Да, орки мы!

Глава 20

В итоге получилось нечто, больше напоминающее пернач или палицу, а не ацтекское оружие. Времени пришлось потратить гораздо больше, чем я ожидал, но результат меня порадовал. У шамана нашёлся подходящий клей, и я намертво закрепил обсидиановые пластины на навершии плотной деревянной дубины. Получилась неплохая булава, только ещё и режущая. Самое то, чтобы проламывать головы и разрывать плоть. Настоящий скипетр монарха, гетманская булава, символ абсолютной власти.

Только времени на этот пернач ушло слишком много, чтобы делать массовое производство, несколько дней только на то, чтобы высох шаманский клей. Зато осколков обсидиана хватит всем на наконечники копий, и я раздал каждому воину по несколько штук.

Теперь можно было идти и стукать кого-нибудь из соседей, нужно было только решить, с кого начать. Постука заслуживали все, потому что стоило мне только заговорить о любом из соседних племён, глаза орков наливались кровью, а из глоток начинало вырываться хриплое злое рычание. Даже если я спрашивал Кару.

Вот только стукать соседей насмерть, разорять деревни и насиловать гусей я не собирался, меня больше интересовала власть, покорение, а не жалкие пожитки таких же нищих племён. Будет сложно, конечно, придётся каким-то образом обуздать старую вражду племён, но у меня было несколько идей, как это сделать. Как минимум, найти внешнего врага, а с этим недостатка точно не будет.

Наконец, прохладным ясным утром я собрал всех воинов перед своим чумом и объявил, что мы идём стукать врагов.

Ответом мне стал оглушительный рёв полутора десятков орочьих глоток. Давно пора было это сделать. Орки заждались, застоялись, начали всё чаще конфликтовать друг с другом, порой доходило до драк, и постук кого-нибудь другого был самым лучшим средством выпустить пар.

— Кого стукаем, вождь?! — прорычал Зугмор.

— Будем стукать всех! — заявил я, и воины поддержали это заявление одобрительными воплями. — Но потом! Сначала стукаем тех, кто ближе всего!

— Каменные Когти! — хмуро прорычал Улдук.

— Да! — сказал я.

— Их больше, чем нас! — воскликнул Дургуз, почему-то озираясь по сторонам, словно ища поддержки у остальных.

Ну и что. За это не стоит беспокоиться. Какая разница, сколько их, если мы будем действовать как одно целое? Слаженное подразделение всегда сильнее, чем разрозненные бойцы, а я не сомневался, что Каменные Когти так и сражаются, поодиночке.

— Их больше, но мы сильнее! И храбрее! — прорычал я.

Воины снова заорали и заулюлюкали, и даже наблюдающие за нами дети и бабы выкрикивали слова поддержки. Похоже, подобные митинги для них были в новинку. Ну а я хоть и не Троцкий, но речь толкнуть никогда не стеснялся.

— И мы их постукаем! — продолжил я.

— Да! Постукаем! — кричали из толпы.

Такой настрой мне нравился. Я схватил свой пернач, куда больше подходящий для демонстрации силы, чем короткий гномий топор, и потряс им в воздухе. Орки в ответ заорали, размахивая своими копьями, по-прежнему кривыми, но теперь, с обсидиановыми наконечниками, куда более смертоносными, чем раньше.

— Постукаем и подчиним! — проревел я.

А вот этого не поняли, хоть и прокричали что-то одобрительное по инерции. Тут в почёте было другое. Забрать женщин, забрать накопленные богатства.

— Зачем? — осторожно спросил Ураг.

— Разве вы хотите всегда стукать только орков и забирать жалкие вонючие шкуры и каменные топоры? — громко спросил я. — Разве вы не хотите спуститься с гор и постукать тех, из-за кого нас загнали в эти бесплодные земли?

Орки внимательно слушали, хлопая маленькими глазами, и я продолжил.

— Если мы, племя Кривого Копья, подчиним все остальные племена себе, или станем с ними союзниками, то сможем идти и стукать всех, кого только хотим! Эльфов, гномов, всех остальных! — прорычал я. — Забрать их богатства! Ткани, золото, оружие! Рабов! Сможем переселиться на их земли! Где никому не придётся голодать! Где можно будет стукать кого угодно и сколько угодно!

Я почувствовал, что сам распалился настолько, что воздух вокруг меня задрожал, а по спине пробежали мурашки. Я искренне верил в свои слова, и орки поверили мне. Воины зарычали и заорали, потрясая копьями, ненависть к светлым, заложенная в их крови, плескалась и бурлила. Напряжение искало выхода, воздух наэлектризовался, как перед грозой.

— Поэтому мы должны подчинить себе всех! И я, вождь Ундзог, клянусь своей кровью, что тогда мы спустимся с гор и весь мир содрогнётся! — проревел я так громко, что эхо несколько раз прокатилось над нашей деревней.

— Вождь! Вождь Ундзог! — вопили орки наперебой.

Кажется, сейчас они были готовы драться хоть с целой ордой. Будто какое-то потустороннее существо, жаждущее крови и ярости, коснулось наших разумов и благословило нас всех на битву.

— Вперёд! На Каменных Когтей! А потом на весь мир! — проорал я, и всё племя без исключения издало угрожающий рёв.

Мы отправились незамедлительно. Полтора десятка взрослых орков при полном параде, с копьями и топорами, в доспехах и без них. Я был вооружён своей новой палицей и стальным топором, мне не нужно будет драться в строю. Дети и женщины проводили нас до границы деревни, подростки прошли с нами чуть дальше, до границы владений Кривого Копья.

Ватага орков вступила на чужую землю, и это разительно отличалось от того похода в гномьи владения, на этот раз орки не скрывались и даже не пытались идти тихо, наоборот, орали, рычали и всячески привлекали внимание. В этом, наверное, был свой смысл, все орки Каменного Когтя соберутся по тревоге, и нам не придётся выкуривать их из нор. Тактику засад орки показательно игнорировали, хотя во время охоты пользовались и ей.

Я шагал молча, впереди всех, только Дургуз изредка подсказывал мне, куда повернуть. Зато остальные вопили и потрясали оружием, а Зугмор даже затянул какую-то незамысловатую песню, которую периодически подхватывали все.

— Орки-орки! — это поют все.

— Будем стукать! — это только Зугмор.

— Орки-орки! — снова все.

— Стукать сильно! — снова только Зугмор.

Не подпевал только я, хотя мотив и текст мне были сразу понятны и отзывались в глубине души. Сразу хотелось стукать врагов чем-нибудь тяжёлым по голове. Например, моей новой палицей, которую я ещё не успел опробовать. Опять же, никаких угрызений совести, тяжких дум, рассусоливания и рефлексии о том, тварь я дрожащая или право имею, моё тело хотело стукать, находя в этом величайшую радость жизни. Ну а мой разум никак не мог противостоять горячему желанию ощутить хруст вражеского черепа под моей булавой. Похоже, я и впрямь становился орком, тупым и кровожадным монстром.

Только надо не забывать, что мы идём не для того, чтобы убить всех, мы идём покорять, а это совсем другое. Каждый, кто встанет с оружием против нас, потенциально может сражаться на нашей стороне, и это значит, что чем меньше орков погибнет сегодня, тем больше будет армия, которую я смогу повести за собой вниз, на равнины. И хоть орки быстро плодятся и быстро растут, это не значит, что я могу безрассудно убивать всех подряд.

Кривые Копья, Каменные Когти, Белые Ястребы и прочие племена будут строительным материалом для будущей орды, где не будет места межплеменной вражде, а цементом, скрепляющим все эти разнородные кланы, выступит ненависть к светлым и мой личный авторитет. И если с первым компонентом никаких проблем не было, то второй придётся нарабатывать, тщательно создавая свой образ мудрого и сильного вождя, чтобы никакому орку и в голову не пришло усомниться в моих приказах. Чтобы потом независимые племена приходили ко мне и сами просили, чтобы я позволил им вступить в орду. Чтобы моё имя вошло в сказания и легенды, чтобы орочьих младенцев называли в мою честь, а эльфийских детей пугали моим именем.

Ундзог.

Вождь Ундзог.

Хан Ундзог.