Циклоп

Эпилог

4 января 1990 года

Вашингтон

Заявление президента о существовании колонии Джерси и подвигах Эли Штейнмеца и остальных лунных колонистов воодушевило всю страну и стало мировой сенсацией.

Целую неделю каждый вечер по телевизору крутили захватывающие кадры лунной поверхности, которые не удавалось сделать во время прошлых полетов на Луну «Аполлона». Борьбу астронавтов за выживание во время строительства пригодного для жизни убежища тоже показывали во всех впечатляющих подробностях.

Штейнмеца и остальных мгновенно возвели в ранг героев. Их чествовали по всей стране, заваливали приглашениями на телевизионные ток-шоу и устроили для них торжественный парад в Нью-Йорке.

Радость из-за триумфа лунных колонистов была проявлением старомодного патриотизма, но такое событие оказало гораздо более глубокое влияние. Теперь все понимали, что есть веские доказательства того, что человек может не только выжить во время коротких показных вылетов из атмосферы Земли, но и постоянно жить в космосе далеко от родной планеты.

Президент выглядел жизнерадостным во время частной вечеринки, которую он организовал в честь «внутреннего ядра» и колонистов. Его отношение к людям, придумавшим и построившим лунную базу, значительно изменилось со времени их первой встречи. Он протянул бокал шампанского Хадсону, рассеянно уставившемуся в одну точку, словно в зале было тихо и безлюдно.

– Вы весь мыслями в космосе, Лео?

Мужчина перевел взгляд на президента и кивнул.

– Прошу прощения. У меня бывает такая привычка, уходить в себя во время вечеринок.

– Наверное, строите планы по основанию новой базы на Луне?

Хадсон криво усмехнулся:

– На самом деле я думал о Марсе.

– Значит, вы планируете расширять проект «Колония Джерси»?

– Он является только началом новых начал.

– Конгресс прислушается к настроениям страны и проголосует за выделение средств на развитие колонии. Но чтобы соорудить такую же базу на Марсе, нужны огромные деньги.

– Если это сделаем не мы, то дело останется нашим потомкам.

– У нового проекта уже есть название?

Хадсон покачал головой:

– Я об этом еще не задумывался.

– Мне всегда было интересно, – сказал президент, – почему вы решили назвать колонию Джерси именно так?

– А вы не догадываетесь?

– Ну, есть штат Нью-Джерси, остров Джерси на побережье Франции, свитера джерси…

– Кроме того, это также и порода коров.

– Что?

– Вспомните детскую песенку-потешку: «Послушайте сказочку, вы, шалуны, – корова подпрыгнула выше луны»[28].

Президент на секунду отвел взгляд, а затем разразился смехом. Отсмеявшись, он сказал:

– Господи, весьма утонченная ирония – назвать величайшее открытие человечества именем коровы из стихов «Матушки Гусыни».

– Она воистину прекрасна, – сказала Джесси.

– Да, великолепна, – согласился Питт. – Я никогда не устану смотреть на нее.

Они восхищенно глядели на Ла Дораду, которая теперь стояла в центральном зале восточного здания Национальной галереи искусств Вашингтона. Гладкое золотое тело и полированная изумрудная голова блестели под лучами солнца, заглядывающими в окно. Зрелище было прекрасное. Неизвестный индейский скульптур наградил свое творение неотразимой красотой и изяществом. Она стояла в расслабленной позе, слегка выставив одну ногу вперед, слегка согнув руки в локтях и разведя их в стороны.

Ее постамент из розового кварца возвышался на массивной пятифутовой подставке из бразильского розового дерева. Вместо пропавшего рубинового сердца в грудь вставили новое, сделанное из стекла малинового цвета, почти неотличимое от оригинала.

Множество людей восхищенно взирало на статую. Очередь растянулась далеко за пределы галереи, примерно на четверть мили. Ажиотаж вокруг Ла Дорады даже превзошел предыдущий рекорд посещаемости после появления в галерее сокровищ из гробницы Тутанхамона.

Все уважаемые лица столицы приходили сюда оказать статуе свое почтение. Президент вместе с женой и Хильдой Кронберг-Лебарон присутствовал на открытии выставки. Преисполненная достоинства пожилая леди Хильда с живыми, блестящими глазами сидела в инвалидном кресле и лучезарно улыбалась, когда президент упомянул двух дорогих ей когда-то мужчин в своей короткой речи. Когда глава государства помог даме подняться с кресла, чтобы она прикоснулась к статуе, по ее лицу покатились слезы.

– Странно, – прошептала Джесси. – Все началось с крушения «Циклопа» и закончилось крушением «Мэна».

– Так только для нас, – отстраненно сказал Питт. – Для нее все началось четыреста лет назад в бразильских джунглях.

– Трудно представить, что такая красота стала причиной такого количества смертей.

Но Питт не слушал, поэтому ничего не ответил.

Она пытливо посмотрела на него. Мужчина пристально вглядывался в статую, мыслями находясь где-то в другом месте, в другом времени.

– Чем богаче сокровище, тем слаще удовольствие[29], - процитировала она.

Дирк медленно повернулся и посмотрел на нее. Джесси одной фразой вырвала его из мира грез.

– Извини, – сказал он.

Она не смогла удержаться от улыбки.

– Ну и когда ты собираешься туда отправиться?

– Куда?

– На поиски затерянного города Ла Дорада.

– Это не к спеху, – ответил Питт, внезапно рассмеявшись. – Он же никуда не денется.