Чужие отражения чужих тел

Репликация одиннадцатая. Мортиземия

Длинная труба, мигая радужными кольцами, очень напоминала туннель метро с лампочками на равных расстояниях. Илья не мог определить по времени, сколько они летели в этой трубе, так как сжимал в руках самое дорогое, что у него имелось – Веру, и время для него потеряло всякий смысл. Так как лицо Веры находилось прямо перед ним, то Илья бесцеремонно целовал её, зная, что ей некуда деться. Она улыбалась и смеялась, отворачивая лицо, но Илья изредка замечал её тревожный взгляд, портивший настроение.

— Мы договорились не скрывать друг от друга тайны, — напомнил Илья. Вера посмотрела на него и смущённо ответила: — Я боюсь разочароваться в своих родителях, ведь я давно их не видела.

— Юность склонна к максимализму. Когда человек взрослеет, многое кажется проще и прошлое становиться намного понятнее будущего, — успокоил её Илья.

— Ты у меня философ, — сказала Вера и прильнула к нему губами. Правда, поцелуй быстро закончился, так как они свалились в густую траву и чуть не выбили себе зубы. Катаясь по траве от восторга, они хохотали, а потом медитировали некоторое время, уставившись в небо, пока Вера не сказала: — Это моя Перия.

— Не слышал о таком крае, — сказал Илья, поднимаясь на ноги и всматриваясь в накатывающие на берег волны.

— Мы на берегу моря? — спросил Илья и Вера, поднимаясь с его помощью, ответила: — Мы на берегу Первичного океана.

— Что-то не слышал о таком океане, — сказал Илья и не удержался: обняв Веру, он снова принялся её целовать.

— Не забывай, я читаю все твои мысли, — напомнила ему Вера, на что Илья беспечно ответил: — Сейчас мои мысли только о тебе.

Когда они всё-таки отлепились друг от друга, Вера взяла Илью за руку и сказала: — Идём, я покажу тебе свой дом.

Покинув берег океана, они миновали полосу ельника, пока не очутились перед зелёной поляной, усыпанной огромными ромашками, на противоположной стороне которой возвышалось куполообразное здание, блестящее, как стеклянная бусинка. Оказалось, что это дом Веры, на который она смотрела широко раскрытыми намокшими глазами. Илья не донимал её разговорами, понимая, что возвращение домой для неё сопряжено с эмоциями, ему пока не понятными.

Вокруг дома извивалась высокая неподстриженная стенка из кустов с яркими и замысловатыми цветами. Она прикрывала стенки купола от солнца, оставляя для него только блестящую верхушку. Прямо к дому волнами подходил лиственный лес из неизвестных Илье деревьев. Летнюю тишину разбавляли мелодичные трели птиц, а окружающую благодать завершали огромные, с ладонь, бабочки, которые, не пугаясь, перелетали от цветка к цветку и пили нектар.

— Это не бабочки, а птицы, — прочитала его мысли Вера, а Илья подумал, что её дом – настоящий рай.

Они обогнули здание, и зашли внутрь.

Илья не увидел стен, а заметил лёгкие деревянные ширмы, разделяющие внутреннее пространство дома на отдельные куски. Они очутились в спальне с низкой кроватью огромных размеров, на которую Вера упала спиной, раскинув руки.

— Можно? — спросил Илья и прилёг на бок рядом, рассматривая профиль её лица. Не удержавшись, он произнёс: — Какая ты, всё же, красивая, — и потянулся к ней губами. Она, смеясь, оттолкнула его и прошептала: «Не сейчас!» Поднявшись, она странно вздохнула и сказала:

— Я хочу проведать родителей, ты со мной?

Илья понял, что Вера отчего-то страшится встречи и решительно сказал: — Я всегда с тобой и за тебя, что бы ни случилось.

— Мне нужна твоя поддержка, — серьёзно сказала Вера и взяла Илью за руку. Они вышли из дома, и направились через лес к пышному зданию отца и матери Веры. Когда они оказались перед ним, то его величественность и грандиозность повергла Илью в шок, но Вера его успокоила.

— В этом здании живут только двое – отец и мать.

— Двое?! Зачем им такие палаты? — удивился Илья.

— Папа любит пускать пыль в глаза, — улыбнулась Вера, но внутри её было не так весело, так как улыбка как-то быстро исчезла с её лица. Они долго бродили по пышным залам, не находя ни души, пока не услышали тихий разговор, льющийся из террасы, выходящей на солнечную сторону. Пройдя через мраморную арку, Илья увидели странную картину: посредине террасы стояли два овальных предмета, видимо из камня, на верхушке которых торчали две головы – мужская и женская.

— Мама! Папа! Что вы делаете? — спросила Вера, не менее Ильи ошарашенная увиденным. Головы повернулись, и изумление на их лицах сменилось радостью: — Доченька, ты жива и невредима?

— Со мной всё в порядке! Вы зачем заключили себя в камень? — спросила Вера, а Илья мысленно поблагодарил булыжники за то, что они сняли все барьеры в общении родителей и их дочери.

— Скажем так, доченька, это мы временно, — сказал отец, а мать Веры поддакнула отцу и сообщила: — Мы с ним поспорили, кто кого пересидит в этих камешках.

— Немедленно вылезайте из камней! — воскликнула Вера и возмущённо воскликнула: — Что подумает о вас Илья?

— Илья, это твой молодой человек? — спросил отец, рассматривая Илью, который почувствовал, как в его голове кто-то копается. На лице отца возникло удивление, и он спросил: — Илья – человек?

— Ну и что? — насупилась Вера и сообщила: — Если вам не нравиться мой выбор, я могу уйти!

— Нет-нет! — воскликнула мама и сказала: — Нам нравится любой твой выбор, — она повернула голову к Илье и сообщила: — Меня зовут Аирземия.

— Да, будьте как дома, — сказал отец, испепелённый взглядом матери и добавил: — Меня зовут Кеерземин.

— Илья, — представила Вера, а он церемонно склонил голову. Илью всё время преследовала какая-то странность, которая состояла в том, что губы говоривших и возникающие слова не совпадали, словно их кто-то дублировал. «Дублирую я, ты же не знаешь нашего языка», — услышал он голос Веры внутри себя и мысленно сообщил: «Я хотел бы знать». «Нет ничего проще», — сказала Вера и бухнула ему в голову информацию о языке своего народа. Илья знал многие европейские языки, арабский и немного китайский, но ни один из них не походил на язык Веры. Пока он углублялся в тонкости языка, Аирземия сообщила дочери:

— Вернулась твоя сестра Мортиземия

— Мортиземия здесь? — удивилась Вера, считывая глифомы Аирземии, но её перебил Илья.

— Меня терзают смутные сомнения, — сказал он и спросил: — О какой Мортиземии вы говорите?

— О моей сестре, — сказала Вера, посылая ему в голову образ Мортиземии и с изумлением читая мысли Ильи: — Ты её знал? — удивилась она.

— Тётя Морти – милейшее и добрейшее создание в мире, несмотря на то, что ходит с косой, — ответил Илья и спросил: — Так это твоя сестра?

— Да! — воскликнула Вера и объяснила: — Как сообщила мне мама, она прибыла с известной мне Маргиной и её подругой Лилит.

— Ты знаешь Маргину? — удивился Илья, полагая, что другой Маргины, кроме его прабабушки, в мире нет.

— Да, а что? — спросила Вере и погрузилась в мысли Ильи. Прочитав их содержимое, она удивилась сама: — Она твоя бабушка?

Немного смущённая столькими совпадениями, Вера посмотрела на отца и мать и спросила: — Мам, пап, может, вы бросите свой спор и покинете ваши каменные яйца, а то мне немного не комфортно?

Обменявшись взглядом с отцом Аирземия сказала:

— Дело в том, что нас заключили в яйца, не по своей воле…

— Это сделал Саатземин? — перебила её Вера.

— При чём здесь Саатземин? — удивилась Аирземия, и сказала: — Это сделал один злой человек.

Вера считала изображение из глифом матери, а Илья, которому она тоже демонстрировала картинку, удивлённо воскликнул: — Это же мой отец!

Ужас в глазах Аирземии, устремлённых на Илью, заставил его оцепенеть.

— Мне кажется, что нам нужно вернуться в дом Кеерземина, — сказала Маргина. Лилит, подавленная встречей со своим сыном, о котором говорят, что он не её сын, пребывала в прострации и ничего не хотела. Овземии тоже было всё равно, так как её любимый исчез, и она не знала, где его искать. Дееземин, выслушав Маргину, сообщил:

— Я тоже хочу посетить дом отца, чтобы увидеть Мортиземию. Мой корабль на берегу, и мы можем путешествовать на нём.

Все согласились, и даже Овземия попросила доставить её домой. Они спустились к берегу и сели на корабль Дееземина, который сразу же отчалил. Лучезарный подсел к Лилит и принялся утешать её, убеждая в том, что юноша совсем не Руслан, а тёмный демон, если не сам Сатанаил.

— А где же тогда Руслан? — спросила Лилит.

— Я тоже об этом думал, — сказал Лучезарный, поглаживая её плечо: — Его нет среди мёртвых, как утверждает Морти, но если мы не видим его среди живых, то Руслана кто-то блокирует. Я подозреваю, что в этом замешан всё тот же тёмный демон, который прикидывается твоим сыном и сестрой Дееземина. Если ты отбросишь мысль, что это твой сын, то сразу почувствуешь его тёмную силу.

— Как же вернуть Руслана в мир живых? — с надеждой спросила Лилит.

— Нужно убить этого демона, — сказал Лучезарный.

— Я не смогу, — опустила руки Лилит.

— Я помогу, — сказал Лучезарный и спросил: — А ты сможешь меня простить и вернуться ко мне?

— Если вернётся мой сын, я всё сделаю для тебя, — ответила Лилит, но Лучезарный почувствовал, что любви в её словах нет. Дееземин, стоящий в стороне, внимательно прислушивался к их разговору, а потом залез в голову Лучезарного, отчего тот возмущённо сказал:

— Если вы хотите о чём-то спросить – обратитесь ко мне, но не следует копаться в открытой голове, тем более, она открыта не для вас, а для верующих.

— Пути господни неисповедимы – это ваши слова, — сказал Дееземин и добавил: — Источник не следует закрывать для новых жаждущих.

Лучезарный хмыкнул, а Дееземин сказал:

— Вы правы в одном – нужно отбросить мысль, что демон моя сестра, — он повернулся к Лилит и сказал: — Я знаю способ, как обезвредить демона и помогу вам в этом, — он прищурил глаза и с улыбкой спросил: — Если я помогу вернуть вашего сына, вы всё сделаете для меня?

— Это совсем не смешно, — сказал Лучезарный, а Дееземин заметил, что Лилит всё-таки мимолётно улыбнулась. Овземии, стоящей у борта корабля, не совсем нравились намерения присутствующих относительно её любимого, и она отправилась вниз, в выделенную ей каюту, чтобы там скоротать время до того, когда она окажется дома. Овземия не ждала ничего хорошего от будущего, так как её любимый вряд ли возьмёт её в свою жизнь, а возвращаться к Саатземину у неё не было никакого желания.

«Если эта сущность, которую поминают Русланом и Эрземией, меня бросит, то я скроюсь в своей Вселенной», — решила Овземия и тут же вспомнила, что перстень с Вселенными у неё забрал её любовник. Не успела она огорчиться, как перед ней появился вышеупомянутый субъект в виде юноши, которого называли Руслан. Увидев её, он довольно улыбнулся и сообщил: «Ты – как мой ориентир», — и спросил о последних известиях. Овземия, немного ошарашенная внезапным появлением любовника, выложила ему всё, что слышала. Руслан размышлял пару минут, а потом сообщил: — Мы ещё посмотрим, кто кого поймает!

Окинув её скабрезным взглядом, он с ухмылкой спросил: «Соскучилась?!» — и, не ожидая ответа, повалил её на большую кровать. Овземия со всей душой отдалась бурному совокуплению, после которого Руслан стал мягче и сообщил ей: — Мы плывём вместе со всеми к дому Кеерземина. Пойди к ним и послушай, о чём они говорят, а я подожду тебя здесь.

Овземия оставила любовника и с радостью помчалась на освещённую фонарём палубу, где все тусовались, рассматривая светлую дугу на весь горизонт уходящего в темноту бублика планеты. Лилит, потягивая предложенное кораблём вино, рассматривала в сумерках остров, который они миновали, и печально сообщила: — Остров Отчаяния!

— Почему Отчаяния? — спросила Маргина.

— Там я провела весьма тревожные минуты, — ответила Лилит и спросила: — А где твой кот?

— В перстне Морти, — ответила Маргина и вытащила из перстня Книжного кота. Так долго находясь в заключении, Книжный кот оголодал и стал нюхать их бокалы. Дёрнув усами, он скорчил недовольную мину и спросил:

— Какую гадость вы пьёте? Здесь, что, нет приличных чернил?

— Это, что, Туманный Кот? — со смехом спросила Лилит, рассматривая странного кота, а Маргина печально ответила: — Нет, это Книжный кот, а Туманный Кот пропал двадцать лет назад.

Маргина попросила корабль приготовить коту миску чернил, чем поставила корабль в затруднение. Книжный кот надулся, как индюк и обратился к лицу корабля, возникшему на палубе: — На моей тринадцатой странице сверху написан подробный рецепт.

Корабль вытянул из палубы руку и перелистал Книжного кота до тринадцатой страницы, откуда скопировал следующий текст:

Вытяжка из чернильных орешков 500 грамм, раствор железного купороса 125 грамм, гуммиарабика 50 грамм, глицерин 6,5 грамма, креозот 1 грамм.

Неизвестно, где корабль брал составляющие, но через пару минут на палубе появилась белая чашка с фиолетовыми чернилами. Книжный кот с жадностью принялся лакать, а когда насытился, улёгся возле чашки и прикрыл глаза. Рука корабля попробовала убрать чашку, но в неё впилась когтистая кошачья лапа, а Книжный кот прошипел:

— Не смей трогать! Лучше почеши спинку!

Лилит, разглядывая кота, запустила свои симпоты в дом Кеерземина, чтобы найти Морти, но нигде её не обнаружила. Она тихо сообщила об этом Маргине, которая не стала скрывать эмоции и сразу высказалась:

— Да что же это за планета такая – все пропадают! — воскликнула она и пошарила симпотами сама. Её поиски оказались напрасными, так как Морти на Перии не оказалось. Овземия, внимательно прислушиваясь к разговорам Маргины и Лилит, все записывала в глифомы. Дееземин, поднявшись на верхнюю палубу, услышал конец разговора и спросил:

— Кто у нас ещё пропал?

— Твоя сестра и наша подруга, — ответила Маргина.

— Эрземия? — спросил Дееземин.

— Нет, Морти, — объяснила Маргина.

Дееземин не помнил, как выглядит Мортиземия через симпоты, но отправил их в дом родителей, чтобы убедиться самому. Там он обнаружил Кеерземина и Аирземию, а рядом с ними оказались ещё две сущности. Погрузив свои симпоты в одну сущность, он сразу ощутил знакомые вибрации и произнёс: «Эрземия!» Вторая сущность оказалась мужской и была чем-то напугана. Дееземин не мог понять, чем, но сразу подумал, что это пресловутый Руслан. Он колебался несколько секунд, но всё же сообщил:

— Эрземия сейчас с родителями и с ней ваш Руслан!

Его сообщение повергло как Маргину, так и Лилит в шок, и они обе отправили симпоты в дом Кеерземина, где нашли тех, о ком говорил Дееземин. Маргина узнала Эрземию, а вот Руслана не признала. Лилит, не зная Эрземию, сразу признала вторую сущность и растерянно сообщила: — Странно, но с вашей Эрземией мой внук Илья.

— Как, Илья? — опешила Маргина, так как своего правнука никогда не видела. Она не могла понять, как мог Илья попасть на Перию и как он мог познакомиться с Эрземией.

— Полетели! — сказал Маргина, но Дееземин её остановил: — Подожди! Ссадим Овземию и полетим вместе на корабле.

Маргина отправила симпоты и увидела в темноте, что они подплывают к передней левой лапе острова Благоденствия, где находился дом Овземии.

— Я остаюсь и полечу с вами, — сказала Овземия и объяснила: — Дома у меня никого нет, и я боюсь там оставаться.

Сообщение Овземии сняло все препятствия, и Дееземин дал кораблю команду лететь в сторону дома Кеерземина. Овземия спустилась вниз и всё доложила Руслану, который задумался и сообщил: — Лучше не бывает, пусть собираются в одном месте, — повернувшись к Овземии, он тих сообщил: «Я думаю, что заберу тебя с собой. Мне такие, как ты, нужны». После этого Руслан без слов завалил её на кровать, и они долго занимались этим по всякому, не замечая того, что за дверью стоит Лучезарный. Он осторожно отправил свои симпоты, внимательно изучая их глифомы, а потом, как заправский вор, нагло шарил по карманам и тырил всё, что ему нравилось.

Мортиземия с сожалением отвела взгляд от неба и сказала, поглаживая Неоземину руку:

— Мне приятно было тебя видеть, но я должна идти домой, а то мама и папа будут беспокоиться.

— Я рад тебя видеть всегда, — сказал Неоземин и попросил: — Приходи ещё.

— Как только разберусь с родителями, ведь я тебе рассказывала, что их заключили в камень, — ответила Мортиземия.

— Об этом не беспокойся, я разберусь, — пообещал ей Неоземин, а Мортиземия улыбнулась в темноте и ответила: — Спасибо, всемогущий Неоземин.

Мортиземия не стала выбираться через желудок и пищевод острова Благоденствия, а сиганула прямо вверх, чтобы потом отправить симпоты, найти мать и двигаться к дому. Выполнение плана тут же закончилось, так как она врезалась во что-то мягкое, которое икнуло и выругалось. Кто-то поймал её лапами и громогласно сообщил:

— Попалась, птичка! Чудесная ночная закуска!

— Я не птичка, — пропищала Морзиземия.

— Ты не птичка, ты маленькая симпатичная тихоня, — сказал Георземин и грозно спросил: — Что будем делать? Ты чуть не лишила меня жизни!

— Простите, — сказала Мортиземия, на что Георземин, сжимая её в лапах, сообщил: — Одним «простите» не обойтись!

— Что же вы хотите? — растерянно спросила Мортиземия.

— Поцелуй меня, тогда прощу, — сказал Георземин.

— Я с драконами не целуюсь, — покраснела Мортиземия

— А так? — сказал Георземин, превращаясь в усатого гусара.

— Хорошо, только один раз, а потом вы меня отпустите, — невольно согласилась Мортиземия, а Георземин тут же подтвердил: — Естественно!

Мортиземия сложила губы бантиком и потянулась к щеке Георземина, но внезапно почувствовала, что летит вниз, сжатая в объятиях Георземина. Она открыла рот, чтобы закричать, но к нему присосался Георземин. Его язык проделывал у неё во рту странные манипуляции, возбуждая в её теле необычное волнообразное щекотание и лёгкую эйфорию. Тело потеряло вес и парило, а жаркая волна охватила всё тело, двигаясь по позвоночнику. «Что со мной?!» — подумала Мортиземия, невольно отрывая свои губы от губ Георземина. Задыхаясь, она не могла найти слов, чтобы отругать Георземина, который сказал ей:

— Как и договаривались – лети, — и отпустил Мортиземию. Она растерянно кувыркнулась пару раз, а потом выправила полёт и отправила свои симпоты вокруг, разыскивая Аирземию. Оказалось, что она летит правильно и только потом Мортиземия поняла, что ей понравился поцелуй с Георземином. «Как с Ильёй!» — подумала она и зарделась, снова ощущая в теле сладкую истому.

Мортиземия, погружённая в свои чувства, не заметила, как прилетела. Дом Кеерземина светился окнами, и Мортиземия приземлилась прямо на парадную лестницу. Она чуть не сломала себе ноги и пожурила себя за невнимательность. Взбежав по ступенькам, она прошла по коридору в главный зал, а потом свернула влево, где на террасе оставила своих родителей. Оттуда неслись оживлённые голоса, и Мортиземия поспешила, беспокоясь о том, какие незваные гости пришли к родителям. Миновав мраморную арку, она увидела своих родителей, какую-то девушку и парня. Когда парень повернулся на звук её шагов, Мортиземия с удивлением узнала в нём Илью.

— Ты? — удивилась Мортиземия и покраснела – она менее всего ожидала увидеть Илью на этой планете.

— Как ты сюда попал? — спросила Мортиземия, и Илья машинально кивнул на девушку и ответил: — С Верой.

Мортиземия сразу заметила, что выражение лиц у родителей весьма странные, а Илья отчего-то побелел и казался слегка отрешённым. Девушка, стоящая рядом с ним, во все глаза смотрела на Мортиземию, словно она должна ей, по крайней мере, миллион золотых монет.

— Что здесь произошло? — спросила Мортиземия, обращаясь к матери.

— Произошло то, что злодей, заключивший нас в камень, его отец, — сообщила Аирземия, сверля взглядом Илью.

— Илья не при чем, он всё время был со мной, — сказала девушка Вера.

— Я не думаю, что мой отец мог с вами сделать что-то ужасное, — произнёс Илья и растерянно добавил: — Если вы не были с ним агрессивными.

Аирземия, посиневшая лицом от наглости новоиспеченного зятя, хотела высказать ему всё, что она о нём думает, но Илья её остановил.

— Вон идёт отец, и он сам всё объяснит, — сообщил он, показывая на Руслана, который появился в мраморной арке. Руслан не ожидал увидеть Морти, но сразу же ей сказал:

— Морти, ты не могла бы одолжить на секунду свой перстень с Вселенными?

— Могу одолжить, — сказала Морти, внимательно рассматривая Руслана. Он улыбнулся ей, так естественно, что Морти растаяла, а девушка Вера, отчего-то, насупилась.

— Бери, — сказала Морти, снимая с пальца перстень и протягивая его Руслану. Он взял перстень двумя пальцами, а его улыбка слегка изменилась, превращаясь в гримасу.

Внезапно что-то мелькнуло, и отсечённая рука Руслана свалилась на пол, а перед ним, расставив ноги, стояла Мортиземия с косой. Не успела рука грохнуть вниз, как превратилась в лёгкую дымку, а на пол звякнул перстень, который покатился к ногам Мортиземии. Руслан закричал, как раненный зверь, а его лицо превратилось в страшную морду демона, оскалившего на Мортиземию свои чудовищные клыки. Она не вздрогнула, а вновь замахнулась косой, но исчадие Ада исчезло, оставив воздухе запах серы.

Все удивлённо уставились на Морти, ожидая объяснения, а она подняла свой перстень, надела на палец и сказала Илье:

— Ты же видел, что это не твой отец. Демон прикрывается его личиной, чтобы делать свои гнусные дела.

— Что за дела творятся в доме Кеерземина? — раздался чей-то голос, и на балконе показалась огромная змея, покрытая красно-белыми бляшками. Аирземия, сидящая рядом с парапетом, закричала не своим голосом, так как убежать ей мешала каменная тюрьма. Кеерземин ничего сделать не мог, так как тоже был скован камнем. Илья бросился внутрь смежной комнаты, и Эрземия с горечью подумала, что её жених – трус. Одна Мортиземия спокойно вытащила свою косу и тихо сказала:

— Мама, не бойся, никто тебя и пальцем не тронет!

— Не знал, что у маленькой Мортиземии такое храброе сердце, — сообщил новый змей, появляясь на парапете. В это время вернулся Илья, удерживая в руках огромный двуручный меч, который он снял со стенки в зале. Эрземия, при виде храброго юноши, зарделась румянцем и подумала, что ей повезло с женихом, который, не мешкая, рубанул по первому змею. Рубанул как-то неловко, так как третий змей молниеносно сковал его руку, а четвёртый сдавил его пояс. Мортиземия, вместо того, чтобы одним взмахом косы, зарубить всех змей, захихикала и спрятала своё оружие за спину.

— Сдаёшься? — спросил ещё один змей, на что Илья прохрипел: — Ни за что!

— Если пригласишь меня на свадьбу со стороны жениха, я тебя отпущу, — сказала следующая змея, убеждая Илью в том, что он растревожил змеиное гнездо.

— Соглашайся, — сказала Морти, но Илья синел и не сдавался, выкручиваясь в змеиных кольцах, как Лаокоон без сынов.

— Соглашайся и приглашай меня, — сказал крокодил, протискиваясь сквозь каменную балюстраду и с удовольствием впиваясь в ногу Ильи.

— Соглашайся, — снова сказала Морти, а Эрземия, опасаясь, что её жених сгинет раньше свадьбы, крикнула:

— Илюша, соглашайся, места всем хватит.

— Холосо…— прохрипел Илья, — я вас пригласаю…

— Славный мальчик, — сказал Боохземин, появляясь во всей своей огромной красе, разглядывая огромными глазами своего противника. Повернувшись к Эрзимии, он ей сообщил: — Ты сделала правильный выбор.

— А как же мой мальчик, Чикземин — загрустила Фиитземия, — у него ведь украли невесту? Может, стоит тебя съесть? — глубокомысленно изрекла она, открыв пасть и вглядываясь в Илью.

— Пусть летит на Землю и выберет себе невесту, — сказал Боохземин, а Фиитземия взглянула на Мортиземию и спросила: — Зачем же лететь, если здесь красавиц полный дом.

— Да, причём со сладкими устами, — испугал всех Георземин, складывая крылья и приседая на парапет.

— Не смей прикасаться к невесте Чикземина, — ревниво сказала Фиитземия и щёлкнула челюстью, пытаясь схватить ногу Георземина.

В это время Лже-Руслан возвратился на корабль, летящий к дому Кеерземина, и, в виде окровавленной Эрземии без руки, появился перед Дееземином.

— Мортиземия лишила меня руки, — сообщила Лже-Эрземия, чем смутила Дееземина, который и верил ей и не верил. Лже-Эрземия выговорила слово-матрицу, чтобы заключить Дееземина в камень, но оказалось, что слово не действует. Растерянная Лже-Эрземия попробовала повторить слово-матрицу, но у неё снова не получилось.

— Это делается так, — сказал Дееземин, и Лже-Эрземия сейчас же превратилась в круглую гальку. Дееземин пнул её ногой, и каменный шар полетел вниз. Овземия, провожая взглядом любимого, бросилась за ним, но догнать не успела, так как шар пробил двухметровый купол над огненным озером и скрылся в кипящей бездне. Овземия затормозила и замерла в воздухе над бурлящим котлом магмы, понимая, что её любимый растворился вместе с камнем, его пленившим.

— Что-то потеряла? — спросил Неоземин, но Овземия ему ничего не ответила, а присела на берегу возле огненного озера. Даже то, что перед ней сидит неизвестный анимо её ничуть не смутило. Волосатые пузатики, присевшие по бокам Овземии, тоже не напугали её, так как потерянная любовь значила для неё больше, чем всё на свете.

Когда Лже-Эрземия сгинула с глаз, Дееземин вздохнул и сказал кораблю: — Не стоит тянуть время, — и чуть не свалился вслед за каменным шаром, так как корабль стрелой рванул в сторону дома Кеерземина.

— Как ты его называешь? — спросила Лилит.

— Кого? — не понял Дееземин.

— Корабль, как ты его называешь? — объяснила Лилит.

— Никак, — ответил Дееземин.

— Назови его «Верный», — сказала Маргина и тут же получила от корабля красную розу.

— Его следует называть «Престолы» во множественном числе, — посоветовал Лучезарный, появляясь перед ними из темноты. Корабль, словно поддерживая слова Лучезарного, сделал над ним светящийся нимб.

— Престолы, так престолы, — согласился Дееземин, а Лучезарный спросил у Маргины: — Уважаемая Маргина, ты не подскажешь, что это за штучки? — он вытащил из своей белой одежды два алюминиевых шара, блестящих в темноте.

— Это демонные бомбы, — сказала Маргина и спросила: — Где ты их взял?

— Украл у демона, который скрывается под личиной Руслана и Эрземии, — сказал Лучезарный и спрятал шары в карман.

— Демонные бомбы очень опасны, они превращают всё в Ничто, — предупредила Маргина и ехидно заметила: — Воровать – грех.

— Я знаю, — сказал Лучезарный, снова скрываясь в темноте в сопровождении нимба от «Престолов». Маргина услышала, как он хмыкнул, и до неё долетели слова: — Я свои грехи сегодня же замолю.

Тем временем корабль сообщил, что он подплывает к дому Кеерземина. Пришвартовавшись прямо возле парадного входа, кораблю выбросил ступеньки на песок. Поднявшись по склону, они оказались между двумя входными колонами, которые стояли на огромных лежащих львах. Дееземин шагал впереди, так как лучше ориентировался, несмотря на то, что не был здесь целую вечность. Лилит и Маргина плелись сзади, поражаясь громадностью здания, а замыкал цепочку Лучезарный, рядом с которым шагал Книжный кот. Несмотря на свои знание о расположении комнат и залов, Дееземин долго плутал по коридорам, пока Лилит не услышала голоса на террасе и воскликнула:

— Да вот же они!

Оказалось, что кроме сестёр здесь собрались все, кому не ленью. Когда Дееземин увидел Эрземию и Мортиземию, то застыл на месте, потеряв дар речи. Маргина толкнула его в спину и сказала: — Дееземин, расколдуй отца и мать, а то они уже истратили всё своё терпение.

— Да, да, я сейчас! — воскликнул Дееземин и, как назло, забыл слово-матрицу. Он пытался вспомнить, но находился в ступоре и молчал.

Внезапно из темноты перед террасой появилась странная тень огромного бородатого и голого человека, который стал что-то бубнить.

— Отец! — воскликнул Боохземин, рассматривая привидение расширенными глазами.

— Он тебе отец? — удивилась Мортиземия, уставившись на колеблющуюся тень Неоземина, а потом взглянув на своего деда.

— Это мой пропавший отец, — сказал Боохземин, а Неоземин продолжал что-то бубнить. Внезапно сковывающий Кеерземина камень пошёл трещинами, а потом рассыпался, как песок. В ту же секунду от камня освободилась Аирземия, которая бросилась к Кеерземину, щупая его и спрашивая: — Ты ничего себе не повредил?

— Спасибо тебе, Дееземин, — сказала Эрземия, подходя к брату, который на её слова растерянно ответил:

— Это сделал не я! — и оглянулся, разыскивая тень Неоземина. Мортиземия поняла, что Неоземин улизнул, и подошла к Дееземину.

— Я твоя сестра, Мортиземия, — сообщила она, а Дееземин обнял своих сестёр и сказал: — Я не хочу, чтобы мы расставались. Будете жить на моём острове.

— У тебя есть остров? — удивился Кеерземин и добавил: — Конечно, девочки посетят твой остров, но пусть несколько дней побудут дома.

— Как я рада, что мы все вместе, — прослезилась Аирземия.

Овземия смотрела на ярко-красную бурлящую магму и грустила за сгоревшим в огне Лже-Русланом. Волосатики сидели рядом и не бузили, как будто сочувствовали её горю. Гигант, возвышавшийся над всеми, тоже молчал, думая то ли о своём, то ли медитируя. Словно возражая ей, гигант произнёс: — Если любовь закончилась – она и не начиналась.

Овземия промолчала, никак не реагируя на слова гиганта, который выудил из головы новую сентенцию и произнёс: — В этом озере утопить любовь можно, но нельзя её снова зажечь.

Так как Овземия не отвечала, Неоземин извлёк из глифом новую пословицу и произнёс: — Злого любить - себя губить. Капля любви иногда приносит море слёз.

— Отстань от меня! — воскликнула Овземия и, словно проснувшись, спросила: — Кто ты такой?

— Меня называют Неоземином, — ответил гигант и показал на волосатую братию: — А это гунхи Бой, Кой, Дой и другие.

— Откуда они здесь? — спросила Овземия, немного оживая.

— Я взял их во временное пользование в своей Вселенной, — ответил Неоземин. Овземия посмотрела на волосатиков и спросила: — Не лучше ли будет твоим гунхам у себя дома, а не в тёмном подземелье?

— Дома у них не очень яркое светило и безумно холодно, — ответил Неоземин.

— Безумно выдёргивать их из своей среды обитания, — возмутилась Овземия, — теперь они привыкли к теплу и не смогут существовать на своей планете.

— Что же делать? — растерялся Неоземин и уставился на Овземию.

— Дай сюда свой перстень, — потребовала Овземия, и Неоземин протянул ей перстень с Вселенными. Она надела его на палец и принялась изучать Вселенную волосатиков, именуемых гунхами. После некоторого времени она удивлённо посмотрела на Неоземина и сообщила:

— Весьма разумно.

Она повернулась к волосатикам и сказала:

— Эй, вы там, Бой, Кой и остальные… Держитесь за Неоземина!

Когда все волосатики ухватились за ноги Неоземина, Овземия обхватила его голову и крутанула перстень на пальце. Они очутились в вероятностной трубе, мигающей радужными кольцами. Волосатики закричали, несмотря на то, что уже испытывали такое, когда попали на Перию.

— Так кто же ты такой? — спросила Овземия, стискивая шею Неоземину.

— Я анимо, как и другие жители Перии, — ответил Неоземин, стараясь не дышать на Овземию, чтобы ненароком её не сдуть.

— Почему же я тебя не знаю? — спросила Овземия, внимательно рассматривая гиганта.

— Я люблю одиночество, — покраснел Неоземин, а Овземия, вновь погрузившись в воспоминания о Лже-Руслане, тоже подумала об одиночестве. Придерживаемая огромной рукой Неоземина, она пригрелась и нечаянно заснула. Проснулась оттого, что они погрузились в снежный сугроб, который оказался настолько глубоким, что на поверхности торчала только голова Неоземина, да Овземия, обдуваемая ледяным ветром.

Неоземин стремительно превратился в маленького волосатика, отчего они упали в созданную его телом яму. Овземия вскрикнула от неожиданности, вцепившись руками за голову Неоземина, которая быстро уменьшалась в размерах и покрывалась шерстью. Когда они оказались на дне ямы, Неоземин, в виде толстенького волосатика, сказал:

— Я тебе тоже рекомендую стать волосатиком. Их тело весьма удобно для существования на этой планете.

Овземия, погрузила симпоты в Боя, ближайшего волосатика, и скопировала его на себя, превращаясь в мохнатую самочку. Когда она завершила процесс, все волосатики, в том числе и Неоземин, выпучили на неё глаза и стали исходить слюной. Это её позабавило.

— Что случилось? — удивлённо спросила она и догадалась: — Меня хотят съесть?

Неоземин молчал, а когда она залезла в его глифомы, то увидела там только одно желание – немедленно с ней совокупляться. То же желание она прочитала у остальных волосатиков, отчего сразу их всех припечатала:

— Сексуальные извращенцы!

— Это их нормальное состояние, — защитил волосатиков Неоземин, — в их обществе самка приходится на десяток самцов и всегда находится в гнезде, заботясь о потомстве.

— А ты? — спросила Овземия у Неоземина.

— Для меня это странное чувство, которое я никогда не испытывал, — признался Неоземин.

— Ты девственник? — догадалась Овземия, а потом вспомнила, что на Перии количество анимо, желающих быть женщиной, намного меньше, чем мужчин. «Бедненький!» — невольно пожалела она и приказала Бою:

— Веди нас в своё гнездо!

Бой понюхал окружающий их снег, а его собратья тоже усиленно задвигали плоскими носами. Потом бой сунул моду в снег и вскоре исчез, оставляя за собой круглое отверстие, в которое нырнули остальные волосатики. Шли долго. Когда первый волосатик уставал, он вытаптывал круглую камеру и пропускал остальных. Следующий за ним волосатик продолжал протискивать ход. Когда дело дошло до Неоземина, он, вероятно мухлюя и применяя свою димензиальную сеточку, сделал ход, как туннель, пока они не оказались в обширном подземном зале. Овземия, отправила свои симпоты вокруг, удивляясь гигантскому пространству, а Неоземин объяснил:

—Это бывший кратер потухшего вулкана.

— А чем они питаются? — спросила Овземия.

— Вся жизнь существует в тонком слое между снегом и поверхностью планеты. Поверь мне, разнообразие жизни здесь огромное, только она размазана тонким слоем. Поэтому, чем больше животное, тем огромнее территория, которая его кормит.

— Ты дал им знания, которые они не используют в жизни, — сказала Овземия и объяснила: — В этом есть опасность, так как они не созрели для понимания добра и зла.

— Я всеми силами пытаюсь удержать их в рамках добра, — объяснил Неоземин, а Овземия с улыбкой объяснила: — Ты не сможешь их удержать, так как у них уже есть ограничение в сексе, которое вскоре перерастёт в соперничество самцов.

Овземия как в воду смотрела: не успела она изучить местные достопримечательности, как увидела, что её сопровождают пару десятков глаз. После того, как её наблюдения подтвердились, она спросила у Неоземина:

— Что они выпучились на меня, словно я их утренний завтрак.

— Они надеются, что ты выберешь их в свою стаю, — объяснил Неоземин.

— Какую стаю? — не поняла Овземия.

— Стаю твоих самцов, — объяснил Неоземин.

Овземия окинула его озорным взглядом и сообщила:

— Я уже выбрала!

— Кого? — не понял Неоземин.

— Самца, — сказала Овземия и, давясь от смеха, сообщила: — Тебя.

Неоземин совершенно серьёзно ей объяснил:

— Тебе нужно выбрать как минимум десяток самцов.

— Объясни волосатикам, что им не обломиться, — сказала Овземия и с улыбкой добавила: — И тебе тоже. Поскольку мы их доставили домой, то нам стоит возвратиться на Перию.

— Будет невежливо обмануть их ожидания, — сказал Неоземин, а Овземия, выпучив на него глаза, возмущённо воскликнула: — Неоземин! Ты понимаешь, о чём ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я удовлетворила похоть десятка самцов только из-за того что у местных дам принято иметь стадо?

— Я не настаиваю, — сказал Неоземин, а Овемия повернула не его руке перстень и вцепилась руками за его шею. Радужные кольца димензиального канала полетели им навстречу, а Неоземин проверял головы волосатиков, выуживая их мысли о том, что бог Неоземин украл одну самку для личного потребления. Неоземин не думал о Овземии в таком смысле и уставился на неё. В результате его мыслей некоторые его органы увеличились в размере и произвели два действия: первое состояло в том, что Овземии стало удобней сидеть, а когда она осознала, на чём сидит, то состоялось второе действие: её мысли возбудили её желания, от которых Овземии трудно было отказаться. Они приземлились на полянке возле кратера, ведущего во внутренности острова.

— Может, ты станешь больше? — спросил Неоземин. Овземия, хмыкнула и стала расти, пока не дотянулась до плеч Неоземина.

— Какая же ты красивая, — прошелестел Неоземин, сжимая Овземию в своих объятиях.

Минуту спустя Аирземия в своей спальне спросила у Кеерземина: — Милый, мне кажется, что на Перии происходят землетрясения.

Кеерземин, понимая искусственную причину вулканизма на Перии, предложил:

— Нам стоит позаботиться о собственном землетрясении.

— Ты думаешь? — спросила Аирземия, снимая с себя одежду и с вожделением рассматривая Кеерземина, уже готового к извержению местного Везувия.

Заклятие Дееземина, которое не могли разрушить анимо, легко поддалось температуре в огненном озере. Скованный камнем, Лже-Руслан упал в огненный котёл острова и сделал то, что мог – отключил свои симпоты. От огромной температуры камень расплавился, освобождая пленника, но и Лже-Руслан пребывал в жидком виде, разбавленный магмой. Его медленно прибило к берегу, как пену, и он стал потихоньку выбираться из адской кухни, постепенно подбирая остатки своего тела.

Ему повезло, так как Неоземин отсутствовал, отправившись с Овземией к волосатикам. Лже-Руслан собрал себя и почувствовал, что окреп в геенне огненной и набрался сил. Неудачи, постигшие его на этой планете, не отторгли планы Лже-Руслана на то, чтобы победить Лучезарного, а ещё лучше – уничтожить и повергнуть все Вселенные во Тьму. С Вселенными не повезло, так как какая-то сука украла у него перстни. Остался один, тот, что он забрал у Овземии и этого хватит, чтобы начать. Главное сейчас, прищучить Вселенную Эрземии и уничтожить Лучезарного, чтобы не мешал своими проповедями.

Лже-Руслан присел на камень, отряхивая со своего тела прилипшие кусочки тёмной магмы. Что-то укололо задницу, и Лже-Руслан провел по ней рукой, собирая впившиеся в неё камни, которые он хотел бросить в огонь. В руке что-то блеснуло, и Лже-Руслан присмотрелся к находке. К его удивлению это оказались перстни с Вселенными, которые беспечный Неоземин оставил в пещере.

«Вот так находка!» — довольно воскликнул Лже-Руслан, выискивая на себе место, куда бы спрятать перстни. Не доверяя никому, Лже-Руслан проглотил перстни, считая, что исчезнуть из желудка они смогут только после его смерти. Он услышал, как кто-то приземлилось наверху возле кратера, и тихонько пробрался вверх. Вид Овземии, совокупляющейся с каким-то гигантом, Лже-Руслану не понравился, и он с презрением произнёс: «Вот, проститутка!» Размышляя логически, он не стал дразнить судьбу, нарываясь на неизвестного ему гиганта, и отправился искать Лучезарного, чтобы забрать сворованные у него демонные бомбы и, по возможности, уничтожить его.

Приняв решение, Лже-Руслан спрыгнул вниз, прикидывая, куда ему идти. Путь из желудка острова в кишечник показался ему более широким и удобным, чем путешествие по узкой глотке, что и решило его выбор. После кишечника он попал в более просторную толстую кишку, а потом долго шагал в клоаку. Лже-Руслан не знал и не мог предположить, что клоака материка Благоденствия находится на острове, который Лилит в минуту слабости назвала островом Отчаяния. Когда Лже-Руслан уже подходил к выходу, то увидел тройку странных яйцеобразных камней и обнаружил, что это пленённый Саатземин с двумя своими сыновьями.

— Я же тебя выпустил? — сказал Лже-Руслан, превращаясь в Лже-Эрземию.

— Дееземин вновь меня пленил, — отозвался угрюмый Саатземин.

— Отпускаю тебя последний раз, дальше выпутывайся сам, — сказала Лже-Эрземия, направляясь к выходу. Освобождённый Саатземин потянулся за Лже-Эрземией, но она сказала: — Я бы посоветовала тебе идти туда, откуда я пришла, — почувствовав недоумение Саатземина, она объяснила, показывая назад: — В этом направлении ты найдёшь свою жену, Овземию, которая совокупляется с каким-то анимо.

Услышав слова Лже-Эрземии, Саатземин бросился в указанном направлении, как гончий пёс, учуявший дичь. Его сыновья отправились за ним: Уреземин, предвкушая взбучку негоднику, покусившемуся на мать, и Хааземин, совсем без удовольствия. Сделав доброе дело, Лже-Руслан выбрался наружу и зажмурился – поднявшись спозаранку, здешнее светило, Ра, грело немилосердно, словно рассердилось на местных анимо за их безобразную жизнь. Лже-Руслан раскинул свои симпоты, выискивая Лучезарного, и обнаружил его в доме Кеерземина.

Ничего не оставалось, как лететь, опасаясь быть обнаруженным. Чтобы этого не произошло, Лже-Руслан закрыл свои глифомы и замкнул симпоты на себя, руководствуясь человеческими чувствами. Для ещё большей конспирации он принял вид огромной морской чайки и поднялся в воздух. Лже-Руслан пересёк наискось материк Благоденствия и, чтобы не светиться, решил залететь в дом Кеерземина со стороны Первичного океана. Он облетел левую лапу острова Благоденствия и уже направлялся к берегу, когда почувствовал резкий удар.

— Попалась, птичка! — услышал над собой Лже-Руслан, оказавшись в чьих-то лапах, и его желудок непроизвольно сократился, извергая своё содержимое естественным путём. Перстни с Вселенными полетели вниз и булькнули в океан, а Лже-Руслан оказался в желудке Георземина. Такое окончание операции на Перии не очень обрадовало Лже-Руслана, и он принялся биться в желудке и рвать его стенки, чем чрезмерно удивил Георземина.

То, что птичка оказалась несъедобной и агрессивной, Георземин понял сразу и, недолго размышляя, разверз свою плоть, вываливая упрямую пищу в океан. Свалившись в воду, Лже-Руслан нырнул на самое дно, разыскивая перстни с Вселенными. Несмотря на то, что для поисков он использовал симпоты, перстни пропали, точно канули в воду.

Весьма расстроенный таким обстоятельством, Лже-Руслан вынырнул из океана и оглянулся, наблюдая небо. Не заметив нигде крылатого дракона, он полетел в сторону берега при самой воде, всё время озираясь. Дом Кеерземина он заметил ещё с океана, так как дворец с пафосом пыжился в небо своими вычурными башнями. Естественный парк, тянущийся до самого дворца, облегчал Лже-Руслану задачу добраться до дворца незаметно. Лже-Руслан, не особо затрудняя себя, зашёл в здание с бокового входа, благо этих входов во дворце имелось предостаточно. Чтобы не сильно афишировать присутствие незнакомого человека, он надел на себя личину Саатземина, якобы разыскивающего свою жену Овземию.

Лучезарного он нашёл в одной из комнат, стоящим за бюро и что-то писавшим в большой книге с семью медными печатями. Незаметно подобраться к Лучезарному не удалось, так как книга вдруг выскользнула из-под пера Лучезарного и зашипела, превращаясь в кота.

— Коты всегда принадлежали Тьме, — с надеждой сказал Лже-Саатземин, но кот только фыркнул, а Лучезарный с издёвкой спросил: — Да неужели!

— Я не пришёл сюда ссориться, — сказал Лже-Саатземин, — отдай моё и я уйду.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Лучезарный.

— Отдай демонные бомбы, — объяснил Лже-Саатземин и добавил: — Которые ты украл у меня.

— Которые ты тоже украл, — улыбнулся Лучезарный и показал рукой на деревянную коробку, лежащую на каминной доске. — Они лежат там. Я думаю, у тебя найдётся толика ума, чтобы не испытывать её?

— Посмотрим, — сказал Лже-Саатземин и открыл коробку. Там лежали три демонные бомбы, и он взял одну из них. Он взглянул на Лучезарного, который побледнел и захлопнул книгу, закрывая все семь печатей.

— Мне стоит испытать её, так как верить тебе я не могу, — сказал Лже-Саатземин и бросил бомбу в Лучезарного, спрятавшись в камине. Раздался взрыв, от которого содрогнулось здание, а когда Лже-Саатземин вылез из камина, то увидел идеальные круглые дырки в трех стенках и идеально вогнутый каменный пол и потолок. Лучезарный испарился, так как на потолке остался черный отпечаток человека. «Вот и всё!» — подумал Лже-Саатземин, но не испытал удовлетворения от уничтожения Лучезарного. Ему вдруг стало скучно, словно он оторвал от своей души что-то родное и личное. Удивительно то, что взрыв не повредил книгу с семью печатями, которая лежала в вогнутом углублении пола. Лже-Саатземин осторожно взял её в руки и хотел открыть, но печати не поддавались. «Потом открою! — подумал Лже-Саатземин и без энтузиазма добавил: — А сейчас – на Землю, довершить начатое!»

В круглой дыре от взрыва показался Саатземин, который с удивлением смотрел на себя. Лже-Саатземину показалась забавной такая ситуация и он молчал, с интересом рассматривая своего прототипа. Саатземин глотал воздух, словно рыба, а рядом с ним показались его сыновья, для которых обилие отцов выглядело шуткой, отчего они заржали, ещё более смущая отца.

В следующую секунду Лже-Саатземин увидел появившуюся в круглом отверстии стены Овземию и странного добродушного великана, от которого так и несло неприятностями. Понимая, что ему лучше смыться на Землю, чем встревать в ненужные разборки, Лже-Саатземин покрутил на пальце перстень Овземии и исчез. Странным было то, что перстень застыл на секунду в воздухе, а потом упал на каменный пол.

— Дорогая, возьми свой перстень, — сказал Неоземин, обращаясь к Овземии. Она улыбнулась ему счастливой улыбкой, перешагнула стену через круглое отверстие и надела перстень на палец. Саатземин заскрипел зубами, но промолчал, бросая недовольные взгляды на гиганта Неоземина.

Боохземин, на время покинувший дом Кеерземина, наслаждался купанием в океане, так как день выдался жарким, и его пурпурная нежная кожа нуждалась в водных процедурах. Он затаился на самом дне и медитировал, ничем не потревоженный. Даже стайки рыб старались удалиться подальше от Боохземина, чтобы не беспокоить его своей болтовней. Что-то шлёпнулось на голову, и Боохземин, открыв огромные глаза, с удивлением увидел, как по щупальцу катится перстень с Вселенными. Подхватив его на лету, Боохземин с удивлением увидел, что это его перстень. «Судьба!» — подумал Боохземин, надевая перстень на щупальце и не заморачиваясь тем, как его перстень оказался в океане. Взглянув вверх, на играющую со светом поверхность океана, Боохземин увидел, что на него кто-то высыпал целую пригоршню сверкающих перстней. Жонглируя щупальцами, Боохземин собрал все перстни и поплыл вверх, собираясь увидеть, кто разбрасывается Вселенными. Оказавшись на поверхности океана, Боохземин с удивлением увидел парящего в небе Георземина, который заметил его и спросил:

— Прохлаждаешься?

— Ты зачем разбрасываешься перстнями? — не ответив на его вопрос, спросил Боохземин.

— Наверное, их подобрала безумная чайка, которой я хотел полакомиться, — сказал Георземин, плюхнувшись на воду рядом с Неоземином. Он внимательно взглянул на перстни и с удивлением заметил: — Это же мой!

— Боохземин, ты что, украл у Георземина его перстень? — спросила Фиитземия, появляясь из воды. Боохземин не успел ответить, так как Фиитземия углядела свой перстень и протянула лапу: — Это же мой перстень?! Ну, ты и фрукт, Боохземин!

Уличённый в том, чего он не делал, Боохземина попытался избавиться от свалившегося на голову счастья и сунул все перстни, вместе со своим, в лапы Фиитземии и сказал: — Разбирайся с этим сама, я то тут при чём!

— Не-е-ет! — воскликнула Фиитземия, забрала свой перстень и сказала: — Разбирайся с этим сам!

Она нырнула в океан и поплыла к берегу. Георземин без слов забрал свой перстень, взлетел в небо и полетел к дому Кеерземина. Удручённый Боохземин, никогда не любивший дипломатию, вздохнул и поплыл к берегу, собираясь поскорее избавиться от компрометирующего материала. Справа от дома Кеерземина он заметил белый навес, где собрались все анимо и гости. От центрального входа направлялись к навесу ещё пять человек, среди которых одна фигура выделялась своей громадностью. Глаза, приспособленные для воды, слегка искажали действительность, и Боохземин отправил вперёд симпоты. То, что он почувствовал, заставило его замереть, а потом, путаясь в щупальцах, полететь вперёд.

— Отец! — воскликнул Боохземин, и гигант повернул свою голову к нему. Он двинулся навстречу Боохземину и поднял его на руки. Боохземин обхватил его щупальцами, прижимаясь к нему и повторяя: — Отец.

Кроме Мортиземии, которая знала всю подноготную Неоземина, все удивлённо смотрели на пару, тем более что Неоземина видели впервые.

— Знакомьтесь, это мой отец! — произнёс Боохземин, а все присутствующие, удивлённые размерами гиганта, только наблюдали без слов. То, что Неоземин появился с семьей Саатземина, немного удивляло остальных, так как они не знали, какие взаимоотношения их связывали. Взгляды, которые бросал Саатземин на Дееземина, говорили о том, что он не собирался его прощать за своё унижение. Тем более, смущало то, что счастливая Овземия висела на плече Неоземина.

— А где Лучезарный? — отчего-то спросила Лилит, обращаясь к Маргине. Та сдвинула плечи, всем видом сообщая Лилит, что он её не интересует. Увидев, что Лилит немного огорчена, Маргина спросила: — Зачем он тебе?

— Я думала, что он обвенчает Илью и Эрземию.

Маргины замерла, обдумывая мысль Лилит, а потом разбросала симпоты вокруг. Взглянув туда, куда показывали симпоты, она увидела Лучезарного, опирающегося на колонну у входа в дом Кеерземина. На нём едва держался оборванный и почерневший стихарь. Лучезарный поправил остатки епитрахильи на шее и направился в сторону белого навеса. Маргина пошла ему навстречу и попросила:

— Ты обвенчаешь Илью и Эрземию?

— Прости меня, Маргина, — сказал Лучезарный, — но я зашёл, чтобы с тобой попрощаться.

По тому, как Лучезарный побежал к Лилит, Маргина поняла, что прощаться он пришёл не с ней.

— Я сделал определённые шаги, чтобы найти Руслана и поверь, что спасу его, — произнёс Лучезарный, а Лилит обняла его и прошептала: — Спасибо! Мне кажется, что ты прав, и я вернусь к тебе.

— Я не требую от тебя такой жертвы, — сказал Лучезарный, но Лилит остановила его слова поцелуем, а потом с затуманенными глазами произнесла: — Я не думаю, что это жертва. Возможно, взаимная награда!?

Окрылённый сказанным, Лучезарный исчез, как лёгкая изморозь на окне от тёплого дыхания, словно спешил сейчас же найти Руслана. Вместо него, как по заказу, в воздухе появился Чикземин, которого сопровождал Реедземин. Приземлившись возле Эрземии, он подскочил к ней и сказал:

— Дорогая! Наконец, я тебя дождался!

После его слов все разразились смехом, а Илья спросил у Эрземии: — Что он от тебя хочет?

— Он хочет, что бы ты меня поцеловал, — ехидно сказала Эрземия. Илья по-дружески похлопал Чикземина по плечу и с удовольствием выполнил его просьбу. Фиитземия подошла к сыну и печально сказала:

— Мальчик мой, ты немного опоздал!

Реедземин не слушал разговоров, а широко открытыми глазами поедал Маргину, словно боялся, что она тут же исчезнет. Он подошёл к ней и сказал: — Я рад, что ты вернулась.

— Я тоже рада, что вижу тебя, — зарделась Маргина.

— Мы сможем встретиться с тобой наедине? — прошептал Реедземин.

— Да, после свадьбы, — ответила Маргина, а Реедземин, поняв её слова буквально, произнёс: — Жениться на тебе я готов хоть сейчас.

Маргина хмыкнула и сказала: — Дурачок! Я говорю о свадьбе своего внука…нет правнука…с Эрземией.

— А когда их свадьба? — спросил Реедземин, а Маргина хихикнула: — Ты, точно, дурачок! Их свадьба будет сегодня.

Пока они разговаривали, Боохземин знакомил всех анимо со своим отцом, Неоземином. Для них это оказалось шоком, так как Боохземин никогда не говорил, что у него есть отец. Грустный Хааземин, стоящий возле Мортиземии, наклонился к ней и шёпотом спросил: — Как я понял, ты знаешь о Неоземине больше всех?

— Да, — призналась Мортиземия, — я его знаю с детства.

— Расскажешь? — спросил Хааземин. Мортиземия, взглянув на Хааземина, улыбнулась и растерянно сообщила:

— Сейчас будет свадьба, а потом я должна лететь на Землю.

— Как жаль, — поник Хааземин и добавил: — Я хотел пригласить тебя в гости…— подумав немного, он сообщил: — Ты ведь знаешь, что моя мать и Неоземин будут жить вместе, … ты всегда сможешь поговорить со своим другом…

— Я подумаю, — покраснела Мортиземия, а Хааземин, в знак благодарности, пожал ей руку. Мортиземия пожала его руку в ответ и почувствовала знакомые вибрации в теле, как тогда, во время поцелуя Георземина.

Он перебирал любимые отражения димензиальных существ, живущих на Перии, виртуально одевая их в костюмы, соответствующие их характеру. Сначала он одел то отражение, которое создал первым. На Неоземине, подчёркивая его наивность, висел балахон с мешковины, который так подходил голему, что ничего не требовалось играть. Костюм Боохземина в виде кожаного фартука, обруча на лбу и молота в щупальце обозначал трудолюбие, а Фиитземия, из крокодила превращённая в женщину в лёгком полупрозрачном платье, олицетворяла ветреность и сексуальность. Кеерземину подошла корона на голове, изображая гордыню, а Георземин, похлопывая крыльями и ударяя в землю огромным копьём, возвеличивал героизм и бесстрашие. Саатземин, в костюме разбойника, свирепо крутил бычьей головой, пугая всех жестокостью и злостью, а Овземия, надев на себя колючую веригу, изображала терпеливость. В костюме крылатой стрекозы красовалась капризная Аирземии, а Дееземин, в костюме отшельника олицетворял замкнутость, засунув под мышки глазеющего вокруг Книжного кота. Мортиземия в черно-белом одеянии проповедовала закон и справедливость. Завистливый Уреземин противопоставлялся скромности Хааземина, а открытость Реедземина пара легкомысленности Чикземина. Куда поставить Лилит с её костюмом, Молох не знал. Лилит олицетворяла неразделённую любовь, и ей следовало надеть белое платье. Самым вкусным персонажем оставалась Маргина, напоминая первобытный хаос, созвучный тому, что чувствовал он. Следить за ней доставляло ему удовольствие, и он знал её достаточно близко, несмотря на то, что она об этом не подозревала.

Как он ни пытался, ему не удалось сходу создать нового Анимо. Первый из них, Неоземин, получился блин комом, а все последующие, поселенные на отдельно созданную планету Перию, управляли Вселенными, но сделать анимо не могли. Они оставались в неведении об этом, и он не стал их разубеждать. Он невидимо управлял их отражениями, расположенными на бесхитростном Неоземине. Он его выбрал потому, что Неоземин не способный сделать им зло и не нарушит коммуникацию с настоящим анимо. Он знал, что когда-то создаст нового Анимо, которому передаст все свои знания, и род анимо продолжится вне пространства и времени.

Никто не хотел оттягивать свадьбу, тем более Илья. Для него в этот день самой красивой была Эрземия. Когда она появилась на поляне перед домом, все уже собрались. По случаю все анимо одели белоснежные хитоны, украшенные золотой вязью, кроме осьминога с десятью щупальцами, руководящего церемонией, и рядом лежащим огромным крокодилом, который оказался женского пола, к тому же бабушкой Веры. Летающий дракон, по имени Георземин, которого они встретили по дороге на остров Благоденствия, тоже стоял рядом, возвышаясь над всеми, а выше его оказался странный малый в хитоне из мешковины с простодушным лицом.

Гости расположились полукругом перед расставленными столами. Среди них Илья с удивлением заметил бабушку Лилит с Морти, а между ними стояла черноволосая женщина, которая во все глаза смотрела на него. Все начали поздравлять Веру с какой-то «панперией», а странная женщина по-прежнему пялилась на него, как последний раз в жизни.

— Здравствуй Илюша! — произнесла она и обняла его за шею. Не понимая, как относиться к неизвестной особе, Илья сдержанно улыбался, вопросительно глядя на Веру.

— Это твоя бабушка, — объяснила она, но видя его недоумение, объяснила: — Бабушка Маргина!

Илья знал, что у мамы была бабушка Маргина, которая исчезла ещё до его рождения. Он слышал рассказы о её приключениях, но не придавал им значения, считая их придуманными легендами. Ощущение того, что виртуальная бабушка оказалась живой, породило в душе Ильи странное противоречие и лёгкий укор – где же ты была бабушка, пока я был маленьким!

— Эрземия хорошая девушка, — шепнула ему Маргина, и Илья понял, что бабушка, действительно, странная, если втюхивает ему какую-то Эрземию, когда он любит Веру.

Осьминог, начал церемонию, к месту и не к месту упоминая всё ту же Эрземию. «Какая-то местная богиня!» — подумал Илья и успокоился. После продолжительной речи, которая всем надоела, Боохземин пропустил вперёд гостей. Молодым понесли какие-то подарки в ярких коробках, которые Вера передавала Илье, а он складывал их на траву сзади себя. Когда небольшая очередь закончилась, Боохземин добродушно спросил: — Все подарили свои подарки?

— Нет, ещё не все! — сказал огромный малый в мешковине, который что-то протянул, но Илья, кроме пустой ладони, ничего не видел.

— Надень … димензиальную сеточку, — подсказала Вера и сняла с ладони гиганта невидимое изделие, которое накинула на Илью и защёлкнула возле его уха. Наклонившись к нему, она произнесла: — Я потом научу ей пользоваться, а сейчас поблагодари Неоземина.

Илья пожал пару пальцев Неоземина, который возвышался над ним, как колосс. После этого все расселись за столиками, а те, кто не могли опуститься на стулья, в связи с громадным весом, пристроились на траве. Боохземин, используя все десять своих щупальцев, разлил красное вино в в разнообразные по размерам бокалы и постучал по стеклу.

— Дорогая Эрземия и Илья, — произнёс он, уставившись на Илью и Веру, — мы рады, что вы нашли друг друга и свою любовь.

Илья оглянулся, так как ему показалось, что Эрземия, о которой говорил Боохземин, на самом деле существует, но не увидел кандидатов на это имя.

«Ты что крутишься?» — прошептала Вера, а Илья с облегчением сообщил: «Ищу Эрземию!» — надеясь на то, что Вера покажет ему эту странную женщину.

— Ты до сих пор не понял? — удивлённо сказала Вера и со смехом добавила: — Эрземия – это я!

Все выпили и закричали «горько», по земному обычаю, и они с Верой поцеловались. Илья никак не мог назвать её новым именем, так как «Вера» казалось добрым и домашним, а «Эрземия» звучало чужеродно и напыщенно. «Привыкнешь!» — пообещала ему Эрземия и тут же шепнула: «Можешь по-прежнему звать меня Верой».

Когда наступил вечер, огромный Неоземин заставил потушить все огни и в темноте щёлкнул пальцем. Перия вздрогнула, а небо, словно по сигналу Неоземина, вспыхнуло яркими гроздьями звёзд. Все разинули рты, рассматривая вновь возникшую Вселенную, а Неоземин подошёл к Илье и вручил ему перстень.

—Это твоя Вселенная. Мы в твоей власти.