Чертенок с пушистым хвостом (СИ)

Передо мной опустилась тарелка.

— Маш, сегодня с утра заходила Капитолина Михайловна…

Дзы-ы-ынь.

Вилка выскользнула из моих ослабевших пальцев. А взгляд метнулся к часам на стене. Большая застыла на шестерке, маленькая была рядом с восьмеркой. Полдевятого утра. Чего этой старой ведьме в такую рань неймется?! Пусть себе кошку заведет! Я что в прошлой жизни страну предала, что она ко мне прилипла?!

— Говорит что-то ваша Маша совсем бледненькая, отдохнуть бы ей хоть пару денечков…

Я как раз доставала вилку из-под стола и от удивления резко выпрямилась и … чуть не врезалась макушкой в столешницу. Марта поспешно схватила свою чашку со стола.

А моя экзекуция продолжалась:

— Может ты заболела и скрываешь от меня?

Торопливо запихнула блин в рот целиком и отрицательно замычала, активно замотав головой. Мама поморщилась.

— Не разговаривай с набитым ртом. Что ж… возможно это обычное переутомление. Но мысль хорошая. Я сегодня возвращаюсь в Германию, хочешь со мной на пару денечков? Можем и Мартину захватить.

Отдых под зорким взглядом цербера. Всю жизнь об этом мечтала. Нет, маму я люблю. Но опыт отдыха с ней имеется. Это время, когда она занимается моим «окультуриванием». Да и понятие об отдыхе у нас разное. Ей безумно нравится хвастаться дочерью, знающей столько языков и она убеждена, что мне пора заводить полезные связи и учиться выходить в общество. А я люблю бродить по улочкам с фотоаппаратом, рисовать на пляже и дышать историей тех мест, которые раньше видела только на экране компьютера.

Прошлогодний отдых в Италии я до сих пор вспоминаю с содроганием. Меня таскали за собой наряженную, как куклу и показывали всем. А потом отправили с «очень хорошим мальчиком» Карло «пообщаться. пока взрослые обсуждают скучные дела». В тот день мне как никогда хотелось убивать, но небо сжалилось надо мной. Карло оказался нормальным парнем без всяких снобистских штучек. Их он снял вместе с бабочкой и смокингом. Мы катались на мотоцикле, пугали голубей на площади Венеции, фотографировались на мосте Фабрицио да много чего еще. Но он никогда не переступал грань дозволенного. Я для него была просто младшей сестрой, с которой он поделился любовью к Италии.

Наверно я все равно бы влюбилась бы в него. Если бы у Карло не было тайны, которую звали Лючия. Солнечная итальянка с переливчатым смехом украла его сердце задолго до меня. Их сыну Амато был уже год. Его семья не знала об этом. Карло доверился мне потому, что посчитал другом. Благодаря нашим прогулкам он смог проводить больше времени с семьей. Как ни странно Лючия не ревновала ко мне. Это потом я поняла почему. Когда полюбила сама. Эти двое доверяли друг другу так, что могли общаться без слов.

— Маша, ты меня слышишь? — мама потрясла меня за плечо. — Да ты и впрямь, как будто немного не в себе…

— Я бы с удовольствием, мам. Но у меня сегодня и завтра пары у Олега Севастьяновича. Он меня с костями съест на сессии. Да и тетя возвращается завтра из больницы, как ее одну в квартире оставить?

Марта хотела возразить, но я наступила ей на ногу под столом и сделала страшные глаза. Сама знаю, что пар у него сегодня нету. Потом мне сама спасибо скажет, что я ее уберегла от такого «отдыха».

Мама задумчиво потерла пальцами виски.

— Пожалуй, ты права. Но все же подумай над моими словами. Если хочешь, можешь съездить в Рим. Господин Росси будет рад видеть тебя в своем доме да и с Карло вы неплохо поладили.

Я клятвенно обещала подумать.

Потом.

Пары в этот день у меня были после трех, а мамин рейс был в час дня поэтому она разрешила проводить ее только до такси. Но несколько часов мы провели в веселой суматохе. Беспорядка добавил и весь зверинец. Цивилизованно вел себя только Гоша и то потому, что сидел в клетке. Мама пообещала, что вернется к концу октября и останется на несколько месяцев. К тому времени и папа вернется из рейса, а значит Новый год мы встретим вместе.

Это сразу подняло мне настроение.

Мы с Мартой спускали вниз чемоданы к такси, распевая песню бабок Ежек из мультика. Мама просила нас угомониться, но долго не выдерживала строгий тон и тоже начинала смеяться вместе с нами. Я как раз задушевно голосила:

— «Шла лесною стороной

Увязался черт за мной.

Думала мужчина,

Что за чертовщина?

И тут услышала за спиной подозрительно знакомый голос:

— Здравствуйте, Ольга Романовна.

— Здравствуй, Витенька. Ты к Маше?

Даже, если бы среди ясного неба грянул гром я бы удивилась меньше.

Капец тебе, «Витенька». И никто тебя не спасет.

Когда на тебя смотрят нехорошим взглядом сразу две девушки, то чувство самосохранения просыпается очень быстро. А дураком Виктор не был. Потому, что принес ромашки, а не что-нибудь пожестче, типа роз. Чует, кошка чье мясо съела.

Точнее кот.

После того, как мама сказала, что это сын Лазаревых, ну тех, у которых мы частенько гостили на даче, когда я училась в младших классах, ощущение мирового заговора усилилось. Я не верю в такие совпадения. Единственное в чем я убедилась это то, что Марта не при чем. Судя по ее нехорошему взгляду, она уже мысленно расчленила его и скормила Касе. И в чем-то я ее понимала.

Кому же понравится узнать, что тебя использовали да еще и втемную?

Но расчленить не дам. Это моя привилегия.

Этот гаденыш должен помучиться.

Как только такси отъехало я повернулась к нему, убедившись для начала, что меня не заметят в зеркало заднего вида. Пусть мама думает, что все хорошо. А то еще помешает моим кровожадным планам.

Марта беззвучно растворилась в пространстве. По-английски, не прощаясь. А я уставилась на свою жертву.

— Ты хочешь что-то мне сказать? — «догадался» он.

«Сообразительный» — со злобной улыбкой подумала я, но поправила.

— Услышать. Я хочу услышать. Например, какого рожна ты не сказал мне, что мы знакомы и ломал эту комедию.

— Я думал ты узнаешь меня. Пусть не сразу, но все же.

— А когда этого не произошло, ты решил ломать комедию дальше?

— Ну не совсем так, — Виктор кивнул на скамейку. — может присядем и спокойно поговорим?

Нехотя опустилась на нее, не спуская с него глаз. Пусть думает, что я успокоилась, пока я не вытряхнула из него всю информацию.

— Я хотел, чтобы ты немного привыкла ко мне и начала воспринимать, как мужчину. Это трудно сделать с тем, кого помнишь в коротких шортиках. Я не хотел становиться соседом по детским шалостям. Потом узнал, что у меня появился соперник.

— Я не приз, — резко оборвала. — чтобы за меня драться. Да и тебе я ничего не обещала. А значит ни о каком соперничестве между вами не может быть и речи.

— А вот тут ты ошибаешься. — мягко откликнулся парень. — Ты — девушка, которую мы оба хотим. У него преимущество в том, что его ты заметила раньше. Первая влюбленность и все такое…

Вот теперь все стало на свои места. Он не мог знать кем для меня был Джин Хо, если только…

— А у тебя свой козырь, который как ты надеешься перевесит. Поддержка моих родителей. — закончила за него. — Ну и попутно вся доступная инфа обо мне.

— Я приходил просить твоей руки к Владимиру Дмитриевичу и Ольге Романовне.

Сначала я подумала, что ослышалась.

Чего-чего он сделал?!

У нас что восемнадцатый век на дворе? Но его уверенный без капли смущения вид говорил, что я все правильно поняла.

— Они не были против, но сказали, что ты еще маленькая и многого не понимаешь. Поэтому спешить не стоит, чтобы не напугать тебя. Но им нравится моя кандидатура. Тогда как раз обсуждалось твое образование за границей, но ты уехала к бабушке и вопрос отложили до осени. Мы хотели подождать, чтобы не дергать тебя с отдыха. А потом ему позвонил какой-то мужчина из Елашино и он сорвался туда, но то ли не застал тебя, то ли вы разминулись. Тогда он и упомянул впервые имя этого парня. Я его даже не запомнил сразу. Только возле вашей репетиционной сложил два плюс два. Но Владимир Дмитриевич уверил меня, что между вами всего лишь дружба. И что он сам уладит этот вопрос.

Кусочки пазла складывались вместе с отвратительным хрустом. Теперь все становилось ясно. Нас обвели вокруг пальца, как детсадовских малышей. В то время, как я обиженная улепетывала домой зализывать раны, уверенная, что у Джин Хо есть невеста, его убедили в том же. Что у меня есть жених, уже одобренный родителями. Только в отличие от меня он хотел выяснить правду. Но обиженная девочка предпочла сбежать.

— Уходи.

— Я не отступлюсь, Маш. Ты нравилась мне всегда. Много лет я ждал пока ты подрастешь, чтобы признаться в этом.

Наверно я была жестока, говоря это, но по большому счету мне сейчас было все равно. Ничто я так не ненавижу, как попытку обмануть меня. Да, я злопамятна. Что есть, то есть. А он пусть даже и невольно участвовал в этом обмане.

— И теперь я должна возместить тебе ожидание? Мы знакомы с тобой с детства, но ты так плохо меня знаешь, что решил действовать у меня за спиной? Уходи!

Виктор продолжал стоять и смотреть на меня.

— Хорошо. Тогда уйду я.

Каждый человек по-своему показывает ярость. Кто-то бьет рожу, кто-то посуду. Кому-то достаточно повесить портрет обидчика и бросать в него дротиками из дартса. У всех свой способ.

Я так не умею.

Когда я прихожу в ярость, то наоборот становлюсь идеально спокойной внешне. Только вот внутри бушует вулкан, с которым справляться я так и не научилась. И это причиняет сильную боль. Мне хочется кричать, бросаться предметами, орать и топать ногами… но руки висят словно плети и нет сил ничего делать. И тогда я долго брожу по городу, чтобы успокоиться. Ходьба вместе с силами забирает и ярость, помогая мозгу мыслить яснее и принять решение.

Но сейчас это способ не помогал. Вокруг мелькали лица, разноцветные витрины, слышался говор людей, но я была одна среди этой толпы. Страшное, сосущее изнутри, ощущение. Когда вокруг шум, но ты одинок. И никому до тебя нет дела.

А еще я потеряла где-то телефон. Ну и черт с ним. Говорить ни с кем не хотелось. Пнула ногой камешек у дороги и села на бордюр. Сидела недолго, ушла, когда заметила, что на меня с подозрением смотрят прохожие. Скоро начнут задавать вопросы «что с тобой, девочка?», а я могу не выдержать и зареветь в голос. А этого мне совсем неохота. Любопытных только прибавится, а решение все равно не появится.

Владимир Дмитриевич обещал Виктору уладить вопрос, но никогда не заикнулся об этом в разговоре со мной. Даже о том, что был в ту ночь в деревне. Пока Павлович обрабатывал доверчивую и вспыльчивую Машу он поговорил с Джин Хо. Больше некому. И когда я чуть успокоилась и обрадовалась удачному поступлению на сцене незаметно появился Виктор.

Принц на белом коне, так его разэдак!

А что, раны поутихли, крыша постепенно возвращается на предназначенное природой место, желание любить никуда не денется. Это же подростки, что с них взять?! А там все постепенно и устаканится.

«Стратеги ….!!!!»

Сколько времени бродила я не знала. Опомнилась, когда уже стали сгущаться сумерки. Откуда-то налетел ветер и стало зябко. Холодная морось дождя загнала под крышу стеклянной остановки. В обед было жарко и я вышла из дому в одной футболке ведь рассчитывала сразу же оказаться в теплой квартире. Шмыгнув посиневшим от холода носом, я стала подсчитывать свои активы. Футболка — одна штука, шорты джинсовые тоже — одна штука. Тапочки домашние плюшевые — две штуки. Что радует. Поскольку носки я тоже не надела. Еще ключи от дома. И…

И все.

Ни денег, ни телефона и забрела я прилично далеко от дома. Примерно час пешком не меньше, а ноги уже гудели и отказывались идти. Стало смешно. Теперь к моим душевным терзаниям добавилась проблема посущественней. Может остановить патрульную машину и слезно попросить отвезти меня домой?

Я могу и так. Вот только, если меня привезет в родной двор полиция, то баба Капа дозвонится даже на корабль моему отцу, а не только маме в самолет на неработающий телефон. И никто и никогда уже не отмоет мое честное имя. Разве что сделать новую внешность и фамилию сменить.

Двое парней стояло у входа в институт. Стоящая рядом с ними, блондинка сопела носом и похоже готовилась расплакаться. Тот, что со светлыми волосами и с синяком на лице пытался ее успокоить, обнимая за плечи.

— Мы найдем ее, Марта. Скорее всего она просто забыла включить или зарядить телефон. С ней это часто бывает. Может зашла к кому-то из наших потому, что ключи потеряла.

— Если бы я знала, то хрен бы ее с этим дебилом оставила наедине! — блондинка устало ссутулилась. — Почему я не догадалась постоять в сторонке?

Немного помолчав, она выдала:

— Найду, сама прибью!!!

По хмурому лицу второго парня с восточной внешностью скользнула едва заметная улыбка, но тут же исчезла. Он повернулся к блондину.

— Вези Марту домой, да и тебе надо отдохнуть. А я вызвоню Романа и ребят из театра. Родителей пока беспокоить не будем. Тете, она только из больницы ее нельзя волновать, я сказал, что она у Марты. Найду — перезвоню.

И быстрыми шагами удалился по тротуару, набирая номер в мобильном, не дожидаясь их согласия.

Взбрыкнувшая Марта открыла было рот, но тут же согнулась, подлый Макс повис на ней всем телом, жалобно охая тоненьким голосом.

— Вот же лосина здоровенная! Мне тяжело, слезь с меня! Надо искать Машку.

— Надо слушаться старших! — уже своим голосом отрезал блондин. — Ну сама подумай: старших мы решили пока не беспокоить, а вдруг она к тебе домой придет, а мы по городу будем колесить без толку? Кто-то должен ждать ее там.

Слабая надежда в глазах Марты заставила его незаметно вздохнуть. На самом деле Макс не был уверен в своих словах, но нужно было отправить девушку домой. Она уже с ног валилась от усталости, но продолжала спорить. Видимо по привычке.

В какой момент он начал думать об этой белокурой заразе с нежностью?

Сейчас в полумраке не было видно ехидного взгляда, с которым эта вредина обычно на него смотрела. Только нежные черты лица и длинные светлые волосы, делающие ее похожей на эльфа. И духи. Что-то нежное и цветочное.

Поцеловать ее, что ли, пока ее внимание рассеялось и риск получить по многострадальным ребрам минимальный?

Поиски по городу ничего не дали. Джин Хо уже начал сомневаться, что правильно поступил, решив, что сами справятся. Но делать-то что? Заявление в полиции не от родственников не примут. Ее родители в другой стране, а беспокоить тетку, которая только из больницы — не вариант. Вряд ли Ма Ри ему спасибо скажет, если она туда обратно отправится. Остановился и с отчаянием взъерошил двумя руками волосы.

«Что же делать-то?»

Телефон начал попискивать. Только этого не хватало! Еще и дождь начался. При мысли, что она где-то там мокнет захотелось взвыть от собственного бессилия. Но оставаться без связи нельзя, Роман с ребятами шерстит район универа, ему просто необходимо не терять их. Значит придется зайти домой и хоть немного подзарядить его.

Экран мигнул и потух.

Когда подходил к дому даже сначала решил, что ему мерещится от сильного желания найти ее.

На ступеньках дома сидела мокрая Машка и мрачно водила по стене подъезда каким-то листиком. Наверно она была тут уже давно потому, что губы посинели от холода и кажется девушка постукивала зубами в своей тонкой футболке и шортах. Светлые тапочки превратились в что-то грязное и непонятное.

Джин Хо подходил медленно, как будто боялся, что сейчас видение рассеется и он увидит пустые ступеньки. Словно в ответ на его мысли девушка подняла голову и оглушительно чихнула.

— Ну наконец-то, — сиплым голосом сообщила она. — Где ты ходишь? Я уже думала так тут и околею на холоде. Приходила бы к тебе призраком по ночам и спать не давала.

Схватил ее за плечи еле удержавшись, чтобы не встряхнуть изо всех сил. Так слегка только. чтобы убедиться…

Живая!

— Как ты узнала, что я здесь живу?

Ее плечи были ледяными и в мурашках.

— Ромка говорил, что ты живешь в розовом новострое у проспекта. А в этом районе он такой один. — тут она снова громко чихнула еле успев чумазой ладонью зажать рот.

Когда я уже почти решилась идти домой пешком под дождем, то неожиданно вспомнила, как Аристов рассказывал, что Джин Хо снимает квартиру в новом розовом доме в центре, почти у самого проспекта. Только вот номер квартиры я не знала.

«Печалька».

Но пары уже должны были закончиться, и надеюсь он не задержится, иначе я тут в сосульку превращусь. Холодно было так, что даже пальцы на ногах поджимались. Тапочки промокли и пропитались грязью, от них я зябла еще сильнее. Полцарства бы отдала за чашку с горячим чаем. Их у меня, конечно, нет, но пообещать-то можно что угодно?

Я пересчитала все трещинки на стене, когда он появился. Остановился в двух шагах и стал молча смотреть на меня.

— Ну наконец-то! Где ты ходишь? Я уже думала так тут и околею на холоде. Приходила бы к тебе призраком по ночам и спать не давала. — если Джин Хо думает, что ему все привиделось, то пусть даже не мечтает!

Чихнула так, что даже в голове зазвенело.

«Э-э-э, а вот трясти меня не надо. И так все кости болят. Хочешь, чтобы я прямо тут у тебя лапки отбросила?»

— Как ты узнала, что я здесь живу? — его ладони были теплыми и это было так приятно по сравнению с окружающим сырым воздухом.

«Тоже мне бином Ньютона!»

— Ромка говорил, что ты живешь в розовом новострое у проспекта. А в этом районе он такой один.

«Снова эта дурацкая простуда! Хорошо хоть закрыться успела. Бли-и-и-ин, руки грязные, ну и видок у меня наверное….»

В следующий момент небо поменялось с землей местами.

Меня бесцеремонно закинули на плечо и понесли!!!

— Верни ребенка на планету!!! — энергично дрыгнула ногой и заработала увесистый шлепок по пятой точке. — Ты чего делаешь, изверг некрещеный???? Меня даже родители пальцем не трогали!

— Вот я и восполняю пробел в воспитании. — ответили мне.

— Я побои сниму!!! — пригрозила, второй шлепок заставил заголосить еще громче. — Ты хочешь, чтобы я на нее сесть завтра не смогла?!

— Заманчивое предложение. — согласился Джин Хо. — А если ты сейчас не замолчишь, то из окон соседи выглядывать начнут.

Развлекать своим позором окружающих не очень хотелось и я замолчала.

— Умничка. — одобрил парень. — И не зли меня, я и так намереваюсь привязать тебя к батарее, как только проверю не заболела ли ты.

Пришлось притихнуть. Я впервые видела его в таком состоянии, еще и правда привяжет. С него станется.

На ноги мне не дал встать даже в лифте, паразит. Вслух я этого не говорила, но внутри-то ругаться можно?

Занес в квартиру, вниз головой рассмотреть много не получилось, успела только увидеть просторную прихожую со стенным шкафом и зеркальными дверцами, где можно было увидеть себя в полный рост. Я правда увидела только спину Джин Хо и грязную всклокоченную себя.

Ничего себе сирена… кикимора, как есть, прости господи…

Открылась дверь и меня поставили на кафель.

— Гель на полке, полотенце в шкафчике, угваздаешь тут все — заставлю мыть. Вопросы?

«Я что в армии?»

— А ходить в чем, в полотенце?

Молча вышел и вернувшись через пару минут сунул мне какие-то вещи в руки.

— А… — дверь перед моим носом закрыли.

«Ну и фиг с тобой»

Бодренько щелкнув защелкой, отправилась покорять душевую. Нет, я знала, что он без спросу не войдет, но так спокойней. В ванной комнате все было покрыто жемчужно-белым кафелем, белоснежные шкафчики и умывальник.

Миленько.

Забравшись в стеклянную кабину, сразу включила погорячее.

Мр-р-р-р-р!!! Какой ка-а-айф!

Я снова живу!!!

Сразу позвонил Роману и ребятам, чтобы ехали домой. А потом уже Максу, в ванной журчала вода и доносились какие-то звуки, прислушался, эта засранка еще и пела там какую-то итальянскую арию. Желание выдрать усилилось. Макс сразу сообщил, что постарается удержать Марту от немедленного приезда, но не обещает.

— Чувак, ребра и так болят. Если меня будут пытать, то я сразу сдамся.

Уже кладя трубку, услышал легкие шаги. В дверях стояла она в моей рубашке с мокрыми волосами. Огромные глазищи и порозовевшая от пара кожа. Облизала неловко губы и мой взгляд сразу же прикипел к ним.

Только и смог, что прохрипеть севшим голосом:

— А где штаны?

— Они с меня падают.

12 глава

Это щекочущее нервы ощущение, когда дергаешь тигра за усы…

Что заставило меня еще там в ванне, разглядывая в зеркале свое отражение, сделать это?

Не знаю.

Первой была робкая мысль о том, что я оказалась на его территории. И мы одни. Никого больше тут нет. А значит притворяться не надо. Я могу сама решить, что будет дальше. Все в моих руках. Как будто мое сознание раздвоилось и на поверхность выплыла сирена. Та самая, которую во мне разглядел Аристов. Наверное он все-таки талантливый режиссер. Всегда считала себя просто маленькой девочкой, которой еще расти и расти. У нее все будет, но не сейчас, а когда-нибудь потом.

Но сейчас из зеркала на меня смотрела Женщина. Гладкая кожа, покрытая капельками воды, мокрые ресницы и чуть приоткрытый рот. Потому, что было трудно дышать из-за разгоравшегося внутри огня. Он пока еще был мягкий, слегка обжигающий внутренности и заставляющий сердце скакать, как паяца на веревочке, но уже отразился в глазах, намекая, что вот-вот вырвется наружу.

Если я позволю ему.

Я провела кончиками пальцев по губам и отражение повторило мое движение. Оно ждало. Как действовать я не знала, а женщина в зеркале могла помочь. Она делала это еще на заре времен, когда мужчина считал себя властелином и обрушивал города, не зная, что это ЕЁ желание. И что, склоняя перед ним голову, именно она повелевает им.

А сейчас я хотела получить того мужчину в комнате. Может я спешу и стоит подождать пока он сам придет, но я больше не хотела ждать.

Охота началась.

Тихо вышла, прикрыв дверь, и направилась в кухню, где услышала его негромкий голос, он говорил с кем-то по телефону. Босые ноги мягко ступали по обшитому деревом полу. Меня не было слышно. Внутренний голос испуганно пискнул что-то про то, что я не знаю куда суюсь, но Женщина шикнула на него и он затих. Ее впервые выпустили погулять и упускать свое она была не намерена.

Джин Хо стоял посреди кухни, но обернулся почти сразу, хоть я не звала его. На миг застыл и глаза чуть сузились, пробегая по моим обнаженным ногам от лодыжек вверх к краю рубашки. Она надежно прикрывала меня от нескромного взгляда, но по ногам, будто огнем провели. Все волоски поднялись, как у кошки.

«Ой-ей-ей… что я там про охоту говорила?! Забудьте! Кажется охотиться сейчас будут на меня…»

Теперь только бы не струсить и не убежать.

Второй раз я на такое не решусь.

Во рту пересохло и я облизнула губы, темные глаза тут же метнулись к ним и я затаила дыхание.

Его голос с легкой хрипотцой, бархатом скользнул по коже:

— А где штаны?

Ляпнула первое, что пришло в голову:

— А они с меня падают.

Повисло молчание. Но не то, которое вызывает неловкость. То, когда в тишине звучат тысячи вопросов. И собеседник слышит ответ.

Я чувствовала себя неопытной дрессировщицей, которая впервые зашла в клетку к тигру. Хищник чует ее неопытность, но каким-то образом она сумела разбудить его любопытство.

И он ждет.

Подойдет или струсит?

Тогда тигр поймет, что с ней делать.

Но в этот раз я хочу победить.

И я так же мягко крадущимся шагом направилась к нему. Не мешал. Молча стоял и смотрел, как я вынула из руки телефон и, прочитав на экране имя, положила на стол. Потянулась к нему, встав на цыпочки, так что наши глаза оказались на одном уровне.

И увидела в них отражение того же огня. Он полыхнул на встречу с такой силой, что даже щеки обожгло. Я, не устояв, качнулась вперед и стала падать, парень успел меня подхватить, но промахнулся, когда пытался опереться левой рукой на столешницу, и мы упали вдвоем.

В падении Джин Хо как-то ухитрился повернуться так, что я оказалась сверху. Мои волосы, скрученные в небрежный узел, рассыпались, укрывая нас обоих, оставляя видимым только взгляд глаза в глаза.

И тихий вопрос:

— Уверена?

Закрыла глаза и наклонилась вперед к его губам. Тряхнуло так, что я увидела искры даже под опущенными веками. Уши заложило, а дышать не получалось даже прилагая усилия. Это совсем не было похоже на наш поцелуй в коридоре. Все равно, что сравнивать луну и солнце. Но я не отказалась бы от этого даже, если бы стала задыхаться. Но этого не происходило. Может мне больше не нужно дышать?

Пока мы целовались он ухитрился подняться со мной на руках и теперь я сидела на столе, выгнувшись, как тетива лука, но упасть мне не давали его руки, обнявшие за талию.

Рубашка соскользнула с одного плеча, открывая, что под ней ничего нет.

И тут мне захотелось убежать.

Ну вот прям срочно.

Чтобы почувствовать, что я все еще принадлежу себе.

Уперлась руками в его грудь и рыбкой, скользнув из-под него, устремилась к выходу.

Его рука преградила мне дорогу, коснувшись стены передо мной, но раньше, чем страх охладил возбуждение, медленно словно нехотя опустилась.

Тигр предлагал выбор.

И повернувшись я повисла у Джин Хо на шее, спрятав лицо на груди. Волосы на макушке шевельнулись от его дыхания:

— Ты же понимаешь, что больше я тебя не отпущу?

Кивнула.

И меня, подхватив на руки, понесли в комнату.

— Почему мы не можем поехать к нему?

— Потому, что им надо поговорить. Ой… не толкайся.

— А ты меня отпусти. И отдай телефон!

— Еще чего… Ну что ты, как маленькая, Вишневецкая? Дай людям поговорить. У них слишком много недосказанного, чтобы возле них чужие уши грелись.

— Это мне надо с Машкой поговорить. И узнать, что этот урод ей наговорил, что она так расстроилась. А потом оторвать ему… все, что женщину расстраивает.

— «Это», Мартиночка, женщину может не только расстраивать, но и радовать. В зависимости от навыков пользователя. Ох!.. Да что опять не так-то?!

— Еще раз назовешь меня Мартиночкой и я тебе нос сломаю. Леське нравиться не будешь… м-м-м-м….

— Всегда знал, что это лучший способ заткнуть рот девушке. Э-э-э, нет, пихаться ты больше не будешь. У меня ребра не казенные.

— Перестань меня лапать, Спаниель… м-м-м-м…

— Ты такая милая, когда молчишь.

Я много раз представляла себе свою первую ночь. Ну как обычно делают это девочки: по книжкам и фильмам. Только там героини были все сплошь красивые и нежные. Не такие, как я. И сколько я не пыталась вообразить себя на их месте ничего не получалось.

Теперь поняла почему.

Потому, что это «не такое», как там на экране. Оно не лучше и не хуже. Оно просто другое. Становится все равно, что на тебе, как ты выглядишь, что вокруг тебя. Кожа такая горячая, что каждое касание вызывает крохотные разряды, заставляющие содрогаться, ты видишь его лицо, но оно словно плывет перед глазами. И слышен только стук сердца в ушах. Оно отстукивает последние секунды перед тем, как ты станешь женщиной. Больно будет. Тот, кто говорит, что нет — лжет. Все рассказы про «надо правильно» и тогда не будет неприятных ощущений — это сказки про розового единорога. Только это все смывается тем, что ты в руках того, с кем хотела быть. И ты хотела, чтобы это произошло. Тогда все получится.

В каком-то женском журнальчике, даже не помню его название, как-то натолкнулась на интересную историю. Там в разделе «письма наших читателей» психолог отвечал на вопросы почемучек и одна девочка спросила на каком свидании можно переспать, чтобы парень не решил, что она доступная. Когда то самое «золотое время», что уже можно? Меня он развеселил, но и самой стало любопытно, как вывернется психолог (молодой мужчина) вверху рубрики была его фотка.

Но он сумел удивить. Поначалу шли расхожие фразы про то, что правильного ответа ни у кого нет. А потому он ответит ей словами своей бабушки «чтобы утром было не стыдно проснуться».

Покосившись на лежавшего рядом парня, я задумалась стыдно ли мне?

Фигушки! У меня все прекрасно, а если кому-то что-то не нравится, то это его личная моральная травма.

И тут, как на грех, мне вспомнилась еще одна статья, там писалось, что когда девушка лишается невинности, то у нее изменяется взгляд, ну типа «женским» становится и по нему можно все это дело понять.

Ну и как тут не проверить?! Любопытство оказалось сильнее желания полежать и я под удивленным взглядом парня унеслась в ванную, едва успев зацепить по пути рубашку.

Там меня ждало разочарование. Моя мордашка осталась точно такой же, как и полчаса назад. Тщетно я всматривалась в отражение в зеркале, пытаясь там что-то найти. Кроме всклокоченной Машки Соколовой с нездоровым любопытством в глазах ничего там не было.

Дверь запереть забыла, чем тут же воспользовались. Сзади меня обняли и пристроили подбородок на макушку.

— Что ты там ищешь? — с любопытством уставился на меня.

— Женщину. — мрачно буркнула я, сопя словно недовольный еж.

Вот и верь после этого журналам.

— Чего? — вытаращил на меня темные глаза парень.

Ну зачем, зачем я рассказала?!

Джин Хо честно сдерживался. Первые десять секунд. А потом заржал так, что по ванне эхо пошло. Чуть все бутылочки с полок не попадали.

Гад такой!!!

Даже побои не остановили его смех, он лишь слабо прикрывался руками и продолжал смеяться. Вытолкнула его за дверь и заперлась.

Пусть там веселится!!!

Залезла под душ и включила прохладную воду. Вот закроюсь тут и буду жить. Ходи теперь веселым и немытым!

Когда я расчесывала волосы в дверь поскреблись:

— Ма Ри, выходи, я не буду смеяться.

— Правда? — недоверчивость в моем голосе зашкаливала.

— Правда-правда, — как можно серьезней заверил Джин Хо, но тут же послышался звук, как будто кто-то старается не смеяться. Рот руками зажимает, гаденыш нерусский…

Но выходить все же надо. Мой нос уже учуял запах кофе и желудок жалобно заворчал, намекая, что неплохо бы подкрепиться. Нацепив маску полнейшего равнодушия, я вышла и меня тут же сгребли в охапку, опять пристроив голову сверху.

— Ну не обижайся. Я просто не знал, что тут живут живут маленькие симпатичные тараканчики, — ласково подул на макушку, пошевелив волосы, — и оказался не готов к встрече.

— Ты меня, что дурочкой назвал? — я попыталась вывернуться, чтобы заглянуть в глаза, но меня снова подгребли обратно.

— Не считаю-не считаю, готов просить прощения в любой форме.

Мои ноздри раздувались, вдыхая потрясающий аромат напитка, доносящийся из-за двери кухни.

— Хорошо, прощен, отпусти.

Не ожидавший такой уступчивости парень расслабился:

— Честно?

Я ловко ущипнула его за бок и когда он охнул, разжимая руки, вывернулась и поскакала в кухню.

— Нет, конечно. Отомщу и забуду.

Маша спала, забавно подложив кулачок под щеку, как ребенок. Сначала рвалась домой, но узнав, что тетя Агата убеждена, что она ночует у Марты, успокоилась. И теперь забавно сопела носом, то хмуря брови, то надувая губы. Кажется и во сне она не знала покоя, продолжая с жадностью впитывать в себя окружающий мир. Это и привлекло его в ней там в Елашино. Иногда колючая, иногда забавная. Немного смешная, но милая. Искренняя, открытая и в тоже время у нее было сотни лиц. Вот только кажется, что все про нее понял и тут же появляется новая Ма Ри. И она не лицемерила. Не притворялась никем. Это все была она.

Ма Ри напоминала музыкальный инструмент. Какую клавишу заденешь, та и зазвучит. Главное было не фальшивить. Это то, что она не умела прощать.

Нет, он не лгал ей, но многое изменилось. И теперь нужно разобраться пока его секрет не погреб под собой их хрупкие отношения. Ма Ри только начала ему доверять. И пришла сама.

Он ведь не знал, что встретит здесь ее. Постарался забыть, когда понял, что сбежала добровольно, без принуждения. Если не хотела даже выслушать, то к чему разговоры?

Но увидев в супермаркете, сначала не поверил своим глазам, сердце кольнуло так, что чуть не схватился за грудь. Фантомная боль оказалась такой же острой, как настоящая. Кассирша даже спросила не плохо ли ему. Хорошо, что стоял спиной к ней. Даже трусливо подумал, что может постоять пока она не уйдет, но потом сам на себя разозлился. Почему он должен бегать от нее, как трусливый заяц? Резко повернулся, но Ма Ри теперь стояла боком, старательно разглядывая что-то в окне.

Слишком старательно.

Значит заметила и не хочет иметь с ним ничего общего? Злость плеснула так, что во рту стало горько. Пусть. Если она так хочет. Пусть только не попадается ему больше на глаза. Город большой, места хватит им обоим. Должно хватить, иначе он не знает, что сделает, если встретит ее еще раз.

Как же он ошибался.

Второй раз был в кафе. Он решил встретиться с друзьями пока еще есть время, а то потом учеба и детище Аристова и не до того будет. Ма Ри была там с девушкой из супермаркета, в красивом платье и с копной локонов, тоненькая и воздушная, красивая, как видение.

Его личный кошмар.

Вокруг нее крутился какой-то парень, левый глаз дернулся от ярости. Даже кулаки зачесались исправить ему счастливую улыбку. Она снова не заметила его. Но увидела пиджак и сбежала, как вспугнутая лань.

У него на родине есть поверье: что первая встреча — случайность, вторая — совпадение, а третья значит, что этот человек — твоя судьба.

Встретит ли он ее в третий раз?

Встретил. Не удержался и выплеснул на нее свое разочарование и боль. Слишком долго копились они внутри. И она сбежала.

Снова сбежала. Но он уже не мог отпустить ее. Хоть раз за разом пытался задеть, чтобы получить ответ на больной вопрос.

Неужели все закончилось? И он преследует фантом? Слабую надежду давало то, что этот парень знал ее намного хуже, чем знают девушку, с которой все «серьезно». Этот Виктор даже не знал какие цветы она любит.

А в рожу он ему все-таки двинул. С чувством глубокого удовлетворения. Жалко, что мало.

Портреты всколыхнули память заставив снова мучиться когда тогда. когда еле удержался, чтобы не поехать за ней.

Вот тогда и понял, что больше не отпустит. Не сможет.

Мне снился сон.

Вообще я редко вижу сны. Или просто не помню их, что почти одно и то же. Мне снилось Елашино. Ночь, какие-то деревья, по запаху яблок поняла, что нахожусь в саду Романовича. Яблоки ведь даже пахнут по-разному. Такой сорт рос только у него. Терпкие и душистые, даже язык пощипывает. А запахом дышал бы и дышал. Я вижу в темноте их гладкие бока и не выдерживаю срываю одно.

Что я тут делаю?

Не знаю.

Просто мне зачем-то нужно подойти к дому. Во сне нет страха наткнуться на Романовича или его собак. Поэтому осторожно ступаю по садовой дорожке босыми ногами. Да-да, во сне на мне нет обуви, я одета в какое-то платье. Самой немного смешно. Кто же лезет за яблоками в платье?

Наверно только я.

Ну и шиш с ним, с платьем. Надела, значит так надо было. К дому тянет почти невыносимо и я приближаюсь, осторожно оглядываясь, как пугливый зверек. Входная дверь приоткрыта и в щель виден электрический свет. Значит в доме кто-то есть. Поднимаюсь по ступенькам и вхожу в дом. Гостиная, где я разговаривала с Романовичем, затем столовая, там с книгой стоит Джин Хо, оперевшись бедром на край столешницы. Или это фотоальбом у него в руках? Страницы глянцевые…

Подхожу к нему, он поднимает на меня глаза, но взгляд странный. В нем изумление, так смотрят на человека, которого видят в первый раз в жизни. Я хочу что-то сказать но слышу сзади шаги. Нет, даже не слышу, а скорее чувствую, что за спиной кто-то есть.

Поворачиваюсь… и начинаю кричать… долго и громко…

Кто стоял у меня за спиной?

Меня трясут за плечи.

— Ма Ри, Ма Ри… да проснись же ты! Это всего лишь сон. Он закончился.

В спальне темно и тихо. Меня трясет так, что зуб на зуб не попадает. Убедившись, что я проснулась, Джин Хо подтягивает меня под бок и гладит молча по голове.

— Спи. Следующий сон будет хороший, я прослежу.

Хочу что-то возразить, но голова еще тяжелая, как в полусне и меня легко заставляют замолчать.

— Спи. Все будет хорошо.

Последнее, что я слышала, проваливаясь в сон, это его голос, он пел мне колыбельную на родном языке.

Больше этой ночью мне не снилось ничего.

Утром Джин Хо разбудил меня очень рано. Попробовала залезть под одеяло поглубже, но фокус, легко проворачиваемый с тетей Агатой провалился. Похоже моего парня этим не пронять.

Моего.

Парня.

Я что только что пусть и мысленно сказала это?

Атас… и что теперь с этим делать?!

Громко взвизгнула от щекотки, Джин Хо пробрался под одеяло и захватил в плен мою пятку.

— Пусти, не надо! Я боюсь щекотки!!!

Но он был неумолим. Пришлось выбираться из-под одеяла.

Варвар! Кто так девушек будит?!

Но следующая фраза заставила меня вытаращить полусонные глаза и начать судорожно оглядываться в поисках одежды.

— Твоя подружка уже едет сюда. Хочешь ее в таком виде встретить? Э-э-э, нет одеяло в ванну не дам. Ты его намочишь. Можешь вон ту рубашку взять.

Поскальзываясь на ходу по пути в ванну, вопросила:

— Зачем?

— Одежду тебе везет. Ну и попутно пересчитать все ли детали в комплекте. Это ее еще Макс сдержал. А так бы она ночью приехала.

Я от неожиданности чуть зубную щетку не выронила:

— Фафем?!

— Трепку тебе задать, конечно. Ты зачем под дождем в тапочках гуляла? Аристов с ребятами тоже переживал, весь район возле универа прошерстили. Ты, кстати, как себя чувствуешь, не заболела?

Так значит у моей вчерашней выходки есть еще свидетели…

Я закрыла глаза и аккуратно постучалась по зеркалу лбом.

Не полегчало.

— Эй-эй, ты там что делаешь? — судя по голосу Джин Хо был уже в коридоре и прислушивался сквозь дверь. — Не вздумай топиться в моей ванной. Роман — нормальный парень и все понимает.

Бросила в дверь зубной щеткой.

— Уйди, извращенец. Тебя в детстве не учили, что подслушивать нехорошо?

Ответить он не успел, в дверь позвонили, а через миг в дверь ванной стали барабанить.

— Открывай, Соколова, сейчас я тебя убивать буду.

Голос Марты.

Едва успела нажать кнопку на ручке двери, как подруга влетела, как пират на борт захваченного корабля. Сгребла в охапку и стала осматривать. Я, обреченно вздохнув, позволила ей это. Пусть лучше убедится, что все в порядке, сопротивляться все равно не получится.

Убедившись, что я цела и здорова, Марта выпустила меня из своих цепких ручек и сунула пакет.

— Одевайся. И рассказывай, что эта блондинка в штанах тебе наговорила, что ты решила кросс с закаливанием объединить.

— Ничего такого. — пожала плечами, заглядывая в пакет.

Платье.

Нет, ну кто бы сомневался.

Марта за спиной тяжело вздохнула.

— Машка, не зли тетю. От «ничего» люди без денег и телефона не сбегают.

— Телефон у меня был. — поправила, натягивая на себя платье, еще и молния на всю спину, вот Марта удружила. — Я его потеряла. Помоги застегнуть.

Обнаружив что оно едва прикрывает попу, еще пять-семь сантиметров не в счет, я надулась.

— Еще короче не было?

Марта, одним движением застегнув молнию, ехидно ухмыльнулась:

— Учись одеваться, как женщина, но об этом мы с тобой отдельно поговорим, от темы не отвлекайся. Что он тебе наговорил?

— Это подарочек от моих родителей. Идеальный жених. Витьку Лазарева, помнишь? У его родителей еще дом загородный был. Мы как-то даже Новый год отмечали. Ну так вот это он. С-с-сюрпрайз, так сказать.

Пара нецензурных выражений на польском показала всю глубину шока Марты. Стало чуть легче. Оказывается не только я его не признала.

Остальную часть истории с интригами моего отца Марта слушала молча и внимательно. Наконец проронила:

— Значит, когда он увидел, что ты не забыла его так легко, как хотелось, то в ход пошла тяжелая артиллерия — красивый мальчик Витя.

— В точку. — еще раз безуспешно попыталась одернуть платье и Марта треснула меня по рукам.

— Порвешь. Оставь его в покое.

То, что это подстава, я поняла уже в кухне, где сидели Джин Хо с Максом. Стрижаев тихо присвистнул, но сказать вслух ничего не решился. А вот в глазах Джин Хо, когда он перевел их на Марту все читалось без слов. Но смутить таким Марту невозможно. Сощурив накрашенные глаза, она ласково пропела:

— Не благодари.

— Даже и не думал. — тихо буркнул брюнет, похоже мысленно прикидывая, не получился ли завернуть меня в шторку.

Нет, я и сама не против… но толку с этого…

Макс глянул на часы.

— Времени у нас, братцы-кролики, как раз на то, чтобы быстро попить кофе и мчаться в универ. За шикарные ноги, Соколова, Олег Севастьянович тебе пропуск не простит. У него, говорят, снова гайморит обострился. Значит и настроение паршивое.

Желание бросить в него чашкой пропало как только я осознала вторую часть сказанного.

— Что ты врешь, у него сегодня пар нету…

Стрижаев поднял глаза к потолку:

— Эх, как хорошо дружить с замстаростой… пользуйся, Соколова, пока я добрый. Пару Хлодвига отменили и вместо нее поставили Севастьяныча. Так что сведенья твои устаревшие.

При мысли о больном ОБЖнике мы как-то все разом ускорились. Зачем расстраивать больного человека?

Марта настояла на том, чтобы войти в универ порознь. Мол, встречайтесь, детки мои, сколько душе угодно, но пока все должно быть цивильно и шито-крыто. Незачем беспокоить пока родителей. Пусть верят, что дитятко одумалось, а не то Машкин папа с корабля пешком примчится мозги вправлять.

Хоть Джин Хо и был не совсем согласен, но пришлось подчиниться напористой польке и в конце концов он нехотя согласился.

А вот Марта о своем решении пожалела очень быстро.

— Японский городовой… — она резко остановилась. — Тебя-то мне и не хватало.

На пороге универа топтался Серов, вглядываясь в прохожих студентов.

— Может поговоришь с ним?

— Еще чего… Я ему все еще вчера высказала. Двигай, Машка, научу тебя в обход в крепость попадать. И быстрее. Пока твой Ромео не озаботился твоим долгим отсутствием и не пошел искать. Вот уж кого Серову сейчас лучше не встречать.

И бодро зацокала по тротуару в в сторону левого крыла здания университета.

13 глава

«Угу…» — я мысленно покивала головой, по тем взглядам украдкой, что Стрижаев бросал на Марту, когда она не смотрела в его сторону, бояться Серову следовало как раз Джин Хо.

Между прочим, спаниель — это охотничья собака. Не волкодав, конечно, но Вовчику стоит поберечься. После случившегося ощущения у меня были двоякие: подсознание орало, что это же старый добрый Вовка, которого я знаю сто лет и он просто не способен ни на что плохое. А память ехидно подсовывала пустые глаза, где не было ничего кроме ярости и занесенную руку. Если бы он хоть раз попал по мне, то мало бы не показалось. Я не обольщалась насчет этого. Была ли виновата в этом Марта или нет, но факт оставался фактом: какая-то особая важная деталька у Серова лопнула. Как показывает практика, мужчина хоть раз поднявший на женщину руку будет делать это снова и снова. И совсем не важно довели его до этого или нет в первый раз. Важно только то, что он позволил себе это. Первый раз — самый тяжелый, найдет себе оправдание в этот раз и дальше все покатится по накатанной. Исключения крайне редки.

В правом крыле универа находилась столовая и был отдельный вход для работников, им-то и собиралась воспользоваться Марта. Я сразу поняла это, когда свернула в ту сторону. Оно и к лучшему. Сначала я с перепугу вообразила, что она собирается лезть через открытое окно в какой-то кабинет. В моем мини это как раз подходящее занятие, чтобы стать звездой ютуба.

Зазвонил телефон, Марта обернувшись, раздраженно постучала себя по лбу.

«Как можно было не догадаться отключить телефон» — вопрошали ее глаза. — «Ясно же, что Вовка всегда после ссоры звонит тебе.»

Но прятаться я не собиралась. Хочет выслушать, что я думаю о нем — пусть слушает.

— Да.

— Привет… — и замолчал. — я тоже молча ждала, нетерпеливо постукивая босоножкой по асфальту, три минуты у него есть, а там кладу трубку. Злить из-за него Севастьяныча — плохая идея.

— Я тут немного палку перегнул… — я также молча приподняла бровь, но он словно почувствовал это и заторопился. — Не надо было тебе лезть под руку, я собирался разобраться только с тем парнем.

Вот и оправдания подъехали. Я бы их послушала, но времени совсем нет, чесслово.

— Серов. — услышав мой ледяной голос, он замолчал, хотя пытался договорить несвязные извинения и о том, что «ничего бы не случилось», ну в смысле, если бы я не полезла. — Макс истекал кровью и вряд ли был похож на любовника из шкафа… да и ты Марте не муж.

— Я сделал ей предложение. — мрачно проронил Вовка.

— И услышал «да» в ответ? И ты ворвался в МОЙ дом и сейчас пытаешься сказать, что я должна была вести себя тихо? Ничего не перепутал?

— Я же извинился…

— А я не сдала тебя в полицию. В память о былой дружбе. Мы в расчете.

— Значит не поможешь?

Наглость — второе счастье. А у кого-то — единственное.

— Если я хоть чуть-чуть знаю Марту, тебе теперь никто не поможет. Пока.

Пролетев под возмущенные шиканья поварих, через заполненное паром пространство, мы попали на пару вовремя. Стрижаев показал нам обеим кулак. Сейчас, когда синяки потихоньку сходили, он постепенно внешне становился похож на себя прежнего — самоуверенного красавца Макса-зануду.

А вот возле Джин Хо я заметила один белокурый неликвид. Леська наклонилась возле стола так низко, что почти уткнулась ему в лицо своим декольте, спрашивая про ручку, которую якобы забыла.

Тихо подкравшись сзади, я ласково пропела:

— А зачем она тебе? У тебя вроде бы пока полный набор: вот и правую, и левую вижу. Обе на месте… пока еще.

С удовольствием полюбовавшись на вытаращенные глаза Леськи, я сунула ей в руки ее крохотную сумочку, которую она уже пристроила поверх тетради Джин Хо, словно закрепляя территорию.

— Катись отсюда быстренько… ну! Пока я еще добрая. Два раза повторять не стану.

Но Леська нагло ухмыльнулась, наверно рассчитывая на поддержку, ослепленного её прелестями парня.

— Это еще почему?

— Потому, что конкретно возле этого парня есть шанс остаться лысой. — терпеливо пояснила я. — Занято тут, понятно? Поэтому поспеши пока еще там место свободно.

Я кивнула в сторону Стрижаева.

У Макса наверно глаза на затылке есть…

Почуяв задумчивость нашей белокурой росянки, он повернулся и тут же оценив одним взглядом ситуацию, сгреб проходившую мимо Марту и запихал на стул рядом с собой. Та только пискнуть успела. Пару минут за их столом не стихала возня, Марта пыталась вскочить, а Макс ей не давал, борясь за право на свободу от Леськи. Только входящий в дверь преподаватель заставил Марку замереть. После прошлого залета только осталось еще раз к нему на карандаш попасть. Тогда можно сразу готовиться к пересдаче пересдачи. Теперь она только злобно сверлила взглядом ухо Макса, который удерживал ее за руку под столом. Не удивлюсь, если она его сейчас за него цапнет. Злая Марта и не на такое способна.

Это я додумывала уже утащенная за стол цепкой рукой Джин Хо, с легкостью повторившего фокус Макса.

Побледневшей от злости, Леське ничего не оставалось, как сесть на первое попавшееся свободное место.

Последующие дни все было так хорошо, что я даже начала потихоньку беспокоиться. Ну не бывает все так идеально в жизни. Кроме надоедливых звонков Лазарева все было просто замечательно. Я немного побаивалась, что он заложит меня родителям, но как будто пронесло. Разговора с ними не избежать, но лучше пусть он случится попозже.

Пока я хочу кусочек своего маленького нетронутого ничьими руками счастья.

Пару раз мы с Джин Хо удрали с ночевкой, соврав про поездки курса. Как я уже говорила, тетя Агата не сильно загоняла меня в рамки. Я соблюдаю приличия — она меня не привязывает. Все просто.

Марта окончательно порвала с Вовкой.

Об этом я узнала постфактум. Он снова не придумал ничего лучше, чем напиться и караулить у ее дома соперников. Но уснул на лавке и простудился. Хорошо хоть воспаление не схватил. После этого она встретилась с ним, чтобы расставить все точки над «і». Не знаю поверил ли ей Вовка, но преследовать перестал. Мне он больше не звонил.

Но странное сосущее изнутри чувство тревоги не проходило. Джин Хо пару раз пытался о чем-то заговорить, но видя мое состояние каждый раз раздумывал. Вероятно не хотел еще больше расстраивать или не был уверен в моей реакции. Не знаю…

А потом стало поздно.

Тот день был самым обычным с утра. Мы с Мартой дурачились по дороге к универу. На мне была любимая футболка сиреневого цвета с одной бретелькой и рваные джинсы с кроссовками. Волосы я стянула в тугой хвост, чтобы не мешали. И ни грамма косметики. Марта шутила, что я похожа на примерную школьницу.

Её я увидела сразу.

Тонкая, как струна и великолепная, как модель в своем красном платье, на высоких каблуках… в жизни она оказалась даже красивей, чем на той единственной фотографии, которую я видела. И ее глаза были действительно синего цвета. Необычный цвет для кореянки. Волосы, уложенные в небрежные локоны, такая прическа, когда кажется, что все естественное, стоит бешеных денег. Мне ли об этом не знать. Мама не сумела заставить меня выглядеть так, но узнать эту «легкость», созданную руками дорогих мастеров, я смогу, где угодно. На ее фоне я выглядела дешевой замарашкой и все же это именно она приехала сюда, чтобы увидеть свою соперницу.

Красивая, как принцесса Кан Ханыль.

И похоже она тоже меня узнала. Я поняла это по ее взгляду. Так внимательно не смотрят на незнакомого человека. В ее глазах было узнавание. Марта, остановившись, нехорошо прищурилась, но я тихо шепнула:

— Иди в аудиторию.

— Ты уверена.

— Конечно, или ты думаешь она будет меня бить перед входом в университет?

— Не знаю-не знаю, — задумчиво проронила Марта. — Но с другого конца света просто поговорить не едут.

И нехотя двинулась вперед. Я осталась стоять на месте, чуть склонив голову набок в ожидании. Она подошла первая. Едва ли я когда-нибудь научусь так легко и изящно скользить на каблуках. Девушка словно плыла в воздухе, нарушая все законы земного притяжения. Впервые мелькнула горькая мысль, что она подходит ему больше, чем я. Часто бывает, что фотошоп преувеличивает привлекательность человека, но в случае с Кан Ханыль фото не передало всю прелесть ее фарфорового личика.

— Ты Ма Ри? — певуче спросила она на английском.

— Меня зовут Маша. — сухо поправила на корейском, имя естественно, произнеся на русском, даже если и был аналог на корейском, то я его не знала, а слышать, как она называет меня тем именем, что выбрал для меня Джин Хо было неприятно.

— А ведь он зовет тебя так… — спокойно заметила девушка на русском.

Проверяла?

— Но ты ведь не он, верно?

— Это точно. — согласилась она. — Я — не он. Поэтому и приехала, чтобы избавить тебя от иллюзий.

— Каким образом? — полюбопытствовала я, нет, мне искренне было интересно на что способна эта нежданная гостья. — Ты ему не жена, насколько мне известно, так что запретить приближаться к нему не сможешь. Что еще? Киллера наймешь?

— Ну зачем же так радикально? — усмехнулась девушка. — Для начала просто поговорить.

Выходит Марта ошиблась. Бесенок внутри меня оскалился в ехидной усмешке. Можно и прилететь, чтобы просто поговорить.

— Что ты знаешь о наших обычаях? — задала она вопрос.

— Ты про то, что у вас брак по сговору старших? Слышала что-то такое. Но на дворе 21 век и сватанье несколько устарело, не считаешь?

Она снова улыбнулась, чуть покачав головой:

— И вправду настоящий ребенок. Ты сколько угодно можешь твердить про время и законы, но есть обычаи, которые не меняются, и им сотни лет. Этот среди них. У нас разрешение старших очень много значит. Пойти против него значит навлечь на себя крупные неприятности.

Я молчала, тогда Кан Ханыль вздохнула.

— Не понимаешь? Хорошо, я объясню попроще. Когда отец Джин Хо женился на его матери был большой скандал. Его чуть не вычеркнули из семейного реестра. И пусть позже все кое-как утряслось отголоски той бури слышны до сих пор. В частности это касается его матери. Ее приняли в семью, но стиснув зубы. И помнят об этом до сих пор. И ей не дают забыть. Джин Хо, конечно, может повторить поступок своего отца и скорее всего так и сделает. Он заплатит за это, можешь не сомневаться. Но прежде всего это ударит по его матери. И причиной этому станешь ты. Сможешь взять за это ответственность?

Не скажу, что небо обрушилось на мою голову, но выдержать такую новость было трудно. Готова ли я заставить Джин Хо выбирать? Не знаю. Но впервые за долгое время мне хотелось сначала все разузнать, а потом решать, что делать.

Мое молчание она приняла за знак согласия.

— Думаю, мы друг друга поняли. Приятно было познакомиться, Маш-ш-ша.

Овеяв меня тонким запахом Диор, девушка зашагала к парковке, где стояла блестящая яркая иномарка такого же красного цвета, как ее хозяйка, по пути доставая мобильный телефон.

В сумочке зазвонил телефон и досадливо поморщившись, девушка достала телефон. Зачем он ей названивает? Если так переживает за своего драгоценного внучка нужно было лучше следить за ним.

— Да, я поговорила с ней. Не знаю… Но думаю, что вы правы, что это будет легко. Она так привыкла сбегать от проблем, что мне и делать ничего не придется. Только чуть усилить в ней это желание.

Марта ждала меня в фойе и тут же вцепилась в локоть.

— Это была она? Его невеста?

— Ну невеста, это сильно сказано, — усмехнулась я. — Это избранница его семьи, а мне только, что изящно намекнули, что у меня без шансов.

Подруга с тревогой уставилась в мое лицо, ища в нем признаки беспокойства:

— И что ты теперь будешь делать, расскажешь ему?

— Нет. — коротко ответила я.

— Почему?

— Потому, что хочу сначала во всем разобраться сама.

На самом деле я солгала Марте, потому что даже в воображении не могла представить себе, что нужно делать с чуждыми мне законами и традициями. Кстати, Ханыль я тоже соврала: я прекрасно знала об их обычаях и какие иногда бывают последствия. Европейцу они покажутся жестокими и бессмысленными, но для азиатов это привычное дело.

Зачастила я что-то в последнее время лгать.

Мда… если бы еще это могло чему-то помочь. Но я искренне не хотела, чтобы Марта вляпалась в неприятности. Эта девица — не Леська, ей так просто кудри не выдернешь. Сейчас передо мной стояла серьезная проблема, как раздобыть о ней побольше сведений. А источник у меня был только один — мой собственный парень, который знал меня, как облупленную и малейшую попытку что-то скрыть или поинтриговать вычислял на раз.

В очередной раз убеждаюсь, что ум — это зло. Причем в этом конкретном случае, приличных размеров.

Как я не крутила в голове, но никак не могла придумать, как можно невзначай спросить у него про соперницу, чтобы он ничего не заподозрил…

Ладно, одна голова хорошо, а две — лучше. Придется все-таки просить о помощи единственного человека, который не сочтет меня сумасшедшей… а даже если нет, то все равно будет помогать. Да и на глазах будет все время, мне же спокойней будет.

Марка почесала в затылке.

— Умеешь ты удивить, Соколова… Но я тебя обрадую: никак. Этот путь тупиковый. Как бы ты не изворачивалась, любое упоминание о ней вызовет у него здоровое подозрение. Тут дебилом нужно быть, чтобы не просечь ситуацию.

Я потерла виски и перевернула кепку козырьком назад. Мне так думается легче.

— Получается совсем никак.

— Ну не совсем так чтобы совсем, но мыслишь в правильном направлении. — Марта хлопнула меня по плечу. — Попробуем зайти с тыла. Результат не обещаю, но попытаться надо. Может Максик чего знает…

— Думаешь, он нам расскажет?

— А кто его спрашивать-то будет? То есть спрашивать я его, конечно, буду, но вариант у него только один.

— Марк… а ведь он кажется тебе нравится. — задумчиво сказала я.

От подзатыльника меня спасла только хорошая реакция, ну и еще то, что Марта так обалдела от сказанного, что дала мне пару минут форы, которых хватило добежать до аудитории.

Шпионская операция провалилась на корню. Не потому, что Стрижаев отказался говорить. Просто знал он так ничтожно мало, что толку от его информации не было никакой. А спрашивать более подробно Марта не решилась, чтобы не будить подозрений. Еще Джин Хо проболтается. И тогда на вопросы придется отвечать мне.

Ханыль покусывала ноготь большого пальца. Дурацкая привычка, появлявшаяся в моменты нервозности, от которой она так и не смогла избавиться. И человек, стоявший у окна, знал об этом. И это бесило еще больше.

— Почему бы тебе просто не оставить его в покое? — спокойно задал он вопрос.

Девушка, насмешливо хмыкнув, потянулась за бокалом с рубиновой жидкостью:

— Неа-а… я никогда не отдаю свои игрушки пока они мне самой не наскучат. Ты же знаешь об этом.

— Знаю. — посетитель оставался все таким же невозмутимым. — Но Ким тебя никогда особо не интересовал, так что изменилось теперь? Захотелось подразнить девчонку?

Ханыль прищурила глаза, произнеся немного нараспев, знала, что его это раздражает:

— Мне было ску-у-учно… а сейчас нет. Хочу немного поразвлечься.

— Но в этот раз она похоже не спешит сбегать.

— Так даже интереснее, — темные глаза внимательно следили за игрой света в кровавых глубинах, заключенных в стеклянную тюрьму. — пусть сопротивляется. Иначе все закончится слишком быстро. А так неинтересно.

— Байка про его мать сгодится в качестве пугала на очень короткое время. Потом Джин Хо узнает, что ты тут и игра закончится.

Девушка перевела на него взгляд. Он продолжал стоять к ней спиной, но руки сунул в карманы, она прыснула со смеху.

— Думаешь, я примчалась из Кореи, имея в запасе только эту историю? Люди давным-давно изобрели телефон, если ты не в курсе. И провернуть это все я могла, не вставая с кресла в своем доме.

Гибко потянувшись, как кошка, встала и медленным танцующим шагом приблизилась и встала за его плечом. Тонкие пальцы пробежались по его плечу.

— Нет уж… это только первый раунд. Во втором я припасла кое-что посущественнее.

— И что это? — он чуть скосил на нее иронический взгляд.

Только с ним она не боялась показывать себя такой, какой была на самом деле. Хитрой. Расчетливой. В общем, стервой. Он всегда гадал видел ли ее такой Джин Хо?

— Не все сразу… не все сразу… Но одно могу сказать точно: без твоей помощи мне не обойтись.

Снова звонила мама и намекала, что неплохо бы мне приехать к ней на пару-тройку деньков в Италию. И эти самые намеки больше напоминали приказ. Можно, конечно побрыкаться, но этим можно было привлечь ее внимание, сейчас для меня крайне нежелательное. Казалось бы чего упираться? Выходные в солнечной стране, да другая бы на моем месте скакала от радости до потолка, но мне реально было не до смеха. Не могла же я объяснить маме, что у меня тут змея под боком. А тут еще и тетя Агата, как назло приняла сторону мамы. «Деточка такая бледная на солнышко бы ей, да и я отдохну»

Не бледная я!!!! Просто я не загораю никогда сколько раз этим взрослым повторять?!

Аргументы заканчивались, а умных мыслей не прибавлялось. Тут даже Марта сдалась, предложив съездить к матери, чтобы она успокоилась.

— Долго думала? — мрачно спросила я, высунувшись наполовину из кресла, чтобы подцепить яблоко с журнального столика. Есть не стала только прокручивала в пальцах, наблюдая, как солнце отражается в глянцевых боках.

— А что есть другие идеи? Хочешь разбудить дракона? Тогда достанется всем, кто будет на пути следования.

Достав из-под спины маленькую подушечку, швырнула в нее:

— Скажи, что тебе просто в Италию хочется.

— И это тоже. — хмыкнула белокурая вредина, ловко поймав мой снаряд и подсунув его под голову. Она оккупировала диван, согнав оттуда Касю, которая оборзев от собственной значимости, решила, что тоже имеет на него права. Но долго не выдержала польского соседа и улепетнула в кухню под крылышко тети. — Мне может тоже перемена мест не помешает. А то развелось тут кавалеров, один другого краше…

— Вовка снова появлялся? — догадалась я.

— Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! — рассердилась Марка. — Даже не вспоминай при мне его.

— Просто странно, что такая большая любовь так быстро закончилась. — задумчиво заметила я, мое отражение, тенью видневшееся в яблоке, слегка удлинилось, словно тоже удивляясь вместе со мной.

— Любовь… — эхом откликнулась Марка. — А была ли она? Знаешь, Машка, он ведь никогда не воспринимал меня такой, какая я есть на самом деле. Да, приносил подарки, старался исполнять желания, но всегда ждал, когда же я изменюсь. Как заколдованная принцесса. Типа, я сейчас в скорлупе и если долго стучать, то однажды ему откроют. Только ведь проблема в том, что там была просто открытая дверь и больше ничего. А он никак не хотел верить, что вот эта зараза, которую видят окружающие и есть я настоящая. Ну год еще, ну два… но однажды он бы понял это. И тогда разочарование вызвало бы злость и ненависть. А осознание того, что меня не в чем обвинить еще бы усилило их. Тяжело признавать, что единственный виновник своих ошибок — ты сам. Гораздо проще для собственного самолюбия найти того, кто обманул тебя и восстановить справедливость. А я не хочу становиться врагами до конца. Наверно поэтому я все время пыталась уйти от него. Чтобы то, что случилось не произошло. Знать бы, что так получится, давно бы все к чертям отправила.

— А Макс? Он нравится тебе?

Марка даже села и по нехорошему огоньку в голубых глазах я поняла, что эту тему лучше не развивать.

— Огребешь ты когда-нибудь от меня, Соколова… какое еще «нравится»?! Да мы друг друга терпеть не можем!!!

На языке крутилась ехидная отповедь, но я предпочла промолчать. Креслице удобное, яблоко … ням-ням… и устраивать бег с препятствиями во избежание порчи шкурки совсем не хотелось.

Так и быть, промолчу… потом припомню.

Мама успокоилась, когда я клятвенно пообещала, что завтра мы с Мартой будем уже в воздухе по пути в страну вина и черноглазых мачо. Кстати, Марта всерьез собиралась распробовать и то, и другое. Типа, через три дня ее там уже не будет и счет за разбитое сердце никто не выставит.

Так, что трепещи, Италия, великая польская zdobywca, завоевательница то есть, уже пакует чемоданы. На польском это слово звучит очень смешно для неподготовленного уха — «здобивця»

Так что, кто не спрятался — я не виновата.

Но это будет завтра, а сегодняшний день я собиралась посвятить полностью Джин Хо. На секунду внутри царапнула мысль, что жаль, что я не могу поехать с ним, но я задушила ее в зародыше. Незачем портить настроение и себе, и ему… Все у нас еще будет. И Италия тоже.

Наше свидание неожиданно превратилось в двойное. Мы вдвоем с Мартой сидели в кафе, когда Джин Хо явился, да не один, а с довеском. На мой зверский взгляд лишь развел руками за спиной у Макса. Мол, не мог же я его под трамвай выбросить?

Судя по взгляду Марты, она была не против такого сценария. Эта парочка тут же пособачилась прямо на глазах у посетителей кафе. И если Макс сохранял ласковую улыбку во время всего диалога, то Марта не скрывала желания вцепиться свежим маникюром в его шевелюру.

Но я была твердо настроена попасть сегодня на новые аттракционы в парке, там на днях установили американскую горку с головокружительной трассой, и не собиралась отменять свои планы. Поэтому оттащила шипящую подругу от Стрижаева и мы не совсем дружной компанией отправились испытывать собственные нервы.

— Вишневецкая, ты бы хоть предупреждала, что боишься высоты и скорости. — Макс задумчиво потрогал ухо. — Что родители скажут, если увидят меня молодым и седым?

Марта отвернувшись, гордо промолчала. Но мне, в отличие от парней, была хорошо видна ее довольная физиономия. Похоже открытая война перешла в партизанскую…

Помоги нам, Боже… там ведь еще впереди комната страха…

Красная машина стояла в тени под деревьями и из нее было очень хорошо видно аллею, где шли две парочки. Особенно привлекала внимание одна из них: парень с восточной внешностью и шатенка в футболке с забавной кошачьей мордой. Она как раз пыталась мазнуть своего кавалера мороженым по носу, но тот, ловко увернувшись, обнял ее со спины и чмокнул в макушку. Это заставило девушку за рулем скрипнуть зубами и стиснуть пальцы так, что они побелели.

— Похоже она решила проигнорировать твою историю. Я тебе говорил, что европейцы относятся к этому проще.

— Замолчи! — ее глаза лихорадочно блеснули из-под темных стекол. — Значит придется преподнести ей мой сюрприз чуть раньше, чем я собиралась.

14 глава

Я люблю Италию за солнечную погоду и массу фруктов, одно из самых любимых мест — это квартал Вилланова в Кальяри. Кальяри — это жемчужина Сардинии. Этот город тоже открыл мне Карл. Узкие улочки, словно дышащие историей, каменная брусчатка мостовой, невысокие дома. Вилланова считался крестьянским кварталом поэтому тут не найти богатых особняков, но зато тут много милых церквушек, сохранивших свою первозданную внешность.

Из Чивитавеккьи — римский порт — сюда очень легко добраться паромом, он ходит раз в два дня, а это значит целых два дня свободы от платьев, узких лодочек на тонкой, как спица шпильке (не иначе их тоже испанская инквизиция придумала вместе со своим сапожком) и макияжа.

Я улыбаюсь, снова вспоминая наш самый первый разговор с Карлом на бастионе Сен-Реми. Бедный парень тогда всю голову сломал, размышляя, как бы поделикатней сообщить, что русской девочке не на что рассчитывать. А я в свою очередь мечтала избавиться от него и рвануть на пляж. На Поэтто летом жизнь кипела с утра до ночи, а еще там был театр под открытым небом. Меня укачало еще на пароме так неужели я откажу себе в парочке маленьких капризов?

Как же мы смеялись, узнав, что наши мысли были примерно похожими!

Если вы впервые посетили Кальяри, то обязательно поднимитесь на холм Колле-де-Монте-Урпини на закате, чтобы увидеть, как раскаленное солнце погружается в бирюзовые воды Тирренского моря. Такого зрелища больше нет нигде.

Резкий толчок под ребра выдернул меня из блаженных мечтаний. Марта сердито смотрела на меня сквозь стекла огромных солнечных очков.

— Машка, если ты думаешь, что я позволю тебе впасть в депрессию в Италии, то вот тебе!!! — она, мастерски скрутив фигу, попыталась сунуть мне ее под нос.

Но реакция на такие фокусы у меня, как у Бона, когда он у тети котлеты на кухне тырит.

На нашу возню, в каюту заглянул Карл, к великому разочарованию Марты он говорил на чистейшем русском без всяких «bella» и «donna» и прочих милых словечек, которыми так пестрят русские мелодрамы, когда в них показывают итальянцев. Она даже тихонько переспросила у меня точно ли он «мачо»? Пришлось так же незаметно показать ей кулак и прошептать, что этот giovane занят.

— Вот так всегда Соколова. Обламываешь человека, когда он еще захотеть не успел. — проворчала Марта.

— На чужой каравай рот не разевай. — хмыкнула я.

— Зануда…

Но настроение поностальгировать было утрачено и мы отправились на палубу, ветер сразу спутал мои волосы и швырнул на лицо. Пока я сражалась с ними зараза Марка удрала вверх по ступенькам, крикнув, чтобы догоняла. На палубе мы дурачились и хохотали фотографировали друг друга на телефон. Время летело незаметно.

Снова звякнул телефон сообщая о прибывшем смс. Ма Ри прислала фотки. В голубом сарафане с разлетевшимися от ветра волосами она была похожа на нимфу, случайно забредшую к людям. А еще она смеялась. Смех запутался в ее ресницах и остался на губах золотистой пыльцой. Его красивая русская девочка наконец была счастлива. Он снова узнавал в ней ту девчонку из деревни. Пусть тогда она была с вечно поцарапанными коленками и сгоревшим носом, но этот внутренний свет был оттуда, когда она еще не умела разочаровываться в любви.

Сзади подкрался Макс. На некоторых фотках была и Марта, красивая, как ангел, но с характером кикиморы. И язык, как бритва. Что друг в ней нашел, Джин Хо не понимал, но благоразумно молчал. Пусть сам разбирается, не маленький.

Вдруг Макс зло прищурился:

— А это еще кто?

На одной из фотографий рядом с Мартой стоял темноволосый красавчик-итальянец, он придерживал ее за талию, а Марта делала вид, что карабкается на поручни. Даже невооруженным взглядом было видно, что эти двое нашли общий язык.

— Кто? А… этот? Его зовут Карл — он друг Ма Ри из Италии, их семьи неплохо общаются.

Блондин задумчиво уставился на него.

— И ты так спокойно относишься к тому, что твоя девушка проведет два дня в компании вот этого ходячего пособия, как привлечь внимание противоположного пола?

— Я доверяю ей. — возразил Джин Хо и не утерпев, съязвил. — пока он обнимает не ее я спокоен.

— В глаз захотел? — «миролюбиво поинтересовался друг. — Забыл, как сам из-за Машки на стенку лез?

— Да нет, память у меня хорошая. Я еще помню, как кто-то говорил, что «ни одна баба этого не стоит и у них все равно все одинаковое».

Но тот лишь отмахнулся.

— Мало ли, что по пьяни брякнешь. С кем не бывает.

— Ага, только ты трезвым был. — мстительно возразил брюнет. — А я тебе говорил, что рано или поздно ты побываешь в моей шкуре. И тогда придет моя очередь поржать. И надо сказать, я не разочарован. Она выпьет из тебя всю кровь и мало скажет.

— Нет, ты точно хочешь в лоб. — мрачно подытожил Макс, продолжая разглядывать фотку.

Марта заглянула через плечо.

— Своему Чингисхану фотки отправляешь?

— Тогда уж Квангэтхо, — усмехнулась, поворачиваясь к ней. — Джин Хо же не монгол, Марка, а кореец, невежа ты моя белобрысая.

— А какая разница, — беспечно отмахнулась эта зараза. — И те, и те азиаты. Мы скоро сходим на берег, бросай уже в звонилке пиликать. Подождет твой кореец пару дней ничего с ним не случится.

В этом я была уверена, но все равно в груди застыла противная льдинка. Какое-то нехорошее предчувствие, что вскоре меня ждет что-то не очень хорошее.

Два дня пролетели, как один миг. У меня обгорел нос, а Марка выучила все итальянские ругательства в радиусе ста метров от себя. Вот нет бы что-то хорошее из поездки привезти … так нет же…figlio di puttanaона теперь произносит абсолютно без акцента, как настоящая итальянка. Я даже боюсь представить для кого она эту фразу заучила. А еще во мне живет слабая надежда, что Стрижаев не знает итальянский. Потому, что он вполне способен заняться ее воспитанием, а тогда наш универ вряд ли устоит. А мне в нем еще пять лет учиться.

А еще я все-таки потеряла телефон. Нет, я привыкла, что он всегда живет отдельной от меня жизнью. Наверно хозяйка, которая частенько забывает его заряжать не вызывает у него восторга. И поэтому он мне мстит. В конце концов он всегда находится, но иногда в таких местах, что их и вслух-то стыдно произносить. Мама установила на него «антивор» в надежде, что если его у меня однажды своруют, то его хоть найти будет можно.

С этой истории Марта ржет до сих пор. Когда в очередной раз телефон исчез и все поиски не дали результата на страницу, привязанную к телефону, пришла фотка похитителя. Точнее похитителей.

На экране четко был видно подлые рожи заговорщиков. Одна полосатая и вторая с карими глазами и длинным черным носом.

Да-да, это были Бон и Кася, которые решили приобщиться к благам цивилизации.

Марка потом сказала, что при таком количество компромата, что у нее на меня есть мне проще в рабство продаться, чем расплатиться с ней.

Хоть мама и раскусила мою хитрость с побегом в Кальяри, но решила смотреть на это сквозь пальцы. Видимо ждут пока Лазарев миссию выполнит.

Ну-ну…

И вот теперь я летела домой. К нему.

В самолете мне снова приснился тот же сон про дом. Где возле Джин Хо стояла другая. И снова я не смогла увидеть ее лицо. Как только незнакомка стала поворачиваться я проснулась. С покрытым испариной лбом и колотящимся сердцем.

Марта потянулась ко мне из соседнего кресла, протягивая бутылку:

— Водички хочешь? У тебя видок не очень…

Забрала бутылку и глотнула прямо из горлышка, дыхание постепенно успокаивалось, но противный холод изнутри даже и не думал исчезать.

— Дин встречает тебя?

Дин — это американское имя Джин Хо, многие корейцы берут его, чтобы англоязычным людям было легче запомнить, да и русские тоже такие имена воспринимают лучше.

— Нет, я мобильный потеряла.

— Опять? — приподнятая бровь Марты без слов говорила о том, как она потешается надо мной. — Позвонила бы с моего.

— Он разряжен. — мой голос оставался все таким же мрачным.

Фырканье со стороны кресла подруги от сдерживаемого смеха сделало мое настроение еще более мрачным. И ничего надо мной потешаться, с кем не бывает?

«Похоже, что ни с кем» — робко подсказал внутренний голос.

Он что тоже против меня?

Я тоже мечтала, как он встретит меня в аэропорту и я расскажу ему про все-все. Как несмотря на чудесный отдых в голове постоянно крутилась мысль, что все было бы еще замечательней, если бы он был рядом. Но из-за того, что кто-то полный разгильдяй придется немного потерпеть.

Город встретил нас сыростью. Похоже за несколько часов, а может и ночью прошел дождь. На асфальте еще виднелись кое-где лужицы. И хоть осеннее солнце было ярким согреть не могло.

— Бр-р-р-р!!! — Марта поежилась. — Машка, хватит тормозить, хватай такси и едем по домам. Мне совсем неохота подхватить простуду. Аристов застрелится, если у него будет сопливая принцесса.

Если бы не ее пинки я бы наверно так и осталась стоять столбом в аэропорту терминала, странная тревога, поселившаяся внутри еще в самолете не хотела меня отпускать. Вот бывает так. Все хорошо, видимых причин для беспокойства нет, а ощущение, надвигающейся катастрофы не отпускает. А ты не поймешь откуда она и от этого еще страшней. Как в детстве, когда играешь в прятки с завязанными глазами. Тебя крутят чужие руки, кто-то хихикает за спиной, а ты абсолютно беспомощный в полной темноте машешь бестолково во все стороны руками и пытаешься поймать обидчиков. Но пальцы вновь и вновь хватают пустоту.

Но то в игре, и как бы не было обидно, в конце все закончится хорошо. Во взрослой жизни все не так. Тебя могут толкнуть очень сильно. И не на землю, а в пропасть. Откуда уже не выкарабкаться. Где останешься лежать сломанной куклой с широко открытыми глазами, глядящими в небо с немым вопросом «за что?».

А ни за что.

Просто ты оказался на чьем-то пути и этот человек решил, что обойти тебя — это долго и тяжело. И выбрал самое быстрое решение.

Толкнуть.

За окном проносились деревья и дома, когда я очнулась от своих странных раздумий.

— Марк… ты давай дуй домой, потом созвонимся, а я в одно место заеду.

— Все-таки не выдержала… — хмыкнула подруга. — Я все ждала с самого аэропорта. Ладно, катись к своему Кэтхо, или как там его. Не буду тебя мучить завтра поболтаем в универе.

Выйдя на своей улице, Марта, зевнув, пробормотала:

— Как хорошо, что я не влюблена. Смотрю я на вас и страшно делается, что вот так же буду крутиться, как уж на сковородке.

— Ничего, придет и твое время. — улыбнулась.

— Шиш тебе. Мне и одной хорошо. Я может вообще замуж не собираюсь. — отмахнулась Марта. — И вообще, как говорит Стрижаев: хорошее дело браком не назовут.

И подхватив ручку чемодана, показала мне язык и скрылась в подъезде.

А я осталась наедине со своими мыслями.

Скоро я увижу Джин Хо и успокоюсь, он как никто умел унимать мои страхи.

Все будет хорошо.

Таксист спросил нужно ли меня подождать и я отрицательно покачала головой, закидывая рюкзак на плечи. Я уже прибыла домой и мне не нужно было больше никуда идти.

Кончики пальцев покалывало от знакомого каждому охотнику азарта. еще немного и зверушка окажется в капкане. Ну и пусть Сокхён не одобряет ее поступки. Это на самом деле очень весело дергать за ниточки, получая нужный результат пока она думает, что сама управляет своей жизнью. Пришлось конечно заплатить, чтобы развлечение не сорвалось в самый нужный момент, но это того стоило до последней копейки. Не могла же она оставить своего зрителя без места в первом ряду. Поэтому пришлось подсуетиться.

Лифт скрипнул, останавливаясь на нужном этаже и чуть подумав, нехотя открыл створки. Он находился в самом конце коридора в углу поэтому девушке с рюкзаком, вышедшей из него не была видна входная дверь квартиры, но несколько шагов, приглушенных ковровой дорожкой, исправили это.

Пара у двери была так увлечена разговором с друг другом, что кажется даже грохни она рядом с ними в литавры, они бы не услышали. Парень был к ней спиной и похоже так и не понял, что они уже не одни так его спутница поглощала все его внимание. Она тихо смеялась каким-то его словам.

Высокий рост парня был подозрительно знаком, густые черные волосы, светлая кожа и восточный разрез глаз. Он стоял, чуть склонив набок голову, так что нельзя было рассмотреть выражение его лица.

И вот ее было видно очень хорошо. Девушку-азиатку с фарфоровым личиком и черными кудрями. Она не скрывала довольной улыбки хоть и делала вид, что отталкивает спутника.

— Дин, ну что ты… не надо… еще увидит кто.

Его голос был едва слышен, он о чем продолжал ее уговаривать, она отрицательно качнула хорошенькой головкой, так что тугой локон игриво скользнул на щеку, еще больше придавая ей очарования. Словно это было возможно.

Девушка с рюкзаком остановилась, как вкопанная, как будто не веря своим ушам.

— Да-да, я помню, что у тебя не получилось поговорить с ней потому, что она улетела. Но это ничего не значит. Я хочу, чтобы ты был только моим. Надоело прятаться. Как будто это я третья лишняя. — красавица капризно надула губы. — Наши родители уже обо все сговорились. Осталось только наше согласие.

Она выглянула из-за его плеча, но коридор снова был пуст.

Зашумела кабина лифта, поехавшего вниз.

За спиной у парочки стукнула входная дверь квартиры.

— Что вы тут делаете?

Девушка насмешливо приподняла бровь.

— Приехала навестить тебя. Рад?

Первым моим желанием было подойти и врезать изо всей силы по лицу. Не ей. Ему. Пусть хоть так почувствует всю ту боль, что грызла меня изнутри. В этой рубашке он был в тот день перед моим отъездом в Италию и я была так счастлива. Чудовищное дежа вю: он все тот же, но рядом с ним теперь смеется другая. А я бреду по улице, не зная куда себя деть. Как всегда, когда сталкиваюсь с чем-то непонятным.

Хотя нет… кое-что изменилось.

Я впервые не хотела бежать.

Да мне было больно, как никогда, но я хотела остаться. В этот раз бежать будут другие. Это мой город, моя жизнь и если их что-то не устраивает, то в этот раз терпеть буду не я.

И в этом мне поможет единственный человек, которому я доверяла, как самой себе.

Если обиженная женщина плачет, у вам еще есть шанс все исправить. Надо всего лишь прижать ее к своей широкой груди и дать выплакаться, как следует. Первый гнев выйдет вместе со слезами и все наладится. Но если она наряжается и делает макияж, чтобы вы увидели ее с улыбкой на губах и высоко поднятой головой, то копайте траншею и готовьте каску. Потому, что как сказал один маленький мальчик в анекдоте «мама вышла на тропу войны, вон красится у зеркала».

Четкого плана действий у меня не было. Я даже не собиралась говорить Джин Хо, что видела его с этой шваброй. У меня была только цель: заставить свалить захватчицу с моей территории. Никакого белого флага.

И для этого мне нужно было сражаться на равных.

А уж потом и этот азиатский кот получит на орехи. Чтобы в сторону смотреть не хотелось…

Марка ничего не поняла из моего путанного рассказа, но на всякий случай кивала. Когда я солдатским шагом промаршировала к шкафу за своим стратегическим оружием, то успела увидеть в напольном зеркале, которое приволокла из маминой спальни, как она задумчиво уставилась на Боню, словно спрашивая, что с его хозяйкой.

Но полосатый толстячок также взглядом возмущенно открестился о всякого своего участия. Мол, не кусал, не царапал и даже мимо не проходил. Разбирайтесь сами, людишки, от чего у вас крыша съезжает, а у нас, у порядочных котов, все организованно. Только весной и в строго отведенных для этого местах. Ну или почти организованно. Но точно не так.

При виде первого наряда, который я выудила из шкафа, вечернее платье на тонких бретелях с полностью обнаженной спиной, Марка вытаращила глаза. Бон тоже.

— Дорогая, в институт тебя, конечно в этом пустят, но пары будут сорваны. У меня уже есть два вызова в деканат. Хочешь у меня лавры отобрать?

Двенадцатисантиметровые шпильки были отобраны со словами, что у нее слабое сердце и она не хочет видеть, как я сверну себе шею на лестнице.

Мини-платье, привезенное из Франции мамой, забраковали по причине того, что меня не пустят в аудиторию без юбки. Ну да, платье пылилось на полке уже года два и с того времени я существенно выросла.

Наконец Марта не выдержала и отпихнула меня от шкафа со словами «дай дорогу матери, горе луковое».

— Итак, колись, чего вдруг решила «покрасившать»?

Врать подруге — дело бессмысленное, но если сдобрить ложь парой ложек правды, то может прокатить. Выбора у меня не было. Иначе она проломит Джин Хо голову раньше, чем я успею выполнить хоть часть своего плана.

— Девушку в красном помнишь?

— Лахудру на иномарке? — Марта не особо подбирала слова, если человек не входил в круг близких ей людей. — Хочешь, чтобы она впечатлилась? Так чем плох старый добрый способ выдернуть немного лишних волос? Она самолет арендует только, чтобы отсюда сбежать.

— Мне надо, чтобы она поняла, что проиграла. Окончательно.

— Скажи ему о ее приезде. Пусть сам определяется. В конце концов, он мужик или нет?

Признаваться, что он в курсе я естественно не собиралась, поэтому угрожающе наставила палец на подругу:

— Права выбора он лишен. Обжалованию не подлежит.

Марка смешно фыркнула:

— Наконец-то ты постигаешь азы мудрости, дочь моя, нечего их баловать. Ладно, времени у нас нет. Давай из тебя человека делать. То есть женщину.

Створка шкафа спасла заразу от метко брошенной подушки. Ну да с таким-то длинным языком нужно хорошую реакцию иметь.

Тетя Агата всплеснула руками, завидев нас в прихожей.

— Как же ты выросла, деточка. А я говорила Оленьке, что этот светловолосый мальчик очень хорошо на тебя действует. Вон как расцвела.

— Не угадали, теть Агата, — не утерпела Марта, чтобы не сдать меня с потрохами. — это девочка. Темненькая.

И выскочила на лестницу пока я не огрела ее зонтом, стоявшим на специальной стойке.

— О чем это она? — тетя непонимающе перевела взгляд на меня.

— Перегрелась в Италии. Это пройдет. — скрипнула зубами я. — До вечера, тетя Агата.

И чмокнув ее в щеку, поскакала догонять одну смертницу, которая настолько обнаглела, что решила, что ей все можно.

Марта удовлетворенно хмыкнула, наблюдая, как у парней при входе в универ челюсти дружно отвисли чуть ли не до земли. Еще бы, такая красотка прошла мимо них и даже не повернулась. Она специально не дала ей посмотреться в зеркало перед выходом. Зная Машку, можно было на всю стипендию поспорить, что она начнет смущаться и все дело запорет. Она еще раз с удовольствием полюбовалась на дело рук своих: гладкие, вытянутые в идеальный ровный низкий хвост волосы, строгая белая рубашка и узкие черные брюки, сделавшие ноги подруги бесконечно длинными. Если кто-то считает, что только мини может привлечь внимание к ногам женщины, то она лично плюнет ему в лицо. Стильный берет с козырьком, лихо сдвинутый набок сделал ее похожей на дерзкую парижанку. Черт его знает, что снова натворил этот Кван… Хан… неважно короче, но пока ей лично все перемены нравятся. Потому, что если Машка снова покрасит волосы в зеленый, то она ему лично на двери напишет одно итальянское ругательство, означающее мужчину нетрадиционной ориентации…

Сзади зашуршали шины автомобиля по асфальту и девушка обернулась, еще успев заметить, краем глаза, как подруга, остановившись на ступеньках, начинает медленно поворачиваться.

И тут с губ Марты сорвалось короткое нецензурное слово. Потому, что в красной иномарке, припарковавшейся у тротуара за рулем сидел никто иной, как Джин Хо, а рядом на пассажирском сиденье вольготно развалилась та самая узкоглазая гиена, которая с первого взгляда вызывала у нее желание поставить ей фонарь.

И она улыбалась!

Полной ехидства злорадной улыбочкой победительницы.

— Ну вот видишь, а ты сопротивлялся. Если бы не я, то опоздал бы на пары.

— С чего такая забота? — удивился парень, доставая сумку с заднего сиденья. — Даже не похоже на тебя.

— Ну должна же я отплатить за гостеприимство. — улыбнулась брюнетка. — Мы с Сокхеном свалились, как снег на голову.

Джин Хо внимательно взглянул на нее.

— Ты так и не ответила: зачем приехала? Такие маленькие городишки никогда не привлекали твое внимание.

Ханыль задумчиво рассматривала свои ногти с минуту и только потом ответила:

— Ты, как всегда догадлив. Когда мне сказали, что ты против помолвки и хочешь ее разорвать, то я решила, что будет честнее, если ты скажешь мне это в лицо.

Потянулась, чтобы поцеловать его в щеку на прощание, но он придержал ее за запястье.

— Я думал мы уже все обсудили. Мне жаль, что так вышло, но между нами ничего не может быть. Сокхен был прав: тебе не следовало приезжать.

— Из-за нее? — в красивых глазах напротив было невозможно ничего прочесть, она всегда была такая, никогда не поймешь о чем думает. Только Сокхен умел с ней справляться.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Когда ты вернулся в Корею ты считал, что между вами все кончено. И согласился. Но стоило ей снова появиться, как ты сразу же передумал.

Надо было отвлечь ее от этих мыслей. Ханыль упряма и не привыкла к отказам. Если она решит, что единственное препятствие к помолвке — это Ма Ри, кто знает, что придет в ее голову.

— Я сам так решил. Ты красива и заслуживаешь того, кто будет любить тебя, как… — он замолчал, но было уже поздно.

Впервые она показала какие-то эмоции, верхняя губа дрогнула от ярости.

— Как кто? Сокхен? Думаешь, я соглашусь на сына прислуги после того, как почти вышла за тебя. Ты этого ждешь?

— Я жду, когда он поймет, что его любовь достойна того, чтобы ее ценили. Возвращайся домой, Ханыль.

Тонкие пальцы побелели с такой силой девушка сжала ручки сумочки, ненавидящим взглядом следя, как он идет в сторону входа.

— Я никогда не проигрываю, Джин Хо. И чем раньше ты это поймешь, тем меньше заплатишь за этот урок.

15 глава

Он ушел.

Сказал всего лишь одну фразу.

«Возвращайся домой.»

И подошел к красивой девушке на ступеньках. Только, когда он взял ее за руку она неожиданно поняла, что это ее соперница. Та изменилась с прошлой ночи. Тогда это была простушка с облупившимся от солнца носом, а сейчас рядом с Джин Хо стояла ухоженная красотка в костюме, который стоил, как зарплата преподавателя с их кафедры. Дорогую вещь Ханыль могла опознать за километр. И взгляд русской не предвещал ничего хорошего. Значит она правильно истолковала ее вид: это вызов.

Все становится еще интереснее.

Марка, как всегда не стала держать язык за зубами и прямо брякнула:

— Ты проездной потерял или в нашем городе сегодня акция «спаси опаздывающего студента»?

С досадой подумал, что Ма Ри наверняка неправильно все истолкует. Но и бегать от Ханыль не выход. Ее родители — друзья дома и та появляется, когда захочет. И лучше Ма Ри сейчас привыкнуть к мелким провокациям с ее стороны. Потому, что если та заметит, что ее действия как-то задевают Ма Ри, то с живой не слезет. Пусть лучше думает, что у нее ничего не вышло. Ну а за остальным он постарается проследить, чтобы та не слишком досаждала его девушке.

Ма Ри лишь загадочно улыбнулась на явную попытку Марты вывести ситуацию на скандал. И кивнув Максу, потащила подругу за лямку рюкзака в сторону аудитории, тихо обещая по пути купить прищепку на язык. Казалось бы все рассеялось еще до начала скандала, но ощущения спокойствия не было. Его внутренние подозрения вслух подтвердил Макс:

— Кажется ты попал, чувак. Что-то происходит и если я хоть немного знаю женщин, то чем тише они в начале подобной хрени, тем громче грохнет потом.

— Тебе показалось. — сухо отрезал, гася внутри беспокойство.

Ничего ведь не произошло? Значит повода волноваться нет.

Макс с жалостью глянул в его сторону:

— Дин, ты только что подкатил к универу на тачке стоимостью в самолет в компании бывшей. На глазах у своей девушки, которая нарядилась, чтобы тебя порадовать. И она даже не спросила какого лешего это значит. Не знаю, как у вас в Корее, но у нас тут, если ты сразу не получил сковородкой по башке то, в ближайшие полгода старайся не есть ничего из ее стряпни. Отравит, как пить дать.

— Это ты свою Марту описываешь? — усмехнулся.

Друг закатил глаза:

— Это любая, чувак, любая. В этом они все одинаковы. И если ты всерьез думаешь, что твоя Соколова в этом чем-то отличается, то ты идиот.

Ханыль стукнула кулачком по рулю.

— Она даже слова не сказала. Как будто я пустое место.

Сокхен спокойно ответил:

— Смертельно раненное животное тоже бежит на охотника даже со стрелой в сердце.

Брюнетка резко повернулась.

— Думаешь, у меня получилось?

— Думаю, еще рано делать выводы.

Марка шипела от злости, как проткнутый мяч:

— Почему мы ушли, пусть бы этот поганец ответил какого рожна раскатывает в компании этой …!!!

— Мне это не нужно. — сухо ответила.

— Да, а что нужно?! Вчера еще у вас все было в порядке, когда ты к нему пое… — тут Марта замолчала и нехорошо прищурилась. — А ты вообще была у него?

Ну вот… то чего она и боялась. Марта взяла след. И теперь она не успокоится пока не узнает все.

Но хищный блеск в глазах подруги неожиданно исчез, так же внезапно, как и появился. А затем подруга спокойно произнесла:

— Делай, как считаешь нужным. Но, помни, если я увижу зеленый цвет волос или еще какую ерундень, то эту парочку депортируют отсюда по программе защиты жизни.

Я прыснула от неожиданности:

— Марка, нет такой программы.

— Пофиг. — отрезала блондинка. — Будет. И ее назовут их именем.

Она мрачно уставилась на дверь куда как раз входили Джин Хо с Максом.

Вопреки своему виду «сильной и стильной» девушки при разговоре с Мартой внутри я такой уверенности не чувствовала. Там был полный бардак. И с мамой не посоветуешься. Женская интуиция, та самая, которая якобы есть у каждой женщины от рождения, упрямо молчала. Здравый смысл ехидно ухмылялся на заднем фоне. Но хотя бы не ругался и не обещал уйти в отпуск. А пока же единственное, что я могла сделать — это ждать. Интуитивно я понимала, что это еще не конец. Ханыль сделает еще ход. И к тому времени я должна буду готова сделать два, чтобы сравнять счет.

Чтобы победить.

Репетиция к удовольствию Романа прошла весьма успешно. Все помнили слова, никто не сбивался и даже не перепутали декорации. Но атмосфера была какой-то гнетущей. Принцесса, которая должна была страдать от неразделенной любви к воину неожиданно вместо «повесить» сказала «четвертовать». На его немой взгляд невинно пожала плечами. Когда устанавливали декорации на финал (воин погибал, упав в пропасть) словно невзначай задала вопрос будут ли на дно «пропасти» класть маты? Только после откровенно злобного взгляда подруги наконец угомонилась. Но не надолго. следующей ее жертвой пал Макс, который ничего не подозревая, предложил всем прокатиться после репетиции в кафе.

— У нас не красной машинки. — тут же «цапнула» его блондинка. — Вы же на других не ездите. Не дай бог, штаны помнутся.

Машка в этот момент отвлеклась на замечание режиссера и потому нападение Марты осталось безнаказанным.

В глазах Макса мелькнул нехороший огонек и подойдя к краю сцены, он ловко закинул принцессу на плечо и понес к выходу из зала. Марта категорически была против того, чтобы изображать девицу в беде, а потому тут же громко произнесла несколько фраз на итальянском, которого Макс конечно же не знал, но слово «putta» так похожее на то, как зовут женщину легкого поведения даже он понял без перевода. А потому шлепнул девушку по пятой точке и тут же охнул: Марта вцепилась ему зубами в плечо.

— Теперь придется делать прививки от бешенства. — прокомментировала неизвестно откуда вынырнувшая Леська.

— Шла бы ты отсюда… к сессии готовиться. — Роман решил вмешаться пока Соколова не решила снова вцепиться блондинке в прическу.

Но та не унималась:

— А что я такого сказала? Вон даже на Машку отношения положительно подействовали, наконец-то на женщину стала похожа, а этой все нипочем. Хоть намордник надевай, чтобы к людям выпускать было можно.

Стрижаев резко остановился и задумчиво уставившись на дверь зала, медленно опустил на пол, застывшую от такой наглости Леськи, Марту, напутствовав:

— Помни: никаких следов насилия.

Та молча ринулась назад, но по путь ей преградил Аристов:

— Марта, оставь дуру в покое. У нас показ на носу.

— Вот-вот, — Леська, почуявшая себя в безопасности, решила наглеть до конца. — Объясни ей, что еще один вызов в деканат и пойдет улицы мес…

Громкий плеск прервал ее тираду и в зале залегла гробовая тишина.

Вода превратила тщательно уложенные волосы в жалкую паклю сосульками, упавшую на лицо и заставила поплыть макияж. Тушь у Леськи была явно не водостойкой, она размазалась, превратив блондинку в плачущую панду. Блузка промокла насквозь и с юбки тоже капало на пол, образуя небольшую лужицу у ног девушки.

— Ты что наделала? — резкий визг заставил парней поморщиться и поднять глаза на сцену в ту сторону куда смотрела взбешенная Леська. Там с пустым ведром в руках стояла Соколова.

— Извини, я нечаянно. — с ангельским лицом пропела девушка, но в сощуренных глазах не было ни капли раскаяния.

— Да кто тебе поверит!

Та спокойно пожала плечами:

— А кто подтвердит твои слова? Я просто поскользнулась, когда шла к кулисам. Это все видели.

Разбушевавшуюся Леську увела костюмерша и репетицию удалось продолжить. Марта удрала на сцену, по пути показав кулак Максу, что впрочем не произвело на него никакого впечатления.

Марта поймала меня за кулисами.

— Это было круто. Не ожидала от тебя. Но спасибо, если бы я этой курице выдернула ее перья, то не миновать бы мне третьего приглашения.

— Мне надоели ее вопли. — пожала плечами.

— Только после твоего душа она визжала еще громче. — хихикнула подруга.

— Зато сейчас молчит.

— Слова подбирает наверно.

После репетиции натолкнулась в коридоре на уже высушенную Леську. Та молча смерила меня ненавидящим взглядом и когда я уже почти прошла мимо к лестнице негромко сказала:

— Думаешь, ты ему нужна?

— Думаю, что это не твое собачье дело. — у меня не было настроения продолжать ссору, но и молчать тоже не собиралась.

— Отчего ж так? — притворное удивление Леськи было настолько фальшивым, что заставило поморщиться. — Я с удовольствием подожду пока твои мечты развеются, как дым. Этот парень слишком хорош для такой драной кошки, как ты. Как впрочем и Макс для твоей подружки.

Внутри словно что-то лопнуло, у меня не было желания притворяться хорошей девочкой: хочет — значит получит.

— Знаешь, ты мне напоминаешь слоненка из анекдота. — облокотилась на перила, уже почти решив начать спускаться, но передумала и повернулась к противнице.

Хорошенькое личико перекосилось от злости:

— Чего?

— Ну того, который просит: «возьмите меня… не пожалеете, никто еще не жалел, потому что никто еще не брал.»

Пару минут Леська соображала послышалось это ей или нет, а потом с нехорошим огоньком в глазах двинулась вперед, но что-то в моей улыбке ей не понравилось и она на миг застыла, а потом было уже поздно, в коридоре сзади послышались голоса Марты и парней.

Блондинка остановилась и злобно прошипела:

— Мы не договорили.

— Да-да-да. — неожиданно стало просто скучно, я сама себя не узнавала, раньше от такого потока злобы всегда было не по себе, а сейчас было просто все равно. — Ты еще вернешься и все такое… Буду ждать.

Леська, пробормотав что-то нечленораздельное, все-таки ретировалась. И через секунду на лестнице показалась Марта. Она успела углядеть нашу вечную противницу и уставилась на меня.

— Что опять приставала? Надо было ей ведро на голову надеть и стукнуть сверху, чтобы гудело ближайшие полчаса. Ладно, потопали в кафе, я жрать хочу. — и двинулась ко мне, но ее на полпути ловко перехватила цепкая ручонка Макса.

— У нас с тобой еще разговор не закончен.

— Господи, — возвела к потолку глаза Марка. — Что же вы блондины такие нудные-то все, а?!

Стрижаев не менее выразительно уставился на ее белокурую макушку с видом «а сама-то?»

Но Марту смутить таким примерно так же легко, как Касю видом ее лужи:

— Вот и не водись со мной, хороший мальчик, я злая. Чего пристал-то?!

Парень пожал плечами:

— Да вот хочу перевести кое-что для себя. Какой еще ты меня «фигой путевой» обозвала? Машка, может ты скажешь?

Глаза Марки забегали из стороны в сторону, а потом она невинно уставилась в стену, с надеждой покосившись перед этим на меня, а у меня начался истерический смех:

— Это значит «очень хороший человек».

— Из той же оперы, что и «Волька, о превосходнейший в мире балда»?

— Ага, ибо ты не по годам мудр. — перестать смеяться не получилось даже глаза заслезились.

Марка наконец заметила мое состояние и с тревогой уставилась на меня, попутно пытаясь вырвать ладонь у Макса.

— Так, девочки и мальчики, кажется нам пора.

— «Нам» пора. — согласился Стрижаев. — А ею займется другой человек. А вот и он.

Подошедший Джин Хо внимательно смотрел на мою истерику, а Марка попробовала еще раз вырваться.

— Да пусти ты меня. Не видишь, что она не в себе.

— Вижу. — спокойно ответил Макс. — Но сейчас это улаживать не тебе. Сама ножками пойдешь или понести?

Когда мы остались на лестнице вдвоем Джин Хо заговорил:

— Что с тобой?

— Ничего. — пожала плечами.

— Хочешь, чтобы я угадал? Перед поездкой в Италию все было хорошо. Там что-то случилось? — Джин Хо говорил на корейском и я отвечала ему на том же языке.

— Нет. С чего ты взял?

«Все изменилось именно тут и ты прекрасно об этом знаешь. Но раз притворяешься, то я тоже умею это делать».

— Ты изменилась.

«Нет, это ты изменился. Точнее изменил.»

— Все в порядке. Просто на меня так действует смена часовых поясов.

И не дождавшись ответа, начала спускаться по ступенькам. Он догнал меня, но шел рядом молча. И это было хорошо потому, что то, что я хотела сказать я не могла, а заполнять тишину пустыми разговорами не хотелось.

— Сейчас самое время. — Сокхен сидел на полу в излюбленной позе корейцев, подогнув под себя ноги. В руках у него была книга, которую он просматривал, а потому даже не поднял голову, когда Ханыль вошла в комнату. Но девушка знала, что это ничего не значит. Сокхен всегда внимательно следил за собеседником даже, если казалось, что он погружен в свое занятие.

— Думаешь? — она села в кресло и уставилась на собеседника.

— Конечно. Воспоминания о твоей выходке еще свежи, она пока колеблется куда склониться: к прощению или разрыву. И нам нужно дать ей правильную уверенность.

— Я думала она сразу его пошлет. — теперь и Ханыль задумчиво пролистывала журнал.

— Так даже лучше. Если бы она сразу взорвалась, то Джин Хо начал бы копать сразу. И много времени ему бы не понадобилось, чтобы выяснить кто это. Тем более, что он застукал нас у двери.

Ханыль шумно захлопнула журнал.

— Я вот только одного не пойму…

— Почему я помогаю тебе хоть и не согласен? — Сокхен наконец поднял на нее глаза. — Я хочу, чтобы ты поняла, когда получишь его, что это не то, что тебе нужно.

Неожиданно зазвонивший мобильный не дал ей ответить.

Ну надо же она и не ждала, что ей так скоро ответят. Неужели эта девчонка так быстро ее допекла?

Ханыль отвечала коротко и скупо, быстро договорилась о встрече и положила трубку.

Сокхен, молчавший весь разговор, вопросительно взглянул на нее.

— Все получилось. И даже проще, чем я думала. Она согласна. Говорит, что у нее есть неплохая идея.

— Ты доверяешь ей?

— Я доверяю только себе. — Ханыль задумчиво побарабанила пальцами по краю стола. — А знаешь-ка… иди прогуляйся, мне нужно переодеться. И вызови такси. У нас через полчаса встреча в каком-то кафе. «Вишня» называется. Заодно и посмотришь по карте, где оно.

— Не хочешь светить машину.

— Конечно. Она в этом провинциальном городишке, как Мерилин Монро в курятнике.

— А я ведь говорил, когда ты ее арендовала. — усмехнулся Сокхен.

Ее недовольное шиканье лишь повеселило его. Ханыль с самого детства не любила, когда ей тыкали в лицо ее ошибки.

Леська нервно крутила соломинку от коктейля в пальцах, она еще не была до конца уверена, что правильно поступает, но уж больно хотелось уесть эту выскочку. До сих пор в груди вскипало, как вспоминала сцену в репетиционном зале. И ведь Макс даже не вступился за нее. Как только связался с той бешеной собакой Мартой так и на себя стал непохож. А ведь сам не раз говорил, что та его раздражает до звездочек в глазах. Да, что греха таить, она очень рассчитывала на эту партию. У отца дела из рук вон плохо. Он еще бодрится, но уже видно, что приглашения на тусовки стали поступать гораздо реже. Если раньше Олега Врадина хотел видеть каждый, его присутствие было знаком качества приема, то сейчас лишь на ежегодные и к близким друзьям и то из вежливости. Еще чуть-чуть и туда перестанут. Семья же Макса не просто держалась на плаву, но и уверенно укрепилась на своем месте. Он мог стать ее билетом в общество. Она красива, воспитана, знает все правила и готова им следовать. Чего ему надо еще?!

Но нет же … выбрал эту выдру.

И что в ней такого?!

«На личико вполне ничего.» — с неудовольствием призналась сама себе.

Но ведь этого мало!

На секунду представила, как вытянутся лица семьи Макса, когда они увидят эту голытьбу и испытала мстительное удовлетворение. Его бабушка даже к завтраку выходила подтянутая и накрашенная, как будто у них в гостях английская королева. По ее словам женщина даже умирая должна «выглядеть соответствующим образом». А его отец, помешанный на чистоте крови… Там снобизма на полк хватит. Так что Марточка еще узнает почем литр керосина и без ее помощи. Никуда Максик не денется. Прибежит обратно, как миленький. А вот Соколовой она карму подпортит. А то больно уж сладко ей живется. С этой азиаткой она познакомилась случайно, когда убегала зареванная из зала. Обидно было сил нет как. Она оказалась невестой друга Макса. Машка увела его практически перед самой свадьбой. Кто бы ожидал от такой тихони?! Хотя кусочек лакомый, надо сказать. Из неплохой семьи и деньжата водятся. Эти золушки-голодранки знают в кого цепляться своими коготками. Только шиш им. Пусть возвращаются обратно в ту яму, из которой выползли!

В пылу праведного негодования Леська совсем забыла, что как раз у Соколовой-то семья и не была простой. По крайней мере со стороны матери. Хоть она и была только главным куратором галереи, но ее в кругах художников не зря звали серым кардиналом. Благодаря связям за рубежом длинные руки Ольги Николаевны могли много куда дотянуться. Поговаривали, что ей нравится быть в тени и поэтому она не взбирается ступенькой повыше. Зачем добровольно взваливать на себя больше ответственности?

Но о ней Леська предпочла не вспоминать. Это рушило пирамиду ее претензий к голодранке-сопернице на корню. А этого допускать было нельзя, чтобы не утратить боевой настрой.

В конце зала показалась ее новая знакомая. На секунду кольнула зависть. Уж очень была хороша азиатка в алой блузке с одним плечом и узкой короткой юбке на высоких каблуках. И она знала об этом. Шла, как звезда по красной дорожке, высоко подняв голову и чуть улыбаясь всем и одновременно никому. Рядом вышагивал…

Дин?!!!

Только, когда они подошли почти вплотную она поняла свою ошибку. Парень был просто очень похож. Одинаковый рост, стрижка, цвет кожи и разрез глаз были почти одинаковыми. Это «почти» было таким незначительным, что его можно было увидеть только вблизи. Леська моргнула, поняв, что бесцеремонно таращится на незнакомца, хотя он уже стоит вблизи минуты две, а Ханыль что-то говорит.

— Эй… э-э-эй… ты здесь? — Ханыль бесцеремонно пощелкала пальцами у нее перед носом. — Ты меня слышишь?

Наконец проследив за ее взглядом она рассмеялась.

— Нет, это не Джин Хо и не призрак. Это Сокхен. И да, они похожи.

Повернувшись к парню, она кивнула.

— Это Леся и она обещала нам помочь.

Сев на заботливо придвинутый стул, она прищурила идеально накрашенные темные глаза.

— Ну? Надеюсь, ты придумала что-то стоящее?

— Да. — наконец отмерла блондинка, все еще косясь на спутника Ханыль, который негромко переговаривался с официантом, делая заказ. — Ты спрашивала, где в ближайшее время сможешь незаметно пересечься с со своим женихом и Соколовой так, чтобы не вызвать подозрений.

— И? — заинтересованно поторопила ее темноволосая.

— Скоро у нас в универе будет большое мероприятие. Осенний бал-маскарад, что-то в этом духе. И эта парочка точно там будет. Они играют в местном театре и задействованы там. Все будут в масках и тебя никто не узнает. Туда часто приводят знакомых и твое присутствие никого не удивит.

— Хорошо… — Ханыль задумалась, как раз подошел официант и она замолчала, давая ему расставить заказ на столе. — Это очень хорошо…

С наслаждением потянув через соломинку коктейль она наконец договорила.

— Кинешь мне на телефон дату и условия этого вашего мероприятия, а уж я позабочусь об остальном.

— Что ты собираешься делать? — Леське не терпелось в подробностях обсудить унижение обидчицы, но азиатка не торопилась удовлетворять ее любопытство.

— Всему свое время. Как только понадобишься я позвоню тебе.

Леська не поверила своим ушам.

— И это все?! Я же помогаю тебе.

— Помогаешь ты себе. Моими руками. — отрезала темноволосая, но увидев обиду в Леськиных глазах, чуть смягчилась. — Я пока еще не знаю. Ты же хочешь, чтобы она получила свое? Получит. Что тебе еще надо? Тебе вообще нужно держаться от всего подальше, чтобы потом оказаться не при чем.

Сокхен молчал все время, заговорил только, когда успокоившаяся Леська ушла.

— Может зря ты так с ней?

— С кем? — непонимающе спросила девушка. — А-а-а, ты про эту… да она глупа, как пробка.

— Вот именно. Глупые люди могут быт очень опасны потому, что их действия невозможно предсказать. А эта еще и обиженная вдобавок.

— Я выполню свою часть сделки. В ее интересах сидеть тихо.

— Дай бог, чтобы ты не ошиблась. Такие, как она способны приподнести сюрприз в самый неожиданный момент.

— Мне нужно узнать в чем будет Джин Хо и она.

— Собираешься еще раз провернуть ту же самую выходку?

Девушка откинулась на спинку кресла и ухмыльнулась:

— Ну а зачем менять рабочую стратегию? Она уже испытанная.

Подумав Сокхен кивнул:

— Ты права. Один и тот же проступок, повторенный несколько раз, вызовет меньше подозрений.

Марта бухнулась рядом, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Отодвинув наушник с моего уха, громко прошептала в унисон с певцом:

— Видела в коридоре уже повесили плакат про маскарад? В чем ты будешь?

— Марка… — я надвинула наушник обратно, но звук сделала потише. — Твой склероз тебя погубит. Вспоминай, что нам Аристов говорил.

Блондинка наморщила лоб:

— Что маскарад — это идеальный способ…

— Угу. — кивнула я. — Поэтому наши костюмы давно готовы осталось только маски прикупить. Так что готовься, принцесса моя, гладь корону и расчесывай кудри. Или что вы там перед балом делаете?

— Мне уже хочется пульнуть в тебя из лука. — мрачно заметила подруга. — Я хотела быть демоном.

— Это с таким-то честным лицом и невинными глазками? Побойся бога, Марка, только ангел. Дай Стрижаеву принцем побыть. Может и от прозвища избавится.

Но Марта не пожелала остаться в долгу и ехидно поинтересовалась:

— Хочешь сказать, что твой Динь-динь позволит тебе выйти на люди в таком платье?

Прям не в бровь, а в глаз.

Джин Хо, когда услышал об этой идее пригрозил привязать меня в батарее, но не пустить никуда в таком виде. На все доводы Ромки молча показал ему кулак и сообщил, что еще одно слово и он будет искать новую актрису.

Сошлись на том, что платье будет похожим на сценическое, но на плотном коротком чехле. Иначе будет у нас Шекспир на корейский лад. И душить будут не Дездемону.

16 глава

Куда уволок в очередной раз после пар Макс Марту я не знала, но домой она вечером не вернулась. И на телефон не отвечала, хотя я звонила ей пока он не сел. В третий раз выслушав «абонент находится вне зоны…», я застыла перед экраном, гипнотизируя его, как будто это могло что-то изменить.

Мужская рука ловко выхватила у меня мобильник и сзади обняли.

— Оставь их в покое.

— Мы должны были ехать вместе на дачу перед маскарадом. — Я, извернувшись, попыталась выхватить телефон, но меня лишь крепче прижали к себе и чмокнули в ухо.

— Вот она и съездит. Ты там что забыла?

Они что с Максом сговорились?!

— У нас женский разговор. — насупилась я, когда поняла, что вожделенное средство связи мне не получить.

— Макс справится.

— Другу помогаешь? — попытки вырваться я прекратила, но напряженно прислушивалась к тому, что творилось за спиной.

Кажется этот поганец надо мной посмеивался.

— Конечно. Вы же ему шанса не даете. Все время рядом, как сиамские близнецы.

— Мне его жалко просто. Марка из него фарш сделает. И останемся мы без старосты. И я ей платье обещала показать.

— Мне покажешь. — вкрадчиво прошептали в макушку. — Сирена все равно почти весь спектакль за камнями. Так что если мне оно не понравится, то на маскараде будет также.

— В туалете меня спрячешь на весь праздник? — хихикнула я, от его дыхания по коже бежали мурашки, а я всегда боялась щекотки.