Четвертый тоннель

4. ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТОК

Раньше я почти не знакомился с женщинами в Москве. Даже не думал. Все женщины, с которыми у меня были приключения, оказывались рядом в контексте каких-то событий. Вместе учимся или работаем. Или она работает там, куда я зачем-то прихожу. Все складывалось как-то само собой. Переехав в Москву, я делал секс только с женщинами, которых знал раньше или с которыми мог познакомиться при случае. Например, в поезде. Вместе едем. Слово за слово. Узнаем друг друга лучше в ходе общения, и идея подружиться организмами возникает у нас обоих сама собой, мне остается только выразить интерес. Прощаемся, обмениваемся контактами. Через день-другой встречаемся. Все просто, само собой.

Как быть в большом муравейнике под названием Москва, я не знал. Я даже не знал, как реагировать на шаблонный ответ типа «я на улице не знакомлюсь». Сказать: «Ты что, дура что ли?» — было бы честно, но не вполне вежливо. Как знакомиться, чтобы все происходило само собой, я не знал. Поэтому волновался сильнее, чем прежде. Нервничал. Злился на себя и на женщин.

Вместе с остротой восприятия жизни в целом стала более сильной, эмоционально выраженной моя неуверенность в себе. Я не подозревал раньше, что я, оказывается, такой неуверенный. Мне казалось, что если женщина не выражает симпатию ко мне сразу, значит что-то во мне не так. На самом деле может быть сотня причин, начиная от ее собственного страха, неуверенности, плохого настроения до трудных месячных отчетов. Было бы правильно считать, что если у меня что-то не получается, значит я что-то неправильно делаю, и сделать по-другому. Но я любую неудачу принимал на личный счет. Банальное «я на улице не знакомлюсь» звучало для меня как «ты непривлекательный мужчина». Любые неудачи я переживал очень болезненно. Тогда я не думал, что у меня комплекс неполноценности, а если бы мне кто-то об этом сказал, я не поверил бы. Я что, ненормальный что ли, признавать наличие психологических проблем? Даже думать о своих слабостях, страхах, уязвимостях я не мог. Не то что говорить. Я не такой. Это не про меня. И вообще, что я, баба что ли, чтобы хныкать о чем-то там, показывать слабость?

Поэтому мои первые шаги в создании нового опыта были сделаны в одиночестве. Я никому ни о чем не рассказывал. Часто было неприятно или больно, но, как я сейчас понимаю, — хорошо, что это было…

Однажды познакомился с девушкой. По имени, допустим, Ирина. Как обычно, в метро. Она улыбалась. Не помню о чем с ней заговорил. Дала мне свой номер. Я не мог набрать его три недели. Боялся сказать что-нибудь не то. Наконец, позвонил:

— Привет, Ира. Это Игорь. Если конечноты помнишь.

Она меня наказала сразу и за три недели, и за неправильное начало разговора:

— Игорь? А… Это мы в самолете познакомились?

— Нет, мы с тобой познакомились в метро. Давно, недели три назад.

— А-а-а, — сказала она после паузы. — Вспомнила.

Она сказала, что завтра встретиться не выйдет, потому что работает допоздна, заканчивает поздно ночью. И послезавтра тоже. И вообще, она сама позвонит. Прощаемся. Кладу трубку.

По какой-то причине женщины избегают говорить «нет». Прямой отказ мог бы все сильно упростить и ускорить. Но — «сама позвоню». Естественно, она не позвонила. Позднее, вспоминая этот эпизод, я подумал, что и сам на ее месте не позвонил бы. Сейчас я чувствую признательность к ней. Тогда я чувствовал себя униженным, полным ничтожеством, ненавидел себя, а потому и ее…

Однажды иду по платформе метро. Меня обгоняет красивая девочка. Русые волосы собраны на голове так, что я подумал: «похоже на маленькую пальму». Она остановилась и обернулась, глядя в сторону тоннеля, откуда скоро должен вынырнуть поезд.

— Ваши волосы похожи на комнатное растение, — сказал я с улыбкой.

— Да? — она посмотрела с интересом. — На какое?

— На пальму. Только очень маленькую.

Она широко улыбнулась. В поезде мы болтали от души всякую бессмыслицу. Я взял ее номер. Она вышла на «Баррикадной».

Пару раз созванивались. Договорились о встрече. Света опоздала на полчаса. Где-то гуляли в центре. Я волновался и потому усиленно трахал свой мозг на тему «что бы такое сказать». Естественно, разговор довольно быстро стал похожим на допрос. Мы оба что-то спрашивали и давали либо односложные ответы, либо развернутые, даже интересные, но дальше все-таки упирались в напряженное молчание. В какой-то момент я почувствовал растерянность и раздражение. Она, конечно, чувствовала, что со мной происходит. Было много напряженного молчания. Я ее проводил. Попрощался с ней с ощущением, что все плохо и я не понимаю, что именно и почему.

Позднее кто-то из парней мне в блоге посоветовал забить на размышления о том, что говорить. «Говори что угодно, что приходит в голову. Если хочется помолчать — молчи и не парься. Ты ей ничего не обязан! Получай удовольствие от общения и делай только то, что тебе хочется, тогда и ей будет хорошо».

Потом я ей звонил. Она говорила, что занята. И так несколько недель подряд. Я заметил, что воспринимаю происходящее двояко. С одной стороны, умом понимаю, что она меня банально динамит. С другой, она не говорила «нет», и это давало призрачную надежду. Надежда — очень вредная штука, от нее только боль. Но я на что-то надеялся. А потом этот самообман начал меня раздражать. В очередной раз набрав ее номер, я сказал:

— В прошлый раз ты говорила, что в эти дни у тебя дела немного закончатся. Мыс тобой договаривались, что я позвоню. Эти дни наступили. Я звоню.

— Ой, да, но у меня на ближайшие две недели очень большая загрузка. Репетиции, концерты, занятия…

Ее ответ меня неожиданно обрадовал. Наверное, потому что я его ожидал.

— Я так и знал! Отлично! Света, я сейчас задам тебе один вопрос, ответ на который очень важен для меня, — сказал и замолк на пару секунд. — Ты хочешь со мной встретиться, но у тебя нет времени, или ты не хочешь со мной встретиться и поэтому у тебя нет времени?

— Я не хочу.

Ее ответ подействовал на меня самым великолепным образом. Освежающе. Я еще больше обрадовался и даже ощутил всплеск симпатии к ней.

— Спасибо за ответ. Но почему же ты раньше так не сказала? Я нормально воспринимаю такой ответ, но мне обидно, что столько времени ты гнала какую-то пургу про свою занятость.

— Я действительно была занята.

Я подумал: «Вот лживая сука, ты даже сейчас продолжаешь отмазываться», а вслух сказал:

— Но если ты не хочешь видеться со мной, то занятость не имеет значения. Просто сказала бы «нет», и вопрос был бы закрыт.

— Ну, знаешь, можно было бы догадаться. Если девушка хочет увидеться с мужчиной, она находит возможность.

После нажатия кнопки «отбой» еще некоторое количество секунд я стоял посреди Фрунзенской набережной с горящими глазами. Во мне прыгали мысли и эмоции. Через минуту отправил ей эсэмэску: «Я тебе благодарен за долгое общение в такой форме. Пока».

Я вдруг понял, что женщины так устроены. Там, где мужчина скажет как есть, женщина скажет какую-нибудь хрень, предполагая, что раз ей что-то кажется очевидным, то оно очевидно и для меня. Я где-то давно встречал, кажется, у какого-то тургеневского героя, такую классную фразу, про природу женского мышления: «Для женщины дважды два это не четыре и не пять, а стеариновая свечка». И этот аспект женской природы, как мне показалось в тот момент, перестал быть раздражающим. Я обрадовался так, будто решил одну из важнейших загадок своей жизни.

— Они так устроены, — прошептал я сам себе, шагая вдоль вечерней Москвы-реки. — Если женщина несет какую-то хрень, то это, скорее всего, не потому что она сука или дура, хотя и такое возможно, а потому что она женщина. Я же не раздражаюсь на то, что небо синее, а вода мокрая. Нужно воспринимать как есть.

Думая о Свете, которая заставила меня испытать много волнения, страха и раздражения на самого себя, я впервые почувствовал благодарность. Я с ней кое-чему научился…

Легко сказать «воспринимать как есть»… Однажды я познакомился с девушкой, с которой случайно заговорил, выходя из метро. Оказалось, она живет рядом со мной и нам выходить на одной остановке. Зашли в троллейбус вместе, о чем-то разговаривая. Она села на одно свободное место. Я встал рядом. Походу разговора она почему-то пришла в сильное эмоциональное возбуждение. Начала нести какую-то ахинею. Я даже ничего не запомнил, помню только, что мне пришла в голову фраза из рекламы: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Рядом с ней сидела толстая пожилая женщина, которую, конечно, никто не просил включаться в наш разговор, но она сама взяла свой шанс. Девушка начала с ней активно трещать. Смотрит на меня, а говорит с женщиной.

— Ой, я так людям не доверяю, — говорит. — Вокруг столько нехороших людей. Такие подлые и корыстные встречаются. С темной душой.

Поток сознания на тему «как страшно жить» стремительно развивался. Однако, несмотря на то, что кругом корыстные люди с темной душой, в ее глазах, направленных на меня, светились радость и ожидание. Может быть, ее болтовня была продиктована желанием выразить, что она такая хрупкая беззащитная девушка? Которая думает о высоком, светлом и большом, но только, чур, не обижать и в постели не курить? Если бы она говорила со мной, я бы с удовольствием ответил ей в тон. Но она говорила не со мной. Она трещала, не делая пауз, с толстой женщиной, и та активно несла свой бред ей в ответ.

Сначала мне стало некомфортно. Потом пришло сильное раздражение. Я, натурально, почувствовал себя в этой сцене лишним. «Нуты даешь, — подумал я, обращаясь к ней, — а ведь с первого взгляда понравилась. Увы, диагноз был неверным». Вспомнил слова Михаила Жванецкого: умных женщин не бывает — бывают прелесть какие дурочки и ужас какие дуры. Правда. Ужас какие дуры — бывают. Мне сильно захотелось исчезнуть из поля зрения этой девочки. Наша остановка неотвратимо приближалась. Дальнейшее общение казалось неизбежным, что вселяло в меня тягостное чувство. Я боялся обидеть девушку своим нежеланием продолжать общение (кстати, не факт, что она так уж сильно обиделась бы, но я заранее испытывал чувство вины), но и сказать, что она мне жутко разонравилась за время общения в троллейбусе, не мог. Решение пришло спонтанно. Как только двери открылись, я, не говоря ни слова, вышел. На одну остановку раньше.

Сбежал как ребенок.

Я пошел по тротуару в том же направлении. Она вышла на следующей, метров через двести. Оглянулась, посмотрела на меня. Очень грустная мордочка. Отвернулась и быстро зашагала прочь. Мне стало неловко. Обидел. Почувствовал себя немного виноватым. И тут же понял, что примерно так женщины и поступают. Избегают, когда не знают, как отказать. Минуту назад я сделал точно так же…

Некоторые из моих знакомств получались так легко, красиво, с удовольствием и играючи, как будто иначе и не бывает. Не знаю, почему. Наверное, потому что женщины бывают разные. Да и я сам бываю разным… Однажды смотрю в метро — ах, какая симпатичная женщина. Обесцвеченные волосы с завитушками, черный бархатный плащ, черная блузка, черные брюки, большие белые кольца на пальцах, длинные ногти. Сердце забилось чаще. Поезд остановился, мы зашли. Я встал перед ней и сказал, чуть склонившись к ее уху:

— Вы самая симпатичная в этом вагоне.

— Спасибо.

Обмен еще несколькими фразами. Сами по себе слова ни о чем не говорят и ни к чему не обязывают, но у меня было такое классное состояние, я как будто мысленно ее уже начал раздевать. Я улыбался, а она постоянно менялась в лице. Наконец, засмеялась и говорит:

— Вы меня смущаете.

— Вы меня тоже смущаете. А почему вы на меня такими глазами смотрите, как будто у вас муж уехал в командировку? — и улыбаюсь.

— У меня нет мужа, — смеется.

Позвонил ей через два дня. Встретились рядом с метро «Парк культуры». Я сорвал с ближайшей клумбы маленький желтый цветок и торжественно вручил ей со словами:

— Я вырастил его здесь специально для тебя!

Она улыбнулась.

Мы гуляли то за ручку, то в обнимку, болтали ни о чем. Она сказала, что ее подруга часто знакомится через интернет.

— Я тоже пробовала. Ужасно не понравилось. Ощущение, что все мужчины там неадекватные. Несколько раз встречалась — такое ощущение, как будто тебя рассматривают как кусок мяса на прилавке. И ведут себя глупо, неестественно…

Когда разговор плавно перешел к работе, я сказал, что мои отношения с коллегами сейчас складываются очень забавно, игриво, комично.

— У нас одна из девчонок сегодня пришла в таких штанишках, обтягивающих попу, контур трусиков выделяется. Когда рядом была, я ее поманил пальчиком и шепотом говорю: «Лена, твои штанишки так хорошо сидят на попе, красота!» Она говорит: «Ой, Игорь, если ты не похвалишь, никто ведь и не похвалит». И весь день потом улыбалась, как будто очень счастлива.

— Это потому что она женщина, а ты мужчина… А если бы ты сказал это вслух у нас на работе кому-то, знаешь, что было бы? Все бабы срочно собрались бы в туалете, чтобы обсудить происходящее. Постановили: ее штаны на самом деле говно, сама она дура и в ней ничего нет, и еще самое интересное, сколько раз вы с ней спали. И потом они бы ее…

— Расстреляли?

— Это в лучшем случае. Сделают жизнь невыносимой.

— Гм… Да, вот такие загадочные существа женщины.

— Загадочные, аж сил нет…

Потом мы сидели в азербайджанском ресторане, кушали долму, пили чай. Когда принесли счет, она сказала, что может заплатить, чем вызвала у меня уважение. Я ответил, что сам заплачу, и предложил ей оставить чаевые официантке.

Мы с ней больше не встречались. Не занимались сексом. Не срослось. Просто стали хорошими приятелями. Сейчас иногда общаемся. Мне приятно вспоминать, что подаренный мной смешной желтый цветочек из клумбы она держала в руке весь вечер до ресторана, потом положила в сумочку, да так и увезла домой…