Что оставит ветер

2. По горящим мостам

Кап. Кап. Кап.

Звук, кажется, проникал прямо под черепушку, вонзаясь острой иглой напрямую в мозг.

Олег раздражённо встал, вышел в кухню, хлопнул рукой по рычагу крана — ну да, не закрыт до конца. Открыл холодильник, пошарил глазами по полкам — ну, не мышь повесилась, конечно, еда найдётся, а вот холодного попить ничего нет. Обычно в холодильнике всегда болталась бутылка-другая холодного пива, а то и что покрепче, но после событий недельной давности Олег решил, что со спиртным пора завязывать. Вернулся к раковине, пропустив струю холодной воды, налил в кружку, на стенках которой было черно от неотмытого чая из пакетиков, выдул залпом. Немного отпустило.

Некоторые выпадения из реальности случались и раньше — особенно после попоек с друзьями, но вот такого, чтобы из памяти начисто испарились события чуть ли не нескольких дней — это уже выходило за рамки.

Что, в конце концов, произошло? А чёрт его знает. Память словно стёрли влажной тряпкой. И самое удивительное — такое ощущение, что эти несколько дней Олег провёл в полном одиночестве, ни с кем не встречаясь!

Ольга, напарница по работе, которую парень попытался аккуратно распросить, в своей обычной говорливой манере сообщила, что Олег на работе вёл себя как обычно, ну разве что тупил иногда. Ну… это бывает. Хотя, если разобраться, бывает, если голова занята какими-то мыслями, не относящимися к работе.

Вопрос — какими?

И более актуальный вопрос — почему я в эти злополучные выходные ни с кем не встречался? Ни с Лёхой, ни с тем же Пашкой? Все ж выходные проводим вместе, особенно в такую отличную погоду! Под конец апреля природа, похоже, вспомнила, что давно уже весна, и сейчас стояла жарища, непохожая на начало мая.

Ну ладно. А остальное?

Андрюха, сосед сверху, утверждал, что видел меня поутру с какой-то девчонкой. И она ночевала у меня, это точно — запах незнакомого шампуня из подушки выветрился не сразу. Но почему-то я спал не с ней, а в спальнике, рядом, на полу! И это у себя дома!

В прихожей, на коврике, ехидно добавил внутренний голос. И пропел тоном солиста «Агаты Кристи»:

Тоже за рамками. Не говоря уж о том, что баб я не водил домой довольно давно, я их водил, вообще-то, не для того, чтобы они спали на моём диване, а я — рядышком на полу…

Андрюха… Андрюха сказал, что в то утро в подъезде кто-то умер, я и вроде как даже видел это. Кто, как? Не помню. Полицейские, кстати, заходили на днях — две заморенного вида девчонки в форме. Наверное, на лице Олега явно были написаны последствия, похожие на таковые прошедшей пьянки, поэтому даже вопросами не сильно доставали — нет, не видел, не помню… Олегу показалось даже, что они посмотрели на него то ли завистливо, то ли презрительно. Чёрт, всё в голове спуталось.

Олег вернулся к ноутбуку, плюхнулся на диван.

Почему девчонка спала на диване, а я — нет? Кто она такая вообще? Можно было бы расспросить Андрюху, но особо тесно с соседом Олег никогда не общался, поэтому подходить с вопросом «у меня тут провалы в памяти, с кем я был вчера?» было как-то не кошерно.

И ещё — фотографии.

От «выпавших выходных» на мобильнике осталось несколько фотографий. Какой-то дом, смутно знакомый по силуэту, но явно не из нашего города. Получается, я уезжал? Куда и почему? Снято-то в рабочий день. Ещё несколько снимков — улица, какой-то густой лесопарк, детская площадка… Тоже явно не у нас в городе снято, тем более — на деревьях уже есть листва, а её на тот момент ещё не было. Дальше… это уже наш парк, но снимки совершенно бессмысленные — просто, такое ощущение, щёлкал всё вокруг. Зачем?

Олег листал фотографии на экране ноутбука — хотя, наверное, незачем их было копировать сюда, на мобильнике смотрится лучше. Камера у смартфона не ахти, зерно лезет…

Вот он, гвоздь программы. Снимок явно сделан в кафе в торговом центре напротив парка… опять этот чёртов парк.

Девушка, причём совершенно незнакомая. И ладно бы незнакомая — более того, совершенно не в моём вкусе, в который раз подумал Олег. Снимок отвратительный, сделан явно украдкой и при плохом освещении, девушка смотрит куда-то вбок. Идиотский хвостик, волосы с плохо прокрашенными корнями, бадлонка с высоким воротом, очки с толстыми стёклами, ободранный лак на ногтях… И снимал ведь однозначно я! Кто это такая, откуда она взялась? И не она ли была у меня той ночью?

Ну, если она — тогда ясно, почему я лёг отдельно, хмыкнул Олег.

Опять кольнуло, словно от капающей воды. Снова навалилось странное чувство — словно весь мир сконцентрировался в этой несуразной и некрасивой девчонке. В прошлый раз, когда Олег просматривал это фото, ощущение было абсолютно таким же…

Какого хрена, а? Кто это вообще такая?

Хотя, если подумать, есть простейший способ. Как говорил один литературный персонаж, «Единственное, что люди дают бесплатно — это советы».

Олег пробежал пальцами по клавиатуре, пару раз щёлкнул мышкой, открывая в соцсети сообщество местных сплетен. Вот сейчас и узнаем…

Загрузил фото, напечатал, старательно допуская ошибки: «кто знает что за девушка? очинь понравилась хочу познакомится», нажал «Отправить». Риска никакого, такие посты вывешиваются анонимно. Глядишь, через часик-другой опубликуют, там и посмотрим.

Что бы ещё проверить? А, вот — запросы в поисковике! Ну-ка…

Спустя час Олег откинулся на спинку дивана, ничего не понимая.

В истории поиска нашлось четыре имени.

Вольдемар Шустер.

Владимир Шустров.

Софья Николаевна Матвейко.

Георгий Владимирович Клёсов.

Самым удивительным оказалось то, что по этим именам интернет не находил вообще ничего. Точнее, совпадения были, но неполные, и уж точно не было и в помине ни одного результата не то что в родном городе, но даже в области.

Кто эти четверо? Почему я искал по ним информацию? Почему я, чёрт возьми, вообще стал искать информацию по несуществующим людям?

Кстати — скорее всего, не четверо, а трое. Первые два имени наверняка принадлежат одному и тому же человеку — слишком уж схожи. А толку, результатов-то все равно нет — точнее, по «Владимиру Шустрову» их слишком много, так что тоже мимо.

А женское имя всего одно — Софья свет Николаевна. Ну и имечко… хотя, если предположить, что на фото именно госпожа Матвейко — она примерно того же возраста, что и сам Олег, те же 26 лет плюс-минус год-другой, а тогда уже пошла мода на «классические» имена.

Или я усложняю?

Может, все имена вообще не имеют никакого отношения к стёршейся из памяти неделе? Но я ведь искал их… почему? Что произошло в эти дни?

Выскочило оповещение внизу экрана — «Ваш пост опубликован». Ну и хорошо, посмотрим, кивнул своим мыслям Олег.

Завибрировал телефон на столе — звук был выведен на минимум. Парень мельком глянул на экран — Лёха. К чему это он? А, сегодня ж пятница.

— Олежек, привет! Ну чё, готов?

— К чему? — не сразу сообразил Олег.

— К боулингу! Или ты опять уходишь в подполье?

Точно же. На днях ребята говорили про боулинг. Это ж опять пить… а, чёрт с ним, хоть мозги подрасчищу.

— Пардон, туплю, — Олег встал, потянулся. — Заезжайте!

Игра пошла неплохо. Кристина, Пашкина подруга, первым же ударом выбила страйк — как выяснилось, впервые в жизни, — и это дало импульс всему остальному. Настроение пошло вверх, неважное пиво по бессовестным ценам лилось рекой, трёп шёл обо всём на свете, и, похоже, Олега стало «отпускать». Произошедшее начало казаться каким-то дурным сном, несмешной шуткой разума.

С гулом катились тяжёлые шары, со стуком разлетались кегли, негромко матерился промахнувшийся Лёха, радостно визжала выбившая больше половины Кристина, хрустели солёные сухарики… жизнь шла своим чередом.

Домой Олег засобирался сразу после полуночи — потянуло в сон, видимо, из-за прошлого нервяка. Такси ожидаемо не оказалось — вечер пятницы, а что вы хотели, — и Олег, перебрав телефоны всех таксофирм и, получив везде ответы «ну, минут сорок, полчаса минимум», набрал номер полуподпольных частников. Обычно у них машин не было — сказывалась цена на треть ниже «официалов» и малое количество машин вообще, но в этот раз пообещали прислать машину сразу.

— Посидел бы ещё полчасика, поехал бы нормально, — недовольно протянул Пашка, вышедший проводить Олега, а заодно и покурить. Подъехавший старенький белый «логан» со следами ржавчины и надписью вдоль борта «На Берлин!» его явно не впечатлил.

— Не, пора на боковую, — уверенно ответил Олег. — Давайте, до завтра!

Он бухнулся на сиденье, захлопнул дверь, назвал адрес, привычно потянулся за ремнём безопасности, но его не оказалось.

— Да не суетись ты, ГАИшников нет, — махнул рукой водитель, пожилой дядька. — Тут ехать 10 минут…

Строго говоря, ехать было минут 15, а то и все 20, но водителю, как говорится, виднее.

Водитель явно свое дело знал — лихо развернулся задом, вырулил на светофор, уже не работающий по причине позднего времени и, оказавшись на главной, сразу дал по газам. В несколько секунд догнал еле плетущийся автобус («Можно было и на общественном доехать», — вяло подумал Олег, борясь с желанием задремать), резким рывком пошёл на обгон…

В глаза сверкнуло фарами встречной.

Олег не успел даже испугаться. Мозг вспомнил про отсутствующий ремень, сознание в доли секунды нарисовало тело, пробивающее головой лобовое стекло, все фибры души пожелали быть где угодно — но только не здесь…

Обдало холодом, и в следующее мгновение Олег уже катился по асфальту, судорожно прикрывая голову руками.

Как всё болит… Сколько времени прошло?

Олег с трудом встал, отковылял за поребрик. Темнота, фонари, как всегда, еле светят — для белых ночей рановато. Вытянул из кармана смартфон — 20 минут первого. Значит, всё произошло только что…

А что произошло?

Я сел в такси. Точнее, не в такси, а к частнику. Блин, никогда больше не поеду с частником! Он пошёл на обгон, появилась встречная… что дальше?

Дальше я уже катился по дороге.

Была авария? Меня выбросило из машины? Где я вообще?

Так, перекрёсток с улицей Культуры — вон он, только его проехали… авария тут и была.

Тогда я должен был вылететь под колёса автобуса, который мы как раз обогнали! Я ж сейчас на правой стороне по ходу движения.

Фигня какая-то. Это что, был сон? И я спьяну вывалился из машины?

А голова-то трезвая — хмель почти выветрился, несмотря на пару литров выпитого пива. Из-за стресса, что ли?

Олег отряхнулся, ощупал себя. Вроде ничего не сломано, хотя синяки, конечно, будут… Отошёл в сторону, прислонился к одному из растущих вдоль дороги тополей.

Куда теперь? Наверное, стоит признать, что идея поездки была неудачной. Проще всего вернуться к ребятам — благо отъехал-то недалеко, метров четыреста максимум. Угораздило же нарваться на такого джигита… или это всё же был сон? Ну тогда тоже молодец шоферюга — у него пассажир из машины вывалился, а он преспокойно уехал.

Встряхнувшись, Олег зашагал обратно к развлекательному центру с боулингом. Вдруг замедлил шаг…

Почему-то он был уверен, что здесь, на углу Космонавтов и Культуры, был построен новый трёхэтажный дом, в который по проекту реновации жилья планировалось переселить жителей деревянных домов. В голове почему-то отложился нелепый куб дома без балконов, с часто натыканными окнами, а в мозгу — отзывы заселившихся, утверждавших, что новое жильё гораздо хуже тех «деревяшек», из которых их выселили…

Глюк какой-то. На углу стоял хорошо знакомый одноэтажный деревянный дом с яблоневым садом, дальше по улице Культуры — ещё один… Неужто вся эта «реновация жилья» померещилась? Магазин напротив — на месте, дом напротив — на месте, вон бывшая кафешка, переделанная в «Сбербанк»… Ну офигеть просто. Олег ущипнул себя за руку, поморщился — плечо и без того болело, и зашагал дальше, в очередной раз твёрдо решив завязывать со спиртным.

Услужливо раздвинувшиеся стеклянные двери пропустили парня внутрь ТРЦ. Эскалатор в связи с поздним часом уже не работал, и Олег поднялся на третий этаж по лестнице. Из боулинга слышались удары и голоса…

Вот только компании там не было. Все четыре дорожки были заняты незнакомыми людьми.

Ну шикарно. А говорили — дескать, ещё долго тут пробудем… Зря только возвращался.

Олег сел за свободный столик. Подумав, мысленно махнул рукой, встал, взял пива, вернулся. Вытащил смартфон с твёрдым намерением позвонить кому-нибудь из ребят… а потом подумал — а смысл? Набрал такси, заказал машину, ничуть не удивившись, что придётся ждать всё те же полчаса, а то и минут сорок.

Чем бы заняться? А, я ж вывешивал фото загадочной незнакомки. Ну-ка, ничего не написали?

Логин в соцсеть почему-то не прошёл. Возможно, в другой раз Олег махнул бы рукой, но сейчас, после нервяка и пива, ему, что называется, «шлея попала под хвост». Недолго думая, он зарегистрировался заново, вбил новый пароль и, дождавшись подтверждающей СМСки, вошёл в соцсеть. Появилось странное чувство — пустой профиль, надо же… Так, где там сообщество? А, вот оно. Но… моей записи нет! Удалили, гады — я ж видел, что она уже была опубликована…

С трудом соображая, зачем он это делает, Олег упрямо продублировал свою запись, правда, на этот раз уже не пытаясь маскироваться под неграмотного. Отправил — и почти сразу пиликнуло, что запись опубликована. Ну-ну, подождём, пьяно улыбнулся парень, пролистывая ленту с городскими сплетнями. Ничего интересного, всё одно и то же — найдена банковская карта, потерялась кошка, плохие дороги в городе…

Вернулся к своей записи. О, комментарии уже есть…

Ткнул на просмотр… и остолбенел, машинально делая скриншот.

«Ой, Соня! Где это она?»

«Сонечка Матвейко»

«О, у Сони новый воздыхатель!»

«Соня, на Калинина живёт»

Ну и куча проходных бессмысленных комментариев от желающих похохмить — куда ж без них.

Так. Получается, девушка на фото — действительно Софья Матвейко, информацию о которой я искал в интернете. И живёт недалеко от меня — на параллельной улице. Ничего не понимаю… почему я в интернете по ней ничего не нашёл?

Запиликал телефон — номер незнакомый… Оказалось, подъехало такси. Отодвинув пустую бутылку, Олег пошёл к лестнице, на ходу открывая поисковик.

Машина оказалась привычной вишнёвой «нексией», водитель ничуть не выглядел долбанутым джигитом, как тот, прошлый. С самого начала надо было подождать полчаса… Поспешишь — людей насмешишь.

Назвав адрес, Олег привычно уже вбил имя в поисковик… и удивился ничуть не меньше. Информации было навалом — судя по всему, Софья Матвейко засветилась во всех соцсетях.

Мистика какая-то. Несколько часов назад не было ВООБЩЕ ничего! Ну-ка, а остальные, как их там…

А этих нет. И правда мистика.

Машина неслась по пустынным улицам города, миновала реку, промчалась под путепроводом железнодорожного моста… Мысли в голове Олега разбегались.

Вот и дом. Олег протянул водителю пятисотку, не глядя сунул в карман сдачу, поблагодарил… пошатнулся, опёршись на железную дверь подъезда.

Домой. Домой. Как-то слишком уж много непонятного. Домой, в постельку. Домоооой…

Парню показалось, что он падает, почему-то пробил озноб — и тут же отпустило. Нет, всё в порядке, так и торчу, опираясь на дверь. Таблетка домофона… всё!

Из последних сил скинув обувь, куртку и джинсы, Олег рухнул на неразобранный диван и моментально уснул.

— Неправильный опохмел ведёт к длительному запою, — пробурчал Олег себе под нос, стоя в душе. Раз в кои-то веки он радовался, что ни капли спиртного в доме нет — иначе наверняка бы не удержался, особенно в субботу. С утречка…

Всё тело болело. На правом плече красовался огромный синяк, переходящий в кровоподтёк, на голове налилась шикарная шишка, бёдра тоже были в синяках и ссадинах. Олег смутно помнил, как катился по асфальту — а, ну да, я, похоже, вывалился спьяну из машины такси, а водила, вот гад, не заметил и уехал… Шахид-такси, точно. Больше никогда не поеду непристёгнутым. Странно, что голова не болит и не кружится — но это плюс, значит, обошлось без сотрясения.

А вот эти стремительно надвигающиеся фары встречной… было это или нет? Да ну. Приснилось.

Прохладная вода барабанила по ноющему телу. Надо хоть сходить в аптеку, купить какую-нибудь мазь от ушибов… Давно так не расшибался. Хорошо ещё, что был поддавши — тело расслаблено, а то вообще костей бы не собрал.

Парень выключил воду, с трудом вытерся — больно, зараза… Натянув шорты, прошлёпал на кухню, включил электрочайник. Не сразу услышал за его шумом, как пиликает забытый в брюках мобильник — пока дошёл и вытащил, абонент уже отключился.

Пашка. Причём от него же пять пропущенных. Пять! И ещё три от Лёхи, и один незнакомый — скорее всего Кристина, Пашка говорил, что у нее номер оканчивается на четыре единицы. Что они, с цепи сорвались? В 10 утра в субботу, да ещё и после вчерашнего?

Что-то новенькое, подумал Олег, набирая Пашку. Тот ответил моментально, не прошло и одного гудка:

— Живой?

— Ну… не вполне, — Олег чихнул. — Больше столько пить не буду. И стоило ради этого звонить в такую рань?

— Придурок, ты ВООБЩЕ живой? Машина, на которой ты уехал, попала в аварию, вся в мясо! — голос обычно безразличного Пашки аж звенел. — Глянь, все местные группы об этом пишут!

Пашка ещё что-то говорил, но Олег уже не слышал. Ощущение было таким, словно огрели по голове тяжёлой подушкой.

Машина попала в аварию.

И я ВИДЕЛ эту аварию. Это был не сон. Я в момент аварии был в этой машине.

Но почему я оказался на дороге и почему я жив? В лобовом от меня должно было остаться мокрое место.

Пашка отключился — то ли сказал всё, что собирался, то ли понял, что Олег не реагирует. Олег аккуратно, очень аккуратно положил телефон на столик строго параллельно краю. Сел за ноутбук, открыл ленту местных сплетен…

Ну точно — фотографии. Мобильники есть у всех, фотографий любого происшествия теперь много… Тот самый белый «логан» с патриотической надписью, смят практически в лепёшку. Ох ты… оказывается, навстречу попался грузовик — а их на Космонавтов вообще не должно было быть, там знак стоит… Передних дверей у легковушки попросту нет — всё вмято, точно Пашка сказал — «в мясо»…

Как я умудрился выбраться? Понятно, почему ребята психовали — Пашка же видел машину, в которую я садился. Вот она, и это однозначно она.

Получается, я как-то выпрыгнул перед самим ударом, и умудрился не попасть под автобус.

Олег листал фотографии… и вдруг замер.

А вот это уже в голове не укладывалось.

На одном из снимков хорошо был виден дом на заднем плане. Белый кубообразный «муравейник» с часто натыканными окнами. Тот самый, построенный по программе реновации жилья.

Какого фига? Он и правда построен? Но я ж в ту ночь своими глазами видел одноэтажные деревяшки, яблоневый сад! Блин, я даже помню запах молодой листвы!

Парень вскочил, нервно прошёлся по комнате. Схватив телефон, набрал Пашку:

— Привет! Слушай… спасибо, что волновались. Нет, ни фига не помню, помню только, как из машины вывалился. Ну…наверное, до удара как-то успел. Не, какая, нафиг, травматология — заколебут потом милицией! Слушай, это… ты не помнишь, этот белый дом на углу когда построен? Да хэзэ, что-то в голову пришло, дурь всякая лезет… Ага, спасибо.

Так. Ну, то, что дом не могли построить за утро, и так ясно. Строили его последнюю пару лет. Тогда возникает вопрос…

Где я вообще был?

А может, это вообще был сон? Я спокойно доехал до дома, лёг спать, а потом уже тот же таксист-частник попал в аварию? Вообще не со мной?

Да. Скорее всего, так и есть.

Олег глубоко вздохнул, вернулся на кухню, потрогал чайник — горячий… Налил чай, вытащил из шкафа пачку с дешёвыми «магнитовскими» вафлями — нормально завтракать никакого желания не было. Вернулся к ноутбуку.

Так, я ж объявление вывешивал, с той девчонкой. Ответили что-нибудь?

Ответили, хмыкнул внутренний голос. Забыл, что ты читал там, рядом с боулингом?

Угу. Это же был сон. Вот оно, моё объявление, с ошибками написанное, опубликовано далеко не посреди ночи — как раз тогда, когда мы ехать в боулинг собирались… В комментах — одни остряки. Ни слова про девушку.

А там, во сне, писали, что она и есть Софья Матвейко…

М-да, Олежа, качественно у тебя крыша едет. Сон как вторая реальность — замечательно! Интересно, что бы сказали Лёха или Пашка, если бы я там, во сне, им позвонил?

Пройтись, проветриться, что ли? Погода вроде хорошая. В тот же парк, например — благо он рядом.

При мысле о парке отчего-то зазнобило, но Олег отогнал ощущения. В конце концов — не тупить же на скамейке во дворе? Так… можно дешёвых семечек купить, там голубей навалом.

Еле удержавшись, чтобы вместе с семечками не купить и пива, Олег вышел из магазина в парк. Было довольно тепло, хотя с реки тянуло прохладой. Олег прошёл мимо недавно обновлённой набережной, выбрал более-менее чистую скамейку — обычно после вечера пятницы большинство скамеек было загажено тусующейся «на природе» гопотой.

Голуби на семечки налетели моментально — сам Олег «семки» не любил, предпочитая сухарики и чипсы, а вот покормить этих летучих крыс да поприкалываться, как они лезут по головам друг друга, ничего не замечая вокруг, хоть голыми руками их хватай — это да, это можно.

Мимо скамейки прошествовала стайка пенсионеров — по выходным они оккупировали парк довольно плотно, собираясь группами и что-то обсуждая. Иногда те же группы собирались у памятника Ленину на одноимённой площади по соседству — не иначе, вспоминали минувшие дни, потому что до импровизированных митингов вроде как не доходило. Олег безразлично проводил их взглядом… и вдруг опять почувствовал дрожь. Отчего? Вон тот, в плаще, с выправкой бывшего военного… Интересно, кто это? Совершенно незнакомый, на Олега тоже никакого внимания не обратил…

Игры разума.

Олег бросил голубям ещё семечек, вытянул из кармана смартфон. Блин, соцсеть почему-то разлогинена…

Ты во сне регистрировался и логинился заново — забыл? — съехидничал внутренний голос.

Угу. Во сне. Да. Заткнись, ты, шизофрения внутренняя, — буркнул про себя Олег, вбивая пароль.

Ничего нового. В сообществе обсуждают аварию — давненько в городе подобного не было, а люди до крови охочи во все времена. Кто-то зовёт кататься на велосипедах, кто-то отдаёт котят… Жизнь идёт своим чередом.

Интересно, а зачем я делал фотографии в парке?

Швырнув урчащим голубям остатки, Олег бросил пакетик из-под семечек в урну и встал. Снимал я вооон там. Пойти посмотреть?

Он медленно пошёл по аллее, на ходу листая фото на телефоне…

Упс.

А это что ещё такое?

Фотографии моментально вылетели из головы. Очередной картинкой в галерее оказался скриншот.

Та самая фотография девушки, что я выкладывал в соцсети. Только вот выложена, судя по времени на скриншоте, около часу ночи… А под ней — комментарии:

«Ой, Соня! Где это она?»

«Сонечка Матвейко»

«О, у Сони новый воздыхатель!»

Дальше не поместилось, но Олег почему-то подумал, что мог бы поклясться, что следующий комментарий — «Соня, на Калинина живёт».

Голову кольнуло болью, как от ввинчивающегося бурава.

Так эти ночные посиделки в соцсети и правда были? Но… как и где?

Может, это чья-то мистификация или шутка? Угу, у меня на телефоне материализовался мой же сон… чушь какая. Может, мне это мерещится? Как бы проверить… а, вот!

— Парни, подойдите на пять сек! — позвал он двоих подростков, идущих мимо, и, когда те подошли, сказал чуть виновато: — Парни, я это, очки не взял, можете комментарии прочитать?

М-да, подумал Олег, когда подростки, прочитав вслух комментарии, пошли дальше. Это точно не глюк — это вижу не я один… Что нам это даёт? Да ничего. Ничего не даёт — потому что ничего не объясняет.

Так, ладно. Я хотел посмотреть фотографии. Вот, здесь оно и снято — вон ограда новой набережной, вон старая детская площадка, хорошо видны мощёные недавно дорожки… К чему это снято? Непонятно.

Олег брёл дальше, на ходу листая фотографии.

Вот этот дом, девятиэтажка. Где я это снял?

Он задумчиво поднял глаза… посмотрел на фото… Ещё раз на то, что перед глазами…

Не может быть.

Ночной снимок был однозначно сделан здесь, ну или чуть сместившись в сторону. И на нём этот самый дом, огромная девятиэтажка с торговым первым этажом, по прозвищу «Монолит», стоящая недостроенной последние лет тридцать.

Вот только на фотографии дом достроен — светятся огни в некоторых окнах, горит подсветка витрин… Ну точно, он — вон виден дом по перпендикулярной улице. А вот кубика торгового центра с кафе, кинотеатром и «магнитом», пристроенного к нему, нет, нет и стоянки рядом. Но это однозначно то самое место.

Как это произошло?

Как я умудрился сфотографировать то, чего не существует? Причём это явно сделал именно я! Кто ж ещё мог снять моим мобильником…

Нет, всё. Домой, и отсыпаться. Можно зайти в магазин, купить что-нибудь пожрать. Деньги… вроде есть.

Олег вытащил из кармана деньги, пошелестел купюрами и хотел было сунуть их обратно, когда понял, что что-то не так.

Вот эта, розовая. Что это за фигня?

300 рублей. И надпись «Москва».

Подделка? «Билет банка приколов»?

А вот ни фига…

Олег, отойдя с дорожки, ощупывал и рассматривал странную банкноту. Буквы прощупываются, на свет… на свет виден рисунок. Но главное, главное — она потрёпана, словно долго ходила по рукам! Ни одна подделка, даже сверхталантливая, не будет ходить по рукам долго — особенно несуществующая банкнота! Это же до первого кассира!

А откуда она у меня?

А…

Олег почувствовал, как во рту стало сухо. Язык прилип к нёбу.

Рядом с ней лежит полтинник. Мне дал её таксист — 350 рублей сдачи, сегодня ночью. И я просто сунул сдачу в карман, не пересчитывая.

Откуда у таксиста поддельная банкнота? Причём потрёпанная? Причём он не задумываясь отдал её со сдачей — а ведь клиенты бывают разные, особенно подвыпившие. За такое можно и в глаз получить. Таксист вообще страх потерял?

Стоп, стоп. Олежа, что бы ты сам сделал, если бы тебе всучили такую вот стильную подделку? Вот сейчас ты что сделаешь?

Как что? Оставлю как сувенир. Причём постараюсь, чтобы ни в коем случае ей не расплатиться, даже по запарке.

Ты думаешь, таксист глупее тебя?

Эээээ… погоди-ка. Если предположить, что я получил её от таксиста, значит…

Значит, это был не сон. Всё было — и падение на дорогу, и деревянные дома на перекрёстке, и запись в соцсети, с которой я сделал скриншот, и поездка домой с таксистом, который дал мне эти 300 рублей.

Вопрос в другом. ГДЕ это было?

Выходные пролетели незаметно — возможно, потому, что остаток субботы и большую часть воскресенья Олег проспал. Вероятно, лёгкое сотрясение он всё же получил — голова то ныла, то в неё словно вворачивали шуруп, иногда начиналось головокружение, бросало то в жар, то в холод… В ночь с субботы на воскресенье Олегу приснилось, что он проснулся на полу в совершенно разорённой квартире с выбитыми окнами и захламлённым полом, за окном слышался далёкий вой сирен. Дико заболела голова, пробил озноб, и он проснулся почти сразу, обнаружив себя свалившимся на пол с дивана. Наглотался анальгина и на всякий случай парацетамола, и опять вырубился.

Утром в понедельник проснулся более-менее выспавшимся и отдохнувшим. Головная боль прекратилась ещё в воскресенье вечером — ну да, к концу выходных, устало подумал парень. Впрочем, он был рад, что удалось отлежаться: на больничный на работе, конечно, отпустили бы — в конце концов, контора работает вполне официально и с «белыми» зарплатами, но мозг бы при этом выели.

Ну и ладно. Почти как огурчик.

В автобусе Олег ехал с хорошим настроением. Проблемы где-то остались, но отодвинулись на второй план — потом, когда будет время, разберёмся… Солнце светило ярко, было откровенно тепло — майские праздники прошли, скоро лето. В такую погоду и работать легче! Вот когда начнётся летняя жара — тогда на работу будет уже неохота…

Выходя из автобуса, Олег споткнулся и чуть не полетел кувырком, в глазах на несколько мгновений потемнело. М-да, явно ещё не всё в порядке… Может быть, надо было всё же отпроситься? Да ну, обойдётся.

А вот, кстати — как всегда, на углу добродушная тётушка продаёт пирожки. Надо взять парочку, перекусить, пока время до работы есть. Ну да, главное — не дать ей странную 300-рублёвую банкноту, так и не выложенную из кармана…

— Доброе утро, — как всегда, поздоровался Олег. — Жареные с картошкой есть? Дайте два, как всегда.

— Тридцать рублей, — сообщила тётушка, укладывая пирожки в пакетик. — А ты у меня уже покупал?

— Ээээ… каждый день, вообще-то, — удивился Олег, соображая, почему 30 рублей, а не 34 — пирожки давно уже стоили по 17 рублей.

— Не помню, — философски сказала тётушка, беря с ладони Олега 30 рублей и оставив на ней две уже подготовленные «двушки». — Приятного аппетита!

— Спасибо, — пробормотал Олег, суя неожиданно образовавшуюся сдачу в карман.

Хм… не помнит. Ну, в принципе, мимо неё поутру такое количество народу проходит — немудрено забыть. Несколько офисных зданий, да ещё и железнодорожный вокзал рядом…

А вот удешевление кстати, да.

Олег задворками обошёл детский садик и вышел на перпендикулярную улицу. Что-то не то… Ух ты, да на ней асфальт поменяли! Вот это да, хорошо подсуетились, и быстро — за одни выходные! Вообще этот участок улицы славился своей «убитостью» — его давно не могли поделить город и железная дорога, а потому и хозяина не было.

Настроение поднялось. Вот и двери родной конторы — ещё закрыто, программисты всегда приходят на полчаса раньше остальных. Олег поднялся на крыльцо и надавил кнопку звонка.

— Кто там, закрыто ещё, — строго-недовольно раздался из-за двери голос охранника.

— Это я, Олег, Степан Иваныч! — настроение у парня было хорошим.

— Какой Олег?

— Как какой? Олег Судаков, программист, — градус настроения поехал вниз. Что такое творится сегодня со Степаном Иванычем?

Лязгнул засов, железная дверь приоткрылась на ладонь, ограниченная цепочкой. В проёме виднелась стриженая голова Степана Иваныча — пожилого бывшего милиционера, добряка и большого любителя поболтать. В конторе шутили, что в его смену охрана сильнее всего — любого злоумышленника Степан Иваныч заболтает, не пропустив дальше порога.

— Какой программист, парень? — сдвинув брови, вопросил охранник. — Я что, наших программистов не знаю?

— Вы чего, Степан Иваныч? — удивился Олег. — Ну пошутили, и хватит… Мне подготовку к началу дня делать надо.

Охранник прищурился:

— Ой деловой, а? Ну молодец, парень, фантазия работает. Если ты к нашим программистам — приходи через полчасика или посиди вон, подожди, — махнул он рукой в сторону скамейки у крыльца.

Дверь закрылась, оставив Олега на крыльце совершенно ошалевшим.

Что за дела? Или я действительно схожу с ума?

Я уж пару лет работаю здесь — перешёл сюда с железной дороги. Никогда никаких нареканий. Меня что, уволили? Даже исключая «за что» — вопрос, когда и как? В пятницу всё было тихо-мирно, на выходных никто не звонил…

На выходных.

Олег аж вскочил.

А если я и правда разбился в той аварии и умер в ночь с пятницы на субботу? И всё это — загробный мир???

Так, стоп. Не горячись.

Парень машинально вытащил пирожок и стал жевать. Хорошо, свежий, горячий ещё…

Поразмыслим. Никакого загробного мира нет. А если и есть — он уж точно не копирует наш город настолько, что не отличить.

Это явно чья-то глупая шутка. Степан Иваныч вполне может её поддержать — он хохмач ещё тот. Дело за малым — подождать коллег.

Немного воодушевившись, Олег съел один за другим оба пирожка — без кофе, ну да ладно, и так вкусно. Сейчас должна прийти Ольга, потом, минут через 15–20, пойдут и остальные…

Что-то её нет. А, вон идёт главбухша — она приходит одной из первых. Парень расплылся в улыбке, готовясь тепло поздороваться, но женщина лишь скользнула по нему взглядом, поднимаясь на крыльцо.

Олег ничего не понял. Так… вон идёт кто-то торопливым шагом. А ведь я его знаю — это Игорь, меня взяли на его место, когда он уволился. Что он тут делает, ведь контора ещё не открыта. А если…

Пока Олег соображал, Игорь взбежал на крыльцо и скрылся за дверью — похоже, Степан Иваныч её и не запирал.

Если здесь работает Игорь, то… его что, взяли обратно, уволив меня? Но почему???

Идут рядышком две подружки — Ира и Света. Олегу они никогда не нравились из-за излишне гламурной стилистики, но сейчас уже не до этого. Он бросил пакет из-под пирожков в урну и решительно встал, преградив им дорогу.

— Девчонки, только не говорите, что вы меня не знаете!

— Ой…

Света аж отшатнулась, сморщив носик. Ира оказалась настроена более решительно:

— Так, молодой человек, руки убрал! Я тебя впервые вижу! Отошёл, говорю!

Гламурная киса, если надо, могла выпустить когти, да так, что мало не покажется.

— Эй, девоньки, всё в порядке? — это Степан Иваныч. Регламент запрещает ему выходить, но грозно окликнуть он может вполне.

— В порядке, — чувствительно толкнув Олега, Ира обошла его, Света обогнула парня с другой стороны, оставив его в полном ступоре.

— Парень, веди себя культурно, а то полицию вызову! — пригрозил из-за дверей охранник.

Да что ж такое происходит-то? Так, полиции только и не хватало — у меня никаких документов с собой нет…

Олег, попятившись, сел на скамейку. Он не понимал вообще ничего. Происходило что-то странное и необъяснимое.

А вон и Ольга, напарница — на стоянку вырулил серый «хюндай». Ольга выскочила из него как ошпаренная — ну да, опаздывает, наверное, опять с ребёнком в садик долго собиралась… На Олега она не обратила ни малейшего внимания, и парень решился:

— Ольга Константиновна!

Ольга притормозила — дверь была уже приоткрыта, за ней маячил охранник, видимо, наблюдая за происходящим.

— Ольга Константиновна, можно вас на минутку? — повторил Олег. Да именно так, официально — должно помочь.

— Да? — запыхавшаяся напарница подошла к краю крыльца. — Что вы хотели?

— У вас, эээ… сколько программистов работает? Я слышал, вакансия есть, — проблеял Олег, чтобы хоть что-то сказать.

— Нет, нету, — качнула головой Ольга. Ровненькое каре тёмных волос аккуратно колыхнулось. — Если хотите, через час подойдёт директор, зайдите к нему… Извините, опаздываю! — и, простучав каблучками по крыльцу, она юркнула за дверь.

Этого не может быть.

Реакцию одного человека можно списать на неудачную шутку. Ну, реакцию двоих. Но не пятерых же!

Они все, ВСЕ смотрели на меня как на пустое место.

Один, два человека могут притвориться, сыграть это. Несколько — нет. Тем более, они простые офисные работники, не актёры.

Что за чертовщина тут происходит?

Так. Сидеть дальше резона нет. Возвращаться домой? Ну… наверное, а то, глядишь, Степан Иваныч и правда полицию вызовет.

Олег побрёл по улице обратно к остановке. В голове была каша.

Главное, чего он не понимал — смысла происходящего. В любом должен быть смысл… но не в этом. Зачем? Зачем меня вычеркнули из жизни моей конторы? Смысл???

Он миновал детский сад, прошёл мимо здания с железнодорожными офисами, вышел на перекрёсток… и встал, не поверив своим глазам.

Когда Олег ещё ходил в школу, вокзал, до которого тут было метров сто, подвергся, как сейчас бы сказали, «апгрейду» — старое, сталинской постройки изящное здание попросту выпотрошили и начинили в соответствии с «евростандартами», при этом сохранив внешний вид. Единственное, что изменилось — обширный сквер перед вокзалом, больше напоминавший небольшую рощу, вырубили, превратив в привокзальную площадь.

Сейчас перед Олегом площади не было — был тот самый сквер, заметно разросшийся — настолько, что вокзала из-за него и не видно, огороженный по периметру низеньким заборчиком.

Можно договориться и дружно «не узнавать» человека.

Можно переложить на улице асфальт за выходные.

Но вырастить за два дня полноценный лес — нереально.

Я не в своём городе. Я неизвестно где.

Или в своём городе, но… неизвестно когда?

Если это не жутко достоверный сон и если считать верным это дикое предположение — я в другой реальности. В параллельном мире.

Но как я сюда попал? Ведь ещё утром я был «у себя». Когда началось непонятное?

Когда я вышел из автобуса и чуть не упал — вот оно, подумал Олег, холодея. Меня не узнала продавщица — а там и понеслось…

А может, это другое время? Как это проверить? Спрашивать у людей, какое сегодня число и год? Да ну, дичь… А, вот — тут же почта рядом, у них наверняка дата вывешена.

Олег зашагал наискосок на параллельную улицу, стараясь не сорваться на бег. Взгляд уже автоматически подмечал отличия — памятника-пушки нет, в сквере «Слава героям» фонари непривычной формы, вон припаркована машина напрочь незнакомой марки, хотя по виду это типичная «КИА Рио»… До почты метров двести, совсем рядом. Олег взбежал по ступенькам, открыл тяжёлую дверь… Зал вроде обычный, хотя давненько уже сюда не заходил. Дата… ага, вон она.

Сегодняшняя.

Ах ты ж чёрт подери.

Олег медленно вышел наружу, прислонился к холодной бетонной стене рядом с висящим почтовым ящиком.

Параллельный мир, да?

Теперь вопрос, который часто поднимался в фантастике — что мне делать в этом мире и как из него выбраться?

«Я» здесь скорее всего живу совсем другой жизнью. Работа-то у меня точно другая, с нынешними моими коллегами здешний «я» незнаком.

Олег почувствовал, как по спине побежал холодок.

А есть ли я вообще в этом мире?

Рука машинально потянулась к мобильнику. А если подумать — тут ведь наверняка те же стандарты сотовой связи, значит…

Значит, есть и мобильная сеть, и интернет.

Стоп.

На Олега нахлынуло стойкое дежа вю.

Это уже было. Эта мысль, вот именно эта, про связь и интернет, меня уже посещала. Но когда и как? Я никогда не ходил по другим мирам…

— прозвучало в голове, и парень вздрогнул. Точно, я слышал эту песню по радио не так давно. И ощущение было схожим — меня и сейчас начинает трясти… Отчего?

Блин, придурок, ты в чужом мире. Этого мало, чтобы тебя начало колотить?

Так, стоп.

Олег вытащил из кармана странную банкноту.

А если предположить, что я УЖЕ побывал в чужом мире — той злополучной ночью? И принёс оттуда вот этот «сувенир»?

Может, я опять попал туда же, пусть и непонятно как?

Тогда…

Парень лихорадочно вспоминал недавний полусон-полуявь.

Я тогда вошёл в соцсеть, точно. Мобильный интернет работал. Но зарегистрироваться мне пришлось заново, и это у меня получилось. А ну-ка…

Увы, хоть мобильный интернет и был, войти в соцсеть с мобильного не удалось. Зарегистрироваться ещё раз? Тогда надо где-то присесть… Чёрт, в этих старых дворах даже скамеечек нет.

Вот, точно — я своими глазами видел, что на углу Космонавтов и Культуры не было недавно построенного дома. Если его и сейчас нет — значит, я и правда побывал уже в этом чужом мире… хоть и непонятно, как.

И Олег быстрым шагом рванул по улице. Идти не так далеко, этот район города достаточно компактный, до ТРЦ, где мы гоняли шары, тут минут десять ходьбы…

Череда хрущёвок, школа довоенной постройки, старая железнодорожная общага… Отличий почти нет. Хотя нет, есть — эта улица должна бы упираться в новостройку, но её нет и в помине, хорошо видна девятиэтажка перед «болотом», широкой сырой полосой, которую так и не превратили в парк. Вот и улица Культуры, теперь по ней налево…

Ах ты ж.

Даже отсюда, не доходя до перекрёстка, было видно, что деревянных домов нет — вместо них вдоль дороги стояла пятиэтажка, впрочем, даже отдалённо непохожая на ту новостройку-гетто.

Чёрт подери, что это значит?

Я в ту ночь был не здесь.

Я что, побывал в двух параллельных мирах? Причём незаметно вошёл, незаметно вышел?

Ещё не вышел, ехидно подсказал внутренний голос.

Может, я и правда разбился в том такси, и это не бред, а мой персональный ад? Оказаться в мире, в котором тебя нет — разве это не проклятие? Только в книжках попаданцы сразу начинают решать мировые проблемы — но ты, Олежа, тут никто и звать тебя никак.

Парень изо всех сил старался сдержать панику, накатывающую удушающей волной.

Телефон. Звонит телефон.

Как он может звонить? Я в чужом мире. Меня тут никто не знает.

Трель. Трель. Трель.

Олег вытащил мобильник, посмотрел номер — конечно же, не подписан.

Стоп. А номер-то знакомый — 15 в начале и 15 в конце… Я его знаю… но откуда?

А я звонил по нему. Звонил после той «выпавшей» недели. Было два номера — один неподписанный, второй подписан «Плюшка». И если второй оказался телефоном пирожковой, то этот…

Этот оказался несуществующим.

Но он сейчас звонит мне, тупо соображал Олег — мозг, столкнувшись с непонятным, ворочался с трудом. И этот номер я набирал в тот период, которого не помню…

Парень ткнул кнопку «ответить».

— Да, слушаю.

— Старший лейтенант полиции Десятниченко, — раздалось в телефоне. — Представьтесь, пожалуйста.

— Олег Судаков, — машинально ответил Олег. — А что случилось?

Получается, я звонил полицейскому? Причём полицейскому из другого мира? Что за чушь…

— Вам знаком Владимир Игоревич Шустров? — прозвучал голос полицейского.

Владимир Игоревич… кто это такой?

— Нет, а почему я должен его знать?

— Ему принадлежит этот телефон. Вы звонили на этот номер несколько дней назад, — голос старшего лейтенанта звучал вполне вежливо.

— Наверное, ошибся номером, — пожал плечами Олег.

— Ваш разговор продолжался почти минуту, — не сдавался полицейский. — Это не похоже на ошибку набора.

— Я не помню, честно, — признался Олег. — А что-то случилось?

— Да. Владимир Игоревич убит. Ведётся опрос возможных свидетелей.

Владимир Игоревич Шустров.

Владимир Шустров.

Вольдемар Шустер.

Каменная комната — точнее, кухня. Мертвец, сидящий за столом. Эта стриженая сволочь, схватившая Софью за горло и жадно пьющая из неё жизнь. Софью, которая несколькими секундами раньше спасла жизнь мне.

Чёртов паук, гипнотизёр, шаман, колдун — кто он там…

Тяжёлый пистолет в руке — в МОЕЙ руке. Два выстрела, отдача, невесомо ударяющая в плечо.

Это я его убил.

Жуткий холод, словно тело окунули в жидкий азот.

Олег заорал.

Где я?

Олег затравленно оглянулся. Улица Культуры, вон видна так и не заселённая новостройка, а на углу с Космонавтов виднеется белый куб той трущобы, что построена по программе реновации жилья…

Я вернулся? Или…

Телефон в руке — на экране список звонков, последний — входящий с номера, начинающегося и оканчивающегося на 15. Экран ещё не погас — значит, звонок завершился только что.

Это был не сон. Я действительно побывал в параллельном мире.

А что удивительного? За те несколько дней, что стёрлись из моей памяти после смерти фотографа-колдуна и уничтожения призрачного дома-меж-мирами, я обошёл аж пять разных миров, считая мой собственный. И доказательство тому — фотографии в моём мобильнике, снятые в реальностях Софьи, скандальной медсестры, и Гоши, глуповатого, хоть и талантливого художника.

А ещё — банкнота и скриншот из соцсети, полученные уже сейчас. Выходит, я незнамо как смог проникнуть не просто в другой мир — в тот мир, в котором живёт Софья. Софья, Соня, Сплюшка, Плюшка — это ведь твой телефон у меня записан, просто он случайно совпал с телефоном пирожковой из моего мира…

Как? Да кажется, всё очень просто — если тут применимо это слово. Колдун, контролировавший проход меж мирами и создававший раз в десять лет призрачный дом, с помощью которого завлекал себе жертв, погиб. А та энергия, что питала проход, либо создала дыры меж мирами, либо дыры стали перемещаться и работать хаотично, либо…

Либо сила досталась тому, кто уничтожил колдуна, — уверенно поставил точку внутренний голос.

Замечательно. А ведь это… это похоже на правду.

У меня есть способность, которую я толком не могу не только контролировать, но даже ощущать. Она живёт во мне, но отдельно от меня, питаясь моими эмоциями!

Тогда, в такси, несущемся навстречу грузовику, я пожелал быть где угодно, только не здесь — и меня выбросило в параллельный мир, где я умудрился не попасть под колёса машин — которых, возможно, в поздний час и не было — и уцелеть. Потом, уже у подъезда, я пожелал домой — и вернулся, сам того не зная. Озноб, потемнение в глазах, потеря равновесия — вот они, симптомы…

Когда я выходил час назад из автобуса, меня выкинуло в мир Шустера. Почему? Что я тогда ощущал? Не помню… Вернулся я сейчас, получив сильнейшую эмоциональную встряску и вспомнив всё…

Да, в том числе то, что я убил человека.

А человека ли?

Так, Олежа, погоди. Копаться в моральных аспектах будешь потом. И, кстати, ты забыл ещё один эпизод — тогда, вчера ночью.

Точно! Так это был не сон! Я провалился в другую реальность — в тот погибающий мир, в котором жил автомеханик Юра, хороший в общем-то парень, благодаря предусмотрительности которого сейчас я жив. И как-то сразу смог выбраться оттуда.

Боже ж ты мой, это ведь реально страшно.

Получается, я в любой момент могу провалиться незнамо куда — ну, точнее, я знаю, КУДА, но понятия не имею, что мне с этим делать… Это вам не удобная дверь дома-меж-мирами, которая находится всегда в одном месте — да, в том самом парке — и через которую можно спокойно шастать туда-сюда.

Что я и делал. Туже затягивая узел… на своей шее, как сказал перед смертью Шустер.

Что будет, если я, находясь в своей квартире, перемещусь в Гошин мир, где моего дома нет и в помине, а на месте его лесопарк? Упаду на землю с высоты четвёртого этажа? А если я из движущегося автобуса вывалюсь, неважно куда — где гарантия, что меня не переедет первая же машина? Да таких примеров можно привести уйму!

Я нигде не буду в безопасности. НИГДЕ.

Пока не пойму, что с этим делать.

Телефон опять зазвонил, и Олег от неожиданности выронил его — лишь извернувшсь, умудрился поймать у самого асфальта.

Ольга.

— Олег, ты где? Я тебя прикрываю, но директор меня съест, если что!

Так. Вот и первая проблема, насущная — надо идти на работу… на которую меня час назад не пустили. Олег непроизвольно улыбнулся — ситуация в чём-то была комичной.

— Оль, сейчас иду, я рядом, проспал! Спасибо тебе огромное!

Проходя мимо остановки, Олег остановился и опять купил пару пирожков. По 17 рублей, всё как положено.

М-да, ничего себе неделька начинается, — только и подумал он.

Щёлкнул закипевший чайник. Олег свернул окно с SQL-запросом, встал, залил кипятком кофе из пакетика.

— Ольга, чайник готов, — сообщил он. Напарница кивнула:

— Ага, сейчас.

— Тебе зелёный заварить?

— Да, спасибо!

Парень заварил пакетик зелёного чая и, подойдя к вешалке, снял и накинул на плечи джинсовую куртку — в кабинете было откровенно прохладно, в отличие от улицы. Сразу чувствуется, что северная сторона, а отопление уже отключено… Откинулся на кресле, помешивая ложечкой в своей чашке.

Что мы имеем?

Полицейский сказал, что Шустер убит. Не пропал, не умер, а именно убит. Что это значит?

Это значит, что найдено тело.

Призрачный дом находился между мирами, ни одному из них не принадлежав — получается, всё, что не относится к нему самому, он выбросил в тот мир, которому это принадлежит.

Поэтому я очнулся в своём мире. На скамейке — ну это неудивительно, оттащил кто-то с той заросшей полянки, добрые люди есть. Куда-то в реку вывалилось то, что я притащил в дом с собой — покрывало, бутыль с водой, что там ещё… Труп фотографа выбросило в его мир, Софью — наверняка в свой…

А вот мёртвый Гоша остался в моей реальности — потому что он попал туда САМ и не был в доме в момент его исчезновения.

А пистолет?

А пистолет был у Юры — значит, его выбросило в Юрин постапокалипсис вместе с трупом самого Юры.

Так, стоп!

Пистолет НЕ из мира Юры. Юра взял его у убитого охранника Снежаны, которого мы обнаружили в Юриной реальности. Его туда заманили вместе со Снежаной, но это не их мир.

Куда вернётся пистолет?

По идее — в мир Снежаны, в котором я даже не был. И вряд ли попаду — я с ней даже не общался, наши реальности не успели переплестись, как это произошло с мирами Софьи, Гоши, Юры и этого чёртова Шустера. Главное — чтобы оружие не вывалилось в мир фотографа. Впрочем, я точно помню, что протёр пистолет — так что можно не сильно волноваться.

Самым странным было то, что совершенно нет шока от убийства колдуна-фотографа — хотя шок явно должен бы быть. Нет эмоций — это однозначно, не убей Олег Шустера — не жить бы и Софье, и ему самому… Сколько жертв на совести этой сволочи? По шесть человек раз в 10 лет… Даже если он творил это всего полвека — значит, он выпил жизнь минимум у тридцати. Да даже в нашем офисе столько не работает!

Олег вдруг ни с того ни с сего представил знакомые кабинеты, в которых вместо людей лежат трупы, и аж поперхнулся кофе. И это не считая тех, кто погиб из-за того, что простые люди прошли меж мирами. Как муж той несчастной женщины… Действительно, это всё равно что раздавить паука.

Момент выстрелов плыл, размывался в памяти, казался то ли сном, то ли компьютерной игрой. Было? Да, было… но почему-то не ощущается как реальный эпизод СВОЕЙ жизни. Убил человека. Сижу, пью кофе три-в-одном…

Олег, у тебя проблемы. И они не в том, что ты задавил эту мразь, которая убила четверых буквально чуть ли не у тебя на глазах.

Они в том, что для тебя отныне каждая дверь может вести в другой мир. И этот мир не обязательно дружелюбен.

Так, ещё раз стоп!

А Соня? Что с ней?

Олег почувствовал озноб, несмотря на горячую бурду в чашке.

Соня вообще уцелела? Куда выбросило её? В её реальность — это понятно. Не могло её сбросить в реку? Могло. Обрыв в парке довольно высокий, с трёхэтажный дом.

Ну… в соцсети мне написали о ней — значит, с ней всё в порядке.

А ты уверен? Может, писавшие для тебя комментарии просто не знали, что случилось?

Кофе, пролившись, едва не попал на джинсы — руки задрожали, и Олег поставил чашку. Озноб усиливался, голову словно стиснуло обручем…

Пол ушёл из-под ног.

Нос резануло невыносимым запахом, и Олег открыл глаза. Первое, что он увидел — лица склонившихся над ним Ольги и Степана Иваныча.

— Жив, — резюмировал охранник, бросая в мусорное ведро ватку с нашатырём.

— Эй, что с вами? — Ольга выглядела обеспокоенной — впрочем, она всегда всё принимает близко к сердцу. — Сесть можете?

А кстати.

«С вами».

Получается, напарница… не знает меня? Это что, выходит — я перешёл в другую реальность? Как???

Как, как… Попой об косяк, Олежа. Ты ж психанул из-за Сони — вот, пожалуйста, получи и распишись, её реальность. Удобно, правда?

Мммать его за ногу… Это я что, из-за каждой эмоции буду нырять меж мирами? Только этого мне не хватало!

Олег попытался сесть, поддерживаемый кем-то сзади — ну да, Игорь. Неудивительно…

— Голова кружится, — сказал он вслух. — Извините.

— Ты как сюда попал, парень? — поинтересовался охранник. — Мимо меня ты не проходил.

— Проходил, вы с кем-то разговаривали как раз, — Олегу не хотелось фантазировать, а то, что Степан Иваныч с кем-то болтал, можно было почти гарантировать. — Я хотел насчёт вакансий узнать…

Беспроигрышный вариант.

— Вакансий у нас нет, — покачала головой Ольга, и Олег не удержался. Вставая, скосил взгляд на экран — на его месте сидел Игорь, хорошо было видно открытое окно почтового шлюза с вывалившимся сообщением об ошибке.

— В конфиге в третьей сверху строке лишняя точка, — кивнул он на экран. — Проверьте при случае… Жаль, что вакансий нет. Извините, что я, это… в обморок упал. Ладно… пойду я.

Виновато улыбнувшись, Олег направился к двери кабинета, провожаемый удивлёнными взглядами. Благодарно кивнул Степану Иванычу.

На улице было свежо — явно ночью прошёл дождь. Точно не мир Шустера… но в нём и Ольга, и Степан Иваныч узнали бы Олега, благо он ломился в офис всего часа три назад. Да и улица разбита — однозначно, почти как у нас.

Так, Соня, Соня… Раз уж я попал сюда — надо сделать то, что меня волновало.

И Олег уверенно выбрал в списке контактов «Плюшка».

Гудок — и робот вежливо сообщил, что абонент находится вне зоны доступа сети. Значит, телефон Сони выключен.

Что теперь?

Замечательно — получается, я сбежал с работы, причём эффектно, даже не выходя из кабинета. Вот сейчас Ольга ломает голову, где я… только что был — и нет. Перед директором скорее всего прикроет, но всё равно — опасно. Так и пинка с работы можно получить.

Если вернёшься, съехидничал внутренний голос, но Олег отмахнулся — всё как-нибудь устроится. В конце концов, переходы меж мирами уже стали чем-то привычным.

Вот окажешься носом к носу с гопниками из реальности Юры — там и посмотрим, — не унималось зловредное «внутреннее я».

Заааткнись.

Так. Как убедиться, что с Соней всё в порядке?

Да очень просто. Сходить к ней домой. Адреса не знаю, но визуально расположение квартиры помню.

Да, Олег, не судьба тебе сегодня поработать…

— Простите, вас как зовут?

Олег обернулся: Ольга. С чего это она?

— Олег.

— Ольга, очень приятно… А вам уже приходилось работать с нашей системой? Ну, вы так быстро ошибку указали.

Вообще-то я один из тех, кто её тестировал, мысленно ухмыльнулся Олег. Тут этим, скорее всего, занимался Игорь — Олег знал его лишь шапочно, но слышал, что Игорёк большой любитель «заложить за воротник» — куда тут Олегу с его периодическим пивом… Скорее всего, «здешний» Игорь ничем не отличается.

— Да, приходилось, — сказал парень вслух. — Некоторые ошибки сразу вылезают, легко запоминаются…

— Может, оставите телефончик? На всякий случай, вдруг… — она помолчала, — …вдруг вакансия появится?

А почему бы и нет? В конце концов, будет в этом мире зацепка. И моего телефона тут, похоже, нет — я ведь легко зарегистрировался с ним в соцсети.

— Только до меня иногда бывает трудно дозвониться, — сказал он, продиктовав номер. — Скажите свой — перезвоню в случае чего.

Номер Ольги оказался ожидаемо тем же, что и тот, что уже был у Олега в телефоне. Правда, теперь будет сложно разобраться с пропущенными вызовами — поди пойми, которая Ольга звонила, из реальности-один или из реальности-два?

Ольга, поблагодарив, убежала, и Олег остался один, не считая немногочисленных прохожих — рабочий день, народу на улице мало… Хотел было сесть на привычную уже скамеечку, но та оказалась влажной.

Ну и ладно. Лучше пройдёмся.

Он неторопливо пошёл по тому же маршруту, что и утром — в сторону вокзала.

С работой надо что-то делать, хотя бы на первое время, пока не разберусь с происходящим — совершенно не хочется, чтобы выгнали за систематические прогулы. Попробовать перенести отпуск? Ну, может быть — возможно, и разрешат.

Как обуздать перемещаения?

А ведь Вольдемар наверняка это умел, подумал Олег. Дом-меж-мирами он, по его словам, создал сам — видимо, использовав одну из «дыр» либо вообще проделав её самостоятельно. Верно было подмечено тогда, в кафе — узелки не завязываются сами, их завязывают.

Только что делать мне? Я-то не умею вязать этих узелков! У меня пока получается лишь проскальзывать сквозь прорехи — причём не уверен, что в подходящий момент.

Нуууу, друг мой! Как это — не в подходящий? Не имей ты этой способности — был бы сейчас размазан по лобовому стеклу того такси…

Ну ладно, ладно. Тогда эта способность меня спасла. Но…

Но возникает другой вопрос.

А с какого фига водитель — судя по всему, со стажем — так лихо рванул на обгон в неудобном месте? Да ещё не проверив встречные? Понятно, что и на старуху бывает проруха, но как-то… не складывается. Причём и для водителя это закончилось печально.

Так, Олежа, успокойся. Если ты будешь искать происки врагов во всём — свихнёшься. У тебя и без того поводы есть.

Может, попробуешь поднапрячься и вернуться обратно?

Олег остановился, отошёл к стене дома и попытался сконцентрироваться, представив уютную квартиру — с разбросанными футболками и стоящим на столике у дивана ноутом. Не помогло ни капельки. Кабинет на работе? Та же фигня. Нет, так просто это не сработает, увы. Нужно что-то большее… Но что?

Парень двинулся дальше.

Вокзал был похож на родной-знакомый как две капли воды, и площадь перед ним — один в один. А вот памятника-пушки тут тоже нет, и меж каменными домами виднеется деревянный, который в реальности Олега был давно уже расселён и сожжён — а учитывая, что здесь не построено «гетто», расселением старых домов в этом мире ещё всерьёз не занимались. Остаёт от нашей реальности года на три, сделал вывод Олег.

Впрочем, в остальном отличий видно не было — всё как всегда.

Олег свернул к вокзалу, где на конечной остановке маячил ПАЗик. Деньги тут в целом такие же, вот и доедем…

На автобусе, вот удивительно, оказался незнакомый номер 1 и пункт назначения — Сбербанк на Мичурина. Вряд ли названия улиц сильно отличаются — доедем, по пути…

Отдав водителю 30 рублей и усевшись на вытертом сидении из кожзама, Олег мысленно дал себе подзатыльник. Соцсеть! Соня же есть в соцсети!

Лихорадочно вытащив смартфон, он быстро набрал пароль, придуманный в ту самую ночь в боулинге, и вошёл в свой пустой профиль. Надо хоть фото добавить, что ли… Так, Софья Матвейко, город… Да вот же она. Фото не особо качественное — видимо, снято на какой-то вечеринке, но узнать девушку несложно. Последний раз была в сети…

Олег почувствовал озноб.

В сети Соня была аккурат за день до смерти Вольдемара.

Так, так, так, спокойно. Это всего лишь означает, что она не заходила в соцсеть, и только.

Я точно помню — падает тело Вольдемара, она падает рядом, я обтираю пистолет и ползу к ней… ползу, потому что подняться сил нет. Беру её за руку, она что-то говорит… и потом меня вырубает, и очухиваюсь я уже «у себя».

Что произошло с ней?

Вот это и надо выяснить.

Настроение испортилось. Автобус, полупустой в это время, погромыхивал на привычных колдобинах, Олег смотрел за окно — череда деревянных двухэтажек вдоль улицы Космонавтов, ещё не снесённых в этой реальности, полузаброшенный яблоневый сад на углу, пустынное «болото» меж районами города, площадь перед «магнитом»…

Сначала — к Соне домой. Родителей её смутно помню, хоть и не знаю по имени — они не связаны с порталом, так что вряд ли меня забыли, Андрюха вон тоже помнит, что я был с Соней. Потом — в парк, на то самое место. Может, там что-то сохранилось. Затем… ну, надеюсь, «затем» уже не понадобится. Соня, скорее всего, не узнает меня, ну это неважно. Главное, чтобы с ней было всё в порядке.

А ведь ты ни разу так не волновался ни об одной девчонке, — шепнул внутренний голос. — Ты вообще о них ни разу не задумывался.

Это — другое. Она мне жизнь спасла.

Ага, ну да. Говори-говори.

А почему, интересно, я всё забыл после смерти Вольдемара? — попытался переключить мысли Олег. Почему произошедшее начисто стёрлось из воспоминаний?

Что это — реакция организма на шок или нечто, обусловленное действием прохода меж мирами?

Понять бы… Фотограф наверняка знал ответ, но его, увы, уже не спросишь. Впрочем, это не «увы» — скорее уж, к счастью. Как ловко эта сволочь нас провоцировала, причём всех — меня, Гошу, Юру! Интересно, если бы мы согласились с идеей таскать людей меж мирами, подкармливая колдуна смертями двойников — ребята бы прожили дольше?

Получается, это я отдавил ему мозоль. Потому что случайно встретился тогда в парке с той старушкой…

В мире Софьи, кстати. То есть — в ЭТОМ мире.

Я поднял шум, сбил с толку всех Хранителей (хотя, какие мы хранители — мы ж попросту пища для него), и заставил Вольдемара жрать всех быстро и незатейливо. То-то вначале события развивались неторопливо, фотограф меня чуть не на экскурсии по другим мирам водил — показывал возможности, не иначе… а потом понял, что мы вот-вот сорвёмся, и события полетели вскачь — труп Снежаны, потом Гоша, Юра…

И если бы Вольдемар был чуть-чуть предусмотрительнее — он бы изъял у убитого Юры пистолет. Просто он не ожидал, что Соня сбросит морок и кинется на него со скальпелем, выиграв мне тем самым несколько секунд…

Не привык он к сопротивлению, вот что. За полвека-то…

Соня, Соня… Ты спасла нас обоих. И теперь я просто обязан убедиться, что с тобой всё в порядке.

Привычная остановка — Олег и сам всегда выходил именно здесь. Вышел из автобуса и пошёл через двор наискосок. Недалеко, метров триста…

Так, подъезд. Квартира… я в неё уже звонил — правда, в своём мире, когда пытался понять, есть ли мы в реальностях друг друга. Как оказалось — нет…

Глухо — никого нет дома. Впрочем, сейчас около полудня, и будний день — все скорее всего на работе, а родители Сони не похожи на пенсионеров.

Опять соцсеть, так, на всякий случай… Соня не появлялась.

Что ещё можно сделать? Да сходить в парк, на то место, где стоял дом-призрак.

Огибая лужи, парень пошёл к реке — ограду парка было видно даже отсюда. Тогда, ночью, они с Соней шли минут пятнадцать, но можно дойти и за пять…

Парк выглядел привычно — правда, от здания спасательной станции МЧС Олег отвык, в привычной реальности её давно снесли. Дом стоял прямо за ней, вооон там… у нас ограда уже новая, а тут ещё старая, советских времён.

Олег легко перемахнул через невысокий железный заборчик, пики на прутьях которого были почти поголовно выломаны. Примерно здесь, примерно здесь…

Он мельком огляделся — народу в парке немного, даже пенсионеры в эту сторону почти не ходят, ограничиваясь набережной и спасательной станцией. Да и кому есть дело до какого-то парня, что выискивает что-то в невысокой молодой травке?

Площадка оказалась довольно узкой и сильно заросла кустами — даже сильнее, чем в реальности Олега. Действительно, дом-призрак наполовину нависал над рекой — значит, немногочисленная еда, которую я хранил на окне, точно улетела в реку, почему-то некстати подумал парень. А вот комната Софьи была напротив моей, то есть над землёй. Интересно, она что-то приносила в дом? Если приносила — оно должно, просто обязано оказаться здесь!

На земле не нашлось ничего мало-мальски приметного. Либо девушка в дом-меж-мирами так ничего и не приносила, либо её вещи вывалились сюда после исчезновения дома и за прошедшую неделю были подобраны кем-то — от гопников до дворников.

А вот потом улыбнулась удача.

Очки Софьи в чёрной пластиковой оправе висели на ветви одного из кустов, зацепившись дужкой почти у самой земли. Олег осторожно взял их, сложил-разложил дужки — целы, даже не разбиты. Вольдемар сшиб их с девушки, когда понял, что толстые стёкла блокируют его гипноз — в этом Соня оказалась права, очки и правда защитили от сглаза, пусть и несколько своеобразно. Оказывается, далеко не во всём врёт жёлтая пресса — особенно когда пересказывает байки, что в старые времена передавались из уст в уста…

Олег сложил очки, аккуратно завернул их в носовой платок и убрал в нагрудный карман джинсовой куртки.

Ну ладно. Очки здесь — как и положено, брошенный на пол дома предмет «вывалился» в свой родной мир. Но где сама Софья?

Может, самое простое — в больнице? Зачем усложнять?

Олег присел на корточки, рассеянно пошевелил траву. Почти не удивился, увидев тускло блеснувший скальпель. Тоже здесь… не сразу и заметишь.

В больнице… Тогда, в доме, она говорила со мной — значит, была в сознании. Если её нашли — себя она назвала точно. Ладно, попробуем…

Номер приёмного покоя районной больницы у Олега в телефоне был — нагуглил и звонил как-то, когда Пашка умудрился сломать руку при выезде «на природу». Гудки:

— Приёмный покой, слушаю!

— Добрый день! — Олег старался быть максимально вежливым. — Скажите, в прошлый вторник или среду к вам поступала Софья Николаевна Матвейко? Двадцать шесть лет. Я её… брат, второй день в городе, она на связь не выходит. Родным не могу дозвониться, на вас вся надежда… Да… Нет… Точно нет? Ну… спасибо вам. Извините!

Так. В этой больнице Софьи нет. Конечно, в городе есть ещё одна больница, надо пробовать…

Телефона второй больницы у Олега не оказалось — пришлось лезть в интернет. Впрочем, безрезультатно — во вторую больницу Соня тоже не поступала, не помогли и на станции «Скорой помощи».

Что ещё?

Ну, родители, конечно. Вполне может быть, что Соня вообще дома. Просто спит… сплюшка. Ослабла там, и всё такое. Надо попасть к Соне домой — значит, придётся ждать вечера.

Несколько часов Олег прослонялся по парку. Можно было, конечно, сходить в кино — кинотеатр обнаружился во Дворце Культуры на площади — или посидеть в кафе, но денег в кармане меньше двух тысяч, а вопрос о том, как выбираться из Софьиной реальности-два, оставался открытым. Кто знает, чего пожелает левая пятка моей «встроенной чёрной дыры»? Поэтому Олег ограничился купленной в супермаркете слойкой и бутылкой йогурта.

Около 16 часов опять набрал Сонин номер — ничего, вне зоны… Ну, не стоило сильно рассчитывать, что сразу всё получится. А ты думал, она сидит у телефона и ждёт, когда ты ей позвонишь? Держи карман шире. Дойти, что ли, до дома?

На этот раз повезло — домофон отозвался почти сразу:

— Да!

Женский голос — вероятнее всего мать, та самая дама чуток истеричного вида, собиравшаяся устроить Соне скандал, который Олег успешно сорвал своим присутствием.

— Здравствуйте! Скажите, Софья дома, не могу до неё дозвониться?

Он ещё не закончил фразу, как домофон запиликал, и в динамике раздалось:

— Зайдите!

Неужто получилось? Значит, Софья дома!

На нужный этаж Олег взлетел моментально, но на площадке радость его поубавилась. Дверь квартиры была открыта, и в проёме стояла уже виденная дама — похоже, в том же самом халате и с поясницей, обвязанной всё тем же пуховым платком, что, впрочем, не помешало ей подвести глаза и уложить волосы в подобие причёски.

— Таааак, — протянула дама. — Я тебя помню, только куртка другая. Ты с ней был посреди ночи. Где она?

— А она разве не дома? — глупо спросил Олег. И так было ясно, что Сони дома нет. И, — парень похолодел, — похоже, её нет дома уже не первый день…

— Он ещё издевается! — взвизгнула дама. — Она уже неделю дома не была! Где вы с ней шляетесь? Я сейчас милицию вызову!!!

— Может быть, вы знаете, где… — начал было Олег, но дама заверещала, как сирена:

— Вы меня со свету сжить хотите? Не хочет домой — пусть убирается, знать её не желаю! Пошёл вон!

Не оставалось ничего другого, как пойти вниз по лестнице. Дама продолжала бесноваться:

— Могла бы позвонить! Пусть приходит и извиняется перед матерью! Пусть прощения просит!

Железная дверь подъезда закрылась, крики стали еле слышны. Помедлив всего мгновение, Олег повернулся и пошёл вдоль двора. В голове у него шумело, как от скачка давления.

Ни хрена себе, высокие отношения. У неё дочь пропала, может, она в больнице, может, её уже, тьфу-тьфу, в живых нет, а тут нате — не позвонила она, видите ли…

Некстати вспомнились слова самой Сони: «Ты хоть представляешь, как это — когда ждёшь, что тебя вот-вот долбанут по голове? Когда родная мать открыто орёт тебе, что ты полная дура и ошибка природы?»

Вот оно самое и есть. Таких людей Олег раньше не встречал и даже не думал, что они существуют…

«Иди, купайся, но если утонешь — домой не приходи!»

И ведь это на полном серьёзе…

Парень остановился у перекрёстка. Немного подумав, свернул в сторону Площади. Несмотря на тёплый вечер, его немного знобило — похоже, такое состояние становится нормальным.

Итак, что дальше?

Сони нет ни дома, ни в больницах. Скорая помощь тоже ничего не знает. Она точно была жива, значит — морги отпадают, на самом деле, даже думать об этом варианте не хочется. Где она ещё может быть? У подруг? Возможно, но не неделю же! Да и в интернет наверняка вышла бы. И на конфликт с родителями не пошла бы по своей воле — если учесть, что тогда она даже позвала с собой Олега, на тот момент малознакомого, чтобы избежать конфликта…

Так. Если узнать у неё на работе? Она медсестра, причём здесь, в правобережье, раз пенсионер Соколов попал на уколы к ней — он гуляет по здешнему парку, а значит, вряд ли ездит сюда с противоположного конца города, из левобережья…

Попытаться можно — но меня скорее всего пошлют.

Таааак… Соколов.

А если попробовать найти этого деда? Он ведь, кажется, поверил нам тогда. Совет дал, по крайней мере — хоть мы и не успели его исполнить. Как там его зовут… И номер его телефона у меня есть, да.

Олег вытащил мобильник. Непроизвольно улыбнулся, услышав официальное «У аппарата!»

— Добрый вечер, Фёдор Филиппович. Это Олег Судаков, помните меня?

Пауза.

— А, пришелец из другого мира, — помолчав, ответил Соколов. — С чем пожаловали на сей раз, молодой человек?

— Софья пропала, Фёдор Филиппович. Я тут никого не знаю, кроме вас, обратиться мне не к кому.

— Угол бульвара и Речного проспекта, во дворе на скамейке, за магазином, — сразу отреагировал пенсионер. — Приходите, выйду.

Когда Олег пришёл во двор, тихий и зелёный, во дворе «сталинки», Соколов был уже там — сидел на скамейке, заложив ногу на ногу и сцепив руки на колене. Вместо тогдашнего плаща на нём был пиджак, сидевший на удивление молодцевато. Увидев Олега, пенсионер и бровью не повёл.

— Здравствуйте, Фёдор Филиппович, — без приглашения присел Олег на скамью. — Вы… простите, что я в вашу жизнь лезу.

— Знаете, молодой человек, — задумчиво проговорил Соколов, — что в моём возрасте хуже всего? — и, не дожидаясь ответа, закончил мысль: — Скука. Жена умерла, дети разъехались. Огороды не для меня, рыбалку не люблю, эти ваши интернеты мне непонятны. Хобби у меня нет — служба, знаете ли, не способствовала, а потом неинтересно стало… Вот и остаётся гулять с такими же стариками, как я, да вспоминать минувшее… А тут вы. С такой интересной историей…

— Если бы интересной, — вздохнул Олег. — Мне… страшно, Фёдор Филиппович.

— Страшно — это когда сосед со своей женой застукал, — грубовато сказал пенсионер. — А пришельцы из другого мира, знаете ли, нечасто появляются. Обычно приходят те, кто жаждут поставить мне какой-то новомодный фильтр или газовый счётчик.

Парень непроизвольно улыбнулся. Да, мошенники, похоже, во всех мирах одинаковы.

— Давайте я вам всё расскажу, — подумав, сказал он. — А вы уж сами решите, что со мной делать… Только в «пеньки» не надо, хорошо? Лучше уж в полицию… В общем, нашли мы того, кто устроил всю эту историю с домом и со смертями. И… — Олег машинально оглянулся, — я его убил.

Говорил он не меньше часа, возвращаясь к началу и прыгая с пятого на десятое. Рассказал и о том, как спасся при аварии, и о том, как его не узнал охранник и коллеги на работе, и даже о реакции Софьиной матери.

— Понимаете, у меня доказательств нет, — закончил он свой рассказ. — Ну, только те фотографии, которые вы уже видели. У меня даже паспорта с собой нет, только вот… — он вытащил заламинированный рабочий пропуск, о котором благополучно забыл, общаясь со Степаном Иванычем в мире Шустера. — Можно было показать, когда меня на работе не узнали, да у меня попросту из головы вылетело…

— Знаете, Олег, я не буду давать оценку тому, что вы, как говорите, застрелили этого… Шустера. Судя по всему, это была самооборона, — негромко сказал старик. — Не мне судить, по правде говоря… Для меня это сейчас звучит как сказка. Да-да, но выслушайте, — поднял он ладонь, увидев, что Олег собирается запротестовать. — Но давайте рассуждать логично в… в рамках вашего рассказа.

Парень кивнул. В конце концов, сложно было рассчитывать, что Соколов сразу всему поверит и вместе с Олегом ринется искать Соню.

— Вы говорите, что Софьины вещи нашли на месте дома, так? Так. Неодушевлённые предметы. А девушка — существо одушевлённое, причём до этого этот ваш… паук был в контакте с ней, не так ли?

Олег опять кивнул, не очень понимая, куда клонит пенсионер.

— Так вот, вы не допускаете, что связь их после его смерти не прервалась окончательно, и он попросту утянул её за собой в свою, как вы говорите, «реальность»?

Мммать твою.

А ведь это вполне возможный вариант!

— То есть, вы хотите сказать, что она… оказалась там, в его мире? — Олег почувствовал, как виски опять начало сдавливать.

— Я предполагаю, молодой человек, — еле заметно улыбнулся Соколов. — Исключительно на основе той фантастики, что читал в молодости… Знаете, раньше фантастика была всё больше научной. Если люди попадали в другие миры — то не просто так, а с какой-то целью и далеко не случайно. Не бывает ничего случайного…

Голос его звучал всё глуше и глуше, словно уши парня стали зажимать подушками. Перед глазами темнело…

Фёдор Филиппович отвлёкся на мгновение, всего на секунду, но когда опять посмотрел на скамейку — рядом с ним было пусто. Задумчиво провёл рукой по дощечкам — на пальцах остался лёгкий слой инея, который тут же превратился в капли воды. Стоял тихий вечер, на площадке рядом играли дети. Спины убегающего парня в пределах видимости не маячило — за эту секунду он не успел бы не то что нырнуть за угол дома, но даже отскочить за ближайший куст.

Странная история. Верить или нет?

Сложно поверить в то, что где-то есть другие, параллельные миры. Где не было войны, где не развалилась страна, или где, наоборот, город превратился в одну большую свалку. Что есть те, кто может ходить меж этими мирами.

«Нерождённые», как назвала их Арина Никитична. Чужаки во всех мирах, кроме своего.

Сложно поверить, что такие люди живут бок о бок с нами. Что мы можем знать их годами, но и не подозревать об их способностях.

Тогда, давно, в фантастике фигурировали существа с других планет. А сейчас, похоже, всё крутится вокруг существ из других реальностей.

Вот только правда ли это? Сложно поверить.

Но вот в то, что есть молодой пацан, который готов переступить черту, шагнуть сквозь миры, чтобы вытащить девушку, которую он почти не знает, неизвестно откуда — вот в это поверить Фёдор Филиппович был готов.

Потому что это — правильно. Правильно хотя бы на фоне тех масс, которые только и сидят, уткнувшись в свои мобильники.

Отставной полковник пробыл во дворе ещё с полчаса, слушая крики детишек на площадке и щебетание птиц где-то высоко в ветвях старого клёна. Было о чём подумать…

Темнота и очень душно — и вместе с тем ощущение дующего отовсюду ветра.

Где я?

И кто я вообще?

Олег. Олег Судаков. Программист, Хранитель…

Убийца.

Меня нет. Я растворился в этой тьме, этот невесомый непрозрачный туман окутывает меня со всех сторон.

Как я попал сюда? Я… что я делал?

Я сидел на скамейке с Соколовым. Он что-то сказал, и дальше ничего не помню.

Что он сказал?

Опоры нет. Я парю в этой чёрной мути.

Что меня связывает с реальностью?

Софья. Она пропала. Где она?

Вот оно.

Пенсионер сказал — предположил, — что она вернулась не в свой мир.

Что остатки энергии проклятого паука уволокли её за собой в ЕГО реальность.

Мне нужно за ней.

Туман обретал прозрачность, вокруг формировалась картинка — знакомый вид, тот самый двор. Я сижу на скамейке с Фёдором Филипповичем… Изображение двоится. множится, словно при астигматизме — каждая линия словно прорисована несколько раз с маленьким, почти незаметным смещением.

Гулкий удар, словно долбанули ладонями по ушам.

Ноги подкосились, и Олег упал на колени, больно долбанувшись ими о поребрик.

— Напьются и валятся, — услышал он рядом сварливый женский голос.

— Петровна, а откуда он взялся-то? — вмешался второй голос, удивлённый. — Не было никого…

— Заболтались мы с тобой, Марьсанна, — отозвалась первая женщина. — А эти, хто знает, откуда они берутся…

Олег, опёршись рукой о колено, поднялся, сфокусировал взгляд. Двор знакомый, тот самый — на этой скамейке мы и сидели. Сама скамейка, правда, другая — не набор брусков на бетонный тумбах, типа тех, что ставят на бульварах и автобусных остановках, а нормальная скамья со спинкой. На ней сидят две женщины лет по шестьдесят, видимо, занятые разговором.

Что это было?

Я опять прошёл сквозь Проход. Правда, прошёл на этот раз как-то странно — оказавшись на некоторое время не пойми где. Долго я там был? Или всего долю секунды? И почему я там оказался? Что это, Межмирье? Почему я вышел именно сюда? И куда это — «сюда»?

Понятно, что переход был инициирован идеей Фёдора Филипповича — вот она, та встряска, которая активирует мою способность проходить меж реальностями. Но почему ему это удалось, а мне — нет? В чём секрет? Фактор встряски должен исходить не от меня? Извне, а не изнутри?

И этот туман… Жуткое ощущение. Я ведь даже не сразу вспомнил, кто я и где. А если это повторится, и я не смогу вспомнить?

Вот чертовщина…

Парень потряс головой. Посмотрел на женщин — так и хотелось спросить что-то вроде «Что это за мир?» или хотя бы «Как называется облцентр?», — но сдержался. Они и без того от меня явно не в восторге…

Пошатываясь, Олег пошёл в сторону бульвара, провожаемый неприязненными взглядами, которые аж спиной чувствовались.

Так. Где я?

Это точно не «реальность-два» Софьи — на скамейке нет Фёдора Филипповича. Классный мужик, кстати — даже если и не поверил, однозначно помог, и уже не в первый раз. Надо обязательно поблагодарить, если… нет, не «если» — когда увидимся.

Вариантов немного — это либо мой мир, либо мир Вольдемара. Для Юриного мира слишком чисто и благостно, для Гошиного — слишком уж склочные женщины…

Твою мать.

Небольшое объявление было наклеено на углу дома, выделяясь на жёлтой штукатурке своей красной рамкой и крупными буквами.

«Пропал человек».

Олег медленно, очень медленно подошёл ближе. Знакомое лицо, не зря взгляд его сразу выхватил…

Пропала без вести. Белая Снежана Викторовна.

Есть всего один мир, в котором знают Снежану и могли вывесить объявление о её пропаже.

Её собственный мир, в который меня никто не водил. Мир, в который я, по всем правилам, вообще не должен иметь доступа.

А по каким правилам, родной? По тем, которые озвучил Вольдемар? Да на всём, что он сказал, можешь ставить крест — врал он самозабвенно. Может, сойдясь в доме всемером, мы сразу увязали свои миры в один узел, и совершенно необязательно было замыкаться друг на друга? Прошёл же Гоша в мой мир сам, и Соня прошла…

Соня. Точно. Я ведь однозначно не писал в записке, чтобы она сама искала меня. Наверняка Вольдемар, сволочь, поправил записку — с его паранормальными способностями это скорее всего несложно. Он специально замыкал нас друг на друга — затягивал свой узел, затягивал…

Как Снежана попала в мир Юры? И главное — когда? До момента обнаружения её тела прошло не так много времени — значит, Вольдемар сразу раскусил, что Снежана не собирается плясать под его дудку. Скорее всего, деловая стерва либо слишком погружена в свои дела, чтобы заниматься малопонятным оккультизмом, либо поняла, что ей собираются манипулировать. Скорее всего, второе — фотограф назвал её и Семёна «волками», значит, у этих двоих и правда сильный характер. Хороший момент был, когда Семён отказался пить с Шустером и ушёл… а он, Олег согласился, сразу прогнувшись под Паука.

Я — потенциальная жертва. И был ей с самого начала, а вот Снежана — нет. Скорее всего, Вольдемар пришёл к ней лично, пообещал что-то, вывел её на встречу — причём даже не побоялся, что она взяла с собой мордоворота-телохранителя. Телохранителя застрелил — видимо, пить его жизнь было бессмысленно, это не жертва портала. Ну а жизнь Снежаны высосал… Поэтому на теле мордоворота сидели крысы, а к убитой нетипичным образом Снежане они даже не подошли.

Погодите-ка.

Телохранитель был застрелен — значит, у Вольдемара было оружие!

Ну, было. Что в этом удивительного? У него даже может быть «ствол», оформленный по всем правилам — если все жертвы остаются в других мирах, в его собственном мире Вольдемару абсолютно ничего не грозило…

Тааак… А если попробовать перетащить в его мир тело застреленного телохранителя?

Расслабься, Олежа. Ты и сам толком не научился проходить из мира в мир — собираешься ещё и труп перетаскивать? Да тебя же рядом с ним и возьмут тёпленьким. И сиди потом в КПЗ — даже перейдя в другую реальность, всё равно в КПЗ и окажешься. И после проверки не выпустят — как беспаспортного…

Да и к чему? Вольдемар всё равно убит.

Так, ладно. Мир Снежаны. Что я о нём знаю?

Вольдемар тогда говорил вскользь… а, да — в нём не было «перестройки», того жуткого бардака, который начался в середине 80-х и который я в сознательном возрасте не застал. А Питер… кажется, он здесь «Петроград». Что это мне даёт? Да почти ничего. Одно ясно — как бы то ни было, а уклад тут отличается, правда — не знаю, в какую сторону. Деньги тут точно другие, а значит — у меня нет ни копейки. М-да, это не мир Софьи или Шустера…

Мобильная связь! Есть?

Сигнал был, а вот передача данных не распозналась — значит, сидим без интернета. Жаль…

Ну, что мы имеем в сухом остатке?

Я в чужом мире. Уже почти семь вечера. Ночевать мне негде, здешних денег у меня нет, документов нет вообще никаких. Я тут абсолютно никого не знаю, даже не знаю, социализм тут или капитализм. Единственное, что я более-менее представляю — это планировку города, да и то с большой поправкой на ветер…

Может, найти Фёдора Филипповича? А толку? Меня он не знает, проблемы с Ариной Никитичной тут не было — у меня нет с ним точек соприкосновения.

Хм. А если плясать от единственного, кого я знаю — от Снежаны? На объявлении есть телефон. Выгадаю время, а там, глядишь, меня куда-нибудь выбросит, если повезёт — туда, куда мне надо.

Пистолет. Пистолет телохранителя, из которого я стрелял в колдуна, выкинуло наверняка в этот мир. Попробовать найти? Да. Хотя бы — проверить.

Цель, пусть и неясная, появилась, и Олег, уверенно сорвав объявление, вышел на середину бульвара и зашагал в сторону парка — благо совсем недалеко.

Несмотря на серьёзность момента, взгляд подмечал мелкие детали.

Дома в отличном состоянии, никакой облупившейся штукатурки. Ограда парка тоже покрашена — в реальности Олега, да и в остальных виденных, за исключением разве что Гошиной, она была серой от пыли, за которой даже не угадывался первоначальный цвет столбов. Свеженакрашенный переход-зебра, ворота открыты — вход прямо тут, напротив бульвара, а не стыдливо в сторонке, через кусок недостроенного забора… Явно город держат в руках, раз уж даже построенный в 50-х годах прошлого века парк содержат в приличном состоянии.

Именно что в приличном. Трава подстрижена, напротив входа видна совершенно «советская» статуя женщины и ребёнка — Олег видел такую лишь на старых фотографиях парка, а тут она как новенькая, даже не исключено, что не старая гипсовая, а уже новая копия. М-да… социализм тут, что ли? Или просто дань традициям?

Клумба, асфальтированные дорожки, аккуратно подрезанные кусты… Да, в таком парке прогуляться — одно удовольствие. Вон детская площадка, резвится куча детворы. Гуляют мамочки с колясками — погода хорошая, а вот пенсионеров не видно.

Вот и набережная. И спасательная станция стоит — правда, новенькая, напоминающая старую лишь эстетикой. Внизу оборудован понтон с явным «лягушатником» для детворы — правда, никто ещё не купается, май, холодновато… Но уже одно то, что люди не боятся купаться в реке, о многом говорит — у нас давненько уже купаются лишь самые отмороженные, зная, сколько дряни сбрасывает в реку город, не говоря уж о химзаводе выше по течению.

Получается, здесь не было перестройки — а значит, обошлось и без развала. Предприятия, скорее всего, работают в полную силу — и с нормальными очистными. М-да…

Олег почувствовал укол зависти. Интересно, чем здешние люди заплатили за всё это? Или, редкий случай — у них и правда всё хорошо?

А почему нет? Это ты, Олежа, привык искать во всём подвохи и гадости. А тут, возможно, умудрились прийти к процветанию без жутких потрясений.

Стоп, стоп… а куда я попёрся? Олежа, ты определись-ка — ты звонишь по телефону и тянешь время, или ты идёшь отсвечивать в парке, на месте дома-меж-мирами? А если и правда найдёшь пистолет, что будешь с ним делать? Стрелять направо-налево? Не дури. Ты и в Шустера встрелил лишь потому, что у тебя не было другого выхода, а сейчас тебе грозит максимум поголодать пару дней да найти ночёвку. А найти ты её найдёшь — на вокзале, в конце концов.

Да, если звонить — то первым делом, всё остальное уже потом.

Олег, прислонившись к парапету набережной, вытащил сложенное объявление, развернул.

Портрет. Красным, ярко — «Пропала без вести».

Дальше — только имя и номер телефона. Ни примет, ничего. Только внизу, некрупно — «гарантируется вознаграждение». Может, денег попытаться сшибить? Нет, не стоит.

Так. Если я позвоню — мне придётся врать. Я не могу рассказать о Доме, но могу сказать, где видел её. Когда? Да в тот день, когда мы все собрались. Что ещё можно соврать, чтобы потянуть время? Можно сказать, что в тот, именно в тот день она, выйдя из Дома — а точнее, находясь в парке, про Дом же мы молчим, так? — разговаривала по телефону, договаривалась о встрече.

А зачем мне вообще всё это? Почему нельзя прямо сейчас идти искать ночёвку?

Да потому, что ты нутром не готов бомжевать, — ехидно ухмыльнулся привычный внутренний голос. — Ты ведь надеешься именно тянуть время, да? Поговоришь с людьми, ты, может, куда-то поедешь, возможно, тебя даже покормят, пока туда-сюда — глядишь, и утро… и никаких вокзалов, лавочек в парке и прочих убежищ под мостом, верно?

Ну… следует признать, что внутренний голос, сука такая, прав. Олег давно уже сделал вывод, что врать самому себе бессмысленно.

Да, попытка звонка — это именно нежелание признать себя бездомным и потерявшемся в чужом мире — знакомом и незнакомом.

Ладно, хватит сиськи мять. Звони!

— Слушаю, — отозвался уверенный мужской голос после второго гудка. Олег явно представил себе говорившего — этакий мордоворот, типа того, что был застрелен Шустером.

— Здравствуйте! — не очень уверенно начал парень. — Я тут объявление увидел, про Белую… Снежану Андреевну. Я не знаю, что для вас важно, но я видел её в парке… — представив календарь, он назвал дату первого прихода в Дом. — Вечером, чуть пораньше шести часов.

— Где вы находитесь? — моментально отреагировал мужчина. — Сейчас приедем, всё расскажете лично.

Хм. Столь быстрой и конкретной реакции Олег не ожидал.

— Я, это… в парке… — пауза. Как здесь называется парк? Блин, была же вывеска перед входом — внимания не обратил. Скольки-то-летия Комсомола? Нет, нельзя говорить, проколюсь. А, вот! — …в парке, рядом со спасательной станцией.

— Ждите, будем через пять минут, — и трубка, пиликнув отбоем, отключилась.

Ну… ждём.

Ждать пришлось даже меньше. Буквально минуты через три с Речного проспекта в парк, рявкнув крякалкой и взвизгнув тормозами в заносе, влетела замыленная чёрная машина незнакомой марки с тонированными наглухо стёклами. Немногочисленные люди на аллее бросились врассыпную.

У Олега аж челюсть отвисла. Он почему-то не сомневался, что это именно те, кому он звонил. Ворваться на машине в парк — это за гранью. Конечно, ворота тут открыты — в нашей реальности их давно уже заварили, но всё равно. Люди же… Да ещё и со спецсигналом, даже не с мигалками!

Твою мать, во что я ввязался? Кто такая вообще эта Снежана?

Правые двери машины открылись одновременно, из неё вышли двое — один с внешностью классического мордоворота, типа того, что был убит в гараже в Юрином мире — в пиджаке и при галстуке, второй — лет за сорок, в лёгкой, но явно недешёвой куртке, высокий, коротко стриженый и совершенно седой.

Дальше произошло то, что испугало парня ещё сильнее. Мордоворот мельком глянул на планшет и уверенно ткнул пальцем в сторону Олега, хотя до него было метров с полсотни.

Неужели отслеживание мобильника? Да кто такие эти ребята? Организовать всё это за пару минут!

Мысль позвонить по номеру из объявления моментально показалась глупой, но, пожалуй, уже поздно даже бежать.

Двое быстрым шагом шли в сторону Олега, который лихорадочно думал, куда бы исчезнуть — но знакомого озноба не было и в помине. Что ж за день такой бестолковый, только и подумал он.

— Вы звонили? — сходу спросил седой. Вблизи он показался старше — вероятно, пятьдесят с небольшим, но Олег был бы рад, если бы твёрдо знал, что сам в сорок будет выглядеть так. Глаза у него были словно под цвет волос — серые и очень светлые, будто прозрачные.

— Да, я…

— Ваше имя?

— Олег.

— Олег? Хм. Можете звать меня Виктор Андреевич. Идёмте в машину, там расскажете.

— А я, это…

— Не волнуйтесь, после беседы водитель отвезёт вас туда, куда вам необходимо, — Седой дождался, пока мордоворот откроет перед ним заднюю дверь, и почти втолкнул туда Олега. Сам сел рядом с ним, мордоворот уселся на переднее сиденье, рядом с водителем.

Хм, серьёзный мужик. Кто он такой? Олигарх или, того хуже, бандит? Вот вляпался…

Машина изнутри была комфортной — светлый кожаный салон, удобные кресла, кондиционер есть, судя по свежему воздуху. Олег не сразу сообразил, что логотип со шпилем и зубчатой стеной на руле — не что иное, как эмблема АЗЛК. Ох ну ни хрена себе, это «москвич»! Отсутствие развала конца 80-х явно пошло на пользу этому миру… или, по крайней мере, этой стране.

Машина не тронулась с места — так и осталась стоять посреди аллеи. Ну да, если уж владелец врывается в парк на скорости и с сиреной — то и парковка в неположенном месте ему явно не запрещена.

— Говорите, — скорее приказал, чем попросил Седой.

Олег, робея и сбиваясь, рассказал, как встретил Снежану в районе спасательной станции, постаравшись как можно точнее назвать время, когда сам вошёл в дом. Седой слушал молча, наконец кивнул. Вопросительно посмотрел на телохранителя, который сидел на переднем сиденьи вполоборота и тоже внимательно слушал.

— Так и есть, — подтвердил он. — Костя говорил, что она велела ему ждать у парапета, а сама отошла метров на двадцать — и словно испарилась. И сигнал телефона пропал как раз в это время.

Костя — это не тот ли убитый телохранитель? М-да, теперь страшно говорить что-то ещё, подумал Олег. Со Снежаной, выходит, телохранитель был почти постоянно. В какой момент с ней связался Шустер, вытащив её на встречу? Не просчитаешь, а проколоться проще всего. Пожалуй, ничего больше рассказывать нельзя. Придумывать — уж точно. Вся эта попытка встречи была ошибкой.

— Что-то ещё? — посмотрел Седой на Олега. Сидел он совсем близко, и парню было не по себе.

— Всё. Больше ничего не видел. Я, это… вам-то позвонил просто так, потому что объявление увидел. Думал, вы и так это всё знаете.

— Знаю, — отрезал Седой. Помолчал. — Я одного не знаю — как получилось, что её мобильник просто исчез? Сначала ненадолго, а потом — насовсем? Может, вы ещё что-то видели?

Он обращался на «вы», но ясно было, что вежливостью или уважением к собеседнику тут и не пахнет — просто привычка. Рядом с седым Олег чувствовал себя как кролик перед удавом — особенно учитывая его прозрачный взгляд.

— Больше ничего, — как можно честнее сказал Олег.

— Ясно… Местный?

— Да, — машинально сказал Олег и тут же понял, что ответ оказался неправильным — лицо Виктора Андреевича моментально изменилось, превратившись в гримасу.

— Вот что, дорогой, — сказал Седой вроде как и добродушно. — Маленькая ложь рождает большое подозрение, а ты сейчас соврал. Так что прокатимся.

Водитель, не дожидаясь дополнительных указаний, рванул задом с места, лихо развернулся, и машина, вылетев на проспект, понеслась по нему на юг.

Олег сидел ни жив ни мёртв, совершенно не понимая, в чём подвох. Слишком мало было сказано, чтобы уличить его во лжи!

Глядя прямо перед собой, Седой пояснил:

— Нет такого местного, который бы не знал, что моя фамилия не склоняется. А ты врёшь.

Лицо его было каменным.

Какая, нахрен, фамилия? Я его фамилию вообще не знаю, начал было соображать Олег.

Маааать твою.

Виктор Андреевич. Снежана — Викторовна. Это же её отец! Всё верно, возраст подходит. Значит, «Белая» — несклоняемая фамилия… вот зараза! Так глупо влететь. Ну зачем, зачем я позвонил??? Надо было сразу пешком идти на вокзал.

Машина, почти не снижая скорости, вошла в левый поворот. Где мы находимся? Конец Речного проспекта, судя по всему. Ещё один поворот, направо — явно едем в район коттеджей… Снова резкий поворот направо — а машина слушается руля идеально, надо же, наши, оказывается, умеют автомобили делать, если захотят — и «москвич» резко затормозил уже под крышей. Гараж или крытый двор? Да какая разница…

Седой легко, как мальчик, выскользнул из машины. Очередной мордоворот, открыв дверь, выволок Олега наружу — это, похоже, действительно оказался гараж, — и, легонько ударив поддых, отчего всё тело у парня практически отключилось, протащил его по коридору и втолкнул в какую-то комнату без окон, в которой из мебели были всего лишь стул и табурет. Седой вошёл, встал у двери. Мордоворот тоже остался здесь, выглядя внешне безучастным.

— Итак? — бесцветным голосом поинтересовался Седой. Олег судорожно пытался вдохнуть после удара.

Хороший вопрос. Вероятно, это подразумевает, что пора во всём признаваться — интонация, по крайней мере, у Виктора свет Андреевича именно такая, он явно не привык, что его держат в неведении. Точно олигарх или бандит, причём что хуже — неизвестно…

Попробовать побарахтаться? Про портал меж мирами говорить нельзя — не поверит, взбесится, прибьёт. Не поверит точно.

Блин, хоть бы меня куда-нибудь перетащило, в любой из миров! Пусть даже в Юрин постапокалипсис!

— Так, говорить не хочешь, — подытожил Седой. — Я поясню. Ты не местный, иначе знал бы меня — а ты меня не знаешь. Но ты точно видел мою дочь, и при этом соврал. Мне не сдался ты — мне нужно знать, что со Снежаной. У тебя минута, время пошло, потом будем говорить иначе.

Вот зараза. Морда нейтральная, словно из камня. Ему, пожалуй, действительно безразлично, жив я или нет… Не хватало ещё, чтобы покалечили.

— Вы не поверите, — буркнул Олег. — Так какой смысл говорить?

Вот угораздило этого урода Шустера выбрать в жертвы именно злополучную Снежану… Почему именно её? Это не я, не Соня, не Юра, которых никто не будет искать. Это, похоже, тот человек, ради которого будут реально землю рыть…

Скорее всего, у Вольдемара просто не было иного выбора — Хранитель оказался (или и должен был оказаться) всего один…

— А ты попробуй, — в тон Олегу ответил Седой, скрестив руки на груди. Мордоворот молчал, словно его тут и не было.

— Снежана… Викторовна случайно не называла такое имя — Вольдемар Шустер? — рискнул Олег.

— Не называла, — очень внимательно посмотрел на него Седой, выделив голосом слово «называла». Сделал паузу. — Вольдемар — Игоревич?

Опаньки.

Он ЗНАЕТ. Но откуда?

— Да. Но откуда…

— Отсюда, — Седой вытащил из кармана небольшую записную книжку, помахал ей. — Моя дочь обычно пользуется смартфоном, но некоторые записи, очень редко, делает здесь. Вот крайняя, — Он раскрыл книжечку и прочитал: — Стас, Семён Никитич, Софья, Юрий, Вольдемар Игоревич, Олег. А ты, говоришь, Олег? Значит, ты знаешь, кто все остальные. И почему она сделала запись здесь, а не в смартфоне — тоже знаешь.

Это прозвучало не как вопрос.

Ах ты ж… И ведь та самая ситуация, когда не докажешь, что ты НЕ ТОТ Олег… Уже не докажешь. Впрочем, у Седого подозрения и без того были — то-то он в парке отреагировал на имя Олега.

Стоп. Но ведь у меня есть хоть маленькое, но доказательство!

— Я вам покажу кое-что, — Олег потянулся к карману, наткнулся на предостерегающий взгляд телохранителя. Впрочем, Седой кивнул — дескать, доставай.

Парень вытащил из кармана банкноту. Одну — это оказалась сторублёвка, обычная, с Аполлоном. Протянул Седому:

— Знаете такие?

Виктор Андреевич взял банкноту, повертел в руках:

— Сто рублей… Полиграфия так себе. Из какой-то игры?

Есть!

По крайней мере в том, что деньги здесь другие, Олег не ошибся. Иначе и быть не могло — насколько ему было известно, с конца 80-х сменилось то ли три, то ли четыре вида банкнот, а то, что здесь не было перестройки, однозначно предполагало, что денежная система отличается радикально.

— Посмотрите повнимательнее, — торжествовать было рано, но появился хоть призрачный, но всё же шанс доказать свою иномирность. Это Фёдору Филипповичу хватило фотографий — этот волчара явно знает, что такое фотошоп, и снимкам не поверит…

Седой посмотрел банкноту на свет, провёл пальцем по выпуклым буквам. Достал из футляра очки, посмотрел купюру поближе… Брови поднялись — явно увидел надпись «Санкт-Петербург». Поднял глаза на Олега:

— Искусная подделка. Но ради чего?

— Это не подделка. Я из другого мира.

Седой побагровел — вкупе с его прозрачными глазами это смотрелось жутко. Сказал медленно и с расстановкой:

— Не делай из меня идиота. Это ещё никому не…

А, будь что будет!

— Вам важно знать, где может быть ваша дочь? — не дал ему договорить Олег. — Или ваши понты вам важнее?

К его удивлению, Седой успокоился. Сделал знак телохранителю — дескать, оставайся здесь. Взял стул, повернул его спинкой вперёд, сел — в точности как сам Олег тогда, в Доме. Указал парню на табурет.

Олег не заставил себя упрашивать — тем более, ноги после удара ещё держали слабовато. Стул был бы более кстати, ну да ладно…

— Рассказывай, — приказал Седой.

Так. Главное — не сболтнуть, что Снежаны уже нет в живых… тогда прибьёт точно, или как минимум не выпустит.

— Началось с того, что я решил, что рехнулся…

Олег добросовестно пересказал всё, что было в момент первого прихода в дом-меж-мирами, вплоть до реакции Снежаны на остальных — пусть будет для достоверности, рассказал и о том, как пил с Шустером — но ни словом не обмолвился о том, что произошло дальше. Всё — вышел из дома, больше не возвращался туда, чтобы не поддерживать своё сумасшествие, не выдержал и вошел сегодня, провалился в этот мир, дом исчез. Как выбраться — неизвестно, стал бродить по городу, нашёл объявление, испугался, решил позвонить…

Он сам понимал, что выходит полный бред, но ничего другого в голову не приходило. Рассказать как есть? Увольте… там тоже тот ещё бред получится, да и Софью впутывать нет желания.

Вот сволочь Вольдемар, во что он меня втравил… Шагай теперь по иным мирам, Олежа. Иным…

— Занятная сказка, — вполголоса сказал Седой, побарабанив пальцами по спинке стула. — И я должен в это поверить?

— Знаете, а мне уже всё равно, — пожал плечами Олег. После рассказа он чувствовал себя выжатым, как лимон. — У вас есть детектор лжи? Давайте на нём проверьте…

— Я сам как детектор, — буркнул Виктор Андреевич. — Полную хрень говоришь, но нутром чую, что не врёшь… или сам искренне веришь. Валер, что скажешь? — повернулся он к телохранителю.

— Никогда не поверю, — прогудел Валера. — Но Костян-то тоже пропал, причём аккурат в том же месте!

— Снежана Викторовна была одна, с ней в Доме никого не было, — сказал Олег.

— Уж не знаю, кто где был, но телефоны пропали именно там, — задумчиво протянул Седой. — Парень, я не просто держу этот город. Я много лет занимаюсь мобилами и могу отследить любой, мать его, аппарат сотовой связи, включая твой, просто по сигналу. И я ни разу не видел, чтобы мобила просто исчезла, будто её вообще не существует…

Так вот оно что. Тогда понятно, как он стал тут главным — с таким-то ноу-хау… Не исключено, что он вообще был одним из тех, кто внедрял в этом мире сотовую связь… Прямо гордость берёт за родной город, с тоской подумал Олег.

И тогда ясно, как они моментально отследили меня. Судя по всему, какая-то увязка номера и сигнала телефона — и совершенно неважно, что мой телефон сделан в другой реальности. Стандарт связи, скорее всего, совпадает.

— Покажи твой мобильник, — словно прочитав его мысли, потребовал Седой.

Олег вытащил смартфон, мысленно удивившись, почему его не отобрали сразу. Впрочем, сигнала мобильной сети не было — а это ж наверняка глушилка, вот оно что! Учитывая систему контроля мобильников, сделать глушилку по номеру или даже по сигналу аппарата для тутошнего босса — раз плюнуть.

Блин, там же фотографии Софьи! А впрочем… они ж не подписаны. Моя знакомая из моего мира, и только. Никаких явных признаков того, что я шнырял по шести мирам, в галерее нет.

Впрочем, олигарх-полубандит в галерею и не полез — повертел мобильник и вернул его Олегу, предварительно убедившись, что сигнала нет.

— Нет сети — ваши штучки? — не выдержал парень, убирая телефон.

— Наши, — дежурным тоном сообщил Седой. — То-то я думал, почему твой мобильник в базе не фигурирует… думал, кто-то защиту сломал. Чужой мобильничек-то…

— То есть, он и правда, это, из этого… — мордоворот Валера фразу не закончил, Седой прервал его:

— Меньше рассуждай. Так… Парень, остаёшься здесь. Раскладушку принесут, пожрать принесут. Я подумаю. Утром поговорим.

— Но…

— Утром!

Дверь захлопнулась — Олег так и остался сидеть на табурете. Опять вытащил мобильник, посмотрел на часы — начало десятого. Минут через пять за дверью зашебуршали, мордоворот — правда, уже другой — принёс раскладушку, пакет с бельём, пластиковый ланчбокс и полулитровую бутылку воды. Сходил ещё раз и поставил у дверей пластиковое ведро с крышкой.

— Стукнешь в дверь, уберу и выключу свет, — пробурчал он.

Дождавшись, пока он уйдёт, Олег присел на раскладушку — удобная, не советская железяка… Открыл ланчбокс — внутри оказался рис и гуляш с подливой и пластиковая вилка.

Ну что, Олежа, ты хотел ужин и ночлег? Получи, распишись. Даже парашу принесли…

А впрочем, не пошло бы оно всё… В животе уже откровенно урчало, и Олег принялся за еду. Запил водой — на вид этикетка напоминала привычный «Святой источник», но называлась «Ладожский родник», — вскрыв пакет, заправил раскладушку… Невозмутимый мордоворот унёс ланчбокс, свет погас. Сняв кроссовки и бросив куртку и футболку на спинку стула, Олег лёг и задумался.

Мда, попал…

Ну, хоть покормили и не швырнули на пол — и то ладно. Правда, решительно непонятно, как отсюда выбираться. И вообще, где я? По звукам похоже на полуподвал дома в районе частной застройки. Опять же, если меня выкинет в другую реальность — где я окажусь? В подвале или ниже уровня плотно утрамбованной земли?

Виктора Андреича по-своему жаль — дочь он больше не увидит. Но не говорить же ему это… Шустер мёртв, ствол, из которого я его застрелил — где-то здесь, скорее всего. Моих отпечатков нет ни на стволе, ни у седого. Хотя… при их продвинутости могли их уже снять с ланчбокса, который я им только что отдал. Что это даёт? Да ничего, в общем-то.

Дыра, дыра меж мирами — вот что мне сейчас нужно. Где вы, дыры? По какому принципу вы работаете?

Видимо, безумный день сказался — Олег и сам не заметил, как уснул.

Проснулся он от несильного толчка в бок. Открыл глаза, сощурился от яркого света.

— Вставай, Андреич ждёт, — буркнул Валера. — Харе спать.

Олег вскочил, мимоходом увидел часы на руке телохранителя — половина шестого. Очень хотелось отлить, но Валера стоял над душой — не при нём же… Едва Олег успел натянуть футболку и взять куртку, как бугай вытолкал его из комнаты. Короткий коридор, тот же гараж и знакомый тонированный начерно «москвич».

Седой уже сидел внутри, причём выглядел не лучшим образом — глаза красные, возможно, ночь не спал. Покосился на Олега, недовольно повёл носом — ну да, сам-то он наверняка принял с утречка душ, дабы отойти после бессонной ночи, еле чувствовался запах то ли шампуня, то ли геля для душа.

Ни слова сказано не было. Валера влез на переднее сиденье, так и оставшийся безымянным водитель резко сорвал машину с места.

Седой молчал. «Москвич» мчался по Речному проспекту. Опять резкий поворот с заносом — машина влетела в парк, но не остановилась у входа, как в прошлый раз, а проехала вдоль набережной, прямо по пешеходной дорожке, и остановилась аккурат напротив того места, где стоял дом-меж-мирами.

Знаком показав — выходи, Седой вылез из машины. Олег тоже выбрался наружу.

Утро было тёплым и солнечным, парк в связи с ранним часом пустовал, только вдоль забора трусцой бежал какой-то мужчина в спортивном костюме. Кто-то выглянул в окно спасательной станции и, видимо, увидев чёрную машину, тут же скрылся.

— Покажи, как и где ты входил в дом, — коротко велел Седой.

Олег почесал затылок:

— В моём мире вот тут была калитка… — он потыкал ограду. — Сейчас её нет, и когда я сюда из дому вышел — её не было…

Заметит, что вру, или нет?

— Перелезай.

Угу, перелезай… спортсмена нашёл. Впрочем, оградка была не сильно высокой. Шаг вперёд, ещё шаг…

— Дверь дома была вот здесь.

— В яблочко, Виктор Андреич, — заявил Валера, глядя на планшет. — Именно тут сигнал и пропал — и у Снежаны Викторовны оба раза, и у Костика.

— Хрень какая-то, — процедил Седой. — Тут точно нет аномалии или чьей-то глушилки?

— Обижаете, Виктор Андреич! Не первый год на вас работаю…

— Вы в прошлый раз внимательно территорию осмотрели?

— От и до, Виктор Андреич! — надо же, Валера вставляет обращение при каждой фразе. Похоже, ситуация-то кризисная… — чисто, ничего не нашли.

Опаньки. Получается, они и пистолета не видели? Впрочем, он появился только через несколько дней, а они наверняка смотрели в первый день-два. Да мог и в воду сразу упасть… Хорошо, что я не сунулся сходу на поиски — кто знает, они могли наблюдать за этим местом.

Седой, набычившись, смотрел на Олега — сейчас их разделяла ограда, за спиной Олега была гряда кустарника, отгораживающая его от обрыва. Стенка, внезапно понял Олег.

— Ты врёшь, — вдруг уверенно сказал Седой. — Параллельных миров не бывает. Телефон с чужой прошивкой — явно уловка. Деньги… легенда.

У Олега создалось впечатление, что Седой пытается убедить самого себя.

— На кого работаешь? Никитин или Соловейчик? Ты позвонил не просто так — тебя явно послали на переговоры. Где Снежана?

В его руке уже был пистолет, причём не «макар» — что-то гораздо более рубленое. Может, «глок»? Знатоком оружия Олег никогда не был.

Ситуация складывалась откровенно идиотская. Правде господин Белая не поверил (Олег вяло подумал, что впервые назвал его в мыслях этой несуразной фамилией), да и кто бы поверил на его месте? Показать ему фотографии? Момент упущен, да и не подействует. Судя по названным именам, версия у него уже есть — скорее всего, разборки с конкурентами уже бывали. И теперь он натягивает презерватив на глобус, подгоняя происходящее под версию…

А ведь это, Олежек, жопа. Самая настоящая.

Чёрт подери, вот за что мне всё это, а?

Жил, не тужил, никого не трогал. Учился, работал, пил с друзьями… И тут эта напасть — проклятый Вольдемар, теперь и его наследие, долбанутый олигарх-бандит…

А потому, Олежа, что ты плыл по течению, шепнул внутренний голос. Много решений ты принял сам? Неееет. Чаще всего за тебя решали другие, а ты просто пользовался результатами. Даже в этот раз ты захотел, чтобы проблему ночёвки решили за тебя. На хрена сунулся? Вот и разгребай…

А гори всё синим пламенем. Тем более, это… шанс?

— Снежану убил Вольдемар Шустер, — неожиданно для самого себя сказал Олег. — Мне жаль… хотя её саму мне совершенно не жаль. Я общался с ней минут десять и уже успел возненавидеть. Поздравляю, дочь была достойна вас — она тоже считала людей мусором.

Седой побелел как мел — парень впервые увидел, насколько кровь может отхлынуть от лица. Ствол пистолета пополз вверх — сейчас Олег видел зрачок ствола, полностью загораживающий лицо «хозяина города».

— Да ты пальца её не стоишь! Последний раз — где?

— Имеющий уши да услышит, — через силу выговорил парень, чувствуя, как его начинает колотить.

Время остановилось.

Олег видел, как медленно, миллиметр за миллиметром, ползёт палец Седого, давящий на спусковой крючок пистолета. Рядом — Валера, рот его приоткрыт — кажется, от удивления, лицо похоже на глупую окаменевшую маску. Вдали, метрах в ста, бегун завис в воздухе в очередном прыжке бега.

А мир вокруг начинает расползаться, словно в ткани его прогорают дыры, как в брошенной поверх костра расправленной газете.

Застывшие стеклянные глаза Седого. Затвор пистолета пополз назад, в срезе ствола появилось тупое жало пули. Она выходит медленно, неторопливо, словно не желая открывать выход подталкивающему её жаркому пороховому пламени…

Вот он, проход. На том самом месте, и то же ощущение, что тогда, в доме — выбери, и выйдешь. Куда хочешь — к Юре, к Гоше, к Соне, к Шустеру.

К Семёну.

К себе. Домой.

В лицо пахнуло сыростью.

В парке стоял густой туман — и тишина. Убегала вдаль новая набережная. Спасательной станции нет и в помине, вместо неё — ровная площадка, отсечённая оградой.

Олег стоял ни жив ни мёртв. Ну ни хрена ж себе русская рулетка…

Шанс, совершенно призрачный, сработал.

— пропел внутренний голос с мерзкими интонациями пиратов из мультфильма.

Ну уж нет, второй раз я на такое не пойду. И так-то удивительно, что сработало — вероятность была ноль целых хрен десятых.

Олег машинально ощупал джинсы в районе промежности. Сухо, как ни странно…

Меня пытаются убить второй раз за пару недель. Ну охренеть просто.

Почти на автопилоте он перелез через ограду, чувствуя, что ноги держат с трудом. Добрёл до скамейки, мокрой от влаги, сел, не задумываясь о том, что намокнут джинсы и куртка. Стало знобить — пошёл отходняк.

Дрожащими руками достал смартфон, логин в соцсеть… нормально, дома. Сегодня вторник, прошли всего сутки — а кажется, я болтался где-то не меньше недели.

Так. Работа и Ольга. Олежа, у тебя куча проблем, но не стоит добавлять к ним возможное увольнение. Сегодня же договорись об отпуске — но сначала узнай у Ольги, как прошёл понедельник.

Шесть утра… давай-ка домой, ещё успеешь переодеться и принять душ — Андреич явно дал понять, что от тебя уже несёт как от бомжа.

Накрытый туманом город выглядел призрачным, шумели редкие машины. Мой город… семь городов. Город-призрак меж семью мирами. Где-то на меня плевать, где-то мной интересуется полиция, где-то меня хотят убить.

И где-то сейчас находится Соня, потерявшаяся меж мирами. Может ли она выбраться сама?

Из душа хлынула вода, отдающая запашком промывки — эх, надо было пропустить сначала… Жёсткие струи барабанили по голове и плечам, и Олегу казалось, что вместе с водой с плеч стекает вся напряжённость прошедшего бешеного дня.

Впрочем, вытершись полотенцем и взглянув в запотевшее зеркало, которое тоже пришлось вытереть, он понял, что поторопился. Бледный, небритый, круги под глазами, сами глаза до сих пор бешеные — вот уж действительно, краше в гроб кладут…

А вообще, это даже в плюс. Проще будет договориться на работе — там ходячий труп тоже никому не нужен.

Есть не хотелось совершенно, но Олег через силу запихал в себя сосиску и яичницу, напомнив организму, что жрать вроде как положено для нормального функционирования. Выпил почти полулитровую кружку горячего чая, глядя на туман за окном — тот и не думал расползаться.

Ладно, начало девятого… пора на работу.

После того, как на остановке от Олега испуганно шарахнулась молодая мама с ребёнком, он подумал, что с внешним видом переборщил — надо было что-то с собой сделать. Впрочем, сейчас-то что…

Ольга отнеслась к вопросу Олега с пониманием, едва увидев, как он выглядит. Сообщила, что начальство его вчера не искало, лишь Степан Иванович удивлялся, куда пропал программист… Ладно, тут пока что обошлось.

— Что хоть случилось-то у тебя? — поинтересовалась она.

— Знаешь, не спрашивай, — честно сказал Олег. — Всё равно не поверишь… Я и сам пока толком не понимаю — но у меня проблемы, это точно. Пойду сейчас к директору, попытаюсь перенести отпуск. Справишься без меня пару недель?

— Справлюсь, — отмахнулась напарница. — Сейчас дел не так много… Давай, разбирайся со своей проблемой. А лучше, — она сделала паузу, — давай-ка к врачу, а? Проверься хорошенько. С тобой явно что-то не то…

Руководство на удивление не сопротивлялось — впрочем, Олег почти не сомневался, что отпуск с августа на начало мая перенесут без проблем, стоит лишь написать в заявлении, что согласен с задержкой в выплате отпускных. Вот обратный перенос мог бы вызвать сложности — а так, глядишь, кто-то из коллег обрадуется, заполнив собой освободившееся летом место… А отпускные позже на три-четыре дня — да и чёрт с ними, тут живым бы остаться.

День Олег доработал на автопилоте, и лишь выйдя в шесть часов вечера на улицу, понял, что вот сейчас-то всё и начинается…

Едва выскочив из автобуса, он рванул в парк и, не сильно заботясь о том, что о нём подумают, перелез через ограду и хорошенько осмотрел место, где располагался дом-меж-мирами. Ничуть не удивился, увидев знакомое покрывало, нелепо повисшее на дереве под обрывом. Всё остальное было слишком мелким — ручку или карандаш уже вряд ли найдёшь… хотя, Софьин скальпель же нашёлся. Правда, случайно.

Ну ладно, эта теория подтвердилась.

Парень отряхнулся, сел на ту же скамейку, что и утром. Было уже тепло, если не сказать жарко, по парку прогуливались многочисленные парочки и стайки молодёжи, на детской площадке визжали малыши. Достал из кармана и перелистал паспорт — его он взял из дому первым делом. Опасно — особенно при возможном обыске в Гошином мире, но без него ещё хуже.

Что теперь?

Теперь, именно вот-прям-щас — ничего. Идти домой, поесть и выспаться, и уже с утра начинать действовать. Максимум, что можно сделать сейчас — это подумать.

Мне нужно найти Софью. Предположительно, она в мире Вольдемара — но не факт, всякое может быть. Ясно лишь одно — она не у себя в мире, там я всё проверил. И не в моём тоже — точно помню, как держал её руку, и она словно исчезла из моей ладони. Высказанное Фёдором Филипповичем предположение вполне может оказаться верным.

Значит, мне попросту надо попасть в мир Шустера — хотя бы ради того, чтобы обзвонить или обойти больницы. Как попасть? Это второй вопрос. Важно то, что в мире Паука мной заинтересовалась полиция. Хуже того — я сдуру назвал им своё имя, наверняка они его уже «пробили» по базам и сделали вывод, что что-то тут не сходится. Так что мой телефон у них на заметке, и с документами тоже могут возникнуть вопросы — даже если предположить, что документы там не отличаются. Деньги такие же, это точно — я ж спокойно расплатился за пирожки.

Придётся оглядываться по сторонам… и быть осторожным.

Теперь второй вопрос.

Я на удивление легко выбрался из мира Снежаны. Хотя… как сказать. Не хочу, чтобы такое «легко» повторялось. А с другой стороны — что-то явно произошло. Как? Почему? Может быть, в состоянии стресса мозг, организм вообще или эта долбаная биоэнергетика работают каким-то особым образом, позволяя мне проходить из мира в мир? Ну и наследство мне оставил Вольдемар, чтоб ему на том свете сковородка досталась погорячее…

Олег закрыл глаза, попробовал сосредоточиться… и, к своему удивлению, почти сразу почувствовал лёгкий озноб. Открыл глаза, тряхнул головой…

Картинка перед глазами плыла, словно над плиткой, которой вымощены дорожки парка, слоями перемещался раскалённый воздух. Но сейчас не настолько тепло! Чёрт, что происходит?

Он повернул голову влево-вправо — то, что в поле зрения, отреагировало с явным запозданием. Ограда парка размылась, сквозь неё проступили старые, ободранные доски здания напротив и массивные осыпающиеся опоры парапета… как в мире Юры!

Сильно выдохнув и энергично встряхнув головой, Олег избавился от видения. Впрочем, а видения ли? Нет, домой. Все планы — на завтра. Сегодня я… не готов.

Уже дома, лёжа на диване, Олег подумал: а что я вообще нашёл в Софье?

Она далеко не красавица, хоть и совсем не уродина. Характер у неё — не сахар. Она не завидная невеста и вообще грозит не самой лучшей тёщей. Она безвкусно одевается, краситься не умеет вообще, хотя зачем-то пытается, у неё явно куча тараканов и нервы пошаливают, да ещё эти очки…

Она совершенно обычная.

Но при этом она — настоящая.

Олег вспомнил тот вечерний разговор в кафе, во время которого он украдкой сделал снимок. Да, разговор на три четверти состоял из легкомысленного трёпа, но…

Но Соня, может, сама того не заметив, раскрылась. Блин, да в ней в разы больше настоящего, чем в тех фифочках модельной внешности, что делают сэлфи каждые три минуты, чем в тех клушах, которые не видят вообще ничего вокруг, кроме своего вечно орущего «годовасика», чем в тех «успешных», что постят умные статусы в инстаграммчик, чем в тех, кто 24/7 смотрят телешоу…

Она даже читает книги. Классику. Классику!!! Да я классику не брал в руки со школьных времён! А уже одно это, Олежа, дорогого стоит в человеке в наше время.

Выходит, всё это хамство, вызывающие и при том дешёвые шмотки, неумелый макияж — защитная реакция на внешний мир? А ведь, скорее всего, так и есть…

«И маски равнодушья у иных — защита от плевков и от пощёчин», — вспомнил он слышанную где-то фразу.

И она, Олежа, не задумываясь, набросилась на Шустера, чтобы спасти тебя. Именно спасти тебя — она вполне могла сбежать или просто полоснуть подонка скальпелем, но не сделала этого. А первым делом потребовала, чтобы он отпустил тебя…

Она не могла знать, что я смогу с ним справиться — я и сам этого не знал до тех пор, пока не вспомнил про пистолет, который, на счастье, оказался исправным, снаряжённым и даже взведённым.

Вспомни, Олежа, есть хоть кто-то — ну, кроме родителей, разумеется, — кто, не задумываясь, рискнул бы собой ради тебя?

Да нету.

У тебя и друзей нету, вспомнилось некстати. Одни приятели и собутыльники… Помнишь прошлый год, когда ты убрал из профиля соцсети дату рождения? Сколько человек тебя поздравило из полутора сотен «френдов»? Правильно, всего двое, да и те ближе к вечеру… На себя-то посмотри, красавец… По неделе в одной футболке, а джинсы, небось, месяц не стирал. Прынц, не меньше.

Он долго ворочался. В квартире было душно, но и открытое окно не сильно помогло.

Кто я?

Что я в своей жизни сделал не то чтобы хорошего, а просто кому-то нужного?

Почему я всю жизнь плыву по течению?

Почему даже сейчас я не уверен, что поступаю правильно?

Найти Софью. Вот это — правильно. Пусть она забыла меня, пусть её дома ждёт скандал, пусть у неё будут проблемы на работе — но она должна вернуться в свой мир… если сейчас она не в нём. Ну и если, конечно, она захочет уйти из того места, где она сейчас…

С этой мыслью Олег наконец уснул.

Проснулся парень совершенно разбитым. Ощущение было, что температура под сороковник, хотя градусник уверенно показал «36 и 6». Знобило, мучил жуткий сушняк, вылезать из-под совершенно мокрого одеяла не было никакого желания. Впрочем, провалявшись минут десять, Олег всё же пересилил себя и побрёл в душ.

Душ облегчения не принёс. Казалось, что всё валится из рук, навалилась жуткая слабость. Нацедив чаю и бросив туда кусок найдённого в холодильнике лимона, который пришлось почистить от плесени, Олег схватился за голову.

Куда я собрался? Какие, нафиг, другие миры? Тут бы со стула встать — это уже подвигом покажется… В таком состоянии можно бы смело идти не в отпуск, а на больничный…

Олег представил очередь в поликлинике, наполовину состоящую из склочных старушек, и на больничный резко расхотелось — впрочем, и лучше не стало.

Через силу допив чай, парень встал, натянул футболку. Одеться лучше по максимуму нейтрально — кто знает, куда попаду… Сунул в маленькую сумку через плечо две поллитровки воды, батон, пачку печенья и упаковку сосисок — кто знает, вдруг попаду опять туда, где деньги не совпадают. Проверил документы в кармане…

Вообще странно — то меня постоянно кидает из мира в мир, да так, что я и момент перехода улавлваю с трудом, а тут — вечер и ночь без приключений… не по себе даже, и инстинктивно ждёшь от ближайшего будущего какой-то пакости.

Так… никаких экспериментов в квартире проводить нельзя — только на улице.

Оказавшись во дворе, Олег глубоко вздохнул, прислонился к кирпичной стене дома. Что я делал тогда, в парке? Просто попробовал сосредоточиться.

В голове шумело — может, и правда простыл, или какая-то новая форма гриппа? Без температуры, но со всеми эффектами? Да ну, какой грипп — сейчас не весна и не осень…

А я не мог подхватить какую-то местную пакость в одном из тех миров, где я был?

Олега рывком бросило из жара в холод, да такой, что зубы застучали. Только этого не хватало!

Мир потемнел. Парню сначала показалось, что он теряет сознание, но…

Но нет, сознание как раз было ясным аж до кристальной чёткости.

Просто проход открылся. Открылся! Как, почему? Что произошло? Ведь вчера вечером в парке я тоже ощутил дыру в Юрин мир! Почему я ничего не ощущал до этого? Стресс того момента, когда меня пытался застрелить отец Снежаны?

Олег с удивлением понимал, что ощущает все семь миров, словно находится меж ними и разумом листает их, как страницы. Вот мой же двор, почти не отличающийся — это мир Софьи, вот редкий лес из неслабых деревьев — лесопарк на месте моего дома в Гошином мире, вот построенный посреди подзагаженного двора нелепый магазинчик-павильон, рядом с ним остов разобранной машины — это явно Юрин мир, а мне нужен мир Шустера…

Вот он.

Казалось, совершенно ничего не произошло — Олег всё так же стоял, прислонившись к дому. Вот только двор не очень заметно, но отличался — детская площадка другая, деревья растут не так, припаркованы незнакомые машины, да и солнце светит — а у меня было пасмурно…

А ещё я чувствую себя как огурчик. Никакой разбитости, энергии — просто через край, хоть весь город пешком обойти можно. Отчего это произошло?

Неужели оттого, что я прошёл в другой мир?

Нет, тут что-то не то. Проход, по-хорошему, должен отнимать силы, а не давать их! Какой энергией питается дыра меж реальностями, не моей ли? Или… или сейчас той же самой энергией питаюсь я?

Ерунда какая-то.

Впрочем, я здесь не ради этого. Я здесь для того, чтобы продолжить поиски Софьи.

Олег достал телефон — простенький мобильник, старый «сименс», в который была вставлена совсем другая симка. Свой смартфон парень от греха подальше выключил — номер известен полиции, а кто знает, может, и здесь есть продвинутая система слежки за телефонами, как и в мире Снежаны… Набрал заранее вбитый номер и удовлетворённо кивнул, когда ответили: «Приёмное отделение слушает».

— Доброе утро! Скажите, а к вам около недели назад поступала Софья Николаевна Матвейко? Да, 26 лет. Поступала??? Спасибо, а скажите, на каком она отделении? А где оно находится? Спасибо большое!

Вот это да. Такой удачи Олег совсем не ожидал.

Софья нашлась моментально, даже быстрее, чем предполагалось. Причём на общетерапевтическом отделении — это плюс, значит, она просто на лечении, с ней ничего серьёзного не случилось.

Так, погоди-ка, Олежа. С чем вообще Соня могла попасть в больницу?

Её, скорее всего, обнаружили в парке без сознания — впрочем, могли найти и в сознании. Потеряла ли она память? Я этого не знаю. Но в любом случае, она помнит, кто она такая — а вот в этом мире её нет. То есть даже если при ней полный комплект документов — всякие там паспорта-страховки — то её нет ни в одной базе данных. Выходит, она изначально зависает где-то меж статусами больного, которому следует помочь, и неопознанного человека, практически бомжа, которого вряд ли направят на лечение.

И, тем не менее, она в больнице, причём не на мозгоправном отделении. Почему?

Шустер успел что-то с ней сделать за то время, пока я полз за пистолетом. Что? Упадок сил ей гарантирован, это к бабке не ходи. Может, именно поэтому она на терапии?

Но во всём этом для меня есть плюс. На терапевтическом обычно нет строгих ограничений для посещений, а значит — я могу прийти просто как обычный посетитель и всё узнать. После этого уже будем строить планы, как вытащить Соню оттуда…

Стало легче, настроение поднялось. Хорошо, когда есть результат и не надо гадать!

Уверенно выйдя со двора, Олег направился в сторону городской больницы. Не особо сдерживаясь, он глазел по сторонам.

Как и в противоположном своём конце, у офиса Олега, город почти не отличался, разве что в мелочах — тут недавно заасфальтирован кусок улицы, там стоит киоск «Роспечати», вместо кафе в торце дома — парикмахерская, другие горки на детской площадке, на втором этаже торгового центра расположился китайский ресторанчик… Те, кто приезжает в этот конец города лишь иногда, и разницы бы не заметили.

Больница возвышалась на привычном месте, вдоль улицы Авиаторов — типовое здание, какие строились в 70-х годах по всей области, если не по всей стране. Отличий почти не было, разве что растительность вокруг пореже, да главный вход с другой стороны… Ну и отлично.

— Молодой человек, вы куда?

Так, что здесь? Традиционная загородка со строгой тётушкой лет 50-ти в белом халате, раздевалка, скучающий охранник из какого-то ЧОПа, автомат по продаже бахил. Ага, вон вывешены правила посещения…

— Доброе утро! — Олег улыбнулся как можно лучезарнее — обычно на таких тётушек это действовало. — Я на терапию, к Матвейко Софье. Когда можно пройти и куда?

— Матвейко, Матвейко, — пробормотала женщина, перебирая бумаги на столе. — А, ну да! Бахилы наденьте, третий этаж, палата четыре, — она, встав, принесла и положила на стойку белый халат.

Вежливо поблагодарив, Олег накинул халат на плечи, подошёл к автомату. Примет обычный пятак? Принял без проблем — хорошо, что деньги совпадают, а то ситуация могла бы быть глупой. Неужели всё так просто? Даже не верится…

Парень уже шёл по коридору, когда дежурная, посмотрев ему вслед, сняла трубку телефона:

— Привет, Маш, это Корнеева. Тут к Матвейко пришли. Парень какой-то…

Лестница, площадка, лестница, коридор… Надпись «Терапевтическое отделение», сделанная на пластиковой таблице самоклейкой. Пахнет именно что больницей — смесь лекарств и кухни. Олег в больнице лежал всего раз, ещё в школе, с аппендицитом — тогда это воспринималось чем-то вроде игры — и запах хорошо помнил. Почти за 20 лет он совсем не изменился…

Так, палата четыре — это вон туда. Дежурная медсестра за столиком, не отрывающаяся от своего смартфона. Дверь, новая и красивая, совсем не те деревяшки, которые были, когда в больнице лежал он сам — хоть планировка здания та же. Постучать? Надо бы, палата женская.

— Тук-тук, можно войти?

Ответа не последовало, и Олег осторожно толкнул дверь.

Светлая, не очень большая палата. Шесть кроватей параллельно окну, по три с каждой стороны. Олег почувствовал, как ни с того ни с сего заколотилось сердце: Соня сидела на дальней правой, одетая в невзрачную пижаму. Волосы собраны в хвостик, на ней какие-то очки, явно чужие и слишком слабые — читает книгу, почти уткнувшись в неё. В палате ещё трое — кто-то спит на первой кровати справа, укрывшись с головой, девчонка школьного возраста слева у окна сидит со смартфоном, отгородившись от мира наушниками, на кровати рядом с ней женщина лет сорока что-то вяжет, на столике у её кровати негромко бубнит радиоприёмник. Идиллия…

Парень почувствовал, что ноги подкашиваются, но взял себя в руки. Так, спокойно. Это цель, и я к ней шёл долго, очень долго. Всего два дня — но словно полжизни…

— Доброе утро, — вполголоса поздоровался он, но никто и ухом не повёл — лишь девчонка в наушниках бросила белый взгляд и снова с головой ушла в смартфон. Обычная реакция: «Незнакомый — не ко мне». Плохо — Соня не отреагировала. Значит, забыла, как и я?.. Этого следовало ожидать.

Уверенным шагом он пересёк палату — бахилы смешно шуршали по полу — и остановился напротив Сониной кровати. Девушка, видимо, поняв, что на неё смотрят, оторвалась от книги, прищурилась, пытаясь рассмотреть посетителя.

— Опять будете выяснять, что я помню и откуда взялась? — голос Сони звучал устало. — Я вам всё уже сказала.

Девчонка со смартфоном хихикнула. Софья опять уткнулась в книгу.

— Нет, Плюшка. Я просто твои очки принёс, — не удержался Олег, чувствуя, что голос сейчас сорвётся от волнения.

Соня удивлённо подняла взгляд. Глаза у неё сейчас напоминали размером тот пятак, что Олег только что бросил в щель автомата по продаже бахил.

А ведь глаза у неё очень большие и красивые, некстати подумал Олег. Просто за очками они теряются. И форма лица правильная…

Он молча протянул Соне очки, всё так же завёрнутые в платок.

— ожило радио очередной песней.

Девушка взяла платок, развернула, удивлённо примерила очки:

— Мои… откуда они у вас? И откуда вы…

— Вот это вроде тоже твоё? — не дав ей договорить, протянул Олег скальпель рукояткой вперёд.

Едва девушка, расширив глаза ещё сильнее, коснулась рукоятки скальпеля, как произошло нечто непонятное. Олегу показалось, что его шарахнуло током, причём шарахнуло от души, но почему-то совсем не больно.

Ни он, ни Соня не отдёрнули рук. Олег смотрел, как на глазах меняется выражение лица девушки — от безразличия, граничащего с отчаянием, к удивлению на грани шока:

— Оптимист? Ты???

Через пару секунд они уже стояли, крепко обнявшись и не видя ничего вокруг.

— Олег… пришёл, — шептала девушка. — Я думала, что свихнулась. Несколько дней как будто выпало, больница моя, но меня никто не знает, меня как будто нет, спрашивали про убитого… — она подняла глаза на Олега: — …Шустрова.

Твою мать.

Если Шустер уволок Соню за собой в этот мир — то они остались лежать рядышком. Убитый чёртов колдун и Соня. Рядом, на расстоянии пары метров. И если она была без сознания — то их нашли одновременно. И при этом — никакого орудия убийства, а Соня ничего не помнит. Твою мать… она же сейчас свидетель, и наверняка под присмотром полиции!

— Я вижу, Софья Николаевна, вы забыли далеко не всё, — раздался за спиной мужской голос. Знакомый голос.

— Соня, мы в мире Шустера, — прошептал Олег и почувствовал, как напряглась девушка. — Попробуем выбраться, потом расскажу.

Обернулся, с неохотой разомкнув объятия. У дверей в палату стояли двое — один в полицейской форме, практически не отличающейся от привычной, и один в штатском — джинсы, лёгкий джемпер и куртка:

— Старший лейтенант Десятниченко. Гражданин, представьтесь, пожалуйста.

Олег почти не удивился, услышав фразу штатского. Ничего удивительного, что Софью контролировал именно тот, кто ведёт дело об убийстве Шустера. Более странно, как они столь быстро появились… а впрочем, тоже ничего особенного — скорее всего, им позвонили с больничной вахты.

— Олег Судаков, — решился Олег, продолжавший полуобнимать левой рукой Соню. — Мы говорили с вами по телефону.

— Я помню, — без улыбки кивнул опер. — Я вижу, вам есть что рассказать. Давайте пройдём в ординаторскую, побеседуем там, — тон был отчасти вопросительным, но интонация — ничуть.

— Полминутки, можно? — Олег, не дожидаясь ответа, обеими руками обнял Соню. Наклонившись, шепнул ей на ухо: — Сонь, держись. Попробую…

— пело радио.

Перед глазами потемнело, пропало ощущение верха и низа, словно обдало потоком мельчайших ледяных кристаллов…

— Блядь, — коротко и ёмко выразился сержант Ковалёв после секундной заминки. — Андрюх, ты хоть раз такое видел?

Андрей Десятниченко ни разу в жизни не видел ничего подобного. Сделал пару шагов вперёд… На том месте, где только что стояли двое, был лёгкий налёт инея на полу. Девчонка с наушниками сидела, разинув рот, а вот женщина с вязанием, кажется, ничего и не заметила.

Присел, для чего-то потрогал пол… Иней уже начинал таять — в палате было тепло.

Перед глазами так и стояла картина: двоих обнявшихся словно охватывает мутно-серый кокон, и они попросту исчезают. Вообще. Совсем. Словно их и не было.

Твою ж мать. Ну почему, почему это дело досталось именно мне? Девчонка с провалами в памяти и без документов, которую никто не знает и которой словно не существует, внезапно ответивший телефон, который ни на кого не зарегистрирован, странные нарезы на пуле — вроде «макар», вроде и нет, в конце концов, убитый, этот мутноватый Шустров, который появился неизвестно откуда лет десять назад… А теперь единственные, сука, свидетели исчезают, мать его, на моих глазах. Не убегают, не прячутся, а именно что исчезают.

Андрей тяжело вздохнул.

— Опрошу свидетелей, — кивнул он сержанту на девчонку и женщину с вязанием, — и постель осмотрю. Сходи пока на вахту, попроси вахтёршу зайти… — и, когда сержант уже вышел в коридор, добавил себе под нос: — А вечером нажрусь нахрен…

Холодно. И жутко болит голова.

Олег чувствовал, что лежит на шершавой, холодной наклонной поверхности, придавленный чем-то мягким. Вытащив руку, потрогал затылок — мокрый, и больно. Попытался сфокусировать взгляд — получилось неважно, голова раскалывалась, но стало ясно, что довольно светло, хотя холодно и крайне некомфортно.

Рука оказалась в крови, хоть её и немного — скорее всего, содрал кожу. Где я вообще? На мне лежит Соня, начинает шевелиться. Мы должны быть в больнице… что произошло?

А вот что.

Не знаю, куда мы попали, но здание больницы тут разрушено. Похоже, провалился этаж, из-за этого пола под нами не оказалось, мы упали на метр-два вниз и проехались по раздолбанной бетонной плите перекрытия, стоящей наискось. Хорошо ещё, что Соня оказалась сверху, иначе досталось бы в первую очередь ей…

Олег придержал голову девушки — вроде тут крови нет, цела… ладно, уже что-то. Сосредоточиться не удалось, «побег сквозь дыру» был насквозь спонтанным. В идеале мы оказались бы в мире Софьи, а сейчас… — блин, крыша едет, мозги в кучу не собрать, — …похоже, мы в Юрином мире: дома видны, но всё выглядит запущенным, включая здание самой больницы. Так… только этого нам не хватало.

— Плюшка! Соня! Ты цела? — Олег осторожно потряс девушку. Сильно дёргать нельзя, да и самому не стоит резко шевелиться — кто знает, что с нами?

Дождя на улице вроде нет, но очень влажно. Деревья на улице довольно куцые — может, тоже вырубали, как и в парке, многоэтажка напротив вся в серых потёках. Перед глазами — серая стена с оббитой штукатуркой, вверху виден пролом до самой крыши. Неслабо, учитывая, что мы свалились на второй этаж… Как будто тут взорвалось что-то.

— Соня!

Девушка пошевелилась, слабо застонала.

— Сонь, как себя чувствуешь? Мы упали. Ничего не болит?

— Всё, — обречённым голосом сказал Соня, переваливаясь на бок. Надо же, она как-то умудрилась очки не потерять. — Но вроде цела. — Она привстала на четвереньки, взглянула на Олега: — Оооо, ну-ка не шевелись. Плашмя на бетон… Тело чувствуешь?

— Да, — вот, сразу видно медика — Соня моментально перешла к делу.

— Руками пошевели. Ногами, осторожно… Где болит?

— Везде, — в тон Соне попытался сострить Олег. — Голова жутко болит, тело вроде нормально.

— Лежи, дай посмотрю, — Соня осторожно приподняла голову Олега, ощупала затылок. — Жить будешь… Попробуй сесть. М-да, ну я и красавица — босиком и в ночнушке…

Олег, привстав, молча снял свою джинсовую куртку и накинул Соне на плечи — та ничуть не сопротивлялась, только хихикнула:

— Джентльмен… а на ноги — тоже поделишься?

Ну да, Соня в одних носках, которые уже промокли. Надо что-то придумать… но для этого надо понять, что делать дальше.

Что, что. Нырять в нужный мир.

Ага, но как? Голова болит жутко, в ближайшее время о попытках пройти в другую реальность можно и не думать… а это плохо.

Из семи возможных миров мы оказались в наименее подходящем, вдобавок с одной парой обуви на двоих.

— Погоди, Сонь, — Олег, пошатываясь, встал. — Давай-ка отойдём туда, где посуше, и посмотрим, как найти обувь. А потом я тебя вытащу. Обещаю.

— Ты сначала сам очухайся, герой, — вздохнула девушка. — Держись за меня… Пошли из палаты налево, через две двери должна быть ординаторская.

— Подожди здесь, вон, в проём двери встань, — отстранил её Олег. — Ты сейчас без ног останешься, смотри, на полу что творится…

Пол, действительно, был густо усыпан обломками битого бетона и штукатурки, не говоря о сантиметровом слое пыли. Люди сюда явно заходили нечасто — здание в таком состоянии простояло лет пять, никак не меньше.

В коридоре стояла полутьма, только падал свет сквозь дверные проёмы — дверей то ли нет, то ли они открыты… Рядом с одной из дверей обнаружился старый тапок — Олег, подняв его, торжествующе показал Соне, она молча кивнула. Вон вторая дверь по коридору, о которой говорила девушка — даже табличка с надписью «Ординаторская» сохранилась. А двери здесь старые, вероятно, сохранившиеся ещё со времён строительства больницы в 70-х годах прошлого века…

Переглянувшись с Соней, выглядывающей из палаты, Олег осторожно вошёл в комнатку. Не очень большая, в углу лежащий на боку стол со сломанной ножкой, слева старый, советского вида диван, продранный и пыльный, в углу у входа покосившийся платяной шкаф. На полу разбросаны какие-то журналы вперемешку с битым бетоном — в потолке видна щель, но воды на полу нет, значит, выше потолок цел. Широкое окно наполовину выбито, оставшееся стекло посерело от грязи. О, а вот то, что нужно — ещё один тапок, торчащий из-под дивана. Не такой, как первый, но всяко лучше, чем шлёпать по такому полу…

Оббив тапки от пыли друг об друга, Олег вернулся к девушке:

— Не туфельки Золушки, но кое-что… Пойдём, там диван есть, и потолок вроде надёжный.

Вдвоём они устроились на диване, который Олег кое-как отряхнул от пыли.

— У меня, кстати, еда с собой есть, — вспомнил парень. — Хочешь?

— Да я позавтракала здешней кашкой, — криво улыбнулась Соня. — И кусок в горло сейчас не полезет. Дай лучше водички, если есть. И расскажи, что вообще произошло и как мы тут оказались…

Соня слушала молча. В первый раз она подала голос, когда Олег рассказывал о реакции её матери:

— Почему я не удивлена…

— Сонь… это вообще нормально? — не выдержал парень.

— Это жизнь… забей, — махнула рукой девушка. Улыбнулась, когда Олег рассказывал о Фёдоре Филипповиче. И сидела, схватившись за голову, слушая про попытку расстрела на берегу.

— Слушай, оптимист… Как это вообще получилось? — помолчав, спросила Соня, когда Олег закончил рассказ.

— Какой из меня сейчас оптимист, — скривился Олег. — Не, я надеюсь на лучшее, конечно… Но мне кажется, что я теперь умею то, что умел Шустер. Умею, но не знаю, как этим пользоваться… даже не знаю, что именно я умею!

— Ну тогда поздравляю, ты колдун, — прищурившись, посмотрела на него Соня. — Можешь выстроить башню и похищать принцесс.

Зачем мне принцессы. Мне кажется… у меня она уже есть. Или мне это только кажется?

— С чем поздравлять-то? — неожиданно обозлился он вслух. — У меня голова щас расколется, как арбуз! Я не знаю, я жру эту дыру или она жрёт меня! Я боюсь по улице ходить — вдруг провалюсь куда-нибудь? Я нигде не чувствую себя в безопасности… Да ещё и все норовят то пристрелить, то арестовать, то подколоть!..

И осекся, поняв, что Соня смотрит на него с испугом.

— Прости, — сказал он, отвернувшись. — Нервы что-то ни к чёрту…

— Знаешь, Олег, — тихо начала Софья, помолчав, — когда я очнулась в скорой, я вообще ничего не понимала. Люди знакомые — а меня не узнают. Ещё и очки потеряла, мне уже потом, в больнице, какие-то нашли. Потом этот полицейский. Расспрашивает, а я даже не понимаю — о чём! Память как стёрло, что было, почему люди меня не узнают — непонятно. Вроде в «пеньки» пора, а меня почему-то в больнице держат. Жуткое чувство, как будто обо мне все забыли. Знаешь, вот подумала — а может, я в аду? Меня и так не сильно замечают, а тут вообще до абсурда. Какой-то ирреальный мир, эта весна за окном, а она — не моя, понимаешь? Я как будто сижу заточённая в этой башне, и меня никто не видит и не слышит. Страшная сказка, которая стала явью…

Она замолкла. Олег осторожно обернулся и увидел, что Соня сидит на диване съёжившись и смотрит в одну точку прямо перед собой. Повернулась к нему, и он увидел дорожки от слёз, хорошо заметные на грязном от пыли лице:

— А потом ко мне приходит… нет, не прекрасный принц — приходишь ты. И даёшь мне не этот вшивый поцелуй, который описывают в сказках — нет, ты возвращаешь мне меня саму. Ты возвращаешь меня из жуткой сказки в реальность — пусть даже, — она грустно усмехнулась, — вот в эту. Ты слышал песню, которая играла там, в палате? Ты ведь пришёл ко мне по тем самым горящим мостам.

Олег почувствовал, как сердце будто сжала холодная клешня.

Не кажется. Даже при том, что это не та, привычная уже циничная Соня. А скорее — как раз это-то и есть настоящая.

«И маски равнодушья у иных — защита от плевков и от пощёчин».

— Я верну тебя домой, — как можно увереннее сказал он. — Верну, чего бы мне это не стоило. Прости, что накричал.

Соня не отвернулась. И не отстранилась, когда Олег обнял её.

И так они сидели долго-долго.

Покосившийся шкаф поддался после хорошего рывка, благополучно расставшись с рассохшейся дверью.

— Я не ошиблась, — резюмировала Софья. — У нас в шкафу всегда висят чьи-то шмотки — потому что на дежурстве минимум двое, они переобуваются и вешают сюда верхнюю одежду.

— Странно, почему её не забрали, — пробормотал Олег, сдвигая три вешалки — одну с потёртым мужским плащом в разводах плесени, одну — с сильно поеденным молью полупальто и третью — с дешёвой осенней курткой. Внизу на полке маячили три пары обуви — стоптанные туфли, кроссовки и мужские ботинки. Строго говоря, ничего удивительного — вещи были явно так себе, похоже, больница погибла, когда город переживал не самые лучшие времена.

— Скорее всего, после аварии, — Софья обвела головой полукруг, — всем было просто не до этого… Людей бы вынести.

— Похоже, что взорвался газ, — предположил Олег. — Ну не бомбили же город, правда?

— У нас в больнице не было газа, — Соня достала кроссовки, приложила к ноге. — Малы… А тут, может, и был, кто знает…

Действительно, больница очень походила на жертву взрыва газа — Олег видел такое по телевизору. Здание словно хватили сверху и почти до низу гигантским топором, развалив надвое. Сколько человек могло погибнуть — страшно даже представить…

Находиться в мёртвой больнице хотелось всё меньше и меньше.

Туфли были Соне чуть великоваты, но это явно лучше, чем тапочки.

— Ноги сотру, — резюмировала девушка. — Надеюсь, далеко ходить не придётся.

Куртка тоже оказалась в плесени, но всяко лучше, чем пижама, уже потерявшая человеческий вид из-за пыли. Впрочем, Олег, посмотрев на Соню в новообретённой куртке, хмыкнул, бросил куртку на диван и вернул девушке свою забранную было джинсовку, опять оставшись в футболке. Не жарко, ну да ладно.

— Выходить на улицу в ней точно нельзя, — добавил он.

— Лучше всё же уйти отсюда, — поёжилась Соня. — Мне не по себе… Как поняла, что тут творилось — меня как будто давить начинает.

Да, при более внимательном осмотре стали видны следы трагедии. Вон присыпанное штукатуркой пятно крови. Вон следы волочения чего-то тяжёлого, возможно — тела. В конце коридора видны следы пожара…

Здание хранило свою тайну.

Выглянув в окно, Олег увидел каркас забора, которым, видимо, пытались огородить полуразрушенное здание — то ли для сноса, то ли для попыток ремонта, но сейчас и от забора мало что осталось — скорее всего, уже растащили на дрова. Двор и даже растрескавшийся асфальт сильно заросли травой — сейчас, в мае, она уже росла довольно бурно.

— Сонь, я пока не смогу вытащить нас отсюда, — виновато признался Олег, осматривая двор. — Мутит, крыша едет. Я и по полу хожу с трудом, не то что в другую реальность…

Но в одном он был согласен — надо куда-то уйти. Вот только куда? Тут, по крайней мере, есть крыша над головой, хоть и довольно условная. Эх, знал бы — взял бы с собой спальники… вот только попадать в этот постапокалипсис планов не было.

Оп-па… А вот это уже плохо.

С Авиаторов во двор свернуло две машины — ВАЗовская «классика» и какое-то «зубило», скорее всего «девяносто девятая», но изукрашенная доморощенным обвесом до неузнаваемости, при этом обе тонированные наглухо, прямо как «москвич» Седого. М-да, при общем низком уровне жизни издевательство над автомобилями тут явно в ходу… Несмотря на характерный вид машин, музыка из них не гремела — это и смутило Олега, и он отпрянул от окна.

— Что там? — удивлённо вскинулась Соня, пытавшаяся подвернуть неудобные пижамные штаны.

— Машины… Похоже, сюда.

Шум моторов стих. Сделав Соне знак не подходить, Олег осторожно прижался к стене слева от окна и, стараясь не дышать, осторожно выглянул во двор. Машины припарковались параллельно напротив полуобвалившегося входя в приёмный покой — впрочем, обвалился только козырёк, а сам вход мог и не пострадать, просто сверху плохо видно… Наружу выбрались шестеро, и трое из них, открыв багажник, выволокли из него какие-то объёмные сумки. Все одеты в тёмное либо в камуфляж.

Мммать, только этого и не хватало.

Стараясь не производить шума, Олег отошёл вглубь комнаты.

— Соня, уходим как можно тише, — процедил он сквозь зубы. — Какие-то люди, явно пойдут внутрь.

— Можно выйти через второй вход, — моментально сориентировалась Софья. — Наружу, направо.

— Тогда бегом, пока есть возможность, что нас не услышат!

Легко сказать — бегом и при этом тихо… Пройдя по коридору с десяток метров, Олег был уверен, что те, кто внизу, слышали всё и в подробностях — хотя с улицы слышались лишь негромкие голоса. Коридор был загажен заметно, там валяется кровать с сеткой, тут лежит на полу выбитая дверь, здесь опрокинут шкафчик с какой-то утварью… и всё серо от пыли и бетонной крошки.

— Налево, там лестница, — шепнула Соня. Олег и сам знал, что два корпуса соединены друг с другом переходом на уровне первого этажа. Вопрос в другом — закрыты ли двери на первом этаже, или длиннющий коридор просматривается на всю длину? Люди с сумками войдут как раз в него с противоположного конца.

Лестница была без перил — видно, что они спилены. Скорее всего, сдали в металлолом… Стёкол на лестничной площадке нет, в окна задувает лёгкий ветерок.

Выход с лестницы в коридор перегораживала ветхая дверь — впрочем, без одной створки. Ну что, момент истины — получится выйти или нет? Есть конечно, аварийный выход — вон он, под лестницей, но слишком уж завален, да и выйдем мы как раз во внутренний двор — он зарос, но нас могут увидеть от главного входа… Нет, попробуем пройти внутри здания.

Олег осторожно высунул голову в коридор. Поморщился — головной болью отдавало чувствительно, всё же хорошо затылком треснулся, — и чуть не подпрыгнул от восторга: двери, отгораживающие одну часть коридора от другой, были прикрыты. Ну хоть в чём-то повезло в этот неудачный день…

— Соня, давай! — Олег выскочил в коридор и, пригибаясь — всё же в дверях есть окошечки, пусть высоко и небольшие — пошлёпал в переход. Окна в переходе большие, выбиты, можно бы выскочить наружу… Нельзя, от машин увидят, там явно кто-то остался.

Ещё одна дверь, одна створка открыта и сорвана с нижней петли, повисла наискось.

— Сейчас налево — там будет регистратура и выход… — шепнула Соня.

Олег встал как вкопанный.

Да, вот он, холл со стойкой регистратуры. А сбоку — раздолбанная дверь с надписью над ней «Аптека». И стена рядом выщерблена пулями, прямо по пулям — три вертикальных потёка крови.

Здесь кого-то расстреляли.

Олег видел, как побледнела Соня. Недолго думая, схватил её в охапку и, сам сдерживая рвотные позывы, чуть не силой поволок к выходу. Холл, разбитые окна, пара из которых заколочена посеревшей от непогоды фанерой, лестница… Он вытолкнул девушку на улицу, прижал её к себе — сейчас от циничной Сони не осталось и следа, девушка явно была близка к истерике.

Они стояли у стены, судорожно глотая влажный воздух.

— Ч-что здесь произошло? — заикаясь, просипела Соня.

— Аптека… может, кто-то залез в неё после катастрофы, которая тут случилась? — предположил Олег. В голове противно пульсировало — к тому, чтобы увидеть место казни, он был совершенно не готов. — Лекарства всегда в цене. Кто знает, может, расстреляли на месте как мародёров — тел-то нет, значит, официально всё убрали…

— Ужас какой, — прошептала девушка. Олег был с ней совершенно согласен — сложно даже представить, что твой родной город превратился в место бойни, а уж увидеть… не каждый выдержит. А у Сони вообще шок — она ж именно здесь и работала.

Он огляделся. Привычный дворик, огороженный старомодным бетонным забором, наполовину разбитым — ну да, тут его никто не обновлял. Длинная серая кирпичная многоэтажка напротив — конечно, всё как у нас, развал здесь начался в 90-е, а этот дом построен раньше. Машин на улицах нет, если не считать два сгоревших кузова от «классики», стоящих нос к носу на обгоревших же дисках у противоположной стороны улицы.

Как по заказу, слева направо, переваливаясь на колдобинах, проехала обшарпанная красная «нива» с каким-то мужиком за рулём — он бросил на Олега и Соню взгляд, но никак не отреагировал.

— Олег, нельзя здесь торчать, как два тополя на Плющихе, — вдруг сказала девушка, высвобождаясь из объятий Олега. — Пойдём хоть куда-нибудь.

— В таком виде, Сонь? — с сомнением покачал головой парень, осматривая девушку с ног до головы.

— А что не так? — огрызнулась девушка, застёгивая олегову куртку. — Рукава помоги подвернуть… Вода ещё естЬ? Полей, умоюсь…

О, вот и привычная Соня, с улыбкой подумал Олег, отвинчивая крышку бутылки.

— Чего ты аж расплылся весь?

— Увидел привычную Плюшку, — не удержался Олег. — Пойдём!

Вдвоём они пошли вдоль улицы по разбитому тротуару. Куда? Олег сейчас не смог бы точно сказать, но тянуло его однозначно к дому — пусть и чужому в этом чужом, полуразрушенном мире.

— Давай пройдём через торговый центр в мой двор, — шепнул он.

— Давай, — пожала плечами Соня. — А что мы там делать будем?

— Я как-то ночью попал в свою же квартиру в этом мире, она пустовала. Может, ключ подойдёт — будет крыша над головой на пару дней.

Высказанная на лету мысль понравилась и самому Олегу. Пожалуй, это может сработать.

— А, ну хорошо. Видишь, какой ты молодец, — легкомысленно отозвалась Соня. Голос прозвучал с излишним напряжением, и Олег, коснувшись рукой плеча девушки, понял, что Соню трясёт. Ну да, этот мир не каждый вынесет. Вот занесло-то, а…

Они вышли к Авиаторов, рассекающей эту часть города слева направо, от реки к окраине. Было прохладно — скорее всего, из-за недавнего дождя, да ещё и в одной футболке. Разрушенная больница, полуукрытая деревьями, осталась справа за спиной.

По разбитым тротуарам спешили немногочисленные прохожие, почти все несли в руках сумки или какое-то барахло. Переваливаясь по разбитому асфальту, ползли автомобили — в основном советского времени, ржавые и дребезжащие. Кусты вдоль улицы разрослись так, что за ними можно устраивать засады…

— Олег, пойдём быстрее, — попросила Соня. — Что-то мне не по себе в… в этом городе.

Парень был совершенно согласен. Мрачные лица, грязь и ржавчина, мусор, кружащийся по проезжей части под лёгким ветерком создавали тягостное впечатление. Правда, был в окружающем один плюс — на Олега и Соню никто не обращал внимания.

Они свернули было направо, к торговому центру, но путь преградил вырытый котлован — причём вырытый давным-давно, судя по осыпающимся стенкам. Пришлось идти вдоль Авиаторов — крюк небольшой, но гораздо хуже то, что чувствуешь себя как на ладони.

За котлованом, прямо в грязи, возились дети — трое, лет по семь-восемь. У Олега сжалось сердце, он почувствовал, как Соня стиснула его ладонь, и понял, что же здесь не так.

На улицах совсем не видно молодёжи.

Все люди, что встречались — старше сорока. Эти дети — совсем маленькие, детства у них нет, их скорее всего воспитывает улица. А молодёжи не видно — скорее всего, они просто уезжают из города за лучшей жизнью, как раньше уезжали из деревень.

Город умирает. Что ждёт детей? Такое же вот жалкое существование. Город, на который махнули рукой, в стране, которую довели до апокалипсиса без всяких войн, болезней или пресловутых зомби… А ведь такое же могло быть и у нас.

— Олег, мне страаашно, — еле слышно проговорила Софья. Она могла бы и не говорить этого — Олег и так чувствовал, что её трясёт. Вот поворот на Молодёжи, дорога наискось разрыта и неумело засыпана — возможно, пытались ремонтировать теплотрассу. Торгового центра на перекрёстке нет и в помине — только голый бетонный скелет. Не достроили, конечно же…

— Лось, ты смотри, какая красота! Эй, вы, чмошники, стоять, я сказал!

Олег не сразу понял, что обращаются к ним.

Потасканная машина — иномарка-паркетнк, но незнакомой марки — ползла вдоль обочины, держась рядом, в открытых окнах торчали довольные физиономии, не сильно обременённые интеллектом. И ржали, аки кони.

— Серёг, ты глянь, она в пижаме! С дурдома, не иначе!

— Ага, смотри, этот в майке, какой жаркий!

— Чо, встали быстро, я кому говорю!

— Соня, идём, не останавливаемся, — процедил сквозь зубы Олег и почувствовал, как девушка в ответ крепче сжала его руку.

— Бля, ну вы борзые, — рявкнул кто-то в машине. — Лось, рули!

Иномарка, рыкнув мотором, рванула вперёд и, перевалив через поребрик, встала поперёк тротуара метрах в пяти перед Олегом и Соней. Двери открылись, наружу выбрались трое — спортивные, накачанные, коротко стриженые, двое в джинсовых костюмах, один из них в бандане с черепами, третий в камуфлированных штанах и кожаной куртке фасона «привет, девяностые».

Вот она, здешняя молодёжь.

Кто не уехал зарабатывать.

Наглая, беспринципная, ни во что не ставящая других. Возможно, ещё и промышляющая грабежами.

В руках того, что в кожанке, виден кастет с солидными шипами.

Олег остановился:

— Соня, назад. Уходи.

Он чувствовал, что девушка вцепилась ему в руку, и грубо высвободился. Шансов немного. Голова болит, координация ни к чёрту, их трое плюс ещё один в машине за рулём, и они однозначно сильнее. Даже не убежишь — догонят, будет хуже.

Задержать, дать спастись Соне, а остальное…

Как говорил герой одного фильма, «А насрать!»

— Ну и чо, ты не слышишь, чо тебе люди говорят?

Три метра. Те двое, что в джинсе, разминают плечи.

— Не вздумай бежать, мартышка, тогда этому валенку точно кранты! — это тот, что в камуфляже.

— Олег, я не уйду, — услышал парень за спиной. — Мы вместе сюда пришли, вместе и останемся.

У неё же есть скальпель, вспомнил Олег. Соня, Сооооня… какая же ты дура, Плюшка. Какой же ты молодец, Плюшка. Как же я тебя люблю, Плюшка.

Я тебя никому не отдам.

Олег почувствовал, как внутри поднимается что-то тёмное, первобытное, такое, чему нет названия. Вьющееся, как смерч, как вулкан, оно шло откуда-то изнутри, очищая разум до кристальной чистоты и одновременно заволакивая его непроглядной чернотой.

Взгляд сконцентрировался на том, что в кожанке — он уже поднял руку для замаха кастетом, и вдруг замер. Или это остановилось время?

Мартышка, говоришь? Сейчас ты, сука, поймёшь, кто тут мартышка.

Говорят, что глаза — зеркало души, и сейчас Олег видел перед собой эти глаза — карие, наглые, уверенные в себе. Есть ли там душа? А чёрт его знает. Уже нет — парень видел, как лицо гопника стремительно бледнеет, теряет цвет, становясь серой, бесцветной маской.

Как у Снежаны.

Как у Гоши.

Как у Юры.

Голова уже и не думала болеть — разум был чист, как алмаз, Олег чувствовал, что силы хватит на десятерых. Тело кожаного ещё только начало оседать, когда тот, что в бандане, бросился, замахиваясь — краем сознания Олег отметил, что в руке у него нож-бабочка, — но встретился с локтем Олега и отлетел, словно сбитый машиной. Второй кинулся к Соне, но Олег, сам не понимая как, оказался у него на пути и выставил распрямлённую руку. Эффект был такой, будто джинсового шарахнуло рельсой — он аж сложился пополам и отлетел к кирпичной стене дома.

Из машины уже вылезал водитель — тот самый Лось, здоровущий, бритый наголо, с короткой бородой, в руке его клацнула, раскладываясь, телескопическая дубинка.

А я ведь могу просто взять его и вышвырнуть в любой из миров, вдруг понял Олег. Я ЗНАЮ, как это сделать. Для меня это так же просто, как раздавить таракана.

Нельзя.

Погибнет тот, чьё место он займёт в том мире. И далеко не обязательно это такой же гопник — там это может быть отец семейства, классный специалист, любящий сын…

Восемь.

Дверей в доме было восемь, не семь.

И миров — восемь. Я это чувствую. Я чувствую каждый из них ничуть не хуже, чем, скажем, свои пальцы.

Но я чувствую и то, что восьмой отличается от других. Правда, не могу понять — как. Но жертв в нём не будет — я понимаю это, хоть и не знаю, почему.

— Ну всё, чмо, легко ты не сдохнешь! — Лось уверенно шагнул вперёд, видимо, совершенно не впечатлённый тем, что трое его дружков так быстро вышли из игры. А может, как раз впечатлён и пытается держать марку? Олегу совершенно не хотелось разбираться.

Как это просто — надо всего лишь открыть Проход в том месте, куда он шагнёт через секунду. Это просто. Очень просто, так же просто, как выпить жизненную силу.

Лось замешкался на секунду — видимо, в последний момент то ли увидел, то ли почувствовал Дыру, — но остановиться не успел и влетел в неё по инерции. Олег видел своими глазами, как он словно провалился в открывшуюся щель… и исчез.

Тишина. Ветер шелестит распускающимися листьями разросшихся тополей. Урчит незаглушенным двигателем паркетник гопников. Слабо простонал тот, кого Олег отбросил к стене. Две женщины, шедшие вдоль домов навстречу, увидели стоящую на тротуаре машину и торопливо перебежали на противоположную сторону улицы.

Олега понемногу отпускало. Голова болеть перестала, но и всплеск энергии пропал, словно его и не было. Обернулся — вот и Соня, всего в полушаге позади, глаза ошалевшие, сжимает в руке тот самый скальпель — ну да, она и правда готова была ринуться в бой. В этой джинсовой куртке с подвёрнутыми рукавами, в пижаме и туфлях не по размеру… Сонька, Сонька, как же я тебя люблю…

— Плюшка, — осторожно позвал Олег.

Девушка медленно опустила руку со скальпелем, который в этой ситуации казался смешным и нелепым. Медленно, словно не веря, посмотрела на валяющееся тело с белёсой кожей, потом на Олега:

— Это… ты сделал? Как?..

— Наследство Шустера, Сонь. Думаешь… зря?

Что она скажет? ЧТО??? Сонь, по твоему ответу станет ясно, как мне жить дальше. Я ни капли не жалею эту мразь, но… человеку сложно, очень сложно жить без поддержки. Если он нормальный человек.

— Знаешь, Олег, мне их совсем не жаль, — тихо сказала девушка. — Пойдём отсюда, а? А потом уж будем разбираться, что за наследство тебе досталось.

— Не пойдём, Сонь, а поедем, — уверенно сказал Олег. — Находились уже, хватит. Вон машина. До моего дому, а потом… К НАМ.

Подойдя к паркетнику, он открыл пошире переднюю дверь, галантно подал руку:

— Садитесь, мадемуазель!

Соня, блёкло улыбнувшись, залезла на переднее сиденье, Олег захлопнул дверь и, обойдя машину, уселся за руль. Марка незнакомая, ну да какая разница — тут обычная механическая коробка передач…

Пропустив еле плетущуюся по разбитой улице «шестерку», парень сдал задом, вырулил на проезжую часть и включил первую скорость. В машине пахло потом и едкой кокосовой отдушкой, но после запорошённых пылью руин больницы и грязной улицы он почувствовал себя на верху блаженства. Мельком посмотрел на Соню — та сидела, откинувшись на потёртый подголовник кресла и закрыв глаза, поджав ноги в нелепых туфлях.

Машина неторопливо ползла по раздолбанному асфальту, Олег подворачивал руль влево-вправо, объезжая совсем уж жуткие ямищи, и думал о том, что если высосанная из гопника жизнь дала силищу, способную расправиться с двумя качками… что же тогда давали Шустеру жертвы, связанные с Проходом?

Вот в чём дело. Вот ради чего эта сволочь затеяла игру с Хранителями. Сколько он получал с каждого погибшего, вроде несчастного Звонарёва в мире Софьи? А сколько получил с Юры, с Гоши?.. Он мог бы жить вечно.

И сейчас, Олег, эта чёрная сила — в тебе.

Что ты будешь делать?

Просто вернёшь Софью домой и будешь жить, как жил?

Будешь жить на два мира?

Или прогнёшь под себя эти восемь миров? Сейчас это вполне тебе по силам.

Вечная жизнь… кто не мечтал об этом?

Светофора на перекрёстке, конечно, не было и в помине, да и пешеходами улица не кишела — лишь у торца магазина, как и в привычном мире, сидели женщины с каким-то немудрёным товаром, вроде домашних консервов. Машина плавно вписалась в поворот, свернула во двор. Знакомый двор, разве что в центре торчит торговый павильончик и остов машины рядом с ним, в окрестных домах много выбитых окон, решётки на всех окнах первого этажа, над некоторыми из окон следы пожара…

Олег заглушил двигатель, легонько тронул девушку за плечо:

— Приехали, Сонь.

«— А что, разве есть ещё один дракон? — Да, уже есть…» — вспомнил он фразу из старого мультфильма.

Соня открыла глаза, улыбнулась. Олег выпрыгнул наружу, обошёл машину, распахнул пассажирскую дверь:

— Прошу в мой мир, Софья Николаевна! Отель-люкс не обещаю, но душ и еда у меня дома найдутся. А там и решим, как жить дальше, — подмигнул он.

За его спиной колыхнулся воздух, открывая Проход.