Чудачка из Железки (СИ)

Глава 10

На такси мы доехали до Курского вокзала и вошли в электричку, набитую до отказа пассажирами. Вскоре она тронулась и стала набирать ход.

— Привет Жанна, — услышала я мужской голос минуты через три.

Я подняла глаза, передо мной с очаровательной улыбкой на лице стоял Витька Давыдов.

— Привет, — ответила я, еле ворочая языком.

— Рад тебя видеть.

— А я-то как рада! — расплылась я в улыбке.

— Как поживаешь, чем занимаешься? — спросил он, посматривая на Олега.

— Нормально, работаю в частной фирме бухгалтером, — только и успела сказать я.

Электричка остановилась на очередной станции, и входящая толпа народа протолкнула нас с Олегом на середину вагона. Витька остался стоять на прежнем месте.

— Жанна, привет, — услышала я радостный мужской голос.

Я посмотрела направо. Там стоял Сергей Давыдов и улыбался мне.

— Привет, — ответила я.

— Рад снова тебя увидеть спустя столько лет!

— Я тоже рада тебя видеть, — улыбаясь, произнесла я.

— Как поживаешь, чем занимаешься?

— Нормально. Работаю бухгалтером в одной фирме.

Вдруг Олег протиснулся между нами, поднял руку, согнул её и выставил локоть в сторону лица Сергея.

— Эй, парень, — возмутился тот, — локоть — то свой убери!

Но Олег не сдавался. Его локоть торчал, как распорка между мной и Давыдовым. Я растерялась, не зная, что делать.

— И что это нашло на Олега? — подумала я, пытаясь потянуть его за рукав.

Но он резким движением вырвал его из моих рук.

— Локоть убери! — ещё раз потребовал Сергей грозным голосом.

Олег упорно держал его на прежнем уровне. Сергей поднял руку вверх и ударил кулаком в лицо Олега.

— Серёжа не бей его! — попросила я, в миг отрезвев.

— Эй, мужики! — рявкнул какой-то пассажир, — хотите выяснять отношения — выйдете из вагона!

Олег схватился за лицо, а потом локтём ударил Сергея в голову. Толпа зашумела.

— Вы что, одурели? — завизжала женщина. — Здесь же ребёнок стоит!

Раздался детский испуганный плач.

Сквозь толпу пролез Виктор и с кулаками набросился на Олега.

— Ребята, остановитесь, — закричала я, вставая между дерущимися ребятами.

Кто-то закричал:

— Нажмите кнопку для вызова полиции!

— Твоё счастье, что нам надо выходить, — с одышкой произнёс Виктор и потащил брата за рукав к выходу.

Они вышли. Следующая остановка была моя. Я злобно вцепилась в руку Олега, потянула его за собой и стала пробираться к выходу.

— Зачем ты затеял эту драку? — спросила я, когда мы вышли из электрички.

— Жанна, ты пьяная и ничего не соображаешь! Ты даже не заметила, что уже разговаривала с этим парнем в начале вагона, рассказала, как поживаешь, кем работаешь. Он, поняв, что ты под «мухой», попёрся за тобой дальше на середину вагона и начал снова задавать тебе те же самые вопросы. Ты снова рассказала ему, как поживаешь и кем работаешь. А этот придурок стоит, смотрит на тебя пьяную и лыбится. Если бы я не встал между вами, он снова стал бы задавать тебе те же вопросы и потешаться над тобой. И ещё не известно, чем бы это закончилось!

И тут до меня дошло, почему мой спутник так поступил. Он решил, что я разговаривала с одним и тем же парнем в начале вагона и в середине его.

— Олег, в начале вагона я разговаривала с Виктором Давыдовым, а в середине — с Сергеем Давыдовым, — объяснила я. — Они — братья близнецы. Абсолютно нормальные люди, которые рады были видеть меня. Я тоже обрадовалась нашей встрече. Мы вместе учились в школе, и давно не общались. Ну, хоть в конце-то драки ты понял, что их двое и они похожи друг на друга?

— Нет, — ответил он, — после первого удара я уже ничего не соображал.

Он растеряно смотрел на меня.

— Какой же я дурак! Прости меня!

Протянул ко мне руки и попытался обнять меня за плечи.

Я отошла от него, остановилась и потребовала:

— Езжай домой! Мне становится страшно. Второй раз ты находишься рядом со мной, и второй раз с тобой что-то происходит.

— Куда же я поеду? — возмутился Олег. — Над моей физиономией сейчас надо будет слегка поработать.

— Да с ней уже поработали, причём не слегка.

Пришлось вести его к себе домой. На лице Олега появились гематомы, они вспухли, расплылись и посинели.

— Как я буду смотреть в глаза Илье Семёновичу? — с укором спросила я. — Ведь он явно во всём обвинит меня.

— А я сейчас пойду ночевать к тётке моей матери. Она живёт в двух кварталах от тебя и с такими вещами, как мои фингалы, ловко справляется. Я это знаю точно.

Я обрадовалась, что Олег не останется в моей квартире. Он попрощался и исчез за дверью.

— Ну, вот, а вечер так хорошо начинался! Почему общение с Никитиным всегда оставляет в моей душе тяжёлый осадок? А с другой стороны, он сейчас ушёл, и мне стало тревожно за него. Тревожно оттого, что он вечно попадает в какие-нибудь неприятные ситуации, а не потому, что он начинает мне нравиться.

Утром, едва придя в себя ото сна, я услышала звонок в дверь. Тихонько подошла к ней и заглянула в глазок. Там стоял он.

— Достал! — разозлилась я. — Ну, как я появлюсь перед ним в заспанном виде? А, — махнула я рукой, — пусть смотрит и любуется! Может, отстанет быстрее от меня!

Я открыла дверь и впустила его.

— Здравствуйте в вашей хате!

— Привет, — ответила я. — И чего это тебе не спится?

— Так сколько же можно спать? — удивился он, глядя на часы. — Уже полдень.

— Зачем припёрся?

Олег сначала растерялся от такого вопроса, но потом сказал:

— Посмотри, с такой физиономией можно возвращаться в больницу?

Я внимательно посмотрела на него. Побои на лице можно было заметить только при внимательном рассмотрении. Отёков и синяков не было.

— Я вижу, с твоим лицом серьёзно и мастерски поработали, — одобрительно произнесла я. — А ты уверен, что они не появятся вновь?

— На сто процентов! Как думаешь, можно с таким лицом возвращаться в больницу?

— В больницу можно возвращаться и не с таким лицом! Так что счастливого пути!

— Не серьёзная ты какая-то, — обиженно произнёс он. — Ну, ладно, пока.

Олег вышел из квартиры, а у меня на душе кошки заскребли:

— Неправильно я с ним себя веду. Он второй раз помог мне выбраться из сложной ситуации. Я ведь действительно могла бы бесконечно ждать и искать на вечеринке Марину, чтобы поехать с ней домой. А Олег, не совсем здоровый, сейчас с дурным настроением из-за меня, возвращается в больницу. Я больше не буду вести себя с ним так дерзко, — пообещала я себе.

В понедельник, придя в офис, я высказала Марине всё, что думала об её предательском уходе с вечеринки с Алексеем без всякого предупреждения. Она долго извинялась. Объяснила, что слегка перебрала алкоголя и не совсем соображала, что делает. Затем сообщила, что зря пошла со Свистуновым. Он не произвёл на неё ожидаемого впечатления. В этот день бухгалтерия не работала, а делилась своими впечатлениями о корпоративной вечеринке. Мой уход со стадиона с сыном финансового директора не остался не замеченным.

— А Жанна-то, Жанна-то наша так «красиво» танцевала, что Никитин не смог перед ней устоять! — провизжала кассирша.

— Да я думаю, что у них шуры — муры ещё в командировке начались, — предположила Женька.

И тут же спросила:

— Правда, Жан?

— Жанна, зайди ко мне, — сказал Илья Семёнович по пути с улицы в свой кабинет.

— Всё, сейчас начнёт меня расспрашивать о побитой физиономии сына.

Я медленно встала и поплелась к нему.

— Присаживайся Жанна, — с хитренькой улыбочкой произнёс он. — Выручи меня, пожалуйста, ещё раз. Навести моего Олега в больнице, отвези ему вот это.

— Фу, — отлегло у меня. — Конечно, Илья Семёнович. Когда надо ехать?

— После обеда, часам к четырём. И ещё, Жанна, недельки через две вы с Верой и мы с главным бухгалтером поедем снова в наш новый филиал, открытый в соседней области. Пора проверить, как там идут дела.

— Хорошо, — согласилась я, подхватив пакет.

Пройдя на своё рабочее место, я подумала:

— Странно всё это. Ехали бы вдвоём с Еленой Николаевной проверять работу филиала. А причём тут мы с Верой?

После обеда я отправилась в больницу к Олегу. Открыла дверь в фойе и, только хотела войти, чтобы надеть бахилы, как увидела в нём Раису. Она их уже надела и встала, чтобы идти. Я машинально сделала шаг назад и прикрыла дверь.

— Чего это я испугалась? — подумала я, снова вошла в фойе и пошла вслед за ней.

Раиса открыла дверь, ведущую в другое отделение, и исчезла за ней. Я приоткрыла эту дверь и подсмотрела, в какую палату она вошла. Затем вернулась и отправилась в нужное мне отделение. Из палаты, в которой лежал Антон с Олегом доносился хохот.

— Да гнать уже пора отсюда этих жеребцов, а не передачки им носить! — подумала я.

— О-о-о! — Жанна пришла, — весело пропели они, увидев меня в дверном проёме.

— Опять Олежке своему что-то вкусненькое принесла? — съехидничал Антон. — Когда на свадьбу пригласите?

Меня так и подмывало нагрубить им обоим. Но, вспомнив своё обещание, что больше не буду дерзить Олегу, сказала:

— Замуж? За такого привереду, который не хочет, есть больничную еду, ни за что не пойду!

— Кто привереда? — удивился Антон. — Да он метёт всё подряд! И больничную пищу тоже.

Смотрю, а рука Олега, сжатая в кулак, поползла за спину. Увидев грозящий кулак друга, Антон, пошёл на попятную:

— Я пошутил. Этот фрукт, — показал он кивком на Олега, — действительно привередлив в еде. Но ты же способна удовлетворить его кулинарные потребности, правда?

— Ещё как способна! — ответила я. — Яичницу и картошку в мундирах я всегда смогу приготовить.

Глаза Олега загорелись:

— Жанночка, не переживай, это мои самые любимые блюда?

— Вы лучше расскажите, как себя чувствуете? Когда вас выпишут? Хватит отдыхать, пора приступать к работе.

— Нормально себя чувствуем, — ответил Антон.

— В конце недели выписываемся, — подхватил Олег, заглядывая мне в глаза, словно желая прочесть в них, рада я этому или нет.

— А в конце следующей недели снова поедем в новый филиал, проверять, как работает новый коллектив, — выпалил Антон.

— Вот так новости! — подумала я. — А Илья Семёнович мне о поездке ребят не сообщил! Я поняла, что поедем мы с Верой и он с главным бухгалтером.

— Девочек там больше не ловите! — назидательным тоном произнесла я.

— Не будем, — клятвенно заверил Олег.

— Ревнует, значит, любит, — выпалил Антон.

Олег стыдливо опустил глаза в ожидании моих опровержений. Я промолчала. Мы ещё немного поговорили не о чём, и я вышла из палаты.

Мне страсть, как захотелось узнать, к кому приходила Раиса?

Проходя мимо, я свернула в то отделение, в которое направилась она, подошла к палате и заглянула в приоткрытую дверь. Напротив неё на кровати лежал мой отец. Раисы рядом с ним уже не было. У меня перехватило дыхание.

Я посмотрела по сторонам. Заметив пост медсестры и саму медсестру, сидящую за столом, я направилась к ней.

— Скажите, пожалуйста, с чем у вас лежит Алмазов Сергей Фёдорович?

— А вы ему кем доводитесь?

— Я его дочь.

— Он давно здесь лежит, — ответила медсестра, — но вы никогда к нему не приходили. Почему вы только сейчас спрашиваете о нём.

— Мне не было известно, что он лежит в больнице.

— Неужели вам мать ничего не сказала об его болезни? Она ходит сюда почти каждый день.

— Отец ушёл из семьи. Сейчас у него другая жена.

— Вам лучше поговорить с его лечащим врачом. Я не имею права говорить с родственниками о диагнозах наших больных. Но вы можете пройти к своему отцу прямо сейчас.

Я поблагодарила медсестру и пошла в палату к папе.

Увидев меня, он засмущался.

— Ты как узнала, что я лежу в больнице? — спросил он.

— А я увидела Ра…

Я хотела назвать имя его новой жены и сказать, что видела, как она входила в его палату, но остановилась, решив, что не стоит говорить ему о нашем знакомстве с Раисой. Начнутся расспросы. Придётся рассказать, зачем она к нам с мамой приходила. У него появятся сомнения по поводу того, кто из них двоих меня родил. Будет волноваться, ухудшится состояние. Он и так лежит бледный и худой.

— Я увидела раскрытую дверь вашей палаты и тебя, лежащего в ней, — начала я выкручиваться. — А сюда я пришла навестить коллег по работе. А ты с чем лежишь?

— У меня онкологическое заболевание, — угасшим голосом произнёс отец. — Ты осуждаешь меня за то, что я ушёл от мамы?

Известие об его диагнозе повергло меня в шок.

— Нет, — ответила я сдавленным голосом, — но ты должен был сообщить мне, что уходишь из семьи. Не надо было менять номер своего мобильного телефона. Разве я перестала быть твоей дочерью? Почему ты мне никогда не звонишь?

— Ты не перестала быть моей дочерью, — произнёс папа. — Я тебя по-прежнему люблю. О своём диагнозе я узнал ещё при жизни с твоей мамой. Но ничего ей об этом не сказал. Я уважаю её и ценю, но близким и родным человеком для меня всегда была женщина, с которой я сейчас живу. Ей я поведал о своём горе, и она попросила меня провести остаток своих дней с ней. Я хочу быть честным перед самим собой хотя бы перед смертью и дожить свой век с той женщиной, которую любил всю жизнь. Когда-то я предал её по требованию своих родителей. Всю жизнь жил, как трус, не решаясь открыто уйти к ней. Вам с мамой не нужно видеть, как я погибаю. Болезнь запущена. Поэтому я вам не звоню. Не говори маме о том, что видела меня и о моём диагнозе. А теперь иди, доченька, я устал.

Я поцеловала его в щёку, сказала, что всё равно буду к нему приходить, и ушла.