Четыре жизни Хелен Ламберт

Глава 11

Джульетта ЛаКомпт

Париж, Франция, 1895 год

Поднимаясь по ступеням дома на бульваре Сен-Жермен, Джульетта несла только одну маленькую сумку. Большие черные полукруглые двери выглядели настолько внушительными, что Джульетта остановилась, прежде чем постучать. Высадивший ее экипаж уже свернул за угол, но Джульетта по-прежнему слышала глухой стук лошадиных копыт. Вздохнув, она резко ударила кулаком в дверь.

Отец Джульетты отвез ее на вокзал в Шаллане. Конечно, он крайне нуждался в ее помощи на ферме, чтобы воспитывать брата и сестру, но в письме обещали деньги, и предложение оказалось слишком заманчивым, чтобы он мог не отпустить дочь. На ее жалованье, которое Джульетта обещала присылать каждый месяц, отец мог нанять двух человек, чтобы те помогали на ферме. Другим вариантом был Мишель Бюссон, но отец понимал, что рядом с ним дочь будет несчастна.

Спустя несколько дней отцу пришла посылка: тяжелый мешок с золотыми франками. С прибытием второй посылки протесты по поводу поездки в Париж или расторжения помолвки с Мишелем Бюссоном и вовсе прекратились.

Отец и дочь стояли на пустой платформе. На нем был воскресный костюм и рабочие ботинки – мать никогда бы не позволила ему выйти из дома в таком виде. Эта маленькая деталь наполнила глаза Джульетты слезами.

Переминаясь с ноги на ногу, отец посмотрел на грязные ботинки.

– Твоя мать уверила меня, что этому человеку следует доверять.

– Месье Варнье?

Он кивнул.

– Она заставила пообещать, что ты сделаешь все, как сказано в письме. Если бы ты не захотела, мне пришлось бы тебя заставить. Так она просила. – Его глаза внимательно оглядывали платформу. – Знаешь, мы здесь познакомились. – Отец поставил сумку Джульетты к ее ногам, будто снимая всю ответственность за нее – и за дочь.

– Нет. Я не знала. – Джульетта поняла, что мать была для нее полной загадкой. – Я ничего о ней не знала.

Отец указал на скамейку в центре платформы.

– Она только сошла с поезда из Парижа, а я уже понял, что никогда в жизни не встречал женщины прекраснее, чем она. Чем моя Тереза. Она хотела добраться до берега и пересесть на корабль, но из-за болезни не смогла ехать дальше. Я был настолько очарован ею, что даже опоздал на поезд до Парижа, о чем, кстати, ни разу не пожалел. – Отец грустно улыбнулся. – Надеюсь, она тоже не жалела.

Тяжесть осознания, что матери больше нет, навалилась на Джульетту сильнее, чем когда-либо.

– Мама никогда не рассказывала о Париже. – Джульетта перевела взгляд на рельсы.

– Она не хотела об этом говорить. – Сделав два шага в сторону, отец сунул руки в карманы. – Ты будешь в безопасности с этим человеком, Джульетта. Это лучше, чем жизнь с Бюссоном. Поверь мне, Мишель очень жестокий. Я никогда не хотел, чтобы ты выходила за него замуж, но… Бюссоны одобряли идею вашего брака, что удивительно, учитывая наше финансовое положение.

Джульетта почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она всегда подозревала, что отец знал правду о Мишеле Бюссоне.

– Пообещай мне кое-что, отец.

– Смотря что. – Он говорил с ней как со взрослой девушкой, которая в настоящий момент отправлялась в новую жизнь.

– Обещай мне, что, если Огюст Маршан пришлет мне письмо или приедет за мной, ты сообщишь ему, где я нахожусь.

– Обещаю.

Отец кинул взгляд на что-то за ее спиной, и Джульетта заметила, как он напрягся. Лицо отца побледнело так, будто он увидел привидение.

Обернувшись, Джульетта заметила женщину в выцветшем желтом платье, немодном даже для деревни. Яркое платье скорее напоминало театральный костюм. Женщина была старше, примерно того же возраста, что отец; платье выглядело старомодным, но фасон больше подошел бы юной девушке. Волосы незнакомки, золотистые, как ее платье, были уложены в неряшливое гнездо на затылке и прекрасно сочетались с цветом ее наряда. Женщина выглядела бледной и худой, под глазами ее залегли темные круги. Похоже, она не ела несколько дней.

– Кто это?

Отец обошел дочь, точно кошка, и встал между ней и незнакомкой.

– Не знаю.

Джульетта не поверила ему.

– Когда придет поезд, не садись в него, пока я не скажу. Поняла?

– Почему?

– Просто сделай, как я говорю, ладно? Не пугайся.

Джульетта кивнула.

Кроме них троих, на платформе больше никого не было. Когда поезд прибыл, из тамбура вышел контролер. Он огляделся по сторонам, высматривая потенциальных пассажиров. Все трое – Джульетта, отец и женщина в желтом – замерли там, где стояли. Женщина смотрела на Джульетту так, будто набросилась бы, если бы могла подойти поближе.

Ожидая команды отца, Джульетта услышала призыв контролера:

– Поезд отправляется!

Отец схватил дочь и крепко прижал к груди.

– Иди, сейчас же! Ты меня слышишь?

Она на мгновение прильнула к отцу, судорожно кивая.

– Тебя ждет чудесная жизнь в Париже. Твоя мать хотела бы этого.

Едва слышные всхлипы вырвались из горла Джульетты. Они оба знали, что ее мать хотела для дочери чего угодно, но только не жизни в Париже. Это была жизнь, которую хотела Джульетта… Вот только какой ценой?

Наконец отец отстранился, направился к незнакомке и начал о чем-то с ней беседовать. Женщина казалась рассеянной. Она смотрела только на Джульетту и всеми силами старалась избавиться от собеседника. Раздался гудок поезда, но Джульетта будто приросла к платформе. То, что она увидела, не могло не озадачить ее: добродушный отец вдруг схватил женщину за плечи и крепко сжал, будто в страстных объятиях.

– Иди! – кричал он. – Иди же!

Женщина в желтом изо всех сил старалась вырваться из его хватки, но не могла противостоять мужской силе. К тому же на платформе не было никого, кто мог бы ей помочь.

Джульетта запрыгнула в медленно отъезжающий поезд.

Издалека она видела, как женщина наконец-то вырвалась на свободу и побежала вдоль платформы, тщетно пытаясь догнать последний вагон. Довольный отец отвернулся и направился к лестнице. Поезд начал набирать скорость; Джульетта смотрела на проносящиеся мимо деревни и никогда в жизни еще не чувствовала себя более одинокой.

Будучи молодой женщиной, путешествующей без сопровождения, Джульетта замечала осуждающие взгляды иных пассажиров. Не обращая на них внимания, она заняла свое место и стала смотреть в окно. Она наблюдала, как на смену деревням пришли окраины Парижа с их узкими улочками, нетронутыми бароном Османом[16].

Париж оказался городом, наполненным красками и шумом. Солнце поднималось над горизонтом, разливая свет и тепло; Джульетта никогда не видела столько изумительных шелковых платьев и вычурных шляп. Повсеместно расположенные цветочные тележки и кондитерские магазины пестрели ярко-розовыми, синими и зелеными цветами. Джульетта никогда не встречала подобных оттенков. Широкие улицы Парижа и серые здания производили невероятное впечатление на деревенскую девчонку. Хотя картины Маршана и запечатлели кусочек Парижа, Джульетта даже не представляла, что мир может быть настолько большим. Но как же Маршан отыщет ее в столь огромном городе?..

Вновь постучав в дверь, Джульетта вытащила приглашение и сопоставила адрес с номером на двери. Наконец гигантская дверь отворилась, и на пороге показался высокий мужчина с густыми усами и в очках с тонкой металлической оправой. Он смотрел на оживленную улицу, пока не понял, что источник шума находится ниже, и не опустил взгляд поверх очков. На первый взгляд Джульетта не сумела определить его возраст. Она еще ни разу не встречала столь странно одетого мужчину.

– А-а! – Сложив руки в каком-то молитвенном жесте, незнакомец поклонился. – Вы, должно быть, мадемуазель ЛаКомпт?

Джульетта кивнула, не в силах говорить.

Он снова поклонился и, не дождавшись ответа, расплылся в широкой улыбке.

– Меня зовут Поль де Пасс. Я секретарь месье Варнье. Я вам писал. Добро пожаловать, мадемуазель. – Мужчина распахнул тяжелую дверь, и Джульетта шагнула в огромный коридор с винтовой лестницей и мраморным полом с черно-белыми узорами. – Позволите? – Поль взял ее сумку, после чего жестом велел гостье подниматься по лестнице. – К сожалению, месье Варнье уехал по делам, но он присоединится к вам за ужином.

– Присоединится ко мне за ужином? – Джульетта покачала головой. – Месье де Пасс, боюсь, вы ошибаетесь. Я прибыла сюда на работу. Я горничная.

– Да-да, – сказал Поль. – Вы сами убедитесь, что месье Варнье предпочитает иной подход ко многим вещам. Он не желал, чтобы вы приступали к работе без должного ужина после дальней дороги, вот и все.

– Вам известно, чем конкретно я буду заниматься? – Джульетта сняла пальто. – У меня не так много навыков.

Поль де Пасс без колебаний принял ее грязную изношенную одежду.

– Ах да. Что ж, у вас есть то, что месье Варнье называет… потенциалом, мадемуазель ЛаКомпт. Месье Варнье любит потенциал. Просто обожает! Я бы сказал, что он зорко его ищет.

Джульетте стало не по себе. Мысль о «договоренности», заключенной между матерью и месье Варнье, очень сильно ее встревожила. Внезапная перемена в поведении отца и деньги, которые он получил, наводили на мысль, будто ее продали. А теперь она вдруг узнает, что виной всему – «потенциал». Мать посоветовала Джульетте выполнить просьбу «мужчины», и Джульетта предполагала, что этим мужчиной являлся Варнье. Но что, если это не так?

Джульетта последовала за Полем де Пассом по крутой винтовой лестнице. Наверху перед ней открылся величественный белый коридор с четырьмя помпезными люстрами.

– В этой квартире десять комнат на двух верхних этажах. На самом деле она довольно маленькая, но месье Варнье слишком нравится Латинский квартал, – объяснил Поль, открывая двойные двери, ведущие в комнату с диваном, пианино и целой стеной книжных шкафов.

Джульетта коснулась золотых корешков. Поль де Пасс тем временем открыл окна, выходящие на бульвар Сен-Жермен. Теплый воздух позднего утра нежно покачивал прозрачные занавески. Спустя миг Поль открыл другую дверь, за которой показались замысловатый стол и еще одна люстра. Джульетта насчитала в комнате десять стульев. Проследовав за Полем обратно в коридор, Джульетта открыла еще одну дверь, ведущую в кабинет с огромным столом и камином.

– Это кабинет месье Варнье, но он не возражает, чтобы им пользовались другие обитатели дома.

Джульетте не прививали хорошие манеры, но Поль сделал вид, будто это добрый жест таинственного Варнье.

Джульетта прочистила горло, увидев над камином массивный портрет незнакомого мужчины.

– Это он?

Поль повернулся, поправил очки и посмотрел на картину так, будто впервые попал в эту комнату.

– Oui[17], – уверенно заявил он. – C’est Monsieur Varnier[18].

Подойдя ближе, Джульетта бросила на картину озадаченный взгляд. У мужчины были темно-русые волосы, зачесанные назад. Его нарисовали сидящим; глаза его казались на оттенок ярче темно-синего костюма. Как и в случае с Полем, было трудно определить возраст месье Варнье, но Джульетта решила, что они с отцом приблизительно одного возраста.

– Теперь он носит бороду, – заметил Поль. – В Париже это модно, а месье Варнье, ну… он тот еще модник. Впрочем, вы скоро сами убедитесь.

– Чем он занимается? – Джульетта внимательно посмотрела на подпись художника. На миг она затаила дыхание… пока не увидела, что работа не принадлежит Огюсту Маршану. До этого момента Джульетта надеялась, что Варнье каким-то образом связан с Маршаном. Она не теряла надежды, что именно художник привел ее в эти апартаменты. Джульетта заглянула под раму и подняла глаза на картину, изучая мазки. Этому она научилась у Маршана. Если подумать, любая картинка являла собой набор цветных мазков. Джульетта знала мазки Маршана настолько же хорошо, как его тело, и знания эти были поистине сокровенными.

– Месье Варнье ничем не занимается. – Поль явно замешкался. – Можно сказать, владеет семейным состоянием. – Поль повернулся, чтобы выйти из комнаты. – Позвольте мне показать вашу комнату, мадемуазель ЛаКомпт.

Джульетта проследовала за Полем и поднялась по другой лестнице, где для декора использовали более темные деревянные панели с инкрустацией. В конце коридора Поль распахнул двустворчатые двери – самые высокие, которые Джульетта когда-либо видела. Переступив через порог, она очутилась в комнате с кремовыми стенами и деревянной отделкой на оттенок темнее. Определенно женской. Потолок выполнили в цвете экрю[19] с узорами в виде листьев, орнаментом и лепниной. Своим видом комната напоминала десерт. Даже в коврике под ногами сплетались несколько цветов: бледно-голубой, зеленый и кремовый с нотками кораллового. Подойдя к окну, Джульетта узрела прекрасный вид на бульвар Сен-Жермен. Тяжелые бледно-голубые шторы из тафты были перевязаны золотистой кисточкой. Откинув кремовый тюль, Джульетта открыла окна. Кровать закрывал бледно-зеленый балдахин. Кремовый резной комод щеголял золотыми ручками, золотистый стул и прикроватный столик украшала тонкая резьба. Комната выглядела слишком богатой для простой горничной.

Джульетта сглотнула желчь, подступившую к горлу, и повернулась к Полю, который как раз открывал шкаф.

– Здесь платья для вас, мадемуазель.

– Скажите мне, пожалуйста, как месье Варнье меня отыскал?

Поль не смотрел ей в глаза. Вместо этого он снял нежно-голубое платье с кремовым кружевом и положил его на кровать. Внутри шкафа Джульетта увидела почти дюжину великолепных нарядов.

– Месье Варнье предположил, что платья вам подойдут. А вот это станет отличным выбором для сегодняшней встречи. Ужин запланирован на восемь часов. Мне придется покинуть вас на время. – Мужчина откланялся и направился к двери, но вдруг снова повернулся. – Его нашла ваша мать, мадемуазель.

– Моя мать? – Джульетта почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

– Oui. Ваша мать порекомендовала вас месье Варнье на эту должность.

– Здесь какая-то ошибка, сэр. Моя мать скончалась.

– Oui. Месье Варнье расстроился, услышав эту новость.

– Они познакомились, когда она жила в Париже?

Еще с той ночи с меловым кругом Джульетта знала, что когда-то мать жила совершенно иной жизнью, кардинально отличной от жизни в Шаллане. Теперь Джульетта задавалась вопросом, связан ли с этим месье Варнье.

Поль улыбнулся.

– Я уверен, что сегодня вечером месье Варнье даст ответы на многие ваши вопросы. – Он взял паузу. – Ваши волосы, мадемуазель ЛаКомпт. Мне прислать Мари? Она поможет вам с прической.

Коснувшись собранных в пучок длинных волос, Джульетта ощутила прилив неловкости – откуда ей было знать, что ее ждали к ужину? Джульетта была фермерской девушкой, которая жила в простом каменном доме с четырьмя комнатами. Она не была готова к подобному образу жизни. Она будет выглядеть глупо. Все происходящее напоминало подстроенный Мишелем глупый розыгрыш.

Открыв сумку, Джульетта нашла пару рабочих платьев. Она взяла их с собой, не зная, получит ли форму горничной. В тот момент на ней было ее лучшее платье – длинное хлопковое платье, некогда принадлежавшее матери; но Джульетта выросла из него еще в прошлом году, и после всех воскресных служб оно изрядно износилось. В сравнении с разложенным на кровати бледно-голубым нарядом ее собственный выглядел старым и грязным.

– Мадемуазель? – настаивал Поль. – Ваши волосы?

– Oui, – согласилась Джульетта. – S’il vous plaоt[20].

– Merci[21]. – Секретарь кивнул и закрыл за собой дверь.

Как только Поль вышел из комнаты, Джульетта разрыдалась. Она осталась одна в целом мире и понятия не имела, кто такой Люсьен Варнье и чего он хочет. Синяки, полученные после ужасной ночи с Мишелем и другим мальчиком, наконец-то зажили, но Джульетта боялась одной мысли, что мать могла договориться на нечто подобное с месье Варнье. Догадки о том, что ей придется делать в обмен на комнату и платья, вызывали тошноту. Джульетта сама слышала истории о падших женщинах, которых продавали в проститутки.

Единственное утешение заключалось в том, что теперь Джульетта находилась в том же городе, что и Маршан. Пока экипаж ехал по улицам, она вглядывалась в уличные указатели на зданиях, надеясь найти хоть какое-то название из тех, что упоминал при ней художник. Джульетта найдет его в этом огромном городе, и он вытащит ее из этого ужасного соглашения с месье Варнье.

Из открытого окна Джульетта услышала шум и, взглянув вниз, увидела кафе через дорогу и трех оживленных мужчин, смеющихся и спорящих. Эта людная улица так походила на место, которое Маршан рисовал для нее. Джульетта почувствовала укол отчаяния, когда поняла, что прекрасная картина Парижа, которую художник написал на ее день рождения, уничтожена. Маршан, ребенок, мать, дом – все пропало. Джульетта вновь ощутила пустоту, что неустанно окутывала ее холодной чернотой. Впрочем, девушка заметила, что холод, поселившийся в ней в Шаллане, исчез. В этом доме ей стало тепло. Она провела руками по предплечьям и больше не чувствовала липкости, которую ощущала на пальцах с той самой ночи.

Сев ровно, Джульетта похлопала себя по лицу, чтобы утереть слезы. Смысла в них все равно не было.

Джульетта подошла к шкафу и изучила наряды. Первыми висели длинное светлое шерстяное пальто, юбка с оборками и кружевная блузка с высоким вырезом. Далее шли темно-зеленое одеяние с сапфирово-синим жакетом; простое хлопковое платье цвета морской пены с бантом на талии; коричневое бархатное пальто и юбка. Рядом расположились шелковое платье серебристо-лавандового цвета, отделанное кремовым кружевом; бледно-розовое хлопковое платье с темно-розовыми рукавами и декоративной сборкой на лифе; черное платье с юбкой из атласа и тюля; черное бархатное пальто и широкополая шляпа. Джульетта никогда не видела настолько красивых платьев, каждое из которых соединяло в себе идеально гармоничные цвета и фактуры.

Внезапно раздался стук, и на пороге появилась крепкая пожилая женщина в простом черном платье горничной.

– Меня зовут Мари, – представилась женщина.

Джульетте стало неловко, что Мари застала ее перед зеркалом с розовым платьем в руках.

– Великолепный выбор, мадемуазель ЛаКомпт. Мы не знали ваш точный размер, поэтому, надеюсь, оно вам подойдет. У месье Варнье отменный вкус, n’est-ce pas?[22]

Джульетта кивнула.

– Никогда раньше не видела таких красивых вещей. – Она посмотрела на собственное платье, которое висело на ней точно мешок.

– Неважно. Я помогу вам с ванной и прической. Месье Варнье как раз вернулся.

Тот факт, что таинственный месье Варнье теперь находился в доме, привел Джульетту в чувство. От этой мысли ее пробирал озноб; сердце трепетало от волнения.

Мари открыла дверь в примыкавшую к комнате просторную ванну. Войдя внутрь, Джульетта испытала настоящее потрясение. Одна эта комната была больше кухни в ее родном доме. У Джульетты никогда не было настолько роскошной ванны, и большую часть времени она довольствовалась тем, что мылась губкой у маленькой раковины, которую делила с Дельфиной.

После ванны, пока сушились волосы, Джульетта успела вздремнуть. Измученная дорогой и переживаниями, она погрузилась в глубокий сон. Вскоре ее разбудила Мари, вручив кофе и печенье. Сидя за туалетным столиком, Джульетта наблюдала, как Мари собирает ее каштановые волосы и закалывает их на макушке медными и золотыми заколками, вытягивая отдельные пряди и завивая шпильками.

– У вас великолепные волосы, мадемуазель, – похвалила Мари. – Как львиная грива!

Странно, но Джульетта никогда не считала себя красивой. Она думала, что Маршан выбрал ее из всех девушек в деревне лишь потому, что она жила в соседнем доме.

– Merci, – поблагодарила Джульетта. – Можно полюбопытствовать?

– Конечно. – Мари посмотрела на нее в зеркало.

– Какой он? – Джульетта безуспешно изучала лицо Мари, ожидая реакции.

– На месье Варнье я работаю недолго. Он очень щедр ко мне, – призналась женщина. – Его не особо заботит состояние этого дома, что мне кажется странным.

– А есть ли мадам Варнье?

Мари покачала головой.

– Нет, а жаль. Он очень красивый мужчина. Женщины всегда замечают его на улице. Некоторые даже присылают записки с приглашениями, однако днем он редко выходит из дома. – Мари застегнула голубое платье и помогла Джульетте с ужасно большими туфлями. – О, милая! Завтра же исправим эту оплошность, но сегодня придется потерпеть, – извинялась Мари, набивая в туфли вату.

Вытащив брошь-камею из шкатулки на туалетном столике, Мари прикрепила ее на ворот кружевной блузки Джульетты, а затем вытащила булавки из ее прически, чтобы раскидать завитые пряди вокруг лица. Изучая проделанную работу в зеркале, Мари выглядела очень довольной. Джульетта не могла поверить, что отражение в серебристом стекле принадлежит ей. Платье оказалось слишком велико в груди, но в остальном сидело прекрасно. Тем не менее Джульетта не могла избавиться от ощущения, что примерила одежду и туфли своей матери.

Мари удалилась, забрав с собой старую одежду Джульетты.

В восемь в коридоре нижнего этажа раздался бой часов, и Джульетта услышала звук открывающейся двери. Приподняв юбку, чтобы не споткнуться, Джульетта на цыпочках спустилась по лестнице. Она чутко прислушивалась, но дом оставался смертельно тихим. Кинув взгляд через перила, Джульетта увидела проходящего под ней мужчину. Внезапно он остановился.

– Так и будете стоять, мадемуазель ЛаКомпт, или все-таки спуститесь? – Склонив голову, мужчина посмотрел на гостью.

От его присутствия и уверенности в себе у Джульетты подкосились ноги. Она никогда не видела, чтобы один человек мог настолько заполнять собой целое помещение, как это делал месье Люсьен Варнье. Даже Маршан, самый изысканный мужчина в ее жизни, не мог похвастаться харизмой Варнье. Подойдя к ступеням, он оперся на перила, ожидая, когда она спустится. Джульетта сделала шаг, а затем остановилась – пятки выпадали из туфель. Тогда девушка сняла их и взяла в руки.

Теперь она сравнивала каждого мужчину с Маршаном. Варнье был ниже и стройнее, но совсем ненамного. Черты его лица не отличались той мягкостью, которая сквозила в Маршане с его большими зелеными глазами и точеным носом. Лицо Варнье не выглядело изящным. Его внешность изобиловала линиями и углами. Он казался красивым батраком, который вдруг разбогател, тогда как Маршан выглядел так, будто давно привык к состоянию.

Джульетта никак не могла понять, разочаровала ли она месье Варнье. Она ступила на пол, чувствуя непривычное скольжение чулок под платьем. Бросив взгляд на туфли, она подняла их, демонстрируя хозяину дома.

– Они слишком большие.

Варнье улыбнулся.

– Тогда оставьте их. Я попрошу месье де Пасса купить новые туфли вашего размера. К сожалению, после ужина вы не сможете насладиться прогулкой по Парижу, но, возможно, завтра мы это исправим.

Джульетта слегка поклонилась. Дружелюбие мужчины обезоружило ее.

– Вы очаровательно выглядите, – добавил он и жестом пригласил ее пройти в столовую.

Длинный стол, который Джульетта видела ранее, теперь был накрыт на двоих. Во главе стола должен был сесть мсье Варнье, а слева от него – Джульетта. Обстановка была тщательно продумана. В центре стола в расписной вазе брызгами пестрели красные, розовые и зеленые цветы.

Слуга принес первое блюдо – овощной крем-суп. Джульетта ела молча, одолев лишь несколько ложек. Волнение лишало ее всякого аппетита. Джульетта наблюдала за движениями Варнье, стараясь имитировать их грацию, чтобы хоть немного соответствовать торжественной обстановке ее первого званого ужина.

Наконец Варнье заговорил:

– Надеюсь, поездка прошла хорошо?

– Да… вполне нормально.

– И как вам Париж?

– Огромен, сэр.

Варнье посмеялся.

– Что ж, честный ответ.

Джульетта отложила ложку.

– Месье Варнье? – Она не знала, чем руководствовалась, задавая вопрос, – глупостью или храбростью. Обе эмоции, казалось, нахлынули одновременно. – Можно я спрошу?

Мужчина отодвинул тарелку и скрестил руки на груди.

– Конечно.

– Я бы хотела узнать, на каком положении нахожусь в этом доме. Но для начала поблагодарить вас.

Варнье улыбнулся, но улыбка показалась Джульетте совершенно неискренней.

– Не за что, мадемуазель.

– Чем именно я буду здесь заниматься?

Внезапно открывшаяся дверь прервала Варнье прежде, чем он ответил. Слуга убрал суп. Спустя мгновение в столовую вошла Мари, держа в руках блюдо с рыбой.

– Палтус с лимоном и каперсами, – объявила женщина.

Варнье подождал, пока слуги закроют за собой дверь, после чего прокашлялся и наклонился к Джульетте.

– Вы моя гостья, мадемуазель. Я ничего от вас не требую.

– Но, – запиналась Джульетта, – я не понимаю. У меня же должна быть какая-то работа. Уборка или…

– Или? – Варнье откинулся на спинку стула. – Не хочу показаться грубым, мадемуазель ЛаКомпт, но есть ли у вас какие-нибудь навыки?

Джульетта посмотрела на блюдо перед собой, покачала головой и разрыдалась.

– Нет, сэр, я ничего не умею. Я лишь работала на ферме, но, честно говоря, и это у меня не очень-то получалось. – Тело Джульетты почти сводило судорогой. – Я не знаю, зачем я здесь, месье. Я в полном смятении.

С глубоким вздохом Варнье вытащил платок и протянул ей.

– Мои извинения, мадемуазель. Я думал, вам все известно.

– Что известно? – спросила Джульетта, повысив голос. Она ждала подробностей гнусного соглашения, что заключила с этим мужчиной ее мать.

Их снова прервал слуга, который убрал нетронутую тарелку Джульетты и через мгновение вернулся с двумя порциями прессованной утки с вишневым соусом и тушеными овощами.

Варнье дождался, когда прислуга уйдет и закроет за собой дверь.

– Я знал… – Он сделал неуверенную паузу, прежде чем продолжить: – Что ж, я связан с вашей покойной матерью, и после ее смерти забота о вас легла на меня. Я, так сказать, ваш опекун.

– Вы? – Джульетта искала ответы в лице мужчины, но он выглядел абсолютно невозмутимым. – У меня есть отец, месье Варнье. Я о вас никогда не слышала.

Он взял нож и вилку и начал резать утку. Его руки были худыми, но изящными, а пальцы – длинными и тонкими.

– Вам следует поесть. – Варнье указал на тарелку. Откинувшись на спинку стула, он изучил девушку долгим взглядом. – Мы скажем, что вы моя племянница.

Вытерев лицо салфеткой, она уставилась на еду. Вишневый соус напомнил ей кровь. Джульетта была уверена, что от слез лицо ее опухло и покрылось пятнами.

– А я правда?..

– Что?

– Ваша племянница?

– Нет… Нет, что вы! Мы не связаны родственными узами, – отчеканил Варнье, как будто одна мысль об этом была ему неприятна. Он продолжил есть, игнорируя тот факт, что Джульетта даже не прикоснулась к своей утке.

– Но я не понимаю. Почему вы должны обо мне заботиться? У меня есть семья. Вы знали мою мать, когда она жила в Париже?

Варнье перестал жевать.

– Да, можно и так сказать.

– Но дело не в этом? Я не понимаю, как вы связаны с моей матерью? – Джульетта взяла вилку и нож, но тут же положила на место.

Варнье, откинувшись на спинку стула, ковырнул ногтем скатерть.

– Лично я вашу мать не знал, хотя она вроде как милая женщина. После ее смерти я стал вашим опекуном. Вам никто больше не причинит вреда, Джульетта. Большего вам знать не нужно. – Он потер руки, как будто в знак того, что разговор окончен.

По телу Джульетты пробежал холодок. Откуда Люсьену Варнье известно, что ей причиняли вред? Он не мог знать о Маршане и Мишеле Бюссоне. От этих мыслей голова Джульетты шла кругом, и она ощутила слабость, как будто вот-вот упадет в обморок.

Варнье смотрел на нее.

– У меня есть прекрасный учитель фортепиано. Месье де Пасс утверждает, что у него хорошие рекомендации. Я подумал, что можно немедля приступить к занятиям. Вы любите музыку?

Джульетта кивнула, но подумала, что единственная музыка, которую она когда-либо слышала, звучала в церкви. Или когда сумасшедший месье Морель играл на полусломанной скрипке на городской площади в рыночные дни (когда не кричал на женщин, чтобы те дали ему хлеба и сыра из своих корзин).

– Вы умеете читать? – Вопрос Варнье не показался оскорбительным. – Если нет, мы немедленно начнем уроки.

Похоже, он даже не заметил, что Джульетта кивнула. Мать научила ее читать Библию, однако были и другие книги, которые Тереза привезла из Парижа. Александр Дюма и Гюстав Флобер были мамиными фаворитами. Джульетта вспомнила женские руки, обветренные после мытья и разделки мяса, перелистывающие нежные страницы книг. Маме часто приходилось облизывать сухие пальцы, чтобы перевернуть тонкие бумажные листы.

Неохотно Джульетта откусила от утки, положила кусочек на язык и заставила себя проглотить его. Птица была не такой свежей, как те, которых они забивали на ферме, но вишневый соус оказался роскошной приправой, к которой вкусовые рецепторы Джульетты пока не привыкли. Еда на ферме состояла в основном из тушеного мяса и хлеба, но в этой новой жизни все было куда сложнее. Она взглянула на резные деревянные панели и тяжелую люстру. Чувства были перегружены видами улиц, платьев и звуками города за окном. Теперь и язык столкнулся с замысловатой смесью простых продуктов. Джульетта тосковала по безыскусному четырехкомнатному дому из дерева и камня, но когда вспоминала Мишеля Бюссона, понимала, что не сможет вернуться, даже если захочет. Джульетте пришло в голову, что она, возможно, никогда больше не увидит ферму или своих братьев и сестер. Грудь ее сжалась от боли.