Чисто по-русски

Валить

Из окон вали́т густой дым – скорее всего, там пожар. Дым вали́т и из заводских труб, это как раз в порядке вещей. А зимой целыми днями вали́т снег, и, разумеется, это тоже никого не удивляет. Вас вряд ли удивит, если вы увидите, как толпа вали́т к метро от автобусной остановки. Народ вали́т к стадиону – там сегодня важный футбольный матч. Итак, «вали́т». Такое ударение в слове «валить» появляется, когда что-то или кто-то двигается, падает или поднимается большой массой. Не только что-то, но и кто-то: снег вали́т, дым вали́т, народ вали́т.

Но есть и другое «валить», с другим значением: заставлять падать, опрокидывать, а также рубить. И вот тут во втором и третьем лицах возникает иное ударение – ты ва́лишь, он ва́лит. Что делает с деревом лесоруб? Он его ва́лит. Если вы кладете вещи беспорядочно, кидаете их, швыряете – ну, извините, вы их ва́лите. Мы так и говорим: «Посмотри, как он ва́лит вещи в чемодан!».

Наконец, самый скверный случай. Вы сделали нечто дурное, но сознаться в этом не желаете, более того, вы перекладываете вину на кого-то другого. Что про вас скажут в этом случае? Скажут, что вы ва́лите вину на человека, который тут совершенно ни при чем.

Так что смысл оказывается решающим фактором при постановке ударений. Пусть дым вали́т, снег вали́т, толпа вали́т, но лесоруб дерево ва́лит, человек вещи в чемодан ва́лит, а заодно и вину свою ва́лит на другого.

Варвар

Это слово, будучи составленным из двух одинаковых слогов, звучит довольно забавно. Согласно Историко-этимологическому словарю П. Черных, в русском языке оно давно. Оно присутствовало и в древнерусском, и в старославянском. Слово это есть вообще во всех славянских, а также в большинстве западноевропейских языков. Его источник – греческое barbaros, от него пошло латинское barbarus – «чужеземец, чужестранец».

Между тем, если мы обратимся к французскому языку, то увидим, что слово barbare (варварский, жестокий) похоже на слово barbe (борода). Любопытную версию излагал в свое время Л. Арбатский в своем «Толковом словаре русской брани». По мнению автора, для древних греков слова́ «бородач» и «чужеземец» были синонимами, потому что сами они носили короткие бородки клинышком, подстриженные и завитые. Между тем соседние варварские племена предпочитали другую моду, если это можно так назвать: нестриженые запущенные бороды.

Почему же у нас, в русском языке, слово звучит как «варвар», а не «барбар»? Словари утверждают, что в русском языке «варвар» появился при посредстве старославянского, из позднегреческого (varvaros). Вот почему «в», а не «б».

Что до бород: С. Паркинсон, автор знаменитых «законов Паркинсона», полагает, что здесь имеет место общая закономерность: каждый раз, когда какая-либо страна переживает упадок, в ней возрождается варварская мода на бороды.

Вау

Если раньше, увидев или услышав что-то удивительное, необычное, страшное или радостное, мы восклицали «ах!», «ох!», «ай!», «о!», то теперь всё чаще с языка слетает «вау!». Этот возглас выражает обычно эмоцию чрезвычайного изумления или восторга.

Если кто забыл, всё это, включая нелюбимое многими «вау», – междометия. Это неизменяемая часть речи, совершенно необходимая нам для выражения чувств, экспрессивных оценок. Самому термину «междометие» несколько веков: сначала он выглядел как «междуметие» (калька с латыни). Буквально «междометие» означает «брошенное, вставленное между другими словами». В современном русском языке насчитывается около полутора сотен междометий. Некоторые имеют русское происхождение («отставить!», «давай!», «есть!»), иные заимствованы из других языков, как, например, «алло».

А вот «вау»… Это относительно недавнее приобретение. Вероятнее всего, мы переняли его из западных кино- и мультфильмов. В американском варианте английского языка сленговое wow употребляется как существительное в значении «нечто из ряда вон выходящее»; глагол в значении «ошеломить, поразить»; междометие, выражающее удивление и восторг («здорово!», «класс!», «красота!»). В шотландском сленге то же самое междометие выражает прямо противоположные эмоции: отвращение, удивление, горе, соболезнование («боже мой!», «какое горе!», «ой!»).

Большинство лингвистов склоняются к мнению, что слово wow происходит от боевого клича индейцев племени окото. Существует и другая версия, она связана с так называемой теорией звукоподражания, которая получила от своих противников насмешливое название «вау-вау»-теории. Если носитель русского языка слышит в собачьем лае звуки «гав-гав», то англоговорящий – сочетание bow-wow. Иначе говоря, аналогом английского междометия wow может быть русское «гав».

Венчик или веничек?

Девчонки на кухне готовят пирог по рецепту, который они только что прочитали в кулинарном журнале. Пирог должен получиться красивый: по крайней мере, на картинке он такой. Наконец, дело доходит до крема. Одна из девушек выдвигает кухонные ящики, явно что-то ищет.

– Да ты скажи, что нужно, я найду, – говорит хозяйка.

– Веничек я ищу. Где он у тебя, веничек?

И правда, есть такой предмет, ручное приспособление для сбивания крема, мусса и прочих вкусностей. Как его только не называют: и «веничек», и «венчик», а кто-то для простоты и ясности вообще говорит «сбивалка», «метелка» или «мешалка».

Так как же называется этот предмет? Если со «сбивалкой» всё ясно (слово это разговорное и в словарях вряд ли присутствует), то хотелось бы выбрать одно из двух («веничек» или «венчик»).

Ни в одном толковом словаре сло́ва «веничек» в значении «приспособление для сбивания крема» мы не найдем. Само слово есть, но это просто уменьшительное от существительного «веник».

Разобраться в этой ситуации лично мне помог интернет-портал gramota.ru. Итак, столь нужный нам кухонный предмет называется «венчик». Присмотритесь – и вы увидите венцы в форме окружностей, которые создают витки проволочной конусообразной спирали венчика. Другое дело, что образные представления о предмете часто ложатся в основу названия, а потом, когда время проходит, это название переосмысливается – обычно, чтобы стать более понятным носителям языка. Может быть, «веничек» так и появился? Ведь это явно проще и понятнее, чем «венчик».

И все-таки «веничек» – это всего лишь маленький веник, ничего больше! Что до «сбивалки», «мешалки» и «метелки» – у себя на кухне вы можете вообще называть всё так, как хотите. Но если окажетесь в гостях – просите «венчик», не ошибетесь.

Вероисповедание

Слова, связанные с религией, меняются крайне редко, и это объяснимо: все-таки религия – одна из самых консервативных сфер, в которой вообще мало что меняется со временем. Есть, наверное, и еще одна причина: такие слова не входят в наш повседневный лексикон, мы не используем их ежеминутно.

К примеру, часто ли вы произносите слово «вероиспове́дание»? Думаю, в речи журналиста, который пишет на философские, религиозные темы, пишет и рассуждает о межрелигиозных проблемах, это слово может периодически возникать. Мы же, остальные, нечасто вспоминаем о том, кто какого вероиспове́дания.

Все словари настаивают именно на таком ударении: «вероиспове́дание». Словарь ударений И. Резниченко даже и вариантов других не приводит. Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова все-таки упоминает, что встречается вариант «вероисповеда́ние», но рядом с ним стоит строгая помета «неправильно!».

Честно говоря, по моим наблюдениям, людей, которые произносят тот самый неправильный вариант, несколько больше, чем говорящих по правилам. Но словари пока стоят на своем: «вероиспове́дание», и только так! Вот он, вечный вопрос языковеда: когда можно разрешить использование широко распространенного просторечного варианта, а когда – нужно встать на пути бурного речевого потока, пытаясь его как-то сдержать.

Вечеря и вечерня

Похожие слова часто являются причиной путаницы. Одно слово так и норовит заменить собой другое, слетая с языка вместо него. А уж если смысл этих слов несколько смутен, то совсем беда.

Вы наверняка слышали такие слова, как «ве́черя» и «вече́рня».

Правда, похожи? Тем не менее, это разные слова!

Итак, «ве́черя». Вообще-то, это не что иное, как «ужин», «вечерний стол». Так определяет его Толковый словарь В. Даля. Правда, если уж мы говорим о ве́чере, то имеем в виду не обычный ужин в обычной семье за обычным столом. Речь идет, как правило, о Тайной ве́чере, или о ве́чере Господней, – том самом последнем ужине Христа со своими учениками, во время которого он учредил таинство святого причастия. Так что слово «ве́черя» в повседневной речи вы не услышите. Слово это церковнославянское, книжное.

Зато «вече́ря» в значении «ужин» и по сей день присутствует во многих русских говорах. Уверена, вы слышали и глагол «вече́рять» (или «вечеря́ть»). Русскому литературному наречию это слово несвойственно, а в говорах – пожалуйста.

И наконец, «вече́рня». Это слово опять возвращает нас к церкви, потому что вече́рня – это одна из церковных служб у православных христиан, которая совершается вечером. Вечерня – в противовес зау́трене (это как раз ранняя, на рассвете, служба в церкви).

Конечно, «ве́черя» и «вече́рня» – родственники такого знакомого нам слова «вечер». Вот только с происхождением этого слова далеко не все ясно. Языковеды обращают внимание на то, как похоже оно на литовское vakaras (вечер) и на среднелатинское vesper, но от выводов воздерживаются.

Виски

– У тебя вообще есть ви́ски? – спрашивает один из гостей хозяина квартиры.

– Там, на полке, рядом с тобой. Еще вчера они там стояли.

Вот вам, пожалуйста: «виски» стали «ими». Так недолго дойти и до изменения слова «виски» по падежам: виски, висок, вискам, висками, о висках…

Слово «виски» не изменяется по падежам и числам! Оно остается неизменным, в какое бы положение мы его ни поставили. Если у вас нет виски, приходите без виски, у нас найдется… а вот как дальше – «хороший», «хорошее» виски?

Ответ: хорошее виски. Виски – «оно». Да-да, как ни удивительно, виски – среднего рода, несклоняемое. По крайней мере, в русском языке пока так. Толковый словарь иноязычных слов Л. Крысина поясняет: виски – крепкий алкогольный напиток, изготовляемый из зерна. В английском языке whisky – из шотландского и ирландского. Итак, виски может быть шотландское, ирландское, хорошее и не очень, ароматное, выдержанное. Средний род слова подтверждают все современные словари русского языка. Единственное исключение в этом стройном ряду – Орфографический словарь В. Лопатина (2005). Только в нем осторожно допускается, что «виски» может быть как среднего, так и мужского рода.

Почему же в русском языке такие проблемы с родом слова «виски»? Уж очень похоже «виски» на русское слово во множественном числе: миски, киски, диски, ириски. Так и хочется поставить виски в этот ряд. Непонятно, правда, какая у слова «виски» тогда исходная форма – «ви́ска»?.. Человек, говорящий по-русски, испытывает понятное недоумение и находит выход: например, называет виски «вискарем» или «вискариком», а это уже вполне понятный мужской род.

В общем, еще раз: пока, по общепринятым нормам, «виски» – слово неизменяемое, среднего рода. Возможно, когда-нибудь словари и изменят свои рекомендации, но пока «виски» – оно.

Вишневый сад

В большом районе-новостройке, куда нас когда-то заселили, был, помнится, вишневый сад, который в детстве мне казался бескрайним. Потом сад, как это, увы, бывает, вырубили, а землю отдали под новостройки. Но пока он был, все гуляли там, в вишневом… са́де или саду́?

Дело вот в чем: некоторые неодушевленные существительные мужского рода, в том числе слово «сад», обладают особой формой предложного падежа, которая употребляется только с предлогами «в» и «на». Они указывают на место, поэтому такое значение и называют «местным». Так вот: в местном падеже у таких слов ударное окончание «у». Гулять где? – на лугу. Где? – в вишневом саду. Встретиться где? – на мосту, на берегу.

Совсем другое дело, если мы с вами о чем-то говорим, о чем-то спрашиваем, о чем-то заботимся. Мы говорим о береге, мы заботимся о лесе, мы беспокоимся о саде. Например, о вишневом саде.

Но и это еще не всё. Вспомните великую пьесу А. Чехова «Вишневый сад», вернее, ее название. В «Вишневом саде» чеховские герои произносят пронзительные монологи. В «са́де», а не в «саду́»! Придется запомнить: формы на «-у» («в саду») не употребляются, если существительные входят в состав названий произведений.

И еще: это сейчас мы говорим о «вишнёвом» саде, о «вишнёвом» варенье, о «вишнёвом» соке. А когда-то всё это было «ви́шневым»! У А. Островского в пьесе «Снегурочка» Бобыль на просьбу Мизгиря подать меду спрашивает: «Какой тебе по нраву: малиновый аль ви́шневый, инбирный?».

«Ви́шневый» – это далекое прошлое. А вот «в саду» и «в саде» нет-нет да и перепутает кто-нибудь. Итак, еще раз: свои монологи герои А. Чехова произносят в «Вишневом саде», то есть в пьесе «Вишневый сад». Но гуляли-то они при этом в вишневом саду.

Включить

В Москве, к счастью, электричество отключают очень редко. Это вообще целое событие, и мы к нему, как правило, не готовы. Если вдруг вечером погаснет свет, а у нас ни фонарика, ни свечки – это просто трагедия. Все осторожно передвигаются по квартире, ощупывая стены и пытаясь найти спички, начинают звонить по всем возможным аварийным телефонам и допытываться: «Ну когда же, когда же, наконец, включа́т свет? Или вклю́чат?».

Нет, только не это! Только не «вклю́чат»! Заметьте, что не одна я так реагирую: не меньшая истерика начинается у словаря, причем у какого словаря! – который вообще отличается крайней терпимостью к вариантам и очень редко действительно осуждает какое-нибудь произношение. Так вот, Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова просто-таки негодует: так нельзя, это неправильно! И ставит восклицательный знак рядом с «ужасным», на его взгляд, вариантом.

«Свет обязательно скоро включа́т».

«Приедет аварийная служба, разберется и включи́т».

«Может быть, ты пока фонарик наш старый включи́шь?»

Ты включи́шь, она включи́т, мы включи́м, они включа́т…

Это правильно не только для слова «включить», но и для «включиться», «подключиться», «отключиться» и т. п. И конечно, всё не ограничивается одним только электричеством. Например, вас берут на работу, а вы, естественно, спрашиваете: «Скажите, а когда мы с вами заключи́м договор?» – «Договор с вами заключи́т директор в начале следующей недели. Вас устраивает?» – «Вполне».

С заключенным договором работать спокойнее, согласитесь. Как и с правильным ударением.

Власть имущие и власти предержащие

Где государство, там и власть. Поэтому ни один журналист, который пишет о политике или экономике, слова «власть» избежать не может. Вариантам и словосочетаниям нет числа – немудрено, что многие смешиваются, да так, что не разобраться.

Чтобы не ходить вокруг да около, скажу, что в данном случае речь идет всего лишь о двух устойчивых сочетаниях: «власть имущие» и «власти предержащие». Если вдуматься, это примерно одно и то же. Кто такие «власти предержащие»? Это лица, облеченные властью. «Предержащий» – слово устаревшее и нигде, кроме этого выражения, в современном языке не употребляется. Оно пришло к нам из церковнославянского языка. «Предержащий» – держащий высшую власть, начальствующий, одним словом. «Всяка душа властем предержащим да повинуется» – это из «Послания к римлянам».

В общем, с «властями предержащими» как будто разобрались. Надо только обратить внимание, что склоняются здесь оба слова: власти предержащие, властей предержащих, к властям предержащим и т. д.

Теперь – «власть имущие», о которых мы, журналисты, тоже пишем и говорим. «Имущий» – это понятно. Совсем не то, что «неимущий». Если «неимущие» – это бедные, то «имущие» – наоборот, богатые, состоятельные, имеющие что-то. В нашем случае – власть. «Имущие» власть, или, если поменять порядок слов, «власть имущие». Слово «власть» здесь ни в коем случае не склоняется! «Есть власть имущие», «нет власть имущих», «обратитесь к власть имущим», «пишем и говорим о власть имущих»… Слово «власть» стоит здесь не на жизнь, а насмерть, не желая изменяться. И об этом нам стоит помнить, когда пишем о «властях предержащих» и «власть имущих»: по сути об одном и том же, но несколько по-разному.

Военачальник

В языке нет ничего лишнего. Так мы привыкли думать, и правильно привыкли. Все-таки язык – это система, и всё в нем подчиняется жесткой целесообразности. Хотя, с другой стороны, без некоторых излишеств не обходится и тут: иначе зачем нужны разные дублирующие формы, многочисленные синонимы? Казалось бы, существует какое-то одно слово для обозначения одного понятия или предмета – и хватит. Так нет же: нам подавай варианты, возможность выбора…

В результате некоторые слова мы произносим несколько неправильно. А точнее, добавляем туда что-нибудь лишнее: где слог, где звук. Это часто происходит, например, со словом «военачальник». Его любят произносить так: «военоначальник».

Заметьте, «но» здесь решительно лишнее. Стремление вставить лишний слог объяснимо – выстраивается некая цепочка: «военный» – «военный начальник» – и переход к «военоначальнику». Однако надо сдержаться и сказать правильно, «военачальник».

Иначе будет как с «остекленением» балконов. Да-да, такой вариант встречался мне не раз. Лишний слог «не», и вместо «остекления» – «остекленение». Хотя «остеклить» что-нибудь и «остекленеть» – как вы понимаете, разные вещи. Балконы остекляют, процесс этот называется «остеклением», и в результате балконы становятся «остеклёнными».

Где лишнее вставляем, а где, напротив, необходимого не произносим – вот такие мы противоречивые существа. И главное, всегда находим объяснение: слово, мол, слишком длинное получается. Это я про «времяпрепровождение». Здесь обычно куда-то «проваливается» слог «пре», и выходит «времяпровождение». И вроде, опять же, логично: «проводить время» – значит, «времяпровождение». Нет и еще раз нет! «Времяпрепровождение». А также «военачальник» и «остекление».

Лишнего нам не надо, но и терять ничего не стоит.

Возраст

Праздник есть праздник. Пять лет человеку, пятнадцать или пятьдесят – он, как ребенок, этого праздника ждет. Ему кажется, что обязательно должно случиться нечто необыкновенное. И возраст тут совершенно ни при чем: этому «синдрому праздника» подвержены люди всех возрасто́в… или во́зрастов?

Нет такого слова – «возрасто́в». Есть слово «во́зрастов» – родительный падеж множественного числа от слова «возраст».

«Итак, праздника ждут люди всех во́зрастов». «Во́зрастами это не определяется». «И не в во́зрастах тут дело».

Наверняка гораздо чаще вы слышите совсем другое произнесение. Знайте: словари против этого самого «другого» решительно возражают. И даже не самый строгий Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова ставит возмущенное «не рекомендуется!» рядом с формами «возраста́», «возрасто́в». Он напоминает, что «во́зрастов» – куда как лучше.

Тут нам очень пригодится классик: припомните пушкинское – «любви все во́зрасты покорны». Во́зрасты, во́зрастов, во́зрастам, во́зрастами…

Кстати, если уж мы заговорили о во́зрастах, вспомним тех, кто еще не достиг почтенного возраста, у кого еще всё впереди – о подростках. А вспомнив, попытаемся образовать прилагательное. Заглянем в словарь и обнаружим в нем слово «подро́стковый». Или все-таки «подростко́вый»?

Могу вас обрадовать: Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы наконец-то разрешил нам ставить ударение на третье «о» в слове «подростковый». «Подростко́вая одежда», «подростко́вый доктор», «подростко́вый жаргон» – всё это теперь «подростко́вое». Еще относительно недавно произносить «подростко́вый» категорически не рекомендовалось, хотя такое ударение и было распространено повсеместно. Словари возражали, предлагая нам исключительно вариант «подро́стковый».

Теперь всё законно, и можно говорить «подростко́вый».

Волапюк

Профессор принимает экзамен уже седьмой час. Студенты были готовы к тому, что сдать этот предмет им будет совсем не просто, но такого и они, кажется, не ожидали. Один за другим выходят из аудитории, и лица у них такие, что можно уже ни о чем не спрашивать. Впрочем, юноша, который вышел пять минут назад, уходить не торопится. Он обращается ко всем сокурсникам с одним и тем же вопросом: что такое «волапюк»? Никто не знает.

– Профессор, когда зачетку мою закрывал, сказал, что у меня был не ответ, а волапюк какой-то!

Волапюк – так обычно называют неграмотную речь, тарабарщину. Но это значение – вторичное. Потому что исконное значение этого слова – это язык, первый международный язык! Вполне законченный, реальный язык международного общения, который был разработан еще до эсперанто. Так же, как эсперанто, он не стал общеупотребительным, и, тем не менее, он был.

Волапюк был разработан в 1880-м году немецким языковедом И. Шлейером. Принцип был такой: говорить, как писать, а писать, как читать. Ударение в слове – всегда на последний слог. Слова складываются, как из кирпичей, из английской, французской, немецкой и латинской лексики. Понятно, что использовались не целые слова, а только их части.

Ведь и само слово «волапюк» – это сочетание английского слова world (мир), которое превратилось в vol, и английского слова speak (говорить), которое сократилось до puk. Вот и вышло – volapuk. Этот искусственный язык совершенно неожиданно получил поддержку в церковных кругах, у него появились почитатели. Волапюк стал распространяться. И. Шлейер был на седьмом небе от счастья, и только одно омрачало его радость: волапюкисты начали замечать, что в языке очень много недостатков. Но И. Шлейер был непримирим, он ничего не желал исправлять. Поэтому неудивительно, что когда не стало самого автора языка, не стало и языка. О нем быстро забыли. И осталось нам лишь переносное значение забавного слова «волапюк» – тарабарщина, набор непонятных слов.

Волеизъявление или волеизлияниЕ?

Есть слова, исказить которые не просто, а очень просто. Именно это и произошло со словом «волеизъявление», которое у многих незаметно превратилось в «волеизлияние».

Услышав это слово однажды в эфире от кого-то из политиков, я подумала, что речь идет об однократной ошибке, оговорке: действительно, слова звучат похоже – «волеизъявление», «волеизлияние»… К моему великому сожалению, ошибка стала повторяться с пугающей частотой в речи самых разных людей. Это слово появляется на тысячах и тысячах интернет-страниц! Слово, которого на самом деле нет.

Итак, еще раз: такого слова нет. Есть слово «волеизъявление». В Толковом словаре под редакцией Н. Шведовой рядом с ним стоит помета «высокое». Действительно, мы редко используем «волеизъявление» в обыденной речи, о слове мы вспоминаем, в основном, когда речь идет о выборах. Волеизъявление – это обнаружение воли, выражение своего желания, своего согласия на что-то. Некто изъявляет (проявляет, обнаруживает, выражает) свою волю (свое пожелание, свое требование). Именно «изъявляет», а не «изливает»!

Впрочем, причины такой ошибки вполне можно понять. «Изъявить», «изъявление» гораздо менее понятны нашему современнику, чем «изливать», «излияние», поэтому говорящие и упрощают «волеизъявление» до «волеизлияния». Мне же остается только повторить: нет такого слова! Только «волеизъявление».

Ворот

Поговорки – штука хитрая. Казалось бы, что за труд – воспроизвести то, что говорили до тебя миллионы людей несчетное число раз? На то она и поговорка, чтобы в нее не вдумываться, а воспроизводить! Типовая ситуация – типовое высказывание.

Но нет, не так всё просто: человек – существо изначально творческое. Что значит «воспроизводить»! Нет уж, это не для нас! Мы же обязательно должны понимать, что говорим, а говорим в результате так, как понимаем. И вот тогда получается то, что получается: например, «брань на воро́тах не виснет».

Да, именно так. Вот он, образчик переосмысленной поговорки. И главное, как это – брань, повисшая на воротах? Это что-то уж очень неординарное!

На самом-то деле, конечно, речь идет об известной поговорке «брань на вороту́ не виснет». «На вороту́», а не «на воро́тах»! Вот так получается понятно. «Он по во́рот в грязи» – говорят об очень грязном человеке. Во́рот – это часть одежды вокруг шеи, обычно с разрезом на груди, такое пояснение дает нам Толковый словарь С. Ожегова. Кстати, «во́рот» и «воротник» – это не одно и то же. Воротник – часть одежды, которая пришивается или пристегивается к вороту.

В многозначном нашем языке «во́ротом» называют еще и простейшую грузоподъемную машину – но в этом значении «во́рот» поговорок как-то не образовал.

Итак, «брань не виснет на вороту́». А что же «воро́та»? Те, через которые мы можем въехать куда-нибудь? Да ничего, «воро́та» – они и есть «воро́та». Можем дать кому-нибудь «от воро́т поворот». А можем заметить, что это «ни в какие воро́та не лезет». Ну а если беда? Тогда скажем: «Пришла беда – отворяй ворота́». В поэтической речи тоже могут появиться «ворота́», пусть вас это не удивляет. Главное – не перепутать «воро́та» (или «ворота́») с «во́ротом». Остальное приложится.

Восвояси

Абсолютное большинство детей – почемучки, поминутно задают вопросы родителям. «Сказал это Иванушка, заплакал и отправился восвояси», – читает мама с выражением. Ребенок сразу же ухватился за слово: «Во „свояси“, мама? Что такое „свояси“? А если бы я отправился, то в „мояси“? А ты – в „твояси“?».

Мама от смеха читать дальше не может! Отсмеявшись, объясняет, что «отправиться восвояси» – это значит отправиться обратно, туда, откуда пришел или приехал. Или же – к себе домой, на место, так сказать, постоянного жительства, постоянного пребывания. От себя добавим, что «восвояси» – это наречие, пишется оно слитно. И, конечно же, не склоняется! Никаких «восвоясей»!

Однако всегда ли «восвояси» в русском языке писалось слитно? И вообще, что это за слово? Откуда оно?

Ответ легко можно отыскать в Историко-этимологическом словаре П. Черных. Во-первых, «восвояси» из всех славянских языков есть только в русском. В украинском, белорусском и польском говорят совсем иначе: «до дому». Так что слово наше, исконное. Оно было и в старославянском, и в древнерусском языке. А во-вторых, это было тогда не слово, а словосочетание, его писали в три слова: «въ своя си». Грамматически «своя» – это винительный падеж множественного числа среднего рода. А «си», оказывается, не что иное, как усилительная частица.

Сейчас, напомню, «восвояси» – это одно слово. И современные словари ставят рядом с ним пометы «разговорное» и «ироничное».

Впросак

«Попасть впросак» значит оказаться в неприятном, затруднительном положении. Будешь неосмотрительным – попадешь впросак. Если кто не знает, «впросак» пишется слитно. Но это сейчас. Есть мнение, что раньше слово «просак» существовало само по себе.

По версии Словаря русской фразеологии под редакцией В. Мокиенко, так называлась прядильня, канатный, веревочный стан большого размера. Это была сложная сеть веревок, которые тянулись от прядильного колеса до саней, где они скручивались. Стан располагался обычно на улице, занимая значительное пространство. Для прядильщика попасть в такой стан одеждой или бородой означало лишиться и того, и другого, а порой и жизни. В общем, это было, с одной стороны, опасно, с другой – как-то глупо. Ведь кто мог не заметить, как скручиваются на станке веревки? Конечно же, только очень беспечный и невнимательный человек. Он и попадал «в просак». Конечно, и писалось это отдельно: «в про-сак». Да и вообще сочетаемость у слова «просак» была свободной. Встречались, к примеру, такие сочетания, как «попался в преизрядный просак», «ввели меня в такой просак»… А когда сам «про-сак» исчез из обихода, сочетание «впросак» превратилось в наречие и закрепилось исключительно за глаголом «попасть». По сути, слово стало «крепостным».

Впрочем, есть у языковедов еще одна версия, которая никакого станка не предполагает, зато предполагает давнюю связь с немецким словом sackgasse (тупик). А кто-то вообще полагает, что «впросак» – от слова «просить»…

Вручить

Рекламная фантазия неиссякаема. Это понимаешь, когда у тебя дома раздается телефонный звонок и жизнерадостный голос оповещает: «Вы выиграли телевизор! А кроме того, поездку к морю!». Осторожно интересуешься, где же ты мог всё это выиграть, если ни во что играть не собирался? Это не смущает собеседника, его задача – ошеломить, зацепить и тащить, тащить… Он начинает быстро-быстро говорить, что тебе нужно только приехать в определенный час по определенному адресу, там будет какая-то презентация, нужно на всякий случай взять с собой деньги.

– А как же выигрыш? – опять интересуешься ты.

– Да вы только приезжайте, – кричит собеседник, – там вам его и вру́чат!

Вот именно на этом месте твоя вежливость иссякает, и ты бросаешь трубку. Ладно бы это было просто мошенничество, так еще и с варварским ударением! Нет уж, пусть они там сами вручают, что и кому хотят. Мы поговорим лучше о самом слове «вручить».

Проблемы возникают именно с глаголом совершенного вида – что сделать? – вручить. Будущее время: я вручу, а он, она, оно?.. Вручи́т, только вручи́т. Они? Они тоже вруча́т. Сразу хочу сказать: другие варианты (вроде тех, что были произнесены по телефону) попросту не предусмотрены.

«Ждем вас на церемонии награждения, вам вруча́т диплом» – «Кто мне его вручи́т?» – «Скорее всего, диплом вам вручи́т сам основатель фонда. Если он не сможет приехать, вручи́т его заместитель. В любом случае диплом вам вруча́т».

Вручить – дать в руки, отдать, передать, доверить. В Толковом словаре В. Даля рядом с этим словом мы обнаружим такие забытые сейчас слова, как «вручительный», «вручальный», то есть назначенный для вручения; «вручь» – то есть «на руки». Можно было сказать, например, что деньги отдают вручь. Нам же осталось, пожалуй, только слово «вручную».

Что касается ударения, то в причастии «вручённый» оно тоже без вариантов. Вручённый, вручён, вручена́, вручено́, вручены́.

ВЧера и накануне

Заспорили как-то два журналиста: можно ли вместо «вчера» сказать «накануне». Один утверждает – нельзя, а другой совершенно искренне не понимает, почему, собственно, нельзя.

– Да как же, – горячится первый, – когда ты говоришь «накануне», ты обязательно должен указать – накануне чего. Например, мы с тобой встретились накануне Рождества – вот это я понимаю. Накануне – то есть перед чем-нибудь. Правильно?

Это, конечно, правильно. Но правильно также и другое: «накануне» – без всяких указаний на то, перед чем это произошло, – может значить «вчера»!

Давайте откроем Толковый словарь С. Ожегова. Мне как-то неловко спрашивать, что означает «вчера», но придется. Итак, что такое «вчера»? Правильно: вчера – это в день перед сегодняшним.

Теперь тот же самый словарь открываем на слове «накануне». А тут у нас что? Два значения. Если «накануне» – это предлог перед существительным в родительном падеже, то он означает «перед чем-нибудь». «Мы встретились накануне Рождества» означает, что встреча произошла перед Рождеством.

Но это не всё! Есть второе значение. Если «накануне» – наречие, то оно означает «в предыдущий день». То есть? То есть – вчера. Что и требовалось доказать второму журналисту, который отстаивал своё право употреблять «накануне» вместо «вчера».

Вот, к примеру, текст какой-нибудь новости: «Пожар вспыхнул сегодня на одном из крупных складов. Между тем только накануне там побывала пожарная инспекция». Пожар – сегодня, а инспекция была там накануне – то есть в предыдущий день. Иными словами – вчера. Таким образом, в этом значении «вчера» и «накануне» совпадают.

Вы и вы

Если вы откроете любую книгу, то увидите, что «вы» с прописной буквы встречается очень редко. Это местоимение чаще пишут со строчной буквы, то есть с маленькой. Это понятно, ведь в противном случае «вы» будет рябить в глазах и затруднять чтение.

Общее правило такое: местоимения «вы» и «ваш» пишутся с прописной буквы, если нужно выразить особо вежливое отношение к кому-то (это может быть и физическое, и юридическое лицо). По идее, это относится как к официальным документам, так и к личным письмам. Но на практике в личных письмах мы все чаще от этого «вы» с прописной буквы отказываемся, и это правильно.

Где же оно еще остается – «вы» с прописной?

Остается в официальных поздравительных адресах и открытках, в письмах к адресату незнакомому или не слишком знакомому (на всякий случай, чтобы обращение не показалось неуважительным). Пожалуй, следует учитывать еще возраст и иерархию: младший – старший, начальник – подчиненный. И всё! То есть чем официальнее ситуация, письмо или документ, тем вероятнее появление «вы» с прописной.

Но, независимо от написания, «вы» (в отличие от «ты») всё равно остается формой максимально вежливого обращения к одному лицу. Именно на «вы» мы обращаемся к незнакомым и малознакомым людям, к старшим по возрасту и положению, причем даже в неофициальной обстановке. А еще есть ситуации и случаи, когда мы переходим на «вы»! Это может происходить, если мы вдруг оказались со своим хорошим знакомым в официальной обстановке – а там все говорят друг другу «вы». Замечали, что и вы с приятелем автоматически переходите на «вы»? И это правильно.

Ну, а бывает, что на «вы» приходится устойчиво перейти с человеком, с которым раньше вы были на «ты». Охлаждение в отношениях, переход этих отношений в официальную фазу, встреча после долгой разлуки – и вот вы уже на «вы». Что опять-таки правильно!

Вымпел

Специальный знак в виде флажка с узким треугольным полотнищем. Если кто еще помнит, его вручали за победу в соцсоревновании. Впрочем, и сейчас на спортивных соревнованиях в качестве награды можно получить вымпел. Или вы́мпелы, если их несколько. Но вот множественное число как раз и вызывает вопросы: «вы́мпелы» или «вымпела́»?

На первый взгляд, «вымпела́» звучит просторечно – как «шофера́», «слесаря́» или «токаря́». То ли дело – «вы́мпелы»! Однако не всё так просто. Первый же словарь, к которому мы обращаемся за разъяснениями, – Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова – действительно указывает множественное число «вы́мпелы, вы́мпелов», но рядом в качестве допустимого варианта приводит и другой – «вымпела́, вымпело́в». Краткий словарь трудностей русского языка Н. Еськовой и вовсе предлагает два эти варианта как равноправные: хотите – «вы́мпелы», хотите – «вымпела́».

В таких случаях я, как правило, обращалась за советом к самому строгому арбитру, к Словарю ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы, и там действительно присутствовал всего один вариант – с ударением на первом слоге: вы́мпелы, вы́мпелов, вы́мпелами. Однако Словарь ударений И. Резниченко считает возможным уравнять эти два варианта. Это означает, что вы можете выбирать любой.

Ну и, наконец, о том, откуда появилось это слово. Историко-этимологический словарь П. Черных называет его происхождение довольно темным: вроде бы пришло это слово из голландского (wimpel), оттуда же перешло и в скандинавские языки – шведский, датский, норвежский. В русском, как почти всё военное, с петровских времен. Тогда «вымпелом» (или «вымпелем») называли длинный и узкий флаг с раздвоением на конце на мачте военного судна.

Что касается «раздвоения» ударения во множественном числе слова «вымпел», оно сейчас выглядит вполне законным.

Высоко

«Высоко сижу, далеко гляжу» – уж и не припомню, из какой это сказки. Вспомнила я это не случайно: услышала, как кто-то произнес длинное, неуклюжее и совсем не сказочное слово – «высокоавтоматизированный». Бедняга и сам был ему не рад, крутил его и так, и эдак. Высоко́автоматизированный? Вы́сокоавтоматизированный? Высо́коавтоматизированный?.. Где же тут ударение?

Всё выходит плохо. Впрочем, с очень длинным скучным словом «автоматизированный» иначе и быть не может. Но есть целый отряд слов, которые не без удовольствия принимают слово «высоко-» в свой состав, в качестве первой части, и правила игры меняются. В словах типа «вы-со-ко-ав-то-ма-ти-зи-ро-ван-ный» просто никак не может быть одного ударения – это невозможно! Их должно быть как минимум два. И если мы заглянем в словари, то увидим: так оно и есть, два ударения во всех словах, где присутствует составляющая «высо́ко». Правда, одно из них – основное, а другое (как раз в первой части, «высо́ко-») – так называемое побочное, более слабое. То есть в слове «высо́коавтоматизи́рованный» основное ударение приходится на «и», а побочное – на «о».

Итак: высо́коавтоматизи́рованный, высо́коампе́рный, высо́коавторите́тный, высо́кобелко́вый, высо́кока́чественный… Так ударения распределяются по этим длинным словам более-менее равномерно, что позволяет произносить их без особых затруднений. Есть, впрочем, относительно короткие слова, где хватает одного-единственного ударения – «высоково́льтный», «высокопа́рный», «высокото́чный». Здесь мы как бы «проскакиваем» это самое «высоко-», не делая на нем вообще никакого ударения.

В общем, почти все слова с «высо́ко-» – настоящие монстры. Но бояться их не стоит – главное, знать, как с ними управляться, а это мы как раз и выяснили.