Давай поспорим

Глава 2

Лайза недовольно наблюдала за ними. Ей не понравилось, как Кэлвин задержался, чтобы перекинуться парой слов с Дэвидом.

– Что это он, напился? – заинтересовалась Бонни.

– Не знаю, но мне это не нравится. С чего вдруг он за ней приударил? – размышляла Лайза.

– Завидуешь? Вот не думала, что ты на это способна, – неодобрительно отозвалась Бонни.

– Зависть тут ни при чем! – Лайза возмущенно посмотрела на Бонни. – Сама посуди: Мин одета как дипломированная монахиня и не привлекает внимания, он ее впервые видит и не знает, какая она замечательная. И все же он из всех выбрал именно ее…

– Так бывает, – перебила Бонни.

– …после разговора с Дэвидом, – закончила Лайза, указывая на Дэвида, который, раскрасневшись, болтал с брюнеткой.

– И правда! – поразилась Бонни.

– Надо узнать, на что способен Кэлвин-зверь, – произнесла Лайза, расправляя плечи.

– Но как?

Лайза кивнула в сторону площадки:

– С ним были вон те двое. Кого выбираешь: блондина с глупым видом или того, у которого голова орешком?

Бонни вздохнула:

– Блондина. Он вроде безобидный. А Орешек – типичный работяга, это не для меня.

– Ладно, беру его на себя, – решила Лайза. Орешек смотрел прямо на нее. Она выдерживала его взгляд целых пять секунд.

– Такой низкий лоб я видела в последний раз на слайдах в антропологической лаборатории. – Лайза отвернулась и решительно заявила: – Даю ему две минуты.

– Здесь полно народу. Дай хотя бы три.

Дэвид проследил, как Кэл открыл перед Мин дверь, и почувствовал внезапную зависть. Морриси все давалось легко, дела у него шли отлично, он никогда не проигрывал в спорах, не знал неудач в отношениях с женщинами. Дэвид вспомнил предупреждение своего врача. Он понимал, что причина зависти не только в его потребности первенствовать во всем. На этот раз зависть имела другой источник – Кэл увел у него Мин, а Мин просто создана для того, чтобы стать хорошей женой, если не обращать внимания на некоторое упрямство, которое со временем пройдет. А вдруг их отношения снова наладились бы? Но теперь…

Когда Морриси вернулся ненадолго, Дэвид держался неприветливо.

– Мы идем ужинать, – сказал Кэл, протягивая руку. – Давай десять баксов.

В голосе его слышалось явное недовольство, отчего Дэвиду стало легче. Он вынул бумажник и отдал деньги.

– Мог бы предупредить, что она мужененавистница, – возмущенно заметил Кэл.

Когда он исчез, Дэвид вернулся на место и сказал Синтии:

– Наверное, я погорячился.

– И ты? – удивилась Синтия. В голосе ее слышалась печаль.

Дэвид, бросив взгляд на дверь, спросил:

– Так ты не по своей воле рассталась с Кэлом?

– Нет, – ответила Синтия и посмотрела туда же. – Я подумала, что нам пора оформить наши отношения, и сказала ему: «Сейчас или никогда». – Она чуть улыбнулась. – А он ответил: «Прости, я не готов».

Синтия глубоко вздохнула, и Дэвид не мог не заметить, что на ней нет бюстгальтера.

– Паршиво, – сочувственно отозвался он. Чувствуя себя неловко, Дэвид оперся на перила. Он не Морриси, чтобы без всякого смущения заглядывать девушке в вырез платья.

– Идиот этот Кэл, – сказал Дэвид.

– Спасибо.

Синтия оглядываласыгю сторонам. Она заметила, как Тони вышел из-за соседнего столика и стал спускаться, за ним шел Роджер.

Дэвид смотрел на нее, на прическу, как у девушек в телерекламе, – темный шелковый водопад до плеч.

– Интересно, как Кэл познакомился с этой женщиной. Готова поклясться, что у нее давно уже никого нет.

Дэвид решил не говорить об их споре. Неприглядная вышла история. Трудно сказать, почему он так поступил, будто бес попутал. Да нет, это Кэл виноват и весь ужас ситуации в том, что если Мин проведает о пари…

– Ты ее знаешь? – расспрашивала Синтия.

– Да, она моя бывшая подружка.

– Вот как. – Синтия поставила бокал. – Надеюсь, Кэл пожалеет, что связался с ней. Думаю, он поймет, что глупо поступил, когда приведет ее к себе.

– Этого не будет. Она не пойдет к нему, – ответил Дэвид и пояснил: – Она не любит секс.

Синтия улыбнулась. Дэвид пожал плечами:

– По крайней мере она не сделала ни шага к сближению за те два месяца, что мы с ней встречались. И я разорвал наши отношения.

Синтия покачала головой, все еще улыбаясь:

– Ты поторопился. Чем она занимается?

– Она работает в страховой компании. И меня поражает, что за два месяца…

– Послушай, – перебила Синтия, – если ты хочешь близости через пять минут, тебе нужна стриптизерша. Статистики – люди осторожные, профессия учит минимизировать риск. И она оказалась права.

Дэвид вдруг почувствовал неприязнь к Синтии.

– В чем ее правота?

– Ты порвал с ней из-за секса. – Синтия наклонилась вперед, и Дэвиду пришлось делать вид, что его не интересует ее грудь, туго обтянутая платьем. – Дэвид, это моя специальность. Если бы ты любил ее, ты бы не предъявлял ей ультиматум из-за секса.

– А чем ты занимаешься? – холодно спросил Дэвид.

– Я психолог.

Дэвид вспомнил – он что-то слышал о ней.

– Великое светило науки… – сказал он, снова почувствовав к ней интерес. Она была почти что знаменитостью. – Выступала на телевидении.

– Да, меня приглашали на телепередачи, – подтвердила Синтия. – Мое исследование о человеческих отношениях получило известность. Уверяю тебя, не следует предъявлять ультиматум из-за секса.

– Но ты сама поставила тот же вопрос перед Кэлом.

– У нас дело было не в сексе, – возразила она. – Я никогда не отказывала ему. И это был не ультиматум, а стратегия. Мы встречались девять месяцев, на смену страстной влюбленности пришла привязанность, и я знала, что ему требуется физиологическое выражение собственных чувств.

– Какая-то бессмыслица, – заметил Дэвид. Синтия загадочно улыбнулась.

– Мои исследования показывают, что процесс становления зрелого чувства включает четыре стадии. – Она подняла палец. – Когда ты знакомишься с женщиной, ты подсознательно ищешь подтверждения, что близость возможна. Это начальная стадия. – Она подняла второй палец. – Если женщина прошла этот первый тест, ты стараешься узнать ее поближе, чтобы понять, подходит ли она тебе. Если подходит, то ты чувствуешь к ней влечение. – Она подняла третий палец. – Если затем влечение усиливается радостью, или, наоборот, болью, или и тем и другим, ты страстно влюбляешься. – Она подняла четвертый палец. – Если между вами возникли отношения и вы привязатись друг к другу на стадии страстной влюбленности, то ты уже близок к зрелому, устойчивому чувству.

– Какая-то клиническая картина, – заметил Дэвид, притворяясь, будто ему интересно. В конце концов, она почти знаменитость.

– Зато верная, – сказала Синтия. – Возьмем начальную стадию. Когда мужчина присматривается к женщинам, он подсознательно выбирает тех, кто мог бы ему понравиться.

– Мне кажется, я не такой легкомысленный, – игриво заметил Дэвид.

– Вот почему я удивляюсь, что Кэл выбрал твою Мин. – Синтия глотнула из бокала. – Онобычно предпочитает красивых.

– Я всегда считал его пустышкой, – сказал Дэвид и подумал: «Он, подонок, сделал это на спор».

– Нет, он совсем не пустышка. Пройдя начальную стадию, каждый из партнеров оценивает степень привлекательности другого. Например, если Кэл и Мин уходят из бара вместе, этот факт может косвенно свидетельствовать о том, что они совместимы. – Она помрачнела. – Хотелось бы посмотреть на них во время ужина.

– И что увидеть? – спросил Дэвид. – Как они едят в унисон?

– Да нет, – ответила Синтия. – Хотя мужчина и женщина действительно могут делать синхронные движения, например, одинаково скрещивать ноги. Она может с удовольствием принимать его прикосновения. Или они обмениваются копулятивными взглядами.

Дэвид поперхнулся.

– Это взгляды, которые длятся несколько секунд, – пояснила Синтия. – Вполне понятный сексуальный сигнал. Его используют все животные.

Дэвид кивнул и решил никогда так не смотреть.

– Или их разговор приобретает определенный ритм, в нем отсутствуют долгие паузы, что создаст у обоих чувство уюта. В своих отношениях они могут достичь такой близости, что начнут применять ласковые прозвища.

– Мин ненавидит прозвища, – сказал Дэвид, вспомнив ужасный случай, когда он назвал ее сладкой булочкой.

– Совместимость проявляется и тогда, когда партнеры любят одни и те же фильмы, одну и ту же музыку. У них могут быть свои секреты и любимые шутки и, наконец, общая система ценностей. Мин – независимый специалист?

– Нет, она работает в страховой компании. Ее отец там вице-президент.

Синтия усмехнулась:

– Отлично. Кэл любит азартные игры и восхищается людьми, которые не боятся риска. Поэтому он не пошел в компанию своего отца, а основал свою собственную. Он не желает быть под началом у людей, которые служат его отцу. С ней он будет скучать.

– Это хорошо, – сказал Дэвид и подумал: «Недалекий и к тому же мерзавец».

Синтия продолжила:

– Даже отношение партнера имеет значение. Привлекателен тот, кому вы нравитесь и кто рад вам. – На мгновение она помрачнела. – И конечно, твоей Мин он понравится.

– Вряд ли, – возразил Дэвид и почувствовал, что ему полегчало. – Из-за нашего разрыва она зла на всех мужчин. К тому же у нее острый язык.

Лицо Синтии просветлело.

– Таким образом, к консервативности добавляется еще и дурной характер. Неплохо. А как ты думаешь, она позволит ему заплатить за нее?

Дэвид покачал головой:

– Мин всегда стремится сама платить за себя. Она очень щепетильна в таких вопросах.

– Во всех сообществах приглашение пообедать вместе составляет часть ритуала ухаживания. Она может считать, что ведет честную игру, или быть феминисткой, но в глубине души она понимает, что, расплачиваясь сама, вычеркивает тебя из своего списка.

– Она не позволит ему заплатить, – повторил Дэвид и подумал о том, как сам к этому относится. Он всегда был готов платить за обоих. – Значит, они будут спорить из-за денег. Прекрасно. – Лицо Синтии наконец приняло спокойное выражение. – Из твоих слов ясно, что Кэл уже жалеет о своем выборе.

– Вот и хорошо, – отозвался Дэвид, приободрившись. У Синтии дрогнули губы.

– Ты действительно хотел пойти со мной поужинать или сказал так, просто чтобы побесить Кэла?

Если пригласить Синтию, Тони и Роджер непременно доложат об этом Кэлу. Поделом ему. Увести классную красотку, которая бросила легендарного Кэлвина Морриси, – вот это была бы победа.

Он поставил бокал.

– Я в самом деле хотел поужинать с тобой. Синтия обворожительно улыбнулась. Какой же Кэл дурак, если упустил такую женщину.

– Расскажешь еще что-нибудь о Мин? – попросила Синтия.

– Разумеется, – ответил ои. Все о Мин и ничего о пари.

Мин пришлось подождать на улице, пока Зверь улаживал свои дела. Что он там забыл, может, совесть? Прохладный июньский ветерок прояснил ей голову и умерил злость.

Бар располагался на одной из ее любимых улиц с множеством модных магазинов и ресторанов, а также с великолепным кинотеатром, где показывали старые фильмы.

Легкий ветер шевелил верхушки тощих деревьев, которые чахли в узких земляных клетках на краю тротуара. Заглядевшись на деревья, Мин подумала: «Теперь я знаю, каково вам здесь». И она теперь как в клетке. Ее заманили в ловушку. Обманутая и одинокая, в нелепом платье подружки невесты на свадьбе у сестры, которая выходит замуж за дурака, рядом с матерью, вечно недовольной ею. Она не способна удержать кого-либо, вроде этого Кэла Морриси, на три недели. Это глупая, очень глупая затея, родившаяся под влиянием рома и злости. На мгновение ей захотелось оказаться в своей квартире, улечься калачиком на бабушкиной кушетке цвета дыни, послушать Элвиса Пресли. Может, она вообще не способна удержать возле себя мужчину, и надо подчиниться судьбе и стать заботливой тетей для будущих отпрысков Дианы. Не то чтобы она очень хотела иметь собственных детей. А для чего еще нужен мужчина? Для секса – но посмотрите, как они себя ведут! По правде говоря…

Сзади зазвонил мобильный телефон, и Мин вздрогнула. Повернувшись, она увидела Кэла Морриси. Его телефон был оснащен таким количеством функций, сколько не нужно нормальному человеку. Решимость Мин окрепла. Что может быть ужаснее трехнедельной связи с бездушным яппи, которая закончится после свадьбы Дианы! Она сама за себя заплатит и простится с ним – навсегда. Вот так.

Она скрестила на груди руки в ожидании, что кавалер попытается произвести на нее впечатление деловым разговором, но он отключил телефон.

Мин подняла брови:

– А если что-нибудь важное?

– Единственный человек, с которым я хотел бы сейчас говорить, – это вы, – ответил он, светски улыбаясь.

– Господи помилуй! – воскликнула Мин. – Может, это тоже лучше отключить?

– Простите? – Его улыбка исчезла.

– Тактику обольщения. – Мин зашагала по улице. – Мы с вами идем ужинать. Расслабьтесь.

– Я никогда не напрягаюсь. – Он старался идти с ней в ногу. – Куда пойдем?

Мин остановилась, и он прошел чуть вперед.

– Здесь недалеко новый ресторан, о котором столько шумят. «Серафино». Кое-кто из моих знакомых говорил, что тамошний повар готовит концептуальные блюда. – Глядя на Кэла, она вспомнила Дэвида. Тот же тип. – Впрочем, я готова принять и ваш вариант. Еадъ какие-нибудь предложения? – Есть. Позвольте совет: никогда не ходите туда, где повар готовит концептуальные блюда. Хотя, если вы желаете в «Сера…».

Мин снова зашагала.

– Я желаю узнать, какие рестораны нравятся вам. Наверное, как и сотовые телефоны – самые модные.

– Да, я люблю безделушки, – подтвердил он, снова нагоняя ее. – Не думаю, что это меня плохо характеризует.

– Мне всегда было интересно, как выбор телефона связан с особенностями личности, – солгала Мин, когда они проходили мимо кинотеатра. – Все эти усложненные модели, разные панели… А некоторые вообще отказываются от них. Можно подумать…

– У вас черный, да? – перебил Кэл. – Очень практично. Осторожно, здесь стекло.

Он на мгновение взял ее под руку, чтобы увести от разбитой бутылки, но она увернулась и обошла осколки без его помощи.

Кэл посмотрел на ее ноги и остановился, изобразив на лице интерес.

– Красивые туфли, – сказал он.

Мин посмотрела на свои открытые туфли с пластмассовыми каблуками и бантиками.

– Спасибо, – ответила она, удивившись, что он заметил.

– Пожалуйста. – Он сунул руки в карманы и пошел, убыстряя ход.

– Но вы ошиблись. – Мин тоже ускорила шаг, чтобы догнать его. – Мой телефон не черный. Зеленый с большими белыми ромашками.

– Неправда. – Теперь он шел впереди, не стараясь приноравливаться к ее ходьбе. Мин заторопилась, чтобы обогнать его. – Он черный или серебристый, с минимумом функций, и это плохо, потому что никогда не знаешь, где можно застрять, и тогда не скоротаешь время за игрой в покер.

Кэл был удивительно хорош собой. Мин снова остановилась, чтобы поравняться с ним. Главное – держать его в напряжении и не пялить глаза. Как назло, он прав насчет черного телефона.

– Прошу прощения, – произнесла она церемонно, опять скрестив на груди руки. – Я лучше вас знаю, какой у меня телефон. Я ношу серый костюм, но это не значит, что я зануда. Кстати, белье у меня красное.

– Что вы говорите! – Он так и не вынул руки из кармана – заносчивый, грубый и нахальный, как сто чертей.

– Ну, раз так, вам его не видать, – отрезала Мин и зашагала вперед.

Она не сразу поняла, что Кэл отстал, а повернувшись, увидела, что он смотрит на нее.

– Что же наш ужин? – спросила она.

Он направился к ней легким шагом и произнес:

– Спорим на десять долларов, что на вашем телефоне нет никаких ромашек.

– В азартные игры не играю, – ответила Мин.

– Вдвое больше: вы носите простой белый лифчик.

– Если вы думаете, что я такая скучная, зачем пошли со мной?

– Я видел его, когда вы засовывали туда двадцатку. Вы старомодны, и у вас не может быть телефона с ромашками. Самое привлекательное в вас – это ваши туфли.

«М-да…» Мин усмехнулась.

– А зачем я пошел с вами?.. – Он явно терял терпение. – Просто хочу пригласить вас в отличный ресторан неподалеку; так что если мы не будем ссориться…

Мин зашагала дальше.

– Не хотите спорить? – крикнул он вслед.

– Не хочу. – Она пошла быстрее, но он легко догнал ее.

«Вот что значит длинные ноги», – мысленно сказала она и тут же отругала себя за то, что думает о его фигуре. Или о том, что он заметил, как хороши ее туфли. Мастак! «Помни о пари, – твердила она себе. – Он зверь и азартный игрок».

Зверь и игрок тем временем остановился перед слабо освещенной витриной какого-то магазинчика, завешенной бархатной шторой. Над окном шла золоченая надпись: «У Эмилио».

– Это ваш ресторан? – поинтересовалась Мин, подивившись его скромному выбору.

Кэл кивнул и направился к двери.

– Постойте! – Мин глянула на табличку. – По будням закрывается в десять. Уже опоздали. Может, нам…

– Эмилио меня обожает, – ответил он, входя. – Так что, если вы не испортите ему настроение…

– Решили сменить тактику?

– Нет, – сказал он, стараясь сдерживаться. – Лупите меня что есть силы по щекам во время ужина и получите от Эмилио бесплатный десерт.

– Вы же его любимый клиент, – озадачилась Мин.

– Без сомнения. Однако это не помешает ему оценить подобное зрелище. Так мы идем или нет?

– Идем, – отозвалась Мин и прошла вперед.

Лишь через целых полторы минуты ожидания Орешек тронул наконец Лайзу за плеяо:

– Извините, но я заметил, что вы выразительно на меня смотрели.

Она сощурилась:

– Даже не верится, что вы так медлительны.

– Я медлителен? – Он явно обиделся. – Никто не смог бы пробраться сквозь толпу быстрее меня.

Лайза покачала головой:

– Вы заметили меня еще час назад. Что вы делали – сидели и раздумывали?

Орешек округлил глаза.

– Меня предупреждали, что рыжие несговорчивы. – Он облокотился на стойку. – Я Тони. А за вами должок.

«Ну, поехали», – подумала Лайза и тоже облокотилась на стойку. Полная симметрия.

– Какой должок? – Он усмехнулся:

– Есть такая теория хаоса. – И, наклонившись к ней, пояснил: – Эта теория гласит, что при появлении внешнего возмущения сложная динамическая система теряет устойчивость, после чего аттрактор, то есть притягивающий объект, определяет траекторию ее движения.

Лайза скептически посмотрела на него:

– Это ваша тактика знакомства?

– Я сложная динамическая система, – заявил Тони.

– Не такая уж и сложная, – возразила она.

– И я сохранял устойчивость, пока вы не вызвали возмущение.

– Какая уж там устойчивость, – отозвалась Лайза. Тони ухмыльнулся.

– А так как вы – самый сильный аттрактор в этом баре, я проследовал к вам по прямой траектории.

– Ничего подобного. – Лайза повернулась, чтобы отрезать ему отступление. – Придумайте что-нибудь получше, или я найду себе парня поинтереснее.

Краем глаза она увидела, как блондин с бессмысленным лицом наклонился к Бонни.

–Она всегда такая? – спросил он Бонни. Высокий, крепкий, не особенно интересный.

– Да и ваш друг не очень-то мил, – ответила Бонни и одарила Тони своей самой обворожительной улыбкой.

Он просиял.

– Я тоже. Но ведь это не беда, правда?

Да уж, подумала Лайза и поймала взгляд Тони.

– Он правда так думает. У Роджера не бывает никакой тактики, – пояснил Тони.

– Ну, если теория хаоса развенчана, это уже хорошо, – заметила Лайза.

– Бедняжка, – промолвила Бонни, держа ладонь на рукаве Роджера. – Конечно, не беда. Меня зовут Бонни.

Роджер смотрел на нее сверху вниз с откровенным обожанием.

– А меня Роджер. Знаете, я никогда не видел таких красавиц, как вы.

Бонни улыбнулась еще шире и придвинулась к нему.

– Но это еще не значит, что ему не везет с женским полом, – несколько удивленно сказал Тони.

– Я уже вся во власти его обаяния, – сострила Лайза и повернулась к Тони: – А о себе что скажете?

– Я хорош в постели, – заявил он.

– Ясно, – ответила Лайза. – Вы неисправимы. Так и быть, закажите мне что-нибудь выпить и расскажите о себе.

– Все, что вам угодно, – согласился Тони и помахал кудрявой барменше. Когда она подошла, он спросил: – Ну что, Шанна, ты на моей стороне?

Она покачала головой.

– Значит, где-то посередине, – подытожил Тони. – Шанна, это Лайза. Нам надо подзаправиться.

– Вы его знаете? – спросила Лайза Шанну.

– Он приятель моего соседа, – ответила Шанна. – Я познакомилась с ним через Кэла.

– Кэла? – удивилась Лайза и подумала: «Вот черт, можно было обойтись без знакомства с этой деревенщиной и все узнать у барменши».

– Вам будет неинтересно про Кэла, – заверил Тони. – Он нехороший, и женщинам лучше держаться от него подальше.

Шанна, странно посмотрев на него, удалилась.

– Нам о-очень интересно, – возразила Лайза, улыбаясь. – Расскажите-ка все про него – чем же это он так плох?

– Да я соврал, на самом деле он отличный парень. Мы познакомились в школе.

– Вы учились в одной школе? – поинтересовалась Лайза.

– В третьем классе. А почему вас это интересует?

– Хочу все знать о тебе, моя радость. Ты восхитителен. – Тони кивнул, словно принимая это за чистую монету.

– О тебе и твоих друзьях, – поправилась она. И Тони принялся рассказывать.

Тем временем Бонни за спиной Лайзы говорила:

– Знаешь, ты понравился бы моей маме.

– Буду рад с ней познакомиться, – отвечал Роджер. Лайза кивнула в сторону Роджера:

– Он что, всем это говорит?

– Что говорит? – не понял Тони, увлеченный рассказом о том, как в третьем классе он стал футбольной звездой.

– Не важно, – отмахнулась Лайза. – Перейдем к отроческим годам. Ты, Роджер и Кэл…

Кэл заметил, как поразилась Мин, когда рассмотрела стильный ресторанчик: металлические светильники с янтарными плафонами, старые черно-белые фотографии на стенах, белые с красным скатерти на квадратных столиках, свечи в бутылках из-под кьянти с отбитыми горлышками, написанные как будто от руки меню, разнообразное столовое серебро. Он ожидал, что она недовольно скривит губы. Но она явно была в восторге. Что ж, вполне уместно.

– Восхитительно, – произнесла она и засмеялась. – И как только такие, как вы, находят подобные места!

– Что значит «такие, как я»? – возмутился Кэл. Мин подошла к стене и стала рассматривать фотографии семьи Эмилио за восьмидесятилетний период.

– Где они все это отыскали?

Она улыбалась, мягкие губы раскрылись, темные глаза сияли.

К ним вышел сам Эмилио.

– О, мистер Морриси, счастлив видеть вас! – воскликнул он, и Кэл радостно приветствовал старого приятеля.

– Эмилио… Мин Доббс. Знаешь, Мин, у Эмилио лучший хлеб в городе.

– Не сомневаюсь, Эмилио, что вы все делаете лучше всех. – Мин протянула руку, взглянув на него снизу вверх из-под ресниц и озорно улыбнувшись.

Это произвело впечатление на Эмилио, а Кэл подумал: «Почему же со мной ты другая?» Хозяин ресторанчика сжал ее руку.

– Ради вас я превращу мой хлеб в поэму. Дарю ее вам за вашу красоту и очаровательную улыбку.

Он поцеловал ей руку. Мин не возражала и даже ослепительно улыбнулась в ответ.

– Эмилио, это моя девушка, – напомнил Кэл. – Хватит целоваться.

Она посмотрела на него без тени улыбки.

– Я ничья девушка. Между нами ничего нет. – И снова с улыбкой обратилась к Эмилио: – Посчитайте нам, пожалуйста, отдельно.

– Никаких отдельных счетов, – рассердился Кэл. – И устрой нас получше.

– Ради вас я сделаю все возможное, – заверил Эмилио и опять поцеловал Мин руку.

«Что это с ним?» – удивился Кэл и пнул приятеля ногой в лодыжку, когда Мин отвернулась, снова оглядывая ресторан. Хорошо, что Эмилио женат.

– Прошу сюда, – сказал тот, морщась от боли, и провел их к лучшему столику у окна, усадил Мин, а затем встал возле Кэла и очень тихо произнес: – Мерзавец, я же отправил всех своих людей домой полчаса назад.

– Пожалуйста, – попросил Кэл.

Эмилио ретировался на кухню. Мин внимательно рассматривала помещение.

– Такие итальянские ресторанчики показывают в фильмах. Правда-правда. Здесь очень здорово. И Эмилио мне понравился.

– Заметно, – ответил Кэл. – Я и раньше приводил сюда женщин, но ни с кем он не целовался.

– Что ж, это прекрасно характеризует мужчину. – Она расправила на коленях салфетку, и вдруг ее улыбка исчезла, а на лице снова появилось напряжение. – Знаете…

Кэл приготовился к худшему.

– Я не могу есть хлеб или макароны. Можно попросить что-то еще?

– Ну конечно, – согласился удивленный Кэл. – Закажем салат, цыпленка-марсала.

– Спасибо, – улыбнулась Мин. – Очень не хочется портить вечер.

– Думаю, что вечер зависит от вас, – сказал Кэл.

Губы у нее были полные и мягкие, и когда она благодарно улыбнулась ему, ее лицо совершенно преобразилось: она стала похожа не на тюремную надзирательницу, как прежде, а на симпатичную куколку. Жаль только, что озорная искорка в ее глазах промелькнула и исчезла.

Эмилио принес хлеб.

– Какой аромат! – воскликнула Мин. – А я, между прочим, голодная.

– Ну и отлично, – обрадовался Кэл. – Эмилио, принеси для начала домашний салат, а потом цыпленка-марсала.

– Превосходный выбор, мистер Морриси, – одобрил Эмилио, наверное, потому, что все это легко приготовить. – Возьмите хорошего красного вина.

Пришлось подбирать то, что еще оставалось на кухне.

– А мне воды со льдом, – вздохнув, попросила Мин, не отрывая глаз от аппетитного хлеба.

Когда Эмилио ушел, Кэл сказал:

– Хлеб чудесный, его пекут прямо здесь.

– Там углеводы, – заметила Мин и снова нахмурилась. Кэл достаточно наслушался об углеводах за те девять месяцев, пока длился его роман с Синтией, поэтому тема не вызвала у него интереса. Ему хотелось узнать другое. – А чем вы занимаетесь? – спросил он.

– Я статистик в страховой компании, – ответила Мин с некоторым холодком в голосе.

Боже! Мало того что она со странностями и совершенно неподступная, к тому же сидит на диете – она еще и статистик. Как низко он пал!

– Интересно, – пробормотал Кэл. К счастью, она уже не слушала его, рассматривая хлеб.

Он отломил немного и протянул ей:

– Попробуйте.

– Не могу, – вздохнула Мин. – Через три недели мне надо влезть в вечернее платье.

– Один кусочек… – Он помахал ломтиком, уверенный, что запах этого хлеба соблазнит самого волевого человека.

– Ни за что. – Она зажмурилась и сжала губы. И напрасно, потому что запах продолжал волновать.

– Вдруг у вас больше не будет возможности поесть такого хлеба.

Мин сделала глубокий вздох, взяла ломтик и воскликнула:

– О Боже, как это жестоко!

– Вы обо мне? – удивился Кэл.

Она, не отвечая, жевала хлеб, глаза ее были закрыты, а по лицу растекалось блаженство.

«Посмотри на меня так, как смотрела на него», – мысленно просил он. И вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Это был Эмилио с бутылкой в руках. Он тоже загляделся на Мин и, кивнув Кэлу, прошептал:

– Тише.

Мин открыла глаза и сказала:

– Эмилио, вы гений.

– Таково мое предназначение, – с довольным видом ответил он.

Кэл поспешил взять у него бутылку и сказал «спасибо» с таким видом, что Эмилио покачал головой и исчез на кухне.

Когда он принес салат и снова удалился, Кэл продолжил разговор:

– Так, значит, вы статистик. – Ее взгляд опять стал колючим.

– Какая разница. Главное, ночь для вас потеряна, господин обольститель.

– Неужели? – Он отломил кусочек хлеба. – Во-первых, для этого есть не только ночь, во-вторых, я уже какое-то время вообще обхожусь без женщин.

Мин взглянула на часы, проглотила хлеб и сказала:

– Двадцать восемь минут, если не ошибаюсь.

– Я не о вас говорю. Мой последний роман закончился пару месяцев назад, и сейчас я наслаждаюсь миром и покоем.

Ее глаза округлились, и он добавил:

– И вот, решившись на новую связь, я выбрал девушку, которая меня ненавидит. Отчего такая враждебность?

– Враждебность? Какая враждебность? – Мин попробовала салат. – Ох, что за прелесть!

Кэл наблюдал, как она ела салат, а сам размышлял, почему у него ничего не получается. При его обаянии он обязательно должен был ей понравиться.

– Ну а чем вы еще интересуетесь, кроме красивых туфель?

– Ах, оставьте, пожалуйста. Я-то знаю, почему я вас выбрала. Скажите, зачем я вам понадобилась.

Он не донес стакан до рта.

– Вы меня выбрали?

– Конечно. Я видела вас на площадке в баре. Моя подруга Лайза первой вас заметила и уступила мне.

– Какая заботливая подруга! – удивился Кэл. – Так что, вы ждали, когда я подойду?

– Ну хватит. – Она решительно отодвинула от себя хлеб. – Заберите, а то я сама себя обманываю.

Он придвинул хлеб к себе.

– Тогда почему у нас с вами дело не идет? К чему эти сложности?

Мин фыркнула:

– Да разве это сложности? Вряд ли женщины доставляли вам много хлопот, если вы так говорите.

– Ну, по крайней мере не в первые минуты знакомства. Они приберегали все свои шпильки на будущее.

– У нас с вами нет никакого будущего. – Мин с вожделением взирала на хлеб. – Мне надо быть предусмотрительной.

Кэл снова подтолкнул к ней хлебницу.

– Почему нет будущего? – на всякий случай спросил он, хотя понял это в первые же пять секунд знакомства.

– Потому что мне не нужен секс. – Она съела еще кусочек, и Кэл опять увидел на ее лице выражение неописуемого удовольствия.

«Врешь», – подумал он.

– А значит, у вас не может быть ко мне интереса.

– Вот как! – сказал он, задетый. – Почему ж вы думаете, что меня только секс интересует?

– Потому что вы мужчина. – Она снова отщипнула кусочек хлеба. – По данным статистики, мужчин интересуют три вещи: карьера, спорт и секс. Вот почему они любят профессиональных заводил из групп поддержки.

– Ну, это сексизм.

Мин слизнула с губ крощки, и его раздражение исчезло. На нее приятно было смотреть, когда она не злилась: молочная кожа, широко поставленные темные глаза, небольшой носик и сочные розовые губы.

– Может быть, – согласилась она. – Но ведь это правда.

– Что именно? – Кэл старался не упускать инициативу в разговоре. – Ах да, спорт и секс. Вовсе нет. Сейчас двадцать первый век, и мы достаточно развиты эмоционально.

– Кто – вы?

– Да я, например. Сначала чувства, а постель уже потом.

Она удивленно посмотрела на него: Кэл взял бутылку и налил ей вина.

– Не могу. Слишком много выпила в баре. – Он подвинул к ней бокал.

– Не сомневаюсь, что вы благополучно доберетесь до дома.

– А кто даст гарантию, что я от вас выберусь благополучно? – спросила Мин.

Кэл поставил бутылку.

– Удар ниже пояса. – Ответ прозвучал резковато. Мин кивнула:

– Верно, вы пока этого ничем не заслужили. Прошу прощения. – Она нахмурилась, будто вспомнила что-то. – В самом деле простите. У меня сегодня неудачный вечер: сперва бросил любовник, а буквально через полчаса подошли вы.

– Понимаю, – посочувствовал Кэл.

– Я была просто в ярости. А потом немного остыла и сама удивилась, зачем я вообще с ним связалась. Оказывается, сердилась-то я на себя, на свою тупость.

– Вы совсем не тупая, – возразил Кэл. – Ошибки происходят не от тупости, они учат нас.

Мин бросила на него смущенный взгляд.

– Как бы то ни было, этот вечер – не ваша ошибка. То есть вы тоже не безгрешны, но за другого расплачиваться не обязаны. Простите.

– Ладно, забудем, – тоже смутившись, предложил он. – Давайте выпьем.

Он так и не понял, какие грехи она ему приписала. Мин похвалила вино. Кэл обрадовался:

– Ну и отлично. Будем и впредь сюда заходить. – И тут же пожалел о своих словах: не будут они никуда заходить.

– Опять перемена тактики, – заметила Мин без всякого сарказма. – Вы же знаете, что это невозможно. Что с вами? Увидели женщину и сразу размякли?

– А это тоже из-за вашего бывшего дружка? Я ведь не параноик. Вы совершенно меня не понимаете.

– Не к лицу вам жалобы, – произнесла Мин и отломила немного хлеба. – У вас такое прекрасное лицо и тело, при виде которого у женщин слабеют ноги, а вы ещё хнычете.

Кэл улыбнулся:

– И у вас слабеют?

Мин откусила хлеб, не спеша прожевала, проглотила и только тогда ответила:

– Слабели, пока вы не захотели меня разжалобить. Теперь очарование прошло.

Кэл наблюдал, как она облизывает пухлую нижнюю губу. Явно сказывались два месяца воздержания.

– Дайте мне шанс. Спорю, что мне удастся вернуть это очарование.

Кончик языка замер у нее на губе, глаза их встретились, и миг этот длился целую вечность; казалось, вспышка молнии озарила их, и все звуки растворились в тишине. Каждая клеточка в ней трепетала и пела: «Вот она, твоя судьба».

Наконец язычок исчез, и она помотала головой, чтобы прояснить мысли.

– Я никогда не спорю, – сказала Мин. – Статистика показывает, что азартные игры – непрактичный способ получения дохода.

– Это не способ получения дохода, – возразил Кэл, – это образ жизни.

– Мы совершенно несовместимы, – заключила Мин.

– Отчего же?

Ее взгляд скользнули мимо него, она затаила дыхание.

Кэл обернулся и увидел Эмилио, принесшего цыпленка-марсала: золотисто-коричневое филе и огромная порция жареных грибов, плавающих в темном винном соусе. Аромат был необыкновенный.

– О Господи!.. – восторженно простонала Мин. Эмилио поглядывал на нее, пока выставлял блюда на стол.

– Приятно обслуживать людей, которые знают толк в еде. Попробуйте.

Мин с явным удовольствием взялась за цыпленка. Веки ее были прикрыты, лицо порозовело. Минуту спустя девушка взглянула на Эмилио восхищенными глазами.

– Фантастика! – воскликнула она, а Кэл подумал: «На меня смотри, на меня».

– Возьмите грибов, – предложил Эмилио, сияя как медный таз.

– Убирайся, – сказал ему Кэл, но тот не послушался и дождался, когда она попробовала грибов и назвала его гением.

– Можно заранее пригласить вас сюда еще? – спросил Кэл, когда Эмилио исчез.

– Да, – ответила она. – В ресторанах вы знаете толк. А теперь не отвлекайте меня от еды.

Кэл вздохнул и прервал общение до окончания ужина.

Когда они собрались уходить, возникла небольшая стычка. Мин очень хотела заплатить за себя, но Кэл проявил твердость:

– Я пригласил, я и плачу. Не вмешивайтесь.

Она попыталась спорить, но потом согласилась и от души поблагодарила его за чудесный ужин. Впервые за весь вечер он почувствовал, что его усилия оценены.

На прощание она расцеловала Эмилио в обе щеки со словами:

– Хлеб у вас чудесный, а цыпленок – просто произведение искусства.

– Эй, Мин, – заволновался Кэл, – не забудьте, у вас есть я. Я платил за ужин.

– Нечего-нечего, – ответила она и вышла.

– Морриси, кажется, ты нашел свою половинку, – сказал Эмилио. – Ничего подобного, – возразил Кэл, радуясь, что Мин не слышит. – Это наше первое и последнее свидание.

– Вряд ли, – ответил хозяин ресторана. – Я видел, как вы смотрели друг на друга.

– Со страхом и отвращением, – сказал Кэл, открывая дверь.

– Дурак, – бросил ему Эмилио.

Кэл, не ответив, вышел на темную улицу – искать Мин.