Чудачка из Железки (СИ)

Глава 23

С самого утра я сидела на работе, как на иголка. Мария Мироновна обещала сообщить мне вечером о решении её знакомого по поводу предоставления доказательств в суд о подделке документов. Наконец-то рабочий день подошёл к концу. Не заходя, как обычно, в магазины, я сразу помчалась домой. Быстренько перекусила и села в кресло напротив домашнего телефона. Я не сводила с него глаз. Несколько раз поднимала трубку и проверяла, работает он или нет. Но он упорно молчал. Прошло ещё полчаса, я услышала звук мобильного телефона. Это была Елена Николаевна, которая тоже не находила себе места в ожидании моего звонка.

— Жанна, прости, — сказала она, — ты не звонишь, и я начала волноваться, не случилось ли что с тобой.

— Что-то раньше она не волновалась обо мне, когда меня со своим шефом под суд подставляла! — подумала я.

— Жанна, ты слышишь меня? — громко крикнула она, не дождавшись моего ответа.

— Слышу. Всё нормально, сижу, жду звонка. Если мне позвонят, я сразу свяжусь с вами или Антоном.

— А что, могут не позвонить?

— Всякое, может быть, — ответила я, желая поиграть на нервах своей обидчицы.

— Может, ты сама попробуешь позвонить тому, от которого ждёшь звонка.

— Это исключено, — как можно значимее произнесла я, — ему звонить нельзя. Ждите, возможно, он ещё выйдет на связь.

Сама я с бабушкой по телефону связаться не могла. Свой номер телефона она мне не давала, а звонила всегда только на мой домашний телефон. На нём её номер не определялся.

Наконец в двадцать два часа она мне позвонила и сказала, что её знакомый посодействовал тому, что доказательства о подделке документов уже попали к судье. Мать Антона может обратиться в суд хоть завтра. Я поблагодарила Марию Мироновну и попрощалась с ней. Было уже поздно, но я рискнула дозвониться Антону и передать ему полученную информацию.

— Спасибо Жанна. Я сейчас поговорю с матерью и, скорее всего, завтра вместе с ней рванём в этот злополучный город.

На следующий день поздно вечером он позвонил и рассказал мне, что они там были, всё уладили, суда не будет.

Следующий рабочий день я опять сидела, как на иголках. Ждала вечера. Мне хотелось сообщить Маринке о том, что они с Дмитрием спокойно могут жениться, потому что дело полностью закрыто, и ему больше нечего бояться. Потом я должна была порадовать Олега этим известием. И позвонить маме Рае, чтобы она не волновалась за меня. Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, я бросилась в магазин, купила нужных продуктов и понеслась домой. У самого подъезда зазвонил мой мобильник. Это была Маринка.

— Привет подруга, — радостным голосом пропела она.

— Привет.

— Радуйся, отец Дмитрия в суде всё уладил, дело будет закрыто и суда не будет!

Я аж задохнулась от такой наглости.

— Ничего себе, — подумала я, — отец Дмитрия, видите ли, всё уладил!

— Что, онемела от радости?

— И не говори, вот спасибо отцу Дмитрия!

— Скоро идём в ЗАГС подавать заявление, — торжественно сообщила Маринка.

— Я очень рада за вас. Пока.

Было обидно, что один сюрприз у меня не получился. Краса, как называла мою подругу Мария Мироновна, меня опередила.

Зашла в квартиру, разделась, разложила продукты, приняла душ и села в кресло, чтобы звонить и радовать своего любимого. Только взяла трубку телефона в руку, как в прихожей раздался звонок. Я встала и пошла к двери. Посмотрела в глазок, а на площадке стоит Олег с букетом белых роз.

— Его радовать придётся в своей квартире, — подумала я, открывая дверь.

Он вошёл и прямо с порога с хитреньким выражением лица стал оттеснять меня к дивану. Мне пришлось бухнуться на него.

— Та-а-к! — протянул он, положив мне на колени цветы. — Теперь ты от меня не отвертишься! Судов больше не будет! Годовщина со дня смерти твоего отца наступит раньше, чем подойдёт срок регистрации брака, если мы с тобой подадим заявление завтра. Я узнавал. — Быстро говори: «Да!».

— Да, — сказала я.

— То-то же, — уже спокойно произнёс он, надевая мне на палец кольцо, которое я когда-то вернула ему.

— Тебе Антон сказал, что суда не будет? — спросила я Олега.

— Да, — ответил он. — Антон сказал, что они с матерью всё уладили с долгом, и суд отпал сам по себе.

— Молодцы, — с иронией произнесла я, — а то я так переживала, что меня засудят!

И тут мне позвонила Раиса.

— Жанночка, ты уже знаешь, что суда не будет?

— Да, мама, знаю. Мне Марина сказала.

— Марина? А кто она такая?

— Невеста вашего сына, — ответила я.

— Ха-ха-ха! — засмеялась она. — Ты что-то путаешь! Дмитрий уже давно женат и имеет двоих детей.

Я похолодела и начала выкручиваться:

— Ну, она позвонила мне и представилась его невестой.

— Она тебе на мобильный звонила?

— Да.

— Посмотри, с какого номера она звонила и продиктуй его мне, я с ней разберусь!

Пришлось продиктовать ей номер. Чувствовала я себя предательницей по отношению к подруге.

— Но с другой стороны, Марина сможет для себя многое прояснить, пообщавшись с матерью Дмитрия, — успокоила я себя.

— У тебя есть брат? — спросил Олег, когда я положила мобильный на стол.

— С чего ты взял?

— Ты сейчас с матерью говорила?

— Да, — ответила я.

— Ты ей сказала, что Марина, звонившая тебе — невеста её сына. Значит твоего брата?

— Поймалась! — поняла я. — Надо ему всё рассказать. Ведь я собралась за него замуж, не должно быть между нами тайн.

Я задумалась на мгновение, чтобы определиться, с чего начать разговор, и сказала:

— У меня есть единоутробный брат, и две матери.

— Богатая у меня невеста, — пропел Никитин.

— Будешь ёрничать, ничего не узнаешь о брате! — предупредила я его и замолчала.

— Ну, прости, я буду слушать молча.

— Та мама, с которой я сейчас разговаривала, родила меня и брата, а отцы у нас разные. Потом я жила со своим родным отцом и его женой, которую всю жизнь считала своей единственной матерью. Со своей биологической мамой и братом я познакомилась недавно, когда ты лежал в больнице. Ты моего брата хорошо знаешь.

— Да? — удивился Олег. — И кто же он?

— Это Дмитрий Зверев — сын хозяина фирмы, в которой ты работаешь.

— Да ладно! — вырвалось у него.

Олег опустил голову, как-то странно почесал затылок и спросил:

— Значит, Дмитрий приходил к тебе в больницу, как брат, чтобы просто навестить?

— Угу, — ответила я, сдерживая смех.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — А что ты меня тогда не остановила?

— Честно? — спросила я.

— Ну!

— Не успела. Ты налетел на него, как ураган. У меня даже не было времени сориентироваться, как тебе объяснить, почему он пришёл. Но мне всё равно было приятно, что ты меня так защищал.

Никитин зарделся от моей похвалы и стеснительно опустил голову.

Утром, перед его отъездом на работу мы договорились, что в субботу я поеду с ним к его маме знакомиться. Предстоящий момент нашей с ней встречи я жутко переживала. Зачастую будущие свекрови формируют отношение своих сыновей к их избранницам так, как сами к ним относятся. Понравиться своим свекровям практически невозможно. Они привыкли быть в жизни сыновей единственными, неповторимыми, любимыми женщинами, хотя и матерями. Сыновья при выборе невесты, чаще всего ориентируются на её схожесть с матерью. Женившись, они долго не могут привыкнуть к кухне своей жены, ко всему, что она делает. Как правило, первые ссоры в семье начинаются с того, что муж начинает приводить в пример жене свою мать. Нередко и мать подучивает сына, как воспитывать жену. Появляются противостояния у свекрови со снохой. Я много читала литературы на эту тему. Сейчас придётся испытать всё это на собственной «шкуре».

Я предложила Олегу организовать знакомство с его матерью в кафе, но она настояла на встрече в её квартире. Когда я поднималась с Олегом на пятый этаж их дома, то от волнения у меня появилась пульсирующая боль в голове. Дверь нам открыл Илья Семёнович.

— А-а-а! — протянул он, помогая снять мне пальто. — Рад, рад тебя видеть снова. Проходи в комнату.

Навстречу мне вышла женщина лет пятидесяти.

— Познакомься мама, — сказал Олег, кивнув головой в мою сторону — это Жанна, а это, Жанна, моя мама — Ольга Гурьяновна.

— Очень приятно, — сказала я и протянула ей букет роз, собственноручно выбранный мной в цветочном павильоне.

Мы сидели, беседовали и старательно рассматривали друг друга. Я ещё раз убедилась в том, что сыновья ищут себе невест, похожих на матерей. Мы с Ольгой Гурьяновной выглядели как дочь с матерью.

— Ой, что-то мы заговорились с тобой, — спохватилась она, — пора бы чего-нибудь нам перекусить. Поможешь мне доделать салаты, а то я не успела до вашего прихода?

Я поняла, что она хочет пообщаться со мной наедине, нехотя встала и поплелась за ней.

— Мама! Какие салаты? Да Жанна кроме картошки в мундирах и яичницы ничего не умеет готовить!

Ольга Гурьяновна с удивлением посмотрела на меня.

— Да, да, мама, и не смотри так на неё! Меня это вполне устраивает! А перекусим мы с Жанной в ресторане, мы уже договорились с ней туда пойти.

— Ну, как хотите, — пожала плечами Ольга Гурьяновна, — только зря всё наготовила.

Я была благодарна Олегу за то, что он спас меня от дальнейшего общения с будущей свекровью. Боль в голове продолжала пульсировать, и мне было не до салатов и смотрин. Я попросила его отвезти меня домой.

Мир и спокойствие воцарились в моей душе. Всё вокруг себя я теперь видела в радужном свете и испытывала огромную благодарность своей непредсказуемой и загадочной Марии Мироновне. Хотелось отблагодарить свою знакомую и её товарищей за огромную помощь в разрешении судебного разбирательства. До меня так и не дошло, как им, артистам, как я о них думала, удалось это сделать? Я знала, что застать Марию Мироновну дома можно только вечером. Днём она, как всегда, даёт где-нибудь «свои концерты». Купив всяких вкусностей, я отправилась к ней, чтобы поблагодарить за помощь. Она открыла дверь и впустила меня. Вид у неё был нездоровый. Лицо серое, а сама она ещё больше согнулась.

— А-а-а, девонька, проходи, рассказывай, закончились ли судебные тяжбы?

Я по-свойски прошла в кухню, выложила всё из пакетов и вернулась обратно.

— Всё хорошо, — сказала я. — Суд отменили. Как я могу отблагодарить вас и ваших знакомых за такую огромную помощь?

— Что ты, что ты! — запротестовала она и замахала руками. — Это мы должны благодарить тебя за то, что ты позволила нам тебе помочь.

— Как мне с вами повезло! Бесплатно получила помощь, да ещё и незаслуженную благодарность. Мария Мироновна, а ведь у вас проблемы со здоровьем, правда?

— Сердчишко пошаливает, — согласилась она. — Так уже и лет-то мне сколько?! Устало оно работать, износилось.

— Давайте я свожу вас к врачу.

— Лечить надо молодых, — запротестовала она, — а у меня идёт естественный процесс старения организма. Спасибо, конечно, но к врачу я не пойду. Ты лучше чайку вскипяти, да бутербродов наделай, я сегодня ещё ничего не ела. В магазин тяжело сходить, а дома всё закончилось. Ты же там чего-то принесла, да?

Я накормила Марию Мироновну и снова отправилась на рынок. Купила мясо, картофель, лук, морковь, зелень и многое другое. Вернулась и приготовила ей суп, рассказала, что лежит в холодильнике, чтобы ела в моё отсутствие.

— Ты иди домой, — сказала она мне поздно вечером, — мне уже лучше. Спасибо тебе за заботу и продукты.

После обеда следующего дня мне позвонил Олег и сообщил, что, возможно, зайдёт ко мне вечером. Он сейчас повезёт мать к его тётке в наш город, та заболела.

— Ты знаешь, — сказала я ему, — лучше не заходи, меня, скорее всего, не будет дома. Я должна сходить к одной знакомой здесь, в Железнодорожном, она плохо себя чувствует. Уберусь у неё, приготовлю поесть.

Вечером, перекусив на скорую руку, я побежала к Марии Мироновне. Дверь мне открыл Олег.

— Ты? — удивился он.

— Я. А ты что здесь делаешь?

— Здесь жила моя родственница, — ответил он.

— Мария Мироновна твоя родственница? — удивилась я, входя в квартиру.

— Да.

— Как она?

— В морге. Только что увезли.

— Как? Я только вчера общалась с ней, принесла ей продукты, приготовила поесть. Мы поговорили с ней. А сегодня её уже нет?

Из комнаты вышла Ольга Гурьяновна. Она тоже спросила, что я здесь делаю. Я объяснила и заплакала.

— Что тут поделаешь? — развела она руками. — Возраст берёт своё. Видно подошло её время, покинуть этот мир. Не расстраивайся. Она взяла записную книжку Марии Мироновны, обзвонила всех её знакомых, сообщила об её смерти. Потом спросила меня:

— Как же ты познакомилась с ней, ведь она такая странная. Люди предпочитали не общаться с моей тётушкой вообще.

— Она действительно странная, — подтвердила я.

А потом рассказала, как однажды без всякой просьбы, вложила в её ладошку пятидесятирублёвую купюру. Как наблюдала не раз её «спектакли» на рынке и в доме культуры во время ярмарок. Как я оказалась в море одна на длительное время, а воспоминания о Марии Мироновне спасли мне жизнь. И, как я после этого поклялась, что всегда буду подавать ей пятирублёвую монетку в знак благодарности за это.

— А знаешь, Олег, это Мария Мироновна и её товарищи раскопали, что документы по иску в двести восемьдесят миллионов фальшивые.

— Серьёзно? — удивился он. — А какое отношение они имеют к этому делу?

— Не знаю. Я рассказала ей эту историю, а она подключила своих друзей и помогла мне с их помощью. А почему ты сам к ней не обратился за помощью?

— Я вообще её никогда всерьёз не воспринимал. Для меня она всегда была чудаковатой старушкой и всё.

— Она раньше актрисой была? — спросила я.

— Мам, кем твоя тётя работала?

— Стыдно признаться, но я не знаю. Она же объявилась, когда уже была в пожилом возрасте и была на пенсии. Я как-то спросила её о том, кем она работала, но ответ был слишком уклончивым, и я решила, что она стесняется говорить на эту тему или не хочет.

На следующий день в квартире появились солидные мужчины, попросили Ольгу Гурьяновну не о чём не беспокоиться.

— Организацию похорон государство берёт на себя, — сказали они.

Стали подтягиваться её друзья, уже знакомые мне. У родителей Олега был растерянный вид. Они не понимали, почему кто-то берёт организацию похорон на себя.

— Нет ли здесь какого-нибудь подвоха? — думали они.

— Может быть, тётя кому-нибудь из этих людей отписала свои две квартиры позже, чем составила завещание на меня и Олега? — предположила Ольга Гурьяновна, но спрашивать об этом никого не стала. Не время было для таких разборок.

Хоронить её пришло человек тридцать. Среди них были люди в какой-то неизвестной мне форме, были в полицейской форме и в штатской одежде. Один мужчина сказал речь о её безупречной службе Родине, о её многочисленных наградах, и неоценимой помощи стране. Упомянул о её самоотверженности, высоком чувстве товарищества, долга и ответственности за порученные дела.

— Не секрет, что до самой смерти она продолжала оказывать материальную помощь своим соратникам, нуждающимся в дорогостоящем лечении, и их семьям, не стесняясь ходить с протянутой рукой, — сказал другой.

— Так вот, почему она просила подаяния, — поняла я, решив, что именно их он имел в виду. Вот только зачем она со своими друзьями устраивала «спектакли» в общественных местах и дома, я так и не поняла.

Говорящий продолжил:

— Да-да, именно с протянутой рукой стучалась в нужные двери и просила помощь для других, для себя никогда ничего не требовала.

С кладбища все поехали на поминки. О Марии Мироновне все эти солидные люди говорили много хороших слов, но так завуалировано, что понять, кто они такие, и кем трудилась в былые годы сама она, было невозможно. Рядом со мной сидел уже знакомый мне пожилой человек. Он — один из тех четырёх людей, которых я уже дважды видела в квартире Марии Мироновны. Мужчина тихонько разговаривал со своим соседом в форме.

— Маша последние годы много чудила, — сказал он. — Ей не хватало адреналина, драйва, как сейчас принято говорить у молодёжи. Ведь она всегда ходила по «лезвию ножа». А тут вдруг оказалась не у дел. Не могла она жить спокойно. Напрягала нас, заставляла подыгрывать ей, создавать искусственные сложные ситуации, из которых она выкручивалась, как всегда, и выходила победительницей. Только тогда она приходила в себя и продолжала жить. А то ляжет, как труп, и лежит, не шевелясь, глядя в одну точку.

— Да, — подхватил разговор его собеседник. — К сожалению, это издержки нашей службы. Многие не находят себе места после ухода в отставку. Почти всю свою жизнь приходилось жить в напряжении, быть внимательным, чутким, включать интуицию, выпутываться из сложных ситуаций, играть каждый раз новую роль, всё чувствовать кожей, и вдруг всё это становится ненужным после ухода на пенсию. Как всё это отключить в своём сознании, органах чувств, образе жизни, если оно тренировалось десятилетиями?

— А не как! Не получается отключить! Покой у наших в душе не наступает до самой смерти.

— Давай помянем её. Теперь она обрела покой. Пусть земля ей будет пухом, — сказал мужчина в форме и выпил свою стопку.

Позже, разбирая всё в квартире Марии Мироновны, мать Олега обнаружила много наград, фотографий, подтверждающих, что её тётка была человеком необыкновенным. В глубине выдвижного ящика лежал наградной пистолет.

— Я думаю, что она была разведчицей, — предположила Ольга Гурьяновна.

Так закончилась история странной женщины, можно даже сказать — чудачки из Железки. Моей доброй знакомой, а теперь уже бывшей дальней родственницы — Марии Мироновны.

Мы с Олегом поженились, продали мою и завещанную ему квартиру. Купили трёшку в Москве и стали в ней счастливо жить. Марию Мироновну я не забываю. Если у меня родится дочь, я непременно назову её Машей.