они хотят? Это казалось невозможным, но тогда мысль о чем-то подобном нарушала саму себя, была исключительна и невозможна.

— Оставайся со мной, — сказал Шейн, и она кивнула. Вес ружья был тяжел в ее правой руке, но это не замедляло ее, когда они бежали за своими друзьями в темноту.

У водоочистной станции был ужасный запах тухлых яиц, смешанных с рвотой, и Клэр не ожидала этого. Ее глаза щипало, она закашляла, вдохнула и сделала абсолютно бесполезное движение, раздув воздух перед носом, как будто зловоние было чем-то, что она могла отогнать. Шейн также казался несчастным, но стоически не показывал этого.

— Труба взорвалась, вероятно, — сказал он. — Сырые сточные воды. Попытайся не дышать слишком глубоко, но продолжай дышать. ты привыкнешь к запаху.

— Не дышать глубоко легко, — сказала она. — Это действительно грубо.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что работал на погрузке мертвых животных? Одно из многих очаровательных рабочих мест, где я был в Морганвилле. Не все могут быть рок-звездой или помощником вампира сумасшедшего ученого. Кто-то должен чистить дерьмо. В моем случае, буквально.

Свет был на заводе, но он казался тусклым и обесцвеченным, и он время от времени мерцал.

Клэр предположила, что электрическая сетка не была слишком устойчива, или место держалось на аварийном источнике питания. Она нащупала маленький индикатор, который был подключен к петле пояса ее джинсов — все еще там. Это не будет супер ярко, но это поможет. Ева принесла какую-то монстроподобную, окруженную алюминием вещь, которая могла удвоиться до бейсбольной биты; также она украсила ее кристаллами Сваровски, но это была просто Ева. Всегда находит забавное использование для клеевого пистолета, для которого его природа не была предназначена.

Здесь была лестница, идущая вверх и вниз.

— Второй этаж, — сказал Шейн, и она кивнула.

Они поднимались быстро, но спокойно, и поскольку они достигли площадки второго этажа, Клэр слышала что-то, что походило на отдаленный поток воды через трубы, и затем огни просто… не выдержали. Тогда они посветили назад.

— Не хорошо, — сказал Шейн. — Пошли. Сюда.

Прихожая была длинной, прямой и несложной, за исключением того, что трубы, бегущие сверху, развили утечки… некоторые медленно капали, некоторые серебристые (или коричневые) потоки воды создавали толстые бассейны на полу. Запах здесь был более сильным. Верно, подумала Клэр. Избегай коричневой воды любой ценой. Не то что бы, очевидно, чистая вода была бы более безопасной; это было просто менее отвратительно.

— Обратно, — сказал Шейн и отцепил насадку от сумки на его спине. Он переключил воспламенение, включив синее экспериментальное пламя, которое немного зло шипело. — Огонь в отверстие!

И он открыл невероятно плотный поток пламени, который окатил лужи, доводя их до кипения. Когда он убрал палец со спускового механизма, огонь выключился, Клэр моргнула, чтобы вернуть взгляд в центр перед огнеметом и стала искать любой признак драугов.

Ничего. Путь казался чистым.

— Пошли! — сказала она и побежала вперед. Шейн бежал с ней наравне. Насадка у него была все еще в готовом состоянии, горел контрольный свет, но они не нуждались в нем; кроме всплесков воды лужицы не производили злых существ, захватывая их ноги, или делали чтолибо вообще. Они мчались, затаив дыхание, до конца зала, и Клэр указала на группу выключателей справа от них, отмеченных красными знаками. Над ними была надпись: РУЧНОЙ КОНТРОЛЬ ЗА ОТКЛЮЧЕНИЕМ КЛАПАНА. ИСПОЛЬЗУЙТЕ ТОЛЬКО В САНКЦИОНИРОВАННОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ.

— Я думаю, это они, — сказал Шейн. Клапаны были покрыты стеклянными панелями, но был удобный молоток, висевший на цепи, и он использовал его, чтобы разбить все стёкла, один за другим. — Ты начинаешь с того конца. Я с этого.

Это был хороший план, пока Клэр не попыталась повернуть клапан — он был большим, тяжелым и, самое важное, не перемещался, вероятно, так как его закрепили в 1950-ых. Она попробовала, но ничего не происходило. Шейн управился со своим первым с трудом, но сила Шейна приблизительно в десять раз превосходила ее.

Она просунула свое ружье через спицы на клапане и использовала его в качестве рычага, осторожно, чтобы держать руки подальше от аккуратного механизма. С глубоким, металлическим стоном, от которого вибрация прошла через пол, клапан начал поворачиваться. Поскольку клапан вращался, стало немного легче, и она закрепила его, вынула ружье и двинулась к следующему.

— Клэр, — сказал Шейн.

— Почти получилось! — Она стиснула зубы, а второй клапан визжал, как бесплатные ржавые хлопья.

— Клэр!

На этот она посмотрела и увидела, что он отвернулся от неё в сторону коридора. Выражение его лица… она не хотела смотреть.

Но она должна была.

Драуги приближались в полной тишине, скользя по металлическим залам словно призраки.

Идентичные мужчины, всё серо и неразличимо и вместе с тем очень неправильно, рябь и без костей.

Драугов было около двадцати на их пути.

— Отойди от меня, — сказал Шейн.

— Я еще не закончила! — Она бросилась к последнему клапану снова, осталось больше ржавчины, поскольку металл скрипнул и повернулся на дюйм. Ее руки соскользнули, так как покрылись потом, и затем Шейн взял на себя ее сторону и захватил импровизированный рычаг и применил к нему собственную силу. Это повернуло другую половину круга и легко заглушило.

— Они все снимут с наших костей, — сказал он и достал ружье, чтобы вручить его ей. Она почти уронила его, но контролировала его и указала им на приближающихся драугов.

Вскинула ружье на плечо. Оно уже было ушиблено в этом месте, но еще несколько синяков были маленькой ценой, которую можно заплатить. Она тихо посмотрела на Шейна, и он вышел вперед, схватив насадку огнемета. Он нажал кнопку воспламенения, и когда синее пламя вырвалось наружу, он отчаянно усмехнулся.

— Я люблю эту работу, — сказал он, вероятно, добавил к этому что-то еще, что-то остроумное и забавное, но прежде, чем он выстрелил, самый близкий к нему драуг выставил свою руку, которая простиралась невозможно далеко и превратилась в воду, прозрачную и бесформенную, и поразила насадку влажным, испепеляющим ударом.

Это заглушило очаг воспламенения.

Шейн в шоке посмотрел вниз и нажал на кнопку ещё раз. Затем снова. Он получил щелчок, но не свет.

— Черт — прошептал он, но не стал тратить время на сожаления; он просто взял кобуру сопла и схватил ружьё со спины. — Клэр, лестница. Сейчас.

Она уже была на ней. На ее плече был тусклый свет выходного знака, с фигурой маленького спускающегося человечка. Она подбежала к нему, лестница смотрелась чистой…, но прихожая выглядела также чистой, когда они пробежали тот путь. Драуги были не только противны — они были умны. Действительно умны.

Она распахнула дверь ударом ноги и ничего не увидела. Снова. Ничего. Драуги устойчиво продвигались теперь к ним, и Шейн экономил свои выстрелы. Вдвоем они, возможно, могли уничтожить половину драугов, которые стояли перед ними. Отступление было единственным выходом.

— Побежали! — крикнула она и сделала вниз первые шесть шагов. В промежуточном пункте, где лестница повернулась, она оглянулась назад. Шейн отступал через дверь и теперь он сделал один оглушающий выстрел из своего ружья, вскочил и хлопнул дверью. Тогда он нажал кнопку быстрого выпуска огнемета. Его тяжелый вес лязгнул на металлический пол, и он захватил свободную насадку и протащил ее через ручку двери, чтобы закрыть ее. Это надолго не остановило бы драугов — если это остановит их вообще — но он сделал то, что мог.

Он спускался к ней, когда она услышала звук… как бегущая по трубам вода, но другой в этот раз. Ближе. Гул.

И она увидела волну, направляющуюся вниз по ступенькам, густую и тёмную.

Волна ударила Шейна по спине и сбила его с ног. Затем вместо того, чтобы продолжить падать, как того требовала сила тяжести, это просто… остановилось, сформировало толстый, дрожащий пузырь и поглотило его.

Он плавал в жидкости, как если бы это было большей плотности, чем реальная вода. Он бился, но не мог выбраться.

— Нет! — закричала Клэр и сняла свое ружье, но не было ничего, что она могла сделать; она не могла выстрелить в него, не могла.

Большое количество жидкости быстро направилось к ней вниз, и она видела его лицо через искаженную линзу жидкости, топящей его, видела страх, гнев и ужас, и она видела, что он сказал что-то. Возможно, это было ее имя.

Возможно, он говорил ей бежать.

Она побежала.

Жидкость ползла за ней, теперь больше как щупальца, чем волна, захватывая и достигая ее, она бросилась вперед за угол лестничной клетки. Шейна не было видно теперь среди этой массы воды, и она выстрелила в нее. Шум хлопнул по ней как физический удар, и отдача ружья поразила ее плечо со зверской силой. Она едва чувствовала его, потому что реальная боль была внутри, где она кричала имя Шейна.

Я оставила его. Я оставила его.

Сила ружья отбросила ее, она потеряла равновесие и упала. Серебро распространилось и ударило драуга с удивительной силой, разрывая его на части, но оно только текло вверх по лестнице, отступая. Издавая звук ужасного, вопящего хора.

Она не могла видеть Шейна.

Я оставила его.

Дверь открылась позади нее, и рука схватила ее за плечо и дернула обратно. Она боролась с ним вслепую, попробовала перевернуть ружье, но холодная бледная рука захватила его и держала далеко, и затем она поняла, что это был Мирнин. Он смотрел мимо нее и видел, что драуг тек вниз к ним, и без слов обхватил ее вокруг талии, поднял и побежал.

— Нет! — она кричала и изо всех сил пыталась освободиться. Она потеряла ружье, но это теперь не имело значения; единственная вещь, которая была важна — она должна заставить его понять, что они обязаны вернуться. Она продолжала кричать, а стены мелькали с кошмарной скоростью, и вокруг них раздался звук, который заглушил даже ее мучительные крики, что-то зверское, торжествующее и ужасное. Также там были драуги. Она видела, что они приближались к ним, но Мирнин выстрелил из своего ружья одной рукой, чтобы очистить путь и не останавливался, не колебался. — Нет, вернись!

Когда они оказались снаружи, Майкл и Ева были на водительском и пассажирских сиденьях грузовика. Клэр видела их сквозь слезы, Мирнин открыл боковую дверь и забросил ее внутрь. Он вошел, захлопнул дверь и закричал:

— Поехали! Сейчас!

— Где Шейн? — спросила Ева. В ее глазах стал пристально рассветать ужас и она видела почерневшую от ярости и готовую к террору Клэр. Она схватилась за дверь, но Мирнин все еще держал ее.

— Он ушел, — сказал Мирнин, не отрывая темных глаз от лица Клэр. — Шейн ушел.

Лицо Майкла было мрачным и мертвенно-бледным.

— Мы не можем просто…

— Он мертв, — сказал Мирнин, и это была самая холодная и резкая вещь, какую она когда-либо слышала от него. — Он мертв, и ты убьешь нас всех, если не выведешь нас. Ты хочешь увидеть то, на что твоя симпатичная Ева будет похожа в их бассейнах, поскольку они разденут ее до костей? Потому что я обещаю тебе, Магнус заставит тебя смотреть.

Майкл вздрогнул и заколебался, а затем…

Он развернул грузовик независимо от того, как Клэр кричала, пыталась бороться, остановить его, он уехал.

И оставил Шейна.