Чудовище для окаянной (СИ)

Глава 14

Следующие три дня были лишены всякой романтики походов, как бы я ни пыталась её найти и мыслить позитивно.

Шли мы неизведанными, я полагаю, звериными тропами, практически и не останавливаясь.

Ели на ходу то, что оставалось с вечера. Днём не готовили. Привал лишь на ночь. Комары и всякие достающие насекомые меня тоже не щадили. Особенно открытые ноги. А учитывая, что я шла в импровизированной обуви, которую для меня смастерил Яр, можно сказать, что стало комфортно передвигаться. Однако, хоть ноги теперь и не кололо и я шла без опаски наступая на землю, без мозолей я не осталась.

Поэтому, когда мы проходили луга с низкой и нежной зелёной травой, я отвязывала от ступни «обувь» и топала босиком!

Это единственные минуты удовольствия, что у меня были в пути, кроме перерывов на обед и сон.

Усталость накопилась такая, что даже романтические мысли в голову не лезли.

Но всё же, я искала во всём позитив: я была жива, в надёжной компании и относительно сыта.

Это не могло не радовать!

Воды бы ещё вдоволь.

Впрочем, радовало и то, что Яр уже не так рьяно отворачивался, пытаясь скрыть лицо.

Наконец, стемнело.

Мы даже готовить ничего не стали, просто развели костёр, и я упала рядом, в обнимку с охапкой ревеня, который мы набрали по дороге.

Я откусила кусочек, начав жевать и тут же отключилась, вспоминая о том, что Яр меня предупреждал, про отсутствие источников воды по пути. Единственный источник жидкости у нас сегодня, это сочные стебли. С ревнем нам повезло. Правда, он такой вонючий... Но пить хотелось так, что на запах было всё равно…

— Ой! — открываю глаза и утыкаюсь взглядом в ключицу мужчины.

— Не стал тебя будить. Вижу много ходить ты непривычная. Поспи ещё, — тихо отзывается Яр.

— Но тебе же приходится меня нести! — я сказала только это, хотя на самом деле очень многое хотелось сказать. И то, что он тоже устаёт, и то, что не хочу быть ему в тягость, а он своим поступком это чувство усугубил.

В то же время мне была невероятно приятна такая забота. Хотелось понежиться у него на руках подольше, ведь это чувство было слишком уютным.

— Здесь луг. Нет деревьев и не нужно пригибаться. Так что мне несложно, — ответил он таким добродушным голосом, что у меня не осталось сомнений, что для него всё так и есть.

— Тогда, с твоего разрешения, ещё немного подремлю на твоём плече. Перехвати поудобнее, пожалуйста, — сдалась я.

— Так?

– Почти.

Я обвила его шею руками, и подтянулась чуть выше, положив ему голову на плечо. Он же тут же перехватил меня, приподняв повыше.

Знакомое положение вновь вызвало ту гамму чувств, что я испытала совсем недавно. Похоже, до кучи я мазохистка. В груди стало нестерпимо больно. Я не могла не думать о том, что скоро не смогу вот так просто к нему прикасаться. Нас будут разделять не просто километры, а время и пространство. Их не преодолеешь на автобусе, подкопив немного денег.

Самое страшное, что всё внутри меня противится хоть какому-то расстоянию между нами!

Интересно, а почему я так уверена, что смогу вернуться? Потому что Яр пообещал помочь, а ему я верю на слово?

С другой стороны, раз был вход, значит, есть и выход.

Я прикрыла глаза, не без удовольствия касаясь щекой его кожи у основания шеи, устраиваясь ещё поудобнее. Почувствовала, как в этот момент тело Яра напряглось, но мужчина быстро с собой справился, ни как иначе не отреагировав.

Поражаюсь, как много для меня значит даже эта малость. Будь рядом другой парень, я и значения не придала бы простому соприкосновению. На парных тренировках и занятиях по бальным танцам, с партнёрами происходили гораздо менее невинные прикосновения, и со стороны вполне неоднозначные позы, но я ни разу даже не заподозрила, в них какой-то откровенности и подтекста. Моё тело ни разу не среагировало, даже на самых красивых парней. Для меня их прикосновения были лишь элементом танца, не больше. И вне занятий, я бы никогда не позволила парню вот так себя нести, будь на месте Яра кто-то другой.

Почему-то надежда на то, что Яр может испытывать схожие с моими чувства, слишком волновала. Хотя после стольких раздумий и трезвых выводов, по логике это должно огорчать. Я ведь понимала, что лучше бы парню не испытывать ко мне привязанности. Наши пути лишь случайно пересеклись в одной точке и вскоре разойдутся максимально далеко.

Только понимание ни капли не спасает. Я всё равно сейчас нагло наслаждаюсь тем, что обнимаю Яромира, пытаясь впитать и запомнить каждое мгновение этой невинной близости и тайно надеюсь, что наше притяжение взаимно.

Похоже, я окончательно сошла с ума!

Ладно, если объективно: что я в нём нашла?!

Сильный?

Да.

Всегда приходит на помощь?

Не поспоришь...

Опасный?

Да. Но это вроде и не достоинство…

А дальше… Похоже, больше ничего и нет того, что можно записать в достоинства.

Одет бедно. Неухоженный. Нет, не грязный, но стрижка и одежда без заплаток, ему бы не помешала.

Впрочем, как и мне. Я бы сейчас и на заплатки от одежды согласилась, чтобы хоть какое-то бельё себе организовать.

Без образования. С ним даже поговорить нормальной девушке не о чём.

А я ненормальная, — нахожу…

Опять же, бомж бездомный.

Впрочем, как и я сейчас.

С милым рай и в шалаше?

Может быть и так, но третий, пятый, десятый и сотый кровосос в этом шалаше точно лишние! Я на такую весёлую жизнь не подписывалась! Предпочту на травке, поближе к костру, где этих кровопийц поменьше и рядышком лежит мой персональный обогреватель!

Это что же выходит? С милым рай и без шалаша?!

Совсем я сама с собой договорилась.

Вернусь, первым делом до психотерапевта дойду. Не помешает провериться…

Некоторое время мы шли. Ставить на траву Яр меня и не собирался.

Я же, решила засунуть совесть подальше. Пусть несёт, раз хочется.

Да! Я нагло кайфовала, наслаждалась ощущением невесомости и близостью парня, и мысленно пыталась найти в нём как можно больше недостатков!

Только чем больше их находила, тем больше понимала, что мне на них просто плевать!

Окончательно успокоив совесть, я нежилась в объятиях мужчины, притворяясь спящей, а сама чуть ли не мурлыкала у него на ручках!

— Ноги сильно болят? — понимая, что я не сплю, спрашивает мужчина.

Ещё бы не понял! От близости сердце бьётся так неистово, что отдаётся даже в бока, прямо в ладонь Яромира!

— Без привычной обуви мне оказалось непросто, — признаюсь, открывая глаза. — Но надеюсь, скоро ноги привыкнут. — Натянуто улыбаюсь, ведь понимаю, что это совсем не так.

— У тебя очень нежная кожа, будто не знающая солнца и работы. Ты словно младенец. И прекрати расчёсывать укусы, сделаешь только хуже, — делает замечание.

Только сейчас я обратила внимание, что слишком остервенело расчёсываю ногу.

— Да уж… вся искусанная, с нерасчёсанными волосами, зато расчёсанными ногами и мозолями на них… Всяко чумазая. Наверняка жалкое зрелище, — замерла, поняв, что пожаловалась вслух! Внезапно стало невыносимо неловко, что Яр видит меня такой. — Извини. Можешь меня на землю поставить?

Яромир послушно выполнил просьбу. На этот раз спустил аккуратно, — подальше от себя.

Я поморщилась от ощущений в ногах, понимая, что дальше, после этой просьбы, придётся топать на своих двоих. Мозоли давали о себе знать даже сейчас, пока я стояла на месте.

Будь на мне удобная обувь, и физнагрузки бы не стали проблемой, но ходить в подобии подошвы, примотанной тканью к ступне, — такое себе удовольствие, больше напоминающее медленную пытку.

— Пришли, — услышала голос Яра и не поверила в то, что слышу! — Обернись.