Глава 23

Бет натянула шляпку на уши и вышла из дому, ступив в глубокий снег, лежавший за порогом. Девушка немного беспокоилась, поскольку сейчас было только пять часов утра и на улице еще не рассвело. В подбитых мехом сапожках, которые Джек подарил ей на Рождество, ногам было тепло и сухо, но длинное пальто и юбки во время ходьбы затрудняли движения.

Бет уволили со швейной фабрики в начале декабря. Нельзя сказать, что она очень жалела об этом, потому что успела возненавидеть эту работу. Вскоре она устроилась работать кухаркой.

Тео, Сэм и Джек пришли в ужас и изо всех сил старались отговорить ее от этой затеи. Ведь Бет должна была работать в бараке для сезонных рабочих, занимавшихся строительством. Однако она настояла на своем, так как других вариантов пока не было. И в первый же день чуть не сбежала, встретившись с четырьмя десятками грубых, суровых и не слишком чистоплотных мужчин разных национальностей. Но здесь платили намного лучше, чем на швейной фабрике, и кроме того, тут было тепло.

Сэм, Джек и Тео боялись, что рабочие позволят себе лишнее, но те относились к ней с одобрением и уважением. Работать приходилось очень долго — с пяти часов утра до семи вечера. Но после завтрака, управившись с другими делами, например с уборкой столовой, Бет могла на пару часов вернуться Домой, Впрочем, она чаще оставалась в бараке, читала книгу или дремала возле печки, пока не приходило время готовить обед.

Ее счастье омрачала только необходимость рано или поздно признаться Тео и остальным в своей беременности. С начала января юбка на ней застегивалась с трудом, но девушка со дня на день откладывала этот разговор. Февраль уже подходил к концу, а ей так и не удалось собраться с духом.

Дело было не только в том, что Бет боялась, что к новости отнесутся с ужасом. Она не видела парней целыми днями, потому что уходила на работу, пока они еще спали, а вечером ложилась до того, как они возвращались. И даже по воскресеньям, когда все были дома, ей никак не удавалось выбрать подходящий момент. Однажды Сэму повысили зарплату, и он так обрадовался, что Бет решила не портить ему настроение. В другой раз Джек поскользнулся и поранил ногу и Бет не захотела еще больше его огорчать. Что же касается Тео, никогда нельзя было предугадать, будет ли он дома, даже по выходным. Ему наконец удалось затесаться в компанию состоятельных джентльменов, страстных игроков в покер.

Тео вел двойную жизнь. Для своих новых друзей он был успешным предпринимателем, вложившим деньги в производство в Америке и Канаде. Они и представить себе не могли, что на самом деле он живет в трущобах, а единственным делом, приносившим ему доход, были азартные игры.

Хотя Бет не нравилось, что Тео по нескольку дней не показывается дома и его вторая жизнь протекает без ее участия, его талант убеждать людей в своей состоятельности не мог не восхищать. Обычно он снимал номер в отеле «Виндзор», а затем рассылал своим друзьям приглашение на обед. Платы за один день в номере и за обед обычно было достаточно, чтобы кто-нибудь пригласил его в свой особняк в Голден Майл. А там Тео задерживался по меньшей мере на неделю в роли идеального гостя, который часто освобождал карманы хозяев на сотни долларов за игрой в покер.

Иногда Бет задевало то, что он бездельничал в роскоши, в то время как ей приходилось готовить для сорока человек, но она понимала: Тео старается нащупать пути к местному игорному бизнесу и это принесет пользу им всем. Кроме того, он действительно давал им деньги, и Бет догадывалась, что Тео до сих пор не нашел себе жилье получше только потому, что любит ее и считает Сэма и Джека лучшими друзьями.

Но в планы Тео не входил ребенок. Бет боялась, что это станет последней каплей. Она не хотела забеременеть и сначала пришла в ужас. Но время шло, и Бет постепенно успокоилась. Она вспоминала, как радовалась, ухаживая за Молли, и теперь хотела этого ребенка всем сердцем. Но факт оставался фактом: парни, скорее всего, не одобрят случившегося.

Она больше не могла держать это в секрете. Бет находилась на пятом месяце беременности, ребенок должен был родиться в июле. Никто не заметил изменений в ее фигуре только благодаря толстой зимней одежде. Бет не расставалась с теплой фланелевой сорочкой, даже когда ложилась спать. Обычно она засыпала задолго до возвращения Тео, поэтому они не занимались любовью уже несколько недель.

«Сегодня я все ему расскажу», — решила она. Обычно он уходил из дому после того, как Бет отправлялась на работу, так что мог сообщить новость Сэму и Джеку только на следующее утро.

Снега выпало так много, что по нему трудно было идти. Кроме того, под ним могло скрываться что угодно, а небольших холмиков, которые могли предупредить о препятствии, почти не было заметно в темноте. Бет шла очень осторожно и медленно, занятая мыслями о собственном будущем.

Несмотря на все недостатки, Тео умел быть заботливым и любящим, и она не сомневалась, что он женится на ней, чтобы дать ребенку свою фамилию. Но Бет также было известно о том, что бесполезно пытаться превратить его в нормального мужа, который будет каждый день ходить на работу в банк или другое приличное место, чтобы содержать жену и ребенка.

Бет считала, что они должны снять дом в более приличном районе. Тогда бы она могла брать квартирантов и жить на эти деньги. Тео продолжал бы воплощать в жизнь свои планы, как и Сэм с Джеком. Даже если парни решат уехать из Монреаля, она будет уверена в своем будущем. И если ей не удастся зарабатывать на жизнь игрой на скрипке, то по крайней мере она станет хозяйкой в своем доме и ей не придется оставлять ребенка под чьим-нибудь присмотром, а самой ходить на работу.

Бет свернула на Фуллер-стрит, где находился барак. Она так сильно задумалась о том, что скажет Сэму и Джеку, что перестала смотреть под ноги: Неожиданно Бет поскользнулась и упала на спину, больно ударившись ягодицами.

Встав снова на ноги, она поняла, что ненароком ступила на лед. Видимо, кто-то выплеснул на улицу воду и она замерзла.

Судя по всему, у нее появится большой синяк, но, к счастью, ноги остались невредимыми.

Только разжигая печку в бараке, Бет почувствовала легкое головокружение и дрожь в ногах. Но у нее не было времени обращать на это внимание, так как скоро должны были прийти рабочие.

Завтрак всегда было сложнее готовить, чем ужин, потому что на его приготовление отводилось совсем мало времени. Меньше чем за час Бет должна была поджарить на огромных сковородах около восьмидесяти порций яичницы с беконом и сосисками, нарезать ломтями шесть больших буханок хлеба и приготовить несколько котелков чая и кофе.

В бараке была одна большая общая комната, где мужчины ели и отдыхали. Спальни и умывальник находились в задней части здания. Стены комнаты покрывала некрашеная штукатурка, на голом бетонном полу стояли длинные шаткие столы и ободранные деревянные скамейки. От кухни столовую отделяло нечто вроде стойки. На одной из стен висела доска объявлений и многочисленные ящички для писем. Вторую стену занимали крючки для верхней одежды. Так как печку здесь топили круглосуточно, за ночь мокрая обувь и одежда успевали высохнуть.

Одну из стен украшали художества здешних обитателей. Тут были рисунки лосей и медведей, карикатуры на некоторых мужчин, а также многочисленные пышные полуголые красотки, при взгляде на которых Бет краснела.

Когда Бет впервые зашла в одну из спален, чтобы подмести пол, ее ужаснул запах пота и немытых ног. Но в тесном непроветриваемом помещении, где приходилось ночевать такому количеству мужчин, по-другому и быть не могло. Они тяжело трудились, а в бане бывали в лучшем случае раз в месяц. Тем не менее свои скромные пожитки большинство рабочих аккуратно складывали в ящики или вещевые мешки, стоявшие рядом с койками. Эти люди были кочевниками, готовыми ехать хоть на край света, если там для них находилась работа. Эти суровые мужчины не обременяли себя семьей и не обращали внимания на холод, жару, а часто и на травмы. Они довольствовались малым: парой приятелей, выпивкой и едой.

Когда, кашляя и зевая, пришла первая группа помятых после сна рабочих, Бет уже готова была их обслуживать: она выставила тарелки и подносы с едой и хлебом на стойку. С краю также стояли котелки с чаем и кофе, из которых каждый наливал себе сам.

Большинство мужчин ограничивались невнятным приветствием, так как они еще толком не проснулись. Но крупный американец, которого все здесь звали Тексом, дождавшись своей очереди, внимательно посмотрел на Бет и нахмурился.

— С тобой все в порядке, крошка? — спросил он. — Ты сегодня ужасно бледная.

— Я поскользнулась на льду по пути сюда и упала, — объяснила она, беспомощно улыбнувшись. — Ничего не сломала, лишь немного перенервничала.

— Тогда не слишком усердствуй на кухне, — сказал он. — Нам бы не хотелось потерять такую милашку, как ты!

К десяти часам утра Бет покончила с большей частью уборки. Обычно в это время она делала перерыв, завтракала чаем и сэндвичем и читала газету, перед тем как приступить к приготовлению обеда. Но сегодня в меню было рагу, а поскольку мясо, присылаемое мясником, обычно оказывалось очень жестким, Бет решила поставить его тушиться раньше обычного.

Девушка достала большие кастрюли для рагу с полки под стойкой и понесла к газовой печке. В этот момент ее живот пронзила острая боль. Она поставила кастрюли на плиту, и тут боль возобновилась.

Бет присела на стул, уверяя себя, что это обычная судорога и что она просто неловко повернулась. Но затем приступ повторился в третий раз, и Бет машинально схватилась за живот точно так же, как это делала ее мать, когда у нее начались схватки.

Девушка испугалась. Неужели она потеряет своего ребенка?

Возможно, сначала она сожалела о беременности, но затем постепенно свыклась с этой мыслью и весь последний месяц мечтала о том, как наконец будет держать свое дитя на руках.

Что обычно делают женщины, чтобы у них не случился выкидыш? Если лечь и не шевелиться, это ей поможет? Или она должна попросить кого-нибудь сходить за доктором?

Но кого? Все мужчины уже ушли на работу. Барак принадлежал мистеру Зондхайму, но он появлялся здесь только в пятницу вечером, чтобы собрать плату за проживание, а в остальное время почти сюда не заглядывал. Когда Бет только начала тут работать, он приходил чаще, но сейчас она заслужила его доверие и мистер Зондхайм стал приходить, лишь чтобы забрать счета за продукты и проверить, не ушел ли кто-то из рабочих и не живет ли здесь кто-нибудь без его ведома. Последний его визит состоялся вчера, так что сегодня надеяться на его приход было бессмысленно.

Бет встала со стула, надеясь, что боль исчезнет сама собой, ведь если она сегодня не сможет приготовить ужин, мистеру Зондхайму это вряд ли понравится. Девушке удалось добраться до стойки, где уже лежало подготовленное к нарезке мясо, но тут у нее началась очередная схватка. На этот раз боль была еще сильнее и длилась дольше, чем раньше. Теперь Бет поняла, что сама собой она не утихнет и необходимо позвать кого-нибудь на помощь.

Девушка, шатаясь, пошла к двери. Там ее настиг очередной приступ, и Бет не удержалась от крика. Когда боль стихла, она почувствовала, как у нее по ногам течет что-то липкое. Кровь. Испуганная Бет открыла дверь и выглянула на улицу.

Там никого не было, и хотя ближайший дом находился всего в нескольких ярдах от нее, по ту сторону улицы, девушка не пошла туда, потому что боялась снова упасть. Раньше, когда она выходила на улицу, там всегда были люди, даже во время снегопада. Большинство местных обитателей жили в такой тесноте, что им было просто необходимо время от времени выходить из дому.

— Пожалуйста, появись хоть кто-нибудь! — взмолилась она вслух, когда ее в очередной раз пронзила боль. К ужасу Бет, снег между ее ногами покрылся красными пятнами, и ее сразу начало тошнить от страха.

Должно быть, она простояла там около десяти минут, промерзнув до костей и страдая от боли. Лужа крови под ее ногами с каждой минутой становилась все больше. Затем на улице наконец появился какой-то мужчина, тянувший за собой сани.

— Пожалуйста, помогите! — позвала Бет так громко, как смогла.

К тому времени как он к ней подошел, Бет уже судорожно цеплялась за косяк, чтобы не упасть.

— С вами что-то случилось? — спросил он.

Это был совсем молодой, не старше двадцати лет ирландец с яркими синими глазами.

— Да, по-моему, я теряю своего ребенка, — вырвалось у Бет. Ей было очень страшно, и девушка не постеснялась сказать такое незнакомцу. — Вы бы не могли сходить ко мне домой и позвать моего мужа или брата?

— Конечно, — ответил он. — Но позвольте мне сначала помочь вам зайти в дом. Здесь вы замерзнете до смерти.

Он, должно быть, уже бывал тут, потому что сразу направился в одну из общих спален и вернулся с подушкой и одеялом. Парень уложил Бет на пол, укрыл ее и даже взял за руку, когда она вскрикнула во время очередной схватки.

Девушка поспешно объяснила ему, куда нужно идти, и он пообещал, что мигом туда добежит.

Когда парень ушел, Бет стало еще хуже. Теперь боль не стихала после схваток, а продолжала накатывать волнами, все время усиливаясь, до тех пор пока не затмила собой все остальное.

Сквозь окружавший ее красный туман до Бет словно издалека донесся голос Джека, звавшего ее по имени, но у нее не было сил, чтобы ему ответить. Она чувствовала, что проваливается в темный тоннель, откуда нет возврата.


— Миссис Кэдоган! Вы меня слышите?

Бет шла через темный лес на этот голос. Она пыталась ускорить шаг, но ноги ее не слушались.

— Откройте глаза, миссис Кэдоган. Все уже позади.

Этот голос, раздавшийся совсем рядом, разбудил ее окончательно, и Бет поняла, что лежит в кровати. Она открыла глаза и увидела мужчину, глядевшего на нее сквозь очки в позолоченной оправе.

— Вы находитесь в больнице, — объяснил он. — Ну и напугали же вы вашего бедного мужа. Он думал, что вы умрете.

— Я потеряла ребенка?

Доктор кивнул.

— Мне очень жаль, моя дорогая, но вы молоды, здоровы и скоро поправитесь.

— Я могу увидеть мужа? — прошептала она.

— Только на несколько минут. А затем вам нужно отдыхать, Я скажу ему зайти к вам.

Наверное, сейчас была ночь, потому что в большой палате тускло горел только один газовый рожок, а люди в других кроватях, кажется, спали. Бет никак не могла вспомнить, что с ней случилось после того, как молодой ирландец пришел ей на помощь. Что они ей дали, что боль прошла, а сама Бет проспала так долго? Ей сделали операцию?

Услышав звук шагов, она повернула голову и увидела идущего к ней Джека.

— А где Тео? — прошептала она, когда он приблизился к кровати.

— Я не знаю, — шепотом ответил он. — Это я прибежал к тебе в барак. Сэм к тому времени уже ушел на работу. Я назвался твоим мужем, чтобы все выглядело прилично. Тео знал о том, что у тебя будет ребенок?

Бет обессиленно покачала головой.

— Я собиралась сообщить ему об этом сегодня.

— Но мне сказали, что ты была уже на пятом месяце! Пришлось сделать вид, что мне обо всем известно. Почему ты никому ничего не сказала? Если бы мы знали, мы бы не позволили тебе работать в этом месте.

— Не было подходящего случая, — устало призналась она.

Джек нагнулся и поцеловал ее в щеку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Немного странно. — Она вздохнула. — Но боли больше нет. Джек, что они со мной сделали?

— Утром доктор сам все тебе объяснит, — ответил он. — А сейчас тебе нужно поспать. Я пойду отыщу Сэма и Тео и расскажу им о том, что случилось. Мы придем к тебе завтра.


В десять вечера Джек шел по пустынным заснеженным улицам. Он вспоминал слова доктора и с трудом сдерживал слезы.

— Мне пришлось провести экстренную операцию, чтобы удалить все то, что не вышло естественным путем. И к сожалению, шансов на то, что ваша жена сможет родить еще одного ребенка, практически нет.

Многие женщины, которых он знал, совсем не переживали бы, узнав, что не смогут иметь детей. Глядя, как Бет играет на скрипке, можно было подумать, что возможность стать матерью для нее ничего не значит. Но Джек был уверен в обратном. Он слышал печаль в ее голосе, когда она говорила о Молли, и знал, что Бет так и не смогла оправиться после разлуки с сестрой, хотя и уверяла их, что это не так. На Рождество она часами любовалась фотографией Молли. Джек всегда считал, что Бет сможет справиться с утратой только после рождения собственного ребенка.

Теперь она потеряла этот шанс.


Той ночью Тео так и не вернулся домой. Джек лежал без сна и ненавидел его за легкомысленное отношение к Бет. Конечно, Тео не мог знать, что она сейчас находится в больнице, но Джек не понимал, как мужчина, пользовавшийся расположением такой девушки, как Бет, вообще может не ночевать дома.

Узнав печальную новость, Сэм никак не мог поверить в случившееся.

— Почему она мне не сказала? — повторял он снова и снова, словно в этом случае ничего плохого не произошло бы. Но даже Сэм, для которого сестра была самым близким человеком, выразил мнение, что так, возможно, будет лучше.

— Лучше для кого?! — закричал на него Джек. — Разве что для тебя и для Тео, ведь теперь вам ничто не помешает и дальше заниматься чем угодно. Но не для Бет. Часть ее души умерла вместе с ребенком, а когда она узнает, что вообще больше не сможет иметь детей, что с ней будет тогда?


На рассвете Джек слышал, что вернулся Тео. Они с Бет делили так называемую гостиную, которая была немного просторнее двух комнат на верхнем этаже. Здесь был камин, в котором приходилось готовить. Бет устроила себе небольшую кухню, разместив в нише возле очага деревянный ящик, в котором хранила посуду, другие кухонные принадлежности и продукты.

Джек поражался ее способности создавать уют. Бет накрыла кровать ярким одеялом из разноцветных лоскутов и сшила подушки для двух деревянных кресел. Большинство их соседей, замученных бедностью, жили в настоящих свинарниках, но в доме у Бет всегда было безупречно чисто.

Начав работать в бараке, она приобрела небольшой столик. По воскресеньям, когда все были дома, они обедали, сидя вокруг него на ящиках. Бет заклеила трещины в оконных рамах газетами, чтобы избавиться от сквозняков, и прикрыла пятна на стенах театральными афишами и иллюстрациями, вырезанными из журналов. Сидя воскресным днем у весело горящего огня и наслаждаясь вкусным обедом, они забывали о холоде и об унынии, царивших снаружи, и несколько часов чувствовали себя настоящей семьей.

С момента знакомства с Тео чувства Джека к нему варьировались от ревности — ведь он увел Бет — до негодования, когда Тео позволил ей считать, будто он руководил ее спасением из подвала. Однако после переезда в Филадельфию Джек начал испытывать к Тео симпатию. Несмотря на модную одежду, безукоризненное произношение и безупречные манеры, Тео не был снобом. Он делил людей только на тех, кто ему нравился, и тех, кто не нравился. Их происхождение и наличие денег значения не имели.

Как только Джек справился с неприязнью, он увидел в нем великодушного, доброжелательного человека и чудесного компаньона, умного, всегда на шаг опережающего остальных.

Джека не смутило то, что Тео смошенничал во время игры. Он, скорее всего, поступил бы точно так же, если бы потерял кучу денег. Но после смерти Шелдона Джек не сомневался, что Тео сбежит и оставит их с Сэмом выпутываться самостоятельно.

Однако он поступил иначе. Тео взял ситуацию в свои руки, организовал их побег в Канаду и заплатил за билеты. Он доказал свою дружбу, и с тех пор Джек безоговорочно ему доверял.


Тем не менее, услышав шаги, Джек подумал о Бет, и ему захотелось убить Тео. Он вскочил с кровати и побежал в соседнюю комнату прямо в белье.

Тео зажег свечу и стоял, держа ее в руке. Он все еще был в цилиндре и модном плаще, и, судя по выражению лица, отсутствие Бет сильно его удивило.

— Где она? — спросил он.

— В больнице, ублюдок, — огрызнулся Джек. — Она потеряла ребенка. А тебя повесить мало за то, что ты не был с ней рядом, зато, что позволил ей работать в таком месте.

— Она была беременна? — У Тео перехватило дыхание, и он вдруг сильно побледнел. — Но я не знал!

— Ты не дал ей возможности рассказать тебе, тебя же вечно нет дома! — заорал на него Джек. — Ты приходишь, когда захочешь, ешь то, что она готовит для тебя, надеваешь чистые рубашки, которые она стирает, обращаешься с ней как со служанкой!

Тео поставил свечу на пол и уронил свой цилиндр на кровать.

— О Господи! — воскликнул он. — Она потеряла нашего ребенка? Пожалуйста, Джек, сядь и расскажи мне, что произошло и как она сейчас.

Джек видел, что Тео изумлен и напуган, но это его не разжалобило. Он сжал кулак и сильно ударил Тео в челюсть, отбросив назад.

— Я выбью из тебя всю дурь! — прошипел Джек. — Но я не хочу устраивать беспорядок в комнате, которую Бет изо всех сил старалась сделать уютной. Ты хоть когда-нибудь это замечал? Ты видел, какими грубыми стали ее руки? В Филадельфии она стала знаменитостью, красиво одевалась и была счастлива, но ты лишил ее всего этого.

— Полагаю, у тебя есть план получше? — саркастически заметил Тео. — О котором ты ни словом не упомянул?

— Ах ты самодовольный ублюдок! — закричал на него Джек и собирался снова ударить, но тут в комнату вбежал Сэм и схватил его за руку.

— Драка ничего не изменит, — сердито заметил он, становясь между своими друзьями. — Видит Бог, я тоже готов стереть Тео в порошок за то, что он совсем не уделял Бет внимания. Но она уничтожена потерей ребенка, а если, вернувшись домой, узнает, что вдобавок еще и Тео сбежал, то никогда не оправится от удара.

— Я не брошу Бет, даже если вы вдвоем сделаете из меня котлету — с негодованием проговорил Тео. — Вы ведете себя так, словно это моя вина. Но почему? Я даже ничего не знал. А теперь, пожалуйста, сядьте и объясните мне, что случилось. И ради бога, скажите, как она? Я же ее люблю, вы что, не знаете?

После этого неожиданного признания гнев Джека утих.

— Почему же ты никогда не берешь ее с собой? — спросил он срывающимся голосом. — Разве ты не мог представить ее своим новым друзьям? Бет настоящая леди, и она бы никогда не заставила тебя краснеть.

Тео со вздохом опустился на стул, обхватив голову руками.

— Я пытался найти что-нибудь для всех нас. Если бы я знал, что могу стать отцом… — Он неожиданно замолчал, не справившись с эмоциями, и закрыл лицо руками.

— Ради всего святого, скажите мне, как она, — сдавленно попросил он через несколько мгновений. — Уж на это-то я имею право?


Тео стоял у дверей палаты, глядя на Бет сквозь небольшое стеклянное окошко. Девушка лежала на боку, прикрыв лицо ладонью, и, по всей видимости, плакала.

Он взял себя в руки и решил войти в палату, надеясь, что сумеет найти нужные слова, как только ее обнимет.

Лицо Тео болело от удара Джека, но не так сильно, как сердце. Он даже мысли не допускал о том, что может стать отцом, но ужасно расстроился, узнав, что зачал с Бет ребенка, а тот умер, так и не родившись.

Тео открыл дверь, сделал глубокий вдох и переступил порог. Бет убрала руку от лица. Ее глаза были красными, с распухшими веками.

— Моя бедная малышка, — тихо сказал он. — Прости меня за то, что вчера меня не оказалось рядом.

Ее лицо было таким бледным, что Тео не мог смотреть на него без содрогания.

— Тебе следовало все мне рассказать. — Тео наклонился к Бет и обнял ее. — Я люблю тебя, Бет. Я не всегда это показываю, но тебе не следовало скрывать от меня такое.

— Мне сказали, что я чуть не умерла, — заплакала девушка, спрятав лицо у него на груди. — Жаль, что я не умерла, Тео. Что со мной будет, если я не смогу родить ребенка, чтобы его любить?

— Это еще не известно наверняка, — сказал Тео. Теперь по его щекам тоже катились слезы. — Мы найдем другого доктора, мы все исправим.

— Некоторые вещи невозможно исправить, — глухо сказала она, не поднимая лица.

Интуиция подсказала Тео, что Бет считает это наказанием за сексуальные отношения с мужчиной, который не был ее мужем.

— Я в это не верю, — возразил он. — Я буду о тебе заботиться, а когда ты поправишься, все изменится, вот увидишь. Однажды мы поженимся и уедем домой в Англию, чтобы повидаться с Молли. Даже если у нас и не будет другого ребенка, мы будем вместе.

Бет плакала у него на груди, и Тео чувствовал себя беспомощным, потому что не знал, как уменьшить ее боль. Что он мог сказать? Он никогда не испытывал желания завести ребенка и сомневался, что найдется хоть один мужчина, мечтающий стать отцом. Тео мог понять горе и разочарование Бет, но не мог сделать вид, что испытывает те же чувства.

— Прости меня, — прошептал он. — Прости за то, что так плохо о тебе заботился. За то, что редко говорил о том, как тебя люблю. Мне очень жаль, что мы потеряли нашего ребенка. Но пожалуйста, не бросай меня, Бет. Сейчас тебе все видится в мрачном свете, но все наладится, обещаю.

Загрузка...