Цыпленок жареный. Авантюристка голубых кровей

Глава 15 Слишком ощутимая потеря

Козырь терпеливо ждал, пока Анна освоится и подаст сигнал, благодаря которому он будет знать, что их совместные планы в силе. Она молчала, и этого его настораживало. Зная трепетную и восприимчивую натуру Цыпы, он понимал, что люди, которых она должна ограбить, могут ей показаться слишком приятными, забота и тепло смягчают женскую натуру, именно поэтому он не терпел в деле женщин. Неделю после ухода Цыпы он слонялся без дела, пока хозяин клоповника не прогнал его прочь, потому как платить по счетам жилец не намеревался. Козырь выиграл немного денег в карты и в этот же вечер попытался их пропить. Столичный шулер мог бы оставить местных любителей запретных игр без порток, но предпочитал не рисковать, желая сохранить жизнь и здоровье. Он сам совсем недавно наказывал тех, кто желал «снять сливки» на его территории.

За столик к Козырю подсела девица с пухлыми ярко накрашенными губками; она была обаятельна, но если смотреть на нее мельком, казалось, что вместо глаз у нее темные дыры от переизбытка краски, дамочка старательно подражала жительницам столицы. На ней было коричневое платье из бархата, подол которого еле закрывал колени, как этого требовала мода двадцатых, и украшенное длинной ниткой жемчуга. Облик, кричащий о том, что пуританство и скромность затерялись где-то во вчерашнем дне. Девица назвалась Лютиком и с ходу предложила провести вместе ночь.

– Возьму недорого за свои услуги! – прочирикала дамочка, хихикнув. – Ты мне нравишься!

Ее интимные старания интересовали Козыря меньше, чем обычный сон. Спать ему было негде, а в гостинице его никто не ждал.

Лютик потрясла желтым билетом перед его носом, как будто подтверждающим, что деятельность легальна и, хихикая, предложила продолжить радоваться их судьбоносной встрече в ее комнате неподалеку от трактира, чтобы не тратить сил и средств, а сразу перейти к близкому общению.

Козырь держался на ногах очень неуверенно, удивляясь, что слишком сильно опьянел с пары рюмок водки. Он не сразу сообразил, что виной этому – коварная девица, подсыпавшая ему какую-то гадость в алкоголь.

Лютик шла чуть впереди и, поворачиваясь к нему, все махала ручкой, призывая идти быстрее. На улице было скользко и холодно. Пару раз, поскользнувшись, Козырь чуть не упал, но каким-то чудом удержался на ногах.

– Странно, что у вас тут в ходу желтые билеты. По-моему их отменили много лет назад! – размышлял мужчина, пытаясь разгадать игру новой знакомой.

– Это моей матери. Мы с ней похожи. Я ее старый билет таскаю, чтобы не объяснять, кто я и почему пристаю, – просветила его девица, быстро перебирающая ножками и стуча туфельками, как копытцами. Она напоминала маленького чертика, пожелавшего заключить с грешником договор и сопровождающего его к вратам преисподней.

– Раньше у меня было все… Но я встретил женщину, и она превратила мою жизнь в пепел! – начал вдруг исповедоваться Козырь.

– Ты не первый кто так говорит! По мне, так это глупость. Человек сам виноват в своих несчастьях.

– Ну, надо же, я встретил кроватного философа! Какое везение! – иронизировал молодой мужчина, чувствуя сильное головокружение.

Он повернул за дамочкой в подворотню, но она куда-то исчезла. Вместо нее перед его носом появилась здоровенная морда с косматой бородой.

– Ответь мне на вопрос, – зазвенел женский голосок откуда-то из-за спины злобного здоровяка, – Кто виноват в том, что сейчас произойдет: кроватный философ-женщина или все-таки ты, пустомеля?

Вежливая девица попрощалась, и ее каблучки торопливо застучали, звук удалялся. Плохо соображающий молодой мужчина остался перед бородачом, который зачем-то спросил:

– Как зовут?

– Козырь!

– Сейчас ты будешь бит, Козырь!

От удара в челюсть все потемнело, Осип подлетел в воздухе и приземлился у ног мужика. Некоторое время Остап был в сознании и оскорблял своего обидчика, за что получил несколько ударов под ребра и по голове, затем все погасло – его сознание поглотила беспросветная темнота.

– Не знаю, не видел! – твердил владелец гостиницы, глядя на Анну с недоверием. Она выбралась из дома и заехала повидать Козыря, рассчитывая застать его трезвым и обсудить дальнейшие планы.

– Но разве он не оставил записки какой-нибудь?

– Не видел, не знаю! – заладил как попугай мужчина с утонченными чертами лица и мягкими кошачьими жестами.

К портнихе Анна направилась без настроения. Она знала, что радости в скучные будни добавляют покупки всяких безделиц или новенькое сшитое платье, но на пустяки у нее не было средств, поэтому в каком-то смысле молодая женщина осталась без пилюли, которая не излечила бы ее, но заметно подсластила жизнь.

В Петрограде Цыпа привыкла к общению с француженкой, живущей неподалеку от кабака. Из любого отреза ткани и горсти бусинок, она могла «состряпать» шедевр, ее работа всегда была в центре внимания и этим искусная женщина очень гордилась. В захолустном городке под вывеской «Ателье мод» она обнаружила грубую женщину, одетую в фуфайку, валенки и широкие военные штаны.

– Все идете и идете, – зевая, произнесло недовольное существо как будто бы женского пола. – Вы хоть газеты читайте! Померла модистка. Не проснулась утром. Схоронили. Других портних не знаю. Тут будет фабрика – валенки валять будут.

– Тэчэка! – дополнила ее текст Анна. Женщина так отчеканила информацию, будто отбивала телеграмму. Глаза Анны увлажнились, и она прошла прочь от места, где в ближайшее время начнут изготавливать валенки. День был неудачным и сбивал с толку, она не понимала, что делать дальше. Вернувшись в дом «брата», расстроенная женщина хотела побыть в своей комнате, но услышала голос Натальи Петровны из гостиной:

– Аннушка, я здесь! Иди скорее сюда!

Жена Ивана Феклистовича время от времени занималась такой глупостью, как вышивание. В этом занятии она находила умиротворение, сосредоточиваясь на кропотливой работе, несчастная женщина не думала о таких глупостях, как, к примеру, измена мужа, потому что все ее внимание поглощал процесс сотрудничества с иголкой.

– Ты бледна и расстроена. Что произошло? – обеспокоилась хозяйка усадьбы, увидев вошедшую Анну.

– Портниха умерла!

– Ну, стоит ли так горевать? Тем более, ты ее не знала! Или я ошибаюсь?

– Уход людей меня тяготит. Я будто сиротею, раз за разом, – Анна пыталась шутить, но скрыть отчаянье, которое появилось после известия, что Козырь ее бросил на произвол судьбы (она в этом была уверена), ей никак не удавалось. – Что ты делаешь, чтобы остановить эти слезливые волны? Глубоко дышишь?

– Я смотрю на человека, который меня успокаивает или слушаю его голос. Точнее, ее. Самый верный способ!

Анна понимала, кого имела в виду Наталья Петровна, но не смогла найти сил, чтобы выразить свою благодарность, она лишь кивнула и села рядом с вышивальщицей на кривоногий диван – единственную на нижнем этаже не плетеную мебель.

– А по поводу того, что ты сиротеешь, я с тобой полностью не согласна, Анна. У тебя есть мы с Ваней, – заявила Натали, отложив шитье. – И это также неотвратимо, как снег зимой. Погуляем? Я сто лет не выбиралась на улицу!

Анна все думала о Козыре, об их связи и совместном будущем. На что она рассчитывала, оставив его одного? На понимание и терпение? Она попала в дом чужих людей, которые должны были признать в незнакомке родного человека, и ежеминутно дрожала под пристальным взглядом Натальи Петровны, желающий подловить притворщицу, чудом она проскочила это минное поле. Самая сложная часть задумки была на ней, все немного затянулось, но этого и следовало ожидать.

Женщины некоторое время бродили молча по заснеженному саду. Небо было светлое, но солнце не украшало зимний день, что очень радовало Наталью Петровну.

– Я боюсь его даже зимой, – созналась она. – Мне часто снится сон, как я выхожу на улицу в жаркую солнечную погоду, и моя кожа покрывается жуткими волдырями, я начинаю кричать от боли, а безжалостное солнце светит еще сильнее, я погибаю медленно, страдая от боли, пока от тела не остается кучка пепла.

– Ну, вот видишь, Натали, даже святым снятся кошмары! Теория твоего отца о том, что ночью видят плохие сны те, кто их заслужил, и что их причина – чувство вины, не верна.

Беседующие дамы немного постояли у поблескивающего от снега куста, он напоминал человеческую голову, словно это была несовершенная или незавершенная работа скульптора.

– Кто-то голову потерял! – усмехнулась Анна, ей, наконец, удалось перебороть свое горе и отвлечься, она даже смогла улыбнуться, чем порадовала свою компаньонку.

– Да, потерял голову не кто-то, а наш Ваня! – неуверенно произнесла Наталья Петровна, ей не хотелось обсуждать щекотливую тему, но слова с языка слетели сами. – Он и Лиза…

– Я знаю!

– Знаешь? Откуда? Он тебе сказал? Неужели и ты на его стороне, Анна?!

– Я просто была наблюдательна и заметила излишнее внимание Лизаветы…

– Заметила. А я ничего не видела, жила с закрытыми глазами до недавних пор.

– Тебе не о чем волноваться, добрая и заботливая Натали. Она искала внимания, но наткнулась на стену. А это значит, что для него это просто физиологическая потребность – не более. Как мне объяснял один человек в моей… прошлой жизни: в мужчинах инстинкты выражены ярче. Поэтому они чаще теряют голову.

Наталья Петровна упала в сугроб и уставилась на небо. Она начала говорить ужасные вещи, что иногда жаждет смерти, потому что жизнь ей представляется абсолютно бесполезной и бессмысленной штукой.

– Я знаю, что людьми движут инстинкты, – размышляла Натали, – и хоть во мне они дремлют, я не могу мириться с предательством! Они смеются надо мной прямо в соседних комнатах! Бог знает, сколько это длится. Неужели ко мне нет никакого уважения? И что же мне теперь делать?

– Главное – не торопиться, потому что иначе ты лишишься всего приятного, что у тебя есть! – задумчиво произнесла Анна и, всколыхнув снежную голову, под которой оказался совсем голый куст, произнесла: – Что-то разрушить легко, а вот восстановить – это настоящая проблема… И порой невозможно…

– Я часто думаю о том, что не должна была выходить за твоего брата, Анна. Он заслуживает лучшей жены, чем я!

Анна понимала боль этой женщины, сочувствовала ей и желала найти правильные слова, чтобы не допустить нервного срыва. Она упала в сугроб прямо рядом с ней, и какое-то время смотрела на небо. Анна почувствовала себя спокойно, как ни странно такое положение тела очень располагало к откровению:

– Во-первых, позволь мне не согласиться с тобой, Натали, по поводу того, что для Ивана могла найтись жена лучше. Насколько я помню, в одном из писем ты ругала его, что он не лечится от простуды, и если бы не ты, то он давно бы умер! Я понимаю, что это всего лишь юмор, но ведь за шуткой всегда прячется доля истины. Или в этих самых шутках мы пытаемся привлечь внимание к чему-то серьезному, а точнее к себе, к своим поступкам, а возможно даже к боли или обиде, которую наносят окружающие.

Анна вспомнила старичка, которого знала много лет назад, он приносил ее матери по утрам свежую газету. Он все время приходил в одно и то же время – был пунктуальным и старательным, но она никогда его не поощряла, не хвалила, хотя в свое время была хорошо с ним знакома. Человек этот был из дворян и до революции имел несколько домов, пару сыновей и прекрасную репутацию человека добропорядочного и щедрого. Дети погибли во время исторических кровопролитных событий, защищая свое призрачное будущее, жена умерла от горя, а он остался жить, лишившись семьи и всего имущества. Его устроил в маленькой комнатке по соседству и предложил работу почтальон, которого бывший дворянин всегда благодарил добрым словом и монетой за то, что тот приносил газету всегда вовремя.

– Однажды я открыла дверь и увидела глаза этого пожилого человека. В них был столько тоски, что мое сердце дрогнуло. Я побежала в свою комнату и взяла брошь, украденную у кого-то очень давно, и вручила ему, предложив сдать в ломбард и выручить немного денег, но он ее не взял…

– Почему? – затаив дыхание уточнила Наталья Петровна, ей нравилась эта жизненная притча.

– Он отшутился, будто ее не заслужил, раз она не из рук маменьки… Ведь она была главным оценщиком его новой работы, для нее он доставлял почти каждый день несколько листов перепачканной буквами бумаги.

Анна почувствовала, как две горячие струйки слез выкатились из глаз. Лицо того старика она представляла очень живо. Он больше не появился в их доме после того раза, потому что заболел и умер. И возле него никого не было в скорбные минуты, кроме почтальона, к которому он когда-то был добр.

– Какая… странная история, – шмыгнув носом, произнесла Наталья Петровна. – Больше не рассказывай мне подобных грустностей. Невыносимо страдать еще больше!

Супруга «брата» Анны подхватила горсть снега и бросила на лицо Анне, после чего вскочила и побежала между деревьев. Это был самый трогательный аттракцион, от которого обе девицы получали нескрываемое удовольствие. Они визжали, швырялись снегом, прятались за деревьями – вели себя, как малые дети. Напрыгавшись в белоснежном саду, приятельницы раскраснелись и поспешили в дом пить горячий чай, крепко сцепившись руками и прижимаясь друг к другу, как самые близкие люди.