Четыре года войны

Подготовка Сандомирско-Силезской наступательной операции. На направлении главного удара. Особенности артиллерийской подготовки. Новое в методах атаки противника. Передовые батальоны. Корпусной передовой отряд. Ченстохов освобожден! На восточных границах Германии. Бои за Одер. Вновь на плацдарме!

Теперь мне хочется рассказать о боевых действиях 5-й гвардейской армии в ходе Сандомирско-Силезской наступательной операции, проведенной в январе — феврале 1945 года войсками 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева. Эта операция являлась частью единого крупного стратегического наступления, предпринятого Советскими Вооруженными Силами с висленского рубежа. В Сандомирско-Силезской операции 1-го Украинского фронта войскам 5-й гвардейской армии довелось выполнять одну из важнейших оперативных задач.

По своим оперативно-стратегическим целям и задачам, смелому замыслу, крупным масштабам применения стрелковых соединений, танков, артиллерии, авиации и специальных войск и их массированию на направлении главных ударов, по решительности и стремительности действий, разнообразию форм маневра и по достигнутым результатам Сандомирско-Силезская операция и составляющие ее армейские операции являются исключительно интересными и поучительными.

Подготовка к Сандомирско-Силезской операции началась задолго до перехода войск в наступление. Как уже об этом говорилось в предыдущей главе, войска 1-го Украинского фронта, разгромив в июле — августе 1944 года в районе Львова немецкую группу армий «Северная Украина», вышли к Висле и захватили на ее западном берету большой плацдарм. Оборона большей части этого плацдарма была возложена на 5-ю гвардейскую армию.

С переходом к обороне плацдарма командиры, штабы и политорганы занялись доукомплектованием частой и соединений личным составом, вооружением и техникой, боевой подготовкой войск и оборудованием плацдарма в инженерном отношении, с тем чтобы в дальнейшем использовать его как исходный район для наступления.

Необходимо отметить, что по решению командующего фронтом прорыв обороны противника намечался на участке Ракув, Метель, находившемся в полосе обороны нашей армии. В связи с этим в значительной мере возрастал объем задач по подготовке плацдарма как исходного района для наступления, так как именно в полосе обороны армии предстояло развернуть всю ударную группировку фронта, состоявшую из пяти общевойсковых и двух танковых армий, двух танковых корпусов, большого количества артиллерийских и танковых частей и соединений. Вопросами подготовки к наступлению мы занимались почти четыре месяца, пока на фронте было относительное затишье.

Впервые за четыре года войны нашей армии пришлось решать столь крупные задачи в интересах предстоящей большой фронтовой операции. Для их выполнения мною вместо с начальником штаба, командующим артиллерией, начальником инженерных войск и другими ближайшими помощниками был разработан план работы, и в соответствии с ним последовательно ставились задачи корпусам, дивизиям и специальным частям по инженерному оборудованию занимаемых полос и районов обороны.

Уже к ноябрю за счет получения нового пополнения и возвращения из госпиталей вылеченных раненых численность рот была доведена до 75–80 человек. Придавая большое значение высокой боеспособности стрелковых батальонов, они создавались трехротного полного состава. Стрелковые полки, как правило, имели по два батальона и по одной отдельной роте. При этом полностью были укомплектованы и вооружены танковые, артиллерийские, минометные части и подразделения, а также подразделения специальных войск — саперные и связи. Артиллерия, включая и полковую, переведена на механическую тягу. Значительно увеличилось количество машин в частях и соединениях за счет получения новых и частичного восстановления трофейных. Появилась возможность в стрелковых соединениях создавать сильные, полностью моторизованные передовые отряды. Средства управления были переведены на машины. Командиры полков, дивизий, корпусов получили личные радиостанции.

На протяжении этого времени проводились интенсивные работы по инженерному оборудованию плацдарма — развитию траншей и ходов сообщения, оборудованию районов сосредоточения, наблюдательных пунктов. От ближайших укрытий к первой траншее отрывались дополнительные ходы сообщения. На участках, просматриваемых со стороны противника, устанавливались вертикальные маски. Позиционные районы артиллерии готовились с таким расчетом, чтобы на огневой позиции каждой батареи можно было развернуть дивизион, а на огневых позициях дивизиона — артиллерийский полк или бригаду. Много внимания уделялось восстановлению и развитию дорог, постройке мостов и маскировочным мероприятиям.

Восстанавливались и вводились в строй вооружение и техника, накапливались боеприпасы, техническое имущество, горючее, продовольствие. Весь личный состав был хорошо обмундирован. Войсковые и армейские тылы, основные склады и их отделения были приближены к войскам.

С сентября соединения армии наряду с обороной плацдарма усиленно занимались боевой и политической подготовкой, которая планировалась на каждый месяц. Полки и дивизии первого эшелона периодически, через три-четыре недели, сменялись и выводились в тыл для боевого слаживания и отдыха.

Подготовка офицеров проводилась на сборах: в армии — с командирами корпусов и дивизий; в дивизиях — с командирами полков, батальонов и дивизионов; в полках — с командирами рот, батарей и взводов. На сборах отрабатывалась тематика в соответствии с характером предстоящих наступательных действий методом военных игр, групповых упражнений и решением летучек, изучались новое оружие и техника. Перед началом операции с командирами корпусов, дивизий и штабами была проведена военная игра на картах в соответствии с полученной задачей.

Войска изучали накопленный боевой опыт, тренировались в осуществлении прорыва тактической обороны, развитии стремительного наступления и преследования, обучались умелому и быстрому использованию результатов действий артиллерии, танков и авиации. До 40 % тактических занятий и учений проводилось в ночных условиях, а местность обычно подбиралась и оборудовалась по типу обороны противника. В подразделениях проводились по два-три раза в неделю строевые, тактико-строевые и тактико-специальные занятия. В частях — сборы пулеметчиков, минометчиков и стрелков противотанковых ружей, а с саперами, химиками, связистами и автомобилистами — специальная подготовка.

На тактических учениях ротам, батальонам и полкам каждый раз придавались одни и те же средства усиления. Это позволило отработать четкое взаимодействие, добиться боевой спайки и сыграло положительную роль впоследствии при выполнении боевых задач.

В подготовке командиров, штабов и войск активное участие принимали имеющие большой боевой и служебный опыт мои заместители и ближайшие помощники — начальник штаба армии генерал-майор Николай Иванович Лямин, командующий артиллерией генерал-майор Георгий Васильевич Полуэктов, начальник бронетанковых войск генерал-майор Даниил Семенович Чупрыгин, начальник инженерных войск полковник Федор Григорьевич Подолынный и другие генералы и офицеры.

Большое внимание уделялось идейно-политической подготовке офицеров, и особенно молодых командиров звена взвод — рота, парторгов и комсоргов рот. В воспитательной работе с воинами широко практиковались слеты героев прошедших боев, награжденных орденами Славы и другими орденами и медалями, стрелков, пулеметчиков, танкистов, артиллеристов, саперов, связистов, автомобилистов, на которых они делились боевым опытом.

Проводились мероприятия по расстановке коммунистов в подразделениях, индивидуальная работа по подготовке к приему в партию бывалых воинов, показавших беззаветную преданность Родине, смелость и отвагу в бою. Это позволило восстановить во всех ротах и батареях партийные организации и резко улучшить всю боевую и воспитательную работу в подразделениях. Армейская и дивизионные газеты популяризировали на своих страницах отличившихся гвардейцев и их боевые дела. Правильно организованная политическая работа обеспечила высокий наступательный порыв у всего личного состава, стремление быстрее разгромить врага. Руководство всей организационно-партийной и политико-воспитательной работой осуществлялось Военным советом армии, опытными политработниками — генерал-майором А. М. Кривулиным, генерал-майором П. Е. Сухаревым, и политическим отделом во главе с его начальником генерал-майором Ф. А. Катковым.

Таким образом, наряду с выполнением ответственной задачи по обороне плацдарма в войсках армии шла широкая подготовка к предстоящим новым наступательным действиям.

В состав армии по-прежнему входили три гвардейских стрелковых корпуса, которыми командовали способные, мужественные генералы, имевшие большой опыт организации и ведения боевых действий в самых различных условиях.

32-й гвардейский стрелковый корпус возглавлял Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант А. И. Родимцев. Среднего роста, с простым, открытым и добродушным лицом, Александр Ильич пользовался в корпусе большим авторитетом и любовью. Командиром корпуса он был назначен еще на Курской дуге, а до этого, в сорок первом году, отличился под Киевом, затем командовал 13-й гвардейской стрелковой дивизией, в боях под Сталинградом покрывшей себя неувядаемой славой.

По характеру Александр Ильич был несколько мягковат, осторожен, никогда не принимал поспешных решений, а объявлял их только после всестороннего анализа обстановки и обсуждения ее до мельчайших деталей со своим опытным начальником штаба полковником И. А. Самчуком, с начальниками родов войск и служб. Принятое же решение выполнял всегда настойчиво.

Между прочим, 32-й гвардейский стрелковый корпус считался в армии как бы ударным. В его состав входили испытанные во многих боях гвардейские дивизии: на Курской дуге — 13-я, 66-я стрелковые и 6-я воздушно-десантная, а в последующем — 13, 95 и 97-я гвардейские стрелковые дивизии. В любой обстановке я стремился сохранить в неизменном виде боевой состав корпуса.

Поэтому руководящий состав всех его соединений хорошо знал друг друга, быстро и со знанием дела решал все вопросы взаимодействия. В операциях, проведенных армией на Курской дуге, на Украине и в Молдавии, и в последующих операциях, до самого Дня Победы, 32-й гвардейский корпус действовал в первом эшелоне, и, как правило, успешно. В этом большая заслуга замечательного генерала и человека Александра Ильича Родимцева, штаба корпуса, командиров прославленных дивизий.

33-м гвардейским стрелковым корпусом командовал генерал-лейтенант П. Ф. Лебеденко. Это был умудренный жизнью человек. В 1918 году, девятнадцати лет, он стал кавалеристом бригады Г. И. Котовского. За мужество, проявленное в боях с врагами молодой Советской республики, его дважды награждали орденом Красного Знамени, а Г. И. Котовский вручил ему свою серебряную саблю. С первых дней Великой Отечественной войны Никита Федотович на фронтах. Подмосковье, Сталинград, Украина… За успешное руководство корпусом и проявленный личный героизм на сандомирском плацдарме ему была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза.

Лебеденко был прямолинеен и тверд в своих суждениях, обладал поразительной хваткой. С присущей ему житейской мудростью он глубоко вникал в обстановку, не оставлял без внимания кажущиеся мелочи, решал все вопросы организации боевых действий обстоятельно.

Командиром 34-го гвардейского стрелкового корпуса был генерал-майор Г. В. Бакланов. До этого он командовал 13-й гвардейской стрелковой дивизией, приняв ее от Родимцева накануне Курской битвы. В должности командира дивизии Бакланов зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Он был молод, строен, обаятелен. Его уважали и любили за глубокие военные знания, хорошие организаторские способности, смелость, мужество и твердость характера. Глеб Владимирович пользовался заслуженным авторитетом во всей армии. Поэтому, когда Конев спросил меня, кем можно заменить генерала Маковчука, которого отзывали из армии, я без колебаний предложил кандидатуру генерала Бакланова. Забегая вперед, скажу, что не ошибся в выборе. Во всех последующих операциях он командовал корпусом уверенно.

К; началу Сандомирско-Силезской операции в корпусах подобрались хорошие, имеющие богатый боевой опыт командиры дивизий: в 32-м гвардейском стрелковом корпусе — генерал-майор А. И. Олейников, полковники В. Н. Комаров, А. П. Гаран; в 33-м гвардейском стрелковом корпусе — генерал-майоры В. В. Скрыганов, А. Г. Мотов и полковник П. И. Шумеев; в 34-м гвардейском корпусе — генерал-майоры И. М. Чирков, В. В. Русаков и М. А: Суханов. Я с большой благодарностью и уважением вспоминаю генерал-майоров И. И. Анциферова, Ф. А. Боброва, А. В. Яншина, С. В. Фролова, 3. Т. Трофимова, М. П. Смирнова, полковников М. И. Сазонова, М. И. Огородова, Г. П. Жукова, которые в разное время командовали дивизиями, действовавшими в составе армии.

Во второй половине декабря 1944 года в штаб фронта были вызваны все командующие армиями. Маршал Советского Союза И. С. Конев проинформировал нас о подготовке предстоящей наступательной операции, ознакомил с задачей фронта, которому предстояло во взаимодействии с 1-м Белорусским и 4-м Украинским фронтами разгромить группу немецких армий «А» и в дальнейшем наступать в общем направлении на Бреслау (Вроцлав). Затем он поставил задачи армиям. Оперативная директива фронта была получена в последних числах декабря.

Из указаний командующего я понял, что 1-му Украинскому фронту поручалось, начав наступление с сандомирского плацдарма, взломать фашистскую оборону на участке протяженностью 39 километров.

5-я гвардейская армия активно участвовала в выполнении главной задачи фронта — прорвать оборону противника на участке около 13 км, нанося главный удар в общем направлении Стопница, Буско-Здруй, Пинчув, Щекоцин, Ченстохов. Правее нас наступала 52-я армия генерал-полковника К. А. Коротеева, левее — 60-я армия генерал-полковника П. А. Курочкина.

В ходе наступления 5-й гвардейской армии предстояло создать условия для последовательного ввода в сражение на своем левом фланге основных сил 60-й армии, а также находившихся во втором эшелоне фронта 59-й армии генерал-лейтенанта И. Т. Коровникова и 21-й армии генерал-полковника Д. И. Гусева. Вводом в сражение этих армий создавалась новая крупная группировка фронта на краковском направлении с целью разгрома противника в Южной Польше и освобождения Кракова, а в последующем — Силезского угольно-металлургического бассейна.

5-й гвардейской армии придавались два танковых корпуса — 31-й генерал-майора В. Е. Григорьева и 4-й гвардейский генерал-лейтенанта П. П. Полубоярова. Армия была усилена артиллерийскими, зенитно-артиллерийскими соединениями, отдельными танковыми, артиллерийскими полками, бригадами и специальными частями. С воздуха наступление обеспечивали штурмовой и истребительный авиационные корпуса.

Заканчивая постановку задачи, командующий фронтом добавил:

— Товарищ Жадов, прорыв тактической глубины обороны противника проводите в высоких темпах, стремительно наступая постоянно, не позволяйте отрываться врагу, с ходу, на его плечах врывайтесь на заранее подготовленные рубежи. Не беспокойтесь за свой левый фланг, учтите, приданные танковые корпуса в ходе операции планируется переподчинить другим армиям. Действуйте!

Приехав на свой командный пункт, я привлек к выработке решения своих заместителей, начальников родов войск и офицеров оперативного и разведывательного отделов. Прежде всего мы вновь внимательно проштудировали все, что нам было известно о противнике, а известно было немало, ибо разведка велась командирами и штабами армии непрерывно и активно.

В этом большая заслуга полковника Б. Т. Иванова, подполковников В. П. Черепанова, П. С. Василенко и С. Е. Кузьмина. Хорошо было организовано постоянное наблюдение за вражеской обороной всеми видами разведки — войсковой, артиллерийской, инженерной, радио; часто устраивались засады, группы разведчиков засылались в тыл противника, проводилась разведка боем, в результате чего через каждые 3–5 дней брали «языков». Большую помощь получали мы и от авиационной разведки.

За четыре месяца гитлеровцы создали глубоко эшелонированную оборону, состоявшую из пяти-шести полос. Оборона противника опиралась на систему сильно укрепленных опорных пунктов и узлов сопротивления, связанных между собой траншеями, ходами сообщения, прикрытыми различными инженерными заграждениями. Главная полоса обороны состояла из трех-четырех позиций общей глубиной до 8–10 км. Следующие за главной полосы обороны противника имели по две-три липни траншей и были хорошо оборудованы в инженерном отношении.

Перед фронтом армии на участке ее прорыва оборонялись части 168, 304 и 68-й пехотных дивизий, усиленные танками, артиллерией и минометами. Численность дивизий достигала 6 тыс. человек, в ротах было по 60–80 солдат. Оперативные резервы противника располагались в глубине его обороны. В полосе наступления армии ожидалось появление еще двух пехотных и одной танковой дивизий.

Полоса предстоящих боевых действий проходила по Малопольской возвышенности, состоявшей из несимметричных гряд высот, один склон которых изрыт оврагами и местами обрывист, а другой пологий. Не радовал нас и прогноз метеорологов, обещавших оттепель с дождями и туманами. Это означало плохие условия наблюдения, невозможность применения авиации, раскисание дорог…

Проделав всю необходимую предварительную работу, а именно уяснив задачу, оценив обстановку, я принял решение с целью быстрого прорыва вражеской обороны использовать в первом эшелоне все три стрелковых корпуса. Для развития успеха предназначались оба танковых корпуса. Главный удар наносился силами 32-го и 33-го гвардейских стрелковых корпусов, боевой порядок которых строился в два эшелона.

Чтобы обеспечить благоприятные условия для последовательного ввода в сражение в течение первых трех дней операции основных сил 60, 21 и 59-й армий, предусматривалось наступление 34-го гвардейского стрелкового корпуса, строившего свой боевой порядок в три эшелона. При этом его второй эшелон было намечено ввести в бой после завершения прорыва главной полосы обороны противника, с тем чтобы этот корпус при развитии наступления не задержал ввода в сражение армий второго эшелона фронта.

Стрелковые дивизии и полки получили указания боевые порядки строить в два эшелона, что обеспечивало наращивание усилий в ходе прорыва тактической обороны и ведение непрерывных действий днем и ночью.

Указанная группировка сил армии обеспечивала быстрый прорыв глубоко эшелонированной обороны противника, стремительное развитие наступления в глубину, овладение рубежами обороны с ходу, создавала свободу маневра при вводе в сравнение второго эшелона фронта.

Исходя из замысла операции, наличия сил и средств, характера обороны противника, войскам были определены глубокие ближайшие и последующие задачи и задачи дня. Так, стрелковые корпуса и дивизии при прорыве тактической зоны обороны имели задачу дня по глубине до 18–20 км, а ближайшую задачу — около 8 км. Передовым отрядам ставилась задача овладеть определенными участками обороны на второй полосе на глубине до 15–20 км.

Темпы наступления планировались при прорыве тактической глубины обороны противника 2–3 км в час, а при ведении наступления в глубине и при преследовании — 25–30 км в сутки.

27 декабря утвержденное командующим фронтом решение было объявлено командирам корпусов. Одновременно им были поставлены задачи и указан порядок работы по организации операции и боя. В конце декабря решения командиров корпусов заслушал командующий фронтом, а с 1 по 5 января я побывал у всех командиров дивизии, заслушал их решения, а также ознакомился с решениями некоторых командиров полков первого эшелона.

Как известно, важной частью деятельности командующего и штаба армии при подготовке каждой операции была организация взаимодействия. Это очень большая и ответственная работа, которая, как правило, состояла из двух этапов. На первом — объявлялось по карте решение, ставились боевые задачи командирам корпусов, начальникам родов войск и служб и отдавались предварительные указания о порядке взаимодействия сил и средств, участвующих в операции. Содержанием второго этапа была рекогносцировка. В ходе ее непосредственно на местности уточнилось принятое решение и отрабатывались в деталях все вопросы взаимодействия. Накануне Сандомирско-Силезской операции эта работа в звене армия — корпус заняла два дня — 28 и 29 декабря 1944года.

Значительная часть времени в ходе рекогносцировки ушла на организацию подавления обороны врага и согласование ударов артиллерии и авиации с атакой пехоты и танков. В этих целях в период артиллерийской подготовки дивизионные и армейская артиллерийские группы обрушивали свой огонь по артиллерийским и минометным батареям, живой силе и огневым средствам в опорных пунктах на первой и второй позициях главной полосы обороны, командным и наблюдательным пунктам, обеспечивая атаку и успешное завершение разгрома противника соединениями и частями первого эшелона. Авиация в это же время была нацелена на прикрытие боевых порядков, а также на подавление артиллерии, живой силы, командных и наблюдательных пунктов на третьей позиции, то есть вне зоны досягаемости артиллерии и там, где плотность ее огня была недостаточной.

Для обеспечения стремительной и безостановочной атаки пехоты и танков саперные подразделения во время артиллерийской подготовки проделывали проходы в минных полях и проволочных заграждениях перед передним краем — по два на каждую стрелковую роту и по одному для танков непосредственной поддержки пехоты. Выход пехоты и танков на рубеж атаки прикрывался дымовой завесой, которая ставилась за 7–10 минут до начала атаки.

Артиллерийская поддержка осуществлялась методом огневого вала на глубину 2,5 км. В этот период на авиацию возлагались следующие задачи: штурмовая нацеливалась на подавление резервов, командных и наблюдательных пунктов, разрушение дорог и мостов в ближайшем тылу противника, уничтожение его артиллерии и живой силы в опорных пунктах, расположенных в пределах второй и третьей позиций; истребительная — на прикрытие боевых порядков наступающих частей и действий штурмовой авиации.

Особое внимание было уделено отработке вопросов ввода вторых эшелонов дивизий первого эшелона: определению времени ввода, рубежей развертывания и направлений их действий, сил и средств, выделяемых для поддержки и обеспечения вводимых частей, согласованию усилий между ними и полками первого эшелона. Все это, как показал ход операции, способствовало стремительному прорыву главной полосы, безостановочной сквозной атаке на всю ее глубину.

Большое место в ходе рекогносцировки уделялось организации взаимодействия между танковыми и стрелковыми корпусами первого эшелона, армейской артиллерийской группой и авиацией:

— 4-й гвардейский и 31-й танковые корпуса с началом артиллерийской подготовки выдвигались в исходные положения, а с прорывом второй позиции вводились в сражение с рубежа Шитинки, Магерув, с ходу овладевали второй полосой и во взаимодействии с передовыми отрядами стрелковых корпусов захватывали плацдармы на реке Нида;

— соединения первого эшелона освобождали маршруты, по которым должны были выдвигаться танковые корпуса, обеспечивали их выход на рубеж ввода в сражение. В частности, на артиллерию стрелковых дивизий возлагалась задача огневыми налетами уничтожать противника на третьей позиции, а на армейскую артиллерийскую группу — вести борьбу с артиллерией врага и подавлять опорные пункты в глубине его обороны;

— 3-й штурмовой и 5-й истребительный авиационные корпуса во взаимодействии с 29-й зенитной артиллерийской дивизией прикрывали выход танковых корпусов и их развертывания на рубеже ввода, а также непосредственно сопровождали их до рубежа реки Нида и при переправе через нее.

Взаимодействие организовывалось подробно на атаку и прорыв всей главной полосы обороны. Обращалось внимание на четкое понимание задач командирами подразделений и частей и поддержание постоянной и надежной связи между взаимодействующими частями родов войск и специальных войск. Строго определялись места командных и наблюдательных пунктов, их состав. При командирах стрелковых корпусов находились командиры авиационных дивизий пли их заместители.

Готовя наступление, мы учитывали, что противник ведет активную наземную и воздушную разводку и обеспечить полную тактическую внезапность наших действий будет нелегко. По указанию командующего фронтом был проведен ряд серьезных маскировочных, дезориентирующих противника мероприятий.

Гитлеровцы привыкли, что перед началом наступления наших войск во многих операциях проводилась обычно разведка боем силами передовых батальонов, началу наступления главных сил предшествовала, как правило, продолжительная артиллерийская подготовка. Нередко противник с целью сохранения своих войск стал отводить их в глубину обороны до начала нашей артиллерийской и авиационной подготовки, оставляя на переднем крае только слабое прикрытие.

Поэтому на этот раз решили нанести по врагу короткий мощный артиллерийский удар и вслед за ним передовыми батальонами атаковать противника. Если выяснится, что вражеские войска остались на месте, тут же обрушиться на них артиллерией и авиацией. А если противник отошел и действия передовых батальонов оказались успешными — развить наступление главными силами.

Артиллерийское наступление было тщательно спланировано практически на подавление всей тактической зоны обороны и ближайших оперативных резервов гитлеровцев. Общая плотность артиллерии составляла до 250 орудий и минометов на 1 км фронта.

К особенности артиллерийской подготовки можно отнести то, что в ходе ее применялись специально предусмотренные огневые налеты для подавления артиллерии, минометов, системы противотанковой обороны противника, резервов, командных и наблюдательных пунктов. Кроме того, для подавления особо важных объектов выделялись артиллерийские части с определенной задачей. Так, например, для нарушения работы штаба 48-го танкового корпуса противника в районе Буско-Здруй был назначен дальнобойный пушечный артиллерийский полк. Как подтвердили потом пленные, управление корпусом было серьезно нарушено.

В дивизиях и полках создавались сильные артиллерийские группы в составе 4–6 дивизионов. Это обеспечивало приближение артиллерии к войскам и придавало им большую самостоятельность при действиях в глубине. Для надежного подавления целей на переднем крае обороны огнем прямой наводкой выделялось до 25 орудий различных калибров на 1 км фронта. Каждому стрелковому батальону для непосредственного сопровождения придавались две-три батареи, как правило самоходные.

Перемещение артиллерии после прорыва главной полосы обороны планировалось целыми артиллерийскими дивизионами, полками, бригадами, с расчетом обеспечить более оперативное управление, быстрое и непрерывное сопровождение пехоты и танков массированным огнем.

Наши замечательные артиллеристы — генералы П. И. Корольков, И. Ф. Санько, С. С. Волкенштейн, полковники М. А. Тарасов, В. И. Базиленко, В. И. Смирнов, А. В. Клебановский и другие во главе с командующим артиллерией армии Героем Советского Союза генералом Г. В. Полуэктовым провели большую работу и вложили много труда в планирование артиллерийского обеспечения этой операции.

Приданные армии два танковых корпуса намечалось использовать на направлении главного удара для завершения прорыва тактической зоны обороны, стремительного развития наступления и преследования противника. Для успешного ввода их в сражение предусматривались артиллерийская и авиационная поддержка, мероприятия по инженерному обеспечению, особенно при выдвижении к рубежу ввода в прорыв и развитии наступления в глубину. Отдельные танковые и самоходно-артиллерийские полки, а также часть танков 31-го танкового корпуса были выделены стрелковым полкам и батальонам первых эшелонов как танки непосредственной поддержки пехоты, в среднем по 10–12 танков и самоходно-артиллерийских установок на каждый батальон.

В целях достижения внезапности действий танки НПП находились в выжидательных районах, расположенных в 6–8 км от переднего края обороны противника. Их выход на рубеж развертывания планировался с началом артиллерийской подготовки, в назначенное время, по заранее подготовленным и обозначенным маршрутам. Опасения некоторых офицеров, что танки опоздают с выходом к началу атаки, оказались необоснованными.

Большая работа была проведена по подготовке авиационного наступления. Основное внимание уделялось организации нанесения массированных ударов для обеспечения прорыва обороны противника, при поддержке атаки, в ходе развития наступления в глубину, а также прикрытию войск. Неблагоприятные условия погоды — наступившая оттепель, частые дожди и туманы — крайне ограничивали действия авиации. Для быстрого оборудования новых аэродромов перебазирования были выделены инженерные и стрелковые подразделения. Это позволило истребительному корпусу, которым командовал генерал-майор авиации М. Г. Малин, своевременно перебазировать авиацию и оказать большую помощь войскам при выходе к Одеру и форсировании его.

Высокие требования предъявлялись инженерному обеспечению. Инженерные войска провели большие мероприятия по инженерной разведке обороны противника и местности, подготовке исходных районов для наступления, маскировке расположения войск и обеспечению их выдвижения. Наши саперы впервые и очень удачно проделали проходы в заграждениях противника в период артподготовки с применением удлиненных зарядов. Для этого были изготовлены простые тележки на небольших деревянных колесах, загружены зарядами из пироксилиновых, толовых или аммоналовых шашек. В ночь перед наступлением тележки выдвигали на передний край и с началом артиллерийской подготовки длинными тонкими шестами накатывали на минное поле и подрывали. В результате взрыва образовывался проход шириной 5–6 метров. На каждую роту первого эшелона таких проходов делалось, как правило, два, а на полк первого эшелона — восемь — десять. Заслуга в этом принадлежала начальнику инженерных войск армии генералу Ф. Г. Подолынному. При таком способе разминирования была спасена жизнь многим нашим солдатам и офицерам.

В течение трех ночей, к утру 11 января 1945 года, войска организованно заняли исходное положение для наступления. Вторые эшелоны полков и дивизий вышли в назначенные районы в ночь перед атакой. Никаких признаков того, что противник обнаружил нашу подготовку к наступлению, не было замечено. В последние часы перед началом операции я с членами Военного совета, начальниками родов войск, специальных войск и некоторых служб, большей частью оперативного состава штаба армии находился на наблюдательном пункте.

Прежде чем перейти к рассказу о том, как развивалась наступательная операция армии, хотелось бы здесь напомнить читателям, что Ставка Верховного Главнокомандования первоначально планировала переход в наступление с висленских плацдармов на 20 января. Однако этот срок пришлось изменить.

16 декабря 1944 года немецко-фашистское командование начало мощное наступление против англо-американских войск в Арденнах. Буквально за несколько дней немцы протаранили оборону наших союзников на фронте шириною 80 км и продвинулись в ее глубину на 110 км. Англо-американские войска оказались в тяжелейшем положении.

Президент США Рузвельт и премьер-министр Великобритании Черчилль по просьбе Эйзенхауэра обратились с посланиями к Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, в которых, сообщая о тяжелых боях в Арденнах, просили срочно обсудить вопросы взаимодействия англо-американских и советских войск.

Вот что писал У. Черчилль И. В. Сталину 6 января 1945 года: «На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы… Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное наступление русских на фронте Вислы пли где-нибудь в другом месте в течение января… Я считаю дело срочным»[60].

В ответе Черчиллю Сталин на следующий день, 7 января, сообщил: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, но считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января»[61].

Так Висло-Одерская стратегическая операция стала важным звеном в решении новой военно-политической задачи — оказания помощи англо-американским союзникам.

Она началась но во второй половине января, а меньше чем через пять суток после ответного письма И. В. Сталина — на рассвете 12 января.

В 5 часов утра, задолго до рассвета, артиллерия специально выделенными артиллерийскими частями провела мощный 7-минутный огневой налет по переднему краю противника, и передовые батальоны устремились в атаку. Быстрые и решительные действия позволили большинству передовых батальонов захватить первую, а на некоторых участках и вторую немецкие траншеи. Однако вскоре противник стал оказывать сильное сопротивление ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем из глубины своей обороны. Продвижение подразделений передовых батальонов замедлилось, а с рассветом совсем приостановилось. Только на левом фланге передовому батальону 15-й гвардейской стрелковой дивизии удалось ворваться в третью траншею врага.

В ходе наступления передовых батальонов и по показаниям захваченных пленных было установлено, что противник полностью занимает оборону и что у него создалось впечатление, будто проведенная нами ночная атака захлебнулась. Боевые действия передовых батальонов позволили также ликвидировать боевое охранение противника, уточнить систему его огня, проделать проходы в заграждениях перед передним краем обороны, скрытно занять исходные позиции для атаки главными силами армии.

В 10 часов утра, как и предусматривалось планом, началась мощная артиллерийская подготовка на всем фронте, длившаяся 110 минут. Мы с большим удовлетворением наблюдали за работой нашей замечательной артиллерии, и особенно за залпами реактивной артиллерии, обрушившей на голову врага сотни тонн смертоносного металла.

За тридцать минут до окончания артиллерийской подготовки от батальонов первого эшелона в наступление перешли заранее выделенные взводы, имитировавшие атаку главных сил. Чтобы не вызвать у гитлеровцев сомнения, взводы были усилены двумя танками и одной самоходно-артиллерийской установкой. Кроме того, бойцы передвигали искусно сделанные макеты танков и подразделений стрелков. Как только гвардейцы этих взводов поднялись в атаку, наша пехота, оставшаяся в траншеях, открыла сильный ружейно-пулеметный огонь. Атаку поддержала часть артиллерии.

Гитлеровцы решили, что началась повторная атака наших главных сил, покинули укрытия и блиндажи и заняли свои места в траншеях в готовности отразить атаку. В этот момент был проведен последний по графику артподготовки мощный огневой налет, танки и пехота, сопровождаемые огневым валом артиллерии, перешли в решительную атаку, ворвались в траншеи противника и, преодолевая незначительное сопротивление, быстро протаранили первую, а затем и вторую позиции и стали развивать наступление в глубину.

Взятые в плен гитлеровские солдаты и офицеры показали, что артиллерийская подготовка была исключительно эффективной и немецкие части понесли большие потери. Один из них, в звании полковника, рассказал, что во время артиллерийской подготовки подразделения его полка, штабы батальонов и штаб полка понесли очень большие потери и что он вскоре потерял с ними и с командиром дивизии связь, а оставшиеся в живых солдаты и офицеры мелкими группами начали отходить без приказа.

О сокрушительном ударе советских войск бывший гитлеровский генерал Курт Типпельскирх писал следующее: «12 января русские после мощной пятичасовой артиллерийской подготовки нанесли удар с большого сандомирско-баранувского плацдарма против 4-й танковой армии. Удар был настолько сильным, что опрокинул не только дивизии первого эшелона, но и довольно крупные подвижные резервы, подтянутые по категорическому приказу Гитлера совсем близко к фронту. Последние понесли потери уже от артиллерийской подготовки русских, а в дальнейшем в результате общего наступления их вообще не удалось использовать согласно плану…»[62].

При прорыве главной полосы обороны и при развитии наступления в глубину противник, используя инженерные заграждения, отдельные уцелевшие опорные пункты, сильный узел сопротивления в районе Стопницы и высоты юго-западнее этого населенного пункта, пытался остановить наши войска. По узлу сопротивления был проведен мощный огневой налет армейской артиллерийской группы и реактивной артиллерии, после которого в напряженном бою танки и пехота смяли врага и овладели Стопницей.

Погода стояла дождливая. Земля раскисла. Танки и особенно автомашины буксовали в грязи. В этих трудных условиях успех был достигнут благодаря умелой и мощной поддержке наступающих огнем артиллерии, хорошей выучке личного состава, а также высокой подготовке их командиров и штабов.

Туман, низкая облачность не позволили нашей авиации вести воздушную разведку. В сложившейся обстановке здорово выручали отдельные разведывательные дозоры в составе 1–2 бронетранспортеров, 1–2 танков или самоходно-артиллерийских установок, с которыми двигались офицеры-артиллеристы с радиостанциями. Разведчики просачивались в боевые порядки противника, обнаруживали цели, а корректировщики-артиллеристы вызывали на них огонь орудий и минометов.

Когда была прорвана вторая позиция вражеской обороны, пришло время вступить в бой 31-му и 4-му гвардейским танковым корпусам. Используя их удар, стрелковые полки ввели в бой свои вторые эшелоны и вместе с танкистами завершили прорыв главной полосы обороны противника.

Подводя итоги первого дня операции, можно сказать так: соединения армии продвинулись на 12–15 км, освободили около 40 населенных пунктов, однако поставленные им задачи выполнили не полностью — помешала распутица, по грязи медленно шли и часто застревали в ней танки, самоходно-артиллерийские установки и машины с орудиями. Обнаружились недостатки в ведении разведки, имели место случаи запаздывания с вводом в бой вторых эшелонов полков, наблюдалась медлительность в перемещении части артиллерии.

В ночь на 13 января стрелковые и танковые соединения передовыми отрядами и вторыми эшелонами полков упорно продолжали наступление, стремясь перерезать шоссе Буско-Здруй — Червоны. Продвинувшись на 5–6 км, они под утро вышли к реке Нида, не позволив гитлеровцам закрепиться на ее западном берегу.

С утра 13 января после короткой артиллерийской подготовки войска армии снова пошли вперед и к исходу второго для операции завершили разгром группировки врага, оборонявшей тактическую зону обороны, захватили много пленных и трофеев.

Особенно упорные бои развернулись за крупный узел обороны Буско-Здруй, находившийся в центре полосы наступления армии. На подступы к нему и в обход его с юга вышли части 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии под командованием гвардии полковника П. П. Шумеева, по их продвижение было приостановлено сильным огнем и контратакой противника. В это же время 13-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал гвардии полковник В. Н. Комаров, обходила опорный пункт с севера. Создалось выгодное охватывающее положение для удара по флангам и тылу противника. Продолжая наступление главными силами на запад, командиры дивизий для уничтожения немецкого гарнизона в Буско-Здруй выделили часть сил, которые поело мощного огневого налета атаковали этот опорный пункт с разных направлений и в результате напряженного боя овладели им.

В бою за Буско-Здруй 3-му стрелковому батальону 28-го стрелкового полка, которым командовал храбрый и сообразительный майор С. X. Хабибулин, пришлось вести наступление, имея открытый левый фланг. Воспользовавшись этим, немцы контратаковали батальон ротой пехоты на бронетранспортерах при поддержке четырех танков. Командир батальона хорошо вел разведку на открытом фланге, держал ближе к нему свой резерв — стрелковый взвод и батарею противотанковых орудий. Они быстро развернулись и огнем с места подбили два танка, бронетранспортер и успешно отразили контратаку. Я вспомнил об этом боевом примере потому, что в условиях современного общевойскового боя с применением ядерного оружия полкам и батальонам, а порой и ротам нередко придется наступать на самостоятельных направлениях с открытыми флангами, а в этих условиях умение обеспечить фланги будет иметь очень важное значение.

Умело действовали 7-я рота капитана Савельева и батарея противотанковых орудий капитана Сбитнева 50-го гвардейского стрелкового полка 15-й гвардейской стрелковой дивизии. Командир полка подполковник Бирин поставил перед ними задачу — обходным путем по тылам противника выйти к реке Нида и внезапным ударом овладеть районом на западном берегу реки. Рота с батареей, двигаясь по балкам, бездорожью, преодолев минное поле, вышла северо-западнее населенных пунктов Хотель, Черновы. Обнаруженные огневые точки врага быстро были уничтожены: один пулемет — точным выстрелом артиллерийского расчета старшего сержанта Пешнина, другой — пулеметчиком сержантом Тюценко. Сбив заслон противника, сводный отряд достиг реки. По ломающемуся льду, на подручных средствах, гвардейцы переправились на западный берег и вышли к восточной окраине села Нипровице. После короткого боя рота при поддержке славных артиллеристов ворвалась в село. Благодаря мужеству и отваге личного состава роты капитана Савельева и батареи капитана Сбитнева было обеспечено успешное форсирование реки Нида на этом направлении.

Сильное сопротивление в этот день наши части встретили при овладении крупным узлом обороны — городом Пинчув, находившимся в полосе наступления 32-го гвардейского стрелкового корпуса. Чтобы не снижать темп наступлении, командир корпуса направил основные силы в обход этого узла, а захват города возложил на части, вышедшие непосредственно к нему с северо-востока и юго-востока. Главную задачу в бою за Пинчув выполнял 284-й гвардейский стрелковый полк 95-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал выросший в ходе войны боевой подполковник В. П. Проняев.

Командир дивизии генерал-майор А. И. Олейников наметил порядок действий всех частей и организовал поддержку их мощным огнем артиллерии. Для ведения уличных боев в батальонах, действовавших с фронта, были созданы по две штурмовые группы, в которые входили автоматчики, танки, самоходно-артиллерийские установки, пулеметчики, противотанковые орудия и саперы. После мощного огневого налета и наступления с фронта штурмовых групп, привлекших к себе внимание противника, опорный пункт был атакован с флангов и тыла и в коротком бою разгромлен. Наши части овладели городом и захватили большое количество пленных и боевой техники.

В связи с быстрым продвижением войск и плохими дорогами в армии стал ощущаться острый недостаток боеприпасов. Пришлось принять меры к более напряженной работе тыла, которым управлял полковник М. В. Метелкин, организовать сбор боеприпасов, оставшихся на прежних огневых позициях артиллерии и дивизионных складах. По моей просьбе командующий фронтом выделил в помощь армии 100 грузовых автомашин на пять дней. Временно из затруднительного положения мы вышли, по чем дальше продвигались войска, тем больше растягивались тылы, длиннее становились коммуникации и острее чувствовались трудности подвоза.

В течение 14 января соединения армии, ломая сопротивление отдельных разрозненных частей, продолжали преследовать противника и к концу дня продвинулись «на 22–25 км. Было захвачено более 60 населенных пунктов. Врагу нанесены чувствительные потери: уничтожено солдат и офицеров — до 1200, орудий — 74, пулеметов — 35, бронетранспортеров — 16, автомашин 30; захвачено: орудий — 18, самоходно-артиллерийских установок — 2, зенитных установок — 2, пулеметов — 25, складов с различным военным имуществом — 4. Взято в плен свыше 200 солдат и офицеров»[63].

Когда фронт прорыва был достаточно расширен, на третий день операции, 14 января, по приказу командующего фронтом в стыке 5-й гвардейской армии и 60-й армии была введена 59-я армия И. Т. Коровникова с задачей наступать в общем направлении на Краков.

Мне вспоминаются наши встречи с Иваном Терентьевичем Коровниковым при согласовании вопросов взаимодействия между 5-й гвардейской и 59-й армиями. Генерала Коровникова особенно интересовали вопросы управления войсками, достижения высоких темпов наступления, использования крупных группировок артиллерии и танков, поддержания непрерывности их взаимодействия в ходе операции. Мне довелось наблюдать, как быстро Иван Терентьевич схватывал все новое. Его хорошая военная подготовка и большой опыт позволили в короткий срок освоиться в совершенно иной обстановке, отличной от той, с которой ему пришлось сталкиваться на Волховском и Ленинградском фронтах, где 59-я армия под его командованием воевала до декабря 1944 года.

По решению командующего фронтом армия вводилась в сражение с рубежа реки Нида последовательно дивизиями и корпусами. Ввод армии с переподчиненным ей 4-м гвардейским танковым корпусом и 17-й артиллерийской дивизией прорыва прошел очень организованно. Успешно развивая наступление, войска 59-й армии уже к исходу 16 января нависли над Краковом, а 17 января быстрым маневром танковым и стрелковыми корпусами обошли Краков с северо-запада, с ходу прорвали оборонительные обводы города и 19 января во взаимодействии с войсками 60-й армии освободили Краков, спасая его от разрушения…

Тем временем соединения нашей армии продолжали наступление в общем направлении на Ченстохов. К исходу 15 января нами был захвачен тыловой оборонительный рубеж немцев на реке Пилица.

Здесь мне хочется отметить отвагу и мастерство личного состава 28-го полка 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, проявленные в боях за город Щекоцины. Я как раз в это время находился на наблюдательном пункте командира дивизии. Вместе с полковником П. И. Шумеевым и начальником политотдела А. И. Соболевым мы наблюдали, как подразделения полка мелкими группами просочились через проволочные заграждения и внезапно ворвались на северо-восточную окраину города. Гитлеровцы были ошеломлены и в панике разбежались. Гвардейцы захватили в полной исправности батарею 75-мм орудий, а также мосты через реку Пилица, подготовленные к взрыву.

В эти дни, чтобы повысить темпы наступления, мы практиковали выделение от дивизий первого эшелона сильных передовых отрядов в составе стрелкового батальона, а в отдельных случаях и в составе полка, посаженных на автомашины, усиленных артиллерией, танками и саперами.

Передовые отряды захватывали с ходу подготовленные к обороне рубежи, переправы, мосты, крупные населенные пункты и плацдармы на водных преградах, уничтожали части прикрытия противника, выполняли и другие задачи. Командирами передовых отрядов назначались грамотные, решительные, инициативные офицеры, умеющие действовать самостоятельно, в отрыве от главных сил. На действиях одного из таких передовых отрядов хочу остановиться несколько подробнее.

Продолжая преследование противника, войска армии 17 января подошли к городу Ченстохов. Я поставил задачу командирам 32-го и 33-го гвардейских корпусов к исходу этого дня совместным ударом освободить город.

Командир 32-го гвардейского стрелкового корпуса выделил сильный передовой отряд в составе 42-го стрелкового полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии, усиленного танковым полком, самоходной и истребительно-противотанковой артиллерией и саперами, и приказал стремительно преследовать противника, на его плечах ворваться в Ченстохов, овладеть им и удерживать город до подхода главных сил. Командиром передового отряда был назначен заместитель командира корпуса — решительный и инициативный гвардии полковник Г. С. Дудник.

Рано утром 17 января, сбивая оставленные противником заслоны, отряд двинулся к городу. На его окраине гвардейцы встретили сильное огневое сопротивление. Полковник Дудник приказал отряду быстро развернуться в боевой порядок, и гвардейцы с ходу ворвались на северо-восточную окраину Ченстохова. Одним батальоном с танками совместно с подразделениями передового отряда 3-й гвардейской танковой армии были перекрыты дороги, идущие к городу с севера и северо-запада. Остальные подразделения пробились через центр города к его южной окраине.

Противник предпринял не одну попытку выбить передовой отряд из города, но отважные гвардейцы продержались до подхода главных сил 32-го гвардейского стрелкового корпуса и других соединений, которые полностью очистили Ченстохов от противника.

В городе местами еще продолжалась стрельба, его бомбили немецкие самолеты, обстреливала артиллерия врага, а население радостно встречало своих русских братьев-освободителей. То тут, то там стихийно возникали митинги, на которых поляки выражали сердечную признательность нашим воинам за быстрое освобождение их родного города и спасение его от разрушения.

Вечером я направил командующему фронтом донесение, в котором, в частности, говорилось: «…В 16.00 войска армии стремительным маневром полностью овладели крупным промышленным центром и важным узлом сопротивления противника — городом Ченстохов.

В боях за овладение Ченстоховой отличились:

— передовой отряд под командованием заместителя командира 32-го гвардейского стрелкового корпуса полковника Дудника в составе 42-го гвардейского стрелкового полка (командир — полковник Половец), 39-го танкового Киевского полка (командир — майор Серов), 1889-го самоходно-артиллерийского полка (командир — майор Куденко), 1075-го истребительно-противотанкового артиллерийского Киевско-Изяславского полка (командир — полковник Никулин);

— 32-й гвардейский стрелковый корпус генерала Родимцева: 13-я гвардейская стрелковая Полтавская, Краснознаменная, орденов Ленина и Суворова дивизия (командир — гвардии полковник Комаров) и 95-я гвардейская стрелковая Полтавская, Краснознаменная, ордена Богдана Хмельницкого дивизия (командир — гвардии генерал-майор Олейников);

— 33-й гвардейский стрелковый корпус гвардии генерал-лейтенанта Лебеденко;

— 34-й гвардейский стрелковый корпус гвардии генерал-майора Бакланова;

— 31-й танковый корпус генерал-майора Кузнецова: 100-я танковая бригада (командир — полковник Кладнев);

— 5-я пушечная артиллерийская Старо-Константиновская, Краснознаменная, ордена Суворова бригада полковника Пароваткина;

— 274-й инженерный батальон 55-й Висленской инженерной бригады (командир батальона — майор Шахматов);

— 3-я артиллерийская Житомирская, Краснознаменная, ордена Ленина дивизия прорыва РВГК генерал-майора артиллерии Санько»[64].

Благодаря стремительному удару соединений армии все промышленные предприятия города — металлургические, текстильные, химические, пищевые, полиграфические — были полностью сохранены.

Трудящиеся Ченстохова с любовью чтут память воинов 5-й гвардейской армии, отдавших жизнь за освобождение их родного города. В центре его в их честь воздвигнут величественный памятник — обелиск…

Освободив Ченстохов и выйдя к восточной границе Германии, 5-я гвардейская армия успешно, на четыре дня раньше предусмотренного планом срока, выполнила поставленную ей оперативную задачу. Соединения армий за семь дней с тяжелыми боями прошли 140 км, разгромили основные силы 48-го немецкого танкового корпуса и несколько отдельных полков и батальонов, брошенных противником против наших войск в ходе наступления в оперативной глубине.

18 января командующий фронтом поставил новую задачу: используя благоприятно сложившуюся обстановку, продолжать стремительное наступление в направлении Розенберг, Карльсмарк, Бриг, Борау, не дать возможности противнику закрепиться на рубеже, подготовленном по восточной границе Германии, и к исходу 25 января захватить плацдарм на западном берегу Одера.

Существо принятого мною решения заключалось в следующем: 32-й гвардейский стрелковый корпус, используя успешное продвижение 3-й гвардейской танковой армии, наносил главный удар в направлении Винденау; 33-й гвардейский стрелковый корпус развивал стремительное наступление в направлении Пиля, Шоффютц, а 34-й гвардейский стрелковый корпус — на Гуттентаг.

Приняв решение, я выехал в 32-й, а затем в 33-й корпус и на месте поставил командирам корпусов новые боевые задачи; в 34-й корпус с этой целью был направлен начальник оперативного отдела полковник И. М. Самылов. Согласно моему решению Одер должны форсировать: 32-й гвардейский стрелковый корпус — на участке между Олау (Олава) и Бригом (Бэлаг); 33-й гвардейский стрелковый корпус — южнее Брига; 34-й гвардейский стрелковый корпус — севернее Оппельна (Опале). Задачи корпусам, как правило, ставились вперед на каждые двое суток.

31-му танковому корпусу была поставлена задача наступать в направлении Люблинец и с выходом в район города перейти в подчинение командующего 21-й армией, которая по решению И. С. Конева с 18 января вводилась в направлении Мехув, Тарновиц с задачей обхода силезской группировки противника с севера.

Отражение возможных контратак противника с направления Косенцин и обеспечение левого фланга армии возлагалось на 10-ю истребительную противотанковую артиллерийскую бригаду и 8-ю самоходно-артиллерийскую бригаду (без одного полка) под общим командованием командира артиллерийской бригады полковника В. И. Базиленко. Это позволяло 34-му гвардейскому стрелковому корпусу более энергично продвигаться вперед, не опасаясь за фланг.

На подготовленном к обороне рубеже по восточной границе Германии в полосе наступления армии оборонялись остатки разбитых частей 68-й и 712-й пехотных дивизий, запасные и полицейские полки и батальоны, штурмовые отряды, усиленные незначительным количеством артиллерии, минометов и танками. Авиация противника группами по 4–6 самолетов то в одном, то в другом месте бомбила боевые и походные порядки наших войск.

Неотступно преследуя врага, войска армии 20 января вышли на восточную границу Германии и после непродолжительных боев сломили сопротивление противника и вошли в пределы Германии, захватив большое количество пленных и разных трофеев. В течение дня соединения продвинулись от 20 до 28 км и овладели важным узлом сопротивления врага — городом Розенберг. Сопротивление гитлеровцев на территории Германии заметно возросло, чаще стали появляться новые части, переброшенные с западного фронта, активнее действовали вражеские самолеты.

Надо сказать, что к этому времени активность нашей истребительной авиации несколько снизилась из-за того, что она отстала от наступающих войск, ибо плохая погода и размокший грунт затрудняли оборудование новых аэродромов. Авиаторы очень болезненно переживали эти метеорологические трудности и делали все возможное, чтобы преодолеть их и оказать помощь пехотинцам, танкистам, артиллеристам в разгроме врага.

В этот пасмурный день я встретился с командиром поддерживающей истребительной авиационной дивизии трижды Героем Советского Союза полковником, ныне маршалом авиации, А. И. Покрышкиным. И, надо же так случиться, прямо у нас на глазах немецкие истребители подожгли несколько автомашин.

— Посмотрите, Александр Иванович, как осмелела вражеская авиация! — заметил я ему. — Неужели мы ничего не можем сделать?

Не в духе Покрышкина было оставлять без внимания такое замечание. И я был уверен, что он сделает даже невозможное в этих условиях, но обязательно накажет гитлеровцев. Так оно и получилось. Покрышкин возвратился в дивизию и лично провел с группой истребителей боевой вылет, а затем посадил их на площадке северо-восточнее Розенберга. К утру следующего дня сюда был перебазирован истребительный полк, который успешно прикрывал наши войска при подходе Их к Одеру и его форсировании.

Вступление на территорию фашистской Германии (бывшую исконную польскую землю) вызвало огромное воодушевление в войсках армии. Наконец-то! Советские солдаты шли но земле врага, ломая его сопротивление. Пришла к фашистам долгожданная для каждого из нас расплата за содеянные на советской земле злодеяния. Мы много пережили и много выстрадали, и тем радостнее было, что выстояли, закалились и дошли туда, откуда выползла коричневая чума. В частях и подразделениях прошли короткие митинги, на которых воины-гвардейцы клялись преодолеть любые трудности, стоявшие на пути к полному разгрому ненавистного врага.

Интересно, что на этой территории было совсем безлюдно. Очень редко мы встречали мирных граждан, преимущественно поляков. Гитлеровцы пугали свое население Красной Армией и согнали его за Одер. Во дворах только скот да домашняя птица, брошенные на произвол судьбы без воды и корма.

Следует подчеркнуть, что наши воины хорошо понимали свою роль освободителей. Они воевали только с теми, кто оказывал сопротивление с оружием в руках. А ведь перед их глазами стояли картины фашистских зверств на советской земле, от которых в жилах стыла кровь…

20 января во второй половине дня я был вызван в штаб фронта вместе с командующим 3-й гвардейской танковой армией генерал-полковником танковых войск П. С. Рыбалко и командующим 21-й армией генерал-полковником Д. Н. Гусевым. Маршал Конев, кратко характеризуя обстановку, отметил, что войска фронта успешно выполнили поставленные задачи, разгромив главные силы врага.

— Немецкое командование, — продолжал Иван Степанович, — собирает все, что может, поспешно бросает в бой новые части, чтобы задержать наступление советских войск на Одере и удержать за собой Силезский промышленный район. Нужно как можно быстрее нарушить эти планы.

Маршал Конев считал, что наступавшая на бреславском направлении главная группировка фронта, состоявшая из 13-й и 52-й общевойсковых, 3-й гвардейской и 4-й танковой армий, имеет достаточные силы для быстрого выхода к Одеру и захвата на его западном берегу плацдармов. Но замедлившееся продвижение 5-й гвардейской армии, вызванное увеличением ее фронта наступления до 70 км и переброской из ее полосы 31-го танкового корпуса генерала В. Е. Григорьева и 4-го гвардейского танкового корпуса генерала П. П. Полубоярова соответственно в полосы 21-й и 59-й армий, давало возможность противнику отвести войска за Одер и закрепиться там.

В создавшейся обстановке надо было ускорить выдвижение 5-й гвардейской армии к Одеру и в то же время в кратчайший срок выбить противника из Силезского промышленного района, сохранив по возможности неразрушенной промышленность Силезии.

Надо сказать, что Маршал Советского Союза И. С. Конев принял весьма смелое и оригинальное решение. Он изменил направление действий 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко, наступавшей на Бреслау (Вроцлав), повернув ее с севера на юг вдоль реки Одер. Одновременно 21-я армия наносила удар на Беутен, охватывая Силезский промышленный район с севера и северо-запада, 59-я армия продолжала наступление на Катовице, а 60-я армия наносила удар вдоль Вислы, охватывая Силезский промышленный район с юга.

Крутой поворот целой танковой армии Рыбалко в ходе фронтовой операции — дело весьма сложное. Но Конев пошел на такой шаг, ибо в этом маневре он увидел наиболее эффективное решение главной задачи — разгром силезской группировки в сжатые сроки и с наименьшими потерями с нашей стороны, а также возможность сохранения в целостности промышленности этого важного для Польши района. Кроме того, новое направление наступления 3-й гвардейской танковой армии приходилось по флангу группировки противника, действовавшей в полосе 5-й гвардейской армии, что ускоряло выход ее соединений к Одеру.

От меня маршал Конев потребовал принять все возможные меры по обеспечению быстрого продвижения армии к Одеру, не считаясь с ранее установленными сроками.

Возвратившись в армию, я немедленно уточнил задачи корпусам. Они должны были к утру 22 января передовыми отрядами выйти к Одеру, организовать тщательную разведку реки и захватить плацдармы. Все переправочные средства армии выдвигались за передовыми отрядами.

Река Одер — это последняя водная преграда на пути в глубину Германии. Немецкое командование неоднократно заверяло своих солдат, что на этом рубеже они обязательно остановят Красную Армию. Для этого на левом берегу реки, особенно в районах городов Олау, Бриг, строились дзоты, отрывались траншеи, окопы, глубокие рвы, устанавливались проволочные заграждения, минные поля. Сюда подтягивались резервы.

21 января во время выезда в войска я встретился с генералом П. С. Рыбалко на дороге в лесу западнее населенного пункта Карлсруэ. Он рассказал мне о трудностях, связанных с поворотом 3-й гвардейской танковой армии, стремительно наступавшей на запад.

— Разведку и передовые отряды пришлось высылать на новое направление за счет вторых эшелонов и резервов. Туда же выдвигаю части вторых эшелонов корпусов и армии, которые теперь образовали первый эшелон нового оперативного построения армии. Как видишь, — сказал в заключение Павел Семенович, — сложности у нас большие, но настроение у людей хорошее, и обстановка складывается в целом благоприятно.

Несмотря на хорошую организацию поворота армии и искусное его осуществление, в ряде мест на перекрестках дорог иногда создавались пробки. Поэтому мы тут же договорились с Рыбалко о том, чтобы пропустить в первую очередь соединения танковой армии и передовые отряды 5-й гвардейской армии, а главные силы последней на некоторое время задержать.

В результате действий танкистов для нас, несмотря на некоторую задержку главных сил, создалась очень благоприятная обстановка, используя которую войска 5-й гвардейской армии в течение 21 января продвинулись свыше 25 км, захватили города Крайцбург и Гуттентаг и к вечеру 22 января передовыми отрядами, а 23 января главными силами, ломая сопротивление противника, вышли к реке Одер.

Форсирование Одера проводилось на широком, 50-километровом фронте. На отдельных участках реки льда не было, шла шуга. Крутые берега обледенели. Мороз и сильный ветер, частые снегопады затрудняли подготовку к переправе и захват плацдармов на левом берегу. Лишь кое-где по льду можно было переправить пехоту с легкими орудиями, поэтому форсирование и бой за расширение плацдарма проходили почти без танков. На участках форсирования дивизий, где не было льда, строилось по одной переправе и широко использовались местные переправочные средства.

Основные усилия армии были сосредоточены в полосе действий 33-го и 34-го гвардейских стрелковых корпусов.

В 34-м корпусе первыми начали форсирование Одера части 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В. В. Русакова.

Ожесточенные бои развернулись в этот день на левом фланге армии, где противник удерживал город Оппельн. Хотя он и не входил в границы армии, командир 15-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор П. М. Чирков провел наступление на город и 23 января части дивизии во взаимодействии с танкистами 3-й гвардейской танковой армии штурмом овладели Оппельном — центром военной промышленности Силезии и мощным опорным пунктом на Одере. В овладении городом очень активную роль сыграл 463-й стрелковый полк 118-й стрелковой дивизии. Боевой командир этого полка — 24-летний майор А. А. Лопатин умело руководил действиями своих подразделений. Вместе с Лопатиным в этом же полку воевал его отец — участник гражданской войны. К великому нашему горю, Герой Советского Союза майор Лопатин погиб в последние дни Берлинской операции.

В ходе боев за Оппельн было уничтожено около 3000 немецких солдат и офицеров и взято в плен 1160, разбито и захвачено свыше 270 орудий, минометов и много другого военного имущества.

В 33-м гвардейском стрелковом корпусе стремительно действовала 14-я гвардейская стрелковая дивизия генерала В. В. Скрыганова. Хочу сказать, что за успешные боевые действия в Висло-Одерской операции дивизия была награждена орденом Ленина, а ее командиру присвоено звание Героя Советского Союза, но он не узнал об этом. 27 января 1945 года жизнь В. В. Скрыганова безвременно оборвалась: он умер от ран, полученных в бою на одерском рубеже.

32-й гвардейский стрелковый корпус действовал на правом фланге армии, где форсирование реки не планировалось. Однако именно в его полосе после выхода к реке 13-й гвардейской стрелковой дивизии полковника В. Н. Комарова и захвата ее передовым отрядом плацдарма в районе Линдена форсирование Одера развивалось более успешно. К концу января корпус расширил плацдарм до 25 км по фронту и до 15 км в глубину.

В полосах 33-го и 34-го гвардейских стрелковых корпусов в течение января шли ожесточенные бои за расширение захваченных плацдармов. Соединения и части подвергались непрерывным атакам пехоты и танков не только обороняющихся на этих направлениях частей противника, но и подошедших из глубины свежих резервов. Здесь наш плацдарм в районе севернее города Оппельн удалось расширить до 22 км по фронту, однако его глубина была небольшая — всего около 5 км.

За одерский рубеж воины армии дрались с исключительным мужеством и отвагой. 32-й гвардейский стрелковый корпус был удостоен наименования Одерского. Заслуга в этом всех соединений и частей корпуса, его командира генерала А. И. Родимцева, заместителя по политической части полковника П. И. Петрова, который умело и целенаправленно осуществлял руководство партийно-политической работой, штаба корпуса во главе с опытным полковником И. А. Самчуком, артиллеристов, возглавляемых полковником С. Г. Ципелевым, и инженеров, которыми руководил полковник И. И. Тувский.

Мужественно вели борьбу с авиацией противника зенитчики 29-й зенитной артиллерийской дивизии полковника М. А. Вялова, прикрывавшей главную группировку армии при форсировании Одера и удержании захваченных плацдармов. Два командира зенитно-артиллерийских полков: 1360-го — майор А. А. Брыкин и 1372-го — майор И. П. Бедин, а также командир зенитно-пулеметной роты 1360-го полка старший лейтенант П. Я. Анучкин были удостоены звания Героя Советского Союза.

При форсировании Одера с большим искусством и напряжением работали инженерные части армии, которыми руководил начальник инженерных войск генерал Ф. Г. Подолынный.

Саперы в ледяной воде, на плотах, лодках переправляли технику и людей, наводили мосты. Многим тогда запомнился М. Степанов — уравновешенный, спокойный человек. Пройдя боевой путь от Сталинграда, он был дважды ранен, имел десять боевых наград, в том числе ордена Славы всех трех степеней. В огненную ночь на 24 января он совершил через Одер сорок восемь рейсов и переправил двести гвардейцев с оружием и боеприпасами.

В первых числах февраля была проведена некоторая перегруппировка соединений армии. 33-й и 34-й гвардейские стрелковые корпуса сдали свои плацдармы 21-й армии и были переброшены на плацдарм 32-го гвардейского стрелкового корпуса. Такое уплотнение было необходимо для того, чтобы не только прочно удержать этот плацдарм, но и повести отсюда наступление с целью окружения группировки противника, действовавшей в районе города Бриг. Эта задача была возложена на 33-й корпус.

В последующем события здесь развивались так. До 14 февраля 33-й гвардейский стрелковый корпус своей 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизией выбил противника из нескольких населенных пунктов и соединился с соединениями 21-й армии, наступавшими с юга, из района города Ратибор, 78-й гвардейской стрелковой дивизией еще раньше, в начале февраля, овладел городом Бриг — одним из важных вражеских форпостов на Одере.

Исход боя за Бриг решили умелые согласованные действия 78-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Мотова, танкистов 4-го гвардейского танкового корпуса генерала Полубоярова и артиллеристов 3-й артиллерийской дивизии прорыва генерала Санько.

Вечером 6 февраля, после разбора хода боев за город Бриг, я вызвал к себе командующего артиллерией армии генерала Г. В. Полуэктова:

— Вряд ли немцы смирятся с потерей города. Думаю, что они с утра предпримут контрудар с западного направления. Силы для этого они могут собрать достаточные. Поэтому надо за ночь на это направление перебросить артиллерию.

И действительно, предчувствие меня не обмануло. Как только рассвело, враг предпринял сильнейший контрудар мотопехотой, танками и штурмовыми орудиями. Славно поработала наша артиллерия! Ее массированный огонь оказался настолько неожиданным для гитлеровцев, что они с большими потерями в панике отошли от города.

В ночь на 14 февраля соединения 32-го гвардейского Одерского стрелкового корпуса стремительным ударом опрокинули врага и соединились с частями 7-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Корчагина в районе Домслау, Магниц. Было завершено окружение бреславской группировки противника.

Дивизии 34-го гвардейского стрелкового корпуса во взаимодействии с соединениями 6-й армии приступили к ликвидации окруженных в городе Бреслау немецко-фашистских войск, а 32-й и 33-й гвардейские стрелковые корпуса повели наступление на юго-запад, вышли на внешнее кольцо окружения и перешли к обороне на широком фронте. Более двух месяцев они успешно отражали яростные атаки гитлеровцев, пытавшихся деблокировать свою окруженную бреславскую группировку.

Тяжело пришлось корпусу Бакланова. Бреслау с его пригородами представлял собой крепкий орешек — канадце каменное здание было превращено гитлеровцами в огневую точку. Для их подавления пришлось применять артиллерию средних и даже крупных калибров. До 80 процентов дивизионной артиллерии и орудий тяжелых калибров — 100, 152 и 203-мм — привлекалось для стрельбы прямой наводкой. Несколько дней дивизии корпуса вели трудные бои за город, а затем были сменены корпусом генерала Захарова из 6-й армии, на которую была возложена блокада города и уничтожение окруженной там группировки противника. 34-й гвардейский корпус, рассчитывавший хотя бы на маленькую передышку, немедленно полупил новую задачу лично от маршала Конева: с 4-м гвардейским танковым корпусом и 3-й артиллерийской дивизией прорыва перейти в наступление и решительными действиями разгромить противника, готовящегося к деблокаде Бреслау…

…Наше наступление продолжалось. Враг отчаянно сопротивлялся, но мы были сильнее и упорно шли вперед…

…Здесь мне хотелось подчеркнуть следующее. Опыт Сандомирско-Силезской, да и других операций, подтвердил одну истину: прорыв тактической зоны обороны еще не означал полного поражения противостоящей группировки противника. Враг обладал теми же средствами борьбы и, уступая обычно наступающим нашим войскам в начале операции лишь в их количестве, быстро производил перегруппировку и пытался изменять соотношение сил в полосе армии в свою пользу. Подтянув вторые эшелоны и резервы и перебросив часть сил с неатакованных направлений, он наносил сильные контрудары либо занимал промежуточные рубежи обороны. Иначе говоря, если наступающая армия после прорыва тактической зоны обороны противника не сумеет организовать неотступное и быстрое преследование, то возможности обороняющегося будут с каждым часом расти.

В свое время Ф. Энгельс писал: «Плоды победы пожинаются обычно при преследовании неприятеля. Чем энергичнее преследование, тем решительнее победа»[65].

Справедливость этого вывода была особенно подтверждена в этой операции, которая показала, что стремительность и непрерывность преследования лишают противника возможности совершать организованный отход, ошеломляют и деморализуют его войска, вынуждая их вступать в бой в невыгодных условиях.

Преследование противника началось сразу же после прорыва ударной группировкой фронта вислинского рубежа обороны и непрерывно продолжалось вплоть до выхода на реку Одер и захвата плацдармов на ней. За двадцать три дня войска фронта продвинулись на глубину до 550 км. Среднесуточный темп наступления составлял около 25 км. После потери вислинского рубежа обороны немецко-фашистское командование начало спешно перебрасывать в Западную Польшу крупные резервы. Но все попытки противника остановить продвижение советских войск на тыловых рубежах путем ввода новых сил были сорваны решительным и стремительным преследованием.

Основным средством оперативного преследования противника во фронте являлись танковые армии и отдельные танковые корпуса. В 5-й гвардейской армии преследование началось сразу же после прорыва тактической зоны обороны и после разгрома его ближайших резервов. Главную роль здесь играли сильные, высокоманевренные передовые отряды, о которых я уже говорил выше. Их стремительные действия обеспечивали, как правило, продвижение главных сил армии и ее соединений в колоннах, что позволяло развивать наступление в высоких темпах…

В начале апреля армия сдала свои боевые участки войскам 6-й и 21-й армий и, совершив почти 200-километровый марш, сосредоточилась в лесах северо-восточнее Мускау.

В этом районе мы приступили к подготовке соединений и частей к завершающим ударам по врагу.