Такие всем известные вещи, как радио, телефон и телевидение, могут быть всего лишь очередной прихотью, которая со временем может пройти.
В минуты отдыха я иногда мысленно переношусь в другие исторические эпохи. В последнее время меня пленяет одна идея: вот бы очутиться в начале XX века. Именно тогда начали появляться многие из тех вещей, без которых мы не мыслим сегодня свою жизнь: машины, самолеты, электричество в домах, центральное отопление, небоскребы, радио, кинофильмы, горячая вода, ультрафиолет. Насколько современным все это, наверное, казалось в 1924 году, когда практически все взрослые люди еще помнили о временах с повозками, туалетами на улице, керосиновыми лампами!
А между тем в основном все, что существует в прикладных технологиях, — это всего лишь усовершенствованные варианты первоначальных «чудес». Например, телевидение — это усовершенствованное радио. Насколько удивительно, наверное, быть свидетелем того, как жизнь на глазах становится все лучше и лучше и как этот поток «чудес» приводит людей к мысли о том, что человеческий вид двигается по пути к совершенству, о котором говорили просвещенные философы. Однако самая поразительная вещь состоит в том, насколько быстро мы привыкли ко всем этим изобретениям.
На протяжении нескольких тысячелетий человек хотел научиться летать, как птица. Это была главная и недостижимая мечта.
Решиться взлететь было все равно, что бросить вызов богам (поэтому наказание за такую дерзость следовало незамедлительно). Такие великие умы эпохи, как Леонардо да Винчи, пытались изобретать механические средства для осуществления полетов. Затем, когда настало время бензина и двигателя внутреннего сгорания, за несколько лет два молодых механика из штата Огайо, создавших велосипед, смогли воплотить в жизнь мечту о полете. Сегодня, когда прошло более ста лет после первого настоящего полета в районе Китти Хоук[13] в Северной Каролине, я могу несколько раз в месяц летать на самолете, размером с дом.
Всего лишь шестьдесят шесть лет прошло после того, как братья Райт пролетели в своей довольно неуклюжей, похожей на воздушного змея установке, а человечество уже отправило людей на Луну. Кто в начале XX века мог подумать о таком?
Все, что мы относим к современной жизни, стало возможным благодаря богатым запасам природного топлива, которые нам удалось найти. Природное горючее позволило нам летать, быстро добираться до мест назначения и легко передвигать вещи с места на место. Природное топливо спасло нас от гнетущей темноты ночи. Оно помогло нам достигнуть гигантского уровня в строительстве зданий и сооружений. Топливо позволило небольшой части населения производить огромный объем еды. Оно дало нам возможность развивать различные отрасли промышленности, добиваясь невероятных высот.
Все удивительные феномены и «чудеса» XX столетия стали возможными благодаря тому, что мы открыли богатые запасы дешевого природного топлива. Без него не смогла бы появиться и развиваться технология расщепления атома.
Век природного горючего практически завершился. Это сложно понять обывателям, поглощенным заботами повседневной жизни, но, что еще печальней, это трудно осознать и образованным слоям нашего общества, которые продолжают безрассудно и в огромном количестве тратить запасы теперь уже драгоценного топлива. Крайне важно, чтобы мы наконец поняли, что может с нами произойти, потому как грядущее очень сильно отразится на нашей привычной жизни.
Так что же с нами происходит? Чтобы понять это, нужно иметь представление о том, что такое пик мировой добычи нефти. Это уровень, показывающий, что мы выкачали из недр Земли половину всего мирового запаса нефти — ту половину, которую было достаточно легко добыть, ту половину, которая была получена наиболее экономичным путем, ту половину, которая имела самое лучшее качество и была самой дешевой в переработке. Оставшаяся нефть залегает в труднодоступных местах, например в Арктике и глубоко в недрах Мирового океана. Качать здесь нефть настолько сложно в энергетическом плане, что это просто нерационально. Например, если на добычу одного барреля нефти тратится такой же один баррель нефти, то посудите сами, какой в этом смысл? А если для того, чтобы добыть один баррель нефти, вы тратите два барреля, то это уже полное сумасшествие. Большая часть оставшейся нефти выходит в форме высокосернистой сырой нефти, которую затем трудно переработать, либо битуминозного песка и нефтеносного сланца, представляющих собой не жидкости, а твердые вещества. Для того чтобы их разжижить для последующей очистки, необходимы дополнительные расходы нефти. Очевиден тот факт, что значительное количество оставшейся нефти никогда не будет добыто.
Больше уже никогда не будет извлекаться столько нефти, сколько мы, все вместе взятые народы, получали из недр Земли на пике добычи. Это окажет чрезвычайно сильное влияние на промышленную цивилизацию, которой предрекался постоянный и стабильный рост всего — населения, валового внутреннего продукта, продаж, доходов, строительства, да чего угодно, — но при этом полностью зависящую от нефти.
Пик мировой добычи нефти представляет собой беспрецедентный экономический кризис, который разрушит национальные экономики, лишит власти правительства, изменит национальные границы, вызовет военные конфликты и создаст, таким образом, препятствия для дальнейшего развития цивилизованной жизни. Человеческий вид породил поколение, которое не сможет выжить, потребляя меньшее количество нефти. С сокращением запасов сложные социальные и торговые системы начнут испытывать кризис.
Согласно прогнозам, мировой пик добычи нефти должен был прийтись на период между 2000 и 2008 годами[14]. Дата неточна по нескольким причинам. Во-первых, количество экономических нефтяных запасов частного сектора и национализированных нефтяных компаний регулярно преувеличивается либо с целью заработать больше денег, продавая акции по разной цене, либо с целью получить преимущества экспортной квоты на международных рынках, как в случае с членами Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК). Во-вторых, «пик» можно определить только через несколько лет после начала колебаний рынка, неустойчивого периода меняющихся цен на акции и последовательного снижения спроса и цены на нефть, предзнаменующего окончательный закат эпохи. Признаки продолжительных колебаний на рынке могут означать и начало пика. В период экономического застоя пик может оказаться на нескольких лет стадией покоя, когда не будет происходить никакого развития.
Во время этого периода рынки, возможно, начнут применять стратегии распределения, чтобы снабжать своих лучших (промышленно развитых) потребителей за счет оставшихся без финансовой поддержки «проигравших» стран. Эти некогда называемые «развивающимися» страны, скорее всего, превратятся в страны, которые «никогда не станут развитыми». Затем постепенно добыча мировой нефти уменьшится, мировые экономики и рынки станут более нестабильными, и мы войдем в новую эпоху невообразимых самоограничений.
Как могло случиться, что о катастрофе, которая должна в скором времени произойти, ничего не знают цивилизованные, образованные люди в независимых развитых странах, где есть свобода слова и печати? Я не думаю, что всеобщее незнание о надвигающемся закате эпохи дешевой нефти и грядущей в связи с этим катастрофой — это заговор предпринимателей, правительств или средств массовой информации. По большей части это результат культурной инертности, взращенной комфортом и спокойствием. Писатель Эрик Дэвис как-то назвал такое состояние «всеобщим трансом».
Когда мы об этом задумываемся, кажется, что большинство людей верит в нескончаемые запасы нефти. Мы верим в то, что в мире еще остались огромные нефтяные месторождения, которые ждут, когда их обнаружат, и что «новые технологии» по бурению и добыче настолько удивительны, что позволят добывать нефть везде и всегда. Нефтяные корпорации, несомненно, лучше осведомлены, но они понимают, что разговоры об истощении запасов — плохие новости для бизнеса. А поскольку замены нефти еще не существует, они решили не обострять ситуацию разговорами о пике мировой добычи. «Не так все трагично», — заявляют они. Например, компания «Бритиш Петролеум» («Британская нефть») изменила свое название на «Бейонд Петролеум» («За пределами нефти»), чтобы заработать несколько очков общественного признания, не меняя при этом направление своей деятельности.
Колин Кэмпбелл, геолог-нефтяник, работавший на многие лидирующие международные нефтяные компании, включая и «Бритиш Петролеум», объяснил ситуацию так:
«Одна тема, о которой они не любят говорить, — это истощение ресурсов. Она плохо попахивает в инвестиционном сообществе, которое всегда ждет только хороших новостей и которому необходимо сохранять свой имидж. И ему нелегко объяснять все эти довольно сложные вещи, а тем более делать то, чего они не хотят или не могут. В их задачу не входит заботиться о будущем мира. Задача их директоров — делать деньги, в первую очередь, для себя и, если получится, для своих акционеров. В связи с этим я думаю, что нефтяные компании действительно избегают этой темы, им не нравится обсуждать ее, а когда им приходится затрагивать этот вопрос, они начинают изъясняться как-то очень непонятно и сложно. Они так же четко представляют себе ситуацию, как и я, а их поступки говорят больше, чем их слова. Если они так глубоко верили в то, что объемы добычи нефти будут расти, то почему не вкладывали деньги в новые нефтеперегонные заводы? Таких заводов строится очень мало. Почему они объединяются? Да, просто потому, что на всех не хватает сырья. Или взять работу по контракту. Зачем они сокращают штат, почему переводят людей на контрактную основу? «Бритиш Петролеум» стремится 30 % штата сделать контрактниками. Все потому, что компания не хочет брать перед людьми долгосрочные обязательства. Запасы Северного моря быстро сокращаются. Они не любят говорить об этом, но я полагаю, что в 2002 году было пробурено лишь четыре разведочные скважины. Все! Это конец! Но как могут представители «Бритиш Петролеум», «Шелл» или других огромных компании встать и заявить, что, мол, простите, нефть в Северном море закончилась? Такое потрясение они не готовы пережить. Нельзя сказать, что это их великий заговор или что-то в этом роде. Это всего лишь удобная тактика поведения. Мы живем в мире имиджа и общественных отношений, и в данном случае они ведут себя, я бы сказал, очень даже правильно»[15].
Члены правительств подвержены влиянию экономистов, которые в большинстве своем выступают категори-чески против экономических моделей, не основанных на постоянном росте. Поскольку явление нефтяного пика существенно портит картину дальнейшего промышленного роста, к которой мы привыкли, то обычные экономисты сводят явление нефтяного пика к нулю. Не видя здесь никакой проблемы, они самонадеянно заявляют, что «рыночные сигналы» о сокращении запасов нефти неизбежно запустят механизм инноваций, который поспособствует появлению новых технологий и позволит нашему обществу развиваться дальше. Если же рыночные сигналы не запустят механизм, то проблема, скорее всего, просто преувеличена. Все наладится само собой. И вообще, жизнь циклична — после спада всегда наступает подъем.
Во-вторых, члены правительств становятся жертвами своей собственной пропаганды — фантазий о том, что кто-то вовремя создаст альтернативное топливо, когда высшие чины нефтяной эпохи уйдут на пенсию с чистой совестью и портфелем, полным опционов на акции[16]. Такой слепой оптимизм можно объяснить следствием технических чудес XX столетия, ставших возможными благодаря невероятному количеству добываемой нефти.
На смену хиппи, детям послевоенного поколения, пришли яппи[17], которым так нравилась их жизнь за счет дешевой нефти, и они были настолько испорчены ею, что легко впадали во всеобщий транс. Хороший нефтяной доход, который приносила Аляска и Северное море стерла из их памяти нефтяной кризис 1970-х годов. В период 1980-х и 1990-х годов розничная цена на газ была самой низкой за всю историю. Это было время яппи, тех, кто сходил с ума от внедорожников и огромных особняков, а также время ошеломляющего прорыва в области развития компьютерных технологий. Все это привело к зарождению у представителей культурной элиты ощущения собственной гениальности. Они убедили себя, что фантастические инновационные умения гарантируют человечеству плавный переход к альтернативному горючему — и это, конечно, соответствовало точке зрения обычных экономистов. Увы, они заблуждались.
Природное топливо — это уникальный фонд геологической истории Земли, который позволяет людям расширить территорию своего проживания на планете. До того как природное горючее — а именно уголь, нефть и природный газ — стало привычным в использовании, Землю населяло меньше 1 миллиарда человек. Сегодня, после двух веков применения природного топлива, когда процесс его добычи достиг небывало высокого уровня, на планете проживает 6,5 миллиарда человек. Если лишить людей природного горючего, возникнет большая проблема. Земля один раз сделала нам такой драгоценный подарок, и то время, когда мы активно им пользовались, было необыкновенным периодом в истории человечества, длившимся достаточно долго и породившим высокоразвитое индустриальное общество, которое теперь воспринимается как норма. Сегодня мы не можем представить себе жизнь без природного топлива — именно поэтому мы не готовы к грядущим событиям.
Нефть и газ в целом были настолько дешевыми и легкодоступными на всем протяжении XX века, что даже низшие слои общества привыкли к их дарам — домам с электричеством, машинам, телевидению, кондиционерам. Нефть представляет собой удивительное вещество. Ее легко перевозить. Она содержит в себе невероятное количество энергии. Нефть может практически бесконечно храниться в негерметизированных металлических баках при поддержании стабильной температуры воздуха. Она не портится. Ее можно выкачивать через трубу, переправлять по всему миру на суднах, перевозить в поездах и большегрузных машинах, а также в самолетах-топливозаправщиках, позволяющих заправлять другие самолеты прямо в воздухе. Нефть — легковоспламеняющаяся жидкость, но вполне безопасна, если к ней прикасаться руками. Ее можно очищать путем прямой дистилляции и в зависимости от степени очистки получать разные виды топлива — бензин, дизель, керосин, авиационное горючее, печное топливо и множество полезных продуктов — пластик, краски, лекарственные препараты, ткань, смазочные вещества.
На самом деле ничто не сравнится с нефтью по энергоемкости, универсальности, транспортабельности или простоте хранения. Добавьте сюда ее дешевизну и некогда избыток. Именно нехватка всех этих качеств — одна из проблем альтернативного топлива. Дешевое, универсальное, в избытке. Нефть привела людей к тому, что они смогли начать изменять мир. Она находилась прямо у нас под ногами. Мы использовали ее так интенсивно, как будто завтра не наступит и незачем экономить. Но скоро ее не будет. Вот что особенного в этой нефти.
Нефть — это древнее органическое вещество, расплавленное под огромным давлением и образовавшее цепочки из атомов водорода и углерода. Самые легкие углеводороды, такие как метан и пропан, состоят из молекул, содержащих очень небольшое количество атомов водорода и углерода. Жидкие углеводороды, такие как бензин и смазочные масла, содержат больше атомов в молекуле. Очень тяжелые углеводороды, такие как деготь и твердый парафин, состоят из еще большего числа сложных соединений и цепочек атомов водорода и углерода. Они представлены в форме полутвердых и твердых веществ.
Предполагается, что нефть сформировалась из водорослей, росших в мелководных заводях доисторических озер и океанов в благоприятный период глобального потепления около 30 миллионов лет назад. Эта мертвая растительная масса, называемая керогеном, откладывалась под водой пластами, которые позднее раскололись или согнулись из-за движения земной коры. В итоге тектонические силы переместили их на глубину от 2,3 км до 4,6 км. Ученые выяснили, что температура под землей увеличивается примерно на 7,8 °C на каждые 305 м. Температура (и высокое давление) на глубинах от 2,3 до 4,6 км как раз подходит для преобразования древних керогенсодержащих пластов в углеводородную насыщенную осадочную горную породу. На глубине ниже 4,6 км давление настолько сильное, а температура настолько высокая, что все углеводородные соединения преобразуются в простейшее углеводородное соединение — метан. Он состоит из одного атома углерода, сцепленного с четырьмя атомами водорода, большая часть которых со временем уходит через слои осадочной горной породы. По этой причине глубина от 2,3 до 4,6 км называется «нефтяным окном». За пределами этого «окна» нефть, вероятно, не образуется.
Очевидно, на глубине до 2,3 км обнаруживают ту нефть, которая образовалась в этом подземном «окне». Иногда нефть пробивается к поверхности, выталкиваемая подземным давлением. Люди давно узнали об этом особенном «полумагическом веществе». Народы древнего и современного мира использовали смолу для того, чтобы конопатить лодки и мостить улицы. Сделанные из разнообразных материалов и смазанные смолой ядра поджигали и метали в противника во время военных сражений. В Иерихоне и Вавилоне в качестве строительного раствора использовался битум. Его продавали по всему Средиземноморью. Нефть долгое время применялась как лекарство от всех болезней.
Первая примитивная добывающая промышленность появилась в начале XIX века вокруг места просачивания нефти на территории современной Румынии. Из той нефти было получено небольшое количество керосина, но первая лампочка появится позже. В Америке нефть назвали «нефтью» задолго до того, как началась ее основательная добыча.
Причиной периодического появления нефти на поверхности становится тектоническое движение, а также постоянное разрушение с течением времени верхних слоев земной коры. Таким образом, нефть «может продожить себе путь» и выйти на поверхность в совершенно неожиданных местах. Например, битуминозный песок Атабаски в Канаде представляет собой древние нефтяные месторождения, которые обнаружились вследствие геологической активности. Более легкая нефтяная жидкость испарилась в вечность.
Многие месторождения нефти, обнаруженные в период высокого развития нефтяной промышленности, были открыты точно на глубине «нефтяного окна». Именно здесь находятся так называемые тектонические «горячие зоны» перемещения материков. В таких зонах происходят интенсивные геологические процессы подъема и опускания. «Практические сложности для нефтяной промышленности заключаются в том, — пишет Дэниел Ергин, — что отложения на поверхности континентов “танцуют”, переходя то внутрь “нефтяного окна”, то наружу, очень длительное время с геологической точки зрения».
Нефть, образованная вышеописанным путем, сконцентрирована в отдельных «бассейнах» или «месторождениях» в определенных уголках Земли. Это относительно небольшие участки по сравнению с общей площадью земной поверхности. Предположительно на дне древнего морского бассейна находились питательные вещества для керогенобразующих организмов, возможно, в тех местах, где древние реки впадали в заливы или где дождь благотворно влиял на минерализацию воды и рост водорослей.
Более того, геология нефти предполагает, что под «окном» не существует нескончаемых запасов, поэтому маловероятно, что известные нефтяные месторождения можно «наполнить снова» из какого-то мистического источника, находящегося еще глубже в недрах Земли, как хотелось бы верить некоторым экономическим обозревателям. На самом деле специалисты соглашаются с тем, что все особые и драгоценные «мешочки с окаменелыми углеводородами» закончатся к концу XXI столетия, даже несмотря на то, что мы станем их экономно расходовать. Но мы настолько самоуверенны, что убеждены — технология и рынки нас спасут. Однако как только наступит глобальный пик, у нас появятся гигантские проблемы.
Нефтяная промышленность берет свое начало с августа 1859 года, когда один интересный человек по имени Эдвин Л. Дрейк обнаружил нефть, пробурив колодец на ферме на северо-западе Пенсильвании. Считалось, что нефть — это жидкий остаток от угольных месторождений, которых в Пенсильвании было в избытке. Нефть не била фонтаном из первого колодца Дрейка, как это изображают в фильмах, а поднималась по трубе и переливалась в емкости. Предприятие Дрейка стало экспериментальным. Небольшая группа состоятельных спонсоров из Нью-Хейвен, штат Коннектикут, поддержали его. Они разглядели в открытом веществе потенциальную ценность и поняли, что добывать ее можно далеко не ведрами, а гораздо большими объемами.
Развитие нефтяной промышленности в Америке на самом деле следует рассматривать в контексте двух параллельно идущих исторических повестей: о постоянной всемирной промышленной революции и о постоянном заселении американского континента и использовании его многочисленных ресурсов, в том числе и нефти, которая в конце концов прекратит наше «энергоснабжение».
Когда Дрейк пробурил свой колодец, промышленная эпоха уже вовсю шагала по стране. Первое, что дала нефть, это освещение. Население росло, люди переезжали с ферм в разрастающиеся города, где увеличивалась потребность во внутридомовом освещении. Появился источник света, тогда известный как ворвань. Ее было трудно получить, она была дорогой, а запасы малы, поскольку численность китов сокращалась в результате безжалостного истребления. Тем временем во многих городах построили газовые заводы, где из угля извлекали светильный газ, используемый, главным образом, для освещения улиц. Применение газовых ламп в домашних условиях имело некоторые ограничения. Лампы были шумными, горячими и опасными. Их нельзя было передвигать по комнате, так как необходимо было прикреплять к трубкам на стенах или потолке. Однако такой продукт процесса очищения нефти, как керосин, отлично заменил ворвань. Керосин не был взрывоопасным, как газ. Лампы можно было перемещать по комнате, куда душа пожелает. В отличие от газового освещения, керосиновому не требовалось дорогостоящих труб и другого оборудования. Освещение керосином стало сенсацией.
Началось повсеместное использование нефти. После того как Дрейк открыл месторождение, а было это накануне начала гражданской войны, начался нефтяной бум, подобный золотой лихорадке. По всей западной Пенсильвании бурили скважины. Нефти стало так много, что возникла проблема ее хранения. Производители вынуждены были использовать для нефти те же дорогие деревянные бочки, что и для виски. Цистерны тогда еще не изобрели, как и магистральные трубопроводы. Нефтеперегонных заводов было немного. Даже производство керосиновых ламп для внутридомового освещения было не сильно развито. Для справки: во время гражданской войны керосиновые лампы были новыми технологиями.
Я не буду повторять всю историю развития нефтяной промышленности. О ней хорошо написал Дэниел Ергин. Если быть кратким, в конце 1860-х годов Джон Д. Рокфеллер постарался упорядочить хаос, царивший в новой промышленности. Создав компанию «Стандарт Оил», которая впоследствии станет монополией в нефтяной промышленности, он начал зарабатывать деньги, рационально организуя свой бизнес. К 1880 году семья Ротшильдов, менее известный брат Альфреда Нобеля Людвиг и англичанин Маркус Сэмюэл создают компании по освоению района возле Баку на юге России рядом с Каспийским морем. В 1890-е годы «Ройял Дач Компани» открыла месторождения на территории современной Индонезии. Все эти компании боролись со «Стандарт Оил» за мировой рынок, и некоторые из них, такие как «Шелл» Сэмюэла и «Ройял Дач Компани», стали в будущем мировыми титанами.
Что касается США, нефтяные месторождения на востоке страны постепенно истощились и пришлось переносить бизнес на запад, в направлении штатов Огайо и Иллинойс, а под конец — Техаса и Оклахомы, где было обнаружено гигантское нефтяное месторождение — в 1901 году забил нефтяной фонтан в поселении Спиндлтоп рядом с городом Бомонт. В 1911 году американское правительство разделило монополию «Стандарт Оил», впрочем, каждая выделившаяся компания оказалась такой же крупной. В то же время основной интерес нефтяного бизнеса с освещения и смазочного материала переключился на бензин для недавно изобретенного автомобиля. На смену керосиновым лампам в городах пришло электричество. Бум на автомобильном рынке начался после того, как Генри Форд в 1913 году поставил выпуск машин на конвейер и цена на его «Модель Т» стала год за годом неумолимо падать. После того как автомобиль стал доступен рядовым гражданам, пришло время приводить в порядок дороги. Начали строить шоссе, мостить улицы. Появился огромный спрос на побочные продукты перегонки нефти в бензин — битум и гудрон.
С 1880-х по 1930-е годы главные города Америки выросли до огромных размеров. Таких мегаполисов мировая история еще не знала. Нью-Йорк, Чикаго и Детройт демонстрировали невероятного вида гигантские сооружения, например Крайслер-билдинг[18] и огромные одноуровневые заводы, такие как завод Форда «Ривер Руж». (Первый небоскреб появится в Европе после 1960-х годов, а в Азии еще позже.) Тогда, особенно в области архитектуры, господствовало представление о том, что человеческая жизнь перешла на новый уровень эволюции. Современный человек промышленной эпохи устремился на крыльях технологии производства бензинового двигателя дальше и выше, пытаясь достигнуть невозможного. Модернизм стал неким видом религии.
Война в индустриальном обществе тоже стала модной. XIX век в Европе после войны с Наполеоном был относительно мирным временем, за исключением войны в Крыму (1853–1856), когда в борьбе за господство на Черном море столкнулись Англия, Франция, Россия и Турция, а также Франко-Прусской войны (1870–1871), продлившейся всего шесть месяцев, половина из которых пришлась на осаду Парижа. Тактика и стратегия ведения боя не поспевали за новыми технологиями. Так, знаменательным летом 1914 года армии Британии, Франции и Германии весело, с песнями выступили за бравыми, гарцующими на конях командирами. Они ожидали быстрой и славной победы, но столкнулись с пулеметным огнем, от которого следующие четыре года им пришлось прятаться в грязных канавах. Эта была человеческая бойня. Даже американская гражданская война казалась по сравнению с этой резней простой перебранкой горстки людей. Только в первой битве на Марне (сентябрь 1914 года) потери Франции и Германии с каждой стороны составили примерно 250 000 человек.
Солдаты на автомобилях передвигались быстро, получая преимущество в бою. Ергин пишет о том, что в 1914 году британская армия имела всего 827 легковых автомобилей и 15 мотоциклов. Через четыре года у них насчитывалось уже 56 000 грузовых автомобилей, 23 легковых и 34 мотоцикла — поразительное достижение производства. Когда американцы присоединились к конфликту в апреле 1917 года, они привезли с собой еще 500 000 автомобилей.
Дальновидный Уинстон Черчилль, первый лорд адмиралтейства, в 1914 году, когда начались военные действия, переоборудовал все английские военные суда. Теперь они работали не на угле, а на нефти. Это значительно повысило маневренность кораблей и их скорость по сравнению с немецким военно-морским флотом, который продолжал работать на угольном топливе. У английских судов и у флота их союзников теперь имелось преимущество. Для того чтобы обеспечить себя достаточным количеством горючего, британское правительство приобрело большую часть акций в англо-персидской нефтяной компании, которая приступила к разработкам недавно открытого месторождения на территории современного Ирана, транспортируя нефть через Суэцкий канал. Со своей стороны немцы запустили новые подводные лодки, работающие на дизельном топливе. Создание подводной лодки стало первым грандиозным успехом Германии, позволившим утереть нос Англии и Франции, но в конечном итоге тактика догнала технологии, и союзники освоили военно-морской конвой судов.
Германия страдала от нехватки нефтяных запасов. Их главный источник находился в Румынии, которая в 1916 году встала на сторону России. Когда Германия попыталась захватить румынские нефтяные месторождения, британское соединение «коммандос» первым добралось туда по Черному морю и пресекло попытку немцев. Нехватка нефти вкупе с эпидемией гриппа 1918 года вывела германскую военную машину из строя. Первая мировая война увидела первые самолеты, но они незначительно использовались, так как находились в стадии доработки.
Вторая мировая война прошла в сражениях на нефти и за нефть. И Германия, и Япония отчаянно пытались распространить свое господство на отдаленные регионы, богатые нефтяными месторождениями. Они хотели обеспечить себе дальнейшее быстрое развитие промышленной экономики. Обе страны проиграли войну в большей степени из-за того, что не смогли заполучить нефть. Японцы нападали на юг. Они хотели установить контроль над Индонезией, где нефть добывалась с 1890-х годов. Но американцы не дали осуществиться этим планам.
Они применили очень удачную тактику: систематически уничтожали японские нефтяные танкеры и заставляли, таким образом, испытывать военную машину врага «топливный голод». Германия отважилась напасть на юг России, чтобы захватить район Баку. Зимой 1943 года немцам был дан бой возле Сталинграда. Они были вынуждены в панике отступить. После этого Германии пришлось использовать синтетическое жидкое горючее из угля.
Среди стран, которые пошли по пути индустриализации в XIX веке, Америка была самой обеспеченной нефтяными запасами. В течение 1920-х и 1930-х годов, когда геологи исследовали Дальний Запад и территорию Калифорнии, было обнаружено огромное количество новых месторождений по всей территории США. Пик пришелся на 1930-е годы. Но прошли десятилетия, пока стало понятно, сколько пользы можно извлечь из подарка природы под названием нефть. В Соединенных Штатах Америки во время Великой депрессии было добыто так много нефти, а спрос на нее был такой низкий в связи с финансовым кризисом, что цена резко упала до 10 центов за баррель. В начале Второй мировой войны Америка, образно говоря, утопала в нефти. Ее не нужно было привозить в танкерах откуда-то издалека, как это делалось в Европе.
США представляли собой первую индустриальную страну, которая нашла нефть и начала широко ее использовать в основном производстве, транспортной отрасли и производстве потребительских товаров — Америка детально разработала целую систему современной потребительской экономики. Автомобильная промышленность начала свое развитие в США. Здесь родилось производство синтетического волокна и пластика, исходным сырьем для которых является нефть. Начиная с того времени Америка никогда не теряла статуса лидирующего потребителя нефти.
Соединенные Штаты Америки оставались мировым лидирующим производителем и экспортером нефти большую часть XX столетия. Огромные разрушения, принесенные Европе Второй мировой войной, наделили Америку еще большим превосходством в сфере нефтяного бизнеса на следующую четверть века. Война разорила и опустошила Европу и Азию, но не затронула американский континент. Если говорить о геологии нефти, Северную Америку, наверное, можно назвать наиболее полно исследованным континентом на Земле. Обнаружены все месторождения, которые здесь могли быть.
В течение 1950-х годов главный интерес Америки был направлен на восстановление политической и экономической стабильности в мире после двух страшных мировых войн и экономической депрессии.
Франция и Англия испытывали в то время большие финансовые трудности, Германия и Япония лежали в руинах, использовать эти страны в экономических целях не имело смысла. Новый противник Америки — Россия — обладал собственными огромными запасами нефти. Аравия только только вставала на путь огромного богатства. Некоторое время в мире было больше нефти, чем требовалось промышленности. 1950 год стал периодом необыкновенного спокойствия, процветания и надежности. Вера в счастливое будущее повлияла на всплеск рождаемости.
С самого начала развития нефтяной промышленности было неизвестно, какое количество нефти скрыто в недрах Земли. Ее много или мало? Она повсюду или только в определенных местах? Никто точно не знал. Может быть, глубоко под землей находится какой-нибудь нескончаемый источник этого вещества? Наука не могла ответить на эти вопросы, она могла лишь указать, какая подземная структура могла предположительно содержать нефть. Собственно, ответов на некоторые вопросы нет до сих пор. В первые десятилетия промышленной эпохи месторождения Пенсильвании истощились довольно быстро, а после — и запасы нефти в штатах Огайо и Индиана. В период с 1914-го по 1920-е годы число владельцев машин увеличилось с 1,8 миллиона до 9,2 миллиона. В 1919 году американское Горное управление предсказало, что производство нефти в США начнет падать в середине 1920-х годов. Некоторые думали, что увлечение нефтью временно и пройдет так же быстро, как эра ворвани. Но были открыты гигантские месторождения Восточного Техаса и штата Оклахома, затем — Калифорнии. Кроме этого, огромные запасы нефти обнаружили в Мексике, Венесуэле, Персии (современный Иран), Восточной Индии и Центральной Азии. А еще через несколько десятилетий предстояло сделать великие открытия в Аравии.
После 1945 года Америка имела привилегированное положение на нефтяном рынке. Европе приходилось туго. Она потуже затянула пояс и установила невероятно большой налог на бензин. Америка же, понесшая незначительные потери в войнах и обладавшая солидными запасами нефти, стала самонадеянной и чересчур уверенной в своем нефтяном будущем. Когда геолог по имени М. Кинг Хубберт объявил в 1949 году, что на самом деле существует определенная геологическая граница нефтяных запасов, которую можно вычислить математически и до которой осталось не так далеко, никто не захотел ему поверить. А Хубберт обладал определенным весом в обществе. До Второй мировой войны он преподавал геологию в Колумбийском университете и работал на Геологический Комитет США. Его теоретическая работа, посвященная поведению горных пород земной коры, была высоко оценена и способствовала появлению новаторских идей при разведке нефтяных месторождений. Вся жизнь Хубберта, с 1903 по 1989 год, прошла в период расцвета нефтяной эпохи. Хубберт был провидцем, который осмелился представить финальный акт нефтяной драмы.
К середине 1950-х годов, разработав серию математических моделей, основанных на известных нефтяных запасах Америки, объеме добычи и объеме потребления, глава исследовательского подразделения компании «Шелл Ойл» Хубберт сделал вывод, что производство нефти в Соединенных Штатах достигнет пика в период между 1966 и 1972 годами. После того как открытие новых месторождений в США и объемы добычи нефти достигли пика в 1930-е годы, а затем снизились, несмотря на значительно улучшенные технологии по разведке месторождений, результат стал очевиден. Хубберт предрекал, что непременно наступит момент падения производства, даже при существовании высокоразвитых методов бурения и добычи. После максимальной точки производства, или пика, месторождения нефти на территории Америки перейдут к равномерному и необратимому этапу истощения. Хубберт проиллюстрировал свои слова кривой, на которой пик отражен как максимально высокая точка. Никто не воспринял «кривую Хубберта» всерьез.
Небывалые объемы добычи нефти в других частях Земного шара в течение 1950-х и 1960-х годов только укрепили веру американцев в то, что нефть всегда можно найти где-нибудь еще, особенно на территории стран третьего мира, где простые люди с нетерпением ждут улучшения своей жизни. Ергин пишет, что добыча из разведанных мировых запасов увеличились с 62 миллиардов баррелей в 1948 году до 534 миллиардов в 1972 году. Почти вся нефть была добыта за пределами США, а 80 % — на Ближнем Востоке. Образовался излишек нефти, которого хватило бы на 20 лет. Советский Союз продавал нефть по цене в два раза ниже рыночной, поскольку «черное золото» было одной из тех немногих вещей, за которую они могли получить твердую валюту. Из-за того, что в мировой нефтяной промышленности в то время доминировали по большей части американские компании со своей системой рыночного распределения и своим техническим опытом, американцы вели себя высокомерно. Это чувство неуязвимости усилилось, когда, следуя за оглушительной иранской победой над Египтом в шестидневной войне 1967 года, Саудовская Аравия попыталась ввести эмбарго для наций, которые поддерживали Израиль. Производственная мощь Америки, ее способность выкачивать больше нефти, когда требуется, позволили Западу не дать Аравии осуществить свой план. Но через несколько лет все изменилось.
Производство нефти в Америке достигло пика в 1970 году — хотя пик не замечали до следующего года, когда цена на нефть сильно снизилась. Пик добычи в 1970 году составил 11,3 миллиона баррелей в день. Это были самые большие объемы добычи, а затем производство начало снижаться на несколько процентов в год. (К середине 1980-х годов общий объем добычи упал до 9 миллионов баррелей в день, а сегодня он составляет 6 миллионов.) Излишки закончились. Предсказание Хубберта оказалось абсолютно верным. Прошли еще два года растерянности и бездействия (усугубленные поражением во Вьетнаме и Уотергейтским скандалом), а затем в 1973 году Соединенные Штаты Америки получили шокирующее известие: ОПЕК ввела эмбарго на поставки нефти в США.
Кризис возник по очень простой причине: Соединенные Штаты потеряли возможность контролировать цену на нефть на мировых рынках, поскольку, проходя пик, они выкачивали максимальное количество нефти. Более того, объем чистого импорта быстро увеличился с 2,2 миллиона баррелей в «предпиковый» период до 6 миллионов в 1973 году. Неожиданно оказалось, что Соединенные Штаты ввозят в страну примерно треть нефти. Не обладая больше дополнительными резервами, лишившись способности «открывать вентиль» и наполнять рынок «продуктом», США пришлось передать контроль над мировыми ценами на нефть тому, кто еще имел резервы. Этим «кем-то» оказалась Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), руководимая Саудовской Аравией.
В 1973 году Саудовская Аравия обладала огромными запасами нефти. Во-первых, у страны было больше нефти по сравнению с тем, что имели США сто лет назад. А во-вторых, она начала проводить разведку месторождений и запустила нефтяное производство намного позже, чем Америка. Первые концессии на развитие были даны в 1930-е годы, начались геолого-разведывательные работы, но им помешала Вторая мировая война. Производство стояло, пока война не закончилась. К 1970 году, когда Америка преодолела свой пик производства, Саудовская Аравия только начала набирать обороты. Нефтяным производством управлял синдикат под названием «Арамко» — арабско-американская нефтяная компания, совместное предприятие концернов «Эксон», «Тексако», «Мобил» и «Стандард Ойл Компани оф Калифорния» (переименованная позднее в «Шеврон»).
В начале 1970-х годов мировой спрос на нефть поднялся с 19 миллионов баррелей в день до 44 миллионов (в 1972 году). Европа наконец оправилась от последствий войны и «встала на ноги». Началась активное строительство заводов, электростанций, дорог и эксплуатация автомобилей. Собственные нефтяные запасы закончились. Спрос начал увеличивать предложение.
Синдикат «Арамко» привык устанавливать цену на нефть, добытую в Саудовской Аравии, выплачивая при этом королевству большую часть цены за каждый проданный баррель. В 1960-е годы Саудовская Аравия приобрела новый статус. Теперь она имела достаточно власти принимать самостоятельно решение в определении цены. Когда США перешагнули пик производства нефти, Саудовская Аравия осознала тот факт, что теперь диктуют цену на нефть страны-экспортеры, к которым относится и она. Все вместе они образуют Организацию стран-экспортеров, или ОПЕК.
Война Йом-Кипур 1973 года стала причиной введения эмбарго ОПЕК. 6 октября, в священный для евреев праздник, египетские и сирийские войска напали на застигнутые врасплох израильские вооруженные силы. Многие солдаты в этот день находились дома со своими семьями. Поскольку арабско-израильский конфликт в целом считали холодной опосредованной войной[19], Соединенные Штаты и их сторонники, конечно же, начали вынашивать планы против подстрекателей конфликта. Президент Египта Анвар Садат просил Саудовскую Аравию и другие мусульманские страны использовать «нефтяное оружие» против израильских союзников. 12 октября ОПЕК, управляемый Саудовской Аравией, потребовала от различных западных компаний, ведущих бизнес на Ближнем Востоке, включая «Арамко», стопроцентного повышения официальной цены на нефть. На какое-то время нефтедобывающие компании потеряли дар речи. 16 октября члены ОПЕК из района Персидского залива прекратили переговоры с западными нефтяными компаниями и объявили о том, что в дальнейшем они будут устанавливать цены сами. 17 октября израильтяне выиграли конфликт благодаря в большей степени решительным действиям Америки, которая хотела обеспечить свою энергобезопасность. После этого египтяне были смещены к Синайскому полуострову, а сирийцы выдворены с Голанских высот. В тот же день арабские министры нефтяной промышленности объявили США нефтяное эмбарго, а Западной Европе повысили цену на нефть на 70 % — цена за баррель нефти возросла для них с $3 до $5,11. 19 октября президент Ричард Никсон объявил о готовности оказать Израилю военную поддержку. На следующий день Саудовская Аравия заявила, что прекращает все поставки нефти в Америку.
Вмешалась ООН, и 22 октября конфликт бы исчерпан, но эмбарго ОПЕК в отношении Соединенных Штатов оставалось в силе в течение всего времени, пока организация продолжала увеличивать цену за нефть для остальных стран. Несмотря на эмбарго, почти 5 % необходимых нефтяных поставок делались в США обходными путями через другие страны. Но основная цена за баррель нефти в итоге возросла в четыре раза по сравнению с ценой в мае 1974 года.
Уже в то время общественный транспорт в США стал пережитком прошлого. Примерно 85 % американцев добирались до работы на автомобилях. Вереницы машин стояли на автозаправочных станциях. Цена бензина в некоторых районах менялась ежечасно — владельцы АЗС использовали царившую панику в собственных интересах. В очередях иногда происходили стычки. Проводили даже что-то наподобие лотереи с использованием случайных чисел или номерных знаков для определения тех, кто будет покупать бензин в определенные дни недели. Внутренняя система распределения в стране разрушилась: в некоторых районах США было достаточно топлива, а другие испытывали острую нехватку. Все это приводило к неразберихе и панике. В ноябре президент Никсон внес ряд предложений по решению проблемы с бензином. Например, полностью запретить продажу топлива в воскресенье, а в будние дни продавать ограниченное количество. Оба предложения были позднее одобрены Конгрессом, но реализованы так и не были.
Экономика США получила сокрушительный удар. Ведь абсолютно все зависело от нефти. Повышение цены подобно молнии поразило систему. Сразу подскочили цены на продукты питания и промышленные товары. Фондовая биржа падала на 15 % в месяц, а через год ее падение составило 45 % по сравнению с индексом биржи до введения эмбарго. Автомобильная промышленность Америки, «драгоценная корона» экономики, пришла в упадок. «Большая тройка»[20] специализировалась на производстве громоздких, неэкономичных автомобилей, в то время как европейцы и японцы предлагали маленькие, подвижные, с малым расходом топлива модели. Нефтяной кризис 1973 года показал американцам, насколько нелепо выглядят их машины. Резко сократились продажи. «Большая тройка» так и не смогла вернуть своего прежнего превосходства.
Инфляция — с ежегодным показателем в 12,8 % в США и более высоким в Европе — привела к финансовой нестабильности. Процентная ставка увеличилась, поскольку организации, предоставлявшие ссуду, вынуждены были защитить себя. При такой инфляции для кредиторов было выгоднее выдавать кредиты в долларах, а получать выплаты в другой валюте. Компаниям стало сложно рационально распределять ресурсы для капиталовложений. Высокая процентная ставка мешала приобретению домов — процент по ипотеке был колоссальный. Промышленная страна вошла в глубокий экономический кризис, самый тяжелый с 1930 года. Так называемые развивающиеся страны пострадали особенно сильно. Многие из них, например в Африке, только недавно освободившиеся от колониализма, после введения эмбарго постепенно набрали долгов, и их переход в разряд независимых стран стал практически неосуществимым.
К тому времени, когда Ричарда Никсона, в конце концов, отстранили от дел, угрожая импичментом и арестом, Америка вошла в особую стадию экономического развития, называемую «стагфляцией». Многие ведущие экономисты были озадачены этим явлением, поскольку в их моделях и парадигмах феномен инфляции представлял собой «служанку» мощного экономического роста. Они не учли, что ОПЕК может объявить эмбарго, результатом которого станет особый, не имеющий аналогов кризис промышленной цивилизации, зависимой от природного топлива.
Хотя эмбарго официально было снято в марте 1974 года, высокая цена за баррель нефти, в сущности, осталась, а экономические последствия давали о себе знать долгие годы. Саудовская Аравия в 1975 году выкупила доли американских компаний в «Арамко» и национализировала свои нефтяные месторождения. С этого времени «Арамко» руководила аравийскими нефтяными месторождениями как обыкновенный наемный менеджер.
Эмбарго, объявленное ОПЕК, показало, насколько опасным может быть положение Америки. Но М. Кинг Хубберт продолжил исследовать процесс истощения нефтяных ресурсов. В конечном счете он создал новую модель, отражавшую грядущий всемирный пик производства, — самый высокий уровень ежедневной мировой добычи нефти с последующим ежегодным уменьшением в связи с истощением запасов. Модель была в некоторой степени правильной: сравните расход известных запасов, затем сделайте несколько скромных подсчетов об уровне предстоящих расходов. Единственная сложность заключается в том, что мы не знаем, сколько на самом деле нефти хранится в недрах земли. К тому же все, кто вовлечен в процесс переработки нефти, как частные компании, так и страны в целом, озвучивают неполные данные об имеющихся них запасах нефти. Большая часть нефти выкачивается, по сути, из огромных нефтяных месторождений, называемых «слонами». Например, такие «слоны» располагаются в районе Восточного Техаса, Саудовской Аравии и Сибири. К 1980-м годам стало ясно, что все основные месторождения были открыты уже в 1960-х годах. Позднее обнаруживали не столь большие месторождения, которые довольно быстро истощались. Предположения Хубберта об американском пике нефтедобычи основывались на его теории, которая вполне оправдала себя. Действительно, пик геологоразведки наступил примерно на 30 лет раньше, чем пик производства. Хубберт вначале предполагал, что мировой пик производства наступит в период между 1990 и 2000 годами. Он немного ошибся. Некоторые эксперты полагают, что мир в начале 2000 года всего лишь наскочил на «ухабистое плато» глобального пика производства и делать выводы о снижении темпов нефтяного производства было рано.
Согласно более поздней модели Хубберта, доработанной Кеннетом Деффейесом из Принстонского университета, Колином Дж. Кэмпбеллом, бывшим руководителем отдела исследований «Шелл Ойл», Альбертом Бартлеттом из университета Колорадо и другими последователями Хубберта после его смерти в 1989 году, пик должен случиться в период между 2000 и 2010 годами. Когда я писал эту книгу, Кэмпбелл просчитал, что пик наступит в 2001 году, а Деффейес говорил о 2005-м. Такое расхождение в датах несущественно, когда речь идет о прогнозировании мировых экономических и политических событий.
Предполагалось, что все запасы уникального дара Земли составляют примерно 2 триллиона баррелей. На пике мы извлечем и сожжем половину этого объема. Фактически добыча началась с 1859 года, а большая часть нефти была выкачана по прошествии 50 лет, поэтому возраст нефти с момента ее «знакомства» с человеком до наивысшей точки потребления с исторической точки зрения короткий. Согласно модели Хубберта и принимая во внимание то, что настоящий уровень мирового потребления нефти составляет 27 миллиардов баррелей в год (и несмотря на продолжающееся увеличение численности населения и стремительную индустриализацию Китая), запасов нефти хватит приблизительно на 37 лет. Конечно, маловероятно, что человечество когда-нибудь полностью исчерпает все запасы нефти. Задолго до того, как мы получим последний баррель, нефть будет настолько сложно и дорого добывать, что это станет нецелесообразным. Многие работающие скважины закрывают из экономических соображений, несмотря на то, что выработаны они лишь наполовину. Ожидаются потери. Начнется политическая борьба за оставшиеся запасы.
После нефтяного эмбарго ОПЕК американский Конгресс одобрил строительство трубопровода протяженностью около 1300 км, проходящего большей частью по непростому району тундры, — для транспортировки нефти из месторождений, находящихся на самом севере Аляски. Месторождения Арктической низменности были обнаружены в 1960-х годах — фактически они были последними крупными открытиями на территории США. Но из-за чрезвычайно суровых условий за Полярным кругом нефть прекратили добывать, пока не испытали шок от эмбарго ОПЕК. Трубопровод стоил в 1970-х годах $10 миллиардов — капиталовложение, соразмеренное с отчаянием Америки, вызванным потерей нефти. В 1978 году нефть начала поступать из крупных месторождений Прадхо-Бей и вскоре составила 25 % всего объема добычи в США. Месторождения Арктической низменности Аляски давали в 1988 году 2,02 миллиона баррелей в день, после чего начали неумолимо сокращаться. В 2003 году они давали уже менее 1 миллиона баррелей в день.
Разведка крупных нефтяных месторождений в Северном море началась в конце 1960-х годов, и как раз накануне эмбарго в 1973 году были обнаружены большие запасы нефти. Они располагались на территории Шотландии. По договоренности 1965 года о границах Великобритания обладала правами на разработку минеральных ресурсов на большей части территории. Ранее газовые скважины бурили на дне неглубоких прибрежных вод. Тогда технология морских работ была еще достаточно примитивна, кроме того, пугали чрезвычайно суровые погодные условия Северного моря. Как раз вовремя было разработано новое поколение глубоководных буровых платформ — и не случайно. В связи с тем, что месторождений в США стали открывать все меньше, американские нефтяные компании решили разведывать глубоководные участки в районе Мексиканского залива, а новая техника давала такую возможность. Было довольно сложно и затратно осуществлять разработку месторождений в Северном море, но после введения эмбарго в 1973 году это стало вынужденной необходимостью. К тому времени американский пик нефтедобычи стал очевидным. Нефть потекла в больших количествах в середине 1975 года.
Аляска и Северное море подарили последние крупные месторождения нефтяной эпохи. Они позволили Западу отодвинуть его полный крах по меньшей мере на 10 лет. Эти продуктивные месторождения поставляли достаточное количество нефти на мировые рынки. И никто не мог этому помешать. Особым вопросом являлась цена.
Великобритания получала огромную прибыль от месторождений Северного моря. После окончания Второй мировой войны Британская империя страдала от изнуряющей болезни под названием деиндустриализация, а Северное море действовало на нее как чудотворное лекарство. Особенно воспрянула духом Шотландия. Как раз накануне нефтяного бума она, потеряв свою главную поддержку и опору — судостроительную промышленность, — просто «сходила с ума». Экономическое восстановление Великобритании стало больше демонстрацией нефтяного бума, чем тэтчеризма. Норвегия, меньшая по размерам страна, радовалась тому, что ее доля от добываемой в Северном море нефти обеспечивает более высокий уровень жизни, чем в Британии, но радовалась она этому очень тихо.
В течение нескольких лет до наступления пика залежи Северного моря давали 9 % общего мирового ежегодного объема добычи нефти. К концу 1990-х годов многие крупные месторождения находились на грани истощения. Новые, меньшие по размеру, месторождения были выкачены за два года. Вот почему возник вопрос о возведении буровых платформ в очень холодных штормовых водах. Рассчитали, что добыча в Северном море достигнет своего максимума где-то между 2002 и 2004 годами[21]. С тех пор как ввели в эксплуатацию буровые платформы последнего поколения, запасы Северного моря сокращаются намного быстрее.
В январе 1979 года развитые мировые экономики только-только восстановили свои силы, как шаха Ирана, больного лейкемией, после многих месяцев восстаний и массовых беспорядков свергли с трона. К власти пришли шииты, а главой страны стал Аятолла Рухолла Хомейни. Новая грозная власть принесла на мировую арену революционный исламский фундаментализм. На протяжении всего 1979 года новое исламское правительство Ирана добывало ограниченное количество нефти — столько, сколько требовалось для нужд страны. Экспорт нефти прекратился.
До этого момента Иран являлся вторым экспортером нефти после Саудовской Аравии, добывая примерно 2,5 миллиона баррелей в день, что составляло около 5 % всей мировой добычи — приблизительно 50 миллионов баррелей в день (по сравнению с 80 миллионами баррелей в день в 2004 году). А потеря этих 5 % заставили мировую цену на нефть взлететь на 150 % — классический случай повреждения системы, спровоцированного довольно грустным событием, явившимся переломным моментом в истории Ирана. Иранская революция разожгла огонь исламского фундаментализма, распространившегося на другие нефтедобывающие страны и посеявшего среди них панику. Страны решили скупать нефть, пока ее цена не прыгнула еще выше. Но случилось то, чего опасались, — цена все равно подскочила, только теперь из-за возросшего спроса.
Нефтяной бизнес изменился, когда США преодолели пик и потеряли возможность диктовать цену на нефть. На мировых рынках уже не существовало того порядка, который был раньше. Некоторые основные страны-экспортеры национализировали нефтедобывающие предприятия — например, к 1975 году Саудовская Аравия приобрела контрольный пакет акций «Арамко», получив право устанавливать цену. Спотовый рынок[22] надолго заменил договорные соглашения. Новые месторождения Аляски и Северного моря не могли компенсировать разлад на рынке распределения ресурсов. Паника спровоцировала оппортунизм. Некоторые члены ОПЕК сократили выпуск своей продукции для того, чтобы активизировать спотовые рынки во время паники 1979 года.
Цены на автозаправках возросли втрое. Снова произошел всплеск инфляции. Кризис продлился намного дольше, чем во времена введения эмбарго в 1973 году. Даже Великобритания с ее недавно открытым нефтяным богатством подхватила волну, повысив цену нефти Северного моря до рыночной. Несмотря на то что президент Картер предупреждал американцев о длительном экономическом кризисе двумя годами раньше, он был не в состоянии изменить ситуацию. Все, на что он был способен, это писать личные письма правителю Саудовской Аравии с просьбой увеличить добычу нефти, чтобы стабилизировать цену. А осенью 1979 года группа иранских «студентов» напала на американское посольство (которое Иран считал «гнездом пауков») в Тегеране и взяла в заложники 52 сотрудника. Кризис с заложниками, продлившийся больше года, президент Картер разрешил политическим путем. Выдворение из США всех агрессивных исламистов запустило страшный механизм конфликта культур, который действует до сих пор.
До того как заложники были отпущены, Саддам Хусейн вторгся в Иран, где издревле люди верили в шиизм, где происходили постоянные пограничные конфликты и существовало недовольство действовавшей политической системой. Первое, что сделал Хусейн, это разрушил иранские нефтяные порты и нефтеперегонные заводы. Иранцы отомстили, закрыв все иракские скважины, кроме одной. Новая война фактически вычеркнула 8 % мировой добычи нефти, и цена снова взлетела вверх.
После повышения цены на нефть в 1979 году начались активные геологоразведывательные работы и глубоководное бурение с использованием усовершенствованных технологий. Предпосылкой стал тот факт, что высокие цены на нефть не собирались снижаться, а американские нефтяные компании хотели получать столько же прибыли, сколько до пика. (Они все еще выкачивали более половины той нефти, что требовалась для удовлетворения нужд американского народа.) Американские компании вкладывали огромные деньги в работы на территории Мексиканского залива и в новые технологии добычи нефти на старых месторождениях. Советский Союз выкачивал столько нефти, сколько мог поставить на экспорт.
Тем временем двухгодичные потрясения из-за колебания цены на нефть повергли глобальную экономику в глубокий кризис. Процентная ставка в США взлетела до 20 %. Спрос на нефть упал, поскольку чрезвычайно сильно снизилась экономическая активность. К началу 1980-х годов могучих «пожирателей бензина» сменили небольшие автомобили, большая часть которых была импортного производства. Электроэнергетическая промышленность в основном перешла на природный газ. Экономия наконец дала свои результаты. Через 20 лет после пика разведывательной деятельности, как и предсказывал Хубберт, страны Персидского залива вошли в активную фазу развития и производства. После паники и вследствие покупательского бума 1979–1980-х годов оставались огромные запасы. У Саудовской Аравии имелась возможность экономить топливо. Из Северного моря активно качали нефть. Сочетание увеличенных мировых запасов нефти и умирающей мировой экономики сыграло свою роль. В конце 1985 года мировая цена на нефть упала. К началу 1986 года цена на нефть в Западном Техасе упала с $31,75 за баррель до $10. Некоторые страны ОПЕК опустили ее до $6. Продолжался пятнадцатилетний период излишеств.
Падение цены благоприятно отразилось на экономике многих стран, но сильно ударило по американским компаниям. Основные предприятия быстро приостановили производство и уволили рабочих. Такие нефтяные города, как Талса и Хьюстон, испытали резкий спад экономики. Американцы, когда-то не представлявшие свою жизнь без автомобиля, радовались упавшим ценам на бензин и считали, что все наконец наладилось. Их иллюзии активно поддерживало правительство США. Президент Рейган верил в то, что запасы нефти бесконечны.
Жизнь постепенно стала возвращаться на круги своя. Американцы предполагали, что кризисы 1973 и 1979 годов были специально вызваны некими мистическими силами — политиками, нефтяными компаниями, «хитрыми арабами», Советом по международным отношениям или даже марсианами… Но снизившаяся цена на бензин заставила стихнуть разговоры о том, кто виноват. Мир снова «умывался» дешевой нефтью. А это означало возрождение промышленности и экономический рост. Низкие цены на нефть и бензин, в свою очередь, стимулировали спрос в США, а слабеющие американские нефтяные компании снова встали на ноги. Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, страны ОПЕК постарались установить квотирование, при котором средняя цена увеличивалась примерно до $17 за баррель и формировался базис для мировой системы ценообразования. Цена держалась бы на одной позиции до тех пор, пока все индустриальные страны не достигли промышленной зрелости. Саудовская Аравия могла рассчитывать на то, что останется «стабилизирующей» страной, использующей огромный избыток нефти для регулирования мировых запасов, и поняла, что разумнее держать умеренные цены на нефть.
Война в Персидском заливе в 1991 году была лишь первой ласточкой предстоящих событий, которыми завершилось такое, на первый взгляд, стабильное десятилетие. Саддам Хусейн спровоцировал конфликт с Соединенными Штатами, напав на Кувейт. Свои действия он объяснял тем, что Кувейт, применив суперсовременную технологию, якобы пробурил проход к месторождению нефти, принадлежавшему Ираку. Захватив Кувейт, Ирак ввел запрет на продажу его нефти. Цены за несколько месяцев выросли более чем в два раза, но другие страны ОПЕК, в сущности, возместили потерянное предложение на рынке. Тем временем Саддам демонстративно издевался над Кувейтом, сделав его своей собственностью (и 10 % мировых запасов нефти, соответственно). И вот спустя шесть месяцев, зимой 1991 года Соединенные Штаты решили выдворить захватчика из Кувейта силой. В процессе конфликта сильно пострадала нефтяная инфраструктура Кувейта и Ирака. Ирак отступил. А когда проводили операцию «Буря в пустыне», рыночная цена на нефть упала до отметки ниже $20 за баррель, на которой и оставалась на протяжении 1990-х годов.
Конец 1990-х годов ознаменовался финальной волной нефтяного триумфа, длившегося столетие. Когда мир достиг пика производства нефти, ряд любопытных обстоятельств поспособствовали стабилизации цены на нефть вопреки чрезвычайно возросшему мировому спросу на нее. После проведения операции «Буря в пустыне» Саудовская Аравия постаралась наладить отношения с США. Всякий раз, когда из-за проблем со снабжением цена грозила взлететь, Саудовская Аравия со своими, по-видимому, неисчерпаемыми запасами нефти просто немного «откручивала вентиль». Предполагали, что целью Саддама Хусейна с его мечтой о контроле над мировыми запасами нефти была семья аль-Сауда, поэтому его поражение в результате операции «Буря в пустыне» принесла огромное облегчение и спокойствие в королевство. Правда «особые отношения» Кувейта с Америкой будут иметь очень неприятные последствия в начале нового столетия.
Между тем Южная Корея, Малайзия, Таиланд, Сингапур и главным образом Китай становятся мировыми «производственными цехами» для Америки, которая «привлекала со стороны» работников в тяжелую промышленность и сосредоточилась на развитии пригородов и связанной с этим потребительской инфраструктуры — крупных торговых центров, широких магистралей с придорожными закусочными и небольшими магазинчиками. К 1990-м годам американцы стали потреблять столько нефти, сколько никогда еще до этого не потребляли. Большая ее часть сжигалась в двигателях легковых и грузовых автомобилей. Подсчитали, что американская семья в день совершала рекордные одиннадцать выездов из дома. Габариты автомобилей увеличивались — появились семиместные машины, машины с фургонами, предпочтение отдавалось внедорожникам.
В 1990-е годы Западная Европа чувствовала себя в безопасности. Месторождения Северного моря выкачивались на полную мощность. Благодаря дешевым авиабилетам начал процветать туризм. Исключением стала Югославия, где возник национальный конфликт между христианами и мусульманами. Россия также внесла свою лепту в рост производства, продавая нефть.
Не считая балканского кризиса, многочисленных гражданских войн в постколониальной Африке и периодически возникавших восстаний в Колумбии и Перу, а также непонятных стычек в Шри-Ланке и беспорядков в Чечне, 1990-е годы были относительно спокойным десятилетием. Исчезли отголоски холодной войны. Соединенные Штаты и Россия достигли относительного мира.
Нефть оставалась дешевой, работы было достаточно, а компьютерная революция обещала развитие «новой экономики». Американский народ проживал десятилетие спокойно, с закрытыми глазами, чувствуя умиротворение. Президенту Клинтону невероятно повезло, что на время его двух сроков правления не пришлось никакого явного кризиса. Он не поднял тревогу в связи с приближением мирового пика потребления нефти. Даже когда Геологический Комитет США опубликовал явно завышенные данные, касающиеся объема мировых запасов нефти, президент ничего не предпринял. Относительное спокойствие во внешней и внутренней политике в период с 1992 по 2001 год привело к тому, что народ увлекся довольно глупыми вещами. Их умы занимали, например, истории о внебрачной сексуальной жизни президента или проступки других известных личностей.
А затем одним сентябрьским утром 2001 года 19 исламских экстремистов угнали 4 самолета и изменили все.
Когда Соединенные Штаты Америки начали войну против «террора», или, как я его называю, военного исламского фундаментализма, в Афганистане и Ираке в ответ на события 11 сентября, на мировом нефтяном рынке начали вдруг происходить странные вещи. Геолог из Принстонского университета Кен Деффейес утверждал, что на основе последних данных о добычи нефти в 2003 году можно сказать, что пик был достигнут в 2001 году[23]. Это был тот самый пик? Геологи в команде Хубберта знали, что пик можно определить через несколько лет после того, как он пройдет, поскольку для того, чтобы собрать необходимые данные, требуется много времени. Но приведенные данные заставляли думать, что произошло нечто эпохальное. Цена на нефть тоже постоянно поднималась, оставив далеко позади цифру в $20 за баррель, «идеальную цену», которая, по мнению Саудовской Аравии, была отличным балансом между желанием страны обогатиться и потребностью Запада поддержать свой промышленный рост, а в связи с этим и хороший спрос на нефть. Создавалось ощущение, что рынки что-то «знают».
К 2003 году цена за баррель то поднималась на три пункта, то опускалась на два, то снова поднималась на четыре и опять опускалась на два, создавая видимость постоянного колебания, хотя на самом деле она неумолимо повышалась. В Венесуэлле, которая поставляла в США 12 % требуемого объема нефти, президент Уго Чавес нанес серьезный ущерб национальной нефтяной промышленности, уволив руководителей-оппозиционеров. Добыча нефти значительно сократилась. Возникло опасение, что Венесуэлла, которая достигла пика в 1970-е годы, имела настолько разрушенную, слабую и плохо развитую нефтяную инфраструктуру, что производство никогда не восстановится после действий Чавеса. Весной 2004 года компания «Шелл Ойл» с неохотой объявила своим акционерам, что исполнительные органы ошиблись на 20 % при объявлении информации о резервах. На самом деле запасы составляют 3,9 миллиарда баррелей нефти, которые стоят примерно $136 миллиардов. Обнародование этих фактов привело к озабоченности акционеров, многие из которых продали свои акции. Однако скандал стал лишь частью намного более значимой проблемы в промышленности. Она состояла в том, что фактически все данные о нефтяных запасах каждой компании и каждой страны были очень сильно преувеличены.
Летом 2004 года произошла череда непонятных событий. Спрос на бензин неумолимо рос в связи с постоянным увеличением темпов роста промышленности в Китае, а производимые объемы не могли удовлетворить его. За период с 1999 по 2004 годы Китай стал закупать нефти в два раза больше, а в первой половине 2004 года увеличил объемы покупки еще на 40 %. Саудовская Аравия и другие члены ОПЕК неоднократно утверждали, что в день они добывают резервных 1 миллион баррелей, заявляя, что все еще остаются «стабилизирующими» производителями, способными ослабить мировые цены, когда захотят, «открыв вентиль» немного больше. Но несмотря на их утверждения, объемы добычи не увеличивались. Появилось подозрение, что могущественная Саудовская Аравия, как и другие страны, завышала данные о своих нефтяных запасах. А почему бы и нет, если большие запасы дают огромное политическое преимущество? И случилось невероятное: Саудовская Аравия испытала свой пик на 15 лет раньше, чем было предсказано группой Хубберта (здесь стоит обратить внимание, что при подсчетах она основывалась на данных, предоставленных компанией «Арамко», поскольку никаких других источников информации о том, сколько на самом деле имеется нефти на территории Аравийского полуострова, не было). Поговаривали, что самое большое Гаварское месторождение Саудовской Аравии в Персидском заливе катастрофически быстро истощается. В какой-то степени это произошло из-за частого вливания морской воды для поднятия давления в скважине. В том же году весной и летом бунтовщики в Аравии усилили нападки на иностранных работников, которые проводили основную часть технической экспертизы на нефтяных месторождениях. На жилые комплексы были сброшены бомбы. Американскому водителю грузовика похитители отрубили голову, и это преступление транслировалось по исламскому кабельному телевидению. После этого инцидента многие иностранные техники покинули страну. Тем временем иракские бунтари каждую неделю взрывали трубопроводы, лишая рынки миллионов драгоценных баррелей. В свете этих событий Институт энергетики в Лондоне сообщил, что из-за сокращения запасов в 27 нефтедобывающих странах, которые прошли свой пик и переживали период неумолимого снижения объемов добычи, мировое производство снизилось примерно до 1,25 миллиона баррелей в день. Весной 2004 года цена на нефть превысила $50 за баррель.
Заслуженный профессор геологии Кеннет Деффейес из Принстонского университета делал прогнозы в эфире Национального общественного радио США еще до написания этой книги. Он говорил о том, что окончательный пик нефтяного производства наступит на День благодарения[24] в 2005 году, «может, плюс-минус три-четыре недели»[25]. Таким образом, он изменил свое предположение, которое делал в 2003 году, о том, что мир, возможно, уже преодолел пик. Правда состоит в том, что никто не может авторитетно заявить, когда же мир все-таки достигнет пика добычи нефти. Это можно сказать только через несколько лет после того, когда он произойдет. Но определенно что-то случится, поскольку колебания на нефтяном рынке становятся все очевиднее. Ситуация становится все хуже и хуже, а военные конфликты в разных уголках планеты усугубляют ее еще больше. Я думаю, что доктор Деффейес, возможно, пытался сказать нам следующее: давайте будем благодарны этой замечательной эпохе в истории человечества, которую нам посчастливилось прожить. Нам необходимо осознать, что мы переходим на новый этап истории. Не стоит бояться этого, а следует проявить мудрость и подготовиться к будущему.