Четвертая мировая война

Ла-Реалидад, планета Земля. 3 августа 1996 г.

Моим голосом говорит голос Сапатистской Армии Национального Освобождения.

Братья и сестры со всего мира:

Братья и сестры из Африки, Америки, Азии, Европы и Океании:

Братья и сестры участники Первой Межконтинентальной Встречи ради Человечества и против Неолиберализма:

Добро пожаловать в сапатистскую Ла-Реалидад,

Добро пожаловать на эту территорию борьбы ради человечества.

Добро пожаловать на эту территорию восстания против неолиберализма.

Сапатисты приветствуют участников этой встречи. Здесь, в горах юго-востока Мексики, когда мы приветствуем приходящего к нам с добрым словом, мы ему аплодируем. Мы просим всех поприветствовать сейчас друг друга и все вместе — братьев и сестер из делегаций Италии, Бразилии, Великобритании, Парагвая, Чили, Филиппин, Германии, Перу, Аргентины, Австрии, Уругвая, Гватемалы, Бельгии, Венесуэлы, Ирана, Дании, Никарагуа, Заира, Франции, Гаити, Эквадора, Греции, Японии, Курдистана, Ирландии, Коста-Рики, Кубы, Швеции, Голландии, Южной Африки, Швейцарии, Испании, Португалии, Соединенных Штатов, Страны Басков, Турции, Канады, Пуэрто-Рико, Боливии, Австралии, Мавритании, Мексики.

Добро пожаловать всем мужчинам, женщинам, детям и старикам пяти континентов, отозвавшимся на предложение индейцев сапатистов искать надежду ради человечества и против неолиберализма.

Братья и сестры:

Когда эта мечта, просыпающаяся сегодня в Ла-Реалидад, нам еще только начинала мечтаться, мы думали, что это может закончится неудачей. Мы думали, что может быть, мы сможем собрать здесь несколько десятков человек из нескольких стран. Мы ошиблись. Как всегда, мы ошиблись. Вышло так, что сюда прибыли не десятки, а тысячи людей, чтобы встретиться в реальности конца ХХ века.

Слово, родившееся в этих горах, сапатистских горах, нашло слух его приютивший, защитивший и вновь отправивший его в путь, на этот раз вокруг света. Безумное безумие призвать пять континентов к критическому размышлению по поводу нашего прошлого, нашего настоящего и нашего будущего, увидело, что оно не одиноко в своем бреду и вот уже безумия всей планеты начали работу по доставке мечты в Ла-Реалидад, начали отмывать ее от грязи, растить ее под дождем, поливать ее под солнцем, делиться ею с другими, рисовать ее вместе, придавать ей форму и тело.

Позднее о произошедшем в эти дни будет много написано. Но уже сегодня мы можем сказать, что по крайней мере одно нам стало ясно. Мечта, которая мечталась на пяти континентах, реально может стать реальной. Кто теперь сможет сказать нам, что мечтать прекрасно, но бесполезно? Кто теперь сможет уверять нас, что мечты, сколько бы ни было мечтателей, никогда не воплотятся в реальность?

Какие мечты снятся сегодня Африке? Которое из чудес скрывается в мечте Европы?

Какое утро нарисовано в мечте Азии? Под какую музыку танцуют в мечте американской? Как говорит сердце, мечтающее в Океании?

Но кому это важно знать, как и о чем мечтается здесь или в любом другом уголке мира?

Кто они такие, те кто решился созвать своей мечтой все остальные?

Что такое происходит в горах юго-востока Мексики, если это находит отражение и эхо на улицах Европы, в пригородах Азии, на площадях Америки, в селениях Африки и в домах Океании? Что случилось со всеми этими людьми с пяти континентов, если нам всегда говорили, что все человеческие встречи бывают лишь для того чтобы воевать или конкурировать друг с другом? Разве конец этого века не был синонимом отчаяния, горечи и цинизма? Как и откуда попали все эти мечты сюда, в Ла-Реалидад?

Пусть говорит Европа и пусть расскажет нам долгий мост своего взгляда, пересекший Атлантику и историю, открывшуюся заново в Ла-Реалидад.

Пусть говорит Азия и пусть объяснит нам гигантский прыжок своего сердца, которое забилось здесь, в Ла-Реалидад.

Пусть говорит Африка и пусть опишет нам длинное плавание своего беспокойного духа, который нашел свое отражение в Ла-Реалидад.

Пусть говорит Океания и пусть поможет нам понять этит множественный полет своих мыслей, спустившихся к нам в Ла-Реалидад.

Пусть говорит Америка и пусть вспомнит, как вместе с памятью растет чувство надежды, обновленное в Ла-Реалидад.

Пусть говорят пять континентов и пусть все слушают. Пусть человечество прервет на момент свое молчание стыда и горечи. Пусть говорит человечество. Пусть человечество услышит, что…

В мире тех, кто живет во Власти и кто ради Власти убивает, нет места для человека, нет места для надежды, нет места для завтра. Рабство или смерть — вот альтернатива мира, предлагаемая ими всем мирам. Их мир, мир денег, управляется с бирж. Спекуляция сегодня — главный источник обогащения, и в то же время, лучший показатель атрофирующейся потребности в человеческом труде. Для создания богатства уже нет необходимости работать, для этого куда эффективнее спекуляция.

Преступления и войны осуществляются лишь для того, чтобы мировые биржи грабились то одними, то другими.

Тем временем, миллионы женщин, миллионы молодых людей, миллионы индейцев, миллионы гомосексуалистов, миллионы людей всех национальностей и всех цветов участвуют в финансовых рынках в качестве постоянно обесценивающейся валюты, валюты их крови, приносящей прибыль.

Глобализация рынков влечет за собой стирание границ лишь для спекуляции и преступности, для людей границы только умножаются. Страны вынуждены стирать свои внешние границы для циркуляции денег, но при этом они умножают границы внутренние.

Неолиберализм не превращает все страны в одну, он делит каждую из них на части.

Ложь однополярности и интернационализации приводит к кошмару войны, войны вновь и вновь дробящейся на части, так же как и страны превращающиеся в руины. В этом мире, глобализуемом Властью чтобы избавиться от препятствий в своих захватнических устремлениях, национальные правительства становятся младшим офицерским составом этой новой мировой войны против человечества.

От безумной гонки ядерных вооружений, грозившей когда-то одним нажатием кнопки покончить со всем человечеством, мир перешел к абсурдной милитаризации всех сторон жизни национальных сообществ, и милитаризация эта направлена на уничтожение человечества постепенно, в разных местах и разных формах. То, что раньше называлось «национальными армиями» сегодня превратилось в обыкновенные местные подразделения другого, гораздо более мощного войска, того, которое неолиберализм вооружает и направляет против человечества. Окончание так называемой «холодной войны» не прекратило мировой гонки вооружений, оно лишь изменило схему торговли смертоносным товаром — в продаже сегодня оружие всех видов и на все преступные вкусы. Постоянно перевооружаются не только войска именуемые «институционными», то же самое делают и армии, созданные наркобизнесом для охраны его империи. Происходит более или менее быстрая милитаризация национальных обществ, и армии, созданные якобы для того, чтобы защищать границы от внешнего противника, все чаще разворачивают дула своего оружия вовнутрь.

Неолиберализм не мог бы становиться в мире реальностью, без смерти, как аргумента, предлагаемого институционными и частными армиями, без кляпа, предлагаемого тюрьмами и без избиений и убийств, предлагаемых военными и полицией. Внутренние репрессии — одно из необходимых условий для глобализации, навязываемой неолиберализмом.

Чем больше утверждается неолиберализм, как мировая система, тем больше становится вооружений и число личного состава у национальных армий и полиций. Вместе с этим в разных странах растет и число заключенных, пропавших без вести и убитых.

Мировая война, самая жестокая, самая полная, самая всеобъемлющая, самая эффективная.

Каждая страна, каждый город, каждая деревня, каждый дом, каждый человек, все в ней становится полем боя. С одной стороны в этой войне находится неолиберализм со всей своей репрессивной мощью и машиной смерти и с другой — человек.

Есть те, кого устраивает быть еще одной цифрой на гигантской бирже Власти. Есть те, кого устраивает быть рабом. На цепь похожа горизонтальная лестница карьеры, в которой рабы одних рабов являются хозяевами для других. В обмен на жизнь и крохи с хозяйского стола, есть те, кто продается, кто довольствуется, кто сдается. Во всех частях мира есть рабы, которые говорят, что счастливы ими быть. Во всех частях мира есть мужчины и женщины, которые решают перестать быть людьми и занимают свое место в гигантском рынке достоинств.

Но есть и те, кто не довольствуется, кто предпочитает быть неудобен, кто не продается, кто не сдается. Во всем мире есть те, кто сопротивляется и не хочет стать в этой войне очередной ее жертвой. Есть те, кто решает воевать.

В любом месте мира, во все времена, находятся обычный мужчина и обычная женщина, восстающие и срывающие с себя одеяния конформизма, сотканные Властью и окрашенные в серые тона цинизмом. Обычный мужчина и обычная женщина, любого цвета и на любом языке говорящие «Баста!».

Баста лжи. Баста преступлению. Баста смерти.

«Баста войне» говорят сегодня обычный мужчина и обычная женщина.

В любом месте каждого из пяти континентов обычный мужчина или обычная женщина продолжают свое сопротивление Власти и строительство собственного пути, не требующего потери достоинства и надежды.

Эти обычный мужчина или обычная женщина решают жить и бороться выпавшую им часть истории. Не будет больше Власть диктовать им шагов, не будет больше править она их жизнью и распоряжаться их смертью.

Обычный мужчина или обычная женщина отвечают на смерть жизнью. На кошмар они отвечают мечтой и борьбой против войны, против неолиберализма, ради человечества…

За то что мы боремся за лучший мир, всех нас окружают, грозя нам смертью. Это кольцо окружения воспроизводится везде. На каждом из континентов, в каждой из стран, в каждой из провинций, в каждом из городов, в каждой из деревень, в каждом из домов, этот круг войны Власти замыкается вокруг всех непокорных, всех тех кому небезразлично.

Но кольца разрываются. Каждый раз, в каждой из деревень, в каждом из городов, в каждой из провинций, в каждой из стран, на каждом из континентов, непокорные, которых история человечества, чтобы обеспечить себе надежду, повторяет на протяжении всего своего пути, борются и разрывают кольца окружения.

Непокорные ищут друг друга. Идут навстречу друг другу. Встречаются и вместе разрывают окружения других. В каждой из деревень и в каждом из городов, в каждой из провинций, в каждой из стран и на каждом из континентов непокорные начинают узнавать друг друга, встречаться, знакомиться и принимать свои схожести и различия. И после продолжают свой непростой путь таком образом, как того требует сегодняшний день, то есть, в борьбе…

Одна из реальностей мира обратилась к ним. Непокорные пяти континентов услышали ее и пустились в путь.

Чтобы добраться до реальности межконтинентальной, каждый из них должен был пройти собственный путь. С пяти рук мировой звезды спустились в Ла-Реалидад шаги мужчин и женщин, чье достойное слово искала место, чтобы быть сказанным и услышанным, место встречи.

Много колец окружений пришлось им прорвать до разрыва окружения Ла-Реалидад. Бывают разные окружения. В нашем — им нужно было преодолеть кордоны полиции, таможен, танков, дул, траншей, самолетов, вертолетов, дождя, грязи, насекомых. У каждого из этих непокорных пяти континентов есть свое собственное кольцо окружения, собственная борьба и собственный прорыв окружения, добавляющийся к памяти других непокорных.

Так начиналась эта межконтинентальная встреча. Она начиналась на каждом из континентов, в каждой из стран, в каждом из мест, где обычный мужчина или обычная женщина начали говорить: «Баста!».

Кто может сказать сегодня, в каком точно месте, в какой из дней и в котором часу началась эта межконтинентальная встреча ради человечества и против неолиберализма? Мы этого не знаем. Но зато мы знаем, кто ее начал. Ее начали все непокорные всего мира. И здесь находится только малая их часть. Но к разным кольцам окружения, которые прорывают каждый день все непокорные мира, вы добавили еще один прорыв — прорыв кольца окружения сапатистской Ла-Реалидад.

Для этого вы сначала должны были преодолеть помехи со стороны ваших правительств, затем столкнуться со стеной бумаг и формальностей, при помощи которых мексиканское правительство пыталось остановить вас. Но все вы борцы, и разрушители любых преград и окружений. Поэтому вы добрались до Ла-Реалидад. Может быть, вам самим не видно истинное величие вашего поступка, но мы его хорошо видим.

Поэтому мы хотим попросить у вас прощения за глупость мексиканского правительства, которое посредством своих миграционных агентов сделало все от него зависевшее, чтобы помешать вам попасть на сапатистские земли. Эти агенты идиотизма, ставшего правительством, до сих пор думают, что для того чтобы говорить и слушать с достоинством, необходимы паспорта и разрешения. Мы уверены, что все вы без труда сможете понять, почему некоторые неумные люди считают, что национальность разделяет людей. Мы просим вас, чтобы вы их простили. В конце концов, мы должны поблагодарить мексиканское правительство за то что оно нам еще раз напомнило, что мы другие, хотя и сделало оно это при помощи такого столь бедного аргумента. И еще давайте поблагодарим индейские общины, за то что они в эти дни приняли нас, за то что они напомнили нам, что мы такие же.

Поэтому, мы, сапатисты, решили бороться за лучшее правительство для Мексики, чем это. Мы боремся за то, чтобы иметь правительство, способное понимать, что мажду достоинством и паспортами, визами и остальными глупостями нет ничего общего. Так что мы сейчас заняты этим и наверняка мы этого добъемся.

Но пока этого не произошло, мы хотим попросить вас, от имени индейских общин, чтобы на обратном пути, когда будете проходить через заставы миграционной службы, вы поздравили мексиканское правительство с успехом, которого оно добилось окружив повстанческое индейское движение, пользующееся влиянием, как это уже стало для всех очевидно, только в 4 муниципалитетах юго-восточного мексиканского штата Чьяпас.

Некоторые из лучших непокорных пяти континентов добрались до гор юго-востока Мексики. Все они принесли с собой многое. Принесли слова и слух. Принесли свои идеи, свои сердца, свои миры. Они попали в Ла-Реалидад, чтобы встретиться с другими идеями, другими мыслями, другими мирами.

В эти дни в горах юго-востока Мексики был создан мир, состоящий из многих миров. Мир, созданный из многих миров, открыл для себя пространство и завоевал свое право на то, чтобы быть возможным, поднял свое знамя быть необходимым и взошел над реальностью Земли, чтобы провозгласить лучшее будущее. Мир из всех миров, восстающих и сопротивляющихся Власти, мир из всех миров, обитающих в этом мире противостоя цинизму, мир, борющийся за человечество и против неолиберализма. Таким был мир, в котором мы провели эти дни, таким был мир, который мы здесь встретили…

Эта встреча не заканчивается в Ла-Реалидад. Просто сейчас нам необходимо искать новое место, чтобы продолжить ее.

Но что дальше?

Новое число в бесполезной нумерации бесчисленных интернационалов?

Новая успокоительная схема для облегчения тоски по нехватке формул?

Мировая программа мировой революции?

Теоретизация утопии с тем чтобы она продолжала выдерживать разумную дистанцию от тревожащей нас реальности?

Схема организации предприятия, которая обеспечит каждому из нас пост, должность, имя и никакой работы?

Звучит эхо, отраженная копия возможного и забытого — возможность и необходимость говорить и слушать.

Но не эхо, гаснущее постепенно или сила, сходящая на нет после достижения ею своей максимальной точки.

Эхо, которое рвет и взлетает.

Эхо самого малого, местного и частного, отражающееся в эхе самого большого, межконтинентального, галактического.

Эхо, признающее существование другого, и не пытающееся наложиться на него или заставить его замолчать.

Эхо, заполняющее пустоту и говорящее голосом своим и голосом другого.

Эхо, повторяющее свой собственный звук и открывающееся звуку другого.

Эхо голоса непокорности, меняющегося и обновляющегося в других голосах.

Эхо, которое превращается во многие голоса, в хор голосов, в сеть голосов, тех, что перед глухотой власти решают говорить сами за себя, оставаясь самими собой и будучи другими, становясь равными в своем стремлении слушать и быть выслушанными, оставаясь разными в тонах и нотах голосов их составляющих.

Сеть голосов, сопротивляющихся войне, которую Власть ведет с ними.

Сеть голосов, которые не только звук, но и борьба и сопротивление ради человечества и против неолиберализма.

Сеть голосов, которые рождаются сопротивляясь, повторяя сопротивление в других голосах, пока немых или одиноких.

Сеть, которая покроет все пять континентов и поможет сопротивляться смерти, обещанной нам Властью.

Чтобы был большой мешок голосов, звуков, которым всегда есть место рядом с другими.

Чтобы был большой порванный мешок, хранилище лучшего из того, что уже есть и открытый для лучшего, что рождается и растет.

Чтобы был мешок-зеркало голосов, мир, собрание звуков где каждый из них будет признан, услышан и принят, мир который станет звучанием всех этих звуков

Чтобы продолжался рост сопротивлений, разных нет, разных баста, разных хватит.

Чтобы был мир из многих миров, которые нужны миру.

Чтобы было человечество, разноцветное, разноликое, терпимое, с надеждой для всех и местом для каждого.

Чтобы был голос, человеческий и непокорный, на всех пяти континентах готовый превратиться в сеть голосов и сопротивлений.

Чтобы был голос всех нас, голос произносящих эту…

Братья и сестры из Африки, Азии, Америки, Европы и Океании:

Учитывая то что все мы:

Против интернационала смерти, против глобализации войны и оружия.

Против диктатуры, против авторитаризма, против репрессий.

Против политики экономического либерализма, против голода, против бедности, против воровства, против коррупции.

Против патриархата, против ксенофобии, против дискриминации, против расизма, против преступления, против разрушения окружающей среды, против милитаризма.

Против глупости, против лжи, против невежества.

Против рабства, против нетерпимости, против несправедливости, против маргинации, против забвения.

Против неолиберализма.

Учитывая то что все мы:

За интернационал надежды, за мир новый, достойный и справедливый.

За новую политику, за демократию, за политические свободы.

За справедливость, за достойные жизнь и труд.

За гражданское общество, за равенство прав для женщин во всем, за уважение к старикам, молодежи и детям, за защиту и охрану окружающей среды.

За разум, за культуру, за образование, за правду.

За свободу, за терпимость, за включение, за память.

За человечество.

Мы провозглашаем:

Первое: Что создадим коллективную сеть из всех наших частных сопротивлений. Межконтинентальную сеть сопротивления неолиберализму, межконтинентальную сеть сопротивления ради человечества.

Эта межконтинентальная сеть сопротивления будет стремиться, уважая различия и помня о сходствах, встретиться с другими сопротивлениями во всем мире. Эта межконтинентальная сеть сопротивления станет средством при помощи которого различные сопротивления смогут поддерживать друг друга.

Эта межконтинентальная сеть сопротивления не будет организационной структурой, в ней не будет руководящего и направляющего центра, в ней не будет ни генерального командования, ни каких-либо иерархий. Сеть эта — все мы, сопротивляющиеся.

Второе: Что создадим сеть общения между каждой нашей борьбой и каждым сопротивлением. Межконтинентальную сеть альтернативного общения против неолиберализма, межконтинентальную сеть альтернативного общения ради человечества.

Эта межконтинентальная сеть альтернативного общения будет стремиться к созданию каналов для свободного вращения слова по всем путям сопротивления. Эта межконтинентальная сеть альтернативного общения станет средством для общения между собой различных сопротивлений.

Эта межконтинентальная сеть альтернативного общения не будет организационной структурой, в ней не будет руководящего и направляющего центра, в ней не будет ни генерального командования, ни каких-либо иерархий. Сеть эта — все мы, друг с другом говорящие и слушающие друг друга.

Мы провозглашаем это:

Говорить и слушать ради человечества и против неолиберализма. Сопротивляться и бороться ради человечества и против неолиберализма.

Для всего мира: Демократии! Свободы! Справедливости! Из каждой из реальностей каждого из континентов.

Братья и сестры:

Мы не предлагаем всем присутствующим подписать эту декларацию и тем самым закончить сегодня эту встречу.

Мы предлагаем, чтобы межконтинентальная встреча ради человечества и против неолиберализма продолжилась на каждом континенте, в каждой стране, в каждом городе и деревне, в каждом доме, месте учебы или работы, везде, где есть люди, желающие жить в лучшем мире.

Индейские общины научили нас тому, что чтобы решить любую проблему, неважно насколько она велика, всегда полезно спросить мнения всех. Поэтому мы предлагаем провести межконтинентальную консультацию по поводу этой декларации. Мы предлагаем распространить эту декларацию во всем мире и по крайней мере в странах, чьи представители присутствовали на этой встрече, провести консультацию со следующим вопросом:

Согласен (согласна) ли ты подписать «Вторую Декларацию Ла-Реалидад ради Человечества и против Неолиберализма»?

Мы предлагаем провести эту «Межконтинентальную Консультацию ради Человечества и против Неолиберализма» на пяти континентах в течение первой половины декабря 1996 г.

Мы предлагаем организовать эту консультацию так же, как и была организована эта встреча, чтобы все мы, в ней участвовавшие и те, то не смогли участвовать но сопровождали нас издалека, организовались и провели эту консультацию. Мы предлагаем использовать все возможные и невозможные средства, чтобы опросить как можно большее число людей на пяти континентах. Межконтинентальная консультация — это часть организуемого нами сопротивления и способ установления контактов и начала встреч с другими сопротивлениями. Частью новой формы делания политики в мире — вот чем стремится стать эта межконтинентальная консультация.

И не только. Кроме этого, мы предлагаем созвать еще одну, уже Вторую Межконтинентальную Встречу ради Человечества и против Неолиберализма.

Мы предлагаем, чтобы она состоялась во второй половине 1997 года и чтобы местом ее проведения стал европейский континент. Точная дата и конкретное место ее проведения будут определены братьями и сестрами из Европы на одном из собраний, которые они проведут после этой первой встречи.

Все мы надеемся, что эта вторая встреча станет межконтинентальной и что пройдет она, поэтому, на другом континенте. После окончания этой второй встечи, мы поищем способ, и хотим вам сказать об этом прямо сейчас, нашего прямого участия в будущих встречах, в каком бы из мест они ни проводились.

Братья и сестры:

Мы по-прежнему неудобны. Когда теоретики неолиберализма говорят нам, что все находится у них под контролем, включая даже то что по их контролем не находится — они лгут.

Мы не клапан для спускания пара непокорности, которая может дестабилизировать неолиберализм. Это ложь, что наше повстанческое существование легитимизирует Власть.

Власть нас боится. Поэтому она нас преследует и окружает. Поэтому она бросает нас в тюрьмы и убивает.

На самом деле мы — возможность ее свержения и исчезновения.

Может быть нас не много, но все мы — мужчины и женщины, борющиеся ради человечества, борющиеся против неолиберализма.

Мы — мужчины и женщины, борющиеся во всем мире.

Мы — мужчины и женщины, желающие для пяти континентов:

Демократии!

Свободы!

Справедливости!

С гор юго-востока Мексики.

Подпольный Революционный Индейский комитет -

Генеральное Командование Сапатистской Армии Национального Освобождения.

Ла-Реалидад, планета Земля. Август 1996 г.

Письмо Народной Революционной Армии

Сапатистская Армия Национального Освобождения

Мексика, 29 августа 1996 г.

К: бойцам и командованию Народной Революционной Армии.

От: Субкоманданте Маркоса,

Генерального Командования САНО.

Пишу вам от имени мужчин, женщин, детей и стариков баз поддержки САНО и от имени мужчин и женщин — бойцов регулярных и нерегулярных подразделений САНО. Мы ознакомились с интервью, которые недавно дало ваше руководство двум национальным средствам информации. Мы признательны за уважительный тон, которым говорили о нас. Мы уважаем тех, кто уважает нас. Поэтому мы не уважаем правительство, нас не уважающее.

Но сейчас я пишу вам только в связи с одним вопросом, затронутым в ваших декларациях. Я имею в виду, в частности, место, где вы заявляете, что «если возникнут обстоятельства, которые заставят САНО прервать диалог, она может расчитывать на нашу скромную поддержку, как уже расчитывает на наше уважение» (Ла Хорнада, 27/VIII/96). Как вам уже известно из прессы, наши народы приняли решение прекратить участие в диалоге, который опять находится в кризисе. Причины этого решения изложены в соответствующем коммюнике, и я не буду повторяться. Хочу только сказать вам, что мы не хотим вашей поддержки. Нам она не нужна, мы ее не ищем, мы ее не хотим. У нас есть наши собственные ресурсы, пусть скромные, это так, но наши. До сих пор мы ценили то, что мы ничего не должны ни одной политической организации — ни национальной, ни иностранной. Помощь, которую мы хотим, которую мы ищем и в которой нуждаемся — это та, что мы получаем от национального и международного гражданского общества, и то, чего мы ждем — это мирная и гражданская мобилизация. Нам не нужно ни оружия, ни бойцов, ни военных акций. Первого — оружия и бойцов — у нас достаточно. Для второго — военных акций — у нас есть наша боеспособность, и этого нам достаточно. То, чего мы ищем, что нам нужно и к чему мы стремимся, это то, чтобы все люди, не состоящие в партиях и организациях, договорились между собой, чего они не хотят и чего хотят и организовались, чтобы достичь этого (предпочтительно путем гражданским и мирным) — не для захвата власти, а для ее осуществления. Я знаю, вы скажете, что это утопично и малоортодоксально, но это путь сапатистов. И другого для нас нет.

Следуйте своей дорогой и позвольте нам следовать нашей. Не спасайте и не выручайте нас. Какой бы ни оказалась наша судьба, мы хотим, чтобы она была нашей. О нас не беспокойтесь. Мы не нападем на вас. Мы не попались в ловушку правящей власти, провоцирующей столкновение между партизанами «хорошими» и партизанами «плохими». Вы не наш враг и мы не станем врагом вашим. Точно так же мы не рассматриваем вас как «соперника в руководстве борьбой в Мексике», и одна из причин этого в том, что мы не претендуем на руководство ничьей борьбой, кроме борьбы за наше достоинство. Мы не подпишем ни одного разоблачительного ярлыка, из тех что сегодня пытаются на вас навесить (которые вчера навешивали на нас).

Сделать эти ярлыки не выдерживающими критики, бесполезными, стоило нам, кроме смертей, большой политической работы и терпения. Мы завоевали нашу легитимность не оружием; мы добились ее многими годами политической работы с теми, кто является сегодня нашим руководством, — индейскими общинами, и путем диалога (который мы всегда предпочитали, закрывая глаза на риск для нашей безопасности, автономии и независимости) с национальным и международным гражданским обществом. Именно это имел я в виду, когда сказал, что НРА должна завоевать свою легитимность в глазах народа Мексики. Не выпрашивать ее, а показать, что легитимность тому или иному движению придают не политические лидеры (пусть даже партизанские) и не декларации чиновников (которые, и это достаточно смешно, вчера толпились, чтобы успеть заклеймить нас как «террористов» и заверить, что у нас нет социальной базы и что мы — продукт искусственной «имплантации» в индейской среде радикальных университетских групп «с идеологией семидесятых». Сейчас они же толпятся, чтобы заявить, что «террористы» — это вы, а САНО «обладает настоящей социальной базой»).

Тем не менее, необходимо подчеркнуть и повторить, что мы различны. И разница не столько в том, как на этом настаиваете вы и другие, что вы не будете вести диалога с правительством, что вы боретесь за власть и что не объявляли войну, и мы в отличие от вас ведем диалог (но, внимание! — не только с правительством, кроме этого, прежде этого и в гораздо большей степени — с национальным и международным гражданским обществом); не боремся за власть и объявили войну Федеральной армии (вызов, которого нам никогда не простят). Разница в том, что наши политические предложения диаметрально противоположны и это очевидно в выступлениях и практике двух наших организаций. Благодаря вашему возникновению многие люди сегодня смогут понять, что от существующих политических организаций нас отличает не оружие и маски, а политическое предложение. Мы проложили себе новый и радикальный путь. Настолько новый и радикальный, что нас критикуют и смотрят на нас с раздражением все политические течения, включая ваше. Мы неудобны. Но что делать, такова наша сапатистская позиция.

В то время, когда пишу вам это письмо, я слышу новости о ваших военных операциях в Герреро, Оахаке и штате Мехико. По этому поводу скажу вам: мне кажется, что они соединяют в себе неожиданность и мощь и еще раз демонстрируют, что это правительство выстраивает себе виртуальную реальность, исходя из заявлений, а не дел своих чиновников. Тем не менее, ваша пропагандистская операция в Чьяпасе показалась мне в лучшем случае бесполезной и глупой, а в худшем — провокационной. Эта акция была проведена в конце нашей внутренней консультации и поставила под угрозу жизни и свободу индейских руководителей, которые в те дни собирали результаты мнения своих народов. Вы не знали о проводившейся нами консультации? Зачем вам была нужна пропагандистская операция в Чьяпасе, если вы уже продемонстрировали свою способность действия в различных частях Мексики? Чтобы похвастаться, что вам есть симпатизирующие и в зонах, где находится САНО? Вы попали в ловушку «игры соперничества», которую вам предложило правительство? Тем не менее, за эту акцию придется платить не вам, а сапатистским индейским общинам (которые, напоминаю вам, сопротивляются уже почти тысячу дней силами своего вооруженного восстания… и своей поэзией).

Федеральная армия увеличила давление на сапатистские селения и уже строит казармы на севере штата. Правительство «аргументирует» это тем, что оно не нарушает дух закона о диалоге, а его военные операции «направлены против НРА». Вот так. Но мы не делаем из этого трагедии. Вы заявили, что не будете «вмешиваться» в диалог САНО. Но вы это уже сделали и знаете об этом. Зачем лгать, говоря, что вы «не вмешаетесь в процесс диалога»? Мы не обвиняем, мы просто просим вас быть последовательными и не лгать.

Наконец, остальные последствия ваших операций будут видны позднее. Скорее всего, против вас начнется мощная кампания обвинений в «терроризме», «преступлениях» и прочем, что уже на устах чиновников и предпринимательских лидеров, правительство продолжит развитие своей линии «партизаны хорошие и партизаны плохие» и вас будут сравнивать с нами (и постараются улучшить наш имидж и ухудшить ваш). Но разве кто-нибудь забыл театральную физиономию сеньора Седильо 9 февраля 1995 г., когда он с помощью тех же аргументов, что направлены сегодня против вас, развязал против нас провалившееся военное наступление, целью которого было наше убийство? Может быть, об этом забыли чиновники и средства массовой информации, которые до самого недавнего времени призывали к нашему уничтожению, а сейчас подчеркивают наличие у нас «социальной базы» и «законность» наших требований. Мы не забываем. Кроме того, можно ждать и большего ужесточения правительством политики по отношению к нам: правительство может пойти на «окончательное решение» вопроса военным путем. Сценарий в общественном мнении уже почти готов, и мы не тешим себя особыми иллюзиями относительно его воли к переговорам. Будь что будет, наконец.

Вы боретесь за власть. Мы — за демократию, свободу и справедливость. Это не одно и то же. Даже если вы добьетесь успеха и придете ко власти, мы продолжим борьбу за демократию, свободу и справедливость. Неважно у кого будет власть, сапатисты боролись и будут бороться за демократию, свободу и справедливость.

На настоящий момент это все. Мы повторяем нашу просьбу: не осуществлять никаких военных акций в поддержку нашего дела или ситуации, в которой мы находимся. Мы уверены, что вы поймете нашу просьбу об уважении и сохранении дистанции.

Ладно. Привет и хорошего парапета перед наступающими событиями.

Из гор юго-востока Мексики

Субкоманданте Маркос

Мексика, август 1996 г.

P.S. В одном из первых ваших появлений в прессе, некоторые из ваших руководителей заявили приблизительно следующее: якобы САНО были неизвестны акции его собственного парацентрального фронта в январе 1994 г. Очень вас просим, для изучения нашей истории обращайтесь к нам, а не к докладам дезертиров, СИСЕН[62] или других органов «безопасности». Как видите, о вас тоже много чего говорят, но мы никогда не пытались, основываясь на этом, выстраивать «историю» НРА. Спасибо.

7 Деталей мировой головоломки

(Неолиберализм в виде головоломки: бесполезное объединение мира, разделяющее и разрушающее страны)

Деталь 1: Концентрация богатства и распределение бедности

Деталь 2: Глобализация эксплуатации

Деталь 3: Миграция: блуждающий кошмар

Деталь 4: Мировое финансовое объединение и глобализация коррупции и преступности

Деталь 5: Законное насилие незаконной власти?

Деталь 6: Мегаполитика и карлики

Деталь 7: Мешки сопротивления

Нынешняя глобализация, неолиберализм как всемирная система — все это следует понимать как новую войну для захвата территорий.

Окончание Третьей мировой войны или «холодной войны» не означает того, что мир предолел биполярность и стал стабилен под властью победителя. В результате этой войны, несомненно, был один побежденный (социалистический лагерь), но трудно сказать, кто оказался победителем. Западная Европа? Соединенные Штаты? Япония? Все они вместе? Дело в том, что поражение «империи зла» (по Рейгану и Тэтчер) значило открытие новых рынков без нового хозяина. Поэтому, нужно было начинать борьбу за захват позиций, то есть завоевать их.

И не только: окончание «холодной войны» поставило междунардные отношения в новые рамки, в которых новая борьба за эти новые рынки и территории вызвала новую мировую войну, Четвертую. Как и все войны, она заставила заново определить роль и место государств. Кроме переопределения государств, мировой порядок вернулся к старым эпохам завоевания Америки, Африки и Океании. Странная эта современность развивается, двигаясь наоборот; закат ХХ века куда больше похож на предшествовавшие ему дикие столетия, чем на радостное и рациональное будущее из некоторых научно-фантастических романов. Огромные территории, богатства и, главное, квалифицированная рабочая сила мира, где только что закончилась «холодная война», ожидали нового хозяина…

Но место для владельца мира есть только одно, а претендентов немало. И для достижения этой цели развязывается новая война, на этот раз среди тех, кто провозгласил себя «империей добра».

Если Третья мировая война происходила между капитализмом и социализмом (возглавлявшихся, соответственно, Соединенными Штатами и СССР) и шла на разных театрах военных действий и с различной степенью интенсивности, то Четвертая мировая война ведется сейчас между крупными финансовыми центрами с повсеместным театром военных действий и интенсивность ее велика и постоянна.

С момента окончания Второй мировой войны до 1992 года в мире было развязано 149 войн. Результат — 23 миллиона погибших — не оставляет сомнений в степени интенсивности Третьей мировой войны (данные ЮНИСЕФ).

От пещер международного шпионажа до стратосферы так называемой Стратегической оборонной инициативы («звездные войны» ковбоя Рональда Рейгана), от песков Плая-Хирон на Кубе до дельты Меконга во Вьетнаме, от спущенной с тормозов гонки ядерных вооружений до зверских государственных переворотов в несчастной Латинской Америке, от угрожающих маневров Организации Североатлантического договора до агентов ЦРУ в Боливии времен убийства Че Гевары, так неудачно названная, «холодная война» достигла столь высоких температур, что, несмотря на бесконечную смену мест событий и непрекращающий подъем—и–спад ядерного кризиса (или именно поэтому), смогла, наконец, расплавить социалистический лагерь как мировую систему и ликвидировать его как социальную альтернативу.

Для победителя — капитализма — Третья мировая война стала доказательством благ «тотальной войны» (ведущейся во всех местах и всеми средствами). Однако, послевоенная сцена, как новый театр военных действий, оказалась наделена следующими атрибутами: огромные пространства «ничейной земли» (из-за политической, экономической и социальной неразберихи в Восточной Европе и СССР), расширяющиеся сверхдержавы (Соединенные Штаты, Западная Европа и Япония), мировой экономический кризис и новая технологическая революция — информационная. «Так же, как индустриальная революция позволила заменить мускульное усилие человека работой машины, нынешняя информационная революция стремится к замене мозга (или по крайней мере все большего числа его функций) на компьютер. Это «всеобщее поумнение» средств производства (как в промышленности, так и в сфере услуг) ускорено взрывом новых исследований в области телекоммуникаций и совершенствованием кибернетических миров».(Ignacio Ramonet. «La Planété des désordes» в «Géopolitique du Chaos». Maniere de Voire 3. Le Monde Diplomatique (LMD). Апрель 1997).

Верховный король капитала, капитал финансовый, начал, таким образом, развитие своей воинственной стратегии по отношению к новому миру и ко всему тому, что оставалось еще целым от мира старого. Вместе с технологической революцией, подавшей посредством компьютера весь мир к их письменным столам и на их полное усмотрение, финансовые рынки навязали планете свои законы и свои понятия. «Глобализация» новой войны есть ни что иное, как глобализация логики финансовых рынков. Государства (и их правительства) перешли из определяющих правила игры в экономике в разряд управляемых, вернее, телеуправляемых в результате осуществления основного принципа финансовой власти: свободного коммерческого обмена. Кроме того, логика рынка воспользовалась «пористостью», которую вызвало развитие коммуникаций во всем социальном спектре мира, и проникла туда, и овладела всеми аспектами общественной деятельности. Наконец мировая война стала действительно всеобщей!

Одной из первых потерь в этой новой войне оказался национальный рынок. Как пуля, выпущенная внутри бронированной комнаты, война, начатая неолиберализмом, рикошетит из стороны в сторону и ранит того, кто нажал на курок. Одна из главных опор власти современного капиталистического государства — национальный рынок — уничтожена пушечным выстрелом новой эры мировой финансовой экономики. Международный капитализм собирает свои жертвы, отменяя капитализмы национальные и истощая до анемии власть общественных cтруктур. Удар оказался таким мощным и окончательным, что у государств уже нет сил, необходимых для противодействия международным рынкам, попирающим интересы граждан и правительств.

Аккуратно прибранная витрина, ожидавшаяся, как предполагалось, в виде наследства после окончания «холодной войны» и наступления «нового мирового порядка», в результате неолиберального взрыва разлетелась вдребезги. Мировой капитализм без малейшей жалости приносит в жертву того, кто дал ему будущее и исторический проект: капитализм национальный. Сын (неолиберализм) пожирает отца (национальный капитализм) и походя рушит все пропагандистские сказки капиталистической идеологии: в новом мировом порядке нет ни демократии, ни свободы, ни равенства, ни братства.

На мировой сцене, сложившейся в результате окончания «холодной войны», видно лишь новое поле битвы, и на нем, как и на любом поле битвы, царит хаос.

В конце «холодной войны» капитализм изобрел новый военный кошмар — нейтронную бомбу. «Заслуга» этого оружия в том, что разрушает оно только жизнь, оставляя нетронутыми строения. Уже можно было уничтожать целые города (то есть их жителей), без необходимости потом их восстанавливать (и платить за это). Военная промышленность поздравила себя, «нерациональность» атомных бомб была заменена на «рациональность» бомбы нейтронной. Но, одновременно с рождением Четвертой мировой войны, было изобретено новое военное «чудо»: бомба финансовая.

Дело в том что, в отличие от своей предшественницы в Хиросиме и Нагасаки финансовая бомба не только разрушает город (страну, в данном случае) и несет смерть, стах и нищету тем, кто там живет, или же, в отличие от бомбы нейтронной, не только уничтожает «выборочно». Кроме всего этого, неолиберальная бомба реорганизует и приводит к новому порядку все то, что является объектом ее атаки, превращая его в одну из деталей в головоломке экономической глобализации. Результат ее разрушительного эффекта — уже не горы дымящихся руин и десятки тысяч прерванных жизней, а еще один квартал, добавленный к одному из торговых мегаполисов нового мирового гипермаркета, и рабочая сила, реорганизованная для обслуживания нового мирового рынка труда.

Европейский Союз, один из мегаполисов, образовавшихся в результате неолиберализма, является результатом нынешней Четвертой мировой войны. В этом случае экономическая глобализация смогла стереть границы между государствами-соперниками, с давних времен враждовавшими между собой, и вынудила их объединиться и создать политический союз. Экономистский путь неолиберальной войны от национальных государств к европейской федерации, в так называемом Старом Свете будет полон разрушений и руин, одной из которых окажется европейская цивилизация.

Мегаполисы множатся по всей планете. Пространством их возникновения являются интегрированные торговые зоны. Это происходит в Северной Америке, где Договор о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА, согласно английской аббревиатуре) между Канадой, Соединенными Штатами и Мексикой — не более чем прелюдия к исполнению давней мечты захватчиков из США: «Америка для американцев». Южная Америка движется в том же направлении, создав МЕРКОСУР между Аргентиной, Бразилией, Парагваем и Уругваем. В Северной Африке уже существует Союз стран арабского Магриба (УМА), включающий Марокко, Алжир, Тунис, Ливию и Мавританию, в Южной Африке, на Ближнем Востоке, на Черном море, в Тихоокеанской Азии и так далее — по всей планете взрываются финансовые бомбы и заново завоевываются территории.

Мегаполисы замещают страны? Нет. Точнее, не только. Помимо этого, они включают страны в себя и предопределяют их функции, границы и возможности. Целые страны превращаются в отделы неолиберального мегапредприятия. Неолиберализм действует следующим образом: РАЗРУШЕНИЕ / ОБЕЗЛЮДЕНИЕ с одной стороны и ВОССТАНОВЛЕНИЕ / РЕОРГАНИЗАЦИЯ целых регионов и стран, для того, чтобы открыть новые рынки и модернизировать уже существующие, — с другой.

Если во времена Третьей мировой войны атомные бомбы выполняли задачу навязания другому своей воли, его запугивания, в Четвертой мировой с финансовыми сверхбомбами происходит уже нечто совершенно иное. Это оружие служит для нападения на территории (государства): оно уничтожает материальную базу национальной независимости (являющейся этическим, юридическим, политическим, культурным и историческим препятствием на пути экономической глобализации) и вызывает качественное обезлюдение этих территорий. Обезлюдение происходит из-за того, что необходимо избавиться ото всех тех, кто бесполезен для новой рыночной экономики (например, от коренных народов).

Но кроме этого и одновременно с этим финансовые центры берутся за восстановление государств и реорганизуют их согласно новой логике мирового рынка (развитые экономические модели подавляют слабые или несуществующие общественные отношения).

Этот эффект Четвертой мировой войны виден на примере сельской местности. Модернизация села, как того требуют финансовые рынки, пытается решить поставленную перед ней задачу роста продуктивности сельского хозяйства, но реальный ее результат — разрушение традиционных общественных и экономических отношений на селе. В итоге — массовый исход из сел в города. Да, как на войне. Тем временем, рынки труда в городах все больше переполняются, и «справедливостью», ожидаемой теми, кто ищет лучших условий жизни, каждый раз оказывается все более неравное распределение доходов.

Мир коренных народов переполнен примерами, иллюстрирующими эту стратегию: Ян Чамберс, директор Отдела Центральной Америки ОИТ (органа ООН), сообщил, что мировое население коренных народов, насчитывающее 300 млн. человек, проживает в зонах, где сосредоточено 60 % природных ресурсов планеты. Так что «не удивляют многочисленные конфликты вокруг использования и дальнейшей участи их земель, где столкнулось столько правительственных промышленных интересов… Эксплуатация природных ресурсов (нефть и полезные ископаемые) и туризм являются основной угрозой для индейских территорий Америки» (интервью Марте Гарсиа в «La Jornada» 28 мая 1997 г.). Вслед за инвестиционными проектами приходят загрязнение, проституция и наркотики. То есть взаимно дополняются разрушение / обезлюдение и восстановление / реорганизация зоны.

В зтой новой мировой войне больше не существует современной политики как организатора национального государства, Политика сегодня — это организатор сугубо экономический, политики — лишь современные менеджеры фирм. Новые хозяева мира — не правительства, им незачем ими быть. «Национальные» правительства уполномочены управлять бизнесом в различных регионах мира.

Это и есть «новый мировой порядок» — превращение всего мира в единый рынок. Страны являются магазинами его отделов с управляющими в виде правительств, новые региональные экономические и политические альянсы каждый раз куда больше похожи на современный гипермаркет, чем на политическую федерацию. «Унификация», вызываемая неолиберализмом, является экономической, это унификация рынков для облегчения вращения денег и товаров. В гигантском мировом гипермаркете свободно перемещаются товары, но не люди.

Как любая предпринимательская (и военная) инициатива, эта экономическая глобализация сопровождается всеобщей моделью мышления. Тем не менее, среди стольких новых элементов, идеологическая модель, сопровождающая неолиберализм в его завоевательском походе на планету, состоит в основном из старого и избитого. «Американский образ жизни», который сопровождал войска США в Европе времен Второй мировой Войны, во Вьетнаме 60-х и в последнее время — в войне в Персидском заливе, идет сейчас рука об руку (вернее, клавиатура о клавиатуру) с финансовыми рынками.

Речь не только о материальном разрушении национальных государств, ведь кроме него (это насколько же важно, настолько малоизучено) происходит разрушение историческое и культурное. Достойное индейское прошлое стран Американского континента, блестящая европейская цивилизация, мудрая история азиатских народов, могучая и богатая древность Африки и Океании, все культуры и истории, создавшие нынешние страны, подвержены сегодня атаке «американского образа жизни». Таким образом, неолиберализм объявляет миру глобальную войну: разрушение стран и национальных групп, с тем чтобы отождествить их с североамериканской капиталистической моделью.

Война. Война мировая. Четвертая. Самая худшая и самая жестокая. Развязанная неолиберализмом, ведущаяся против человечества повсеместно и всеми средствами.

Но как и во всех войнах, здесь есть бои, есть победители и побежденные, и есть обломки разрушенной этой войной реальности. Чтобы попытаться решить абсурдную головоломку неолиберального мира, необходимы многие детали.

Некоторые из них можно найти среди руин, уже оставленных этой войной на поверхности планеты. Может быть, когда хотя бы семь из этих деталей удастся собрать воедино, мы сможем сохранить надежду на то, что этот мировой конфликт не покончит с самым слабым из противников — с человечеством.

7 деталей, чтобы нарисовать, раскрасить, вырезать и попытаться собрать воедино, вместе с другими деталями, мировую головоломку.

Первая — это двойное накопление, накопление богатства и бедности на двух полюсах мирового сообщества. Вторая — это абсолютная эксплуатация абсолютно всего мира. Третья — кошмар скитающейся части человечества. Четвертая — тошнотворная связь между преступностью и властью. Пятая — государственное насилие. Шестая — загадка мегаполитики. Седьмая — мешки сопротивления неолиберализму со стороны человечества.

Фигура выстраивается путем рисования денежного знака.

Различные общественные модели в истории человечества оспаривали между собой право сделать абсурд основой мирового порядка. Когда наступит время раздачи премий, неолиберализм наверняка займет привелегированное место, ибо его форма «раздачи» общественных богатств заключена не в чем ином, как распределении двойного абсурда накопления: накоплении богатств в руках некоторых немногих и в накоплении бедности среди миллионов людей.

Несправедливость и неравенство уже стали отличительными чертами современного мира. Планета Земля, третья в Солнечной системе, населена 5 миллиардами человеческих существ. На ней только 500 миллионов человек живут со всеми удобствами, тем временем как 4 миллиарда 500 миллионов пребывают в бедности и пытаются выжить.

Двойной абсурд в соотношении между богатыми и бедными: богатых мало, бедных много. Количественная разница преступна, но равновесие между этими крайностями достигается за счет богатства — богатые компенсируют свое количественное меньшинство миллиардами долларов.

Состояние 358 самых богатых людей мира (миллиарды долларов) превосходит годовой доход 45 % наиболее бедных его жителей, составляющих около 2 миллиардов 600 миллионов человек.

Золотые звенья финансовых часов превращаются в тяжелые цепи для миллионов людей. Тем временем как «…Величина прибыли «Дженерал Моторз» превосходит национальный валовый продукт (НВП) Дании, цифра доходов «Форда» превосходит НВП Южной Африки, а доход «Тойоты» превосходит НВП Норвегии.» (Ignacio Ramonet. LMD. 1/1997 № 15), но в то же время реальные заработки большей части трудящихся упали; кроме того, следует учесть сокращение персонала на предприятиях, закрытие фабрик и перемещение производственных центров. В так называемых «развитых капиталистических экономиках» количество безработных составляет уже 41 миллион.

Таким образом, концентрация богатства в немногих руках и распределение бедности среди многих плавно вычерчивает знак современного мирового сообщества — зыбкое равновесие абсурдного неравенства.

Упадочничество неолиберальной экономической системы просто скандально: «Мировой долг (включая долги фирм, правительств и администраций) перевалил уже за 33 100 млрд долларов, то есть 130 % мирового внутреннего валового продукта (ВВП), и растет на уровне от 6 до 8 % в год, более чем в 4 раза превышая темпы роста мирового ВВП» (Frédéric F. Clairmont. «Ces deux cents Sociétés qui controlent le monde». LMD. IV/1997).

Прогресс крупных транснациональных корпораций не предполагает прогресса развитых стран. Наоборот, чем больше зарабатывают финансовые гиганты, тем больше обостряется проблема бедности в так называемых богатых странах.

Разница, которую необходимо преодолеть между богатыми и бедными, просто чудовищна и, кажется, в этом направлении нет ни малейшего сдвига. Точнее он есть, но в противоположном направлении. Социальное неравенство далеко от того, чтобы уменьшиться, и тем более исчезнуть. Оно обостряется, и прежде всего — в развитых капиталистических странах: в Соединенных Штатах между 1983 и 1989 годом 1 % самых богатых североамериканцев обладал 61,6 % всей совокупности национального богатства страны. 80 % самых бедных североамериканцев[63] могли разделить между собой не более 1,2 % от национального богатства. В Великобритании число бездомных удвоилось, количество детей, которые живут только за счет социального пособия, увеличилось от 7 % в 1979 году до 26 % в 1994 году, число британцев, живущих в бедности (определяемой как месячный доход, составляющий менее половины минимальной зарплаты), возросло с 5 млн до 13 млн 700 тыс. человек, 10 % самых бедных потеряли 13 % своей покупательной способности, в то время как 10 % самых богатых увеличили свое состояние на 65 %, и в течение 5 последних лет число миллионеров удвоилось (данные LMD. IV/1997).

В начале 90-х «… около 37 тыс. транснациональных предприятий охватывали мировую экономику щупальцами своих 170 тыс. филиалов. Тем не менее, центр власти сосредоточен в замкнутом кругу 200 первых фирм: с начала 80-х годов они непрерывно расширялись за счет расчленения и «спасительных» приобретений других предприятий. Таким образом, часть транснационального капитала в мировом ВПП перешла от 17 % в середине 60-х к 24 % в 1982 г. и к более чем 30 % в 1995 г. 200 первых фирм — это конгломераты, чья планетарная деятельность охватывает без различия первичный, вторичный и третичный секторы экономики: крупные сельскохозяйственные производства, промышленность, финансовые услуги, торговлю и т. д. Географически они распределены между 10 странами: Япония (62), Соединенные Штаты (53), Германия (23), Франция (19), Великобритания (11), Швейцария (8), Южная Корея (6), Италия (5) и Нидерланды (4)» (Frédéric F. Clairmont. Op. cit.).

Страна

Число

Количество

Прибыль % от сделок% от прибыли фирм сделок(в млрд долл.) в мировом в мировом масштабе масштабе

Япония623 1 964 640,7 %18,3 %

США531 1 989 825,4 %39,2 %

Германия2 378 624,510,0 %9,8 %

Франция19 572 167,3 %6,3 %

Великобритания11 275 203,5 %8,0 %

Швейцария82 449,73,1 %3,9 %

Южная Корея61833,52,3 %1,4 %

Италия517162,2 %2,5 %

Великобритания/

Нидерланды215992,0 %3,7 %

Нидерланды411851,5 %2,0 %

Венесуэла12630,3 %1,2 %

Швеция1241,30,3 %0,5 %

Бельгия/

Нидерланды1220,80,3 %0,3 %

Мексика1221,50,3 %0,6 %

Китай1190,80,2 %0,3 %

Бразилия1184,30,2 %1,7 %

Канада1170,50,2 %0,2 %

Всего2007 850251100 %100 %

Мировой ВВП25 22331,20 %

Источник: Frédéric F. Clairmont. Op. cit.

Фигура 2 получается путем рисования треугольника.

Одна из неолиберальных басен гласит, что экономический рост неизбежно приводит к лучшему распределению богатства и к росту занятости. Это не так. Точно так же, как из роста политической власти короля не следует роста политической власти его вассалов (скорее, наоборот), абсолютизм финансового капитала ни улучшает распределения богатства и не создает потребности в большей работе общества. Его стуктурными последствиями являются бедность, безработица и тяжелые условия труда.

В 60-е и 70-е годы, население, считавшееся бедным (с доходом менее 1 доллара в день для удовлетворения самых элементарных потребностей, согласно критериям Мирового Банка) составляло 200 млн. человек. В начале 90-х эта цифра достигала уже 2 млрд. человек. Кроме того, «… доходы 200 самых важных фирм планеты составляют более четверти доходов мировой зкономики; тем не менее, эти 200 фирм дают работу всего 18,8 млн. человек, т. е. менее чем 0,75 % рабочей силы планеты»(Ignacio Ramonet. LMD. 1/1997 № 15).

Все больше людей бедных и обедневших и все меньше богатых и обогатившихся — это основные уроки Детали 1 неолиберальной головоломки. Для достижения этого абсурда, мировая капиталистическая система «модернизирует» производство, обращение и потребление товаров. Новая технологическая революция (информационная) и новая политическая революция (возникновение мегаполисов на руинах национальных государств) порождают новую социальную «революцию». Эта социальная «революция» есть ни что иное, как переупорядочение, реорганизация сил общества и прежде всего рабочей силы.

Экономически активное население (ЭАН) мира превратилось из 1 376 млн в 1960 году в 2 374 млн трудящихся в 1990 году. Стало больше способных работать, то есть способных создавать богатства.

Однако, «новый мировой порядок» перемещает эту новую рабочую силу в географическом и производственном пространстве; кроме того, он переупорядочивает ее место (или отсутствие такового в случае безработных или полубезработных) в глобальном экономическом плане.

За последние 20 лет в отраслях занятости мирового населения произошли принципиальные изменения. Занятость в сельскохозяйственном и рыболовном секторе упала с 22 % в 1970 году до 12 % в 1990 году, в промышленности — с 25 % в 1970 году до 22 % в 1990 году, в то время как третичный сектор (торговля, транспорт, банки и сфера услуг) вырос от 42 % в 1970 году до 56 % в 1990 году. В случае «развивающихся» стран, третичный сектор вырос от 40 % в 1970 году до 57 % в 1990 году, в то временем, как количество населения, занятого в сельскохозяйственном и рыболовном секторе сократилось с 30 % в 1970 году до 15 % в 1990 году (Данные «Mercado Mundial de Fuerza de Trabajo en el Capitalismo Contemporáneo». Ochao Chi, Juanita del Pilar. UNAM. Economía. México. 1997).

Это значит, что все большее число трудящихся направляется на виды деятельности, связанные с повышением продуктивности или ускорением продажи товаров. Таким образом, неолиберальная система действует как сверхфеодал, воспринимая мировой рынок как единое предприятие, управляемое при помощи критериев «модернизации».

Тем не менее, неолиберальная «модернизация» куда больше похожа на дикое рождение мировой капиталистической системы, чем на утопическую «рациональность». «Современное» капиталистическое производство продолжает опираться на труд детей, женщин и рабочих-иммигрантов. Из 1 148 млн детей планеты по крайней мере 100 млн живут практически на улице, 200 млн работают,[64] и предполагается что к 2000 году работающих детей будет уже 400 млн. Кроме того, называется цифра: 146 млн. азиатских детей, работающих в производстве автомобильных деталей, игрушек, одежды, продуктов питания, в сфере металлообработки и в химической промышленности. Но эксплуатация детского труда характерна не только для «развивающихся» стран: 40 % английских и 20 % французских детей работают, чтобы дополнить доход семьи, или же просто чтобы выжить. Кроме того, «место» для детей есть и в «индустрии» развлечений. По подсчетам ООН, каждый год рынок сексуальных услуг пополняется миллионом детей. (Данные Ochao Chi, J. Op. cit.).

Неолиберальная бестия рушит всю общественную сферу планеты, унифицируя все, даже привычные схемы питания. «Хотя в мие и заметны частные различия в потреблении продуктов питания в каждом регионе (и внутри него), тем не менее, не перестает быть очевидным процесс унификации, навязываемый поверх этих различий, даже поверх различих физиологически-культурного характера, между различными зонами» («Mercado mundial de medios de subsistencia. 1960–1990» Ocampo Figueroa, Nashelly y Flores Mondragón, Gonzalo. UNAM. Economía. 1994).

Эта бестия навязывает человечеству тяжелую ношу. Безработица и невыносимые условия труда миллионов трудящихся во всем мире являются жестокой реальностью, и не предвидится ни малейшей тенденции к ее смягчению. Безработица в странах Организации по экономическому сотрудничеству и развитию перешла от 3,8 % в 1966 году к 6,3 % в 1990 году. Только в Европе она возросла от 2,2 % в 1966 году до 6,4 % в 1990 году.[65]

Навязывание всему миру рыночных законов, глобализация рынка разрушает мелкие и средние предприятия. С исчезновением местных и региональных рынков мелкие и средние производители оказываются безо всякой защиты и без малейшей возможности конкурировать с транснациональными гигантами.

Результат — массовое разорение предприятий. Последствие — миллионы трудящихся без работы.

Повторяющийся неолиберальный абсурд — рост производства — не создает рабочих мест, наоборот, он их разрушает. ООН называет этот этап «ростом без занятости».

Но на этом кошмар не заканчивается. Кроме угрозы безработицы, трудящиеся сталкиваются с постоянно ухудшающимися условиями труда. Бóльшая нестабильность занятости, рост продолжительности рабочей недели и уменьшение зарплат — все это последствия глобализации в целом и «третьизации» экономики (роста сектора сферы услуг) в частности. «В подчиненных странах рабочая сила испытывает многостороннее ухудшение условий: доведенная до крайности текучесть кадров, работа без контракта, нерегулярные и обычно более низкие, чем прожиточный минимум, зарплаты, унизительные пенсионные «обеспечения», независимая недекларируемая трудовая деятельность, с целью какого-то дополнительного дохода, то есть работа прислугой или подневольный труд якобы защищенных слоев общества, например, детей» (Alain Morice. «Los trabajadores extranjeros, avanzadilla de la precariedad». LMD. 1/1997).

Последствием всего этого становится глобализированная социальная бездна. Реструктуризация производства и обращения товаров и перераспределение производительных сил приводят к особому излишку: появлению лишних людей, тех, кто не необходим для «нового мирового порядка», те, кто не производит, не потребляет, не является объектом кредитования, в общем, обузы.

Каждый день крупные финансовые центры навязывают свои законы странам и группам стран во всем мире, реструктурируют и перераспределяют их жителей. И, когда эта операция закончена, они сталкиваются с тем, что многие люди оказываются «излишними». «Таким образом стремительно растет число лишнего населения, которое не только подвержено самой острой нужде, но и не принимается расчет, которое совешенно деструктурировано и разрознено, чье единственное занятие заключается в блуждании по улицам, без дома, без работы, без семьи, без социальных связей — по крайней мере, сколько нибудь постоянных — блуждание со своим единственным достоянием — картонными коробками или полиэтиленовыми пакетами» (Fernández Durán, Ramon. «Contra la Europa del capital y la globalización económica». Talasa. Madrid, 1996).

Экономическая глобализация «…сделала необходимым снижение реальных заработков на мировом уровне, что вместе с сокращением социальных расходов (здравоохранение, образование, жилищное строительство и питание) и антипрофсоюзной политикой создало основную базу новой неолиберальной политики капиталистической активации» (Ocampo N. y Flores G. Op. cit.).

Здесь вы видите изображение пирамиды мировой эксплуатации.

Чтобы получить фигуру 3, надо нарисовать круг.

Ранее мы говорили о возникновении в конце Третьей мировой войны новых территорий, ожидавших своего завоевания (бывшие социалистические страны) и территорий, которые должны были быть повторно завоеваны «новым мировым порядком». Для достижения этого финансовые центры развивают тройную стратегию преступления и дикости: разжигают «региональные войны» и «внутренние конфликты», капиталы движутся по новым путям накопления и огромные массы трудящихся перемещаются.

Результатом этой мировой захватнической войны является колоссальное вращение миллионов эмигрантов по всему миру. «Иностранцы» оказываются в мире «без границ», который пообещали победители в Третьей мировой войне, миллионы людей обречены на преследования ксенофобов, постоянно ухудшающиеся условия работы, потерю культурной идентичности, полицейские репрессии, голод и смерть.

«От американской реки Рио Гранде до европейского «Шенгенского пространства» утверждается двойная противоречивая тенденция: с одной стороны, для трудовой миграции границы официально закрываются, а с другой — целые отрасли экономики колеблются между нестабильностью и гибкостью, являющимися наиболее надежными средствами для привлечения иностранной рабочей силы» (Alain Morice. Op. cit.).

Под разными именами и при некоторых юридических различиях, разделяя между собой нищенское равенство, мигранты, беженцы или перемещенные всего мира являются «иностранцами» — порой их терпят, порой отвергают. Кошмар эмиграции, каковы бы ни были порождающие ее причины, продолжает кружиться и расти на поверхности планеты. Число людей, находящихся в ведении Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев, резко выросло от немногим более 2 млн в 1975 году до более чем 27 млн в году 1995.

После ликвидации национальных границ (для товаров), глобализированный рынок организует мировую экономику: изучение и презентация товаров и услуг, так же как и их вращение и потребление, продумываются в межконтинентальном масштабе. Для каждой из частей этого капиталистического процесса «новый мировой порядок» организует перемещение специализированной и неспециализированной рабочей силы туда, где ему это необходимо. Не имея ничего общего со «свободной конкуренцией», столь расхваленной неолиберализмом, рынки занятости все больше и больше предопределяются миграционными потоками. В случае работников-специалистов, хотя в сравнении с общей мировой миграцией их число и не велико, такая «передача мозгов» очень важна для концентрации экономической и

информационной власти. Тем не менее, будь то квалифицированные специалисты или же просто рабочие руки, миграционная политика неолиберализма куда больше ориентирована на дестабилизацию международного рынка труда, чем на сдерживание иммиграционных потоков.

Четвертая мировая война своим постоянным процессом разрушения / обезлюдения и восстановления / реорганизации вызывает перемещение миллионов людей. Их участью будут скитания с кошмаром за плечами, и для трудящихся других стран они станут непреходящей угрозой трудовой стабильности, врагом, используемым для улучшения имиджа хозяев, и неизменным поводом для оправдания расистского абсурда, поощряемого неолиберализмом.

Фигура 4 получается путем изображения прямоугольника

Образ главарей мировой преступности, созданный для нас средствами массовой информации, приблизительно таков: вульгарные мужчины и женщины, неряшливо одетые, обитающие в невероятных пансионах или же за тюремными решетками. Но скрыто намного больше, чем показано: ни истинные лидеры сегодняшних мафий, ни их организация, ни их реальное влияние на экономическую и политическую жизнь никем не освещены публично.

Если вы думаете, что преступный мир — это нечто из области загробной жизни и мрака, вы ошибаетесь. Еще во времена так называемой «холодной войны» организованная преступность приобретала все более пристойный внешний облик, и не только стала действовать как любое другое современное предприятие, но и глубоко проникла в политические и экономические системы национальных государств. С началом Четвертой мировой войны, внедрением «нового мирового порядка» и последовавшими за ним открытием новых рынков, приватизацией, ослаблением контроля над торговлей и международными финансами, организованная преступность тоже «глобализировала» свою деятельность.

Преступные организации сделали «дух международной кооперации» своим; объединившись они участвуют в захвате и реорганизации новых рынков. Касается это не только преступной деятельности, участвуют они и в бизнесе легальном. Организованная преступность делает инвестиции в легальный бизнес не только с целью «отмывания» грязных денег, но и для того, чтобы создать новые капиталы для нелегальной деятельности. Предпочтение при этом отдается торговле роскошной недвижимостью, индустрии развлечений, средствам коммуникации, промышленности, сельскому хозяйству, сфере услуг и… банкам.

Али Баба и 40 банкиров? Нет, кое-что похуже. Грязные деньги организованной преступности используются коммерческими банками для своей деятельности: для ссуд, инвестиций в финансовые рынки, покупки бонов внешней задолженности, приобретения и продажи золота и валюты. «Во многих странах преступные организации превратились в кредиторов государств и, посредством своей деятельности на рынке, влияют на макроэкономическую политику правительств. Минуя биржи они инвестируют свои средства в спекулятивные рынки сырья и субпродуктов».[67]

Кроме того, для организованной преступности существует и так называемый «налоговый рай». На земле есть по крайней мере 55 таких «райских» мест (одно из них, на Каймановых островах, является пятым в мире банковским центром; число зарегистрированных там банков и фирм превышает количество жителей). Багамы, Британские Виргинские острова, Бермуды, Мартиника, Вануату, острова Кука, остров Маврикий, Люксембург, Швейцария, Нормандские острова, Дублин,

Монако, Гибралтар, Мальта — идеальные места для связей между мировой организованной преступностью и крупными финансовыми центрами.

Кроме «отмывания» грязных денег, «налоговый рай» используется для ухода от уплаты налогов. Эти места — точка контакта между правительственными кругами, предпринимателями и главарями организованной преступности. Использование в финансовой системе новейших технологий обеспечивает быстрый оборот средств и исчезновение следов от нелегальной прибыли. «Бизнес легальный и нелегальный все более переплетаются между собой, что приводит к фундаментальным изменениям в структурах послевоенного капитализма. Мафии осуществляют инвестиции в легальный бизнес, существует и обратный процесс: финансовые ресурсы направляются в сферу криминальной экономики через банки или же коммерческие предприятия, участвующие в отмывании грязных денег или которые просто связаны с преступными организациями. Банки утверждают, что все операции проводятся честно и что банковскому руководству неизвестно происхождение вкладываемых фондов. Принцип не задавать лишних вопросов, банковская тайна и анонимность операций — все это гарантирует защиту интересов организованной преступности, защищает банковский институт от публичных расследований и обвинений. Крупные банки не только соглашаются отмывать деньги в расчете на солидные комиссионные, но и предоставляют мафиям кредиты с повышенными процентными ставками в ущерб инвестициям в продуктивные секторы промышленности и сельского хозяйства».[68]

Кризис мирового долга 80-х вызвал падение цен на сырье. Это резко сократило доходы «развивающихся» стран. Экономические меры, продиктованные Мировым Банком и Международным Валютным Фондом, для того, чтобы, как предполагалось, «восстановить» экономику этих стран, лишь обострили кризис легального бизнеса. В результате, ускорилось развитие экономики нелегальной, заполнившей пространство, которое образовалось на разоренных национальных рынках.

Согласно докладу Организации Объединенных Наций, «вторжение преступных синдикатов было облегчено программами структурного сокращения расходов, которые страны-должники были вынуждены принять в обмен на право доступа к кредитам Международного валютного фонда».[69]

Фигура 5 получается путем изображения пятиугольника

В условиях неолиберализма государство стремится к самосокращению до «необходимого минимума». Так называемое государство-благодетель, не только превратилось в не более чем устаревший термин, но и продолжает избавляться от всего, что составляло его сущность, и вскоре останется ни с чем.

В кабаре глобализации перед нами — «шоу» государства, исполняющего стриптиз и сбрасывающего с себя последние одежды, пока на нем не останется последнего необходимого элемента — репрессивного аппарата. Уничтожена материальная база государства, аннулированы его возможности поддержания суверенитета и независимости, смазаны различия между политическими классами. Национальные государства довольно быстро превращаются в обыкновенный аппарат «безопасности» мегапредприятий, которые возводит неолиберализм в ходе Четвертой мировой войны.

Вместо того, чтобы направить общественные средства на социальные нужды, государства предпочитают улучшать состав, вооружение и подготовку своих репрессивных сил, с тем чтобы эффективно справляться с задачей, которую политика уже давно перестала выполнять, — установлением контроля над обществом.

Репрессивные аппараты современных государств называют себя «профессионалами законного насилия». Но что делать, если насилие уже подчинено законам рынка? Где находится насилие законное и где незаконное? На какую монополию на насилие могут претендовать полуразрушенные национальные государства, если свободная игра спроса и предложения оспаривает у них эту монополию? Разве мы не убедились в Детали 4, что между организованной преступностью, правительствами и финансовыми центрами существуют более чем тесные отношения? Разве не очевидно, что организованная преступность владеет целыми армиями, единственным сдерживающим фактором которых является огневая мощь противника? Таким образом, «монополия на насилие» уже не принадлежит национальным государствам. Современный рынок выставил ее на продажу…

Все это к слову, потому что кроме полемики о насилии законном и незаконном, существует еще и дискуссия (думаю, ложная) о насилии «рациональном» и «иррациональном».

Определенная часть мировых интеллектуальных кругов (настаиваю на том, что интеллектуалы мира намного сложнее, чем просто «правые или левые», «сторонники правительства или оппозиционеры», «и т. д. хорошие или и т. д. плохие») утверждает что к насилию можно прибегнуть «рациональным» образом, «выборочно» направлять его (есть даже те, кто говорит о «техническом изучении рынка насилия») и с «хирургической» точностью применять его против зла. Идеи, наподобие этих, вдохновили недавнюю гонку вооружений в Соединенных Штатах Америки: «хирургическое», точное оружие и военные операции как скальпель «нового мирового порядка». Так родились «умные бомбы», которые, как мне рассказывал один репортер, освещавший «Бурю в пустыне», не так уж «умны»

и «колеблются», если нужно отличить больницу от ракетного склада; в таком случае «умные бомбы» не воздерживаются, а разрушают). Но, в конце концов, Персидский залив, как говорили товарищи из сапатистских селений, находится слишком далеко от столицы штата Чьяпас (хотя положение курдов до боли похоже на происходящее с индейцами в стране, считающей себя «демократической» и «свободной»), так что довольно о «той» войне, когда у нас есть «наша».

Итак, спор о «рациональном» и «иррациональном» насилии открывает путь к одной интересной, и, к сожалению, небесполезной в настоящее время, дискуссии. Можно спросить, например, что понимается под «рациональным». Если ответ — «государственные соображения» (предположим, что они существуют, и, прежде всего, что у современного неолиберального государства можно обнаружить хоть какое-нибудь соображение), то в этом случае стоит задать вопрос, соответствуют ли эти «государственные соображения» «общественным соображениям» (предположим, естественно, что в сегодняшнем обществе осталась какая-то доля рациональности), и более того — является ли «рациональное» насилие госудалства столь же «рациональным» и для общества. Здесь не о чем особо мудрствовать (если не от скуки): современные «государственные соображения» являются ничем иным, как «соображениями финансовых рынков».

Но как современное государство управляет своим «рациональным насилием»? И, вспоминая историю, сколько времени продолжается эта «рациональность»? От одних выборов до других или до переворота (в некоторых случаях)? Сколько случаев государственного насилия, приветствовавшегося в свое время как «рациональное», признаются сегодня «иррациональным»?

Леди Маргарет Тэтчер, «благодарно» вспоминаемая британским народом, побеспокоилась написать пролог к книге Каспара Вайнберга и Питера Швейцера «Следующая война»..[70]

В этом тексте госпожа Тэтчер делится некоторыми размышлениями о трех общих чертах, существующих между миром «холодной войны» и миром после ее окончания. Первая из них та, что всегда будет достаточно агрессоров, угрожающих «свободному миру». Вторая заключается в необходимости военного превосходства «демократических государств» над возможными агрессорами. И третья состоит в том, что это военное превосходство должно быть, прежде всего, превосходством технологическим.

В конце пролога, «железная леди» так определяет «насильственную рациональность» современных государств: «Война может начаться по множеству различных причин. Но худший вариант обычно происходит, если государственные власти считают, что могут достичь своих целей без войны или, по крайней мере, путем ограниченной войны, которая может быть быстро выиграна — и впоследствии этот расчет не оправдывается».

Сценарии «будущих войн» для господ Вайнберга и Швейцера это: Северная Корея и Китай (6 апреля 1998 г.),[71] Иран (4 апреля 1999 г.), Мексика (7 марта 2003 г.), Россия (7 февраля 2006 г.) и Япония (19 августа 2007 г.). Таким образом, нет сомнений в том, кто является потенциальным агрессором, — азиаты, арабы, латиноамериканцы и европейцы.[72] Почти весь мир считается потенциальным агрессором, угрожающим современной «демократии».

Всё логично (по крайней мере, в рамках либеральной логики): в настоящее время, власть (то есть власть финансовая) понимает, что может «достичь своих целей» только путем войны, причем «не ограниченной войны, которая может быть быстро выиграна», а путем войны всеобъемлющей и всеобщей, мировой во всех отношениях.

И мы верим новому государственному секретарю Соединенных Штатов Мадлен Олбрайт, когда она заявляет: «Одной из приоритетных задач нашего правительства является обеспечение экономических интересов Соединенных Штатов в мировом масштабе»;[73] следует понимать, что в этой войне весь мир (я хочу сказать «весь-весь») — театр военных действий.

Таким образом, можно прийти к выводу, что если спор о «монополии на насилие» происходит не в рамках рыночных законов, а ставится под сомнение снизу, мировая власть «обнаруживает» в этом вызов «потенциального агрессора». В этом заключается один из вызовов (один из наименее изученных и наиболее «осуждаемых», среди многих других), брошенный индейцами Сапатистской Армии Национального Освобождения (САНО), которые восстали с оружием в руках против неолиберализма и ради человечества.

.

Фигура 6 получается путем рисования каракулей.

Как мы уже сказали, национальные государства сегодня подвержены нападению со стороны финансовых центров и «вынуждены» раствориться внутри мегаполисов. Но неолиберализм не только ведет свою войну, «объединяя» страны и регионы. Его стратегия РАЗРУШЕНИЯ/ОБЕЗЛЮДЕНИЯ и ВОССТАНОВЛЕНИЯ/УПОРЯДОЧЕНИЯ приводит к образованию одной или же многих трещин внутри государств.

В этом — парадокс Четвертой мировой войны: начатая для уничтожения границ и «объединения» стран, она оставляет за собой умножение границ и расчленение стран, гибнущих в ее когтях. Не зависимо от поводов, идеологий и знамен, нынешняя МИРОВАЯ динамика разрушения целостности национальных государств является последствием политики, тоже мировой, сознающей что утвердить свою власть и создать оптимальные условия для своего воспроизводства она может только на руинах национальных государств.

Если у кого-нибудь остаются сомнения по поводу нашего определения процесса глобализации как мировой войны, он может отбросить их, подсчитав количество конфликтов возникших или же вызванных в результате распада некоторых государств. Чехословакия, Югославия, СССР — показатели глубины этих кризисов, вдребезги разбивающих не только политическую и экономическую базу государств, но и их общественные структуры. Сценарии Словении, Хорватия и Босния, как и нынешняя внутренняя война Российской Федерации с Чечней, показывают нам не только трагическую участь социалистического лагеря, упавшего в смертельные объятия «свободного мира»; во всем мире в различном масштабе и с разной степенью интенсивности повторяется процесс национального расчленения. Сепаратистские тенденции присутствуют в Испании (Страна Басков, Каталония и Галисия), в Италии (провинция Падуя), в Бельгии (Фландрия), во Франции (Корсика), в Соединенном Королевстве (Шотландия и Уэльс) и в Канаде (Квебек). И еще немало примеров в других странах мира.

Ранее мы указали на возникновение мегаполисов, сейчас говорим о расчленении стран. Оба процесса протекают в результате разрушения национальных государств. Речь идет о двух параллельных, независимых друг от друга процессах? Это две стороны процесса глобализации? Симптомы надвигающегося мегакризиса? Не более чем просто изолированные явления?

Мы считаем, что речь идет о противоречии, характерном для процесса глобализации, одном из ключевых противоречий неолиберальной модели. Уничтожение границ для торговли, универсальность телекоммуникаций, информационные скоростные магистрали, повсеместное присутствие финансовых центров, международные договоры об экономическом объединении, и вообще весь процесс глобализации, ликвидирующий национальные государства, приводит к расчленению внутренних рынков. Они не исчезают и не растворяются в рынках международных, а лишь увеличивают свою расчлененность и умножаются.

Кажется противоречием, но глобализация создает расчлененный мир, переполненый осколками, изолированными один от другого (и нередко находящимися в состоянии взаимной конфронтации). Мир, состоящий из замкнутых ячеек, едва связанных между собой зыбкими экономическими мостами (столь же постоянными, как направление флюгера финансового капитал). Мир разбитых зеркал, отражающих бесполезное мировое единение неолиберальной головоломки.

Но неолиберализм, претендуя на объединение мира, не только расчленяет его. Одновременно он создает политико-экономический центр, который руководит этой войной. И поскольку, как мы отмечали раньше, финансовые центры навязывают свой закон (закон рынка) странам и группам стран, нам необходимо заново определить границы и горизонты политики, то есть политической деятельности. Поэтому имеет смысл говорить о мегаполитике, именно на этом уровне определится «мировой порядок».

Когда мы говорим «мегаполитика», мы не имеем в виду число тех, кто является ее действующими лицами. Их, находящихся в этой «мегасфере», мало, слишком мало. Мегаполитика охватывает национальные политики, то есть подчиняет их своему единственному направлению, представляющему мировые интересы (которые обычно противоположны интересам национальным) и чья логика является исключительно рыночной, то есть логикой экономической прибыли.

Исходя из этого сугубо экономического (и преступного) критерия принимаются решения о войнах, кредитах, покупке и продаже товаров, дипломатических признаниях, торговых блокадах, политических поддержках, законах о миграции, государственных переворотах, репрессиях, выборах, международных политических объединениях, международных политических размежеваниях, инвестициях, то есть решения, касающиеся вопросов выживания целых стран.

Мировая власть финансовых центров настолько велика, что они могут легко закрывать глаза на политическую окраску сил, находящихся у власти в той или иной стране, в случае, если им гарантировано, что экономическая программа (то есть часть, соответствующая мировой экономической мегапрограмме) останется без изменений.

Финансовые дисциплины навязываются самым разным цветам мирового политического спектра в случае их прихода к государственной власти.

Мировая власть может терпимо относиться к левому правительству в любой части планеты при условии непринятия этим правительством мер, противоречащих планам мировых финансовых центров. Но ни в коем случае она не потерпит укрепления альтернативы экономической, политической и общественной организации. Национальные политики для мегаполитики создаются карликами, которые должны исправно следовать диктату финансового гиганта. И так будет до тех пор, пока карлики не восстанут…

Фигура 7 получается путем изображения мешка.

Кажущаяся безотказность машины глобализации сталкивается с глухим неподчинением реальности. В то время как неолиберализм развивает свою мировую войну, по всей планете возникают группы несогласных, очаги неподчинения. Империя финансовых бирж сталкивается с противостоянием мешков сопротивления.

Да, мешков. Мешков всех размеров, разного цвета, различных форм. Их единственная схожесть — в сопротивлении «новому мировому порядку» и преступлению против человечества, которое несет в себе неолиберальная война.

В попытке навязать свою экономическую, политическую, социальную и культурную модель, неолиберализм желает подчинить себе миллионы людей и избавиться от всех тех, кому нет места в его новом разделении мира. Но получается так, что эти «заменимые» восстают и сопротивляются власти, стремящейся их уничтожить. Женщины, дети, старики, молодежь, коренные народы, экологисты, гомосексуалисты, лесбиянки, серопозитивные, трудящиеся — и все те, кто не только «стал лишним», но и «мешает» мировому порядку и прогрессу, восстают, организовываются и борются. Признавая себя равными и разными, исключенные из «современности» начинают плести сеть своего сопротивления процессу разрушения/обезлюдения и восстановления/реорганизации, который развивает в своей мировой войне неолиберализм.

Например, в Мексике, так называемая «Программа интегрального развития Истмо де Теуантепек» ставит задачу строительства современного международного центра складирования и сбыта товаров. Зона развития включает в себя промышленный комплекс, на котором рафинируется третья часть мексиканской нефти-сырца и вырабатывается 88 % нефтехимических продуктов. Межокеанские транспортные пути будут состоять из автострад, водной трассы, использующей природные возможности зоны (реку Коацакоалькос) и центральную ось — транссейсмическую железнодорожную линию (за строительство которой отвечает пять фирм: четыре американские и одна канадская). Проект заключается в создании стратегической зоны, приносящей постоянный доход. Два миллиона местных жителей станут грузчиками, контролерами или уличными торговцами..[74] Кроме того, на юго-востоке Мексики, в Лакандонской сельве, начинает осуществляться «Программа регионального устойчивого развития Лакандонской сельвы». Ее подлинная задача состоит в передаче капиталу индейских земель, которые, кроме своего богатства человеческим достоинством и историей, обладают еще щедрыми нефтяными и урановыми месторождениями.

Одним из предcказуемых результатов этих проектов станет расчленение Мексики (отделение юго-востока от остальной части страны). Кроме того, поскольку речь идет о войнах, одной из целей перечисленных проектов является ликвидация повстанческого движения. Эти проекты — часть петли, призванной удушить антинеолиберальное восстание, начатое в 1994 году. Объект операции — восставшие индейцы Сапатистской Армии Национального Освобождения (САНО).

(Тема восставших индейцев требует следующего отступления: сапатисты считают, что в Мексике (внимание — речь только о Мексике) восстановление и защита национального суверенитета является частью антинеолиберальной революции. Парадокс в том, что САНО обвиняют в попытке расчленения мексиканского государства. На самом деле, единственными, кто заявил о своих сепаратистских устремлениях, являются предприниматели штата Табаско (богатого нефтью) и федеральные депутаты Чьяпаса, от партии ИРП. Сапатисты считают, что перед лицом угрозы глобализации необходима защита государства и что попытки разделить Мексику исходят не от справедливых требований автономии для индейских народов, а от правящих кругов. САНО и лучшие силы национального индейского движения хотят не отделения индейских народов от Мексики, а признания их в качестве части страны, имеющей свои особенности. Но не только этого, еще они хотят демократии, свободы и справедливости для всей Мексики. Парадоксы продолжаются, потому что пока САНО борется за защиту национального суверенитета, мексиканская федеральная армия борется с этой защитой и защищает правительство, которое уже разрушило материальную базу национального суверенитета и передало страну не только крупному иностранному капиталу, но и наркобизнесу).

Но не только в горах юго-востока Мексики существует зона сопротивления и идет борьба с неолиберализмом. В других частях Мексики, в Латинской Америке, в Соединенных Штатах и в Канаде, в Европе Маастрихского соглашения, в Африке, в Азии и в Океании множатся мешки сопротивления. У каждого из них — своя собственная история, свои различия, свои схожести, свои требования, своя борьба, свои достижения. И если у человечества есть еще надежды выжить, стать лучше, надежды эти находятся в мешках, которые создают изгои, лишние, ненужные.

Это модель мешка сопротивления, но не обращайте на него особого внимания. Сущестует столько моделей, сколько есть сопротивлений и сколько миров есть в мире.

Так что, изобразите ту модель, которая вам больше нравится.

В деле мешков и сопротивлений богатство заключается в многообразии.

Существуют, и в этом не может быть никаких сомнений, еще много других деталей мировой головоломки. Например, средства массовой информации, культура, загрязнение окружающей среды, пандемии. Здесь мы хотели показать только общие черты семи из них.

Но и этих семи достаточно, чтобы, после их изображения, раскраски и вырезания, вы обнаружили, что невозможно собрать их в единое целое. И в этом — проблема мира, который глобализация попыталась переделать: детали не совпадают.

И поэтому, и по многим другим причинам, для которых нет места в этом тексте, необходимо создать новый мир. Мир, в котором будет место для многих миров, место для всех миров…

Из гор Юго-Востока Мексики

Субкоманданте Маркос

Сапатистская Армия Национального Освобождения.

Мексика, июнь 1997 г.

P.S., где рассказаны мечты в которых гнездится любовь. — Со мной рядом отдыхает Мар?[75]. Когда-то давно мы разделили с ней печали, сомнения и немалые мечты, но сейчас спит со мной горячая ночь сельвы. Я смотрю на ее взлохмаченную во сне пшеницу и опять поражаюсь тому что она всегда такая же: теплая, свежая и близкая. Но волна удушья, подкатившая к горлу, поднимает меня на ноги, берет мою руку и вкладывает в нее перо, чтобы вернуть в сегодняшний день старика Антонио.

Я попросил старика Антонио, чтобы он проводил меня разведать реку вниз по течению. Из еды у нас с собой было только немного кукурузной муки. Часами мы следуем вдоль капризного русла, а голод и жара становятся все сильнее. Всю вторую половину дня мы проводим, преследуя стадо диких свиней. Когда нам удается к ним приблизиться, уже почти темно, но огромный горный кабан вдруг отделяется от группы и атакует нас. Я блистаю всеми своими военными знаниями, бросаю оружие и вскарабкиваюсь на ближайшее дерево. Вместо того чтобы броситься бежать, старик Антонио со своей обычной невозмутимостью отступает за заросли камыша. Громадный кабан быстро проносится совсем рядом, но запутывается среди лиан и колючих кустарников. До того, как он успевает освободиться, старик Антонио поднимает свой старый карабин и одним выстрелом в голову решает на этот день вопрос ужина.

Уже глубокой ночью, закончив чистить мою современную автоматическую винтовку (М-16, калибр 5,56 мм, переключатель частоты, эффективная дальность выстрела 460 метров, не считая телескопического прицела, штатива и магазина с 90 патронами), сажусь заполнять мой походный дневник, и, опуская подробности происшедшего, отмечаю: «Столкнулись с кабаном и А. пристрелил его. Высота 350 м.н.у.м. Дождя не было».

Когда мы ждем пока сварится мясо, я говорю старику Антонио, что положенная мне часть кабана пригодится для праздника, который готовится в лагере. «Праздник?» — переспрашивает он, раздувая пламя костра. «Да, — говорю я, — Неважно когда, всегда найдется что-нибудь, чтобы отпраздновать.». После этого я продолжаю речь, которая кажется мне блестящей диссертацией об историческом календаре и праздниках сапатистов. Старик Антонио молча слушает; предполагая, что все это его не интересует, я укладываюсь спать.

В полусне вижу, как старик Антонио берет мой блокнот и что-то в нем записывает. Утром, после завтрака, мы делим мясо и каждый возвращается своей дорогой. Вернувшись в наш лагерь, я докладываю о результатах руководству и показываю мой дневник, где отражены все события. «Это не твой почерк», — говорят мне, показывая страницу дневника. Там, после моих записей за последний день, я вижу то, что написал большими буквами старик Антонио:

И ниже, очень мелкими буквами: «С праздником».

Стоит ли говорить, что аппетит у меня пропал. Праздник, как обычно, прошел очень весело. «Странница с косой», к счастью, находилась пока очень далеко от «хит-парада» сапатистов…

Сказка о портняжке и Сказка о продавце газет

Сапатистская Армия Национального Освобождения.

Национальной и международной прессе:

3 сентября 1997 г.

Дамы и господа!

Отправляем вам коммюнике, где сообщаем, что мы будем делать в столице. Продолжаем сборы. Поход на Мехико никто не отменял, хотя после последнего доклада нам уже ясно место, занимаемое индейской тематикой в правительственной повестке дня. Интересно, остался ли там, наверху, хоть кто-нибудь способный слушать?

Ладно. Привет и пусть теперь родина станет нашей тоже.

С гор юго-востока Мексики

Субкоманданте Маркос

Суп готовит свой флажок.

Мексика, сентябрь 1997 г.

P.S. ПРИВЕТСТВУЮЩИЙ ВСЕХ ТЕХ, КОГО ПРИВЫКЛИ НЕ ПРИНИМАТЬ ВСЕРЬЕЗ:

«Жил-был один портняжка, который шил много и очень хорошо на своей швейной машинке. Соседние мужланы смеялись над ним и говорили ему: «пидор», «шьют только бабы». Тогда портняжка позашивал рты всем, кто над ним смеялся и мы не знаем, чем закончилась эта сказка, потому что никто не смог рассказать этого. Тан-тан…»

P.S. ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЙ

«Жил-был один продавец газет, который был таким бедным, что мог продавать только старые газеты, потому что ему было не на что купить газеты новые. Люди не покупали у него газет, потому что они все были старые, а им хотелось новых. И продавец газет не мог ничего продать и с каждым днем у него накапливалось все больше и больше старых газет. И тогда продавец газет построил фабрику по переработке бумаги, стал мультимиллионером, купил все газетные и журнальные издательства и агентства новостей, запретил публикацию современных новостей и таким образом заставил людей читать только новости прошлого. В газетах, которые продаются сегодня, например, можно прочесть что сапатисты вот-вот войдут в город Мехико и встретятся там с вильистами.[76] Дата неразборчива, то ли «1914» то ли «1997». Тан-тан.»

P.S. ДЛЯ РУКОВОДСТВА ШФС-ДНО.[77] Этот аргумент насчет того, что «мы организация, среди рядов которой больше заключенных, убитых и репрессированных» нам уже бросала в лицо ПДР три года назад. Лучше сами научитесь считать и особенно — вычитать. В индейской Мексике есть достаточно школ, чтобы хорошо выучить cмертельную математику репрессий и забвения. Там же учат и тому, что легитимность организации достигается не за счет числа мертвых, а путем честной и последовательной практики, позволяющей мертвым продолжать жить.

Пока вы будете изучать арифметику, внесите в свои подсчеты и то, что некоторые из ваших руководителей принимают от Руиса Ферро[78] приглашения на прогулки в Европу и в Соединенные Штаты, где неплохо проводят время, выступая под видом «сапатистов» и подписывая «проясняющие все» документы (причем не всегда с разборчивой подписью под ними), добавьте еще всю поддержку, которой они лишили восставших индейцев своим аргументом «реформизма САНО». Если после подведения счетов, вы по-прежнему будете полагать, что это не «откровенный оппортунизм», используйте лучше термин «политический реализм», что значит то же самое, но звучит, конечно, гораздо приличнее.

Что бы там ни было, сейчас «всамделишние сапатисты» будут встречаться толпами и на каждом углу. Вот так, монополия радикальных левых закончилась. И там уже будь что будет. Как сказал не помню кто: «пусть базы решают».

Последнее письмецо от динамичного дуэта Мирон-Ботей[79] бесполезно и не лишает нас сна. Нам безразличны их угрозы, их «неудовольствия» и их правительственные призывы к «благоразумию».

В любом случае, мы направляемся в город Мехико, и теперь уже не просто без «помощи» руководства ШФС-ДНО. На этот раз — несмотря на него и, разумеется, несмотря на правительство. Тан-тан.

Суп, перечитывая в последних газетах письмо, которое Вилья написал Сапате 8 января 1916 г.

Коммюнике подпольного революционного индейского Комитета — Генерального командования Сапатистской Армии Национального Освобождения