18

На равнину, расстилавшуюся перед четырьмя американцами, уже падала вечерняя тень, а брата Лэльдо все не было и не было. Но почему-то Иеро нисколько не тревожился. Он чувствовал: эливенер обязательно придет. Ничего с ним не случилось, просто он задержался по какому-то очень важному делу.

— Иеро, о чем задумался? — окликнула его иир'ова.

— Да так, вообще, — ответил священник, улыбаясь. Он смотрел на видневшиеся далеко-далеко горы. Это были совсем не те горы, к которым они шли, но все равно они были прекрасны.

— А вдруг с Лэльдо что-то случилось? — предположил Клуц, который успел уже перепробовать все кусты вокруг. — Может, нам пойти, поискать его?

— И где ты будешь его искать, если ментальной связи нет? — поинтересовался медведь, нашедший неподалеку отличные заросли малины и повеселившийся среди них вдоволь. Впрочем, он не забыл и о священнике — принес ему с килограмм ягод в кульке, свернутом из большого листа. Иеро с удовольствием съел душистое лакомство. Но в последние два часа все они просто ждали.

— Да что с ним может случиться? — фыркнула Лэса. — Не маленький, поганки жевать не будет, а нападать на него пока что некому. До полуночи упырям сюда не попасть.

— А если он и к полуночи из леса не выберется? — не оставлял свою идею Клуц. — Тогда что?

— Выберется, — уверенно сказал Иеро. — Обязательно выберется. Я чувствую. Просто у него там какое-то дело.

— Какое у него может быть дело в незнакомом лесу? — удивился Горм.

— Ну, мало ли какое, — развел руками священник. — Ты же знаешь эливенеров. У них вечно какие-то тайны.

— А может быть, он познакомился с теми, которые живут под горками? — высказал свои подозрения Клуц. — И они его затащили туда, под землю… и ему теперь не выбраться.

— Ерунда, — отмахнулась Лэса. — Те, что под горками, слишком заняты. Им ни к чему ерундой заниматься.

— Откуда ты знаешь? — тут же спросил медведь. — Ты что, сумела с ними поговорить?

— Нет, не сумела, — с сожалением ответила иир'ова. — Они не откликаются. Но они чего-то ждут от тех, кого «приглашают» в лес. А если не дожидаются — открывают дорогу наружу.

— Ого! — воскликнул священник. — Как это ты все вызнала?

— Да уж вызнала, — Лэса явно не собиралась открывать свои секреты.

— О! — насторожился вдруг Горм. — Кто-то идет… в километре от нас… Лэльдо!

Иеро удивленно посмотрел на представителя северного лесного народа. Его собственная ментальная волна гасла, не пройдя и двух сотен метров, и то же происходило с волнами Клуца и Лэсы. А волна медведя умудрялась пройти и километр, и больше. Они уже говорили об этом сегодня, но Иеро никак не ожидал, что медведь при этом сумеет определить, кто именно приближается к сидящей на опушке компании. Но Горм был уверен: это идет молодой эливенер.

И в самом деле, вскоре все услышали легкие шаги брата Лэльдо, а потом и сам он появился вдали между деревьями. Эливенер шел медленно, склонив голову, и явно был погружен в размышления настолько, что даже и не заметил: лес кончился.

Как ни обрадовались его появлению остальные американцы, тем не менее они замерли, не желая мешать брату Лэльдо в его раздумьях.

Наконец молодой эливенер поднял голову — и увидел уставившиеся на него четыре пары глаз.

— Ох, — тихо выдохнул он. — Надо же… что-то я задумался.

В ответ раздался дружный хохот.

— Ну до чего же хорошо, что ты наконец явился! — воскликнул Иеро, от избытка чувств обнимая брата Лэльдо и хлопая его по спине. — А мы тут сидим, гадаем, куда идти, где искать!

— Да ну, — смутился эливенер. — Чего меня искать? Не ребенок…

— Вот и я им то же самое твержу — не маленький, не потеряется! — сообщила Лэса, ухмыляясь от уха до уха. — Но все-таки мог бы и поторопиться.

— Не мог, — грустно сказал брат Лэльдо. — Там, в лесу, я встретился с одним человеком…

— С человеком? — недоверчиво переспросил Иеро.

— Да, это был один из старых эливенеров… его убили.

— Как это — убили? — недоуменно воскликнул медведь. — Здесь, в лесу? Кто мог его убить? Здешний народ на это не способен!

— Это не здешний. Сюда приходил Другой Человек с севера.

— Зачем? — осторожно спросил Иеро.

— Другие Люди не хотят, чтобы исчезла Стена. Они боятся настоящих людей, даже таких нелепых, как римляне. Боятся, что настоящие люди рано или поздно придут на север… нарушат их покой.

— А Стена разве исчезла? — удивился Клуц.

— Нет, но она рухнет в полночь, вместе с защитой от упырей, и тогда заодно освободятся те, кто живет под горками. Кстати, нам бы поспешить… на равнине от упырей легче будет уберечься. Да может, они за нами и не погонятся, а полезут прямиком к большим поселениям, на радостях.

Четверка американцев уставилась на брата Лэльдо, пытаясь осмыслить его слова. Нелегко было уложить в ум все сразу: убитый старый эливенер, Другой Человек в лесу, Стена рухнет, существа из подземных пещер обретут свободу, упыри набросятся на кого попало…

— Погоди, погоди, чего-то я не понимаю, — пробормотал Иеро. — Ты можешь изложить все по порядку? А то голова кругом идет.

— Изложить я могу только то, что сам знаю, — грустно улыбнулся брат Лэльдо. — И лучше сделать это на ходу. Нам еще так далеко идти!

Его друзья согласились с разумностью такого предложения. Но прежде чем отправиться в путь, брат Лэльдо сказал:

— Мы должны оставить здесь плащи Нечистого. Дальше нам придется рассчитывать только на собственные силы… впрочем, — загадочно добавил он, — у нас их изрядно прибавилось.

Никто не стал задавать вопросов. Лэса и священник, порывшись в седельных сумках Клуца, вытащили все серые плащи, неплохо послужившие отряду, и аккуратной стопочкой сложили на траве. Кто заберет эти необычные одеяния, что будет с ними делать — не имело значения. В словах молодого эливенера каждый из американцев почувствовал нечто особенное… и каждый понял, что вступает в новую полосу своей жизни.

Потом эливенер и Иеро сели в седло, и Клуц легким ровным шагом понес их на восток. Медведь и Лэса бесшумно неслись по обе стороны лорса. Брат Лэльдо начал свой рассказ о том, что сам узнал об этих местах и о существах, обитающих в лесу.

Когда-то, в незапамятные времена, это был обычный лес, огромный, тянущийся широкой полосой с юга на север, на многие десятки километров. В нем хватало места для всех. А упыри, которых так боялись люди, живущие на равнине, в лес почти не заглядывали — они испокон веку жили в развалинах человеческих домов и питались в основном человеческой кровью. Но сами люди тогда были немного другими. Их вечно тянуло куда-то, и им случалось иной раз забираться так далеко на север, что они сталкивались с Другими Людьми — и гибли. Легенда гласила, что однажды обычные люди решили избавиться сразу от двух проблем — от упырей и от Других. И вроде бы позвали на помощь тех, кто теперь живет под горками в лесу. Что это за существа — толком никто не знает, но зовут их Ловцами. Может, это и вправду так, а может, и нет. Ловцы якобы заманили в лес всех упырей и воздвигли Стену, отгородившую лес и небольшую часть равнины от тех мест, где обитали люди. Правда, упырям иной раз все же удается просочиться сквозь эту невидимую преграду, но не так чтобы очень часто. В отместку за это упыри начали поедать лесной народ, обладающий живой плотью. Лесной народ начал защищаться и резко поумнел. Впрочем, может быть, это Стена так подействовала. А Ловцы почему-то закуклились и спят с тех пор в пещерах под горками, — но хотя они вроде бы и спят, подходить к ним близко не рекомендуется. То ли камни, лежащие на горках, служат им защитой, то ли сами они сквозь сон огрызаются на бесцеремонных — но бьет от горок крепко, не только с ног сшибает того, кто туда полезет, но и покалечить может. И вот теперь якобы старый эливенер наворожил по-своему, и Стена рухнет. Зачем он это сделал? Да просто затем, чтобы все жили вместе — и лесной народ, и люди. Пусть люди, как это всегда бывало, сражаются с упырями, пусть научатся общаться с лесными умниками, пусть попытаются договориться с Другими — ведь все они живут на одной земле, и незачем от непохожих отгораживаться. Тем более, что и среди людей много таких, кто владеет ментальной речью, а про лошадей и полосатых котов и говорить нечего.

— И ты веришь в эту детскую сказку? — спросил Иеро, когда брат Лэльдо закончил свой рассказ.

Молодой эливенер усмехнулся и пожал плечами.

— Другой нет, извини.

— Но зачем было убивать старика? — сказала иир'ова. — Если он уже сделал так, что Стена рухнет, в убийстве не было никакого смысла.

— Ну, может быть, Другой не знал, что падение Стены неизбежно, — предположил брат Лэльо.

— Мне другое кажется странным, — передал медведь. — Почему эта самая Стена должна рухнуть именно тогда, когда мы здесь? Я не верю в совпадения. Тут что-то кроется.

— И зачем эти самые Ловцы затаскивали людей в лес? — недоуменно спросил Клуц. — Тоже непонятно. Если, конечно, это они делали, а не кто-то другой.

— Насколько я понял, местный народ предполагает, что Ловцы поняли: установив Стену, они совершили ошибку. Но, поскольку сами они впали в такое состояние, в котором не способны действовать активно, они начали искать тех, кто мог бы убрать Стену.

— Ага, значит, теперь они нашли, — уверенно передала Лэса. — И старый эливенер на самом деле тут ни при чем.

— Ты хочешь сказать, что Стена упадет из-за того, что сквозь нее прошли мы? Что кто-то из нас нарушил равновесие? — уточнил Горм.

— Кто-то из нас, или все мы вместе, — но баланс нарушен. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Может быть, даже не в нас дело, — вдруг сообразила Лэса, — а в тех вещах, что мы имели при себе и которые нас вынудили бросить в лесу!

А ведь и в самом деле, подумал Иеро, это может быть. Шесть экранов ментальной защиты, созданных пришельцами, да еще серые чудесные плащи из ткани инопланетян… это вам не игрушки. И то, что вся эта внеземная техника прошла сквозь магическую Стену, вполне могло повлиять именно таким образом, или же могло ослабить Стену, пошатнуть ее… а старый эливенер просто воспользовался моментом и завершил начатое. А убили его лишь потому, что знали: он давно пытается уничтожить преграду между людьми и лесным народом…

Брат Лэльдо тоже предполагал нечто подобное, но он мысленно добавил к причинам падения Стены еще и то, что Стена каким-то таинственным образом пробудила его собственные внутренние силы… возможно, от этого мощь Стены истощилась?

Но молодой эливенер ни слова не сказал друзьям о том, что в его венах бежит кровь пришельцев. Он хотел оставаться в их глазах просто человеком, землянином, таким же, как они сами. Он боялся потерять друзей…

Стемнело, и путники, решившие, что они уже ушли достаточно далеко от леса, стали подыскивать местечко для ночлега. Горм сообщил, что слева пахнет водой, и Лэса мгновенно умчалась на север. Через минуту-другую она передала друзьям:

— Здесь отличный ручеек, с заводью, кустарник на берегу, вообще все прекрасно! Идите сюда!

Местечко и в самом деле оказалось отличным. Ручей, хотя и был шириной едва ли в полметра, образовал достаточно большую заводь, в которой кишмя кишела рыбья мелочь. Пока медведь и иир'ова таскали из воды рыбешек, Иеро и брат Лэльдо набрали большую кучу хвороста. Клуц, убедившись, что он здесь ни к чему, отправился к ближайшим кустам — ужинать. Потом брат Лэльдо разжег костер, пустив в хворост крошечную молнию, и они со священником, нацепив рыбок на очищенные от коры зеленые ветки, подвесили их над костром. Лэса с презрением глянула на это чисто человеческое извращение. Рыбу нужно есть сырой и только сырой, считала иир'ова. Впрочем, вкусы у всех разные.

Хорошенько подкрепившись, напившись холодной воды из ручья, путники решили, что пора и на покой. А едва начнет светать — они отправятся дальше.

И вдруг священника охватило странное предчувствие. Иеро насторожился. Не в первый раз в его жизни он испытывал подобное ощущение, и отлично знал, что такое с ним бывает лишь в случае приближения серьезной опасности. Но что могло грозить его отряду здесь, на равнине, где нет ни людей, ни крупных животных, ни тем более монстров, как на американском континенте? Вроде бы ничего… И тем не менее Иеро торопливо сказал:

— Кажется, на нас кто-то собирается напасть. Не знаю, кто, откуда и когда.

— У тебя предчувствие? — спросил брат Лэльдо, знавший о кратковременных вспышках ясновидения, изредка посещавших священника.

— Да.

— Это серьезно, — заявила Лэса. — Но у нас ведь остался бластер, верно? И вы двое умеете из него стрелять. Кстати, пора бы уже и мне научиться.

Иеро и брат Лэльдо тоже думали так, и потому молодой эливенер, забрав оружие инопланетян у священника, начал объяснять кошке, как управляться с этой чудовищной по мощности пушкой. А на Иеро вдруг навалилась неодолимая дремота. И как ни старался священник думать о грозящей его отряду опасности, он ничего не мог поделать. Достав из ножен меч и крепко сжав его рукоятку, Иеро прилег на траву, и его глаза сами собой закрылись…

И тут же начался странный и непонятный сон.

…Вокруг него был лес, какого Иеро не видывал никогда в жизни. Деревья с толстыми рубчатыми стволами — синими, коричневыми, серыми, — тянули к нему змеиные безлистые ветви, а священник, с трудом продираясь сквозь густой и вязкий воздух, шел куда-то… он не знал, куда и зачем он идет, но его гнала и толкала вперед неодолимая невидимая сила. Он шел против своей воли, его ноги сами несли его вперед… он видел шипы на странных стволах, видел острые иглы на концах ветвей… он почему-то знал, что если одна из игл коснется его, он тут же перенесется в другую реальность, из которой нет возврата… но это не было смертью. Иеро задыхался, раздвигая руками воздух, обливался потом, в голове у него гудело и звенело, он чуял запахи тлена и горечи, слышал разлитую вокруг тоску, и все шел, шел, шел…

А потом его окружили плачущие кусты, усыпанные мокрыми черными цветами. С темно-синих листьев кустов катились крупные прозрачные слезы, кусты вздыхали, всхлипывали, икали… Иеро ощущал их беду как свою собственную и страдал, не в силах помочь… но он должен был идти вперед, не останавливаясь. Кусты пытались коснуться его цветками, но священник уворачивался, потому что это прикосновение также означало уход в другую реальность. Но он не хотел покидать этот мрачный и горестный мир, хотя чей-то голос, скучный и монотонный, твердил ему беспрерывно, что мир этот ни на что не годен, никому не нужен, мир этот скоро сгинет, и если Иеро не уйдет из него вовремя, то и сам сгинет вместе с ним… ну и пусть, думал священник, пусть я сгину, все равно это мой мир, и мне жить только в нем, мне не надо другого… но он сам не верил себе. Он ощущал себя чужеродным тому, что его окружало… но и другая реальность, манившая и звавшая его, тоже казалась ему чужой…

А потом возник другой голос, тихий и обольстительный, и стал повторять, как метроном: «Иди, иди, иди…» Но Иеро и без того шел, хотя силы его были на исходе и он готов был в любую секунду упасть и отказаться от борьбы. Вскоре кусты исчезли, вслед за ними растаяли в липком воздухе деревья… и вместо них вокруг появилось великое множество прозрачных существ с огромными стрекозиными крыльями. Существа, имевшие множество разнообразных голов, десятки рук и ног, парили над головой священника и громко пели: «Упырь укусит — и ты пропал, ты сразу сам упырищем стал. Трава-вонючка спасет тебя… трава-вонючка спасет тебя… нарви побольше ее скорей… нарви побольше ее скорей… иначе сгинешь ты без следа, твое созвездие — Водолей…» И тут Иеро увидел у себя под ногами плоские голубоватые розетки травы с круглыми пушистыми листьями. Оттолкнув плотный ком воздуха, священник наклонился и сорвал листок. Трава взорвалась оглушительной вонью, в которой смешались запахи тухлой рыбы, гнилого мяса, прогоркшего масла… Но Иеро, задерживая дыхание, все срывал и срывал розетку за розеткой, и складывал свою добычу в поспешно снятую кожаную куртку, боясь уронить хоть один-единственный маленький листочек… он задыхался от вони, но знал, что должен унести с собой много травы-вонючки, очень много… иначе пропадет не только он сам, погибнут и все его друзья…


Иеро внезапно проснулся и резко сел.

И увидел лежащую неподалеку огромную черную тушу Горма. Над медведем склонилось слабо светящееся существо, похожее на завернутый в рваные тряпки скелет…

А еще с десяток подобных существ бесшумно приближались со всех сторон к его спящим друзьям.

Загрузка...