Ну и день! Ни на минуту нельзя выбежать во двор: с тёмного неба всё время льётся скучный дождь. Совсем непохоже, что скоро на дачу.
Нехороший сегодня день: стал Лёша коробочку из картона клеить, а она получилась кривая. Вот и из пластилина ничего не выходит.
Лёша сидит за столом и смотрит в окно на серое небо: сколько же ещё там воды, в этих тучах?
За занавеской, в столовой, стрекочет быстро-быстро мамина швейная машина. А за Лёшиной спиной на все лады гремят погремушки. Даже не оборачиваясь, Лёша знает, какие погремушки Мишука, а какие — Олечкины. Да это и нетрудно угадать: сестрёнка погремит-погремит и устанет. И долго молчат её попугаи и колечки. Зато Мишук колотит без передышки, громко угукает, приговаривает что-то на своём непонятном языке и иногда весело-превесело визжит. А если уронит игрушку — кричит на всю комнату.
Вот и сейчас его погремушка молчит, а сам Мишук лежит, сопит. Реветь, конечно, собирается.
— Ну и пусть ревёт! — решает Лёша. — Ни за что не встану!
— Лёша, ты что же не поможешь Мишуку? — слышится мамин недовольный голос.
— Не хочу. Я уже сколько раз её сегодня поднимал, я устал, — ворчит Лёша.
Он старается не смотреть на маму, когда она наклоняется над Мишуком.
— Держи крепче, сынок, — говорит мама, — вот так, в кулачок зажми.
— Понимает он, как же… — опять сердито ворчит Лёша.
Мама улыбается Мишуку и молчит.
Лёше очень хочется заплакать, но он только хмурится:
— У меня вот из пластилина ничего не вылепливается, я же не реву. И не пристаю ко всем…
Мама молча уходит.
За Лёшиной спиной опять вовсю гремят Мишкины погремушки.
Лёше скучно, и он идёт к маме в кухню.
Мама привинчивает к столу мясорубку и не смотрит на Лёшу.
— Давай я покручу! — предлагает Лёша.
Но мама отказывается:
— Ведь ты устал…
— И вовсе мне не трудно поднять погремушку, — говорит Лёша. — А только он надоедливый, Мишка!
— Опять плачет… кажется, Олечку разбудил… — Мама быстро снимает передник. — И мясо не смолола.
— Докручивай, — останавливает Лёша маму. — Я пойду поразговариваю с ним, он любит!