Цыганка

Глава 15

После того как Сэм рассказал ей о своих намерениях работать в игорном доме, Бет села у окна и стала смотреть на крыши и серое небо, вспоминая тех, кого она знала в Ливерпуле. Интересно, что бы они подумали, если бы узнали, как они с Сэмом живут.

Со дня прибытия Бет раз в две недели отправляла письма Лэнгворси и чувствовала себя виноватой за то, что все немного приукрашивала. Вместо «меблированные комнаты» она использовала слово «отель». Предпочитала описывать Центральный парк и Пятую авеню, а не нижний Ист-Сайд. Хотя она не врала, но в ее описании бар Хини выглядел приличным заведением, а Ира просто торговала одеждой (Бет не уточняла, что одежда подержанная). Девушка радостно сообщила об их переезде, но умолчала о том, что они поселились в одной комнате.

В свое оправдание Бет могла бы сказать, что все, кого она знала в Англии, пришли бы в ужас, узнав о бедности, в которой они жили. И стали бы беспокоиться за ее безопасность, если бы Бет была более откровенной, описывая бар Хини. Но сейчас, представляя себе обитателей Фолкнер-сквер, девушка понимала, что их еще сильнее ужаснули бы перемены, происшедшие с ней и Сэмом.

Они наверняка не одобрили бы того, что она расхаживает в красном шелковом платье и почти каждый вечер, выступая у Хини, делает несколько глотков рома. Они бы возмутились, узнав о ее дружбе со шлюхой или о том, что предмет ее желаний — игрок.

Что касается Сэма, их бы потрясло то, что он не ночует дома и собирается открыть собственный игорный дом. Мисс Брюс пришлось бы откупоривать бутылочку с нюхательными солями!

Бет горько было думать о том, что ее старые друзья никогда не одобрят жизнь, которую она вела, но она не собиралась снова становиться честной, но измученной тяжелым трудом прачкой. Каждый раз, поднимаясь на сцену, девушка чувствовала себя птицей, которую выпускают на свободу из клетки. Ей нравились аплодисменты и всеобщее восхищение.

Молли оставалась единственной частью прошлой жизни, которой Бет не хватало. Внутри у нее поселилась тупая боль, которая никогда не проходила. И в то же время девушка была очень рада тому, что ее маленькая сестра находится в безопасности в Англии, потому что Америка была неподходящим местом для ребенка.

Бет отвернулась от окна и внимательно осмотрела комнату. Ее поразила мысль о том, что все украшающие их комнату детали прекрасно отражают общее положение вещей. Синее покрывало, служившее занавесом, отгораживающим ее кровать от кровати Сэма, теперь на день подвязывалось красной атласной лентой, которая должна была придавать ему элегантность. Театральные афиши скрывали пятна на стенах, яркие разноцветные платья, которые Бет носила в баре Хини, тоже были своего рода декорацией. А еще она каждую неделю покупала букет цветов, чтобы придать комнате более уютный вид.

Но от всего этого толку было не больше, чем от писем, которые она отправляла в Англию. Они просто скрывали тот факт, что их жилье было убогим.

Бет поразило то, что Сэм с его чувствительной натурой, вероятно, видел все это с того самого дня, как они сюда переехали, Может, именно поэтому он так мечтал разбогатеть — чтобы больше не пришлось притворяться или стыдиться.

Бет желала не так уж много. Ей хотелось, чтобы у них было более уютное жилье, у каждого своя комната и настоящая ванна. Но тем не менее девушка мечтала однажды отправиться домой и увидеть Молли, и она совершенно не собиралась возвращаться как бедная родственница. Так, может, ей тоже стоит начать думать о будущем и строить планы?

Этой ночью она играла лучше, чем когда бы то ни было. Музыка переполняла все ее естество, и Бет танцевала на сцене, доводя публику до сумасшествия. Аплодисменты были оглушительными, никто не хотел, чтобы она уходила, и Пату Хини пришлось подняться на сцену, чтобы положить этому конец.

— Ну разве наша цыганочка не прелесть? — выкрикнул он вшу. — Она снова вернется к вам в понедельник вечером, так что не пропустите.

Он пошел в заднюю комнату за деньгами, пока Бет утирала струившийся по лицу и шее пот.

— Сегодня ты была великолепна, — сказал он, проявляя гораздо больше теплоты, чем обычно. — Теперь ты выступаешь намного лучше, чем раньше.

Он протянул ей деньги, и Бет заметила, что там около семи долларов. Но она своими глазами видела, как люди бросали в шляпу десятки однодолларовых бумажек!

— Значит, тебе стоит лучше мне платить, — сказала девушка. — Или хотя бы позволять мне самой считать деньги в шляпе.

Его улыбка исчезла, и Бет почувствовала укол страха.

— Ты, неблагодарная маленькая сучка! — выкрикнул Хини. — Ты хочешь сказать, что я тебя обманываю? Да я взял тебя на работу, когда никто другой не решился бы.

Бет поняла, что наступил решающий момент. Она должна либо отступиться, либо ответить ударом на удар. Ей было очень страшно: холодный взгляд Хини и его шрам говорили о том, что он слишком опасен, чтобы с ним тягаться. Но сегодня Бет играла от всего сердца и в глубине души чувствовала, что должна постоять за себя или окажется у него под каблуком.

— Ты был первым, к кому я обратилась, — дерзко сказала она. — И с первой же ночи нашлось множество других, которые желали меня нанять. А о том, что ты меня обманываешь, я знала с самого начала. Ты никогда не давал мне половину собранных денег.

— Я оказал тебе услугу! — взревел он.

— Нет, ты оказал ее себе, — возразила Бет, упрямо выпячивая подбородок. — В те дни, когда я играю, в бар приходит больше людей, они остаются здесь и напиваются. Ты не заплатил и цента за то, чтобы я здесь выступала, а посетители кладут деньги в шляпу, потому что им нравится моя музыка. Так что, оставляя их себе, ты надуваешь и их тоже.

— Ты знаешь, что случается с теми, кто идет против меня? — спросил Хини, придвигаясь к ней ближе, и Бет почувствовала запах виски.

— Я не хочу идти против тебя, — сказала она. — Но если ты считаешь, что найти работу в другом месте — значит пойти против тебя, тогда именно это я и сделаю, если только не получу от тебя то, чего заслуживаю.

Бет видела, что Хини хочется ее ударить. Его рука, в которой он держал деньги, сжалась в кулак. Но Бет продолжала стоять на своем, несмотря на страх.

Он вылил на нее грязный поток ругательств. Девушка надела пальто.

— У тебя осталась только одна минута, чтобы поднять мою плату до пятнадцати долларов, — сказала она, глядя на зажатые в его кулаке деньги. — Или я уйду и никогда не вернусь.

— Я не стану держать у себя твоего брата, если ты это сделаешь, — проговорил Хини, сузив глаза, словно змея.

— Тогда ты еще больший глупец, чем я предполагала, — язвительно заметила Бет. — Где еще ты найдешь такого честного бармена?

Он поднял кулак, но Бет к тому времени так разозлилась, что отбросила его в сторону.

— Только попробуй меня ударить, и я уйду в соседний бар, только чтобы позлить тебя! — прошипела она. — Сэм тоже больше никогда не станет на тебя работать. Тебе решать. Или отдай мне пятнадцать долларов, или убирайся с моей дороги.

Когда Хини полез в карман, достал пачку денег и взял из нее несколько банкнот, Бет поняла, что победила. В некотором роде она даже была разочарована, потому что, хотя и доказала только что свою ценность, теперь уже не могла просто уйти из бара и начать работать у другого человека, которому она доверяла бы.

— С этого момента я хочу сама пересчитывать положенные в шляпу деньги, — предупредила она. — Я буду отдавать тебе половину, потому что мы так договорились, но уйду, как только ты снова попытаешься меня обмануть.

Девушка прошла мимо него в бар и направилась к Сэму.

— Осторожнее с Хини, — прошептала она. — Я только что с ним поссорилась.

Сэм встревоженно посмотрел в сторону задней комнаты.

— Хини хочет, чтобы я сегодня снова остался допоздна из-за игры. Он пришлет за тобой кеб?

— Я проведу ее до дома, — раздался позади Бет знакомый голос. — Но конечно, если Бет ничего не имеет против!

Девушка торопливо обернулась.

— Тео! — воскликнула она, не в силах скрыть свою радость.

Пока кеб ехал на Хьюстон-стрит, Бет коротко рассказала Тео о том, что произошло.

— Конечно, ты поступила правильно, постояв за себя, — сказал он. — А ты храбрая! Но Хини очень злопамятный человек. Я слышал о нем немало историй.

— Он же не тронет Сэма? — испуганно спросила Бет.

— Не думаю. Сэм ему нужен. И я сомневаюсь, что он осмелится сделать что-либо с тобой. Слишком многие посетители готовы вздернуть его, если он так поступит. Но вам обоим следует вести себя осторожнее. Будет неплохо, если во время следующего выступления ты попробуешь его умаслить.

— Я не стану этого делать! — возмутилась Бет.

— Дорогая моя, — вздохнул Тео, — послушайся моего совета. Всегда обезоруживай своих противников обаянием, оно гораздо эффективнее кулаков, ножей и пистолетов.

Когда кеб подъехал к дому Бет, Тео взял ее за руку.

— Сегодня мне нужно возвращаться, но мы сможем вместе сходить куда-нибудь завтра?

Бет улыбнулась. Предложение Тео прогнало ее тревогу.

— С радостью, — сказала она.

— Тогда я зайду за тобой в час, — произнес он. — А теперь как насчет одного сладкого поцелуя?

На лестнице, как обычно, было темно. Единственный газовый рожок находился возле парадной двери, но он давно не работал. Поднимаясь на пятый этаж, Бет чувствовала себя так, словно опьянела. Она вся горела от поцелуя Тео, а сердце бешено колотилось. Бет несколько раз спотыкалась, ступая не туда, но восторг от встречи с Тео стер из ее памяти все мысли о происшедшей в баре сцене.

Оказавшись в комнате, девушка зажгла масляную лампу и, тяжело дыша, повалилась на кровать. Тео желал ее, а все остальное не имело значения.

— Ты очень хорошо выглядишь, Бет, — сказал Тео на следующий день, спрыгивая с подножки кеба, чтобы с ней поздороваться. — Надеюсь, тебе не пришлось в такой холод долго ждать меня на улице?

— Нет, я только что спустилась, — соврала она. На самом деле она прождала его у двери около двадцати минут. Бет боялась оставаться наверху, потому что Тео мог войти через постоянно открытую парадную дверь и увидеть, услышать и учуять, каким неопрятным, шумным и зловонным было это место.

Она жалела, что предложение Тео застало ее врасплох, потому что в противном случае могла бы купить себе что-нибудь в магазине Иры. А так пришлось надеть все то же старое коричневое пальто, которое Бет попробовала оживить с помощью лисьего воротника и шляпки, взятых взаймы у Эмми. Под пальто было платье из фиолетового крепа с широким бежевым кружевным воротником и манжетами. Оно, правда, было не очень модным, потому что перешло к Бет от миссис Лэнгворси. — Я решил пригласить тебя в Центральный парк, — сказал Тео, помогая Бет сесть в кеб. — Деревья, должно быть, выглядят ослепительно в осенних нарядах. А позже мы пойдем в ресторан, который, насколько мне известно, находится недалеко от парка.

Бет не была в Центральном парке с августа, когда трава выгорала от недостатка влаги. В тот день даже листья на деревьях были вялыми и запыленными. Но теперь парк снова стал прекрасным. Трава сияла сочной зеленью, а деревья горели в солнечном свете всеми оттенками желтого, красноватого, золотистого и коричневого цветов.

Рука об руку Тео и Бет гуляли вокруг озера, и Тео рассказал ей о большом выигрыше, который сорвал вчера в баре Хини.

— Некоторое время я не буду там показываться, — сказал он. — Хини ушлый тип, и мне не хочется, чтобы он нанял кого-то ограбить меня после того, как я покину заведение. Ему также известно, что вчера ночью я проводил тебя домой. Поэтому, если он начнет спрашивать обо мне, говори, что ты меня почти не знаешь и что мы только раз виделись на корабле по пути в Америку.

— Но это и так все, что я могу сказать, — лукаво ответила Бет. — Я совсем ничего о тебе не знаю.

Он засмеялся.

— И сегодня я намерен это исправить. Так что бы тебе хотелось узнать?

Они сели на скамейку возле озера, и Тео рассказал ей о своих родителях, старшем брате и двух младших сестрах, а также о доме.

Бет представила себе большой особняк в окружении фермерских угодий и ведущую к нему обсаженную деревьями аллею. Сначала Тео учился дома с гувернанткой, а затем его отправили в закрытую школу. Его отец самостоятельно занимался фермой. Тео описал его как грубоватого, своевольного и эгоистичного человека, который не обращал внимания на тех, кто был слабее его или не умел так же хорошо ездить верхом и стрелять.

— К счастью, я умел ездить и стрелять не хуже, а то и лучше его, — с улыбкой сказал Тео. — Но это никак не могло компенсировать отсутствие заинтересованности в фермерском хозяйстве и повышенный интерес к противоположному полу. В моих недостатках отец винил маму, но он вообще винил ее во всем.

Его мама была любящей, но слишком хрупкой женщиной, которая не могла противостоять властному мужу. Старший брат во многом походил на отца, и у Тео не было ничего общего с ними обоими. Но зато он по-настоящему любил своих сестер, хотя и сказал разочарованно, что они, как и его мать, были слабыми, нерешительными и никогда не имели собственного мнения, так что, по мнению Тео, были обречены выйти замуж за мужчин, похожих на его отца.

— Я белая ворона в нашей семье, — сказал он, пожав плечами. — Мне всегда хотелось больше, чем мне предлагали: восторга, веселья и новых ощущений. Мысль о спокойной жизни, которую одобрял мой отец и которая неизменно окончилась бы женитьбой на какой-нибудь благовоспитанной девице, внушала мне страх. Мне хочется приключений. И если я решу жениться, это тоже будет приключение. Я выберу себе в жены умную, решительную и страстную женщину с хорошим чувством юмора, Я не хочу, чтобы мои дети страдали от холодной атмосферы в семье, вроде той, в которой вырос я.

Бет втайне надеялась, что похожа на женщину его мечты, но решила не высказывать свое мнение вслух и вместо этого поведала о том, что была исполнительной, сидевшей все время дома дочерью, но смерть родителей все изменила.

Девушка сказала, что ее отец скончался от сердечного приступа, а мама умерла, рожая Молли, но затем быстро перешла к описанию того, как работала у Лэнгворси, всячески подчеркивая доброту хозяйки.

— На самом деле мне не хотелось покидать Англию, — призналась Бет. — Но так было лучше. Раз в несколько недель мы получаем письма от миссис Лэнгворси, в которых она рассказывает о том, как идут дела у Молли.

— Ты очень мужественная девушка, — задумчиво сказал Тео. — Мало кому удается справиться с тем, что ты пережила в столь юном возрасте. Уверен, твои родители гордились бы тобой.

Бет засмеялась.

— Не думаю, что они одобрили бы мою игру на скрипке в баре.

— Ты используешь данный тебе Богом талант и этим делаешь многих людей счастливыми. По моему мнению, это похвально.

— Когда-то я мечтала играть на пианино в холле роскошного отеля, — призналась она. — Я совсем не предполагала, что буду жить в вонючем многоквартирном доме и работать на бандита.

Тео изумленно покачал головой.

— Вскоре твои дела пойдут в гору. Вчера ночью Сэм рассказал мне о своих планах. Думаю, у него все получится. Он смышленый, обаятельный, и у него есть ты. Могу поспорить, вместе вы сможете заработать целое состояние.

— Чтобы начать, нужны деньги, — вздохнула Бет.

— Не всегда. — Тео улыбнулся и пощекотал ей подбородок. — Обаяние и хорошая идея всегда находят поддержку. У меня был имеющий сомнительную репутацию дядя, в которого я, по словам родственников, пошел. Однажды он сказал мне, чтобы я никогда не вкладывал собственные деньги в рискованные авантюры. Он жил согласно этому правилу и сколотил состояние.

— Какие же у тебя планы? — спросила Бет.

— Пока что я собираюсь выиграть как можно больше денег в Нью-Йорке. И в то же время буду держать ухо востро, чтобы не пропустить возникновения очередного быстро растущего города.

— Города?! — воскликнула Бет. — Что ты хочешь этим сказать?

Тео призадумался.

— Ну, например, такого, как Сан-Франциско в 49-м. До того как поблизости нашли золото, это был небольшой рыбацкий поселок. Туда ринулись десятки тысяч золотоискателей И там делали состояния.

— Но только немногим удалось найти золото, — сказала Бет, припомнив школьный урок истории.

— Умные люди едут туда не затем, что породило лихорадку, будь это золото, алмазы или серебро, — фыркнул Тео. — Это всегда тяжелая работа, и только единицам удается разбогатеть. По-настоящему умные люди, такие как вы и я, едут туда, чтобы открывать магазины, салуны, отели, рестораны, варьете и мюзик-холлы.

Бет хихикнула.

— И я буду играть на скрипке в одном из местных заведений, а посетители будут бросать мне золотые самородки?

— Вот именно. — Он улыбнулся. — От богатства нет никакого удовольствия, если ты не можешь тратить его налево и направо.

— Но ведь все месторождения золота, серебра и алмазов уже давно открыты? — спросила Бет.

— Вряд ли. Многие области Америки до сих пор остаются неисследованными, и кто знает, что скрывается там под землей? Но города могут возникать и по другим причинам. Например, из-за железной дороги. Куда бы она ни вела, людям понадобятся дома, магазины и все прочее.

— И игорные заведения? — спросила Бет, лукаво поднимая бровь.

Тео улыбнулся с озорным огоньком в глазах.

— Да, и игорные заведения.

— Тогда, если услышишь о таком городе, обязательно сообщи о нем и нам с Сэмом. Мы бы с радостью составили тебе компанию.

Тео сидел, положив руку на спинку скамейки, а затем неожиданно передвинул ее, обняв Бет за плечи.

— Никто не подходит мне лучше, чем ты, — сказал он. — Сэм обещает стать силой, с которой придется считаться, потому что он такой решительный, ну а ты со своей скрипкой в любом месте станешь сенсацией.

Бет подумала, что сейчас он ее поцелует, но Тео, видимо, вспомнил о том, что не годится обнимать молодую женщину в общественном месте. Он вдруг сказал, что становится холодно и им пора отыскать кафе и согреться.

Когда они уходили из парка, Бет подумала о том, какой он замечательный — красивый джентльмен, да к тому же еще и интересный собеседник.

С Джеком было весело, но по сравнению с Тео он оставался просто мальчишкой, лишенным лоска и образования. Его движения всегда были неловкими. Желая ее поцеловать, он наваливался на нее и, конечно же, не умел говорить и делать так, чтобы девушка дрожала от страсти. Взяв Бет за руку, Тео всегда ласково гладил ее большой палец своим, кладя руку на талию, слегка сжимал ее.

Тео и Бет нашли небольшое кафе и сели за столик. Тео сразу же взял ее руку, поднеся пальцы к своим губам, и не просто поцеловал их, а нежно лизнул кончик каждого языком.

— Мне бы хотелось поцеловать тебя в губы, но пока придется ограничиться этим, — прошептал он.

Именно неожиданность его прикосновений и комплиментов делала их такими волнующими.

Он рассказывал о трудном положении иммигрантов, которым не удалось найти себе жилье и которых несколько дней назад застали при попытке разбить лагерь в кустах Центрального парка, но затем вдруг замолкал, чтобы убрать прядь ее волос, выбившуюся из-под шляпки.

— Твои глаза как глубокие лесные озера, — неожиданно говорил Тео, а затем продолжал прерванный разговор.

Он просунул один палец под рукав ее пальто, словно собирался проверить пульс. Это прикосновение оказалось таким интимным, что Бет покраснела.

— У тебя кожа нежная и мягкая, словно у ребенка, — прошептал Тео.

Когда Бет, опьяненная его прикосновениями, уронила на пол чайную ложечку, он нагнулся, чтобы ее поднять, и мимоходом положил ладонь ей на ногу, чуть выше доходящего до щиколотки ботинка.

Девушку распаляли не только его прикосновения, но и его голос. Он был глубоким, но при этом нежным. О чем бы ни говорил Тео — о своей жизни в Англии или о людях, которых он встретил в Америке, — он всегда умел дать такое точное описание, что Бет словно видела все своими глазами.

— Мисс Марчмент, хозяйка дома, где я живу, обитает в ужасно стесненных условиях, — сказал он. — В ней все еще жив дух герцогини, невзирая на возраст и крайнюю хрупкость. Ее единственным доходом остается арендная плата за сдаваемые комнаты. Она целыми днями сидит в кресле, обитом вытертым до прозрачности багряным бархатом, накинув на плечи кружевную шаль, и командует своей горничной так, словно под ее руководством их не меньше двадцати пяти, как в былые времена. Дом совсем заброшен, ковры вытерлись, картины, зеркала и украшения скрыты под толстым слоем пыли. Но мисс Марчмент продолжает приглашать меня на чай и приказывает горничной заварить его в помятом серебряном чайнике. Какая любезная старая леди!

— А горничная убирает у тебя в комнате? — спросила Бет, потому что ей не нравилась мысль о Тео, живущем в свинарнике.

— Да. Полагаю, она понимает, что не получит жалованья, если они потеряют квартирантов. Но у бедняги всегда так много работы, что она просто не успевает должным образом убрать комнаты хозяйки.

— Горничная тоже старая? — спросила Бет.

— Около пятидесяти. Она работает у мисс Марчмент всю свою жизнь. Но ты ведь не хочешь слушать грустные истории о старых леди? Расскажи мне о людях, живущих в вашем доме.

Возможно, потому, что он описывал людей так живо, Бет и сама последовала его примеру. Она рассказала Тео о сумасшедшем ирландце с первого этажа, который всегда кричал, когда кто-то проходил мимо его двери, и о странном маленьком поляке, который торопливо бегал по улице, прижимая к груди коричневую кожаную сумку и поглядывая по сторонам, словно нес государственные тайны и думал, что кто-то хочет их у него выхватить. Тео оглушительно смеялся, и люди за столиками оборачивались в его сторону.

— Думаю, нам пора пообедать, — сказал он, снова целуя ей руку. — Так приятно находиться в обществе красивой девушки, которая может тебя рассмешить. У большинства красавиц, которых я знал, совсем не было чувства юмора.

Ко дню Благодарения Бет так сильно влюбилась в Тео, что не могла думать ни о ком другом с того момента, как открывала глаза утром, и до тех пор, пока не засыпала ночью.

Она чувствовала, что он ее тоже любит, хотя Тео никогда ей об этом не говорил. Ведь он всегда старался встретиться с ней хотя бы раз в неделю, даже когда ему приходилось уезжать из Нью-Йорка по делам. И еще он не бросал ее, невзирая на то что она не позволяла ему вольностей.

На втором свидании Тео поинтересовался, можно ли ему подняться к ней, но получил отказ, потому что Бет знала, что не устоит перед его поцелуями и ласками, как только они окажутся наедине.

Во время третьего свидания он предложил ей провести ночь в отеле. Бет притворилась глубоко оскорбленной, хотя на самом ре испытывала искушение. Ведь в этом случае ее соседи ни о чем не узнали бы. Но здравый смысл победил: стоило Бет вспомнить о том, что случилось с ее матерью, как она твердо решила, что не станет рисковать. Не только из-за возможной беременности, но и потому, что Тео может ее бросить, добившись желаемого.

С тех пор Тео постоянно говорил ей о своем желании, но, хотя и пробовал ненавязчиво склонить ее к сексу, никогда не применял силу. А говоря о своих планах на будущее, всегда включал в них Бет.

Бет грустила из-за долгого отсутствия Тео, но все же испытывала облегчение, зная, что на день Благодарения его все еще не будет в городе. Эмми с Кейт заявили, что первый для Бет и Сэма день Благодарения в Америке нужно отметить как следует, и решили приготовить традиционный обед с индейкой.

Так как в их собственной квартире было слишком мало места, они попросили у Бет разрешения приготовить ужин у них с Сэмом и также пригласить семью Россини. Бет предложила Сэму привести подругу, но, увидев ужас, мелькнувший в его глазах, решила, что он не намерен приводить свою девушку на обед в компании двух шлюх и престарелой итальянской пары, которая почти не говорила по-английски.

Однако по мере приближения праздника энтузиазм Эмми постепенно охватил и Бет с братом. Сэм принес домой старую дверь и положил ее на пару подставок, чтобы сделать стол, за которым они все могли поместиться. Они попросили стулья у других жильцов. Ира одолжила им вышитую скатерть, а миссис Россини нашла старые семейные рецепты, чтобы приготовить особенный десерт.

Эмми и Кейт старались превзойти друг друга в кулинарном искусстве. К шести часам все было готово, индейка приобрела насыщенный золотисто-коричневый цвет, а овощи были превосходны. Все как раз собирались занять свои места за столом, когда появился Джек.

Бет видела его несколько раз после их разрыва, в основном у Хини, где она могла только помахать ему рукой на расстоянии. Но Джек также пару раз заходил в магазин Иры, чтобы поздороваться. Сначала Бет боялась, что Джек начнет ее преследовать, Но он вел себя исключительно по-дружески и даже рассказал о девушке, которую пригласил на танцы, так что Бет обрадовалась возможности возобновить дружбу.

— Я бы не пришел, если бы знал, что вы здесь не одни, — сказал Джек, слегка смутившись. — Я принес вам мяса и фруктов.

— Мы очень рады тебя видеть и хотим, чтобы ты присоединился к нам, — сказала Бет, забирая у него сумку. В ней оказались бараньи отбивные, немного сосисок, а также яблоки и апельсины. — Огромное спасибо. Это очень любезно с твоей стороны.

— На день Благодарения босс раздал нам по сумке всякой всячины, — застенчиво объяснил Джек. — Мне одному столько не съесть.

Неожиданный приход Джека превратил скучную вечеринку в шумный и веселый праздник.

Он все время смешил Кейт и Эмми, благодаря Джеку Сэм не испытывал неловкости из-за того, что ему в одиночку придется развлекать дам, а так как Джек немного знал итальянский от своих товарищей по работе, то ему даже удалось вовлечь в беседу семью Россини.

Бет отметила, что незрелый юнец, которому не хватало любезности, превратился в уверенного в себе и очень приятного муж чину. Благодаря тяжелой физической работе Джек оброс мышцами, его лицо уже не казалось таким угловатым, а шрам на щеке только добавлял импозантности. И говорил Джек сейчас больше, чем раньше. Он рассказывал им забавные истории о мужчинах, с которыми работал. Но кроме юмора в них также чувствовалось понимание проблем, с которыми приходилось сталкиваться иммигрантам.

Бет видела, как Джек флиртовал с Кейт и Эмми, и догадалась, что таким уверенным в себе он стал благодаря женщинам. Он рассмеялся, когда она спросила, есть ли у него возлюбленная, и учтиво заметил, что его сердце все еще в ее распоряжении. Но это замечание только подтвердило ее мысли о том, что над Джеком кто-то хорошо поработал. Он бы никогда не сказал ничего подобного в те времена, когда они встречались.

Под вечер все выпили слишком много вина. Россини расцеловали всех в обе щеки и ушли спать. Эмми и Кейт тоже покинули к квартиру, и из гостей остался только Джек, который сидел на кровати Сэма. И вот тут Бет встревожилась, решив, что он начнет создавать проблемы.

Но она ошиблась.

— Надеюсь, вы не думаете, что я сегодня заглянул к вам, чтобы меня бесплатно накормили? — сказал Джек, переводя взгляд с Бет на Сэма и обратно. — Это не так. Я пришел, потому что услышал кое-что, заставившее меня забеспокоиться.

— Это что-то о Бет? — спросил Сэм.

— Нет, это вообще не о вас, а о Пате Хини. Назревает проблема, Дело в том, что он поцапался с каким-то типом по имени Фингерс Малоне. И у Фингерса, и у Хини есть свои банды — ребята, с которыми они водятся с молодости.

Сэм кивнул.

— Я тоже об этом слышал. И даже видел Фингерса. Когда я только начал работать на Хини, он приходил в бар почти каждую ночь.

— Да, ходят слухи, что скоро они начнут меряться силами. И это будет не просто потасовка между Хини и Фингерсом, а настоящая война между бандами. Я подумал, что должен вас предупредить, чтобы, как только почувствуете неладное, вы оба отсюда бежали.

— Мы воспользуемся твоим советом, — немного чопорно произнес Сэм, словно ему не нравилось, что Джек услышал новость раньше, чем он.

— Это еще не все. — Джек пристально посмотрел на Сэма. — Меня волнует безопасность Бет. Хини ее очень ценит, и Фингерсу об этом известно. Он может даже решить, что она женщина Хини.

— Как только он может такое додумать?! — воскликнула Бет.

— Может, потому что Хини позволяет всем так думать, — ответил Джек.

Джек вскоре ушел, и не успела за ним закрыться дверь, как Сэм заявил, что все, о чем он рассказал, — чушь.

— Да что он знает? Это всего лишь сплетни, которые он собирает, а затем использует, чтобы казаться более важным.

— Нельзя так говорить! — возмутилась Бет. — Ты просто злишься, потому что Джек услышал обо всем первым. Но тебе бы никто и не осмелился сказать такое. Ты слишком близок к Хини, и они побоялись бы, что ты его предупредишь.

— Я близок к Хини! — возмущенно закричал Сэм. — Да я терпеть его не могу!

— Со стороны это выглядит иначе. Все знают, что он тебе доверяет.

— Джек просто хочет снова втереться к нам в доверие, — сказал Сэм с презрением. — И лучше всего это сделать, если мы будем считать, что ты находишься в опасности. Не успеешь оглянуться, как он предложит провожать тебя домой каждую ночь. Он просто ревнует, потому что узнал, что ты встречаешься с Тео.

Соперничество между бандами волновало Бет значительно меньше, чем отсутствие Тео, который все еще не вернулся. Каждую ночь во время выступлений она вглядывалась в лица посетителей, надеясь его увидеть.

Сэм взял за правило всегда после выступления отвозить ее домой в кебе, даже если ему после этого приходилось возвращаться обратно в бар, чтобы разносить напитки на закрытых карточных играх. Но Сэм твердил, что это обычная братская забота и она не имеет никакого отношения к словам Джека.

В середине декабря выпал снег. Проснувшись, Бет обнаружила, что город спрятался под белым покрывалом, и это зрелище вызвало у нее неприятные воспоминания о смерти матери и рождении сестры. Она всегда старалась не вспоминать о матери. Даже посылая Молли открытку и подарок, Бет думала о том, какой сейчас могла стать ее маленькая сестра, а вовсе не о том, каким образом она появилась на свет. Но Тео все еще не вернулся, от него не было ни слова, и Бет начала чувствовать себя так, словно ее отвергли, как когда-то ее мать.

Выпало много снега. Нью-йоркские магазины, украшенные к Рождеству, выглядели очень празднично. Во многие из них уже провели электрическое освещение, и когда вечером на улицы опускалась темнота, красиво убранные витрины горели разноцветными огоньками. Даже самые маленькие лавочки выставляли напоказ елочные игрушки и зажигали дополнительные масляные лампы. На площадях стояли огромные ели, а воздух был насыщен запахом каштанов, жарившихся на углях.

Бет купила всем подарки: ярко-синий шерстяной шарф для Сэма, душистое мыло для Эмми и Кейт, бутылочку лавандового одеколона для Иры. Она также надеялась, что красивое красное платьице и тряпичная кукла, которые она отослала домой Молли, будут доставлены вовремя. Бет хотела купить подарок и для Тео, но решила немного подождать: вдруг он больше не появится?

За два дня до Рождества вестей от Тео по-прежнему не было, и Бет стала очень мрачной. Магазин был переполнен целыми днями, и постоянные крики «Счастливого Рождества!» заставляли ее почувствовать себя еще хуже, потому что рядом с Бет не было никого, с кем можно провести этот день.

Ира, должно быть, заметила, что она расстроена.

— Милая, тебе следует сходить на танцы с Джеком, — ни с того ни с сего предложила она. — Не стоит сидеть здесь дни напролет, ожидая мужчину, который даже не хочет прислать тебе письмо, чтобы сообщить, что думает о тебе.

Бет не нравились такие замечания. Она какое-то время дулась, но к концу дня успокоилась и даже примерила красивое темно-розовое платье, которое, по словам Иры, идеально ей подходило.

Ира не ошиблась, и когда Бет спросила, можно ли его купить, старушка сказала, что хочет подарить ей его на Рождество.

— Ты хорошая девочка. Не знаю, как мне удавалось управляться со всем до твоего появления, — сказала Ира, и ее глаза стали влажными. — Подарить платье, которое словно на тебя сшито, — это меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить тебя.

— Тогда я не стану сидеть дома в ожидании Тео, — ответила Бет. — Я приму приглашение Россини, и мы с Сэмом устроим вместе с ними рождественский ужин. А если Джек сегодня будет у Хини, я даже намекну, что хочу с ним потанцевать.

Когда она в пять часов ушла от Иры, на улице было ужасно холодно. Бет засунула пакет с новым платьем под мышку, обмотала шею шарфом и, спрятав руки в перчатках в подаренную Ирой меховую муфту, пошла на рынок, чтобы купить фруктов, орехов и конфет для совместного ужина с Россини.

Лица людей, которые встречались ей на Бауэри, лучились весельем. Шарманщик украсил свой инструмент сверкающими звездами и играл «Тихую ночь». Бет увидела группку детей, которые с восторгом смотрели, как продавец запускает на своем лотке заводные игрушки. Она остановилась, чтобы посмотреть на медведя, бьющего в литавры, и на человечка, гребущего в лодке. Бет решила купить медведя и послать его домой Молли, но затем подумала, что он наверняка сломается во время перевозки.

Она свернула за угол. После ярких огней Бауэри здесь было очень темно. Девушка слышала, что за ней кто-то идет, но в этом не было ничего необычного.

Когда ей на плечо опустилась чья-то рука, Бет в страхе выронила сверток.

— Ни звука, — предупредил ее грубый мужской голос. — Я приставил нож к твоей спине.

Она замерла, потому что почувствовала, как что-то давит ей в спину сквозь пальто. Первым делом Бет подумала, что мужчина хочет ее ограбить, потому что в этом районе такое случалось часто.

— У меня с собой только пара долларов, — сказала она. — Но вы можете их забрать.

— Для меня ты стоишь гораздо дороже пары долларов, — сказал он. — А теперь иди. Если будешь выполнять мои приказы, с тобой ничего не случится. Но только пикни, и я сразу всажу в тебя нож.