Черный занавес

МЕРЛИН ИЩЕТ РЕЗИДЕНТА

— Вы знаете, я так возмущена нашим сыном, что просто места себе не нахожу, Сергей Сергеевич! — проговорила модно одетая женщина средних лет, обращаясь к попутчику, с которым они вот уже вторые сутки ехали в одном купе скорого поезда Москва — Рубежанск.

Ее безмолвный супруг кротко сидел в углу, даже не пытаясь вступить в разговор, который вела его жена с этим вежливым, представительным москвичом, командированным в их Рубежанск.

— Я говорю отцу: «Воздействуй на парня по-мужски. Разве мне, слабой женщине, по силам справиться с этим верзилой акселератом?» Да разве он может!

Она махнула рукой. Семен Гаврилович пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Чем же он вас так огорчил? — спросил Сергей Сергеевич.

В бумажнике Сергея Сергеевича лежал паспорт на имя Малахова, удостоверение корреспондента «Советской торговли» и соответствующее командировочное предписание. Спецкор Малахов направлялся в Каменогорскую область для сбора материалов к очерку о лучших людях, работающих в системе потребительской кооперации, и начать свой объезд этого обширного края решил с города Рубежанска.

— Так чем же вас так огорчил ваш наследник? — повторил свой вопрос Сергей Сергеевич.

— Ох и не спрашивайте лучше! Эти мне наследники, Одна беда с ними!… Закончил он в этом году школу, учился хорошо, подал на исторический в МГУ. На второй день после выпускного бала отправили его самолетом в Москву. И сдал все на «отлично», прошел по конкурсу. Мы так радовались с отцом.

— И что же? — спросил Малахов.

— Через три дня вызывает нас на переговоры и убивает наповал. Решил он, дескать, сам делать историю, а не изучать ее. Перевелся на заочный факультет и подал заявление с просьбой отправить его на эту самую дорогу Сургут — Уренгой. Захотелось ему в тайге поработать. Мы с отцом на самолет — и в Москву. Три дня бились — ни в каную. Так и не сумели уговорить, уехал. Вчера провожали их эшелон. Музыка, цветы, а я только реву и слова сказать не в состоянии… А он, значит, рельсы в тайге… Вместо Ленинских гор… — Она всхлипнула и поднесла платок к покрасневшим и припухшим глазам.

— Ну будет, будет, Маша! — проговорил муж и осторожно провел по ее плечу ладонью. — Успокойся.

— Конечно, Мария Михайловна, не надо расстраиваться, — сказал корреспондент. — Сейчас такое время, молодежь стремится испытать себя, проверить на большом деле. Вот и ваш сын подался туда, где труднее. Вам гордится им нужно. Молодец!

— Вот и я говорю, — начал было Семен Гаврилович, отец будущего строителя заполярной магистрали, но Мария Михайловна грозно взглянула на него, и Семен Гаврилович умолк.

В дверях купе показалась проводница с подносом в руках.

— Чай будете? — спросила она.

— Разумеется! — воскликнул Малахов. — А я так целых два стакана. Люблю побаловаться чайком, московский ведь водохлеб.

— Потом повторите, если что, — сказала проводница, оставила четыре стакана и ушла.

Пили чай, говорили о жизни, но говорила в основном Мария Михайловна, мужчины больше слушали, а когда она решила прилечь, Малахов и Семен Гаврилович вышли в коридор курить и с увлечением беседовали о рыбалке, к коей оба были весьма пристрастны. Потом снова пили чай, затем улеглись спать. А утром, когда подъезжали к Рубежанску, Мария Михайловна написала Сергею Сергеевичу домашний адрес, просила заглянуть к ним:

— Мы живем в коттедже, на Июльской улице, дом шесть, спросите любого, где живет инженер Дынец, моего мужа все знают…

Малахов обещал обязательно навестить этих милых, приветливых рубежанцев, с тем и расстались на перроне.

Малахов вышел на привокзальную площадь, купил в киоске городскую и областную, каменогорскую, газеты, журналы «За рубежом» и «Уральский следопыт». Облюбовав свободную скамейку в тенистой аллее, идущей от вокзала, Сергей Сергеевич присел и углубился в чтение.

Его попутчики, супруги Дынец, давно добрались до своего уютного коттеджа на Июльской улице. Мария Михайловна уже обзванивала подруг, призывала разделить ее сетования по поводу взбалмошного поступка сына. Семен Гаврилович подумывал о том, как ему улизнуть уже сегодня на комбинат, хотя на работу он должен, был выйти только завтра. А Сергей Сергеевич все еще оставался на вокзале.

Посланец Кэйта торчал на вокзале, а потом в сквере, пытаясь обнаружить существование хвоста. Дорога для него как будто была спокойной, подозрительного Малахов — Мерлин не заметил. Но это ничего не значило. Его могли вести от Москвы до Рубожанска самым необычным образом. Ну, хотя бы с помощью тех же Марии Михайловны и Семена Гавриловича, которые вдруг окажутся вовсе не супругами, а сотрудниками контрразведки. А по прибытии в Рубежанск он, Сергей Сергеевич, мог быть передан другим людям, которые и довели бы его до самого резидента — Кулика. Все это учитывал Мерлин и был предельно осторожен. До встречи с резидентом против него почти никаких улик нет. Ну, скажем, фальшивые документы и незаконный переход границы… Ряд цифр, записанных тайнописью… Только вот расшифровать послание, направленное Кулику, чекисты не смогут — нужна книга для расшифровки, а она имеется лишь у резидента.

А вот если его, Мерлина, возьмут во время или после встречи с Куликом, тогда конец… Присутствие у него секретных документов ничем, кроме как шпионской деятельностью, не объяснишь. Правда, он их должен отправить бандеролью — и тогда со всех ног отсюда!… Но дадут ли ему сделать это?

Сергей Сергеевич поднялся со скамейки и неторопливо направился к зданию вокзала. Он прошел в зал автоматических камер хранения. В зале было пусто, свободных камер достаточно. Малахов оставил в одной из них пузатенький портфель, положил на него сверху плащ — день был солнечный, жаркий — и вышел в зал ожидания. Здесь он словно невзначай остановил проходящего мимо пассажира и спросил, как добраться до центра города. По пути Малахов четыре раза спрашивал дорогу, хотя прямая улица и вела его от вокзала к гостинице «Серебряное копытце». Дважды спрашивал Сергей Сергеевич у встречных и про время. Делал он это не случайно. Ведь если за ним идут по следу, идут так, что он этого пока не может обнаружить, то пусть хоть силы чекистов ослабнут, распылятся. За каждым человеком, с которым он заговорил, вступил в контакт, будет установлено теперь наблюдение — а вдруг это связник Мерлина? Вот и набирал себе Сергей Сергеевич мнимых сообщников: пусть, мол, контрразведчики поломают себе головы…

В номере Малахов выкурил сигарету, постоял у окна, глядя на улицу, затем спустился вниз и спросил у администратора, где бы он мог пообедать.

— У нас ресторан хороший, сходите туда, пельмени ручной выделки, фирменное блюдо. А то в диетическое кафе, это за углом, налево.

В ресторан Сергей Сергеевич вошел с журналом «За рубежом» в руках. Журнал он положил сложенным пополам, названием вверх, и принялся ждать.

Обед подали быстро. Когда Малахов расплачивался с пожилым седеющим официантом, то, неловко повернувшись, смахнул локтем журнал на пол. Официант наклонился и подал журнал клиенту. Малахов поблагодарил официанта и спросил:

— Где у вас купаются? Жаркий день, не правда ли?

— Вы правы, — ответил официант, передавая Малахову сдачу. — Сегодня довольно тепло. А купаться надо в озере Ультигун. Там отменный пляж и народу в будний день не густо. На шестом автобусе от гостиницы, остановка так и называется — «Пляж».

— Благодарю вас, — сказал Сергей Сергеевич. — Пельмени у вас превосходные.

На остановке он взглянул на часы. Время еще есть. Ровно в пятнадцать часов по местному времени он, Мерлин, должен лежать подле четвертой кабинки для раздевания, если считать от вышки спасательной станции вправо. Лежать ему необходимо вверх спиной, в голубых плавках с тремя белыми полосами поверху. В таком положении Мерлин должен оставаться ровно десять минут. Затем ему необходимо сесть лицом к воде и начертить прутиком на песке номер комнаты в гостинице. Вот и все, что содержалось в инструкции Кэйта, которой он снабдил Малахова для связи с резидентом. Остальное его не касалось. Остальное было делом Кулика. Он найдет теперь Мерлина, выйдет на него с паролем. А пароль Сергей Сергеевич помнит наизусть.

Шестнадцать часов по местному времени. Теперь можно идти в гостиницу и ждать до вечера. В двадцать ноль-ноль Малахов выйдет на улицу и будет прогуливаться перед гостиницей. Затем ужин в «Серебряном копытце» и ожидание в номере. Если до утра резидент не обнаружит себя, Малахову надо выехать в село Крутиху, заняться там два дня корреспондентскими делами и вернуться снова в Рубежанск. В Рубежанске его будет ждать указание резидента, как поступать дальше. Если и в этот раз Кулик не обнаружит себя, Малахову надлежит выехать в Каменогорск и получить на главпочтамте, в отделе «До востребования», письмо с инструкцией. Что ему предпишут делать в дальнейшем, Сергей Сергеевич не знал, да и не пытался ломать голову над этим.

Он оделся, вышел на автобусную остановку и через двадцать минут был у себя в номере. Не раздеваясь, Малахов улегся на кровать, решив отключиться от всего, что было связано с его заданием здесь, в Рубежанске. Он сделал все как надо, и теперь ход остался за Куликом.

Вдруг зазвонил телефон.

Сергей Сергеевич медленно поднялся с кровати, подошел к столу, где стоял аппарат, но брать трубку не торопился. Телефон позвонил еще дважды и смолк. Если это Кулик, то сейчас он позвонит снова, дождется двух сигналов и опять положит трубку. Разговор может начаться лишь с третьего захода.

— Я туда попал? — спросил мужской голос.

— А куда вы хотели попасть?

— С вами говорят из Кедровского сельсовета. Мне нужна контора стройучастка номер восемь…

— Вас неправильно соединили, гражданин.

— Вот незадача! — сокрушенно проговорил мужской голос. — Тридцать пять минут не могу дозвониться. Вы уж извините.

— Бывает, — ответил Сергей Сергеевич, опустил трубку на рычаг и облегченно вздохнул.

«Ну вот, — подумал он, — резидент на месте, все в порядке, канал связи установлен».

Если б даже кто-нибудь следил за ним и слышал его разговор по телефону, то ему и в голову не могло прийти, что этот невинный диалог означал, что сегодня ночью Сергей Сергеевич должен найти дом номер восемь по улице Кедровой и войти в подъезд. А там, в ряду почтовых ящиков, прикрепленных на стене первого этажа, разыскать ящик тридцать пятой квартиры и вытащить оттуда документы, ради которых он проделал столь длинный и опасный путь.

В почтовом ящике, обозначенном цифрой «35», находилось письмо, адресованное в эту квартиру неким Тумалевичам. Тумалевичи действительно жили в тридцать пятой квартире, но находились сейчас в отпуске, в Средней Азии. Текст письма, его прочитал Мерлин в номере, был самым безобидным. Но при расшифровке Сергей Сергеевич узнал из него следующее:

«Товар не готов. Выходите на связь через сорок восемь часов. Время и место те же. Желательно ваше отсутствие на этот срок. Кулик».

«Корреспонденту» Малахову ничего другого не оставалось, как выехать в село Крутиху.