Чудовище для окаянной (СИ)

Глава 8

— Чудовище⁈ А в кого ты превращаешься? — с интересом подаюсь вперёд.

— Я понял. Ты не ведьма. Ты просто в детстве из люльки вывалилась головой вниз, — наконец он поднял на меня свой взгляд и моему взору открылось его лицо.

Впервые настолько близко.

А он красавчик…

Был бы… если бы не изуродованная правая часть лица.

Непонятно что могло оставить подобное⁈ Будто его сначала исполосовали чем-то острым, а поверху прижгли. Даже глаз, хоть и уцелевший, но уголок съехал, натянув веко вниз, сделав взгляд этого глаза жалобным. Раньше Яр старался держаться ко мне здоровой стороной лица, кроме того момента, когда спасал с костра, а сейчас забылся.

Нет, опять полубоком сел, поймав мой взгляд на бугристой щеке. Не так уж и страшно всё выглядит, рубцы даже не красные. Возможно раньше это и было страшным зрелищем, отчего мужчина привык прятать лицо, но не сейчас.

— Извини, — наверное, невежливо было так прямо пялиться. — Яр, это ведь ожоги? И, несмотря на это, ты бросился в огонь спасать меня… Спасибо. — Решаю озвучить мысли.

— Не благодари.

— Почему?

— Непривычный я.

— Привыкай. Я умею быть благодарной.

— Ты странная, — быстрый взгляд.

— Если только капельку, — улыбаюсь.

— Капельку⁈ А почему волосы такие? Ни разу красных, на концах как живое пламя не видел. И что за кольцо над губой? Это тебя деревенские серебром так пытали?

Я рассмеялась. На мой смех он отреагировал странно: застыл, удивлённо на меня пялясь. Ну хоть прятаться забыл!

— Волосы покрасила. А это пирсинг обычный, обманка — показываю, снимая побрякушку.

— Как это, — покрасила? И зачем тебе на лице пирсинг?

У них тут, похоже, даже слова «краска» нет. Хотя одежды же у них не однотонные: и красная, и синяя вышивка на жителях была.

— Ну, как вы одежду здесь красите, так и я волосы покрасить в красный решила. Мой настоящий цвет волос немного светлее твоих. А пирсинг — это как протест целому миру! Достало примерной девочкой быть. Колоть я не решилась, а побрякушку купила.

— Почему? — смотрит недоумённо.

— Ну представь, что ты с детства живёшь в определённом обществе. Делаешь всё, как говорят родители, даже одеваешься. Занимаешься тем, что выбрали для тебя они.

— Все так и живут, в почтении к старшим.

— Не у нас. Но я так и жила. Приносила им медали с соревнований… Ну, чтобы тебе стало понятнее, побеждала ради их одобрения. А потом, в день соревнований, которые должны были стать последним шагом к… В общем, есть у нас Олимпийские игры. Попасть туда цель каждого спортсмена. Ну так вот: в решающий день ты случайно слышишь разговор. Говорят о тебе. Тот человек, который долгое время проявлял к тебе знаки внимания. Теперь он практически смеётся, говоря собеседнику, что ты бесхребетная серая мышь! А самое поганое, что говорит он это твоей главной сопернице! Ты не можешь это принять, подавлен и впервые проигрываешь… А родители, вместо того, чтобы поддержать, отвернулись, ещё и укорив в том, что мои проблемы, — это я сама! Это стало последней каплей: я ушла из дома, сняла жильё, перекрасила волосы, купила цветные линзы, сменила гардероб и нацепила пирсинг. Вот и сказочки конец!

— Ты побеждала в бою? Не верю. Ты такая хрупкая… Кажется, возьмёшь за руку, и она хрустнет, — похоже, он услышал совсем не то, что я пыталась передать своим сумбурным рассказом.

— Ну спасибо… — фыркаю. — Между прочим, там, откуда я родом, соревнуются не только в том, чтобы друг другу бока намять, или в чём вы здесь состязаетесь?

— Чудные у вас места. И слов у вас много непонятных. Так за что же вы у себя боритесь?

— У кого к чему талант. Например, я гимнастка. Если упростить, то мы с девочками соревнуемся, на гибкость и ловкость.

— Ни разу не слыхал.

— Слушай, эти дикари мне не ответили, но ты ведь можешь сказать, где я оказалась?

— А ты не знаешь?

— Я была перед дверью своей квартиры, мгновение, и я уже падаю на крышу в деревне этих ненормальных.

— Квартиры?

— Своего жилища. Ты явно владеешь магией. Можешь помочь мне вернуться домой? — осеняет меня догадкой!

— Такие знания мне неведомы. Это тебе к шаману или ведунье надобно на поклон идти.

— Спасибо, сходила. Через костёр домой решили отправить, — съязвила я. — А другие варианты есть?

— Разве что цветок папоротника.

— То есть, вариантов нет, — разочарованно выдыхаю.

— Почему же? Праздник Купалы совсем скоро. Сорви цветок и загадай желание.

— Всем известно, что папоротник не цветёт!

— Первый раз такой бред слышу, — смотрит на меня Яр!

— Тогда скажи, много твоих знакомых уже желание загадали? — задаю вопрос, ответ на который очевиден, но Яр серьёзно задумался.

— Ни одного, но люди говорят…

— Люди говорят, что я ведьма. Ты и в это поверишь? Ладно, проехали, — отмахиваюсь, не желая мусолить тему.

— Может, всё же поищем? — предлагает Яр. Само его участие для меня бесценно, но всё же самообманом я заниматься не намерена.

— Поищем, — киваю. — Более реальный способ вернуться.

— Не хочешь у людей спрашивать, давай у нечисти справимся. В паре дней пути отсюда баба-яга живёт. Вот костяная нога точно скажет, где правда, а где вымысел людской.

— По сказкам этому персонажу меньше всего доверять можно.

— А людям ты больше поверишь? — прищурился Яр.

— Тебе поверю, — приняла я решение. — Как скажешь, так и сделаем. Ты, главное, меня не бросай. Пропаду я здесь без тебя.

— Не брошу, — смотрит тепло и я не сдерживаю смущённой улыбки. Хочется его обнять в благодарность, но я не знаю насколько это уместно в мире, где люди в цветущий папоротник верят, «ведьм» на кострах жгут, а к бабе Яге за советом ходят.