Дар предвидения

9

Алекс не мог двинуться с места. Он не находил нужных слов. В наступившей тишине слышно было только тиканье старых часов в холле. А Сара, не подгоняя, не требуя, просто ждала, такая же напряженная, такая же неуверенная, как он.

И в этой гулкой тишине, которая била по натянутым нервам, Алекс осознал: он не может сделать то, чего она хочет. И то, чего хочет он.

Не желание было в ее глазах. Алекс видел такое однажды и все понимал. Это была боль — боль, вызванная пережитым за день, и Сара просила защиты, опеки.

А он не мог обеспечить ей этого.

Однажды Алекс уже боролся с болью. Он помогал сестре преодолеть ужасную депрессию, которая едва не лишила ее рассудка. Он помог Линдси, когда ей угрожала физическая расправа. Но здесь было другое.

Чувства и эмоции Сары не были конкретными. Все, что ее касалось, не могло быть конкретным, ясным, безусловным. Она была словно картина, написанная пастелью, и таковы же были ее чувства — тени страха, оттенки радости. Она выглядела уязвимой, потерянной, как ребенок, не понимающий капризов взрослого мира. Кто-то из ее друзей предал ее. Сара попыталась постичь это, а Алекса просто одолевало желание.

Стоя рядом с ним, она походила не на чувственную нимфу, которой могла бы быть, а на самое уязвимое и одинокое существо на свете. И Алекс боялся, что проявление его чувств может еще больше ранить ее.

— Не думаю, что это самая разумная идея на данный момент, — сказал он, протягивая руку, чтобы погладить Сару по щеке.

В ее улыбке была странная смесь облегчения и разочарования.

— Ты ты отклоняешь мое предложение? А я, между прочим, решилась на такое впервые в жизни.

Он обнял ее.

— Сегодня ночью — не время. Тебе нужен сон и охрана, и я с радостью обеспечу тебе и то и другое. Но насчет остального… — Алексу оставалось только покачать головой и призвать на помощь всю свою легендарную силу воли, чтобы обрести хладнокровие.

Прижавшись щекой к его плечу, Сара вздохнула:

— А ты, Алекс? Чего хочешь ты?

Почему этот чертов здравый смысл должен восторжествовать, когда Сара в его объятиях?

— Во-первых, я хочу, чтобы ты пошла спать, а во-вторых, мне необходимо выяснить, что происходит у тебя в компании, — ответил он, пытаясь улыбнуться.

— А ведь ты врешь, Алекс, — со смешком сказала Сара.

— Ничего подобного. Не надо думать, что все мои желания спровоцированы гормонами.

— Угораздило же меня влюбиться в такого отвратительного практичного человека.

Сердце Алекса замерло, он попытался осознать важность ее слов. Конечно, она говорит все, что придет в голову, она готова поверить в любое предзнаменование. Но, несмотря ни на что, эта фраза прозвучала для Алекса сладчайшей музыкой.

— В следующий раз не садись в лифт с незнакомыми аудиторами.

Они некоторое время постояли, обнявшись, наслаждаясь изоляцией от внешнего мира, слушая удары сердца друг друга.

— Алекс?

— Ммм?

— Ты уже можешь позвонить насчет малыша.

Алекс не двигался, вдыхая аромат ее волос.

— Малыша? Какого малыша?

Он почувствовал, что Сара улыбается, уткнувшись ему в грудь.

— Того самого, которого хотят назвать в твою честь.

Он по-прежнему не понимал, с неохотой возвращаясь к реальности. Но вдруг слова Сары дошли до его сознания.

— О Господи! — закричал он. — Линдси!

Он помчался к телефону, а Сара, оставшись одна, ласково улыбнулась и покачала головой.

— С ней все будет в порядке.

— Почему ты мне не рассказала?

Голос Конни звучал крайне возмущенно, и Сара со вздохом положила ручку. Она мало спала прошлой ночью, солнце светило очень ярко, и у нее разболелась голова из-за того, что пришлось сидеть с Тадеусом и наблюдать за проверкой новой системы. Поэтому у нее не было сил спорить с подругой. Она подняла голову, и Конни ахнула.

— Дорогая, ты ужасно выглядишь!

— Рэндолф уже сказал мне это, — ответила Сара, вяло проведя рукой по волосам. Бросив последний взгляд на чистый лист, приколотый к чертежной доске, она слезла со стула. «Центральным авиалиниям» придется подождать, их логотип сегодня явно не будет готов.

Сейчас она могла думать только о верности и предательстве. О желании и страхе. О любви и одиночестве.

Конни подошла к ней и повела за руку к мягкому дивану в углу комнаты. Сара шла покорно, не пытаясь протестовать.

— Почему ты не позвонила мне? Я бы приехала через десять минут. Ты не должна была оставаться одна этой ночью.

— А я была не одна, — сказала Сара, опускаясь на диван и скрестив вытянутые ноги, — Алекс остался со мной.

Конни налила Саре чашку чаю и, сев рядом с ней, небрежно спросила:

— И он помог тебе?

— Он был джентльменом. — Сара слабо улыбнулась. — Я предложила ему заняться любовью, а он отказался.

Было видно, что Конни не знает, как реагировать. Испуг, тревога, облегчение — эти чувства по очереди отразились на ее лице.

— Ты права, — наконец сказала она. — Он действительно джентльмен. Сомневаюсь, что Питер проявил бы такое самообладание.

— Не думаю, что ты сама позволила бы ему сдержаться, — заметила Сара.

— Действительно, — ухмыльнулась Конни.

— Конни, — обратилась Сара к подруге, в ее голосе было сочетание растерянности и отчаяния. — Он был на краю могилы, а я даже не получила предупреждения.

— Как это не получила? Ты раз пять говорила ему, чтобы он вернулся в Колорадо. Ты не должна чувствовать себя виновной только из-за того, что ему не хватает здравого смысла. Не стоит считать себя ответственной за каждого, дорогая. Кстати, ты, наверное, хочешь знать, что происходит?

— Конечно, — сказала Сара и сделала большой глоток.

— Звонил полицейский следователь. Будет здесь в одиннадцать. Он собирается очень многих опрашивать.

— Я не могу запретить ему. — Сара сразу почувствовала себя неуютно.

— А что ты скажешь о нас — тех четверых, которые возились с компьютером? Мало ли где мы были, когда все это произошло? — Конни коварно улыбнулась.

— Прекрасно, Кон, — сказала Сара и опустила глаза на чашку с чаем, не в силах встретиться взглядом с Конни, до того ей было стыдно за свои вчерашние подозрения. — Кроме того… — у Сары не хватило мужества закончить.

Вместо нее это сделала Конни.

— Ты проверила. К этому времени мы все уже ушли. Ради твоего же блага лучше бы мы бились над этой программой до сих пор. Но Тадеусу удалось во всем разобраться через полчаса после твоего ухода. Он действительно гений. Нам следует больше ему платить.

— Да, — автоматически произнесла Сара.

Конни покачала головой.

— Ты уверена, что хочешь сегодня здесь находиться?

Взяв себя в руки, Сара подняла голову:

— Именно здесь я и хочу быть.

Конни озабоченно вздохнула:

— Я скажу Рэндолфу, чтобы он не подзывал тебя к телефону.

— Хорошо. Только если Алекс.

— Так и быть, — разрешила Конни, улыбаясь и поднимаясь с дивана.

— Спасибо, Кон, — сказала Сара, когда ее подруга была уже у двери. — Не знаю, что бы я делала без тебя.

Конни обернулась:

— Зато я знаю. Ты заблудилась бы по пути в магазин, забрела бы в горы и была бы настолько очарована красотой цвета и формы, что умерла бы от голода, делая наброски на земле при помощи палочки.

Конни ушла, и мысли Сары вернулись к прошедшей ночи, Алексу и его отказу. Почему он передумал? Когда они вернулись после поездки в горы домой, он хотел ее. Она знала это без всяких слов, чувствовала по его взгляду, по его прикосновениям. Между ними в тот вечер образовалась особая связь, которая обещала очень многое.

А потом прозвучали выстрелы. И во временном отрезке между этим моментом и минутой, когда она предложила ему заняться любовью, он снова зарылся, ускользнул от нее.

Саре очень хотелось поговорить с сестрой Алекса. Интересно знать, какой была его жена, как он вел себя с ней? Вероятно, он был очарован ею, открыл свою душу, отдал всего себя безоговорочно, а потом его постоянно ранили. Быть может, он не хочет больше рисковать.

А может, Алекс, проведя годы в профессиональном футболе, подчиняясь суровым законам спорта, помогая сестре в минуту кризиса и потеряв веру в жену, боялся дать волю своим чувствам, боялся доверить кому-либо ключик от своего сердца.

Это нечестно — искать его уязвимые места, подумала вдруг Сара, это может причинить Алексу еще больший вред. Она поступает глупо, но все это из-за того, что он значит для нее слишком много.

Сара смотрела, как гнутся под порывами ветра деревья за окном, когда вошел Рэндолф, неся на подносе свежий чай.

— Полиция не стала задавать мне вопросы, — сообщил он, ставя чашку и тарелку с булочками на столик.

— А зачем? — удивилась Сара. — Ведь тебя же здесь не было ночью?

Налив в чашку чай и положив туда три ложки сахара, Рэндолф протянул ее Саре. Она чувствовала, что он что-то недоговаривает.

— Рэндолф, — сказала она, — ты расстроен из-за того, что я не подозреваю тебя в растратах?

Рэндолф улыбнулся, и улыбка сделала его еще более привлекательным и очень трогательным. Его лицо было очень серьезным, казалось, он вообще не может думать о вещах легкомысленных.

— Я бы удивился, если бы узнал, что ты считаешь меня достаточно талантливым для этого.

У Сары сжалось сердце.

— Сядь, — сказала она Рэндолфу, коснувшись его руки, — может быть, я не говорила тебе этого раньше, но компания «Сансет Дизайн» никогда бы не смогла существовать без тебя. Я полагала, ты и сам это знаешь.

Ее слова не прояснили выражения его лица, напротив, он стал еще более серьезен.

— В таком случае мое мнение может для тебя что-нибудь значить?

— Ну конечно! — воскликнула Сара, не колеблясь.

Когда Рэндолф поднял глаза, у Сары мелькнула мысль, что он похож на архангела с картин Микеланджело. Она улыбнулась.

— От Алекса Торна нет никакого толка, — сказал Рэндолф, и улыбка увяла у Сары на губах. — Отошли его назад в Колорадо.

— Рэндолф!

— Ты не обращаешь на это внимания, Сара, — настаивал Рэндолф, — но он причиняет вред и тебе, и компании. Я уверен, ты сама увидишь, что все будет в порядке, как только он уедет. Ты всегда верила мне. Поверь и сейчас. Дело не в нас, а в нем.

В этот день Сара не подходила больше к чертежной доске, и лист бумаги так и остался чистым.

Алекс пребывал в прекрасном настроении, приехав утром в «Сансет». Прошедшую ночь он провел без сна, растянувшись на Сариной кушетке и прислушиваясь к ее ровному дыханию, доносившемуся из соседней комнаты.

Но радовало его не это, а то, что он в очередной раз стал дядей. Линдси родила здорового крепкого мальчика, которого действительно назвали Александром. Как только Линдси увидела, какая у малыша голова и плечи, она заявила, что сходство невозможно игнорировать. Она чувствовала себя отлично и была счастлива, как никогда в жизни, а Джейсон говорил о ребенке с восторгом, с каким школьник описывает своего кумира.

Алекс снова с головой окунулся в проблемы «Сансет». Как он и предполагал, кто-то умышленно испортил компьютер, чтобы нельзя было получить доступ к финансовой сводке.

Алекс провел за компьютером восемь часов. Ничего. Когда все работники отдела ушли, он решил, что нужно отвлечься и заняться чем-нибудь другим, а к финансовому отчету вернуться, когда голова прояснится.

— Ты выглядишь усталым.

Алекс поднял голову. В дверях стояла Сара. Она была в розовых свободных брюках и простой блузке. В ушах позвякивали сережки, и, естественно, она была босиком.

— Просто рассержен. Не могу найти даже какие-нибудь крупные разделы счета.

Сара подошла и села на краешек стола, чтобы не видеть экран.

— Полиция не удачливее тебя. Они говорят, что мотивы есть у всех, а с другой стороны, их нет ни у кого.

— Они упоминали конкретно чье-нибудь имя в связи с прошлой ночью? — спросил Алекс. Теперь он решил войти в файлы компаний, с которыми сотрудничала «Сансет». Проверил «Дэррсу», потом перешел к «Датасис». Что-то не сходилось, но что — неясно. Алекс протер воспаленные глаза, снова посмотрел на экран и по-прежнему не понял, что его беспокоит.

— Жаль, что у многих моих сотрудников нет стопроцентного алиби на прошедшую ночь, — сказала Сара, чертя пальцем какие-то рисунки на поверхности стола.

Алекс увидел в ее глазах отчаяние. Это заставило его вспомнить, что весь день он возился в отделе Джилл.

— У Джилл нет алиби, да?

— Да, — вздохнула Сара, — она говорит, ее не было дома. Но поклялась, что и здесь она не была. Больше она ничего не могла рассказать.

— А Гектор?

Сара спрыгнула со стола:

— Он говорит, что так устал от компьютерных проблем, что решил покататься на машине. Когда он вернулся, его жена уже спала.

— БМВ… А что ты думаешь насчет Джилл? — Алекс отодвинулся в кресле от стола и вытянул ноги.

Сара подошла к окну.

— Это не она.

— Ты уверена?

Сара повернулась к нему, ее глаза затуманились.

— Нет. Ты нашел у нее что-нибудь?

— Нет, — сказал Алекс, бросив взгляд на экран. — Здесь ничего нет. Либо я что-то упустил и мне придется проверять заново, либо меня направили по ложному следу.

— Что ты собираешься делать? — спросила Сара, помолчав.

Алекс пожал плечами:

— Что бы там ни было, я займусь этим завтра. Я смертельно устал.

Сара опять повернулась к окну. Лучи солнца позолотили ее волосы, разрумянили бледные щеки. Так она казалась еще моложе и ранимее.

— Шар! — неожиданно закричала она.

Алекс машинально посмотрел в окно. На голубом небе Аризоны не было не то что шаров, но и облаков.

— Нет, — рассмеявшись, сказала Сара, — я не то имела в виду. Рэндолф хочет покатать меня на аэростате. Пойдем со мной, знаешь, как здорово наблюдать заход солнца на высоте.

Жизнь снова била в ней ключом, она восторженно улыбалась, волосы разметались по плечам.

— Ну, пожалуйста!

— Я думал, Рэндолф мне не доверяет. — Алекс отчаянно пытался нахмуриться.

— Так и есть! — радостно воскликнула Сара. — Но он не так уж много времени проводит с тобой, так что ничего с ним не случится. Можем взять цыпленка, немного вина и будем смотреть, как заходит солнце. Ну же, Алекс! Здесь сегодня ты не сделаешь ничего путного. Отпразднуй появление на свет твоего племянника. Наслаждайся летом, — она оперлась руками о стол и склонилась к самому лицу Алекса. — Наслаждайся жизнью.

— Ох уж эти хиппи, — пробурчал Алекс, — а потом ты заставишь меня ходить босиком и носить бусы.

Но в душе он уже сдался. Ему очень хотелось увидеть Сару на фоне заката, с волосами, развевающимися по ветру, с разрумянившимися щеками. Ему хотелось послать компьютер к черту, взять ее за руку и убежать с ней далеко-далеко.

Вот почему она была так опасна.

— Так и быть, один полет, — согласился Алекс, выключил компьютер и поднялся. — Аудиторам тоже полагается иногда повеселиться.

Сара взяла его за руку и потащила к двери, глаза ее сияли.

— Ну вот и договорились.