Цифровой журнал «Компьютерра» № 174

Как браузер в управдомы переквалифицировался, или Смартфоны с Firefox OS уже в продаже Евгений Золотов

Опубликовано 24 мая 2013

Схватка Android и iOS заслонила большинство мелких событий в мобильной индустрии. Ничего удивительного: когда больше чем девять из десяти продаваемых смартфонов относятся к одной из двух платформ, даже о третьей вспоминают редко. А третьей, между прочим, уже стала Windows Phone, обеспечившая свыше 3 процентов поставок в первом квартале года и обошедшая по этому показателю Blackberry. Но последние недели отмечены и ещё одним потенциально судьбоносным событием. В конце апреля в продаже появились первые смартфоны под управлением Firefox OS. Ориентированные пока не столько на пользователя, сколько на разработчика, они разлетелись за несколько часов, что само по себе свидетельствует о степени интереса. А на днях пошли и первые отзывы, опираясь на которые, можно попробовать оценить элегантность и реальный потенциал новой платформы.

Firefox OS (далее — просто FOS) — тот самый «урод», без которого, как известно, в приличной семье никак не обойтись. Отвергая главное достижение последних шести лет мобильной эволюции, его создатели отказались от нативного кода в пользу чистого межплатформенного HTML5. В поперечном срезе продукт очень прост: фундаментом служат ядро Linux и минимальный набор библиотек, единственным настоящим приложением (в классическом смысле этого слова) является браузер Firefox — а всё, что видит пользователь на экране, происходит собственно в браузере и реализовано средствами HTML5, Javascript, CSS и открытыми программными интерфейсами, позволяющими достучаться до железа. И никакого проприетарного кода/технологий: похоже, удалось обойтись даже без Flash.

Забегая вперёд, скажу, что отзывы счастливчиков, заполучивших настоящие FOS-смартфоны, вполне положительны: по крайней мере, сама система к ресурсам нетребовательна и работать с ней приятно. Но внешняя сторона тут не самая важная. Поскольку прикладные «программы» для Firefox OS можно и нужно делать средствами HTML (говорят, любой веб-сайт легко превратить в FOS-приложение, добавив к нему немного вспомогательного кода и упаковав в ZIP), рисуются два принципиальных преимущества. Во-первых, разработка приложений должна быть делом простым и привычным даже для тех, кто никогда мобильным софтостроением не занимался. Во-вторых, платформа должна получиться стопроцентно свободной от контроля какого-то одного вендора, будь то разработчик системы или хозяин апп-стора.

И то и другое — два больших шага в сторону от идеи полной или частично закрытой экосистемы, практикуемой Apple, Microsoft и даже Google. А всё вместе должно обеспечить беспрецедентную функциональную гибкость (продуваемая всеми ветрами, FOS будет легко встраиваться в любую среду, инфраструктуру) и дешевизну софта и железа. Это, впрочем, только перспектива, которую ещё нужно построить, но прогресс очевиден. Два года назад, когда Firefox OS зачали, не было ни названия (тогда проект был известен как Boot to Gecko, см. «Кому нужна ещё одна операционная система?»), ни даже уверенности, что идею удастся довести до стадии продукта и кого-нибудь ею заинтересовать. Но Mozilla Foundation своего добилась. Только под её крышей над Firefox OS трудятся несколько сотен человек, а деньги и человекочасы, инвестируемые сегодня в проект заинтересованными вендорами и сотовыми операторами (Adobe, Qualcomm, Deutsche Telecom и др.), подсчитать вообще едва ли возможно.

Оценить результаты двух лет работы проще всего, скачав симулятор Firefox OS-смартфона, выполненный в форме адд-она для браузера Firefox. Но можно и попробовать откомпилировать среду для конкретного Android-устройства или даже перепрошить FOS в качестве основной системы. В Firefox Marketplace (центральном апп-сторе) уже под тысячу приложений, половина из которых — игры (включая и весьма интересные вещицы, вроде HTML5-шахмат, облачной версии C&C). Проблема лишь в том, что серьёзная разработка софта требует наличия настоящего FOS-железа, где можно проверить и подогнать мелочи вроде взаимодействия с камерой, многочисленными сенсорами и т.п. Так что первые FOS-смартфоны пришлись очень кстати.

Первыми стали смартфоны Keon и Peak, спроектированные и производимые по заказу испанского стартапа Geeksphone. Keon, младшая модель, — это 3,5-дюймовый экранчик, полгигабайта памяти, процессор начального уровня, средней руки камера, но хороший набор сенсоров и Firefox OS 1.0.1 в качестве операционной системы. Просят за такую машинку 91 евро (более мощный и крупный Peak стоит 149 евро), приобрести, теоретически, можно онлайн — если успеете, конечно, потому что периодически вбрасываемые партии в несколько тысяч штук моментально раскупаются. Впрочем, до массового пришествия Firefox OS на рынок остались считанные месяцы. ZTE, Huawei, LG, Alcatel, вроде бы даже Sony, а с ними десятки сотовых операторов Европы и Южной Америки обещают начать продажи FOS-смартфонов сразу после коммерческого запуска платформы. Он планируется в текущем году, разве что точная дата не называется.

Что касается аналитиков, они давно уже сменили гнев на милость и обещают Firefox OS резкий старт и приличное место. Простота, открытость, дешевизна платформы провоцируют на дешёвое железо, а в совокупности всё это поможет занять нишу сверхдешёвых, начального уровня смартфонов. Только если сегодня «начальный уровень» предполагает скорее демонстрацию возможностей, нежели пригодный к эксплуатации продукт (Nokia Asha, ультрабюджетные китайские андроиды), то FOS-смартфоны, предположительно, смогут обеспечить пристойную производительность. А стёршаяся грань между сайтами и приложениями обывателям только на руку: для них ведь чем меньше сложностей, тем лучше.

Однако есть и сомнения. Как будут обстоять дела с вирусами, вредоносным софтом на такой платформе? И кто будет следить за тем, чтобы разработчики приложений не злоупотребляли доверием — например, собирая личную информацию? Даже в контролируемых экосистемах эти напасти едва удаётся сдержать, а уж в «ничейной» Firefox OS не задушат ли мошенники и горе-бизнесмены простого пользователя? Предохранительные механизмы будут: пакеты с программами подписываются криптоключом издателя или дистрибьютора, полученному из Веб контенту предоставляется лишь ограниченный доступ к ресурсам смартфона. Но вот достаточно ли этих мер? Ведь браузеры и сами по себе не слишком надёжны (см. «Мрачные итоги Pwn2Own»).

Есть сомнения и финансового свойства. Ориентируясь на развивающиеся страны, невозможно обойти проблему плохой дорогой связи. Построенная на HTML и веб-механизмах операционная система по определению предполагает передачу больших объёмов данных. А впишется ли такой продукт хоть даже и в российские реалии, где беспроводная безлимитка всё ещё непозволительно медленная, а цены кусаются? Кто бы проверил?

В статье использованы иллюстрации Nois3lab, Geeksphone

К оглавлению

Биткойн теряет девственность: за что Соединённые Штаты заморозили счета MtGox? Евгений Золотов

Опубликовано 23 мая 2013

Bitcoin ругали, над ней смеялись, её высокомерно старались не замечать, но до сих пор всё это происходило, так сказать, в частном порядке. Никогда ещё официальные лица не вмешивались в судьбу первой криптовалюты. На минувшей неделе этот день настал. Соединённые Штаты проявили инициативу, арестовав счета американского подразделения крупнейшего в биткойн-пространстве обменного пункта, MtGox.

Называйте MtGox валютной биржей или простым обменником, суть одна: это торговая площадка, посетители которой меняют биткойны на доллары, евро, рубли и другие валюты и обратно по свободному курсу. Популярность её настолько велика, что почти две трети всех суточных транзакций в мире Bitcoin генерируются именно здесь, на MtGox. Основанная в 2010 году и зарегистрированная как легальный бизнес в Японии (под именем Tibanne Ltd.), MtGox пережила всякое: были и взломы, и технические трудности, и остановки на «перекур» по причине чрезмерных скачков курса, были даже судебные претензии от партнёров-конкурентов. Но никогда ещё не было проблем с властями. И вот 17 мая стало известно, что в американской платёжной системе Dwolla и банке Wells Fargo арестованы принадлежащие MtGox счета.

Операцию провели сотрудники Департамента внутренней безопасности (своего рода крыша для служб безопасности в США), аргументировав её отсутствием у MtGox надлежащего разрешения. Попросту говоря, у MtGox (а точнее, её американского подразделения — Mutum Sigillum LLC.) нет лицензии на право предоставлять услугу пересылки денежных средств. Неожиданный интерес Внубеза (MtGox ведёт дела в США уже больше года) объясняется просто: пару месяцев назад решением другого государственного органа, сражающегося с отмыванием денег (FinCEN), обменные пункты цифровых валют были зачислены в категорию «money transmitters» (предприятия, занимающиеся денежными переводами), а это, в свою очередь, налагает на них обязанность получить несколько соответствующих лицензий от федеральных и местных властей. Mutum Sigillum регистрацией не только не озаботилась, но хуже того, её владелец, Марк Карпельс (он же CEO и президент MtGox), был пойман на вранье при оформлении договора с банком (мол, к бизнесу с пересылкой денег отношения не имею). Так что теперь ему грозит пять лет тюрьмы.

Карпельс — гражданин мира — едва ли напуган перспективой оказаться в американской тюрьме: его основной бизнес в Японии, живёт он в Париже, а Штаты навещает, похоже, только из интереса. Но вот для MtGox всё не так просто. Насколько известно сейчас, MtGox использовала счета в Dwolla и Wells Fargo не только для расчётов с американскими клиентами, но и вообще для всей долларовой активности на своей площадке. В результате ввод/вывод средств в долларах США с MtGox уже вторую неделю невозможен или затруднён (поступают разные сведения).

Можно предположить, что покидать Америку (самый или один из самых активных регионов для MtGox) Карпельс не решится, а значит, нетрудно и предположить дальнейший ход событий. MtGox получит необходимые лицензии, после чего станет платить налоги и обеспечит прозрачность для правоохранительных органов, в виде доступа к списку (по крайней мере) долларовых транзакций и обязательного раскрытия личности клиентов. Таким образом, крупнейший участник Bitcoin в ближайшее время может сильно потерять в привлекательности.

Паники не случилось, свидетельством чему — сравнительно стабильный курс BTC к доллару. Пусть MtGox даже вовсе выйдет из игры, его место займут другие обменники. Кроме того, даже если предположить, что США надавят на каждый BTC-обменник в зоне своей досягаемости, речь по-прежнему идёт лишь о преследовании за перевод долларов. Биткойны даже в США всё ещё деньгами не считаются! Следовательно, покупка/оплата товаров и услуг за биткойны совершенно легальна в том числе и в США. А в родственных им Канаде и Великобритании финрегуляторы даже потрудились дать пояснения, что не намерены следовать примеру американских коллег и склонять биткойн-обменные пункты к получению лицензий на операции с деньгами.

Случившееся в Соединённых Штатах может пойти даже на пользу Bitcoin. Ведь так же, как она обзавелась врагами среди американских законодателей (кое-кто уже назвал криптовалюту «онлайновой прачечной для дензнаков»), она должна обзавестись и сторонниками. Лоббисты от бизнеса помогут законотворцам и обывателям уяснить пользу Bitcoin, подтолкнут к разработке правовых инструментов для легальной смычки неконтролируемого биткойн-пространства и классических бизнес-инструментов.

Ну а пока суд да дело, найден очередной кандидат на роль Сатоши Накамото. Личность основателя Bitcoin — загадка не меньшая, чем технические аспекты самой криптовалюты. Сатоши, как он сам себя называл, собрал воедино накопленные за последние двадцать лет знания по криптографии и интернет-деньгам, написал движок первой децентрализованной цифровой валюты, запустил его, подарил исходники обществу и некоторое время участвовал в дискуссиях с подключившимися к проекту энтузиастами. А потом испарился, «переключившись на другие проблемы». Но кто же он?

Согласно последнему предположению, это японец Мотизуки Синичи, профессор математики из Университета Киото, обладатель нескольких престижных научных наград и автор множества работ, перевести смысл которых на простой человеческий язык возможным не представляется (ясно только, что они так или иначе граничат с криптографией).

«Уличил» Мотизуки американец Теодор Нельсон — автор легендарного Проекта Xanadu и термина «гипертекст», которые он зачал аж в 60-х годах прошлого века. Собственно говоря, авторитет Нельсона — единственное, что придаёт вес его догадке про Мотизуки, потому что прямых улик нет, а доводы сводятся к тому, что: а) Мотизуки — гений, б) склонен публиковать гениальные работы в Сети вместо научных журналов и не требует награды, в) силён в английском языке. Что ж, Мотизуки о своём счастье ещё не знает, но, честно говоря, критериям Нельсона удовлетворяет и как минимум ещё один человек.

Как вам Григорий Перельман в роли Сатоши?

К оглавлению

Десять страхов: крах интернета, Big Data, утрата знаний и другие вещи, которые пугают учёных и футурологов Олег Парамонов

Опубликовано 22 мая 2013

Каждый год издание Edge публикует результаты грандиозного опроса известных учёных, футурологов и экспертов разного рода. В этом году темой опроса были страхи. Что беспокоит людей, которые знают о том, что будет дальше, побольше других? Edge собрал почти полторы сотни ответов. Мы отобрали те из них, которые имеют прямое отношение к постоянным темам «Компьютерры».

Брюс Шнейер, едва ли не самый известный в мире специалист по компьютерной безопасности:

Брюс Шнейер опасается, что власти и корпорации воспользуются богатейшими возможностями, которые даёт интернет, в собственных интересах, редко совпадающими с интересами общества. Хуже того, они могут попытаться переделать Сеть под себя, исправив «недоработки», которые мешают повсеместной слежке, цензуре и выжиманию денег на каждом шагу. Ситуация усугубляется тем, что положительные и отрицательные стороны интернета тесно переплетены. Борьба с хакерами, детской порнографией и другими пороками — хороший повод для того, чтобы затянуть гайки. Но можно ли избавиться от минусов интернета, сохранив плюсы? Это совсем не факт.

За примерами того, о чём идёт речь, далеко ходить не надо: цензура в Рунете, как известно, вводится под знаменем защиты детей от вредной информации. До сих пор «чёрные списки», созданные с этой целью, были не столько вредны, сколько бессмысленны и нелепы, но их опасность вряд ли у кого-то вызывает оптимизм. В США аналогичные механизмы пытаются пропихнуть попеременно для борьбы с пиратами и с киберпреступниками, но пока без особого успеха.

Дэвид Роуэн, редактор британского издания Wired:

По мнению Дэвида Роуэна, концентрация огромного количества персональных данных в чужих руках ведёт к новой форме неравенства. Те, кто обладает данными и знает, что с ними делать, оказывается в гораздо более выгодном положении, чем все остальные. Ещё недавно эта проблема была чисто теоретической, но с некоторых пор последствия сбора персональных данных стали совсем не виртуальными. От того, что следует из собранной информации, может зависеть, например, получит ли человек кредит и сколько будет стоить его медицинская страховка (а это порой вопрос жизни и смерти). Роуэн полагает, что проблема заключается в отсутствии регулирования: «Баланс сил должен быть смещён в пользу нас как частных лиц и граждан».

Справедливости ради нужно заметить, что в этих рассуждениях имеется слабое место. «Работодатели и потенциальные сексуальные партнёры», о которых пишет Роуэн, не являются «олигополистами данных» — они просто знают, как пользоваться Google. Иными словами, проблемы, о которых идёт речь, создаёт не столько концентрация, сколько легкодоступность данных. Нетрудно понять, почему от неё может хотеться избавиться, но как это сделать? Запретить поисковики? Это решение будет похуже самой проблемы.

Виктория Стодден, профессор статистики:

Виктория Стодден считает опасным безудержное доверие к Big Data. На волне шумихи методы Big Data начинают применять в самых разных областях, в том числе и в тех, которые совершенно не готовы к этому. Отношение к выводам, полученным в результате изучения статистики, особое: принято считать, что цифры не врут и спорить с ними бесполезно. Проблема в том, что это не так. Цифры могут врать. Ошибки могут быть случайно или преднамеренно внесены на любой стадии, однако никто не ищет их, потому что критическое отношение к данным пока не вошло в обычай за пределами научного сообщества.

Злоупотребления Big Data в последнее время привлекают всё больше внимания. Погоня за модой до добра не доводит, и мода на данные не исключение. Понимание того, что количество данных не так важно, как их качество, начинает появляться лишь сейчас.

Дэнни Хиллис, основатель компании Applied Minds и фонда Long Now, создатель суперкомпьютера Connection Machine:

Задача поисковых систем — не только находить, но и фильтровать данные. Именно это происходит, когда алгоритм решает, как интерпретировать запрос и как отсортировать найденные документы. Многие его решения неизбежно будут двусмысленными. Хиллис приводит пример запроса, на который заведомо нет однозначного ответа: «провинции Китая». Поисковику волей-неволей придётся встать либо на сторону Китая, считающего Тайвань своей двадцать третьей провинцией, либо на сторону Тайваня, полагающего себя независимой державой. Само по себе это не беда. Плохо то, что пользователи далеко не всегда осознают, сколько таких решений скрыто за каждым результатом. В известном смысле наблюдения Хиллиса перекликаются с тем, что пишет Виктория Стодден о Big Data: и в том и в другом случае проблема заключается в непонимании того, как был сделан вывод.

В теории, таким образом поисковики могли бы влиять на общественное мнение, но на практике происходит обратное: они изо всех сил пытаются угодить пользователю, подстраиваясь под его вкусы и пряча всю неугодную ему информацию. В результате получается, что увидеть альтернативные точки зрения становится всё труднее. Эту проблему уже окрестили «фильтрационный пузырь», и у неё те же корни: неявные решения, которые принимает поисковая система.

Джордж Дайсон, историк техники:

Неисправность, в результате которой интернет придётся запускать заново, — это типичный «чёрный лебедь» из книг Нассима Талеба, крайне маловероятная, но оттого особенно болезненная катастрофа. Дайсон описывает вполне правдоподобный сценарий, при котором гипотетическая авария вызовет лишь увеличение количества запросов к неисправной сети, которое помешает восстановлению ещё сильнее. Чтобы избежать этого, нужны план действий на случай катастрофы и примитивная коммуникационная сеть с низкой пропускной способностью и долгим временем ожидания, которую можно было бы соорудить на основе мобильных телефонов и ноутбуков.

Нил Гершенфельд, глава «Центра битов и атомов» при Массачусетском технологическом институте, занимающемся персональным изготовлением вещей (3D-печать и т.п.), нанотехнологиями и квантовыми вычислениями:

Нил Гершенфельд видит угрозу в потребительском отношении к технологиям. Техника становится сложнее, а людей, желающих разбираться в её устройстве, всё меньше. Хуже того, этому нежеланию стало модно потакать. «Мобильные ОС прячут файловую систему, сенсорные интерфейсы делают ненужной мелкую моторику, автомобили не позволяют пользователям обращаться к данным обслуживания», — перечисляет Гершенфельд. Это плохо кончится: если относиться к технике как к волшебству, можно утратить способность развивать её. И что тогда?

Тим О’Рейли, основатель издательства O’Reilly Media, известный сторонник свободного софта, автор термина «Web 2.0″:

О’Рейли полагает, что главная угроза будущему цивилизации заключается в расцвете антиинтеллектуализма. Он наблюдает эту печальную тенденцию в Соединённых Штатах, но то же самое происходит и в других странах, не исключая и Россию: насаждение религии, отрицание эволюции или климатических изменений, борьба с прививками и так далее — примеров хватает. О’Рейли видит в этом пугающие параллели с падением Римской империи, которое отбросило развитие Европы на века.

Сатьяджит Дас, финансовый эксперт:

Сатьяджит Дас опасается, что экономический рост не вечен, а его замедление приведёт к катастрофическим последствиям. Дело в том, что экономические и политические системы, выросшие в течение двадцатого века, работоспособны только в том случае, если рост продолжается. Если темпы роста вернутся к уровню, который был типичен до первой промышленной революции, экономика превратится в игру с нулевой суммой, где главный вопрос — это делёж пирога. У этого вопроса не очень много приятных решений.

«Компьютерра» не так давно писала о замедлении роста, так что вряд ли имеет смысл повторяться. Рассуждения Даса интересны с другой точки зрения: они показывают, что стагнация, к которой ведёт развитие событий, о котором говорят О’Рейли и Гершенфельд, будет печальна не только с эстетической точки зрения.

Сейриан Самнер, биолог:

Сейриан Саммер пугают перспективы развития синтетической биологии, особенно в сочетании с нашим недостаточно крепким пониманием того, как устроены и взаимодействуют живые организмы. Синтетическая биология позволяет создавать новые организмы из готовых генетических блоков. Даже если в лаборатории всё работает прекрасно, а «разработчики» нового организма предусмотрели защитные механизмы, не позволяющие ему эволюционировать, никто не знает, что случится, когда синтетическое существо попадёт в реальную экосистему. И экосистема, и само существо слишком сложны для того, чтобы делать какие-то прогнозы.

Дэвид Далримпл, эксперт по вычислительной технике:

Дэвид Далримпл предполагает, что дальнейшее развитие техники приведёт к обесцениванию человеческого труда, что неизбежно повлечёт за собой грандиозные изменения всего уклада жизни. В конечном счёте, всё будет хорошо, но вот процесс… Переход от одного уклада к другому может оказаться весьма болезненным для всех его участников, особенно в том случае, если к нему не подготовиться заранее.

Может показаться, что это слишком фантастический прогноз, однако это будет ошибкой. Изменения начнутся задолго до того, как машины «будут справляться с любой вообразимой человеческой работой». Вспомните, что китайская корпорация Foxconn, собирающая технику Apple, HP, Nintendo, Google, Amazon, Sony и массы других компаний, всерьёз рассматривает замену ручного труда промышленными роботами. В Foxconn работает больше миллиона человек. Если хотя бы половина из них останется без работы, это уже пятьсот тысяч человек, которые стали жертвой того самого болезненного перехода к новой парадигме, о котором пишет Далримпл.

К оглавлению

Приукрашивая реальность: как цифровой коллаж взял первое место на конкурсе фотожурналистики Евгений Золотов

Опубликовано 22 мая 2013

Глядя на снимок, сделанный шведом Полом Хансеном в секторе Газа, думаешь о многом. О справедливости, о войне, боли, возмездии, сострадании. О причудах религий и политики, оправдывающих убийство одного человеческого существа ради блага других. Сильное фото, как его ни поверни. Но после того, как в феврале оно взяло первый приз на престижном конкурсе World Press Photo в номинации «репортаж», кое-кто из зрителей задумался и о том, подлинное ли оно. На прошлой неделе эти сомнения переросли в полномасштабный скандал.

World Press Photo — голландская некоммерческая организация, вот уже шестой десяток лет проводящая одноимённый ежегодный интернациональный и, наверное, самый престижный в мире фотожурналистики конкурс. Квалифицированное жюри отбирает лучшие из тысяч представленных на его суд работ, после чего снимки-победители возят по континентам передвижной выставкой (но посмотреть можно и в Сети, на официальном сайте). Бывает, WPP обвиняют в предвзятости (уж очень много крови на призовых местах), но никогда ещё не обвиняли в невнимательности, как это случилось нынче.

Снимок Хансена, сделанный в ноябре прошлого года, запечатлел момент похорон двух палестинских ребятишек, двух и четырёх лет, попавших под авиаудар израильтян. Их отец погиб, изувеченную мать отправили в больницу, но всё это за кадром. А на фотографии опытный глаз спотыкается. Присмотритесь. Претензии к фото трудно формализовать, но в общем как минимум освещение и расположение человеческих фигур кажутся неестественными. Конечно, фотографа нужно понять: представьте динамику, драматизм ситуации! Времени на подготовку не было, как получилось — так получилось. И всё же с трудом верится, что оставляющий впечатление даже не постановочного, а искусственного, компьютерного снимок вышел сам собой, без всякой постобработки. Вопрос, следовательно, в том, насколько сильной она была. Что именно сделал Хансен с фотографией, прежде чем отправить её на WPP?

Вообще, в фотомонтаже или как минимум чрезмерных косметических манипуляциях Хансена подозревали прямо с февраля, когда ему было присуждено первое место. Первыми на это обратили внимание произраильские критики, потом подтянулись те, кто ратует за чистоту фотожурналистики, — сейчас уже трудно восстановить точную последовательность событий. А автор, видите ли, забыл представить жюри исходник, RAW-файл, что только усилило подозрения. Однако лишь на прошлой неделе, после того как компьютерный криминалист и успешный блоггер Нил Краветц использовал «Похороны в Газе» для демонстрации приёмов выявления фотомонтажа, история была замечена популярными СМИ и превратилась в скандал. Краветц утверждает, что налицо не только косметическая подсветка отдельных мест, оформление контуров и локальные подчистки, но что фотография-победитель вовсе была собрана из нескольких различных снимков.

Рассуждения Краветца можно свести к трём пунктам. Во-первых, расчленив JPEG-файл с сайта World Press Photo, он изучил имеющиеся в нём XMP-записи. XMP — это восходящий к XML стандарт для метаданных, используемый, помимо прочего, программой Adobe Photoshop для сохранения истории операций над изображением внутри самого изображения. Так вот, проанализировав XMP-область в хансеновском джипеге, Краветц якобы обнаружил доказательства того, что снимок не только подвергался редактированию, но был объединён с парой RAW-изображений незадолго до отправки на конкурс.

Во-вторых, он провёл так называемый анализ искажений на пиксельном уровне (Error Level Analysis, ELA). Идея этого метода — в том, чтобы использовать необратимую потерю качества форматом JPEG для выявления подделки. Представьте, что вы сделали фотографию и сохранили её в JPEG-формате. Все пиксели (а точнее, квадратные блоки из нескольких пикселей) будут «приглажены под одну гребёнку», то есть искажены до некоторой общей степени (вы определяете её, устанавливая параметр «качество» при записи файла). Если преобразовать такое изображение в JPEG ещё раз и потом попиксельно сравнить джипеги друг с другом, можно будет заметить разницу.

Проще говоря, в случае если первый JPEG не подвергался редактированию, то и второй будет искажён примерно равномерно: на разнице мы увидим тёмный фон с цветными пятнами там и сям (нормальная деградация качества картинки в результате обработки JPEG-алгоритмом). Зато если в первый JPEG вносились искусственные изменения (с помощью графического редактора подкрашивались отдельные участки, выполнялась вставка кусков из других картинок и тому подобное), мы увидим белые зоны — это модифицированные области, уровень искажений в которых отличается от оригинального JPEG. ELA-анализ работы Хансена выявляет тяжёлую модификацию лиц и контуров.

Наконец, третье наблюдение касается оценки теней. Толпа на фотографии кажется искусственно вставленной в пространство между домами: если на стенах видны тени (по которым можно попробовать оценить положение солнца), то люди словно бы подсвечены каким-то дополнительным источником света.

По прихоти случая, хоть Краветц и не был первым усомнившимся в чистоте снимка, именно его статья спровоцировала скандал. Что ж, самое невинное объяснение всем этим нестыковкам и неровностям состоит в том, что Хансен сделал несколько снимков подряд, а потом смонтировал из них один, наиболее эффектный. И если бы речь шла о художественной фотографии, не о чем было бы даже говорить. Но для журналиста приукрашивать или искажать реальность — разве не смертельный грех? Где проходит для него граница допустимого при постобработке: наверное, можно позволить подсветку тёмных мест, пожалуй, оформление контуров, но устранение деталей, добавление элементов из других фотографий?! Да и вообще, искажать документальный снимок ради пущего драматизма — разве это допустимо? А присуждать такому цифровому коллажу престижную награду в области фотожурналистики — разумно?

Прижатая к стенке критиками (Краветц, например, обмолвился, что «лишение Хансена награды — только вопрос времени»), World Press Photo заполучила таки RAW-файл, привлекла авторитетных экспертов и провела собственное расследование. Вывод: Хансен не использовал запрещённых приёмов, а Краветц ошибается. XMP-записи не могут однозначно свидетельствовать о совмещении снимков, ELA даёт слишком много ложноположительных результатов и не является надёжным инструментом для выявления фотоподделок, а определение местоположения солнца по простым проекциям теней вообще невозможно (вкратце: результат зависит от позиции камеры).

Здесь бы и поставить точку, да только Краветц своего мнения не изменил. Он написал послесловие, в котором, в частности, обратил внимание на более раннюю версию хансеновской фотографии, опубликованную в прессе до конкурса WPP. Сравнивая газетную версию с конкурсной, можно без всякой математики заметить несколько сильных расхождений. Например, огромный синяк на лбу ребёнка справа явно подвергся корректировке. А значит, вопрос остаётся в силе. Где она — граница допустимого? И не перешёл ли её журналист Пол Хансен?

В статье использованы иллюстрации Paul Hansen, Gunthert, Neal Krawetz

К оглавлению

Tumblr, прощай! Как сломать интересную игрушку осторожным обращением Евгений Золотов

Опубликовано 21 мая 2013

Словно акулы, нарезающие круги рядом с несчастной жертвой кораблекрушения, интернет-гиганты — Facebook, Yahoo!, Microsoft — провели последние месяцы и недели, вспенивая воду вокруг компании Tumblr. По факту, впрочем, жертве оказалось жалеть не о чем: как было официально подтверждено вчера, Tumblr отходит во владение Yahoo! за 1.1 млрд. долл. деньгами (не фантиками-акциями, как нередко бывает в таких случаях). Несчастными оказались пользователи купленного проекта: мало кто из завсегдатаев Тумблера питает теперь иллюзии насчёт будущего.

Tumblr — классический дот-ком, собранный, по сути дела, на коленке. В 2006 году американец Дэвид Карп «заболел» идеей сверхминиатюрных блогов — тумблогов, как некоторые их называли тогда (от англ. tumble — беспорядок). В такой блог можно сваливать любой контент, от текста до видеороликов, не заморачиваясь особо по поводу внешнего вида и скромной смысловой нагрузки. Сегодня это называется микроблоггингом и, благодаря главным образом Твиттеру, в известной степени оформлено и упорядочено. Семь лет назад Карп ничего похожего на желаемое не нашёл и в конце концов сваял тумблог-движок самостоятельно. Добавил ему социальной механики (друзья-обновления), рудиментарный HTML-функционал — и не прогадал: Tumblr рванул с места в карьер, в считанные недели обзаведясь десятками тысяч пользователей.

Дальше были мобильные приложения, минимум пять денежных траншей от венчурных инвесторов (на общую сумму в 125 млн долларов; стоимость всей компании исходя из этого получается около 800 млн долл.), расширение штата (сейчас там трудятся под двести человек). Попутно прояснилась и главная фишка: если для «своих» Tumblr стал разновидностью социальной сети, то для посторонних, случайно попадающих на него посетителей, он оказался замечательной тематической фотоколлекцией. Какая бы тема вас ни заинтересовала, можете смело отправляться на Тумблер, выбирать соответствующие хэш-теги и наслаждаться креативным потоком. Сто с лишним миллионов блогов и 75 миллионов постов каждые сутки гарантируют, что найдётся всё. Вот вам «Белые мужчины в очках Гугл», космос, а вот девушки в бикини. Единственное, о чём стоит предупредить, если вы никогда раньше на Tumblr не попадали: не злоупотреблять им при коллегах или детях. Но об этом позже.

Вот за что Yahoo! отдаёт миллиард с небольшим. Дорого? Дорого, конечно, но нужно учитывать особенность момента. После того как год назад Цукерберг заплатил миллиард за Instagram, прицелы оказались сбиты: мы явно в новом, хоть и вялотекущем буме дот-комов, а в такие периоды считать нули не принято. Да, впрочем, и сделка другая. Instagram к моменту приобретения о коммерциализации задумывалась, но ничего не получалось, тогда как Tumblr добился заметных успехов, выручив за прошлый год 13 миллионов долларов на экспериментальной рекламе и продаже пользователям средств кастомизации страничек.

Yahoo! может позволить себе некоторую вольность в корпоративном шоппинге, поскольку у неё в кои-то веки появились свободные деньжата (Марисса Мейер, возглавившая компанию год назад, решила старый, больной вопрос китайской собственности, см. «Алибаба.com и сорок разбойников»). Но это не снимает вопроса «для чего?». Yahoo! — динозавр, один из немногих выживших представителей древнего племени веб-порталов. Расцветшие в 90-е годы прошлого века, порталы были парадными дверьми на входе в Сеть: там в унифицированном виде собиралось всё, что только может оказаться интересным широкой аудитории, начиная с почты и поиска и заканчивая новостями и рудиментарными сервисами. Пятнадцать лет назад они гремели: AOL, Excite, MSN и другие были стартовой точкой для подавляющего большинства сетян. Сегодня порталы повымирали или деградировали, уступив место социальным сетям. Но Yahoo! ещё на плаву и ещё надеется пожить, омолодившись за счёт интеграции с прыщавыми социальными выскочками. Она связала свои страницы с Twitter и Facebook, прикупила Flickr (продвинутый фотоколлектор с соцэлементами), а теперь вот заполучила и Tumblr, который, надеются, поможет привлечь молодую (от 25 лет и младше) аудиторию.

И всё же «лицензией на успех» Yahoo! не владеет, свидетельством чему — чёрный список её прошлых приобретений. Если Flickr, за который отдали всего-то 35 миллионов, худо-бедно работает (но поиск оставляет желать лучшего), то купленная за три с половиной миллиарда в 1999-м Geocities — пионер «блогов» времён ранней Веб (тогда блоги назывались «домашними страницами») — была через десять лет закрыта, а приобретённая тогда же Broadcast.com (5,7 млрд. долларов!) частично списана, частично ассимилирована в сервисы Yahoo! (увы, без видимой пользы: качество потокового вещания на Yahoo! оставляет желать лучшего, что только вчера было продемонстрировано на примере трансляции сообщения о покупке Tumblr). За глаза критики называют Yahoo! и Facebook (с ещё худшим послужным списком) кладбищами стартапов. Думаете, с Tumblr получится лучше?

Комментарии деловой прессы — преимущественно негативные и пессимистические. Прежде всего, Tumblr пока так и не вышла на самоокупаемость. Хуже того, есть сведения, что, сжигая вложенные деньги, компания пришла к точке, когда и хотела бы занять ещё, да на текущих условиях — исходя из стоимости в 800 миллионов — никто больше не даёт; после этого Карп якобы и начал поиск покупателя. Не факт и то, что детище Дэвида Карпа поможет привлечь мобильную аудиторию, в которой Yahoo! особенно нуждается. Tumblr входит в тридцатку самых просматриваемых сайтов Сети, но сетяне, очевидно, мигрируют на мобильные устройства, а Tumblr тут не блещет: лишь только каждый десятый её посетитель приходит со смартфонов и планшеток.

Наконец, с Тумблером связан один занятный аспект. Среди миллиардов картинок, размещённых здесь, много таких, права на которые спорны, и таких, на просмотр которых следовало бы наложить возрастные ограничения. Больше чем каждый десятый аккаунт в Tumblr содержит или посвящён порнографии (совсем свежие данные), шестая часть трафика приходится на порно. К тому же никто не контролирует соблюдение авторских прав на собираемые со всего света изображения. Администрация сайта такими мелочами никогда не интересовалась, а в результате сложилась двусмысленная ситуация. Без полной, неконтролируемой свободы самовыражения (читайте: с лицензионно и нравственно чистым контентом) Тумблер уже не будет Тумблером, потеряет минимум две трети своей прелести. А кому он нужен такой?

И мрачные прогнозы, увы, начинают сбываться. Yahoo! обещает, что «постарается не облажаться» и Tumblr не растворится в её многочисленных сервисах. За ним сохранят известную свободу действий и некоторую независимость, но добавят ресурсов и функционала, наверняка добавят рекламы, вероятно, ужесточат правила. Но ведь сломать интересную игрушку можно, и не ломая специально, а всего лишь пообтесав ей острые углы. Пользователи Tumblr интуитивно это чувствуют — и собирают подписи под петицией протеста. Которая, конечно, ничего не изменит. Дело сделано, Tumblr — прощай!

В статье использованы иллюстрации InaFrenzy, nakashi, Marissa Mayer

К оглавлению