Что остается от небес

ГЛАВА 12

Геро провела остаток дня, слоняясь по огромному особняку Джарвисов на Беркли-сквер в ожидании доставки из Лондон-хауса перечня визитеров епископа.

Известие о том, что архиепископ Кентерберийский обратился к лорду Девлину с просьбой расследовать смерть Прескотта, вызвало у баронской дочери нарастающую потребность безотлагательных действий. Зная виконта, она понимала: для него докопаться до правды о причине ее недавних встреч с епископом – всего лишь вопрос времени. Геро не сомневалась, что, как только Себастьян все выяснит, то станет еще настойчивее в своем намерении «поступить благородно» и жениться на ней. Какое бы вольное и далекое от общепринятых норм поведение ни позволял себе молодой Сен-Сир, он оставался офицером и джентльменом. А кодекс чести в вопросах подобного рода был неумолим.

Разумеется, Девлин не сможет принудить ее к браку. При обычных обстоятельствах дочь лорда Джарвиса рассмешило бы предположение, что ей самой будет трудно не поддаться настояниям виконта. Однако, как обнаружилось, беременность оказывает странное, приводящее в замешательство воздействие, превращая даже сильных духом женщин в слабых и – помоги ей, Боже – плаксивых. Случались моменты, особенно в темные, бессонные предрассветные часы, когда Геро ловила себя на том, что всерьез задумывается над пораженческим выходом из положения. А значит, раскрыть убийство епископа – жизненно необходимо. Раскрыть как можно скорее. Прежде, чем окажется слишком поздно.

Вечером, когда бумаги из Лондон-хауса все еще не поступили, сославшись на головную боль – на сей раз не мнимую – Геро не поехала на ужин в австрийскому посланнику и осталась дома. Она была уверена, что пакет от капеллана вот-вот прибудет.

Но этого так и не случилось.

* * * * *

Тем же вечером Себастьян, надев белый шелковый жилет, черный фрак, панталоны до колен и шелковые чулки, направил свой экипаж к театру Ковент-Гарден[26].

Он приехал поздно, после того, как респектабельная часть болтающей публики заняла свои места в частных ложах, и даже после отнюдь не респектабельных зрителей, пользующихся практикуемой в театре распродажей пустующих мест на галерке в конце второго антракта за полцены.

Большую часть года Себастьян старательно обходил этот театр стороной. Теперь он шагал по сумрачным коридорам и поднимался по освещенной свечами лестнице, вдыхая знакомый аромат апельсинов, и на какой-то мучительный миг ему почудился в отдалении тихий женский смех, словно призрак из прошлого.

Некогда Кэт Болейн, знаменитая актриса лондонской сцены, была любовницей Девлина – и любовью всей его жизни. Но прошлая осень принесла ужасные открытия: граф Гендон обрел незаконнорожденную дочь, о существовании которой не знал, в то время как Себастьян… Себастьян навсегда потерял ту, кого надеялся сделать своей женой.

Он понимал, что тягостная правда изменит его чувства к любимой, и во многом так и произошло. Но, пережив последние месяцы, Себастьян вынужден был признать: часть его сердца всегда будет принадлежать Кэт, каким бы порочным это ни делало его в глазах Господа и людей.

Частные ложи были освещены так же ярко, как и сцена, поскольку в театр ходили себя показать и других посмотреть не в меньшей мере, чем насладиться представлением. Проскальзывая в свою ложу, виконт видел поворачивающиеся в его сторону головы, слышал перешептывание за поднятыми веерами. Естественно, многомесячное отсутствие в театре лорда Девлина не осталось незамеченным и вовсю обсуждалось – а заодно и поспешный брак его давнишней пассии с джентльменом сомнительной репутации и таких же сомнительных сексуальных наклонностей.

Себастьян не сводил глаз со сцены.

Ослепительная в алом бархатном наряде Порции из «Венецианского купца», Кэт была столь же прекрасна, как и всегда: высокие выступающие скулы, темные волосы, играющие отблесками свечей, сверкающие сен-сировской голубизной глаза. С ноющим от тоски и желания сердцем Себастьян досмотрел представление почти до конца последнего акта, затем украдкой покинул свое место и направился в столь хорошо знакомую гримерную.

Он дожидался там, когда актриса после финального поклона влетела в комнату с сияющим взглядом и разрумянившимся от триумфа лицом. Увидев Себастьяна, она застыла.

– Извини, что пришел сюда, – Девлин стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. – Но я не представляю, как явился бы с визитом в дом твоего нынешнего мужа, а мне нужно с тобой поговорить.

У Кэт были полные, чувственные губы, по-детски вздернутый носик и раскосые, как у кошки, глаза, разрез которых она унаследовала от женщины, некогда покорившей сердце графа Гендона. Опустив ресницы, актриса тихонько притворила за собой дверь.

– Тебе здесь всегда рады.

Девять месяцев назад она вышла замуж за бывшего капера по имени Рассел Йейтс, удальца дворянского происхождения, с длинными черными волосами, золотым кольцом в ухе и талантом становиться душой компании. Однако этот брак являлся не более чем фиктивным.

Мисс Болейн сделалась врагом лорда Джарвиса, а Йейтс обладал доказательствами некоей грязной тайны, маравшей прошлое могущественного вельможи. В обмен на защиту Кэт от барона Йейтс получил привилегию числиться супругом самой красивой и желанной чаровницы лондонской сцены, а это было существенно, учитывая, что любовные предпочтения бывшего пирата не простирались на женщин.

Когда нежданный гость не ответил, Кэт прошла к туалетному столику, села и начала вынимать шпильки из волос.

– Наверняка, стряслось что-то важное. Ведь ты избегаешь меня уже многие месяцы.

– Ты знаешь, почему.

– Да, я знаю, почему.

Себастьян глубоко вдохнул, но это ничуть не уменьшило боли в груди. Не следовало приходить сюда.

– Прошлым вечером кто-то раскроил череп епископу Лондонскому, – оттолкнулся он от стены.

Тонкие пальцы замерли.

– И тебя привлекли к расследованию этого убийства?

Кэт всегда беспокоилась из-за его участия в следствии. Из всех близких Себастьяну людей она больше, чем кто бы то ни было – даже больше, чем Пол Гибсон – знала, какую цену он платит.

– Ох, Себастьян…

– Тетушка попросила, – небрежно двинул плечом виконт.

Склонив голову набок, Кэт встретилась с ним глазами в зеркале:

– Ты же не допускаешь всерьез, что я водила знакомство с достопочтенным епископом?

– Нет. Однако есть предположение, что его шантажировали. Я подумал, ты можешь знать, чем именно.

Когда-то Кэт, чтобы помочь Ирландии, родине своей матери, снабжала секретными сведениями шпионов главного врага Британии – Франции. Выведывание тайн сильных и влиятельных мира сего являлось основой основ шпионского дела. Если бы в прошлом епископа Прескотта имелся опасный секрет, агенты Наполеона в Лондоне не преминули бы его разузнать. Шантаж мог служить могущественным оружием.

Вот почему она сразу поняла скрытый в словах собеседника намек.

– Себастьян, я порвала эти связи много месяцев назад. Тебе это известно.

– Полностью?

– И окончательно.

– Но ты знаешь, у кого можно спросить.

Кэт вытащила из прически последнюю шпильку, позволяя великолепным волнистым локонам водопадом упасть на плечи. Себастьяну пришлось стиснуть кулаки, чтобы удержаться, не протянуть руку, не прикоснуться.

– Да, я могу выяснить.

– Спасибо, – повернулся он к выходу и уже положил ладонь на дверную ручку, когда Кэт окликнула:

– Себастьян…

Девлин оглянулся. Пламя свечей, поставленных по краям туалетного столика, затрепетало на сквозняке, отбрасывая резкие тени на лицо актрисы.

– Как ты? – спросила она. – Только честно.

Себастьяну пришлось сглотнуть, прежде чем он смог ответить:

– Спасибо, хорошо.

– Ты выглядишь похудевшим… каким-то диким, – нахмурились темные брови.

– По крайней мере, – хохотнул он, – я бросил упиваться до полусмерти.

Губы собеседницы не тронула ответная улыбка.

– Несомненное улучшение.

– А ты? – хрипло спросил Себастьян. – Как твой брак?

– Как мне и хотелось, – ответила Кэт. Это могло означать что угодно и ничего.

Виконт тихо закрыл за собой дверь. Он немного постоял в узком коридорчике, вдыхая до боли знакомые запахи апельсинов, театрального грима и пыли.

А затем ушел, и его шаги гулким эхом отдавались в тишине.

* * * * *

Несколькими часами позже Девлин вернулся на Брук-стрит и обнаружил, что его в библиотеке подкарауливает Том.

– Не надо было ждать меня, – буркнул Себастьян груму, с трудом стараясь держаться ровно.

Примечая слегка смятый галстук и опасный блеск во взгляде хозяина, свидетельствующий о многих стаканах бренди, выпитых залпом, Том округлил глаза, но сказал только:

– Нашел я вашего Джека Слейда. Держит лавку на Монквелл-стрит, рядом с Фалькон-сквер, возле Святого Павла.

– Хорошо, – направился к лестнице виконт. – Завтра с утра первым делом отправимся к нему. А теперь лучше поспать.

– Я там соседей порасспросил о нем чуток. Судя по ихним жалобам, у мясника норов из тех, что вы называете скверными. Что у него, что у его сынка Обадии.

Себастьян, поставивший ногу на нижнюю ступеньку, замер:

– Его сына зовут Обадия Слейд?

– Верно. Здоровенный громила, челюсть вперед, волосы рыжие и стрижены так коротко, что видно шрам над ухом, страшенный такой, – мальчик, склонив голову набок, присмотрелся к виконту: – А что? Вы его знаете?

– В Португалии он служил капралом в нашем полку. Будь моя воля, мерзавца бы повесили. А так только всыпали сотню плетей и выгнали из армии.

Лицо Тома внезапно посерьезнело.

– Что такое? – поинтересовался Девлин.

– Говорят, младшего Слейда долго не было в городе. Но с той поры, как вернулся, только и разговоров у него, что про какого-то офицера, лордовского сынка. Обещает, мол, когда повстречается с ним – прикончит на месте.