Цунами

Предисловие

5 декабря 2019 года исполнилось 110 лет со дня рождения моего отца, Николая Павловича Задорнова. Родился он на Пензенской земле, давшей России много замечательных известных имён писателей, исследователей, актёров. Это Лермонтов, Белинский, Радищев, братья Загоскины, Куприн, Мейерхольд и др. Но рос отец в Сибири, а когда после окончания школы попал во Владивосток, «его голова», как он сам говорил, «навсегда повернулась к Тихому океану». Так случилось, что долго ещё носило молодого человека по всей стране, а вот в 27 лет он приезжает на Дальний Восток, на молодёжную стройку нового города – Комсомольска-на-Амуре. Сильное впечатление на него произвели природа, люди, история. В свободное от работы время он изучал историю этого края, знакомился с бытом и обычаями местного населения, бывая в рыбацких стойбищах, в деревнях русских переселенцев и записывая их воспоминания и рассказы о семейных преданиях. Отец старался собрать как можно больше сведений обо всём этом. С рыбаками плавал по Амуру, по другим рекам, выходил в море, с охотниками ходил в тайгу.

Его особенно привлекали образы капитана Геннадия Невельского и адмирала Евфимия Путятина. Если Невельской, исследуя Дальневосточный край, совершил важнейшие географические открытия, то Путятин первый доказал мировое значение этого края, начав оттуда большие плавания, а затем установив дипломатические отношения с Японией. Во всех странах Тихого океана – в Америке, Японии, Малайзии и других – выпущено огромное количество литературы о Путятине. Японцы считают его учителем японских кораблестроителей. Впервые адмирал Путятин прибыл в Японию на фрегате «Паллада» в августе 1853 года для заключения торгового трактата. Но из-за японских проволочек его миссия не была выполнена, и адмирал ушёл к российским амурским берегам. Этот поход прекрасно описан писателем Иваном Гончаровым в романе «Фрегат “Паллада”». Для окончательного выполнения своей миссии Путятин отправляется вторично к берегам Страны восходящего солнца, но уже на фрегате «Диана».

После крушения корабля «Диана», на котором Путятин прибыл в Японию для заключения договора о добрососедских отношениях и торговле, адмирал с его офицерами и моряками построили новое судно и научили японцев европейскому кораблестроению.

В честь Путятина японцы построили в 1969 году музей истории судостроения в деревне Хэда, и с 1970 года там ежегодно проходит фестиваль российско-японской дружбы в память о Путятине и его моряках. После торжественного импровизированного шествия проводится поминальная служба в буддийском храме, где жил адмирал и где сохраняется его кабинет, возлагаются цветы к могилам русских моряков. Вечером на набережной самодеятельные ансамбли из города Симоды и деревни Хэда устраивают красочный концерт, который заканчивается великолепным фейерверком. Так жители этих мест чтят память русских моряков, офицеров и адмирала.

Интересно, что в 1997–1998 годах по инициативе японского писателя Кацухико Оминами и историка, профессора университета Окаяма Коити Ясуда предпринимались попытки поисков затонувшего русского фрегата «Диана», но они не увенчались успехом.

Отец был очень увлечен японской темой и работой над ней. Ещё до поездки в Японию он досконально ознакомился в архивах с записями в судовом журнале «Дианы», с записками не только самого адмирала Евфимия Путятина, но и других участников этого похода; капитана фрегата С.С. Лесовского, дипломата О.И. Гошкевича, священника Василия Махова, К.Н. Посьета, который за участие в японской дипломатической миссии получил бриллиантовый перстень с руки императора.

Впервые Николай Задорнов побывал в Японии в 1969 году, но всё же не хватало сведений, привезённых из первой командировки, и он пригласил из Японии переводчицу. Она приехала на всё лето, привезла много печатных материалов и с воодушевлением рассказывала о своём народе. Синко Огава тогда была аспиранткой Токийского университета.

О своей работе над произведениями японской серии отец нередко рассказывал в своих письмах к редакторам и издателям:

«Японцев я насмотрелся в детстве, в Чите. А замысел написать роман о Путятине и о русских в Японии уже был у меня в голове. Мне было 35 лет…

Англоязычные народы называют художественную литературу словом “фикшн”, т. е. “вымысел”. Конечно, в офицерах, матросах, как и во всех действующих лицах, много этого вымысла. Но я всё же стараюсь укреплять домысел на основах действительных.

Так, например, Колокольцов – не вымышленный герой. Однажды зимой вечером раздался звонок в дверь. Девушка в дублёнке приехала из Новгорода. Художница с фарфорового завода Ольга Колокольцова, москвичка, впоследствии я познакомился с её братом и матерью. В семье хранится шкафчик, даренный их предку, лейтенанту, японским императором. Колокольцов стал потом начальником одного из самых больших казенных заводов в Петербурге…

В Японии я искал семьи, в которых можно услышать рассказы о предках хэдских плотников и крестьян. В каждой семье у них хранятся чертежи родового дерева лет за четыреста, и это у крестьян и рабочих. Никто не скрывает своего происхождения. За сотни лет в деревнях хранятся документы властей и обществ, много рукописей в храмах…

В 1972 году я вторично был в Японии. На этот раз крестьяне были откровеннее со мной, рассказывали о личных отношениях женщин своих семей с русскими моряками. Много предметов, даренных нашими моряками, видел в семьях, подобных вееру, на котором сделана русскими буквами надпись “ЛЮБЛЮ”. А какие рассказы я слышал! И какие при этом были приключения на суше и на море! Японское Общество дружбы с СССР в этой деревне дало мне судно современное, на котором я прошёл там же, где Путятин, а также в месте гибели “Дианы”. А потом – на машине и пешком по горам по следам похода отряда…

Мои книги переведены, изданы в Токио издательством “Асахи” с обширными примечаниями. Видимо, в этих романах оказались сведения новые для японцев, они отнеслись к этому очень серьёзно… Это редкий случай. Обычно исторические романы, написанные иностранцем, не представляют интереса в той стране, о которой написаны.

Сильная сторона писателя при этом – способность ходить и ездить, непрекращающийся с ранних лет интерес к людям. Моя мать научила слушать говор и чувствовать язык. Она мне много рассказывала о разных людях, как теперь рассказывают про любимых актёров кино. Я приучился смотреть на тех, о ком я писал, не сверху вниз, а снизу вверх. Мной всегда всё, конечно, перепроверялось».

Отец очень переживал, что наш народ исторически малограмотен. В 1991 году он написал сценарий документального фильма о приключениях русских моряков в Японии и готов был лететь туда уже в третий раз со съёмочной группой, но здоровье уже не позволяло. Он поручил моему брату, Михаилу, обязательно осуществить им задуманное. Михаил всё исполнил и сразу после отцовской кончины отправился в Японию и снял документальный фильм «Цунами».

В этом году я и члены моей семьи, мой сын, Алексей Задорнов, и Велта Задорнова, были участниками семинара и фестиваля российско-японской дружбы, посвященного на этот раз 50-летию музея судостроения в деревне Хэда. Там мы встретились с папиным другом, учёным, специалистом по древнерусской литературе Ёсикадзу Накамурой, учеником академика Дмитрия Лихачёва. С ним отец познакомился в Хэда в 1969 году: Накамура, тогда ещё молодой человек, сопровождал его в поездках по местам важных для отца событий. Их знакомство переросло в дружбу и привело к частому общению и в России, и в Японии. Накамура с большой теплотой вспоминал и рассказывал нам об их встречах и беседах. В Токио встретились мы и с папиной переводчицей Синко. Это была не просто дружественная встреча, а встреча близких людей почти через 50 лет.

Нас очень тронуло, что в музее хранятся книги Николая Задорнова на русском и японском языках. Отец радовался, что японское издание трилогии вышло с портретами главных действующих лиц и с картинами тех мест, где произошла трагедия с фрегатом «Диана» и где строилось русскими моряками новое судно «Хэда».

И его желанием было, чтобы когда-нибудь и в России вышло издание с подлинными портретами и иллюстрациями, доказывающими достоверность трилогии.

Во время нашей последней встречи Накамура-сан подарил мне набор репродукций картин, изображающих постройку русской шхуны «Хэда» в 1855 году. Оригиналы картин хранятся в Токио. Зарисовки сделаны японским художником Тетонсаем, который в то время жил в буддистском храме Хотоку, где его сестра была матушкой. Данные иллюстрации были использованы в японском издании отцовской трилогии под названием «Чёрные корабли с Севера».

Историей японской эпопеи адмирала Евфимия Путятина очень заинтересовался замечательный приморский художник-маринист Валерий Иванович Шиляев. Он побывал в Японии, посетил Симоду и Хэду, прочувствовал трагедию, произошедшую с эскадрой адмирала. Супруга художника любезно предоставила снимки картин В.И. Шиляева, которые мы с радостью используем в данном издании.

Людмила ЗАДОРНОВА

Рига, 2019 г.