Что оставит ветер

3. Сквозь туман

Стальные обручи сжимались сами по себе, стягивая тело. Олег пытался сопротивляться, сдирая их руками, но из обручей вырастали шипы, впиваясь в ладони, разрывая их, словно тернии. Было дико страшно и хотелось проснуться, но Олег твёрдо знал, что это не сон…

…и проснулся.

На столике рядом с диваном надрывался мобильный — он и разбудил.

— Да, — машинально недовольным после пробуждения голосом отозвался парень.

— Олег, привет, это дежурный, — раздался в динамике голос Славика. — Ты извини, что разбудил, тут на стенде какие-то странные данные высветились…

Почти на автомате объяснив Славке, какие кнопки нажимать, Олег дал отбой и хотел было выругаться… но тут до него дошло. Сон в голове был ещё ярок, и следовало признать — не будь славкиного звонка, кошмар мог бы продлиться ещё немало времени. Так что дежурного следовало бы поблагодарить за ночной звонок, причём ещё и в неурочное время — Олег как-то не сразу сообразил, что отпуск ещё не закончился, так что, по идее, дежурный вообще должен бы был звонить не Олегу, а кому-то из его напарников, но часто бывало, что дежурные набирали номер просто по привычке.

Уронив голову на подушку, парень поднёс мобильник к глазам. Почти шесть часов утра. У Сони ночная смена заканчивается в девять, так что можно бы спать ещё часа полтора, а то и два, но сон улетел напрочь — впрочем, и чёрт с ним, таких снов бы век не видать… Что там было? Блуждание по мощёным улочкам какого-то незнакомого города, то ли афиши кинотеатра, то ли рекламные стенды с голографическими эффектами — знакомое, очень знакомое женское лицо, словно зовущее… Сон реальный по ощущениям, но совершенно чужеродный по антуражу. С чего хоть, интересно?

Это адские муки для того, кто открыл дыру меж мирами, ехидно ухмыльнулся внутренний голос. Впрочем, пока не муки, а так, демо-версия, — добавил он после коротенькой паузы.

Вот что-что, а обнадёжить внутренний голос умел, скотина такая. Правда, на сей раз в этом была доля не то чтобы правды, а…

Дыру меж мирами открыл не Олег. Вольдемар Шустер, он же Вова Шустров (хотя кто его знает, каково его настоящее имя), пользовался ей больше полувека, питаясь жизненной силой людей, прошедших из мира в мир, и раз в десять лет подкрепляясь Хранителями Прохода — теми, у кого также просыпался дар проходить меж мирами самостоятельно, без посторонней помощи. Совершенно случайно одной из жертв чуть не оказался сам Олег, но две пули из «макара», попавшего в руки парня путём сложного стечения обстоятельств, поставили в этой истории точку.

Впрочем, точка оказалась жирной запятой, когда выяснилось, что сила контролировать Проход перешла к Олегу, доставив ему массу незабываемых ощущений — от провала в параллельный мир в момент автомобильной аварии до пули из пистолета спятившего олигарха, посчитавшего, что его дочь-Хранительницу убил именно Олег. Впрочем, вероятно, именно эта череда стрессов и позволила организму парня «настроиться» на Проход — лишь столкнувшись в почти постапокалиптическом мире с группой отморозков, Олег впервые ощутил в себе всю мощь наследия Шустера.

А если бы не Соня…

Олег непроизвольно улыбнулся.

Кто бы мог подумать, что эта девчонка-скандалистка, словно вышедшая из клипов «Ленинграда», настолько проймёт его? Кажется, впервые он встретил человека, готового пожертвовать собой ради другого. Мало того — ради него, Олега. И не раз…

Справедливости ради стоит отметить, что и он минимум дважды вытаскивал Соню из передряг. Ведь пуля поразила Шустера как раз тогда, когда он собирался выпить жизнь девушки. Да и долгий (жутко долгий, хоть и занял всего дня три) бег между мирами, как оказалось, вёл к тому, чтобы вытащить Соню из параллельного мира и вернуть её домой…

Перевернувшись на спину, парень закинул руки за голову. Подушка у него была старой, перьевой и довольно жёсткой, но менять он её ни на что не хотел — она, в отличие от современных пуховых и бамбуковых, отлично держала форму. В полутьме посмотрел на потолок…

Подружка из параллельного мира. Классно.

Вдвойне классно, потому что постоянной подружки у меня не было давным-давно… года четыре, наверное.

Да и параллельные миры… Переварить такое сложно — но только не тому, кто реально там побывал.

Самым удивительным было то, что меж мирами свободно могли проходить лишь они — Хранители, Олег и Соня, не имеющие двойников в параллельных мирах, единственные двое, оставшиеся в живых из семерых, считая собравшего их Шустера. Конечно, провести в параллельный мир можно было любого — но вот только стоило человеку попасть в чужой мир, как его двойник в этом мире умирал. Природа не терпит повторений — как-то так… Шустер беззастенчиво пользовался этим, поглощая жизненную силу жертв, неосторожно протаскиваемых в параллельные миры неопытными Хранителями… а потом пировал и самими Хранителями, живя десятки лет и не старея.

Поступать так же? Увольте-с. Уподобляться этому пауку совершенно не хотелось.

Что мы имеем? Мы имеем, извините за каламбур, меня, который может свободно перемещаться меж семью мирами — начиная с того, в котором царит разруха, и заканчивая тем, в котором даже не было войны и сохранился Советский Союз, не говоря уж о тех мирах, что отличаются лишь мелочами. Правда, в одном из миров побывать пока не было повода — с Хранителем, бритоголовым качком Семёном, Олег успел перекинуться лишь парой слов, после его втихаря ликвидировал Шустер, сочтя Семёна слишком опасным.

Но нужно ли мне это перемещение меж мирами? Вот честно — я бы с удовольствием ограничился лишь двумя, своим и Сониным, которые похожи почти как две капли воды, отличаясь лишь в мелочах. Да и проходить меж ними оказалось просто, на уровне инстинкта — словно просто делаешь шаг. Не зря же меня тогда, во время аварии, непроизвольно выкинуло именно в Сонин мир…

И можно быть с Соней рядом. Эх, с каким бы удовольствием я перетащил бы Соню сюда… но как? В моём мире её не существует — ни её, ни её родителей, вообще нет её рода. Вот она, общая черта Хранителей — они существуют лишь в своём мире. А без документов, друзей, связей… ну, кроме меня — так нельзя жить. Ни один человек не выживет полноценно в чужом социуме, «без корней», что бы ни плели фантасты.

Вот поэтому я сейчас здесь, а она — там. Те несколько дней, что я метался меж мирами, она была в мире чужом — и, само собой, в родном мире её потеряли все, и довольно-таки истеричные родители, и коллеги-начальство… К родителям Олег потом ходил с Соней сам, чтобы принять на себя удар — кажется, получилось, скандал как-то скис, хотя Сонина мать несколько дней назад заявила Олегу что-то вроде классического «утонет — домой может не приходить», ввергнув парня в шок от таких «высоких отношений». Впрочем — родителей не выбирают…

На работе, в больнице, Соня «отбивалась» сама, решительно заявив Олегу, что справится.

Олега непроизвольно передёрнуло. Да, в той самой больнице, которую мы видели в одном из миров, полуразрушенной, словно ураган прошёл, с потёками крови и следами пуль на стенах… Каково там было Софье?

Хорошо, что удалось сбежать!

Вздохнув, Олег встал, раздёрнул занавески, босиком прошлёпал на кухню, щёлкнул кнопкой электрочайника и направился в ванную — умываться.

Значит, будем жить на два мира, думал он, водя безопасной бритвой по щекам. А на выходных — на экскурсию. Например, в Советский Союз… Забавно увидеть общество, которого не застал, но о котором так много говорят и спорят.

Или в восьмой мир. Мир, в котором нет Хранителей и, кажется, даже нет людей… Какой он? Что он из себя представляет? Почему о нём ничего не сказал Шустер устами своего холуя Стаса?

И в чём ещё Шустер соврал?

Слишком много вопросов.

Значит, будем решать проблемы по мере их поступления. Надо сходить, встретить Соню. Эх, машину бы… К сожалению, машины у Олега никогда не было, только полученные семь лет назад права. Конечно, можно было бы, не напрягаясь, купить сильно бэушную «девятку», а то и «нексию», но парень реально смотрел на вещи — такая машина будет почти постоянно ремонтироваться. А брать кредит — ну его нафиг…

Жаль, что «трофейный» паркетник остался в другом мире, некстати подумал он. Примерно прикинув силы, Олег решил, что вполне мог бы «въехать» на машине и в этот мир, но что толку от автомобиля без документов, который нигде не числится? Хлопот не оберёшься.

Странно, но чувства жалости или даже ощущения чего-то неправильного не было — а ведь из четверых гопников Олег двоих расшвырял, причём наверняка до переломов, одного выбросил в какой-то незнакомый мир, а жизнь одного попросту высосал, получив ту самую силищу, позволившую расправиться и с остальными. На мне второй труп за неполную пару недель. М-да…

Трупы тех, кто пытался убить тебя. И, если тебе этого мало — и Соню, вставил свои «пять копеек» внутренний голос. И если Шустер хотел просто убить её, то эта четвёрка наверняка бы ещё и порезвилась с девушкой… Вспомни, где это случилось. Умирающий город в умирающем мире…

Да, внутренний голос, зараза, умел находиться по обе стороны мысленных баррикад.

Олег вернулся в кухню, налил кружку из вскипевшего чайника, соорудил бутерброд с колбасой. Подумав, сел перед ноутбуком. Время есть — пройдёмся по сети, авось что новое найдётся…

В мир Сони, «реальность-два», как он её окрестил, Олег прошёл до смешного буднично — просто спускаясь по лестнице в своём подъезде, и, выйдя на улицу, поёжился — над городом висел плотный туман, в отличие от «своего» мира, в котором ярко светило солнце. В Сонином мире, кстати, туман был уже не впервой — похоже, в нём май выдался гораздо прохладнее, то-то Соня при первой встрече в доме-меж-мирами была в псевдозимней китайской куртке с воротником из искуственной кошки…Надо было одеться потеплее, а то уже перешёл «на летнюю форму одежды» — джинсовая куртка с футболкой. Впрочем, сейчас должно потеплеть — середина мая, как-никак.

Свернув направо, Олег направился в сторону больницы, поймав себя на мысли, что всего несколько дней назад он шёл по тому же самому маршруту, но в мире Шустера — как выяснилось, убитый Паук уволок Соню в свой мир, и она обнаружилась именно там… в больнице, но не как работник, а как пациентка, без документов, без воспоминаний и без прошлого. Интересно, почему так сработало уничтожение паука-фотографа? Ведь и Соня потеряла память о прошедших нескольких днях, и сам Олег. Парень поёжился, представив, каково было девушке — вроде всё как всегда, а никто её не узнаёт. Впору в дурку… Вероятно, и в больницу её определили лишь потому, что полиции было удобнее следить за визитами к ней — обнаружили-то её без сознания рядом с телом застреленого Шустера. Опер по фамилии Десятниченко, кстати, показался нормальным человеком, без лишних закидонов — а ему теперь разруливать в своём мире не только дело подонка-фотографа, но ещё и внзапное исчезновение свидетельницы — что поделать, уходить Олегу и Соне пришлось «со спецэффектами», размышлять было некогда.

Перейдя улицу, Олег зашагал мимо бывшей общаги, первый этаж которой давно уже был отдан под магазинчики. Людей на улице немного — будний день… Вон впереди торговый центр и детская площадка — правда, чуть попроще, чем в мире Олега, «предыдущая версия». Накатила лёгкая волна ностальгии — Олег и раньше замечал, что мир Сони словно отстаёт на несколько лет. Вот удивительно, и в торговом центре на первом этаже не «Семья», а универсам местного Торга — в мире Олега он разорился несколько лет назад, отдав свои площади многочисленным магнитам-пятёрочкам, расплодившимся, как грибы после дождя.

И правда, будто в прошлое вернулся. Совсем не старое, лет на пять-десять назад, в начало «нулевых».

Срезав угол между старыми хрущёвками с обомшелыми фундаментами, парень вышел к больнице. Оглядевшись, перешёл улицу, пошёл к главному входу…

Да, именно тут они вышли из того полуразрушенного здания в постапокалиптическом мире, в который провалились после суматошного побега от Десятниченко. Хотя… почему постапокалипсис? Просто город в том мире после развала страны оказался никому не нужен — как и его жители.

Ладно, не надо больше об этом. Мы оттуда выбрались. Вот здесь Соню и подожду.

Туман понемногу расползался, теплело. Девушка появилась в четверть десятого — вышла из дверей главного входа, запахнула курточку, поправила очки, простучала каблучками по ступенькам.

— Привет, Оптимист.

— Привет, Плюшка, — улыбнулся Олег. — Извини, такси обещают только минут через двадцать.

— Мажор, — фыркнула Соня. — Пошли уже так, быстрее дойдём.

Парень деланно-галантно подставил руку, девушка, улыбнувшись краешком рта, взялась за неё тонкими пальчиками, и они пошли по улице.

— Как на работе? — дежурно поинтересовался Олег.

— А, как всегда, — чуть скривившись, отмахнулась Соня. — Ничего нового, словно не уходила на неделю. Даже спокойно было, более-менее… но спать всё равно хочу.

— Соня, ты соня и есть, — не удержался Олег.

— Ну ты уж определись — Соня, Сплюшка или Плюшка, — отпарировала девушка. — Кстати, спасибо, что помог с родителями. Я думала — живьём съедят…

— Слушай, ну почему так, а? — не выдержал Олег. — Они что, совсем за тебя не волнуются?

— Как тебе объяснить в двух словах… — вздохнула Соня. — Понимаешь, я выбиваюсь из их картины мира.

Пропустив машину, они перешли улицу Авиаторов, свернули во дворы, и девушка продолжила:

— У них всё всегда было по плану. Ну, это совковое мышление, наверное — окончить школу, в 16 лет поступить в институт, потом устроиться на работу, в 22 выйти замуж, через год у них уже должны быть внуки. А я так… не могу, понимаешь? Меня это душит. Я ненавижу эту вот правильность, «чтобы всё было как у людей». Не-на-ви-жу. Ну почему я должна носить платьишки, если мне удобно в джинсах? Почему я должна выходить замуж, чтобы родители где-то у себя поставили галочку «сделано»? Почему я должна все выходные горбатиться на садовом участке, если то же самое можно за копейки купить в магазине? Почему я должна отчитываться перед какой-то их знакомой тётей Машей, почему у меня до сих пор нет детей? Почему я не могу жить так, как я хочу, а должна жить так, как хотят они??? Не! Хо! Чу!

Девушку аж затрясло, и Олег подумал, что задал вопрос зря.

— Сонь, извини, я, это… сам должен было догадаться.

— Не извиняйся, — буркнула девушка. — Просто наболело.

— Хочешь, пойдём ко мне, — осторожно предложил Олег. — Выспишься, мешать никто не будет.

— Спасибо, Олежа… Высплюсь я дома, всё равно отец на работе сейчас, а мама без него мозг не так сильно выносит. В своей постели спать всегда уютнее… тем более, сколько я уж там не была, — улыбнулась Соня, щурясь от солнца, которое светило уже вовсю — тумана как не бывало. — Лучше приходи после обеда, ага?

— Как скажешь, — кивнул Олег.

Он проводил Соню до подъезда, дождался, пока хлопнет дверь квартиры, и только после этого притворил массивную дверь подъезда с домофоном. А тему ликвидации двух подонков Соня так и не вспомнила. Одобряет… или бередить не хочет?

Встряхнувшись, он пошёл вдоль двора в сторону парка. Ну что… половина дня свободна. Чем бы заняться? Надо, кстати, позвонить Фёдору Филипповичу и поблагодарить его — в конце концов, помощь пенсионера оказалась неоценимой, ведь именно благодаря его идее Олег преодолел очередную грань своей новой способности, полученной от Шустера.

Ну это потом, вместе с Соней. А сейчас чем заняться?

А если…

Шальная мысль появилась сама собой, и поначалу Олег мысленно же дал себе подзатыльник. А впрочем, почему бы и нет?

В «реальности-три» Шустера я в розыске. Советскую «реальность-четыре» художника Гоши лучше навестить вместе с Соней. Постапокалиптической «реальности-пять» слесаря Юры мне хватило, больше не хочу. В «реальности-шесть» стервы Снежаны меня чуть не пристрелил её папаша.

В восьмой мир я не полезу без серьёзной подготовки.

А вот «реальность-семь» качка Семёна я даже не видел. Что там говорил про неё Шустер? Что в ней не было так называемого «застоя», долгого и бестолкового периода топтания страны на одном месте в 70–80 годы ХХ века. Что это мне даёт?

А то, что либо в той реальности до сих пор Советский Союз — правда, явно не столь разительно отличающийся, как у Гоши, где не было Великой Отечественной войны, — либо развитой капитализм, который начали строить лет на 20 раньше и без шизанутой «перестройки» с «лихими 90-ми». Возможно, нечто похожее на то, что видел у Снежаны — чистенький город, развитый автопром, новые технологии в мобильной связи и так далее…

А попробую. Документы, если что, при себе, деньги тоже есть, но это и не так важно — с нынешними умениями я всегда смогу вернуться в свою реальность, вопрос ночёвки-еды даже не стоит.

Так. Этот двор явно сильно не менялся, значит — ни во что не врежусь, если буду осторожен, это вам не мир Гоши, где всё не так.

Олег, сосредоточившись, сделал шаг, ощутил лёгкий холодок… и удивлённо заморгал.

Ничего не поменялось — он находился в том же самом Сонином дворе. Вон, раздолбанный фольксваген стоит на том же месте.

Эттто что такое?

Парень почувствовал, как его пробил озноб — и явно не тот, что ощущается при «переходе». Переход не удался!

Так. Спокойно. Попробуем вернуться домой…

Волна холода… и снова ничего.

Олег с трудом подавил подступающую панику.

Так, Олежа, спокойно. В конце концов, ты в том мире, где у тебя есть знакомые — тот же Соколов, ну или Соня. Давай-ка ещё раз попробуй аккуратненько вернуться домой…

Не было даже холодка. Олег еле сдержал дрожь… и тут до него дошло.

Холода не было — значит, я УЖЕ в своём мире, ведь этот двор в моей и Сониной реальностях ничем не отличается.

Он выхватил из кармана смартфон, потыкал на экран. Ну вот, соцсеть грузится — я у себя точно. Ффуууу…

Но что же тогда произошло? Почему я не смог перейти в мир Семёна?

Погоди-ка, Олежа. А кто сказал, что ты не смог туда перейти?

Давай-ка ещё разок. Спокойно и не торопясь.

Вот оно, ощущение, будто обдало из морозилки, шаг вперёд…

Но двор не изменился. Мой? Сонин? Мир Семёна не может выглядеть точно так же, как наши с Соней, если у него не так прошло минимум лет десять истории!

Олег осторожно сделал несколько шагов вперёд. Как понять, где я?

Соцсеть… соцсеть не грузится. Получается, я у Сони, в её «реальности-два»?

Тьфу, да не ной ты, придурок. Оторвись от смартфона, пройди по улице и посмотри.

Олег развернулся и пошёл в сторону улицы Молодёжи. И чем дальше он шёл, тем сильнее вытягивалось его лицо…

Это не мир Сони — в нём довольно разбитый асфальт, а здесь новенький. Как… как в моём мире, да. Алкомаркет на углу… «Семья», светофор… Марки машин, что попадаются — сплошь знакомые. Ладно, вот поворот на Ломоносова — можно дойти до парка, с которого всё и началось, а там есть и ориентир — вечно-недостроенный-дом…

Сюрприз. Дом оказался недостроенным, как и в реальности Олега. И кубик торгового центра на углу, где они с Соней сидели в тот памятный вечер — вот он.

Олег уже ничего не понимал. Чисто на автомате зашёл в «Магнит», купил банку какого-то энергетика, чего раньше никогда не делал, и направился в парк.

Вот и новая набережная — чистая, красивая и аккуратная, местные вандалы ещё не успели её загадить. Парень сел на скамейку напротив реки — в это время в будний день они были свободны почти все, разве что на скамье в противоположном конце набережной сидели две пенсионерки, — открыл банку, глотнул излишне сладкого и чуть кисловатого пойла. В голове, несмотря на ожидания, не прояснилось.

Где я?

Судя по тому, что вокруг — я в своём мире. Именно в своём, а не в Сонином или ещё в каком-то. И точно не в мире Семёна. Но… но ведь я попал сюда, пытаясь пройти именно в него!

Проверить, на самом деле, проще всего — надо лишь просто прийти домой. Олег сидел, глотал энергетик — и понимал, что этого сделать не сможет. Мир слишком, СЛИШКОМ был похож на его родной. В такой ситуации, того и гляди, можно встретить в своей квартире себя самого. Или — встретить совсем чужого человека. Нервы и так ни к чёрту — ни то, ни другое никак не добавит здоровья.

Так. Почему я решил, что это НЕ мой мир? Может, что-то не так с моими способностями?

Решил, потому что не вошёл в соцсеть. А может, просто соцсеть глючит? Олежа, ты ж компьютерщик, это первым должно было прийти в голову, а ты шизофрению придумал…

Ладно. Попробуем иначе.

Олег ещё хлебнул из баночки, вытащил смартфон, открыл поисковик. Попробуем более проверенный способ.

«Судаков Олег Андреевич» и название города…

Пусто. Конечно, есть и Судаковы, и Олеги, но полного совпадения — ни единого.

Бинго! Это чужой мир. И… что мне это даёт?

Ровным счётом ничего. Пока всего лишь ясно, что он до малейших мелочей похож на мой. За самым малым исключением — в нём нет МЕНЯ.

То есть, я как-то умудрился открыть ещё один мир, причём открыл его, пытаясь пройти в мир Семёна, на который я уже «завязан»! Как это может быть? Что я ещё не знаю о своих способностях?

Да ничего ты, в общем-то, не знаешь, фыркнул внутренний голос. Ты просто пользуешься, при этом понятия не имеешь, как оно работает. Ты как обезьяна с гранатой — точнее, как мартышка и очки, потому что понятия не имеешь, что с этим всем делать… А вот дел натворить можешь гораздо больше, чем обезьяна с гранатой.

Энергетик закончился, и Олег бросил банку в урну. Во рту после сладкой жижи было мерзко — надо хоть воды купить, что ли.

Почему не удалось пройти в мир Семёна? Почему меня перенаправило сюда? И куда — сюда? И почему — ИМЕННО сюда? Потому что этот мир слишком, до умопомрачения похож на мой?

Олег почувствовал, как голова начинает «ехать». Ситуация не походила ни на что из виденного, вдобавок в голове, как заноза, сидел какой-то эпизод, который никак не удавалось вспомнить…

Парень встал, облокотился на ограду. Река неторопливо несла свои воды, покрытые лёгкой рябью. На нижнем ярусе набережной какой-то малыш с бабушкой кормили голубей. Жизнь идёт своим чередом.

И никто и не думает, что рядом стоит пришелец из другого мира, человек ниоткуда — опять кольнула давняя мысль.

Повернувшись, Олег пошёл вдоль набережной. Слишком много непонятного, но мир… неинтересен, что ли? Он насквозь знаком, и в то же время в нём нет ни малейших зацепок. Запишем в загадки? Вероятно, да. Исследовать этот мир не выйдет — не от чего оттолкнуться. Хотя… в нём можно вести себя более-менее спокойно — отличий нет, всё привычно, даже вероятность «спороть косяк» в разговоре с людьми почти нулевая.

Ага, с тем пенсионером это не прокатило, ехидно ввернул внутренний голос.

Кстати, да. Контакты с любыми людьми лучше свести к минимуму. И Фёдор Филиппович, и отец Снежаны распознали во мне чужака почти что влёт — и если первый стал хорошим союзником, то второй меня чуть не пристрелил, причём лично…

Голова начала ныть — давненько уже такого не бывало. Может, пива? Во рту всё ещё было противно от энергетика. В принципе, «магнит» рядом, можно зайти туда. Лишь подойдя к кассе, Олег сообразил, что до сих пор находится в чужом мире. Блин, а это опасная штука, оказывается — когда мир похож на твой как две капли воды. Тут расслабляться нельзя ни на секунду…

«Делать шаг» посреди магазина парень не решился и, выложив банку пива на ленту, бездумно смотрел на руки кассира. И сначала не поверил своим глазам, мельком увидев розовую банкноту с Кремлём и числом «300»…

Точно такая же до сих пор лежала в кармане у самого Олега, случайно полученная на сдачу в мире Сони.

На автомате расплатившись, парень вышел из магазина, машинально открыл банку, глотнул пива.

Паззл внезапно сложился.

Если в мире Семёна не было застоя, в нём никак не могла оказаться точно такая же денежная система, как в мирах Сони, самого Олега или даже Шустера, где развал девяностых прошёл в «лайт-версии». В мире Семёна денежная система просто обязана была отличаться, и отличаться радикально.

Но, тем не менее, когда Стас задал вопрос, какой город изображён на трёхсотрублёвке, именно Семён среагировал.

Ну ладно, в мире без застоя по совпадению могла оказаться купюра того же номинала с тем же городом… но в тот раз Соня тут же выложила банкноту на стол, и Семён, увидев её, ничуть не удивился!

Значит, я действительно в мире Семёна. Тут были и война, и застой, и перестройка, в точности как «у меня» или «у Сони». Мир очень, очень похож на мой. Что там ещё было в отличиях? Ах да, петербург тут именуется Петроградом. Наверняка есть и что-то ещё, но это сейчас неважно.

Важно другое — Шустер врал, говоря, что в реальности Семёна не было застоя.

Но почему? Он ведь говорил это просто так, мимоходом, когда готовился убить меня и Соню! Он и предположить не мог, что через минуту получит пулю в голову!

Что он тогда сказал? Как дословно это звучало?

Олег попытался вспомнить, но в голове всё настолько смешалось, что о дословности не могло быть и речи. Кажется, что-то о том, что из всех сильными были лишь Снежана и Семён, про отсутствие застоя в мире Семёна… Вот — что-то о том, что тело Семёна гниёт в то ли сгоревшем, то ли заброшенном доме в погибающем мире, из которого мы с Соней еле унесли ноги. И который идеален для того, чтобы прятать трупы.

Точно, он тогда так и сказал — «гниёт». Но он не мог не знать, что тела, из которых он же сам высасывает жизнь, НЕ гниют!

Сказал для красного словца? А что ещё он сказал для красного словца, и, главное, почему?

Мог, конечно, сказать просто так, учитывая, как он пересыпал речь цитатами из старых фильмов. Но почему он соврал про застой — причём соврал-то, получается, в первую очередь самому себе, мы с Соней не в счёт, мы в его понимании уже были убиты?

Что не так с Семёном и его миром? Почему Шустер не сказал правду? Почему, в конце концов, он так быстро убил Семёна? Чем был так опасен бритоголовый?

И…

Олег чуть не поперхнулся пивом.

А вообще, убит ли Семён? Не мог ли Шустер в разговоре выдать желаемое за действительное, чтобы нагнать на нас с Соней безысходности?

Мысль была внезапной. Так… а что, если Семён и правда жив?

А ничего. Дома-меж-мирами нет, Семён проходить меж мирами не умеет — он обычный Хранитель, без сил и опыта. Как та же Соня. Как я до того, как получил от Шустера его умения…

Что нам это даёт? Ничего и не даёт, парню повезло, если он остался жив. Можно ли это проверить? Наверное, можно — интернет и соцсети никто не отменял…

Фигу. Я не знаю о нём ничего, кроме того, что он «Семён». Даже отчество не помню, а фамилию я и не знал — мы же не успели с ним познакомиться… Досадно. Но, впрочем, не смертельно.

А вот что я могу проверить — так это его следы в мире-постапокалипсисе. Если Шустер и правда его убил — он явно сделал это недалеко от дома-меж-мирами. Зачем бы Семён пошёл с ним куда-то? Значит, и тело спрятано недалеко от парка. Более того — там есть сгоревший заброшенный дом. Вон тот самый «финский домик», на который я смотрю сейчас…

Олег допил пиво под неодобрительным взглядом какой-то женщины с коляской — ну правильно, совсем оборзел: дую спиртное не просто на улице, а ещё и рядом с входом в ТРЦ, полиции на меня нет, — бросил банку в урну и решительно спустился по лестнице торгового центра.

В мире Юры было прохладно, но на удивление душно. Над рекой висела пелена тумана, разбитый Речной проспект убегал во мглу. Людей почти нет, машин вдоль улицы — тоже, хрущёвка щерится выбитыми окнами, за спиной вздымается полуразрушенный остов Монолита…

Оглянувшись, Олег перешёл улицу. Впрочем, можно было бы и не оглядываться — машин тут совсем мало, можно считать, что их совсем нет, да и раздолбанный асфальт не способствует автогонкам. Привычка…

Двор дома был завален мусором — и строительным, и пакетами с бытовым. Судя по всему, мусор тут никто не вывозил, и город потихоньку утопал в дерьме. Изрядно воняло — скорее всего, сгоревший дом использовали и как туалет.

Осторожно, чтобы не вляпаться и не извозиться, парень заглянул в тёмный коридор, подсветил мобильником…

Труп был здесь — правда, это был совершенно не Семён. Старое тело, одетое в обноски, скрючилось на полу. Вокруг головы темнело пятно, роем поднялись мухи.

Олег выскочил на улицу, и его тут же вывернуло.

Куда ты попёрся, друг мой? Какие, нахрен, трупы искать?

Прокашлявшись, он отпрыгнул от входа в дом, как от зачумлённого. Ну уж нет, нафиг такие приключения. Кому надо — тот пусть расследует, а я… я — пойду. Подальше отсюда.

Он почти бегом пересёк Речной проспект и парк, выскочил к реке. Где-то правее стоит полуразрушенная спасательная станция, металлический забор, отгораживающий обрыв, начисто спилен. Сердце гулко бухало, во рту мерзость почище чем от энергетика с пивом.

Туман над рекой висел плотный, как молоко. Олег сел на пенёк от спиленного дерева, пытаясь отдышаться. Пахло гарью.

В парке — вообще никого. Ну да, это не то место, куда ходят гулять… точнее, не в том городе. Тут не гуляют — тут в лучшем случае выживают. Парк — давно уже не парк, половина вырублена. Может быть, где-то еще стоят гисповые скелеты пионеров, наследие советской эпохи… Выглядит призрачно и непривычно.

Вспомнился ухоженный парк в мире Снежаны — ну да, там, судя по всему, самый что ни на есть процветающий мир… правда, с олигархами, грызущими друг другу глотки вплоть до похищения людей: Виктор-свет-Андреич явно же предположил, что исчезновение Снежаны и появление Олега — дело рук конкурентов…

Снежану жаль по-человечески, но совсем не жаль как человека, подумал парень. Вздорная стерва, смотрящая на людей как на мусор — что ещё может вырасти у одного из «владельцев города»? А кто знает… не мне судить. Ты вообще, Олежа, в последнее время высказываешь слишком уж много суждений. Лучше бы дело делал.

Какое, нафиг, дело? Миры спасать я точно не буду.

А вытащить тело Снежаны, не? Ты вроде порывался?

Олег повернулся, посмотрел на вырисовывающиеся из тумана останки спасательной станции… и не сразу понял, что не так.

Руины сгорели. Если недели полторы назад, когда они заглядывали сюда с Юрой и Шустером, это был ветхий старый домик — сейчас от него остались лишь основания стен.

Так вот почему гарью пахнет… Спасательная станция сгорела совсем недавно — по сути вот только что, пару дней назад, может чуть больше.

Что это, совпадение? Скорее всего — Шустер мёртв, больше никто из «наших» в этот мир не наведывался. В руинах спасательной станции, помнится, собирались наркоманы — так вроде Юра говорил, они могли и сжечь, обдолбавшись… Раз плюнуть.

Но почему же так кстати? Олег привстал с пенька — подходить к пепелищу не хотелось. Ну да, стропила обрушились, вряд ли теперь тут что-то можно отыскать — никаких концов. Тело Снежаны похоронено.

Причём вообще никаких концов. Искатель тел из меня никакой, это мы только что выяснили. А ведь есть ещё заброшенный Монолит, который и за неделю не осмотришь. Так что следует признать — на сей раз «следствие зашло в тупик». Если Семён действительно убит здесь, его тело я никогда не найду.

Олег встал и, почти не думая, шагнул в свой мир, сразу зажмурившись от яркого солнца и чуть не налетев на женщину, идущую куда-то с хозяйственной сумкой в руках.

— Откуда ж ты выскочил, — удивлённо-беззлобно проворчала женщина, но даже неудовольствия не выказала, просто продолжив свой путь.

М-да, вот что я творю? Зачем было делать переход прямо на дорожке? Это в Юрином мире людей на улицах почти нет, а у нас-то можно и правда сшибить кого-нибудь…

Встряхнувшись, Олег побрёл в сторону дома. И пиво, и энергетик явно были лишними, и уж точно не стоило после них искать трупы — что во рту, что в голове была какая-то дрянь.

Оказавшись дома, парень первым делом встал под душ. Накатило ощущение, словно жёсткие горячие струи смывают не только и не столько грязь, сколько эмоции, оставляя тело пустым, словно манекен.

Едва выйдя из душа, Олег рухнул на диван и моментально уснул.

— Софья Николаевна, не желаете ли прогуляться по городу? — сделал Олег шутливый реверанс.

— Ну и что я в этом городе не видела? — пожала плечами Соня.

— Фи, мадемуазель! Вы ж не думаете, что я предлагаю пройтись по ЭТОМУ городу? — ухмыльнулся Олег. — Как насчёт Советского Союза?

И, прежде чем девушка успела ответить, обнял её за талию и «сделал шаг».

Вспоминая свой поход с Шустером по пятам Гоши, Олег помнил, что по улице Калинина проходит граница парка — тут он вытянулся не вдоль берега, а перпендикулярно ему. Собственно, сейчас, поскольку Олег и Соня находились как раз во дворе улицы Калинина, попасть они должны были в парк.

Удар в лоб был таким, что, казалось, искры полетели из глаз. Олег выпустил Соню и, не удержав равновесие, хлопнулся на пятую точку.

После паузы и сдержанного «вот чёрт» раздался смех девушки, звонкий, как колокольчик.

Парень протёр слезящиеся глаза: вот блин, дерево, крепкий такой клён чуть не полметра в обхвате. Ну ладно, заодно решен вопрос, который я задавал себе в подвале у Виктора Андреича — если я прохожу туда, где уже что-то есть, я не оказываюсь внутри предмета, как бедолага из сериала про Чернобыль, а меня отбрасывает…

Олег потёр лоб, исподлобья взглянул на улыбающуюся Соню:

— Ну и чего смешного?

— А ты деловой такой — и ррраз по лбу, — откровенно веселилась девушка. — Не выделывайся!

Олег хотел было недовольно буркнуть, что напускная бравада — реакция после сегодняшнего визита в заброшенный дом в заброшенном мире, но сдержался — в конце концов, это его личные заморочки, Соня в них не виновата. Он с кряхтением встал, отряхнулся:

— А если не выделываться — скучно!

— Погоди, дай посмотрю, — Соня приспустила очки, осмотрела лоб Олега: — Ничего страшного, до свадьбы заживёт. Но холодное лучше приложить.

Парень с демонстративным видом вытащил из висящей на плече сумки бутылку минералки, купленную минут пятнадцать назад, как раз перед встречей с Соней, приложил ко лбу.

— Вот-вот, так и ходи, — хихикнула Соня. — Ну рассказывай, как докатился. Мы где? У этого… Гоши? Ой…

Ну да, Гоши больше нет — Шустер убил его, когда тот уже вошёл в подъезд Олега. Жаль парня… и художником-то он оказался неплохим, разве что совершенно наивным по меркам нашего капиталистического мира.

— Да, в той реальности, где не было войны, — задумчиво сказал Олег. — Представляешь?

— Нет, — честно ответила девушка. — Мне как-то вся эта история родного края совершенно параллельна. Только вот вижу, что тут всё совсем не так. Советский Союз, да?

— А я не знаю. Ну… наверное. Давай прогуляемся, посмотрим.

Здесь было откровенно тепло — весна разгулялась вовсю, скорее всего, и лето будет жаркое. Впрочем, и «у нас» это так — после прошлогодней холодрыги природа, видимо, спохватилась, и погода весной была практически летней. Отличный денёк для прогулки, чего уж там.

Олег и Соня неторопливо пошли по дорожке вдоль ограды. Впереди видны были ворота — видимо, в них упиралась улица Молодёжи, оставшаяся в этом мире совсем коротенькой.

Народу что в парке, что на улице было откровенно мало — всё же будний день. На противоположной стороне улицы, у здания школы, носились по спортивной площадке дети, гоняя в футбол. Ограда вокруг школы — низенькая, ничуть не похожая на привычные высоченные заборы…

— Сонь, ты в какой школе училась? — машинально спросил Олег.

— В этой, в третьей, и училась, — мотнула головой Соня.

— А я в пятой, в левобережье… У нас третьей школы нет, здесь гимназия, — Олег мельком скользнул взглядом по прямоугольно-рубленому зданию школы. Кстати, и Гоша живёт… жил как раз в этом доме, на углу.

Они вышли на улицу Молодёжи и зашагали к площади. Соня удивлённо смотрела на возвышающиеся «сталинки» — привычного «квартала-семь-дэ» из одинаковых финских домиков, построенных пленными после войны, тут не было, его заменяла типовая застройка.

— Мистика какая-то, — сказала девушка. — Вроде и наш город, вроде и нет…

— Не наш, Сонь, — вздохнул Олег. — Совсем не наш.

Он немного помолчал, но наконец не выдержал:

— Знаешь, Сонь, а я сегодня с утра был в мире Семёна.

— Там тоже Советский Союз?

Надо же, значит, и Соня помнит сказанное Шустером. И неудивительно — именно в тот момент все её чувства были, скорее всего, обострены до предела — ведь она готовилась напасть на этого отморозка со своим крошечным скальпелем… и ведь напала, спася Олегу жизнь.

— Нет, Сонь, в том-то и дело, — Олег с трудом отогнал воспоминания. — Там… там копия моего мира, представляешь? Только без меня.

Они вышли на площадь.

— Ленин тут в плаще, — ехидно заметила девушка, кивнув на статую Сталина в долгополой шинели, возвышающуюся перед Домом Культуры.

— Это Сталин, — не удержался Олег.

— Оптимист, не будь занудой. Ты ж сам сказал, что если не выделываться — скучно, — съехидничала Соня. — Расхлёбывай!

Перейдя улицу, они пошли по Кировскому проспекту в сторону завода. Застройка почти не отличалась от привычной — видно было, что город строился примерно в то же время по схожему проекту.

— Без тебя, значит? — продолжила Соня прерванный разговор, и Олег немного удивился — выходит, девушка внимательно следит за сказанным, несмотря на легкомысленный трёп. — А кто там вместо тебя? Сходил к себе домой?

— Нет. — Олег постеснялся сказать, что у него чуть не сдали нервы. — Прогулялся и ушёл.

— А в остальном как две капли воды?

— Ну да. Странно даже, мне не по себе было. Различие увидел случайно — 300 рублей, как и у вас.

— А ты не думаешь, что там мог жить Семён?

Олег словно на стену налетел. Вот это ему в голову не приходило…

— Нннет…

— Ну смотри, оптимист, — в голосе Сони появились менторские нотки. — Ты сам говоришь, что мир в точности как твой. Чем он отличается? Там нет тебя. Чем ещё отличается? Там есть Семён. Свято место пусто не бывает… тоже мне святой, хи-хи.

Олег лишь раскрывал рот. Соня рассуждала очень, очень логично.

Что это значит?

Есть определённая вероятность, что Семён живёт там же, где в моём мире живу я. А это — не просто большое, а огромное подспорье. Если он жив или, наоборот, исчез — есть у кого это узнать. Нет надобности блуждать вслепую.

— Смотри, колледж, — оторвала его от размышлений девушка. — Как у нас…

Здание колледжа при алюминиевом заводе было немного не таким, но очень похожим — с огромными колоннами и барельефом завода на фронтоне. Точно так же перед ним раскинулся сквер, но, в отличие от родного города, тут перед колледжем бил фонтан — нормальный, а не та пародия в три струи, что в своём-привычном мире. Второй фонтан был хорошо виден в глубине сквера.

— Смотри, фонтаны, — в тон ей ответил Олег. — И даже работают.

— Ага… красиво.

Вдоль улицы росли деревья, но не привычные тополя, готовые завалить город пухом, а клёны — причём, похоже, высаженные не так давно, ещё не разросшиеся, сейчас покрытые молодыми клейкими листочками. Проспект убегал вдаль — прямой как стрела ещё с 20-х годов.

— Пойдём дальше?

— Пойдём, мы ж гуляем, — пожала плечами Соня. — Обратно на автобусе вернёмся.

— У меня здешних денег нет, — промямлил Олег, и девушка опять прыснула:

— А в наш мир ты возвращаться не собираешься? Здесь останемся?

— Ой, и правда…

Нелепого здания мэрии, словно построенного из кубиков, тут не было — квартал замыкали ещё две «сталинки», дальше, после небольшого квартала со старыми деревянными домами — надо же, сохранили-таки старейшие дома города! — началась промзона — правда, довольно аккуратная, без вездесущего серого налёта выбросов завода. Ну да, ещё в тот раз Олег с Шустером заметили, что завод почти не дымит.

Мимо проехал ярко-жёлтый автобус — что-то похожее на привычный ЛиАЗ, с номером «7» на маршрутной табличке. Народу внутри почти не было.

— Правда, Семёна нет в живых, — опять первой продолжила разговор Соня. — Но, может быть, кто-то из его близких что-то знает… обо всём этом?

Блин, точно. Она ж понятия не имеет, что Семён вполне может быть жив!

— Соня, Семён, возможно, жив и здоров, — и Олег, сбиваясь и путаясь, пересказал свои соображения — правда, умолчал, что пытался искать тело Семёна в заброшенном доме.

— Значит, нас трое, — хладнокровно резюмировала Соня. — И у нас может быть союзник во всём… — она сделала круговое движение головой, разметав волосы, собранные в хвостик, — …во всём вот этом.

— Союзник?

— Ну да. Почему нет? Мы все в одной лодке, в общем то. Ну… кроме тебя, — усмехнулась девушка.

Кроме меня. Ну да. Я сейчас играю ту же роль, которую перед этим играл Шустер — могу контролировать проходы меж мирами. Только, вот досада, я понятия не имею, как сделать стационарный и постоянный проход, вроде того дома-меж-мирами, что построил Джек… Шустер, в смысле. А пока нет его — мы с Соней на разных гранях мира, и она в этом отношении полностью зависит от меня.

Но зато никто гарантированно не пройдёт из мира в мир без твоего участия, ввернул внутренний голос. А значит — не будет жертв. Или ты как раз хочешь, чтобы они были?

Неееет.

Олег даже испугался внезапно возникшей мысли… а потом вспомнил ту мощь, что наполнила его после смерти гопника. Бросило в жар, потом в холод.

— Что-то ты посмурнел, оптимист, — задумчиво заметила Соня. — Неужто подумал про тёмную сторону Силы и печеньки?

Смотри-ка, в Сонином мире тоже в ходу известный мем, вяло подумал Олег. Лицо горело — в том числе и оттого, что девушка опять ухватила суть.

— Да, — сипло сказал он. — Даже испугался.

— А вот это ты сам решай, — неожиданно серьёзно сказала девушка. — Смотри, куда оно может привести…

Они вышли к ограде завода. Впереди протянулась железная дорога, уходя влево, на мост — правда, шла она по путепроводу над улицей, дороге не приходилось петлять через узкое «бутылочное горлышко» вдоль реки. Олег даже не сразу узнал место — привык, что здесь промзона, но тут на месте старой мебельной фабрики, недавно превращённой в торговый комплекс, раскинулся полновесный сквер от завода до реки. Несколько дико смотрелись высаженные ровными рядами дубки и клёны на месте, которое привык видеть экологическим кошмаром.

— «Сквер Строителей», — вслух прочитала Соня информационную табличку. — А у нас тут какие-то пыльные строительные магазины…

— У нас тоже, — кивнул Олег, радуясь, что Соня сменила тему разговора. — Дойдём до реки?

Они свернули в сквер и пошли по асфальтированной дорожке. Как ни странно, тут были люди — и мамочки с колясками, и пенсионеры, прямо как в Прибрежном парке. Интересно, откуда они тут? Рядом же жилья нету…

Парк-сквер заканчивался набережной — Речного проспекта не было. С огороженных смотровых площадок открывался эффектный вид на электростанцию и противоположный берег реки. Тут же, строго напротив входа, стоял памятник — инженер, спроектировавший электростанцию, и двое рабочих — один с тачкой, второй с лопатой.

— Целый мемориал, — покачала головой Соня. — А у нас напротив ГЭС какую-то турбину поставили года два назад, мы ходили с девчонками.

— Я до неё даже не дошёл ни разу, только на фотографиях видел, — Олег подошёл поближе к ограде, посмотрел вниз — на длинной бетонированной косе вдоль берега стояли рыбаки. — Погляди, сколько домов…

Противоположный берег был сплошь застроен, коттеджная застройка убегала вдаль, скрываясь среди деревьев, покрытых молодой листвой. Слева бурлила вода, сбрасываемая из агрегатов гидроэлектростанции, справа возвышались два параллельных красавца-моста — абсолютно одинаковых, с полукруглыми симметричными фермами. Даже не верилось, что один из них построен больше сотни лет назад — Олег его помнил по своему миру, — а второй — явно новый.

— Посмотреть бы здешний интернет, — задумчиво сказал Олег.

— Ты говорил, у них «социальная сеть», — улыбнулась Соня.

— Ну да… да какая разница. — Олег оглянулся. — Вот во всех фильмах про светлое будущее обязательно стоят на каждом углу информационные терминалы. Что ж здесь-то такого нету? Светлое будущее — вот оно!

— Ну здесь терминалам делать нечего, — рассудительно сказала девушка. — Это место для отдыха. А вот на вокзале, например, могут быть. Даже и у нас на Площади.

— Может, дойдём до вокзала? — предложил Олег. — Погода хорошая, прогуляться можно.

— Нет. Знаешь… — Соня помялась, — у меня странное ощущение. Словно на меня кто-то смотрит.

— Так вон видеокамера на столбе, — улыбнулся парень. — Не крути головой, поверь на слово… На нас и правда смотрят. У нас вон весь парк видеокамерами утыкали, когда ремонт набережной сделали.

— Нет, это другое, — упрямо повторила Соня. — Не камера, совсем другое ощущение… Дай водички.

Олег, отвернув пробку, протянул девушке минералку, та сделала несколько глотков:

— Знаешь, Олеж, давай возвращаться. Надо… надо обдумать, в том числе всё, что мы сейчас наговорили.

— Хорошо, — не стал спорить Олег. — Пойдём, выйдем хотя бы за мост, там точно дорога, по которой никто не ездит. А то что-то я путаюсь, кажется, здесь и берег не такой… Не хочу в реку выйти.

Вдоль набережной вела аллея с фонарными столбами — камера, о которой говорил Олег, висела как раз на одном из них. Скорее всего, и ещё есть — в принципе, довольно удачный способ предотвращения правонарушений, как это по-научному называется. Хорошо, что наша одежда не имеет принципиальных различий с местной, в который раз подумал парень: те, кто смотрят за изображениями с камер, вполне могут обратить внимание на что-то нетипичное. Обычно в любых книжках «попаданцы» попадают либо в прошлое, где камер нет и наблюдение грозит только «вживую», либо в светлое будущее, где камер нет за ненадобностью. Добро пожаловать в реальный мир — тут мы как на ладони…

Дорога под мостом была пешеходной, по сути продолжением сквера — разве что кованый забор отгораживал от входа на мост. А вон и будка с охранником на мостике меж двумя мостами, и охранник в камуфляжной форме с автоматом непривычного вида — мост, как ни крути, стратегический объект.

Ну ладно, уже пришли. Привычной автомобильной дороги нет и в помине, но утоптанная дорога вдоль берега есть, и то хорошо, она и у нас такая же. Правда, тут над ней стоят частные дома — у нас они исчезли, кажется, годах в шестидесятых.

Крепко обняв Соню, Олег сделал шаг вперёд… Злобно мявкнул сигнал, ойкнула Соня.

Из затормозившей «девяносто девятой» высунулся типичный «гость с юга», что-то злобно прошипел. М-да, промахнулись — Олег при переходе постарался сместиться как можно ближе к реке, но тут всё равно они оказались чуть не посреди дороги — надо ж так, чтобы по этому отрезку, где не ездит никто, кроме рыбаков, кто-то в этот момент ехал. Что ни говори, переходить меж мирами опасно — не зря Шустер сделал «стационарный проход» в парке, ох не зря…

Прокричавшись, водитель уехал, и Олег достал мобильник, набрал номер такси — не хватало ещё тащиться пешком. По дороге, сворачивая под мост, ехали машины, с грохотом шёл по ближнему из мостов товарный поезд. Соня молчала.

Она молчала, пока ехали в такси, и заговорила, лишь когда высадились у её подъезда и машина уехала.

— Знаешь, Олег, пока мы гуляли, у меня было… странное, очень странное ощущение, — сказала девушка. — Будто меня… ну или нас, не знаю… словно разглядывают через лупу, будто какую-то мошку на столе. А мы на ровном пространстве, и нам не спрятаться.

— А в моём мире у тебя такого ощущения нет? — поинтересовался Олег.

— Нет. А вот в мире этого Вольдемара — было, помнишь, я сказала, что как будто что-то не так? И пока я была в больнице, было это ощущение. Ну… там-то я вообще не была уверена, что я в своём уме. В том разрушенном мире… не помню, и, знаешь, проверять не хочу — очень уж там… жутко.

Вот тут Олег был с Соней полностью согласен.

— По-моему, мой и твой миры очень уж близки, — продолжала Соня. — А вот остальные — какие-то… совершенно чужие, что ли. Помнишь, мы тогда говорили про параллельные прямые? Так вот, ты и я — прямые на одной плоскости, а все другие — как бы выше, ниже… в пространстве, понимаешь? И тоже не пересекаются.

Ух ты, как Соня классно выразилась! Олег никак не предполагал такого подхода к трёхмерной геометрии. И ведь это не школьный курс, а Соня не технарь. Значит, воображение у неё работает просто великолепно.

— Точно не хочешь ко мне? — в который раз предложил он. — Пятница, можно в кино сходить, можно в боулинг с ребятами. Да и погода хорошая, вечером погулять можно.

— Нет, Олеж, уж извини, — мотнула головой Соня. — Мыслей слишком много. Подумать хочу… Давай завтра? Звони, как проснёшься — я весь день свободна.

— Ну… хорошо. — Отпускать Соню Олегу почему-то совершенно не хотелось, но с другой стороны — не посадишь же её на поводок? У неё своя жизнь, я и так влез в неё слишком уж глубоко.

Настолько глубоко, что, как порядочный человек, обязан на ней жениться, съязвил внутренний голос. Олег, не удержавшись, хмыкнул. Соня вопросительно-подозрительно взглянула на него, но ничего не сказала и, легонько чмокнув Олега в щёку, убежала. Привычно дождавшись, когда лязгнет замок квартиры, парень прикрыл дверь подъезда.

Ну и куда теперь? Вообще-то он рассчитывал на вечер с Соней. М-да, надо признать, что идея «экскурсии в Советский Союз» оказалась не совсем удачной — Какое-то странное влияние оказывают на Соню «иные миры». Впрочем, после того, как она провела несколько дней в больнице в мире Шустера, это может быть своего рода психологической аллергией… Дурак ты, Олежа. Если сам шныряешь меж мирами, как челнок, периодически попадая в передряги — это не значит, что и другим понравится делать то же самое.

Голову прострелило болью — словно слева-сзади наискось вошла игла. Олег сел на скамейку напротив Сониного подъезда, нашарил в кармане таблетку анальгина, запил минералкой из бутылки. Может, домой, и завалиться спать пораньше? Впрочем, он знал себя — будет не уснуть, однозначно. В самом лучшем случае, вырубит где-то ближе к полуночи, как бы плохо себя не чувствовал — не глотать же снотворное… да и нету его дома, у Олега отродясь не было в аптечке (точнее, на полке в шкафчике) ничего, кроме анальгина, парацетамола и левомицетина.

Может, и правда «сесть на хвост» друзьям, тем же Лёхе с Пашкой? Наверняка ведь замутят что-нибудь в честь тяпницы!

И Олег решительно вытащил смартфон.

— Классный фотошоп, — резюмировал Лёха, рассматривая снимок, сделанный Олегом не далее как сегодня днём из сквера Строителей. — Но с застройкой перебор, неестественно смотрится.

Он передал олегов смартфон Пашке, и тот согласно кивнул:

— Ага, переборщил. Фотку моста старую взял? Задвоил классно, и не отличишь. А берег откуда вырезал?

Олег пожал плечами. После нескольких часов в боулинге и выпитой уже у Лёхи дома полубутылки недорогого вискаря на троих его чёрт дёрнул показать снимки из параллельного мира. Показал он их без комментариев — дескать, хотите прикол? Прикол, в общем-то, удался — друзья приняли снимки за искусный фотомонтаж.

— Может, вообще не у нас снято, — с умным видом вставил Лёха. — Помнишь, в группе как-то выложили старое фото нашего кинотеатра? Все гадали, в каком году снято, а оказалось — снято вообще не у нас, то ли Курске, то ли еще в каком городе…

— Да ну, вон угол плотины хорошо видно, — засомневался Пашка. — И церковь вон торчит.

— Ну а это фотошоп! Так что, Олегыч, поздравляю — достиг высот. Запости в группу, народ оценит.

Олег сидел, потягивал виски и находился в странной прострации. Голова отпустила, мыслей не было совершенно, вся тяжесть прошедшего дня куда-то ушла — наверное, всё же есть смысл в подобной «перезагрузке», главное — не переборщить, чтобы встать завтра утром. Он даже не решил ещё, зря похвастался необычными снимками или не зря. Впрочем, одно хорошо — ребята как-то упустили из виду, что смотрят именно снимки с камеры, а не просто картинки из «галереи».

— Там ещё круче есть, — Олег взял смартфон, перелистнул на сияющий огнями «монолит». — Зацените.

— Вот не надоело шопить, а? — уважительно сказал Пашка. — Считай, пол-фотки перерисованы начисто.

Олег сидел с многозначительным видом. Он уже дошёл до той стадии, когда так и подмывало рассказать о параллельных мирах — хотя бы в теории. Почему-то казалось, что сейчас друзья даже восприняли бы это благосклонно, не обсмеяв сходу. Он уже несколько раз открывал рот, чтобы начать, но каждый раз что-то останавливало…

— Я ваще не фотошопил, я в параллельном мире наснимал, — наконец не выдержал он после очередной стопки, махнув её одним глотком и закусив выставленной на стол нарезкой.

— А, ну тогда да, — деланно-невозмутимо поддакнул Лёха. — Паш, Сатурну больше не наливать… Ну и как оно там, в параллельном мире?

— Хорошо, — закрыв глаза, произнёс Олег. — Город ухожен, зелени много. Всё домами застроено, завод не дымит…

Он не видел, как Лёша и Пашка переглянулись с понимающим видом и беззвучно заржали. Вопреки процитированному Лёхой анекдоту, Пашка подлил Олегу в стопку:

— Что ж ты там не остался?

— А что там делать? Меня там нет, ничего не знаю, загремлю в милицию.

— Полицию?

— Не, там милиция. Там Советский Союз, памятник Сталину на Площади… — Олег и сам почувствовал, что язык начинает заплетаться. — Там и войны не было…

— Ну, тогда точно там рай на земле… А город-то наш, или какой другой? — Лёха взял стопку.

— Наш. Наш…

— Ну, за рай на земле в одном отдельно взятом нашем городе! — торжественно провозгласил Лёха, поднимая стопарь. — За это грех не выпить!

Олег начал пить, но маленький «шот» отчего-то встал в горле колом. Закашлявшись, он схватил бокал с водой, выдул половину. Перед глазами стояла разрушенная больница, испуганная Соня в пижаме и накинутой куртке.

— Ад в нашем городе я тоже видел, — хрипло сказал он. — Развал, руины, всё разрушено, город умирает, кровь на стенах…

Пашка осторожно, чтобы не видел Олег, покрутил пальцем у виска и приложил сложенные ладони к щеке, однозначно показывая, что другу пора «на боковую». Лёха кивнул и, опрокинув в рот стопку, хлопнул Олега по плечу:

— Так, Олегыч, давай-ка спать, а? Нехорошо это всё, про ад… Не надо такого.

Не надо. Прав Лёха, чего уж там. Врагу такого не пожелаешь. Зачем я всё это рассказал? А кто его знает. Невозможно держать всё это в себе. Нереально. Нет ведь ни единой отдушины, кроме Сони — да и ей всё не расскажешь. Тяжело…

Мысли начали расползаться, в щеку ударил твёрдый велюровый валик Лёхиного дивана, и Олег вырубился.

Проснулся Олег лишь около полудня — у себя дома. Что было ночью — помнил смутно, но в голове чётко осталось ощущение, что сболтнул лишнего. Что я говорил? Что-то про другие миры? Вроде фотки показывал… идиот. Хорошо, что по пьянке — друзья всё на это и списали. Ну а раз дома — значит, проводили, благо Лёха живёт на соседней улице. Что ж так хреново-то, а…

Зато расслабился, ехидно съязвил внутренний голос.

Угу.

Чуть не свалившись с дивана, парень добрёл до ванной, залез под душ сразу, не дожидаясь, пока пропустится застоявшаяся за ночь вода. Холодные струи немного отрезвили, потом хлынула горячая, и Олег с руганью стал вертеть краны, настраивая температуру.

Душ чуть-чуть выровнял самочувствие. Придя на кухню, Олег хотел было по привычке заварить кофе, но, подумав, взялся за чай — держал банку с хорошим чаем персонально для Сони. Покрошил на сковородку сосиску, залил яйцом — еда в горло вряд ли хорошо полезет, но если не поесть, то будет ещё хуже, проверено. Сжевал яичницу без особого аппетита, запивая чаем. Навалилось ощущение, что всё происходит как-то слишком уж медленно, словно в патоке. Это было тем более странно, поскольку вчерашний хмель не ощущался — просто «тянет», и всё тут.

Что дальше? Я обещал позвонить Соне. Она хотела что-то обдумать…

Олег повертел смартфон. Чтобы позвонить Соне, нужно перейти в её мир. То есть — одеться и выйти на улицу. Погода вроде хорошая, но как же ломает! Парень задумчиво посмотрел на балкон. Может, «шагнуть» там, позвонить с балкона, да вернуться обратно?

Угу, давай уж сразу в квартире, ухмыльнулся внутренний голос. Выходной, так что те, кто живут по этому адресу в Сонином мире, скорее всего дома. Могут и на балконе курить, почему нет? Вот они рады будут…

Дико заболела голова, сердце прыгнуло в груди, будто бешеное — приступом, накатило и прошло.

Ладно, хватит, соберись уже! А то развезло его, видите ли… На улицу, дышать свежим воздухом.

Во двор Олег вышел только через полчаса — уже в Сонином мире, лестничная клетка оказалась почти идеальным местом для «перехода» — встретить кого-нибудь тут проблематично. Здесь тоже ярко светило солнце, день прямо-таки дышал позитивом. Ну, отличное время для прогулки! И Соня сегодня выходная.

Он набрал номер, подождал. «Абонент временно недоступен». С чего бы? Да с чего угодно, может, просто телефон на зарядку не поставила. Ну ладно, прогуляемся до Сониного дома — тут рукой подать.

Олег вышел на улицу, перешёл дорогу напротив универсама. На углу, у въезда во двор, толпился народ — аккурат у овощной палатки, где в сезон всегда выставляли лоток с арбузами. Впрочем, сейчас народу было как-то излишне много. Скорее всего, что-то случилось — люди охочи до происшествий.

Олег прошёл бы мимо, если бы не услышал мельком: «Сонечка, вон с того двора…»

Холодом обдало почище чем при переходе — парню показалось, что ноги сейчас вморозит в землю. Сони в толпе не было. Ну мало ли — разве тут в окрестных дворах всего одна Соня? А кто знает, кто знает… имя не самое частое.

На негнущихся ногах Олег прошаркал к толпе. Голосом, который показался чужим, поинтересовался, что произошло.

— Девушку сбили, — словоохотливо пояснила какая-то пожилая женщина с пакетом из универсама в руках. — Говорят, в соседнем дворе жила. Шла по двору, и тут этот микроавтобус… Скорая и полиция только что уехали. Ужас какой…

Она говорила ещё что-то, но голос доносился до Олега как через плотные беруши. Он видел лишь экран чьего-то смартфона, на котором двое подростков смотрели, как кладут на носилки тело и грузят их в жёлтый реанимобиль.

Соня, несомненно. Её одежда, в которой она была вчера, её смешной хвостик, её тонкие пальчики… Но как? КАК?

Мозг отказывался воспринимать информацию.

— …Непонятно откуда появился, — говорил кто-то. — И ехал быстро. Вот сумасшедшие, зачем так гонять, ещё и по двору? И сбежал…

— А что за машина? — сбросил Олег ступор, обращаясь непонятно к кому. Голос всё ещё звучал как из бочки.

— Жёлтый грузовой микроавтобус, яркий такой, — пояснил один из пацанов, что смотрели запись на смартфоне. — Говорят, её аж подбросило.

Грузовой микроавтобус… Тут магазин, во дворе — ещё два. Мог быть один из экспедиторов, а может — просто через двор ехал, чтобы обогнуть перекрёсток. Кто знает? Жёлтый, приметный — найдут. Найдут… а что толку?

Внутри словно что-то порвалось. Олег стоял рядом с гомонящей толпой, тупо глядя куда-то в сторону.

Стоп. А вдруг, ну ВДРУГ всё-таки не она?

Парень сорвался с места и быстрым шагом, едва не срываясь на бег, зашагал к Сониному подъезду. Вдруг, ну вдруг, ВДРУГ???

Домофон. Квартира. Мелодичное пиликанье…

— Да, — отозвался мужской голос.

— Здравствуйте, а Соня дома? Дозвониться не могу, — промямлил Олег.

Ну пусть, пусть он скажет — да, дома, сейчас выйдет!

Но чуда не произошло.

— Ушла в магазин полчаса назад, — буркнули в домофоне и отключились.

Олег побрёл вглубь двора, сел на старую пошарпанную скамейку, глядя перед собой, но ничего не видя.

Зачем? Зачем я вчера нажрался? Зачем столько тупил с утра? Зачем завтракал, в конце концов? Если бы не это, я бы позвонил ей гораздо раньше, она не оказалась бы в этом злополучном месте в то злополучное время, когда какому-то идиоту вздумалось погонять по двору…

Она была бы жива.

Я убью его. Убью эту скотину.

Олег почувствовал, как внутри начинает подниматься то самое, тёмное, обволакивающее, позволяющее выпить жизнь или просто вышвырнуть человека в тартарары. Оно лилось по жилам, наполняло его изнутри, словно пустой сосуд… Наверное, можно было бы сопротивляться ему, но сопротивляться совершенно не хотелось.

Погоди, Олежа.

Ты кого собрался убивать? Его для начала надо найти. Этим займётся полиция, дело будет шумное, сейчас закипят страсти в интернете, и его найдут. Найдут быстро — действительно, приметная машина. А вот потом решишь, что с ним делать…

Немного отпустило, хотя в голове продолжало шуметь.

У Сониного подъезда затормозило такси. Визгнула плохо смазанная железная дверь, из подъезда выскочил Сонин отец, которого Олег видел всего раз — когда «отмазывал» Соню после прошлого отсутствия, сел в такси, и машина сразу рванула с места. Парень не шевельнулся, смотрел безразлично — и так ясно, кто-то позвонил, сказал, что с Соней случилась беда. Поехал в больницу, или куда там, на опознание…

В больницу… Что-то не так.

В больницу!

Соню погрузили в реанимобиль. Таких машин в городе раз-два и обчёлся, его не стали бы использовать для перевозки тела — отправили бы на другой вызов. И Соня на носилках была не накрыта.

Соня жива. Неизвестно, в каком состоянии, но жива!

Олег вскочил, как подброшенный пружиной. В больницу, сейчас же!

В больницу его не пустили. Пожилая дежурная в приёмной подозрительно посмотрела на Олега, чуть смягчилась после сказанного «я её жених» и не сказала ничего конкретного. На интенсивной терапии, в коме, множественные кровоизлияния, два перелома. Когда придёт в себя — неизвестно. На предложение денег скривилась, сказав что-то вроде «мы не сможем сделать чудес даже за деньги». Кивнула на отца, сидящего тут же с отрешённым видом, и предложила поддержать возможного тестя — правда, по глазам было видно, что она не очень-то верит в положительный исход.

К отцу Сони Олег подходить не стал. Смысл? Помочь невозможно, а слова… слова взрослым людям вряд ли нужны. Вышел на улицу, направился было к «пятёрочке» напротив за пивом, тут же выругал себя и вместо этого зашёл в ближайший двор, сел на скамеечку. Мысли путались, в голове был полнейший туман.

Почему так получилось? Почему это произошло?

Потому что, Олежа, вокруг тебя с людьми происходят неприятности, — не удержался внутренний голос.

Да пошёл ты… Хотя, конечно, последние события как раз об этом и говорят. Правда, от долбанутых водителей никто не застрахован…

Вот так. Выкуси. В тебе, Олежа, силища, способная ворочать горы. Дыры в пространстве — легко. Вытянуть жизнь — а пожалуйста. Ты не можешь лишь одного — отдавать жизненную силу другому.

А если ты не умеешь именно эту малость, которая нужна сейчас — что толку в этом могуществе?

Найти и наказать водятла? Возможно, ты это сделаешь, и он даже помучается. А толку? Соне это не поможет ни на грош. Так что сиди, тёмный колдун, и не мяукай.

Было противно. Большая, реально огромная мощь обернулась пшиком, каким-то издевательством, тёмной плоской тенью на траве, ничуть не повторяющей реальные очертания сгорбившегося на скамейке тела…

Олег сидел, глядя на свою тень. Та и правда выглядела каким-то уродливым комом — солнце поднялось достаточно высоко, и детали тела, вроде головы и плеч, скрадывались. Казалось, что тёмное пятно на траве насмехается.

Парень встал, тень послушно удлинилась. Конечно, никакой мистики — просто фантазия разыгралась…

Что дальше делать?

Больше всего хотелось банально нажраться в зюзю, но после вечрашнего и того, что произошло утром, от этого даже не воротило — оно пугало. Олег не мог отделаться от мысли, что Соня попала в больницу из-за него. Пойти к ребятам? Вполне может вылиться в то же самое. Одиночество давило, и, похоже, оно никогда ещё не было настолько пугающим — хотя двор вокруг жил, на скамеечках у подъездов судачили старушки, детишки носились по «лазанкам» на детской площадке, какой-то мужчина ковырялся в моторе видавшего виды «пассата»… Всё как всегда.

Но не как всегда. Сони рядом нет.

Ощущение зияющей пустоты вокруг.

Олег потёр лоб. Может… шагнуть? Но куда? Разве что в Гошин Советский СОюз, там благодать… Нет, не хочется.

А если… если в тот, восьмой мир?

Что не сделаешь от отчаяния…

Мысленно махнув рукой, парень сосредоточился. В последний момент подумал, что опять нет с собой ни грамма еды, да и воды тоже. А, будь что будет — достало всё!

Привычного уже морозца не было — наоборот, пахнуло жаром, и мозг успел родить мысль: а что, если это проход в Ад? Но мысль не успела оформиться — земля под ногами качнулась и несильно ударила в ступни, олег чуть не упал, но удержал равновесие.

Он стоял то ли на пустыре, то ли на лугу, заросшем высокой некошенной травой. Впереди, левее и правее, виднелись деревянные избы, не сказать чтобы много, но прилично. Если деревня — то немаленькая, а он, получается, на её окраине. На «околице», подсказал мозг полузабытое слово.

Солнце светило в спину, и это само по себе было удивительным — Олег уже привык, что во всех параллельных мирах время идёт параллельно. Что же произошло?

А это не параллельный мир, съязвил внутренний голос. С чего ты решил, что окажешься в очередной альтернативной реальности?

Ну и ладно. Странное подвешенное состояние этого утра вообще мало способствовало логическим выкладкам, и парень просто пошёл вперёд, к крайним домам деревни.

Он не сразу понял, что не так. Уже потом сообразил — было слишком тихо. Любая деревня живёт своей жизнью, особенно такая большая — дома ничуть не выглядят заброшенными. А поди ж ты — ни огонька в окнах, ни дымка из труб. Вымерли все, что ли?

Он повертел головой. Взгляд подмечал всё новые детали. Совсем нет столбов с проводами, то есть вообще. Глаз совершенно не замечает движения, как будто всё это — одна грандиозная декорация, типа тех деревень, что строят для съёмок фильмов. А, стоп, есть движение — вон с конька одной из крыш вспорхнули птицы, вон шевелится крона дерева от слабого ветерка… И звуки есть, но совсем негромкие — под ветерком шумит трава.

Где я? Что это вообще такое? В этом месте по определению не может быть деревни, особенно такой — пустой и немой.

Олег остановился огляделся. Вот чёрт…

Справа, довольно далеко, хорошо были видны высокие решётчатые трубы. Если предположить, что это завод…

Тогда всё встаёт на свои места.

Я ровно там, где и был, недалеко от улицы Авиаторов. Вот только почему вокруг нет города? Что произошло в этой реальности?

Может, здесь развитие истории очень сильно отстаёт? Тогда, получается, это село Петропавловское, что на окраине города. Где-то тут должна быть церковь… а, вон она — за домами хорошо виден острый треугольный купол. Олег худо-бедно помнил, что церковь разобрали на дрова во время войны — это что ж выходит, тут войны ещё не было?

Или… или она была — ядерная? И история, развиваясь по спирали, сделала очередной виток, и я в будущем моего же мира?

Стало ещё сильнее не по себе, особенно здесь, на улице мёртвой деревни.

А мёртвой ли?

Хорошо ощущался запах травы, чуть влажной. Немного пахло смолой с крыш, вон гроздь одуванчиков — вполне живых на вид. Который час?

Так. Солнце — за спиной, там восток. Получается, тут утро? С какой стати, интересно? И всё-таки где — здесь? И почему тут никого нет?

Получается, именно в эту реальность я выбросил того подонка, что хотел напасть на нас с Соней. Вот почему я понял, что это никому не грозит — в этом мире нет людей… или уж точно нет двойника того, кого я сюда вышвырнул.

При мысли о Соне защемило в груди, и Олег стиснул зубы. Так, не раскисать. И бандит вполне может быть здесь — прошло всего около недели, дело было почти в этих местах. Не хватало ещё нарваться…

Взгляд опять уловил движение, и Олег не сразу обнаружил его источник. Огромный серый пушистый котяра сидел на одном из столбов ближайшего забора и внимательно наблюдал за Олегом жёлтыми глазами-шариками с тонкими, как нитки, зрачками — получалось, он смотрел как раз на солнце. Парень вряд ли заметил бы совершенно неподвижного кота, не махни тот хвостом.

— Вот те на, — от неожиданности удивился Олег вслух. — Привет.

Кот мигнул глазами-фонариками, как сова.

Парень осторожно поднял руку, повернул к коту раскрытой ладонью:

— Тут живёшь? Гостей ждёшь? Ну привет. Погладить можно?

Кот зажмурился и сладко-сладко зевнул. Олег, не удержавшись от улыбки, осторожно прикоснулся к пушистой шерсти. Котяра был здоровым, килограмм на семь, и очень ухоженным — явно не бедствует, хозяева есть. Явно домашний — любой одичавший уже умотал бы куда-нибудь при виде человека. Значит, люди здесь есть.

— Хозяева твои где? Или ты сам себе хозяин? — поинтересовался парень, почёсывая кота за ухом. Тот скосил глаз, поворачивая голову так, чтобы подставить под пальцы шею, и коротко мявкнул.

— Чеширский кот, не иначе, — резюмировал Олег вслух. — Извини, покормить тебя нечем. Переживёшь?

— Мя, — парень мог бы поклясться, что кот ответил утвердительно.

Олег вытянул смартфон, щёлкнул кота. Тот посмотрел на парня так, словно хотел сказать что-то вроде «Какие же вы, люди, предсказуемые…»

— Ну ладно, спасибо за общение, — вздохнул Олег. — Пойду прогуляюсь.

Удивительно, но правда стало легче. Странный пустой мир словно высосал отрицательные эмоции. Да ещё и этот кот с почти человеческим взглядом…

Пройдя шагов двадцать по укатанной грунтовой улице, Олег обернулся: кот всё так же сидел на столбе забора и смотрел ему вслед. Глаза слепило восходящее солнце.

До реки он дошёл минут за пять — улица попросту упиралась в неё. Вон и церковь, строгий силуэт слева по берегу. Справа — всё такие же дома. Это не может быть будущее — должны бы остаться руины старых… или, наоборот, новых домов? Что же это тогда? Прошлое? А где люди?

Парень поймал себя на мысли, что село навевает странное ощущение — словно кто-то смотрит чуть не из-за каждого куста. Не то ли это ощущение, что описывала Соня в сквере?

Нет, надо уходить отсюда. Потом разберусь, что-то здесь… непонятное.

Почему исчезли все люди? Может, погибли в результате какого-то катаклизма? Интересно, давно? Должно быть, совсем недавно — дороги не заросли, кот ничуть не дикий… Или исчезли не все? Но где их тогда искать? И… надо ли искать?

Слишком много вопросов.

Понять бы, в каком году всё это замерло. До войны — ясно. И после 30-х годов, завод уже стоит, а город ещё не отстроен — значит, примерно между 1935 и 1941 годом. Что это нам даёт? Абсолютно ничего. Тем более, если в этом мире не было войны, как в Гошином — это вполне может быть и 1950-й.

Ладно, разберёмся.

Олег ещё несколько раз щёлкнул фотокамерой смартфона и пошёл по укатанной улочке вдоль берега, пытаясь хоть как-то привязаться к местности, дабы в очередной раз не разбить лоб при переходе или не бултыхнуться в реку. Берег выглядел совершенно незнакомым — вроде всю жизнь в городе прожил, а поди ж ты, ничего не узнать…

Кошек, кстати, больше не встречалось, равно как и другой четвероногой живности — разве что птицы, правда, не привычные вороны и галки, а что-то явно лесное. Ну да — деревня, она и есть деревня…

Вот, вроде более-менее открытое место… Попробовать? Ну да, не торчать же тут, как тот самый тополь.

Опять обдало жаром, пронзила тончайшая дрожь — было странно и непривычно после традиционного холодка. Олег вновь потерял равновесие и обнаружил себя стоящим на коленях «на семи ветрах» — в конце длинного Прибрежного парка, там, где он уже был неогороженным и больше походил на заросший деревьями пустырь.

А вот здесь бросило в холод, но совсем не по причине перехода — просто, судя по серой темноте, стояла ночь.

Какого фига?

Парень поднялся на ноги. Напротив светилась дежурными лампами очередная «пятёрочка», а вот окна в окрестных домах почти не горели, за редким исключением — значит, время сильно за полночь.

Тьфу ты. Где я?

Вон виден «монолит», он напрочь тёмен — значит, я у себя… в принципе, я сюда и собирался. Но почему ночь? Ушёл из Сониного мира днём, попал в утро, теперь перепрыгнул в ночь… Я теперь что, прохожу ещё и сквозь время?

Зазнобило сильнее. Не хватало ещё попасть в прошлое… Домой, домой поскорее!

Олег запахнул куртку, сунул руки в карманы и быстрым шагом пошёл по пустой улице.

Перед дверью квартиры он на мгновение завис. Открывать или нет? Вдруг это не мой мир, а его двойник, типа мира Семёна?

Ну уж нет, Олежа, так и до шизофрении далеко. Он убрал руку от мобильника, к которому было потянулся, чтобы по привычке проверить вход в соцсеть, решительно повернул ключ, вошёл — дома, да. Это моя квартира…

Спать!

Проснулся Олег, когда было уже светло. Часы на стене показывали 8 с небольшим — ну ничего, поспать удалось, да и неплохо поспать, без сновидений. Последний день импровизированного отпуска, завтра на работу… а вообще, может, и хорошо, что на работу — вся эта проблема с проходом меж мирами отойдёт на второй план. Соня… Соня, Сонечка. Что ж с тобой-то делать? Надо сегодня сходить в больницу, узнать, как дела. Может, нужно что-то из лекарств…

Сходить в больницу в параллельном мире, уточнил внутренний голос. Не перепутай. И добавил с мрачными нотками — но вряд ли ты чем-то поможешь.

М-да, внутренний голос, собака драная, умел испортить настроение с утра.

Вставать не хотелось. Олег потянулся к смартфону, включил… и озадаченно потёр смартфоном лоб. На часах мобильника было не 8 утра, а 21:17.

Таааак. Что было вчера?

Я проснулся около полудня, пока выполз из дома — было в районе часа. Пока в больницу, туда-сюда — наверное, уже два. Пока бродил по странному пустому миру — ну, пусть три. Потом я вернулся и попал в ночь… пусть в два часа ночи, и пропал до восьми — итого плюс шесть часов. Три плюс шесть… Всё верно, девять вечера.

Ой как интересно. Выходит, я действительно как-то сместился во времени — причём мой телефон у меня в кармане невозмутимо отсчитывал часы и минуты, не задумываясь о том, что попал неизвестно куда.

Ну офигеть просто. Мало того что обнаружился непонятный мир, так в нём ещё и время движется не так! Или просто что-то происходит при переходах туда-обратно? Непонятно. Сутки ещё есть — можно поэкспериментировать.

Олег полез было по утренней привычке в интернет, но телефон завибрировал, пошёл звонок. Ольга, с работы. Она-то чего с утра пораньше?

— Слушаю.

— Олег, привет, ты где?

— Привет. Как где? Дома. Сплю ещё.

— Спишь? Ты не забыл, что тебе сегодня на работу?

На какую, нафиг, работу?

— Оль, я же только во вторник выхожу. Что, опять аврал?

— Олег, сегодня и есть вторник! Давай быстрее, пока шеф не заметил!

Напарница отключилась, а Олег так и остался лежать, пытаясь переварить услышанное. Какого чёрта?

Ну, проверить-то легко, ухмыльнулся он. Открыв браузер, залез в поисковик… и тут же вскочил, как подброшенный пружиной. Вторник! Реально вторник!

Ё-моё, что ж такое творится-то???

Вызвав такси, Олег лихорадочно рванул чистить зубы. Завтрак… чёрт с ним, попью чай на работе.

Уже в машине, несущейся по улице, он соображал — как так могло произойти? «Выпал» целый день, полностью, от и до. Отчего? От того, что я побывал в том замершем мире? Вполне может быть. Может, время там вообще остановилось или течёт в обратную сторону? Этого ещё не хватало… и что хуже, нет рядом Сони, с которой можно было бы посоветоваться.

Соня… машина… Ремень!

Олег лихорадочно пристегнулся, поймал на себе удивлённый взгляд таксиста. Ну да, была неприятная история… Давным-давно, с неделю назад. А может, в одной из прошлых жизней?..

Опять охватило странное чувство — словно кто-то смотрит в затылок. Ну что ж такое-то, а? Похоже, нервозность Сони передалась и мне.

Машина тормознула у офиса, Олег расплатился и быстрым шагом двинулся к дверям.

Соня… Соня как чувствовала.

Стоп. А может, не «как»?

Может, она именно чувствовала? Может, и лихач появился во дворе не случайно?

Олег вошёл в кабинет, поздоровался с Ольгой, бухнулся в кресло, включил монитор компьютера, вбил логин и пароль. Мысли были заняты другим.

Может, Соня почувствовала слежку? Может, действительно кто-то «висел на хвосте»?

Но кто и почему?

И, опять же, почему Соня почувствовала это именно в Гошином мире? Почему я почувствовал это в том мире, где был вчера? В первом мы нафиг никому не нужны, во втором, похоже, вообще людей нет…

А ощущение взгляда — есть.

— …кошмар какой. Олег, ты слушаешь?

Упс. Ольга, оказывается, что-то рассказывает — она вообще любительница поболтать и поделиться свежими новостями, особенно после чьего-нибудь отсутствия.

— Извини, Оль, отвлёкся. Задумался.

— Ты точно в порядке? — подозрительно поинтересовалась напарница. — Может, и правда лучше взял бы больничный? Хоть выпил бы курс таблеток!

— Не, Оль, всё нормально, — натянуто улыбнулся Олег. — Что-то у меня день выпал совсем… Никак в норму не прийти. Что ты перед этим говорила?

— Да кошмар, говорю, с этим моргом. Представляешь, каково родственникам?

— С каким моргом?

Олег и сам не смог объяснить, почему начинает покрываться «гусиной кожей».

— Ну ты вчера и правда будто непонятно где был. Все местные группы пишут — морг сгорел в правобережье. Напрочь, дотла. Неужто не слышал?

Это уже не гусиная гожа — это озноб.

В морге должно было бы оказаться тело Гоши.

Сам по себе пожар мало что значит — обычное разгильдяйство.

Вот только очень кстати сгорела спасательная станция в Юрином мире — вместе с телом Снежаны.

Тела Юры Олег тоже не видел, когда «забегал» в его мир — скорее всего, его попросту вывезли и утилизировали, он рассказывал о таком.

А теперь машина сбивает Соню.

Ты следующий, Олежа. Кто-то явно «зачищает концы».

— Олег, ты прямо побледнел, — донёсся до парня голос Ольги — глухо, как через беруши.

— Точно кошмар, — сказал Олег вслух, искренне надеясь, что голос не дрожит. — Врагу не пожелаю…

Он встал, налил воды из кулера, выпил тремя глотками. Зубы готовы были застучать.

— Я проспал почти весь день, — пояснил он вслух. — Что-то знобило. Но на больничный не хочу! — Олег попытался улыбнуться, но сам понимал, что выходит натянуто.

— Ну смотри сам, — пожала плечами Ольга. — Вот смотри, тут как раз вчера задачку подкинули…

Понемногу завертелось. Работа, пожалуй, хороша тем, что не даёт отвлекаться — а сейчас это явно нужнее всего. И киллер в офис вряд ли придёт — в конце концов, тут и охрана, и камеры…

Очухался Олег лишь к концу рабочего дня. Работа всё же прочистила мозги — проблемы сами собой отошли на второй план, но теперь, когда он шёл по улице к автобусной остановке, не отпускала мысль о Соне. Что делать? Как ей помочь? Возможно ли ей вообще помочь? Переломы, кровоизлияния… Чёрт. Я не могу её вот так бросить.

А почему не можешь, собственно? — вклинился внутренний голос. — Она тебе никто. Ну, спасла тебя. Ну, ты её спас. Так и будете спасать по очереди? Она даже не из твоего мира. Будущего у вашей пары нет — друг к другу в гости через портал не набегаетесь. Забудь и вычеркни её мир — у неё есть родители, пусть позаботятся о дочери, а не только орут на неё.

Замолчи.

Почему? Не забывай, вы все УЖЕ должны быть мертвы. Используй свой подарок сам, зачем делить его с другими?

Почему? А по кочану! Человек тем и отличается от скотины, что способен думать не только о себе…

Ну… как хочешь, — внутренний голос умолк, но явно не сдался.

Олег вышел на круглую площадь перед вокзалом. Автобусы нужного маршрута стартовали как раз от вокзальной башни с часами и колокольней — Олег даже как-то ездил на автобусе в Сонином мире. Какая-то мысль мелькнула…

Точно. Часы.

Вокзальные башенные часы время всегда показывали сравнительно точно. Олег, не удержавшись, вытащил мобильник, проверил — время совпадает.

А значит, это отличный способ проверить расхождение времени в этом мире и в загадочном «восьмом». Засекаю время, жду в том мире пять минут, выхожу сюда, смотрю на вокзальные часы. Бинго!

Ну, если только эти пять минут «там» не выльются в неделю «здесь», хохотнул замолкший было внутренний голос.

Всё равно надо попробовать, раз возможность есть. Где? Да вот прямо на площади, вряд ли тут тогда всё было застроено, вокзал точно уже был…

Взглянув на башенные часы и сосредоточившись, Олег шагнул в пустоту. Ощущения жара, как раньше, не было — скорее своего рода зуд, вроде того, что он чувствовал, когда его «звал» дом-меж-мирами.

Оп-па…

Парень посмотрел на часы смартфона — 17:12, время пошло.

Но самым удивительным оказалось то, что солнце было в точности на том же месте, что и в привычном мире! Значит, время на сей раз совпало? А почему в тот раз я попал из дня в утро, а вернулся в вечер… следующего дня?

Он с интересом осмотрелся. Да, похоже, этот мир замер в 30-х годах ХХ века. Каменных домов и привычных хрущёвок нет, параллельно железной дороге протянулись две вереницы деревянных бараков — один из них, чуть покрупнее других, перегораживал улицу Профсоюзную и был украшен вывеской «Железнодорожная больница». Символично…

Красавца-вокзала с колокольней нет и в помине — вместо него стоит угрюмое трёхкорпусное здание с козырьком, чем-то напоминающее вокзалы на линии между Питером и Москвой. Надо же — Олег был уверен, что до самой войны «дожил» дореволюционный деревянный вокзал. Получается, нет… или в этом мире с замершим временем что-то пошло не так.

Массивная водокачка — она почти не изменилась. И вон тот барак тоже дожил до наших времён — правда, тут он не обшит панелями…

Привокзальная площадь — тот же самый круг, обсаженный хиленькими кустиками, почти в самом центре небольшой фанерный обелиск — тут похоронен один из железнодорожников, погибших в гражданскую, сейчас на месте обелиска плоская гранитная плита. Небо на западе мрачное, на востоке — чистое. Лёгкий ветерок, кое-где лезут из травы одуванчики…

И — ни души. И что ещё удивительнее — не видно ни единого транспортного средства. Чувствуется тот самый странный зуд, но почти незаметно.

Не удержавшись, Олег сделал пару снимков, поймав себя на мысли, что ещё и прошлые не посмотрел. Глянул на часы — 17:18. Ещё минутку…

Шаг!

Он смотрел на башенные часы и ничего не понимал. Судя по огромным стрелкам, прошло ровно пять минут. Парень хотел было открыть интернет, но понял, что смысла нет — все машины на стоянке стоят на тех же местах, однозначно прошло совсем немного времени.

Он побрёл к автобусной остановке, пытаясь собрать мысли в кучу.

Что оно такое вообще, этот восьмой мир?

Почему в нём нет людей?

Почему при первом попадании туда время шло непонятно как, а сейчас идёт нормально?

Что он вообще такое, этот «старый мир»? Наше прошлое или одна из веток альтернативной истории?

Олега опять бросило в в дрожь. А если там есть радиация? Да нет, ерунда — кошка, птицы, цветы… с экологией там точно всё в порядке.

Вот проклятый дар Шустера. Что мне с этим делать? Может, и правда забить на всё, как предлагает внутренний голос?

А как же убийства? И ликвидация тел?

Это вполне может быть совпадение.

А Соня? С Соней что делать?

Олег понял, что загоняет себя в угол. Соня… сейчас узнаем.

Переход в Сонин мир — нет вообще ничего проще. Олег даже перестал обращать внимание на людей, шарахающихся, когда он появляется из ниоткуда. Телефон, номер приёмного отделения…

Ничего нового. Ни-че-го. Состояние, судя по стилистике ответа, стабильно хреновое, без сознания, посетителей не пускают, деньги не нужны. В этот раз у телефона был врач и, похоже, хорошо знающий Соню — отвечал резковато, в стиле «засуньте свои деньги себе поглубже, мы своих и так не бросим».

М-да. И хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, что есть кто-то рядом с ней, и отвратительно, что ничего не сделать… Шустер, сука, ну почему ты не научился отдавать, а только хапал?

А потому, Олежа, что отдавать нынче не модно. Как говорится — «не в тренде». Большинство живёт только для себя, не особо заморачиваясь о том, как дела у других, да и сам ты, Олежа, далеко не д'Артаньян. Так что не жужжи.

А я и не жужжу. Я пытаюсь понять, как оно всё устроено — потому что тут бы документацию почитать, а её нету. Вот и приходится, как учёные старых времён, эмпирическим путём. Ага, я, как древний алхимик, лижу получившуюся смесь, чтобы понять, яд оно или нет…

Вот так и поступим.

И Олег решительно шагнул в мир Семёна.

М-да… Словно и не уходил никуда. Всё, ну ВСЁ один в один — даже машины на парковке те же самые, благо только что их рассматривал. Что в этом мире не так? Почему Шустер соврал?

Автобус подали почти сразу — народ на остановке уже толпился, час пик, как-никак — у многих закончился рабочий день. Олег, взяв билетик у кондуктора, садиться не стал, а просто отвернулся к окну.

Автобус, кстати, тоже был знакомым — тёмно-зелёная «душегубка» с полным отсутствием вентиляции. Скорее всего, должен был работать кондиционер, но работающим его Олег ни разу не видел — как оказалось, и в этом мире тоже. Уже через две остановки воздух в автобусе стал спёртым, но парень крепился — ждать следующий автобус ещё полчаса не хотелось.

За окном проплывали знакомые дома, даже некоторые из лиц пассажиров были примелькавшимися — такое часто бывает, если ездить в одно и то же время. А всё равно я здесь чужой…

Что тут не так? ЧТО?

Ответа на этот вопрос Олег так и не нашёл. Мир походил на его родной как две капли воды.

Уже выйдя на остановке и перейдя в свою реальность, парень брёл домой. Мысли разбегались — похоже, теперь это нормальное их состояние. А что, если…

А вот так и сделаю, и гори всё синим пламенем!

Олег быстрым шагом пошёл в сторону парка. Зашёл в «магнит», купил три банки пива. Сунул две из них в карманы куртки, вышел на улицу и, не колеблясь, чтобы случайно не передумать, перешёл в «старый мир».

Вот так. Посижу на бережку, попью пива, подумаю.

Твою мать.

Он оглянулся. Конечно, ни торгового центра, ни Монолита нет и в помине — под ногами не асфальт, а подразбитая грунтовая дорога, за спиной — ряд деревянных домов с палисадниками, вместо парка до реки простирается заросший пустырь с редкими кустиками.

А почти напротив, там же, где и раньше, возвышается дом-меж-мирами.

Ну здравствуй, старый знакомый. Давно не виделись…

Олег постоял. Открыл банку пива, глотнул, не почувствовав вкуса. Медленно пошёл вперёд.

Дом, освещённый почти контровым светом солнца, вырисовывался на берегу силуэтом. Солнце… солнце, кстати, именно там, где ему и полагается быть около 6 часов вечера. Я синхронизировался с этим миром, почему-то подумал парень.

Всё как тогда — стрельчатые окна, смешные недобалкончики, башенка с кованым флюгером, полная чернота за окнами… Разве что ограды нет — ну тут и парк ещё не появился. Кстати, почему «ещё»? Да потому что, хоть ты тресни, видится это как прошлое, просто почему-то застывшее.

Олег обошёл Дом справа, слева… Здесь он не нависал над рекой, а стоял на берегу — впрочем, и линия берега отличалась. Возможно, потом она много раз осыпалась — очень уж тут хрупкие плитняки. Любопытно, он в этой реальности тоже призрачный или наконец-то настоящий? А что толку, я всё равно не пойму — тот, ТОГДА, я даже простукивал, но ничегошеньки не обнаружил.

Постояв перед дверью, Олег потянул её на себя — та со скрипом подалась.

Ну уж нет.

Решительно притворив дверь, парень отошёл метров на двадцать в сторону, сел на траву, скрестив ноги по турецки, и глотнул пива.

Накрыло ощущение дежа вю — помнится, именно тут он стоял, поглядывая на дом и не решаясь войти, правда, тогда в руках было не пиво, а чипсы. А когда вошёл — жизнь разделилась на «до» и «после».

Ну уж нет, больше такого не надо.

А может, как раз теперь это будут ответы на вопросы?

Олег сидел, тянул пиво, смотрел на реку, неторопливо несущую воды слева направо. На противоположном берегу хорошо были видны дома — правда, довольно однотипные, не как «в наше время».

Парень не сразу заметил, что рядом сидит кот, причём, похоже, тот самый — серый, пушистый и огромный. Кот именно не лежал, а сидел, обернув передние лапы пушистым хвостом, и тоже смотрел на реку. Когда он пришёл — непонятно, словно его и не было, и тут ррраз — и появился.

Кот, видимо поняв, что на него наконец-то обратили внимание, повернулся к Олегу и коротко сказал «мя», после чего вернулся к созерцанию воды. Олег поймал себя на мысли, что ничуть бы не удивился, заговори кот человеческим голосом.

Он машинально погладил кота, почесал его за ухом, услышал, как тот заурчал.

— Преследуешь меня, приятель?

Кот, конечно, не ответил, но шевельнул хвостом влево-вправо — словно хлестнул. Многозначительно посмотрел на Олега, потом на дом, потом опять на Олега. От тоненьких зрачков-щёлочек на жёлтой радужке парню стало немного не по себе.

Вдруг кот зашипел, сорвался с места и опрометью метнулся куда-то — кажется, за ближайший куст. И в тот же момент от дома донеслось:

— Заходи уже, хватит на земле сидеть. Я временем управлять не умею, мне тут скучно.

Голос мужской. И очень знакомый, хоть и слышал его всего один раз…

Олег сидел за столом, вертя в руках неоткрытую банку с пивом и разглядывая человека, сидящего напротив.

Невысокий, крепкий, горбоносый, тонкогубый, бритый наголо. На правом плече — татуировка в виде стилизованного солнца. Джинсы и чёрная футболка — та же, что и в прошлый раз, или точно такая же.

— Дворжецкий, Семён Никитич, — нарушил молчание качок. Сделал приглашающую паузу.

— Олег Андреевич Судаков, — осторожно представился Олег.

— У тебя есть вопросы, — просто сказал Семён. — Задавай.

Вот тебе и на. Всё, о чём вы мечтали, но боялись спросить…

— Ты жив? — машинально спросил Олег и сразу пожалел об этом. Глупо спрашивать очевидное, но Семён, вопреки ожиданиям, и бровью не повёл.

— Жив, как видишь, — ответил он. — И ты жив. А знаешь, почему?

— Почему? — Семён явно «вёл» в этом разговоре, Олегу пришлось довольствоваться ролью «ведомого».

— Потому что Шустер пожадничал. Или поторопился, что намного вероятнее. Ему следовало поймать тебя и девчонку поодиночке, и лучше не в доме. А может, его сгубила страсть к дешёвым эффектам… — Семён катнул желваками на скулах. — Но, скорее, именно поторопился. Знаешь, почему? — Олег молчал, и качок продолжил: — Потому что ему нужно было добраться до меня.

— До тебя? — проблеял Олег.

— Ты удивишься, если я скажу, что он всё это затеял ради меня? — глаза качка задорно блеснули, но лишь на мгновение, вновь став холодными как лёд. — А я знал, что я — главная жертва. Но понятия не имел, кто из вас охотник.

— Погоди… погоди, — Олег понял, что нить разговора ускользает — всё произошедшее мгновенно встало с ног на голову. — Тогда объясни, кто ты вообще такой? Нахрен ты ему сдался? И… ты тоже умеешь проходить сквозь миры?

— Помнишь, я сказал, что помню свои корни? — поинтересовался Семён. — Таких, как мы, называли волхвами.

Тот последний вечер, и разговор с Соней в кафе. Олег предположил тогда, что коловрат на плече Семёна может быть связан со старинным колдовством. Кто ж знал, что он оказался прав НАСТОЛЬКО, просто ткнув пальцем в небо?

— И что умеют волхвы? — автоматически спросил Олег, чувствуя, как виски начинает сдавливать.

— Мы — Хранители. Мы, а не вы, ты уж извини за прямоту, Олег Андреич. Вы — нечто иное, очень редкие уникумы, существующие лишь в одном из смежных миров. А мы, помимо этого, можем ходить сквозь миры.

— Вас — много? — Олег понимал, что вряд ли получит честный ответ, но и не спросить не мог.

— Много, — кивнул Семён. — По всему миру. Я — здешний Хранитель, на мне этот самый Проход. Другие занимаются своими делами в других городах.

— И много таких… Проходов?

— В России — сто шестьдесят три, из них сорок семь рядом с населёнными пунктами. За каждым присматривает Хранитель.

— С двадцати шести лет? — не удержался Олег.

— С какой стати? — удивлённо поднял брови Семён. — А, так сказал… этот. Нет, конечно — с детства. Обучение начинается с детства.

— Кто же тогда Шустер? — Олег хотел было открыть вторую банку, но сдержался — Семён, похоже, заметил это, судя по тому, как он чуть презрительно сморщился.

— А Шустер — самородок, иначе и не сказать, — задумчиво сказал качок. — Он обнаружил Проход сам, мы даже не смогли отследить — когда. И нашёл способ поглощать энергию жертв при проходе сквозь миры. Причём заметили это случайно — баланс стал рушиться… Пропали четверо наших, а мы понятия не имели — отчего. А тут вдруг я обнаруживаю в своей реальности проекцию этого вот дома… — Семён сделал круговое движение головой, — …чувствую зов. Ясно, что должно произойти — дом стоит именно здесь, в других мирах может быть лишь его проекция. И дом просто обязан быть закрыт от всех, кроме нас! Значит, проявился наш… охотник. Вопрос был — кто из вас. Я, кстати, поначалу подозревал этого лохматого художника — очень уж большим простачком он выглядел, идеальная маскировка.

— Ловил на живца… на живцов, значит? — Олег не знал, рассмеяться или возмутиться.

— Да, — не стал юлить бритоголовый. — Ясно было, что из всех останется лишь один, а происходить всё будет в районе дома — потому я и ушёл сразу, чтобы не мозолить ему глаза. Кто останется — тот и Охотник. Когда остался ты, Шустер и девчонка — дело вышло на финишную прямую.

— Он мог нас убить, — не выдержал Олег.

— Не убил же, — пожал плечами Семён. — Но тут началось самое интересное. Я никак не ожидал, что ты перехватишь его способность — о подобном никто никогда не слышал.

— Способность?

— Способность открывать проходы меж мирами по желанию, — пояснил качок. — Ты ж можешь пройти из мира в мир где угодно, верно? Хоть посреди реки, хоть дома в постели? А мы можем проходить лишь сквозь стационарные Проходы, а большинство их весьма капризны и открываются ненадолго… Постоянный здесь всего один — вот этот, — показал он пальцем себе за спину, в сторону двери дома.

Олег молчал и думал. Семён не возобновлял разговор, просто крутил в руках стоящую на столе фаянсовую чашку. Было полутемно, неярко горели свечи в подсвечнике — никакого электричества тут не было и в помине, видимо, «основной» дом обходился без этого блага.

— Что это за пустой мир, где мы сейчас?

— Это та точка времени, когда разделились наши семь реальностей, — не удивился вопросу Семён. — Судя по всему, слепок того момента, когда в Советском Союзе созрело решение не вступать во вторую мировую, и от остальных миров отделился тот, где жил толстяк. Тут нет людей и нет времени — постоянно один и тот же день, точнее сутки. Скорее всего, когда ты впервые попал сюда, ты выпал из времени, так?

— Так.

— Так и есть. А теперь ты вошёл в ритм, подстроился под этот мир-меж-мирами… или он под тебя.

Не выдержав, Олег с шипением открыл банку пива, высосал одним глотком почти половину. До него начало доходить.

— Я вам нужен, — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно, глядя, как ползёт по стенке банки прозрачная капля.

— Конечно, — абсолютно равнодушно отозвался Семён. — Не буду лгать — нам нужен не столько ты сам, сколько та сила, которой ты владеешь. Штука в том, что её невозможно отнять — даже если тебя убить, вероятность получить её крайне низка, она может кануть в небытие. Таким даром можно поделиться лишь добровольно.

— С тобой? — посмотрев в глаза качка, Олег сделал очередной глоток. Сейчас он был абсолютно спокоен — а вот Семён, несмотря на безразличный тон, явно нервничал: видно было, как ходят желваки на скулах.

— С нами, — в тон ему ответил бритоголовый. — Здесь и сейчас нас пятеро. Взамен ты становишься одним из нас. Хранителем. Не буду кривить душой — мы не ангелы, но стараемся поддерживать баланс нашего мира с остальными шестью, что в нашей «ветви». Ты тоже не ангел, но романтика в тебе есть. Любишь эффектные ходы? Считай это чем-то вроде посвящения в рыцари. Или в колдуны, что там тебе ближе.

— И что нужно будет делать?

— Жить как жил — если сможешь, тут Шустер правду сказал. И помнить, что ответственность за Проходы на тебе. Ловить таких, как этот стриженый Вольдемар, следить, чтобы люди не шастали меж мирами — тогда не будет внезапных смертей. Не добро и не зло, если ты предпочитаешь такой подход — только равновесие.

Олег не верил качку ни на грош. Чем дальше, тем больше крепла уверенность, что у того в кармане не один туз, а целая колода джокеров.

— Кто сбил Соню? — вдруг спросил он.

— Не я, — грубовато ответил качок. — Не знаю, кто… Мои соболезнования, парень.

Он помолчал.

— В общем, думай, — подвёл он черту. — Тебя никто не торопит, но лучше надолго не откладывать. Вот мой телефон, — он толкнул к Олегу листок для записей, где были написаны десять цифр. — Дозвониться сможешь… Думай, решай.

Он с шумом отодвинул стул, встал:

— Не прощаюсь. Найдёшь меня, когда сочтёшь нужным.

И вышел из кухни.

Олег сидел, тянул пиво за круглым деревянным столом в тёмной кухне. Потрескивали свечи. Было о чём подумать…

Первым, кого он увидел, выйдя из дома, был кот, и Олег с удивлением понял, что машинально вышел в мир-меж-мирами. Удивительно — внимание привлёк именно кот, а не отсутствие многоэтажек или деревьев в будущем парке.

Ну… кот так кот. С компанией веселее — в доме всё же мрачновато, особенно при свечах. Лучше уж посидеть на бережку, посмотреть на неторопливо клонящееся к закату солнце — тем более, воздух тут исключительно свежий, ничего похожего на ту морось с завода, что висит над городом «у нас».

Ну да, ещё бы — тут и людей нет, и машин, да ещё и вечное лето. Курорт практически…

Олег вернулся на то же место, где сидел до встречи с Семёном, устроился, открыл последнюю банку пива. Кот сел рядом, и Олег машинально погладил его:

— Твоё здоровье, пушистый… Ты сам-то веришь во всю эту фигню, волхвов и других друидов?

— Мя, — сказал кот с такими интонациями, что парень аж руку отдёрнул — звучало это как категоричное «да».

— Да? — оторопело переспросил Олег. — А что ты ещё знаешь, приятель?

Кот отвернулся, и парень глотнул из банки. Пиво сегодня шло как вода — а может, так и должно быть, если употребляешь его незнамо где и незнамо когда? Хотя, что я говорю — тогда, ночью, в доме-меж-мирами мы с Юрой напились знатно… Блин, как жаль — хороший был парень.

Если люди не будут шастать меж мирами — не будет внезапных смертей… М-да, в чём-чём, а в этом Семён однозначно прав. Никто не притащит в чужой мир свою ДНК, моментально умертвив её носителя там, никто не спрячет мёртвое тело в умирающем городе разбитого мира, в благополучный мир Гоши не попрутся туристы, и… и не будет завязываться узел смертей вокруг тебя, Олежа.

Ты хотел ответов на вопросы? Ты их получил. Что тебе ещё надо?

Мне? Мне надо лишь одного — чтобы Соня была жива и здорова. и мне даже начхать на эти семь миров.

Олег отпил ещё пива, почесал кота за ухом и, не выдержав, спросил вслух:

— Ну что, кот, может, и правда поделиться с ними?

Шерсть кота встала дыбом — зашипел он так, словно был гремучей змеёй. Олег, не ожидая подобного, отдёрнул руку, отпрянул, потеряв равновесие и чуть не полетев кувырком с обрыва. Дёрнувшись в сторону, вскочил на ноги.

Кот стоял, глядя на Олега, выгнув спину и шипя. Глаза-шарики, в которых почти не было видно зрачков, несмотря на вечер, горели жёлтым огнём.

— Твою мать, — пробормотал парень. — Что ж такое-то…

Не отводя взгляда от кота, он сделал несколько шагов в сторону — кот не сводил с него взгляда. Так… пора заканчивать с этим.

Сосредоточившись, — что получилось, кстати, не сразу, — Олег шагнул в свой мир и сразу поблагодарил себя, что отошёл от берега — сейчас он стоял почти у самого края обрыва, на месте, где когда-то была спасательная станция. Ну его нафиг — домой…

Бросив ополовиненную банку пива в урну, Олег сунул руки в карманы джинсовой куртки и быстро зашагал к выходу из парка.

Спал Олег плохо. Было душно, открытое окно не спасало, хотя на улице ночью особой жары не наблюдалось. Парень проваливался в сон и просыпался, такое ощущение, поминутно. В очередной раз проснувшись около 4 часов утра, он сходил на кухню, выдул стакан ледяной воды из-под крана и, рухнув на диван, провалился в какой-то странный полусон-полуявь.

Олег лежал, смотрел на подоконник, по которому расхаживал большой пушистый кот, и думал, что кот, проходящий сквозь миры — это что-то новенькое.

— Не спится? — наконец поинтересовался кот. Олег не стал бы утверждать, что кот сказал это человеческим голосом — скорее уж он сам просто понял эти слова.

Спится, раз тебя вижу, подумал Олег, переворачиваясь на другой бок.

— Невероятное необязательно происходит во сне. Ты хорошо должен это понимать, — ухмыльнулся голос, словно услышав подуманное — а заодно лишний раз убедив Олега, что это сон.

Во всём должен быть какой-то смысл, а в разговоре с котом смысла нет.

— А в чём смысл твоей жизни, скажи-ка мне? — не унимался кот. Олег, приподнявшись и полуобернувшись, увидел, что тот так и сидит на подоконнике. Поднял лапу, лизнул её, поставил… Зевнул.

— Молчишь? Потому что у большинства таких, как ты, в жизни нет смысла, — кот встал, покрутился, снова сел. — Вы придумываете себе вместо него заменители — деньги ради денег, успех ради успеха, машины и квартиры. Кто умнее — путешествует, набирается впечатлений. Кто ещё умнее — старается оставить после себя что-то важное… Дети, достижения — те, что для всех. А ты — плывёшь по течению.

Олег почувствовал, что начинает закипать. Чтобы его учил кот, да вдобавок ещё в его же сне — это слишком!

Ты сам-то свой смысл знаешь? Уличный блохастый кот будет учить меня жить?

— Никто тебя не учит. Просто таких, как ты, легко обмануть, дав им ложный смысл жизни. Считай, что я здесь ради того, чтобы ты не совершил ошибки. Смотри, слушай, думай… Главное — думай.

Кот встал, выгнулся, пошевелил лапой стоящего на подоконнике болванчика-Ститча, который днём болтал головой от солнечной батарейки. Повернул голову к Олегу:

— Никогда не хватайся за дело, не обдумав. Даже если тебе кажется, Что это луч солнца, без которого ты не сможешь… — он движением лапы сбросил болванчика с подставки и закончил: — …жить.

В какой момент кот исчез, Олег так и не понял.

Разбудил парня в положенное время установленный на смартфоне будильник. Уже собираясь уходить на работу, Олег подошёл к окну… и удивлённо застыл. Фигурка болванчика лежала на боку — в точности как во сне.

М-да, хорошие глюки… С чего мне примерещился этот кот?

Поставив болванчика на место, Олег заторопился. Уже сев — точнее, «встав» — в автобус и прижавшись лбом к холодному стеклу, замызганному снаружи, он в очередной раз задумался. Внезапно вспомнив, вытащил смартфон — там же есть фотографии кота.

Фотографий не оказалось. Точнее, было несколько снимков — но это были всего лишь чёрные квадраты. Похоже, ни одна из фотографий, сделанных в мире-меж-мирами, не получилась. Причём фото не получились вообще — в отличие от дома-призрака, который не отображался на снимках. Кстати, теперь понятно, почему не отображался, раз в нашем мире была лишь его проекция…

Мне этот кот вообще не мерещится ли?

Откуда он взялся в пустом мире, в котором нет ни одной живой души, ни одного домашнего животного? Но вроде ж я его гладил, он был вполне реален…

Угу, и явился тебе во сне. Даже поговорили — причём не спьяну. Олег усмехнулся, вспомнив, как одна из подруг призналась, что как-то разговаривала на кухне с пауком — правда, там дело происходило во время неслабой гулянки. Ну, а кот… Многие из тех, у кого есть коты, говорят с ними вполне-таки наяву, и могут поклясться, что коты им отвечают по-человечески — правда, сам Олег кошатником никогда не был.

Другое любопытнее: почему тогда, у дома-меж-мирами, кот так шарахнулся, едва услышав голос Семёна? И потом, почему он вдруг окрысился на меня, чуть не цапнул?

Кот не хочет, чтобы я делился своей силой с Семёном и его братией? Так я и сам не хочу. А коту-то какой интерес?

А ты точно не хочешь, Олежа? — вклинился внутренний голос. — Ты впервые в жизни станешь частью чего-то важного. Не будешь болтаться, как кое-что в проруби — получишь некую цель. Или твоя цель в жизни — так и остаться компьютерщиком в этой фирме, которая вдобавок того и гляди развалится?

Ну что ты чушь-то городишь? Работа даёт мне деньги — не запредельные, но и не копейки, и бросать я её не намерен.

Кто сказал «бросать»? Этого никто не требует. Ребятам нужен свой человек в этом мире, и ты реально можешь им помочь. Вспомни, сколько нагородил Шустер — а они как раз охотились за ним! Если бы они добились своей цели раньше — никто бы не погиб в этот раз! Ты собираешься так и остаться тем единственным, кто может проходить сквозь миры? И зачем тебе это? Вот скажи — ЗАЧЕМ?

Внутренний голос поднимал и поднимал ноту, а затем вдруг спокойно добавил: Ты даже к Соне ни разу не сходил. Для этого не нужно напрягаться…

А вот тут он, зараза, прав.

Олег вышел из автобуса, почти машинально подошёл к тётушке, торгующей пирожками, протянул деньги:

— Два жареных с картошкой, пожалуйста.

М-да, как в тот раз, в мире ШУстера… Кстати, там пирожки на два рубля дешевле — может, там их и покупать?

Жлоб ты, Олежа. Ради двух рублей готов нырнуть в чужой мир. Неужели не хочется сделать что-то, полезное для всех?

Хочется. Но почему-то не с Семёном…

Рабочий день пролетел быстро — так всегда бывает, когда дел невпроворот, и в пять вечера Олег вышел из офиса чуточку одуревшим от драйва — даже пообедать оказалось некогда, хорошо хоть, что утром пирожки купил.

И что теперь?

А теперь — к Соне, без вариантов. Надо наконец-то попытаться её навестить — в конце концов, это уже свинство: даже не попытаться ни разу, наткнувшись на «нельзя».

Уже по дороге к вокзалу, на конечную автобуса, олегу пришла в голову очередная шальная мысль.

А почему бы не посмотреть заодно мир Семёна? Я ж тогда по нему прошёл всего полкилометра и этим удовлетворился. В конце концов, я по сути поеду на автобусе через весь город, увижу очень многое.

Решено.

Через привокзальный сквер Олег шёл уже в мире Семёна. Вертеть головой по сторонам почти не приходилось — всё было откровенно знакомым. Даже в очень близком мире Сони были отличия — тут их, такое ощущение, не было совсем.

Ожидая автобус, Олег размышлял.

Соня тогда сказала, что наши с ней миры словно находятся в одной плоскости, а остальные — нет. Получается, этот мир тоже «в нашей плоскости» — слишком уж он похож. Что нам это даёт? Непонятно. Выходит, именно в этом мире сохранились знания волхвов — правда, для строго ограниченного круга.

Что я знаю о волхвах? Да ничего, собственно, кроме классического стихотворения Пушкина и шуточной песенки Высоцкого на ту же тему. Курганы недалеко от Крепости, курганы у моста через реку в черте города, часть из которых срыты при строительстве того самого моста — и всё. Вроде Олег (не я, а тот, который Вещий) как раз сюда, на наши берега, изгнал волхвов. Что, как — тёмный лес, плохо всё-таки не знать историю.

Подошёл автобус — традиционный ПАЗик, Олег сунул деньги водителю и уселся на сиденья в заднем ряду — народу пока было немного, железнодорожники ещё не подтянулись.

Ну ладно. Местные «волхвы», называющие себя Хранителями (опять эти хранители, блин) следят на этими «чёрными дырами», стационарными проходами меж мирами. В парке, на месте дома-меж-мирами, выходит, именно такой. Другие, если я правильно понял, открываются на некоторое время, и «волхвы» могут их чувствовать. Надолго ли открываются, в какие именно из наших семи миров ведут — непонятно… пока.

Ладно, первое — расспросить Семёна подробнее. Нет, это второе, первое — навестить Соню.

Так, стоп.

Если я правильно помню всё, что слышал о волхвах, они были ещё и лекарями, травниками и так далее. А не значит ли это, что Семён и его друзья смогут помочь Соне???

Олег аж заёрзал — мысль была совершенно неожиданной. А почему бы и нет?

Если они смогут помочь… Ребята, тогда я ваш. Вот честно.

Мысль захватывала всё сильнее — Олег понимал, что фантазирует, но не мог остановиться.

Семён тогда не предложил помощь с Соней, только посочувствовал. Ну и что? Спросить всё равно нужно.

Автобус отошёл от остановки и поехал, набирая скорость, вокруг привокзальной площади. Олег, захваченный неожиданной мыслью, смотрел за окно вполглаза, и внимание его привлёк лишь яркий цвет.

Небольшой ярко-жёлтый грузовой микроавтобус проехал навстречу, уступив дорогу выезжающему с площади автобусу, и Олег не сразу понял, что не так. А когда сообразил — аж вывернул голову, пытаясь высмотреть в заднее стекло, куда микроавтобус поедет — увы, это так и не удалось, стекло было традиционно почти непрозрачным от многослойной грязи.

Жёлтый микроавтобус.

Соню сбил жёлтый микроавтобус.

Но кто сказал, что микроавтобус вообще из её мира? Может, её сбил вот этот самый, из мира Семёна?

Так, погоди, погоди, остынь. Это значит, что автомобиль «протащили» сквозь Проход?

Ну да, а что в этом такого, Олежа? Ты, помнится, сам собирался протащить через Проход аж целый внедорожник.

Тогда это означает, что ещё кто-то умеет открывать Проходы или как минимум перемещать через имеющиеся крупные предметы. Скорее первое — потому что проход может оказаться на клумбе в центре парка, и чёрта с два ты заедешь туда на авто… Или есть такие проходы, в которые и заехать можно?

Но такие Проходы должны быть известны «волхвам». А если… если вообще Соню сбили именно они, а Семён соврал? Тогда вопрос — зачем? И второй вопрос — кто ликвидировал тела погибших путём сожжения морга и руин спасательной станции?

Чёрт, сколько вопросов…

Но с другой стороны, автомобиль из другого мира — идеальный способ. Он возвращается «домой» — и всё, его никто и никогда не найдёт. Даже я, имея способности, не найду в семи (ну ладно, в шести) мирах автомобиль — он может быть на сервисе, в гараже, сброшен в реку, перегнан в другой город, в конце концов. Найти такой сможет лишь организация, и при том обладающая связями…

Как Хранители.

Вот чёрт.

Помочь мне могут только они. При условии, что это не их работа.

Так, спокойно. Для чего им могло понадобиться сбивать Соню?

Да ни для чего! Даже если предположить, что им нужен я и они как-то хотят на меня воздействовать — глупо СНАЧАЛА сбивать Соню, а уж потом вызывать меня на разговор. Если бы они сперва пообщались со мной, а потом, в случае моего отказа, пригрозили бы расправиться с Соней…

А кстати, как бы я поступил?

Олег почувствовал, как виски начинает сжимать, взгляд заволакивает тёмной пеленой. Огромным усилием воли он взял себя в руки.

Вот тебе, Олежа, и ответ на вопрос. Ты бы порвал их начетверо прямо там, не сходя с места.

Угу, а сейчас я рад до чёртиков…

Мысли в очередной раз расползлись, и Олег бездумно смотрел за окно — сырая низина между районами города, неопрятный полудеревенский район с котельной на заднем плане, серая школа-интернат, обнесённая забором, вид на реку с моста — хорошо видна церквушка вдали… Нет, никаких отличий. Такое ощущение, что я «у себя».

Почему этот мир так похож на мой?

Нет, вопрос неправильно поставлен. Почему образовались ДВА мира, столь похожих? Где она, та самая «развилка»? Это не мир без Великой Отечественной, и не мир без перестройки. Различия в названии города и в банкнотах — это скорее следствие, чем причина.

Автобус бодро бежал по промзоне, на поворотах Олега то вжимало в борт, то стремилось свалить с кресла. Густо дымящий завод, лозунги на цехах, памятник товарищу КИрову в сквере…

Различие, если подумать, всего одно — в этом мире есть те, кто познал свойства Проходов. У нас их нет. Таких людей немного, они законспирированы — потому и история пошла в целом так же, как «у нас». Но…

Но куда же направлена их деятельность, если она ничуть не повлияла на их мир? А она не повлияла — мой-то мир точно такой же!

Загадка.

Попереваливавшись на искуственных колдобинах, автобус свернул на Авиаторов и поехал к больнице. Олег, еле дождавшись, выскочил на остановке и рванул через сквер, улучив момент, проскочил в мир Софьи — действительно, как легко, почти на уровне рефлексов…

В холле он обнаружил Сониного отца и почти не удивился, присел рядом. Казалось, мужчина сидит в той же самой позе всё это время — он был в той же одежде, щетины на толстых щеках откровенно прибавилось.

— Здравствуйте, Николай Николаевич… Как оно… там?

Сонин отец не сразу поднял голову, несколько секунд смотрел перед собой, потом повернулся к Олегу:

— А, это ты… не помню, как тебя зовут. Там… никак.

Голос его был совершенно бесцветным, в глазах стояли слёзы. Олег хотел было спросить, где Сонина мать, почему не здесь, но слова застряли в горле.

— Я вечером не сходил за хлебом. И утром послал Сонечку, — так же, без эмоций, продолжил отец. — Зачем? Зачем этот чёртов хлеб?

Олег видел, как немолодая регистратор — не та, что в прошлый раз, — выглядывает из-за стойки, с сожалением качая головой.

— К Соне так и не пускают? — тихо спросил Олег.

Отец помотал головой и вновь уронил её на руки.

Парень встал, подошёл к стойке:

— Извините… Он давно здесь сидит?

— Почти круглосуточно, — почему-то виновато сказала женщина. — Так жаль его…

— У Сони улучшений нет?

В ответ женщина лишь покачала головой.

— Ты, что ли, тот её жених? — спросила она, помолчав.

— Да, — твёрдо сказал Олег.

— Здесь, сынок, поможет, наверное, только чудо… Доктор сказал — осталось дня два-три, не больше.

— Где она? Можно не войти, а хотя бы её увидеть?

Подошла вторая женщина, что-то вполголоса спросила, первая ответила. Олег терпеливо ждал.

— Пойдём, — мотнула головой вторая. — Бахил, конечно, нету? Держи, — она положила на стойку туго скрученный синий комок. — Халат ему дай, Зин…

Это было гораздо больше, чем Олег мог ожидать. Он торопливо натянул бахилы, накинул на плечи халат. Казалось, история развивается по спирали — давно ли он точно так же прорывался к Соне в больницу в мире Шустера? Но там всё было проще — Соня была жива и здорова. А тут…

Он шёл за женщиной по полупустым коридорам, поднялись на второй этаж, куда-то свернули, дверь, полненькая медсестра за столом, еще одна дверь, магнитный замок…

Женщина молча показала подбородком в окошечко на двери.

Соня, Сонечка… Голова перевязана — виден только нос и огромные синяки под глазами, вся облеплена присосками от какого-то прибора, рука в гипсе, рядом капельница, показывающий ломаные линии монитор… Олег прижался лбом к стеклу, и ему захотелось заорать. Мелькнула шальная мысль — сейчас шаг в Юрин мир, там больница развалена, никаких дверей, потом — шаг сюда, и я уже рядом с Соней, за запертой дверью…

А смысл? Чем я помогу? Покажу медикам то, что им не надо видеть, получу пинка под зад, Соне не помогу и больше сюда не попаду…

Олег, отрешившись, смотрел сквозь стекло, ощущая странную бестелесную боль в голове, в руке, в ноге, во всём теле, чувствовал, как бьётся сердце — какими-то странными, дёргаными ударами, не так, как обычно, и не сразу понял — оно бьётся в такт той диаграмме, на мониторе за дверью.

Не может быть!

Сердца бились в унисон.

Олега словно обухом по голове ударили.

Это, выходит, что? Я чувствую её???

Сама собой, почти не подчиняясь, пошла снизу вверх сладкая и жуткая муть, та самая тьма, что внутри — и тут же монитор прострелило всплесками на диаграмме.

— Эй, что вы тут делаете?

В тамбур влетела медсестра — та самая, что сидела за предыдущей дверью.

— Любаш, это Софьюшкин… друг, — женщина посторонилась, пропуская её. — Мы уже уходим.

— Уходите, — отрезала Люба, вошла в палату и, пройдя в дверь, задёрнула изнутри занавеску на окошечке. — Показания скачут, — добавила она, уже закрывая дверь.

В коридоре женщина как-то странно покосилась на Олега, а тот, шагая по коридору, не мог понять — что это было? Ясно одно — Соня чувствует его, несмотря на отсутствие физического контакта.

И он её чувствует, но не физически. Пресловутыми фибрами души, что ли? Химией-алхимией организма?

— Давно вы… вместе? — полюбопытствовала женщина, когда они уже подходили к холлу. — Не помню у Сони такого ухажёра. Ничего она не рассказывала.

— А она всегда рассказывает? — криво улыбнулся Олег вымученной улыбкой.

— Да как когда…

— Очень давно. Кажется, всю жизнь…

— Странно.

— Жизнь вообще странная штука, — пробормотал Олег. — Простите, что отвлёк вас. Спасибо вам… огромное.

Выйдя на улицу, Олег достал смартфон, вошёл в соцсеть. М-да, главное — не забыть, что аккаунт для Сониного мира сделан отдельно… Нашёл группу с местными сплетнями, пролистал. Без особого труда отыскал написанный анонимом пост о том, как сбили Соню — фото, видео… народ на трагедию набрасывается, как мухи на… на то самое.

Впрочем, сплетни Олега не интересовали — его больше занимал автомобиль. На чтение комментариев пришлось потратить немало времени — количество их перевалило за сотню, третий день же уже пошёл. Люди восприняли происшествие агрессивно — кто-то сулил кары всем водителям, кто-то кричал про забитые машинами дворы, досталось под шумок и «Скорой Помощи», и врачам, и МЧС, и городской администрации… Увы, отыскать что-то дельное почти не удалось — разве что марку жёлтой машины, автомобиль описывали как «ситроен» в виде развозного фургончика-«каблука». Олег попытался вспомнить, что за машину он видел в мире Семёна часа полтора назад — и понял, что не знает, в марках автомашин он был не силён.

Нашлись в комментарих и Сонины знакомые, кто-то говорил о сборе средств, кто-то о подаче какой-то петиции… Увы, вероятность толкового исхода всего этого была почти нулевой — впрочем, как и всегда в соцсетях. Олег был почти уверен, что два-три дня, вряд ли больше — и о происшествии забудут, особенно если в городе произойдёт что-то ещё.

Так, а вот знакомое лицо на аватарке — «Любочка Куликова». Судя по всему, та самая полненькая «Любаша», что выставила Олега из палаты полчаса назад. Тоже, выходит, Сонина подруга — то-то она так подорвалась, когда на мониторах изменились показания. Может, дождаться её, порасспрашивать? Можно, наверняка она, как и Соня, сменяется в девять. Но есть ли смысл? Что я ей скажу? Что Соня попала сюда из-за меня или что я оказал на неё какое-то воздействие, когда был рядом? Нет, незачем — по крайней мере, сейчас.

Идя домой, уже в своём мире, Олег еле удержался, чтобы не свернуть в универсам за пивом. Нет уж, хватит — нужна чистая голова.

Ночь прошла спокойно, и, кажется, даже без сновидений — Олег завалился спать, когда не было ещё и девяти вечера, и проспал до утра как убитый.

Утром за окном опять стоял туман — не сильно плотный, но дома напротив видно не было. Олег поставил будильник гораздо раньше обычного — решил с утра немного прогуляться. Он жевал сосиску, пил чай, смотрел в окно, а в голове крутилась песня «Сектора Газа»:

В мире Семёна оказался в точности такой же туман — а возможно, и плотнее. А может, повлияло то, что Олег теперь был рядом с рекой, как раз там, где стоял когда-то дом-меж-мирами.

Глядя на парк, сразу ставший чужим и призрачным, парень набрал СМСку: «В восемь вечера в Доме. Поговорим».

Еле удержавшись, чтобы не заглянуть в «старый мир», а заодно и в Дом, он отправил сообщение на оставленный Семёном номер и неторопливо пошёл по аллее. Людей почти не было — Олег увидел лишь двух собачников, пробирающихся по тропинке вдоль стены — после реконструкции парка в нём появились видеокамеры, и у хозяев собак, «делающих своё дело» на центральных аллеях, могли быть проблемы.

Попробуем поговорить. А пока…

А пока рискну.

Собственно, встать раньше Олег решил всего по одной причине — появилась мысль пройтись на работу пешком. Неторопливой ходьбы тут часа полтора, но… не по своему миру.

А по Юриному — тому, в котором город умирает.

Решение пришло с вечера, спонтанно, когда Олег шёл домой. Юрин постапокалипсис — идеальное место для того, чтобы что-то укрыть. Разум подсказывал, что если что-то спрятано — то спрятано достаточно капитально, и сходу вряд ли удастся найти — совпадений не бывает, но душа требовала убедиться в этом лично.

Волнения и страха почти не ощущалось — Олег был уверен, что в любой момент сможет «выскочить» в более благоприятный мир. В свой, например. Да и Сони рядом нет — волноваться не за кого.

Ну, попробуем…

Туман в Юрином мире висел ничуть не менее плотный, и Олега пробил озноб. Может, зря? Ну уж нет. Надо проверить. А заодно прислушаться к ощущениям…

Он быстрым шагом пошёл вдоль Речного проспекта, машинально напевая про себя:

Проспект был разбит напрочь — тут он не только полностью оправдывал своё прозвище «проспекта ста колодцев» из-за множества технических люков, но и мог с полным правом носить название «проспекта тысячи колдобин». Старые дома, построенные ещё до войны, таращились тёмными окнами, многие из которых были выбиты, а решётками забраны не только на первых этажах, но местами и на вторых. Бассейн спорткомплекса зиял разбитыми стёклами, за которыми виднелась торчащая, как скелет, вышка для прыжков — прямо как на снимках из Припяти.

Людей навстречу почти не попадалось — видимо, ранний час вкупе с полным развалом промышленности не стимулировал людей вскакивать ни свет ни заря. А может, и народу в городе осталось — всего ничего… Впрочем, одиночные фигуры были, но все стремились перейти на противоположную сторону улицы, как и в прошлый раз. Пахло гарью и нечистотами, почти на каждом шагу попадались полностью разукомплектованные и сожжённые остовы легковых машин.

Сквер между этим и параллельным проспектом был не то чтобы вырублен, но сильно прорежен — как издевательство над тем, что он носил имя того, кому город в своё время был обязан озеленением.

В затылке возникло странное зудящее чувство, не похожее ни на что из встречавшегося раньше. Что это? Игры разума или то самое ощущение, что описывала Соня?

Слева тянулся бетонный забор водоканала, опутанный по верху колючей проволокой. Кое-где в заборе зияли дыры, тоже затянутые колючкой, и было неясно — работает вообще предприятие или нет? Скорее всего, нет — вон у ворот рогатина, рядом УАЗик в оливковой военной окраске, три человека, у двоих хорошо видно оружие, правда, в тумане не разобрать пока — автоматы или карабины…

Олег отпрянул в сторону, соображая, заметили его или нет.

М-да. А ты что ожидал, Олежа? Вполне возможно, что тут город «держит» несколько банд. У этих перегорожен проспект, и они не похожи на полицию. Возможно, то же самое творится и у электростанции, и на территории завода — Юра вроде говорил, его закрыли после аварии. Если тут развита преступность — то и мосты через реку наверняка перекрыты. Если тут вообще есть второй мост… Вряд ли удастся пройти по городу из конца в конец: либо надо красться, обходя кордоны — но на это у меня нет умений, либо надо идти в наглую и решать вопросы силой — но это тоже совсем не вариант, даже с моими умениями пуля из автомата поставит точку моментально, и пикнуть не успею.

Олег постоял некоторое время, прислонившись к стене дома. Вытер обильно выступивший пот.

Ну что, эксперимент можно считать проваленным — город осмотреть не удастся. Хотя… с другой стороны, и ответ получен — тут реально можно спрятать что угодно. Если у кого-то есть возможность гонять машину сквозь Проход — в этом мире она гарантированно канет в небытие, как минимум потеряются её «хвосты», вроде истории или прежнего владельца. Значит… Если Соню и правда сбили намеренно — концов почти наверняка не найти. Зараза… Думай, Олежа, думай! Кому это может быть выгодно?

В случайный наезд почему-то совершенно не верилось.

Парень вышел в свой мир, машинально встряхнулся, словно сгоняя наваждение. Наверное, он выглядел слишком уж встрёпанным, потому что пара подростков студенческого возраста, обогнав его, оглянулась на секунду, потом один что-то тихонько сказал другому, и оба расхохотались.

Да и чёрт с ними.

Туман и не думал рассеиваться, укрывая город плотным покрывалом. Олег пошёл в сторону автобусной остановки, мысленно ругая себя.

Я действительно брожу словно в тумане. у меня нет ответов — одни вопросы. И что гораздо хуже — я не понимаю толком, кто играет против меня. Эти самые волхвы-хранители? Полиция? Может, Виктор Андреич получил доступ к Проходу?

Стоп.

Олег аж встал, настолько неожиданной была мысль.

Если Снежана — уникальна и могла получить доступ к Проходу, то уникален и весь её род. Получается… г-н Белая тоже вполне может проходить сковзь миры — по крайней мере, теоретически!

Так, погоди. Сейчас ты до паранойи додумаешься. Если собрать в кучу сказанное и Шустером, и Семёном, доступ к Проходу получают определённые люди. 26 лет? Вполне возможно. Олигарх не почувствовал Прохода, находясь рядом с ним — тогда, в парке, когда хотел застрелить меня. Скорее всего, пройти он сможет безболезненно — в смысле, никого не умертвив, — но кто-то должен его провести. А из таких людей… только «волхвы». Да ему и искать меня не обязательно — с находящейся в его распоряжении аппаратурой он найдёт меня с полпинка, благо ему известны данные моего телефона, который я и не подумал сменить — ни аппарат, ни номер.

Всё сводится к «волхвам».

Олег вышел на остановку, на которой народу было не так много — основной поток, кому на работу к восьми, пойдёт где-то через полчаса. Автобус, обшарпанная «скания», подошёл почти сразу — хорошо хоть, стоять не надо.

Усевшись на удобное кресло — автобус был бывший междугородний, таких каталось по городу штуки три, видимо, выкупленные за бесценок у скандинавских соседей, — Олег продолжил размышления.

«Волхвы»… что им надо? И как вообще я должен поделиться с ними своей так называемой «силой»? Лично я этого не представляю. У них что, есть какая-то волшба, ритуал, обряд? Что-то сатанизмом попахивает…

А как ещё, Олежа? Если предположить, что это те самые древние знания, то вполне может быть и ритуал, насквозь языческий на вид.

Блин. Ну почему они у меня совершенно, ну вот от слова «совсем», не ассоциируются с классическими волхвами?

Ну правильно. Ни длинных одеяний, ни седых бород.

Ни князя Олега рядом, ехидно дополнил внутренний голос.

Вообще, интересное совпадение — Соня ведь тоже тогда над ним посмеялась…

А если не совпадение?

Если и правда есть какой-то смысл в том, чтобы из нас семерых Шустера одолел именно я?

Не ты, — грубо бросил внутренний голос. — Точнее, ты при помощи Сони и Юры. Без них ты — никто. Человек ничего не может сделать в одиночку, у того же князя Олега была дружина. Семён со своими — организация, причём, заметь, охватывающая весь мир. А ты — одиночка, получивший силищу, которая тебе не нужна. И сидишь ты на ней, как собака на сене.

Настроение упало. Похоже, зря были все эти поиски истины — сначала надо переговорить с Семёном, и уж потом что-то пытаться решать…

Олег вошёл в дом-меж-мирами ровно в восемь, но Семён уже был там. Как и в прошлый раз, на столе горели свечи.

— Вы сможете вылечить Соню? — спросил парень вместо приветствия.

Качок вздохнул — глубоко и коротко. Покачал головой:

— Извини, Андреич. Это теперь никому не по силам.

— А как же знания волхвов? — Олег хоть и предполагал такой ответ, но от досады еле выговорил фразу, руки так и чесались врезать, но он понимал, что не за что, да и шансов против Семёна у него нет. А подействует ли внутренняя сила — не факт, ох не факт…

— Знания? — грустно усмехнулся Семён. По лицу его скакнули тени от колышащихся свечей. — От знаний тех древних времён остались жалкие крохи. Сейчас врачи могут намного больше, чем мы… Ты вот умеешь отнимать жизнь. Умеешь ты её даровать?

Уел. Впрочем, Олег столько раз задавал этот вопрос себе, что не удивился и не расстроился.

Отодвинув стул, он сел напротив Семёна, обхватил голову руками. Наконец поднял глаза на визави:

— Слушай, а что за кот живёт в этом «старом мире»? Я его в деревне видел, — он на всякий случай решил не говорить, что видел кота рядом с домом и потом во сне. — Здоровый такой, пушистый.

Качок глянул удивлённо:

— Нет там котов, и быть не может. В этом мире есть только дикие звери — он, как бы тебе сказать… без того, с чем взаимодействуют люди. — Вероятно, на лице Олега был написан вопрос, потому что Семён продолжил: — Там есть постройки, но ты не найдёшь ни одной тарелки, ни одной машины, ничего из того, что не связано с землёй. Животные — часть природы, но коты — нет. Скорее всего, ты видел лису или зайца.

Олег хотел было сказать, что даже гладил кота, но что-то словно стукнуло — не надо. Тем более, второй подготовленный вопрос — почему кот шарахается от Семёна — автоматически получил то ли ответ, то ли связанный вопрос.

Кот прячется от Семёна.

Семён, вполне возможно, не знает, что в мире-меж-мирами живёт кот.

Не исключено, что не знает именно потому, что кот ему никогда не показывается.

Так, стоп. Семён не один — по его словам, их пятеро. Выходит, кот не показывался никому из них? Или…

Или остальные не вхожи в мир-меж-мирами.

Если да — почему?

И откуда вообще в том мире кот, если, по словам качка, его там быть не должно?

Вот это загадочка. Кот из зажравшегося домашнего мордоворота моментально стал одной из ключевых фигур.

— Тогда лису, скорее всего, — сказал Олег вслух, искренне надеясь, что голос звучит безмятежно. — Хвост пушистый… То-то я удивился что там машин нет.

— Нет, — подтвердил Семён. — Только дома и дикие звери, птицы.

Он говорил терпеливо, видимо, понимая, что Олег не пойдёт на контакт, не получив ответов на все вопросы.

— Тогда ясно, — протянул Олег.

На самом деле, ему ничего было не ясно. Он настолько надеялся получить положительный ответ — или хотя бы надежду — на первый вопрос, что теперь был сбит с толку. Всё потеряло смысл. А и правда — что терять? Соня… Соня, скорее всего, не выкарабкается. Жить без неё — да, можно. Человек многое может, даже без потусторонних сил. Но жить после того, когда знаешь, что она погибла из-за тебя, разгильдяя — тошно и муторно.

Так может, имеет смысл рестартануть свою жизнь? Получить новый круг общения и новые цели? И вообще, получить хоть какую-то обозначенную цель, а не болтаться, как что-то в проруби?

— Я согласен, — сказал он. — Что нужно будет сделать? Как всё будет происходить?

Семён помолчал. Наконец, стукнул кулаком по столу:

— Я рад, что ты согласился. Вместе всегда можно сделать гораздо больше, чем поодиночке. Так что — добро пожаловать в Круг!

Олег аж вздрогнул — настолько это было созвучно с только что мелькнувшим в уме «кругом общения».

— Круг — это как у друидов? — невпопад спросил он.

— Почти, — улыбнулся Семён — коротко, одними губами. — Будет небольшой ритуал. Пройдёт он здесь, в этом старом мире, прямо у дома — Проход рядом, он усилит передачу. Ничего сложного, тебе всего лишь нужно будет открыть свой разум и пожелать… а мы — поможем.

Всего лишь пожелать…

— Хорошо. Когда?

— Давай завтра, в шесть утра. Мы будем готовы, зачем тянуть? Ты и на работу успеешь, — улыбнулся качок.

— По рукам.

Семён встал, протянул руку — Олег, тоже встав, пожал её. Накатило ощущение чего-то в корне неправильного.

Кажется, я сделал самую серьёзную ошибку в своей жизни, да ещё и руку пожал.

А… будь что будет.

Коротко кивнув, Олег вышел — просто на улицу, в «старый мир», хотя можно было выйти в свой или в Сонин. Светило закатное солнце, даже облака укрывали закатное небо точно той же косой линией, что и тогда, у вокзала. Мир без времени и без разумных существ. Мир-копия, мир-сохранёнка, как в компьютерной игре…

Как жаль, что нельзя вернуться к этой сохранёнке. А может, и можно — но я не знаю, как. Что толку от силы без знания, и что толку от знания без сил?

Серый пушистый хвост он заметил не сразу, а заметив, чуть не сделал стойку, как собака.

Лиса? Ну уж нет, никакой лисы. Кот это, именно кот.

— Кис-кис-кис! — позвал Олег. Получилось сдавленно, словно прошипел.

Кот, деловито обернувшись, замер на мгновение, и продолжил ни в чём не бывало свой путь — вверх по течению реки, к «семи ветрам» и той деревеньке, где Олег его впервые увидел.

— Стой! — не сразу сообразив, что кот всё равно не поймёт слов, Олег бросился за ним. Кот рванул прыжками, временами скрываясь в густой траве, лишь хвост трубой выдавал его расположение. Парень бежал, спотыкался, падал, снова вставал. Спроси его сейчас кто-то, зачем он бежит за котом — он не смог бы ответить. Просто с котом явно была связана какая-то тайна, и её надо узнать. Как? Догнать кота, как же ещё!

К «семи ветрам» он прибежал изрядно запыхавшимся — всё же отсутствие регулярного спорта давало о себе знать. Кот, словно издеваясь, вроде как неторопливо бежал по грунтовой дороге вдоль берега. Остановившись буквально на пару секунд, Олег сделал очередной рывок — и метров через сто до него дошло, что кота он уже не видит. Только дорога, обрывистый берег, избы, контрастно освещённые закатным солнцем, строгий купол церкви над крышами домов, дедок на скамье у забора…

Твою мать.

Пытаясь унять бухающее от неожиданной пробежки сердце, Олег протёр глаза… Убедился, что не мерещится, и медленно пошёл вперёд.

Дедок сидел на грубой деревяной, типично деревенской скамейке метрах в тридцати от него, и выглядел самым что ни на есть настоящим — правда, в стилистику тридцатых годов не совсем вписывался, скорее уж, что-то из семидесятых: замызганные брезентовые штаны неопределённого цвета, заправленные в кирзачи, мятая светлая рубаха, рабочая куртка на пуговицах, заломленная на затылок кепка… Этакий изредка выпивающий сельский механизатор, а может — пастух. Из-под кепки выбиваются волосы — не то чтобы седые, а скорее серо-бесцветные. Кожа обветренная, но при этом здоровый румянец на щеках — и уйма морщин, совершенно не позволяющая определить возраст — шестьдесят, семьдесят, девяносто? Нос уточкой, гладко выбритые щёки. Щурится на закат и совсем не выглядит чужеродным — наоборот, смотрится так, будто именно тут ему и место.

— Здравствуйте, — растерянно пробормотал Олег — скорее машинально, чем обдуманно.

— И тебе здоровья, — ответил дед. — Бегаешь?

— Ну… хотел посмотреть, куда кот побежит, — смутился парень.

— Кот? Нет тут котов, — голос у деда был странный, совершенно не соответствующий возрасту, словно говорит кто-то немногим старше Олега — причём говорит с хитрецой. — В этом мире, понимаешь, лишь дикие звери да птицы. А ни людей, ни котов тут нету.

— А мы с вами? — брякнул Олег.

— А ты кто? — хитро прищурился дед. — Человек, али уже и нет?

Оп-па… Дед полностью выбил Олега из колеи одним своим присутствием, да и вопросики у него — не в бровь, а в глаз. А кстати…

— А вы? — поинтересовался парень.

Дедок сразу не ответил, лишь подвинулся на и без того длинной скамье, приглашающе кивнув Олегу. Парень осторожно сел, покосился на соседа — на вид обычный старик, правда, такой типаж нынче на улицах встретить сложновато. Отчего-то накатило ощущение, что дед столь же фундаментален, как не то что эти старые дома — а как земля, река, небо…

— А что снаружи, что внутри — может не тем оказаться, не? — наконец сказал «механизатор».

— Вы много знаете, — полуутвердительно, полувопросительно ответил парень. — Не тем, да…

— Вот и я о том же, — подхватил собеседник. — Так всегда ли стоит верить тому, что видишь?

— Я верю тому, что чувствую, — буркнул Олег.

— И что же ты чувствуешь? — хитро поинтересовался дедок.

— Чувствую, что готовлюсь сделать самую большую глупость в жизни, — Олег откинулся, прислонившись спиной к сколоченному из горбыля забору. — Хотя мозгами вроде ощущаю, что всё правильно…

— Ты уж определись, чем ты чувствуешь — душой или мозгами, — усмехнулся дед. — Потому что кто чувствует только мозгами — и без души остаться может.

— Душа ж принадлежит только Богу, и её нельзя продать, разве нет? — вспомнил парень читанное где-то утверждение.

— Кто ж говорит — продать? Лишиться, — парировал дедок. — В жизни ведь что главное? Не пропустить внутрь свою змеюку.

Олега как током ударило.

«Смотри, не пропусти свою змеюку», — так сказала Соня, тогда, давным-давно, в прошлой жизни — недели две назад, перед последней схваткой с шустером.

Совпадение? Или дед ЗНАЕТ?

Кто он такой и что он вообще знает? Он ведь так и не ответил…

— Ты не меня — ты себя спрашивай, — продолжал собеседник так непринуждённо, словно Олег сказал последние фразы вслух. — Кто, кроме тебя самого, знает тебя самого? А любая сила — она ведь может быть как со знаком плюс, так и со знаком минус… Физика! — и дедок поучительно поднял палец, голос при этом у него был такой, словно он вот-вот рассмеётся.

— А если сил не хватит? — уныло поинтересовался Олег.

— Значит — плохо хочешь! — голос старика на мгновение стал твёрдым, как кремень. — Каждый получает дело по силам. Если по течению не плыть, — усмехнулся он уже нормальным тоном. — Каждый человек сам решает, что для него важнее.

Парень повернулся к деду, собираясь к слову задать тот самый вопрос, который хотел задать в самом начале — и наткнулся на глядящие из под кустистых серо-седых бровей глаза.

Жёлтые, со зрачками-ниточками.

Олег моргнул всего на мгновение, но старика рядом уже не было. На край скамейки вспорхнул воробей, клюнул что-то и взлетел. Сразу за ним с крыши дома за забором сорвалась целая воробьиная стая, рассыпавшись над рекой.

Парень опять облокотился на забор, закрыл глаза. Подумав, ущипнул себя за кисть — больно, всё как полагается.

Ну ни фига ж себе.

Что это было? Однозначно это не глюк. Но что тогда? Кто этот дед? Теперь Олег был уверен на все сто — кот ночью не приснился, разговор реально был. И сейчас странный диалог на схожую тему: очень уж он походил на разговор с самим собой — просто старик в нужный момент подталкивал к нужным фразам.

Правильный вопрос — не «что это было», а «кто это был». Что — как раз понятно, мне буквально за пару минут очень качественно прочистили мозги — в положительном смысле этого слова.

Он признался, что не человек — и намекнул, что я тоже не совсем человек. Ну… тут он прав. Проклятый дар, хоть бы его и не было… Кто он такой, этот дед? Домовой, леший, друид… Волхв? Настоящий, из тех, древних, изгнанных сюда ещё тёзкой-князем? Сейчас уже не узнать.

Важно другое — сила. Сила может быть с любым знаком. Физика… физика непознанного.

Противодействие и взаимодействие. Если откроется разум — будет и обратная связь.

Олег открыл глаза, встал.

Навстречу ему сияла на воде дорожка заходящего солнца, летели птицы над рекой, весело желтели под забором одуванчики.

Словно между делом он шагнул в мире Семёна, чуть не споткнулся из-за перепада уровня дороги. Набрал номер:

— Это Олег. Я предпочёл бы провести ритуал на том месте, где сейчас больница. Это… придаст сил мне.

Качок в трубке задумался, но лишь на мгновение:

— Не вопрос.

— Договорились, — и Олег, нажав кнопку отбоя, зашагал в сторону больницы.

Ну что ж… Кто не рискует — тот не проигрывает, конечно, но никогда и не выиграет.

Придя на место, он прошёлся перед серым кирпичным корпусом. Абсолютно такая же больница на другом конце города давно уже отделана панелями — она ведомственная, а эта, городская, сейчас выглядит, наверное, точно так же, как при постройке в начале 70-х… Около девяти вечера, сейчас посетителей уже нет, в больнице лишь дежурные. Надо попробовать.

Словно в омут, вошёл он в мир Юры — и даже вздрогнул, оказавшись перед мёртвым скелетом здания с чёрными провалами окон, пости полностью скрывавшимся в тени от соседней обшарпанной пятиэтажки. Впрочем, на первом этаже, как раз в районе регистратуры, виднелись сполохи света, тянуло дымком — видимо, кто-то внутри жёг костёр. А, была не была — если те, кто внутри, настроены агрессивно, они меня уже заметили…

Тем, кто внутри, оказалось всё равно — это были два неопрятно одетых мужика, разжёгшие костерок из обломков мебели. Олег остановился, зыркнул на них, собрав всю волю в кулак — и те отпрянули, всем своим видом показывая, что мешать не собираются. Если учесть, что вокруг разрушенной больницы творились какие-то тёмные делишки — парень хорошо помнил две машины, подъехавшие ко второму входу во время его прошлого визита сюда, — бродяги прекрасно понимали, что сцепляться с заходящими сюда людьми опасно…

Дорогу он помнил отлично — кажется, она врезалась в память навсегда. Второй этаж, поворот, распахнутая дверь с повисшей на одном шурупе табличкой «Реанимация», пыльный деревянный стол, пустой дверной проём, рядом с которым магнитного замка нет и в помине…

Олег почувствовал что-то странное, не сразу сообразив, что удары сердца опять вошли в незнакомый — и до боли знакомый — ритм, навалилась та самая тупая боль, что в прошлый раз, сжало грудь…

Несколько шагов вперёд и один — в мир Сони.

Он долго стоял у её кровати, стараясь не попадать в поле зрения из окошечка, смотрел на лежащую девушку, улавливал краем глаза монитор, показывающий удары двух сердец, мерно двигающиеся «меха» аппарата искуственного дыхания, и в голове была странная смесь отрешённости и решимости.

Вытащив блокнот и ручку, набросал несколько слов, вырвал листок, аккуратно положил его Соне в ладошку неперебинтованной руки. Он прикоснулся к девушке всего лишь на мгновение, но почувствовал что-то, похожее на слабый электрический разряд. Не выдержав, поцеловал её в уголок губ — с другой стороны меж губами была дыхательная трубка.

Жаль, что лишь в сказках всё происходит легко и непринуждённо.

Он ушёл за мгновение до того, как в палату вошла дежурная медсестра. Посмотрела показания приборов, проверила капельницу, но сложенный блокнотный листок в руке не заметила…

Олег проснулся в пять, когда за окном висела серая полупрозрачная муть начинающихся белых ночей. Не торопясь пошёл в ванную, хорошенько побрился. Залез в душ, дал максимальный напор холодной воды, лишь чуть-чуть разбавив её горячей, чтобы начисто смыть остатки сна. Насухо вытер волосы. Завтракать не стал — просто выпил стакан воды: дело предстоит серьёзное, бодрость нужна по максимуму. Можно было бы выпить кофе, но Олег решил, что это лишнее. Стимулятор…

Он вышел из квартиры, аккуратно закрыв дверь, спустился во двор. Время дворников ещё не наступило, они придут уже после шести, так что лёгкий ветерок кружил по асфальту скомканный кусок бумаги — видимо, кто-то сорвал объявление, которыми обожали оклеивать стену дома рекламщики. Было прохладно, хотя в этот раз обошлось без тумана.

Ходу до больницы — всего ничего, минут десять, если быстрым шагом. Город маленький — тут практически всё рядом, это вам не Питер. Людей на улицах почти нет, но окна светятся повсюду — люди как раз начинают просыпаться, детям пора в садики и школы, родителям — на работу… Стало ощутимо светлее — до белых ночей осталось всего ничего.

В мир Семёна Олег выходить не стал — дойдя до перекрёстка у больницы, сразу вышел в «старый мир». Тут было ощутимо теплее — судя по одуванчикам, этот день «застрял» в июне. Домов вокруг нет — поле и поле, собственно, в прошлый раз Олег вышел в этот мир как раз на его краю, ближе к селу. Огляделся — а вон и пятеро… «волхвов», стоят шагах в пятидесяти небольшой группой. Один заметил Олега, махнул рукой — Семён, конечно же.

— Доброе утро, — поздоровался Олег, подходя. В голове невольно всплыло циничное из фильма — «Для кого-то доброе, а для кого-то последнее, сэр». Сколько осталось Соне? Пару дней? Если только…

— Доброе, — ответил он, еле удержавшись, чтобы не сказать фразу из фильма вслух. Не стоит уподобляться Шустеру, так и сыпавшему цитатами из советских фильмов… С интересом рассматривал соратников Семёна.

Двое женщин и двое мужчин. Внешность у всех непримечательная — одна из женщин, некрасивая, с «лошадиным» лицом, одета в спортивную куртку, вторая — типичная пухленькая домохозяйка в кофте, мужчины в джинсовых куртках, типа той, что у самого Олега, один чернявый, другой шатен с непривычно выглядящими усами — сейчас в моде скорее бороды. По виду любой может оказаться кем угодно — хоть замом мэра города, хоть мелким бизнесменом, хоть компьютерщиком, как сам Олег, хоть слесарем из депо. Хотя, слесарь вряд ли — руки у обоих не рабочие. Бизнесмены или офисные работники…

Сам качок был в лёгкой ветровке и, кажется, единственный из всех выглядел спортивно. Подал руку первым:

— Привет. Знакомьтесь.

Четверо назвали имена, Олег поздоровался со всеми по очереди, но имён не запомнил — такое ощущение, что они моментально вылетели из головы. Повернулся к Семёну:

— Можно, сам найду место?

— Давай, как считаешь нужным, — кивнул тот. — Есть разница?

— Для меня — есть.

Попытавшись вспомнить, на каком именно месте должа быть больница, Олег пошёл вперёд. Вот оно, начинает накатывать знакомое ощущение: боль, чужая (хотя, если подумать, совем не чужая) боль пронизывает всё тело, сдавливает виски… Где-то тут.

Он остановился:

— Давайте здесь. Начинайте.

Пан или пропал…

Лишних слов никто не говорил. Олега повернули лицом на восток, как раз на восходящее солнце — оранжевый раскалённый шар уже поднялся над горизонтом, даже при остановившемся времени солнце в этой межреальности ходило по небу исправно. Пятеро встали вокруг парня с равными промежутками, на расстоянии метра в три от центра, в котором находился Олег — не вертя головой, парень видел «домохозяйку», усатого и Семёна.

Качок поднял руку:

— Готовы? Тогда я начинаю. Олег, стой, не поворачивайся, расслабься. когда почувствуешь, будто взлетаешь — открывайся, это несложно, на уровне инстинктов. Главное, не задержись — тогда погибнем все.

Погибнем? Вот как. Ну что ж… всё очень просто, как я погляжу.

Те трое, кого видел Олег, стояли ровно, чуть расставив ноги и разведя руки сантиметров на тридцать от тела, повернув ладони вперёд. Царила тишина, лишь где-то вдали едва слышались вскрики какой-то птицы. Минуты три-четыре ничего не происходило, ощущалась лишь та самая тупая бестелесная боль, но потом появилось ощущение, что воздух словно сгущается, уплотняется, свёртываясь в спираль. Видимость помутнела, будто накатилась какая-то мгла — но совсем не та, которую ощущал Олег, выпуская свою силу. Еще несколько то ли секунд, то ли минут — и мир провалился во тьму, парень видел лишь троих перед собой — так же чётко, как и на поле, меж их ладонями вились пучки молниеобразных нитей, то и дело простреливая разрядами к нему самому.

Не ощущалось совершенно ничего — ни запахов, ни движения воздуха, даже звуки пропали, ничто навалилось, словно глухое покрывало.

«Проход рядом, он усилит передачу» — сказал тогда Семён. Здесь Прохода рядом не было, но Олег нутром чуял, что «ритуал» идёт как задумано. А значит — он не связан с Проходами вообще. Сила, что досталась в наследство от Шустера, вообще никак не затрагивала ТОТ Проход — она была чем-то совсем иным.

И тут обрушился поток энергии — ощущение было такое, словно мозг безболезненно вскрыли, и в него протянулись невидимые, но прекрасно ощущаемые змеи-щупальца. В то же мгновение пропало ощущение веса, словно в свободном полёте…

Вот оно! Вот тот момент, которого они ждали!

«Не пропусти свою змеюку».

Открыться? Да чёрта с два. Сначала я, ребята, посмотрю, что у вас в мозгах…

Олег сосредоточился — и с ужасом понял, что связь односторонняя. Он никак, никаким манером не мог ухватиться разумом за скользкие кишки, чтобы по ним войти в ощущения Круга. «Волхвы» всё рассчитали — видимо, они изначально прикрылись неким ментальным щитом, перекрывающим внешнее вторжение.

Ну уж нет. Не для того я это затеял!

Давление усиливалось, Олег уже не чувствовал себя в вакууме — нет, наоборот, пятеро беззастенчиво ворошили страницы его разума, пытаясь найти те самые, потаённые, полученные от колдуна-фотографа. Ну уж нет, дорогуши, я ещё побарахтаюсь…

Собрав все силы, Олег постарался представить образ Сони. Не выходило — он таял, выскальзывал, превращался в тень, растекался… Вихрь засасывал, ещё немного — и останется лишь сдаться, отдать им то, что они ищут. Или использовать силу? Нет, никак — он был прав, ЭТИХ пятерых не сожрать так же легко, как жрал одиночек Вольдемар.

Спокойно.

Сила может быть с любым знаком.

Боль во всём теле усилилась, особенно болели грудь, правая рука и левая нога. Те же, что у Сони, отрешённо подумал Олег.

И в тот же миг образ девушки появился перед ним, словно паря в центре вихря.

Он не сразу ощутил чей-то страх, но, почувствовав, быстро нашёл источник — Домохозяйка. Он мог бы поклясться, что она тоже это видит…

И тут же случилось то, что можно было бы назвать «пробоем». Хлынул водопад мыслей — да, от Домохозяйки, это её «щупальце» сдалось, пропустив обратный канал. Переход меж мирами, жёлтая машина, открываемая дверь, взгляд поверх руля — это она сбила Соню. ОНА.

Семён соврал? Мог и не соврать — он вполне мог и сам не знать, кто именно из соратников сделал это, но не мог не знать, что сделали это именно они. зачем? Да не сделай они это, Олег никогда бы не согласился на этот вот ритуал! Причём скорее всего и Соня была бы против.

Хлынул ещё один поток, откуда то сзади — видимо, от перегрузки пробило ещё одно «щупальце». Мозг Олега работал как автомат, выискивая нужное — вот оно, поджог морга… все постарались.

Ещё удар, а может, и два — образы кружились вихрем, Олег уже не понимал, что от кого, увидел гримасу на лице Семёна, почувствовал того, кто поливает бензином стены заброшенной спасательной станции, мелькнуло чьё-то ощущение, настолько чёткое, словно выжженное по живому — сила, силища, способная проходить сквозь миры по желанию, неуловимость — и Власть. Власть над временем, над пространством, над людьми… над мирами.

Образ Сони так и держался в центре этой странной круговерти образов — печальный… и вдохновляющий.

А вот хрен вам, дорогие мои.

И Олег дал выход Силе.

Образ Сони исчез, тёмное вокруг ничто превратилось в мощнейший ураган, сметающий всё на своём пути. Мелькали перед глазами искажённые ужасом лица — Семён, Лошадь, Усатый… Больше всего Олегу хотелось высосать их дочиста — сейчас, именно сейчас, и он понимал, что уже сможет сделать это — защиты рухнули.

Нет. Не хочу.

Ураган замер во времени — а Олег нащупывал тот самый узелок.

Узелки сами не завязываются. Их завязывают — кажется, именно так он подумал тогда, во время вечерней встречи в кафе. И сейчас он уже ощущал этот узелок, завязанный не Шустером, ничуть не Шустером — а этой самой бандой, мироходцами, убийцами, людьми или нелюдями, которые не остановятся ни перед чем, получив доступ в иные миры. Теми, из-за кого гибли люди — просто потому, что оказывались у них на пути.

Узелок трещал, ураган рвал его, трепал изо всех сил, и Олег чувствовал, как узел поддаётся, ещё немного — и семь миров расползутся, потеряв малейшую связь между собой…

Он с удивлением понял, что не ощущает боли — разве что в руке и ноге. Сердце вернулось в обычный ритм, не тот нездоровый, что тогда, в палате реанимации — но чувствовал, что бьётся не одно сердце, а два…

Узел лопнул, рассыпавшись ослепительными искрами.

— Эй, ты откуда здесь взялся?

Олег встряхнул головой — перед глазами плыло. Темновато, какой-то коридор, выкрашенный бледной краской… даже цвет не понять. Сижу на полу? Похоже на то.

Над Олегом склонилась женщина лет сорока в светлом медицинском халате, волосы убраны под медицинскую шапочку. Покачала головой:

— Пьяный, что ли?

— Нет, плохо стало, — просипел Олег. Язык ворочался во рту с трудом.

— Без халата, без бахил, кто тебя пропустил, — вздохнула женщина. — Да ещё и в такую рань. Вон скамейка, сядь, посиди. И уходи сразу, тебе сюда нельзя…

Она помогла Олегу подняться. Парень тяжело опустился в пластиковое кресло, и женщина ушла, цокая по полу набойками на каблуках.

Где я? Явно больница, похоже, административные коридоры на первом этаже. Ну правильно — я и был возле больницы… получается, даже не «возле», а «внутри». Вон часы над дверью — 6:10, времени, считай, не прошло вообще, а ощущение было — словно я в этом вихре провёл несколько часов. А какой мир?

Парень вытащил смартфон — разряжен. Ладно, разберёмся… по всем правилам это должен быть мой мир — я знаю, я чувствую, я ощущаю. Но почему же мне кажется, словно бьётся два сердца, а не одно?

Потому что Соня рядом, устало заметил внутренний голос — на этот раз даже не ехидный, как обычно.

Я же разорвал этот узел.

Олег сосредоточился, по привычке попытавшись сделать переход — и понял, что не может. Всё тело было пронизано лишь полнейшей усталостью.

Миры разошлись. У меня получилось.

Я не знаю, что сейчас с Семёном и его бандой — но они изолированы в своём мире. пусть ими теперь занимается их полиция — скорее всего, будет за что. Потеряли ли они свои силы? Кто знает — но в другие миры они теперь не пробьются точно. А Соня… Соня жива, и будет жить, и это биение наших сердец в унисон даже сквозь миры — лишнее тому подтверждение…

Только мы никогда больше не встретимся. Если только случайно услышим полстука сердца, оказавшись в одном и том же месте в одно и то же время.

Грустно усмехнувшись, Олег встал, покачнулся. Нашёл глазами кулер с водой — ладно, надеюсь, не прибьют меня за наглое поползновение. Нацедил стакан воды, выпил залпом, словно водку. Всё ещё пошатываясь, вышел из коридора в холл, наткнулся на удивлённые глаза дежурной и пожилого охранника-ЧОПовца:

— Извините, ухожу, ухожу!

Скорее всего, ЧОПовец должен был бы что-то сделать, но он, похоже, был настолько ошарашен появлением из административного помещения неизвестного парня, что, не сказав ни слова, отпер дверь.

Светлое утро конца весны, весело зеленеющие деревья, светящиеся окна домов…

Олег сделал несколько шагов вперёд — и почувствовал, как ушло ощущение второго пульса. Я слишком далеко… но, может, услышу его ещё раз?

Домой он не пошёл. Дошёл до автобусной остановки, дождался полупустого автобуса — как-никак, почти конечная — и поехал на работу. Офис, конечно, был ещё закрыт, он сел на ту самую скамеечку рядом и задумался…

Из этого состояния его вывела Ольга, приехавшая где-то через час.

— Привет! Ты что, медитируешь?

— Ага, типа того, — Олег, потянувшись, встал. — Слушай, Ольга Константиновна, а если бы тут работал не я, а, например, Игорёк — ты бы взяла меня вместо него?

— Издеваешься? Конечно! А что это ты вдруг?

— Да так, вспомнил один… сон. Пойдём, пора уже…

Соня открыла глаза. Без очков ничего не видно, но, похоже, белый потолок, жалюзи на окнах… знакомое место. Больница? Ну да… и запах знакомый. И звук — мерное попискивание аппаратуры. Изо рта торчит трубка… искуственная вентиляция лёгких? Зачем? Рука… рука в гипсе, нога тоже. Голова перебинтована…

Закашлявшись, девушка потянулась было вытащить трубку, но сообразила, что это вряд ли получится.

Она попыталась вспомнить, что произошло. Машина! Меня сбила машина, тогда, утром, когда я, не дождавшись Олега, пошла за хлебом… И сбила специально — я старалась отойти, она повернула за мной…

Странно, такое чувство, словно я просто мирно спала, но… так не бывает! Гипс — значит, переломы, но должно быть ещё сотрясение, гематомы… Почему ничего не болит? И что за бумажка в руке?

Дверь распахнулась — в палату кто-то влетел. Соня прищурилась, пытаясь рассмотреть, но и без того почти сразу узнала свою подругу и коллегу Любочку.

— Сонька! Ты что? Где? Аппарат! Ой… — Любочка явно была ошарашена, до неё стало доходить. — Ты в сознании? Но как…

— Любаш, со мной всё хорошо, — попыталась улыбнуться Соня. Слова из-за трубки в горле больше напоминали хрип, но подруга всё поняла.

— Хорошо? — Люба ошарашенно смотрела на монитор, растерянно потянулась к трубке аппарата искуственного дыхания. — Сонь, ты четыре дня в коме пролежала! Тебе врачи, это, говорили, это, два-три дня осталось, — и Люба разревелась.

Два дня до чего? Если до выздоровления — то Любашка не ревела бы сейчас. Неужели до…

Она слышала, как Люба, видимо, собрав волю в кулак, чуть не кричит в трубку: «Да, скорее, дежурного врача! Сонька очнулась, утверждает, что всё хорошо!..»

Бумажка? Да, бумажка!

Соня поднесла бумажку поближе к глазам, развернула — та была сложена всего вчетверо.

Уронив руку на постель, девушка закрыла глаза.

Что это было? Я словно только что кружилась в центре какого-то вихря, рядом с Олегом — и словно находясь от него далеко-далеко, не видя его, я ощущала его всеми частичками души… Это и правда было? Водоворот эмоций, чистое зло вперемешку с чистыми помыслами, тёмная ночь и тёмные души, поднимающийся из-за горизонта оранжевый шар солнца, кот с жёлтыми глазами, одуванчиковое поле…

И почему такое ощущение, что в груди бьётся не одно сердце, а два? А сейчас пропало… Или ещё вернётся?