Давно пропавший

1

Проникнуть в разум Пити? Научиться думать, как он? Дело вроде бы безнадежное, но есть ли у меня выбор? По крайней мере, хоть какое-то дело. Это позволит мне сохранить свой собственный разум.

Я пошел на улицу, где Пити впервые подошел ко мне; это случилось недалеко от моего офиса, точнее, от того здания, где раньше размещался мой офис.

Едва минуло два часа пополудни – то самое время, что и ровно год назад. Пити окликнул меня со спины – значит, он ждал слева от вращающихся дверей...

Я подошел к большой клумбе; вероятно, именно возле нее он меня и дожидался. Осмотрел входные двери, пытаясь представить себя на месте Пити. Почему он не вошел в офис? Опершись о бетонный парапет и наклонившись к цветам, я вдруг ощутил, что стал невидимым для спешащей мимо толпы, и понял, почему брат не захотел войти в здание. В офисе Пити находился бы под моим контролем, а вот на улице, крикнув мне в спину, инициативу перехватывал он.

Я припоминал наш первый разговор, и постепенно передо мной раскрывался его замысел – рассказать о вещах, которые мог знать только родной брат, насладиться изумлением, одержать верх.

Я направился в закусочную, где мы тогда продолжили разговор. Сел на его место. Я вообразил себя Пити, который настойчиво убеждает меня, что он – наконец-то вернувшийся давно пропавший брат.

Из закусочной я отправился домой, представил себя Пити, впервые входящим в мое жилище, его глазами осмотрел все внутри, увидел все мое достояние, вещи, которыми он никогда не обладал и не мог обладать. Возможно, в тот момент и оформился его план? "Я заслуживаю этого, а ты нет", – должно быть, подумал он. Трогая то одно, то другое, брат наверняка с трудом сдерживал ярость.

"Ты разрушил мою жизнь, и ты ответишь за это, ублюдок".

Кейт, конечно же, привлекла его внимание: длинные ноги, тонкая талия... Но как насчет Джейсона? Что Пити думал о нем? Загадка. В прошлом моего брата не было места для отцовских чувств. Однако Джейсон являлся частью того, что он мог бы иметь, если бы я не погубил его будущность, прогнав с бейсбольной площадки. Джейсон пошел заодно с привлекательной женой и большим домом, поэтому Пити и хотел моего сына.

Он желал обладать всем, что было у меня.

Я вспоминал наш совместный обед, как Пити был вежлив, как мыл посуду... Потом играл в мяч с Джейсоном. Должно быть, ненависть не утихала в нем ни на секунду. Ему противно было изображать радость от совместных воспоминаний о нашем детстве. Но наибольший гнев, вероятно, брат испытал в тот момент, когда я принес ему бейсбольную перчатку – ту самую, которую он обронил, когда его схватили похитители. Наверняка ему хотелось затолкать перчатку мне в глотку.

Я прошел в комнату Пити. Лег на его кровать. Уставился в потолок и тут обнаружил, что захватил перчатку и чуть постукиваю по ней кулаком – снова и снова.

Скорее всего, ему захотелось курить, но Пити не мог повредить своим планам, сделав это в доме и рискуя вызвать недовольство Кейт. Поэтому он тихонько спустился вниз по лестнице, через кухню вышел на залитый лунным светом задний двор, сердито уселся в шезлонг и достал сигарету.

Я вспомнил, как посмотрел в окно нашей спальни и увидел его там, внизу. Возможно, он только сделал вид, что не заметил моего лица.

Я попытался проникнуть в его тогдашние мысли.

"Что ты делаешь там, наверху? – думал он. – Тискаешь жену, братишка? Веселись, пока можешь. Скоро настанет моя очередь".

2

На следующее утро я отправился в ту парикмахерскую, куда водил брата. Сидел в кресле, чувствовал ножницы, которыми обрабатывали мои волосы, и воображал себе его оскорбленные чувства – ведь я счел, что он выглядит оборванцем, и захотел придать ему более презентабельный вид.

Потом пошел в магазин "Банановая республика", где покупал одежду для Пити. Затем в обувной. И к дантисту, который по моему настоянию занялся его выщербленным зубом. Вероятно, это лишь укрепило уверенность брата в том, что, по моему мнению, он выглядит как кусок дерьма.

Когда я появился в приемной дантиста, его помощница удивленно посмотрела на меня.

– Сегодня мы вас не ждали, мистер Дэннинг. Мы как раз собирались сделать перерыв на ланч. Что-нибудь срочное?

– Нет.

Смутившись, я понял, что нельзя же во всем воспроизвести ход событий, случившихся ровно год назад.

– Вероятно, я перепутал дни. Извините за беспокойство.

Неуверенно шагая к двери, я вспоминал, как сидел и ждал в приемной, пока Пити подлечат зубы. Снова старался представить себе, о чем он думал, когда сидел в зубоврачебном кресле. Ведь брат не был у дантиста много лет, а значит, сердился и нервничал и наверняка напрягся, когда врач начал приближаться к нему, держа в руках...

– Вообще-то вы могли бы мне здорово помочь.

Выпустив из дрожащей руки дверную ручку, я шагнул назад к стойке, отделявшей регистратуру от приемной.

Женщина смотрела на меня выжидающе.

– Год назад я приходил сюда со своим братом.

От неожиданно родившейся мысли сердце бухало в груди, как молот.

– Да, я помню. Мне страшно жаль, что это случилось с вашей женой и сыном.

– Да, пришлось нелегко. – Я старался говорить твердо и держать эмоции под контролем. – Меня интересует вот что...

Я перевел дух.

– Вы не знаете, доктор не делал рентгеновского снимка зубов моего брата?

3

– Вот! – сказал я Гейдеру. – Это все докажет!

Нахмурившись, агент посмотрел на то, что я положил ему на стол.

– Докажет что?

– Что мой брат и Лестер Дент – один и тот же человек!

– Вы все еще надеетесь...

– Моему брату делали рентгеновский снимок зубов за пару дней до того, как он похитил моих жену и сына. Когда мы были детьми, родители заботились, чтобы дантист регулярно проверял состояние наших зубов. Покажите этот снимок нашему семейному дантисту в Огайо. Он сможет сравнить его со снимками, имеющимися у него, и подтвердит, что зубы принадлежат одному и тому же человеку.

– Но зубы девятилетнего мальчика не могут быть такими же, как у мужчины под сорок, – возразил Гейдер.

– Потому что на момент исчезновения у моего брата еще не прорезались все коренные зубы? Это так. Но дантист сказал, что у Пити к тому времени наверняка уже было несколько коренных зубов, и даже если они износились за долгие годы, то корни обязательно сохранили первоначальную структуру. Почему бы вам не заняться этим?

Гейдер бросил на стол пухлую папку, которую держал в руках.

– Хорошо, – раздраженно произнес он. – Но только для того, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Как фамилия вашего дантиста в Огайо?

– Я... я не помню.

Агент посмотрел на меня с еще большим раздражением.

– Вудфорд совсем небольшой город, – поспешно сказал я. – Там было немного дантистов. Не составит труда найти того, кто нам нужен.

– Ну да, если он еще занимается своим делом.

Зазвонил телефон. Протягивая руку к трубке, Гейдер буркнул:

– Я с вами свяжусь.

– Когда?

– На следующей неделе.

– Так нескоро?

Агент меня не слушал. Он уже разговаривал по телефону.

4

В субботу утром я поднялся с кровати Пити, уложил походное снаряжение в свой "экспедишн" и заполнил холодильник джипа бутербродами.

Я старался с максимальной точностью воспроизводить события, случившиеся год назад, и ровно в девять часов выехал по Семидесятому шоссе в направлении гор. Вершины еще покрывал снег, как и в прошлом июне. Не обращая внимания на живописные пейзажи – как наверняка не смотрел по сторонам и Пити, – я старался в мельчайших подробностях припомнить наш разговор и даже вздрогнул, когда до меня дошло: всякий раз, когда Джейсон обращался ко мне и произносил слово "папа", Пити отвечал первым, опережая меня.

Он готовился занять мое место и приучал себя откликаться на "папу".

Сворачивая на север в направлении Национального парка Арапахо, я представлял себе, с каким трудом брат сдерживал ярость. Подъехав к озеру, я притормозил – именно там, где мы втроем останавливались в прошлом году. Осмотрел место, на котором Пити, Джейсон и я устанавливали палатку. Обогнул озеро и добрался до ручья, затем взобрался по лесистому склону до расселины, откуда падала вода. И все это время я непрерывно представлял себе, о чем думал Пити, выискивая местечко, на котором будет удобно избавиться от меня и представить происшедшее как несчастный случай.

Карабкаясь по валунам, я добрался до выступа, нависающего над расселиной. Вообразил возбуждение Пити, охватившее его, когда Джейсон спрятался за большим камнем, чтобы помочиться. Момент настал! Брэд стоит спиной к нему и беззащитен!

"Папа!.."

Мальчик вернулся слишком быстро!

Не в силах справиться с собой, Пити спихивает проклятого братца в пропасть, потом бросается к застывшему в ужасе мальчишке.

Я содрогнулся, представив себе потрясение, которое пережил мой сын. Усилия, прилагаемые для того, чтобы вжиться в образ Пити, понять способ его мышления, вызвали во мне сильнейшее отвращение. Несмотря на прохладный ветерок, я обливался липким потом.

Спускаясь по каменной россыпи в расселину, я не мог отвязаться от мысли: как Пити сумел пройти здесь и не упасть, удерживая в руках перепуганного и отчаянно сопротивляющегося мальчика? Я понял, что существовал только один способ безопасно спуститься вниз.

Меня даже затошнило, когда я представил себе Пити, несущего на руках бесчувственное тело Джейсона к машине.

Поскольку багажника в автомобиле не было, Пити наверняка пришлось связать Джейсона и заткнуть ему рот, потом уложить на пол за задними сиденьями и накрыть палаткой. Подражая брату, я медленно тронул машину, осторожно ведя ее по горной дороге и не превышая скорость, чтобы меня не остановил патрульный полицейский, которого могли заинтересовать странные звуки, доносящиеся из-под палатки.

Вернувшись домой, я заехал в гараж и нажал кнопку, чтобы закрыть ворота. Вылезая из машины, очень четко представил себе Кейт, входящую в гараж с кухни. Она только что вернулась со своего семинара, который занял у нее весь день...

Строгий серый деловой костюм, в котором она была в день нашего отъезда, оттеняет ее белокурые волосы, делая их еще светлее.

"Что это вы так рано вернулись? – хмурится она. – А где Брэд и Джейсон?"

"Произошел несчастный случай".

"Несчастный случай?.."

Он хватает ее, связывает, затыкает рот, вбегает в дом, находит ключи от ее машины, затем переносит Кейт и Джейсона в багажник "вольво". Задние сиденья в автомобиле не закреплены жестко, поэтому их можно сдвинуть вперед и поместить в багажник довольно длинные предметы – например, лыжи.

Вероятно, Пити немного приподнял спинки сидений, чтобы в багажник поступал воздух из салона, но зато навалил на них побольше вещей, похищенных из моего дома, и Кейт с Джейсоном не смогли откинуть спинки и выбраться наружу. Пити поспешно упаковал чемоданы, не забыв прихватить и часть моих вещей. В конце концов, раз уж он занял мое место, то и выглядеть должен, как и я.

В шесть часов вечера, как и Пити, я сел в "вольво", возвращенный мне полицией, и выехал из гаража. В точности повторяя его действия, ровно в шесть часов двадцать одну минуту – низко наклонив голову, чтобы лицо не попало в объектив камеры, – снял деньги в том же банкомате, что и брат. Но, выезжая из Денвера на север по Двадцать первому шоссе, я вдруг сообразил, что нагруженная похищенными вещами "вольво" напоминала бы передвижной магазин и могла вызвать сильнейшее подозрение полиции.

Пити никогда бы не выбрался из Денвера со всем этим добром. Следовало избавиться от награбленного как можно быстрее. Но города он не знает. Как же брат умудрился продать вещи?

Поразмыслив над этим вопросом, я неожиданно вспомнил, что после визита к дантисту Пити захотел побыть в одиночестве и прогуляться, чтобы "привести мысли в порядок". Время после полудня этот сукин сын потратил на то, чтобы найти покупателя на вещи, которые он планировал похитить из моего дома.

Я медленно проехал по городским трущобам, отмеряя минуты, которые потребовались ему для сбыта награбленного. Затем вернулся на шоссе и почувствовал себя невидимкой, одним из бесчисленных водителей, едущих по своим делам и не вызывающих никаких подозрений.

5

Надпись на дорожном щите сообщала, что в двухстах пятидесяти милях впереди, расположен город Каспер, штат Вайоминг.

Я задействовал круиз-контроль, дабы не превысить скоростного ограничения. Солнце садилось, и, включив фары, я почувствовал себя в еще большей безопасности – "вольво" словно растворилась в потоке тысяч огней, движущихся по шоссе. Миновал Шайенн, почти неразличимый во тьме, успев мельком заметить скромные невысокие домишки. Потом, через четыре часа после отъезда из Денвера, появились огни Каспера.

Большую часть поездки я проделал по плоской безлюдной равнине в сгущающейся темноте, обволакивающей "вольво". Теперь слева стали видны силуэты гор, заслонивших звезды.

В нескольких милях севернее города я увидел знак стоянки. Машин на шоссе почти не было – большая часть автомобилей сворачивала в сторону Каспера. Указатель был нацелен на едва различимый съезд с шоссе, ведущий прямо к стоянке.

Вскоре я увидел два приземистых кирпичных здания; фонари освещали три грузовых пикапа и мини-вэн.

Наверняка Пити хотел найти место поукромнее, поэтому я свернул с асфальта, ведущего прямо на территорию стоянки, и поехал в объезд вправо по гравиевой дороге. Фонари светили достаточно сильно, и на задах я увидел столики для пикников, а за ними – чахлые деревья. Довольный тем, что никто не вышел на улицу и не заметил моего появления, я выключил дальний свет, оставив лишь габаритные огни, что вполне позволяло мне ориентироваться на пустыре, отделенном от стоянки деревцами, под которыми торчали набитые доверху мусорные контейнеры.

Припарковавшись, я вылез из машины и подошел к живой изгороди, желая убедиться, что никто – полицейский патруль, к примеру, – не видел меня и не захотел узнать, зачем тут бродит какой-то незнакомец. Удостоверившись, что все спокойно, я открыл замок багажника.

Воочию представив себе то, что должен был увидеть Пити, я отшатнулся.

Кейт и Джейсон. Скорчившиеся. Ужасно напуганные. Их рты плотно залеплены скотчем. Руки крепко связаны за спиной. Лодыжки опутаны веревками. Глаза выпучены от ужаса. Мои жена и сын покорно и умоляюще стонут. Из багажника несет застоявшимся воздухом, пахнет потом и страхом.

Пити должен был отклеить скотч, чтобы позволить им глотнуть свежего воздуха. Наверняка он предупредил Кейт и Джейсона, чтобы они не кричали. Ему пришлось вытаскивать их поодиночке и расстегивать одежду – ведь пленникам надо было облегчиться. Эта неприятная интимная обязанность, возможно, укрепила его в уверенности, что он обрел новую семью.

Но обязанности только начинались. Наверняка их мучила страшная жажда. Может быть, Пити позаботился заранее и заехал в Каспер за напитками, картошкой-фри и гамбургерами? А когда снова заклеивал рты и запихивал в багажник, сказал ли он им нечто ободряющее?

"Я вас люблю".

Закрыв багажник, я некоторое время наблюдал из-за мусорных контейнеров за остальными автомобилями, стоявшими у зданий. Потом пошел в ту сторону.

Свет фонарей заставил меня почувствовать себя голым. К тому времени почти все машины разъехались, остался только какой-то седан. Я зашел в мужской туалет и увидел, что там пусто. Вышел наружу. В свете фонаря над головой роилась мошкара.

Из соседнего домика вышла женщина, достала из сумочки ключи и пошла к седану. Я представил, как Пити собирается броситься на нее, но медлит, потому что на шоссе все еще видны огни автомобилей – не очень много, но достаточно для того, чтобы кто-нибудь из проезжающих заметил мужчину, нападающего на женщину.

Поэтому Пити вынужден ждать следующего раза; он заходит в женский туалет и устраивает там засаду. Потом наблюдает за шоссе и дожидается разрыва в потоке автомобилей – разрыва хотя бы в несколько секунд, чтобы унести жертву в темноту и остаться незамеченным. За мусорной свалкой он связывает ее и заклеивает рот. Затем возвращается к туалетам, ключом женщины заводит ее же машину ("шевроле", как сказали мне полицейские). Не включая фар, едет во тьму за деревьями, где ему приходится проделывать ножом отверстия для вентиляции в задних сиденьях "шеви", прежде чем перетащить в багажник Кейт и Джейсона.

Разве Пити не подумал о том, что для троих людей в багажнике воздуха может не хватить, когда запихивал туда Кейт, Джейсона и захваченную женщину? Почему он пошел на риск удушения Джейсона и Кейт, но все-таки положил с ними в тесное пространство очередную жертву? Женщина все равно умерла. Почему он не убил ее и не спрятал тело прямо на стоянке, в кучах мусора? Я снова представил себе ужас Кейт и Джейсона, слушающих, как страдающая астмой женщина с заклеенным ртом старается дышать, чувствующих, как она корчится, бьется в путах, потом постепенно ослабевает... возможно, мочится и испражняется, агонизируя...

"Шеви" летел по шоссе, а Кейт и Джейсон, должно быть, мучила одна и та же мысль: если это случилось с несчастной женщиной, то может случиться и с ними.

Но почему все-таки Пити не убил владелицу "шевроле" и не спрятал тело на стоянке? Единственный ответ на этот вопрос, в котором я видел хоть какой-то смысл, был таким: независимо от того, какие чувства Пити испытывал к этой женщине, убивать ее он не хотел. Убить меня – другое дело. Брат был убежден, что я заслужил смерть, потому что разрушил его жизнь. Но эта женщина, к ее несчастью, просто оказалась не в том месте и не в то время. Первое проявление человечности в Пити, и это давало мне надежду на то, что Кейт и Джейсон живы.

Брат мог оставить "вольво" за контейнерами с мусором, но вместо этого не поленился перегнать машину на стоянку, где автомобиль был у всех на виду. Значит, хотел, чтобы его поскорее нашли. Да, Пити хотел, чтобы полицейские решили, будто он едет на север. Точно так же брат бросил "каприс" на окраине Биллингса в Монтане, наводя полицию на мысль, что он едет в направлении Бьютта.

Его мозг работал с пугающей четкостью и хладнокровием.

6

Я снова выехал на шоссе. На дорожном щите значилось, что до Биллингса, штат Монтана, осталось 250 миль. Глаза слипались, но я должен был двигаться вперед.

Я обязан повторить весь путь Пити.

Делал ли он остановки для сна? Меня так и подмывало заглушить мотор и заснуть. Но я боялся, что если съеду с шоссе, найду укромное место, например мотель, и решу немного поспать, то не проснусь до следующего утра. В случае Пити это означало, что "каприс" немедленно обнаружили бы. Ему необходимо было добраться до Биллингса. Пришлось, повторяя его действия, продолжить путь.

Я включил радио на полную громкость. В полночь трудно найти какую-нибудь станцию. На тех, что мне удалось поймать, в основном велись неспешные разговоры на евангельские темы.

По левую руку от меня с севера на юг тянулся горный хребет. Снежные вершины отражали свет луны. Веки словно налились свинцом. Чтобы не уснуть, я покусывал губы, вонзал ногти в ладони.

Двадцать пятое шоссе сменилось Девяностым. Я миновал Шеридан, штат Вайоминг, и въехал в Монтану. Изменился характер надписей на указательных знаках: Лодж-Грасс, Последний Рубеж Кастера[2], Кроу-Эйдженси...

В Хардине шоссе поворачивало на запад. Наматывая милю за милей, я представлял, как Пити волновался, понимая, что пленникам не хватает воздуха. Ему требовалось периодически делать остановки на пустынных участках дороги, чтобы проверять их состояние. Мне было больно думать о том, какими испуганными глазами Кейт и Джейсон смотрели на него. Когда Пити протягивал руку к их лицам, чтобы успокоить, они вздрагивали. Что касается владелицы "шевроле", то вряд ли он смотрел на нее.

Когда я наконец достиг Биллингса, то встревожился: дорога между Каспером и Биллингсом заняла намного меньше четырех часов. Потом сообразил: учитывая частые остановки с целью проверки состояния жертв, следует накинуть на продолжительность поездки минут семьдесят – девяносто.

Еще не рассвело, когда я въехал на стоянку на окраине Биллингса. Придорожный щит доверительно сообщал, что вокруг живописная местность; однако луна уже скрылась, и я мог различить лишь неясные контуры гор с севера и юга.

На стоянке оказались припаркованы два автомобиля – грузовой пикап и седан. Здесь тоже была объездная дорога, уходящая за постройки. В темноте я заглушил двигатель машины, а когда выбирался из салона, выброс адреналина заставил забыть об усталости.

Воздух был неожиданно холодным. Из одного здания, построенного из бетонных блоков, вышли двое мужчин в ковбойских шляпах. Я выждал, пока они не уселись в пикап и не уехали. В этот предрассветный час машин на шоссе почти не было. Я быстро подошел к туалетам и прислушался, стараясь уловить звуки, которые могли донестись изнутри. Если услышу голоса, если там больше чем один человек, придется подождать более удобного момента. Но если я услышу шаги только одного человека...

В такой час не всякая женщина осмелится путешествовать в одиночку. Я допускал, что жертвой Пити мог стать и мужчина. А что? Оглушить его какой-нибудь железкой в мужском туалете. Утащить бесчувственное тело в темноту. Отогнать туда же автомобиль жертвы. Запихнуть Кейт, Джейсона и нового пленника в багажник его машины.

Может быть, именно здесь Пити обнаружил, что владелица "шевроле" задохнулась из-за липкой ленты, закрывавшей ее рот? Вряд ли он сильно горевал. Вполне вероятно, что, с точки зрения Пити, в этой смерти не было его вины. Наказания за похищение людей и убийство одинаково суровы, терять ему было нечего, поэтому вместо того, чтобы спрятать тело женщины, мой брат просто оставил его в "шеви". Потом уселся в только что захваченную машину и выехал на шоссе. Но направился Пити не в сторону Бьютта, где, как он и рассчитывал, его уже ждала полиция, а на ближайшей развилке повернул, проехал по эстакаде, снова выехал на шоссе и двинулся в противоположном направлении, устремившись назад, к Биллингсу.

Я сделал то же самое.

Рассвело. Стали видны горы, ранчо, нефтеперегонные заводы. Пересекая реку Йеллоустон, я думал о том, что полиция не предоставила мне информации, на основе которой можно было продолжить поиски.

Куда же, черт побери, он поехал дальше?

7

Я подъехал к развилке на шоссе. Приходилось выбирать: следовать по Девяносто четвертому на северо-восток через Монтану и дальше в Северную Дакоту – или продолжить движение по Девяностому на юг в Вайоминг. Я выбрал последнее, не стараясь убедить себя, что интуитивно угадал дорогу, по которой поехал Пити. Выбор был совершенно произвольным.

Я страшно устал и понимал, что неизбежно попаду в аварию, если не найду тихое место, чтобы выспаться. Пити должен был чувствовать то же самое. Даже пропитавшись под завязку адреналином, он не смог бы продолжать поездку. Конечно же, брат ни в коем случае не имел права попасть в аварию. У него не было водительского удостоверения, машина зарегистрирована не на его имя. Любой патрульный тотчас заподозрил бы неладное и осмотрел багажник.

Тем временем солнце поднялось выше, в салоне стало жарко, и я представил себе, насколько душно было в багажнике. Сколько бы дырок для вентиляции ни проделал в сиденьях Пити, пленники могли запросто изжариться в тесноте металлической коробки, которая на солнце превращалась в настоящую духовку. Если брат хотел, чтобы они выжили, ему приходилось останавливаться на день и ехать по ночам.

Поскольку денверские полицейские сообщили, что рот мертвой женщины был заклеен скотчем, я предполагал, что Пити сделал то же самое с Кейт, Джейсоном и тем несчастным, машину которого он угнал.

Я снял правую ладонь с рулевого колеса и зажал ею рот, стараясь дышать только через нос. Из-за весенней аллергии нос был заложен. Грудь тут же стеснило. Я втягивал воздух изо всех сил, но его не хватало. Мне пришлось сконцентрироваться на том, как бьется сердце, стараясь контролировать его и заставляя себя вдыхать и выдыхать медленно. Мысль о том, что жене и сыну приходилось в духоте багажника еще хуже, была невыносима.

Определенно ни у кого из находившихся в багажнике не было ни малейшего шанса выжить – если только Пити не ехал по ночам, когда становилось значительно прохладнее. Но где он мог останавливаться? В мотелях чересчур опасно, там слишком много народу. А как насчет более укромных мест? Туристский сезон только начался. Пити мог найти лесистый уголок, еще не потревоженный визитерами. Прислушиваясь, не шумит ли мотор какого-нибудь подъезжающего автомобиля, он должен был рискнуть и вытащить пленников из багажника. Если рядом находился водоем или ручей, где они могли бы помыться, – тем более.

Кроме того, ему требовалась еда. На очередной стоянке я увидел "Макдональдс", подъехал к кассе и заказал яйца "Макмаффин", кофе и апельсиновый сок. Ожидая, пока подойдет моя очередь, нахмурился на свою небритую физиономию в зеркале заднего обзора. Но озаботила меня не щетина. Я старался воспроизводить логику мышления Пити, а сам забыл об одной важнейшей вещи – о шраме на подбородке. Он должен был привлекать внимание.

Из кармана рубашки я достал ручку и провел черту на подбородке в том месте, где у Пити был шрам. Хотелось знать, что чувствуешь, когда человек глазеет на твое уродство.

Когда я расплачивался за еду, женщина за прилавком указала пальцем на чернила на моем подбородке.

– Мистер, у вас...

– Да, знаю, – ответил я. – Видно, до конца не стер, хоть и старался...

Меня так и подмывало спросить у нее, нет ли поблизости места, подходящего для разбивки лагеря, но из осторожности я только расплатился и тут же отъехал. Щурясь от яркого солнца, подумал, что следует отрастить бороду, которая скроет полосу на подбородке.

Место для дневки следовало подыскивать возле реки, поэтому когда я пересек реку Бигхорн, то свернул на первом же съезде с шоссе. Здесь мне предстояло решить, ехать вдоль реки на север или на юг. Указательный знак сообщал, что на юге расположена резервация индейцев племени кроу. Рассудив, что там мне не удастся остаться незамеченным, я направился на север.

Местность была безлюдной. Вскоре показалась разбитая дорога, которая сворачивала налево, к реке. Затем она вильнула вправо и пошла параллельно Бигхорну, хотя из-за густого кустарника и деревьев на берегу воды видно не было. Я заехал в небольшую рощицу, остановил машину между деревьями, вернулся к дороге и с удовольствием отметил, что автомобиля не видно.

Я не тешил себя иллюзией, что именно на этом месте останавливался Пити, но логика подсказывала, что для привала он выбрал похожий уголок. Вероятно, брат, не обращая внимания на третьего пленника, принялся убеждать Кейт и Джейсона в том, что не причинит им вреда, если только они его к тому не вынудят, и что все будет хорошо, если они станут делать то, что он скажет.

Оставив двоих в багажнике, он разрешил кому-то одному вымыться в реке, предварительно обвязав вокруг талии веревкой. Ему пришлось разрешить им сменить одежду. Наверное, Пити внимательно наблюдал за пленниками, когда Кейт и Джейсон завтракали гамбургерами.

"Я о вас позабочусь".

Скорее всего, они не знали, как реагировать на эти слова.

Как бы сильно ни испугалась Кейт, у нее была целая ночь, чтобы проанализировать случившееся и оценить степень опасности, которой подвергались она и Джейсон. Жена уже поняла, что их единственный шанс – в ее опыте работы по устранению стрессовых ситуаций, с помощью чего она сможет удерживать Пити в спокойном состоянии.

"Спасибо за еду".

"Тебе понравилось?"

Несмотря на страх, Кейт и Джейсон так проголодались, что быстро расправились с гамбургерами.

"Я спрашиваю, тебе понравилось?"

"Да", – быстро ответила Кейт.

"Не много, но все же лучше, чем ничего".

Была ли угроза в его тоне? Намекал ли он, что если они доставят ему неприятности, то вместо еды получат то самое "ничего"? Наверное, Кейт сделала еще один большой глоток воды, думая о том, что все равно пока не может восполнить потерю жидкости в организме. Потом привела в порядок волосы, решив, что должна выглядеть как можно более привлекательной. Пусть Пити воспринимает ее как человека, а не как вещь. Необходимо вести себя так, словно ситуация совершенно нормальна. Следует заставить его заботиться о пленниках, и надо поблагодарить за эту заботу, чтобы он чувствовал, что его усилия оцениваются по достоинству.

А как же Джейсон? Совсем маленький несмышленыш, не располагающий жизненным опытом... В отличие от Кейт, он был на грани безумия от пережитого ужаса. С кляпом во рту жена не могла поговорить с ним в багажнике. Не имела возможности подсказать, как надо вести себя. Приходилось ограничиваться многозначительными взглядами и надеяться, что сын поймет мотивы ее поведения и поддержит затеянную ею игру.

"Что ты собираешься с нами делать?" – спросила она в какой-то момент, который сочла подходящим.

"Я же сказал: буду заботиться о вас".

"Но почему ты..."

"Мы – семья".

"Семья?.."

Не надо реагировать бурно. Пусть это сумасшествие выглядит как нормальная ситуация.

"С Брэдом произошел несчастный случай".

"А что случилось?"

"Он упал со скалы. Теперь я занял его место".

Желудок Кейт сжался, словно это она бесконечно долго падала на острые камни.

"Я твой муж. Джейсон, ты мой сын".

Стараясь, чтобы слезы не покатились из глаз, Кейт повторила вслух две последние фразы Пити, подчеркивая их значение, и добавила:

"Позаботься о нас".

Скорее всего, Пити не знаком с понятием "стокгольмский синдром", но он опытный мошенник, который наверняка знает о принципах возникновения подобного душевного состояния. Спустя какое-то время заложники ослабевают от наплыва эмоций. Они начинают испытывать чувство благодарности за малейшее проявление человечности со стороны злодеев, склоняются к приятию ситуации и привязываются к террористам, захватившим их в плен.

На это Пити и рассчитывал. Но конечно же, он не привык заботиться о жене и сыне. Завтрак съеден, и возник вопрос – что делать с обедом и ужином? Пити так далеко не заглядывал, но даже если бы и подумал об этом заранее, то как сохранить гамбургеры и жареную картошку на такой жаре? И как их разогреть? Необходимо купить сумку-холодильник, походную печку, посуду...

То, что началось с непреодолимого желания занять мое место, переросло в очень непростое и хлопотное предприятие. Все страшно усложнялось. Почему бы не признать, что он совершил ошибку, и не отказаться от затеи? Почему бы не сотворить с Кейт и Джейсоном все, что придет ему в голову, убить их вместе с мужчиной, лежащим в багажнике, спрятать тела, поехать в ближайший большой город, бросить машину, купить билет на автобус и исчезнуть?

Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Нет, так поступил бы Лестер Дент, старался уверить я себя. Лестер Дент убил бы Джейсона сразу, потом увез бы Кейт в глухое место и сбросил бы тело в глубокий овраг – после того, как надругался бы над ней. И уж во всяком случае он не стал бы рисковать, тратить время и силы, чтобы оставить ложные следы по всей Монтане. Все это имело смысл только в том случае, если их похитил Пити, если он имел твердое намерение забрать мою жизнь и сделать Кейт и Джейсона своей семьей.

Должно быть, его терпение подверглось тяжелому испытанию. Спокойно выспаться брат мог, только запихнув Кейт и Джейсона обратно в багажник, чтобы они не сбежали, пока он дрыхнет. Тень от деревьев защищала автомобиль от жарких солнечных лучей. Но Пити не знал, сколько он может проваляться в отключке. Ему хотелось хорошенько выспаться, а для этого необходимо восемь часов. Однако за это время трое пленников наверняка задохнулись бы в душной металлической коробке.

Трое? А зачем держать троих? Этот третий может поделиться воздухом с более ценными трофеями Пити...

Тут я понял, что брат, скорее всего, убил владельца второго украденного автомобиля. Убил намеренно, в отличие от первого раза.

Спать. Я едва держался на ногах. Однако, открыв заднюю дверцу машины и увидев чемодан, рюкзак, ноутбук и принтер, понял, что мне необходимо переместить их на передние сиденья, чтобы вытянуться на задних. Наверное, Пити страшно злился, потому что ему пришлось перетаскивать четыре чемодана. Лишние хлопоты. Дополнительные труды. Вдобавок пришлось отключить всю электросистему автомобиля, в том числе и освещение салона, чтобы не посадить аккумулятор, – еще одна забота, будь она проклята.

Но вот уже можно лечь и вытянуть ноги в открытую заднюю дверцу.

Нет, такая жизнь и близко не напоминала райское существование, о котором мечтал Пити.

8

Меня разбудил шум двигателя проезжающей мимо машины.

Я быстро сел. Даже не взглянув на часы, по положению солнца понял, что уже далеко за полдень. По разбитой дороге громыхала чья-то колымага, невидимая из-за деревьев.

Во рту пересохло. Я выбрался из салона: пройдя несколько шагов, успел разглядеть удаляющийся грузовой пикап. Какой-то фермер спешит по своим делам.

Спина затекла и болела.

Значит, отдых у Пити был весьма беспокойным: постоянная необходимость следить за пленниками, вытаскивать их из багажника, чтобы они могли облегчиться и освежиться в реке... Приходилось позаботиться и о себе. Одежда брата, естественно, тоже не отличалась свежестью. Вероятно, Пити переодевался в те вещи, что украл у меня. И наверное, сердился, когда урчание в желудке напоминало: пора подумать о том, что они будут есть дальше. Подобные мысли не могли приводить его в восторг. Либо он найдет место, где можно осесть, либо придется убить Кейт и Джейсона, чтобы таким образом решить все проблемы.

Нет!

Единственный способ отогнать эту жуткую мысль – представить себе, как Кейт и Джейсон должны были реагировать на растущее раздражение Пити. Опыт Кейт наверняка подсказал ей, что необходимо изо всех сил приспосабливаться к настроению похитителя, смягчать напряжение, которое он чувствовал, превращать сложные вещи в простые.

"Я могу постирать грязное белье и одежду в реке. Привяжи меня к дереву и наблюдай за мной. Можешь быть спокоен, я не убегу. Вот эти чемоданы, которые ты переложил на передние сиденья... Почему бы их не перетащить обратно? Есть масса дел, в которых я способна помочь тебе".

К тому времени и Джейсон должен был уже разобраться, что к чему. Скорее всего, он понял линию поведения Кейт и постарался изобразить послушного сына. Они потакали фантазиям Пити. Заставляли его верить, что риск и затраты сил не были напрасными. Только так они могли остаться в живых. В этом случае заложники заставляли бандита самого переживать "стокгольмский синдром".

Пити находился слишком близко от того места, где он бросил "шеви". Новый автомобиль, на котором они ехали, тоже скоро объявят в розыск. Не исключено, что у него имелись номерные знаки – несколько штук и из разных штатов. Может быть, захваченный мужчина был издалека, для его возвращения домой требовалось много времени, и заявление о его исчезновении не могло появиться раньше, чем к вечеру. Однако Пити не имел права рассчитывать на это. Он должен был ехать дальше, не смея показаться на шоссе, пока не стемнеет. Но если возникла необходимость ждать, то надо искать еду для Кейт и Джейсона. С другой стороны, для них это дополнительная возможность подольше пообщаться с похитителем, шанс укрепить связи, заявить о себе как о личностях. После такого общения убийство уже не будет представляться столь уж легким делом.

Вот Пити достает веревки и скотч.

"Мне необходимо попросить тебя об одной вещи", – говорит Кейт.

Пити связывает ей руки за спиной.

"Выслушай меня, пожалуйста, – просит Кейт. – Я понимаю, почему ты заклеиваешь нам рты лентой. Боишься, что мы станем кричать, кто-нибудь услышит и вызовет полицию, правильно?"

Пити связывает ей ноги.

"Прошу тебя, – продолжает Кейт. – Когда багажник нагревается, в нем почти невозможно дышать. Когда заклеишь нам рты, пожалуйста, сделай..."

Пити отрывает кусок ленты.

"Пожалуйста. Сделай небольшое отверстие. Это не опасно. Кричать мы все равно не сможем. Но дышать будет легче".

Пити смотрит на нее.

"Ты обещал, что позаботишься о нас, – напоминает Кейт. – Какой тебе прок от того, что мы задохнемся?"

Острый взгляд Пити исполнен подозрения. Он заклеивает скотчем рот Кейт и укладывает ее в багажник. То же самое проделывает и с Джейсоном.

Кейт умоляюще смотрит на Пити, который наклоняется, чтобы закрыть крышку багажника. Помедлив, брат достает нож и надрезает скотч.

Надеюсь, он сделал так.

Но когда стемнело и я вновь выехал на шоссе, то не мог отделаться от мысли, что обманываю себя и создаю ложную картину происходившего...

В Вайоминге меня ждала еще одна развилка. Даже ладони вспотели, пока я решал, по какой же дороге мне ехать. По Двадцать пятому шоссе, чтобы опять вернуться в Денвер, или свернуть на восток, на продолжение Девяностого, ведущего в горы Блэк-Хилс в Южной Дакоте? Маловероятно, что Пити решил вернуться в Денвер. Скорее всего, его тянуло именно в Блэк-Хилс. Там много мест, где можно спрятаться.

9

Звук шагов замер у входа в мужской туалет.

Я находился на стоянке в Южной Дакоте. Было три часа ночи. В ярком свете плафона, горевшего под потолком, я стоял возле писсуара. В ночной тишине все звуки стали слышны очень отчетливо. Скорее всего, именно поэтому я обратил внимание на приближающиеся шаги.

Я посмотрел через плечо – мимо туалетных кабинок, в направлении двери, расположенной сзади и справа от меня. После жаркого дня приятно было ощущать прохладу, исходившую от бетонных стен.

Я ждал, что дверь вот-вот распахнется. Но тишина была мертвой. Не сводя глаз с двери, я застегнул молнию на брюках. Подошел к раковине и стал мыть руки, не отрывая взгляда от зеркала – в нем отражался вход. Бумажных полотенец тут не оказалось, имелись только электросушилки для рук. При включении они издавали звук, похожий на рев реактивного двигателя. Я должен был слышать все, поэтому не стал нажимать на кнопку и, стряхивая с пальцев капли воды, смотрел на дверь.

Снаружи было тихо. Всего лишь уставший шофер-дальнобойщик, подумал я. Ему не нужно в туалет, он просто захотел размять ноги. Стоит снаружи и любуется звездами.

А если я ошибаюсь?

Ты перегибаешь палку, сказал я себе. В конце концов, какие у меня основания считать, что кто-то снаружи дожидается, пока я открою дверь? Но я так долго старался мыслить подобно Пити, так усердно имитировал его поведение, постигал его логику, кочуя по стоянкам, что не мог не заподозрить неладное. Мое воображение развилось настолько, что опасность, подстерегающая там, снаружи, ощущалась так остро, словно она просачивалась сквозь стену.

Когда я припарковал машину на стоянке, она оказалась здесь единственным автомобилем, приманкой для хищника. Он прислушивался к голосам, к шагам, он хотел убедиться, что я один. Когда убедится, толкнет дверь. Я думал о пистолете, который лежал в чемодане в салоне машины, и обзывал себя дураком. Что толку научиться стрелять, если оставляешь оружие в недоступном месте?

Ноги у меня стали ватными. Дрожь охватила все тело. Нет! А вдруг я выследил Пити? Что, если это он там, за дверью?

Я нажал кнопку сушилки. Басовитый рев заглушил звук моих шагов – я метнулся к стене и притаился за дверью. Вжался в стену и ощутил, как в животе шевельнулся ком страха, когда дверь резко распахнулась.

Парень лет двадцати пяти в ковбойской шляпе, джинсах и ковбойских сапогах, с обрезком железной трубы в руках.

Он быстро переступил порог и замер, увидев пустое помещение. Дверь за ним со стуком захлопнулась. Он озадаченно уставился на ревущую сушилку, потом перевел взгляд на туалетные кабинки.

Внезапно парень увидел мое отражение в зеркале над раковиной. Он стал разворачиваться, но я уже бросился вперед, с такой силой толкнув незнакомца в спину, что его усатая физиономия впечаталась в зеркало, вдребезги разбив его. Во все стороны полетели окровавленные осколки, а я схватил парня за шиворот и поясной ремень и что есть мочи саданул его головой о сушилку, которая разлетелась на кусочки.

Я бил снова и снова; кровавые брызги летели во все стороны, обрезок трубы вывалился из руки усача, но я продолжал молотить его головой теперь уже о стену до тех пор, пока не понял, что парень не сопротивляется.

Я разжал пальцы. Усач рухнул на пол и застонал, не открывая залитых кровью глаз.

У меня внутри все горело. Мне стало страшно: я чуть не убил этого человека.

Но чувством гораздо более сильным, чувством, от которого хотелось кричать во все горло, стало осознание того, что я победил.

10

– Федеральное бюро расследований, – раздался в трубке женский голос.

– Специального агента Тендера, пожалуйста.

Я сжал сотовый телефон так сильно, что заныли пальцы.

Было девять часов утра. Солнечный свет отражался на глади уединенного озера, которое окружали крутые утесы, поросшие соснами. Скалы были темно-серыми, и становилось понятным, почему эта местность называется Блэк-Хилс, Черные Холмы.

Я приехал сюда до рассвета, но когда еще раз изучил карту и понял, что за холмами находится только бесплодная открытая равнина, то решил, что Пити, чтобы устроить дневку, остановился, не доезжая до этого места.

Живописность озера не волновала меня. После того, что случилось на стоянке, я чувствовал себя так, словно оказался в другой реальности.

– Агент Гейдер находится на задании в другом городе.

Я подобрал с земли камень и в раздражении запустил его в воду.

– Могу я узнать, кто его спрашивает?

– Брэд Дэннинг. Я...

– Агент Гейдер предупреждал, что вы будете звонить. Он сказал, что разговаривал с мистером Пейном на интересующую вас тему, и если вы свяжетесь с...

Я нажал на кнопку отбоя.

11

– Полагаю, вы давненько не бывали в Вудфорде, – сказал Пейн.

Прижимая мобильник к уху, я подошел поближе к озеру и почувствовал на лице холод ветра. Я постарался успокоиться.

– С тех пор, как мы с матерью уехали оттуда. Еще подростком.

– Большой был город?

– Не очень. Тысяч десять жителей.

– Город одной фабрики, – заметил Пейн.

– Правильно. Мой отец работал на ней мастером... А откуда вы знаете? – спохватился я.

– Гейдер рассказал, что фабрика закрылась, а производство перенесли в Мексику десять лет назад. Теперь Вудфорд – спальный район Коламбуса, а его население удвоилось до двадцати тысяч. Там несколько дантистов, но ни один из них никогда не слыхал о семье Дэннингов.

Воздух над озером стал холоднее.

– Но они наверняка знают дантистов, работавших в городе до них.

– Увы. Гейдер говорил, вы не помните фамилии вашего дантиста или его адреса.

В голове у меня застучало.

– Это было так давно.

– Значит, опять тупик. Гейдер просил передать, что ему очень жаль.

– Да, спасибо.

– Он сказал: если надеетесь с помощью рентгеновского снимка зубов доказать, что Лестер Дент на самом деле является вашим братом, который взял чужое имя, то вас ждет большое разочарование. И все же, каким образом это поможет вам найти семью?

– Сам не знаю. Однако думаю, что такие выражения, как "разочарование", здесь неуместны.

В трубке появился шум помех.

– Откуда вы звоните? – спросил Пейн.

– Из Южной Дакоты.

– Как там, красиво?

– Я сюда приехал не красотами любоваться.

– Что ж, раз вы намерены продолжать путешествие, то не хотите ли выслушать совет?

– При условии, что это не будет сентенция типа "не берите в голову и вообще отдохните".

– Нет, другое. Вы можете удивиться, но он скорее ободрит вас.

– Тогда валяйте, удивляйте меня.

Пейн хмыкнул.

– До того как я привык полагаться на Интернет, я был следователем-практиком, – сказал он. – Поэтому замечаю вещи, которых другие не видят. Если есть время, никогда не помешает посетить нужные места и увидеть людей, о которых хочешь что-либо узнать.

– Если есть время.

– Кажется, его у вас сколько угодно.

– Вы считаете, если тот дантист действительно нужен, то я должен сам его найти?

– Типа того.

– Вы правы, это звучит ободряюще. Почему вы изменили мнение?

– Потому что я боюсь за вас.

Помехи усилились.

– Боюсь, если вы не будете на сто процентов уверены, что сделали все, что могли, если потеряете надежду...

Я старался расслышать его слова сквозь громкий треск.

– ...то убьете себя.

– Я заеду к вам в конце недели, – пообещал я.

– Что?.. Я вас не слышу.

Я отключил соединение.

12

Не один раз я спал на задних сиденьях, остановив машину в укромном уголке на дневное время, и не одну ночь провел в дороге, стараясь покрыть как можно большее расстояние, и поэтому знал, что такую жизнь Пити долго выдержать не мог.

Единственное, что могло гнать его вперед, так это открытие (сделанное благодаря выпускам новостей по радио – репортерам очень нравилась эта тема), что я не погиб в горах. Конечно, он не сообщил Кейт и Джейсону, что я жив. Но такая новость наверняка придала брату сил и решимости, поскольку он мог представить мой страх за семью, мои физические и душевные страдания. И никаких зловещих телефонных звонков по ночам, никаких издевательских открыток, никаких неосторожных шагов, которые могли бы дать полиции ниточку в этом деле.

Только невыносимое, изматывающее молчание.

Но куда же, черт возьми, он их увез? Я размышлял об этом, глядя на бесплодные просторы Северной Дакоты, лежавшие передо мной. В былые времена бандиты, промышлявшие угоном скота, прятались в путанице выжженных солнцем каньонов. Местность была настолько дикой и непригодной для жизни, что власти даже не искали их здесь. И для Пити тут уж слишком неуютно.

За выжженной пустыней на сотни миль тянулась плоская зеленая равнина, ровная как стол и совершенно открытая взору. Брата такое не могло устроить. Спрятаться на равнине? Сомнительное предприятие.

А не нашел ли он приют в Блэк-Хилс? Заброшенная хижина, к примеру, или...

Я зашел настолько далеко, насколько мне позволила интуиция. Тупик – подобно тому, как назвал тупиком Гейдер мою идею найти дантиста.

Дантист.

"Никогда не помешает посетить нужные места и увидеть людей, о которых хочешь что-либо узнать".

Так сказал Пейн.

И правильно сказал.

До заката проспав в машине, я выехал к месту, которое, как понял, уже давно ждало меня, ведь там все и начиналось – много лет назад.

Я ехал на встречу с потерянной юностью Пити.