Чужие письма

I

25 февраля

Здравствуй, моя дорогая ЛЮБА.

Привет тебе из Москвы!

Крепко тебя обнимаю и горячо целую!

Итак, выехал я вместе с одним студентом.

Ты его, провожая меня, видела. Он сошел в Киеве.

Потом в купе сел еще один мужчина. С ним я и доехал.

Было просторно, едем, а за окнами на полях лежит снег. Стали чай пить. И тут мой попутчик достает вдруг из сумки пачку сливочного масла и кладет в свой стакан, отрезая, большие куски…

Вот и встретил я человека, который, как и я, пьет чай с маслом!

Я тоже пил чай и даже кушал.

Желудком на этот раз не страдал.

Уже в Москве, по совету попутчика, я лук и яблоки из чемодана переложил в сетку и на метро благополучно добрался домой.

Снаружи все хорошо.

Окно цело, палисадник чист.

Но уже в коридоре и особенно на кухне я обнаружил грязь и запущенность. Муж Зины-соседки что-то красил для ее дочки в тазу. Керосинка коптит. Там, где стоял мой кухонный столик, стоит ихний, и все валяется.

Вышла Зина. Ее, оказывается, с работы сократили и она теперь целыми днями дома. Через час везде был наведен полный порядок. Свой столик Зина отодвинула, а все мои кухонные вещи принесла из сарая. Потом ее муж сходил за керосином и налил мне полные четыре большие бутыли. Ведь я перед отъездом оставил их на кухне полными, а он тут поленился лишний раз сходить за керосином и израсходовал мои.

В комнате моей все в целости и сохранности.

Обои и подоконник сухие.

Пыли нет никакой.

Одно только «но».

Уезжая, я забыл под кроватью мешок с картошкой, а в январе тут стояли сильные морозы, и она замерзла.

Теперь, когда стало теплее, картошка оттаяла и испачкала пол.

Он весь почернел.

Картошку я выбросил, а пол буду завтра скоблить.

Завтра же, вернее, сегодня — сейчас уже два часа ночи — поеду утром в парикмахерскую и отправлю тебе посылку.

Следующее письмо напишу послезавтра.

27 февраля

Вчера отправил тебе посылку.

Вложил: боты (размер № 5), мандарины, печенье и пряники к чаю, хорошее туалетное мыло, конфеты «Золотой ключик», духи твои любимые «Красная Москва» и самую любимую твою рыбу — копченого леща.

Попросил продавца выбрать парочку пожирнее!

Боты мне пришлось искать.

В продаже были на молниях, а я, помня твой наказ купить с кнопками, искал с кнопками.

Купил № 5, хотя одна продавщица и сказала, что на 37-й размер обуви можно брать № 4. Но другая пояснила, что если носить боты с толстыми шерстяными носками, то надо брать № 5.

Я и взял № 5. Носи боты на здоровье, и пусть твои милые ножки всегда будут в тепле и сухие!

Из-за бот я и задержался с телеграммой о благополучном приезде.

Хотел заодно сообщить и о высылке посылки.

Когда я пришел со всеми своими покупками в половине восьмого вечера на почту, в продаже не оказалось ящиков для посылок.

Их сейчас трудно достать.

Москва буквально завалена фруктами и цитрусовыми.

Мандарины уже по 12 рублей, апельсины по 14, и очень многие посылают их своим родным во все концы страны.

Чтобы не тащить все мною купленное домой — тут у меня есть ящик, — я обратился на почте к одной уборщице, и она мне за десять рублей достала, правда, очень тяжелый.

За отправку с меня взяли 17 рублей 80 копеек, а всю посылку я оценил в 200 (двести) рублей.

Пожалуй, содержимое ящика и его отправка мне в это и обошлись.

Кушайте копченого леща и поправляйтесь!

28 февраля

Дорогая ЛЮБА, сегодня утром поехал я получать пенсию, а ее мне не дали, сказав, что раз я ее три месяца не получал, то теперь мое пенсионное дело отправлено в Минсобес.

Поэтому предстоят хлопоты, а то и неприятности.

Придется тратить время, ездить, доказывать: где был, почему так долго не получал свою пенсию.

А то получается, что я в ней не нуждаюсь.

Но думаю, все уладится.

Что до домашних дел, то Зина, оказывается, распустила тут слух, будто бы я комнату свою бросил и уехал к тебе жить насовсем.

Даже из списков голосующих за депутата в местный совет трудящихся я был исключен!

На агитпункте аж рты разинули: «А соседка сказала, что вы насовсем уехали…»

Приедь я еще недели на две позже, она бы тут и не такое натворила. Помнишь, она попросила убрать мой столик из кухни, сказав, что устроит там новогоднюю елку для дочки?..

Так вот, никаких она, как я выяснил, елок не устраивала!

Просто хотела всем показать, что я к тебе «насовсем» уехал.

«Вот, — сказала бы, — он даже всю свою кухонную мебель забрал!..»

Тебе необходимо на будующее[1] знать, что в Москве заведен такой порядок: если в квартире проживают несколько семей и готовят на одной общей кухне, то когда кто-либо куда-нибудь временно выезжает — в отпуск, в командировку, в больницу, — то вещей своих из кухни не убирает, дабы соседи, которые, сама знаешь, бывают какими, не заняли бы это место и не устроили бы потом скандал.

Это только по твоей неуместной доброте, моя милая, совершил я подобную ошибку!

Это только у тебя, в твое отсутствие, занят был чьими-то вонючими дровами садик под твоим окном, а у самых твоих дверей появился чей-то ржавый мотоцикл, загородивший чуть ли не весь проход в комнату!

Дорогая моя ЛЮБА, мы с тобой очень ясно договорились, что ты будешь мне писать каждый день или через день. Но прошла почти уже неделя, а я так и не получил здесь ни одного твоего письма!

Если ты снова заболела или там еще что-нибудь такое же случилось — немедленно телеграфируй.

Я оставлю здесь все свои дела и немедленно к тебе приеду.

Передавай мой пионерский привет маленькой Люсе!

………………..

………………..

26–21 марта

Сегодня получил, дорогая ЛЮБА, твое десятое письмо.

Ты пишешь, что опять всю ночь не спала…

Прошу тебя, не волнуйся и спи спокойно, моя красавица!

Если мне сейчас трудно, то все неприятности мои отражаются лишь на мне. У тебя же — совсем иное дело. Если ты будешь очень много волноваться и постоянно беспокоиться, то вдруг еще родится какой-нибудь нервный ребенок!

Поэтому береги себя, отдыхай побольше и спокойно работай вплоть до самого декретного отпуска.

Ты пишешь, что на днях ходила в кино.

По-моему, моя милая, в кино тебе пока вовсе не следует ходить.

К чему переживать всякие чужие истории и приключения?

К тому же как-то некрасиво получается: когда я у тебя был, мы с тобой в кино ни разу не были, а теперь ты одна, и ходишь.

Думаю, когда ты бываешь дома одна, всегда найдется какое-нибудь посильное дело. Тебе сейчас особенно следует побольше думать о будующем ребенке!

Это у тебя должно сейчас стоять на первом месте, а с кино теперь можно и подождать.

Вот о маленькой Люсе ты правильно решила: летом ей, конечно же, лучше всего будет у бабушки.

Она и загорит, и поправится, и без дела не будет болтаться!

Что же касается меня, то есть у меня к тебе, моя дорогая и милая моя ЛЮБА, маленькая просьба.

Узнай, кто из твоих хороших знакомых поедет в скором времени в Москву, и сделай следующее:

1) Купи на рынке две крупные курицы или хорошего гуся — только обязательно со штампом ветеринарного врача!

Хорошенько их отвари и подсуши в духовке.

2) Заодно купи на рынке два-три десятка яиц.

Здесь у нас в магазинах десяток яиц стоит 13 рублей 40 копеек, но они не всегда бывают свежими.

Свари их, пожалуйста, вкрутую и остуди в холодной воде, а затем

3) Попроси своих хороших знакомых, чтобы они мне все это в целости и сохранности привезли.

Это я прошу тебя мне прислать только лишь потому, что прежде, как ты помнишь, у меня из-за болезни совершенно не было аппетита, а теперь бы я все это съел с огромным удовольствием!

Тем более, что я весь день хожу здесь по своим делам, прихожу домой поздно и мне готовить себе обед совершенно некогда.

4) Чтобы в дороге все хорошо сохранилось и совершенно бы не испачкалось, возьми большую эмалированную кастрюлю, чисто вымой ее, высуши, а потом уложи в нее продукты, накрой их крышкой, перевяжи покрепче бечевкой и упакуй в старую наволочку.

Сообщи, когда твои знакомые все это мне привезут, я встречу их на вокзале и буду весьма благодарен.

5) А еще испеки мне штук десять яблок!

28 марта

Милая моя ЛЮБА, спешу тебе сообщить, что вчера я был на врачебной комиссии. Как и следовало ожидать мало хорошего, так оно и случилось: в пенсии по инвалидности мне отказали!

Обжаловать решение негде.

Это была городская комиссия, а на районной, как я уже писал тебе об этом в авиаписьмах[2], вынесли точно такое же решение.

Никогда я себе того не прощу, что не выехал в Москву в начале февраля! Даже будучи тяжело болен, совершенно полуживой, я обязан был сюда приехать!

Мы с тобой об этом неоднократно говорили, но теперь об этом бесполезно и вспоминать.

Мне сейчас очень тяжело.

Понять это может только Семен. Только человек, побывавший на фронтах, участвовавший в боях, терявший свою кровь и видевший смерть прямо в глаза, может понять, как это тяжело, когда у кого-то отбирают пенсию по инвалидности!

Лишившись ее, мы многое потеряли.

Об этом мне очень сейчас трудно писать.

Будем вместе — расскажу во всех подробностях.

Единственное утешение мое — это то, что есть у меня теперь моя дорогая и милая ЛЮБА и очень скоро будет ребенок — цель и мечта всей моей жизни!

29–30 марта

Дорогая моя ЛЮБА, ты уже, наверное, теперь получила то мое письмо, в котором я сообщил тебе, что наша городская врачебная комиссия отказалась восстановить инвалидность, которую я потерял на районной комиссии.

Это всегда и везде так: легко потерять то, что восстановить нам трудно, а то и вовсе нельзя!

Поэтому могу тебе теперь точно сообщить, что не смогу за тобой приехать, как я обещал, и тебе отныне придется готовиться к переезду самостоятельно.

Я думал, что приеду, помогу тебе во всем, но теперь сделать это будет трудновато.

Одна дорога обойдется мне в 300–400 рублей, да и на обратную и прочие расходы одному только мне понадобятся еще рублей 500, а это для нас сейчас — без моей пенсии — будет, как это ты и сама теперь понимаешь, дороговато.

К тому же, моя милая, мне необходимо, не теряя ни дня, ни минуты времени, устраиваться на какую-нибудь работу.

Мы с тобой рассчитывали, что я помогу тебе, по возможности, освоиться во всем в Москве, теперь мне совершенно будет некогда даже посидеть с тобой днем!

Зато вечером, моя дорогая и горячо любимая, я всегда буду каждый день приносить тебе после работы какие-нибудь радости…

Понятно?!

Дорогая и милая моя ЛЮБА, ты беременна, много работаешь, тебе сейчас особенно необходимо очень хорошо питаться.

Поэтому кушай как следует, не отказывай сама себе в еде, в хорошей и доброкачественной пище, даже если она и стоит дорого!

Покупай себе на рынке самые и самые свежие продукты!

Набирайся, одним словом, всех сил и энергии!

Вчера я получил письмо, в котором ты мне пишешь, что вам наконец-то провели газ.

Наконец-то!

Очень этому рад.

Сегодня я получил еще одно твое большое письмо, в котором ты сообщаешь, что большая Люся по-прежнему надоедает тебе со своим «клоуном».

Гони ты их!

Пусть они не мешают тебе жить и спокойно отдыхать вплоть до самого декретного отпуска! Тебе сейчас особенно необходим покой и ни к чему пустые разговоры!

А еще — очень тебя прошу — все мои письма сохрани.

Пусть они не валяются у тебя по всем углам и даже под ногами!

Складывай их во свою старую дамскую сумку, а сумку свою убирай потом в шкаф.

Шкаф обязательно запирай потом на ключ.

Ключ бережно храни в строго определенном месте.

Прошу тебя: будь во всем повнимательнее!

2 апреля

Третий день нет от тебя писем.

Что-нибудь случилось?

Не заболела ли? Или это опять большая Люся и ее «клоун» надоедают тебе со своими фокусами?

Ты тут писала, что я реже тебе пишу примерно с середины марта…

Это неверно.

Я каждый день или через день отправляю тебе письмо.

Просто это ваша почта плохо работает.

Вот ты пишешь, что 8 марта получила мое письмо от 28 февраля.

Не может быть, чтобы оно шло семь дней! Письмо находится в пути два, самое большее — три дня, но никак не семь!

Скажи почтальону, что напишешь жалобу.

А то, быть может, вместо того чтобы попадать в твой почтовый ящик, мои письма попадают в мусорный.

Их выбрасывают, чтобы не ходить к тебе каждый день!

Подумай об этом и прими надлежащие меры.

Все мои письма, их очередность, легко установить по числам.

В начале каждого своего письма я обязательно указываю число.

Если же я, по какой-либо причине, пишу тебе один раз в два или — исключительный случай — три дня, то соответственно проставляю: 23–24 или 23–25. По этим числам легко определить, не пропало ли какое-нибудь мое письмо. Ведь пишу я тебе, как мы договорились, каждый день.

Прошу тебя, дорогая ЛЮБА, чтобы и ты в своих письмах ставила числа, а то я очень беспокоюсь, не пропадают ли и они.

Но пока, судя по содержанию, кажется, я получил их полностью.

3 апреля

Дорогая ЛЮБА, в письме, которое я получил вчера вечером, когда мое уже было отправлено, ты пишешь, чтобы я купил себе две китайские рубашки, а то ты их мне сама купишь.

Убедительнейшим образом тебя прошу: не покупай мне пока никаких рубашек!

Тем более китайских, не зная моего размера!

И вообще, прошу тебя, не покупай никаких тряпок.

Все они есть, и в лучшем выборе, в Москве.

Были бы только деньги!

Что касается меня, я решил пока воздержаться от покупок, раз у меня с пенсией так получилось.

Не до рубашек мне сейчас, обойдусь пока и без них!

Единственное желание мое — поскорее бы наступило 15 мая, когда я снова увижу тебя в Москве!

Тогда мы все обсудим, решим и, если будет нужно, купим.

А деньги мне еще пригодятся!

На питание, на дешевую пару обуви, на квартплату и другие непредвиденные расходы.

А еще — на покупку раскладной кровати.

Правда, пока их что-то нет в продаже.

О коляске пойду узнавать завтра.

Ношу пока свои старые туфли с калошами, бывая по своим делам во многих местах. Заодно ищу себе обувь. Есть дешевые темные сандалеты на коже, не раз их мерил, но все что-то жмут в пальцах.

Сейчас новый фасон — узкие носы, а мне нужна просторная обувь!

4 апреля

Вчера и сегодня писем от тебя не получал.

Дорогая ЛЮБА, прошу тебя: пиши мне каждый день.

Это — единственная моя радость!

Каждый день с большим нетерпением жду я твоего письма.

Ты писала, что сильно скучаешь…

Верь, моя милая, что и я не меньше твоего скучаю, ожидая того дня, когда снова тебя увижу, крепко расцелую, и мы уже никогда больше не будем расставаться!

С самого первого дня нашей совместной жизни я предлагал тебе переехать жить в Москву, но у нас не все тогда гладко получилось…

Ты, разумеется, помнишь, о чем я говорю?!

Будем же надеяться на самих себя и у нас жизнь наладится!

Нам бы только поскорее быть вместе, тогда мы все преодолеем!

Тебе еще хорошо.

Возле тебя маленькая Люся.

Пользы от нее, правда, не так уж и много — в ее годы другие девочки гораздо больше помогают во всем своим мамам, и все же…

Кстати, вчера по радио в «Пионерской зорьке» передавали рассказ о поведении одной девочки в школе и дома.

В школе у нее поведение отличное, а дома…

Это совсем про маленькую Люсю.

Я очень смеялся.

Так правильно все подметили в том рассказе.

Но, как бы то ни было, она — твоя родная дочь, совсем уже скоро взрослая, с ней можно о многом поговорить.

А мне, когда я прихожу домой, поговорить совершенно не с кем.

Единственная моя отрада — твои письма!

Каждое твое письмо я по несколько раз перечитываю, а потом то и дело заглядываю в свой почтовый ящик — нет ли там уже очередного твоего еще письма?..

К тете еще не заходил.

Будешь в Москве, навестим ее вместе.

5–6 апреля

Дорогая и милая моя ЛЮБА, еще и еще раз тебя прошу: все мои письма обязательно сохрани! Когда-нибудь, на старости лет, их можно будет прочесть, а наши дети, когда подрастут, узнают из них про нашу искреннюю любовь, и она станет для них примером!

Мне никогда в жизни не приходилось писать столько писем, сколько написал я их тебе от чистого сердца и с любовью.

Все твои письма, начиная со дня нашей первой встречи, я бережно храню на долгую память о нас для наших детей!

Когда ты получаешь мое письмо, возьми ножницы и с того края конверта, где имеется рисунок, отрежь узкую полоску, вынимай осторожно письмо и неторопливо читай.

Прочитав письмо, клади его обратно в конверт, а конверт убирай в сумку. Если вдруг захочешь перечитать какое-нибудь мое письмо, обязательно клади его потом на прежнее место!

Выедешь в Москву, все мои письма привези.

Смотри, не забудь!

Ты пишешь, что маленькая Люся собирает марки и просит меня не присылать конвертов с «нарисованными» марками, а покупать конверты и марки в отдельности.

Хорошо, моя милая, постараюсь исполнять эту ее просьбу.

Ты спрашиваешь, почему я так отозвался о большой Люсе?

Да потому, моя милая, что она надеется прожить за чужой счет!

Не хочет, видите ли, работать кондуктором!

Ты же и в слякоть, и в стужу, будучи иногда больна, а теперь беременна — работаешь и не жалуешься!

Вот почему я так написал о большой Люсе.

Других причин нет.

Понятно?

7 апреля

Сегодня у меня на завтрак: чай, халва и пироги, испеченные маленькими милыми ручками моей жены!

Дорогая моя, всю свою жизнь буду тебе благодарен за такую твою заботу обо мне и внимание!

Вечером я поджарю себе сала с луком.

Лук очень хороший, сладкий, сохранился весь, я очень доволен, что много его с собой взял, часто ем его с хлебом и желудок у меня не расстраивается.

А сейчас у меня в комнате стоит приятный запах от пирогов!

Они у меня лежат в коробке над печкой, а ее я вчера вечером хорошо протопил.

Погода в Москве сейчас плохая.

Начиная с последних чисел марта и все эти дни апреля идут дожди, мелкие такие дожди со снегом.

Утром и вечером становится очень прохладно, а главное — сыро.

Зато март был — теплый, сухой и ясный.

Каждый день солнце!

Жаль, что тебя не было.

Воздух был чист и приятен.

Чтобы комната моя была сухая, я ее часто проветриваю, а топлю через день. И не беспокойся: дров нам хватит на целую зиму!

Дорогая ЛЮБА, думаю, что и у вас погода изменилась, и идут дожди. Поэтому прошу тебя: в плохую погоду обязательно носи боты, а если прохладно, то надевай телогрейку.

И не стесняйся.

Все знают, что ты беременна, что у тебя теперь есть муж.

Многие меня даже лично видели.

Поэтому стесняться нечего, лишь бы ты была тепло одета, а ноги твои были бы всегда сухие.

На работу ходи в чисто выстиранном и выглаженном халате.

Под него ты и надевай телогрейку.

Весной погода изменчива, и надо себя беречь.

Губы и брови можно не красить.

От этого здоровье не пострадает.

Понятно ли, моя красавица и умница?..

Напиши мне, тепло ли у вас в комнате, есть ли чем топить?

Ведь иногда даже и в мае приходится топить.

Соблюдаешь ли личную гигиену?

8 апреля

Сегодня у меня на завтрак снова пироги — очень вкусные и такие хорошие! Целую золотые маленькие ручки, которые испекли мне такие вкусные и очень хорошие пироги!

Дорогая ЛЮБА, в письме, которое я получил от тебя вчера, ты пишешь, что очень волнуешься из-за того, что у тебя большой живот, а кое-кто даже якобы говорит, что обязательно будет двойня…

Хочу тебе заметить: сколько суждено — столько и будет, а раньше срока волноваться и беспокоиться тебе вообще нельзя!

Наше счастье и радость в детях!

Труднее, чем сейчас, нам уже не будет!

Будем вместе — будет нам легче!

Ты прекрасно помнишь: когда я у тебя был, то с утра и до поздней ночи во всем тебе помогал.

Будет двойня — я тебе с детьми уступлю кровать, а сам лягу на стульях спать!

Я ко всяким трудностям привык.

Самое главное — быть вместе, и остальное все уладится!

Непрошенных советчиков — гони прочь!

Лишние пустые разговоры к добру не приведут.

Сколько бы ни было у нас детей, еще раз тебе повторяю, это нам только на радость!

Прошу тебя: набирайся сил и энергии.

После работы обязательно обедай.

Потом наведи порядок в комнате и садись писать мне письмо. Когда придет из школы маленькая Люся, поужинайте вместе, вымойте посуду и пройдитесь вдвоем до почты. Таким образом вы и письмо отправите, и свежим воздухом перед сном подышите.

Домой возвращайтесь не поздно и сразу же ложитесь спать.

Тебе с каждым днем становится все труднее и труднее, ты же каждый вечер принимаешь гостей и ведешь с ними совершенно пустые разговоры.

Я тебя не понимаю.

Бери пример хотя бы со своей соседки, которая живет у вас на втором этаже. Она и после родов, как ты мне это сама говорила, никого у себя не принимала, и правильно делала.

Веди, одним словом, такой образ жизни, какой положен женщине на седьмом месяце беременности: береги себя!

9 апреля

Сегодня я никуда не ходил, ибо снова что-то нет твоих писем, поэтому беспокоился: не случилось ли что?

Только-только, в 18.00, получил твое письмо и узнал из него, что у тебя разболелась правая нога, а я это словно бы предчувствовал!

Дорогая моя ЛЮБА, ходи и ходи по врачам.

Кроме них никого не слушай!

Я помню, ты мне не раз жаловалась, что у тебя иногда болит и ноет правая нога. Если это из-за беременности, то скоро пройдет, но я боюсь: не простудилась ли ты? Я замечал, что с работы очень часто приходишь ты домой с мокрыми ногами.

Обязательно выясни у врачей причину болезни и не стесняйся.

Ты — беременна, у тебя теперь есть муж!

Снова ты пишешь мне о каких-то «родственниках».

Разве «клоун» мой родственник?

Он — шкурник!

Большая Люся, действительно, моя двоюродная сестра, но раз она попала под его влияние и не желает работать…

Им лишь только деньги подавай!

Готовы урвать где и у кого угодно!

Кстати, о деньгах.

Проверил я тут таблицу выигрышей.

Не везет нам в 1959 году!

Встретили мы его хорошо.

Помнишь, какой обильный стол был у Семена?

Но ты тогда вдруг заболела гриппом, а потом и я, и маленькая Люся тоже заболели.

Приехал я в Москву и лишился пенсии.

Облигации наши не выигрышные.

А сейчас и ты себя снова чувствуешь неважно…

Наверняка это «клоун» и его подруга нас сглазили!

Дорогая ЛЮБА, как я тебе уже писал, а ты теперь и сама это прекрасно понимаешь, мне нецелесообразно ехать за тобой, дабы не тратить лишние 600–700 рублей.

Они нам еще пригодятся!

Поэтому прошу тебя ответить вот на какие вопросы:

1) Как ты думаешь организовать отправку мебели?

Советую тебе заказать контейнер и погрузить в него шкаф, зеркало и кровать, а если поместятся, то и те мягкие стулья, что стоят в комнате.

2) Где будет жить до окончания учебного года маленькая Люся?

Кто отвезет ее на лето к бабушке?

3) Продала ли ты мой костюм и швейную машинку?

А еще, очень тебя прошу: сделай себе хорошие фотоснимки, небольшие такие, как для паспорта. Снимись, когда ты в хорошем настроении, и одно фото сразу же вышли мне.

10 апреля

Сегодня утром получил твое письмо от 5 апреля. Ты пишешь, что после посещения поликлиники хуже себя чувствуешь, что врачи невнимательно, холодно и грубо с тобой обращались…

Раз так, то посещай их реже или же вообще потерпи до Москвы!

Тем не менее, ни в коем случае не прислушивайся к тому, что станут тебе нашептывать всякие там кумушки!

В целом же, будь, моя красавица, бодрее и умнее! Знай, что я всегда с тобой, что все мои мысли днем и ночью только о тебе!

Почему ты пишешь в своих письмах «март»?

Разве март сейчас?

Сейчас — апрель!

Дорогая и милая моя ЛЮБА, с того самого дня, как пришла твоя посылка, я себе, кроме хлеба, ничего не покупаю.

Утром ем с чаем халву, на обед варю себе картошку с салом, а вечером у меня к чаю яблоки с хлебом.

Я уже писал тебе, что пироги твои получились очень хорошие.

Сало ты тоже купила очень даже хорошее.

Настоящее украинское хлебное сало!

Яблоки тоже хорошие.

Ем их с хлебом и желудок у меня не расстраивается.

Сейчас в Москве уже нет в продаже ни апельсинов, ни мандарин, да и яблок стало меньше.

Поэтому ты кушай там у себя вдоволь самые свежие продукты, а на обед вари себе и маленькой Люсе курицу.

В Москве сейчас свежих кур нет.

Не видно и мороженых.

Они бывают в продаже только осенью.

11 апреля

Я уже писал тебе, моя милая ЛЮБА, чтобы ты купила для меня на рынке две крупные курицы или хорошего гуся.

Недорогих, но обязательно со штампом ветеринарного врача.

Отвари их, подсуши хорошенько в духовке, положи в большую эмалированную кастрюлю, а потом распусти на сковородке сало и этим салом залей куриц или гуся.

Сало застынет, и в таком виде все, что ты положишь в кастрюлю, сохранится хоть месяц, и тогда ты ее сможешь мне с кем-нибудь переслать или отправить посылкой.

Этого мне вполне хватило бы недели на две.

Я тебе потому так много и подробно пишу об этом, потому что у вас на рынке продукты гораздо дешевле, чем в Москве, и надо этим пользоваться, пока есть такая возможность.

Почему ты не сообщаешь, продала ли ты те вещи, которые ни тебе, ни мне в Москве уже не нужны будут?

Поторопись.

Оставшийся до декретного отпуска месяц пролетит незаметно.

Ты бы вот пригласила мастера, пусть он исправит проигрыватель у твоего радиоприемника, про который ты говорила, что он — «трофейный», а потом этот радиоприемник продай.

Во-первых, он нам в Москве совершенно не понадобится. Его и поставить будет негде, а мы им и у тебя очень редко пользовались.

Во-вторых, мой радиодинамик работает безотказно, слышимость исключительная, а по 1-й программе московского радио идут такие хорошие передачи для взрослых, детей и юношества, что успевай только слушать!..

До отъезда у тебя остается еще целый месяц.

Ты все основательно продумай, посоветуйся со мной и не спеши.

А то меня рядом нет, и тебе одной, разумеется, трудновато.

………………..

………………..

3 мая

Сегодня получил твое «последнее» авиаписьмо, в котором ты пишешь, чтобы я приехал на пару месяцев, и тогда мы решим, где нам жить…

Дорогая моя и милая моя ЛЮБА, да есть ли мне смысл ехать туда, где я всю свою оставшуюся жизнь буду сожалеть о том, что навсегда уехал из Москвы?!

Достаточно же мне еще раз заболеть, и я уже вряд ли выдержу.

Я этой зимой настрадался.

С меня хватит!!!

Живу в Москве 25 лет, и ничего подобного со мной здесь еще ни разу не случалось!

И стоит ли нам тратить сейчас деньги на дорогу, если я хожу в такой рваной обуви, что мне даже стыдно из дома выходить?!

К тому же ты скоро оставишь работу, и у нас каждый рубль, каждая копейка будут на учете.

Какие там разъезды?!

Лучше будет, если ты без лишних волнений и беспокойств поскорее приедешь в Москву, а я тем временем найду здесь себе работу. Скоро на мои плечи ляжет обязанность содержать всю семью, поэтому мне дорог в Москве каждый день, дорога каждая минута.

Правда, недавно я согласился было переехать жить к тебе.

Но в этом ты сама виновата.

Мы же с тобой договорились, что жить будем в Москве.

Это ведь Москва!

Тут и говорить нечего!

Но недавно, до твоих авиаписем, в середине апреля, ты мне сообщила, что ребенок очень шевелится, даже спать тебе ночью не дает, и уже очень похож на меня…

Когда я это прочитал, сильно расчувствовался и сгоряча написал тебе все свои авиаписьма, в которых соглашался переехать к тебе жить насовсем… Теперь же я не сплю, не ем и постоянно думаю: зачем же я тебе все это написал?!

Дорогая моя ЛЮБА, вот ты пишешь, чтобы я, выезжая, захватил с собой распашонки, пеленки, босоножки и зимнее пальто для маленькой Люси…

И я представил себе такую «картину»: вот переехал я жить к тебе, у нас появился ребенок, мы счастливы, а какой-то спекулянт перепродает нам привезенную из Москвы одежду и обувь!

Так не лучше ли нам самим жить в Москве, здесь одеваться, обуваться и вообще обходиться без помощи спекулянтов?!

И еще.

Ты предлагаешь мне поменять мою комнату на целую квартиру какого-то там у вас военного…

Почему это, спрашивается, должен я ему предоставлять свою московскую прописку?!

Разве для этого прожил я тут всю свою сознательную жизнь и потерял здесь всех своих родных?!

Нет!!!

Поэтому пусть этот ваш «военный» ест там у себя летом и осенью дешевые яблоки и спелые груши, а я, хоть и на два-три рубля дороже, но преспокойно куплю их себе и съем в Москве!

Не могу я сейчас отсюда уехать еще и потому, что летом у нас станут сносить сараи и подводить газ к большим печкам, а это означает, что тех, кто живет в маленьких комнатах, где имеются временные печки, станут переселять в большие или вообще предоставлять им жилплощадь в новых домах.

Мне об этом и в жилищной конторе говорили.

Поэтому тебе необходимо поскорее все сделать и приехать в Москву, а не тянуть волынку.

4–5 мая

Сегодня получил еще одно твое авиаписьмо, но сам уже во второй раз отвечаю простым.

Тебя очень трудно понять.

То ты все время писала, что очень хочешь поскорее приехать в Москву, а теперь зовешь меня к себе…

Можно прямо-таки одуреть от таких твоих писем, тем более, что мне и так не сладко живется!

Вспомни все, как было. Сперва ты полтора месяца меняла фамилию, а на это понадобилось только три дня.

Всех слушала — только не мужа!

После оформления брака потащила меня к себе.

Ты ведь прекрасно помнишь, как не хотел я тогда ехать!

И вот тебе результаты: я перенес тяжелую болезнь, чудом уцелел, потерял пенсию, остался без обуви. Я для своих ног обувь покупаю зимой, а не летом, когда все нарасхват!

Одна беда тянет другую.

А если бы я тогда настоял на своем, то все бы у нас было к лучшему.

А именно: ты давно бы уже жила в Москве, здесь же и работала бы вплоть до декретного отпуска, да и я, скорее всего, не лишился бы пенсии и уже состоял на учете в райжилотделе, как инвалид, проживающий с семьей в очень маленькой комнате.

Ты и сейчас, моя милая, все еще что-то тянешь, а роды — вот-вот!

Ты воспользовалась тем, что я, будучи не в силах одолеть ту беду, которая свалилась на мою голову, написал тебе все свои авиаписьма, написал сгоряча, не подумав как следует, думая, что ты меня за них только отругаешь, а ты давай хныкать и посылать мне какие-то каракули о том, чтобы я катался взад-вперед, тратил деньги, что-то высматривал, к чему-то привыкал и так далее…

Все это твои слова!

А тут ты пишешь, что приедешь на два месяца рожать, а после родов отправишься за вещами, что уже совершенно невероятная глупость!

И кто это только дает тебе такие советы?

В Москве тебе необходимо будет сразу же прописаться.

Тебя без московской прописки даже и в роддом не примут!

И вообще — кто это ездит туда-сюда с грудным ребенком?!

Ты думаешь, что пишешь?!

Тебе необходимо наконец понять, что раз я лишился пенсии, то мне нужно подыскивать себе работу, а не ездить взад и вперед.

У нас пока еще никто никому ничего бесплатно не дает!

Коммунизмом у нас пока еще и не пахнет, поэтому мне сейчас просто неудобно тратить имеющиеся у меня сбережения.

Они нам еще пригодятся для нашего же с тобой собственного счастья и благополучия всех наших будующих детей!

Поэтому, получив 15 мая декретный отпуск, сходи с маленькой Люсей в баню, вымойся, выспись как следует, наберись свежих сил, закажи контейнер, погрузи шкаф, зеркало, кровать и выезжай!

Не важно, когда ты приедешь — 20 или 25. Важно, чтоб ты была в Москве, пока ребенок еще в утробе, а не в пеленках!

6 мая

Вчера я написал тебе очень серьезное письмо.

Сегодня еще раз перечитал твои авиаписьма и просто удивляюсь и не понимаю: кто это тобой верховодит, кто каждый день дает тебе все новые и новые советы?! То ты только и твердила, что тебя тянет в Москву, а теперь пишешь, что не тянет…

Что ни день, то новость!

Пора уже тебе эту волынку кончать.

Тебе уже не девятнадцать лет.

У тебя уже есть своя голова на плечах.

Пора уже жить своим умом!

Когда я здесь разговариваю со знакомыми мне людьми о твоем городе, они удивляются и спрашивают: где он находится?

Многие, оказывается, даже не знают, что есть такой в СССР!

Ты же была в Москве два раза по две недели, и тебе здесь все нравилось. И хлеб, и масло, и молоко, и мясо.

А от копченого леща ты даже пальчики облизывала!

Уже и не говорю о том, что здесь можно купить себе любую вещь без всяких спекулянтов.

Только работай и зарабатывай, а купить есть что!

Многие миллионы людей здесь живут, и живут неплохо!

Комната, правда, у меня маленькая — 8 квадратных метров.

Но зато она сухая и светлая, окно выходит на юго-запад, а с ребенком есть куда выйти погулять. Двор большой, уйма деревьев, свежий воздух, неподалеку пруд, а в пяти минутах ходьбы — самый лучший в Москве парк культуры и отдыха. Там везде скамейки, аттракционы, а вход — бесплатный.

И вообще, если хочешь знать, если бы я тут в позапрошлом году не возился с одной докторшей, а была бы у меня жена и появились дети, мне давным-давно улучшили бы жилищные условия!

7 мая

Сегодня я решил написать тебе еще одно очень серьезное письмо, но не могу понять, почему ты так редко пишешь сама?!

Дорогая ЛЮБА, через неделю ты уже будешь находиться в декретном отпуске, поэтому прошу тебя: пиши мне ежедневно.

В своем последнем авиаписьме ты меня снова ругала за то, что я нехорошо поступил, пообещав, что приеду, а теперь передумал…

Но в этом, еще раз тебе говорю, ты сама виновата!

Ты сбила меня с толку, вот я сгоряча и написал тебе, что приеду.

Я же тебе потом русским языком объяснил, что насовсем и навсегда переезжать нужно жить в Москву, а не кататься взад и вперед!

Пора уже тебе, пора кончать эту дурацкую волынку.

Сегодня я разговаривал с детским участковым врачом, которая обслуживает наши дома. Это очень добрая и приветливая женщина. Она мне объяснила, что родильный дом и женская консультация находятся у нас в пяти минутах езды на трамвае. Там, где мы с тобой осенью встретили моих знакомых с женами…

А вчера, когда я покупал себе свежий хлеб в нашей булочной, меня окликнули: «Привет, Адаша!»

Я обернулся и увидал Мишу Кублицкого.

Мы с ним одного, 1917 года рождения. Оказывается, он на фронте был командиром танка и ранен в лицо — но выглядит очень хорошо, — женат, и у него уже четырнадцатилетняя дочь, ровесница маленькой Люси. После войны он сразу же прописался в Москве, устроился в торговле и заведует сейчас небольшим промтоварным магазином.

Я ему все рассказал — он мне искренне посочувствовал и пообещал, что поможет тебе устроиться в Москве на работу, если возникнут какие-либо затруднения.

8–9 мая

Сегодня получил от тебя сразу же три письма.

Я и обрадовался, и огорчился.

Во — первых, они подписаны твоей девичьей фамилией.

Ты мне эти штучки брось!

Во-вторых, ты обзываешь меня последними словами и даже сравниваешь со своим прежним мужем-развратником Цингером, который издевался над тобой десять лет, а потом бросил на произвол судьбы с маленькой Люсей и укатил в Крым…

И это пишет мне моя ЛЮБА, которую я любил, люблю и буду любить! А пишет мне все это моя ЛЮБА только потому, что я ее законный муж, а она — моя законная жена, которая не хочет ехать в Москву для того, чтобы здесь окончательно наладилась наша совместная жизнь!

Дорогая моя ЛЮБА, да я никогда не соглашусь постоянно жить в твоем городе! Хотя бы потому, что там ужасный климат. Природа специально не создаст там для меня хорошего климата никогда!

Я ведь привык жить в средней полосе.

Мне здесь хорошо и летом, и зимой, и осенью, и весной!

Я отсюда даже на курорты не езжу, ибо для меня московский климат — самый курортный!

Я себе не враг.

Мне не так уж и много осталось жить.

И ехать к тебе преждевременно умирать я не собираюсь! Сколько мне суждено прожить, столько и проживу, но только в Москве!

Ты меня упрекаешь тем, что я здесь живу бедно.

Это, действительно, так.

Я не богат, но никогда таким людям и не завидовал!

Живу я скромно, но питаюсь, покупая себе только самые свежие продукты, и всегда одет опрятно.

В этом ты сама убедилась, впервые увидав меня на Киевском вокзале 4 октября 1958 года!

А то, что комната моя маленькая — не беда.

Я свое солнечное большое окно не променяю ни на какое другое, пусть даже самое курортное!

И еще, если хочешь знать, маленькая комната сейчас нам только на пользу. Если мы будем прописаны в ней все четверо — или пятеро, если будет двойня — то нас сразу же возьмут в райжилотделе на учет!

Многие москвичи желали бы сейчас иметь такую комнату, чтобы получить себе поскорее новое жилье.

Его ведь сейчас дают пока лишь тем, у кого по два квадратных метра на человека.

А еще помогают тем, кто имеет грудных детей.

Поэтому достаточно тебе поскорее приехать, прописаться, благополучно родить — я регистрирую ребенка, а потом сразу же начну ходить и хлопотать, чтоб нам улучшили жилищные условия!

В Москве сейчас особенно пристальное внимание обращают на те семьи, в которых есть грудные дети.

И это — правильно!

Не «клоуну» же и его подруге, которые не желают иметь детей, улучшать жилищные условия, в конце-то концов!

Я начну приглашать комиссию за комиссией, и ты не думай, что на нас не обратят внимания!

Москва не без добрых людей!

И не забывай, что здесь, как сообщали по радио, в одном только этом году будет построено три миллиона квадратных метров благоустроенного жилья!

А это ведь целых пять или шесть таких городов, как твой.

Теперь с каждым годом строят все быстрее и быстрее.

И лучше, должен я тебе заметить!

10 мая

Дорогая ЛЮБА, сегодня я навестил тетю.

Она вышла из больницы, очень похудела и сильно осунулась.

Настолько ослабла, что ее руки и ноги постоянно дрожат.

Я ей помог — принес воды и сходил за хлебом. Марта Борисовна передает тебе искренний привет и самые наилучшие пожелания.

Когда я у нее был, зашли ее сестры.

Люди это пожилые, им уже за шестьдесят.

Я их знаю около двадцати лет, а они очень хорошо знали мою маму. Относятся они ко мне, как к родному.

Жаль, что я их так редко вижу!

Так вот, я им все рассказал, а они мне и говорят:

«Москва есть Москва! Отсюда никто не уезжает!»

Коротко и ясно.

Мне же тебе в который уже раз приходится снова все объяснять…

Поэтому, моя милая ЛЮБА, прошу тебя, будь умницей и сделай все так, как я тебе сейчас говорю, так, как мы с тобой договорились еще до авиаписем:

ПРИЕЗЖАЙ!

Каждый день с нетерпением жду я твоих писем.

Когда их нет, я очень нервничаю, не ем, не сплю и сильно падаю духом. Не ожидал, что мое сильное желание иметь ребенка во столько мне обойдется!

Поэтому сделай поскорее все необходимое и выезжай.

Ты никогда об этом не пожалеешь.

Ты приедешь к мужу, который тебя будет крепко любить!

Ребенок зачат в Москве, значит, и роды должны быть в Москве!

………………..

………………..

25 мая

Только-только отправил тебе телеграмму с одним только словом:

«ВОЗДЕРЖИСЬ».

Оно означает, что я прошу тебя воздержаться от всех дел, связанных с твоим переездом в Москву.

Моя дорогая ЛЮБА, сейчас я сижу на Центральном телеграфе и пишу тебе это письмо.

Как видишь, оно даже на телеграммном бланке.

Мне очень плохо.

С подысканием работы у меня ничего не получается.

Вот я и решил не осложнять далее нашу совместную жизнь, не причинять тебе боль, а приехать к тебе как можно скорее.

Тогда мы все обсудим и решим, где нам жить.

На Киевском вокзале я уже был.

Билеты продаются.

Деньги у меня еще есть.

О дне приезда сообщу дополнительно.

Я пришел к выводу, что сам виноват во многом и совершил очень много ошибок, потому что вовремя не прислушался к твоим советам.

Думаю, жизнь теперь повернется у нас к лучшему.

Еще бы и климат ваш стал бы получше — тогда и совсем хорошо!

Прости, что письмо это написано в спешке, на плохой бумаге и не совсем разборчиво.

26–27 мая

Вчера получил от тебя два толстых конверта.

Одно письмо было простое, другое — авиа.

Дорогая и милая моя ЛЮБА, зачем же ты и сейчас так сильно переживаешь и нервничаешь?!

Ведь я уже купил себе плацкартный билет и 1 июня к тебе приеду.

Во всем, что у нас с тобой получилось, виноват один лишь я.

Твоей вины нет — ты ждешь ребенка.

То, что я написал тебе про «докторшу» — сплошная неправда.

Я ни разу не допускал мысли, что ошибся в выборе жены!

Моя ЛЮБА мне — дороже всех на свете!

Я ее ни с кем не сравнивал и не сравниваю.

Незачем мне это делать!

Моя ЛЮБА мне — милее всех!

Мне другая совершенно не нужна была.

Ради наших будующих детей я все сделаю!

Все, что в моих силах!

Поэтому знай, моя любимая, что за месяц до родов и какое-то время после них я все время постоянно буду возле тебя!

Только непредвиденное обстоятельство может этому помешать.

Ты по окончании учебного года маленькую Люсю к бабушке не отправляй. Пусть она тоже побудет вместе с нами.

Лучше узнай у своих хороших знакомых, не смогут ли они мне подыскать работу неподалеку от твоего дома, чтобы я мог ходить на работу пешком, не пользуясь вашими битком набитыми трамваями.

А самое главное: заимей на примете такого человека, который бы пожелал обменять свою жилплощадь на московскую.

Только заранее тебя предупреждаю: все это пока предварительно.

Окончательно решим вместе.

Поэтому слишком много об этом никому не говори, а только лишь намекни, что знаешь в Москве одного человека, который бы с удовольствием поменялся…

Окно, говори, солнечное, первый этаж, коридор — шесть квадратных метров на две семьи, общая кухня, отопление печное и так далее, то есть, без всяких удобств.

Наверняка ничего пока не говори.

А то все знают, что муж твой — москвич, догадаются и станут тебе и мне надоедать каждый день со всеми дальнейшими распросами.

Им палец в рот не клади!

Поэтому говори, что от кого-то слышала, что есть такой вариант, а более — ничего.

А еще, не дожидаясь моего приезда, начинай варить варенье из тех ягод, которые тебе больше по вкусу.