Чингиз-наме

ОТ ОТВЕТСТВЕННОГО РЕДАКТОРА

“Чингиз-наме” относится к числу тех сочинений по истории Золотой Орды и Казахстана, которые все еще остаются вне поля зрения исследователей. Объясняется это, по-видимому, нераспространенностью списков этого произведения. На сегодня, как известно, в стране выявлен только один его список[1]. Переплетен он в один том вместе с семью другими сочинениями, в основном богословского содержания, и, по всей вероятности, относится к XVIII — началу XIX в. К сожалению, он не отличается полнотой и прерывается на рассказе о Тохтамыш-хане (782/ /1380—797/1395). Написан этот текст по поручению Шайбанида Иш-султана (убит в 965/1558 г.) в первой половине XVI в.[2]

Автор — Утемиш-хаджи, сын маулана Мухаммада Дости; выходец из влиятельной семьи, бывшей в услужении у Ильбарс-хана (918/1512— 931/1525). Предки же его были подданными Иадгар-хана, Шайбанида, улус которого в 80-х гг. XV в. располагался в низовьях Сырдарьи. Сам же Утемиш-хаджи служил вначале у вышеупомянутого Ильбарса, по-видимому, в должности дворцового писаря.

Первыми сведениями о “Чингиз-наме” и его авторе мы обязаны Е. Ф. Калю, В. В. Бартольду, и А.-З. Валидову, которые отметили его научную значимость[3].

Большой вклад в изучение “Чингиз-наме” внес видный казахстанский востоковед, ныне покойный В. П. Юдин. Это произведение было использовано им как один из основных источников при написании ряда работ, посвященных истории Казахстана XIV в.[4] Три из них — “Переход власти к племенным биям и неизвестной династии Тукатимуридов в Казахских степях в XIV в.”, “Неизвестная версия гибели Урус-хана” и “О строительстве мавзолея Кыйата Джир-Кутлу на Сырдарье в XIV в. в связи с историей Дашт-и Кыпчака” публикуются впервые. И, наконец, В. П. Юдин подготовил памятник к печати на русском языке, снабдив его содержательными текстологическими примечаниями и транскрипцией оригинального текста.

Сведения “Чингиз-наме” представляют важное значение для решения проблем политической, этнополитической, хозяйственной, социально-культурной жизни населения средневекового Казахстана, проблем историографии и источниковедения. Сочинение Утемиша-хаджи охватывает время правления Чингизхана и Чингизидов — XIII—XIV вв. и содержит сведения о ханах Золотой Орды, начиная с Бату-хана и кончая приходом к власти Тохтамыш-хана. Оригинальность его представляет несомненный научный интерес для исследователей Золотой Орды и, в частности, для изучения Казахстана XIV в, — наименее исследованного периода.

Заслугой В. П. Юдина является то, что он первый выделил этот первоисточник в ряду других письменных сочинений, основанных на устной традиции, “степной устной историографии”, по его определению. К ним он относит, кроме труда Утемиша-хаджи (XVI в.), и другие сочинения XVI—XVII вв.: “Таварих-и гузида”, “Джами ат-таварих” Джалаира, сочинения Абу-л-Гази. Они дополняют материалы письменной историографии и, кроме того, написаны в соседних регионах — Хиве, Мавераннахре, Касимове, доносят до наших времен конкретные реалии жизни насельников Казахстана более ранних веков, в частности быт, идеологию, хозяйство, военное дело, язык кочевников Восточного Дашт-и Кыпчака XIV в.

“Чингиз-наме” написано в основном на материале преданий и устной информации. “В исторических сочинениях, — писал В. В. Бартольд, — он (автор “Чингиз-наме”. — Б. А.) находил только имена некоторых ханов, без всяких подробностей об их царствовании; большая часть ханов не была даже названа по имени. Поэтому он (Утемиш-хаджи. — Б. А.) стал собирать из уст знающих людей предания о прошлых временах... Скоро он прославился как знаток преданий...”[5]. Собранный буквально по крупицам материал подвергался анализу. И только после этого он ложился в основу повествования. “Поскольку у меня было желание надлежащим образом знать об их (ханов Золотой Орды. — Б. А.) обстоятельствах, — писал по этому поводу Утемиш-хаджи, — по этой причине отправлялся к тем, о ком говорили, что такой-то старый человек хорошо знает предания, и расспрашивал [его] и устанавливал истину, и, взвесив на весах разума, приемлемое сохранял в памяти, а неприемлемое отвергал”[6]. Судя по его словам, у автора “Чингиз-наме” среди прочих информаторов были путешественники, вельможные люди, ханы (из числа последних он упоминает Ильбарс-хана)[7], астраханцы Хаджи Нияз и Баба Али-бий из племени хитай, находившиеся на службе у Султан Гази-султана[8], и др.

Автор много путешествовал по Хорезму и южным областям Золотой Орды, по окрестностям Каспийского моря и Нижнему Поволжью. И многие события в его книге описаны очевидцем. Так, рассказывая о сражении Берке-хана (655/1257—665/1266) с вторгшимся на территорию Золотой Орды войском Ильхана Хулагу-хана (654/1256—663/1265), Утемиш-хаджи пишет: “На том пути из Кулзумского (Каспийского. — Б. А.) моря многочисленными рукавами выходят заливы. Путь проходите пересекая головы этих рукавов. Там есть высокие песчаные бугры. Я, бедняк, видел те места. [Их] называют Кыр-мачак...”[9].

Излагая некоторые события, автор ссылается на хронику и дафтары Дост-султана[10], старшего брата Иш-султана, правившего Хорезмом всего лишь один год (964/1557—965/1558). Приведем здесь эти места:

“Некоторые говорят, что в этом войске был [сам] Хулагу-хан (имеется в виду вышеупомянутое сражение Берке-хана с войском Хулагу-хана. — Б. А.). Когда войско это было разгромлено, он (Хулагу-хан. — Б. А.) был убит. Никто [однако] не знал о его гибели. Но в хрониках его величества Дост-султана говорится: "С тоски по этому войску, что было разгромлено в походе, он заболел и через два месяца умер"”[11]. Ниже, в рассказе о Туглы-Тимуре[12] сообщалось следующее: “В дафтаре, который находится у гордости султанов его величества Дост-султана, говорится, что Туглы-Тимур этот стал великим государем, правил Самаркандом и Бухарой”[13].

В сочинении Утемиша-хаджи содержится немало сведений, представляющих интерес для исторической науки. К ним можно отнести данные о Шайбане и его потомках, пришедших к власти в Золотой Орде после Бердибека (758/1357—762/1361). “Тай-Дули-бегим, мать Джани-бек-хана, — пишет Утемиш-хаджи, — призвала Хизр-хана, сына Мангутая, [и] сделала [его] ханом в вилайете Сарай”[14]. Здесь возникает вопрос: кто такой Хизр-хан? По словам автора “Чингиз-наме”, он — “сын Мангутая из потомства Шайбан-хана, [которого] звали Хизр-оглан. Юрт Мангутая, определенный ему Саин-ханом, находился в [местности] Ак-куль”[15]. Мангутай же, по Рашид ад-Дину, — это царевич, потомок Шайбана. Рашид ад-Дин упоминает о нем так: “Третий сын Шейбана — Кадак. У него был [один] сын: имя его — Тула-Бука. Этот Тула-Бука имел двух сыновей: старшего Мангутая и младшего Туман-Тимура...”[16]. У нас не было возможности определить, был ли Хизр-хан (Хизр-оглан сыном этого Мангутая. Тем не менее царевич под именем Хизр-оглан в истории Золотой Орды фигурирует. Он действительно был Шайбанидом и сыном Ибрахима, братом Арабшаха[17]. Что же касается активизации Шайбанидов в политической жизни Золотой Орды в 60—70-х г XIV в., то об этом мы имеем достаточно данных[18]. Поэтому приведенные в “Чингиз-наме” сведения о возвышении Шайбанидов после Бердибека заслуживают серьезного внимания.

Шайбан, как известно, принимал деятельное участие в походе Бату на Русь, Крым, Европу в 1234—1238, 1238—1240 гг. Об этом писал, правда в самых общих чертах, Рашид ад Дин[19]. Утемиш-хаджи же рассказал об этих событиях значительно шире и подробнее. Так, Рашид ад Дин, повествуя о походе Шайбана (вместе с Букчеком и Бури) в 1238 на Крым, говорил о взятии им Таткара[20], очевидно, являвшемся в военном отношении достаточно укрепленным пунктом. Рассказ же Утемиш-хаджи об этом сводится к следующему: в Крыму Шайбан осадил мощную и неприступную крепость Кырк-ер, но смог ее взять лишь после долгих и кровопролитных осадных боев. Автор освещает это событие в всех его подробностях. Особенно интересен рассказ историка о военном приеме, к коему прибег Шайбан-хан: “Наконец он повелел: „С вечера до зари бейте друг о друга любые предметы, которые издают звон!“”[21] Около десяти дней воины оглушали таким образом осажденных. В это самое время монголы с четырех сторон заложили подкоп и незаметно продвигали его вперед. Утемиш-хаджи продолжает: “Осажденные из-за гвалта и грохота не расслышали стука кирок [и] не сумели обнаружить [подкоп]”. Важно еще следующее свидетельство Утемиша-хаджи: “[И сейчас] еще сохранились следы того подкопа”[22]. Согласно Рашид ад Дину, как мы уже говорили, наиболее значительным пунктом, взятым Шайбаном в Крыму, был Таткар. С учетом этого можно предположить что здесь, по-видимому, Утемиш-хаджи говорит еще об одной крепости Крыма, подвергшейся осаде монголами и взятой Шайбаном в 1238 г М. X. Абусеитова правильно установила идентификацию этой местности в своих комментариях к “Чингиз-наме” — это Чуфут-кала, расположенный недалеко от нынешнего Бахчисарая, разрушенный темником Ногаем в 1299 г.

Шайбан отличился и во время похода Батыя на Келар, Башгирд Булар. Первую область Утемиш-хаджи именует Корал. Им названа еще одна область — Улак[23]. Первый топоним не вызывает сомнений: область Келар (сюда относили земли поляков и венгров) называлась и Коларом.

Что же касается топонима Улак, то, очевидно, под этим следует подразумевать Улакут, взятый монголами в 637/1238 г.[24] Ценно также следующее указание Утемиша-хаджи: “Затем [Шайбан-хан] пошел походом на вилайет Корал. Корал — очень большой вилайет. Много было за него сражений. Наконец, он покорил Корал и сделал его столицей. Там он скончался”[25].

Для специалиста ценны и данные “Чингиз-наме” о смутных временах, наступивших при правлении Бердибека. “В его время, — пишет Утемиш-хаджи, — было много смут. Мамай [из племени] кийат забрал правое крыло и ушел с племенами в Крым, [а] левое крыло увел на берег реки Сыр[дарьи] Тенгиз-Буга, сын Кийата Джир-Кутлы. Хан [Бердибек] со своими близкими слугами (ички) находился в Сарае. Три года он был государем в городе Сарай, затем скончался”[26].

Обращают на себя внимание и сведения Утемиша-хаджи (здесь он следует за Минхадж ад-Дином Джузджани) о времени распространения ислама на территории Золотой Орды. До настоящего времени считалось, что население Дашт-и Кыпчака было обращено в ислам в первой половине XIV века, во времена Узбек-хана (712/1312—741/1340). По словам же автора “Чингиз-наме”, этот исторический факт имел место намного раньше — во времена правления Берке-хана. “Когда вилайет Дашта подчинился Берке-хану, — пишет он, — то большую часть неверных он обратил в ислам... После него [же] обратилось оно опять в [племя] отступников и стало неверным”[27].

Укажем еще на один момент, на который Утемиш-хаджи может пролить свет. Как известно, взаимоотношения Джучи с его отцом в последние годы его жизни и обстоятельства смерти первого, в источниках преподносятся по-разному. По “Табакат-и Насири”, “когда... [он] (Джучи. — Б. А.) увидел воздух и воду Кыпчакской земли, то он нашел, что во всем мире не может быть земли приятнее этой, воздуха лучше этого, воды слаще этой, лугов и пастбищ обширнее этих, в ум его стало проникать желание восстать против своего отца; он сказал своим приближенным: „Чингиз-хан сошел с ума, что губит столько народа и разрушает столько царств. Мне кажется наиболее целесообразным умертвить отца на охоте, сблизиться с султаном Мухаммадом, привести государство в цветущее состояние и оказать помощь мусульманам“; далее историк рассказал о том, что Чагатай отцу донес о намерении Джучи[28]. Чингиз-хан послал против сына группу людей[29]. О противостоянии отца и сына говорил Рашид ад-Дин: “[После покорения Хорезма] Джучи-хан направился в сторону Ирдыша, где находились его обозы, и присоединился к своим ордам. [Еще] раньше Чингиз-хан приказал, чтобы Джучи выступил в поход и покорил северные страны, как то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, Дашт-и Кипчак и другие области тех краев. Когда же он уклонился от участия в этом деле и отправился к своим жилищам, то Чингиз-хан, крайне рассердившись, сказал: «Я его казню, не видать ему милости»[30]. Чингизхан послал против непокорного сына войска во главе с Чагатаем и Угедеем, но «в это [самое] время прибыло известие о печальном событии с Джучи» (т. е. о[31] смерти). Рассказ Махмуда ибн Вали в целом аналогичен вышеприведенному[32]. Абу-л-Гази отмечает только тот факт, что Джучи-хан умер за шесть месяцев до кончины Чингиз-хана[33].

Автор же «Чингиз-наме» сообщает об этом моменте следующее:

«Джучи-хан был старшим среди сыновей его (Чингизхана. — Б. А.). Он дал [ему] большое войско и отправил, назначив в вилайет Дашт-и Кыпчак, и сказал: «Пусть сей вилайет будет кормом для твоих лошадей. Дал [ему также] вилайет Хорезм. Когда Джучи-хан отправился в вилайет Дашт-и Кыпчак, он достиг Улуг-Таг, который известен. Однажды, когда он охотился в горах, ему повстречалось стадо маралов. Преследуя его и пуская стрелы, он свалился с коня, свернул себе шею и умер»[34]. На наш взгляд, комментарии излишни. Здесь следует только обратить внимание на место гибели Джучи — Улуг-Таг, ведь охота в те времена была часто практикуемым способом избавления от нежелательного человека.

Мы затронули лишь отдельные моменты в связи с интересующим нас источником. Но и по приведенным фактам очевидно, что произведение Утемиша-хаджи может пролить свет на нерешенные проблемы в определенной области исторической науки.

Теперь многолетний труд В. П. Юдина станет достоянием широкого круга исследователей истории Золотой Орды и средневекового Казахстана. Предлагаемое издание включает в себя подготовленное В. П. Юдиным историко-культурное исследование «Чингиз-наме», перевод сочинения на русский язык, текстологические примечания и транскрипцию восточного текста, а также факсимиле оригинального текста «Чингиз-наме». Комментарии и указатели составлены М. X. Абусеитовой. В подготовке данного издания активное участие приняла супруга В. П. Юдина — Ю. Г. Баранова. Она, в частности, написала вступление к исследовательской части и подготовила работу к изданию. Научному вкладу В. П. Юдина посвящено «Послесловие» академика АН РК Р. Б. Сулейменова.

Член-корр. АН РУз. Б. А. Ахмедов