Чужие отражения чужих тел

Репликация девятая. Руслан

От исчезнувшего Лучезарного остался тонкий запах ладана, а Морти печально произнесла: — Мне только одной кажется, что меня второй раз обманули?

— Похоже, что я могу тебе помочь, — задумчиво сказала Маргина. Лилит и Морти вопросительно уставились на неё, не особо надеясь на чудо. Маргина взяла висящий на шее глюконный свисток, подаренный Георземином, и свистнула в него. Ничего не произошло!

Лилит и Морти одновременно вздохнули, так как другого результата не ожидали. Морти похлопали Маргину по плечу, успокаивая её словами: — Я убежала с Перии потому что там мне было страшно и не комфортно. Поэтому не расстроилась вовсе, что туда не попаду, так как останусь с вами – самыми дорогими мне людьми.

— Ты хочешь сказать, что твой отец и твоя мать тебя не любят? — спросил чей-то голос над ними, который тут же с сомнением добавил: — Я тебе не верю!

Они задрали голову вверх и увидели парящего над ними дракона. Лилит подумала, что эта тварь из преисподней и решала, каким образом его убить. Морти смотрела на дракона, открыв от удивления рот, а Маргина улыбнулась и громко закричала: — Георземин, как я рада тебя видеть!

— Я тоже рад тебя видеть, человеческое дитя, — ухмыльнулся дракон, внимательно рассматривая Морти, которой стало неловко от его взгляда, и она покраснела. Дракон вытянул свою шею, приблизив свою морду к лицу Морти и спросил: — Мортиземия, ты не представляешь, как будет рада твоя мать, не говоря уже об отце. Где ты пропадала? Неужели на Земле, откуда эта милая особь, так понравившаяся моему сыну?

Лилит вопросительно уставилась на Маргину, которая не удосужилась поделиться с подругами о своих шашнях с сыном дракона. Она не стерпела и спросила у Маргины:

— Тебе нравится секс с драконами?

По тому, как покраснела Маргина, Лилит поняла, что попала в точку. Маргина, словно оправдываясь, сообщила:

— Он вовсе не дракон и имеет вполне человеческий вид!

— Как будто тебя когда-либо смущал вид твоего любовника, — заметила Лилит, напоминая Маргине о её прошлом, а потом уставилась на Георземина, рассматривая его как жертву сексуального насилия со своей стороны. Видимо, Георземин прочитал её мысли, так как задёргался и произнёс: — Я и не знал, что в вашей Вселенной такие свободные сексуальные нравы.

— По сравнению с вашими нравами, в нашей Вселенной живут пуритане, — ответила Лилит, прочитав эротические мысли Георземина.

— Хватит собачиться, — остановила свою подругу Маргина и спросила у Георземина: — Ты доставишь нас на Перию?

— Держитесь за холку, — сказал Георземин, махнув хвостом, и дамская троица оказалась у него на шее. Вцепившись за длинные рога–отростки, они не успели испугаться, как оказались в длинной виртуальной трубе, вдоль которой быстро двигались радужные дифракционные кольца. Возможно, что время ведёт в ней другой отсчёт, но вскоре труба окончилась и они вывалились в свет. Взглянув на небо, Маргина сразу поняла, что они попали прямо на Перию. Бублик планеты, торчащий в небесах, больше всего поразил воображение Лилит. Она не преминула спросить:

— Неужели удобно жить на планете-баранке?

— Ты ещё не видела, как эта баранка вращается, — ухмыльнулась Маргина и спросила у Георземина: — Ты не подскажешь, какие необычные происшествия случились у вас на Перии в последнее время.

— Из новостей у нас только то, что домой вернулась Эрземия, — сообщил Георземин.

— Не показалась она тебе странной? — спросила Маргина и чуть не свалилась вниз, пытаясь заглянуть в глаза дракона.

— Она всегда была странная, — сказал Георземин, приземляясь возле домика Эрземии, — вчера, например, забрала у меня перстень, так как организовала конкурс на лучшую Вселенную.

— Ты отдал ей свой перстень? — спросила Маргина, спрыгивая с шеи Георземина.

— Малышка только вернулась домой, почему бы её не потешить, — сказал Георземин, складывая крылья за спиной.

«Зачем Руслану перстень Георземина с его Вселенными? — подумала Маргина и со страхом вспомнила его родословную: — Неужели гены Сатанаила одолели?»

Морти, совсем их не слушая, во все глаза смотрела на домик Эрземии, который она никогда не видела. Она зашла внутрь и рассматривала вещи Эрземии, притрагиваясь к ним и принюхиваясь. Эрземии дома не оказалось, поэтому Маргина потянула Морти на улицу, чтобы отправиться к дому Кеерземина, крыша которого виднелся поблизости. Дом отличался помпезностью и походил больше на королевский дворец с множеством слуг, но большинство комнат были изначально пусты, так как трое-четверо проживающих вряд ли когда-либо в них заглядывали. Если охарактеризовать дом Кеерземина парой слов, то следует выбрать такие: величаво и пышно, а также пусто и скучно.

— Я бы тоже отсюда сбежала, — беспардонно заметила Лилит, обнимая Морти, но она не реагировала, а только пялилась на интерьеры комнат, возобновляя в памяти облик родного дома. Они устали ходить по дому, но ни Кеерземина, ни Аирземию нигде не нашли. Разочаровано выбравшись из дворца, они обнаружили Георземина, щипающего травку.

— Ты, что, травоядное? — бесцеремонно спросила Лилит, на что Георземин ответил: — Нет, закусываю салатиком перед тем, как есть человечину!

— Не объешься, — хмыкнула Лилит, а Морти сообщила Георземину: — Кеерземина и Аирземии в доме нет.

— Да они в океане купаются, — сообщил Георземин, продолжая пощипывать травку.

— Что же ты нам не сказал! — возмутилась Лилит и повернулась к Морти: — Где тут у вас океан?

Все пошли к берегу, а сзади плёлся Георземин, по-прежнему, как корова, щипая траву и обдирая ветки деревьев. На берегу они никого не заметили и таращились на набегающие волны, пытаясь найти уплывших хозяев.

— Здесь никого нет! Ты нас разыграл? — возмутилась Лилит, а Георземин вытянул свою лапу и невозмутимо произнёс: — Они ныряют возле той скалы!

— Если ты соврал, я тебя убью! — сказала Лилит и мгновенно освободилась от одежды. Георземин раскрыл пасть с пучком травы, наблюдая за ней, а когда она красиво нырнула в воду, то чуть не подавился, глотнув не жеваную пищу. Маргина тоже разделась и поплыла к скале, а Морти растерянно стояла на берегу.

— Чего ты ждёшь, прыгай! — приободрил её Георземин, облизывая морду, но его ждало разочарование: Морти вошла в воду прямо в своём балахоне. Маргина и Лилит уже баловались, плеская друг в друга водой, а когда подплыла Морти, то принялись нырять.

— Георземин, лживый паразит, здесь нет никакого Кеерземина, — вопила Лилит и Георземин полез в воду сам, крикнув ей в ответ: — Как нет, если они под скалой?!

Он поднял волну, плюхнувшись в воду, а когда добрался до тройки русалок, то Лилит забралась ему на шею и закрыла ему глаза. Кеерземин опустил пасть в воду, чтобы согнать с себя Лилит, а она, погрузившись с открытыми глазами, увидела на дне два яйца.

— Георземин, ты привёл нас сюда, чтобы мы высиживали твои яйца, — со смехом спросила Лилит, по-прежнему закрывая ему глаза.

— Какие яйца! — не понял Георземин.

— Твои яйца, которые я сейчас откушу! — услышал он голос своей жены, которая вынырнула между Морти и Маргиной и возмущённо взирала на Лилит. Чтобы не дразнить Фиитземию, Лилит оставила в покое глаза Георземина и сообщила: — Если вы мне не верите, то посмотрите сами!

Она первой нырнула в воду, а за ней окунулись все, чтобы увидеть чьи-то яйца. Георземин, нырнувший в воду последним, схватил яйца в свои грабли и понёс к берегу, где воткнул их в песок. Все обступили странные каменные предметы, а Маргина сообщила: — Это яйца Дееземина.

— Слава богам, не твои! — ехидно заметила Фиитземия, прикусив своей пастью лапу Георземина, который морщился, но терпел.

— Обободите мемя, — промычало яйцо, и Георземин перевернул его. На верхушке оказалась голова Кеерземина, который выплюнул изо рта песок и попросил:

— Освободите меня!

Георземин попробовал, но у него ничего не получилось. Фиитземия оттолкнула его со словами: «Ничего не умеете без меня!» — и тоже попробовала, но не смогла разрушить каменное изделие.

— Освободить его может только Дееземин, — просветила всех Маргина и показала пальцем на второе яйцо. Перевернув его, Георземин обнаружил голову Аирземии, которая удивлённо взирала на всю компанию.

— Что здесь происходит? — спросила она, хлопая на всех глазами. Когда она увидела Морти, то задрожала и воскликнула: — Мортиземия, солнышко моё, ты живая?! Как я рада тебя видеть!

Она хотела броситься к дочери, но её попытка оказалась тщетной – яйцо не собиралось отпускать свою пленницу. Морти неуверенно приблизилась к матери и принялась ладонью сметать песок с её головы. Кеерземин растерянно смотрел на дочь, но не проронил ни слова, не собираясь разлучать её с Аирземией.

— Кто это сделал? — спросила у него Маргина, отвлекая Кеерземина от созерцания дочери и жены.

— Какой-то неизвестный мужчина, — ответил Кеерземин, а Маргина залезла ему в глифомы, чтобы увидеть облик неизвестного. Не ограничившись этим, она заглянула в глифомы Аирземии и то, что она в них увидела, ужаснуло и возмутило её до глубины души. Она вздрогнула и невольно бросила взгляд на Лилит, которая не замедлила познакомиться с содержимым глифом Кеерземина и его жены.

Сомнений быть не могло – неизвестный мужчина, изнасиловавший Аирземию и заключивший её и Кеерземина в каменные оболочки, оказался Русланом. Смятение, посетившее душу Лилит, быстро исчезло под натиском материнской любви, и она сразу решила, что будет защищать сына, каким бы он не оказался. Она стрелой взлетела к облакам, бросила вокруг симпоты и направилась в сторону хвоста острова Благоденствия.

— Куда она? — спросил Георземин, за что получил под ребро от Фиитземии. В это время на поляне перед домом появился сияющий экземпляр божественного провидения, и Маргина на всякий случай спросила у Кеерземина:

— Не этот ли господин пленил вас в яйце?

— Я не знаю этого человека, — сказал Кеерземин, а Лучезарный, ничуть не смутившись, подошёл к Маргине и с улыбкой произнёс: — Как я рад вас увидеть, Маргина! По воле неизвестной силы меня занесло на этот остров, на котором я заблудился, и мне кажется, что мой нимб немного потускнел вдали от верующих в меня.

— Мимоходом вы прихватили чужой перстень с Вселенными, Ваше Сияющее Величество! — с ехидной улыбкой произнесла Маргина.

— Здесь я, скорее всего, не более чем обычное Высочество, — великодушно произнёс Лучезарный, — и я рад, что могу отдать этот перстень, который мне не по плечу.

Он с некоторой манерностью снял с пальца перстень с Вселенными и с лёгким поклоном протянул его Морти. Она взяла его без всякого удовольствия, так как в данную минуту желала бы разрушить каменную темницу, в которой находилась её мать.

— Может, кто-либо из присутствующих хочет покаяться в своих грехах? — с невинным видом спросил Лучезарный, обводя взглядом всех собравшихся.

— Георземин хочет, — сказала Фиитземия, подталкивая своего мужа к Лучезарному.

— Я грешен тем, что родился, — парировал Георземин, а Лучезарный с улыбкой заглянул в глаза каждому из присутствующих.

— Я хочу, — промолвила Аирземия, а все удивлённо уставились на неё.

— Не соблаговолите ли вы оставить меня вдвоём с кающейся грешницей? — спросил Лучезарный и обвел всех вопрошающим взглядом. Все отошли, даже Морти, а Георземин прихватил с собой Кеерземина и успокаивал его странной сентенцией, родившейся в его грешных глифомах:

— Мысленный грех не считается, но если Аирземия хочет выглядеть святой – то это её право.

Кеерземин ничего не понял и с некоторой тревогой наблюдал, как Лучезарный прикрыл голову грешницы половинкой епитрахильи[39], надетой поверх белого блестящего стихаря и внимательно слушал её горячий шёпот.

После долгого перешёптывания с грешницей, от которого Кеерземин потерял терпение, Лучезарный три раза перекрестил голову Аирземии и помолился самому себе о прощении её грехов.

— Прощайте, и прощены будете, — произнёс Лучезарный и добавил: — Каким судом судите, таким будете судимы!

Аирземия расслабленно улыбалась, видимо, покаяние пошло ей на пользу. Фиитземия, неожиданно для всех, заявила: — Я тоже хочу покаяться!

Она приползла на место Аирземии, которую Георземин утащил к остальным.

— Прими человеческий облик, иначе не могу, — сказал Лучезарный, и Фиитземия с неохотой превратилась из крокодила в красивую женщину. Георземин, давно не видевший жену в таком виде, греховно облизнулся и тоже превратился в усатого гусара с саблей на боку. То, что этот образ он стырил из глифом Маргины, значения не имело, так как Фиитземия благосклонно взглянула на него с некоторым сексуальным интересом. Лучезарный прикрыл её от греха епитрахилью, и начать слушать то, что бубнила ему Фиитземия. Видимо, что грехов у неё накопилось, так как Лучезарный слегка покраснел, слушая подробности. После того, как Фиитземия выложила всё, Лучезарный произнёс сакральное: — Прощайте, и прощены будете. Каким судом судите, таким будете судимы!

Больше желающих покаяться не оказалось и Лучезарный с сожалением развёл руками. Подойдя к Маргине, Лучезарный прошептал ей на ухо:

— Я, кажется, знаю, кто здесь куролесил.

— Я тоже знаю, — с сожалением произнесла Маргина. Видимо, Лучезарный не ожидал такой реакции на свои слова, потому как подошёл к Морти и сказал: — Если я причинил тебе боль, то невольно и не со зла.

— Я на тебя не сержусь, — сказала Морти, не отходя от матери, — ведь ты несёшь людям добро, а я до сих пор считаю тебя своим братом.

Лилит, в глубине души, не верила тому, что её сын Руслан способен на такую жестокость и насилие. Она, скорее, обвиняла в этом давно сгинувшего отца Руслана, передавшего ему свои гены, но только не сына. Если верить симпотам, то Руслан находился в хвосте острова, где, как она разузнала, стоял дом сыновей Георземина и Фиитземии. Прежде, чем что-либо предпринимать, она хотела поговорить с Русланом. Чтобы сократить путь, Лилит полетела над океаном и вскоре увидела впереди себя берег. Она не хотела свалиться с небес на голову сына, поэтому решила приземлиться и идти пешком. Глубокая гавань словно приглашала её в свои объятья, и она опустилась на песчаный берег. Как ни странно, Руслан находился далеко от берега, но не это беспокоило Лилит. Она перебирала в глифомах слова, которые скажет своему сыну, но так, чтобы не оттолкнуть его, и убедить в том, что она всегда на его стороне.

Справа и слева возвышались невысокие горы, а Лилит шла между ними, обходя гору справа, чтобы дальше двигаться уже по прямой линии. Окружающая природа пенилась цветами, украшая радужными красками сочную зелень, и среди этой красоты хотелось остаться навсегда, чтобы не мучили вопросы без ответов. «А мне никто не мешает остаться?» — возникла лёгкая мысль, которая ей понравилась, и она дала себе слово, что разберётся с сыном и останется здесь. «Навсегда?» — неуверенно спросило её отражение на Эрземии и её тело, впитывая прекрасное из окружающего пространства, легкомысленно ответило: «Навсегда!». Миновав гору, Лилит пошла вдоль долины по цветущему разнотравью, ощущая некоторое очищение души и тела, словно она исповедалась Лучезарному. В эти минуты её не тревожили мысли о том, что она скажет своему сыну, потому что слова искажают истинные чувства и желания.

Странно, но она вышла на широкий простор, словно перед ней находилось какое-то озеро. Лилит растерянно подумала, что случайно пересекла узкий хвост острова и упёрлась в океан, но симпоты говорили о том, что Руслан ещё впереди. Слегка смущённая данным обстоятельством, она поспешила и вскоре увидела воду. Дальше на некотором расстоянии, находился какой-то берег, широким полукругом охватывая горизонт. Отправив симпоты вокруг, Лилит обнаружила, что приняла маленький островок за оконечность острова Благоденствия. Лилит повернулась лицом к невысоким горам, по которым она путешествовала и восторженно промолвила:

— Спасибо тебе, остров, что излечил меня! Ты остров моего отчаяния!

Она приложила руки к тёплому камню у ног, словно желала согреть ладони и наполнить лаской душу. Вздохнув, Лилит поднялась и хотела взлететь, чтобы преодолеть оставшийся путь, но неожиданно услышала за спиной:

— Стой на месте, иначе тебе не поздоровиться.

Когда Эрземия отправилась к родителям, Дееземин совсем опечалился. За все годы своего отшельничества он успел привыкнуть к одиночеству, но присутствие сестры оказалось таким приятным сюрпризом, что короткое расставание стало для Дееземина тягостным. Чтобы чем-либо себя занять, он отправился к своему другу-кораблю и уже подходил к водному туннелю, когда вспомнил, что корабль сообщил о том, что его забрала Эрземия. Он повернулся идти назад, в свой дом, но услышал за спиной чьи-то голоса. Дееземин не ждал гостей, тем более незваных, поэтому затаился в нише, собираясь сделать им сюрприз.

Сюрприз ожидал Дееземина, так как он увидел Саатземина и его сыновей. «Как они выбрались?» — удивился Дееземин и догадался: «Эрземия! Она добрая и их отпустила!» Дееземин пропустил Саатземина с сыновьями вперёд и отправился вслед за ними. По их разговору было понятно, что они хотят расправиться с Дееземином. Он улыбнулся от такой перспективы и чуть не выдал себя, забыв об осторожности, так как Саатземин неожиданно оглянулся. Они обошли весь дом Дееземина, но хозяина не нашли. От злобы Саатземин принялся крушить все вокруг и Дееземин не выдержал и появился перед сердитой тройкой варваров.

— Я вижу, что вас помиловали напрасно, — произнёс Дееземин, а Саатземин набычился и громко замычал, выпуская в него инфразвуковую волну. Дееземин пошатнулся, но не упал, и чтобы окончить споры, снова заключил Саатземина в камень, только в качестве образца взял шахматного ферзя.

— Как ты это делаешь, тварь? — вращая красными глазами, спросил Саатземин, украшая своей головой чёрную шахматную фигуру.

— Очень просто, — улыбнулся Дееземин, — смотри!

Уреземин тоже оказался в камне, но только в качестве чёрной пешки. Хааземин не думал, что если он станет чёрной ладьёй, то они выиграют, используя староиндийскую защиту. Поэтому он миролюбиво произнёс: — Я не собираюсь с тобой драться, но если тебе так хочется, то можешь и меня заключить во что-либо красивое.

— Тогда присмотри за ними и поможешь доставить их в одно место, — сказал Дееземин.

— Куда? — спросил Хааземин.

— В место их заключения, — ответил Дееземин и отправился в ангар.

— Предатель! — прорычал Уреземин, нелепо вращая головой, торчащей на верхушке чёрной фигуры. Хааземин с улыбкой ему заметил: — Ты считаешь, что сидеть в пешке удобнее?

Уреземин надулся и ничего не ответил. Дееземин, спустившись к водяному каналу, увидел свой корабль. Видимо, Эрземия его отпустила и он вернулся. Корабль сквасил кислую морду и предупредил: — Тот, кто появился в облике твоей сестры – не Эрземия!

— Не выдумывай! — приструнил его Дееземин и поддёрнул: — Насколько я знаю, тебе, кроме меня, никто не нравиться.

— Лже-Эрземия собирает все перстни со Вселенными, — огрызнулся корабль.

— Ну и что? Как она это объяснила? — спросил Дееземин.

— Она говорит, что хочет сделать конкурс на лучший перстень с Вселенными, — сказал корабль.

— Вот! Ты сам ответил на свои сомнения, — довольно констатировал Дееземин, — подожди меня, я сейчас приду.

Вернувшись в свой дом, Дееземин забрал пленников и вместе с Хааземином возвратился на сердитый корабль, который сразу вышел в море. Хааземин оставался на палубе, но не делал попыток сбежать – стоило ему взлететь в воздух, как сразу булькнешь на дно камешком. К тому же хотелось узнать, где Дееземин оставит отца и брата.

Оказалось, что корабль плывёт в сторону острова Благоденствия, и Хааземин успокоился – вряд ли Дееземин сделает что-либо плохое, если везёт пленников домой. Когда впереди показалась высокий берег открытой пасти крокодила, то корабль взял курс вправо и двинулся вдоль берега. Они миновали крокодилью лапу, где находился дом Саатземина и Хааземин немного встревожился. Корабль обогнул вторую лапу и впереди показался безымянный остров, за которым находился хвост острова Благоденствия. «Куда плывёт Дееземин?» — подумал Хааземин и вскоре понял, что их конечный путь – безымянный остров.

Когда они пристали к берегу, Дееземин схватил Саатземина, а Хааземину пришлось нести своего брата, который всё время делал ему таинственные рожи, означающие одно – хватай меня и улетай подальше. Хааземин не стал этого делать, так как надеялся, что Дееземин оставит его на свободе, а он поможет потом отцу и брату. Они шли достаточно долго по долине, пока не забрались в ущелье между двух гор. Когда ущелье закончилось, упираясь в буйные заросли кустов, Хааземин увидел тёмный провал, в который они спустились. Стало совсем темно, они двигались, используя свои симпоты. Наконец, Дееземин остановился и сказал: — Мы пришли.

Хааземин поставил пешку на землю и внезапно ощутил, как его сковывает камень. Это так поразило его, что он даже не вскрикнул. Осмыслив, что произошло, Хааземин произнёс: — Это не похоже на благородство.

— Ты прав, — ответил Дееземин, — я хочу, чтобы вы некоторое время мне не мешали.

Насвистывая какую-то мелодию, Дееземин пошёл к выходу. Разъярённый Уреземин кричал Хааземину:

— Предателю первый кнут!

Саатземин молчал, но что творилось в его глифомах, Дееземин прекрасно чувствовал на расстоянии. С таким Саатземином лучше не встречаться! Обойдя гору, Дееземин очутился на побережье безымянного острова и осторожно отправил свои симпоты в сторону хвоста острова Благоденствия. Он едва коснулся симпотами Эрземию и обнаружил, что рядом с ней идёт Овземия. Такая странная попутчица озадачила Дееземина, и он осторожно коснулся Овземии. Любовь к Эрземии так переполняла глифомы жены Саатземина, что Дееземин забеспокоился ещё больше. «Она влюблена в Эрземию?» — удивился он и слегка прощупал свою сестру. Дееземин не нашёл в ней ответной любви к Овземии, что несколько его успокоило, но требовалось время, чтобы осмыслить ситуацию.

Внезапно Дееземин почувствовал чье-то присутствие и оглянулся. Справа от себя он увидел девушку, которая оперлась руками на камень и улыбалась. Дееземин не знал, кто она такая, но попасть на Перию могли только анимо. «Неужели новая анима?! — подумал Дееземин, а потом предположил другое: — Женщина с Земли!»

— Стой на месте! — на всякий случай сказал Дееземин и предупредил девушку: — Иначе тебе не поздоровиться.

Девушка замерла, не оборачиваясь, и Дееземин сделал круг, чтобы увидеть её лицо. «Чересчур много гостей к нам повадилось», — подумал Дееземин, разглядывая лицо незнакомки. Казалось бы, ничем особенным оно не выделялось, но сразу притягивало глаза: то ли пропорциями, то ли мягкими изгибами или искушение таилось в её глубоких и больших глазах. Как бы там ни было, Дееземин не стал дальше таращиться, а спросил девушку:

— Кто вы такая и зачем здесь появились?

— Я с Земли, — ничуть не испугалась девушка и разъяснила: — Я ищу своего сына.

— Каким образом ваш сын оказался здесь, — спросил Дееземин.

— Он случайно покрутил перстень с Вселенными, — ответила девушка, а Дееземин спросил: — Ваш сын ребёнок?

— Нет, он вашего возраста, если судить по земным меркам, — ответила девушка, а Дееземин удивился тому, что у девушки есть такой большой сын.

— Эрземия осталась на Земле? — спросил Дееземин, и незнакомка подтвердила его слова. Оказалось, что её зовут Лилит, и она знает Маргину, которая тоже прилетела сюда вместе с сестрой Эрземии.

— Сестру звать Мортиземия? — спросил Дееземин, и Лилит утвердительно кивнула головой. Данное известие поразило Дезамина больше, чем то, что Лилит прибыла из Земли. Он тут же поделился радостью с Лилит:

— Представляю, как обрадуется Эрземия!

— Эрземия здесь? — удивилась Лилит, так как Маргина рассказывала ей, что Эрземия, скорее всего, на Земле. Она не стала допытываться, а тем более рассказывать незнакомому человеку о том, что её сына обвиняют в изнасиловании Аирземию.

— Эрземия находится в хвосте острова Благоденствия с одной… подругой, — объяснил Дееземин. «Интересно, Руслан тоже там находится, — подумала Лилит и сопоставила со сказанным Дееземином: — Неужели «подруга» Эрземии – это Руслан?»

В то же мгновение, откуда не возьмись, набежала тревога: «А если Руслан изнасилует Эрземию!?» Она не хотела этому верить, но беспокойство за сына не уменьшилось. Чтобы скрыть своё замешательство, она спросила у юноши: — Как вас зовут?

— Дееземин, — сказал юноша и объяснил: — Я брат Эрземии!

Лилит обдало холодом, а потом бросило в жар, и она потеряла контроль над собой, в последнюю секунду закрывая свои глифомы. А потом канула в темноту и безмолвие.

Маргина решила, что утешать Аирземию и её мужа есть кому, а ей следует отправиться за Лилит, тем более что её подруга находилась недалеко от дома Чикземина и Реедземина. Вспоминание о последнем экземпляре анимо вызвало в теле Маргины сладкую истому, запечатлённую в укромных уголках глифом. Несмотря на то, что в данной ситуации эти воспоминания не к месту, она не стала изгонять их из памяти, лелея надежду вновь встретить Реедземина. Не прощаясь, она покинула дом Кеерземина и полетела в сторону хвоста острова Благоденствия, подгоняемая чувством любви к Реедземину и обеспокоенностью за жизнь Руслана.

Полёт, как всегда, наполнил её чувством свободы в безграничном пространстве и щенячьим восторгом новизны, несмотря на то, что летала она чуть ли не с рождения. Чтобы усилить ощущение полёта, она свечой взвилась вверх, словно хотела долететь до противоположной стороны бублика планеты, погруженного в синеву неба и слегка прикрытого облаками над головой. Остров Благоденствия с высоты выглядел на фоне безбрежного океана, как маленькая игрушка, радующая глаз. Он ещё более напоминал Фиитземию в её всегдашнем облике крокодила. Маргина наискось полетела вниз, к берегу на загнутом кончике хвоста острова, чувствуя всем телом упругое сопротивление воздуха.

— Куда путь держим? — раздался над ней голос и она, от неожиданности, кувыркнулась в воздухе, нелепо раскинув руки. Рядом с ней оказался Георземин, который, несмотря на свои большие крылья, выглядел резвым и проворным в воздухе. Маргина, увидев отца Реедземина, сдержала в своих глифомах тёплые слова, которые хотела ему посвятить, и нейтрально ответила: — Утренняя зарядка для хвоста!

— Вот-вот, — ухмыльнулся Георземин, — я тоже её обожаю.

«Вот паразит!» — подумала Маргина, понимая, что рандеву с Реедземином наедине не получится. Они подлетали к безымянному острову возле хвоста острова Благоденствия, и Маргина лихорадочно размышляла, как избавиться от опеки Георземина.

— Спасибо тебе за сопровождение, Георземин, но дальше я сама, — нашлась Маргина, а Георземин, выслушав её, ухмыльнулся рогатой драконьей рожей и спикировал вниз. В это время под ними внизу на безымянном острове, с Лилит на руках стоял Дееземин, не обращая внимания на то, что творится вокруг. «Странно, что она потеряла сознание. У димензиальных сущностей обмороков никогда не бывает или я что-то не знаю», — размышлял Дееземин, удерживая на руки Лилит. Он внимательно изучал её лицо, которое с первого мгновения их знакомства так притягивало Дееземина. Он не позволил себе этого раньше, считая, что бесцеремонность не лучшее средство для знакомства.

Неожиданно для себя, Дееземин наклонился и поцеловал её в губы. К своему удивлению он почувствовал ответный поцелуй, который длился до тех пор, пока Лилит не открыла глаза. Она отпрянула и смутилась, а Дееземин её отпустил, извиняясь: — Прости, если я был несдержан!

— Мне нужно лететь к сыну, — промолвила она и взлетела в воздух. Дееземин не стал её преследовать, чтобы не смущать, а позвал свой корабль, который находился на другой стороне безымянного острова. Мысли Лилит, скомканные нечаянным поцелуем, снова вернулись к сыну. Лилит пугалась того, что димензиальная сущность, появившаяся на Перии, есть её Руслан. Если это так, то перемены, произошедшие в нём, ужасные, а если этот человек не её сын, то где же тогда Руслан? В жестокости сына Лилит по-прежнему обвиняла гены погибшего Сатанаила, который был отцом Руслана.

Вспоминая всё, рассказанное Маргиной об анимо, она предполагала, что отражение отца могло жестоко повлияло на сына. Следующая мысль оказалась совсем печальной – весьма вероятно, что Руслана нет в живых. Морти говорит, что она не видит Руслана среди мёртвых, но возможно, что она щадит Лилит и не говорит ей правду.

— Куда ты так разогналась? — услышала она над собой голос Маргины и вскрикнула от неожиданности.

— Заполошная! Ты чуть не сделала меня заикой! — возмутилась Лилит, всё равно радуясь, что Маргина рядом. Она вывалила ей в глифомы все свои страхи и переживания, а потом спросила: — Что ты об этом думаешь?

— Ну, ты и зараза! — возмутилась Маргина, перебирая чужие отрицательные эмоции и с чисто философским подходом предложила: — Давай решать проблемы по мере их поступления.

Лилит чмокнула её прямо в губы, сообщив подруге, что она умница. Маргина, облизав губы, тут же спросила:

— С кем ты целовалась?

Лилит покраснела и сообщила, что с Дееземином.

— Великолепный выбор! — засмеявшись, сказала Маргина и предложила: — Давай поспешим!

Реедземин не ожидал таких гостей и когда увидел Эрземию вместе с Овземией, то растерялся. Он удивлённо спросил у Эрземии: «Ты к Чикземину?» — но она совсем неожиданно стукнула его кулаком в челюсть, отчего он свалился на пол.

— Зачем ты украл перстни? — спросила Эрземия, а Реедземин, поражённый её поведением, растерянно спросил:

— О чём ты говоришь, Эрземия?

— Я говорю о том, что кто-то пробрался в дом Саатземина и украл у меня все перстни с Вселенными, — злобно ответила ему Эрземия. Реедземин не понимал, причём здесь дом Саатземина, а тем более перстни, которые она собирала для конкурса Вселенных.

— Он ничего не знает, — подсказала Овземия, наблюдая за Реедземином.

— Тогда перстни забрал влюблённый придурок, его брат, — сказала Эрземия, а Овземия, уже успевшая считать симпоты Реедземина, подсказала: — Он болтается на берегу Первичного океана.

Чикземин швырял камни в океан, когда к нему подошёл Реедземин, за которым шагала Эрземия вместе с Овземией.

— Они считают, что ты забрал перстни, — сказал брату Реедземин. Чикземин посмотрел на него удивлёнными глазами, а потом подошёл к Эрземии, протягивая к ней руки, и с улыбкой спросил: — Милая Эрземия, ты вернулась? О каких перстнях говорит Реедземин?

— О перстнях с Вселенными, — сказала Эрземия, отстраняя его руки и показывая перстень Овземии. Чикземин удивился её манерам, а когда посмотрел на свою руку то обнаружил, что его перстня тоже нет. Взглянув на Эрземию, он растерянно произнёс: — Вероятно, кто-то над нами пошутил, милая Эрземия.

Эрземии с презрением посмотрела на своего жениха и подумала, что если перстни украли, то только не эти братья-болваны. Её так и подмывало запечатать Чикземина в такое удобное средство, как каменное яйцо, но предпочла не спешить, пока не выяснит, куда девались злополучные перстни. Её симпоты заметили что-то в небе, и она вскинула глаза. «Великолепно! И здесь меня нашли!» — подумала она, наблюдая за тем, как Маргина и Лилит приземлились на побережье. Эрземию посетила новая мысль, которая показалась ей очень толковой. Она тут же приобрёл облик Руслана, а когда Лилит подошла, спросила:

— Мама, это ты украла мои перстни?

Недоумение на лице Лилит, подсказало новоиспеченному Руслану, что вор не она. Он повернулся к Маргине и спросил: — Тогда украла ты, больше некому?

— Лучше скажи нам, зачем ты изнасиловал Аирземию, паразит? — в пику ему спросила Маргина.

— Я не виноват в том, что мои родители подарили мне такие гены, — ответил Руслан, с усмешкой поглядывая на Лилит, которую его слова пригнули вниз, как камни на шее грешницы. В это время из воды вынырнул корабль, из которого выпрыгнул Дееземин. Пока он шагал по берегу к ним, Руслан изобразил на лице ехидную улыбку и снова превратился в Эрземию. Дееземин вышел на берег и спросил:

—Эрземия, что случилось?

— Это не Эрземия, а мой сын, Руслан! — с почерневшим лицом упрямо сказала Лилит.

— Ты разве не видишь, что это моя младшая сестра, Эрземия, — настаивал Дееземин, с удивлением замечая печальное лицо Лилит и с некоторым смущением вспоминая их невольный поцелуй. Эрземия смотрела на них, странно улыбаясь, словно её это не касалось. Рядом стояла и молчала Овземия. Ей было всё равно кто такая эта сущность, искусная в сексе, которую она любит в любом виде.

— Так кто ты? — одновременно с Лилит спросил Дееземин.

— Я твоя сестра и твой сын, — произнесла Эрземия и захохотала странным голосом, а потом дёрнулась, словно почувствовала резкую боль в голове и сказала:

— Простите, но меня ждут неотложные дела!

Эрземия повернула перстень на пальце и свечой взлетела вверх.

— А я! — растерянно воскликнула Овземия, но за её любимой сущностью и след простыл.

Обращая в христианскую веру Аирземию, Лучезарный вынужден был оставить дом Кеерземина, так как последний чуть ли не явно намекал святому отцу, что они с женой сами справятся со своими проблемами. Лучезарный отыскал симпотами Маргину и отправился к ней, так как она всегда была эпицентром и возбудителем хаоса. Как правильно довели земные физики, хаос тоже организован, причём более правильно, чем порядок, и искать истину легче в хаосе, а не в разложенных по полочкам догматах.

Лучезарному всегда казалось, что кто-то подталкивал его под локоть, когда он выделял Маргину среди прочих экземпляров человеческой расы. Последние события показали, что мир не так прост и деление на Тьму и Свет весьма условны, а сам Лучезарный – только отражение мыслей людей. «Пусть и так, — подумал Лучезарный, — пусть я виртуальный, но реально несу людям добро и помогаю им стать лучше». Эти мысли успокоили его сомнение, и он решил по возвращению в Эссенариум ещё в большей степени трудиться над совершенствованием душ или «отражений», как их здесь называют.

«Только простая растительная жизнь безгрешна, так как использует солнечные лучи углекислый газ и воду, чтобы создать живую клетку. Животная жизнь всегда грешная, потому что существует за счёт растительной и животной жизни». Так думал Лучезарный, размышляя о грехе, а потом его мысли остановились на определении бытия. Лучезарный хотел понять, является ли его отражение бытием или нет?

«Я сомневаюсь, значит, мыслю, а если мыслю, то существую», — ухмыльнулся Лучезарный, положив сам себя на лопатки. «Я более реальный, чем человеческое тело, которое бесповоротно умрёт, а я останусь!» — подвёл итог Лучезарный, считая, что его размышления хорошо вписываются в новую концепцию веры. Лучезарный подумал о том, что если нет Сатанаила, адепта Тьмы, то стоит строить здание веры только на фундаменте добра, не противопоставляя его злу. Тогда смыслом божественного существования души будет совершенствование её в развитии.

Лучезарный с горечью подумал, что есть одно «но», которое полностью перечёркивает его намерения – идея Сатанаила будет существовать до тех пор, пока есть приверженцы зла. Вместо умершего Сатанаила всегда появится новый Сатанаил, как бы не хуже прежнего. «Тьма существует благодаря свирепости Сатанаила, а Свет силён благими делами многих», — подумал Лучезарный и убеждённо сказал в полный голос:

— Поэтому я уверен, что Свет всегда победит Тьму!

— Ты, как всегда, наивный оптимист, Лучезарный, но жизнь макнёт тебя мордой в землю, — сообщил внезапно появившийся перед ним молодой человек, который в то же мгновение взлетел вверх и испарился. Лучезарный оглянулся и увидел внизу Маргину и Лилит, а рядом с ними мужчину и женщину. Опустившись с небес, Лучезарный спросил у мужчины: — Желаете исповедоваться?

— Ещё не успел нагрешить, — сказал Дееземин, пристально глядя на Лилит. Лучезарный улыбнулся и с тем же вопросом обратился к женщине:

— Желаете исповедоваться?

— Это поможет мне его вернуть? — спросила Овземия, показывая пальцем в небо, где пропал молодой человек, так дерзко говоривший с Лучезарным.

— Его душа темна и вы его меньше всего интересуете, — ответил Лучезарный.

— Не смей так говорить о моём сыне, Лучезарный, — возмутилась Лилит, а мужчина с улыбкой возразил: — Я точно уверен, что это моя сестра.

— Вы оба ошибаетесь, — возразил Лучезарный, — насколько я могу судить, вам морочил голову какой-то представитель Тьмы! Если бы я не знал о том, что он давно погиб, то подумал бы, что это…

— … Сатанаил! — закончила Маргина, а Лучезарный подтвердил: — Вот! Ведь он погиб от твоих рук, Маргина?

— Да, — подтвердила Маргина, — он погиб на моих глазах, в этом я не сомневаюсь!

Морти оставила мать на попечении отца, считая, что им есть о чём поговорить, к тому же Лучезарный собирался погостить у них в доме. Мортиземия не стала догонять Маргину и Лилит, а отправилась к своему сердечному другу, с которым провела когда-то самые счастливые дни. После всяких волнений, которые подстерегали её на Земле и на Перии, лучшего места, чем подземелье под островом, ей не найти. Никто до сих пор не обнаружил Неоземина, и Морти не стала выдавать его тайну, собираясь вначале отыскать его и спросить, хочет ли он общаться с остальными анимо.

Морти летела над скалистыми волнами, которые, словно панцирь, покрывали голову каменной Фиитземии, пока не достигла берега Первичного океана. Спустившись вниз, она нашла вход во внутренние пещеры и отправилась по длинному пищеводу в сторону желудка, полагая, что Неоземин, скорее всего, находится на берегу огненного озера. Она прошла довольно много, когда неожиданно обнаружила, что за ней следят. «Кто?!» — пронзила первая мысль, хотя страха Мортиземия не ощущала. «Чему удивляться, — подумала Мортиземия, — за последние годы много чего произошло. Возможно, что кто-то из жителей Перии обнаружил пещеру и наблюдает за её посетителями». Отправленные на поиск симпоты никого не обнаружили, но Мортиземия доверяла своей интуиции. Она не стала показывать, что обнаружила слежку, а спрятала свои симпоты и затаилась в складке пищевода, ориентируясь только по зрению и слуху.

Камешек под ногами преследователя выдал его присутствие, а глаза, приспособленные к кромешной темноте, увидели невысокую двуногую тень, крадущуюся за Мортиземией. Яркий свет, зажжённый Мортиземией, ослепил преследователя, который с криком закрыл свои огромные глаза и замер на месте.

— Ты кто такой? — грозно спросила Мортиземия, вытаскивая из-за плеча свою косу. Маленький, толстенький и волосатый двуногий тип с большими глазами на волосатой башке пробубнил что-то на каком-то языке, но Мортиземия прочитала его глифомы: — Я гунх по имени Бой.

— Какой ещё гунх, откуда ты взялся? — спросила Мортиземия, разглядывая волосатика.

— Нас переместил сюда наш бог, — пробормотал Бой, приходя в себя и попросил: — Ты не могла бы притушить свою звезду?

— О каком боге ты говоришь? — вновь спросила Мортиземия, приглушая зажжённый свет, но гунх Бой всё ещё щурился, прикрывая большие глаза.

— О боге Неоземине, — объяснил Бой и подозрительно спросил: — Разве он не твой бог?

— Да, он и мой бог, — согласилась Морти, пряча косу и попросила: — Веди меня к нему.

Как она и думала, Неоземин находился возле огненного озера в желудке острова. Мортиземия отправила огонёк вперёд, а сама шагала рядом с маленьким волосатым собеседником, который ростом едва дотягивал ей до пояса. Пока они шли с Боем по пищеводу, со всех щелей на них щурились его соплеменники. «Неоземину стало скучно, и он притащил на Перию этих гунхов», — улыбнулась Мортиземия, ничуть не порицая его.

Огромную фигуру Неоземина она заметила сразу. Он прикрыл свою наготу длинным балахоном из какой-то мешковины до пят, а в остальном никак не изменился. Увидев её, он замер от удивления, а потом так заревел, что у Мортиземии чуть не вылетели перепонки в ушах.

— Мой маленький жертвенный младенец, как я рад тебя видеть! — многоголосно распространяясь луной, гудел его голос. Он подхватил её на руки и прижал к своему животу, плавно переходящему в грудь. Мортиземия чуть не задохнулась от такой ласки и подумала о том, как бы умерить пыл Неоземина иначе он раздавит её, как спелый помидор. Все гунхи пали ниц перед своим богом, ужасаясь его силе и громогласным речам.

— Неоземин, ты меня раздавил, — пропищала Мортиземия, и великан бережно поставил её перед собой. Морти рассказала ему о своих злоключениях, слегка удивляясь осмысленному выражению глаз Неоземина. Когда она закончила рассказывать, Неоземин посадил её к себе на колени и сообщил: — Я никому не позволю тебя обидеть!

После этого он рассказал о том, что в его Вселенных уже существует жизнь, а он занимается расселением разумных существ на всех пригодных планетах. Показывая на мелюзгу у своих ног, Неоземин с гордостью произнёс:

— Это гунхи, мой самый продвинутый народ. Можешь их проэкзаменовать.

Мортиземия принялась задавать им вопросы о звёздах и планетах, и оказалось, что эти волосатики весьма смышлёные и знают астрономию. Когда она начала с азов математики, то увидела ухмылку на лице Неоземина. Мортиземия обнаружила, что гунхи знают логику и высшую математику, и с удовольствием чертят мелками на тёмных стенах желудка острова длинные формулы, которые она едва помнила.

— Ну, как? — спросил Неоземин, когда она выдохлась в геометрии перед разохотившимися гунхами.

— Неоземин, ты гений! — чистосердечно похвалила Мортиземия, а бородатый великан, с улыбкой глядя на неё, скромно ответил: — Я знаю!

Мортиземия рассказала о том, что сын её подруги накуролесил на Перии и изнасиловал её мать, Аирземию. Она не стала скрывать от Неоземина, что растила Руслана с малых лет и считает его чуть ли не своим сыном. Поделившись горестными подробностями, она спросила у Неоземина о том, что ей следует сделать в такой ситуации. Он внимательно её выслушал и сказал: — Никогда не делай преждевременных выводов. Иногда действительность отличается от того, что ты видишь и слышишь. Ты в этом скоро убедишься, но я не вправе вмешиваться в поступки тех, кто имеет отражение на мне. Наверху сейчас ночь. Ты не хочешь прогуляться под звёздным небом?

— Звёзд на Перии нет, — улыбаясь, ответила Мортиземия.

— Да, — согласился Неоземин, — это упущение Боохземина, но я в ближайшее время попробую его исправить.

— Как ты можешь исправлять то, что принадлежит другому.

— Дело в том, что все анимо – это отражения в моей голове, как я недавно обнаружил, — с некоторой мальчишеской гордостью сказал Неоземин, а Мортиземия засмеялась и предупредила: — Неоземин, ты достиг многих успехов, но не преувеличивай свои силы.

— Ты мне не веришь? — печально произнёс Неоземин и предложил: — Хочешь маленькое испытание?

— Никакое испытание меня не убедит, — улыбнулась Мортиземия, а Неоземин сосредоточился и словно забыл о ней. «Хвастунишка!» — с теплотой подумала о нём Мортиземия и тут же оказалась в чей-то постели. Кто-то так страстно её целовал, что она растаяла, словно сливочное масло под лучами жаркого солнца. Она никогда ничего подобного не испытывала, поэтому слегка приоткрыла глаза, чтобы увидеть своего принца на белом коне. Сквозь ресницы приоткрытых глаз, вместо принца и его белой лошади, она с удивлением обнаружила рядом с собой Илюшу, сына Людмилы, который страстно её целовал. Смущённо отстраняясь от него, она растерянно пробормотала:

— Илюшенька, милый, что же ты делаешь?

— Я люблю тебя? — сказал Илья, восхищённо глядя в её глаза и снова впился в неё губы. Она опять растаяла от сладкого и нежного чувства, но была бесцеремонно выдрана из тёплой постели. Раскрыв глаза, она разочарованно увидела бородатую рожу Неоземина, который с улыбкой наблюдал за её реакцией.

— Что сейчас произошло? — ошарашенно спросила Мортиземия.

— Я поменял твоё отражение на отражение твоей сестры, Эрземии, — произнёс Неоземин.

— Этого не может быть, — сказала Мортиземия, — её целовал Илья, внук Маргины, а они с Эрземией незнакомы.

— Это ты так думаешь, — сказал Неоземин, растягивая на своём бородатом лице довольную улыбку, и лукаво спросил: — Понравился?

— Что?! — залилась ярким румянцем смущённая Мортиземия.

— Поцелуй, — сказал Неоземин, рискуя свернуть себе челюсти от плутоватой улыбки.

— А, ну, тебя! — хихикнула Мортиземия и, чтобы скрыть румянец на щеке, предложила: — Пойдём смотреть на небо Перии без звёзд.

Они выбрались по крутой пуповине в кратер потухшего вулкана в центре острова, и задрали головы вверх, наблюдая бублик планеты, освещённый Ра. За ними, как рассыпанный горох, выкатились волосатые гунхи и с трепетом уставились огромными глазами на ночное небо, принадлежащее их любимому богу.

— Кстати, мои гунхи забрали у Руслана, который совсем не Руслан, перстни с Вселенными и принесли мне, не напрасно считая, что я здесь главный. Как ты думаешь, что мне с ними делать? — спросил Неоземин, показывая горсть перстней с Вселенными. Мортиземия не заморачивалась тем, что ему делать с гунхами или с перстнями, и не отвечала, так как была занята: она зачарованно смотрела на тёмные небеса с дугой её прекрасной и необычной планеты.

А ещё вспоминала поцелуй Ильи и невольно краснела от стыда и удовольствия. «Ах, если бы кто так меня любил!» — мелькнула шаловливая мысль, но она стыдливо отогнала её в глифомы. Правда, совсем недалеко, чтобы при первой надобности извлечь для созерцания.