Что такое археология

Глава 4. ПАЛЕОЛИТ — ДРЕВНИЙ КАМЕННЫЙ ВЕК

Мортилье, как мы уже знаем, назвал первый, древнейший период палеолита шелльским. Однако еще до опубликования его доклада о периодизации палеолита на международном археологическом конгрессе возник спор о начале обработки камня. Были найдены осколки кремня со следами выщерблин, производящих впечатление искусственных. Эти камни были названы эолитами, что значит заря камня. Одни ученые считали эолиты орудиями древнего человека, другие считали, что кажущаяся искусственность обработки эолитов произведена природными силами — давлением, окатыванием и т. п. Эолиты стали находить во многих местах в огромных количествах, и притом даже в геологических слоях, отстоящих на 30 миллионов лет от нашего времени. Обработать такое огромное количество камней могло только многомиллионное население людей, живших в третичном периоде и бродивших по земле рядом с динотериями, мастодонтами и другими чудовищами. Ученые отвергли гипотезу об изготовлении человеком эолитов. Однако трудно было признать первыми орудиями, изготовленными человеком, шелльские рубила. Форма их слишком совершенна, чтобы быть первым человеческим орудием. Археологи предполагали, что шелльским рубилам предшествовали другие орудия. Но их не находили. Более того, шелльские и несколько более поздние, ашельские, орудия находили в разных местах земного шара, но нигде они не сопровождались костными остатками самого человека, а это давало реакционным ученым некоторое основание считать библейскую легенду о сотворении человека отражающей верный ход событий. Только в результате начатых в 1927 г. исследований китайский антрополог и археолог Пэй Вэньчжун в пещере в местности Чжоукоудянь, в 50 километрах к юго-западу от Пекина, нашел рядом и древнейшие каменные орудия, и кости древнейшего предка человека, жившего 400—500 тыс. лет назад. Этот первобытный человек назван синантропом, что значит китайский человек.

Орудия синантропа очень грубы и примитивны. Кроме черепов и орудий, в пещере был обнаружен толстый, многотысячелетний слой от костра и множество костей животных. Среди них были кости носорога, саблезубого тигра, медведя, дикой лошади, буйвола, кабана и оленя. Значит, синантроп был охотником, причем охотником на крупных животных. Кострище указывает, что синантроп умел пользоваться огнем, а может быть, и добывать его. Словом, синантроп был уже не обезьяной, а стоял на одной из ранних стадий становления человека. Синантроп окончательно вытеснил библейского Адама в область чистой фантастики.

Орудия синантропа.

Синантроп. Реконструкция М. М. Герасимова.

Однако синантроп не был самым древним ископаемым человеком. Открытия последних лет позволили удревнить историю человечества на несколько сотен тысячелетий.

В 1963 г. английский ученый Л. Лики в ущелье Олдовай в Танганьике (Восточная Африка) нашел кости ископаемого человека неизвестного до сих пор науке типа, названного им «человек искусный». Замечательно то, что вместе с костями были найдены грубо оббитые гальки — первые каменные орудия. Время, когда жил этот человек, — более одного миллиона лет назад. Там же, в Олдовае, были найдены останки шелльского человека, вероятно, сменившего «человека искусного» и представляющего следующий этап в развитии человечества. Культура оббитых галек (или, как ее иначе называют, дошелльская) известна и в других частях Африки и в Азии. В Европе пока таких находок нет.

Поиски человеческого предка увлекли многих людей различных профессий и специальностей. Оказались среди них и просто авантюристы от науки.

В 1912 г. близ Лондона, в местечке Пильтдаун, некий любитель-коллекционер Даусон нашел череп древнейшего человека. В научных кругах находка получила название «пильтдаунского человека», или «эоантропа Даусона» (эоантроп — значит заря человека), а увлекающиеся журналисты называли его «первым англичанином». Находка была необычайна. Мозговая коробка черепа ничем не отличалась от мозговой коробки современного человека, а челюсть ничем не отличалась от челюсти шимпанзе. Древность черепа подтверждалась бурой окраской от пропитавших его в течение тысячелетий солей железа, находившихся в почве. Начался международный ученый спор. Сторонники древности черепа определяли его возраст чуть ли не в миллион лет. Если миллион лет назад человек обладал мозгом современного человека, то, следовательно, он таким и появился на земле и эволюционная теория Дарвина не верна. Оказывается, библейский Адам имеет право на существование. Смущала несколько обезьянья челюсть, но ведь это не мозг, челюсть могла и претерпеть изменения.

Время шло. Пронеслась первая мировая война, потом вторая, великие события заслонили пильтдаунского человека, и он был почти забыт.

Но вот совершенно неожиданно 23 ноября 1953 г. пильтдаунский человек опять появился на научном горизонте. В этот день английская газета «Дейли уоркер» сообщила: «Загадка была решена учеными из Оксфорда и Британского музея. Пользуясь новыми техническими средствами, они нашли, что черепная коробка действительно принадлежит первобытному человеку древностью около 50 000 лет. Но нижняя челюсть — это челюсть современного шимпанзе, которая сознательно подделана, чтобы быть похожей на ископаемую».

«Первый англичанин» оказался фальшивкой.

Что касается черепа, то он принадлежал человеку верхнего палеолита и был на 950 000 лет моложе, чем предполагали.

С какого же времени начинается история человека на территории нашей родины?

Если мы откроем школьный учебник по истории СССР, то на первых же страницах найдем, приблизительно, такую фразу: «Первые следы существования человека в нашей стране относятся еще к тому времени, когда в ней господствовал теплый климат».

Это верно. Но когда это все-таки было?

Теплый климат господствовал в нашей стране, как и во всей Европе, до ледникового периода, начавшегося около 200 000 лет назад. За сколько лет до наступления ледникового периода появился человек на территории СССР, сказать трудно. Древнейшие каменные орудия, найденные в СССР, относятся к шелльской эпохе, которая начинается, по мнению некоторых ученых, за 400 000 лет до нашего времени.

Четыреста тысяч лет — вот приблизительная дата начала истории человеческого общества в нашей стране.

Сто лет назад эту дату сочли бы преувеличенной.

Древний русский летописец начинает изложение истории России с повторения библейской легенды о том, как после всемирного потопа потомки Ноя и его сыновей расселились по всей земле, разделившись на 72 языка. Потомки младшего сына Ноя Иафета, пишет летописец, поселились в Восточной Европе.

Так как всемирный потоп, по библейской легенде, относится к 3266 г. до н. э., то появление человека в Восточной Европе, по представлениям летописца, относится к еще более близкому к нам времени. Позднейшие историки отвергли библейскую традицию, но все же считалось, что человек появился в Восточной Европе довольно поздно.

Только в XIX в., в связи с развитием археологии, дата появления человека в Восточной Европе была отодвинута в глубь тысячелетий. В разных местах стали находить все более и более древние каменные орудия и стоянки первобытного человека. Сначала это были орудия и стоянки позднего каменного века — неолита, начало которого датируется VI—V тысячелетием до н. э.

Но вот в 1871 г. в Полтавской губернии, близ села Гонцы, была обнаружена стоянка эпохи палеолита. В том же году такая же стоянка была найдена в г. Иркутске. Гонцовская и Иркутская стоянки относятся к верхнему (т. е. позднему) палеолиту, начинающемуся, вероятно, около XL тысячелетия до н. э., т. е. уже в ледниковый период.

Далее открытия палеолитических стоянок и местонахождений следовали одно за другим. До 1917 г. их было зарегистрировано 12, а сейчас мы насчитываем их более 1000.

В 1924 г. в Крыму, в пещере Киик-Коба, была открыта стоянка с орудиями ашельской эпохи, датируемая около 200—150 тысяч лет до нашего времени[4]. В 1939 г. на Кавказе, в Восточной Грузии, в местности Удабно, были найдены останки человекоподобной обезьяны, жившей более миллиона лет назад и названной по месту обнаружения удабнопитеком. Эта находка дала основание предположить, что Кавказ является не только местом обитания первобытного человека, но и одним из мест его зарождения, т. е. что и здесь происходил процесс превращения обезьяны в человека. Но для доказательства этого предположения не хватало самого главного — останков первобытного человека или хотя бы его каменных орудий.

Советские археологи искали это недостающее звено и наконец нашли его.

В 1946 г. С. М. Сардарян и М. З. Паничкина на холме Сатанидар (что значит холм сатаны) в Армении, к западу от Еревана, обнаружили каменные орудия из обсидиана (камень вулканического происхождения), относящиеся к древнейшей эпохе в истории человечества, называемой шелльской (400— 200 тыс. лет назад).

Так археологи установили начальную дату истории человека на территории нашей родины.

Но археологи не только определили дату появления человека, они восстановили его облик, его быт и культуру. Многочисленные палеолитические стоянки, открытые в СССР, позволили советским археологам выяснить области распространения древнейших людей, их жилища, одежду, способы изготовления орудий и добывания пищи и даже их общественные отношения.

Область распространения палеолитических стоянок обширна. Человек древнего каменного века обитал в Армении, Восточной Грузии, по всему кавказскому побережью Черного моря, в Крыму, по всему течению Дона, Северного Донца, Южного Буга, Днестра, по нижнему и среднему течению Днепра и Волги.

В Сибири стоянки сосредоточены в верховьях Оби, Енисея, Лены и вокруг озера Байкал.

Расселение человечества в различные исторические эпохи (по В. П. Алексееву).

Долгое время не находили следов палеолита и даже неолита в Средней Азии. Это было тем более странно, что в IV тысячелетии до н. э., когда в лесной полосе Восточной Европы и в сибирской тайге существовали довольно примитивные культуры первобытных охотников, в Средней Азии была уже развита высокая земледельческая культура, связанная с древними цивилизациями Индии и Двуречья. До появления такой культуры человечество должно было пройти длительный путь развития.

Но в 1938 г. группа советских археологов во главе с А. П. Окладниковым открыла стоянку мустьерского времени в гроте Тешик-Таш, в отрогах Гисарского хребта, в Узбекской ССР.

Эта стоянка представляет большой научный интерес, поэтому мы расскажем о ней более подробно.

Грот Тешик-Таш расположен в горах, в глубоком ущелье, на высоте 400 м над уровнем реки Курган-Дарья. Это обширная пещера (20×21 м), которая была заселена первобытными людьми довольно долгое время. При раскопках было вскрыто пять культурных слоев, отделенных друг от друга стерильными прослойками. Значит, люди жили там не постоянно, а с перерывами — то приходили, то уходили. Периоды обитания и пустования пещеры исчисляются не днями и не годами, а столетиями. За несколько лет человек не может оставить столько костей и орудий, сколько их найдено в каждом культурном слое. А орудий и костей найдено очень много: изделий из камня 339, кремниевых отщепов 2520 и обломков костей, большей частью расколотых для добывания костного мозга, свыше 10 000. Все это свидетельствует о том, что обитатели грота были по преимуществу охотниками. Из общей массы костей 938 обломков удалось определить, т. е. установить, каким животным они принадлежали. Тут оказались кости медведя, лошади, оленя, леопарда, гиены, зайца, крысы и др. Но больше всего было костей сибирского горного козла — 767 обломков. Лошади принадлежат только два зуба, медведю — две кости, леопарду — одна. Ясно, что основной добычей охотников из Тешик-Таша был горный козел.

Горные козлы водятся и сейчас на Кавказе и в Средней Азии, и охота на них сопряжена с большими трудностями, даже при огнестрельном оружии. Они живут только в высокогорных районах, в малодоступных ущельях. Они легко прыгают по малейшим выступам скал и проходят по таким карнизам, по которым не может пройти ни одно другое животное.

И все-таки охотники из Тешик-Таша со своим примитивным оружием настигали и убивали их. Как же они это делали? Лука и стрел тогда еще не было. Чтобы убить такое крупное животное, как горный козел, теми рубилами и остроконечниками, какие найдены в гроте, нужно было сначала поймать его.

Очевидно, охота производилась способом облавы, и каменные орудия непосредственной роли как охотничье оружие не играли. Горного козла выслеживали, затем большая группа охотников окружала его и загоняла в такое место, откуда ему уже не было спасения. Иными словами, это была коллективная охота, коллективная организация труда.

Мустьерские каменные орудия, найденные в СССР.

Самой интересной и важной находкой в гроте Тешик-Таш был человеческий череп. Он был обнаружен в первом (верхнем) культурном слое и, следовательно, относился к периоду последнего посещения грота людьми. Череп хорошей сохранности — он был расплющен и состоял из 150 отдельных кусочков. Это не шутка. Для археологов и антропологов это действительно хорошая сохранность. Все кусочки лежали вместе и все были налицо. Их склеили, а выдающийся советский ученый, разработавший методику реконструкции лица по черепу, М. М. Герасимов восстановил внешний облик обитателя грота.

Череп принадлежал мальчику 8—9 лет. По строению черепа антропологи определили, что он относится к неандертальскому типу. Неандертальским называется такой тип ископаемого человека, который непосредственно предшествовал современному. Неандертальским он назван по названию местности Неандер в Германии, где была сделана одна из первых находок челюсти человека этого ископаемого типа.

Неандертальцу в процессе развития человека от обезьяны предшествовали синантроп и питекантроп, что значит обезьяночеловек, челюсть и бедренная кость которого впервые найдены на острове Ява. Синантроп и питекантроп — это обезьяноподобные люди, происшедшие от человекоподобных обезьян.

Так представляется развитие человека в свете учения Чарлза Дарвина.

Церковь и некоторые клерикальные ученые отвергают эволюционную теорию Дарвина. Церковь прямо и откровенно утверждает, что человек создан богом по образу и подобию своему, а реакционные ученые проповедуют то же самое в несколько завуалированном виде. Вынужденные считаться с фактами, они признали существование питекантропов, синантропов и неандертальцев, но создали свои антинаучные теории о различном происхождении современных рас: одних — «низших», происшедших непосредственно от неандертальцев, других — «высших», развивавшихся своим особым путем и не имеющих ничего общего с обезьяной. Они даже указывают очаги, где появился этот человек «высшей расы»: Одним из таких очагов является, по их мнению, Передняя и Средняя Азия, где действительно возникли первые древние цивилизации.

Вот почему череп мальчика из Тешик-Таша имеет большое научное значение. Это еще одно звено в цепи доказательств, что нет никаких «высших рас», миновавших неандертальскую фазу развития. Находка неандертальца в Средней Азии исключает ее из числа районов, где якобы появились и развивались люди «высшей расы»[5].

Было у реакционных ученых еще одно «доказательство», что человек произошел не от обезьяны. Чтобы понять, в чем дело, нам придется вспомнить вкратце историю и хронологию Земли.

Историю Земли геологи делят на четыре эры: архейскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую. Каждая эра делится в свою очередь на периоды, периоды — на эпохи и века. Нас интересует кайнозойская эра, которая делится на два неравных по времени периода: третичный, тянувшийся около 55 миллионов лет, и четвертичный, начавшийся около 1 миллиона лет назад и продолжающийся в наше время. Наши предки, человекоподобные обезьяны, жили в третичном периоде, человек же появился в четвертичном, который иначе называется антропогенным, что значит человекородный.

В четвертичном периоде было, по-видимому, четыре крупных оледенения, т. е. наступления ледников к югу. Эти оледенения названы: гинц, миндель, рисс и вюрм (по четырем деревням в Швейцарии, где геологи наблюдали чередование ледниковых отложений). Гинц — первое оледенение в четвертичном периоде, вюрм — последнее.

Шелльскую археологическую эпоху относили к межледниковому периоду, между рисским и вюрмским оледенениями, а мустьерскую эпоху — к вюрмскому оледенению. Таким образом, между человекоподобными обезьянами, жившими в конце третичного периода, и человеком получался огромный хронологический разрыв — доледниковый период четвертичного периода, три ледниковых периода и два межледниковых.

Этот искусственно созданный разрыв и служил доказательством того, что никакой связи между обезьяной и человеком нет. Его использовали, чтобы утверждать божественное сотворение человека.

Новейшие открытия отодвинули первых людей в такую глубь тысячелетий, что разрыв между ископаемым человеком и ископаемыми человекообразными обезьянами был устранен.

Мустьерских стоянок неандертальцев у нас в СССР открыто довольно много, причем некоторые их них содержат костные останки человека, и изучены они хорошо. Что же касается более ранних эпох — шелля и ашеля, — то пока они только прослеживаются и находки орудий не сопровождаются костными остатками. Все три эпохи объединяются в один период — нижний палеолит. Это самый длительный период в истории человечества. Продолжительность его определяется приблизительно в 350 000 лет.

Что же успел сделать человек за это время?

Каменные орудия конца нижнего палеолита очень грубы и примитивны. Судя по ним, человек сделал очень мало. Но это не верно. Он сделал очень много. Он стал человеком.

За этот период человек научился делать каменные орудия, пользоваться огнем, а может быть, уже и добывать его, общаться с себе подобными при помощи звуков, т. е. говорить, охотиться на крупных животных, объединяться для коллективного труда.

Но вот следов он действительно оставил мало. Каменные орудия, зола от костров, раздробленные кости животных и несколько черепов — вот все, что осталось нам от человека нижнего палеолита.

Кроме камня, человек использовал и дерево. Но дерево плохо сохраняется, и от эпохи палеолита дошло очень мало деревянных орудий. В течение долгого времени археологи вообще не находили палеолитических деревянных орудий и свои утверждения о наличии таковых основывали только на догадке. Об очень многом нам приходится только догадываться. Правда, догадки эти — научные догадки, основанные на изучении материальных остатков, но все же догадки.

Ясно, что каменные орудия служили не только для убивания животных и дробления костей, но и для изготовления деревянных палиц и копий.

Весьма возможно, что неандертальцы имели уже какой-то материал, заменявший им веревки. Об этом свидетельствуют найденные в позднемустьерских стоянках шары из песчаника. Предполагают, что эти шары употреблялись для боласов и кистеней. Болас — это длинная веревка с шарами на концах, служащая для поимки животных. Болас забрасывают так, что шары в силу своей тяжести захлестывают веревкой ноги, шею или рога животного. Кистень — подобие плетки тоже с шаром на конце. Вероятно, веревку неандертальцам заменяли полоски, вырезанные из шкур животных.

Форма некоторых каменных орудий свидетельствует о том, что они служили для обработки шкур, которые употреблялись в качестве одежды.

Какие же были каменные орудия в нижнем палеолите?

Основным материалом служил кремень. Кремень обладает четырьмя свойствами, которых не имеет в совокупности никакой другой камень? 1) твердость, 2) способность давать режущие края, 3) способность раскалываться на тонкие пластинки, 4) широкая распространенность.

Первые человеческие орудия, например орудия синантропа, не имели еще строго выработанной формы, но уже в шелльскую эпоху появляется так называемое ручное рубило. Это массивное орудие миндалевидной формы, длиной около 20 см. Изготовлялось оно способом двусторонней оббивки. Брали кремень и ударами об него другим кремнем откалывали с обеих сторон пластины. Отколотые пластины также служили режущим орудием.

Какое определенное назначение имели ручные рубила, сказать трудно. Многие считают, что ими выкапывали корни и клубни растений, но это маловероятно. Выкапывать клубни проще и легче палкой. Скорее всего это охотничье и кухонное орудие, т. е. им добивали затравленных животных и дробили их кости.

В следующую эпоху — ашельскую — ручное рубило и пластины оставались единственными каменными орудиями, только рубила стали делать менее массивными и более плоскими.

Новые формы орудий и новая техника их изготовления появились в мустьерскую эпоху, которая связана с крупными изменениями в жизни человека. Начало ее совпадает с началом максимального, или рисского, оледенения. Климат стал более холодным, теплолюбивые животные вымирали или отступали на юг. Борьба за существование осложнилась. Появилась необходимость в жилище, одежде и более совершенном оружии для охоты. Новая техника изготовления кремневых орудий называется сколотой (в отличие от оббивной). Теперь кремень не оббивали, а откалывали от него тонкие пластинки, которые поступали в дальнейшую обработку. Пластинкам придавали нужную форму мелкими ударами. Получались тонкие режущие орудия наподобие ножей — остроконечники, скребла, скобели, рубильца.

В конце нижнего палеолита появляются орудия, сделанные из кости, но их еще очень мало. Свое развитие они получают в следующем периоде — верхнем палеолите.

Верхний палеолит начинается около 40 000 лет назад, а его продолжительность определяется в 28—30 тысяч лет. Он в свою очередь делится на три последовательные эпохи — ориньяк, солютре и мадлен. Они называются так по местам первых или наиболее типичных находок[6], как это принято в археологии.

Переход к верхнему палеолиту выразился в новых, еще более значительных изменениях в жизни людей, чем переход от ашеля к мустье. Появилась новая техника, новая форма хозяйства, изменились общественные отношения, изменились и сами люди. Неандерталец превратился в современного человека.

Верхний палеолит хорошо изучен в СССР. Особенно интересны исследования верхнепалеолитических жилищ. Существует мнение, что первобытные люди каменного века были пещерными жителями. Это не совсем верно. Конечно, жили они и в пещерах, но ведь в пещерах можно жить там, где они есть. Следы же палеолитических людей найдены в таких местах, где никаких пещер нет и никогда не было. Даже в горных районах, где много пещер и гротов, обнаруживаются стоянки на открытых местах. И это вполне понятно. Даже в самые отдаленные времена людей было больше, чем пещер, и на всех пещер не хватало. Ясно, что люди жили и на открытых местах, но не ясно, как они спасались от холода, дождя, ветра и снега. У открытого костра можно прожить лето, но зимой в ледниковый период такой жизни не вынесет никакой человек, как бы ни был он закален.

Открытых палеолитических стоянок и у нас и в Западной Европе найдено большое количество, значительно больше, чем пещерных, но очень долгое время вопрос о жилищах на них оставался загадкой.

Загадку разрешили советские археологи.

Дело в том, что стоянки раскапывали способом узких траншей, при котором обнаруживается и может быть изучен только вертикальный разрез.

В 1927 г. советский археолог С. Н. Замятнин вскрыл большую площадь палеолитической стоянки у села Гагарино на Верхнем Дону и обнаружил остатки жилища. Это оказалась землянка овальной формы (5,5×4,5 м). Основание ее было обложено плитами известняка. Кровля ее не сохранилась, но по некоторым данным можно заключить, что она была конической и состояла из жердей, прикрытых ветвями или шкурами животных. Советские археологи обнаружили подобные землянки на многих стоянках. На некоторых из них землянки были рассчитаны на несколько десятков человек. Эти коллективные землянки состояли из нескольких секций с очагами. Такие секции сооружались постепенно, по мере роста общины.

На правом берегу Десны, в селе Тимоновка, у Брянска, было раскопано целое верхнепалеолитическое поселение, состоящее из нескольких землянок. Предполагают, что некоторые землянки служили мастерскими для изготовления каменных орудий, некоторые — для хранения запасов пищи.

В качестве строительного материала часто использовались кости скелета и черепа крупных животных — мамонтов и носорогов.

С тех пор как были открыты первые палеолитические жилища, в нашей стране и некоторых странах Западной Европы археологи раскопали уже несколько десятков таких первобытных домов. Оказалось, что они очень разнообразны по конструкции и по использованию строительных материалов. Это и простые ветровые заслоны, и легкой конструкции дома, каркас которых сделан из костей животных, а стены и крыша из шкур, и круглые и прямоугольные полуземлянки и землянки, в строительстве которых использованы уже каменные плиты. Палеолитический человек умел строить прочные и теплые жилища и в различных географических условиях использовал для этого разные материалы и разные строительные приемы.

В верхнем палеолите сколотая техника остается решающим способом изготовления каменных орудий, но появляется и новая — отжимная. Кремень, подготовленный при помощи скола, дальше обрабатывается костяной палочкой — отжимником, которым отжимают мельчайшие кусочки кремня. Это очень кропотливый и трудоемкий процесс, но позволяющий изготовлять тонкие и изящные орудия. Особенно красивы солютрейские лавролистные копья.

Форма и назначение орудий верхнего палеолита многочисленны и разнообразны.

Широкое распространение, особенно в мадленскую эпоху, получают орудия из кости. Это гарпуны, остроги, иглы, шилья.

Что же представлял собой человек верхнего палеолита и чем отличался он от человека мустьерского времени? Каков был его облик, чем он занимался, как жил, каковы были его общественные отношения?

Человек верхнего палеолита — это уже не неандерталец, это тип современного человека, или, как говорят ученые, Homo sapiens (мыслящий человек). Его лицо уже не имеет того звероподобного облика, каким отличались лица неандертальцев: у него вполне сформировалась прямая походка, у него современная человеческая рука, обладающая способностью точных движений.

Формой общественных отношений у неандертальцев было стадо. Первобытным человеческим стадом мы называем группу людей, объединенных общим процессом добывания пищи. Никаких родственных различий в стаде не существовало, т. е. никто не мог сказать, чей он сын, кто доводится ему братом, кто дядей, кто племянником. Хотя в стаде все были родственниками, но родства они не знали.

Род, или родовая община, — это тоже группа людей, объединенная общим процессом добывания пищи, но в которой различаются уже степени родства. На первых этапах развития родового строя родство считалось только по женской линии. Человек знал свою мать, свою бабку, свою прабабку, но не знал, кто его отец, дед и прадед. Такой род мы называем материнским.

Конечно, никаких прямых указаний на существование родового строя и материнского рода археологические источники нам не дают. Только сопоставляя их с данными письменных источников и этнографии, мы можем делать более или менее точные и научные предположения.

Одним из археологических доказательств существования материнского рода в верхнем палеолите считают находки женских статуэток. Полагают, что эти статуэтки изображают женщин-прародительниц.

Верхнепалеолитические поселения с коллективными жилищами, с кладовыми для хранения запасов пищи, с материалами для изготовления орудий — все это также свидетельствует о наличии родового строя. Стадная организация общества была слишком непрочной для производства таких работ.

Реконструкция палеолитического жилища, найденного на стоянке Пушкари близ г. Новгород-Северского. Рисунок В, Д. Запорожской.

Два оленя. Живопись в пещере Фон де Гом. Верхний палеолит. Мадленская эпоха. Франция.

Основным занятием людей верхнего палеолита оставалась охота, но появляется уже рыболовство.

На стоянках ориньякского времени найдены кости крупных речных рыб. Но ни сетей, ни крючков, ни лодок еще не было. Рыбу били с берега костяными острогами и гарпунами. В мадленскую эпоху рыболовство принимает широкие размеры.

В ориньякскую и солютрейскую эпохи охотились преимущественно на мамонта. Каменные орудия стали уже настолько совершенны, что могли пробивать толстую кожу мамонта, но метод охоты оставался тот же, что и ранее, т. е. облава.

Эти две эпохи характеризуются прочной оседлостью, большими поселениями и зимними жилищами.

К началу мадленской эпохи в последний раз увеличивается ледник — наступает вюрмское оледенение.

Вюрмское оледенение меньше по площади, чем рисское, но климат во время него был наиболее суровым. Мамонты начинают постепенно исчезать. Основным объектом охоты становится северный олень. Северный олень — животное кочующее, поэтому и охотники за ним должны постоянно передвигаться. Мадленский охотник сам становится кочевником. Археологически это подтверждается тем, что на мадленских стоянках культурный слой, как правило, значительно тоньше, чем на ориньякско-солютрейских.

Расцвет охоты и охотничьего оружия приходится на мадленскую эпоху. В мадлене для изготовления охотничьего оружия начинают широко применять кость и рог. Охотничий инвентарь мадленской и следующей за ней мезолитической эпох лучше всего изучен на материале Западной Европы. Самым типичным орудием мадленской эпохи является наконечник гарпуна из рога северного оленя с зазубринами с одной или с двух сторон.

Северный олень был основным средством существования мадленского человека. Он снабжал мясом, жиром для освещения, шкурами для одежды, сухожилиями для ремней и ниток, рогами и костью для изготовления орудий. Мадленский охотник, следуя за стадами оленей, постепенно осваивал северные районы Европы.

Олени — робкие и пугливые животные, не подпускающие к себе близко человека, и для успешной охоты на них нужно обладать оружием дальнего действия. Поэтому предполагают, что такое оружие появляется уже в мадленскую эпоху. Первым оружием дальнего действия считают копье, бросаемое при помощи копьеметалки. Этнографические аналогии и некоторые археологические находки подтверждают это предположение. Многие исследователи считают, что в конце мадленской эпохи появляются уже лук и стрелы.

К этому же времени относится расцвет палеолитического искусства, одним из лучших образцов которого является вышеописанная живопись в пещере Альтамира. Кроме пещерной живописи, до нас дошли вырезанные из кости женские статуэтки, скульптурные изображения животных, резьба (гравировка) по кости и по камню. Происхождение палеолитического изобразительного искусства представляет сложную научную проблему. Зачем человек изображал животных (реже людей) в глубине темных пещер, где эти красочные рисунки были видны лишь при свете костра или факела? Зачем делал скульптурные изображения? Была ли у него какая-либо практическая цель или это вызвано чисто эстетическими потребностями? Почему в разные исторические эпохи реализм изображений сменяется схематизмом, и наоборот? Возникло множество теорий, объясняющих происхождение и развитие первобытного искусства. Несомненно, что его происхождение связано с трудовой деятельностью человека, но было бы неверно прямо и непосредственно выводить явления искусства из трудовых процессов. Первобытный человек верил в то, что с помощью определенных приемов (действий и слов) можно воздействовать на явления природы или других людей или животных — вызвать дождь или обеспечить успех на охоте и т. п. Такая вера называется магией (колдовством). Некоторые ученые предполагают, что по крайней мере часть палеолитических изображений животных связана с охотничьей магией. «Убивая» и «раня» изображение животного, охотник якобы старался обеспечить себе успех на подлинной охоте. Поэтому часто на позднепалеолитических рисунках и скульптурах животных имеются знаки ран.

В 1923 г. известный спелеолог (исследователь пещер) Норберт Кастэрэ нырнул в подземную реку и вынырнул в огромном зале пещеры Монтеспан, на стенах которой он нашел изображение зубров, оленей и мамонтов. Посреди пещеры стояла слепленная из необожженной глины статуя, изображавшая медведя. На нее, очевидно, была водружена настоящая медвежья голова (рядом валялся медвежий череп). Вероятно, статуя медведя предназначалась для магических действий в нее метали копья, чтобы обеспечить успех во время охоты.

Изредка в позднепалеолитическом искусстве встречаются изображения людей. На стенах пещеры Трех Братьев во Французских Пиренеях среди других фигур изображены три колдуна. Одно из изображений представляет мужчину, тело которого покрыто шкурой оленя (с рогами и хвостом), очевидно совершающего ритуальный танец. Но, возможно, что это изображения не колдунов, а каких-то божеств, совмещающих человеческие и животные черты. Ведь в первобытном обществе зародилась вера в сверхъестественные существа, злые и добрые души, и вера в существование тесной связи между какой-либо группой людей и определенным видом животных или растений. Однако изображения людей и даже многофигурные композиции характерны для среднего каменного века (мезолита). Основной же темой палеолитического пещерного искусства был разнообразнейший животный мир, среди которого жили тогдашние люди. В мадленское время это прежде всего олень, который был главным объектом не только охоты, но и изображения. Рядом с ним мы видим целые стада бизонов, диких быков и лошадей. Сначала еще встречаются мамонты и носороги, но постепенно они становятся очень редкими, зато из восточных степей приходит антилопа сайга, и все это отражается на стенах пещер, на которых иногда в течение многих сотен лет сменявшиеся поколения людей наслаивали одни рисунки на другие. Такой долго служившей человеку пещерой с великолепной по сохранности и качеству изображений живописью является пещера Ласко во Франции. Ее случайно открыли в 1940 г. мальчики, отправившиеся сюда в поисках сбежавшей собаки. Живопись Ласко неодновременна, но большая и лучшая ее часть относится к XVIII тысячелетию до н. э. и значительно древнее, чем живопись Альтамиры.

Долгое время палеолитическая живопись считалась характерной лишь для Юго-Западной Европы, так как не была встречена нигде, кроме Франции и Испании.

Но сравнительно недавно, несколько лет назад, такая живопись была открыта в Каповой пещере на Урале. Здесь охрой нарисованы мамонты и лошадь. Это одно из самых замечательных открытий, относящихся к эпохе палеолита в нашей стране.

Верхпепалеолитическая женская статуэтка. Стоянка Буреть. Сибирь.

Лошадь. Верхнепалеолитическая статуэтка. Франция.

Глава 5. МЕЗОЛИТ — СРЕДНИЙ КАМЕННЫЙ ВЕК

За время своего существования человек сделал много великих изобретений и открытий, которые вносили большие изменения, а иногда и совершали переворот в его жизни. Это — добывание огня, выработка членораздельной речи, изобретение колеса, пороха, паровой машины, двигателя внутреннего сгорания, динамо-машины и, наконец, использование атомной энергии. К таким великим изобретениям и открытиям мы с полным правом можем отнести изобретение лука и стрел.

Лук и стрелы — это оружие дальнего действия. Оно дало возможность охотнику добывать дичь, которая раньше была ему недоступна, и вообще значительно облегчило охоту. Проворные мелкие животные, птицы, горные козлы, за которыми с таким трудом охотились неандертальцы, стали обычной добычей охотника, вооруженного луком и стрелами.

Археологическая эпоха, совпадающая по времени с изобретением лука и стрел, называется мезолит (буквально — средний камень). Она начинается с конца ледникового периода и охватывает XII—VI тысячелетия до н. э.

Археологические памятники послеледникового периода датируются довольно точно. Здесь на помощь археологии пришли две другие науки — палеоботаника и палеоклиматология.

Палеоботаника — наука об ископаемых растениях — изучает пыльцу древних растений, очень хорошо сохраняющуюся в торфе. Микроскопическим анализом пыльцы определяются виды растений и их относительное количество в каждом слое, т. е. определяется состав флоры (растительного мира) для той эпохи, которая составила этот слой. Состав флоры, т. е. относительное количество разных видов растений, изменяется в зависимости от изменений климата. При сухом климате преобладают одни растения, при влажном — другие и т. д. Таким образом, анализируя пыльцу растений, палеоботаники определяют, к какому климату относится тот или иной слой торфа или почвы. Кроме того, колебания климата прослеживаются по границам торфяников, озер и речных долин, изменяющихся в зависимости от количества влаги. Продолжительность периодов определяется по ленточным глинам. Послеледниковые озерные глины имеют в разрезе полосатую или ленточную структуру. Светлые слои перемежаются темными. Светлые слои отлагались на дне водоемов летом, а темные — зимой. Таким образом, количество светлых или темных слоев соответствует количеству годов.

По пыльце древних растений, по ленточным глинам, по границам водоемов и по другим признакам палеоклиматология (наука о древних климатах) установила шесть послеледниковых климатических периодов для лесной полосы СССР, Скандинавии и Англии: арктический, субарктический, бореальный, атлантический, суббореальный, субатлантический. Периоды эти датируются довольно точно:

Благодаря этой климатической периодизации точно определяются даты слоев почвы и торфяников, а с ними и археологические находки.

До конца XIX в. археологическая эпоха, называемая мезолитом, не была известна. Между культурами палеолита и неолита существовал значительный разрыв, для заполнения которого у археологов не было материала. Многие археологи объясняли это явление временным запустением Европы, хотя никаких оснований для этого не было.

Наконец загадка была разрешена. В пещере Мас д’Азиль, в юго-западной Франции, была обнаружена стоянка с орудиями более поздней эпохи, чем мадленская, но еще до неолитической. По этой стоянке ранний период мезолитической эпохи назван азильским или просто — азиль. Следующий, более поздний период той же эпохи назван тарденуаз, по стоянке близ Фер-ан-Тарденуа на севере Франции.

Для мезолита СССР эта периодизация (азиль и тарденуаз) имеет значение только для Причерноморья. Мезолитические стоянки лесной полосы Европейской части СССР несколько своеобразны и требуют особой периодизации.

В СССР открыто много мезолитических стоянок: в Крыму, в Абхазии, на Северном Донце, по всему течению Днепра, в бассейнах Западного Буга и Немана, на южном берегу Финского залива, в верховьях Оки, Волги и Камы.

Мезолитические орудия имеют еще мадленский вид, но появляются совершенно новые формы — микролиты.

Микролитические наконечники стрел и вкладыши.

Микролиты — значит маленькие камни («микрос» — малый). Они находятся уже в стоянках азильского времени, но широко распространяются в тарденуазе. Это маленькие кремневые орудия, 1—2 см длиной, имеющие форму треугольников, ромбов, трапеций, сегментов.

Обилие микролитов вызвало споры среди археологов об их назначении. Некоторые археологи предполагали, что микролиты — это орудия для татуировки, так как такие же орудия применяются и поныне для этой цели некоторыми племенами. Такое предположение возникло, когда микролитов было найдено еще очень мало, но когда их число достигло огромных размеров, предположение было отвергнуто. Теперь считается общепризнанным, что микролиты — это наконечники стрел и вкладыши. Вкладышами называются маленькие кремешки, которые укреплялись в продольных прорезях костяной или деревянной оправы. Так получалось деревянное или костяное оружие с кремневым режущим краем из микролитов.

Интересна мезолитическая стоянка Кунда на южном побережье Финского залива, в северо-восточной Эстонии. Это поселение — на острове посреди озера. Жители его занимались рыболовством и охотой на водоплавающую птицу. Найдено много костяных гарпунов и стрел. Само место стоянки (на острове) и уровень развития рыболовства позволяют предположить, что было уже какое-то примитивное судоходство. Никаких остатков челнов или лодок в мезолитических стоянках не найдено, и возможно, что челнов и лодок таких, какие мы находим на стоянках следующей эпохи — неолита, тогда и не было. По-видимому, были плоты или просто бревна, связанные вместе, но почти несомненно, что в мезолитическую эпоху человек научился на чем-то плавать. Эта эпоха знаменует начало судостроения.

К этой же эпохе относятся еще два нововведения, определившие всю дальнейшую судьбу человечества: скотоводство и земледелие.

Скотоводство и земледелие не получили еще в мезолите широкого распространения и имели, особенно земледелие, местный, случайный характер.

Дело в том, что на той низкой ступени развития человеческого общества скотоводство и земледелие могли возникнуть только в тех местах, где в изобилии были дикие животные, пригодные для приручения, и дикорастущие злаки, пригодные для пищи и культивирования.

Изобретение лука и стрел настолько повысило производительность охоты, что при благоприятных обстоятельствах возможно было получение избыточного продукта. Вероятно, что в таких случаях охотники не добивали раненых животных, подбирали детенышей и кормили их некоторое время, чтобы иметь запасы готовой пищи.

Первым животным, прирученным человеком, была собака, которая в эпоху мезолита имела наиболее широкое распространение. Кости древнейшей домашней собаки найдены на многих мезолитических стоянках Европы и Азии. Одной из первых таких находок является находка на мезолитической стоянке Маглемозе в Дании. Люди стоянки Маглемозе были рыболовами и жили на озере (ныне торфяник), но не в свайных постройках, которых тогда еще не было, а на плавающих плотах. Преобладающим каменным орудием в Маглемозе были микролиты, наконечники стрел.

Трудно сказать, употреблялась ли уже первая домашняя собака в качестве охотничьего животного или служила только пищей. Археологические данные свидетельствуют лишь о том, что в мезолите собака использовалась человеком в первую очередь как источник питания. На многих собачьих костях обнаружены надрезы, некоторые кости раздроблены для того, чтобы добыть костный мозг. Скорее всего, что для охоты собака была приспособлена позднее, в неолите.

Также трудно сказать, были ли в мезолите приручены какие-нибудь другие животные, кроме собаки. Трудно потому, что костяк дикого животного в процессе приручения изменяется не сразу, а постепенно, в течение столетий, а поэтому кости первых домашних животных мало или совсем не отличаются от костей животных в диком состоянии.

Значительно меньше была область распространения первых земледельческих культур. Дикорастущие хлебные злаки более прихотливы, чем собака. Они нуждаются в теплом и влажном климате. Бореальный же климат, господствовавший в эпоху мезолита в Европе и в значительной части Азии, был сухой и холодный. Поэтому первые очаги земледелия могли возникнуть только в районах с благоприятными для произрастания хлебных злаков условиями. Такими районами были Палестина, Ирак и южные области Средней Азии. По-видимому, первым дикорастущим хлебным злаком, который люди научились культивировать, был ячмень. Сами злаки, возделывавшиеся в эпоху мезолита, до нас не дошли.

Древнейшая стоянка со следами земледелия обнаружена в Палестине, в пещере Эль-Вад. Эта первая известная земледельческая культура названа натуфийской, по имени пересыхающего горного потока Вади-эн-Натуф в 30 км к северо-западу от Иерусалима.

Носители натуфийской культуры, или натуфийцы, как их обычно называют, несомненно жили в эпоху мезолита. Об этом свидетельствуют несколько тысяч микролитических орудий, найденных в культурном слое Эль-Вада и на других стоянках. Об этом свидетельствует и искусство натуфийцев, восходящее по своим формам к искусству верхнего палеолита.

Основным занятием натуфийцев, как и других мезолитических племен, были охота, рыболовство и собирательство. Вместе с тем у натуфийцев появляются совершенно новые, необычные для мезолита микролиты. Это маленькие, прямоугольные пластинки, которые вставлены в костяную рукоятку. Но замечательны эти микролиты не столько своей формой, сколько следами своеобразной полировки, отличающейся характерным, так называемым жирным, блеском. Многочисленные эксперименты показали, что такая полировка могла произойти только от длительной резки соломы этим инструментом. Более чем вероятно, что это были первые в истории человечества земледельческие орудия — серпы. Кроме серпов, на стоянках натуфийцев были найдены своеобразные орудия из кости, напоминающие мотыжки, а также каменные (базальтовые) ступки и песты, которые могли служить для дробления зерна. Так, не имея прямых доказательств, т. е. остатков злаков, на основании доказательств косвенных, т. е. орудий, могущих быть орудиями земледельческими, археологи почти с полной уверенностью могут утверждать, что у натуфийцев были зачатки земледелия. Сказать больше — значит углубиться в область научной фантастики. Пока неизвестно, культивировали натуфийцы хлебные злаки или только собирали дикорастущие. Наличие костяных мотыжек еще не доказывает, что ими разрыхляли почву для посева. Первоначально ее могли разрыхлять вокруг диких растений с целью лучшего проникновения влаги. На связь влажности с ростом растений первобытные люди могли обратить внимание еще в эпоху чистого собирательства, задолго до земледелия.

Как охота породила скотоводство, так собирательство породило земледелие. Трудно точно определить грань между собирательством и земледелием. Натуфийцы в своем развитии стояли где-то на этой грани.

Дальнейшее развитие скотоводства и земледелия мы проследим в следующих главах.

Эпоха мезолита по сравнению с другими эпохами изучена археологами пока очень мало. Это объясняется тем, что люди тогда были в основном бродячими охотниками, часто менявшими места стоянок, и поэтому культурный слой на них тонок и содержит мало остатков. Эпоха эта является переходной от палеолита к неолиту, но по способу изготовления орудий, по формам хозяйства и по общественным отношениям она ближе к палеолиту. Археологи и называют ее иногда не мезолит, а эпипалеолит (греческое слово эпи в сложных словах означает «на», «сверх», «после»).

Глава 6. НЕОЛИТ — НОВЫЙ КАМЕННЫЙ ВЕК

Неолит есть высшая и последняя стадия многотысячелетнего каменного века.

Термин «неолит» (как и палеолит) введен в 1865 г. последователем и популяризатором Дарвина англичанином Леббоком.

Неолит Леббок определял как эпоху полированного камня в отличие от палеолита — эпохи оббитого камня. Долгое время такое определение неолита считалось научным и общепризнанным, но позднейшие открытия и исследования показали, что оно не годится.

Действительно, в эпоху неолита люди научились полировать каменные орудия, но эта новая техника обработки камня применялась в редких случаях, и большинство каменных орудий изготовлялось старым способом скалывания и ретуши. Дело в том, что полировка камня, значительно усложнив процесс изготовления орудий, нисколько не улучшила их производительных качеств. Срубить дерево полированным топором так же трудно, как и ретушированным, а изготовить его во много раз труднее и дольше. Поэтому полировке подвергались главным образом парадные боевые топоры, и полировка не является определяющим признаком неолита. Понятие неолита широко выходит за рамки термина.

Человек нового каменного века значительно отличается от своего предка — палеолитического человека. Отличается он не физически. Физически это тот же Homo sapiens (мыслящий человек), который сменил неандертальца еще в начале верхнего палеолита. Отличается он новой культурой, новыми изобретениями и открытиями, новыми, более высокими производительными силами и производственными отношениями.

Палеолитический человек, первобытный собиратель и охотник, был еще во многих отношениях полным рабом природы. Он получал от природы почти только то, что она давала ему в готовом виде. Неолитический человек, превращаясь из собирателя и охотника в скотовода и земледельца, вступает в борьбу с природой, чтобы в последующих эпохах подчинить ее себе и превратиться из раба природы в ее господина.

Изменение и подчинение природы человек начал с создания новых, не свойственных самой природе пород скота, новых, не свойственных самой природе видов злаков, т. е. со скотоводства и земледелия. Неолитический человек создает новые, не свойственные самой природе материалы — керамику и текстиль.

Некоторые археологи еще и по сей день считают, что земледелие и скотоводство не являются определяющим признаком неолита, ссылаясь на то, что земледелие и скотоводство могут развиваться и возникать на разных ступенях археологической периодизации, например в эпоху бронзы.

Правда, нам известны неолитические племена, например племена Крайнего Севера, которые не знали земледелия, но они не знают его и сейчас, хотя пользуются уже огнестрельным оружием, самолетами и электричеством. Не было таких неолитических племен, которые не имели на той или иной стадии развития хотя бы самого примитивного скотоводства, даже на Крайнем Севере, а неолитические племена, не знавшие земледелия, были в таком незначительном количестве, что не оказывали никакого влияния на общие судьбы человечества. Подавляющее большинство неолитических племен обоих континентов знало и скотоводство и земледелие.

Все достижения нового каменного века мы можем разделить на две группы:

1) те, которые зародились и в зачаточном состоянии существовали в предшествующую эпоху, получив в неолите дальнейшее развитие и территориальное расширение;

2) те, которые не были известны предшествующей эпохе, и зародились и развивались в эпоху неолита.

К первой группе относятся земледелие и скотоводство, которые, как сказано в предыдущем параграфе, в некоторых местах зародились в эпоху мезолита. Ко второй группе относятся: изобретение керамики, появление текстильного производства и полировка, пиление и сверление камня.

Наиболее важным и решающим нововведением эпохи неолита было изобретение керамики. Некоторые археологи не без основания называют неолит керамическим веком.

Определить хронологические рамки неолита, т. е. указать время его начала и конца, крайне затруднительно. Дело в том, что эпоха неолита в различных местах земного шара началась и кончилась разновременно.

В то время когда в Месопотамии и Египте был уже развитой бронзовый век и складывались рабовладельческие государства, в Северной Европе люди пребывали лишь на неолитической ступени развития, а на Крайнем Севере и северо-востоке Азии они не вышли еще из эпохи палеолита.

Общие же хронологические рамки неолита для основных стран Европы, Азии и Африки можно приблизительно определить от конца VI тысячелетия до середины II тысячелетия до н. э.

Эпоха неолита делится на два периода: ранний неолит и поздний неолит.

Одним из древнейших поселений раннего неолита в Западной Европе является стоянка Кампиньи. Кампиньи — это холм близ селения Бленьи-сюр-Брель на севере Франции, в департаменте Нижней Сены. С давних пор археологам было известно, что на холме Кампиньи часто находят каменные орудия, но планомерные раскопки начались только в 1897 г. Французские археологи П. Сальмон и Г. д’О-дю-Мениль обнаружили там огромную яму, по-видимому от землянки, с остатками очагов, более тысячи кремневых обломков и орудий, угли, золу и кости животных — оленя, лошади и быка. Но самой интересной находкой была находка обломков керамической посуды, причем на одном из них был отпечаток ячменного зерна. Отпечаток этого знаменитого, всемирно известного зерна почти неопровержимо свидетельствует о наличии земледелия.

Ботанической родиной ячменя является Передняя Азия и Северо-Восточная Африка. Едва ли ячмень, так же как и другие злаки, мог из Палестины переселиться на север Франции естественным путем, в диком состоянии. Более вероятно, что он был занесен туда как уже культивируемое растение специально для посевов.

Дальнейшие раскопки стоянок эпохи раннего неолита подтвердили предположение о наличии в это время земледелия. На некоторых стоянках были найдены обломки зернотерок.

Зернотерками называют камни, обычно песчаник, служившие для примитивного размола, вернее перетирания, зерен. Зернотерка состояла из двух камней — большого и малого. На большой камень насыпали зерно и затем растирали его передвижением малого камня по большому. От длительного употребления камня зернотерки отшлифовывались. Вероятно, в этом процессе и нужно искать начало полировки каменных орудий. А если это так, то, следовательно, земледелие породило неолит в узкоархеологическом смысле как эпоху полированного камня.

Кости животных, найденные на стоянках раннего неолита, свидетельствуют о наличии также и примитивного скотоводства. Правда, кости эти ничем еще не отличаются от костей диких животных, а археологи должны поэтому искать косвенных доказательств.

Как уже говорилось в первой части, все находимые при раскопках кости тщательно сортируются, подсчитываются, и определяется принадлежность их по видам и породам животных, по возрасту и полу. Громадное количество исследованного костного материала (во всем мире, всех эпох) позволило установить следующую закономерность.

Скелеты домашних животных на стоянках представлены целиком, а среди костей диких животных в большинстве случаев отсутствуют позвонки и грудные кости. Причина этого явления заключается в том, что первобытные охотники, убив животное, тут же, на месте охоты, утоляли голод, причем съедали внутренности и прилежащие к ним части туши, в которых костей больше, чем мяса, чтобы не тащить на стоянку лишние кости.

Кроме того, среди костей диких животных встречаются старые особи, а среди домашних — только молодые.

Эти косвенные признаки также в какой-то мере подтверждают предположение о наличии у ранненеолитических племен скотоводства, хотя и не дают стопроцентной уверенности ввиду недостаточного количества костного материала. Да это и понятно. Люди эпохи раннего неолита в основном оставались еще охотниками и рыболовами, а скотоводство и земледелие носило подсобный и весьма примитивный характер. На многих неолитических стоянках вообще не обнаружено следов скотоводства и земледелия.

Важнейшим достижением эпохи неолита было, как сказано выше, изобретение гончарной посуды — керамики («керамос» по-гречески — глина). Как была изобретена или открыта керамика, мы не знаем. На этот счет существуют только предположения. Наиболее вероятное из них заключается в следующем. Древнейшая посуда (тара) для хранения запасов пищи выдалбливалась из дерева или плелась из прутьев. Плетенки эти для плотности и водонепроницаемости обмазывались сырой глиной. Случайно или преднамеренно такая плетенка могла попасть в огонь. Деревянные части ее сгорели, а глина затвердела. Впрочем, возможны и другие варианты.

Вероятнее всего, что керамика была изобретена женщиной. Она заведовала домашним хозяйством, хранила, а возможно и распределяла, запасы пищи, вообще, видимо, была домовладыкой.

Наиболее распространенным в первобытном обществе было изготовление сосудов способом налепа (так называемая ленточная, или жгутовая, техника). Из глины изготовлялись жгуты примерно толщиной в 3—4 см и длиной до 40—50 см, которые накладывались на форму по спирали и при наложении сдавливались, так что превращались в ленту; в результате получался грубый глиняный сосуд.

С изобретением гончарной посуды люди научились сознательно и целесообразно вызывать химическую реакцию, при которой происходит расщепление молекул водного алюмосиликата с вытеснением воды по равенству:

Конечно, первобытные химики не знали этого равенства и не понимали скрытой сущности открытого ими химического процесса. Они достигли этого чисто опытным путем. Так создавалась всякая наука, в том числе и археология.

Из формулы видно, что глина, из которой делалась гончарная посуда, состояла из окиси алюминия (Al2O3), двуокиси кремния (SiO2), т. е. песка, и воды (H2O). Это естественный, природный материал. Материал же гончарной посуды — это новый, не свойственный самой природе материал — безводный силикат.

Гончарная посуда эпохи раннего неолита еще очень груба и плохого обжига. На некоторых черепках встречается орнамент в виде косых клеток. Очень возможно, что он воспроизводит отпечатки прутьев тех обмазанных глиной плетенок, которые натолкнули человека на изобретение керамики.

Глиняный сосуд эпохи неолита. Скандинавия.

Глиняный сосуд эпохи неолита из Европейской части СССР (так называемая ямочная керамика). Горьковская область. Балахна.

Новые каменные орудия, появляющиеся в раннем неолите и получившие дальнейшее развитие в позднем, — это макролиты («макрос» по-гречески — длинный). Это большие массивные орудия — топор, резак, кирка. Появляются они, по-видимому, в связи с более прочным оседанием на землю по сравнению с бродячими охотниками мадленской и мезолитической эпох. Более приспособленный для рубки деревьев неолитический топор облегчал вырубку лесных участков при подсечном земледелии, а позднее обработку стволов для свайных и других построек, выдалбливание лодок-однодеревок и другие работы.

Полированных орудий в стоянках эпохи раннего неолита не найдено.

В связи с появившейся в неолите потребностью в больших каменных орудиях поверхностные нахождения камня, вполне удовлетворявшие палеолитических охотников и собирателей, оказались теперь недостаточными. Следствием этого было развитие добычи кремня в копях. Неолитические кремневые копи обнаружены во многих местах Западной Европы. Наиболее развитые копи исследованы в Спьенне, в Бельгии. Там имеются довольно глубокие (более 15 м) шахты и боковые штольни. Разработку начинали с поверхностных залеганий, а затем углублялись в землю, следуя за уходящей жилой. Жилы с кремнем низкого качества обходили, пробивая штольни, потолок которых укрепляли столбами.

В шахтах находят и орудия производства: кирки из рога благородного оленя, заступы из лопаточных костей, клинья, светильники и т. п.

В районе г. Волковыска Гродненской области найдены древнейшие на территории СССР шахты, в которых почти 10 тысяч лет назад добывался кремень. Древние шахтеры, пользуясь кирками, сделанными из рогов благородного оленя, прорыли шахты глубиной до 5 м. Добытый кремень подымался наверх и здесь подвергался первичной обработке. Заготовки для будущих орудий доставлялись в окружающие шахты поселки, где делались кремневые стрелы, топоры и т. д. В одной из шахт был найден скелет древнего человека вместе с орудиями из кости и глиняным сосудом. Это шахтер, случайно погребенный под обвалом.

В СССР к раннему неолиту относится Льяловская стоянка в 40 км к северу от Москвы, на берегу реки Клязьмы, у села Льялово. Стоянка раскапывалась в 1922— 1923 гг. советскими археологами Б. С. Жуковым и Б. А. Куфтиным. Эта стоянка замечательна тем, что на ней найдена самая древняя в СССР керамика. Сосуды были остродонны, с так называемым ямочно-гребенчатым орнаментом в виде круглых ямок и продолговатых вдавлений. Позднее этот орнамент в различных вариантах получил широкое распространение от Балтийского моря до Северной Двины и от Белого моря до верховьев Дона.

Обитатели Льяловской стоянки жили на настиле из жердей на берегу озера (ныне торфяник). Среди каменных орудий много макролитов, которые археологи определяют как землекопные орудия.

Основными материалами, которыми располагали археологи для изучения жизни людей каменного века, были камень и кость, а эпохи неолита — еще и керамика. Органическими остатками, кроме кости, археологи не располагали. Органические остатки — дерево, кожа, пища и пр. — сохранились только в перегоревшем или перегнившем состоянии или в виде отпечатков на земле, глине, черепках, как, например, отпечаток зерна в Кампиньи. Однако по этим жалким остаткам археологи восстанавливали картину прошлого. Пользуясь, кроме того, косвенными доказательствами, они строили свои научные догадки и предположения о материале и форме тех вещей, которые до них не дошли.

Так было до 1854 г.

В 1854 г. было сделано крупнейшее в истории археологии открытие — открытие свайных построек. В первой части этой книги рассказано вкратце о том, как в Швейцарии из-за засухи понизился уровень озер и в обнаженном дне Цюрихского озера у поселка Обермайлен были обнаружены остатки древнего поселения на сваях. Научным исследованием свайных построек начал заниматься швейцарский археолог Фердинанд Келлер, который обогатил науку многими открытиями в этой области.

Свайные поселения были обнаружены не только на Цюрихском озере, но и на всех озерах Швейцарии, и не только в Швейцарии, а во многих странах — в Северной Италии, Южной Германии, Югославии, Австрии, Ирландии, Англии, Швеции и на севере СССР.

В настоящее время известно более 400 свайных поселений. Многие из них относятся к более позднему времени — бронзовому веку, но большинство — неолитические.

Одно из наиболее знаменитых неолитических свайных поселений находится в Швейцарии, у деревни Робенгаузен на Боденском озере.

Свайные постройки сооружались таким образом. В илистое дно озера, не очень далеко от берега, вбивались на равном расстоянии друг от друга тонкие заостренные жерди (сваи) так, чтобы верхушки их торчали на равной высоте над водой. Для большей устойчивости дно озера вокруг свай засыпалось галькой. Затем верхушки свай соединялись поперечными, горизонтальными балками, на которых настилался из таких же, но тесно сдвинутых балок пол. На пол накладывали тростник, глину и мох, и все это утрамбовывали. На полученной таким образом ровной площадке возводили жилища. Жилища делались из бревен или сплетались из прутьев и обмазывались глиной. Крыши покрывались тростником или соломой. Внутри помещений устраивались очаги из камней, скрепленных глиной.

В свайных постройках появляется первая в истории человечества мебель. Это грубо сделанные скамьи, столы и сундуки.

Хозяйство обитателей свайных построек, как и вообще людей позднего неолита, значительно отличается от хозяйства людей раннего неолита.

Огромное количество сохранившихся в воде органических остатков позволило почти полностью воссоздать картину быта позднего неолита.

Деревянными изделиями особенно богато поселение у Робенгаузена. Там были найдены хорошо сохранившиеся деревянные сосуды, тарелки, черпаки, дубины, гребни, рукоятки топоров и ножей. До открытия Робенгаузенской стоянки наличие у первобытных охотников лука и стрел определялось только по кремневым наконечникам стрел и по некоторым наскальным рисункам. В Робенгаузене был найден деревянный лук. До открытия этой стоянки о наличии у первобытных рыболовов примитивного судоходства археологи только догадывались. В Робенгаузене был найден деревянный челн; длина его — 3,6 м, ширина 0,75 м. Позднее в свайном поселении у озера Шален была найдена барка длиной 9,35 м, выдолбленная из огромного ствола дуба.

В СССР челн неолитического времени найден в 1954 г. на реке Дон (в Воронежской области).

Челн неолитического времени, найденный на реке Дон. Воронежская область.

Орудия труда из неолитических поселений на севере Европейской части СССР (близ г. Каргополя) и сосуд эпохи раннего железа (Ананьинская культура).

Наличие земледелия у неолитического человека до открытия свайных поселений археологи определяли только на основании косвенных доказательств — зернотерки, некоторые микролиты (вкладыши серпов), другие каменные орудия и единственный отпечаток зерна. В свайных постройках найдены продукты земледелия — зерна ячменя, проса и пшеницы, мякина, солома и даже печеные хлебцы в виде маленьких круглых лепешек.

Наличие скотоводства подтверждается не только многочисленными костями животных, но и большим скоплением навоза, перемешанного с соломой и прутьями, служившими для подстилки скоту. Такие скопления занимают значительные площади на поселениях.

Некоторые археологи полагают, что навоз использовался в качестве удобрения. Это интересно само по себе как научное предположение. До сих пор, как мы уже говорили, наличие скотоводства в неолите подтверждалось лишь косвенными доказательствами. Обнаруженные в свайных поселениях большие кучи навоза, перемешанного с соломой и прутьями, дали прямое доказательство. Это прямое доказательство сейчас же породило новое предположение, что навоз использовался в качестве удобрения. Это новое предположение археологи подтверждали новым косвенным доказательством. Заключается оно в следующем. На Балканах, в Греции, на восточном побережье Средиземного моря и в других местах от эпохи неолита сохранились многочисленные жилые холмы, так называемые теллы, высотой в несколько метров, сплошь состоящие из культурного слоя. Такие холмы свидетельствуют о длительном пребывании человека на одном месте. Неолитические люди, оставившие эти холмы, несомненно, занимались земледелием, что подтверждается прямыми доказательствами. Заниматься же земледелием, оставаясь на одном и том же месте, можно только в том случае, если земля удобряется. В противном случае почва истощается и земледелие невозможно. Человек вынужден покидать бесплодную почву и искать новую. Обитатели жилых холмов свою землю не покидали. Значит, они ее удобряли.

Так рождается и развивается научная мысль, научная догадка.

Но вернемся к свайным поселениям. Основными хлебными злаками были ячмень, просо и пшеница. Кроме того, возделывались горох, чечевица и морковь. Многочисленные находки яблок позволяют предположить, что были какие-то примитивные зачатки садоводства, хотя возможно, что это были продукты собирательства. Из домашних животных найдены кости коровы, овцы, козы, лошади и собаки. Больше всего коровьих костей.

К крупнейшим достижениям позднего неолита относится изобретение прядения и ткачества. Для того чтобы получить ткань, нужно иметь пряжу (нитки), однако ткачество старше прядения. Произошло это потому, что ткачество возникло из плетения, а первым материалом для плетения, несомненно, послужили гибкие прутья деревьев (ивы), т. е. готовый природный материал. Затем стали использоваться для плетения лыко, которое научились для прочности скручивать, затем шерсть так называемой торфяниковой овцы, которую уже необходимо было скручивать для плетения, и дикорастущий лен.

На свайных поселениях найдены разнообразные изделия из льна и шерсти: нитки, шнурки, веревки, тесьма, сети, плетенья, ткани и вязаные вещи. Найдены также и орудия текстильного производства: деревянные гребни для чесания льна и шерсти, глиняные и деревянные катушки, глиняные и каменные пряслица.

Пряслица являются одним из массовых археологических материалов.

Пряслица — это небольшие каменные или глиняные кружочки с отверстием, которые надевались на нижний конец веретена, чтобы утяжелить его и тем самым придать большую устойчивость и обеспечить равномерное вращение.

Пряслица попадаются на многих поселениях эпохи неолита и почти на всех поселениях последующих эпох. По их форме и материалу, так же как по форме и материалу гончарной посуды, археологи определяют эпоху и место их изготовления, а следовательно, дату поселения, на котором они найдены, и связи между отдельными племенами, так как пряслица, сделанные в одном определенном месте, судя по материалу, имели широкое распространение, т. е. служили продуктом межплеменного обмена.

Судя по плотности некоторых тканей, найденных на свайных постройках, можно предполагать существование примитивного ткацкого станка, хотя самого станка обнаружить пока не удалось.

Можно представить, насколько изменился внешний вид людей с изобретением прядения и ткачества. Вместо грубых звериных шкур, кое-как сшитых жилами, они стали носить более изящную одежду из льняных и шерстяных тканей, украшенную бахромой, тесьмой и кистями и окрашенную в яркие цвета — красный, желтый и синий. Швейцарский анатом Колльман сделал интересную попытку восстановить также облик самих обитателей свайных построек. Он определил толщину мягких частей на лице трупов современных молодых женщин, а затем полученные им средние цифры нанес на череп молодой женщины, найденный на свайном поселении каменного века.

В СССР первое свайное поселение было открыто в 1938 г. археологом А. Я. Брюсовым на реке Модлоне (Модлонская стоянка), в Чарозерском районе Вологодской области. Поселение было расположено на длинном и узком заболоченном мысе и состояло из двух рядов домов, построенных на сваях. Дома неправильной четырехугольной формы, в среднем 4×4 м, плетенные из прутьев, с двускатной крышей, покрытой берестой. Между домами были обнаружены большие кучи рыбьей чешуи и костей, большие плетеные рыболовные ловушки и масса разнообразных вещей из камня, глины, рога, кости и дерева. Среди деревянных вещей интересны обломки весел, ручка от ковша в виде головки собаки и части деревянной прялки. В двух местах найдены семена культурного льна.

Тщательное изучение всего добытого материала показало, что основным занятием жителей этого поселения было рыболовство при зачатках земледелия.

Несколько отличны от свайных построек неолитические поселки, найденные на Урале на Шигирском и Горбуновском торфяниках. Они стояли не на сваях, а на платформах, сложенных из тонких бревен на берегу древнего озера. Эти платформы предохраняли дома от влажности. Платформы были обмазаны глиной, что давало возможность разводить на них костры. Поселения состояли из легких деревянных построек со стенами, обмазанными глиной, и двускатными крышами, покрытыми берестой. Население занималось охотой и рыболовством, отчасти и примитивным земледелием. Найдено множество вещей: кремневые, костяные и деревянные наконечники стрел, рыболовные крючки, поплавки и грузила от сетей, весла, роговые мотыги и т. п. Но самыми интересными находками являются образцы древнего искусства резьбы по дереву — это прекрасно сделанные скульптурные ковши с головками птиц, фигурки лося, изображения змеи и большие человекообразные идолы.

Деревянный ковш с головой лебедя из Горбуновского торфяника.

С течением времени климат менялся, происходило заболачивание береговых пространств вокруг уральских озер, обитатели приозерных поселений покинули их, и к нашему времени поселения оказались покрытыми двухметровой толщей торфа. Торф обеспечил хорошую сохранность погребенного под ним дерева, и рабочие, занимавшиеся торфоразработкой (в 1908 г.), были поражены открытыми ими постройками. С тех пор поселки Горбуновского и Шигирского торфяников постоянно раскапываются археологами. Следует сказать, что не все они относятся к неолиту. Колебания климата, увеличение количества осадков приводили к тому, что жители этих поселков покидали их и уходили на сухие места еще до того, как поселения были окончательно покинуты. Потом, когда наступал снова сухой период, иногда через десятки или сотни лет, на покрывшем древний поселок слое торфа возникал новый поселок. На поздних поселениях Горбуновского и Шигирского торфяников (относящихся ко II тысячелетию до н. э.) найдены уже металлические вещи.

Изучение эпохи позднего неолита не ограничивается только свайными постройками и «болотными поселками».

Мы уделили им много места, так как открытие свайных построек сыграло большую роль в истории археологии, с них собственно начинается изучение эпохи неолита в Европе. Однако если говорить о важнейших для всемирной истории явлениях в эпоху неолита, то следует обратиться к совсем другим районам, расположенным на юге, в Передней Азии, Иране, Средней Азии, где удалось в последние десятилетия открыть замечательные памятники древнейших земледельцев, восходящие еще к VI—V тысячелетиям до н. э. Здесь прослеживается самое начало новой хозяйственной эпохи в истории человечества — начало земледелия. Если о земледелии у натуфийцев в эпоху мезолита можно говорить лишь с большей или меньшей долей предположения, то неолитические земледельцы хорошо уже известны. Одним из наиболее значительных открытий советских археологов в годы после второй мировой войны было открытие памятников древнейших земледельцев в Средней Азии, относящихся к эпохе позднего неолита и энеолита. В V тысячелетии до н. э. существовало поселение Джейтун (в 30 км к северу от Ашхабада; исследуется В. М. Массоном). Оно состояло из 35—40 небольших глинобитных[7] однокомнатных домов. Население (предположительно составлявшее 200— 240 человек) занималось земледелием, для орошения использовались разливы рек.

В глиняной обмазке полов обнаружены зерна ячменя и пшеницы, среди кремневых изделий первое место занимают вкладыши жатвенных ножей.

Значительную роль в хозяйстве играла охота, дававшая большую часть мясной пищи. Скотоводство — разведение коз и овец — лишь незначительно дополняло земледелие. Население Джейтуна еще не знало металла. Орудия изготовлялись из кремня и кости. Глиняную посуду украшали простыми геометрическими узорами, нанесенными коричневой краской по светлому фону.

Джейтун чрезвычайно интересен как пример поселения переходной стадии от охотничье-собирательского хозяйства поры мезолита к земледельческим культурам медного века, от хозяйства присваивающего к хозяйству производящему.

В Южной Туркмении найдено много памятников, отражающих дальнейшее развитие земледельческих культур, но они уже относятся к эпохе энеолита и о них речь впереди.

Многие тысячи неолитических стоянок и могильников открыты и изучены во всех частях света. Огромным количеством самых разнообразных вещей, главным образом каменных орудий и гончарной посуды, располагают сейчас археологи. Правда, это «обилие» археологического материала ничтожно по сравнению с тем, что еще хранит земля в своих недрах. Много еще осталось на археологической карте белых пятен, многое еще не ясно и спорно, много еще осталось не подтвержденных прямыми доказательствами научных предположений и догадок. Однако археологи могут уже в общих чертах представить картину исторического развития не только отдельных стоянок и поселений, но и всего человечества в неолитическую эпоху. Определены уже основные группы неолитических племен и культур, отличающиеся друг от друга своим бытом и хозяйством, из серой безразличной массы камней и черепков проглянуло живое лицо первобытного человека.

Подведем и мы некоторые итоги тому, что известно науке, и тому, о чем рассказано в этой главе.

Мы много говорили о развитии в эпоху неолита земледелия и скотоводства. Много мы говорили об этом потому, что земледелие и скотоводство, зародившиеся кое-где в эпоху мезолита и повсеместно в эпоху неолита, оказали решающее влияние на дальнейшую судьбу человечества, определили его дальнейший прогресс и историю. Но теперь мы должны предупредить наших читателей от возможного увлечения. Надо сказать, что ни земледелие, ни скотоводство в эпоху неолита не являлись ведущими и основными отраслями хозяйства, а носили только подсобный характер. Основными источниками добывания пищи оставались охота, рыболовство и собирательство, причем соотношение всех пяти отраслей первобытного хозяйства в разных местах было различно.

Так, к концу неолита в Египте, в Месопотамии, в Индии в долине Инда, в Китае в долине Хуанхэ преобладало земледелие, в меньшей степени оно было развито в Западной Европе и находилось в зачаточном состоянии в остальных областях земного шара. На крайнем севере Европы и Азии господствовали охота и рыболовство. Но уже тогда, в эпоху неолита, наметилась дальнейшая судьба пяти отраслей хозяйства.

Три из них — земледелие, скотоводство и рыболовство — с каждой новой эпохой развивались, две — охота и собирательство — все более и более теряли свое значение. В наши дни охота из ведущей когда-то отрасли хозяйства превратилась во многих районах в вид спорта.

Уже в эпоху неолита наметились экономические связи между отдельными, иногда далеко отстоящими друг от друга территориями. Если можно еще гадать о том, как ячменное зерно из Палестины попало на север Франции, то совершенно очевидно, что украшения из янтаря, который добывался на южном побережье Балтийского моря, найденные в Модлонском свайном поселении, занесены туда человеком. На многих неолитических стоянках в центре Европы найдены кости морских рыб, которые сами никогда не подымались по течению рек для метания икры и, следовательно, принесены туда также человеком. Многочисленные подобные находки, несомненно, свидетельствуют о наличии в эпоху неолита межплеменного обмена, т. е. о зарождении торговли.

Далее, изучение массового археологического материала позволяет наметить основные пути и время передвижений человека, освоение им новых территорий. В этой области интересно исследование советского археолога А. Я. Брюсова. Тщательно изучив весь археологический материал неолитической эпохи на территории Европейской части СССР, добытый и исследованный как им самим, так и многими другими археологами, он пришел к следующим выводам.

В связи с окончанием ледникового периода и потеплением климата в Восточной Европе условия человеческой жизни резко изменились к лучшему. Производительные силы общества стали бурно развиваться. Все это способствовало более быстрому росту населения. Но охотничье, а позднее и земледельческое хозяйство неолитического человека было еще весьма экстенсивно[8]. Экстенсивное хозяйство привело к перенаселению некоторых областей первоначального заселения. Почва истощалась, дичь истреблялась и переходила на новые места. Быстро возраставшему населению не хватало пищи. Такое перенаселение прежде всего проявилось в долине Нижнего Днестра и в Нижнем Поволжье, позднее в долине Оки и отчасти в Прибалтике. В поисках неистощенных земель и дичи люди из этих областей двинулись в области мало или вовсе не заселенные. Выселившаяся часть племени на новом месте встречалась иногда с такой же группой другого племени, и образовывалось новое племя, создавалась новая культура. Это движение племен шло с юга на север, с одной стороны — по долинам Днепра, Оки и Клязьмы, с другой стороны — с Южного Урала на Средний Урал и оттуда через бассейн Камы и Северной Двины в Прибалтику. Так постепенно с юга и востока был заселен север Европейской части СССР, и его новое население образовало впоследствии финно-угорскую группу племен.

Общественный строй первобытного человека также претерпел существенные изменения в неолитическую эпоху. Материнский род, созданный еще в верхнем палеолите, перешел на новую, более высокую ступень развития. Роды организуются в более широкие объединения[9].

Конечно, никаких прямых доказательств существования племен в неолите археологические источники не дают. Здесь на помощь археологии приходит этнография, изучающая общественный строй тех племен, которые находились еще на уровне неолита, когда стали известны науке.

Благодаря исследованиям советских археологов А. Я. Брюсова, М. Е. Фосс и других на территории Европейской части СССР можно выделить из общей массы неолитического населения некоторые отдельные племена, отличающиеся друг от друга особым племенным характером своего хозяйства и быта. Мы не знаем и никогда, вероятно, не узнаем, как назывались эти племена, и потому ученые закрепили за ними имена археологических культур, создателями и носителями которых они являлись. Это племена льяловской, белевской, рязанской, волосовской и балахнинской культур в бассейне Оки и племена карельской, каргопольской и беломорской культур в районе Онежского и Ладожского озер и Белого моря.

В области техники производства неолитический человек сделал очень много. Производство гончарной посуды, изобретение прядения и ткачества, полировка, сверление и пиление камня, судостроение — вот основные достижения эпохи неолита.

Человеку каменного века оставалось сделать еще один только шаг, чтобы перейти на следующую, более высокую ступень развития. И он этот шаг сделал: он открыл металл.

Глава 8. ЭНЕОЛИТ — МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Где-то на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. люди каменного века научились использовать металл для изготовления орудий. Первым таким металлом была медь. Сейчас еще трудно сказать, в какой части земного шара совершилось это великое открытие. Скорее всего это произошло одновременно в нескольких местах, но, конечно, только там, где были залежи меди, причем на поверхности земли. Такие месторождения меди имелись в Португалии, Испании, Англии, на юге Франции, в Австрии, Венгрии, на Балканском полуострове, в Закавказье, на острове Кипр, на Синайском полуострове и других местах земного шара.

Так же трудно сказать, как произошло это открытие и каковы были первые способы изготовления орудий из меди. На этот счет среди археологов существуют две точки зрения. Одни считают, что первоначально медь обрабатывалась способом холодной ковки, т. е. брали самородок меди и ударами каменного молотка придавали ему нужную форму. Другие считают, что медь с самого начала обрабатывалась при помощи искусственной выплавки. Сторонники холодной обработки ссылаются на то, что для выплавки меди из руды требуется температура 1084° С и, следовательно, нужны специальные печи. Но один из сторонников выплавки, австрийский археолог М. Мух, доказал опытами, что достаточно вокруг кучи медной руды зажечь костер, чтобы медь стала выплавляться, если в руде достаточно серы и имеется обильный доступ воздуха.

Вопрос этот пока остается нерешенным. До 1889 г. археологи и не поднимали его, так как не знали о существовании изделий из меди, несмотря на то, что изделия эти хранились во всех музеях, и не было такого археолога, который не подержал хотя бы одного из них в руках.

Дело в том, что эти древние медные вещи не подвергались химическому анализу и считались бронзовыми (бронза — сплав меди и олова). Поэтому археологи полагали, что каменный век сменился непосредственно бронзовым. Но вот в 1889 г. вышла в свет работа крупнейшего французского химика Пьера Вертело «Введение в изучение химии древних и средних веков». В этой работе, основанной на изучении античных и средневековых текстов алхимиков и на химическом анализе древних вещей из металла, Вертело доказал, что древнейшие металлические орудия Египта, Месопотамии и Европы сделаны не из бронзы, а из чистой меди. Так, не археологом, а химиком была открыта новая, неизвестная эпоха в истории человечества, получившая название энеолит.

«Энеолит» — смешанное латино-греческое слово и означает медно-каменный («энеус» по-латыни — медный, «литоc» по-гречески — камень). Иногда вместо него употребляют чисто греческий термин — «халколит» («халкос» по-гречески — медь).

Энеолит — это еще не господство металла. Это шаг из эпохи камня в эпоху металла, как мезолит был шагом из палеолита в неолит.

Дело в том, что медные орудия и другие изделия из меди не только не вытеснили каменные, но и не получили широкого распространения.

Медные рубящие и режущие орудия менее производительны, чем каменные, потому что медь очень мягка. Однако медь имеет свои преимущества перед камнем. Из меди легко изготовить вещи любой формы и такие, которые из камня вообще сделать нельзя, например проволоку, гвозди и т. п. Кстати, наиболее распространенные вещи из меди — это шилья, иголки, булавки, застежки и т. п. Кроме того, сломанное каменное орудие в большинстве случаев невозможно исправить, медное же легко переплавить и из того же металла сделать новую вещь.

Каменные орудия в эпоху энеолита продолжали господствовать. Не вытеснила их и бронза. Только железо окончательно победило камень.

Как эпоха неолита не характеризуется только полированным камнем, так и эпоха энеолита не характеризуется только медными орудиями. В начале эпохи металла (в энеолите и раннем бронзовом веке) у некоторых народов происходят крупные изменения в общественной жизни — первое великое общественное разделение труда и начало патриархата, т. е. замена материнского рода отцовским («патер» по-латыни — отец). В некоторых странах в эту эпоху уже появляются классы.

Первое великое общественное разделение труда — это выделение из общей массы неолитических племен таких, которые занимались преимущественно земледелием, и таких, которые занимались преимущественно скотоводством.

Сразу же нужно оговориться, что в то время чисто земледельческих племен, т. е. таких, которые занимались бы только одним земледелием, не существовало. На той ступени развития мотыжное земледелие, т. е. обработка земли вручную при помощи мотыг, не могло полностью обеспечить земледельцев пищей, а плужное земледелие вообще немыслимо без скота. Поэтому все земледельческие племена занимались подсобным скотоводством, не оставляя также охоты и рыболовства. Что касается скотоводческих племен, то многие из них вовсе не занимались земледелием, особенно в степях, богатых травами. Степное скотоводство давало больше продуктов, чем мотыжное земледелие, и позволяло избытки обменивать на хлеб, металлы и пр.

Как в эпоху неолита все керамическое производство и домашнее хозяйство было в руках женщин, так в позднейшее время скотоводство было в руках мужчин. Вспомним, что скотовод — это бывший охотник, а охотой в каменном веке занимались мужчины.

Ни керамика, ни тем более домашнее хозяйство не могли обогатить человека, так как не давали избыточного продукта. Скотоводство же людей обогащало. Распоряжаясь скотом, а отсюда и избыточным продуктом, мужчина приобретает все большее и большее влияние и постепенно делается господином не только скота, но и всего хозяйства и самой женщины. Возникает патриархат, т. е. господство мужчины. Надо, к чести женщины, сказать, что в эпоху материнского рода она никогда не господствовала над мужчиной, она была только равноправна с ним; мужчина же в эпоху патриархата поработил женщину и держал ее в рабстве несколько тысячелетий, кое-где держит он ее в этом состоянии и поныне. У земледельческих племен пережитки материнского рода сохранились значительно дольше, и положение женщины было более высоким.

Через эпоху энеолита прошли почти все племена Европы, Азии и Северной Африки. Но не везде процесс развития протекал одинаково и одновременно. Некоторые племена, жившие в субтропической зоне, значительно опередили как в технике производства, так и в общественном отношении племена умеренного и холодного пояса. Как известно, в Месопотамии и в Египте совершенно особые, отличные от европейских климатические условия. В Египте почти никогда не бывает дождей, а в Месопотамии два месяца в году (ноябрь и декабрь) идут беспрерывные дожди и десять месяцев длится засуха. Поэтому, несмотря на плодороднейшую в мире почву, земледелие там невозможно без дополнительных работ по искусственному орошению.

Разливы Нила в Египте, разливы Тигра и Евфрата и двухмесячные дожди в Месопотамии дают колоссальное количество влаги, но эта, не усмиренная человеком, водяная стихия без всякой пользы уходит в море и в воздух, оставляя после себя окаменевшую и бесплодную почву. Чтобы земля давала плоды, эту влагу нужно сохранить и равномерно распределять, нужно рыть каналы, сооружать плотины и водохранилища. Даже самые примитивные ирригационные (оросительные) сооружения расширили посевную площадь, и тучная илистая почва стала приносить обильные урожаи.

Полученный таким образом избыточный продукт высвобождал человека для производства других работ. В связи с этим получило дальнейшее развитие литейное, гончарное и ткацкое ремесло. Появляются сосуды, сделанные на гончарном круге.

По выражению английского археолога Гордона Чайлда, изобретение гончарного круга «превратило гончарное дело в первую в истории человечества механизированную отрасль промышленности». На гончарном круге опытный мастер делает глиняный горшок в течение нескольких минут, а женщина в эпоху неолита тратила на ручную лепку более примитивного сосуда несколько дней. Трудно точно подсчитать, но не трудно представить, во сколько раз повысилась производительность труда и сколько еще высвободилось рук для других дел.

Более сложные трудовые процессы, особенно в ткацком, литейном и гончарном производстве, требовали большей специализации производителей. Из общей массы населения начинают выделяться специалисты-ремесленники, которые могут полностью отдаться своему ремеслу, не добывая пищу путем собирательства, охоты или земледелия.

Так, в эпоху энеолита в странах субтропической зоны намечается второе великое общественное разделение труда между ремеслом и сельским хозяйством. В этих же странах в эпоху энеолита общество разделяется на классы и образуются первые рабовладельческие государства.

Созданные в Египте и Месопотамии оросительные системы еще в родовом обществе настолько повысили производительность земледельческого труда, что накопилось более чем достаточно избыточного продукта. Племенные вожди и близкие к ним люди начали присваивать себе этот избыточный продукт и обращать его в личную собственность. Но эксплуатировать свободных общинников было трудно. Тогда крупные собственники стали использовать труд пленных, превращая их в рабов. Чтобы держать в повиновении рабов, а заодно и порабощаемых постепенно свободных общинников, нужна была организованная и твердая власть. Возникло государство. Разбогатевшие племенные вожди, некогда выбираемые всем племенем, превращаются в наследственных монархов и деспотов с неограниченной властью.

Так эпоха металла породила эпоху рабства. Новые производительные силы и новые производственные отношения позволили продвинуть далеко вперед технические знания и практические навыки. Рабовладельческое общество смогло, например, создать такие каменные громады, как пирамиды египетских фараонов. Никаким предшествующим эпохам это было не под силу.

Археологические раскопки и исследования в Египте и Месопотамии, главным образом открытие многочисленных письменных источников, дали такой богатый материал науке, что сейчас мы знаем историю этих стран не хуже, чем историю европейского средневековья.

История Египта и Месопотамии хорошо известна и нашим читателям, поэтому мы не будем задерживаться на ней и расскажем о некоторых народах, которые в эпоху энеолита не знали еще ни классового общества, ни письменности и где появление металла совпало не с появлением классов, а с распадом материнского рода и превращением его в род отцовский.

Древнейшим раннеземледельческим поселением эпохи неолита, пока открытым на территории СССР, является упомянутое выше поселение Джейтун. Здесь же на юге Средней Азии открыты земледельческие поселения последующей энеолитической эпохи.

На Востоке, в безлесных районах, где не хватало топлива не только для обжига кирпичей, но и для варки пищи, для строительства употребляется сырцовый, т. е. необожженный, только высушенный на солнце кирпич. Глинобитные и из сырцового кирпича постройки весьма нестойки, материал этот легко размывается и выветривается. Между тем на некоторых поселениях жизнь длилась тысячелетиями. Каждый раз, когда дома разрушались, жители поселка выравнивали их остатки, создавая платформу для новых зданий. На некоторых поселениях такие перестройки происходили десятки раз. В результате из остатков поселений возникали огромные холмы, высота которых достигает 30—35 м. Их называют теллами или «жилыми холмами». Ведя раскопки такого холма, археолог может проследить жизнь многих поколений живших здесь людей, так как среди развалин построек остаются и вещи, различные остатки жизни, протекавшей в разрушенных домах.

Много таких «жилых холмов» и в Средней Азии. Однако долгое время единственными раскапывавшимися были холмы Анау близ Ашхабада. Эти холмы выросли из напластований культурного слоя, главным образом относящегося к эпохе энеолита и бронзовому веку. В начале XX в. Анау раскапывала американская экспедиция. Научный уровень раскопок был довольно низок, да и сам памятник оказался сравнительно бедным.

Лишь спустя сорок с лишним лет началось подлинное открытие древних земледельческих культур Средней Азии. Наиболее интересные результаты дали работы в Южном Туркменистане, начатые археологом Б. А. Куфтиным и продолженные В. М. Массоном.

К западу от Каакха находится несколько холмов, дающих в общем 32-метровую толщу напластований. Один из таких холмов — Намазга-Депе («депе» — по-туркменски — холм) — дал возможность проследить жизнь древних земледельцев от IV до конца II тысячелетия до н. э. Исследователи выделили в толще культурного слоя шесть напластований, каждое из которых отражает длительный исторический этап. Эти напластования получили условные названия: «слой Намазга-Депе I», «слой Намазга-Депе II» и т. д. Теперь, когда находят в других местах

сооружения и вещи, подобные найденным в Намазга-Депе, а они встречаются во многих других «жилых холмах», то их датируют и называют по данным Намазга-Депе: «поселение времени Намазга-Депе IV» и т.п.

Древнейшие слои земледельческих поселений Средней Азии («Намазга I») относятся к IV тысячелетию до н. э. На них дома уже не глинобитные или сложенные из глиняных блоков, как дома Джейтуна, а построенные из прямоугольного сырцового кирпича, который с этого времени на целые тысячелетия становится основным строительным материалом юго-запада Средней Азии. Жители этих поселений вели оседлое земледельческо-скотоводческое хозяйство, возделывали пшеницу и ячмень, для орошения полей проводили небольшие канавы, разводили коров, коз и свиней. Кремневые орудия встречаются сравнительно редко, это главным образом ножевидные пластины, вкладывавшиеся в костяные или деревянные рукояти и служившие составной частью сложных серпов. Зато появляются первые изделия из кованой меди. Глиняная посуда — плоскодонные чаши, тарелки, горшки — украшена узорами, нанесенными коричневой краской по желтому или красному фону. Расписная керамика является характерной чертой культуры ранних земледельцев, в какой бы части земного шара она ни появлялась. Другой характерной чертой этих культур, также наблюдающейся в среднеазиатских поселениях, является наличие глиняных статуэток, в большинстве изображающих женщин, вероятно, богиню-мать, богиню плодородия.

Мы не будем подробно описывать все этапы развития культуры древних земледельцев Средней Азии от Намазга I до Намазга VI. Обратим лишь внимание на яркую группу энеолитических поселений конца IV—III тысячелетия до н. э., которую археологи изучают в юго-восточной части пустыни Каракумы, в древней дельте реки Теджена, в Геоксюрском оазисе.

К начальному этапу существования здесь поселений относятся маленькие и, видимо, бедные, состоящие из лабиринта мелких и нередко косоугольных строений. Жилой дом представлял одну комнату со сложенным из сырцовых кирпичей прямоугольным очагом и примыкавшим к нему небольшим двором с подсобными строениями и клетушками. Спустя несколько столетий в Геоксюрском оазисе появились поселения, окруженные построенной из сырцового кирпича обводной стеной, имевшей оборонительное значение. В эту обводную стену включены круглые помещения, похожие на боевые башни, но, судя по наличию в них очагов, служившие, очевидно, жилыми строениями. Внутри, на пространстве, окруженном обводной стеной, находились однокомнатные прямоугольные и круглые жилые дома и примыкающие к их стенам подсобные строения. Наконец, следующий и последний этап развития земледельческих поселений в Геоксюрском оазисе характеризуется возникновением больших поселений. Однокомнатные дома в это время сменяются многокомнатными домами, что, вероятно, связано с возникновением большой патриархальной (возглавляемой отцом) семьи. Дома тесно примыкали один к другому, оставляя между собой лишь узкие проходы. Большие комнаты с очагами на полу служили жилыми помещениями, меньшие комнаты были помещениями хозяйственного назначения — кладовыми, зернохранилищами. В пределах таких домов находились и комнаты с печами для обжига керамики и комнаты-святилища. На окраине одного из поселений был найден могильник, в котором наряду с обычными вырытыми в грунте могилами были построенные из сырцового кирпича овальные или прямоугольные погребальные камеры. Чрезвычайно важно то, что эти камеры были перекрыты так называемым ложным сводом из кирпичей. Ложный свод — это новшество в архитектуре того времени — представляет собой перекрытие из рядов выступающих друг за другом и постепенно сходящихся к середине помещения кирпичей (в других местах плит, камней). Жившие в Геоксюрском оазисе люди сеяли ячмень и пшеницу. Мы не случайно поставили на первое место ячмень — он был главной культурой. Скотоводство вытеснило охоту и почти целиком обеспечивало жителей геоксюрских поселков мясом и другими продуктами. Широко распространились изделия из меди. Это уже не только украшения, проколки и другие мелкие предметы, которые изготавливались в самом начале медного века, а массивные топорики, наконечники дротиков и копий и т. п. Кремень служил лишь для изготовления вкладышей для серпов и наконечников стрел. Замечательна своим высоким качеством и разнообразной орнаментацией керамика геоксюрских поселений. Роспись сделана красной и черной красками на желтоватом фоне, чаще всего изображаются кресты и сложные геометрические узоры.

Расписная керамика Трипольских поселений.

В III тысячелетии до н. э. по каким-то причинам прекратился сброс воды в ту часть дельты реки Теджен, где был расположен Геоксюрский оазис. Вследствие этого население вынуждено было покинуть ранее обжитые земли и уйти на юг в поисках новых мест, пригодных для земледелия. Кроме юга Средней Азии, в эпоху энеолита на территории нашей страны было еще два высокоразвитых центра культуры: Кавказ и Западное Причерноморье.

Жившие в Западном Причерноморье древнейшие в Восточной Европе земледельческо-скотоводческие племена стали известны ученым в конце прошлого века.

В 1899 г. украинский археолог-любитель В. В. Хвойка выступил на XI Археологическом съезде в Киеве с докладом «Каменный век Среднего Приднепровья». Он сообщил об открытых им под Киевом у села Триполье, на правом берегу Днепра, загадочных глинобитных площадках. На больших утрамбованных площадках он обнаружил глиняные пласты обмазки, сглаженные и покрашенные, часто со следами прутьев, многочисленные керамические сосуды, обожженные человеческие скелеты. Особенный интерес вызвала керамическая посуда. Она была сделана из превосходной глиняной массы, прекрасно обожжена и высокохудожественно орнаментирована. Орнамент, состоящий из разнообразных и затейливых узоров, был нанесен красками: белой, черной и красной. Сам В. В. Хвойка считал открытые им площадки «домами мертвых», т. е. семейными усыпальницами, и говорил, что эти памятники «вместо жизни материальной переносят нас скорее в область жизни духовной». Некоторые археологи согласились с мнением В. В. Хвойки, некоторые возражали. Два крупнейших русских археолога В. А. Городцов и А. А. Спицын считали эти сооружения наземными жилыми постройками. Начался ученый спор, продолжавшийся более 35 лет. Этот тридцатипятилетний спор свидетельствует не о том, что у археологов неуживчивый характер, а о том, что наука, в том числе и археология, ничего не принимает на веру. Для всеобщего признания факта науке нужны неопровержимые доказательства.

Велика перед наукой заслуга В. В. Хвойки, открывшего и изучавшего загадочные площадки, но его основной вывод об их назначении оказался ошибочным. Правы были В. А. Городцов и А. А. Спицын.

В 1934—1938 гг. советские археологи Т. С. Пассек и Е. Ю. Кричевский разрешили затянувшийся научный спор. Они отказались от траншейного метода раскопок, позволяющего изучать только узкие участки, и раскапывали весь памятник. Только в урочище Коломийщина на Днепре, близ Киева, была вскрыта площадь около 15 тысяч квадратных метров. Теперь известно, т. е. раскопано и исследовано, несколько сот памятников этой древнейшей земледельческой культуры на территории СССР, названной в честь первого открытия у села Триполье трипольской.

Трипольское жилище. Реконструкция.

Загадочные глиняные площадки оказались основаниями глинобитных, а чаще сплетенных из прутьев и обмазанных глиной жилых домов. Какие же неопровержимые доказательства свидетельствуют об этом?

Во-первых, благодаря вскрытию всего памятника были обнаружены очаги и обильные остатки пищи. Во-вторых, открыты были целые поселения из нескольких десятков таких жилищ. Не могли они быть поселками мертвых, ибо где же тогда обитали живые люди? Наконец, в-третьих, и это уже неопровержимое доказательство, было найдено несколько небольших глиняных моделей жилищ. Модели эти в миниатюре полностью воспроизводят жилой дом с очагами, посудой, скамьями или лежанками, рундуками для хранения запасов, зернотерками. Все эти предметы точно соответствуют по форме и расположению предметам, находимым при раскопках площадок. В двух моделях, найденных в селе Сушковке и в селе Попудне, вылеплены фигурки женщин, перетирающих зерно на зернотерках.

Но эти модели, способствовавшие разрешению одной археологической загадки, сами являются загадкой. Неизвестно пока, для какой цели служили эти модели. То ли это были детские игрушки, то ли предметы культа, символизирующие домашний очаг, то ли просто плод художественного творчества.

Нашли объяснение и загадочные обоженные человеческие скелеты, давшие основание В. В. Хвойке считать эти сооружения домами мертвых. Это были не захороненные покойники, а жертвы нападения врага. Дальнейшие исследования показали, что поселения трипольских земледельцев часто подвергались нападению со стороны их восточных соседей — степных скотоводов.

Тщательное изучение добытого материала позволило почти полностью восстановить картину жизни трипольских земледельцев. Поселок трипольцев состоял из десятков домов, расположенных по окружности, с площадью посредине. Такое расположение было вызвано, по-видимому, соображениями обороны от внешнего врага.

Основным занятием трипольцев было мотыжное земледелие с подсобным скотоводством, охотой и рыбной ловлей.

Возделывались пшеница, ячмень и просо. Значительное место, по-видимому, занимало молочное хозяйство. Об этом свидетельствуют оригинальные глиняные сосуды на четырех ножках, в форме коровьего вымени.

В числе разнообразных керамических изделий трипольцы оставили нам еще одну, пока неразрешимую загадку. Это весьма странные предметы, состоящие из двух полых сквозных цилиндров, соединенных перемычками, они напоминают современные бинокли. До сих пор археологи ломают себе голову над разрешением этой загадки. Невозможно даже предположить, для чего служили эти таинственные «безделушки».

«Биноклевидное» керамическое изделие из Триполья.

Медных орудий очень мало. Попадаются маленькие, плоские топорики, четырехгранные шилья, булавки и колечки. Следов металлургии, т. е. выплавки и обработки меди, не найдено.

В большом количестве попадаются глиняные женские статуэтки, что в известной степени, как мы уже говорили, свидетельствует о наличии материнского рода.

Область распространения трипольской культуры в эпоху энеолита простирается от правого берега Днепра между Киевом и Кременчугом на запад, захватывая среднее и верхнее течение Южного Буга, Днестра и Прута. Время — III тысячелетие до н. э.

Мы не знаем, как сами себя называли трипольцы и на каком языке они говорили, т. е. не можем, как говорят ученые, установить их этническую принадлежность. В. В. Хвойка сделал предположение, что трипольцы были прямыми предками славян, но оно было отвергнуто последующими исследователями. Более вероятно, что трипольцы были предками фракийских племен, известных нам по письменным источникам V в. до н. э. и обитавших на территории трипольцев.

Земледельческие культуры эпохи энеолита сходны между собой. Наиболее ярким элементом сходства является наличие расписной керамики. По этому признаку их часто называют культурами расписной керамики. Энеолитические поселения этой культуры разбросаны на обширной территории от Дуная до Китая. Все они имеют общие характерные признаки: преобладание мотыжного земледелия над другими видами хозяйства, большие глиняные дома, медные орудия, глиняные женские статуэтки и керамику, расписанную разными красками.

Это несомненное сходство культур дало повод археологам и историкам строить предположения о каких-то грандиозных миграциях (т. е. переселениях) племен. Некоторые считали родиной расписной керамики Среднюю Азию, другие — Египет и Палестину, третьи — район Эгейского моря, четвертые — Балканы и т. д. Все это маловероятно. Люди эпохи энеолита, а тем более земледельцы, не могли совершать таких далеких передвижений. Даже степные скотоводы этой эпохи передвигались крайне медленно и на небольшие расстояния. Скотоводство было пастушеским, а не кочевым. Это значит, что племя скотоводов-пастухов пасло свой скот в одном месте, пока не истощалось пастбище, а затем часть племени выделялась и переходила на соседний участок. На быстрые и грандиозные миграции способны только конные народы, такие, как гунны или монголы, а скотоводы эпохи энеолита не знали еще одомашненной лошади. Скорее всего, что общность культур порождалась одинаковыми условиями общественной жизни и окружающей среды.

К востоку от трипольцев, по ту сторону Днепра, тянулись бескрайние ковыльные степи, древние обитатели которых оставили после себя многочисленные курганы. Ни в одной области земного шара нет такого количества курганов, как в южнорусских степях. Курганы эти вполне заслуженно стяжали себе мировую славу. Множество различных племен, и местных и пришлых, сменили на этой территории друг друга, но почти все они воспринимали и сохраняли традицию, возникшую еще в эпоху неолита: насыпать над погребенными или сожженными покойниками могильные холмики.

Курганы эти с незапамятных времен раскапывались сначала искателями кладов, а затем археологами. Особенно привлекали внимание тех и других богатейшие так называемые скифские «царские» курганы с роскошными погребениями, с большим количеством золота и серебра. Но не о них мы будем сейчас говорить. О них — в своем месте.

Археологов, кроме того, заинтересовали очень бедные, но очень древние погребения. Интересны они тем, что многие скелеты покойников были не белые, как обычно, а красные. Все костяки находились в скорченном положении.

Окрашенные костяки, известные и в других странах, вызвали в свое время среди археологов горячие споры. Загадка, вызвавшая споры, состояла в том, что непонятно было, почему кости оказались окрашенными. Ведь для того чтобы покрасить скелет, с него нужно сначала снять мясо, а такого обряда погребения археологи не знали. Впоследствии выяснилось, что краской обильно посыпали покойника, а потом по мере разложения мягких тканей она переходила на кости. Красная краска, по-видимому, должна была символизировать кровь, т. е. жизнь, а скорченное положение покойника, лежащего в утробе матери-земли, воспроизводило положение человека в утробе матери до рождения.

Но загадка древних курганов, заинтересовавших археологов, состояла не только в этом. Не ясно было, кому принадлежали эти курганы, какое племя обитало здесь задолго до скифов и чем оно занималось. За разрешение этой загадки взялся известный уже нам археолог В. А. Городцов.

Раскопав значительное количество курганов и тщательно изучив ранее добытый материал, В. А. Городцов установил, что до появления в южнорусских степях восточных пришельцев — скифов — там обитало многочисленное и древнее население скотоводов, бывших неолитических охотников. Эти доскифские археологические культуры получили условное название культур окрашенных или скорченных костяков. В. А. Городцов положил начало изучению трех таких культур: древнеямной, катакомбной и срубной. Названия эти соответствуют различным способам построения курганов. Древнеямные курганы насыпались над ямой, куда помещали покойника; катакомбные отличались тем, что в такой же яме для покойника делалась еще боковая пещерка; в срубных — яма укреплялась бревенчатым срубом. Названия эти условны, так как не все курганы катакомбной культуры имеют пещерки и не все курганы срубной имеют срубы. Три культуры окрашенных или скорченных костяков различны по происхождению и по времени существования. Нас интересует сейчас древнеямный период и начало катакомбного, так как это время энеолита. Большая часть катакомбного периода и весь срубный относятся уже к эпохе бронзы.

Ямная культура. Погребальные сооружения и характерные формы вещей (по В. А. Городцову).

Катакомбная культура (по В. А. Городцову).

Срубная культура (по В. А. Городцову).

Древнеямные погребения, как уже говорилось, очень бедны, попадаются кремневые наконечники стрел, скребки, ножевидные пластинки. Медные орудия редки, костей домашних животных очень мало. Курганы следующего катакомбного периода значительно богаче. Много медных орудий, преобладают кости домашних животных, появляется бронза.

Сопоставление двух культур — земледельческой трипольской и скотоводческой окрашенных или скорченных костяков — и их сравнительное изучение приводят к выводу о какой-то пока не совсем ясной, но несомненной связи между ними.

Вспомним, что, согласно исследованиям А. Я. Брюсова, именно здесь, в южнорусских степях, еще в эпоху неолита возникло перенаселение, и сначала охотники, а позднее скотоводы в поисках свободных земель начали передвижение на север. Это движение происходило не только прямым путем на север, по бассейнам Дона и Донца, но и обходным, по бассейнам Днепра и Волги. По-видимому, в своем движении на запад, в бассейн Днепра, скотоводы южных степей, может быть, еще на древнеямной стадии и почти, наверное, на катакомбной пришли в соприкосновение с трипольцами. Будучи более многочисленными и сильными, они начали подавлять и вытеснять трипольцев. На территории трипольской культуры появляются катакомбные погребения, трипольская керамика приобретает черты катакомбной, и именно к этому времени относятся разрушенные и сожженные трипольские поселения. Таково, по-видимому, происхождение обожженных скелетов, найденных В. В. Хвойкой.

Эти события происходили в начале II тысячелетия до н. э., уже в начале эпохи бронзы. Мы рассказываем об этом здесь, чтобы ради условной археологической периодизации не прерывать повествования об историческом развитии энеолитических племен на территории СССР.

С передвижением скотоводческих племен с юга на север связана еще одна археологическая загадка так называемой фатьяновской культуры.

В III тысячелетии до н. э. в лесной полосе Европейской части СССР обитали неолитические племена охотников и рыболовов с ямочно-гребенчатой керамикой, о которой мы уже не раз говорили.

Во II тысячелетии до н. э. у племен ямочно-гребенчатой керамики начинают зарождаться земледелие и скотоводство. Еще в XIX в. было известно много стоянок с ямочно-гребенчатой керамикой этого периода, но могильников обнаружить не удавалось, и археологи не знали, как и где хоронили своих покойников эти племена. Вообще могильники культуры ямочно-гребенчатой керамики были известны, но они относились к более раннему времени и к другой территории. Наконец, в 1875 г. у деревни Фатьяново, близ Ярославля, могильник нашли и исследовали. Но, к великому недоумению археологов, оказалось, что инвентарь могильника не имеет ничего общего с вещами, находимыми на стоянках. По мере открытия других могильников недоумение археологов возрастало. Керамическая посуда могильников по составу глины и обжигу значительно выше ямочно-гребенчатой. Формы и орнамент сосудов совершенно иные. Каменные орудия также отличаются и по форме и по качеству. Много превосходно отшлифованных и сверленых боевых топоров очень изящной формы, так называемых ладьевидных, много костей домашних животных, попадаются медные, а для более позднего времени и бронзовые вещи. Ничего подобного на стоянках нет.

Предметы из фатьяновских могильников.

Совершенно очевидно, что могильники принадлежат другому племени и другой культуре, более высокой, чем культура ямочно-гребенчатой керамики. Обилие костей домашних животных свидетельствует о развитом скотоводстве, которое у обитателей стоянок едва-едва зарождалось. Короче, среди стоянок неолита оказались современные им могильники с культурой начала бронзового века. Культура могильников была названа по первой находке — фатьяновской.

Ни одной стоянки фатьяновской культуры обнаружить не удалось. Несколько десятков лет археологи ищут фатьяновские стоянки и могильники носителей культуры ямочно-гребенчатой керамики, но ежегодно находят новые фатьяновские могильники и новые ямочно-гребенчатые стоянки.

Где жили фатьяновцы-скотоводы и где хоронили своих покойников лесные охотники, оставалось тайной.

Тайну пытались разгадать чисто логическим путем, т. е. путем рассуждений. Предположили, что жители стоянок похоронены в фатьяновских могильниках, но в могилу им клали не бытовые вещи, а особые, погребальные.

Это еще допустимо, хотя странно, что на стоянках не осталось ни одного черепка от посуды, положенной в могилу. Но совершенно невероятно, чтобы к покойникам складывали все кости домашних животных, ни одной не оставив на стоянках. Очевидно, фатьяновцы и обитатели стоянок — люди разных племен.

Далее предположили, что фатьяновцы были кочевыми скотоводами и стоянок не имели. Но, во-первых, кочевое скотоводство в лесной полосе невозможно, да его в эпоху энеолита и бронзы не было даже в степях, во-вторых, даже самые непоседливые кочевники оставляют после себя следы жизни, а не только покойников. Второе предположение также отпало.

Было сделано еще несколько более или менее остроумных предположений и догадок, но и они не решили загадки.

Тайна осталась тайной и по сей день.

Правда, в 1947—1951 гг. на р. Суре были открыты поселения фатьяновского типа, но, во-первых, они относятся к более позднему времени, к эпохе развитой бронзы, во-вторых, нет еще полной уверенности, что это именно поселения, а не могильники, разрушенные позднейшими городищами.

Нельзя, однако, сказать, что долголетние поиски и исследования археологов не дали никаких результатов. Не разгадав тайны фатьяновских поселений, археологи разгадали отчасти тайну фатьяновских могильников. Оказалось, что территория могильников не совсем совпадает с территорией стоянок, что стоянки с ямочно-гребенчатой керамикой в местах расположения могильников предшествуют могильникам или относятся к послефатьяновскому времени. Далее была установлена связь фатьяновской культуры с прилегающей к ней с юго-запада в бассейне Верхнего и Среднего Днепра так называемой среднеднепровской культурой, которая в свою очередь связана с трипольской и катакомбной. Таким образом, пока в общих чертах и предположительно, но научно предположительно и не только на основании логики, а также на основании массового археологического материала вырисовывается следующая историческая картина лесной полосы русской равнины во II тысячелетии до н. э.

Лесные пространства в бассейнах Оки, Клязьмы, Верхней Волги и далее на север были заняты неолитическими племенами охотников и рыболовов с ямочно-гребенчатой керамикой. Южностепные скотоводы, вынужденные перенаселением на юге искать новых пастбищ, медленно, но неуклонно продвигались на север и, наконец, достигли междуречья Клязьмы и Верхней Волги. Здесь они попали во враждебное окружение лесных охотничьих племен, по-видимому, отвоевали себе необходимое пространство и жили на нем, не воспринимая местной культуры как более низкой, но и не оказывая на нее заметного влияния. Коренное местное население, в течение столетий оставаясь враждебным по отношению к пришельцам, постепенно подавляет их и, наконец, полностью искореняет. На территории фатьяновцев снова господствуют лесные охотники с ямочно-гребенчатой керамикой.

Все то, что мы рассказали в прочитанных вами главах второй части, было совершенно неизвестно историкам, а следовательно, и всему современному человечеству до того, как археология стала наукой. Только за последние сто лет археологи накопили достаточное количество материала и научились понимать его, чтобы воссоздать общую картину дописьменного периода истории человеческого общества.

Изучение следующей эпохи — эпохи бронзы — облегчается появлением письменных источников, работа археолога еще теснее сплетается с работой историка и совершенно стирается условная и традиционная грань между историей и археологией.

Археологические культуры Восточной Европы в III—II тысячелетии до н. э.

Глава 8. БРОНЗОВЫЙ ВЕК

Медь и медные орудия эпохи энеолита — это своего рода дар природы человеку. Бронза и бронзовые орудия — это уже серьезная победа человека над природой.

Делая орудия из меди, человек использовал готовый, свойственный природе материал, так же как камень, кость, дерево, кожу. Научившись изготовлять бронзу, человек создал материал новый и природе несвойственный, так же как он создал керамику и текстиль. Естественной бронзы в природе не существует. Бронза — это искусственный сплав двух материалов — меди и олова.

С бронзой человек приобрел не только новый, но и более высокий по качеству материал. Бронза значительно тверже меди, но плавится при более низкой температуре, что намного облегчает ее литье. Медь плавится при температуре 1084°, бронза при — 700—900°, в зависимости от состава. Разница в 200—400° для того времени была огромна. Получить температуру, необходимую для плавки бронзы, можно было в любой печи, в любом жилище. Поэтому бронзовые орудия получили более широкое распространение, чем медные. Правда, быстро вытеснив медные орудия, бронза все же не смогла полностью вытеснить каменных, и люди пользовались ими до появления железа.

Наивысшего расцвета культура бронзы достигла в странах Эгейского мира, или Эгеиды. Эгейским миром мы называем страны Балканского полуострова (к югу от Македонии), западного побережья Малой Азии, о. Крит и другие острова Эгейского моря. Весь древнейший период истории этих стран мы называем эгейским периодом или Эгейской культурой. Наибольшее количество археологических: памятников эгейской культуры открыто на о. Крите и в Пелопоннесе в Микенах. Поэтому и весь период называется иначе крито-микенским.

Хронологически эгейский, или крито-микенский, период начинается с III тысячелетия до н. э. и кончается в XII в. до н. э. Бронзовый век эгейского мира начинается в конце III тысячелетия до н. э.

До конца XIX в. н. э. наши сведения об эгейском мире были очень незначительны и мнения о нем ученых противоречивы. Позднейшие письменные источники (Гомер, Геродот, Фукидид и др.) лишь мимоходом упоминают о событиях этого древнейшего периода. Только в греческом эпосе и мифологии сохранились сказочные предания и легенды о происхождении эллинов, о первых царях, о героях, о могущественном критском царе Миносе, о «златообильных» Микенах, о Троянской войне. Сказания эти насыщены такой необузданной фантастикой, что даже те события, которые могли произойти в реальной жизни, подверглись сомнению. Некоторые историки полностью отвергали достоверность каких бы то ни было событий, упоминаемых этими источниками, другие допускали в них какую-то долю исторической истины, третьи всецело доверяли им, исключая, конечно, рассказы о богах, вмешательстве богов в дела людей и прочие явно невозможные в действительной жизни чудеса. К числу последних принадлежал любитель-археолог Генрих Шлиман (1822—1890). Шлиман свято верил в каждое слово, сказанное в «Илиаде» и «Одиссее», и всю свою жизнь посвятил тому, чтобы доказать правоту Гомера.

Слепо верил Шлиман в легенды древней Эллады, но и жизнь самого Шлимана почти легендарна. Генрих Шлиман родился в Германии, свою деятельность начал с незавидной доли мелкого торгового служащего, мечтающего о богатстве, затем объездил весь мир, нажил миллионное состояние в России, состоял подданным Соединенных Штатов Америки, полжизни прожил в Греции, где женился на девушке только потому, что ее звали Еленой, как и жену легендарного Менелая и возлюбленную легендарного Париса, перерыл всю Грецию, откопав такое количество золота, что ни один музей не в состоянии был купить его, доказал правоту Гомера и, наконец, умер в Италии, вдали от родины и любимой Эллады.

По остроумному, но слишком ядовитому замечанию одного историка, Шлиман вошел в археологию, как слон в фарфоровую лавку. Действительно, Шлиман наделал много грубых археологических ошибок.

Главная его ошибка заключалась в том, что он верил не только в непогрешимость Гомера, но и в свою собственную. Ревнивый к собственной славе, он не желал ни с кем разделить ее и все раскопки производил один, без помощи специалистов-археологов. Поэтому его раскопки, особенно вначале, носили такой же варварский характер, как раскопки Геркуланума на заре археологии. Только под конец жизни он привлек к раскопкам профессионала-археолога Вильгельма Дерпфельда, который спас «фарфоровую лавку» от полного разрушения.

Главной задачей Шлимана было отыскание гомеровской Трои, разрушенной ахейцами в результате Троянской войны. Свои поиски Шлиман начал в 70-х годах прошлого столетия с раскопок холма Гиссарлык, на западном побережье Малой Азии, в древней Троаде, на предполагаемом местоположении Трои. Гиссарлык оказался многослойным памятником. Тринадцать поселений и городов в течение тысячелетий сменили на этом месте друг друга. В азартной погоне за гомеровской Троей Шлиман разрушил все тринадцать. Интересно, что разрушил он и то, что искал, приняв за Трою старое поселение, более раннее, не обратив внимания на вышележащие слои, которые хранили остатки искомого города.

Параллельно Шлиман вел раскопки в Пелопоннесе, в древнем городе Микенах — столице Агамемнона, предводителя ахейского войска. Там он искал и нашел гробницу знаменитого героя Илиады. Может быть, гробница принадлежала и не Агамемнону, но во всяком случае это было богатейшее погребение с большим количеством золотых вещей, погребение вождя.

Во многих пунктах копал еще Шлиман и в конце концов составил колоссальную коллекцию золотых, серебряных, бронзовых и других вещей.

Несмотря на ошибки и разрушения, допущенные Шлиманом во время его двадцатилетних раскопок, нужно все же отдать ему должное. Заслуга Шлимана заключается не только в том, что он первый открыл эгейский мир, а в том, что он поколебал недоверие ученых к историческим истинам, хранящимся в недрах греческого эпоса и мифологии, и тем самым дал науке ценнейшие источники познания прошлого.

Но несмотря на все значение и великолепие открытий Шлимана, они меркнут перед блестящими открытиями талантливого английского археолога Артура Эванса, о котором мы упоминали уже в первой части нашей книги. Свои раскопки Эванс начал в 1900 г. и производил их главным образом на острове Крит, бывшем одно время экономическим и политическим центром всего эгейского мира.

Благодаря исследованиям Шлимана, Эванса и других археологов и ученых перед наукой открылась новая, неизвестная до тех пор страница истории. На основании вещественных памятников (главным образом), отрывочных свидетельств древних авторов и данных эпоса и мифологии ученые в общих чертах восстановили картину целого исторического периода эгейского мира, длившегося 18 столетий.

Историю эгейского мира ученые разделили на три периода: ранний, средний и поздний, причем для Крита эти периоды получили название минойских, по имени легендарного критского царя Миноса, а для материковой Греции — элладских, по имени Эллады, как называли свою страну сами древние греки. Такое разделение было сделано ввиду некоторого различия и особенностей культур на острове Крит и в материковой Греции. Хронологические же рамки этих двух местных культур совпадают и могут быть представлены в следующем виде:

Нас интересуют сейчас, поскольку мы говорим о бронзовом веке, средний и поздний периоды.

Начало среднего периода на Крите (среднеминойского), как показали раскопки Эванса, характеризуется постройкой дворцов в Кноссе, Фесте и Маллии.

«Тронный» зал Кносского дворца. Крит. Реконструкция А. Эванса.

Древнейший дворец в Кноссе, от которого остались только следы, представлял целую систему комнат, мастерских, кладовых и святилищ, обнесенную каменной стеной с башнями. В середине XVIII в. до н. э. Кносский Дворец был разрушен. Произошла какая-то неизвестная пока нам катастрофа. Может быть, это было землетрясение, может быть, нашествие врагов, может быть, восстание. После кратковременного запустения, около 1700 г., происходит возрождение Крита. На месте старого Кносского дворца вырастает новый, более грандиозный и более роскошный. Особого могущества достигает Кносс в XVI—XV вв. К этому периоду относится, по-видимому, правление царя Миноса. Вот что рассказывает греческий историк Фукидид об этом царе: «Минос раньше всех, как известно нам по преданию, приобрел себе флот, овладел большой частью моря, которое называется теперь Эллинским, достиг господства над Кикладскими островами и первый заселил большую часть их колониями, причем изгнал карийцев и посадил правителями собственных сыновей». Многочисленные раскопки и отдельные находки не только в эгейском мире, но и в Египте, несомненно доказывают широкие экономические и политические связи Крита и высокий уровень критской культуры. К этому времени на Крите полностью завершилось отделение ремесла от сельского хозяйства. Раскопки на месте древней Гурнии свидетельствуют о существовании в этом поселении особых ремесленных кварталов. Археологи установили существование на Крите следующих ремесленных специальностей: оружейников, кузнецов, плотников, кожевников, горшечников, бронзовщиков, резчиков, рисовальщиков, скульпторов и др.

Древняя легенда сохранила нам даже имя одного из искуснейших критских мастеров — имя строителя-художника Дедала. Ему приписывали постройку знаменитого критского лабиринта, где жил полубык-получеловек Минотавр. Кроме того, согласно преданию, Дедал соорудил крылья, на которых его сын Икар поднялся в воздух. Когда Икар приблизился к солнцу, воск, которым были скреплены крылья, растаял, Икар упал на землю и разбился.

В XIV в. начинается упадок Крита, завершившийся в XII в. его падением под ударом пелопоннесских племен.

Эгейский мир в эпоху бронзы.

Начиная с XIV в. гегемония в эгейском мире переходит от Крита к Микенам. Так же как и на Крите, в Микенах и других местах Пелопоннеса (Тиринф, Пилос) были открыты дворцы, крепости, погребальные сооружения, ремесленные поселки и колоссальное количество всевозможных вещей — оружие, орудия труда, украшения, утварь и пр. Крепостные стены были сооружены из таких огромных камней, что они получили название циклопических, т. е. построенных циклопами — одноглазыми великанами греческой мифологии.

Гегемония Микен и стремление к ее расширению привели в конце концов к Троянской войне (1194—1184 гг. до н. э.), которой, собственно и заканчивается исторический период, называемый эгейской культурой.

Такова в общих чертах историческая картина догомеровской Греции, восстановленная археологическими исследователями и исследованиями представителей других наук. Картина довольно ясная и бесспорная.

Однако оставался еще один очень важный, но темный и спорный вопрос — вопрос о социальных отношениях в Эгеиде. Спор по этому вопросу по количеству спорщиков и по длительности превосходит спор о трипольских площадках, да и многие другие археологические споры. Спор продолжался 53 года и привлек археологов, историков и языковедов почти всех стран. Некоторые ученые сравнивали в социальном отношение Кносское царство с французской монархией Бурбонов XVIII в., т. е. с эпохой перехода от феодализма к капитализму, а стиль критского искусства называли стилем рококо (рококо — вычурный стиль французского искусства той же эпохи). Другие относили критский строй к доклассовому обществу и матриархату, опираясь на обилие женских статуэток и забывая, что не всякая женская статуэтка и не всегда свидетельствует о матриархате. Включились в спор и советские историки, которые на основании детального и сравнительного анализа всего комплекса материальной культуры утверждали, что в эгейском мире были рабовладельческие отношения. Правда, у советских историков не было никаких прямых доказательств этого утверждения. Доказательства были только косвенные и сравнительные.

Наличие социального неравенства было очевидно. Коллективные, родовые погребения эпохи неолита и энеолита в бронзовом веке сменились индивидуальными, причем с резким имущественным различием — богатыми и бедными. Большие родовые дома сменились индивидуальными жилищами — дворцами и хижинами. Осуществить постройку таких колоссальных по тому времени дворцов едва ли было возможно только руками свободных общинников, особенно на Крите. Как известно, в Египте в постройке пирамид принимало участие все свободное население Египта, но то, что возможно для Египта, невозможно для Крита. Плодородная почва Нильской долины, требовавшая меньших усилий для обработки, позволяла оторвать от земледелия значительную часть населения. Ничего подобного не было на Крите и в материковой Греции. В равной мере трудно предположить, чтобы у критского царя хватило могущества удержать в своих многочисленных мастерских такое количество свободных ремесленников, о каком свидетельствуют археологические данные.

Кроме того, о наличии рабовладения говорят, правда немногочисленные, находки следов убийств рабов во время похорон их господ.

Однако для окончательного решения вопроса не хватало письменных источников.

Письменные источники и на Крите и в микенской Греции найдены в большом количестве, но они не были расшифрованы и оставались загадкой. Только в 1953 г. английский исследователь М. Вентрис расшифровал одну из разновидностей эгейского письма на глиняных табличках. Это оказались хозяйственные записи — счета, описи, отчеты. Язык табличек древнегреческий, очень близкий языку Гомера и классической Греции, хотя и более ранний. В табличках прочтено слово «раб», за которым следует список ремесленников или ремесленниц, часто с обозначением профессии и племени, но без личных имен, что также свидетельствует об их рабском состоянии, так как списки свободных были обычно именные.

Это новое доказательство еще не положило конец спору, но привлекло на сторону советских историков многих ученых, в том числе и самого автора дешифровки.

Микены. Укрепления и погребения середины II тысячелетия до н. э. Частичная реконструкция.

Критское иероглифическое и линейное письмо.

История раннего Египта, как всем известно, основывается на археологических данных. Об этом рассказано во многих книгах. Но для того чтобы читатель представил себе, что приносят раскопки в этой стране, мы вкратце опишем одно из наиболее знаменитых открытий.

В 1922 г. весь культурный мир был потрясен сообщением из Египта об открытии гробницы египетского фараона XVIII династии Тутанхамона. История этого открытия такова.

Некий богатый англичанин лорд Карнарвон решил заняться археологией в Египте. Он обратился за помощью и советом к директору Каирского музея знаменитому египтологу Г. Масперо. Масперо сразу разочаровал Карнарвона, заявив, что в Египте археологи перебрали уже каждую песчинку и надеяться на новые открытия не приходится. Но упрямый англичанин не послушался Масперо, и хорошо сделал. Будучи человеком весьма образованным, он повел дело научно, пригласив для руководства раскопками ученого-археолога Картера, которому, собственно, и принадлежит честь открытия.

Приступая к раскопкам в Долине царей, Карнарвон и Картер знали, что они будут искать. Они искали гробницу Тутанхамона. Дело в том, что из письменных источников было точно известно, сколько фараонов и какие погребены в Долине царей. Все гробницы были уже открыты и все они были ограблены еще в древности. Не хватало только гробницы Тутанхамона. Раскопки были грандиозны. Была проведена узкоколейная железная дорога. Сотни рабочих переворачивали песок пустыни, толстым слоем покрывший в течение тысячелетий Долину царей. Но гробницы не находили. Копали несколько лет. Первая мировая война прекратила раскопки, но их возобновили в 1918 г. Копали еще полтора года и ничего не нашли. Карнарвон, убедившись, что Масперо прав, решил прекратить поиски и в 1922 г. уехал в Англию. Картер остался ликвидировать дело. Кажется, Картер был упрямее Карнарвона и, сворачивая предприятие, все же кое-где копал, не потеряв еще надежды. В конце концов упорство победило. Картер наткнулся на лестницу, уходящую вниз и упирающуюся в дверь, запечатанную древними египетскими печатями. Удивило Картера то, что печати принадлежали XIX египетской династии, а Тутанхамон был фараоном XVIII династии. Не будучи хозяином раскопок, Картер не снял печатей, а только пропилил в двери окошко и заглянул внутрь. Он увидел комнату, в беспорядке заваленную вещами. Там были статуи, колеса, сосуды, оружие, ящики. Картер отправил Карнарвону краткую, ставшую всемирно известной телеграмму: «Нашел гробницу. Видел чудеса. Приезжайте немедленно». Карнарвон приехал, и дверь вскрыли. За дверью оказалась комната, заваленная вещами. Вещи лежали в беспорядке, многие просто были свалены в кучу. У самого входа лежал узелок, в котором оказалось 11 совершенно одинаковых золотых перстней. Картер вспомнил, что точно такой же перстень (двенадцатый) хранится в Вашингтонском музее. Картина стала ясна. Вскоре после погребения Тутанхамона грабители все же проникли в гробницу, но были задержаны. Вещи кое-как водворили на место и дверь вновь запечатали. Вот почему на ней оказались печати XIX династии, тогда как Тутанхамон был последним фараоном XVIII династии. Перстень же все-таки кто-то успел вынести, и он, пропутешествовав по миру три тысячи лет, попал в Вашингтонский музей.

Несмотря на такой блестящий успех, Карнарвон и Картер были разочарованы. Никаких следов самого фараона в комнате не оказалось.

Стали исследовать стены и обнаружили две замаскированные двери. Одна дверь вела в маленькую комнату, наполненную вещами, но уже лежащими в образцовом порядке, другая — в большую комнату, в которой стоял внушительных размеров ящик, сложенный из деревянных плит, украшенных резьбой и инкрустациями. В нем-то, видимо, и хранилась мумия. Но тут случилось несчастье. Карнарвон умер, так и не добравшись до фараона, на поиски которого он потратил много лет и много денег. Дальнейшие работы финансировала дочь Карнарвона, и Картер, пригласив помощников, приступил к вскрытию ящика. Внутри ящика оказалось множество разнообразных вещей, в том числе золотых, а под ними большой деревянный саркофаг. Вскрыли и этот саркофаг и снова увидели массу всевозможных вещей, а под ними еще один деревянный саркофаг. В этом саркофаге точно так же под слоем различных предметов скрывался деревянный саркофаг. Внутри этого саркофага тоже оказалось много вещей и новый саркофаг, но не деревянный, а каменный. Вскрыли и каменный саркофаг. Что же оказалось? Опять вещи и опять саркофаг, но уже из чистого золота. Тут уж решили, что, наконец-то, добрались до фараона.

Разобрали вещи, сняли крышку и вновь увидели массу вещей и еще один саркофаг тоже из чистого золота. Что-то окажется в этом саркофаге? В саркофаге оказались вещи и... золотой саркофаг. Только в этом, восьмом саркофаге среди массы вещей лежала мумия фараона.

В ноябре 1922 г. Картер обнаружил дверь, но только в ноябре 1925 г. он добрался до мумии.

Одного золота из гробницы было извлечено несколько тонн. Восьмой золотой саркофаг с мумией, т. е. самый малый, весил 450 килограммов.

Среди нескольких тысяч вещей оказались невиданные еще шедевры египетского искусства. Все виды бытовых древностей были в гробнице.

Интересны овальные яйцевидные футляры, обмазанные алебастром. Когда их распилили, внутри оказались жареные фазаны, гуси и зайцы — загробная пища для проголодавшегося покойника.

Гробница фараона Тутанхамона. Общий вид передней комнаты.

Золотой трон Тутанхамона. Вид сбоку.

То же. Вид спереди.

Открытие первой и единственной нетронутой гробницы фараона произвело такое ошеломляющее впечатление, что со всех концов мира в Египет съехались тысячи репортеров, фотографов и просто любопытствующих. Наплыв публики был такой, что египетскому правительству пришлось оцепить место раскопок войсками. Несколько лет Картер и его помощники разбирали, фотографировали, описывали и консервировали вещи. В конце концов Картер так увлекся и так устал, что в опись древних вещей внес свой собственный пиджак.

Масперо оказался неправ. Гробница была найдена. Мало того, Масперо оказался еще и еще раз неправ, ибо и в наши дни в Египте продолжаются открытия. Так, недавно близ Саккары найдена недостроенная ступенчатая пирамида III династии, а в Гизе рядом с Великой пирамидой Хеопса обнаружен нетронутый грабителями каменный тайник, в котором хранилась деревянная лодка, вероятно одна из пяти священных солнечных барок фараона Хеопса, приготовленных для его загробного путешествия. В барке находилось много вещей, а стены тайника покрыты письменами.

Посмотрим теперь, какой новый свет пролили в последнее время археологические открытия на историю Индии в эпоху энеолита и бронзы.

До недавнего времени считалось, что древняя история Индии начинается с середины II тысячелетия (около 1500 г.), с завоевания ее ариями, т. е. «благородными», или «властителями». Сама Индия называлась в древности Ариавартой, т. е. страной ариев. Что происходило в Индии до ариев, оставалось тайной. Из скудных письменных источников было известно, что долину Инда до прихода ариев населяло племя дравидов, но что это было за племя, какова была его культура, каковы были общественные отношения, не знал никто.

В 1922 г. индийский археолог Р. Д. Банерджи при раскопках на холме Мохенджо-Даро, что значит на языке синдхи курган покойника, в нижнем течении Инда открыл под буддийским храмом II в. н. э. сооружение, относящееся к глубочайшей древности. Открытие было настолько многообещающим, что в следующем году в Мохенджо-Даро были начаты грандиозные раскопки при участии индийских и английских археологов и сделаны открытия, поразившие весь мир.

Еще одна новая страница истории была перевернута и прочтена археологами.

Мохенджо-Даро. Бассейн для омовения.

Кроме Мохенджо-Даро, были исследованы и другие поселения вновь открытой культуры в долине Инда: Чанху-Даро, Джахандар, Джхукар, Хараппа и др. Поселения расположены на обширной территории от Синда до Пенджаба. Эта древняя культура Индии, датируемая приблизительно 2500—1500 гг. до н. э., названа культурой Хараппы по имени поселения Хараппа на реке Рави в Пенджабе. Иногда ее называют городской цивилизацией долины Инда.

Наиболее значительные результаты дали раскопки в Мохенджо-Даро. Вскрытое археологами поселение Мохенджо-Даро занимает площадь около 260 гектаров. Древний город занимал, по-видимому, еще большую площадь. Окраины города погребены под илистыми отложениями Инда и пока не исследованы. Все городские здания и стены сделаны из обожженного кирпича. Каменных сооружений не найдено. Улицы города тянутся правильными параллельными линиями, пересекающимися под прямым углом. Главная улица, названная Первой, прослежена на протяжении 800 метров, ширина ее в некоторых местах превышает 10 м. Дома так тесно примыкают друг к другу, что иногда расстояние между ними не превышает 30 см. Время сохранило нам только нижние части домов, но по остаткам лестниц, по толщине стен, по отверстиям в стенах для балок и перекрытий можно предположить наличие двух- и трехэтажных зданий. Никаких внешних украшений на стенах домов не обнаружено. Не было, по-видимому, и окон, во всяком случае в нижних этажах. Площадь большинства домов не велика — 8×9 м. Много домов площадью в два раза большей, есть здания и более обширные. Большинство домов в центре города оборудовано водопроводом и даже канализацией. Почти в каждом доме есть специальная комната для омовений.

В трубах и водостоках найдено много глиняных фигурок. По-видимому, это игрушки, с которыми купались дети, как они это любят делать и по сей день.

Кроме жилых домов, были обнаружены караван-сараи (гостиницы), складские помещения, сторожевые башни. В самом центре города возвышались шесть зданий весьма внушительных размеров, принадлежавших, по-видимому, правителям города.

Но что очень странно для всякого города, а особенно древнего, — это полное отсутствие храмов. Это не значит, конечно, что древнее население Индии не имело религии. Таких народов история не знает. Есть предположение, что храм находится в недрах холма, на котором стоит буддийская ступа (часовня) II—III в. н. э. Холм этот не раскапывали, опасаясь задеть религиозные чувства буддистов, так как храм пришлось бы разрушить. До сих пор единственным источником, дающим основания судить о верованиях людей культуры Хараппы, являются каменные и глиняные статуэтки, печати-амулеты и талисманы. Самым интересным изображением является группа животных с трехликим рогатым божеством в центре, сидящим на троне с поджатыми под себя ногами. Предполагают, что это существо изображает бога владыку зверей. Есть изображения какой-то тоже рогатой богини и других фантастических и реальных животных. Есть все основания предположить, что древние индийцы, так же как и египтяне, поклонялись животным.

В Мохенджо-Даро и в других городах культуры Хараппы найдено более 2 тысяч печатей из камня, меди, глины и слоновой кости. На многих из них есть пиктографические надписи. Хараппские письмена заинтересовали многих ученых, но расшифровать их пока не удалось.

В большом количестве найдены медные и бронзовые орудия — топоры, серпы, пилы, долота, ножи, бритвы, мечи-кинжалы, наконечники стрел и копий и множество весовых гирь, свидетельствующих о развитой торговле. По всем этим находкам можно судить о высокоразвитом ремесленном производстве. Вся керамическая посуда сделана на гончарном круге. В одном из поселений найден древнейший в мире обрывок хлопчатобумажной ткани.

Предварительный анализ всего добытого раскопками материала дает основание утверждать, что основным занятием населения было земледелие при высокоразвитом ремесленном производстве. Несомненны широкие связи городов долины Инда с другими странами, главным образом с Месопотамией. Что касается общественного строя культуры Хараппы, то до прочтения хараппских надписей он не совсем еще ясен, но несомненно, что там существовали рабовладельческие отношения.

Политическая история древней Индии пока остается темной. Несомненен только факт нашествия чужеземцев, возможно ариев, в середине II тысячелетия. Об этом свидетельствуют и позднейшие письменные источники и археологические данные.

Еще при раскопках Мохенджо Даро в 1925—1926 гг. были найдены две группы скелетов: одна группа — из четырнадцати скелетов в большом помещении и другая — из шести на улице. Положение скелетов, среди которых есть женские и детские, говорило о том, что люди умерли насильственной смертью.

При дальнейших раскопках были обнаружены подобные группы во многих местах. Некоторые из покойников были явно обезглавлены. Скелеты одной из групп лежали у подножия лестницы, ведущей в колодец; только одна женщина почти выбралась из колодца, но умерла на верхней ступеньке. Все эти скелеты найдены в слоях, относящихся к одному и тому же времени — около 1500 г.

Вторгшиеся в Индию завоеватели разрушили многие города, но не могли, конечно, полностью уничтожить древнюю культуру. Однако вместо крупных городов появились небольшие поселки, подобные земледельческим поселениям, существовавшим здесь в дохараппский период. Несомненно, что культура Хараппы заложила основу позднейших культур и общественных отношений народов Индии.

Рабовладельческий строй в странах древней цивилизации — Эгеиды, Египта, Месопотамии, Индии и Китая — в эпоху бронзы не был еще таким развитым, как в последующую эпоху в тех же странах и в Римской империи. Основная масса производителей состояла из свободных общинников, постепенно закабаляемых господствующим классом. Однако многие племена на огромных пространствах Сибири, Восточной и Западной Европы в течение всего бронзового века сохранили первобытнообщинные отношения, и лишь у некоторых из них наметился переход к классовому обществу.

На территории СССР до революции бронзовый век был изучен очень мало, да и только в Европейской части. Что касается Сибири, то там в XVIII в. разрыли несколько десятков курганов с массой золотых и бронзовых вещей, которые во исполнение указа Петра I собирать «все, что зело старо и необыкновенно», были отправлены в кунсткамеру, затем члены двух экспедиций Академии наук (1733—1743 и 1768—1774) собрали сведения и описали некоторые археологические памятники, а в XIX в. любители старины на свои средства и за свой риск и страх занимались раскопками и собирали материалы для своих коллекций. Только после революции начались планомерные и обширные раскопки и исследования, в результате которых была открыта южносибирская культура бронзы, названная андроновской по имени деревни Андроново, близ Ачинска, где были произведены первые раскопки.

Племена андроновской культуры заселяли обширную территорию от верхнего течения Енисея до реки Урала и до Киргизии. Племена эти оставили после себя многочисленные курганы и своеобразные могильники в виде кольцеобразных каменных оградок. Покойников они хоронили в ямах, укрепленных бревенчатыми срубами или ящиками из толстых каменных плит.

Открыты также несколько поселений андроновских племен. Особенно интересно поселение у села Алексеевского на Тоболе, исследованное О. А. Граковой.

На территории поселения обнаружены обширные (до 250 квадратных метров) прямоугольные землянки, кровли которых опирались на десятки бревенчатых подпорок. К землянкам примыкали загоны для скота. Найдено много каменных мотыг и зернотерок.

Основным занятием жителей было скотоводство при развитом земледелии. Население плотно осело на землю, и ни о каких бродячих охотниках в южной Сибири в эпоху бронзы говорить не приходится.

Довольно высокого уровня достигли и ремесла, особенно гончарное и металлургическое. На Алтае, во многих пунктах Казахстана, особенно в районе Каркаралинских гор, открыты и обследованы древние разработки оловянных и медных руд. Андроновцы снабжали металлом племена Поволжья, сообщение с которыми осуществлялось по степным путям. В качестве вьючного животного, вероятно, использовали лошадь, которая была приручена в Сибири в эпоху бронзы.

Бронзовый топор Андроновской культуры.

Как называли себя племена андроновской культуры и на каком языке они говорили, мы не знаем. Письменности у них не было, а письменные источники соседних, более культурных стран о них ничего не говорят, поэтому мы называем их просто андроновскими.

Племена андроновской культуры тесно соприкасались и, несомненно, общались с племенами южнорусских степей — катакомбной и срубной культур, о которых мы уже говорили в главе «Энеолит». Как назывались эти племена, мы уже можем догадываться и предполагать. Обратимся для этого к письменным источникам. Вот что рассказывает Геродот о народах, населявших степи северного Причерноморья задолго до его времени. «Страна, населяемая теперь скифами, принадлежала первоначально киммерийцам. По настоящее время есть в Скифии киммерийские укрепления, киммерийские переправы, область с именем Киммерия, есть и так называемый Киммерийский Боспор» (Керченский пролив). «Наверное, киммерийцы, спасаясь от скифов в Азию, поселились на том полуострове, на котором есть теперь эллинский город Синопа». Более древние ассирийские источники VIII в. до н. э. также упоминают о киммерийцах под именем гимиррай.

Где обитали скифы во времена Геродота, т. е. после изгнания киммерийцев, мы знаем точно — это южнорусские степи.

Скифская культура и скифские археологические памятники нам хорошо известны (подробнее о них будет рассказано в следующей главе). Так же нам хорошо известно, что скифской культуре непосредственно предшествовали катакомбная и срубная культуры. Следовательно, если скифы изгнали из Причерноморских степей киммерийцев, а скифской культуре предшествовали катакомбная и срубная культуры, то есть все основания предположить, что и носители одной из этих культур были киммерийцы. Но никаких прямых доказательств этого у нас пока нет. Ученые спорят о том, с какими племенами последующего времени или с какими археологическими культурами можно связать киммерийцев. Однако, с какой бы из названных археологических культур, катакомбной или срубной, они ни были бы связаны, ясно, что античные авторы называли киммерийцами лишь какую-то часть племен, представленных этими культурами. Последние занимают на картах такие огромные пространства, что, вероятно, представляли союзы многих племен с однородным бытом. Скорее всего, что собственно киммерийцы жили только на юге, у самого побережья.

Бронзовых орудий и оружия в срубных курганах найдено очень много, но кто и где производил их, долгое время оставалось неизвестным. Большинство археологов и историков полагало, что все эти вещи привозные. Но вот в 1952 г. В. П. Шилов у деревни Калиновки (Волгоградской области) в кургане срубной культуры обнаружил скелет мужчины, у ног которого лежал набор орудий литейного производства — две глиняные двустворчатые формы для отливки бронзовых топоров, форма для отливки долот и другие предметы.

Это погребение принадлежало какому-то зажиточному мастеру-литейщику и неопровержимо доказывает существование у носителей срубной культуры собственной бронзовой металлургии.

Теперь встанем на точку зрения сторонников предположения, что племена срубной культуры были киммерийцы, и еще раз обратимся к свидетельству Геродота.

«При наступлении скифов, — пишет Геродот, — ввиду многочисленности их войска, киммерийцы совещались между собой, как им быть. По мнению народа, следовало покинуть страну и из-за праха не подвергать себя опасности; цари предлагали упорно защищать родину в борьбе с врагом. Однако народ не внял совету царей, а цари не пожелали покориться народу; народ решил покинуть страну без борьбы и предоставить ее наступающему неприятелю; напротив, цари предпочли лечь мертвыми в родной земле, памятуя блага, какими они пользовались на родине, а также и те бедствия, какие ждут их на чужбине. Вследствие таких решений цари разделились на две стороны и перебили друг друга, а народ похоронил их подле реки Тиры (Днестр), — могила эта видна и теперь еще, — и после похорон удалились из своей земли». До нашего времени эта могила не сохранилась.

Сообщение Геродота важно тем, что в нем вообще говорится о киммерийских царях. Здесь нужно учесть, что Геродот употреблял греческий термин «басилевс», т. е. царь, и придавал ему то значение, которое он имел на Востоке во времена Геродота. Таких царей у киммерийцев, конечно, не было. Вероятно, это были не цари, а родоплеменные вожди, которые начали возвышаться над массой общинников, присваивая себе и обращая в личную собственность основные средства производства. Киммерийскому народу нечего было терять, как говорил Геродот, кроме «праха», т. е. земли, а «цари» пользовались благами, потере которых они предпочли смерть. Из краткого сообщения Геродота смело можно сделать вывод, что киммерийцы находились на стадии разложения первобытнообщинного строя и образования классов.

Это подтверждается археологическими данными. Среди курганов срубной культуры встречаются погребения с довольно пышным церемониалом в больших гробницах из дерева или камня. Над одним из таких погребений насыпан холм высотой 7 и диаметром 60 м. Вместе со знатным покойником похоронены его подчиненные — женщины и рабы.

Может быть, эти погребения и не киммерийские, но факт остается фактом: в середине I тысячелетия до н. э. в южнорусских степях начинает зарождаться классовое общество. Будем надеяться, что археологи найдут когда-нибудь и ту могилу, в которой погребены перебившие друг друга киммерийские «цари».

Повторяем, что принадлежность племен катакомбной или срубной культур к киммерийцам пока остается только предположением. Некоторые ученые считают, что киммерийцы являются потомками племен катакомбной культуры, что же касается срубной, то они полагают, что потомки носителей этой культуры были скифы. Срубная культура в IX—VIII вв. до н. э. сменяется скифской.

На западе от племен срубной культуры, как мы уже знаем, обитали трипольцы. К началу II тысячелетия трипольцы из эпохи энеолита переходят к эпохе бронзы. В это время они подвергаются сильному влиянию извне, вероятно со стороны племен срубной культуры.

К северу от Триполья к бронзовому веку относится лужицкая культура в бассейне Вислы и Одера. Лужицкая культура особенно интересна для нас, так как считается, что лужицкие племена — это непосредственные предки славянских племен. Лужицкой она называется по области в бассейне Шпрее между Эльбой и Одером, где были найдены первые памятники этой культуры.

Бискупинское городище Лужицкой культуры. Реконструкция жилищ и укреплений. Польша.

Впервые мысль о том, что лужицкие племена являются предками славян, высказал в 40-х годах XIX в. знаменитый чешский историк-славист И. Л. Пич. Затем эту мысль развивали и доказывали многие чешские и польские археологи и историки. Лужицкая культура, начало которой датируется XIII в. до н. э., очень быстро распространилась и в I тысячелетии до н. э. занимала обширную территорию от Балтийского моря до Дуная и от Эльбы до Припяти.

Археологические памятники лужицких племен представлены многочисленными поселениями и могильниками. Поселения, состоящие из больших бревенчатых домов, обнесены валами и рвами и расположены на высоких труднодоступных местах или на островах, среди озер и болот. Как видно, лужицким племенам приходилось вести тяжелую борьбу за существование. Лужицкие могильники весьма своеобразны. Покойников сжигали, прах помещали в глиняные сосуды — урны и зарывали в землю, причем по нескольку урн в одну могилу, иногда, но редко, насыпая над могилой невысокие холмики. Такие братские могилы располагались большими группами, в одном месте, на одном поле.

Поэтому лужицкую культуру и соседние и родственные ей культуры, оставившие такие же погребения, называют общим именем — культура полей погребальных урн, или проще — культура полей погребений.

Основным занятием лужицких племен являлось земледелие с развитым скотоводством при подсобной роли охоты и рыболовства. Ни классов, ни письменности лужицкие племена не знали. В последней главе нашей книги мы вернемся еще к лужицким племенам, а сейчас проследуем дальше на запад и посмотрим, каков был бронзовый век в Западной Европе.

На территории современной Германии, Верхней Австрии, Голландии, Дании, Южной Скандинавии в бронзовом веке обитали многочисленные племена, культура которых имела общий характер. В могильниках этих племен найдено много бронзового оружия и орудий труда. Характерным общим признаком являются своеобразные бронзовые топоры, которые в археологии получили название пальштабов. Этот топор с закраинами, т. е. краями, завернутыми для закрепления ручки. Представьте себе наш современный проушный топор, у которого выпилена середина обуха так, что остались боковые стенки и небольшие закраины от тыльной части обуха. Иногда в могилах попадаются бронзовые серпы, что говорит о наличии земледелия. Однако общий анализ памятников приводит к выводу, что основным занятием этих племен было скотоводство при подсобном земледелии. Очень возможно, что племена этой культуры были непосредственными предшественниками и предками позднейших германских племен. Уровень развития скандинавских и датских племен был выше, чем у племен на территории Германии. На скальных рисунках Южной Швеции есть изображения многовесельных лодок, морских сражений. В высадке на берег участвуют воины, вооруженные длинными мечами и круглыми щитами.

Бронзовый век в Европе: 1 — бронзовые топоры (Швейцария), 2 — каменные формы для отливки топоров (Франция), 3 — наконечник копья из бронзы (Ирландия), 4 — бронзовый меч (Англия), 5 — бронзовый щит (из Темзы, Англия), 6 — бронзовая каска (Италия), 7 — нож из бронзы (Швейцария), 8 — бронзовый наконечник стрелы (Швейцария), 9 — рыболовные крючки из бронзы, 10 — бронзовая пуговица спереди и сзади (Франция), 11 — бронзовая коса (Франция), 12 — бронзовый гвоздь (Франция), 13 — глиняная посуда (Англия), 14 — бронзовый сосуд (Дания), 15 — бронзовая бритва (Дания), 16 — бронзовая пила (Франция), 17 — бронзовые удила (Швейцария).

Очень интересны погребения в дубовых гробах, обнаруженные в Дании. Выделившиеся из дуба дубильные вещества пропитали одежду покойников и сохранили ее нетленной до наших дней.

Это единственная одежда, дошедшая до нас целиком от бронзового века. Сделана она из шерстяных тканей, раскрашенных в яркие цвета. Мужчины носили широкий плащ и куртку до колен с поясом, круглые шляпы и украшенные бахромой шали. В женских гробах найдены тонкие волосяные сеточки, короткие кофты с рукавами до локтя, длинные юбки, закрепляемые на талии узкими лентами или широкими поясами из шерсти. Кроме того, женщины носили бронзовые застежки, кольца, браслеты, ожерелья, широкие воротники из чистого золота. Но самым драгоценным украшением были тонкие колечки и подвески из железа.

На севере Франции и в Англии остались следы своеобразной, так называемой мегалитической культуры бронзового века. Мегалит — значит большой камень («мегас» по-гречески — большой). Давно уже любителей древностей поражали странные сооружения из огромных неотделанных или грубо отделанных камней, назначение которых было непонятно. Сооружения эти в зависимости от их формы получили название дольменов, менгиров и кромлехов. Дольмен («доль» по-бретонски — стол, «мен» — камень) состоит из двух или нескольких больших вертикально стоящих камней, покрытых горизонтально каменной, весом в несколько десятков тонн, плитой. Своим видом дольмен напоминает стол. Менгиры («мен» по-бретонски — камень, «гир» — длинный) — это вертикально стоящие длинные камни. Самый большой менгир имеет 24 м высоты и весит около 300 тонн. Обычная высота наших современных этажей в домах 3 м, значит, этот менгир был высотою в семиэтажный дом. Для бронзового века и общества с родовым строем это — колоссальное сооружение.

Кромлехи («кром» по-бретонски — круг, «лех» — место) состоят из отдельно стоящих камней, расположенных по кругу, иногда по концентрическим кругам. Наиболее мощное мегалитическое сооружение находится в Англии, в Стонхендже. Это комбинация из менгиров, дольменов и кромлехов. Кроме Франции и Англии, мегалиты встречаются в Дании, Швеции, Германии, Португалии, Испании, Северной Африке, Сирии, Индии, Японии и в СССР — в Крыму, на Кубани и в Закавказье, но нигде в таком количестве, как на севере Франции. Долгое время мегалиты оставались загадкой. Только в недавнее время точно установлено, что это надмогильные памятники родовых старейших и племенных вождей. Сложное сооружение в Стонхендже считается храмом солнца. Племена мегалитической культуры были скотоводами и земледельцами и жили в небольших поселках, группировавшихся вокруг укрепленных городищ, служивших убежищем в случае опасности.

Аллея менгиров. Карнак, Бретань.

Дольмен. Англия.

У племен, населяющих бассейн Среднего Дуная, особенно на территории современной Венгрии, развилась высококультурная бронзовая металлургия. Высококачественные мечи, боевые топоры, различные инструменты и украшения изготовлялись в дунайских мастерских и широко распространялись в соседние страны.

Основным видом поселений придунайских племен были так называемые террамары; раньше полагали, что это поселки на сваях, подобные швейцарским, но исследованиями в новейшее время установлено, что это были укрепленные поселки с наземными жилищами. Точно такие же террамары распространены в Северной Италии, особенно в долине реки По. Сходство культур придунайских и североитальянских племен бронзового века позволяет предположить, что они являются одной группой племен, которая в более позднее время известна нам под именем иллирийской.

Южноиталийские племена бронзового века жили на стыке двух миров: с одной стороны — эгейского мира и вообще стран древней цивилизации, с другой стороны — мира Западной Европы. Поэтому в Южной Италии встречаются такие разнородные черты материальной культуры, как террамары придунайского и североитальянского типа и позднемикенские кинжалы и фибулы.

Все описанные нами в этой главе племена и страны так или иначе, но общались между собой. Широкое распространение и применение бронзы значительно развило международный обмен. Бронза нужна была всем, а медь и олово были далеко не везде.

Как показывает анализ изделий, Северная Италия, вся Центральная и Северная Европа вплоть до Южной Скандинавии получали медь из Венгрии и с Рудных гор в Саксонии, а олово — с Саксонских и Богемских гор; Бретань и Северная Франция получали медь и олово из Ирландских и Корнуэльских рудников. Вывозили и ввозили не только металлы, но и готовые изделия. В Центральной Европе было найдено несколько бронзовых топоров и наконечников копий из Англии, а в Англии — центральноевропейские украшения.

Из Ютландии и из Восточной Прибалтики вывозились янтарь и янтарные изделия, которые в середине II тысячелетия до н. э. достигали Италии, Греции и Крита. В свою очередь изделия эгейского мира найдены в Венгрии, Голландии, Англии и Италии. Египет снабжался золотом из Нубии, кедровым деревом из Ливана, лапис-лазурью из Афганистана и мрамором с Эгейских островов. В Египте и Месопотамии находят раковины с Индийского полуострова. В развалинах Уммы, Ура и других городов Месопотамии найдено свыше пятидесяти печатей, изготовленных в долине Инда и относящихся к культуре Хараппы.

Так археологические источники свидетельствуют о несомненном обмене между самыми отдаленными странами. Но ездили ли критские торговцы в Прибалтику за янтарем или прибалтийские купцы привозили его на Крит? На этот вопрос археология не отвечает. Обратимся к письменным источникам, к нашему старому знакомому Геродоту.

«О западных окраинах Европы, — повествует Геродот, — не могу сказать ничего достоверного, ибо не допускаю существование реки, которую варвары называют Ериданом и которая будто бы впадает в Северное море, и от которой, как говорят, приходит янтарь; не знаю я также, действительно ли существуют оловянные острова (Британские), с которых привозят нам олово... Я не мог найти ни одного очевидца, который засвидетельствовал бы, что по ту сторону Европы есть еще море». Даже такой любознательный и образованный автор, как Геродот, живший к тому же спустя тысячу лет после описываемого нами времени, не мог найти человека, побывавшего в Северном море. Отсюда само собой напрашивается вывод, что никаких купцов не только во II, но и в I тысячелетии до н. э., привозивших янтарные бусы из Прибалтики в Грецию, не существовало. Несомненно, что торговля была транзитной, т. е. такой, при которой товар из места отправления до места назначения несколько раз передается из рук в руки, проходит сложный путь, обмениваясь на этом пути на различные товары, пока попадет в руки непосредственному потребителю.

Итак, мы проделали с вами длинное путешествие по странам бронзового века, начав его с Крита и пройдя Египет, Индию, Сирию, южнорусские степи, Прикарпатье, Польшу, Германию, Швецию, Данию, Англию, Францию, Венгрию, Италию и замкнув круг на Крите.

Закончив путешествие, мы заканчиваем рассказ о бронзовом веке и переходим к последней археологической эпохе — к эпохе железа, которая продолжается до наших дней.

Некоторые археологические культуры бронзового века.

Межплеменной обмен в бронзовом веке.

Глава 9. ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

Вот что говорит о железе академик А. Е. Ферсман: «Железо принадлежит к важнейшим металлам мироздания. Мы видим его линии во всех космических телах, они сверкают нам в атмосферах раскаленных звезд, мы видим бурные атомы железа, мятущиеся на солнечной поверхности, они падают к нам ежегодно на землю в виде тонкой космической пыли, в виде железных метеоритов. Тот живительный хлорофилл, который создает всю силу живой клетки, который извлекает углерод из углекислоты, отдавая кислород воздуху, — этот хлорофилл без железа существовать не может».

Земля — это железный шар, заключенный в каменную оболочку. Сама каменная оболочка на 4,5% состоит из железа. Меди в природе во много раз меньше, чем железа. Однако железо человек открыл на 3 тысячи лет позже меди. Произошло так потому, что железо — скрытый металл, оно не встречается в виде чистых самородков, как медь и золото, а всегда находится в соединении с кислородом, т. е. в виде окиси, и рыжую, рыхлую руду трудно было отличить от других пород. Вторая причина, задержавшая открытие железа, — его тугоплавкость. Вспомним, что медь плавится при температуре 1084°, бронза — при 700—900°, а температура плавления железа 1530°. Надо сказать, что древние металлурги так и не научились получать железо в жидком состоянии. Даже усовершенствовав свои медеплавильные горны, они не добились необходимой температуры. Поэтому они получали железо не в жидком, а в тестообразном состоянии и вещи из него не отливали, а отковывали. Такой процесс получения железа называется сыродутным. Термин «сыродутный» возник в XIX в., когда при дутье стали применять горячий воздух, ускорявший плавление. До того в горн вдували холодный, «сырой» воздух. Сыродутный горн — это печь, сложенная из камней, обмазанных глиной, иногда целиком глиняная, с отверстиями по бокам, в которые вставлялись глиняные трубки — сопла, а на сопла надевались кожаные мехи, нагнетавшие воздух. Горн засыпали древесным углем и железной рудой. Горение отнимало у руды кислород, и получалось чистое железо. Собственно чистым оно не было и всегда содержало некоторое количество шлаков. По окончании процесса горн разбирали и вынимали пористую, губчатую массу железа. Эту массу затем проковывали молотками и получали так называемую крицу — кусок железа определенной формы весом до 8—10 кг. Затем крица поступала в руки кузнецов для дальнейшей обработки и изготовления орудий.

Когда мы говорим о начале железного века и об открытии железа, мы имеем в виду не первое знакомство человека с железом, а именно начало железной металлургии и изобретение сыродутного горна. Железный век начинается в I тысячелетии до н. э., а с железом человек познакомился еще во втором, а может быть и в третьем тысячелетии. Но это было не рудное железо, а метеоритное, т. е. упавшее на землю из межпланетного пространства. Многие древние народы называли железо «небесным камнем».

Среди нескольких тонн золота и нескольких тысяч вещей из различных материалов в гробнице Тутанхамона три самых драгоценных предмета — скарабей (священный жук), браслет и кинжал, — лежавших на самой мумии, были сделаны из железа. Вспомните железные колечки и подвески из дубовых гробов Дании. Метеоритное железо ценили во много раз дороже золота, из него делали только предметы роскоши. Интересно, что когда железо завоевало господство, то предметы роскоши все еще делали главным образом из бронзы.

Сыродутный процесс получения железа был непонятен его изобретателям, даже более непонятен, чем процесс изготовления керамики, отчасти потому, что керамику изготовляли почти в каждом доме, а металлургией занимались только специалисты-ремесленники. Поэтому искусство металлургии внушало древним людям чувство суеверного страха, не исчезнувшего даже к концу средневековья. Таинственный процесс получения из мягкой земли столь твердого и крепкого вещества породил массу сказок и легенд о подземных существах — греческих кабирах и германских гномах, кующих мечи и орала.

Процесс получения железа был настолько сложен, что, несмотря на все преимущества железа перед бронзой, потребовалось около 500 лет для его повсеместного распространения. Начало железного века датируется X в. до н. э., а развитой железный век наступает только в VI—V вв. до н. э. Период соперничества железа с бронзой называется иногда полужелезным веком, который соответствует в Западной Европе археологическому периоду, называемому гальштатским, или просто гальштат. Свое название он получил от города Гальштат в Верхней Австрии, близ крупных залежей и разработок соли, где был открыт могильник раннего железного века.

В 1573 г. н. э. в одной из древних соляных шахт был найден труп рабочего, пропитавшийся солью и потому хорошо сохранившийся. Эта первая находка гальштатского человека пропала для науки. Католические монахи забрали его, отнесли в церковь и похоронили по христианскому обряду, хотя было совершенно очевидно, что покойный не исповедовал католической религии. Такая же участь постигла и второй труп, найденный там же в 1616 г. В 1846 г. был открыт уже целый могильник и начались планомерные раскопки, продолжавшиеся до 1864 г., а затем неоднократно возобновлявшиеся. Раскопками вскрыто более 1000 могил с трупосожжениями и трупоположениями. Подобные памятники позднее обнаружены на территории Чехословакии, Южной Германии, на востоке Франции, на севере Балканского полуострова. К гальштатской культуре близки культуры раннего железного века в Италии, Испании и в некоторых других странах.

Собственно гальштатская культура придунайских стран создана, по-видимому, иллирийскими племенами.

Инвентарь гальштатского могильника богат и разнообразен. Много изделий из железа, но много и из бронзы, причем преобладают железное оружие и бронзовые орудия труда, украшения и посуда.

Раскрашенные гальштатские сосуды.

Богатые погребения с трупосожжением (вверху) и с трупоположением (внизу) из Гальштата. Австрия.

Гальштатское искусство. Бронзовая колесница из Штреттвега. (Австрия).

Очень близка к гальштатской культуре культура Виллановы, названная так по одноименному местечку в Северной Италии близ города Болонья, т. е. в тех местах, где в бронзовом веке обитали строители террамар, о которых мы упоминали в предыдущей главе. Из находок культуры Виллановы особенно интересна бронзовая посуда, покрытая рисунками, так называемые ситулы.

По форме ситулы напоминают наши современные ведра. Рисунки на ситулах — богатейший исторический источник. На них изображены различные бытовые сценки: конные и пешие воины в разнообразных шлемах, вооруженные копьями, палицами и щитами; колесница, управляемая возницей, везущим своего господина; какие-то, по-видимому, важные лица в длинных мантиях и огромных широких шляпах; каких-то два человека насыпают что-то в роскошную урну или жаровню, может быть совершая жертвоприношение; два борца, вооруженные какими-то катушками, напоминающими наши гантели, состязаются из-за бронзового шлема с развевающимся султаном; рабы и рабыни подают кушанье развалившемуся в кресле вельможе; земледелец возвращается вечером домой, неся на плечах деревянный плуг и гоня перед собой быка.

Бронзовая ситула (ведро) из Куффарна (Австрия) и вокруг рисунки на ситулах, найденных в Австрии, Югославии и Италии (по М. Герпесу).

Читателей может удивить уверенность, с какой мы называем материал, из которого сделаны вещи, изображенные на рисунках: бронзовый шлем, деревянный плуг. Ведь на рисунках не написано, из чего эти вещи сделаны. О материале мы судим не по рисунку, а по таким же вещам, найденным при раскопках. Такие шлемы делались в то время только из бронзы, плуги в то время были только деревянные. Впрочем, и из рисунка видно, что плуг не железный и не бронзовый. Металлический плуг не потащишь на плече.

Какое племя создало культуру Виллановы, мы не знаем. Раньше ее связывали с этрусками, но последние изыскания итальянских археологов показали, что это предположение неверно.

Этруски — один из самых загадочных народов древности. Геродот называет их тирренами и рассказывает историю, как вследствие долголетнего голода в Лидии (страна в Малой Азии) часть лидян во главе с сыном царя Атиса Тирреном на кораблях покинула родину и обосновалась в стране омбриков (Северная Италия). Римские авторы называют их этрусками или тусками; сами себя они называли, по-видимому, расенами. От этрусков сохранились многочисленные памятники, среди которых около 10 тысяч надписей. Надписи эти легко читаются, так как алфавит этрусков очень похож на латинский. Но, к сожалению, только читаются, а не переводятся. Язык этрусков какой-то особенный язык, неизвестный современным исследователям.

В последнее время появилась надежда прочесть этрусские надписи. В 1964 г. итальянские археологи при раскопках древнего храма в 70 км от Рима обнаружили три золотые пластинки с выгравированными на них надписями. Две из них были написаны на этрусском языке, третья на финикийском, хорошо известном ученым: надписи на нем читаются уже с начала XIX в.

Финикийская надпись оказалась посвященной богине Астарте и составленной из имени Тиберия Велианы, правителя этрусского государства Цере. Итальянские ученые пришли к выводу, что финикийский текст и этрусский текст (на одной из пластинок) близки по смыслу и что это, возможно, облегчит чтение этрусских надписей. Гораздо дальше пошли в своих выводах советские ученые М. Гельцер и А. Харсекин. Они высказали мнение, что эти надписи не только близки по смыслу, а аналогичны; одна является переводом другой, т. е. мы имеем здесь дело с двуязычной надписью, билингвой. Если это мнение верно, то «Розеттский камень» для этрусского языка найден и мы находимся накануне прочтения этрусских надписей, выяснения грамматики этого языка. Тайны истории этрусков будут разгаданы.

Этруски известны как торговцы и пираты, устрашавшие все древнее Средиземноморье. На территории этрусков найдено много вещей из самых отдаленных стран, например янтарные бусы из Прибалтики. Только в одном этрусском городе Вульчи, о котором мы уже говорили в первой части в связи с раскопками принца Канино, найдено более 20 тысяч греческих сосудов. В свою очередь этрусские вещи имели весьма широкое распространение.

Политическая история, общественные отношения, экономика и быт этрусков нам хорошо известны по многочисленным археологическим и письменным источникам, о них подробно, в связи с их войнами с Римом, рассказывается в каждом учебнике древней истории, но кто такие были этруски, мы все-таки не знаем.

На основании всего археологического материала гальштатского периода можно сказать, что все племена Юго-Западной, Южной и Юго-Восточной Европы переживали эпоху распада родового строя и образования господствующего класса в лице племенных вождей и их приближенных. Чешский археолог Ванкель обнаружил в Моравии богатейшее гальштатское погребение в пещере. Сам знатный покойник, по-видимому вождь, был сожжен, а вокруг него лежало 40 скелетов убитых рабов и рабынь. До погребения в пещере помещалась большая кузница. Найдены крицы, молоты, клещи, наковальни.

Приблизительно в VI—V вв. до н. э. соперничество железа и бронзы закончилось в пользу железа. Кончился полужелезный век, или гальштат, и начался полный железный век, или латенский период, названный так по местности Ла-Тен в Швейцарии на Невшательском озере. Кто были создатели латенской культуры, мы хорошо знаем — это кельты, иначе галлы. Основным письменным источником о кельтах конца латенского периода являются «Записки о галльской войне» Гая Юлия Цезаря.

Собственно Латенское поселение у северной оконечности Невшательского озера было укрепленным лагерем гельветов, одного из самых воинственных кельтских племен. Гельветы жили на восточной окраине Галлии и имели постоянные столкновения с германскими племенами. В 58 г. до н. э. теснимые германским племенем свевов гельветы пытались переселиться на запад, но были разбиты и остановлены Цезарем. Так началась галльская война.

Раскопки Латенского поселения начались в 1865 г. и дали весьма интересный материал. Подавляющее большинство вещей — оружие. Это целый арсенал. Только мечей найдено около 100 штук. Такого количества мечей не было обнаружено ни на одном поселении. Зато очень мало керамики и почти нет женских украшений. По-видимому, это было чисто мужское военное поселение наподобие Запорожской Сечи.

Изделия латенской эпохи.

В латенский период в Галлии появляются уже большие города с развитым ремеслом и торговлей. Наибольшую известность приобрели два города: Бибракте и Алезия, описанные Цезарем. Бибракте был столицей самого могущественного кельтского племени — эдуев и политическим центром всей Галлии, Алезия — столица мандубиев — знаменита тем, что здесь был осажден и взят в плен самый непокорный вождь кельтов, непримиримый враг Цезаря Верцингеторикс. Пленением Верцингеторикса в 50 г. до н. э. закончилась галльская война.

Хотя города эти и были известны, но до второй половины XIX в. н. э. ни историки, ни археологи не знали, где они находились и об их местоположении шли бесконечные ученые споры. Одни считали, что

Бибракте находился на горе Боврэ, другие помещали его на месте современного города Отена. (Отен расположен в 25 километрах к северо-западу от всемирно известных военных заводов Шнейдер-Крезо.) Что касается Алезии, то археологи колебались между двумя городищами — Ализ и Алез при впадении реки Оз в реку Армансон (в 15 км к западу от истоков Сены).

В 1852 г. президент Французской республики Луи Наполеон Бонапарт провозгласил себя императором под именем Наполеона III, восстановив империю и династию Бонапартов. Как некогда Наполеон I предпринял раскопки в Помпеях и Египте, так Наполеон III, подражая своему великому дяде, предпринял раскопки Бибракте и Алезии, чтобы получить археологический материал для своего литературного труда «История Юлия Цезаря». К его чести надо сказать, что сам он в раскопках не участвовал и не руководил ими, поручив это специалистам-археологам. Раскопки, начатые в 50-х годах прошлого столетия, продолжаются до сих пор. В конце XIX в. раскопки возглавил крупнейший французский археолог Жозеф Дешелетт (1862—1914), автор одного из лучших руководств по археологии и других научных работ, отдавший свою жизнь за Францию в Первую мировую войну.

Раскопки, начатые в Отене, обнаружили остатки древнего города, много вещей и, что особенно важно, монеты, по которым, как вы уже знаете, хорошо датируются археологические памятники. Но что же оказалось? Оказалось, что древний город был распланирован по системе римских военных лагерей, т. е. решеткой, почти все вещи были римского происхождения, а монеты чеканки позднее 5 г. до н. э. Совершенно очевидно, что город этот римский.

Само по себе открытие еще одного древнего города имело научное значение, но не такое, какого ждали от раскопок. Древних римских городов и поселений известно много, нужно было найти именно галльский город. Тогда начали копать на горе Боврэ (недалеко от Отена). Археологический спор закончился. Город Бибракте был найден. Планировка города, система укреплений в виде валов, обложенных камнем, вещи — все было латенское, т. е. галльское. Монеты по времени чеканки не идут дальше 5 г. до н. э., т. е. кончаются тем годом, с которого начинаются монеты в Отене.

Картина стала совершенно ясной. Около 5 г. до н. э. жители Бибракте были выселены на новое место, а вблизи построен новый, римский город и назван в честь Августа, правившего в то время, Августодуном. Со временем название, изменяясь и сокращаясь, превратилось в Отен.

Город Алезия оказался на месте городища Ализ. Раскопками вскрыты грандиозные для того времени оборонительные сооружения. Сооружения эти очень подробно, с точными размерами и направлениями описаны Цезарем в «Записках о галльской войне», но историки не доверяли автору, считая, что Цезарь преувеличил грандиозность сооружений, чтобы придать больше веса своим заслугам и военному таланту. Археологические раскопки еще раз, как в Эгеиде, поколебали научное недоверие к древним авторам. Раскопано было и место решающего сражения, о котором также подробно сообщает Цезарь. На месте боя обнаружены редуты, волчьи ямы, много оружия и монет. Интересно, что монеты обычно находили под остатками щитов. Видимо, солдаты, не имея карманов (карман более позднее изобретение), носили деньги в щитах.

Третий крупный город латенского периода был найден не в Галлии, а далеко от нее, в Чехии. Это огромное городище Страдониц, раскопанное чешским археологом Пичем. Городище Страдониц не только латенского периода и латенской культуры — это кельтское городище.

Из письменных источников известно, что еще в VI в. до н. э., т. е. в начале латенского периода, в силу каких-то внутренних причин, возможно перенаселения, началось передвижение кельтских племен, причем оно не носило характера медленных и постепенных племенных передвижений эпохи неолита, энеолита и бронзы. Это было уже вторжение на чужую территорию больших масс вооруженных железным оружием кельтов, с истреблением племен, порабощением государств и разгромом городов, даже таких, как Рим, завоевавший уже к тому времени господство над всей Италией. В VI в. кельты появились в Англии, в V в. они завоевали почти всю Испанию, в начале IV в. они обрушились на молодую, но победоносную республику латинян и наложили на нее огромную контрибуцию. В начале III в. кельты оказались уже в Малой Азии и, захватив значительную территорию Фригии и Каппадокии, образовали собственное государство Галатию. Кельтское племя вольков, обитавшее первоначально на юге Галлии, между верхним течением Гаронны и нижним течением Роны, оказалось у западных отрогов Карпат в бассейне Вага; кельтское племя бритолагов появилось в устье Дуная; племя котинов поселилось в верховьях Вислы; скордиски вытеснили иллирийцев, создателей гальштатской культуры, из междуречья Савы и Дравы; а одно из самых крупных кельтских племен — бойн — обосновалось в Чехии в бассейне Влтавы.

Вот каким образом кельтский город, открытый Пичем, оказался в Чехии.

Латенская культура выше гальштатской по технике производства и по оружию, но уступает ей в искусстве. Нет уже красивых высокохудожественных сосудов, очень мало женских украшений и вообще предметов роскоши. Суровая латенская эпоха, эпоха завоеваний, заставляла людей ковать железные мечи и ими добывать бронзовые и золотые украшения. Поэтому большинство нововведений Латена, получивших широкое распространение, касается главным образом оружия и военного снаряжения. Важнейшим таким нововведением был длинный латенский меч. До Латена — в Египте, в Греции и в Риме — употреблялись короткие мечи как колющее оружие, развившееся из кинжала. Длинные латенские мечи — это уже рубящее оружие. Латенский меч — предок средневекового рыцарского меча. Правда, мечи эти уступали по качеству материала римским. В античных странах (Греции и Риме) была уже изобретена сталь, а кельтский меч делался из мягкого железа и после нескольких ударов воину приходилось выпрямлять его ногой. В Риме длинные мечи появляются в I в. н. э. у всадников, и только в начале III в. они вытесняют короткие во всей римской армии. В латенское время — и именно кельтами — были изобретены шпоры.

Также значительны изобретения кельтов в области орудий труда. Появился железный скобель для сдирания коры с деревьев, была изобретена коса, возможно ножницы. В III в. до н. э. у кельтов появляются собственные монеты; до того они пользовались римскими и греческими. В Латене же у кельтов появляется гончарный круг, с большим, как видите, запозданием против стран древней цивилизации.

Что касается общественных отношений, то классовое расслоение зашло довольно далеко; племенные вожди превращались уже в местных царьков, большим влиянием пользовались жрецы-друиды, появились зачатки государственности. Конечно, не нужно преувеличивать всего этого и думать, что у кельтов латенского периода был уже рабовладельческий строй и развито государство. И то и другое было только в зачаточном состоянии.

У германских племен и у кельтов в Англии в латенский период господствовал еще патриархальный род и культура их была значительно ниже, хотя железо и там уже получило распространение.

Английский археолог Беллейд в Гластонбери в Южной Англии раскопал позднелатенское городище; оно принадлежало одному из кельтских племен Англии, которые носили общее название бриттов (отсюда Британия). Это был искусственный остров среди болота. Обитатели городища жили в круглых землянках, которых обнаружено более 90. Железных вещей очень мало, преобладает кость. В сырой почве сохранилось много изделий из дерева, в том числе круглый стол вроде обеденного, сделанный из толстого дубового пня. Такое отставание бриттов от своих европейских соплеменников объясняется островным положением Англии.

Завоевание в I в. до н. э. — I в. н. э. Галлии и придунайских стран Римом положило конец латенской культуре и заменило ее римской цивилизацией.

Переселение и движение народов в эпоху Гальштата и Латена коснулось не только Галлии, но и других стран, в частности Греции, хотя носило там несколько иной характер.

Развитое классовое общество в Греции и связанное с ним обезземеливание рядовых общинников вынуждало их покидать родные места и искать свободные земли.

Греки не вторгались большими конными массами на чужие территории, не порабощали государств, не разрушали городов. Передвижение греков приняло формы более или менее мирной колонизации. Они небольшими, конечно, вооруженными группами отплывали на кораблях в варварские (т. е. негреческие) страны и захватывали там небольшие прибрежные полоски земли. Столкновения с местным населением были, конечно, неизбежны, но в большинстве случаев варвары охотно принимали пришельцев, ибо могли у них обменивать продукты своего производства — хлеб, кожу, скот — на оружие, предметы роскоши и другие товары. Одним из ходких товаров, поставляемых варварами грекам, были рабы, т. е. пленные, захваченные в войнах с соседними племенами. Это в значительной мере способствовало тому, что греческие колонии превратились в маленькие самостоятельные рабовладельческие города-государства, или полисы, как называли их греки.

В конце VII в. греческие колонии появляются на северном побережье Черного моря.

Северное Причерноморье в VI—II вв. до н. э.

Кто же были те варвары, которые так доверчиво и гостеприимно пустили на свою землю чужестранцев и в течение сотен лет поддерживали с ними добрососедские отношения, торговали, роднились, а иногда грабили и убивали их?

Имя этих варваров — скифы.

О скифах написано книг не меньше, чем о греческих колониях, причем первым автором, дошедшим до нас, является все тот же «отец истории», великий галикарнасец Геродот. Вот что пишет Геродот о скифах.

«По словам самих скифов, они — юнейший из всех народов, и о своем происхождении рассказывают так: первым человеком в этой стране, тогда еще пустынной, был Таргитай; родителями Таргитая они называют, чему я не верю, Зевса и дочь реки Борисфена (Днепра). У него было три сына: Липоксай, Арпоксай и младший Колаксай. При жизни их упали с неба на скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша».

Дальнейшая история чудесных вещей такова: золото не давалось в руки старшим братьям, загораясь огнем при их приближении, и только младший Колаксай сумел завладеть им и потому сделался царем скифов. «Общее название всех скифов, — продолжает Геродот, — сколоты; скифами назвали их эллины». Далее Геродот рассказывает вторую легенду о происхождении скифов, но уже не скифского, а греческого происхождения. Легенда очень длинная, и потому мы изложим вкратце ее содержание своими словами.

Знаменитый греческий герой Геракл, гоня перед собой быков, забрел в лесистую страну Гилею (в южной Скифии), где у него таинственно исчезли лошади, везшие его повозку. После долгих поисков Геракл обнаружил лошадей в пещере у фантастического существа — наполовину женщины, наполовину змеи. Женщина-змея просила Геракла пожить у нее некоторое время. Геракл согласился. Чудо-женщина родила Гераклу трех сыновей: Агафирса, Гелона и Скифа. Вскоре непоседливый Геракл покинул Гилею, оставив своим сыновьям три вещи: лук, пояс и чашу. Кто из сыновей сумеет натянуть лук, тот получит отцовский пояс и чашу и будет владеть всей страной. Так завещал Геракл. Натянуть лук смог только младший сын Скиф. Старшие братья выселились из страны и стали родоначальниками племен агафирсов и гелонов.

С легкой руки Геродота, предложившего два варианта происхождения скифов, ученые до сих пор не могут решить этот вопрос. Спорный вопрос заключается, конечно, не в том, кто был отцом первого скифского царя — Таргитай или Геракл, а в том, кто такие скифы, какова их этническая принадлежность и их происхождение. Скифов считали то монголами, то тюрками, то финнами, то предками славян.

Чтобы нам разобраться в этом сложном вопросе, вернемся опять к Геродоту и его легендам, а потом обратимся к археологии.

В первой легенде фигурируют ярмо и плуг, мать первого скифа — дочь бога местной реки. Это говорит о том, что миф возник у земледельческого племени, обитавшего здесь с незапамятных времен — никакого пришлого элемента в легенде нет. Во второй легенде участвуют быки, лошади, лук, а отцом первого скифа является самый неугомонный бродяга греческой мифологии Геракл. Очевидно, легенда родилась у скотоводческого, кочующего народа. Во всем этом есть уже смутный намек на то, что скифские племена не были однородны, что среди них были и земледельцы и скотоводы, и аборигены и пришельцы.

Далее, покончив с мифологией, Геродот переходит на реальную почву и рассказывает следующую историю. Некогда в Скифии жили киммерийцы, а к северо-востоку от них — различные племена: аримаспы, исседоны и скифы, постоянно враждовавшие друг с другом. Аримаспы вытеснили исседонов с их территории, исседоны вытеснили скифов, а скифы вытеснили киммерийцев. Далее Геродот сообщает об отдельных скифских племенах и называет каллипидов и алазонов, живущих около Ольвии на Буге, к северу от них скифов-пахарей, сеющих хлеб не для себя, а для продажи, скифов-земледельцев, или борисфенитов, на нижнем течении Днепра, скифов-кочевников, ничего не сеющих и не пашущих, и, наконец, царских скифов, самых храбрых и многочисленных, которые всех прочих скифов считают своими рабами. Геродот сообщает также о соседних со скифами племенах и называет их — это нервы, меланхлены, будины, савроматы, меоты, синды и массагеты. Геродот, как видите, совершенно определенно говорит о различных племенах на территории Скифии. Геродот был современником скифов и сам побывал на их земле.

Позднейшие античные и средневековые авторы все племена Юго-Восточной Европы называли общим именем скифы. Скифами называли они и сарматов, и массагетов, и восточных славян.

В силу этого у историков нового времени сложилось представление о скифах как о едином, одноязычном племени, заселявшем обширную территорию от Дуная и Черного моря до верховьев Днепра и до Сибири. По этой же причине скифов считали предками славян.

Теперь обратимся к археологии.

Первый скифский курган близ Елисаветграда (ныне Кировоград) был раскопан в 1763 г. генералом А. П. Мельгуновым, известным политическим деятелем и любителем старины. В кургане найден железный меч в золотых ножнах с изображением львов, стреляющих из луков, крылатых быков с человеческими лицами и другими фантастическими фигурами. Находка золота возбудила интерес, и раскапывать курганы бросились все, у кого была к тому охота и деньги. Курганов раскопали много, но надежд они не оправдали. Многие из нетронутых курганов подвергались разграблению со стороны лжеархеологов. Так, некий техник Шульц, раздобывший разрешение на раскопки и нашедший целую группу нетронутых курганов, писал ложные отчеты, передавал в Археологическую комиссию некоторые вещи, а почти все золото переплавил и продал. К счастью для науки, немного искателей древности оказалось жуликами.

В 6 километрах к западу от Керчи был известен холм, называемый Куль-Оба, что значит в переводе с татарского холм пепла. Камень, из которого был сложен холм, решили использовать для постройки казарм. Солдаты, добывшие камень, обнаружили скрытую внутри холма древнюю гробницу. Они доложили об этом начальству, и из Керчи к месту открытия прибыли власти, а с ними любитель-археолог француз Дюбрюкс, которому и было поручено исследование. Холм Куль-Оба оказался погребением скифского царя. К сожалению, и тут не обошлось без воровства. На третью ночь, когда все ценности были уже вынесены и караул снят, в гробницу проникли грабители, выворотили плиту из пола и обнаружили тайник, в котором была сложена масса драгоценных вещей. Весь клад был похищен и только впоследствии удалось скупить часть предметов у местного населения. Несмотря на частичные потери, находка представляла собой колоссальную ценность. Один из куль-обских сосудов получил мировую известность.

Знаменитый сосуд сделан из электра, т. е. сплава золота и серебра. На нем изображены сценки из скифского быта. Представлен уголок военного лагеря после битвы. Скифские воины, одетые в броню и кафтаны, в головных уборах наподобие башлыков, занимаются своими делами. Один воин чинит лук, другой перевязывает раненому товарищу ногу, двое сидя беседуют, опершись на копья. Особенно интересны два скифа: один левой рукой держит другого за волосы, а правой залез ему в рот, — видимо, мягко выражаясь, удаляет больной или подбитый зуб. Пациент от боли схватил лекаря за руку.

Открытие Куль-обского кургана начинает собственно эру научных раскопок и исследований курганных погребений на юге России.

Сосуд со сценами из жизни скифов. Курган Куль-Оба.

Сцены из жизни скифов на фризе Куль-Обского сосуда.

В 1862—1863 гг. известный историк и археолог И. Е. Забелин на Нижнем Днестре, близ Никополя, раскопал курган Чертомлык — один из самых знаменитых и больших царских курганов. Высота его 20 м, окружность 350 м. В кургане оказались два погребения. Одно из них было частично ограблено еще в скифское время. Частично потому, что во время ограбления обрушилась прорытая грабителем мина (туннель) и задавила его, труп остался на месте; рядом с ним лежало похищенное золото.

В Чертомлыкском кургане рядом с царем в особых могилах похоронены царица, 6 рабов и 11 коней. Золота найдено много, но особую ценность представляет большой серебряный сосуд с кранами для вина. Сосуд покрыт высокохудожественными рельефами из цветов, веток и птиц. В верхней части сосуда изображены скифы, укрощающие лошадей.

Серебряная ваза из Чертомлыкского кургана.

Скифы, укрощающие коней. Изображение на фризе вазы из Чертомлыкского кургана.

Третий знаменитый царский курган был раскопан в 1912— 1913 гг. Н. И. Веселовским, тем самым Веселовским, который предсказал такую блестящую будущность русской археологии и о котором мы говорили уже в первой части. Называется этот курган — Солоха. Здесь тоже оказалось два царских погребения: одно ограбленное, другое нетронутое. Из многочисленных вещей, найденных в Солохе, наибольшей известностью пользуется золотой гребень, на рукоятке которого изображены три сражающихся скифа — один конный и два пеших. Гребень из Солохи — одно из лучших в мире произведений античного ювелирного искусства. Работа настолько художественна и тонка, что лучшие ювелиры Европы не сумели сделать копию.

Золотой гребень. Курган Солоха.

Даже ограбленные скифские царские курганы представляют большую научную ценность. В одном ограбленном кургане в станице Ульской (на Кубани) было обнаружено около 500 убитых при похоронах царя лошадей.

Раскопки курганов, продолжавшиеся более 100 лет, дали богатейший археологический материал, по которому воспроизведена картина скифского быта. Все, что рассказывает Геродот о жизни и обычаях скифов, полностью подтвердилось. На различных скифских вещах — оружии, снаряжении, утвари, украшениях и в виде отдельных фигурок — изобилуют изображения различных зверей, фантастических и реальных. Фигуры зверей даны в большинстве случаев в движении: грызущиеся между собой хищники, ярко выраженные открытые пасти и рвущие мясо когти; олени с необычайно ветвистыми и длинными рогами, несущиеся в бешеном галопе, и т. п.

Обилие подобных вещей дало основание признать существование особого стиля в древнем искусстве, получившего название «звериного». Область распространения скифского звериного стиля оказалась весьма обширной. Вещи звериного стиля обнаруживаются в Сибири, Средней Азии, в степной и лесостепной полосе Восточной Европы, доходя на западе до Венгрии, Чехии и Польши. Сходство звериного стиля с таким же своеобразным стилем ассирийских и иранских древностей дало повод предположить, что звериный стиль происходит из Ассирии и Ирана и принесен в Европу скифами. Однообразие же звериного стиля на всем пространстве его распространения позволило считать и все племена, обитавшие на этом пространстве, скифскими. Если вы посмотрите на старые (XIX и начало XX в.) исторические карты, то увидите надпись «скифы», растянувшуюся от Дуная до Индии.

Золотой олень. Костромской курган. Прикубанье.

Таким образом, и археологи пришли к тому же выводу, что и историки, т. е. что скифы — одноязычное племя, обитавшее на всей этой обширной территории. Отсюда и другой вывод: что славяне, жившие позднее в тех же местах, — потомки скифов.

Так историками и археологами было выражено недоверие Геродоту, утверждавшему, что племена Скифии были разноязычны. Отчасти в этом виноват сам Геродот. Дело в том, что, по свидетельству Геродота, скифы не имели городов. Действительно, у скифов не было таких городов, как города Малой Азии и Египта, но поселения как укрепленные, так и неукрепленные, иногда довольно крупные, у скифов были даже и во времена Геродота, не говоря уже о более позднем времени. Поэтому отчасти археологи раскапывали скифские курганы, но не трогали и не искали скифских городищ.

Наконец, нашелся археолог, который обратил внимание на скифские поселения и в 1900 г. впервые предпринял раскопки городища скифского времени, называемого Бельским (Полтавская обл.). Это был В. А. Городцов. Кроме того, Городцов интересовался не только богатыми царскими курганами, но и бедными погребениями рядовых скифов. Ему последовали другие советские археологи и исследовали много городищ, поселений и рядовых курганов.

Особенно много в этой области сделал советский археолог Б. Н. Граков, раскопавший и исследовавший в 1937—1940 и 1949—1952 гг. ставшее знаменитым скифское Каменское городище у села Каменка на Днепре, близ Никополя. Эти исследования изменили наше представление о скифах.

Мы не знаем, как скифы называли это городище. Геродот ничего не говорит о нем, так как в его время там было, видимо, небольшое поселение, разросшееся в город только в III в. до н. э. В третьем же веке это был город, не уступавший Ольвии ни по величине, ни по экономическому значению. Общая площадь городища 12 квадратных километров. Вокруг города, обнесенного валом с кирпичными стенами, растянулись неукрепленные селища. По всей площади городища обнаружено большое количество железных и медных шлаков, остатки сыродутных и кузнечных горнов, куски кричного железа, кузнечный инструмент и литейные принадлежности, готовые изделия из железа и бронзы — оружие, предметы конского снаряжения, украшения звериного стиля, утварь и т. п. Открыто много мест с признаками металлургических и кузнечных мастерских. В окружающих городище селищах также обнаружены следы древних кузниц.

Это был центр металлургической и металлообрабатывающей промышленности, снабжавший всю Скифию изделиями из металла. Металлургическое ремесло у скифов совершенно отделилось от сельского хозяйства. Кроме мастерских и жилищ кузнецов и литейщиков, на городище обнаружена внутренняя крепость (акрополь) с остатками богатых домов. Это дало основание Б. Н. Гракову предположить, что Каменское городище было не только ремесленным, но и политическим центром скифского государства, созданного царем Атеем в III в. до н. э.

Орудия труда скифских ремесленников. Каменское городище на Днепре.

На многих других городищах скифского времени основной и частой находкой являются ямы и кладовые для хранения зерна. Это, видимо, были укрепленные центры земледельческих районов, служившие складами товарного (т. е. предназначенного на продажу) хлеба либо убежищами во время межплеменных войн.

Многочисленные рядовые курганы не дали ничего интересного с точки зрения собирателей коллекций. Многие курганы вообще не содержали вещей. Но именно это и ценно с точки зрения археолога-исследователя, ибо свидетельствует о социальном неравенстве в скифском обществе. Многолетнее и тщательное изучение материала, добытого из рядовых курганов и с поселений, показало, что звериный стиль не определяет всей скифской культуры. Оказалось, что на обширной территории распространения звериного стиля существовали локальные (местные) культуры, значительно отличающиеся друг от друга. В Северном Причерноморье определены три основные области таких локальных культур: первая, собственно скифская, степная — на Нижнем Буге, Нижнем Днепре, в Крымских и Приазовских степях; вторая, синдомеотская, — в бассейне Кубани и Восточном Приазовье; третья, земледельческо-скотоводческая, в свою очередь имеющая местные варианты, — лесостепной полосы в бассейнах Верхнего и Среднего Буга, Среднего Днепра, Сейма. Одним из вариантов этой третьей культуры является культура скифов-пахарей, которые, по словам Геродота, сеют хлеб не для себя, а на продажу.

Археолог А. И. Тереножкин установил, что эта культура относится не только к железному веку и скифскому времени, но уходит корнями в эпоху бронзы, т. е. что она создана не пришельцами, а коренным населением.

Что касается собственно скифской культуры, то разрешить вопрос о ее происхождении помогли историкам и археологам ученые-языковеды. От скифского языка до нас дошло несколько десятков слов, главным образом имен собственных. На основании анализа сохранившихся слов языковеды определили иранское происхождение скифского языка, а так как язык является одним из главных определяющих признаков племени, то, следовательно, и самих скифов.

Так, пока в общих чертах, наметилось разрешение сложного и спорного вопроса о происхождении и расселении скифов. В VIII в. до н. э. ираноязычное племя скифов, которых Геродот называет царскими, большими конными массами вторглись в Причерноморские степи, где жили местные земледельческо-скотоводческие племена, среди которых были, видимо, и киммерийцы.

Конные киммерийцы-кочевники покинули свои степи, а земледельческое население, привязанное к земле, осталось. В какой-то мере скифы-завоеватели поработили местное население, дав ему свое имя скифов, привили ему свою культуру, но и сами восприняли многие элементы местной культуры.

Широкое распространение звериного стиля объясняется культурными торговыми связями, а главным образом единством условий и хозяйственно-экономического уклада земледельческо-скотоводческих племен различных местных культур и разных территорий. Вспомните общность культуры расписной керамики, раскинувшейся от Венгрии до Китая. Археологическая культура как будто бы сходна, но трипольцы — это трипольцы, а китайцы — это китайцы.

Восточными соседями скифов были савроматы, или, как их стали называть позднее, сарматы. Сарматы, так же как и скифы, — племя иранской языковой группы. До конца IV в. до н. э. сарматы сохраняли добрососедские отношения со скифами, жили в степях Нижнего Поволжья, но постепенно, в поисках новых пастбищ, начали проникать за Дон в скифские земли. Наконец, по свидетельству современника этих событий историка Диодора Сицилийского, во II в. до н. э. сарматы большими конными массами вторглись в Скифию и, «поголовно истребляя побежденных, превратили значительную часть страны в пустыню». Так, господство в Северном Причерноморье скифов во II в. до н. э. сменилось господством сарматов.

Наиболее известным археологическим памятником сарматской эпохи является так называемый Новочеркасский клад, найденный в 1864 г. около Новочеркасска в кургане Харлач. Название памятника неправильное, так как это не клад, а погребение сарматской царицы II в. н. э. По обилию золота оно не уступает скифским царским погребениям. В советское время раскопано и изучено большое количество сарматских курганов.

Диадема из Новочеркасского клада.

Сарматское искусство. Пластина из рога лося с изображением хищника, терзающего горного козла.

Поселения же сарматов, хотя и найдены, до сих пор не раскапывались. Здесь произошло то же, что выше было сказано о скифских городищах. Археологи долго не искали сарматские поселения, так как поверили античным авторам, утверждавшим, что эти степные кочевники круглый год жили в кибитках на колесах. Лишь в последнее время ученые пришли к выводу, что сарматы были полукочевниками или кочевниками с ограниченным радиусом передвижения. У кочевников более позднего времени наблюдаются беспрерывные передвижения с места на место, часто на огромные расстояния. Этого не было у сарматов. У них были постоянные места зимовок, где они жили почти полгода.

Они устраивали жилища из камыша и хвороста, обмазанного глиной, а иногда и из бревен. Хотя такие дома еще не найдены, но о том, как они могли быть построены, археологи судят по устройству сарматских могил, как и у других народов, воспроизводивших форму жилища. Землянки и полуземлянки, камышовые, глинобитные, деревянные и войлочные наземные постройки, загоны, укрытия и ямы для скота — вот тот комплекс сооружений, который археологи ожидают встретить при раскопках мест сарматских поселений.

Археологические исследования последних лет (в особенности работы К. Ф. Смирнова) позволили осветить различные стороны жизни и хозяйственной деятельности сарматов. Много нового узнали о жизни ранних сарматов (савроматов), занимавших в VII—IV вв. до н. э. степи Поволжья и Южного Приуралья. Их главным богатством был скот, а первое место в стаде занимали овцы. Конь широко использовался в военном деле, а также служил средством передвижения и пищей. Большие части лошадиных туш клались в могилы как заупокойная пища.

Позже у сарматов развились ремесла, а некоторые племена оседали и становились земледельцами. Хозяйство поздних сарматов представляло уже сложный комплекс, сохраняя, однако, преимущественно скотоводческий характер.

Сарматское влияние распространилось на территорию несколько большую, чем Скифия, что дало повод античным географам делить всю Европу на Сарматию и Германию. Границу между ними они проводили по Висле и Карпатам. Александрийский географ и астроном Клавдий Птолемей (II в. н. э.) называет более сотни сарматских племен и определяет их местоположение, иногда очень точно, в большинстве же случаев весьма приблизительно и путано. Недостаточность археологического материала не позволяет пока разобраться в этой массе племен.

Массовое передвижение сарматских племен началось на два столетия позже кельтского, но носило такой же характер: порабощение и истребление племен, разрушение государств и городов. Тысячелетнее Боспорское царство пало под ударами сарматской конницы. Оружием, которым сарматы завоевали господство над Юго-Восточной Европой, был длинный сарматский меч. Он не был заимствован у кельтов, а изобретен самими сарматами.

В скифское и сарматское время обширные пространства к востоку от мест их расселения, степи Казахстана, предгорья Алтая и Памира населяли различные племена, обладавшие близкой к скифской культурой. Наиболее яркие памятники горноалтайских племен второй половины I тысячелетия до н. э. раскопаны в последнее время в урочищах Пазырык и Башадар (М. П. Грязновым и С. И. Руденко). Это курганы, в которых были похоронены богатые вожди скотоводческих племен. Долина Пазырык расположена на высоте 1650 м над уровнем моря, в глубине гор, вдали от проезжих дорог. Здесь находились пять каменных курганов. Высота их достигает всего двух-трех метров, но под насыпью находится сложное погребальное сооружение. В могильной яме помещается сделанная из бревен, в виде комнаты площадью до 24 кв. м. погребальная камера. Потолок камеры покрывался в несколько слоев берестой, затем ветками кустарника, иногда войлоком. Внутри погребальных камер стояли выделанные из целого дерева саркофаги-колоды длиной до 5 и диаметром до 1 м. На одной из колод вырезаны фигуры идущих один за другим тигров, другие украшены вырезанными из кожи изображениями петухов или оленей. Рядом с саркофагом были расставлены различные вещи, принадлежащие погребенным. За погребальной камерой в могильной яме были положены трупы лошадей (от 7 до 16) с упряжью, седлами. Туда же опускались деревянные телеги и повозки. Затем могила вся закладывалась доверху толстыми бревнами в несколько накатов (иногда число шестиметровых бревен доходило до 300) и заваливалась камнями (до 3 тонн весом каждый).

Деревянный саркофаг-колода с изображением тигров из Башадарского кургана. Горный Алтай.

Изображение головы оленя в клюве грифона. Горный Алтай.

Несмотря на то что погребальное сооружение было таким сложным, все пазырыкские курганы были ограблены вскоре после того, как они были сооружены. Грабители проделывали лазы в могилу и уносили все драгоценности. И все же на долю археологов пришлось огромное количество интереснейших находок. В пазырыкских и башадарских курганах сохранились такие предметы, которые обычно бесследно разрушаются в могилах: многочисленные изделия из дерева и кожи, шерстяные и шелковые ткани, дорогие меховые одежды и даже бальзамированные тела захороненных и трупы лошадей. Все это сохранилось благодаря своеобразным местным условиям. В результате сурового высокогорного климата и особой конструкции курганов под ними образовалась вечная мерзлота, и в промерзшем грунте и во льду, заполняющем погребальные камеры, как в больших холодильниках, сохранились в течение более чем 2000 лет разнообразнейшие вещи.

Поскольку могилы считались жилищем мертвых и в какой-то мере должны были соответствовать настоящим жилищам, можно предполагать, что на Горном Алтае были распространены бревенчатые дома. По могилам реконструируется и домашняя обстановка. Никакой специальной мебели, кроме небольших столиков, по-видимому, не было, сидели на полу, покрытом войлоком. Посуда была деревянная, глиняная и кожаная. Стены покрывались коврами. Здесь найдены древнейшие в мире ворсовые и войлочные ковры. Одежда погребенных сшита из тканей, войлока, кожи или различных сортов меха — белки, соболя, горностая, выдры. Войлок украшался вырезанными из кожи узорами. В курганах найдено множество предметов конского снаряжения: уздечки, седла, нагрудные ремни, своеобразные фантастические уборы в виде масок, закрывающих головы коней. Все предметы украшены множеством разнообразных художественных изображений — растительными и геометрическими узорами, зверями и фантастическими чудовищами. На седельных покрышках аппликацией воспроизведены сцены борьбы зверей — нападения тигров или барсов на оленей и быков. При раскопках 1948 г. на теле мужчины, захороненного в одном из пазырыкских курганов, была обнаружена татуировка, нанесенная задолго до смерти и выполненная методом накалывания и втирания в уколы сажи. Основная тема татуировки — изображения различных фантастических животных. Татуированный мужчина — вождь племени — погиб в бою. Его череп был пробит ударами боевого чекана. Враги сняли с него скальп. Но соплеменники разыскали тело своего вождя, набальзамировали его и похоронили вместе с женой или наложницей, тоже набальзамированной. Тело вождя для погребения было привезено на четырехколесной повозке, запряженной четверкой лошадей. Многие сотни деталей повозки были скреплены между собой деревянными шипами, связаны ремнями, но все это без единого гвоздя или вообще куска металла.

Результаты раскопок курганов горноалтайских племен — один из примеров полученных археологами сведений о жизни различных народов на периферии скифского мира.

Глава 10. АНТИЧНЫЕ ГОРОДА СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

В VIII—VI вв. до н. э. греческие города-государства развивают большую колонизационную деятельность. Так, по утверждению античных писателей, один только город Милет основал до 90 колоний. К концу VI в. до н. э. греческие колонии раскинулись уже по всему Средиземноморью от Испании до Кипра. Особенно много колоний было на юге Италии и в Сицилии. Южноиталийские колонии, как и вся занятая ими территория, получили название Великой Греции.

Греческие мореплаватели, купцы и разбойники-работорговцы проникали и на берега Северного Причерноморья. Здесь были основаны сначала торговые фактории, а затем города-колонии, сыгравшие значительную роль в истории юга нашей страны. Греки, как правило, долго разведывали новые места, прежде чем поселить сколько-нибудь значительное количество жителей и создать новый город. Сначала эти места посещали отдельные корабли, потом устанавливалась регулярная торговля с местным населением, создавались временные поселения и, наконец, города-колонии.

Можно предполагать, что первое знакомство греков с берегами Черного моря относится еще ко II тысячелетию до н. э. По крайней мере этим временем ученые датируют возникновение греческих мифов, в которых упоминаются причерноморские страны. Один из таких мифов — миф об аргонавтах. Вот вкратце его содержание. У царя греческого города Орхомена было двое детей: дочь Гелла и сын Фрикс. Вторая жена царя, мачеха Геллы и Фрикса, задумала погубить детей. Но их мать, богиня облаков, послала своим детям барана с золотым руном (шерстью). Баран по воздуху унес детей далеко от родной страны. По дороге Гелла не удержалась и упала в море, которое с тех пор стало называться Геллеспонтом («понт» по-гречески — море), это современный Дарданелльский пролив. Фрикс же достиг благополучно черноморского побережья Грузии, которое греки называли Колхидой. Здесь правил царь Аэт. Фрикс в благодарность за спасение принес в жертву Зевсу барана с золотым руном. Аэт повесил золотое руно на дерево в священной роще и приставил дракона сторожить его. Благодаря наличию здесь золотого руна на Колхиду сыпались всякие блага, и греки решили похитить его. Греческий герой Ясон собрал множество героев, которые должны были с ним отправиться в Колхиду на корабле «Арго». По кораблю и спутники Ясона стали называться аргонавтами.

Много опасностей и трудностей преодолели аргонавты, пока они плыли по Черному морю к Колхиде, но, и достигнув ее, не смогли сразу завладеть золотым руном. Их встретил царь Аэт, который хотел погубить Ясона и пообещал ему отдать руно, если Ясон выполнит требование царя. Аэт потребовал, чтобы Ясон распахал поле плугом, в который будут запряжены огнедышащие быки, засеял это поле зубами дракона, а когда вырастут из этих зубов воины — сразился с ними и перебил их. С помощью дочери Аэта, волшебницы Медеи, полюбившей Ясона, он справился с поручениями. Медея усыпила охранявшего руно дракона, Ясон похитил руно и отплыл с Медеей от берегов Колхиды.

Это сказка, но сказка, несомненно, свидетельствующая о знакомстве ее творцов с Черным морем. И другие греческие мифы, в которых упоминается Таврида (Крым) или реки Истр (Дунай), Танаис (Дон) и т. п., показывают, что Причерноморье было знакомо грекам за много сотен лет до начала колонизации. В конце VII в. греческие колонии появляются на северном побережье Черного моря, и здесь уже вступает в свои права археология. Впрочем, археология дает некоторые сведения и для времени, когда еще никаких греческих городов здесь не было: в разных местах и даже на большом расстоянии от побережья найдены греческие вещи, попавшие к скифам путем торговли.

Колонизация началась с VIII в. до н. э., а к концу VI в. греческие колонии раскинулись уже по всему Средиземноморью от Испании до Кипра. Особенно много колоний было на юге Италии и в Сицилии. Южноиталийские колонии, как и вся занятая ими территория, получили название Великой Греции.

Первой известной нам греческой колонией в Северном Причерноморье было поселение на острове Березань в устье Бугского лимана. Поселение Березани было открыто в 80-х годах прошлого столетия, но основные раскопки велись в течение ряда лет уже в советское время. Это поселение интересно тем, что наглядно показывает, как протекала греческая колонизация. На острове найдены остатки жилых сооружений из камня и много вещей греческого происхождения, а в западной части обнаружен некрополь (кладбище) местного, негреческого населения. Следовательно, поселок греческих колонистов возник не на пустом месте, а на обитаемом. По-видимому, пришельцы вытеснили аборигенов, а может быть и уничтожили, что, впрочем, не опровергает нашего утверждения о более или менее мирном характере греческой колонизации.

Итак, осторожные греки поселились на острове, опасаясь основать свою факторию на материке среди воинственных варварских племен. Вскоре варвары, убедившись в несомненной пользе для себя от такого соседства, по причине, о которой мы уже говорили (торговля), допустили чужеземцев и на материк, и греки основали на правом берегу Бугского лимана город Ольвию Мы говорим «варвары допустили», а не «греки захватили» потому, что местное население обладало неизмеримо большими военными силами, чтобы не допустить греков на материк.

Так или иначе в первой половине VI в. до н. э. Ольвия была основана, а затем античные города раскинулись по всей северной кромке Черного моря от Дуная до Риона. Наиболее знаменитые из них: Тира на Днестре, Херсонес, Феодосия, Пантикапей в Крыму, Танаис в устье Дона, Фанагория и Гермонасса на Таманском полуострове, Питиунт, Диоскуриада и Фасис в Колхиде.

Археологические исследования античных городов Северного Причерноморья начались в конце XVIII в., вскоре после присоединения Новороссии и Крыма к Российской империи. Одним из первых исследователей был поэт П. И. Сумароков.

Хотя исследования П. И. Сумарокова ограничились внешним описанием памятников, они все же имеют научное значение, так как многое из того, что видел и описал Сумароков, бесследно исчезло. В 30-х годах XIX в. начались систематические раскопки, которые продолжаются до настоящего времени. В начале XX в. изучение античных городов, в частности Ольвии, на большую научную высоту поставил талантливый русский археолог Б. В. Фармаковский, о котором мы говорили уже в первой части.

Огромный археологический материал, накопленный за полтора столетия, позволил при сравнительно малом количестве письменных источников восстановить историю греческих полисов и варварских племен Северного Причерноморья. Особенно интересны научные труды советских археологов В. Ф. Гайдукевича и В. Д. Блаватского, обобщивших все данные, добытые раскопками. В книге В. Ф. Гайдукевича «Боспорское царство» описана история крупного греческого государства, образовавшегося в V в. до н. э. на берегу Азовского моря и просуществовавшего почти тысячу лет. В. Д. Блаватский изучил и описал искусство и земледелие на юге СССР в античную эпоху. Вообще же о греческих полисах в Северном Причерноморье написаны сотни томов, и подавляющее большинство из них — на основе археологических изысканий.

Одним из самых богатых и крупных греческих городов Северного Причерноморья была Ольвия (что по-русски значит счастливая). Этим именем в греческом мире называлось несколько городов. У нашей Ольвии было и другое имя — Борисфен, так в древности называлась река Днепр. Ольвия находилась на правом берегу Днепровско-Бугского лимана в 38 км на юг от г. Николаева. Основную массу переселенцев в Ольвию составили жители Милета, к ним присоединились жители и других городов Греции. Выгодное расположение Ольвии, двумя водными артериями связанной с внутренними степными районами, обеспечивало ей успешную посредническую торговлю с туземными племенами. В обширном сельскохозяйственном районе, примыкавшем к городу, сеяли хлеб, разводили скот. В городе были сосредоточены различные производства: металлообрабатывающее, гончарное, ткацкое и др. Жители Ольвии (ольвиополиты) обменивали изделия собственного производства и привезенные из Греции товары на скот, кожи, пушнину, соленую рыбу, рабов, которых поставляло население окружавших Ольвию степей. Но главным товаром был тот зерновой хлеб, который вывозился из Ольвии в собственно Грецию.

Ольвия являлась республикой-полисом, т. е. городом со своим государственным управлением, своими законами, должностными лицами, монетой и т. д.

Ко второй половине IV в. до н. э. Ольвия достигла апогея своего богатства и могущества. В это время отношения Ольвии с окружающими ее скифскими племенами были сравнительно мирными. Но начиная с III в. до н. э., со вторжением из-за Дона сарматских племен, в массах местного населения усиливается движение, направленное против греков. Местные племена неоднократно подступают под стены города и облагают Ольвию тяжелой данью. Наступает постепенное ослабление города. В середине II в. Ольвия была подчинена скифам. В середине I в. до н. э. она была взята приступом и разрушена племенем готов. Несколько десятилетий город лежал в развалинах. Возродившийся позже город занимал не более трети своей прежней территории. В эпоху Римской империи Ольвия оставалась сравнительно небольшим городом, ведущим посредническую торговлю. В IV в. н. э. жизнь Ольвии совершенно замерла. Такова вкратце история «счастливой» Ольвии.

Местоположение древней Ольвии было установлено русскими учеными свыше 160 лет назад, но лишь в 1901 г. начались ее систематические раскопки, которые ведутся и поныне. Открыты многие кварталы города, можно теперь ходить по его улицам и площадям, заходить в древние дома. Конечно, все это выглядит не так, как в Помпеях. Зайти в дом в Помпеях — это значит оказаться под крышей, в подлинной обстановке в течение почти 2000 лет сохранявшегося древнего дома. Зайти в дом в Ольвии — значит переступить порог и оказаться на территории бывшего дома, от которого осталась лишь часть кладки стен. И все же раскопки города позволили представить себе очень полно различные стороны его жизни.

Древний город имел форму треугольника (площадью около 33 га), образуемого берегом Днепровско-Бугского лимана на востоке и глубокими балками на западе и севере. Судя по занимаемой им площади, город, с точки зрения нашей, современных людей, был невелик, его население вряд ли даже в годы расцвета превышало 10 000 человек. Но для древнего города это было очень много. Ольвия могла считаться большим городом. Городская территория делится на нагорную часть (верхний город) и приречную (нижний город). Ольвию окружали мощные оборонительные стены, достигавшие 4 м толщины. Они сложены из крупных правильно отесанных каменных прямоугольников (квадратов), уложенных один на другой без всякого связующего раствора. Прямоугольные каменные башни выступают за линию стен.

Как и во всяком греческом городе, в центре Ольвии находилась главная городская площадь — агора, на которой происходили общественные собрания. Здесь же был рынок. С двух сторон вдоль площади тянутся торговые ряды: в них находились лавки и склады торговцев, конторы менял, производивших обмен чужеземных денег на ольвийские. На агоре помещались каменные плиты с высеченными на них греческими надписями. Это важнейшие распоряжения городских властей, постановления народных собраний. Десятки таких надписей на мраморе найдены при раскопках.

Рядом с агорой находился священный участок города, на котором были сооружены храмы, посвященные Зевсу, Аполлону и другим богам. Храмы не сохранились, они были разобраны на камень еще в древности. Археологам удается лишь по остаткам фундаментов восстановить, как выглядели эти храмы в плане. Но откуда же известно, каким богам были посвящены эти недошедшие до нас храмы? На священном участке найдено множество разбитых сосудов. Они были когда-то пожертвованы их владельцами в храм и на их стенках и донышках процарапаны надписи, содержащие посвящение богу. По этим надписям и удалось установить, каким богам были посвящены храмы Ольвии.

Общий вид раскопок античного города в Северном Причерноморье.

Мраморный алтарь в Ольвии.

Городская территория была густо застроена общественными зданиями, жилыми домами, производственными и хозяйственными постройками. Улицы пересекались перпендикулярно одна к другой, образуя прямоугольные кварталы. Главная улица верхнего города, шириной в 10 м, была предназначена для двустороннего движения транспорта и пешеходов. Ее пересекал ряд поперечных улиц шириной в 2—3 м. Дома выходят на эти улицы глухими стенами. Жилые помещения расположены вокруг небольшого внутреннего дворика.

Из верхнего в нижний город жители Ольвии попадали по каменным лестницам, проложенным по крутым склонам плато. Нижний город в настоящее время наполовину поглощен водами лимана. На оставшейся части раскопаны жилые и хозяйственные постройки, а также мастерские ремесленников. При раскопках ольвийских городских кварталов найдено множество вещей.

За пределами города находился некрополь, занимавший территорию почти 500 га. Греки, как скифы, верили, что после смерти человека душа его попадает в загробный мир и что ей там могут пригодиться вещи, которыми человек пользуется на земле. Поэтому в греческих погребениях встречаются украшения, посуда, реже оружие и совсем редко — орудия труда. Очень часто в могилах находят монеты. По представлению греков, чтобы попасть в загробное царство, душа умершего должна была переправиться через подземную реку. Покойнику за щеку вкладывали монеты, чтобы ему было чем заплатить перевозчику Харону за перевоз через загробную реку.

Раскопки некрополя Ольвии дали большое количество вещей, чаще всего, в отличие от вещей, найденных при раскопках города, целых. В городских слоях обычно находят вещи испорченные, брошенные, потерянные, вышедшие из употребления. В могилу клали вещи целые и лучшие.

В Ольвии и других античных городах (как, впрочем, и вообще в культурном слое любого города) наиболее часто встречающиеся предметы — это обломки керамики, глиняные черепки, представляющие для археолога научный источник большого значения. В раскопках Ольвии особенно много найдено амфор — остродонных больших сосудов с узким горлом и двумя ручками. Эти сосуды служили тарой для хранения и перевозки жидких и сыпучих продуктов: вина, растительного масла, зерна и т. п. Форма амфор изменялась в зависимости от времени и места их производства, и по этому можно судить о торговых связях Ольвии. Теперь уже хорошо известно, в каких античных городах какой формы изготовлялись амфоры, какое было керамическое тесто (как замешана глина), и поэтому легко определить место производства.

Амфоры, найденные в Ольвийском погребе.

Чернофигурная амфора с изображением состязаний в беге.

Античная фигурная ваза в виде сирены (полуженщины, полуптицы), найденная в Фанагории.

Кроме амфор, находят много красных, серых и других черепков, обломков столовой и кухонной посуды. Богатым людям принадлежали тонкостенные глиняные сосуды, расписанные орнаментальными узорами и сюжетными сцепами. Росписи греческих сосудов посвящены целые библиотеки ученых трудов. Ее изменения так хорошо изучены, что по форме и росписи сосудов их можно датировать иногда с точностью до нескольких десятилетий. В VI в. — первой половине V в. до н. э. изображения исполнены черным лаком по красному фону (так называемые чернофигурные вазы). На сосудах изображаются сцены из мифов или бытовые сцены с большим количеством фигур, расположенных в сложных композициях. С конца VI до начала III в. до н. э. фон сделан черным лаком, а фигуры оставлены естественного для глины красного цвета (краснофигурные вазы). В это время вазопись достигла расцвета, изображения передают не только сюжеты, но дают индивидуальные характеристики отдельных человеческих фигур. Лучшие сосуды производились в Афинах. В Ольвии они привозные. Кроме расписных сосудов, из памятников искусства наиболее часто встречаются терракоты — небольшие статуэтки из обожженной глины, изображавшие чтившихся в Ольвии богов и богинь или самих жителей города. Находки мраморных скульптур сравнительно редки. Найдено много предметов быта, украшений, монет и т. д.

К северу и югу от Ольвии находились десятки городков и небольших поселений, как греческих, так и местного населения, в большинстве случаев земледельческого, поставлявшего Ольвии хлеб, торговля которым составляла основу ее экономического благосостояния.

Несколько иначе обстояло дело в другом античном городе — Херсонесе: здесь сами жители города владели значительным сельскохозяйственным районом.

Развалины крупнейшего из греческих городов западной части Крыма — Херсонеса — находятся в 3 км от нынешнего Севастополя, на западном берегу Карантинной бухты. Город был основан в 421 г. до н. э. Слово «Херсонес» означает по-русски полуостров. Город действительно стоит на полуострове, который назывался Гераклейским и составлял в древности городскую землю Херсонеса. Ближайшими соседями Херсонеса были воинственные и суровые племена тавров, до позднего времени сохранившие свою замкнутость и примитивный образ жизни. Херсонес больше других греческих городов Северного Причерноморья подвергался нападениям местных племен, и это вызвало необходимость постройки мощной системы укреплений. Каменные стены с многочисленными башнями много раз перестраивались в течение столетий их существования, а город существовал долго. В отличие от Ольвии жизнь Херсонеса не прекратилась с концом античной эпохи. В средние века он входил в число городов Византийской империи и играл большую экономическую и культурную роль для населения Крыма, Северного Причерноморья и древней Руси. Херсонес просуществовал до 1399 г., когда был разрушен и сожжен татарским набегом.

Античный Херсонес, как и другие греческие полисы, был демократической рабовладельческой республикой. «Демократия» означает народовластие. И действительно, власть осуществлялась народом, через народное собрание, совет и выборных должностных лиц. Но «народом» считались лишь свободные граждане, да и среди них первостепенную роль играли греки-рабовладельцы; свободные землевладельцы — крестьяне мало влияли на политическую жизнь полиса, женщины были лишены права участвовать в народных собраниях, а рабы были лишены всех человеческих прав. Важнейший документ, касающийся политической жизни Херсонеса, — так называемая присяга херсонесцев — дошел до нас благодаря раскопкам. Текст его вырезан на мраморной плите в конце IV или начале III в. до н. э. Найдена плита в раскопках в 1890—1891 гг., сначала нашли ее нижнюю часть, а в следующем раскопочном сезоне — верхнюю. Они прекрасно сошлись по линии излома. Из надписи явствует, что каждый херсонесский гражданин должен был принести присягу, в которой он именем богов (Зевсом, Землею, Солнцем, Девою) клялся, что будет охранять демократический строй Херсонеса, не предаст врагам («ни эллину, ни варвару») ни Херсонеса, ни его владений, будет служить народу, не будет замышлять чего-нибудь против Херсонеса или его граждан, не разгласит государственной тайны, будет «на суде подавать голос по законам», «хлеба вывозного с равнины не продавать в другое место, но только в Херсонес» и т. д. Кончалась надпись заклятием на случай нарушения присяги: «Да не приносит мне плода ни земля, ни море, и женщины да не рождают мне прекрасных детей».

Найдены в Херсонесе и другие надписи на мраморных плитах, ставшие важными источниками для изучения его политической жизни.

Мы не будем рассказывать о других находках в Херсонесе, хотя город раскопан в такой степени, что можно ходить по древним улицам, и найдено множество вещей. Впрочем, большинство сохранившихся домов относится не к античности, а к средневековью.

Чрезвычайно интересны результаты изучения сельскохозяйственной округи Херсонеса, археологических разведок на Гераклейском полуострове. Здесь обнаружены остатки стен сотен сельскохозяйственных усадеб (по-гречески «клеров»), принадлежавших херсонесцам. Прямоугольные участки размером от 3 до 60 га были обнесены каменными стенами, а иногда на них стояла еще и башня. Большая часть площади клера была занята под виноградниками, но были здесь и садовые участки, и поля, где возделывались зерновые культуры. Все эти участки были разделены внутренними стенками. В усадьбах Гераклейского полуострова найдены виноградарские ножи, плиты виноградных давилен и т. п.

Наряду с виноградарством и зерновым хозяйством значительное место в экономике Херсонеса занимало рыболовство. Вероятно, вывоз соленой и вяленой рыбы был одной из важных статей экспортной торговли Херсонеса. В раскопках найдены многочисленные цистерны, служившие для засолки рыбы. Цистерны вырублены в скале, обложены камнями и тщательно оштукатурены раствором из смеси извести, песка и мелкотолченой керамики. Прочность штукатурки такова, что грунтовые воды не могли проникнуть в цистерны, а рассол не мог из них вытекать. Рядом с цистернами находились кладовые с пифосами — огромными керамическими сосудами для хранения жидких и сыпучих продуктов. В пифосе мог поместиться человек, так велик был этот сосуд. Он заменял в хозяйстве бочки, которых у греков не было. На дне пифосов в херсонесских кладовых найдены остатки рыбы.

Вокруг Керченского пролива, который в античную эпоху назывался Боспором Киммерийским[10], возникло несколько греческих городов-колоний, среди которых важнейшими были Пантикапей (на крымской стороне пролива) и Фанагория (на противоположной стороне пролива, на Таманском полуострове). Сначала это были независимые города-государства. Но вскоре они объединились в Боспорское государство, столицей которого стал Пантикапей. Это произошло в 480 г. до н. э. Объединение, по-видимому, было добровольным, и, кроме экономических причин, целью его было также сплочение греческих поселений для самосохранения, так как они находились в окружении воинственных и сильных местных племен. Династия боспорских царей прослеживается до IV в. н. э. Дальнейшая история Боспора малоизвестна. В IV—II вв. до н. э. Боспорское царство переживало период экономического и политического расцвета. Основой благосостояния Боспора была очень большая по тому времени торговля хлебом. Греческие авторы сообщают, что Афины получали с Боспора половину всего необходимого им привозного хлеба — около 1 млн. пудов в год.

Боспор Киммерийский.

Древние кварталы Пантикапея располагались на склонах и у подножия теперешней горы Митридат в Керчи. На вершине горы находился акрополь (так называлась возвышенная и укрепленная часть древнегреческого города, служившая для жителей защитой и убежищем от неприятеля). Значительная часть развалин Пантикапея застроена зданиями современной Керчи, что очень затрудняет его раскопки.

Неподалеку от Пантикапея возникла группа небольших поселений, среди них городки Мирмекий и Тиритака. Сначала это были самостоятельные города. В V в. н. э. Мирмекий даже выпускал свои монеты с изображением муравья (эмблема соответствовала имени города: «мирмекий» — муравей). Позднее они вошли в состав Боспорского царства и стали как бы хозяйственными пригородами Пантикапея. При раскопках этих городков открыты винодельни, рыбозасолочные ванны и т. п.

Наиболее отдаленным от Керченского пролива Боспорским городом была Горгиппия, находившаяся на черноморском побережье (на том месте, где стоит в настоящее время Анапа). Горгиппия находилась в стране синдов, и, до того как Боспор овладел этой страной, на месте Горгиппии существовал синдский город и гавань. Синды — это народ, занимавший до прихода греков теперешний Таманский полуостров и местность в сторону Предкавказья до Анапы. По мере удаления от главных центров Боспорского царства все более преобладал местный, негреческий уклад жизни, в который лишь частично проникали элементы греческой культуры. Поселения местного населения на Кубани обычно невелики, окружены земляным валом и рвом. Дома построены из деревянных жердей, камыша и хвороста, обмазанных глиной с примесью рубленой соломы. Самым дальним северным пунктом Боспорского царства был город Танаис, лежавший близ впадения реки Танаис (ныне Дон) в Азовское море. В первые века нашей эры этот город был главным невольничьим рынком в Северном Причерноморье, сюда привозили продавать рабов, захваченных в межплеменных войнах.

Примерно с середины III в. н. э. античные государства Северного Причерноморья вступают в период упадка, через сто с лишним лет приведшего их к окончательной гибели.

В заключение следует упомянуть о греческих городах в Западной Грузии, о Колхиде, с рассказа о путешествиях в которую мы начали эту главу. В VI в. до н. э. здесь были основаны города Фазис (там, где ныне город Поти), Диоскуриада (на месте нынешнего Сухуми), Питиунт, который древние грузины называли Бичвинтой (недалеко от устья реки Бзыби, современная Пицунда). Они еще сравнительно слабо археологически изучены, хотя каждый год приносит новые ценнейшие открытия.

Почти тысячелетнее существование античных городов в Северном Причерноморье имело большое значение для истории народов нашей страны. Греческие города способствовали развитию экономики, культуры и искусства обитателей южнорусских степей.

Глава 11. УРАРТУ И ХОРЕЗМ

Царство Урарту образовалось в середине IX в. до н. э., т. е. в начале железного века, на Армянском нагорье, в районе озера Ван. В результате завоевательных походов в Закавказье к Урарту была присоединена долина Арарата, где было построено несколько крепостей.

В 1863 г. на скале, спускающейся в воды озера Севан, была обнаружена и скопирована древняя клинообразная надпись. Копия была сделана очень небрежно, и прочитать ее не удалось. В 1895 г. А. А. Ивановский задумал снять точную (в натуральную величину) копию, т. е. сделать эстампаж. Что такое эстампаж, может быть, не зная самого термина, хорошо знают все наши читатели, ибо неоднократно делали его в детстве. Берут монету, накрывают ее листом бумаги и заштриховывают карандашом. На бумаге получается точный отпечаток монеты. По такому же принципу делаются эстампажи скальных надписей. На надпись натягивают полотно и заштриховывают его углем. Выпуклые места надписи получаются черными, а углубленные светлыми. Сейчас применяют более совершенные методы (например, фотографию), но в прошлом столетии это был единственный способ получить точную, неискаженную копию. Ивановскому с большим трудом удалось снять копию, и в конце концов надпись была прочитана.

Это была надпись урартского царя Русы I (780—714 гг. до н. э.). Она говорила о покорении Русой четырех стран у озера Севан и 19 стран в других районах, о постройке им города бога Тейшебы. Тейшеба — главный бог урартов — бог войны.

Многие русские, английские, немецкие, французские ученые и ученые других стран и национальностей читали, изучали, анализировали урартские и ассирийские надписи, раскапывали урартские города и крепости, восстанавливая историческое прошлое древней цивилизации.

Интересно проследить, как свидетельство письменных источников, случай, археологическое предположение и упорные поиски помогли открыть древний, исчезнувший и забытый урартский город. Из двух дошедших до нас надписей было известно, что последний урартский царь Руса II, сын Аргишти II, в середине VII в. до н. э. занимался строительством и, по-видимому, перенес свою резиденцию из старого административного центра Аргиштихинили во вновь построенный «город бога Тейшебы». Из контекста надписей можно было предположить, что «город бога Тейшебы», или Тейшебаини, находился где-то в районе озера Севан, но точное его местоположение не было известно. Таково было свидетельство письменных источников.

В 1936 г. геолог А. П. Демехин на холме, называемом Кармир-Блур (Красный холм), близ Еревана, нашел обломок камня с остатками урартской надписи. В надписи сохранилось имя царя Русы, сына Аргишти. Эта случайная находка дала основание предположить, что город Тейшебаини находился где-то в этом месте. В том же году археологи произвели разведку и обнаружили на вершине и склонах Кармир-Блура обломки камней от какого-то сооружения и мощный слой земли красного цвета, образовавшегося, по-видимому, от сырцовых кирпичей.

В 1939 г. археолог Б. Б. Пиотровский начал планомерные исследования холма. Но не успели рабочие вонзить первую лопату в землю, как хлынул проливной дождь, и раскопки пришлось отложить. На другой день на холме обнаружили странное явление. Местами почва просохла, местами оставалась сырой. Сырые участки почвы образовали четкие прямые линии и прямоугольники, представляя как бы план какого-то сложного сооружения. Пиотровский догадался, что сырые участки почвы находятся над остатками каменных стен погребенной в холме древней крепости. Произошло это потому, что более рыхлые слои земли между стенами впитали влагу и поверхность на этих участках просохла быстрее, чем там, где проходили стены и где влага задерживалась. Нарисованный дождем план перенесли на бумагу и приступили к раскопкам. Точно на обозначенных местах обнаружили крепостные стены. В результате раскопок в недрах Кармир-Блура был обнаружен большой город, разрушенный, как потом оказалось, вражеским нашествием. Среди многочисленных находок оказалась часть бронзового дверного запора с надписью: «Русы, сына Аргишти, крепость города Тейшебаини». Так, новый, добытый раскопками письменный источник подтвердил все предположения археологов.

С 1939 г. и поныне экспедиция под руководством Б. Б. Пиотровского ведет раскопки Кармир-Блура.

Крепость на холме Кармир-Блур представляет собой громадное сооружение с обширным двором, площадью около 4 га. Стены ее сложены из крупных сырцовых кирпичей на цоколе из грубо обработанных камней. Толщина стен достигает 3,5 м, а высота до 7 м. Первый этаж крепости полностью сохранился. Раскопками здесь вскрыто около 140 помещений разных размеров — от небольших кладовых до обширных винных погребов, в которых находилось около 40 000 литров вина разных сортов. В кладовых для зерна могло поместиться 750 тонн. Кроме кладовых, в крепости находились также мастерские по изготовлению кунжутного масла, пивоварня, мелкие ремесленные мастерские.

В крепости хранился архив документов, состоящий из глиняных табличек, покрытых клинописью. В дни гибели крепости архив был растащен и поэтому в разных местах были найдены глиняные таблички или их обломки.

Кармир-Блур. Глиняная табличка с клинописью.

Кладовая с карасами. Кармир-Блур.

Колчан урартского царя. Кармир-Блур.

Раскопки Кармир-Блура дали множество различных вещей, характеризующих культуру Урартского государства. Наиболее замечательны находки бронзовых предметов вооружения: это 17 щитов с клинообразными надписями урартских царей VIII в. до н. э., пять из них украшены изображениями быков и львов; это 20 бронзовых шлемов с надписями имен царей и изображениями священных деревьев, богов, боевых колесниц и всадников; это 20 бронзовых колчанов с такими же надписями и украшениями.

Казалось удивительным, что в крепости, построенной в VII в. до н. э. (царь Руса II правил приблизительно в 675—650 гг. до н. э.), найдены художественные бронзовые предметы VIII в. В процессе исследований выяснилось следующее.

На противоположной тому месту, где находится Кармир-Блур, южной окраине Еревана есть еще один холм — Арин-Берд, хранящий развалины урартской крепости Эребуни (возможно, ее имя сохранилось в названии города Еревана). Эта крепость была построена около 780 г. до н. э. В 1950 г. начались раскопки Эребуни (руководитель армянский археолог К. Л. Оганесян). Были открыты остатки дворца, храма, хозяйственных сооружений, но почти не было найдено вещей. Как выяснилось, в VII в. до н. э. Эребуни опустел и содержимое из его кладовых было перевезено в новый центр, в Тейшебаини.

К югу и западу, у подножия холма, на котором находилась крепость Тейшебаини, располагался примыкавший к ней древний город. Пока раскопано лишь несколько кварталов города. Город был построен по общему плану, и в него были поселены жители, доставленные из других мест. Первые раскопанные жилища состояли из двух помещений с открытым двором, без хозяйственных помещении. Последнее обстоятельство заставило археологов предположить, что жители города не имели своего домашнего хозяйства, так как находились как бы на государственной службе и получали снабжение от государства. Возможно, что это предположение верно, но оно, во всяком случае, не относится ко всему городу, так как позже в других кварталах города были раскопаны дома с кладовыми, в которых стояли большие сосуды и могли храниться значительные запасы продовольствия. В обширном городе жили урартские воины, ремесленники и земледельцы.

Из письменных источников стало известно, что царство Урарту подвергалось многократным нападениям: с севера — со стороны киммерийцев и скифов, с юга — со стороны ассирийцев и мидян, пока, наконец, в начале VI в. до н. э. не пало под совместными ударами мидян и скифов.

Город Тейшебаини подвергся общей участи, он погиб около 590— 585 гг. до н. э. Все обстоятельства гибели города до мельчайших деталей восстановлены археологическими раскопками. Цитадель Тейшебаини была разрушена и сожжена при ночном штурме со стороны боковых, менее укрепленных, чем главные, ворот.

«Город был покинут, — пишет руководитель раскопок Б. Б. Пиотровский, — и защитники Тейшебаини заперлись в цитадели, устроив во дворе и в помещениях крепости свои временные жилища, где было обнаружено большое количество продовольствия. Именно в это время, по-видимому, защитники цитадели растащили имущество из кладовых, поделив его между собой, и спрятали свои сокровища в разных местах, иногда заваливая их ветками и зерном, а иногда зарывая в земляной пол. Эти кучи запрятанных вещей носят следы дележа... Защитники крепости, несомненно, рассчитывали после снятия осады забрать все эти вещи. На стене помещения, около зарытых в земляной пол щита и меча, была обнаружена метка в виде креста, нанесенная красной краской. Но судьба решила иначе. Крепость была взята штурмом и погибла в пожаре, рухнувшие перекрытия на долгие годы погребли под собою то, что не успело догореть».

После гибели Тейшебаини жизнь в нем не возобновлялась. Царство Урарту прекратило существование.

Государство Урарту.

Урартские памятники — интереснейший, но не единственный объект исследований археологов на Кавказе. В Армении, Грузии, Азербайджане, Кабарде, Осетии и других областях ведутся раскопки, раскрывающие историю древних культур Кавказа, сыгравших значительную роль в мировой истории.

Рассказанное выше о раскопках Кармир-Блура — лишь один из примеров успехов советского кавказоведения.

Точно так же в пределах этой небольшой книжки мы не можем систематически рассказать об археологических исследованиях, которые ведутся в Средней Азии. Маршруты экспедиций протяженностью в несколько десятков тысяч километров покрыли сетью почти всю территорию Средней Азии — от каспийских песков до ледников Тянь-Шаня, Алтая и Памира. Об открытии культур ранних земледельцев в Средней Азии мы уже выше рассказывали. Но, кроме изучения памятников определенной эпохи, археологи предпринимают сплошное изучение памятников одной исторически сложившейся или географически однородной области. О результатах такой работы сейчас пойдет речь.

В начале XIII в. н. э. совершенно неожиданно для всех стран и народов на Востоке появилась огромная империя, раскинувшаяся от Тигра до Инда и от Аральского моря до Аравийского. Это была империя Хорезм-шаха Мухаммеда. Правда, этот колосс прожил очень недолго и в 1221 г. пал под ударами конных полчищ Чингис-хана, но он не был так юн, как это казалось современникам.

Основным ядром эфемерной империи было Хорезмское государство, образовавшееся в долине нижнего течения Аму-Дарьи еще до Геродота, но вся его история, уходившая корнями в еще более седую древность, оказалась забытой.

Вот почему это произошло.

Задолго до Хорезм-шаха Мухаммеда в VII в. н. э. другой Мухаммед положил основание другой, еще более огромной и более могущественной империи, захватившей к середине VIII в. обширную территорию от Инда до Испании. Эта империя в исторической литературе называется Арабским халифатом. В 712 г. арабский полководец Кутейба ибн-Муслим, присоединивший к халифату Хорезм, приказал сжечь всю литературу хорезмийцев и истребить их ученых. Сделал он это вот из каких соображений: если книги хорезмийцев содержат то, что написано в коране, — они не нужны, хватит одного корана; если там написано то, чего нет в коране, — они вредны, ибо противоречат корану; следовательно, и в том и в другом случае их нужно уничтожить, а заодно и ученых, чтобы не могли написать еще чего-нибудь ненужного или вредного.

Хорезмский ученый Абу-Райхан ал-Бируни, живший на рубеже X и XI вв., так рассказывает об этом событии: «И всеми способами рассеял и уничтожил Кутейба всех, кто знал письменность хорезмийцев, кто хранил их предания, всех ученых, что были среди них, так что покрылось все это мраком и нет истинных знаний о том, что было известно из их истории во время пришествия к ним ислама».

Хотя историю Хорезма забыли, но совершенно очевидно, что империя Хорезм-шахов не могла возникнуть на пустом месте. Культура Хорезма была не ниже, а иногда и выше культуры многочисленных завоевателей от Кира до Чингис-хана, покорявших или пытавшихся покорить Хорезм. Но представление об истории и культуре хорезмийцев мы до недавнего времени имели только из отрывочных сообщений латинских, греческих, иранских, армянских, сирийских и китайских источников.

В 1937 г. Академией наук СССР была создана специальная Хорезмская археологическая экспедиция во главе с С. П. Толстовым, которая и по сей день ведет ежегодные систематические раскопки, отвоевывая у песчаной пустыни остатки древней цивилизации.

Городище Базар-кала VI в. до н. э — IV в. н. э. На снимке цитадель II—IV вв. н. э., находящаяся в северо-восточном углу городища. Полоса на переднем крае — остатки оросительного канала VI—V вв. до н. э. Хорезм. Кара-Калпакская АССР.

С. П. Толстов и его сотрудники вооружены не только лопатой археолога, в их распоряжении автомобили и самолеты. Десятки тысяч километров составляют пути, проделанные археологическими разведчиками на автомобилях и самолетах через пустыни Каракумы, Кызылкум и Усть-Урт. Несколько сот памятников открыто и несколько десятков исследовано и раскопано за годы существования экспедиции.

Работы велись в содружестве с географами, с использованием новейших методов исследования. Это позволило расширить круг проблем, изучаемых археологами, и заняться историей древних русел Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, основанным на их водах древним поливным земледелием, а также историей заселения их человеком.

Оказалось, что в низовьях Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи (или, как их называли древние авторы, Окса и Яксарта), в пределах древних, соприкасавшихся между собою дельт этих крупнейших среднеазиатских рек, имеются обширные площади, орошавшиеся в прошлом. На этих землях обнаружены остатки заброшенных каналов и полей, многочисленные археологические памятники от первобытной эпохи до позднего средневековья. Хорезмская экспедиция вышла далеко за пределы собственно Хорезма, лежащего в бассейне нижней Аму-Дарьи, и изучила обширные сопредельные области.

В эпоху неолита, в IV—III тысячелетиях до н. э., в то время как на юго-западе Средней Азии уже существовали ранние земледельческие общины, на территории Хорезма, да и на значительной территории в других частях Средней Азии, жили племена охотников и рыболовов. На остатках их временных стоянок археологи находят лишь кремневые орудия и обломки керамики. Культурный слой был на этих временных стоянках очень тонок и от времени разрушился почти полностью. Археологам повезло лишь при раскопках таких стоянок в правобережном Хорезме, особенно одной из них. Еще в древности находившееся здесь жилище первобытных людей охватил пожар, а вскоре пепелище было затоплено водой, оставившей слой илистых отложений. Несчастье обитателей стоянки оказалось «счастьем» для археологов и позволило выяснить, как здесь жили люди 6 тысяч лет назад. Оказалось, что все население стоянки жило в одном большом, построенном из дерева и камыша доме. По его сторонам располагались очаги, которые, очевидно, принадлежали отдельным семьям. Основную пищу им доставляли охота и рыболовство.

Во второй половине II тысячелетия в Хорезме появляются первые следы земледелия с применением искусственного орошения. В это время здесь распространены памятники культуры, чрезвычайно сходной с описанной в главе «Бронзовый век» андроновской. Некоторые ученые даже думают, что андроновские племена пришли с Севера в Хорезм и слились здесь с потомками местных охотничье-рыболовческих племен.

Чрезвычайно интересные памятники позднего бронзового века, IX—VIII вв. до н. э., найдены на сухом русле Инкар-Дарьи, по которому в древности текли основные воды Сыр-Дарьи. Здесь на возвышенности Тагискен было обнаружено более 70 курганов, относящихся к разным историческим эпохам. Часть погребальных сооружений оказалась мавзолеями, сооруженными из сырцового кирпича еще в бронзовом веке. В центре мавзолея находилась погребальная камера, в ней и в шедшем вокруг нее коридоре был размещен погребальный инвентарь, сопровождавший покойника: керамические сосуды, орудия из бронзы, бронзовые и золотые украшения и пр. Коридоры и камера были перекрыты деревянной конической крышей. Вокруг этого сооружения была возведена, опять-таки из сырцового кирпича, квадратная внешняя ограда. В момент совершения погребального обряда поджигались деревянные конструкции, горел весь мавзолей. Эти мавзолеи служили местом погребения вождей, вокруг каждого из них группировались более скромные погребения членов их семьи и приближенных.

Тагискен. Раскопки одного из мавзолеев. Вид с воздуха.

Тагискен. Образцы керамики.

Но вернемся на территорию Хорезма. В VI в. до н. э. здесь происходят значительные изменения в хозяйственном и общественном укладе. Археологам трудно бесспорно решать вопросы об общественном строе. Реальные факты таковы: в это время происходит быстрое развитие ирригационного (поливного) земледельческого хозяйства, сооружаются огромные каналы. Создание такой грандиозной системы было не под силу изолированным первобытным общинам. Оно требовало государственной централизации и привлечения большого количества рабочей силы. Отсюда С. П. Толстов делает логический вывод, что в VI в. до н. э. уже сложилось Хорезмское государство и что оно было рабовладельческим, так как источником рабочей силы могли быть лишь огромные массы военнопленных рабов. Такое предположение вероятно, но не является единственно возможным. Известно, что ирригационные системы на Востоке возводили не только рабы, а и свободные общинники, сами земледельцы, силы которых были объединены центральной властью.

В VI в. до н. э. Средняя Азия была завоевана могущественным Ахеменидским государством, созданным царем персов Киром, а в IV в. до н. э. подверглась нашествию Александра Македонского.

Хорезм наименее пострадал от иноземных завоевателей и начиная с IV в. до н. э. представлял, по-видимому, значительное государство. Замечательный памятник, постройка которого относится к концу IV в. до н. э., представляет собой Кой-Крылган-кала («крепость погибших баранов»). Она находится на территории Кара-Калпакской АССР, в песках Кызылкум. Это большое цилиндрическое здание, обнесенное снаружи круглой стеной с девятью башнями. Внутренняя площадка за укрепленной стеной застроена большими центральными залами и окружающими их жилыми и хозяйственными помещениями. Назначение этой постройки до конца не удалось выяснить. Возможно, что Кой-Крылган-кала была храмом. Центральное здание строилось как погребальный храм. В период своего существования погребальный храм стал центром крупного храмового хозяйства, вокруг него выросли многочисленные подсобные помещения и жилища храмовых слуг, жрецов и рабов, теснившихся внутри внешнего кольца стен.

В I—III вв. н. э. Хорезм входил в состав великой среднеазиатско-индийской империи Кушанов. Наиболее значительным памятником этого времени, раскопанным хорезмской экспедицией, является дворец правителей Хорезма III—IV вв. н. э., обнаруженный в мертвом городе Топрак-кала.

Хорезм. Раскопки дворца Топрак-кала.

Город, построенный в виде правильного прямоугольника, занимает площадь в 175 тыс. кв. м. В северо-западном углу города возвышается огромный царский дворец, у подножия которого расположены храм огня и большая базарная площадь. Высота массивных башен дворца и сейчас еще достигает 25 м, а в древности башни были еще выше. Внутри дворца, в самом большом, парадном зале, обнаружена галерея статуй хорезмийских правителей и вельмож. Скульптуры сделаны из необожженной глины и раскрашены. Головные уборы некоторых статуй тождественны с головными уборами царей, изображенных на хорезмских монетах. Стены зала украшены росписью в виде белых и красных линий на темно-синем фоне, над розовато-оранжевой панелью. Так же богаты росписями и украшениями и другие залы дворца. По мнению С. П. Толстова, город был столицей Хорезма до переноса ее в 305 г. в город Кят на берегу Аму-Дарьи.

В IV в. в Средней Азии, в том числе и в Хорезме, начинается период феодальной раздробленности. Крупные города приходят в упадок и пустеют. На смену им появляются маленькие феодальные замки. Сложная ирригационная система, содержание которой не под силу враждующим между собой феодалам, засыпается песками пустыни. Конные полчища степных кочевников сменяют друг друга, грабя и разоряя обессиленное уже междоусобицами население, создают эфемерные империи и завершают, наконец, свои подвиги уничтожением хорезмийской науки и хорезмийских ученых во славу аллаха и его пророка.

Все эти страницы истории Хорезма оказалось возможным написать только благодаря труду археологов.

Глава 12. ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЛАВЯН. ДРЕВНЯЯ РУСЬ

«Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Русская земля стала есть».

Так начинается первая русская летопись, и такой вопрос ставит перед собой первый русский летописец.

Вопрос этот стоит пока неразрешенным и перед современными историками и археологами.

Это не значит, конечно, что решение вопроса застыло на мертвой точке или что вопрос неразрешим. Это значит только, что у нас нет пока неопровержимых доказательств, как этого требует наука, что все наши научные предположения верны.

В общих чертах сложность вопроса заключается в следующем.

Хотя первый русский летописец был человек весьма образованный и добросовестный, все же он безоговорочно верил библейским легендам и все мировые события до появления славян на Дунае излагал по библии. Затем он переходит на реальную почву, и свидетельства его имеют большую научную ценность.

«Спустя много времени (после всемирного потопа), — сообщает летописец, — сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте». Далее летописец с большой географической точностью рассказывает, где именно какое славянское племя село, т. е. поселилось.

Сообщение летописца о том, что славяне разошлись по своим местам из одного центра, дало повод для ученого спора о местонахождении этого центра. Почему же историки не поверили летописцу, указавшему этот центр на Дунае? Потому, что более ранние латинские авторы I— II вв. н. э., например Тацит и другие, говорят о многочисленном племени венедов (славян), обитавшем к востоку от Вислы и на берегах Венедского залива (Балтийское море). Были и другие, более сложные мотивы, породившие спор. В общем разногласия сводились к следующему. Русский историк В. О. Ключевский стоял на точке зрения летописца, считая славянским центром Карпаты. Другой русский ученый — А. А. Шахматов — видел этот центр в Прибалтике в бассейнах Немана и Западной Двины, т. е. склонялся к свидетельству Тацита, а чешский славист Л. Нидерле предположил, что славянский центр находился в Восточной Европе, охватывая бассейн Средней и Верхней Вислы, Среднего Днепра, бассейн Припяти, верхнее и среднее течение Южного Буга, Днестра и Прута.

Л. Нидерле (1865-1944).

Наибольшее количество последователей, особенно среди археологов, оказалось у Нидерле. И вот почему. Образовавшееся в середине IX в. древнерусское государство, превосходившее своими размерами империю Карла Великого, могло возникнуть только у народов, связанных многовековой культурой и традицией с той территорией, на которой это государство возникло.

Сообщению летописца об образовании Русского государства в 882 г. (поход Олега на Киев) предшествуют свидетельство о походе Руси на Царьград в 852 г., сказание о построении Киева и о древних княжествах. Более ранние византийские, готские, арабские и другие источники сообщают о крупных племенных союзах славян, образовавшихся за 300—400 лет до Олега. Корнелий Тацит еще раньше (I в. н. э.) говорит о венедах как о многочисленном племени, а венеды — это те, которые потом называли себя славянами, по сообщению одного из позднейших византийских писателей.

Все это и многое другое давало основание утверждать, что славяне являются исконными обитателями тех областей, которые они в основном занимали к моменту написания летописи.

Для установления связи какого-нибудь известного по имени, языку и культуре племени с его предполагаемыми предками, т. е. с более древними племенами, жившими на той же территории, археологи сравнивают общий облик и отдельные элементы культуры известного племени с культурой более древнего племени. В зависимости от количества сходных, родственных элементов археологи определяют степень преемственной связи между этими племенами. Сходство и связь определяются по керамике, жилищам, погребальным обрядам и пр.

Если связь несомненна, археологи следуют в глубь веков и таким же методом устанавливают связь с еще более древними племенами и т. д. Такой метод исследования называется ретроспективным (буквально — назадсмотрящим).

Ретроспективный метод в большинстве случаев дает положительные результаты и обеспечивает более или менее точные научные выводы, но не всегда. Бывает так, что цепь обрывается.

На основе обширного и хорошо известного славянского материала, относящегося к XIII—XIV вв. н. э., археологам удалось проследить развитие славянской культуры на протяжении семи столетий, до VIII в. н. э. Но тут цепь оборвалась, и на протяжении нескольких веков славянские памятники отсутствуют. Начиная с IV в. н. э. и далее в глубь веков непрерывная связь культур прослеживается до бронзового века. Таким образом, нам представляется следующая картина. Начиная с бронзового века на основной славянской территории до IV в. н. э. развиваются родственные, имеющие преемственную связь культуры племен, одно из которых, причем самое многочисленное (венеды), согласно письменным источникам I в. н. э., славянское. Затем следует разрыв до VIII в., а с VIII в. до наших дней опять неразрывная цепь единой развивающейся славянской культуры. Разрыв же в несколько столетий, и это очень существенно, заполняется свидетельствами письменных источников о славянских племенах — антах, склавинах и других, обитавших в это время на той же территории. Возникает вопрос: есть ли какая-нибудь связь между археологическими культурами до разрыва и после него? Да, такая связь есть, но она только намечается и пока недостаточно накоплено материалов для полной достоверности этой связи. Археологи накапливают материал и изучают его. Иногда они находят новые доказательства, иногда их постигает разочарование[11].

Разрыв, образовавшийся в цепи культур, объясняется тем, что в то время происходило крупное передвижение различных племен, которое называется Великим переселением народов. В частности, через славянские земли с севера на юг прошло германское племя готов, с востока на запад, уничтожая все на своем пути, прошли гунны, за ними проследовали авары, а затем и сами славяне были втянуты в общее движение и устремились на Балканы, громя Византийскую империю. Следы этих передвижений так перепутались, что разобраться в них еще не удалось.

Наконец, объясняя, почему вопрос о происхождении славян остается не вполне разрешенным, следует сказать и о слабых сторонах самого ретроспективного метода.

Он основан на предположении, что на протяжении веков и даже тысячелетий наблюдаемая преемственность элементов культуры свидетельствует о развитии одной и той же группы племен. Но оказывается, что разные племена, т. е. племена, разговаривающие на разных языках, живущие в отдалении друг от друга, могут обладать сходными или даже тождественными элементами культуры. Чем дальше мы удаляемся в глубь веков от современных нам народов, чем длиннее становится цепь археологических культур, в носителях которых мы видим предков этих народов, тем больше сомнений возникает в обоснованности наших сопоставлений. Пока, наконец, не возникают вопросы: а не могут ли какие-либо древние племена, ставшие нам известными по памятникам какой-то археологической культуры, быть предками не одного из современных народов, а двух или нескольких? Не могут ли, скажем, славяне и германцы иметь в бронзовом веке общих предков, а потом разойтись в языковом и культурном отношениях и пойти по разным историческим путям? Наша наука пока не обладает доказательствами того, что это невозможно. Во всяком случае предки большинства современных европейских народов могут быть хорошо выявлены по археологическим памятникам лишь с того времени, когда они упоминаются в письменных источниках. Для народов Средней и Северной Европы эта чаще всего время между серединой I тысячелетия до н. э. и серединой I тысячелетия н. э. Все попытки уйти в вопросе о происхождении народов дальше в глубь времен пока не увенчались безусловным успехом.

Вопрос о происхождении славян занимает не только археологов, а и ученых других специальностей, в первую очередь лингвистов, историков, этнографов. Большие заслуги в поисках решения этого вопроса принадлежат советским археологам И. И. Ляпушкину, П. Н. Третьякову, польскому археологу И. Костржевскому и др.

Покончив с вопросом о происхождении и расселении славян, русский летописец переходит к погодной записи событий, почему-либо привлекших его внимание. Он рассказывает о военных походах, о победах и поражениях, о постройке городов и храмов, о рождениях и кончинах членов княжеской фамилии, о чудесах и небесных знамениях, о пророчествах, вспоминает старинные легенды и предания, описывает бытовые сценки из жизни князей. Некоторые события описаны пространно, живым и образным языком, некоторые сухо и лаконично. Особенно скуп на слова летописец, когда речь идет о строительстве, о ремесле, о жизни трудового народа. Вопросов экономики летописец почти не касается. «В лето 6540 (1032) Ярослав начал ставить города по Руси». Вот и все. Иногда летописец называет имя города, иногда сообщает, каменный он или деревянный. Это характерно не только для «Повести временных лет», но и для всех русских летописей. Восполнить этот пробел выпало на долю археологов. Сейчас археолога не так радует находка клада золотых монет, как открытие остатков ремесленной мастерской.

Благодаря летописям политическая история древнерусского государства нам хорошо известна. Известна она и нашим читателям. Поэтому мы не будем ее касаться, а расскажем вкратце, что дает археология для познания древнерусской экономики, ремесленного производства, градостроительства, быта и культуры, в частности письменности.

В течение ряда лет (с 1929 по 1947 г., с перерывами) археологи раскопали город XI—XIII вв. у села Райки, в 11 километрах к западу от Бердичева. В начале XIII в. город был разрушен татарами и больше не восстанавливался. Вся картина «потока и разграбления» сохранилась в нетронутом культурном слое. Сгоревшие и обгоревшие жилища, домашнее имущество, сотни непогребенных трупов жителей города и татар — все застыло на месте, как будто буря разгрома пронеслась только вчера.

Кроме огромного количества самых разнообразных вещей — посуды, оружия, орудий труда, украшений и пр., — обнаружены кузнечная, металлургическая, гончарная и другие ремесленные мастерские, жилые кварталы, хозяйственные постройки, оборонительные сооружения, подземные тайные ходы и многое другое. Облик древнего города полностью восстановлен. Но мы не знаем, как этот город назывался. Летописи о нем не упоминают.

В течение некоторого времени город у села Райки (так называемое райковецкое городище) был единственным древнерусским городом, целиком раскопанным и целиком сохранившимся (сохранившимся, конечно, с точки зрения археолога). Но в 1957—1963 гг. М. К. Каргер раскопал памятник, аналогичный райковецкому городищу и давший едва ли не более обильные материалы для археологии. На сей раз мы знаем название этого города — это город Изяславль, погибший во время татаро-монгольского нашествия на Русь в 1241 г. Разгром был настолько полным и беспощадным, что некому было похоронить погибших, некому было вернуться, чтобы извлечь из руин оставшиеся ценности. В результате наносов ветра и других воздействий природы за 700 лет все покрылось землей, и жители села Городище, Шепетовского района, Хмельницкой области УССР, на окраине которого находится древний городок, и не подозревали до прихода археологов, что здесь скрывает земля. На всей площади городища были найдены многочисленные скелеты людей, погибших от огня и меча. Это и мужчины, последние защитники города, погибшие в рукопашной схватке, и женщины, и дети, искавшие убежища и погибшие под развалинами сгоревших жилищ. Раскопано множество домов, и повсюду найдены вещи, служившие их погибшим владельцам: множество орудий сельскохозяйственного производства (лемехи и чресла плугов, серпы, косы, лопаты), тысячи бытовых предметов — от конских пут до женских украшений. Последних особенно много. В момент опасности были зарыты в землю и спрятаны в укромных уголках клады серебряных изделий. Везде разбросано оружие защитников города: боевые топоры, булавы, кистени, мечи, сабли, кольчуги, шлемы, стрелы, копья.

Приведем еще один пример погибшего при нашествии кочевников и найденного археологами летописного города.

Долгое время были почти неизвестны славянские древности на территории Молдавии. Заслуга их открытия принадлежит экспедиции, которой руководит Г. Б. Федоров. Загадочное племя тиверцев, которое долгое время не знали, где поместить, обрело здесь свои реальные границы. Среди славянских поселений X—XIII вв. особенно интересно раскопанное в 1959—1963 гг. поселение у села Алчедар. В центре его находилась укрепленная мощным кольцевым валом и рвом и густозаселенная крепость; вокруг на площади в несколько десятков гектаров был расположен посад с жилищами, преимущественно ремесленников, гончаров и металлургов. Найдены ямы, в которых лежало много сотен килограммов железного шлака, печи обогатительного обжига железной руды и горны для выделки железа. Алчедарское городище — один из юго-западных форпостов древней Руси — было крупным производственным центром. Очевидно, о нем идет речь в летописи, где назван расположенный в этом районе город Черн, или Чорн.

Следы ремесленной промышленности в виде мастерских, металлоплавильных, кузнечных и гончарных горнов, орудий труда, полуфабрикатов и готовых изделий археологи находят в каждом городе, где бы они ни копали.

Весь годами накопленный материал позволил советским археологам изучить древнерусское ремесленное производство, его технологию, организацию, определить его значение в общем историческом процессе России.

В последнее время на помощь археологам, изучающим древние ремесла, все больше приходят методы естественных наук. Например, с помощью металлографии (науки о внутреннем строении и особенностях металлов и сплавов) в археологических лабораториях выясняют, каковы были древние способы производства металла и изделий из него, как развивалось кузнечное, литейное, ювелирное дело. Археологам удается глубже проникнуть в секреты производства древних мастеров, узнать иногда неожиданные вещи. Так выяснилось, что древнерусские мастера в X веке делали лезвие обыкновенного ножа из 5 сваренных металлических полос. В центре лезвия была полоса из твердой стали, по бокам полосы из менее твердой стали и мягкого железа. Это давало экономию стали, которая была более дорогим материалом по сравнению с железом, а процесс ее получения был более трудоемким. С помощью спектрального анализа было изучено древнерусское стеклоделие. Удалось проследить за тем, как русские мастера сначала заимствовали византийский рецепт изготовления стекла, а потом постепенно искали свой, более соответствующий местному сырью и запросам заказчиков. Важнейшим центром стеклоделия был Киев. Отсюда по Руси расходились бусы, перстни, браслеты, посуда, оконное стекло.

Особенно большой высоты достигло ювелирное производство. Всевозможные украшения, мужское и женское «узорочье», как говорили в то время, выполнены с большим изяществом, художественным вкусом и тонкостью.

Высокого мастерства достигло зодчество (архитектура). Каменное строительство, начатое на Руси греческими мастерами (Десятинная церковь в Киеве), первое время находилось под большим влиянием византийского строительного искусства. Но уже в XII в. в летописях встречаются имена русских зодчих, которые постепенно создают свой, особый и неповторимый стиль русского храмостроительства.

Металлургическое и кузнечное производство имело широкое распространение. Обилие болотной и озерной железной руды в лесной полосе Восточной Европы облегчало организацию добычи и обработки металла в любом месте. Изготовление различных сортов стали подтверждается многочисленными находками.

Особого внимания заслуживает производство военного оружия и снаряжения: мечей, копий, стрел, кольчуг, панцирей, щитов, шлемов.

Наибольшей известностью пользуется шлем, найденный случайно в начале XIX столетия крестьянкой Владимирской губернии в кустах на берегу речки Липицы, где в 1216 г. произошла знаменитая битва между новгородцами и войсками владимиро-суздальских князей Юрия и Ярослава.

Это железный шлем, обложенный серебряными бляхами и позолоченный. На бляхах вытиснены травы, птицы и образки. На шлеме имеется надпись: «Великий архистратиже господень Михаиле, помози рабу своему Феодору». По надписи определили владельца шлема.

Он принадлежал вождю владимиро-суздальской рати князю Ярославу Всеволодовичу. Князь Ярослав по тогдашнему княжескому обычаю носил два имени: одно светское, русское — Ярослав, данное при рождении, и другое церковное, греческое — Феодор, полученное при крещении.

Русские мечи длинные, широкие и обоюдоострые. Они мало чем отличаются от мечей западноевропейских рыцарей, но они не привозные, как полагали раньше, а сделаны в России из местного металла, что подтверждается анализом стали. Щиты делались из дерева с металлическими сердцевинами. Кольчуги сплетались из мелких железных колечек, и производство их началось на Руси на два столетия раньше, чем в Западной Европе.

Археологическое изучение древнерусских городов началось более 125 лет назад, с раскопок в Киеве. Но раскопки эти производились не специалистами, а любителями, велись не систематически и иногда принимали характер чистого кладоискательства. Только в 1907—1908 гг. В. В. Хвойка поставил их на научную высоту, хотя с точки зрения современной археологии его метод исследования был очень далек от совершенства. Однако открытия В. В. Хвойки имели большое значение. В центре древнего Киева были обнаружены остатки княжеских дворцов, жилища, ремесленные мастерские, погребения, развалины языческого капища.

После революции начались планомерные раскопки в Новгороде, Смоленске, Чернигове, Пскове, Владимире, Суздале, Москве, Гродно, Рязани и в других древних городах Руси. Продолжаются они и в Киеве.

Археологическое исследование города осложняется тем, что вся площадь древнего памятника покрыта современными постройками, асфальтом или булыжником улиц, электрическими кабелями, трубопроводами и т. п. Поэтому археологи могут производить раскопки только там, где осуществляется реконструкция города — ломаются старые и возводятся новые сооружения. В Москве при постройке метрополитена велись археологические наблюдения по всей трассе и было сделано много интересных и ценных находок. Так, была выяснена одна любопытная деталь в строительстве древней Москвы. В письменных источниках укрепления, шедшие по современному бульварному кольцу, называются Белым городом. Полагали, что стены Белого города были сложены из белого камня. При прокладке туннеля у Арбатских и Кировских (бывшие Мясницкие) ворот обнаружили остатки этих укреплений. Они оказались не белокаменными, а кирпичными. По-видимому, стены Белого города были побелены.

Однако наблюдения за древним культурным слоем Москвы можно было вести лишь при постройке первых линий метро, которые прокладывались так называемым открытым способом — туннели метро рыли, как канавы, начиная с поверхности земли, потом строили бетонные помещения и вновь их засыпали сверху землей. Потом туннели метро стали строить на большой глубине, значительно глубже, чем идет культурный слой, и археологи перестали черпать сведения о древней Москве из этого источника. Зато в годы после Второй мировой войны развернулись настоящие раскопки в Москве (под руководством М. Г. Рабиновича, А. Ф. Дубинина и других археологов). Конечно, в большом, живущем интенсивной жизнью городе, археологи не были свободны в выборе мест для раскопок и вынуждены были копать не там, где можно было получить важнейшие исторические сведения, а там, где были свободные от застройки места для раскопок. И все же удалось получить ценные сведения о городе и его древнем населении.

Первые такие раскопки были проведены в устье реки Яузы, на высоком холме, где в XV—XVII вв. находился важный ремесленный район Москвы — Гончарная слобода. Здесь же размещались слободы других ремесленников — оружейников, котельщиков, таганщиков, т. е. кузнецов, изготавливавших металлические котлы для варки пиши и таганы (треножники) для этих котлов. Память об этих слободах сохранилась в названиях Таганской площади, Котельнической и Гончарной набережных и т. п. Еще до начала систематических раскопок в районе расположения Гончарной слободы было сделано много находок. Так, жильцы одного из домов, рывшие щель для укрытия от вражеских бомбежек в первые дни войны, обнаружили керамическую печь, в которой гончары XVII в. обжигали глиняные детские игрушки в виде фигурок животных, погремушек и т. п. Печь почему-то была заброшена, и в ней сохранились подготовленные к обжигу и частично обожженные изделия. Раскопки 1946—1948 гг. вскрыли здесь несколько гончарных мастерских, печи и разнообразную продукцию московских средневековых гончаров: различную посуду, рукомойники, светильники, чернильницы; строительные материалы: кирпич, черепицу. Особый раздел продукции гончаров представляют изразцы, которыми облицовывали печи и украшали фасады домов. Это керамические плитки с вытисненными рисунками зверей, трав и цветов, а иногда с целыми сценами, изображающими штурм крепости, и т. п. В XVI в. такие изразцы были красивого красного цвета, полученного в результате обжига глины, в XVII в. их стали покрывать великолепной зеленой или многоцветной глазурью.

Еще более разнообразные данные о московских ремеслах были получены при раскопках на территории Зарядья, в местности, где ведется строительство большой гостиницы (вблизи Кремля, между ул. Разина и набережной Москвы-реки). Здесь вскрыты сооружения ремесленного посада, существовавшего по крайней мере с XI—XII вв. На посаде найдены остатки металлургического, литейно-ювелирного, кожевенно-сапожного и косторезного производства. В связи с открытием древних слоев этого посада вновь был поднят вопрос о том, когда же возникла Москва. Первое письменное упоминание о Москве относится к 1147 г. Летопись сообщает, что князь Юрий Долгорукий пригласил в этом году в Москву своего союзника, князя Северского Святослава Ольговича. Но чем была Москва в это время? Летопись об этом ничего не говорит. Некоторые историки считают, что Москва была уже городом, а если это так, то, очевидно, она возникла значительно раньше. Другие предполагали, что в это время Москва была еще только княжеской усадьбой иди небольшой крепостью, но не имела развитого посада (так называлась часть города вне главного городского укрепления — кремля) с ремесленниками и торговцами, жившими на нем. Раскопки в Зарядье показали, что приблизительно еще за полтора столетия до первого упоминания о Москве в летописи здесь был ремесленный поселок, вытянувшийся узкой полосой вдоль берега Москвы-реки, на значительной части территории, ныне примыкающей с юго-востока к Кремлю. И в последующие века этот район был преимущественно ремесленным центром. В XIV— XV вв. он назывался Великим посадом, через него проходила одна из основных магистралей города — улица Великая. В XVI—XVII вв. из этого района постепенно выселяются ремесленники и он застраивается боярскими усадьбами, принадлежащими представителям верхушки Московского государства.

«Калита» — кожаная сумка XV—XVI вв. Найдена у Кутафьей башни Московского Кремля. В сумке обнаружены стилет и игральная кость.

Найденный в Москве изразец с изображением военной сцены.

В Зарядье найдено множество построек и вещей. Здесь почва насыщена влагой, и поэтому хорошо сохраняются дерево, кожа и другие материалы, обычно в земле быстро сгнивающие. Открыты остатки деревянных домов и хозяйственных построек, мостовые, дренажные деревянные трубы, осушавшие уже в XIV—XV вв. заболоченную почву Великого посада.

В последние годы очень интересные археологические наблюдения ведутся в Кремле. Здесь в связи с различными реставрационными работами и в связи с постройкой Дворца съездов производились вскрытия значительных участков культурного слоя, что позволило археологам выяснить много важных для истории Москвы деталей, в частности найти подтверждение того, что Москва существовала уже в XI в.

Но вернемся к древнейшей столице Руси, матери городов русских — Киеву.

Планомерные раскопки в Киеве в советское время начались в 1938 г. и продолжаются до сих пор под руководством археолога М. К. Каргера.

По свидетельству «Повести временных лет», Киев основали три брата — Кий, Щек и Хорив. Имя Кия сохранилось в названии самого города, имя Щека — в названии городища Щековица (на территории современного Киева), имя же третьего брата дошло до нас только в летописи. Сообщение летописца об основании Киева предшествует погодной записи событий и поэтому не датировано. На основании данных летописи и археологии историки относят основание Киева, а следовательно, и жизнь трех братьев, если они действительно существовали, к концу VII — началу VIII в.

Но Киев возник не на пустом месте. Люди обитали здесь задолго до Кия, Щека и Хорива. Археологические раскопки обнаружили на территории современного города несколько погребений и остатки одного жилища, относящегося к первым векам нашей эры.

Археологам удалось выяснить топографию древнего Киева, установить процесс его роста и расширения, вернее объединение нескольких отдельных городищ на киевских холмах в один большой город.

Основное ядро Киева находилось на Андреевской горе и представляло собой небольшой, но хорошо укрепленный городок, возможно построенный Кием. Здесь в 1908 г. В. В. Хвойка обнаружил языческое капище — большой круглый жертвенник, сложенный из неотесанных камней. Возле капища были найдены в большом количестве кости жертвенных животных и обломки керамики. Вся керамическая посуда была сделана от руки, т. е. без гончарного круга, что свидетельствует о ее глубокой древности. Это место хорошо известно нам по летописи. Вероятно, здесь стоял идол древнеславянского бога Перуна и здесь у жертвенника в 945 г. князь Игорь и его дружина, положив «оружие свое, и щиты, и злато», приносили клятву, заключая договор с греками.

При князе Владимире город был значительно расширен. Земляным валом был обнесен и соседний с Андреевским холм, образовавший так называемый «город Владимира». Ярослав Мудрый построил новую городскую стену, охватившую площадь, в несколько раз большую и «города Владимира» и древнейшего городища.

У подножия холмов, на самом берегу Днепра, раскинулись ремесленные пригороды Подол и Оболонь. На холмах, внутри земляного вала с каменными надвратными башнями, возвышались княжеские дворцы, терема и храмы. В центре города находился храм св. Софии — главное святилище христианской Руси, — построенный князем Ярославом в 30—40-х годах XI в. Этот памятник сохранился до наших дней, но в сильно измененном виде, он неоднократно реставрировался и перестраивался.

В Киеве археологическими раскопками открыта древнейшая, может быть, первая каменная постройка на Руси, относящаяся к X в., — развалины Десятинной церкви. Десятинной она названа потому, что была построена на десятинные деньги, т. е. на средства от налога (десятины), собираемого церковью.

Среди руин найдено большое количество остатков убранства древнего храма: капители (верхушки) колонн, мраморные карнизы и парапеты, куски стенных фресок и мозаичного пола. Внутри церкви обнаружено несколько шиферных и один деревянный саркофаг. По-видимому, это погребения первых киевских князей. В деревянном саркофаге рядом со скелетом лежал меч в ножнах, отделанных серебром.

Рядом с церковью раскопаны фундаменты дворцовых зданий X—XI вв. и несколько ремесленных мастерских, входивших, по-видимому, в состав княжеской усадьбы.

Поздней осенью 1240 г. Киев был взят и разрушен полчищами татарского хана Батыя. Археологам удалось проследить весь путь завоевателей по городу от крепостных стен до последнего оплота киевлян — Десятинной церкви. Недалеко от Батыевых ворот, через которые татары ворвались в город, раскопаны два жилища, носящие следы борьбы и разрушения. В печи одного из жилищ найдены скелеты, принадлежавшие двум девочкам-подросткам, нашедшим там последнее убежище и смерть. В другом жилище обнаружена целая группа скелетов, среди которых два (судя по черепам) принадлежали монголам. Вблизи Десятинной церкви вскрыты две огромные братские могилы с грудами в беспорядке сваленных скелетов мужчин, женщин и детей.

Последние защитники города, теснимые со всех сторон врагами, укрылись в Десятинной церкви. Под развалинами церкви археологи обнаружили тайник глубиной в 5 метров, вырытый в грунте. Тайник был завален строительными обломками и мусором, а на дне его лежало несколько скелетов и драгоценные вещи: серебряные медальоны, золотые бляшки, нитки жемчуга, серебряная шейная гривна и т. п. Найденная в тайнике венецианская монета точно датирует трагическое событие началом XIII в. В тайнике погибли последние обитатели Киева, причем самые богатые и знатные, судя по обилию драгоценностей. Уже находясь в тайнике, они сделали последнюю, но бесплодную попытку спастись и начали рыть туннель к обрыву Киевской горы. Но им удалось пройти только один метр. У самого входа в туннель найдены два воткнутых в землю заступа, топор и железная дужка от деревянного ведра.

Литейные формы, найденные в тайнике Десятинной церкви. Киев.

Серебряный наконечник ножен из княжеского погребения. Десятинная церковь.

Политическое и экономическое значение Киева как центра Руси пошатнулось уже в середине XII в., в связи с ростом северных городов, а после разгрома Киев на долгие годы превращается в захолустный город, и новым центром окончательно становится Владимир на Клязьме.

Археологические раскопки во Владимире начались в 1936 г. под руководством археолога Н. Н. Воронина.

Владимирский князь Андрей Боголюбский (1157—1174), взяв в 1169 г. Киев и сделавшись великим князем, перенес столицу Руси во Владимир и развернул там обширное каменное строительство. Вокруг города и посада возводятся мощные земляные валы с рублеными стенами и башнями, сооружаются белокаменные крепостные ворота, так называемые Золотые и Серебряные, в центре города воздвигаются два каменных храма. В 10 километрах от столицы, при впадении в Клязьму реки Нерли, Андрей построил свой княжеский замок и назвал его Боголюбово. Отсюда прозвище самого князя — Боголюбский. Русский летописец отмечает в своем труде это событие и связывает его с «чудом». По словам летописи, Андрей вез во Владимир икону Богородицы из Вышгорода (городок под Киевом). У устья Нерли икона «остановила» княжеских коней, указав, что это место «богом любимое». «Чудо» потребовалось летописцу, чтобы придать больше значения построению замка — оплота княжеской власти. Далее летописец подробно описывает пышное убранство храма Богородицы, но о самом замке говорит только, что это был «город камен».

Дворец в Боголюбове. Реконструкция Н. Н. Воронина по данным раскопок.

Междоусобные войны, татарское нашествие, позднейшие переделки и постройка монастыря и монастырских келий совершенно разрушили древний замок. От XII в. осталась единственная белокаменная лестничная башня. В XIX в. в русской историографии, с легкой руки историка С. М. Соловьева, господствовало мнение, что «деревянная Русь» не знала, в отличие от Западной Европы, каменных феодальных замков. Поэтому считали, что и в Боголюбове каменными были только храм и лестничная башня. Все прочие постройки, в том числе и дворец, были деревянные и в силу этого не сохранились. Археологические раскопки в Боголюбове в 1934—1938 гг. показали, что каменные замки на Руси были. Н. Н. Воронин откопал остатки мощной белокаменной башни в системе внешних укреплений, внутреннюю дворцовую площадь, вымощенную плитами известняка, остатки каменного перехода из лестничной башни во дворец с арками, колоннами, полом из цветных майоликовых плиток, стенными фресками, каменными скульптурами зверей и т. п. На месте самого дворца стоят сейчас современные постройки, и он недоступен для исследования, но, судя по каменному переходу, можно составить представление об его облике, тем более, что некоторые его фрагменты найдены за пределами нового здания. Несомненно, что дворец был большим двухэтажным белокаменным зданием, с колоннами, резными украшениями из камня, с полами из цветных поливных плиток. Общая длина дворцового ансамбля, включая церковь, по фасаду составляла около 80 м. Надо надеяться, что дальнейшие раскопки позволят более полно представить облик этой феодальной твердыни.

Единственным крупным городом древней Руси, свободным от современных построек, является столица Рязанского княжества — Старая Рязань. Городище находится на Оке, в 50 километрах от современной Рязани. Разрушенная в 1237 г. татарами, Рязань пришла в упадок, и в XIV в. столица княжества была перенесена вверх по Оке в город Переяславль, который был переименован в Рязань только в 1778 г.

Раскопки в Старой Рязани начались в 1836 г., но, как обычно для того времени, велись не научно. В 1926 г. в Старой Рязани копал В. А. Городцов, а с 1945 по 1950 г. — А. Л. Монгайт. Старая Рязань представляет собой обычный тип древнерусского города с земляными валами и рублеными крепостными стенами, с каменными храмами в центре. Раскопки в Старой Рязани наряду с другими открытиями интересны также тем, что они позволили восстановить облик рядового жилища. Археологическим недостатком этого памятника является то обстоятельство, что в рязанской почве очень плохо сохраняется дерево. Реконструировать деревянные сооружения удается только по отпечаткам в культурном слое и в подстилающем материке или в том случае, если дерево обгорело и обрушилось во время пожара. Однако обширная площадь почти нетронутого культурного слоя позволила определить два типа рядовых жилищ: наземной бревенчатой избы и полуземлянки. Оба типа жилищ относятся к одному и тому же времени.

Наземные избы были просторными помещениями с дощатыми полами, двускатными тесовыми или соломенными крышами, с глинобитной печью посредине и с одной или двумя подпольными ямами для хранения запасов. Полуземлянки делались обычно прямоугольной формы размером 4×3 м. Они углублялись в землю на 1 м, а над землей возвышалось деревянное сооружение с двускатной кровлей. Иногда полуземлянки сочетались с наземными избами, составляя сложный жилой комплекс. Печи обычно делались глинобитные, без дымохода и лежанок. Попадаются и кирпичные печи, имевшие уже, по-видимому, трубу.

Остатки рядовых жилищ найдены не только в Рязани, но и в других городах: Суздале, Муроме, Ярославле, Смоленске, Киеве. Особенно хорошо во влажной почве сохранились деревянные срубы в Новгороде. Благодаря всем этим находкам удалось установить не только существование двух типов жилищ (полуземлянок и изб) и их облик, но и их географическое размещение. На севере, в лесной полосе, строились преимущественно наземные избы, на юге — преимущественно полуземлянки. Старорязанское городище находится на границе этого размещения, и поэтому там встречаются и сочетаются оба типа.

Золотые бусы. Старая Рязань.

Почти в каждом раскопанном жилище, по всей территории древнерусского государства, археологи находят различные вещи: орудия труда, оружие, посуду (глиняную, деревянную и металлическую), женские украшения, предметы культа, обрывки ткани и одежды. Много бытовых вещей находят также в курганах и могильниках, оставшихся от дохристианской эпохи Руси. Христианская церковь запрещала класть покойнику вещи, кроме смертной одежды и нательного креста. Особенно богаты вещами погребения князей и их дружинников. Наиболее знамениты так называемые Гнездовские курганы у села Гнездово под Смоленском и Черниговские курганы в Чернигове.

Черниговские курганы IX—X вв. являются богатейшим источником для изучения быта правящего класса феодалов древней Руси. Обряд погребения был очень сложен. Прежде всего насыпали холм в виде усеченного конуса высотой около 1,5 м и 10 м в диаметре. На этом холме воздвигали жилище для покойника, в котором складывали вещи, необходимые ему в загробной жизни: оружие, утварь, орудия труда, седла. Затем туда переносили умершего в сопровождении убитой жены или рабыни и любимого коня. Все это сооружение обкладывали хворостом и соломой и поджигали. Когда костер прогорал, обгоревшие останки покойника, очищенного от всякой скверны и нечисти огнем, вынимали и относили в сторону. Далее над кострищем насыпали огромный курган с плоской площадкой наверху около 1000 кв. м. В центре хорошо утрамбованной площадки помещали останки покойника и совершали тризну, т. е. устраивали военные игры, борьбу, состязания. По окончании тризны площадку засыпали землей, увеличивая курган вдвое и доводя его до 11—12 м в высоту.

Сравнительно мало изучена археологами древнерусская деревня и деревенский быт. Рядовые деревенские курганы очень бедны инвентарем, а сельские поселения (селища) раскапывались мало. Правда, сделана большая подготовительная и разведочная работа: открыто, поверхностно обследовано и нанесено на карту несколько тысяч селищ, которые ждут своих исследователей.

Большое значение имеют археологические раскопки и отдельные находки для изучения торговых связей с древнерусским государством. Торговля на Руси — явление широко распространенное. Торговали не только купцы, но и княжеские дружинники. В Гнездовских курганах часто находят бронзовые весы, состоящие из складного коромысла и двух круглых чашек. Такие весы находят в погребениях, не содержащих боевого оружия, т. е. принадлежавших, по-видимому, ремесленникам и торговцам, но находят их в курганах, в которых имеется оружие, т. е. в курганах воинов.

Деньгами при торговле служили металлические монеты — иностранные, а изредка и русские. Русские монеты чеканились в Киеве и Новгороде. Монеты датируются выбитыми на них именами князей: «Владимир на столе (т. е. на княжеском престоле), а се его сребро» или «Ярославле сребро» и т. д. На лицевой стороне выбито изображение князя или святого, на оборотной — родовой знак Рюриковичей в виде трезубца. В XI в. прекратился приток восточных монет на Русь, а в XII в. и чеканка собственной монеты; монеты были заменены гривнами, т. е. золотыми и серебряными слитками определенного веса. Чтобы получить более мелкую разменную денежную единицу, гривну иногда рубили на куски, отсюда позднейшее русское слово «рубль». Надо сказать, что в древности рубили не только гривны, но и чеканные монеты для получения «мелочи».

Монетные клады и отдельные монетные находки хорошо определяют древние торговые пути. Летописец говорит о двух основных торговых путях: первый — это «путь из варяг в греки», идущий из Финского залива, через Неву, Ладожское озеро, Волхов, Ловать, затем волоком до Днепра и по Днепру в Черное море; второй — восточный путь по Волге в Каспийское море. Но этого недостаточно. Неясно, например, какой путь был более важным. Долгое время первенство отдавали днепровскому пути, связывавшему Русь с Византийской империей, но монетные находки и клады показали, что это не совсем правильно. В кладах X в. мусульманские монеты (диргемы) явно преобладают над византийскими, значит, и волжский путь, ведущий в страны мусульманского востока, имел большее значение, чем днепровский. Далее считалось, что волжский путь шел непрерывно по Волге от истоков до устья. Монетные находки показали, что и это не совсем правильно. В верхнем течении Волги, примерно от Кснятина до устья Оки, монетные находки почти отсутствуют, но зато их много по течениям двух Нерлей и Клязьмы. (Обе Нерли берут начало в районе Переславля-Залесского: одна течет на запад и впадает в Волгу у Кснятина, другая течет на восток и впадает в Клязьму у Боголюбова.) Таким образом, путь по Волге прерывался и пересекал Суздальскую землю, проходя через ее города: Переяславль, Ростов, Суздаль, Владимир. Далее, монетные находки наглядно показывают, что торговые пути, проходившие через Русь, были не сквозные, а транзитные, т. е. купцы не возили свои товары из Европы в Азию непосредственно, а перепродавали их по дороге другим купцам, которые и везли товары дальше. В этом убеждает следующее обстоятельство. В монетных кладах до определенных пунктов преобладают арабские и византийские монеты, далее преобладают западноевропейские. Кроме двух летописных путей, на основании кладов, а также описаний путешественников и торговцев намечены и другие торговые пути, пересекающие территорию Руси в различных направлениях.

В известной мере археологические раскопки и исследования помогают определить и политические границы древнерусского государства, особенно на юге и на востоке, правда, весьма приблизительно. Западные границы определяются более точно письменными источниками, русскими и западноевропейскими.

В летописях XI в. несколько раз упоминается русский город Тмутаракань, но, где он находился, летопись не указывает. По этому поводу, как обычно, возник ученый спор. Спорщики помещали Тмутаракань в различных местах, в том числе близ Чернигова, поскольку город принадлежал черниговскому князю. Но вот в 1792 г. на кубанском берегу Керченского пролива, в Тамани, при земляных работах солдаты нашли мраморный камень с русской надписью: «В лето 6576 (1068) индикта 6 (по византийскому летосчислению) Глеб князь мерил море по леду от Тмутараканя до Крчева (Керчь) 14000 сажен».

Подтвердилась точка зрения тех ученых, которые, основываясь на письменных источниках, помещали Тмутаракань на Тамани. Позже, уже в советское время, археологи начали здесь свои исследования. Был обнаружен мощный культурный слой, составляющий несколько метров. Верхняя его часть, самая небольшая, принадлежит славянскому городу. Под ним лежит хазарский слой, а еще ниже античный. Русская Тмутаракань возникла на месте греческого города Боспорского царства Гермонассы и хазарско-византийской Таматархи.

Интересно, что, хотя Тмутараканский камень помог поискам древнего города, сам он остался у части ученых на подозрении. Скептики XIX в. считали камень поддельным. Они подозревали, что он был изготовлен в XVIII в. учеными, сторонниками взгляда о местонахождении Тмутаракани на Тамани, для доказательства правильности своих взглядов. Тогда еще археология была так мало развита, что на ее помощь в подобных доказательствах нельзя было рассчитывать, и, хотя, конечно, подделка — поступок недостойный, ученые XVIII в. относились к таким приемам полемики более снисходительно, чем мы. Кроме того, правительство Екатерины II было заинтересовано в том, чтобы только что завоеванные у Турции земли, а в их числе Тамань, были признаны древнерусскими владениями и чтобы было показано, как далеко на юг русские земли простирались еще 700 лет назад. Сторонники подлинности камня доказывали, что форма букв надписи типична для русского шрифта XI в. и что при отсутствии соответствующих научных знаний в XVIII в. никто не мог бы совершить такую подделку. Хотя в наши дни большинство ученых признает подлинность Тмутараканского камня, все же встречаются и сомневающиеся.

Другая точка юго-восточной границы Руси определяется раскопками в городе Саркеле на Дону, у станицы Цимлянской. Саркел был построен в IX в. византийскими мастерами по заказу хазарского кагана. В 965 г. князь Святослав взял Саркел и включил его в состав своей империи. В 1117 г. под натиском половцев русские покинули город, который назывался в то время по-русски Белая Вежа. Все это было известно из летописи, но полной уверенности в местонахождении Саркела — Белой Вежи — не было. В 1934—1936 гг. и в 1949—1951 гг. городище было раскопано археологом М. И. Артамоновым. И здесь раскопки выявили два слоя: верхний — русский и нижний — хазарский. Теперь этот памятник недоступен для археологов, он погрузился на дно Цимлянского водохранилища.

Начиная с VIII главы нашей книги мы много говорили о том, как археологи в своих исследованиях используют письменные источники, теперь мы расскажем, как археологи сами открывают письменные источники и чем они отличаются от письменных источников, находимых не в земле, а в архивах.

Письменность на Руси — явление широко распространенное. Летописи велись при многих княжеских дворах и монастырях. До нас дошло в копиях и подлинниках сравнительно большое количество государственных и частных актов, духовных завещаний, коротких надписей на посуде, оружии, иконах и т. д.

Писали обычно на пергаменте, а с XIV в. — и на бумаге. Но бумага и пергамент очень дороги и недоступны для большинства населения.

Для записей временного характера служили навощенные дощечки, на которых металлическим острием процарапывалась надпись. Надпись легко было загладить металлической или костяной лопаточкой и вновь писать по той же навощенной поверхности. Этот прием был унаследован средневековьем от античности, когда писали по воску специальным острием — стилем. (Отсюда происходит термин «литературный стиль».) Древнерусские стили — железные или медные палочки с острием на одном конце и лопаточкой на другом, иногда украшенные инкрустацией или гравировкой, — найдены во многих древнерусских городах. Но только в Новгороде найдены и самые дощечки, которые покрывались воском, и даже «записные книжки» из двух таких дощечек, внешняя сторона которых была украшена резьбой, а по краям были дырочки для шнурков. Записи на воске легко стирались и потому не годились для документов. Был другой очень прочный писчий материал.

Таким материалом — дешевым и общедоступным — была береста. Известный церковный деятель и писатель XV в. Иосиф Волоцкий сообщает, что «в обители блаженного Сергия Радонежского и самые книги не на хартиях [пергаменте] писаны, но на бересте». К сожалению, ни этих книг и вообще ни одного кусочка бересты с письменами до нас не дошло.

Но вот 26 июля 1951 г. при раскопках в Новгороде, возглавляемых археологом А. В. Арциховским, было сделано крупнейшее археологическое открытие. Между бревен мостовой XV в. была найдена первая берестяная грамота. На третий день нашли берестяную грамоту уже в слое XIV в., а затем, по мере углубления раскопа, находили грамоты одну древнее другой. Самая древняя грамота относилась к XI в. и была написана 900 лет назад. Она на 100 лет старше Москвы. Это частное письмо какой-то новгородки Гостяты к своему покровителю, влиятельному человеку Василию. Гостята жалуется, что глава семьи, видимо, ее муж, отнял у нее имущество, женился вторично, а ее выгнал из дому. Гостята просит Василия приехать и восстановить справедливость.

В другой грамоте, относящейся ко второй половине XI в., некто по имени Жизномир сообщает Микуле, что на купленную им в Пскове рабу предъявила права княгиня, она задержала Жизномира и привлекла его к ответственности за покупку беглой или похищенной рабы. Жизномир покупает коня для княжеского мужа, который будет вести расследование. Жизномир предупреждает Микулу, чтобы он не соглашался брать деньги, заплаченные за рабу, так как продавец, возможно, захочет, чувствуя свою вину, прекратить таким путем дело. Так неожиданно перед нами предстает судебный процесс XI в.

Створка «записной книжки» с навощенными страницами. Конец XI в. Новгород.

Берестяная грамота. Фотография и пропись. Новгород.

Берестяные грамоты мальчика Онфима.

Найдена целая серия грамот, написанных в конце XII или в начале XIII в. шести-, восьмилетним мальчиком Онфимом. Он упражнялся в написании букв, составлял отдельные слова, нарисовал себя скачущим на коне с копьем в руке. Он ошибался и зачеркивал плохо написанное, рисовал забавных человечков, — словом, вел себя так, как ведут себя все дети его возраста во все времена.

Писали на бересте острой костяной палочкой, процарапывая буквы. Содержание грамот, которых найдено уже 450, весьма разнообразно: долговые обязательства, записи феодальных повинностей, купеческие расчеты, жалоба крестьян феодалу, духовные завещания, частные письма о различных бытовых событиях.

Язык грамот — это не тот хорошо известный нам язык, которым писались церковные книги, договоры и акты, литературные произведения и летописи. Это живая разговорная речь, которой мы до сих пор не знали.

Новгородские берестяные грамоты — богатейший исторический источник, открытый археологами. Они еще в большей степени, чем вещи, восполняют тот пробел в летописях, о которых мы говорили. Особая ценность этого источника заключается в том, что большинство грамот написано простыми людьми, о простых, обыденных, но жизненно важных делах. Как бы ни был добросовестен и объективен летописец, он все равно писал с определенной, предвзятой точки зрения. Выполняя социальный заказ правящего класса, он из политических соображений если и не искажал действительности, то преподносил ее так, как это было выгодно его покровителю. Он возвеличивал одни события и опорочивал или замалчивал другие, в зависимости от того, что это были за события или по чьей воле они совершались. Берестяная грамота написана безыскусственно, без политического или династического влияния, она отражает действительную жизнь, такую, какой она была.

Сейчас, когда количество найденных грамот исчисляется сотнями, нельзя еще сделать обобщающие выводы, но, когда они будут исчисляться тысячами, а это, несомненно, будет, ибо вскрытая раскопками площадь ничтожна по сравнению с нетронутой, перед историками откроются новые широчайшие возможности изучения быта и социальных отношений в древней Руси.

На этом крупнейшем событии в истории советской археологии мы заканчиваем путешествие в человеческое прошлое.

Деревянная скульптура. Медведь (?). Начало XI в. Новгород.

Археологические памятники, упомянутые в тексте.

Археологические памятники, упомянутые в тексте.