Честь клинка ночи

Минусом сети было то, что она работала медленно. Мари и Джун назначили дату как можно раньше, но знали, что к тому времени, когда сообщение достигнет самых дальних краев Королевства, получившие его клинки, возможно, не смогут прибыть вовремя.

Для того чтобы план Мари возымел наибольший эффект, спешка была важна. Зима все еще была очень холодной, но продлится еще не больше двух месяцев. Они должны были собраться и двигаться до того, как это произойдет.

Судя по сообщениям, группа Мари первой прибудет к месту сбора, длинной неглубокой долине на территории дома Фуджита. Коджи был уверен, что если бы лорд Исаму знал, что происходило на его землях, он был бы в ярости. К счастью, из всех лордов Исаму был наименее осведомлен о событиях, происходящих на его территории. Позиция также была оправдана на случай, если ситуация станет отчаянной.

Все больше клинков собиралось, и Коджи каждое утро приходилось тратить больше времени, чтобы уйти. В небольшой группе ему не нужно было далеко отходить для медитации. По мере того, как толпа продолжала расти, ему нужно было отходить дальше, чтобы просто покинуть пределы лагеря, и еще дальше, чтобы медитировать спокойно.

Близилось время, когда Мари нужно было начинать. Ее тени сообщили ей, что каждый лорд уже двигался, и была реальная вероятность того, что война начнется до того, как растает снег. Ее силы должны были оказаться быстрее.

По своему обыкновению, Коджи сел на снег и сосредоточился на дыхании. Вскоре этому ежедневному ритуалу будет трудно следовать. Если план Мари увенчается успехом, они будут постоянно в движении, имея мало времени на отдых и неподвижность.

Его медитация какое-то время работала, внимание расширилось до необходимого. Усилия было недостаточно. Его поиски ясности были бесполезны. Он уже увереннее работал с чувством, и он мог использовать свой дар дальше, чем раньше, но в бою от него не было большей пользы.

Сегодня, как и в другие дни, его мысли блуждали. При таком большом количестве событий ему было трудно сосредоточиться на чувстве. Каждый раз, когда он удваивал усилия, он все больше отвлекался.

Одно дело отвлекало больше всего. План Мари предполагал, что он будет управлять одним из крупных отрядов, который будет неотъемлемой частью ее стратегии. По ряду причин ему не нравилась эта идея, но он еще не набрался храбрости, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

Наконец он закончил. Он встал и обнажил меч, выполнил разминку, которую делал почти каждый день с детства. Когда тело погрузилось в движения, его разум расслабился.

На мгновение его мир изменился, цвета стали более яркими, и он оказался в том состоянии, которого так отчаянно искал. Но со следующим вздохом момент был упущен.

Коджи в отчаянии чуть не бросил меч на землю. Собирая каждый кусочек контроля, который у него был, он сопротивлялся побуждению.

Едва сдерживая разочарование, Коджи вонзил меч в ножны.

Он не знал, что ему нужно было сделать, чтобы стать лучше, но он знал, что ему нужно поговорить с Мари, пока не стало слишком поздно. Чем дольше он ждал, тем хуже становилась ситуация. Приняв страх, он повернулся к палаткам.

Одним из преимуществ положения Коджи было то, что его быстро пускали к Мари, когда он приходил. Такахиро стоял у двери, чтобы ее время не тратили зря на ненужные требования. Коджи просто сказал, что ему нужно было поговорить о чем-то важном, и его впустили.

Мари склонилась над бумагами, делала записи, используя систему, которую он не понимал. Коджи умел читать, но был поражен тем, что Мари сделала с этой способностью.

Мари, казалось, знала почти все важное, что происходило в Королевстве. Она знала, где находились различные армии, какие деревни голодали, а какие хорошо жили. Коджи подозревал, что она даже знала, что происходило в Звездопаде, а это означало, что клинки продавали информацию о себе подобных.

В каком-то смысле, подумал он, Мари была немного похожа на клинок. Их преимущество заключалось в способности получать расширенную информацию о мире, чтобы предсказывать события, происходящие в ближайшем будущем. Мари делала то же самое, но без дара.

Он ждал, пока она закончит записи. Когда она подняла взгляд, она улыбнулась ему, и его сердце разбилось. Он восхищался Мари, возможно, больше, чем кем-то еще в его жизни. Последовать за ней было самым благородным решением, которое он когда-либо принимал. Знать, что его секрет мог вызвать ее неодобрение, было почти невыносимо. Это укрепило его решение. Это был правильный поступок. Он выпрямился и заговорил:

— Мари, я не думаю, что тебе следует ставить меня командиром одного из твоих отрядов.

Несмотря на всю агонию, которую он перенес в последние дни, гадая, что делать, выговорить слова было на удивление легко после того, как он начал.

Мари не ответила, ожидая, что он скажет больше.

— Мари, служить у тебя было честью, но у меня, как у клинка ночи, нечистые руки. Боюсь, что если люди когда-нибудь узнают о преступлениях, которые я совершил, это разрушит наше дело. Если я всего лишь воин, ты можешь отречься от меня. Но будь я командиром, у тебя не будет такого шанса. Гораздо безопаснее просто поставить меня с отрядом, возможно, даже не своим.

Она нахмурилась.

— Не важно, что ты делал в прошлом, Коджи. Важна твоя работа сейчас, а ты хорошо постарался. Ты спас мне жизнь и обучил многих клинков ночи. Ты заслужил это.

— Спасибо, Мари. Но некоторые преступления невозможно смыть, и немногие люди в этом Королевстве обладают такой терпимостью, как ты.

Мари не была убеждена.

— Если это единственный аргумент, я не могу согласиться. Возможно, ты по какой-то причине не чувствуешь себя достойным. Но я путешествую с тобой уже несколько месяцев. Я видела, как ты тренируешься, и видела, как ты убиваешь. Если кто и знает твое сердце и характер, так это я. Я никому больше не могу доверить тех клинков.

Коджи начал злиться. Мари всегда будет Мари, и именно эта последовательность была одной из причин, по которой он служил ей своим мечом. Но у этой черты были недостатки.

— Это еще не все, Мари.

Она выжидающе смотрела на него, и на мгновение он почти сказал ей, что убил ее брата и короля. Но когда он посмотрел ей в глаза, он увидел только доброту и доверие.

— Есть разница между хорошим воином или даже хорошим человеком и хорошим командиром. Я знаю, что я хороший воин. Есть те, кто лучше, но их немного. Но я не лидер клинков. Я не разбираюсь в стратегии боя, и у меня едва ли хватит харизмы, чтобы держать клинки в узде. Самая большая услуга, которую я могу вам предложить, — это моя способность убивать, а не моя способность вести.

Он не знал, его аргумент или тон голоса не дали Мари спорить. Она разглядывала его, и Коджи боялся, что она увидит тьму его прошлого в его сердце. Долгое время она ничего не говорила.

Когда она заговорила, ее голос был мягким, но сильным:

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно.

Коджи слышал, как палатка Мари хлопала на ветру, но смотрел только на нее, гадал, что она решит.

— Хорошо. Я не хотела бы принимать такое решение, но доверяю тебе жизнью, Коджи, и если ты уверен, я заменю тебя.

Коджи низко поклонился Мари и ушел, радуясь, что его слова принял, боясь, что он мог сломать дух Мари.

Через несколько дней время пришло. Коджи был готов. После добровольного понижения в должности его статус был необычным. Поскольку Мари по-прежнему считала его личным стражем, его по-прежнему приглашали на собрания командиров, и список его задач, казалось, рос с каждым днем. Командир или нет, но Мари доверяла ему, а значит, дел было больше.

Когда Мари объявила, что его заменяют, на него бросали много любопытных взглядов. Из трех командиров Коджи многие считали фаворитом. Мари сказала, что он попросил о переводе. Какими бы любопытными они ни были, никто из командиров не стал спрашивать, и Коджи не рассказывал подробности.

Коджи присоединился к остальным клинкам. С одной стороны, это все еще было небольшое собрание. Клинков было меньше двухсот, и, когда они прижались друг к другу от холода, они не заняли много места. Кто-то нашел повозку, и Мари забралась на нее, чтобы поговорить со своей группой.

Несмотря на то, что их количество не было впечатляющим, их возможности были огромными. Коджи пытался вспомнить свою историю, но он не думал, что большая сила клинков когда-либо была собрана за пределами специальных фестивалей в Звездопаде.

Мари разговаривала с Джуном возле фургона, и пока они ждали, несколько клинков возле Коджи боролись за его внимание. Ситуация была ужасной, но настроение в лагере было странно бодрым. Дни были наполнены охотой, тренировками и кострами, которые длились до поздней ночи. Судя по звукам, которые Коджи слышал каждую ночь, пока он засыпал, немало клинков разбилось на пары, пока они ждали, когда собрание станет официальным.

Клинок рядом с ним, даже моложе его, заговорщицки заговорил с ним:

— Коджи, я знаю, что ты можешь поговорить с Мари, когда захочешь. Может, ты сможешь убедить ее провести собрание и в следующем году?

Коджи тихо рассмеялся. Честно говоря, он был бы не против еще одного сборища. Было приятно находиться в компании клинков, приносить пользу Королевству. Его по-прежнему преследовали его демоны, но его дни были счастливыми.

— Попробую. Я могу говорить, но она не всегда меня слушается!

Другой клинок собирался рассмеяться, но стал серьезным, когда Мари поднялась на повозку.

Госпожа дома Кита была в полном костюме Леди в Белом, из-за тяжелой мантии она казалась крупнее. Хотя телега была лишь немного выше, чем все вокруг, Коджи подумал, что она возвышалась над всеми клинками. Ее чистая форма выделялась на фоне изношенной и пестрой дорожной одежды, которую носили воины и целители.

Единственным изменением в наряде Мари была вуаль, которая отсутствовала. Стоя посреди толпы, Коджи мог легко различить каждую черту лица, от сильной челюсти до чуть приподнятых уголков рта.

Коджи не слышал ропота в толпе. Сильный голос Мари разнесся над собравшимися:

— Братья и сестры!

Все взгляды были прикованы к ней, но Мари не торопилась. Когда Коджи посмотрел на нее, он понял, что она была воплощением лидерства.

— Во-первых, я должна поблагодарить вас за все, что вы делали для Королевства до сих пор. Истории о доброте, которую вы оказали этой зимой — хоть вас преследовали и ненавидели, — однажды станут легендами, которые мы расскажем нашим детям. В этом я уверена. Все мы знаем, что быть добрым к другу легко, но служить тем, кто боится вас, — это качество, которым обладают немногие. Но это внутри вас всех, и мои слова никогда не выразят всей моей благодарности.

Мари притихла и оглядела толпу. Коджи почувствовал прилив гордости, узнав, что он был среди таких благородных клинков.

— Но наша работа еще не закончена. Несмотря на все спасенные жизни и все добрые дела, Королевство все еще находится в состоянии войны. Скоро растают снега, и армии двинутся в бой, и эта земля, которая кормит наши семьи, будет отравлена ​​кровью друзей. Лорды ничего не делают, чтобы остановить это. Они борются за трон, а не за свой народ. Мы научим их тому, что будет дальше! Мы покажем им, что они не могут морить голодом людей, чтобы прокормить их армии!

Несмотря на сдержанный характер большинства клинков, страсть Мари вызвала бурю восторженных возгласов в толпе. Коджи присоединился к ним.

— Хотя наша сила огромна, я не хочу видеть ненужного кровопролития. Наша миссия, как по мне, состоит в том, чтобы поразить армии всех лордов таким образом, чтобы они не могли воевать друг с другом. Пока они сосредотачиваются на своем фронте, наши группы клинков будут рвать их сзади, поражая их линии снабжения.

В толпе поднялся ропот. Не было чести в захвате склада с припасами.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала Мари, — но у нас двоякая цель. Все мы видели опустошение, которое лорды оставили, в спешке готовясь к войне. По всему Королевству семьи голодают, ведь армии могут сражаться. Мы берем эти припасы не только для того, чтобы остановить армии, но и чтобы накормить людей, которых мы поклялись защищать.

Коджи не был уверен, что когда-либо видел, чтобы толпа любого размера так быстро меняла свое мнение. Все они видели, что происходило в деревнях.

Зима была одной из самых суровых в истории. Каждый из лордов решил, что кормить свою армию важнее, чем кормить своих граждан. В большинстве случаев армии оставляли мало позади, этого никогда не хватало для того, чтобы деревня выжила.

Мари исправит проблему. Они атакуют пункты снабжения, заберут еду и материалы и вернут людям. Мари спланировала серию ударов по каждому лорду, один за другим. Темп будет жестоким, но ее целью было полностью искалечить армии. В лучшем случае она сможет остановить войну и накормить людей в процессе.

Когда Коджи впервые услышал ее идею, он был поражен. Ему понравился этот план, и он сделал все, что мог, чтобы превратить его в осуществимую стратегию. Судя по клинкам в толпе, ее идея нашла отклик и там.

Он знал, что они чувствовали.

Мари закончила свою речь:

— Я знаю, что многие из вас присягнули мне мечами, и за это я навсегда у вас в долгу. Все, что я делаю, — для Королевства, но только из-за той преданности, которую вы мне показали. Если бы я была лордом, я бы приказала вам служить, но я не лорд. Все, что я могу сделать, это просить. Сделайте это ради Королевства. Сделайте это для меня. Если вам неудобно, пожалуйста, покиньте собрание, когда захотите. Уверяю вас, никто здесь не помешает вам уйти. Наша миссия будет сложной, и наша жизнь наверняка окажется под угрозой. Это, как всегда, вам решать.

С этими словами Мари низко поклонилась клинкам и сошла с телеги. Коджи скользил взглядом по лицам и знал, что никто не уйдет.

У Мари теперь была своя небольшая армия, готовая остановить войну.

Глава 17

Снег еще не растаял, но признаки весны было видно. У Асы и Дайсуке было больше дневного света для тренировок, и хотя дни еще были морозными, Аса ощущала дополнительное тепло солнца на коже. Весна приближалась с каждым днем, долгая зима почти прошла.

Она стояла одна на равнине, недалеко от самой большой деревни, в которой они когда-либо тренировались. Дом Дайсуке находился в паре дней ходьбы от нескольких деревень, большинство из которых представляли собой разбросанные хижины. Эта деревня была самой большой в пределах трех дней ходьбы, в ней проживало около пятидесяти человек.

Это было ее последнее испытание, хотя Дайсуке не говорил этого. Боевые навыки Асы значительно улучшились, ее стиль владения двумя мечами развился до такой степени, что ей не терпелось снова сразиться с Коджи. Она не была непобедимой, но она стала намного лучше.

Однако другие навыки, которым Дайсуке пытался научить ее, были куда сложнее. Эти навыки они проверили здесь сегодня: ее способности с ее даром, ее осведомленность и ее сосредоточенность. Хотя ее стиль владения двумя мечами был невероятным улучшением, эти навыки делали ее по-настоящему могущественной. Она видела мастерство Дайсуке, и хотя она все еще не была близка к его способностям, она считала, что стала лучше.

Проверка не была сложной. День был ясный, и хотя было холодно, жители деревни вышли из домов, наслаждаясь солнечным светом. Все, что нужно было сделать Асе, это незаметно добраться из одного конца деревни в другой. Ее испытание началось в тот момент, когда она достигла края.

Успокаивая дыхание, она расширила чувство, чтобы понять это место. Тот факт, что она могла ощутить всю область, сам по себе был показателем того, насколько она улучшилась благодаря строгой дисциплине Дайсуке. Через некоторое время Аса была уверена в том, о чем она уже догадывалась: через деревню легко не пройти.

Дайсуке стоял с другой стороны, используя свой дар, чтобы чувствовать все, что происходило. Аса глубоко вдохнула и пошла к деревне.

Она остановилась на окраине, ожидая, пока люди уйдут с дороги, тогда начала. Она выбрала узкий проход за зданиями, чтобы не попадаться посторонним глазам. Дорожка изгибалась и поворачивала между построенными близко друг к другу хижинами.

Когда Аса ощутила свой момент, она сделала шаг вперед. Первая дюжина шагов далась легко. Она чувствовала, что поблизости никого нет, а за дорогой не следили.

Ее первая проблема возникла после того, как она прошла перекресток. Ее чувство, блуждая по местности, обнаружило, что кто-то ступил на ее дорогу на перекрестке перед ней. Аса начала отступать, но дар предупредил ее, что кто-то стоял рядом с перекрестком, который она только что миновала. Она не могла оставаться на месте, но оба направления казались неудачными.

В прошлом Аса напряглась бы. Ее разум метался бы, не находя ответов, как бы быстро он ни работал. После нескольких месяцев тренировок с Дайсуке ответ был другим. Она сосредоточилась на дыхании, быстро расширила ощущение мира вокруг. Времени было не так много. Женщина впереди увидит ее через несколько мгновений.

Ее чувство, улучшенное, уловило, что мужчина позади нее прислонился к одной из хижин, ее деревянные стены слегка прогнулись под давлением. Аса поняла, что его спина была обращена к перекрестку. Его поза указала, что он не собирался уходить в ближайшее время, но если она будет двигаться тихо, она сможет встать позади мужчины, и он ее не заметит. Аса отступила, завернув за угол и увидев его спину. Он был крупным и не особо наблюдательным. Аса скользнула в его тень, немного пригнувшись.

Женщина вышла на дорогу, где только что стояла Аса. Теперь ей пришлось довериться удаче. На перекрестке, возле которого она спряталась, было три маршрута. Если женщина выберет дорогу Асы, она больше ничего не сможет сделать.

Женщина прошла на перекресток, и Аса затаила дыхание. Возможно, старейшина деревни, женщина продолжала идти прямо, не глядя в сторону Асы.

Раньше Аса вернулась бы на свой первый путь так быстро, как только могла, но теперь она знала лучше. Она сосредоточилась на чувстве, планируя следующие шаги. Еще больше людей шли рядом с ее первоначальным путем. Было бы лучше, если бы она выбрала другой переулок.

Аса встала и тихонько ускользнула, обращая внимание на шаги, чтобы не шуметь и не привлечь внимание огромного парня.

Следующим препятствием была широкая тропа, которая пересекала середину деревни. Избежать этого было невозможно, но здесь Асе повезло больше. Когда она пришла, никто не смотрел на то место, которое ей нужно было пересечь. Не колеблясь, она бросилась в узкий проход на другой стороне.

Отсюда она двигалась быстро. Она приближалась к другой стороне деревни, когда возникла новая опасность. Один человек был в проходе позади нее, пока за углом, но он увидит ее через несколько мгновений. Перед ней был переход, но рядом разговаривали двое мужчин.

Аса огляделась. Она улыбнулась, посмотрев на крыши. Некоторые из них были плоскими, и чувство подсказывало ей, что в зданиях сейчас никого не было, жители наслаждались ясной погодой. Она подбежала к одному, уперлась ногой в стену и оттолкнувшись, ухватилась руками за край крыши. Одним плавным движением она подтянулась.

Она немного отдохнула, пока человек, который непреднамеренно следовал за ней, прошел внизу, не обращая внимания на то, что он чуть не оборвал проверку Асы. Во время отдыха она огляделась, улыбаясь от уха до уха, когда увидела, что могла добраться до окраины деревни по крышам.

Убедившись, что ее не увидят и не услышат, Аса легко прыгала с крыши на крышу, без проблем преодолела последние пятьдесят шагов задания. Она с гордостью спрыгнула с последней крыши, приземлилась и мягко прокатилась по другой стороне деревни, совершенно невидимая.

Вскоре после этого, сияя, она подошла к Дайсуке, лицо которого было таким же невыразительным, как всегда. Он подарил ей легкую улыбку, когда она подошла.

— Ты молодец. Не идеальный путь, но приемлемый. Ты была сосредоточена, использовала воображение, и твоя работа с даром лучше, чем я от тебя видел.

От Дайсуке это была высокая похвала, и Аса покраснела от гордости.

— Идем, пообедаем. И тогда отправимся обратно.

Аса была довольна. Ее желудок был полон, а радость от завершения проверки было сильной. По дороге к дому Дайсуке она заметила и другие признаки весны. Кое-где зеленая трава высовывалась из снега, и певчие птицы порхали над головами клинков.

Она не знала, когда в последний раз была так довольна. Ее дни были наполнены тренировками, но она была счастлива учиться у Дайсуке. Ей нравилось смешить маленькую Мику, и она была удивлена, что ей не хватало компании Кейко.

Дайсуке, который, казалось, всегда был готов выслушать ее мысли, нарушил дружеское молчание между ними.

— Возможно, это не мое дело, но я должен спросить. Ты не задумывалась о том, что будешь делать дальше?

Вопрос был с подвохом, Аса все понимала. Дайсуке считал, что научил ее всему, что знал. Больше ей нечему было учиться. Это не означало, что ее навыки нельзя было улучшить дальше, но недостаток знаний больше не был проблемой. Аса знала, что ей нужно было делать. Отныне улучшение было больше делом практики, чем обучения.

И он спрашивал, что она будет делать с тем, чему он ее научил. С набитым животом и вопросом Дайсуке она наконец набралась храбрости, чтобы задать ему вопрос, который мучил ее с того дня, как он впустил ее в свой дом:

— Даже не знаю. Я часто думаю об этом. Но могу я кое о чем спросить?

Молчание Дайсуке расценивалось как согласие.

— Когда я подошла к твоей двери, после того, что я сделал, почему ты меня принял?

Его глаза были рассеянными, будто он видел далекое прошлое.

— Мои чувства были смешанными. Я долго думал, что буду делать, если наши пути снова пересекутся. Часто я верил, что убью тебя.

Заявление было простым и без злого умысла. Аса не удивилась, но было больно.

— Все просто. Я принял тебя из-за Киоши. Зная то, что я знаю сейчас, я думаю, что он заботился о твоем сердце лучше, чем ты, и, безусловно, лучше меня. Его последняя просьба заключалась в том, чтобы я тренировал тебя так хорошо, как мог. После…

Голос Дайсуке, обычно ровный, дрожал. Он сделал глубокий вдох и продолжил:

— После его смерти я не смог выполнить данное ему обещание. У меня было достаточно уважения к нему, чтобы не убить тебя, хотя я отчаянно этого хотел. Когда ты нашла меня, его желание побудило меня принять тебя.

Аса остановилась и низко поклонилась ему. Он молча кивнул, и они продолжили. Некоторое время Аса не решалась говорить.

— Как ты думаешь, что мне делать?

— Я не знаю. Я не в курсе событий дня, я знаком только с общим положением дел. Однако и Киоши, и я попросили бы тебя об одном — чтобы ты служила народу Королевства настолько хорошо, насколько это возможно.

На вкус Асы ответ был слишком широким. У нее было то же чувство, но она не знала, как этого лучше всего достичь.

Она была удивлена, когда Дайсуке продолжил:

— Знай, что я не желаю зла, но как только мы вернемся домой, я попрошу тебя уйти в течение нескольких дней.

Асу словно ударили ногой по голени. Не успев подумать, она выпалила:

— Почему?

Дайсуке взглянул на нее и мягко улыбнулся, выражение его лица было удивительно нежным.

— Это не потому, что я хочу, чтобы ты была исключена из жизни моей семьи. Я уверен, что и Кейко, и Мика были бы счастливы, если бы ты навсегда осталась нашей гостьей. Ты стала так же близка нам, как Киоши, и это немалый подвиг. Даже я признаю, что был бы не против вашего присутствия. Ты опытный воин, и с тобой легче управлять домом. Тебе всегда будут рады в моей семье, наша дверь всегда будет открыта для тебя. Но ты прячешься, и я был бы плохим учителем, если бы продолжал позволять тебе так делать.

Аса хотел возразить, но слова умерли, не слетев с губ. То, что она жила с Дайсуке, чтобы продолжать тренировки, было в лучшем случае полуправдой. Пока она была с ним, не было необходимости выяснять, для чего она жила.

— Я не знаю, что делать, — повторила Аса.

Дайсуке остановился и пристально посмотрел на нее.

— Зачем ты пришла ко мне?

Аса на мгновение растерялась.

— Чтобы стать сильнее.

— Зачем?

— Потому что я хочу предотвратить смерть близких мне людей, — она думала о своей семье, Дайки и его волевой жене.

— Ты дура.

Слова жалили, но Аса слышала за ними любовь. Тем не менее, они ее расстроили.

— Почему это неправильно? Разве ты не поэтому здесь, в глуши?

Дайсуке покачал головой, будто она была ребенком, не понимающим простейших объяснений.

— Отчасти мы здесь для того, чтобы защитить мою семью, да. Но настоящая причина в том, что мы хотели начать новую совместную жизнь. Аса, какой бы сильной ты ни была, ты не сможешь предотвратить то, что приходит ко всем нам. Твоя цель должна быть лучше, чем это.

— Твое представление о «защите Королевства» слишком расплывчато.

— Тогда уточню. Служи одному человеку или одной деревне. Просто служи. Даже если будет только один человек, ты будешь иметь значение в этом мире, и это все, о чем мы с Киоши могли бы попросить.

Дайсуке, как и его наставник Киоши, был одним из лучших людей в ее жизни. Его решение было нелегко принять, но оно было правильным.

— Могу я остаться еще на несколько дней и попрощаться с твоей семьей?

— Конечно. Я бы никогда не стал отказывать тебе в этом.

Аса обычно не была мягкой, но хотелось подбежать к Дайсуке, прыгнуть на него и крепко обнять. Казалось, мир раздавит ее. Но она взяла себя в руки и поклонилась ему.

Дальше они шли к его дому в тишине.

В течение следующих нескольких дней Аса старалась проводить каждую минуту с семьей Дайсуке. Она знала, что привязалась к ней, но только когда могла лишиться их общества, она поняла, насколько они стали близкими. Мгновения ускользали, как песок сквозь ее пальцы.

Они с Микой часто играли в лесу за домом. Они представляли себя высокими дамами, суетящимися над своей одеждой и едой. Аса не ожидала, что ей понравится играть с девочкой, потому что у нее никогда не было возможности играть, когда она была маленькой, и теперь она не видела в этом особой нужды. Но Аса постепенно смягчилась, и, хотя она не могла броситься в игру с воображением с таким же энтузиазмом, как дочь Дайсуке, она участвовала без жалоб.

Дайсуке продолжил ее обучение, хотя учить было нечему. Теперь стало больше тренировок и меньше инструкций. Время все еще было дорого, особенно для Асы. Она сосредоточилась на Дайсуке, ей было очень любопытно, как живет клинок ночи с такими невероятными навыками. Она наблюдала, как он занимался утренней тренировкой, как он общался со своей семьей. Иногда ей удавалось признать, что ей нужно было то, что было у него.

Однажды утром Дайсуке попросил Асу присоединиться к нему на прогулке по лесу. Как она часто делала, Мика спросила, могла ли она пойти с ними, и Аса была приятно удивлена, когда Дайсуке согласился. Они молча шли по лесу и вскоре оказались в древнем лесу, где деревьям было сотни лет. Аса ходила тут раньше, но обычно избегала этого места.

Проблема со старым лесом заключалась в том, что он был не таким, каким казался. Если пройти по нему, обладая только пятью обычными чувствами, то можно было услышать только тишину среди деревьев и шаги внизу. Ветки над головой блокировали большую часть света, и даже разгар дня мог казаться глубиной ночи. Лес казался почти мертвым или умирающим.

С даром прогулка по старому лесу была совершенно другим опытом. Можно было ощутить жуков и тварей, которые прятались от вас. Сами деревья, величественные для своего возраста, производили мощное ощущение, а земля под ногами была полна жизни. Переплетающиеся корни, роющие животные и ползучие насекомые наполняли разум потоком информации, будто в городе.

Разница между обычными чувствами клинка и даром делала поход в старый лес неприятным занятием. Асе это никогда не нравилось.

Лучшее предположение Асы заключалось в том, что некая человеческая интуиция, какой-то намек на дар должны быть присущи каждому, потому что очень немногие люди ходили в старые леса. Конечно, ходили рассказы о мифических существах, похищавших детей в лесу, но Аса подозревала, что это была лишь попытка объяснить скрытое беспокойство.

Дайсуке был необычен тем, что, казалось, не обращал внимания на толстые деревья и узкие тропинки. Как и ее отец, Мика выглядела спокойной. Они шли большую часть утра, все глубже уходя в лес. Временами их путь становился настолько темным, что Аса хотела зажечь факел.

Она наблюдала, как двигались ее спутники, и поняла, что у них была цель. Дайсуке не бродил и не искал. Он двигался к месту глубоко в лесу, куда немногие осмеливались заходить даже на окраину. Мика, судя по ее беззаботному отношению и возбуждению, будто знала, куда они шли.

В конце концов, они вышли на небольшую поляну. Появилась очень маленькая хижина, которая выглядела так, будто в ней лишь одна комната. Дайсуке провел их внутрь, и Аса увидела, что угадала. Там стояли две кровати и очень простая печь для приготовления пищи. В хижине было все необходимое для жизни, но не было лишнего места.

Аса рискнула предположить:

— Ты построил это на случай худшего? Тут можно спрятаться, если события обернутся против вас?

Дайсуке кивнул.

Больше ему ничего говорить не пришлось. Аса сама понимала гениальность. Они будут в безопасности от любых солдат, а в ограниченном пространстве вокруг хижины, даже если целая группа солдат нападет, Дайсуке сможет отразить их одного за другим.

Клинков ночи постигнет та же участь. Деревья были густыми, и Дайсуке не ощущался. Он мог убить группу клинков почти с легкостью.

Единственная опасность, с которой столкнулся Дайсуке, заключалась в том, что весь лес сгорел, но Аса этого не заметила. Пиломатериалы были ценным товаром, и кто-то должен быть в невероятном отчаянии, чтобы намеренно уничтожить лес. Стихийные бедствия были возможны, но маловероятны.

Мика потянула за одежду Асы.

— Раньше это был храм, но мой отец превратил его в жилое пространство.

— Я хотел показать тебе это место, — сказал Дайсуке. — Невозможно предсказать, что произойдет в Королевстве в этом или даже следующем году. Я надеюсь, что мой дом пощадят, но у меня есть планы на случай, если будет не так. Здесь я могу бесконечно защищать свою семью. Я хочу, чтобы ты знала, где он, на случай, если понадобится место, куда можно вернуться.

Аса почувствовала, как в глубине нарастала грусть. Она знала, что для Дайсуке значило показать ей последнее место, которое он создал для безопасности своих близких. Для него было почти невыносимо доверять ей после страданий, которые она причинила ему.

Она низко ему поклонилась.

— Спасибо.

Когда она выпрямилась, ей в голову пришла мысль.

— Дайсуке, мне жаль, что я должна спросить, но как мне найти это место? Я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся.

Дайсуке усмехнулся.

— Возможно, я могу преподать последний урок.

Он опустился на колени и указал ей сделать то же самое. Аса последовала его примеру, улыбаясь, когда Мика села на корточки. Дайсуке показал Асе ладонь.

— Положи руку на землю и сосредоточься на том, что под нами.

Аса сделала, как просил Дайсуке, направила чувство вниз. Она не помнила, чтобы когда-либо пыталась. По ее опыту, они всегда направляли чувство в стороны, а не вниз. Она почувствовала корневую систему внизу, но для нее это было не в новинку, так как она ощущала ее влияние большую часть утра.

Она подняла ладонь и посмотрела на Дайсуке.

— Я не знаю, что должна ощутить.

— Чувствуешь течение энергии в корнях?

Аса нахмурилась. Она никогда не думала о таком. Она опустила руку, закрыла глаза и сосредоточилась на расширении чувства. На этот раз, когда она нашла корни, она сделала, как просил Дайсуке. Удивительно, но энергия вела к хижине, которую построил Дайсуке.

Аса встала.

— Как это?

— Я считаю, что есть линии силы, которые проходят через мир, в котором мы живем, и я размышлял об этом много раз. Если расширить чувство в любой точке этого леса, ты почувствуешь поток энергии к хижине. Сосредоточение внимания с помощью рук это начало, но если будешь тренироваться, ты почувствуешь, как жизнь течет под ногами. Здесь все указывает на одно и то же место.

Аса чувствовала себя такой же сбитой с толку, как и тогда, когда она только начала тренироваться с клинком ночи.

— Что это значит?

Дайсуке пожал плечами.

— Я не уверен. Я просто знаю, что это работает. Тренируйся. Если понадобится, ты снова сможешь найти это место.

Аса согласилась с его доводами, даже если она их не поняла. Днем они работали по дому, убирались и собирали хворост.

Все трое вернулись в дом ранним вечером, как раз к трапезе Кейко, простой ужин из риса и рыбы, пойманной накануне из близлежащего ручья. Аса думала, что еда была особенно восхитительной, гадала, было ли дело в приготовлении или атмосфере, из-за которой каждый кусочек казался кусочком чистого удовольствия.

Когда они приблизились к завершению ужина, Аса решила, что пора было сообщить новость. Без особого предупреждения она сказала:

— Завтра я уйду. Мне еще нужно поработать.

Кейко эта новость не удивила. Аса сказала ей несколько дней назад, вернувшись из деревни, что она собиралась уйти в ближайшее время.

Однако Мика этого не ожидала. Слезы навернулись на ее глаза, и, сделав глубокий вдох, она едва сдержала их.

— Я думала, ты останешься здесь навсегда, и мы сможем стать сестрами.

Сердце Асы разрывалось от слов девочки. У нее тоже никогда не было сестры.

— Я бы хотела, Мика, но я должна пойти и попытаться помочь другим людям в Королевстве.

Девушка вытерла слезы и свирепо посмотрела на Асу.

— Мой отец говорит, что клинок ночи ходит и следит за тем, чтобы плохие люди никому не причинили вреда. Это ты собираешься делать?

— Да, это я собираюсь делать.

Больше она ничего не смогла сказать. Мика продолжила:

— И ты обещаешь, что вернешься, когда закончишь, и мы сможем стать сестрами?

В тот момент Аса предпочла бы столкнуться с одним из охотников за клинками ночи, чем с Микой. Она взглянула на ее родителей, но, хотя они поддерживали Асу взглядами, было ясно, что она одна. Она подошла к Мике на коленях и, действуя импульсивно, обняла ее.

Крепко обнимая девочку, она сказала:

— Мика, я бы хотела остаться здесь и быть твоей сестрой, — она удивилась тому, что верила своим словам. — Но ты знаешь, что то, что я делаю, опасно. Если я смогу, я вернусь к тебе, но не обещаю.

Девочка была маленькой, но все понимала. Аса отпустила ее и снова взглянула на Дайсуке и Кейко. Дайсуке чуть склонил голову, и по левой щеке Кейко скатилась слеза.

Они закончили трапезу в тишине, и в ту ночь, пока они готовились ко сну, Мика пришла в спальню Асы и прижалась к ней, уснув, пока Аса смотрела в потолок и рассказывала легенды о клинках ночи.

На следующее утро она встала раньше Мики. Было бы тяжело будить девочку и прощаться с ней, но Аса боялась, что если будет ждать, ей не хватит смелости уйти.

Она прошептала прощание Кейко, которая крепко ее обняла. Дайсуке пошел с ней на холм, скрывающий дом.

— Ты отследишь Мари и присоединишься к ней?

— Да, — после их возвращения из деревни Аса больше ни о чем не думала. Если ей придется кому-то служить, она не могла придумать лучшего человека.

Дайсуке поклонился Асе.

— Для меня было честью принимать тебя. Тебе рады в любое время и не забывай практиковать полученные навыки. И, Аса?

Она выжидающе посмотрела на него.

— Что бы ты ни делала, не забывай служить. Важна не ты одна.

Аса кивнула, и, прежде чем она смогла передумать, она повернулась и ушла, оставив Дайсуке и его семью позади себя.

Глава 18

Снег таял, и Мари была уверена, что она стала самым разыскиваемым человек во всем Королевстве. Тени от каждого из домов приходили к ней с плакатами, призывающими к поимке Леди в Белом. Награды становились огромными, их почти хватало, чтобы кормить город месяц.

Мари уловила иронию. Ее стратегия в том виде, в каком она была, работала. Продовольствие и припасы подверглись набегам, были украдены у армий и доставлены обратно в города и деревни, из которых они прибыли. Леди в Белом вернула людям деньги, но лорды должны были забрать их обратно, чтобы выплатить сумму, которую они обещали за ее поимку.

В детстве она любила представлять себя в другом мире. Ей нравились стены Стоункип, но были времена, когда ей хотелось кататься на лошади в дикой природе. Иногда, чтобы удовлетворить свою фантазию, она представляла себя королевой бандитов, всегда в бегах от тех, кто предаст ее правосудию.

Что бы ее детское я сказало, если бы увидело, как жила Мари? Ее юное воображение стало ее повседневной реальностью, но реальность была далеко не такой романтичной, как ее мечты. Земля была влажной и холодной, и хотя ее отряд был в приподнятом настроении, их условия были ужасными. Они не осмеливались провести больше одного-двух дней на одном месте. Она путешествовала с более чем пятьюдесятью клинками, всегда убегая, всегда преследуемая армиями лорда Исаму.

Опасность росла вместе с ее репутацией. Когда-то Леди в Белом могла получить безразличие или, возможно, нерешительный прием. Теперь, если она въезжала на новое место в своем белом костюме, сельские жители низко кланялись ей.

Через несколько дней она поняла, что многие жители Королевства были более верны к ней, чем к лордам земель, на которых они жили. В такие моменты она подумывала изменить свои цели и забрать Королевство себе. Разве она не была бы мудрой и справедливой королевой?

Какой бы соблазнительной ни казалась идея, Мари не позволяла ей задерживаться. Королевством никогда не управляла женщина, и хотя жители деревни были счастливы скрывать ее и обманывать преследователей, между этим и предоставлением права женщине править была огромная разница.

Голосок в ее голове предупреждал об искушении власти. Хироми был хорошим человеком, который никогда не подумал бы послать убийцу за сестрой. Но власть была коварна, топтала честь. Даже мысль о том, что она узурпирует власть у лордов, имеющих законные права, была достаточным доказательством этого.

Лучше было оставаться на том курсе, который она изначально установила. Война была отложена более чем на месяц, поскольку армии и лорды изо всех сил пытались придумать, как прокормить и снабдить свои войска, в то же время предотвращая беспорядки своего народа. Она получала сообщения о том, что каждый отряд клинков преследовался частью армии, отводя необходимые войска от передовой линии сражения.

Между домами все еще продолжались стычки, но действия Мари пока что предотвратили войну, которой она опасалась. Она не знала, сколько еще продержатся ее силы. По мере того, как их репутация росла, к ним добавлялось больше войск, и погоня становилась все более интенсивной. Группа Мари почти дважды попадала в окружение, но каждый раз им удавалось найти выход благодаря способностям одаренных.

Мари беспокоилась, что вскоре придется прибегнуть к насилию, чтобы продолжить миссию. Она боялась такой возможности, но делала все, что могла, чтобы подготовиться к неизбежному дню. Лучше ее клинки убьют горстку солдат, чем мир погрузится в войну.

Действия Мари также смягчили отношение населения к клинкам. Несомненно, страх и ненависть сохранялись, но голодающая семья принимала пищу независимо от ее источника. Качество клинков на ее службе имело первостепенное значение для успеха. Если бы хоть один клинок ударил по жителю, все было бы иначе. Но до сих пор ее клинки отвечали на ненависть запасами еды. Даже если над ними издевались, они продолжали служить.

Мари не питала иллюзий, что клинки отличались от граждан по темпераменту. Были клинки, которые принимали мудрые и заботливые решения, и те, кто делал опрометчивые и высокомерные решения. Но недавно она увидела качество людей, которые объединились ради общего дела. У них были все возможности и все основания для нанесения ответного удара в некоторых деревнях, но они всегда сдерживали себя.

Мари особенно запомнилась крупная деревня под названием Хайфилд. Ее войска привезли продовольствие, недавно забранное у армии Исаму, и раздавали на окраине деревни. Со спины группа местной молодежи бросала тяжелые камни. Клинки чувствовали броски, но не могли увернуться от всех камней. Один из них попал клинку ночи по голове, когда он увернулся, из-за чего из раны быстро потекла кровь.

Клинок рухнул, и его сын, еще один клинок ночи, служивший вместе с ним, немедленно пошел в толпу. Все начали разбегаться, опасаясь надвигающегося кровопролития. Даже Мари боялась, что репутация, которую она так усердно создавала, будет разрушена.

Но когда сын подошел к молодым людям, напавшим на его отца, он встал перед ними на колени и предложил рис.

Инцидент обернулся удачно. Отец был исцелен клинком дня, и молодые люди были пристыжены перед всем их обществом.

Не каждый опыт был таким положительным, как Хайфилд. Дважды им приходилось оставлять еду на окраине деревни, потому что никто не мог выйти из домов при клинках ночи. Явление было менее распространенным, но все же произошло.

Процесс был мучительно медленным, но клинки постепенно приближались к цели Мари. Она только задавалась вопросом, хватит ли времени.

Однажды вечером Мари бродила по лагерю, совершенно измученная. Она никогда не была воином, но всегда была активной, и эта кампания истощала ее. Клинки вокруг нее были тихими, тяжелый рабочий день привел всех в состояние покоя.

Даже неутомимый Такахиро молча сидел у одного из разожженных костров, ожидая, когда приготовится ужин. Мари села рядом с ним, его единственным ответом было тихое хмыканье.

Она вздохнула и, в конце концов, снова встала. Она так же устала, как и остальные, но ее разум не хотел успокаиваться. Такахиро командовал этой группой, но она продолжала мечтать о будущем, пытаясь увидеть следующий шаг. Как бы она ни боролась с проблемой, решения у нее не было.

Когда Аса въехала в лагерь, все собрание ожило. Некоторые из клинков знали Асу лучше, чем другие, но она была переменой, и приятной.

Она остановила лошадь и плавно соскользнула с седла. Мари нахмурилась и посмотрела на клеймо на креплении. Коня украли у армии Исаму.

Клинок ночи проследила за взглядом Мари.

— Я решила, что потеря одной лошади их не сильно расстроит.

Подошел еще один клинок и предложил позаботиться о лошади. Аса с благодарностью согласилась, и Мари пригласила Асу к себе в палатку. Мари не знала, что именно в Асе ей так нравилось, но она была безмерно благодарна за то, что увидела ее лицо.

Мари приготовила чай, и женщины сели на колени друг перед другом. Удивительно, но Аса заговорила первой:

— Вы все выглядите так, как будто тренировались весь день на солнце. Некоторые из клинков, кажется, готовы упасть в обморок на месте.

Мари кивнула.

— Мы в бегах уже месяц, и это требует огромных жертв.

Аса сделала глоток из чашки, поблагодарив Мари за напиток.

— Слухи о ваших делах быстро распространяются. Я проехала не менее трех деревень, где говорилось только о Леди в Белом. Для большинства ты героина, а для некоторых — предательница.

Для Мари это не было неожиданностью, но она чувствовала немного боли оттого, что некоторые считали ее предательницей.

Она молчала. Это было не для общественного признания, и жаловаться было бесполезно.

Две женщины потягивали чай. Мари, как хозяйка палатки, должна была продолжить разговор, но она ощущала сомнения. Почему она позвала Асу к себе в палатку? Они были не так уж близки.

Но в Асе было что-то такое, чего Мари не могла уловить, и эта черта сейчас стала еще более явной, чем в прошлом. Мари решила рискнуть.

— Аса, я расстроена и беспокоюсь за клинки и за Королевство.

Мари полностью заполучила внимание Асы, но клинок ночи не ответила.

Леди пыталась подобрать правильные слова:

— У нас все хорошо. Мы плотина в реке, но мы слабы, и когда мы рухнем, война затопит Королевство. Мне нужна помощь лорда.

Аса слегка наклонила голову вперед, осознавая проблему Мари.

— Ты не думаешь, что твой брат тебя послушает?

Мари засмеялась. Когда произошло нападение, Асы не было.

— Он пытался убить меня.

Аса нахмурилась.

— И?

Ответ клинка поразил Мари. Она перестала смеяться и покачала головой, пытаясь удостовериться в словах Асы. Это заняло несколько секунд, но лицо Асы указывало на вопрос.

— Если кто-то пытается убить, он вряд ли послушает.

— Почему нет?

Мари скривилась, озадаченная поведением Асы.

Клинок ответила:

— Полагаю, твой брат узнал о твоем союзе с группой клинков?

Мари кивнула.

— Если слухи о ваших действиях и личности распространятся, он проиграет войну еще до начала. Приказ о вашей смерти был холодным, но логичным действием, верно?

Мари громко выдохнула. Да, она полагала, что Аса была права.

— Есть ли кто-то, кто подходит лучше и выслушает твои планы относительно Королевства?

Мари обдумывала свои ограниченные возможности. Каташи никогда бы ее не послушал, а Исаму не годился на роль короля. Хироми уже знал, что делала Мари, так что, если он вступит с ней в союз, это будет с полным знанием ее секретов. Хироми был ее лучшим вариантом. Она покачала головой.

— Тогда мне кажется, что выбор понятен, пусть и неприятен. Нужно поговорить с братом.

Мари снова не согласилась.

— Даже если ты права, я не смогу добраться до него. Сейчас он один из самых хорошо защищаемых людей в Королевстве, а мне угрожает смерть.

Аса улыбнулась.

— Тогда хорошо, что я решила приехать. Я проведу тебя к нему.

Сердце Мари колотилось в груди. Говорить и жаловаться — одно действие. Пробраться в лагерь армии, возможно, убить охранников и тайно встретиться с братом — совсем другое. Она не могла.

Но Аса сидела перед ней, спокойно попивая чай и выжидающе глядя, будто ждала, что Мари скажет ей, когда они пойдут. Мари поставила чай и прошлась по маленькой палатке, сожалея, что впустила смелого клинка ночи.

Хуже всего было то, что Аса была права. Если единственной надеждой Мари был разговор с лордом, ее брат был лучшим выбором, и если это так, ей придется попробовать. Альтернатива заключалась в том, чтобы вести медленно проигрышную битву, пока ее товарищи не сломаются и умрут.

Она перестала расхаживать и опустилась на колени, глядя Асе в глаза.

— Ты можешь отвести меня к нему?

Аса ответила не сразу, учитывая факторы, которыми она не поделилась с Мари.

— Думаю, да. Конечно, не обещаю, но я верю, что получится.

Мари не понимала, почему слушала. Попасть в этот лагерь было почти самоубийством, за исключением того, что самоубийство было, вероятно, более быстрым и менее болезненным.

Но она уже рисковала своей жизнью каждый день. Она не думала об опасности, когда ее защищало одно из самых больших скоплений клинков ночи, но факт оставался фактом. Аса заставляла ее жить в соответствии со своими идеалами.

Прежде чем Мари успела остановиться, она сказала:

— Хорошо. Мне нужно будет подготовить командиров к моему отсутствию, но мы уедем в следующие несколько дней.

Аса поклонилась, допив чай.

— Спасибо за чудесный напиток, миледи. Я с нетерпением жду возможности провести время вместе в дороге.

Глава 19

Коджи наблюдал, как их командир, клинок ночи по имени Икко, нарисовал склад припасов, на который клинки собирались напасть. Еще до того, как Икко заговорил, Коджи знал, что стратегия, которую они использовали сейчас, не будет работать вечно. Здесь было гораздо больше защиты, гораздо больше войск и гораздо лучшая расстановка, чем им попадалось раньше. Они могли быть клинками, но их враги не были дураками.

Почти сотня стражей окружила склад снабжения, который был построен у подножия холма, с которого на целую лигу было видно на местность во все стороны. Присланные ранее разведчики сообщили, что патрулирование было регулярным и бдительным.

Когда кампания, если так можно было ее назвать, началась, клинки почти не боролись. Линии снабжения, конечно, охранялись, но войска не были ни опытными, ни хорошо обученными. Они были отбросами армии, настолько ниже умений клинков ночи, что казалось шуткой.

Уже нет. Кампания Мари вызвала подкрепления, одни из лучших с фронта. Эти люди гордились тем, что они солдаты, которые тренировались каждый день в надежде стать офицерами.

По отдельности они представляли небольшую угрозу для клинков, но вместе они были силой, с которой нужно было считаться. Миссии становились все сложнее. Если клинки не изменят своего подхода, они скоро будут разбиты.

Икко обсуждал план таким, какой он был. Коджи снова был рад, что Мари вняла его просьбе не возлагать на него ответственность. Пока он слушал, их командир приводил пункт за пунктом простые факты, которые Коджи мог бы забыть.

Коджи занял почетное место среди группы, с которой путешествовал. Он был признан лучшим мечом в группе и усердно тренировался, поэтому позицию не отняли. Всякий раз, когда составлялся план, он был в центре битвы и не желал другого места.

План Икко состоял в том, чтобы атаковать ночью склон. Это был несложный план, который Коджи ценил, но он беспокоился, что клинки начали пытаться делать больше, чем могли выдержать. Солдаты увидят их приближение. У них будут лучники и несколько укреплений. Кто знал, что еще там было?

Хуже, у Коджи и группы не было времени на проработку стратегии. Отряд преследования наступал им на пятки, и все полагали, что догонят их через день или два. Им нужно было нанести удар сейчас, иначе они рисковали оказаться загнанными в угол.

Коджи поведет основные силы по тропе, ведущей к вершине. Две другие небольшие группы попытаются ударить с фланга, но Коджи и его команда справятся с основной силой контрнаступления.

Было бы проще, если бы им разрешили убивать стражу. К сожалению, Мари была непреклонна в отношении этого. Если клинки ночи начнут убивать стражу, даже по уважительной причине, вся добрая воля, которую они упорно развивали, будет потеряна.

Пока еще смертей не было на обеих сторонах, но Коджи начал верить, что это была удача, чем что-либо еще. Шансы противников продолжали расти, им придется либо убить, либо умереть в попытках завершить свои миссии.

Командир взглянул на своих воинов, его выражение лица приветствовало вопросы. Их не было.

— Хорошо, — сказал он. — Отдыхайте, сколько сможете. Мы скоро начнем атаку.

По обычаю, Коджи повел основные силы по склону. Изначально склад снабжения представлял собой набор из четырех укрепленных хижин. Они были в горных землях дома Кита, и камней было много. С ландшафтом и плотными стенами хижин припасы можно было защитить.

Коджи и его войска обнаружили это достаточно быстро. Как и предполагалось, их заметили задолго до того, как они добрались до хижин. Была поднята тревога, и стражи образовали прочный периметр, используя валуны, чтобы укрыться от стрел, которые не летели.

Но стрелы полетели от стражей. Коджи решил, что наверху было как минимум два отряда лучников, и он был достаточно близко, чтобы почувствовать, как они натягивали тетивы. Он присел на корточки под коротким круглым щитом, чувствуя удары, когда стрелы вонзались в его защиту.

Клинки ночи редко носили щиты, но после нескольких атак меры предосторожности были сочтены необходимыми. Хотя эта практика была неприятна многим, это была одна из причин, по которой ни один из клинков ночи Икко не был убит.

Они продвигались медленно, намного медленнее, чем хотелось Коджи. Дорога была заполнена катящимися камнями, и только тусклый свет луны указывал путь, клинки не могли двигаться слишком быстро. Они двигались на корточках, чтобы защитить себя, пока вокруг гремели стрелы, не ускоряло процесс.

Сложности только начинались. Наверху Коджи услышал звук, похожий на стон гиганта. Стон стих, а затем небольшая струйка камней превратилась в гулкое эхо. Ум Коджи, привыкший к звукам битвы, застыл, не в силах понять, что происходит. Неужели мир над ним раскололся?

Он поднял взгляд вовремя, увидел огромную тень, темнее ночи, несущуюся к нему. Не задумываясь, Коджи бросился в сторону, избегая тени и того зла, которое она представляла.

Позади него, в пространстве, которое он только что освободил, валун рухнул со склона холма, раздавив два клинка ночи позади него, и звуки их ломающихся костей эхом отозвались в ушах Коджи. Третий клинок, женщина, покатилась, как детская игрушка, когда валун ударил ее боком на пути с горы.

Снова стоны и треск. Коджи поднял глаза, чтобы увидеть, выросли ли над ним новые тени.

На мгновение он испугался вида.

Со своего положения на животе, упираясь подбородком в землю, он мог видеть над склоном холма только сверкающее множество звезд, каждая из которых мерцала жизнью на его глазах.

По обе стороны от него падали валуны. Клинки ночи были слишком медленными, чтобы среагировать; они не могли понять, что происходило. Они не могли чувствовать валуны, и одним блестящим ходом их главное преимущество было сведено на нет.

Коджи подумал, что он кричал, но не слышал собственного голоса.

Больше клинков, людей, с которыми он подружился и сражался на протяжении месяцев, внезапно исчезло.

Коджи попытался вспомнить, что он знал о вершине холма. Силы дома Кита не могли иметь там столько валунов. Прижиматься к земле было бесполезно. Клинки по-прежнему оставались мишенью для лучников, и защита из щитов была в полном беспорядке, пока они искали валуны.

Коджи поднялся на ноги и бросился вверх по тропе. Он был менее чем в ста шагах от вершины, но каждый шаг был мучительно медленным. Бег в гору после всего, что он пережил, отнимал у него почти все силы. Его ноги горели, когда он взошел на вершину и, уже уставший, бросился в бой.

Его ждало множество копий и мечей. Он чувствовал удары и раны, бросил щит, когда три копья пронзили его в одно мгновение. Проскользнув в самую маленькую щель, Коджи ударил своим деревянным мечом, нанося удары так быстро, как только мог. У него не было времени ничего делать, кроме как бить и укорачиваться, атаковать и уклоняться.

Он не обнаружил той ясности, которая у него была раньше, но он все еще оставался могущественной силой, в одиночку разбивающей строй солдат. Одно копье пронзило его левую руку сверху. Меч нежно задел внешнюю сторону его бедра, вызывая струйку горячей крови в прохладном вечернем воздухе. Он сбивал солдата за солдатом, но в бою в одиночку мог вот-вот получить удар, который остановит его сердце.

Два других клинка взошли на вершину, им помогло отвлечение, созданное Коджи. Он сразу же почувствовал, как давление на него ослабевает, когда стражи переключили свое внимание на другие угрозы.

Коджи был счастлив напомнить своим противникам, какую опасность он представлял. Теперь, когда у него была помощь, он давил еще больше, сеял столько неразберихи в рядах, сколько мог. Клинки понесли потери, но он был уверен, что сможет развернуть исход боя.

Еще больше клинков ночи забралось на холм. Постепенно ход битвы менялся.

Мнение Коджи снова изменилось, когда два его удара были легко отражены в бою. Он повернулся, ожидая увидеть опытного мечника.

Он не ожидал столкнуться с клинком ночи с холодным оружием в руке.

Лицо женщины казалось знакомым, будто из полузабытых моментов. Почему он узнал ее?

Ее меч мерцал в лунном свете, и его чувство загорелось возможностями. Вдруг он вспомнил. Не ее имя, а то место, где он встречался с ней раньше.

Она была мастером, когда он был учеником. Он наблюдал за ее дуэлью до того, как ему разрешили сделать то же самое. Она была умелой.

Его воспоминания были точными. Ее меч сверкал вокруг него, проверяя его защиту, заставляя уступить больше, чем он хотел. Еще больше, и она заставит его оказаться на склоне холма, откуда она его столкнет.

Она билась не деревянным мечом.

Коджи получил небольшую отсрочку, когда в бой ворвался другой клинок, один из напарников Коджи. Эта дуэль закончилась за два хода, длинная красная линия пересекла грудь спасителя Коджи. Но жертва дала Коджи шанс сориентироваться в хаосе.

Когда она снова напала, он был готов. Он переместился, ощутив ее атаки, его меч метался каждый раз, когда он чувствовал, что у него был шанс поразить ее. Он хотел обнажить настоящий меч. Битва уже была несправедливой. Она ждала наверху, пока валуны убивали друзей Коджи.

Однако пока Мари была жива, он слушался ее. Как бы он ни хотел вытащить и сопоставлять сталь со сталью, он не стал этого делать. Он ее не разочарует.

Его ноги и разум были утомлены, а она была почти такой же быстрой, как все, кого он когда-либо встречал. Свежий, возможно, он был быстрее, но он не был энергичным уже какое-то время.

Нога Коджи скользнула, и он упал, меч противника был вокруг него. У него не было времени подумать. Он просто перекатился, врезался в кого-то и сбил на колени.

Весь его мир стал сплетением рук, ног и стали. Он почувствовал, как что-то пронзило его живот, но, к счастью, не глубоко. Коджи каким-то образом поднялся на ноги, столкнувшись лицом к лицу с нападающим.

Ее удар был быстрым, и реальность Коджи изменилась. Он чувствовал ее атаку, видел, как ее вес сдвигался для нанесения удара, который, по ее мнению, был фатальным. Перед его глазами развернулись все действия и реакции, и он точно знал, где ему нужно быть.

Его ответ не был идеальным. Ее атака глубоко вонзилась ему в живот, бок уже был ранен предыдущей атакой. Коджи оказался внутри ее защиты, его меч резко развернулся и врезался в ее череп. Она начала реагировать, отступать, но его удар все равно повалил ее на землю без сознания.

Измученный и окровавленный, Коджи продолжал брести вперед. На несколько мгновений его клинки потеряли скорость. Должно быть, произошло нечто большее, но Коджи не следил за боем в разгар своей борьбы за выживание. Битва снова кипела. Он ударил последнего нападавшего, когда его группа, наконец, захватила вершину холма.

Безусловно, это была их самая кровавая встреча. Коджи не был уверен, но предположил, что, по крайней мере, треть клинков не пережила миссию. Некоторые могли быть ранеными внизу, но выжить. Коджи надеялся, что так и было.

Он упал на землю и закрыл глаза, чтобы отдохнуть, окровавленный, но победивший.

После того, как клинки дня исцелили его, Коджи обратил внимание на клинка ночи, которая чуть не убила его. Она была стройной, но определенно сильной. Она была старше его примерно на двадцать лет.

Коджи забрал ее оружие и стал ждать, пока она очнется. Когда он устал ждать, он облил ее лицо водой. Она зашипела и села, озираясь перед тем, как начать действовать.

Ее глаза остановились на его.

— Ты не убил меня.

— Мы пытаемся избежать кровопролития.

Заявление Коджи было наполнено смыслом. Они захватили холм, не убив ни одного солдата. Клинок ночи, напавшая на Коджи, держал под крылом более молодого клинка, и даже юноша не был убит. Но Коджи и клинки, с которыми он путешествовал, потеряли нескольких друзей. Пока они были уверены в восьми, но их число возрастет, как только солнце взойдет.

К ее чести, клинок ночи не спорила с ним о морали. Она слегка сдвинулась, и меч Коджи прижался к ее горлу быстрее, чем она могла пошевелиться. Он больше не был ранен, и, хотя он был истощен, он все еще был быстрым.

Коджи решил никоим образом не связывать клинок, доверившись собственному чувству и скорости. Он был уверен, что без оружия она ничего не сможет сделать против него. Он проявил свою точку зрения. Ее тело расслабилось.

— Что ты будешь со мной делать? — спросила она.

— Ничего такого.

Она вопросительно приподняла бровь, явно не доверяя его ответу. Ее вера или неверие не сильно его беспокоили.

— Как только мы закончим загрузку всех припасов, мы уйдем. Если ты хочешь быстрее уйти, полагаю, я могу сопроводить тебя отсюда и вернуть тебе оружие, когда поверю, что ты никому из нас не причинишь вреда. Для меня это не имеет значения.

Она настороженно смотрела на него.

— Не боишься, что я расскажу о том, что здесь произошло? Что я приведу их к вам?

Он пожал плечами, бороться уже надоело.

— Есть отряд, которому поручено охотиться на нас в дне езды за нами. К сожалению, я не могу дать лошадь, но ты можешь присоединиться к ним, если хочешь. Они какое-то время следят за нами, и, надеюсь, ты сможешь найти их достаточно легко.

Хотя она, казалось, не поверила его ответу, клинок больше не бросала ему вызов. Она не могла оказать никакой помощи отряду, пока битва не была неизбежна, а группа клинков, с которой он был, делала все, чтобы избежать дальнейшего конфликта.

У Коджи был к ней один вопрос:

— Как ты могла это сделать?

— Что сделать? Продумать оборону холма?

Он посмотрел на женщину со свежей злостью в глазах. Его разум закипел, когда он понял правду. Она рассказала солдатам дома Кита, как защищать склад, как сделать так, чтобы захватить цель было наиболее тяжело. Если кто и был виноват в смерти его друзей, так это она.

Его голос, холодный и жесткий, не дрогнул:

— Нет. Предать свой народ. Предай Королевство.

Клинок ночи взглянула на него, а затем даже усмехнулась.

— Ты веришь в это, да?

Он был слишком зол, чтобы растеряться.

— Открой глаза. Королевства больше нет. Есть три дома, и все. А клинки? Кроме Леди в Белом, они ничего не делают. Прячутся за стенами Звездопада, Хаджими надеется, что, если они залягут на дно надолго, все притихнет, и мир вернется в нормальное русло. Но этот шанс давно утерян. Его не стало в тот момент, когда умер Шин.

Коджи почувствовал, как старое знакомое чувство стыда собралось в животе. Он не принял заявление женщины, но это она глубоко его задела.

— Я родилась и выросла на землях дома Кита. Его генерал, Кё, предложил мне место с землей и слугами. Как я могла отказаться? Лучше жить и процветать, чем страдать и умереть.

Коджи в чем-то понимал слова клинка ночи. От каждой части его тошнило, но он понимал.

Он не хотел больше говорить об этом. Он встал с отвращением во взгляде.

— Если хочешь уйти, дай знать. Но иначе не двигайся. Я убью тебя без колебаний.

Она увидела его взгляд и не задавала вопросы. Она словно сжалась, а Коджи пошел прочь, желая отвлечься от опозоренной женщины.

Если борьба была худшей частью его миссии, то доставка еды и припасов, которые они освободили, была любимой частью Коджи. Они гордо въехали в город, черные мантии развевались на ветру прекрасного весеннего дня.

Они были в пути так долго, что казалось, что все деревни были одинаковыми. У этого, конечно, была своя изюминка, но все же она была так похожа на все остальные. Дома нуждались в ремонте, здоровые и крепкие мужчины ушли в армию и давно не приезжали. Коджи смотрел на все: крыши с отсутствующей черепицей, сломанные или кривые опорные балки, трещины в досках. Большинство домов начинали свою жизнь как нарядные, и суровая зима и сильные снегопады не пошли им на пользу.

Когда клинки вошли, их встретили женщины, дети и старейшины деревни. Все были слишком худыми, без жира. Кожа да кости. Деревня, как и многие до них, умирала.

Коджи был благодарен, что ему не нужно было указывать путь или разговаривать со старейшинами деревни. Он родился воином, и дружелюбие к тем, кто когда-то желал его смерти, не было естественным.

Он знал, что, если бы не Мари, на них по-прежнему охотились бы из-за того, что они носили черные мантии. У них на хвосте могла быть лучшая часть армии, но благодаря ей никто не пытался их предать или сдать. Эти люди, казалось, были благодарны за то, что клинки был здесь.

Ясное дело. Коджи и его группа несли достаточно еды, чтобы жителям хватило на месяц. Они надеялись, что этого хватит, чтобы продержаться до тех пор, пока не будет собран ранний урожай. Тем не менее, по их обычаю, клинки планировали оставить все.

После того, как Икко сказал пару слов деревенскому старейшине, он подал всем знак спешиться и начать разгрузку еды.

Коджи спешился со всеми остальными, желая побыть вне седла. Одной из проблем было то, что седло натирало. И он был уверен, что скоро будет двигаться на согнутых ногах.

Жители деревни начали собираться вокруг, эмоции были видны на их лицах. Хотя Коджи снова и снова видел эту сцену, он все равно был взволнован. Этих людей лорды оставили умирать. Этих людей должны были защищать, но они пострадали от унижения со стороны солдат. Коджи постоянно испытывал отвращение.

Одна старушка заплакала и сказала им, что впервые за два месяца хорошо поела. Молодая женщина, явно беременная, склонила голову до земли, не вставая, пока Коджи осторожно не поднял ее. Дети ценили каждое рисовое зернышко, что было огромным отходом от естественного желания играть с едой.

Коджи расслабился, глубоко дыша и просто наблюдая. Он даже почти мог поверить, что сделал правильный выбор, став клинком ночи. Это он представлял. Он наслаждался смехом детей и оживленными голосами взрослых, разговаривающих друг с другом.

К нему подошла другая женщина. Она была привлекательна, и Коджи снова напомнил, что не был ни с кем уже много месяцев. Она предложила ему чашку сакэ, которую он с благодарностью принял.

Алкоголь согрел его тело даже больше, чем весеннее солнце. Он завязал легкий разговор с женщиной, которая оказалась замужней. Ее мужа призвали на войну, и она была вынуждена сама заниматься фермой. Она призналась, что думала, что умрет от голода.

Незадолго до того, как Коджи впал в состояние блаженства и расслабления, он уловил небольшое беспокойство. Его настроение сразу изменилось. В каждой деревне попадался такой представитель. Почему?

Этот смотрел пристально на него. Хоть он не шел по прямой, житель пробирался к Коджи. Клинок ночи открыл глаза. Как он и подозревал, это был юноша двадцати лет. Всегда были те, кто становился жертвами пропаганды, кто воображал себя героями за убийство клинка ночи. Когда Коджи был в хорошем настроении, он мог понять. В конце концов, в детстве он тоже хотел стать героем.

Но сегодня Коджи не хотел их понимать. Не после жертвы, какой стала эта деревня и этот парень. Больше никто этого не заметил. Клинки ночи, как и Коджи, расслабились и не подозревали об опасности в своей среде. Коджи почувствовал намерение, юноша прятал руку за спиной.

Последние пять шагов юноша преодолел бегом. Коджи лениво открыл глаза, схватил юноша за запястье, в руке был длинный и зловещий на вид нож. Он повернул. Он был близок к тому, чтобы сломать руку юноши, но остановился прямо перед этим.

Женщина, сидящая рядом с Коджи, упала со скамейки, удивившись нападению.

Юноша закричал, не осознавая глупости своих аргументов:

— Отпусти меня! Вы все заслуживаете смерти за убийство короля!

Коджи не кричал в ответ, а продолжал давить на запястье юноши, прижимая его к земле.

— Мои друзья умерли, чтобы принести тебе эту еду, мальчик.

На мгновение воцарилось напряжение. Юноша, каким бы злым и бредящим он ни был, не слушал разума, а Коджи нуждался в мишени для вымещения разочарования и утраты.

Клинок взял себя в руки первым, отпустил юношу. Нехорошо было отчитывать его. Он был просто еще одним примером гораздо более серьезной болезни.

Юноша поднялся на ноги, его глаза кинжалами смотрели в глаза Коджи.

— Я убью вас всех.

С этими словами он убежал, но не очень далеко. Коджи все еще чувствовал присутствие юноши, но остановился в несколько домах дальше.

Он повернулся и помог женщине встать. Ей было стыдно, и она выглядела так, будто собиралась отвернуться.

Коджи хотел поговорить, успокоить ее.

— Все хорошо. Он скрывал, что собирался сделать, до последнего. Я сам почти удивился.

Женщина не знала, что сказать.

— Вы не такие, как я ожидала, — сказала она.

Коджи понимал. Он такое уже слышал, но женщина продолжила:

— Вы все такие… люди.

Глава 20

Аса всегда считала себя много путешествующей. Как клинок ночи, она пересекала Королевство много раз, и хотя, безусловно, были места, где она бывала гораздо чаще других, она была склонна думать, что редкое не испытала.

Но она еще ни разу не видела пехоту в движении в военное время. Ей приходилось сталкиваться с лагерями, когда в Королевстве царил мир, и, хотя зрелище было впечатляющим, оно бледнело по сравнению с армией в движении с мыслями о битве.

Повсюду стояли палатки, и люди патрулировали в три раза чаще, чем обычно. Сначала Аса подумала, что, возможно, они с Мари смогут войти в лагерь в качестве последователей, но теперь это казалось маловероятным. Даже если они попадут внутрь, они привлекут к себе внимание всех видов, и они не продвинутся далеко.

В лагере кипела жизнь, и Аса не знала, как им туда попасть. Благодаря Мари у них была синяя форма армии дома Кита, но им нужна была не просто форма. Патруль было легко предсказать, но солдат было так много, что одна-единственная ошибка вряд ли позволила бы женщинам попасть в лагерь.

Даже с обучением Дайсуке пробраться в сердце лагеря было бы непросто. Этот вызов был той самой причиной, по которой они оставили Такахиро, несмотря на его яростные возражения.

Страж Мари утверждал, что разыскивалась Леди в Белом, а не Мари. Она все еще могла безопасно войти в лагерь и подойти к Хироми.

Мари спорила. Ее брат пытался убить ее. Если она придет публично, он окружит себя встречами и охраной, а ей назначит телохранителя, не для защиты, а для ограничения ее передвижения.

Им придется полагаться на комбинацию хитрости и обмана, чтобы добраться до Хироми, и надеяться, что этого будет достаточно. В конце концов, Такахиро согласился, но потом настоял на том, чтобы сопровождать их.

Аса не поддалась. Провести их двоих внутрь было достаточно сложной задачей. Она бы не стала пробовать с тремя.

Ругаясь, Такахиро сдался, ему пришлось остаться с отрядом, с которым прибыла мари.

Аса не раз сомневалась в решении помочь леди. Она могла жить сама по себе, мирно выживая, охотясь в лесу. Какое глупое чувство долга привело ее к этому? Воспоминания о Киоши, Дайсуке, Дайки и Аяно были всем, что связывало ее с этой идеей служения делу.

Несмотря на свои сомнения, она осталась. Это был путь, по которому она решила идти. Она не могла уйти, пока хотя бы не предприняла попытку.

Они вдвоём спрятались в скалах с видом на лагерь. Одна часть их задачи была облегчена: рейды Мари с припасами вынудили лагерь оставаться на одном месте в течение нескольких дней. Женщины проделали путь быстрее, чем предполагала Аса. Решимость Мари тоже сыграла роль. Всякий раз, когда Аса думала, что нужно остановиться на день, леди давила сильнее.

Мари разглядывала Асу, изучающую лагерь, с ухмылкой на лице.

— Я думала, ты сказала, что можешь это сделать.

— Я думала, ты сказала, что у нас нет выбора, — парировала Аса.

Мари печально покачала головой.

— На самом деле, нет. Шанса лучше у нас может быть.

Аса чуть было не сказала ей, что этого мало, но она уже знала это. Не было смысла утверждать то, что было ослепительно очевидным.

Солнце начало садиться, но Асе все еще требовалось время, прежде чем она осмелится проникнуть в лагерь. Они спрятались в укрытии и достали еду. Аса проглотила свою порцию, голодная после очередного дня в пути. Дисциплина Мари была лучше.

— Аса, не знаю, хватало ли мне смелости спросить раньше, но что побудило тебя присоединиться к моему делу?

Аса пыталась найти ответ, в котором не была уверена:

— Ты защищаешь людей.

Мари была удовлетворена.

— Да, но я хочу знать, почему ты это делаешь? Что тобой движет? Почему ты готова рискнуть своей жизнью, чтобы пойти со мной в этот лагерь?

Вдруг Аса решила рассказать ей сокращенную историю своей жизни.

— Когда я была моложе, я была одержима местью. Мой отец был убит клинком ночи, и я провела большую часть сознательной жизни, выслеживая его. Именно поэтому я вообще тренировалась. Мне удалось, но месть… — она искала правильные слова и потерпела неудачу. — Месть не принесла мне покоя и не исправила никаких ошибок. Я стала сомневаться в себе и своем поступке. С тех пор я не чувствовала себя комфортно. Странно, но я чувствую, что мне нужно завершить работу человека, которого я убила.

Голос Асы стих, ее мысли блуждали по отрывкам памяти.

Чуть позже она продолжила.

— Проще говоря, я думаю, что служба тебе — это близко к тому, что я должна делать сейчас. К сожалению, у меня нет хорошего ответа.

Мари улыбнулась.

— Ты не одинока. Я думаю, что никто толком не понимает смысла жизни. Мы все притворяемся. Мы строим планы и обсуждаем свои убеждения, будто нашли ответ, но я думаю, что большинство лишь догадывается. Я возглавляю отряд клинков ночи, но я не настолько уверена, как должна быть.

От большинства людей такое признание в слабости обеспокоило бы Асу. Но не от Мари. Она говорила серьезно, не ища сочувствия, а констатируя факт. Не в первый раз Аса пожелала, чтобы Мари стала новым правителем Королевства.

Когда солнце село, две женщины прижались друг к другу. Весенние ночи, особенно в горах, становились холодными, и совместное пребывание согревало их, пока не пришло время идти.

Они обе по очереди дремали. Аса не хотела уходить до глубокой ночи, так что у них было время. Аса заснула первой, а Мари разбудила ее, когда луна висела высоко в небе. Мари спала, пока Аса не подумала, что время пришло.

Она разбудила Мари.

— Пора идти.

Первая часть пути была достаточно простой. Они спустились по темному склону горы, Мари шла впереди. Асе было немного стыдно, но Мари была более опытной в горах, она шагала там лучше клинка.

Оттуда они прошли к окраине лагеря. Земля была неровной и пересеченной, недалеко от конца одного из множества горных хребтов на земле Мари. Это давало им преимущество при приближении, но вскоре они уже не могли подкрасться.

Аса решила, что лучше всего был простой подход. Пробраться в лагерь было невозможно, поэтому они были вынуждены войти. Они подошли так близко, как только осмелились, к периметру и спрятались в высокой траве. Аса дождалась смены караула.

Несколько групп стражей собрались в одном месте, слушали команды офицера отряда. Аса воспользовалась чувством, убедилась, что никто не смотрел в их сторону, и встала вместе с Мари, просто присоединилась к группе. Когда группа разделилась, Мари и Аса последовали за стражами в лагерь. Как только они смогли, они отделились от этой группы, оказавшись в лагере.

Аса остановилась и глубоко вдохнула. Ее сердце колотилось. Она не могла победить целую армию. Даже Коджи не был так хорош.

Вскоре они были готовы идти. Отсюда миссия была более простой. Палатки Хироми находились недалеко от центра лагеря, поэтому им нужно было идти в том направлении. Поначалу это не было проблемой. По внешним краям лагеря они могли свободно ходить без допроса. Но чем ближе они подходили к Хироми, тем больше было стражи.

Аса решила, что проще было идти прямо, и они устремились прямо в центр лагеря. В капюшонах и в униформе их никто не расспрашивал, как и ожидала Аса.

Но через несколько сотен шагов она свернула с главной дороги и пошла за палатки. Она решила, что они начали подходить достаточно близко, где их могли остановить.

Она вспомнила деревню с Дайсуке. Это была та же задача, только с куда более высокими ставками. Обернувшись, она велела Мари замолчать и идти за ней, что бы она ни делала. Она успокоила дыхание, сосредоточилась на чувстве и начала двигаться.

Задача была достаточно простой. В это время ночью никто не ходил между палатками, поэтому большая часть внимания Асы была потрачена на то, чтобы убедиться, что две женщины не шумели. Один раз им пришлось остановиться на пару мгновений, когда солдат вышел за свою палатку облегчиться.

После того, как часть палаток была пройдена, они столкнулись с настоящим испытанием. Оставалось еще несколько рядов палаток, и, несмотря на поздний час, местность кишела людьми. Мари наклонилась и тихо прошептала Асе на ухо.

— Он может все еще бодрствовать со своими генералами. По крайней мере, он преданный командир.

Аса надеялась, что она была не права. Мари нужно было поговорить с Хироми наедине, если Аса правильно поняла. Если они придут в палатку, а генерал все еще будет там, все их дело рухнет.

Но сначала им нужно было туда добраться. Аса расширила чувство и выслеживала людей, а не искала дыры. Одним из первых уроков Дайсуке для нее было отключение рассудка при попытке использовать скрытность. Сознательное стремление предсказать закономерности всегда плохо срабатывало. Лучше доверять интуиции и инстинктам.

Это они и сделали. Аса не столько искала брешь, сколько ждала ее появления. В конце концов, это произошло, и они двинулись быстро, Мари оставалась менее чем на шаг позади Асы.

Брешь сдвигалась, но теперь Аса была в своей стихии. Она остановилась и толкнула Мари за палатку, когда на них посмотрел страж. Она проползла за другим охранником, пока он разговаривал с товарищем. В какой-то момент она вытащила нож и прорезала дырочку в нижней части пустой палатки, пропустила Мари внутрь первой.

Все это время Мари не жаловалась, что Асу впечатляло, учитывая, что она имела полное право пройти тут посреди дня. Она просто следовала за ней, доверяя примеру Асы. Пока что она была невероятно благодарна Мари за внимательность.

Они достигли конца ряда палаток, осталось только пустое пространство между ними и палаткой Хироми. Аса воспользовалась чувством, чтобы обыскать местность, но, по крайней мере, на данный момент они были в безопасности.

Но Хироми был не один в своей палатке. Там был еще один мужчина.

Первоначально Аса планировала пройти через вход палатки. Этот план был разрушен присутствием двух неподвижных часовых. Аса могла бы справиться с ними быстро, если было нужно, но она не знала, что делать с телами без сознания. Если она оставит тела вне палатки, они будут обнаружены в кратчайшие сроки, но если она притащит стражей без сознания в палатку, их отсутствие будет замечено так же быстро.

Но здесь было не так много патрулирующих. Аса не знала, почему. Может, они думали, что их периметр безопасен? Двое злоумышленников могли просто пройти к неохраняемой стороне палатки и прорваться внутрь. Аса снова изучила окружающую обстановку, чтобы никто не заметил их.

Они поползли на четвереньках, двигаясь как можно быстрее. Они замерли в тени палатки Хироми. Аса вытащила нож и медленно принялась за работу, прорезая отверстие в ткани, ее действия были такими же бесшумными, как ночь.

Каждый момент был мучительным, так как Аса боялась, что кто-нибудь подойдет. Так как они были скрыты только тенью, их заметил бы даже полусонный стражник.

Наконец, отверстие стало достаточно большим, и Аса держала его открытым, пока Мари бесшумно ползла внутрь. На мгновение Аса подумала, для разговора с младшим братом они потратили ужасно много сил.

Аса последовала за Мари и оказалась в центре жаркого спора между Хироми и пожилым человеком, который, должно быть, был одним из генералов лорда.

— Милорд, — говорил пожилой мужчина с отчаянием в голосе, — я согласен со всем, что вы говорите, но это просто невозможно! У нас нет сил, необходимых для достижения каждой цели. Если мы собираемся продолжать войну, нам нужно определиться с нашими целями и быть готовыми рискнуть отдыхом.

Две женщины нашли темный угол палатки, и двое мужчин, поглощенные спором, понятия не имели, что их слышали. Аса была готова встать и представиться мечом, но Мари удержала ее.

Хироми ходил по палатке, и Асе показалось, что она смотрела на ребенка-переростка, угрюмого и вспыльчивого. Это был тот лорд, которому Мари предпочла довериться? Даже с первого взгляда Аса могла сказать, что Мари была вдвое лучше этого дурака.

Он вернулся к столу в центре палатки, освещенному одной из немногих свечей. Он ткнул пальцем в карту.

— Давайте посмотрим на это по отдельности. Вы говорите, что если я приложу еще какие-то силы для преследования сестры, один из наших фронтов гарантированно рухнет?

Командир согласился.

— Силы и так растянуты слишком тонко. Даже если вы прекратите преследование своей сестры и направите все свои войска на один фронт, все равно останется только один сильный фронт. Другой будет слабее, чем мне хотелось бы.

Указательный палец Хироми превратился в кулак, который снова врезался в стол.

— Генерал Кё, вы все время говорите мне, что вам нужно больше людей, но где их достать? Насколько я понимаю, мы уже наняли всех трудоспособных мужчин в стране.

Кё кашлянул.

— Как мы уже обсуждали, милорд, вы можете увеличить круг людей, которые будут наняты. Мальчики, которые хотят служить, и даже мужчины постарше, у которых еще есть верность вашему дому. На ваш зов ответят.

Мари повернулась к Асе и показала, что ее время пришло. Она встала и прошла к свету.

Кё отреагировал незамедлительно, и Асе пришлось проявить к старому генералу некоторое уважение. Его меч выходил из ножен, но Аса почувствовала движение еще до того, как оно началось. Она вылетела из своего укрытия, опустила руку на рукоять его оружия и опустила меч в ножны. Аса подняла колено со всей силой, которую она могла вызвать, и вонзила его между ног Кё, он рухнул кучей на пол.

Мари говорила тихо, но ее голос наполнил палатку приятным чувством власти.

— Возможно, младший брат, я смогу помочь тебе с твоей проблемой.

Аса заняла позицию у входа в палатку, рядом с Кё. Генерал, в конце концов, поднялся на ноги, опасаясь клинка и ее скорости. К счастью, они не шумели, не привлекли внимание стражи снаружи. Но позиция Асы была ясна. Если он издаст хоть какой-то писк, он умрет первым.

Кё по-прежнему выглядел так, как будто его вот-вот стошнит, что понравилось Асе. Если он был занят своей тошнотой, он не думал о том, как сделать ее жизнь несчастной.

Хироми и Мари стояли рядом, не совсем нос к носу, но слишком близко для случайного разговора. Они говорили шепотом, но Аса все еще отчетливо их слышала. Она подумала о том, чтобы предупредить Мари, чтобы она говорила тише, но брат и сестра находились в мире, который Аса не могла нарушить. Поэтому она стояла на страже и надеялась на лучшее.

Мари ткнула пальцем в грудь Хироми, сильно надавливая. Она была немного выше брата и определенно обладала силой тут. В конце концов, она пришла с клинком ночи.

— Ты пытался меня убить! — закричала она шепотом.

Хироми отступил, и Аса чуть не рассмеялась, глядя, как одного из самых могущественных людей в Королевстве запугала старшая сестра. Он выглядел так, будто хотел сбежать, но Аса заблокировала вход.

— Ты объединилась с клинками, — его ответ был взволнованным и неуверенным, будто он не осознавал раньше масштаб своего приказа.

— И? — голос Мари был яростным, и если бы слова могли ранить, Хироми истекал бы кровью на полу.

Наконец, Хироми нашел часть позвоночника и выпрямился. Аса заметила это, и, судя по глазам Мари, она тоже заметила.

— И! Как ты вообще можешь так говорить? Ты уже забыла, что нашего брата убили клинки?

Поза Мари изменилась, и хотя Аса чувствовала, что вот-вот должно произойти, она все еще с недоверием наблюдала, как Мари схватила брата за одежду, подняла его ноги и швырнула на землю. Аса понятия не имела, что Мари знала что-нибудь о защите или сражении.

Лорд лежал на полу и смотрел на Мари с потрясенным лицом.

— Вырасти! Ты теперь лорд этого дома, и ты не можешь принимать решения, основываясь на личной мести. Ты бы смотрел, как сгорает все Королевство, лишь бы отомстить за смерть Джуро?

То, что сказала Мари, было именно тем, что Хироми нужно было услышать. Он перестал бороться, обмяк на спине, делая глубокие судорожные вдохи. Его сестра упала на колени рядом с ним.

— Мне очень жаль, но я скучаю по Джуро каждое утро, когда просыпаюсь. Если я когда-нибудь найду клинка, убившего его, я убью и его. Но только так. Королевство должно быть на первом месте. Ты не видел, как люди страдают.

В палатке стало тихо, когда брат и сестра смирились со своими эмоциями. Аса взглянула на Кё и увидела каменный гнев на лице мужчины. Она нахмурилась. Он был частью другой стихии, другой перспективы, которую она не видела. Но затем ее внимание было отвлечено, Мари помогла Хироми подняться.

Мари подошла к столу, за которым ее брат и Кё обсуждали стратегию. На карте стояли фигурки и символы, представляющие все, от численности отряда до преданности, но Аса не обратила на это особого внимания.

Мари нахмурилась, глядя на карту. Она указала на фигурки.

— Это правда? Почему они там?

Хироми кивнул.

— Они идут на Звездопад.

Аса думала, что Мари собиралась снова бросить брата на землю.

— Хироми, как ты мог?

В замешательстве Аса шагнула вперед, чтобы прочитать надписи на фигурках. За ее спиной генерал немедленно встал и начал вытаскивать меч.

Однако Аса не позволила чувству отвлечься от него. Она двигалась быстрее, и, не глядя, прижала меч к его шее, заставила его снова упасть на колени. Большая часть ее внимания была обращена на карту перед ней. Она поняла, почему Мари была так зла.

Каташи вторгся в земли дома Кита, направлялся к Звездопаду. Войск Хироми нигде не было.

— Брат, ты глупее, чем я думала. Ты впустил войска врага на землю нашего дома!

— Да! Ты не видишь гениальность плана? Мы с Кё придумали его вместе. Каташи нападет на Звездопад, город, полный клинков. Они уничтожат друг друга, и мы сможем разобраться с оставшимися. Тогда мои войска получат преимущество, и Королевство будет моим.

Глаза Мари были огромными.

— Ты себя слышишь? Почему ты доверяешь Каташи? Ты даже не оставил солдат между ним и Стоункипом. А если он пойдет на наш дом?

По взгляду Хироми стало ясно, что он даже не думал об этом. Кё заерзал за спиной Асы, и она пристально посмотрела на него. Генерал знал больше, но молчал. О чем он думал?

Защита Хироми была слабой:

— Каташи не посмеет. Он лорд, и если он поступит так глупо, мне хватит этого оправдания, чтобы заставить Исаму вступить в союз с нами.

Аса никогда не видела, чтобы Мари закатывала глаза, но теперь она это сделала, будто думала, что само небо могло дать ответы на вопросы ее брата.

— Подумай, Хироми! Если Каташи находится в выгодном положении против дома Кита, зачем Исаму вступать в союз с нами? Когда вы хотите победить, вы вступаете в союз с самой опасной силой, а не с самой слабой.

Хироми выглядел ошеломленно. Аса мало знала о стратегии и еще меньше о политике, но слова Мари были правдой. Как Хироми так заблуждался?

— Ну, тогда что ты предлагаешь, сестра? — тон Хироми все еще был вызывающим, но, по крайней мере, он задавал вопрос.

— То же, что я всегда предлагала. Нам нужно объединиться со Звездопадом. Они готовы работать с тобой. Нужно только поддержать их.

— Нет! Я не собираюсь вступать в союз с людьми, убившими моего брата! — голос Хироми был раздраженным и слабым.

Мари впилась взглядом в брата, в его лицо.

— У тебя есть силы, чтобы выиграть эту войну в одиночку?

Кё заговорил:

— Есть, милорд. Мы говорили об этом.

Мари не переместила взгляд.

— Посмотри на карту и скажи мне правду.

Генерал собирался снова заговорить, но Аса прижала меч к его горлу. Она видела нерешительность на лице Хироми. Возможно, лорд получил плохой совет. Возможно, он стал жертвой своего гнева из-за смерти брата. Но он не был дураком. На мгновение Аса увидела, каким лидером мог быть Хироми, когда он смотрел в глаза фактам.

Это был момент, к которому вела кампания Мари. Поступит ли ее брат разумно?

В палатке было тихо, но Аса думала, что могла резать напряжение в комнате мечом.

Ответ Хироми был на удивление сильным.

— Нет.

Мари не злорадствовала, но ее голос превратился из стального в шелковый:

— Я знаю, что ты думаешь о том, кто убил нашего брата. Когда этот хаос пройдет, мы найдем этот клинок и накажем. Но я хочу видеть тебя королем, брат, а это значит, что нам нужно выиграть эту войну. Единственный способ добиться этого — объединиться с клинками.

Хироми все еще выглядел так, будто его это не убедило, но Мари знала, что сказать:

— Брат, помни, если ты станешь королем, ты сам решишь, как жить клинкам. Ты создашь законы, которые будут ими управлять. Убедись, что то, что случилось с Джуро, больше никогда не повторится. Но сначала нужно стать королем.

Аса не знала, какая часть аргументов Мари убедила Хироми, но она увидела, как его лицо изменилось. Асу мутило. Хоть она была рада, что они нашли союзника, человек, чьим мнением можно было так легко манипулировать, представлял опасность.

— Ты права, сестра.

Мари подошла к карте и просмотрела на нее.

— Сможем ли мы добраться до Звездопада раньше Каташи?

Хироми взглянул на Кё, и Аса поняла, насколько мало лорд знал о своих войсках.

— Я так не думаю, милорд, — ответил генерал.

Аса взглянула на карту. Силы казались почти равноудаленными. У Каташи не было причин торопить свои войска.

— Почему нет? Если вы поторопитесь и будете ехать без перерывов, все должно получиться.

Хироми кивал, глядя на карту.

— Да, мы почти на таком же расстоянии. Если поспешим, может… — он утих, ждал, что Кё подтвердит его не до конца сформированную мысль.

Генерал встал и прошел к карте, глядя с ненавистью на Асу. Некоторое время он изучал карту и, казалось, думал о проблеме. Асе казалось, что он пытался что-то скрыть.

— Возможно, я ошибся, — признал он. — Мы не так уж далеко от Звездопада. Клинок ночи права. Если мы подготовимся и уйдем с первыми лучами солнца, очень поспешно, мы, вероятно, сможем победить Каташи там. Но войска будут измотаны и не в состоянии сражаться.

Мари не выглядела обеспокоенной.

— Это не проблема. Создание союза с Хаджими не займет много времени. Основа уже заложена. Затем, с клинками за спиной, мы сможем заключить мир с Каташи. Исаму последует его примеру. В этой войне больше не будет необходимости, — в ее голосе было почти физическое облегчение.

Аса обдумала заявление. План был ничем не хуже других, если нужно было избежать войны. Было много причин, по которым все могло пойти не так, но если большинство деталей состыкуется, Мари получит мир.

К сожалению, мнение Асы не имело никакого значения. Именно Хироми по-прежнему держал судьбу Королевства в своих руках.

— Я согласен, — сказал он.

Мари обняла его. Аса усмехнулась, когда он сначала вздрогнул от страха.

Он оглядел всех за столом.

— Давайте закончим эту войну.

Солнце еще не взошло, но время, прошедшее с их встречи с Хироми, было полным дел. Мари попросила бумагу и чернила и занялась составлением писем. Аса пока что прикрыла глаза. Она не осмеливалась спать, когда вокруг них происходило столько всего, но все же могла отдохнуть.

Впервые за много месяцев Аса почувствовала, что у земли есть шанс. Может быть, они могли оставить все позади, и Королевство могло вернуться к нормальной жизни. Она ненавидела надеяться и разочаровываться, но рядом с Мари было трудно не надеяться.

Она открыла глаза, когда Мари встала и потянулась. Женщина поманила Асу за собой, и она пошла. Вместе они покинули лагерь, на этот раз открыто. Многие солдаты узнавали Мари и почтительно кланялись. Аса задавалась вопросом, как бы они поступили, если бы узнали, что их любимая леди была и Леди в Белом.

Аса предположила, что Мари хотела быть вне зоны слышимости, и оказалась права. Убедившись, что они одни, Мари повернулась и протянула Асе стопку писем. Клинок ночи в замешательстве уставилась на них в ее руках.

— Твоя следующая миссия.

Аса нахмурилась.

— Надеюсь, это сработает, — объяснила она, показывая на лагерь и своего брата, — но я не могу рисковать всем сразу. В этих письмах всем приказано двигаться вперед. Самое длинное — для Джуна, который, я полагаю, займет мое место, если со мной что-нибудь случится. Я объяснила все, что могла, дала свои советы для возможных сценариев, но все вы должны исправить это разрушенное Королевство, если я потерплю неудачу.

Асе не понравилось, как Мари говорила, как будто она не ожидала успеха.

Мари, казалось, читала ее мысли.

— Не волнуйся. Я сделаю все, что в моих силах.

— Я должна идти с тобой.

Мари покачала головой.

— Нет. Слишком большой риск. Мы не можем путешествовать с клинком ночи, как бы мне ни хотелось. Двигаясь вперед, мы должны прекратить обман. Я больше не буду Леди в Белом, а ты больше не будешь моим слугой, — она взглянула на новую форму Асы, принесенную за ночь по приказу Мари, чтобы служить оправданием присутствию клинка, и улыбнулась.

Аса хотела успокоить, но это было не в ее характере. Перед Мари стояли серьезные проблемы.

— У тебя все получится.

— Я надеюсь, что это так. Но я волнуюсь. Когда-то я знала почти все, что важно в этом Королевстве, но сообщения доходят до меня слишком медленно. Я не знала, что Каташи пересек реку и вторгся на землю нашего дома. Даже разум моего собственного брата сейчас для меня больше загадка, чем когда-либо прежде. Чего еще я не знаю?

У Асы не было ответов.

Мари глубоко и медленно вдохнула.

— Хотя, на самом деле, это не имеет значения. Все, что действительно важно, — это мир, и это наша лучшая надежда. Отнеси письма группе на землях Кита. Они будут ближе всех, сообщение сможет распространиться оттуда. Я зову всех к Звездопаду, чтобы они сыграли свою роль. Думаю… — она притихла. — Думаю, там может решиться судьба Королевства.

Аса поклонилась.

— Если ты так считаешь. Я отыщу отряд и доставлю твои слова так быстро, как смогу.

Мари слегка поклонилась Асе.

— Спасибо. Я не могу передать, как все это важно для меня. Безопасного тебе пути, и пусть Великий Цикл благословит тебя.

Глава 21

Семья, подумала Мари, была загадочным концептом. Большую часть жизни нужно выбирать, по крайней мере до некоторой степени, с кем проводить время. Вы выбирали слуг, друзей и любовников. Но семья, в которой вы застряли, всегда ближе всего.

Конечно, она знала Хироми с самого его рождения. В то время ей было всего четыре, но она была достаточно взрослой, чтобы с нетерпением ждать пополнения в семье. Джуро, когда-то ее ближайший друг и товарищ по играм, был занят изучением того, как стать воином и управлять землями. Он считал себя слишком важным для нее.

Поначалу связь между Хироми и Мари была крепкой. В юности их не волновали вопросы наследования, и они играли вместе почти каждый день между уроками.

Мари не знала, когда это изменилось. Ей казалось, что однажды они были почти связаны вместе, а на следующий день у них не было ничего общего.

Мари подозревала, что трещина возникла, когда Хироми понял, что она девочка. Конечно, он всегда знал, что она девочка, но однажды, когда ему было около восьми лет, он, казалось, понял, что значит быть девочкой. Джуро учился быть воином, а Мари училась танцевать. Хироми боготворил старшего брата, которого родители так часто хвалили за его успехи. Мари стала его сестрой, не более чем досадой, препятствием на пути его собственного развития.

Как только он начал тренироваться на мечах, он больше не играл с Мари, и они разошлись. Со временем Мари и Джуро стали немного ближе. Характер Хироми всегда немного отличался от их. Его мнение менялось быстрее, и пыл разгорелся сильнее.

Но хоть она хорошо знала Хироми, Мари казалось, что она вообще не знала его. Кем стал ее младший брат? Она все еще думала о нем в контексте того времени, когда знала его лучше всего, когда он был маленьким.

Но он уже не был таким. Как и все, жизнь меняла его, каждое событие. Судить о нем, как в детстве, было несправедливо. Теперь он был взрослым мужчиной и ее лордом, хотя ей все еще было сложно думать о нем в таких условиях.

По пути к Звездопаду она попыталась исправить ситуацию, поговорить с братом и понять его мысли. Ее усилия получили переменный успех. Иногда ее щедро награждали. Они говорили о его убеждениях и страхах, и за одно утро она узнала о Хироми больше, чем за все годы их совместной жизни.

Она знала, что он ненавидел клинки, но в разговоре поняла, что он всегда хотел быть одним из них. Он хотел быть хорошим лидером и вдохновлять свои войска, но он тратил так много времени на размышления о том, как вдохновить их, что мало что делал из необходимой работы. Возможно, самым важным фактом, который она узнала, было то, что он не был уверен в своих страхах.

Это была тема, о которой Мари знала. Они с Джуро часто обсуждали это поздно ночью, и последние пару месяцев она испытала тот же страх на собственном опыте. Руководить, будь то деревня, группа клинков или один из больших домов, было привилегией. Но это также была ужасающая ответственность. Жизнь и смерть зависели от ваших решений, и часто казалось, что не принимать решения легче.

Мари чувствовала страх. Она ощутила его, когда начала вести клинки. Она ощутила его, даже когда прогнала Асу. Ночью страх часто не давал ей уснуть.

Но лидер должен был преодолевать страх. Путь Мари был приятием. Она считала, что старалась изо всех сил, и большего нельзя было просить. Последствия будут такими, какими будут.

Хироми еще не нашел своего пути. Пока они ехали, он рассказывал о бессонных ночах, о бесконечном стремлении советоваться с другими в попытке принять правильное решение. Какая-то его часть знала, что он слишком полагался на советников, но ему не хватало смелости принять всю ответственность за свои приказы.

Мари осторожно пыталась дать ему совет в путешествии, но ее слов обычно избегали. Точно так же, как она судила о нем, основываясь на их детском опыте, он судил и ее. Она не была из тех, кто в одиночку возглавил группу клинков, чтобы предотвратить полномасштабную войну; она была просто его старшей сестрой, которой нельзя было тренироваться с мечами.

На третий день пути Мари поняла то, что давно должна была. Если бы ей пришлось выбрать идеального лорда, которому она могла бы следовать, она не думала, что это будет Хироми. Да, она все еще думала, что он был лучшим из трех лордов, но это мало что говорило. Каташи был слишком хитрым, а Исаму слишком неумелым.

Она хотела большего от человека, на которого смотрела как на лорда. Она хотела, чтобы он был уверен в своих решениях. Ее идеальный лидер знал, как вести свои земли, имел идею, с которой они все могли согласиться. У Хироми не было ни одной из этих черт.

Но это была другая причина смятения семьи. Несмотря на все его недостатки, она все еще любила его. Они вместе оказались в опасной ситуации, и если что-то случится с Хироми, Мари будет опустошена. Она ни секунды не сомневалась в этом. Что значит заботиться о ком-то, но не любить то, каким человеком он был? Этот вопрос волновал ее гораздо больше, чем следовало.

В дне пути от Звездопада брат с сестрой отделились от основной армии, поехали с сотней стражей из почетного караула Хироми, лучших воинов их земель. Во второй раз меньше, чем за год, стены Звездопада появились перед Мари.

Все казалось таким похожим и в то же время другим. Она посетила те же залы, но на этот раз собрание было намного меньше. Фактически, присутствовал только Совет Клинков. Трибуны, когда-то заполненные клинками, жаждущими ее послушать, теперь были пусты. Мари было жутко находиться в таком огромном пространстве с таким небольшим количеством людей.

Во время первого визита она чувствовала почти клаустрофобию из-за количества клинков на скамейках. Теперь ей хотелось, чтобы на какой-нибудь из этих крепких деревянных скамеек кто-нибудь сидел. Она не заметила во время своего первого визита, но в зале Совета, резиденции клинков, на стенах не было никаких украшений. Ни одна картина или свиток не свисали с чистых белых поверхностей.

Отсутствие зрителей не имело ничего общего с количеством людей в Звездопаде, поскольку в городе еще оставалось несколько сотен клинков. И все же Мари не думала, что город был таким многолюдным, как во время ее последнего визита. Но это было трудно понять, и еще труднее было поверить, что ее воспоминания о тех днях были точными.

В комнате было тихо, потому что встреча была объявлена ​​закрытой. Хаджими не объяснил причины, но Мари подозревала, что это произошло потому, что ситуация выходила из-под контроля даже в Звездопаде. Большинство клинков проводили дни, блуждая по Королевству. Они редко селились на одном месте надолго. Собрать их всех здесь, должно быть, было непросто.

Когда Хироми и она шли по улицам, она могла видеть разделение между клинками и задавалась вопросом, как долго Хаджими сможет удерживать все вместе. Они прошли не один жаркий спор на улицах, и сама Мари вызвала срыв. Ее узнали по ее последнему визиту, и некоторые клинки подошли и тепло приветствовали ее, в то время как другие накинули капюшоны на головы и повернулись спиной.

Клинки казались такими же сломанными, как и жители Королевства. Некоторые призывали к прекращению войны. Другие призывали к союзу с тем или иным домом. Мари даже слышала, как некоторые заявляли, что пора вообще покинуть Королевство.

Различия не удивляли ее. Она стала понимать, что клинки были такими же личностями, как жители Королевства, но ее брат был потрясен. Его поведение, которое было полным надежды почти весь путь, быстро стало мрачнее.

— Как нам уговорить их объединиться, если они даже между собой не соглашаются? — мрачно спросил он.

У Мари не было легких ответов для брата. Она не знала, как Хаджими воспользуется своей силой, чтобы объединить клинки, но она должна была верить, что у него была такая способность. В противном случае их последняя надежда была потеряна.

Мари предположила, что ситуация была достаточно деликатной, чтобы Хаджими не нуждался в посторонних или общественных мнениях, влияющих на решение совета.

Хаджими поклонился Мари, когда брат и сестра вошли.

— Леди Мари, рад снова вас видеть. Вы были заняты с момента нашего последнего визита.

Мари ответила на поклон Хаджими. Она была немного удивлена, что он тоже знал о ее действиях. Она волновалась, что ее секрет был не так безопасен, как она когда-то думала. Упоминание о ее прошлом посещении тоже не пошло на пользу, поскольку Хироми впился в нее взглядом, вспомнил, когда началось ее предательское поведение.

Хаджими поклонился и Хироми, но Мари заметила, что поклон был не таким низким. Хироми тоже поклонился, но сдерживал гнев. По крайней мере, Мари была за это благодарна. Встреча началась не так, как она надеялась.

Глава Совета Клинков жестом велел Хироми начать. Он начал с проблем, с которыми столкнулось Королевство.

Через некоторое время Хаджими махнул рукой.

— Лорд Хироми, хотя я ценю ваши усилия, пожалуйста, знайте, что мы знаем о том, что происходит в Королевстве, как и вы. Если вы здесь, позвольте нам перейти к сути вашего визита.

Даже Мари опешила. Хаджими был грубым, что было непохоже на него. В предыдущих встречах Мари с мастером клинка он относился к ней с полным уважением.

Тогда она поняла. Хаджими по-своему испытывал ее брата. Мари не была уверена, что видела необходимость, но понимала, что видит ситуацию иначе, чем он. Хаджими был хранителем всех клинков. Если они собирались вступить в союз с каким-либо лордом, соглашение должно было идти глубже условий. Хаджими должен был знать, с каким человеком имеет дело. Мари знала, что эти двое не встречались много лет. Вот почему он продолжал давить.

Хироми выглядел так, будто собирался выйти из комнаты, но в последний момент передумал.

— Хорошо. Я пришел предложить условия союза между клинками и моим домом. Я понимаю, что такое предложение необычно, но время требует этого. Только вместе мы сможем остановить войну, которая угрожает нашему Королевству.

Хаджими кивнул.

— Действительно благородные слова. Каковы ваши условия?

Мари прищурилась, внимательно изучая Хаджими. Он казался не таким человеком, какого она помнила. Насколько его поведение было испытанием для ее брата, и насколько он был утомлен бесконечной осадой ненависти, направленной на клинки? Его каменное лицо ничего не выдавало. Был ли он уже в союзе с другим домом?

Хироми обрисовал в общих чертах свои условия.

— Я предлагаю союз сил между клинками и домом Кита. Хотя это беспрецедентно, ситуация такая же. Чтобы решить возможные проблемы, это соглашение будет действовать только до тех пор, пока я не буду официально признан новым королем, и тогда мы заключим новое соглашение между Королевством и клинками.

Хироми сделал паузу, изучая бесстрастные лица совета.

— Хотя я не знаю, какую форму примет это окончательное соглашение, я готов рассмотреть вопрос о возврате многих прав, которые когда-то были отняты у клинков.

Это было предметом спора между братом и сестрой. В пути Мари утверждала, что необходима совершенно новая система, но он не хотел этого слушать. Хироми был готов проявить щедрость, но он не хотел думать о переделке системы, которая так долго работала хорошо.

Хаджими выглядел недоверчиво, но позволил Хироми продолжать до конца. Когда ее брат закончил, первый вопрос Хаджими был трудным:

— А что насчет переписи?

Это вызвало худший спор между братом и сестрой. Из разговоров с клинками Мари знала, как сильно они ненавидели перепись. Но для ее брата избавление от переписи было равносильно отказу от последней линии обороны.

Суть проблемы заключалась в характере проведения переписи. Подсчет жителей Королевства велся почти столько же, сколько велись записи, но при переписи жителей учитывались только семьи, а не отдельные лица. После Двух водопадов король Масаки решил, что клинки были слишком опасны, чтобы их не считать по отдельности. Каждый клинок должен был быть зарегистрирован, и, если они основали постоянное жилище за пределами Звездопада, они должны были сообщить об этом местным властям или быть казненными за измену.

Хироми не поддавался.

— Она останется на месте. В том, чтобы быть подсчитанным, нет ничего плохого.

Хаджими возразил:

— В подсчете есть опасность. Отмена требований переписи будет означать для меня, что вы доверяете клинкам, а не просто стремитесь использовать нас в качестве силы.

Ответ Хироми был слабым:

— Дело не в доверии. Речь идет о планировании и знании того, какие ресурсы доступны и какие ресурсы нужно сделать доступными.

Мари поморщилась. Хаджими не понравится, если о нем будут думать как о ресурсе. Все в комнате знали, что перепись — это вопрос доверия.

Хаджими заговорил медленно, осторожно подбирая слова:

— В нынешнем виде вы не можете привести убедительных аргументов. Если вы действительно хотите быть в союзе с нами, я задам последний вопрос. Все дома приходили к нам. По правде говоря, ты последний. Почему ты вместо них?

Вопрос явно задел Хироми. Он не учел возможность, что другие дома тут был. Мари видела другую сторону. Если клинки все еще не были в союзе с домом, потому что их не устроили предложения других лордов. Хироми видел угрозу, но Мари знала, что Хаджими дал ее брату последний шанс.

Ответ брата удивил и впечатлил ее.

— Я не верю в сравнение одного дома с другим. Как и у любого правителя, у меня есть свои слабые и сильные стороны. Да, я прошу вас помочь моему дому, но я не прошу вас помочь мне. Я прошу вас выполнить свой долг перед Королевством.

Хаджими кивнул.

— Это хороший ответ. Многие последуют за лидером, который искренне верит в это, — он бросил пристальный взгляд на Мари. — Вы уверены в переписи? — спросил он Хироми.

Хироми собирался заговорить, но передумал. Мари видела, что его мысли блуждали, но не ей указывать, что делать, ни здесь, ни сейчас.

— Возможно, удастся достичь какого-то соглашения. Я, например, был бы готов рассмотреть вопрос о переписи населения, о которой сообщают сами, или, возможно, даже о переписи клинков только на службе. Я готов подстроиться, но не сломаюсь.

Хаджими погладил бороду, обдумывая ответ лорда. Он переводил взгляд с одного члена совета на другого.

— Я думаю, лорд Хироми, вы дали нам кое-что для обсуждения. Вы, конечно, понимаете, что сегодня решение принимать нельзя.

Хироми выглядел так, словно только что узнал о смерти любимого человека.

— При всем уважении, Хаджими, скоро враги будут у ваших ворот. Спешка необходима.

Улыбка Хаджими говорила о том, что он знал о ситуации и прекрасно понимал, что именно Хироми позволил силам Каташи продвинуться вперед.

— Да, но спешка должна уравновешиваться размышлениями. Уверяю, вас вызовут, как только будет принято решение.

Ответа было мало для Хироми, но ничего не поделать. Мари сочувствовала брату. Но возражения не изменили бы ничего. Клинкам нужно было время, чтобы решить.

Мари взяла на себя инициативу, надеясь, что брат не будет сильно сердиться.

— Ваше внимание — это все, о чем мы можем просить. Мы благодарны.

Хаджими понимающе улыбнулся Мари, и брат с сестрой ушли ждать своей участи.

Два дня спустя в палатке своего брата Мари не могла не смеяться над Хироми. После всего, через что они прошли, он все еще вел себя как маленький ребенок.

Воспоминание пришло к Мари так отчетливо, как если бы это произошло несколько мгновений назад. Два брата и сестра были намного моложе, а Джуро был все еще жив, как всегда горд. Воспоминание заставило ее сердце заболеть, но она вдохнула, позволив печали захлестнуть ее и исчезнуть, как волна.