Дар предвидения

6

Алекс сидел в темном кабинете, не шевелясь, глядя в одну точку. Он слышал звуки шагов в холле и шум машин на улице, видел смутные очертания мебели. Чувствовал нежный аромат духов Сары, смешавшийся с пряным запахом чеснока, исходящим от сумки, которую оставила Конни.

Алекс был сбит с толку, все казалось ему нереальным. Впрочем, так бывало всякий раз, когда он оставался с Сарой один на один. Она уводила его в таинственный мир теней при помощи своей улыбки, милой непосредственности. Сара очаровывала его, заставляя вспомнить о сиренах, которые своим волшебным пением завлекали моряков и обрекали их на смерть. Алекс уже однажды попался в ловушку, плененный прелестными глазками своей жены. Сейчас, кажется, все повторялось, но он не чувствовал желания сопротивляться.

Черт побери, Сара абсолютно не похожа на Барби. Совершенно непрактичная, неспособная как следует позаботиться о себе, трудно представить, что она может взять кого-нибудь в оборот. Алекс ничего не мог поделать с влечением, которое испытывал к ней. Он не знал, к чему это приведет: интуиция частенько подводила его.

— Алекс. Ты еще здесь?

Вздрогнув, он поднял глаза. Сара стояла в дверях, в полутьме она показалась ему легкой движущейся тенью. На секунду у Алекса появилось желание дотронуться до нее, чтобы удостовериться, не видение ли это. Но он взял себя в руки, откинул прочь все фантазии и подошел к ней:

— Что случилось?

Он посмотрел ей в глаза, и ему показалось, что перед ним море, озаренное лучами утреннего солнца. Вновь ожили воспоминания о тепле ее тела, о шелке ее волос, о сладости нежных губ. Ощущения были настолько реальными, что Алекс едва сдержал желание снова заключить Сару в объятия.

— Просто Конни беспокоится обо мне, — объяснила Сара. — Она боится, что я позволю тебе причинить мне боль. С тобой все в порядке? — спросила она неожиданно и шагнула в комнату, так и не включив свет.

Алекс с трудом овладел своими чувствами и выдавил из себя слабую улыбку.

— Я хочу есть, — сказал он, — я сидел здесь, вдыхал умопомрачительный запах чеснока и имбиря и думал: уж не приступить ли мне к еде без тебя.

Показалось ему или нет, но Сара вздохнула с облегчением. Она скользнула мимо него и подошла к сумке. Волшебство кончилось. Реальность брала свое.

— Ты прав, — Сара заглянула в сумку, — пахнет чудесно. Поедим здесь или дома?

— Здесь, — ответил Алекс чересчур поспешно. — Я хотел кое-что спросить у тебя.

Сара повернулась к нему и хитро улыбнулась:

— А у меня дома ты не можешь этого сделать?

Оставив вопрос без ответа, Алекс отправился за содовой водой в кафе-закусочную. Но перед этим зажег свет. Так надежнее. Вдруг она растворится в темноте, словно фея.

— Я полагаю, никто не пришел с чистосердечным признанием.

Алекс отложил в сторону коробку с мясом по-монгольски и покачал головой.

— Ты ничего не обнаружил?

— Абсолютно ничего. Люди из архива уверены, что ты — мать Тереза, а в бухгалтерии думают, что ты Нострадамус. Все ведут себя безукоризненно, и я не нашел ничего, что вызвало бы подозрение.

— Но все же что-то есть.

Алекс увидел боль в ясных синих глазах, боль преданного ребенка, и почувствовал ненависть к тому, кто был причиной ее страданий.

— Что ты собираешься предпринять дальше?

Алекс почувствовал себя опустошенным, как будто связь между ними нарушилась.

— Проведу еще несколько дней в бухгалтерии. Проверю приход и расход, платежные ведомости и все в этом роде. Потом проведу проверку компаний, с которыми у вас деловые связи.

— А если ты и тогда ничего не обнаружишь?

Он, вздохнув, посмотрел на ее опущенную голову:

— Тогда повторю все сначала.

Сара подняла глаза:

— А что, если…

— Я буду осторожен.

— Не глупи. Именно осторожные люди чаще всего страдают.

— Очень многие фирмы приходят к краху из-за нечистоплотности своих сотрудников. Если ты такая проницательная, неужели не видишь, что я не собираюсь отказываться.

— Вижу, — она слабо улыбнулась, — но я чувствую опасность.

— В таком случае, — сказал Алекс, — будь и ты осторожна.

— Я? — Сара была поражена. — Все эти люди — мои друзья. Я выбрала их, потому что между нами существует связь.

— Существует связь?

Сара слегка покраснела.

— Это Блю так выражалась. Я имею в виду, что должна почувствовать к человеку что-то вроде родства душ. Это еще никогда меня не подводило.

— Боюсь, один из твоих друзей…

Лицо Сары исказила боль.

— Это так ужасно, — прошептала она, глаза ее наполнились слезами, руки опустились. Она поднялась, подошла к окну и стала смотреть на огни вечернего города. — Я так старалась увидеть что-нибудь.

— Как это происходит? — спросил Алекс, тоже поднимаясь.

Она пожала плечами:

— Это не происходит каким-либо конкретным образом. Иногда я просто чувствую, ну, например, солидный ли это клиент. Иногда я вижу… Так, например, было, когда я представила Джареда и поняла, что они с Блю поженятся, а это было за три месяца до того, как он впервые появился в ее доме. Но иногда бывает — так получилось с тобой, — меня как будто накрывает волна, я оказываюсь в водовороте чувств. И это хуже всего.

— Ты не можешь контролировать себя?

— Джилл говорит, что если бы я смогла заставить свой дар работать по заказу, то сколотила бы состояние на скачках, — усмехнулась Сара.

Джилл, подумал Алекс, перебирая в памяти лица сотрудников. Надо и ее проверить. Нужно внимательно слушать, что говорит Сара о своих друзьях. Можно будет предположить мотивы, возможности, быть может, зависть. Неужели кто-то может ей завидовать? Это просто нелепо.

Но ведь кто-то испортил ему машину. Значит, по крайней мере, у одного человека мотив был.

А Сара начала свой рассказ, откинувшись на спинку кушетки и выключив свет, чтобы лучше сосредоточиться.

Она поведала ему о Хэле, дизайнере, жена которого была больна раком, о секретарше Марии, в одиночку вырастившей брата, о менеджерах по продажам: Сильвии, единственной опоре пожилых родителей, и Джозефе, лечившемся от последствий алкоголизма.

Все это хорошие люди, у которых были все причины быть благодарными Саре. И каждый из них мог отчаянно нуждаться в деньгах. Сара говорила обо всех сотрудниках, как о своей семье, и все, что она рассказывала, могло послужить мотивом.

— А что Рэндолф? — спросил в конце концов Алекс.

Почти невидимая в темноте, Сара повернулась к нему.

— Рэндолф? — переспросила она, голос ее звучал устало. — Что ты имеешь в виду?

— Ты говорила, он гомосексуалист. Не мог он стать жертвой шантажа?

— Ты хочешь спросить, знают ли об этом остальные?

— Да.

Сара засмеялась:

— Должно быть, только самые высокопоставленные лица Соединенных Штатов. Он активно участвует в создании фондов помощи тяжелобольным. Сейчас он помогает организовать хоспис в Финиксе.

Алекс был поражен. Сара собрала весьма необычный коллектив единомышленников. Она была такой трогательно честной, такой искренней и прямодушной. Кто же мог подло воспользоваться этим?

Алекс знал, что, к сожалению, в мире слишком много людей, которые готовы воспользоваться такими человеческими качествами, для них это единственный шанс.

— Ты ему не слишком нравишься, — неожиданно сказала Сара.

— Почему?

Сара пожала плечами:

— Он не говорит. По-моему, боится, что ты обидишь меня.

— И он тоже! — Алекс поднял брови. — Я становлюсь чрезвычайно популярным.

— Не знаю. Ты нравишься мне.

Алекс нахмурился:

— С кем еще я должен быть почтителен?

— С Джоном, — подумав, заявила Сара.

— С Джоном?

— Да, с моим отцом, помнишь?

— Ах, да, строитель дамб.

Сара кивнула.

— Он был очень заботлив, особенно если учесть, что мы виделись редко. — Она широко, чуть плутовато улыбнулась. — Когда он узнает о нас, ты уже будешь отцом, а я стану заниматься дизайном дома.

— Ты это видишь, да? — спросил Алекс.

Сара с вызовом посмотрела на него.

— Да, для меня девочку, а для тебя мальчика. В общем, вся традиционная семейная суета, которая так пугала Джона, и от которой он сбежал.

Алекс не услышал в ее словах ни сожаления, ни горечи.

— Поэтому ты отправилась в интернат?

— Джон и Блю решили, что, если я хочу заняться в жизни чем-нибудь, кроме готовки, это пойдет мне на пользу.

— Ты их часто видишь?

Сара задумалась.

— С тех пор как я с ними рассталась, мы виделись четыре раза.

Алекс был в шоке.

— Нет, — поправила себя Сара, — пять. Еще я видела их, когда Блю выходила замуж за Джареда.

Пять раз. Но ведь прошло довольно много времени. Как она смогла вынести это?

Алекс подумал о своей семье, о шумных праздниках, о многочисленных родственниках, о часах, проведенных вместе с Линдси, о том, как весело им было вдвоем. И сейчас, когда они повзрослели, ему приятно было провести несколько часов в доме сестры.

Нет, черт побери, Сара не нуждалась в жалости. Она бы не поняла этого. Тем не менее, Алексу захотелось крепко обнять ее и защитить от жестокостей мира.

— Что ж, — сказал он, — по крайней мере, после развода они остались друзьями.

— Развода? — спросила Сара. — Какого развода?

— Но ведь твои родители развелись? — непонимающе нахмурился Алекс.

— Мои родители не разводились по одной простой причине. Они никогда не были женаты.

— Пожалуйста, объясни мне все подробно, — кричал Алекс в телефонную трубку.

— Алекс, — жалобно ответила Линдси, — ну почему ты не можешь подождать со своими излияниями еще пару недель. Я не могу сосредоточиться, когда это маленькое чудовище лягается у меня в животе.

— Он будет футболистом.

— Ничего подобного.

— Послушай меня. Я пытаюсь понять ее, но это неподвластно разуму.

— Почему?

— Потому что Сара часто создает себе странные, запутанные ситуации, а потом легко выходит из них.

— Но с нами такое тоже случается.

— Мы другие. У тебя есть я, у меня — Бог. У нас есть семья.

— У нее это тоже есть, просто иначе, чем у нас. Почему ты ее боишься?

— У нее никогда не было настоящей семьи. Она видела своих родителей всего пять раз с тех пор, как они расстались.

— Тебя беспокоит, что ее представление о семье отличается от твоего?

— Нет, — Алекс хотел быть предельно откровенным, — но, с другой стороны, я не могу смотреть на это так просто, как она.

— Почему?

— Потому что фамилия Тори — синоним стабильности.

— Я бы сказала, что ей досталось по первое число.

Алекс криво улыбнулся:

— Удивительно, как нам удается достичь в жизни того, что мы имеем.

— Я знаю, чего достигла я, — сказал Линдси, — отекшие щиколотки, растянутый живот и пигментные пятна.

Этой ночью Сара так и не смогла заснуть. И не из-за опасности, угрожавшей Алексу, а из-за вечернего происшествия.

Каждый шаг все больше сближал их, Сара чувствовала, что влюбляется, и видела, что Алекс тоже. Он боролся с собой, но всякий раз его выдавали глаза. Сара знала, что сбивает его с толку. Алекс являл собой воплощение мужской логики, а происходящее между ними не подчинялось ни одному логическому закону.

Сара откинула одеяло, взбила подушку, обняла ее и, зарывшись лицом в ее успокаивающее тепло, стала снова мечтать об Алексе. Еще совсем недавно она ни за что не смогла бы представить себя рядом с человеком такого типа. Футболист, который долго верой и правдой служил богу спорта, а потом ушел из большого футбола с болью в душе и с высоко поднятой головой.

Его улыбка трогала Сару до глубины души, когда он улыбался, то казался ей таким нежным и понимающим. Но он не понял и удивился, когда она рассказала ему о своей семье. Он не привык к такому общению. Алекс никогда бы не смог понять Блю, Джона и Джареда, которые продолжали путешествовать все вместе и после свадьбы Джареда и Блю. Он бы никогда не одобрил жизнь, где правит свободная любовь, и дети являются общими для всей коммуны.

Иногда Сара скучала по тем дням, когда она была предоставлена самой себе и могла часами носиться по улице босиком. Но все же она сознавала, что нет ничего лучше нормального воспитания, которое получил Алекс.

Когда у нее будут дети, она никому не отдаст их на воспитание и никогда не ушлет подальше от себя. У них будет нормальный отец, который будет любить их так же, как она.

Было так чудесно сознавать, что этим отцом будет Апекс.

— По-моему, ты не разделяешь моего мнения, что Снаркаулумп очень привлекателен, — со смехом сказала Сара, увидев выражение лица Алекса.

— Привлекателен! — воскликнул Алекс, вертя в руках пушистый ком синего меха. Как раз это и делало его неотразимым. — У него вообще есть глаза или нет?

Сара отобрала игрушку у Алекса и раздвинула мех. Два черных вышитых глаза выражением напоминали скорее бассет-хаунда, чем скотча.

Сара положила игрушку в коробку и протянула ее Алексу:

— Для твоего будущего племянника.

У Алекса округлились глаза.

— Спасибо. Он будет в восторге.

Сара улыбнулась. Прошло два дня с того вечера в офисе. В течение этих дней Сара обнаружила, что ей все труднее и труднее концентрировать внимание. Весь персонал с нетерпением ждал новых озарений. Сара же призналась самой себе, что ее одолевают не предчувствия, а фантазии, связанные с Алексом Торном и планами на будущее.

Сегодня она натолкнулась на него в бухгалтерии, когда по ошибке вошла не в ту дверь, направляясь из отдела дизайна в свой кабинет. Сара вспомнила, что обещала показать ему образцы новых игрушек.

От него исходил аромат мыла, лимона и морского бриза. Саре захотелось закрыть глаза и прижаться к нему. Но она знала, что о них уже начали ходить сплетни, так что не стоило давать для них лишний повод.

— Знаешь, — сказал Алекс, прижимая коробку к груди, — я хотел спросить тебя кое о чем. Почему ты не рассказывала мне о своих изобретениях?

— Ты не спрашивал, — Сара пожала плечами. Всякий раз, когда об этом заводили речь, она чувствовала себя неловко.

Алекс не принял это оправдание.

— По-моему, шесть изобретений — достаточный повод, чтобы рассказать мне об этом.

— Это были просто идеи, — защищалась Сара, — кое-что я записывала и зарисовывала на салфетках, а Конни следила, чтобы я их не потеряла.

Алексу оставалось только покачать головой.

— На салфетках?! Сара — в этом ты вся.

— Вот ты где, Сара!

Алекс и Сара обернулись и увидели Конни и Тадеуса, причем на их лицах застыло одинаковое выражение. Сара не знала, хмуриться ей или смеяться.

— Я стащила игрушечную собачку, — сказала она, указывая на коробку в руках Алекса.

— Заботьтесь о ней хорошенько, — сухо сказала Конни, бросив на него косой взгляд.

— Да, это дешевле, чем держать кошку, — парировал Алекс, — и к тому же его не нужно выгуливать.

— Мы собираемся проверить новую программу. Не хотите присоединиться? — вступил в разговор Тадеус.

Улыбка Сары увяла.

— Я надеюсь, ты мне все объяснишь.

— Заткните скорее уши, — посоветовала Конни, — вы где-нибудь видели президента компании, который не разбирается в том, что делают у него на фирме?

— Ты же знаешь, какие у меня отношения с компьютерами. — Сара увидела на лице Алекса выражение вежливого удивления. — Всякий раз, когда Тадеус начинает объяснять мне свои программы, у меня голова трещит. Я просто не в состоянии это понять.

— Компьютеры всего лишь выполняют то, что им приказывают.

— Компьютеры, — сказала Сара, — воплощение логики. А я нет.

Саре страшно не хотелось идти в их отдел. При мысли о том, как ей будут разъяснять работу программы, на нее накатывала тошнота.

— Если это так тебе не нравится, — сказал Алекс, наблюдая за ее поникшей фигурой и обреченным выражением лица, — зачем вообще этим заниматься? Ведь ты — хозяйка компании.

— У меня есть Тадеус. Я знаю, что они с Конни найдут людей, способных обо всем позаботиться. Мне достаточно сказать им, чего я хочу, дать образ, а они воспроизведут его в трех измерениях. Компьютер — превосходный инструмент. Но я не хочу видеть, как он работает. Я единственная в нашей фирме, кто не по необходимости, а по желанию печатает на пишущей машинке. У меня чересчур развита правая половина мозга.

Алексу, как и всем людям с развитой левой половиной, было трудно это понять.

— Ты наверняка был отличником по алгебре? — с вызовом спросила Сара.

— Конечно.

— А я нет. Я могла ответить на любой вопрос, но никогда не умела объяснить логически, как я до этого додумалась.

— В таком случае, — усмехнулся Алекс, — не зайдешь ли ты со мной в бухгалтерию: мне надо закончить дело. А ты сможешь морально подготовиться к проверке новой программы.

— С удовольствием. Может быть, я сумею чем-нибудь тебе помочь.

Объяснив все Конни и Тадеусу, они отправились в бухгалтерию. Кроме Гектора и Джилл, занятых разборкой квитанций, там никого не было.

Они прошли к рабочему столу Алекса, заваленному различными заметками и бумажками. Сара бросила взгляд за окно. Ослепительно яркое солнце выделялось на фоне почти бесцветного неба. Деревья изнывали от послеобеденной жары. Приближался час пик, и движение на дорогах делалось все более и более интенсивным. Сара слышала глухой, тяжелый рокот автострады и радовалась, что ее не трогают заботы автомобилистов. У нее была машина, но Сара пользовалась ею крайне редко, предпочитая ходить пешком.

— Здесь чудесные места, — сказала она, любуясь чистыми линиями горизонта, — но отсюда это трудно оценить. С воздушного шара или с самолета… Нет, с воздушного шара. Он вполне надежен, и все пейзажи с него прекрасно видны.

Алекс, погрузившись в работу, ничего не ответил. Впрочем, Сара и не ждала от него ответа. Если он такой же, как Тадеус, то вполне естественно, что он слушает ее вполуха, оказавшись рядом с этой дурацкой машиной.

Сара подумала, что было бы чудесно прокатиться с Алексом на воздушном шаре. Только она и Алекс. И еще ветер, гудящий в вышине. И может быть, ястреб, пролетающий так близко, что слышен шум его крыльев, со свистом разрезающих воздух.

Но Сару смущало то, что она очень мало знает об устройстве аэростата: чтобы он поднялся, нужен горячий воздух. И это все. Так что Рэндолфа тоже пришлось бы взять с собой.

— Шампанское, — тихо сказала она, — и жареный цыпленок. Неплохой ланч для полета на аэростате. Мы могли бы полететь в субботу, если ты ничем не занят.

— Черт побери!

Сара обернулась:

— Если у тебя дела, я попрошу Рэндолфа. Мы иногда катались вместе с ним.

— Нет.

— Что такое? Ты боишься высоты?

Алекс, не отрывая взгляда от экрана, продолжал нажимать клавиши компьютера.

— Посмотри сюда.

Сара нахмурилась, но Алекс не заметил этого.

— Что случилось? — Сара не двигалась. Ей не хотелось даже смотреть на экран. Все эти символы и цифры наводили на нее тоску.

— Я собирался отпечатать финансовый отчет о деятельности компании. Для этого…

— Алекс.

Он услышал в ее голосе предупреждение и поднял глаза.

— Я не хочу знать, что для этого нужно. У тебя какие-то проблемы? Просто ответь: да или нет.

На хмуром лице Алекса появилось какое-то подобие улыбки.

— Да.

— Тебе нужна помощь.

Улыбка Алекса стала шире.

— Да. Ты можешь привести сюда Тадеуса? Я думаю, он поймет, что делать.

— Хорошо, — кивнула Сара. — Только не говори мне о всяких командах.

— А о вирусах можно?

Сара уже открывала дверь. Услышав эти слова, она обернулась, сердце неожиданно сжалось.

— Ты имеешь в виду человеческий вирус или компьютерный?

— Компьютерный.

Сара медленно кивнула головой. Она понимала, что это значит. Кто-то ввел в компьютер специальную программу с целью заблокировать его. Яркие фантазии Сары ушли, уступая место реальности.

— Я позову Тадеуса.