Что остается от небес

ГЛАВА 34

Геро застыла, приоткрыв губы в быстром, успокаивающем вдохе. Но поразительное хладнокровие ей не изменило.

– Ума не приложу, о чем вы, милорд Девлин.

– Может, продолжим нашу беседу в каком-нибудь менее людном месте? – предложил Себастьян. – Позволите сопроводить вас к ужину?

– Не думаю, – мисс Джарвис многозначительно повела вокруг взглядом. – Кажется, мы и так привлекаем к себе излишнее внимание. Будет лучше, если вы пригласите меня на танец.

– На танец? – переспросил виконт с выражением, средним между удивлением и ужасом.

– Да, а что? – Геро наградила собеседника ледяной улыбкой и подала руку. – Благодарю вас, милорд.

Ему ничего не оставалось, как только провести даму на площадку, где танцующие уже выстраивались в две длинные линии.

Они встали лицом друг к другу на расстоянии примерно шести футов: Себастьян – в ряду джентльменов, Геро – среди дам.

– Знаете, ваше предположение совершенно ошибочно, – обронила мисс Джарвис.

Небольшой оркестр начал играть. Нежная мелодия скрипки еле пробивалась сквозь гул голосов, наполнявший бальный зал. Джентльмены поклонились. Дамы присели в изящном реверансе. Виконту пришлось дожидаться, пока наступит черед их пары сойтись по центру, чтобы шепнуть:

– Вряд ли танцевальная площадка является подходящим местом для такого разговора.

Улыбка Геро стала шире:

– Учитывая обстоятельства, полагаю обстановку вполне соответствующей.

Покружившись спиной друг к другу, танцоры после подскока развернулись против часовой стрелки.

– Вы же понимаете, здесь я не могу выражаться свободно, – буркнул Себастьян.

– Неужели? – Геро, отдаляясь, через плечо одарила партнера ехидной усмешкой. – А что бы вы сказали, милорд, если бы могли?

Повинуясь рисунку танца, Девлин был вынужден отойти. Толстяк в рубашке с высоченным воротником неодобрительно шикнул на виконта, подавая знак, что поворачивать следовало направо, а не налево. Себастьян мог только сверлить мисс Джарвис взглядом на расстоянии, пока танец снова не свел их.

– Вы говорили, что последствий не выявилось.

Геро отступила вправо, приподнимаясь и опускаясь в изящном глиссе[52].

– Говорила.

Два скользящих шага – и виконт оказался позади партнерши.

– Хотите убедить меня, что вовсе не ваше… – он запнулся, подбирая слово, – положение явилось предметом встречи епископа с Маккейнами?

Танцоры вновь сошлись, соприкасаясь правыми плечами.

– Мое «положение»? – Геро подняла брови в притворном недоумении. – О чем вы, милорд?

– Не стройте из себя дурочку, мисс Джарвис. Я отлично знаю, что вы вовсе не такая.

Сделав оборот в элегантном прыжке, баронская дочь уперлась мыском в пол.

– Разве тогда вы не должны знать, что не следует заводить со мной подобную беседу в столь неподходящем месте?

Толстый идиот с высоким воротничком снова зашипел на Себастьяна, и тому пришлось, скрежетнув зубами, продолжить движение.

– Не собираетесь кататься в Гайд-парке завтра утром?

– Пожалуй, нет, – ускользнула в повороте партнерша.

– В таком случае, когда мы сможем продолжить наш разговор?

– Не вижу смысла когда-либо его продолжать, – мисс Джарвис грациозно пригнулась, уходя в сторону. – Ваше предположение – если я правильно вас поняла – ошибочно.

Себастьяну пришлось снова ждать сближения, чтобы проворчать:

– А вы бы признались, окажись оно верным?

Геро обернулась, описав носком туфельки круг:

– Разумеется, нет.

Музыка стихла, и мисс Джарвис присела в глубоком реверансе вместе с остальными дамами.

– Доброго вечера, милорд, – обронила она, оставляя виконта на краю танцевальной площадки – недовольного, раздосадованного и глубоко обеспокоенного.

* * * * *

Когда Себастьян наткнулся на лорда Квиллиана, тот как раз прощался с компанией приятелей в зале клуба «Брукс», известной под названием «Иерусалимская палата»[53].

– Лорд Девлин, – поприветствовал виконта престарелый денди, выглядевший ослепительно в шелковом вечернем плаще и складной треуголке. – Если вы надумали присоединиться к облапошиванию бедного раскаявшегося грешника, то опоздали. Я решил на сегодня остановиться, пока еще не прозакладывал свои поместья.

Спутники барона разразились хором беззлобных грубоватых подшучиваний.

– Неудачный вечер за картами? – предположил виконт.

– Я бы сказал, не настолько удачный, чтобы хотелось продолжать. Этот ужасный дождь наконец-то прекратился, не так ли? – Квиллиан недоверчиво прищурился на ночное небо.

– Похоже, что так.

– Вот и славно. Прогуляетесь со мной, милорд?

– Неужели вы внезапно ощутили неодолимую тягу к моему обществу? – поинтересовался Себастьян, когда они вышли из клуба.

Барон помахивал своей эбеновой тросточкой, держа ее двумя пальцами.

– Не совсем. Однако мне любопытно узнать, как продвигается расследование убийства епископа Прескотта.

– Вот как? А почему вас интересует это дело?

– Я прекрасно понимаю, что попал в число подозреваемых, – фыркнул лорд Квиллиан. – И надеюсь услышать, что вы нацелили свое дознание на кого-нибудь другого.

– По правде говоря, наоборот.

Ладонь собеседника крепче сжала серебряный набалдашник застывшей на полувзмахе трости.

– И что сие означает?

– Что я выяснил личность таинственного жертвователя, финансировавшего строительные работы преподобного Эрншоу в церкви Святой Маргариты.

– Ах, это, – изящно описав полукруг, тросточка снова принялась покачиваться взад-вперед.

– Да, это.

Спутники некоторое время шли молча. Шаги отдавали гулким эхом по мокрой и темной улице.

– Возникает вопрос: с какой целью? – заговорил виконт.

– Кажется, действительно возникает.

Себастьян издал негромкий смешок:

– Думаю, вы знали, что сэра Нигеля закололи в церковной крипте и оставили гнить там на все эти годы.

– Знал? Не совсем так. Но у меня и впрямь имелась определенная теория.

– Вы считали, что Френсис Прескотт убил собственного брата из-за наследства? Наследства, которое он потерял после рождения племянника?

– По-моему, этот вывод возникает сам собой, – покосился на собеседника барон. – Вы не согласны?

– Если честно, не знаю.

Квиллиан хмыкнул и продолжил путь.

– Чего вы надеялись добиться? – поинтересовался Девлин.

– Полагаю, расчет очевиден. Если я прав, и гниющий труп сэра Нигеля действительно обнаружится в крипте, тогда подозрение неизбежно падет в первую очередь на священника, ответственного за решение замуровать склеп.

– На Френсиса Прескотта.

– Именно, – согласился спутник.

– И каков же был замысел? Вынудить епископа защищаться от неизбежных обвинений в братоубийстве, дабы не оставалось времени на проталкивание в парламенте законопроекта об отмене рабства?

– Что-то вроде этого.

– Не слишком ли ненадежная комбинация?

Лицо престарелого франта растянулось в скупой улыбке:

– Я ведь игрок.

– Верно, – кивнул виконт. – Только напрашивается соображение, что риск потерпеть неудачу был бы гораздо меньше, знай вы доподлинно, где лежит труп баронета.

– Не вижу, откуда я мог бы это узнать. Если только вы не предполагаете, что я собственноручно умертвил сэра Нигеля и бросил тело в крипте, – состроил гримасу вельможа. – Многообещающая версия, тут я с вами согласен.

Барон прошел несколько шагов и добавил:

– Загвоздка в том, что у меня не имелось причин убивать старшего Прескотта. Мы были едва знакомы. Чрезвычайно, знаете ли, дурного тона был субъект.

– Разве вы оба не состояли в «Клубе адского пламени»?

– Милейший лорд Девлин, – сузились глаза подтоптанного франта, – этот клуб вовсе не являлся закрытым. В нем насчитывались сотни членов.

– Но не в узком кругу избранных. Как они назывались?

– «Апостолы», – ответил Квиллиан и добавил, вздохнув: – Сколь ни огорчительно это признавать, но лично я никогда не входил в этот избранный круг. В то время я был всего лишь бедным вторым сыном, пару лет как закончил Оксфорд и пытался пробить себе дорогу в жизни.

– Правда? И чем же именно вы занимались?

Барон остановился возле парочки скучавших у паланкина носильщиков, которые при виде клиента тут же вскочили, хватаясь за жерди.

– О, то тем, то сем, – неопределенно взмахнул денди кистью, затянутой в белоснежную перчатку. – А теперь, боюсь, я переоценил свои возможности переносить ночной воздух. Доброго вам вечера, милорд, – и, зажав в кулаке трость, проворно забрался на сидение.

Налетевший прохладный ветер взметнул фалды Себастьянового фрака и обдал виконта запахами города: острым духом мокрой мостовой и разогревшихся масляных фонарей, к которому подмешивалось слабое, но вездесущее зловоние нечистот.

Девлин с минуту постоял, наблюдая, как носильщики поднимают паланкин и трусцой удаляются. А затем повернул в сторону Брук-стрит, и его одинокие шаги отдавались громким эхом в ночной тиши.

* * * * *

ВТОРНИК, 14 ИЮЛЯ 1812 ГОДА

На следующее утро Геро сидела в библиотеке, окруженная грудами книг и бумаг, когда в комнату вошел отец.

– Милостивый Боже… Опять за свое? – подняв переплетенную копию официальных сообщений, барон нахмурился: – Что это?

Дочь отложила перо:

– Я составляю список людей, которые тридцать лет назад служили в министерстве иностранных дел либо состояли в свите короля.

– Ищешь «Алкивиада»? – довольно прищурился лорд Джарвис.

– Да.

– Думаешь, это он порешил твоего епископа и его братца?

– Считаю такое возможным.

– Правда? А я вот считаю, что изменник мертв.

– Поскольку вам не удалось его выявить?

– Именно.

– В таком случае, почему, по-вашему, Френсиса Прескотта убили в том же склепе, что и сэра Нигеля?

– Возможно, у кого-то своеобразное чувство юмора.

– Не вижу в этом ничего смешного, – возмутилась Геро.

– Знаю-знаю, – помрачнел барон. – Это меня и тревожит.

* * * * *

Себастьян просматривал отчет управляющего имением, когда услышал вежливый стук в парадную дверь. Стоял теплый ясный день, и виконт распахнул окна для летнего ветерка и аромата свежевыпеченного хлеба из соседней лавочки. Из холла донеслись приглушенные голоса, и минуту спустя Морей провел к хозяину Лавджоя.

– Сэр Генри, – поднялся с места виконт, – какая приятная неожиданность. Пожалуйста, присаживайтесь.

Крепко сжимая обеими руками круглую шляпу, маленький магистрат церемонно поклонился и кашлянул:

– Благодарю вас, но я не могу задерживаться.

Девлин смотрел, как сэр Генри лезет во внутренний карман и достает пачку ветхих, пожелтевших бумаг. По мрачному виду магистрата Себастьян понял, что его миру суждено сейчас необратимо измениться.

– Вчера я заглянул в министерство торговли, – сообщил Лавджой. – Никакой «Альбатрос» не отплывал из Портсмута ни в январе, ни в феврале 1872 года. Однако судно с таким названием отправилось из Лондона двадцатого декабря 1871 года. Пунктом назначения указан Нью-Йорк.

Магистрат положил пакет на край письменного стола. Взгляды друзей встретились, и сэр Генри первым отвел глаза.

Залегло тягостное молчание. Девлин поднял и развернул потрескивавшую от давности бумагу. Быстрого взгляда на столбик имен оказалось достаточно.

Лорд Чарльз Джарвис. Сэр Нигель Прескотт. Алистер Сен-Сир, граф Гендон.

Себастьян глянул на магистрата:

– Это же оригинал списка пассажиров.

– Да, – снова кашлянул сэр Генри. – Должно быть, совершенно случайно прихватил его с собой. Надеюсь, я могу для пущей сохранности оставить бумаги у вас?

Стиснув зубы, виконт кивнул. Он ни минуты не сомневался, что Лавджой сразу же понял всю значимость своего открытия. Прошло пару мгновений, прежде чем Себастьян сумел произнести:

– Спасибо.

– Милорд, – магистрат опять отвесил один из своих неуклюжих поклонов и повернулся к выходу.

В дверях он оглянулся, словно намереваясь что-то сказать. Затем, должно быть, передумал, лишь нахлобучил шляпу на лысую макушку и ушел.