Чистосердечно привирая

Глава 12

Я не собиралась представляться Борису, но тем не менее с особой тщательностью привела себя в порядок – даже в местах, недоступных чужому взору.

Вначале я пробежала свой круг по кварталу. Если мой путь не пересекался с Бирнбаумом, то то у меня вполне уже стал получаться получасовой бег с постоянным пульсом – или как правильно называть такого рода движение. Я прекрасно осознавала, что при виде меня у людей может возникнуть мысль, что я пережила пересадку сердца, но но мне это было безразлично. После бега я приняла душ, под конец холодный, поскольку «Холод стимулирует сжигание жира», как было написано на одной из карточек. Я сделала маску для волос, медово-соляной пилинг лица и побрила ноги (что я обычно делаю по субботам). Затем я с ног до головы намазалась кремом и в радостном ожидании встала перед зеркалом.

Нет, как нежная фея я по-прежнему не выглядела. Скорее как снеговик. Снеговик с талией. «В солярий», – написала Карла на одной из карточек: она, Виви и Соня были единодушны в том, что жировые складки выглядят гораздо аппетитнее, если они золотисто-коричневые. Но я пока до этого не дошла. Кроме того, я не стану коричневой, в лучшем случае белой в коричневых пятнах, и поможет ли это складкам, остаётся под вопросом.

Я недолго стояла перед зеркалом и занималась сравнением. По случаю праздника я надела чёрные трусики для коррекции живота и чёрный минимизирующий лифчик, который якобы оптически убирает целый размер. Затем я натянула свои любимые брюки длиной три четверти (или семь восьмых; по мне не разобрать) и к ним чёрные сапоги на высоких, но тем не менее удобных каблуках. Брюки были из стрейча и облегающие, зато наверх я надела мешок, который основательно закрывал попу. Но это был мешок с глубоким вырезом, сшитый из гладкого шёлково-шерстяного трикотажа, и для мешка он выглядел исключительно благородно. Вырез каре подчёркивал мою длинную шею, и ключицы были хорошо видны. По-моему, отчётливее им выделяться и не следовало, мне не нравилось, когда ключицы торчат как у скелета, а на грудине можно различить каждый хрящ, как, к примеру, у Виви. Или у Хелены. Она сегодня утром пришла на кухню, одетая, как обычно, только в трусики и крысу, которая – шмыг, шмыг – прикрывала то одну, то другую часть её тела, бррррр! У меня была возможность в деталях изучить структуру женского скелета. Да, иногда просто не поверишь, в каких только местах под мясом скрываются кости. То есть у Хелены они скрывались непосредственно под кожей, мяса у неё не наблюдалось.

– Чё глядишь так завистливо? – спросила она с обычной наглостью.

– Я просто разглядываю твою татуировку, – ответила я. У неё действительно была на груди большая татуировка – ящерицы и змеи, образовывающие слово «devil». Не слишком оригинально. «Жми сюда» или «На этом месте должна быть грудь» были бы намного оригинальнее.

– Так зовут одного моего друга, эй, – сказала Хелена, и я очень понадеялась, что он не выберётся навестить её, пока она живёт у нас.

Я накрасилась, причесалась и опять поглядела в зеркало. На сей раз я не имела ничего общего со снеговиком. Я выглядела замечательно – как модель для больших размеров (они совсем не толстые, вы заметили?)

Когда я уже собиралась уходить, вошла моя мать с противнем в руках.

– Это осталось от обеда. Тофу с листовым шпинатом и жареными семечками. Чтобы Филипп хоть что-то ел. – Последнее было, похоже, скрытым упрёком, но он не достиг цели – лучше не есть ничего, чем есть сготовленное моей матерью.

Я посмотрела на зелёно-коричневую массу и сказала:

– Он будет ужасно рад, мама.

Моя мать осмотрела меня с ног до головы.

– Ты так вырядилась. Идёшь к своим диетологам?

– Да, если ты так называешь Соню, Карлу и Виви, – ответила я.

Мама положила мне руку на плечо.

– Знаешь, я нахожу чудесным, что ты решила похудеть, детка. Конечно, мы все любим тебя такой, какая ты есть, как бы ты ни выглядела. Но если ты себя будешь чувствовать лучше без десяти, двадцати килограммов веса, то мы не будем стоять у тебя на пути. И совершенно нормально, что ты сейчас думаешь только о себе, в то время как твоему брату совершенно необходима твоя помощь. В самом деле, я абсолютно тебя понимаю, и я хочу извиниться за то, что упрекала тебя. Тебе сейчас надо многое проработать: почему ты вообще стала полной и какая часть твоей личности за это ответственна. Знаешь, вполне возможно, что этот груз ты тянешь за собой из прошлой жизни. Ты ещё младенцем была совершенно прожорливой. Золотой, но прожорливой. Если бы я позволяла, ты бы целыми днями не отрывалась от моей груди… Может быть, ты в прошлой жизни страдала от голода и решила никогда больше этого не испытывать. Ты должна погрузиться в глубины, чтобы это выяснить.

– Да, конечно, – ответила я. – Когда я найду свободную минутку, я непременно погружусь в глубины.

«Розито» не был четырёхзвёздочным рестораном, но относился к довольно-таки высокой категории. Кипенно-белые скатерти, безупречно сверкающие приборы и бокалы, изысканные и дорогие цветочные композиции. Карла зарезервировала столик в первом зале, откуда хорошо просматривалась входная дверь. Карла, Виви и Соня уже были там, они оставили мне лучшее место.

– Бориса ещё нет, – сообщила Карла, заметив внимательный взгляд, которым я окинула ресторан (обычно это было её специализацией). – Здесь лишь пары и старички, которые если что и читают, так только меню.

– Хорошо, что вы все пришли, – сказала я.

– Я тебя умоляю, это же вопрос чести, – откликнулась Соня. – Ты хорошо выглядишь. Уже сколько-нибудь сбросила?

– И мне кажется, что ты выглядишь стройнее, – заметила Карла. – Жаль, что у тебя нет весов, а то бы мы знали точно.

– Чёрное стройнит, – сказала Виви. – И высокие каблуки прибавляют роста. Тебе надо носить их чаще.

Я была рада, что она решила снова со мной разговаривать.

– Как новая работа? – спросила я, и её лицо помрачнело.

– Сегодня я подписала контракт, – ответила она. – А в понедельник приступаю к работе. Я буду по телефону рассылать по городу классных мужчин в комбинезонах, изумительно подчёркивающих их пивные животы – от одного забитого туалета к другому. Это очень ответственный пост, за который я должна благодарить исключительно тебя, Ханна.

– Я нахожу, что уже достаточно посыпала голову пеплом, – откликнулась я. – Я могу только извиниться, больше ничего я исправить не могу. Я должна была знать, что твой будильник не сработает.

– Ладно, – вздохнула Виви. – Я давно тебя простила. Такая у меня судьба – оставаться одной и работать на ерундовых работах. И периодически спать с моим бывшим. Хотя я не уверена, что Макс ещё когда-нибудь придёт: последний раз я была настолько на мели, что не смогла одолжить ему ни гроша.

– Не волнуйся, как только Макс узнает, что у тебя новая работа, он непременно заявится, – утешила её Соня.

Подошёл официант, и я заказала минеральную воду и бокал красного вина.

– Нет, – сказала Карла, любезно улыбаясь официанту. – Она не будет вина, она на диете. Но нам вы можете принести половину литра. Знаете что? Оно так быстро уходит, что принесите, пожалуй, целый литр.

Официант бросил на меня сочувственный, как мне показалось, взгляд. Я посмотрела на часы. Было без минуты восемь. Борис мог появиться в любую минуту. От волнения у меня пересохло во рту. Без алкоголя я этого не выдержу. Было несправедливо, что остальные могут опрокинуть стаканчик, а вот я должна оставаться трезвой.

– Иначе ты одним махом вернёшь назад все те килограммы, которые скинула за эту неделю, – ввернула Соня. – Ты ведь этого не хочешь?

– Нет.

– Не бойся, – сказала Карла. – Мы с тобой. Поехали, девчонки.

Мы все поглядывали на входную дверь.

– Мне так интересно, как он выглядит, – заметила Соня.

– Я молю, чтобы его волосы были всё ещё при нём, – прошептала Виви.

– И что он выше чем метр семьдесят пять, – добавила Карла. – Мы же не хотим кого-нибудь с комплексом Наполеона.

– И пожалуйста, пожалуйста, никакой золотой цепи, – прошелестела Соня.

– Аминь, – заключила Виви.

– Эй, девушки, – сказала я. – Это моё свидание, забыли? – Мне необходимо было что-нибудь предпринять, чтобы отвлечь их внимание от двери. – Кстати, о свиданиях. Я только что разговаривала с Алексом, Карла. Он сказал, что хоть у тебя совершенно невозможные манеры, но зато классные сиськи.

– Они всегда так говорят, пока не увидят меня без поролонового лифчика, – проворчала Карла. – А почему это невозможные манеры? Только из-за того, что я попросила соус на отдельной тарелке? Он что, не видел «Когда Гарри встретил Салли»?

– Нет, он просто посчитал неприличным, что ты всё время пялилась на мужчину за соседним столиком.

– Вот оно что. Но он выглядел так аппетитно. Я бы охотно взяла у него телефончик.

– Ты бы могла взять телефончик у Алекса.

– Да уж, – отреагировала Карла. – Он бы мог сам взять мой телефончик, раз уж ему так понравились мои сиськи. Но он всё время занудно распространялся о своей занудной работе. И о тебе.

– Зато эта занудная работа приносит Алексу восемьдесят тысяч евро в год, – сказала я коварно. – И он совсем не тот тип, которого ведут инстинкты. У женщины, по его мнению, должно быть ещё кое-что помимо классных сисек.

– Ах так? – взвилась Карла. – И меня, по-твоему, этого нет?

– Восемьдесят тысяч? – переспросила Виви. – О Боже! Почему ты упустила его, Ханна?

– Он был ужасен в постели, да? – спросила Соня.

– Нет, не был, – чистосердечно ответила я и бросила украдкой взгляд на Карлу. Она задумчиво жевала нижнюю губу. Это был хороший признак. Я принялась – уже не так чистосердечно – развивать успех. – Я была для него недостаточно склонна к экспериментам в постели. Алекс против рутины в сексе. Ах, что я говорю, именно что в постели мы занимались этим крайне редко…

– А где вы этим занимались? – хором спросили Виви с Соней, а Карла задумчиво водила языком по верхней губе.

– Лучше спросите, где мы этим не занимались, – ответила я и снова глянула на дверь.

Мои подруги как по команде повернули головы туда же.

– Я не понимаю, как это ты до сих пор не выяснила, кто Борис по профессии, – заметила Соня. – У нас была бы хоть какая-то информация.

– Я спросила, но он ловко ушёл от ответа.

– Наверное, он безработный, – подала голос Карла.

– Нет, я так не думаю. Я спросила, кто гладит ему рубашки…

– Отлично! Удачный вопрос, – вставила Соня.

– … и он ответил, что прачечная. Был бы он безработным, он не мог бы себе этого позволить.

– Кроме того, в этом случае ему не были бы нужны рубашки, – добавила Карла. – Но жаль: он точно не врач. Те носят под кителями майки.

– Возможно, он работает в рекламе, – вздохнула Виви. – Я даю тебе своё благословение, Ханна.

– Но он не очень пунктуален, – заметила Соня. – Уже двадцать минут девятого.

– Может быть, он поступил как Ханна и присутствует здесь инкогнито, – предположила Карла, украдкой поглядывая по сторонам. – Он может быть в принципе любым из них.

Я посмотрела на семьи, парочки и группки за другими столиками и кивнула.

– Если так, то он отлично замаскировался.

– Что мы будем делать, если он не придёт? – спросила Виви. – Я имею ввиду, здесь довольно дорого, и пока мы ничего не заказали, то можем в любую минуту уйти.

– Не беспокойся, я тебя приглашаю, – сказала я и открыла меню. – Если мы не хотим привлечь к себе внимание, то должны что-нибудь заказать. – Это была лучшая часть всей акции, несмотря на то, что я могла заказать лишь те блюда, которые Соня, Виви и Карла сочли достаточно некалорийными.

Еда прибыла, а вот Борис нет. То есть не появилось никого с книгой подмышкой, и единственному мужчине, который пришёл без спутницы, было явно за шестьдесят.

– Да, он уже, видно, не придёт, – в конце концов сказала Соня.

– Вот трус, – откликнулась Виви.

– Не понимаю, – заплетающимся языком пробормотала Карла. На столе стоял уже третий графин с вином.

– Может, его сбила машина, и он попал в больницу, – насмешливо сказала я. Я была хотя и разочарована, но в то же время испытывала облегчение. Мне не нравилось всё это мероприятие. Но еда меня ужасно порадовала. Я давно не чувствовала себя такой сытой. Если бы мне можно было вина, то вечер был бы спасён.

Правда, Виви позволила мне разок пригубить из её бокала.

Уже было после десяти, и мы давно перестали буравить взглядами дверь, как Карла тихонько взвизгнула.

– О нет! Опять! – застонала она. – Это тошнотворное тошнилово! Почему он появляется именно там, где мы?

– Кто? Бирнбаум? – спросила я и обернулась. В самом деле. Наш шеф-редактор только что отдал пальто услужливому официанту и выглядел при этом как никогда похожим на Джорджа Клуни.

– Гляди в другую сторону, – прошипела Карла, но было поздно: Бирнбаум нас заметил и с широкой улыбкой направился к нашему столику. Я не могла по-другому, я улыбнулась в ответ. Бирнбаум умел улыбаться по-разному: коварно, иронично или вот как сейчас – заразительно и искренне. Это мне нравилось больше всего.

Было очевидно, что у него солнечное настроение.

– Йоханна! Фрау Лаутенбахер, – сказал он. Для этого времени дня он выглядел очень ухоженно, он явно переоделся и причесался после работы. Он только не побрился, но было чересчур требовать, чтобы он брился дважды в день. – Мило вас здесь встретить.

– Но это не входило в наши намерения, – пробурчала Карла.

На Бирнбаума её реплика не подействовала. Он притянул стул от соседнего столика и подсел к нам.

– Ну, вы не хотите нас познакомить? – радостно спросил он.

– Нет, если этого можно как-то избежать, – проворчала Карла, но я вежливо сказала:

– Это Вивьен Петерле и Соня Мёринг. – Как я должна представить Бирнбаума, я не знала. Просто «Бирнбаум» я сказать не могла, «Господин Бирнбаум» было бы слишком официально, а «Адам Бирнбаум» – как-то слишком интимно. Поэтому я не сказала ничего.

Но это было и не нужно.

– Привет, – зачирикала Соня, кокетливо поправляя прядку волос. Виви просто улыбалась и выглядела так нежно, светло и фарфорово, как давно уже не выглядела. Видно, прикидывала, сколько тысяч в год зарабатывают шеф-редакторы. Я ощущала своего рода гордость собственника: в конце концов это мой шеф сидел здесь и мило улыбался.

Только у Карлы был иммунитет против Бирнбаумова обаяния. Возможно, она просто была пьяна.

– У вас что, нет своих друзей, бедный? – спросила она.

– Есть, но они будут через десять минут, – ответил Бирнбаум. – я пока составлю вам компанию. – Итак, – он лучезарно улыбнулся Соне и Виви, – я Адам Бирнбаум, шеф-редактор «Анники». Что бы вам ни рассказывала обо мне фрау Лаутенбахер, это всё неправда. – Улыбка, осветившая его небритое лицо, была совершенно неотразима.

– Я ей и так не поверила, – заверила Соня. – Таким скрытным и коварным не может быть ни один человек.

Я попыталась двинуть ей под столом ногой, но попала в ножку стула.

Бирнбаум комично наморщил лоб:

– Вы считаете меня скрытным и коварным, фрау Лаутенбахер? – шутливо спросил он.

– Да, а ещё презрительным, – с горькой серьёзностью ответила Карла. Она во что бы то ни стало решила потерять работу.

– Вы обязательно должны попробовать бобов, – я попыталась повернуть разговор в другую сторону. Но было поздно.

– Я презрительный? – переспросил Бирнбаум. – Но почему вы так считаете? Вы тоже так думаете, Йоханна?

– Она шутит, – откликнулась я. – Ха-ха-ха.

– Признайте же это, – сказала Карла. От выпитого вина у неё совершенно развязался язык. – Для вас секретарши – люди второго сорта.

Бирнбаум выглядел по-настоящему задетым. Я не знала, кого мне было больше жалко – его или Карлу, которая явно нарывалась. Тут поможет только одно – резкая смена темы.

– Вы слышали новость? В одной из прежних жизней я жила в Сахаре, – но никто меня не слушал.

– Мне очень жаль, что вы так считаете, – сказал Бирнбаум Карле. – Я думал, что вы такая самоуверенная и дерзкая, что не станете злиться за небольшую дозу критики и шуток.

– А ещё я присутствовала при осаде Ла Рошели, – продолжала болтать я. – Месяцами никакого пополнения продовольствия в городе. В конце концов люди были вынуждены есть траву. Сначала умерли маленькие дети, потом старики…

– Я ничего не имею против шуток, – сказала Карла. – Но ваши совсем не смешные.

– Значит, я в будущем должен больше стараться. – Бирнбаум поднялся из-за стола и задвинул стул обратно. – Жаль, что мы не можем обсудить это подробнее, но как раз пришли мои друзья.

И в самом деле: у двери Анника Фредеманн и молодая пара, один вид которой сразу навевал мысли о деньгах и успехе, снимали пальто. Под ними обнаружились: смокинг (у мужчины) и вечерние платья в блёстках (у женщин). Наверное, они пришли сюда прямо из филармонии или оперы.

Анника помахала нам рукой. Она выглядела замечательно, как всегда. Бирнбаум, похоже, тоже так считал, поскольку он улыбался, хотя и не так лучезарно, как десять минут назад. Очевидно, Карле удалось испортить ему настроение.

Я виновато улыбнулась.

– Это кьянти такое крепкое. Из-за него человек может начать болтать ерунду, понимаете?

– Ин вино веритас, – сказал Бирнбаум и коротко коснулся моей руки. – Из-за интересного разговора я совсем забыл спросить, что вы тут празднуете, Йоханна.

– Празднуем? – переспросила я.

– Да. Вы выглядите необычайно элегантно.

– Ой, спасибо, но праздновать, к сожалению, нечего, – ответила я. Наоборот – Борис ведь не пришёл.

– Вам идёт, когда волосы подняты кверху, – сказал Бирнбаум. – И губная помада красивая. – Он одарил меня ещё одной улыбкой Джорджа Клуни и пошёл приветствовать Аниику Фредеманн и двух остальных. Они сели за лучший столик перед камином, который Розито резервировал для своих ВИП-гостей.

– У-у-у-у-у, – передразнила Карла. – «Вы выглядите необычайно элегантно, Йоханна!»

– «Вам идёт, когда волосы подняты кверху», – добавила Виви.

– «И губная помада красивая», – присоединилась Соня. – Кстати, что за она?

– Либелло, – ответила я. – Прозрачная.

– У-у-у-у-у, – опять передразнила Карла. – Натуральный цвет! А румяна!

Я решила не реагировать.

– Карла, ты так напилась, или ты намеренно решила поставить на кон работу? Бедный Бирнбаум. Он в хорошем настроении подсаживается к нам, и что ты делаешь? Ты набрасываешься на него с оскорблениями.

– Как постелешь, так и ляжешь, – ответила Карла. – Ну ладно, наверное, я действительно перепила, и утром я об этом ужасно пожалею. Я действительно его оскорбила или всё можно представить как грубую шутку?

– Нет, – ответила Соня. – При всём желании нет.

– Я думаю, что начальнику, который так хорошо выглядит, можно многое простить, – задумчиво сказала Виви. – Послушай, Карла, если он тебя вышвырнет, как ты думаешь, могу я занять твоё место?