Дао настоящего менеджера

Глава 4

Рабочий кабинет у меня небольшой, зато свой. Справа от меня сидит моя бухгалтерия, а прямо передо мной только по противоположной стороне коридора, располагается большой зал, где сидят шестеро моих менеджеров — акулы оптовых продаж. По другим двум этажам, нашего технопарка раскинулись владения красниковского «Астеха». Окружили со всех сторон мою маленькую «Сибирскую Электронную Компанию».

Ещё есть производство в отдельном трёхэтажном здании, где я вроде бы я тоже главный, но на самом деле лишь формально, как какой-нибудь зиц-председатель Фунт. Сейчас всё это наше производство, три автоматизированные линии пашут почти целиком на «Астех», а моим заказчикам достаются лишь крохи от конвейерных смен. Нет, сначала-то предполагалось, что сторонних заказчиков будет немножко больше. Красников поэтому и сманил меня вложиться в этот бизнес, нарисовав захватывающие дух перспективы. Проклятый обманщик! Занял своей коммутаторной дрянью почти всё рабочее время, за свои изделия платит мне копейки, а официальная ответственность вся на мне. А вдруг рабочий персонал перетравится вредными веществами, какими-нибудь газообразными продуктами пайки или спиртсодержащей отмывочной жидкостью? С этих идиотов, станется. Они и так вечно прутся ко мне в кабинет со своими профсоюзными требованиями, а Красников только хихикает, когда я ему про это рассказываю, он, типа, не при делах. Со сторонними заказчиками ещё веселее. Когда «Астеху» надо сделать что-нибудь сверх плана, то моих собственных клиентов просто выкидывают из очереди. А они потом звонят мне и спрашивают: «Вы директор или вы не директор? Как это и кто это мог снять наши изделия с конвейера? Что там у вас за бардак?». И что я им отвечу? Видите ли, я директор, но есть ещё один директор, который вроде как официально отношения к делу не имеет, но ему похрен на ваши изделия, пока он свои не сделает. Один настырный заказчик из Томска даже приехал посмотреть на такую замысловатую структуру управления. Ничего не понял, кроме того, что шиш ему его заказ в срок сделают, и уехал обратно. А чем я ему мог помочь? Все начальники производственных участков от первого сборочного до упаковки, все вассалы шефа и без его разрешения делать для меня ничего не будут. Удивительно, как они вообще меня на производство ещё пускают? Этак у меня дела скоро станут как у английского короля Эдуарда из средневековых хроник. Мало было тому его королевства, позарился он на предложенные ему земли Франции. И вроде овладел этой, Гиенью или Булонью, точно не помню, но примерно на таких же правах как и я, а французские сеньоры платили ему гроши вместо обещанных доходов и фигушки с берега показывали. Но он, кстати, за такое безобразие, потом чуть ли не всех лягушатников к ногтю прижал. Стоило напомнить бы и нашему местному Наполеону уроки истории.

Ну, а пока я такой совместный бизнес, если честно, на самотёк пустил. Приставил к нему двух своих самых хилых менеджеров, пусть сами заказчикам объясняют про специфику нашего производства. Это у меня теперь такое наказание для тех, кто в моей конторе слишком много ленится. А тем сотрудникам, которые отличаются умом и сообразительностью, я доверяю продавать весь электронный импорт, что Люська с Жуликом шлют из своей Поднебесной. И поскольку этим добром (за исключением того что идёт на нужды «Астеха») мне с нашим злобным пигмеем делиться не надо, то и проценты на зарплату моим манагерам полагаются побольше.

Так-то, конечно, может возникнуть логичный вопрос, чего бы мне не бросить нашу совместную богадельню и не уйти снова на вольные хлеба, как это я сделал ещё три года назад, покинув Степин «Планар»? Даже если бы Степа не отправил меня в самостоятельный полёт по баллистической траектории, я бы наверняка его покинул сам через годик-другой. А здесь, что-то увяз серьёзно. Откровенно говоря, иногда я подумывал свалить от Красикова, чтобы совсем слуха не лишиться от его боевых криков. Но с другой стороны, одному выплывать в море российского бизнеса тоже не просто. А здесь крыша серьёзная, уже почти федеральный уровень. К тому же, если разводиться и делить совместно нажитое, то у «Астеха» есть много разных способов усложнить мне жизнь, а то и вовсе сделать её невозможной. Я имею в виду, конечно, жизнь в бизнесе, а не вообще (сейчас в моде гуманизм). А Красников со своими заместителями точно этим займутся. Его ребята из зависти, а он сам из принципа. Это как генерал Власов для Сталина. Или ты за нас или нам враг до конца жизни. Поэтому я решил себе жизнь в ближайшем будущем не усложнять. Зачем? Деньги текут со всех сторон, пусть с одной стороны и не очень толстой струйкой. Но ведь текут же! И, в конце концов, я же их вкладываю не в его личный трастовый фонд. На них здание строится, оборудование покупается. Когда-нибудь всё равно отдача пойдёт. Надеюсь.

И опять же общественный статус совсем другой. Не барыга какой-нибудь, презренный перекупщик, а респектабельный фабрикант, можно сказать строитель капитализма. Выставки, презентации, всем ты нужен. Нет, на «Астехе» далеко уехать можно, если только по дороге не сорваться. Но я в этих делах человек уже бывалый.

Вот возьмём, к примеру, последний случай на таможне…

— Босс, ну как, всё получилось?

Это в мой кабинет залетел Саша Гоцман. Да, для него я босс, такая у нас иерархия. А у Сашки в подчинении ещё трое молодых человеков, за которых он несёт личную ответственность. И все вместе — это крепкая фаланга, протыкающая конкурентов насквозь. Правда, больше ничего делать не умеют, что и показал свежий случай с таможней.

— Получилось, — сухо ответил я, — в отличие от некоторых. Без меня разобраться никак не мог?

Гоцман поник головой.

— Ещё же месяц назад можно было всё решить! Саша, ну какого хера ты ждал до последнего?

Саша стоял понурившись, но молча. И ведь будет просто так стоять и молчать. Типа раскаиваюсь, но ничего не скажу. Я этого оболтуса за два года хорошо изучил. И он меня тоже.

— Ладно, проехали, — я побарабанил пальцами по столешнице, — главное, что груз вернули, я уже ястребов на склад отправил разгружаться.

Ястребы — это мои водители экспедиторы, Юрик Курочкин и Андрей Гусев. Незаменимые личности. В любую непогоду, в любой гололёд, вооружённые только мешком с песком и лопатой (чтобы подсыпать песочек под колёса), они спешат с нашими грузами по всем раздолбанным дорогам Сибири, а иногда даже добираются чуть ли не до Томска и Барнаула. Юрик один раз точно до Томска доезжал. Так-то мы небольшие посылки отправляем заказчикам с рейсовыми автобусами, но Юрик как-то запарился и, вручая груз шофёру, посылки перепутал. Конечно, какой-нибудь Саша Гоцман, если был бы на его месте, сразу бы растерялся и начал звать меня. Но не таков был Юра Курочкин. Определив через час пропажу (когда отправлял вторую посылку), Юрик бросился на своём микроавтобусе на междугороднюю трассу на поиски первой. Но шофёр рейса до Томска, как сквозь землю провалился (на самом деле он уже уехал в рейс). Но Юрик опять не растерялся и помчался в конечный пункт назначения, где и встретил через три часа нужный ему автобус. Лично я много бы отдал только, за то чтобы лично увидеть лицо того шофёра в момент второй встречи с Курочкиным. Вроде как он долго допытывался у Юрика, нет ли у того брата-близнеца в пункте отправления. Поэтому мы даже Юрика наказывать не стали за его косяк и только дали ему прозвище — ястреб. За скорость и стремительность. А помещение (склад у меня небольшой), где Курочкин и Гусев в свободное время пили чай и раскладывали грузовые отправления по полкам перед отправкой, было торжественно переименовано в Орлиное Гнездо с неподобающего теперь ему названия Курятника. Коллега Юрика, Андрей Гусев стал тоже ястребом за компанию, но так сказать, пока авансом.

Гоцману пришлось выслушать эту историю ещё раз, в наказание.

— А от тебя фиг дождёшься, — закончил я. — Садись, рассказывай как тут дела.

Обрадованный Гоцман тут же забыл о своих преступлениях и оседлал ближайший стул.

— Тридцатку набили, — скромно сообщил он, — за ноябрь.

Я подобрел и посмотрел на Сашу с уважением:

— Это неплохо, это вы молодцы.

На самом деле тридцать миллионов рублей оборота за месяц на четверых продажников, это даже не неплохо, это просто прекрасно! Правда, надо дождаться пока всё это оплатят, поскольку некоторые наши клиенты ещё те сволочи, деньги годами иногда надо с них выбивать. Причём, как правило, чем больше заказ, тем дольше ждать приходиться окончательной оплаты. Но мы тоже не лыком шиты. Если нам не платят, то и мы… не платим, но уже своим поставщикам. Такая вот современная экономическая цепочка.

— Я на самом-то деле, сам собирался с таможней перетереть, — сказал Гоцман, — но столько, блин, дел навалилось с этими заказами. Пока с ними разобрался…

— Ладно, — я махнул рукой, — с новым начальством я все вопросы урегулировал. Условия те же — полтора бакса за каждый килограмм ему в карман и мы снова друзья навек. Или до тех пор, пока его своё начальство на мороз не выкинет.

— А что, и такое может быть? — осторожно спросил Саша.

Я пожал плечами:

— Не знаю, народ на посту говорит, временно его сюда засунули. Но дяденька хитрозадый, может здесь и зацепится. Знаешь, где он со мной свои условия обсуждал? Чуть ли не на взлётно-посадочной полосе. Под грохот реактивных двигателей.

— На полосе? — удивился Гоцман, — зачем?

— Боялся, что я разговор на диктофон запишу, — объяснил я, — что и говорить, видно дядя с опытом. Но когда бабки, первый транш получил, доверие, похоже, стало налаживаться. Скоро будет с рук корм брать.

— А ты не пробовал подвинуть его по деньгам? — Саша задумчиво почесал в затылке, — на него полтора, плюс доставка три, пошлины и прочее ещё пару…. У нас и так получается почти шесть баксов за кило доставка. Клиенты уже жалуются.

— Я его и подвинул, он вообще два просил. Договорились по старому тарифу.

И я посмотрел на Гопмана непроницаемым взглядом. Неужели о чём-то догадывается? Вот ведь же, еврейская морда, хотя он сам постоянно утверждает, что арийская. Правда, «орднунга» то есть порядка, у него мало, но зато нюх на деньги исключительный. На самом-то деле я с этим начальником таможенного поста на взлётно-посадочной полосе целых сорок минут торговался. Продрог весь на ветру и оглох от самолётов не хуже чем от Красникова, но зато опустил этого парня до пятидесяти центов. Куда пропал ещё один доллар с килограмма? Это мне на лечение нервов. В месяц у нас проходит тонн пятнадцать груза и почти всё это вес «Астеха», с которого, как известно хрен, что заработаешь. Вернее, хрен бы кто заработал, кроме меня. А так, пожалуй, пятнадцать тысяч зелёных дополнительно, как-то ещё помогут мне примириться с суровой прозой жизни.

— Понятно, — вздохнул Гопман, и я услышал в его голосе оттенок какой-то еле уловимой скорби.

Я тут же изменил свой взгляд на него с непроницаемого, на проницательный. Даже, можно сказать, на пронзительный, с добавкой испытующего. Интересно, а если бы это он ездил с Фроловым разговаривать? Сколько тогда долларов с килограмма нам бы это обошлось? Прямо какая-то рекурсия у меня в конторе получается. Я обманываю шефа, а мой подчинённый, в свою очередь, меня? Но скрывающий правду Гоцман только смотрел на меня невинными глазами еврейского младенца и помалкивал.

— Лучше спасибо скажи, что груз так быстро отдали, — я перестал магнетизировать его своим взглядом, — а то Красникадзе в моё отсутствие расстрелял бы тебя за задержку и на дверях офиса повесил. Ты в курсе, что половина коробок на «Астех» шла?

Саша только вздрогнул в ответ:

— Я поэтому тебе и писать сразу начал, — признался он, — тут такая паника поднялась…

— Представляю. Эта паника поднялась даже в Пекине. Так что тут, знаешь, не до снижения тарифов было.

— Понятно, — ещё раз повторил Гопман, но уже оттенком облегчения.

— Не переживай, как-нибудь может в будущем мы ниже планку опустим, — поставил я точку и закончил словами Арагорна из Властелина Колец, — но не сегодня, люди Запада!

На это Гоцман только вопросительно приподнял брови. Блин, неужели он ещё и классику не смотрит? Ладно, ещё книжек не читает, как он мне гордо заявил два года назад, но хоть чем-то он в свободное время должен увлекаться? Помнится, вроде он что-то про футбол рассказывал. Точно, про ногомяч. А мог бы интересоваться литературой и военной историей, как например, его высококультурный босс.

Я вздохнул, культурный уровень нашего менеджмента явно оставлял желать лучшего.

— Ладно, Ляксандр, — хотел было прибавить «светлейший князь», но испугался и тут же передумал, — давай готовь письменные итоги по продажам за прошлый месяц, будем твоей команде бонусы считать.

Гоцман радостно умчался в свои владения, оставив меня в горестных размышлениях о культурном развитии моих подчинённых. Хотя, это, пожалуй, хорошо, что я не стал сравнивать его вслух с Александром Меньшиковым, полудержавным властелином, сподвижником Петра, а также по совместительству махровым ворюгой и взяточником. Иначе бы Сашин мозг точно бы пришлось перезагружать, да и к чему нам ненужные параллели. Я-то другое дело, давно уже мечтаю уехать на берега Невы. Ну, тянет вот культурного человека в культурную столицу. Недавно Красникову предлагал там офис дочерний основать, под моим командованием. Но он это предложение отложил в самый дальний угол своего мозжечка. Ничего не поделаешь, до тех пор, пока мы заводик не построим, на что-то другое перепрограммировать моего компаньона будет сложно.

Итак, мой заместитель исчез, а на его место тотчас явилась моя же бухгалтерия в лице главного бухгалтера Разиной Галины Викторовны. У неё была опять какая-то претензия к отделу продаж. У неё всегда есть какая-то претензия к чему-либо. У неё даже ко мне претензии есть.

— Привет Галя, — я был прост и демократичен, — ну как, у тебя дебет с кредитом сходится? Хочешь новый анекдот про бухгалтеров? Приходит как-то раз менеджер в бухгалте….

Под Разиной, женщиной мощной во всех отношения затрещал стул для посетителей.

— Алексей Владимирович, — она положила локти на мой стол, и он тоже тихонечко затрещал, — не приходят они, менеджеры ваши! Мне к ним бегать приходиться за каждой бумажкой!

— Так зачем же самой бегать, — ласково улыбнулся я, — у тебя вон помощница есть, пусть она бегает.

— Так нету у нас времени бегать, Алексей Владимирович, ни у неё, ни у меня, — горько призналась Разина, — мы не бегаем, мы работаем.

Вот, Красников каким-то способом свою Дедушкину умеет поставить на место, а я в этом деле оплошал. Моя главбухша иногда меня прямо одолевает. Я даже подозреваю, что она считает не меня, а себя самым умным человеком в нашей конторе. Но разве женщина может быть умнее мужчины? Это же смешно! Конечно, можно было взять на работу и бухгалтера мужского рода, они иногда встречаются среди бабского океана главбухов. Кстати, почему-то никого не удивляет такая жуткая диспропорция. А я вот знаю почему, но, правда не помню, как и когда ко мне пришло это сакральное знание. Может когда я валялся на йоговском коврике на занятиях у Валеры и разглядывал крепкозадых молодых йогинь? Короче говоря, союз директора и бухгалтера это некий алхимический брак, подобный как…. ну как муж и жена, только в деловой сфере. Хотя некоторые и впрямь женятся, я даже несколько таких случаев знаю. Естественно, что поэтому руководители фирмы и должны быть противоположного пола, у нас ведь здесь не толерантная Европа. А поскольку директора в основном мужики, то опять же естественным путём, само собой получается, что бухгалтера у них бабы. Мы же россияне — здоровая нация. А что было в «Планаре» у Маслова? Алхимический брак с Ушастым? Вот ведь два извращенца! Теперь неудивительно, что у этих двух алхимических гомосексуалистов бизнес не заладился. Но по секрету скажу, у шефа до Дедушкиной тоже был мужик. В смысле, бухгалтер. И страшно было бы даже представить, что могло случиться в будущем, если я Красникову три года назад не открыл бы на это глаза. Но, он, слава богу, дяденька суеверный: и числа тринадцать боится, и по понедельникам никаких важных дел не начинает, поэтому понял меня с полуслова. Мне даже не потребовалось говорить слово «алхимический». Тут же на горизонте появилась Дедушкина, одинокая разведёнка с двойным прицепом и бухгалтерским опытом работы. И тут же стала западать на меня, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте. Нет, чтобы своему руководителю глазки строить. По сию пору с ней проблемы. Вот так я пожертвовал личным счастьем ради общественного блага. Хорошо, что Разина, на меня спокойно в этом смысле смотрит. Вроде бы.

Но сейчас Галина Викторовна смотрела на меня отнюдь не спокойно, а скорее как голодная белая акула, увидавшая проплывающего мимо аквалангиста.

— Эти менеджеры, без вас совсем распустились, — упрекнула она меня, делая ударение на середине своей фразы, — я им говорю, как надо правильно документы оформлять, а они огрызаются. Олю до слёз довели!

— Твою Золкину до слёз сумели довести? — удивился я, роняя карандаш, которым якобы хотел отмечать в своём ежедневнике претензии главбуха (а вернее тут же стереть их на хрен, после того как она уйдёт), — да, кто же этот герой?

— Вам всё шуточки! — возвысила голос Разина, — а мы работать не можем! Если они прямо в лицо хамят!

Понятно, эти бухгалтерши опять устроили местную свару в моё отсутствие. Уже и на месяц уехать нельзя. А Оля Золкина — это помощница нашей Галины Викторовны. Пока ещё личинка бухгалтера. Маленькая, но уже очень злобная. Разина выпросила себе собственного миньона ещё три месяца назад, мол, работы у неё, бедной, слишком много. Хотя чего там, много. Ведёт всего три юридических лица, да одну фирму-прокладку. Больше гундит об этом. Ладно, говорю, только ищи себе сама, я в твоих делах не разбираюсь. И кто ж знал, что она такую гадюку у себя пригреет? У неё даже в фамилии корень «зло»! Попросил её как-то раз кофе принести, она раскричалась так, как будто я у неё минет потребовал. Дескать, не её это обязанность (не минет, конечно, а кофе). Так что надо будет тому герою, который её до слёз довёл, премию тайно выдать из секретного фонда.

— И кто же вас, девочки персонально обидел? — спросил я дипломатично.

Я не удивился бы, если ответом было бы — «все!», но Галина Викторовна, похоже, решила бить врагов поодиночке.

— Кто? Конечно этот Картохин ваш! — выдала она мне фамилию своего главного неприятеля.

— Ну почему сразу мой? — на всякий случай открестился я от героя, — он не мой, он общий, наш Картохин. Вот сейчас мы его вызовем сюда и всё выясним.

Я набрал внутренний номер, и пока Галина Викторовна наливалась злобой, припоминая свои потасовки с непокорным менеджером, приказал своей секретарше Ленке Онучкиной сыскать и немедленно доставить мне Серёгу Картохина. Вот Ленка, в отличие от Золкиной, совсем другое дело, готова и кофе и минет, и всё что хочешь, по первому требованию своего босса. Страшненькая, но зато очень исполнительная.

Серега явился уже через минуту, подгоняемый сзади пинками Онучкиной. Высокий, нескладный с вечно взъерошенными волосами. Он у меня продаёт всякие электронные компоненты, занимается как раз тем, с чего я сам начинал у Степы.

— Ну что я опять такого сделал? — сразу заныл он с порога и бросил нервный взгляд на Разину.

— Пока не знаю Серёга, но сейчас мы всё выясним, — пообещал я, — присаживайся.

В эту же секунду на моём столе зазвонил телефон. Я снял трубку. На проводе был Рашид Шагинуров, татарин, начальник всего производства «Астеха» и любитель к месту и не к месту употреблять слово «жопа».

— Ну, как всех китайских девок перетрахал в жопу? — по-доброму, душевно спросил он, — что в гости-то не идёшь?

— Да, тихо ты! — я прижал трубку ладонью, чтобы мои посетители не услышали компрометирующей и ложной информации, — приду, расскажу.

— Ладно, ждём, — с готовностью отозвался Рашид. — Слушай, — голос его вдруг стал озабоченным, — представляешь, у меня что-то сомики пятнами на жопах покрылись и совсем вялые стали. А Петрович их ловит и жрёт.

Вообще это я сам виноват, подарил ему свой аквариум вместе со всеми обитателями. Из-за вечных моих командировок, за квартирой моей и присмотреть некому, живу-то я один. Соответственно пока я в отъезде, то и рыбок никто не кормит. А если их не кормить, они от этого тонут. Один только пресноводный краб Петрович доволен оставался, потому что он их после этого жрал. А каждый раз новых рыбок покупать, никаких денег не напасёшься. Ну и подарил я свой аквариум Шагинурову на юбилей, как оказалось себе же на голову. Зато у рыбок появился настоящий папуля, благо сам Рашид личными детьми не обзавёлся. Рыбки теперь у него из рук кормятся и чуть ли не из воды от радости выпрыгивают, когда он к аквариуму подходит. Даже Петрович его не кусает, а как собака за ним по дну бегает.

Он и после своего юбилея мне почти каждый день звонил, консультировался о своих подопечных, будто я какой директор детдома, а он приёмный отец. Сейчас пореже стал, и то, наверное, потому что в Китай звонить дорого.

Я, недолго думая, посоветовал Петровичу клешни изолентой замотать на неделю. А за это время сомики или поправятся или сдохнут. Рашид, полный сомнений за такие действия, отключился, а я вдруг обнаружил, что пока меня отвлекали судьбами рыб и членистоногих, мои собственные подчинённые Разина и Картохин снова вдрызг разругались.

— Я главный бухгалтер! — орала Галина Викторовна, — и если я говорю, что по регламенту так надо, значит, ты должен молча и без возражений выполнять! Спроси сам директора!

— В гробу я видел ваш регламент! — орал в ответ Серёга, — мне работать надо, а не бегать взад-вперёд с бумажками! Вам надо, вы и бегайте! Тем более вы мне не указ, у меня есть свой начальник! А он мне ничего не говорил, можете сами его спросить!

Нет, я-то, в принципе, был готов ответить на любой вопрос, но они меня почему-то никак не спрашивали, хотя и предлагали сделать это один другому примерно каждые пятнадцать секунд. Но и так, из их несвязных криков и взаимных обвинений мне довольно быстро стало понятно, из-за чего разгорелся весь местный сыр-бор. Похоже, Галина Викторовна в моё отсутствие вознамерилась пропихнуть в жизнь своё очередное нововведение, которое по её мнению обязательно должно было улучшить документооборот нашей конторы. Неблагодарные же менеджеры, как всегда не оценили возможности, лишний раз сбегать из своего зала до бухгалтерии и обратно. И так всего-то раз десять-пятнадцать в день. Прекрасная, кстати, профилактика против геморроя.

Наконец оба противника выдохлись, и руководитель смог вставить своё веское слово.

— А что, в принципе неплохо, — я задумчиво постучал торцом карандаша по столу и откинулся на спину своего директорского кресла, — когда народ взад-вперёд бегает, это даже привносит какое-то оживление в офисную жизнь.

— Это была шутка! — я строго посмотрел, на обрадовавшуюся было главбухшу, — ну, а теперь, леди и джентльмены, послушайте, что я вам обоим скажу. И внимательно!

Когда надо я умею быть страшным не хуже Красникова. Ну, может, чуточку хуже.

— Короче, из всего бреда, что я здесь услышал, я понял следующее, — я прочистил горло, — один господин, — я сурово глянул на Картохина, — не может оторвать свою задницу от стула лишний раз, вторая, — я не менее сурово посмотрел на Разину, — вводит новые регламенты, даже не советуясь с руководством!

Серёга потупил взор, а Галина Викторовна, сложив руки на своей мощной груди, попыталась что-то пискнуть в ответ, но не смогла, силы изменили ей.

— Поэтому, ты Картохин, извинись за грубость перед Галиной Викторовной, — повелел я, — она ведь годится тебе в ма…, гм, короче, она же женщина, онажемать!

Серёга ещё сильнее потупил взор и что-то еле слышно пробормотал. Я не расслышал, но моя главбухша, вдруг всплеснула руками.

— Он… он не хочет извиниться! — возмущённо воскликнула она, забыв о своих собственных прегрешениях, за которые ей ещё предстояло давать ответ.

— Не хочет? — удивился я, — гм, ну что ж, тогда ты, Картохин…, ты свободен. Иди и подумай над своим поведением. А ты Галя, — я перевёл взгляд на бухгалтершу, — останься на пару слов!

Серёга не заставил просить себя дважды и мгновенно убрал свой парус с горизонта.

Разина потеряв на несколько секунд дар речи, только смотрела ему вослед.

— Я его потом накажу, — успокоил я её, — я ему премию дам…, то есть не дам.

Галина Викторовна повернулась ко мне. Лицо её мелко подёргивалось.

— У нас же камералка на носу, — в её взгляде я увидел настоящее страдание, — нам документы готовить надо, а я не могу за менеджеров сама все бумаги делать! Это же не мне лично надо! Это ведь налоговая требует!

— Сама виновата, — отстранённо сказал я, хотя слово «налоговая» меня напугало, — какого чёрта ты впереди паровоза бежишь? Хочешь что-то подобное сделать, со мной сначала посоветуйся. Понимаешь о чём я?

Похоже, Разина, наконец, поняла.

— Так вы, Алексей Владимирович, может, тогда приказ напишете? — покорно и смиренно спросила она через секунду, — от своего имени, чтобы наши менеджеры сами к нам в бухгалтерию ходили, а не мы к ним?

Я немного понаслаждался своим триумфом. Вот так и должен работать настоящий руководитель. Без криков, без матов (не как один товарищ, тут недалеко), а одним своим авторитетом.

— Будет приказ, — сказал я, — но только не для менеджеров. Им деньги для конторы зарабатывать надо, а не по коридорам взад-перёд мотыляться. Как говорится — продажи первично, а оформление вторично. Я ещё лучше придумал. Пиши, короче, в приказе то, что тебе надо, а исполнителем сделаем… Онучкину! Она молодая, бегать любит, пусть теперь ещё и между вами побегает. Ха-ха-ха.

Вот так всегда, в итоге страдают невинные люди. Но такова жизнь, такова жизнь. Внешне успокоенная (пусть ни вашим, ни нашим, а Ленку не жалко), но внутренне затаившая злобу на моего Картохина, бухгалтерша удалилась в свои покои, а я смог перевести дыхание и немного расслабиться в Интернете.

На часах было только два часа дня. А впереди сегодня ещё было столько дел, столько дел!