Квин и Нейт снова встретились в вестибюле гостиницы в полдень.
— Ну и видок у тебя! — сказал Квин, когда Нейт спустился вниз. — Ты что, спал?
Под глазами у Нейта были темные круги, а на подбородке в некоторых местах торчала щетина, которую он явно пропустил во время утреннего бритья.
— Я все сделал, как ты сказал, — ответил Нейт. — Сначала долго терпел, чтобы не уснуть. И отрубился, когда было часов восемь вечера. А в двенадцать глаза мои вылупились и до семи утра, хоть убей, я не мог больше их сомкнуть. Потом все же мне это удалось. Но ненадолго. Только до твоего звонка. — Он посмотрел Квину в глаза. — Спасибо тебе.
— Пустяки.
Они помолчали.
— Я думал, ты скажешь что-нибудь насчет завтрака, — не выдержал Нейт.
— Я сказал.
— Нам доставят его прямо сюда? — расплылся в улыбке Нейт.
Квин на миг закатил глаза, потом, не проронив ни слова, уставился на входную дверь, наблюдая за людьми. Вьетнамцы, европейцы, американцы, мужчины, женщины, дети…
Когда там появилась Орландо, Квин обернулся к Нейту:
— Нам пора.
С этими словами он направился к выходу.
Нейт все это время тоже не спускал глаз с двери. Внезапное движение Квина застало его врасплох, и он не сразу сообразил, что от него требуется. Поэтому в тот момент, когда Квин подошел к Орландо, Нейт еще волочился сзади.
— Это и есть твой альбатрос? — спросила она, глядя на Нейта.
— Он самый, — подтвердил Квин.
— Что, черт возьми, все это значит? — спросил Нейт.
— Рада познакомиться, Эл. — Орландо протянула ему руку.
— Хотя на самом деле я Нейт, — пожимая ее руку, уточнил он.
— Какая разница, — сказала Орландо.
Нейт вопросительно поглядел на своего наставника, потом снова на Орландо:
— А вы?..
— Это Орландо, — пояснил Квин. — Мой давний друг.
С этими словами он повернулся и взял курс на выход, и вместе с ним Орландо.
— Постойте! — Нейт бросился вдогонку. — Я не знал, что вы друзья, — улыбаясь, добавил он.
Не обращая внимания на его слова, Квин вышел на улицу.
— И куда мы отправимся? — осведомилась Орландо.
— Думаю, надо найти поблизости подходящее местечко, чтобы позавтракать, — ответил Квин.
— Хм… я знаю одно такое, — встрял в разговор Нейт.
Квин метнул в него острый взгляд.
— Правда? — переспросила Орландо. — И где же?
Такси за считанные минуты доставило их к ресторану «Май 99».
У входа их встретила та же самая молодая особа, что и в прошлый раз. Узнав вчерашних посетителей, она широко улыбнулась и проводила всех троих к столу. Положила напротив каждого меню и вновь вернулась на свой пост.
— Наверно, ты тут частый гость? — предположила Орландо.
Нейт улыбнулся.
Спустя несколько минут к их столику подошла Ань.
— Рада вас видеть снова, — поприветствовала она Квина, а потом, обратившись к Нейту, добавила: — Привет, Раймонд.
— Привет, Ань.
Когда Нейт произносил имя девушки, на его лице заиграла улыбка.
— Мне немного подождать или вы сразу сделаете заказ? — спросила официантка.
— Пожалуй, сразу, — ровным тоном ответил Квин.
Они перечислили выбранные блюда.
— Очень приятно вновь видеть вас, — улыбаясь, произнесла Ань. — Сейчас принесу вам напитки.
Когда она удалилась, Орландо сказала:
— Симпатичная девушка. Это из-за нее мы явились сюда?
Квин повернулся к Нейту:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Ты же велел мне не спать. Вот я и пошел сюда подкрепиться, — начал оправдываться тот. — А что такого? По крайней мере, я не использовал своего настоящего имени.
Квин уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Вскоре Ань принесла им напитки — пиво для мужчин и бутылку воды для Орландо.
— Что нового? — отхлебнув из бокала, спросил Квин у Орландо.
— Не слишком много, — ответила она. — Офис закрыт. Делеон, Коллинс, Маркевич, Костелло, Холтон, Дайк… Насколько мне известно, все они мертвы.
— Черт! — тихо ругнулся Нейт.
Новости потрясли Квина не меньше, чем его ученика. Орландо перечислила шестерых лучших оперативников Офиса.
— Это только то, что мне удалось узнать точно. Отнюдь не полный список пострадавших.
— Помнится, Дьюри говорил, — начал Квин, — что не важно, каким именно путем вы вошли в дело. Выйти из него можно только двумя. Один из них, наиболее вероятный, — смерть.
Он нахмурился. Его терзали мрачные предчувствия.
— А что слышно насчет ликвидации? — осведомился он. — И вообще, кто собирается брать на себя ответственность?
— Пока ничего, — ответила Орландо. — Будем надеяться, со временем что-нибудь прояснится. Отсидитесь здесь недели две. А потом, думаю, вам будет лучше вернуться домой.
— За мной кто-то продолжает охотиться. — Квин глубоко вздохнул и добавил: — Хотелось бы знать кто.
Орландо слегка кивнула в знак согласия. Он знал, что на его месте она тоже попыталась бы это выяснить.
На несколько секунд воцарилось молчание.
Первым нарушил тишину Нейт:
— Что все это значит?
Квин вновь взял бокал:
— Хочешь знать правду?
— Да.
Прежде чем ответить, Квин отхлебнул пива и, поставив бокал на стол, повернулся к Нейту:
— Это значит, что у тебя есть выбор. Первый, как сказала Орландо, отсидеться две-три недели здесь. А потом убраться домой. О наличности не беспокойся. Я дам тебе денег. Столько, сколько понадобится. Но когда вернешься обратно, тебе придется подыскивать для себя другую работу. Та жизнь, которую ты провел, работая на меня, кончится.
— А второй вариант, насколько я понимаю, остаться с тобой, — сказал Нейт.
Квин покачал головой:
— Не просто остаться. Но выполнять все, что я от тебя потребую. Без возражений и лишних расспросов. Но даже в этом случае я не могу гарантировать тебе жизнь.
Над столом повисла гнетущая тишина. Орландо собралась что-то сказать, но Квин остановил ее взглядом.
— Итак? — обратился он к Нейту спустя некоторое время, за которое тот должен был принять решение.
— Я остаюсь, — сказал Нейт.
Квин помолчал, думая, что тот добавит что-нибудь еще, но, не дождавшись, спросил:
— Ты уверен?
— Да, уверен.
— Очень впечатляюще! — воскликнула Орландо, когда Нейт, извинившись, удалился в туалет.
— Вполне возможно, что он сделал неправильный выбор. — Квин помолчал. — Питер вышел со мной на связь.
На лице Орландо отпечаталось нечто среднее между удивлением и настороженностью:
— Правда?
— Но только через другого человека.
Квин рассказал ей о письме Дюка, полученном по электронной почте.
— Но мне не удалось дозвониться до Питера, чтобы подтвердить этот факт.
— И что ты об этом думаешь?
Квин покачал головой:
— Меня терзают сомнения.
Она принялась было за еду, но тут же спросила:
— А Дюк не сказал, что это за работа?
— Нет.
— Может, он хотя бы назвал место операции?
— Поскольку я не смог связаться с Питером, то пришлось послать письмо Дюку с просьбой сообщить о задании подробнее. Ответа пока что нет.
На лице Орландо отразилась тревога, красноречивым свидетельством которой явилась проступившая над переносицей складка.
— Он по-прежнему работает в Берлине?
— Насколько мне известно, да.
Уже отвечая на ее вопрос, он ощутил, как по спине побежал холодок.
— Германия, — произнес он. — Символы на браслете.
— Возможно, это ничего не значит. Говоришь, ты ни словом не обмолвился об этой вещице Питеру?
— Да, ему я ничего о ней не сказал. Исходя из этого, дело обретает еще более любопытный оборот.
Поначалу он колебался, не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке, но потом собрался и выпалил:
— Не могла бы ты еще кое-что для меня расследовать?
На несколько мгновений наступила тяжелая тишина. Наконец Квин проговорил тихим голосом, почти шепотом:
— Я вспомнил одну вещь. Это было, когда мы с Дьюри выехали из отеля на задание. Когда я еще мог сказать, чтобы он остался. Мы с Ортегой справились бы без него.
Орландо вперила взгляд в стол, так что со стороны казалось, что она его даже не слушает.
— Помнится, я тогда подумал, — продолжал Квин, — на какую-то долю секунды подумал, что он не готов. Но ничего не сказал. Он был моим учителем. Он был Дьюри.
— Даже если бы ты и сказал, все равно бы он тебя не послушал, — едва слышно вымолвила Орландо.
Квин молчал, не решаясь продолжать.
— Просто он исчерпал себя, — продолжала Орландо. — Подчас на протяжении нескольких недель все шло хорошо. Он становился прежним Дьюри. Тем, которого я полюбила. А потом вдруг на него как будто что-то накатывало, и он снова впадал в депрессию. Запирался у себя в офисе и не выходил из него по нескольку дней. А иногда вообще исчезал в неизвестном направлении. На неделю, а то и две. Помнишь операцию в Мехико?
Еще бы Квин ее не помнил. Это задание он выполнял в паре с Орландо. Дьюри сказал, что он в ней не задействован. Дабы не привлекать к себе нежелательного внимания, Квин с Орландо сняли один номер. Узнав об этом, Дьюри не стал кричать или требовать, чтобы они переехали в разные комнаты, а просто промолчал.
— Когда я вернулась домой, он обвинил меня в том, что мы с тобой переспали, — произнесла она. — Мне пришлось целую неделю убеждать его, что между нами ничего не было. Потом он даже извинился. Сказал, что был уверен, что я с ним никогда так не поступлю.
— Почему же ты не ушла?
Эти слова невольно вырвались у Квина, прежде чем он смог осознать их смысл.
Она посмотрела на него тяжелым усталым взглядом. Ее охватили воспоминания.
— К тому времени мы с ним прожили вместе пять лет. Я не могла просто так взять и уйти. Я была ему нужна.
— Прости, — сказал Квин. — Я ничего такого не имел в виду.
Какое-то время они оба молчали.
Наконец Орландо подняла глаза и вновь заговорила:
— Я хотела обвинить во всем тебя. Хотела тебя возненавидеть. И на какое-то время мне это удалось. Когда ты приехал ко мне в Сан-Франциско, тебе крупно повезло, что я тебя не убила.
— Что же изменилось?
Она молча поглядела на него, потом произнесла:
— Время. — Она помолчала. — Я знала, что он стал не таким. Но просто не хотела в это верить. И не переубеждай меня. Я до сих пор злюсь на тебя. И на себя тоже. Но больше всего на него. Иногда я задаю себе вопрос, изменился бы он, если бы дотянул до появления на свет Гарретта. Обрел бы с рождением сына стимул к жизни?
— Мне очень жаль, — произнес Квин.
— Мне тоже.
— Но ты же все равно мне поможешь?
Она усмехнулась, а когда бросила на него взгляд, у нее в глазах горел игривый огонек:
— А ты мне за это заплатишь?
Квин засмеялся:
— Нет.
Она напустила на себя еще больше игривости, но потом вдруг резко стала серьезной.
— Что тебе нужно?
Квин про себя облегченно вздохнул. На какой-то миг она превратилась в ту Орландо, которую он знал раньше.
«Нужно немножко выждать», — сказал он себе.
— Мне необходимо выяснить, с кем был связан Гибсон, — сказал он. — На кого он работал. Какие задания выполнял в последнее время. Хорошо бы проверить, не было ли какой-нибудь связи между ним и Таггертом.
— Ясно. Но его могли нанять на одну операцию. За подобные штучки Гибсон всегда охотно берется… вернее, брался.
— И все же проверь. Ладно?
Она на миг отвела взгляд в сторону.
— Хорошо. Это я смогу сделать.
Когда завтрак подошел к концу, Нейт сообщил:
— Ань хочет показать мне город.
— Да что ты говоришь? — Квин был ничуть не удивлен услышанным. — И когда же вы собираетесь это делать?
— Э-э… сейчас, если ты не против.
— Ну и как по-твоему? Стоит это делать?
— Квин, отпусти его, — вступилась за парня Орландо.
Но он сделал вид, что ее не слышит.
— Помнишь, о чем гласит правило о привязанности? — спросил он своего ученика.
— Да. Но ничего такого со мной не происходит, — принялся было оправдываться Нейт.
— Однако ты недалек от этого.
— Постараюсь не забыть.
Квин строго кивнул.
— Спасибо, — сказал Нейт и, улыбнувшись наставнику и Орландо, устремился к стойке бара, возле которой его поджидала Ань.
— С ним ничего не случится, — произнесла Орландо, когда они с Квином вышли из ресторана. — Перестань опекать его, как родной отец.
— Я за него сейчас отвечаю.
— Знаешь, на кого ты становишься похож?
Он знал точно, кого она имела в виду. Дьюри.
— Да пошел он…
Прежде чем сесть в такси и вернуться в гостиницу, Орландо обратилась к Квину:
— Не возражаешь, если мы прежде заедем в одно место?
— Конечно нет, — ответил Квин.
Она рассказала водителю, куда ехать, и они тронулись в путь. Спустя десять минут машина остановилась возле большой пагоды. Орландо расплатилась с таксистом, и они вышли.
— Храм? — удивился Квин.
Орландо, молча кивнув, стала подниматься по ступенькам ко входу.
Просторное помещение пагоды было залито солнечным светом, который врывался внутрь через несколько огромных распахнутых дверей. Но этот свет с каждым их шагом тускнел, поглощаясь висящим в воздухе толстым слоем дыма. Квин не сразу сумел разглядеть его источник, зато сразу ощутил его запах — пряно-сладостный, расслабляющий и успокаивающий.
Орландо повела своего спутника к алтарю, где возвышалась статуя Будды. Но вместо того чтобы остановиться там, она обогнула изваяние и направилась дальше. Квин последовал за ней. За главным алтарем находился другой, поменьше, перед которым молилась добрая дюжина людей. Здесь тоже стояла статуя Будды, но ростом с ребенка. Напротив алтаря в ряд были выставлены круглые горшки с песком, утыканные множеством палочек, источающих запах ладана. Одни из них уже догорали, другие продолжали тлеть, вознося спирали дыма к потолку, словно бесплотные хвосты, устремленные к небесам только затем, чтобы исчезнуть и стать частицей бесконечного тумана.
За статуей Будды висели ряды полок с фотографиями недавно и давно усопших людей. Орландо нашла свободное место слева и, преклонив колени, стала молиться. Но вместо того чтобы устремить взгляд вниз, она впилась глазами в один из снимков. Квин подошел поближе, чтобы разглядеть фотографию.
Это был мужчина, причем, в отличие от прочих, белый. Стекло, покрывавшее фотографию, было закопчено дымом, беспрестанно испускаемым ароматическими палочками. Приглядевшись к снимку, Квин испытал противоречивые чувства. На фотографии был Дьюри — снимок, очевидно, был сделан за несколько лет до смерти. Волосы у него были почти такими же седыми, как и в день гибели. Но на фотографии он улыбался и, казалось, был вполне уравновешен и умиротворен.
Квин направился к выходу, оставив Орландо молиться. Купил банку газированной воды у пожилого торговца рядом с лестницей и, отыскав неподалеку тенистое местечко, стал ждать Орландо.
Сколько ни пытался он избавиться от мыслей о фотографии Дьюри, которая его просто потрясла, все было тщетно. На него нахлынула буря чувств. Вина. Досада. Ненависть. Ненависть к человеку, бросившему сына, которого никогда не знал. Ненависть к человеку, который учил Квина умению выживать и побеждать, а сам оказался не способен следовать собственным урокам. Но более всего ненависть к человеку, который разбил сердце Орландо и оставил ее в одиночестве.
Так он простоял несколько минут и еще не успел открыть банку газировки, когда к нему присоединилась Орландо.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
— Ты часто сюда ходишь?
Она подняла на него глаза:
— Каждый день.
Квин хотел ей сказать: «он не заслуживает этого», или, вернее, «он не заслуживает тебя», но вместо этого протянул ей банку и пошел ловить такси.