Давно пропавший

1

Логанвилль оказался лучше, чем я предполагал: город с почтовой открытки с ухоженной главной улицей и красивым парком перед зданием суда.

Я узнал дорогу к унитарианской[4] церкви, со священником которой договорился по телефону о встрече.

Дородный седой мужчина перебирал листы церковных гимнов в вестибюле храма.

– Преподобный Хэнли?

Ранее по телефону я объяснил цель своего визита. Показав фотографию Лестера Дента, попросил рассказать о подростке, появившемся в городе девятнадцать лет назад.

– Понимаю, прошло много лет, но преподобный Бенедикт считает, что вы помните те события.

– Конечно, помню. Трудно забыть случившееся тем летом. Мальчик многое значил для Гарольда и Глэдис. Они так хотели стать его опекунами.

– Для Гарольда?

– Преподобного Бенедикта. Больше всего они жалели о том, что не имеют детей. Кстати, как Гарольд себя чувствует? Я не видел его по крайней мере год.

– Достаточно хорошо, чтобы ползать на коленях ухаживая за розами.

Преподобный Хэнли усмехнулся:

– И конечно, бормотать при этом молитвы.

Он взглянул на фотографию Лестера Дента и помрачнел.

– Трудно сказать наверняка... Убавить ему годков и убрать шрам, и он может оказаться тем самым подростком. Выражение глаз, несомненно, то же самое. Вы говорили, этот человек поможет найти ваших жену и сына?

– Как раз он их и похитил.

Священнику потребовалось время, чтобы осознать мои слова.

– Очень хотел бы вам помочь. Но я не успел узнать его достаточно хорошо. Вам стоит поговорить с Агнессой Гарнер. Из всех членов конгрегации она проявила к нему больше всего заботы. И именно она больше всех от него пострадала.

2

Поднявшись по ступеням веранды дома, указанного мне преподобным Хэнли, я увидел женщину в инвалидном кресле.

По изможденному лицу Агнессы Гарнер можно было подумать, что ей почти семьдесят, но Хэнли рассказал мне, что женщине исполнилось тридцать восемь, когда девятнадцать лет назад в ее жизни появился Лестер Дент.

– Мисс Гарнер?

– Миссис.

– Извините. Преподобный Хэнли не говорил, что вы замужем.

– Я вдова.

– И об этом он не сказал...

– Незачем было.

Ее манера речи заставила меня смутиться.

– Спасибо, что согласились увидеться со мной.

Седые волосы. Платье в синий цветочек. На коленях – мобильный телефон.

– Вы хотите узнать о Лестере Денте?

– Я буду благодарен за любую информацию, которую вы мне предоставите.

– Преподобный Хэнли позвонил и рассказал о вашей жене и сыне. У вас есть их фото?

Помедлив, я достал бумажник.

– Всегда при себе.

Она долго смотрела на снимок.

Отец Кейт сделал его, когда мы ездили к родителям жены в Дуранго. За нашими спинами высились великолепные скалы Меса-Верде. Мы целый день лазали по ним. На фотокарточке я, Кейт и Джейсон стоим перед полуразвалившимся старинным зданием. Мы в джинсах, ярких рубашках... и улыбаемся в объектив. На заднем плане на фоне старой каменной стены видна размытая тень, похожая на фигуру человека, хотя поблизости нет никого. Джейсон впоследствии уверял, что это призрак одного из первопроходцев, живших здесь сотни лет назад.

Призраки. Не хотелось думать, что я смотрю на призраков.

– Замечательная семья.

– Спасибо, – только и смог сказать я.

– Как много в нашем мире страданий...

– Да.

От нахлынувших чувств у меня сдавило горло.

– Миссис Гарнер, вы узнаете этого человека?

Я протянул ей фото.

Ей было больно смотреть на него. Она кивнула и отвернулась.

– Это Лестер. Я долгие годы старалась забыть о нем. И сейчас хочу этого.

Я решил, что женщина пытается спровадить меня.

– Вы действительно считаете, что мой рассказ вам поможет? – спросила она.

– У меня нет выбора.

– Накажите его!

– Простите?

– Считается, что мы должны прощать людей, причинивших нам боль, но я хочу, чтобы вы покарали его.

– Поверьте, миссис Гарнер, если мне представится такая возможность, я это сделаю.

Она стиснула руками подлокотники кресла.

– Было время, когда я могла ходить. И всегда первой являлась на воскресную службу...

Такой поворот в разговоре озадачил меня.

– Когда-то у меня имелось навязчивое стремление приходить в церковь раньше всех. Теперь я спрашиваю себя, не покарал ли меня Господь за грех гордыни.

– Что бы с вами ни случилось, вины Божьей в том не было. Виноват был Лестер Дент.

3

– Он сидел на верхней ступеньке церковной паперти, прислонившись спиной к двери, – рассказывала миссис Гарнер. – Голова опущена, но, даже не видя лица, я могла точно сказать, что не знаю его. Одежда изорвана, поэтому я сразу подумала, что с ним случилось несчастье. Потом мне пришло в голову, что юноша вполне может находиться под действием наркотиков. Но не успела я решить, что делать – бросаться ему на помощь или убегать прочь, – юноша поднял голову и посмотрел на меня. Взгляд был ясным, и я поняла, что наркотики здесь ни при чем. Его глаза переполняла боль. Я спросила, не ранен ли он. "Нет, мэм, – ответил юноша, – но я ужасно устал и голоден".

После паузы женщина заговорила вновь:

– К тому времени начали подходить другие прихожане. Появился преподобный. Однако никто не мог сказать, что знает юношу. Мы спросили у него имя, он ответил, что не помнит. Спросили, откуда он пришел, но мальчик не знал и этого. По дырам на одежде и едва зажившим ожогам на руках мы решили, что с ним случилось нечто ужасное и он находится в шоке. Преподобный хотел увести его к себе домой и накормить, но юноша возразил: "Эти люди ждут начала службы".

Миссис Гарнер посмотрела на меня и вздохнула.

– Понимаю, звучит слишком красиво, чтобы быть правдой. Но вас там не было. Все, кто пришел в то утро в церковь, были так озабочены судьбой юноши, так тронуты его словами, что почувствовали проявление Божьего промысла среди нас. Мы ввели его во храм. Я села рядом и вручила ему Библию, но юноша не стал открывать ее. Я решила, что он слишком слаб, чтобы молиться. Вообразите мое удивление, когда все прихожане стали громко читать Писание, а юноша принялся декламировать его наизусть! Помню, что преподобный говорил в своей проповеди о сострадании к несчастным. Он сделал паузу и посмотрел прямо на юношу. Потом все говорили, что это самая трогательная проповедь за долгое время и мы давно не слышали такой. Преподобный забрал юношу домой. Он попросил меня и еще двоих прихожан о помощи. Мы приготовили большое угощение. Собрали для несчастного чистую одежду. Он все делал медленно, словно во сне.

Женщина снова умолкла. Я терпеливо ждал.

– Всех мучил вопрос: кто же он? Что пережил? Откуда пришел? Доктор осмотрел юношу, расспросил, но тот так ничего и не вспомнил. Начальник полиции тоже ничего не добился и запросил полицию штата, не известно ли им о пропавшем юноше, под описание которого может подойти наш подопечный, но там тоже ничего не знали.

Естественно, подумал я. Логанвилль в Огайо, а пожар произошел в Индиане. Полиция Огайо, вероятно, решила, что прибытие юноши в Логанвилль – недостаточно серьезное событие для того, чтобы затевать расследование за пределами штата. Даже если бы они его начали, усилия полиции Индианы могли оказаться бессмысленными – пожар был чисто местным происшествием, а полиция штата такими мелкими делами не занимается.

– Многие прихожане предлагали юноше жить в их доме, – продолжала миссис Гарнер. – Но преподобный решил: раз я его нашла, то имею право заботиться о нем, если пожелаю. Мой муж был чудесным человеком. За пять лет до того мы потеряли сына. Он умер от рака, – женщина как-то странно всхлипнула, – наш единственный ребенок. Если бы Джошуа был жив, то был бы примерно того же возраста, что и юноша, найденный мною на пороге церкви. Я не переставала твердить себе, что Бог послал нам его не просто так, а...

Миссис Гарнер умолкла, не в силах произнести следующего слова.

– В качестве замены?

Она кивнула. В ее глазах стало еще больше печали.

– Вот еще одна причина, по которой я понесла наказание. Тщеславие. Якобы Господь выделил меня среди прочих, одарив особым благоволением... Но тогда я не смогла противиться мысли, что случилось нечто чудесное, что мне послан второй сын. Я рассказала мужу о своих чаяниях, и он моментально согласился. Если я хочу, чтобы мальчик жил у нас, пока все не образуется, – что ж, прекрасно. Муж очень любил меня, и...

Ее голос дрогнул. Она слегка повернула кресло и теперь смотрела мне прямо в глаза.

– Юноша стал жить в нашем доме, а власти тем временем пытались установить его личность. Он страшно исхудал. Мне пришлось много дней посвятить стряпне, чтобы несчастный мальчик поправился. Выпечка, жареные цыплята, яблочные пироги... Ожоги зажили, но в раны на ногах и руках попала инфекция, и их приходилось перевязывать, часто меняя бинты и накладывая мазь. Мне было нетрудно это делать – ведь это походило на заботу об утраченном некогда сыне. Я ухаживала за ним с удовольствием. И не переставала думать о том, что же с ним случилось.

Миссис Гарнер судорожно вздохнула.

– Я оставляла книги и журналы на столике возле его постели, чтобы он мог развлечься. Некоторое время спустя заметила, что он к ним не притрагивается. Спросила, не принести ли других, если эти не нравятся, но он словно не услышал вопроса, и тут я поняла, что юноша не умеет читать.

Я присел на ограждение веранды.

– Но вы говорили, он наизусть цитировал Библию.

– Любой отрывок, который попросите.

– Тогда не понимаю...

– Я попросила его прочесть надпись на пачке кукурузных хлопьев. Предложила прочитать заголовок из газеты. Он не смог. Положила перед ним карандаш и бумагу. Он не сумел написать ни одного слова. Юноша был совершенно неграмотен. А что касается цитат из Библии, то существовало единственное объяснение: кто-то заучивал с ним Писание наизусть – со слуха, заставляя запоминать читаемые ему отрывки. Когда я поняла это, то содрогнулась. Что же ему довелось пережить?

– Это один из немногих вопросов, на которые я в состоянии ответить.

Ее взгляд стал острым.

– Вы знаете?

Жалея о том, что прервал ее, я кивнул.

– Его родители держали мальчика в заточении под землей.

– Что?!

– Насколько я понял, они считали, что он одержим дьяволом и единственный способ изгнать сатану – заполнить голову сына текстом Библии.

Миссис Гарнер потрясенно смотрела на меня.

– Но почему они не научили его читать и писать?

– Я пытаюсь найти объяснение. Возможно, они считали, что чтение и письмо – изобретения дьявола. Неправильные книги ведут к неправильным мыслям, и вот уже человек кругом в грехах. Единственная истинная книга – Библия, а самый верный способ гарантировать, что она так и останется для Лестера единственной книгой, – заучить ее с ним наизусть.

Миссис Гарнер опустила голову и стала массировать виски.

– Вам нехорошо? – спросил я.

– Что только люди не делают друг с другом... – с трудом произнесла она.

– Я рассказал, что Лестер сделал с моей семьей. А какое зло он причинил вам?

Повисло тяжелое молчание.

Женщина подняла голову и с невыразимой мукой в глазах посмотрела на меня.

– Я никогда не встречала столь вежливого юношу. Он все время предлагал помощь в работе по дому. И в то же время я в жизни не встречала такого несчастного человека. Иногда в дневное время он часами лежал в постели, уставившись в потолок. По вечерам долго не мог заснуть, если гасили ночник в его комнате. По ночам часто просыпался с криком: его мучили кошмары. Кажется, мальчику снился пожар, в котором он получил ожоги. Я приходила к нему в комнату, чтобы успокоить. Сидела рядом, держа за руку, гладила по голове, шептала, что он в безопасности, что здесь ему ничто не угрожает, что ему нечего больше бояться...

Она помолчала и снова потерла виски.

– Вы уверены, что чувствуете себя нормально? – забеспокоился я.

– Прошло столько лет. Почему воспоминания до сих пор причиняют такую боль?

– Я не хотел расстроить вас. Если вы желаете отдохнуть, я приду позже.

– Я никогда и ни с кем об этом не говорила. Никогда. Возможно, следовало рассказать. Скорее всего, я бы так не мучилась, появись возможность все рассказать и объяснить...

– Вы хотите что-то объяснить мне?

Она долго смотрела мне в глаза. Лицо ее было искажено страданием.

– Незнакомцу... Да. Человеку, с которым мне больше не придется встретиться. Чье мнение я никогда не услышу.

– Я не собираюсь высказывать свое мнение, миссис Гарнер. Все, что мне нужно, – вернуть жену и сына. Вы знаете что-нибудь, что может помочь мне?

Она отвела взгляд.

– Однажды ночью он поцеловал меня в щеку. На следующую ночь, после очередного его кошмара, после того как я обнимала его и успокаивала, он сделал это снова. Или попытался сделать. Юноша слегка коснулся моих губ, словно хотел поцеловать в щеку, но промахнулся. Это был ужасный момент. Он сел в постели, а я немедленно встала. Я чувствовала себя неудобно, но твердила, что воображаю всякое, а мальчик не имел дурного умысла.

– Миссис Гарнер, вам не следует...

– Я должна. Мне необходимо от этого избавиться. Я так сильно хотела заботиться о юноше, что впала в заблуждение. Всякая близость подразумевает чистоту отношений. Как в случае его обучения чтению и письму. Ведь я была школьной учительницей. Это произошло в конце лета. Занятия в школе еще не начались. У меня было время, чтобы попробовать научить его. Я использовала Библию, потому что он уже знал слова. Мы сидели рядом за кухонным столом. Наши стулья стояли близко. Все было пристойно. Просто учительница и ученик, сидящие за столом и работающие вместе... но он, как сейчас понимаю, сидел гораздо ближе ко мне, чем требовалось. Потом он помогал мне готовить обед, и наши руки случайно соприкоснулись. Я не придала этому значения. Я никому не рассказывала об этом раньше, потому что боялась, что люди решат, будто я получала от происходящего какое-то... – она запнулась, – удовольствие... Но это неправда. Я знаю, что в мире много испорченных людей, мистер Дэннинг, но я хожу в церковь, боюсь Бога и, уверяю вас, не могу получать удовольствия от прикосновений подростка, на которого смотрю как на сына.

Наступило неловкое молчание. Я понимающе кивнул, поощряя ее к продолжению рассказа.

– Из-за моего страстного желания помочь ему все и случилось. Как-то ночью, после очередного кошмара, когда я приобняла его, он коснулся моей... – Она бессознательно бросила взгляд на свою грудь. – Прикосновение казалось случайным, но я наконец-то поняла, что подобные случайности повторяются чаще, чем надлежит. Я сказала ему, что хочу, чтобы мы были близкими людьми, но есть разные виды близости. Юноша ответил, что не понимает, о чем я говорю, но если мне хочется, чтобы он держался на расстоянии, то так и будет. Следующей ночью...

Агнесса Гарнер смолкла на полуслове, словно задохнувшись. Глаза ее налились слезами, она готова была расплакаться.

– Можно мне еще раз взглянуть на фотографию ваших жены и сына?

Удивившись, я опять достал бумажник.

– Какая прекрасная семья... Как их зовут?

– Кейт и Джейсон.

– У вас счастливый брак?

Теперь горло сжалось у меня.

– Очень.

– Ваш сын хороший мальчик?

Голос у меня сел:

– Лучший в мире.

Глаза миссис Гарнер заблестели от слез.

– Каким образом это поможет вам найти их?

– Полагаю, если я смогу понять его, осознать мотивы его поступков, то сумею выследить...

– Выследить на пути, который начался девятнадцать лет назад?

– Я не знаю, что еще можно сделать.

– Он изнасиловал меня.

На веранде воцарилась мертвая тишина. Слышны были только сдавленные рыдания старой женщины.

Я потрясенно смотрел на нее.

– Простите. Мне не следовало просить вас рассказывать об этом...

– Не рассказывать? – Слезы ручьями бежали по ее лицу. – Да простит меня Бог, я держала все в себе долгие годы. Это такая мука!.. Мой муж был директором школы, в которой я работала. Ближе к ночи позвонил дворник и сообщил о прорыве водопровода. Муж умчатся в школу, чтобы выяснить, насколько серьезна авария. Я готовилась ко сну. Юноша... Ублюдок и сукин сын...

Эти слова, услышанные из уст миссис Гарнер, поразили меня сильнее, чем самые грязные ругательства.

– Он вошел в мою спальню, когда я раздевалась, бросил меня на пол и... Я даже не ожидала, что мальчик настолько силен. Внешне он был хрупким, но справился со мной легко, словно в него вселился дьявол. И постоянно называл меня Юникой, хотя прекрасно знал мое имя – Агнесса. Я старалась вырваться. Царапалась, лягалась. Потом увидела занесенный для удара кулак. Он ударил раз, второй, третий. Я чуть не захлебнулась кровью, лежа в полуобмороке, пока он...

Ее голос сорвался. Она достала платок и поднесла к лицу.

– Потом... – слезы капали с ее подбородка, – потом меня стошнило... Когда я собралась с силами и встала, то увидела выдвинутые ящики и поняла, что он забрал все ценное, что поместилось в карманы. Но об этом я думала меньше всего. Шатаясь, я подошла к телефону, чтобы вызвать полицию и скорую помощь, и сразу поняла, что не могу этого сделать. Я думала о прихожанах, о городе, о школе, в которой мы с мужем работали, и представляла, как все будут смотреть на меня. О, конечно, они проявили бы сострадание! Но это не помешало бы им рассказывать всякому встречному о несчастье, случившемся с Агнессой Гарнер. Сострадание не помешало бы им тыкать пальцами и глазеть, распространять слухи среди учеников, которые глазели бы с еще большим интересом. Ее изнасиловали. Ее изнасиловали!..

Я отвернулся, но женщина еще не закончила.

– Я стояла перед телефоном, качаясь, и говорила себе, что должна вызвать помощь, что сейчас потеряю сознание. Но вместо этого заставила себя пойти в ванную. Собравшись с силами, я залезла в ванну и смыла с тела все, что осталось после... – Она снова вытерла слезы. – Потом оделась и лишь после этого вызвала полицию. Доктор осмотрел только мои разбитые губы и лицо, покрытое синяками. Я сказала всем, что вошла в спальню и увидела, как он крадет деньги и ценности. Не то чтобы у меня было много драгоценностей. Всего он унес около трехсот долларов, но это можно было возместить. Однако простое ожерелье, подаренное мне бабушкой, ничем заменить нельзя.

Голос миссис Гарнер окреп.

– Муж вернулся домой сразу после того, как появились полицейские. Юношу искали, но так и не нашли. Возможно, он спрятался в лесу. Может быть, скрылся, используя попутные машины... На следующий день из Броктона приехал преподобный Бенедикт. Я узнала, что юношу звали Лестер Дент. Узнала про пожар, в котором погибли его родители. Но я никогда не рассказывала преподобному Бенедикту и преподобному Хэнли о том, что произошло в моей спальне. И мужу тоже не рассказывала. Не сказала никому. Когда поползли слухи, люди начали показывать на нас пальцами, но это можно было стерпеть. Мы привели в свой дом подростка. Он отплатил, избив меня и украв наши деньги. Я была такой жертвой, с которой горожане могли общаться.

– Не могу выразить, как мне жаль, – произнес я.

– Юника. – В ее голосе сквозила боль. – Ради всего святого, почему он называл меня Юникой?

Я молчал.

– Вы видели подземелье, в котором его держали родители. Что еще вам известно? Вы не знаете, почему он называл меня Юникой?

В ее голосе было столько мольбы, что я не выдержал:

– Знаю.

– Скажите, почему?

– Вы действительно хотите услышать ответ?

– Так же, как и вы хотели выслушать меня.

Я поколебался, но потом сказал:

– Юникой звали его мать.

Миссис Гарнер застонала.

– Значит, он насиловал...

– Свою мать.

– Насиловал свою мать... Господи, помоги мне.

Голос ее сорвался.

– Покарайте его. Помните ваше обещание. Когда найдете, покарайте его!

– Даю вам слово.

4

Прощаясь с миссис Гарнер, я старался не выдать своего разочарования. "Когда найдете его", – сказала она. А я больше не верил, что найду.

Так и не узнав о том, куда Лестер Дент направился после той ночи, я не имел представления, что делать дальше. Что хуже всего, даже не видел смысла в дальнейших усилиях. Лестер оказался гораздо худшим злодеем, чем полагали в ФБР. Я не мог рассчитывать на то, что он пощадил Кейт и Джейсона.

Мысленно оплакивая их, я уселся за руль автомобиля. Ненависть боролась с отчаянием. "Покарайте его", – умоляла миссис Гарнер. Покарать, думал я, гоня машину мимо ухоженных газонов и аккуратно подстриженных кустов.

Доехав до перекрестка, я свернул направо. Потом повернул налево. Просто так. Без всякой цели.

Так я петлял по уютному городку, пока не заметил, что проезжаю мимо одних и тех же домов и магазинчиков в пятый или шестой раз. Наконец усталость взяла верх, и я остановился на окраине города возле мотеля "Оазис путешественника".

Было около пяти часов вечера: занося багаж в номер, я чувствовал себя так, словно уже перевалило за полночь. Слишком утомленный, чтобы обращать внимание на спартанскую обстановку комнаты, я вернулся к машине и забрал принтер и ноутбук. Какого черта я их с собой таскаю? Только место занимают. Я ими так и не пользовался.

А может, пора возвращаться домой?

В Денвере сейчас на два часа меньше. Я взялся за телефон.

– Детективное агентство Пейна, – произнес знакомый голос.

– Сами отвечаете на звонки?

Пейн отозвался не сразу.

– Энн пошла на прием к врачу.

Энн была его женой и по совместительству секретаршей.

– Как дела, Брэд?

Я представил себе дородного сыщика, стоящего возле аквариума.

– Мой голос настолько узнаваем?

– Я думал о вас. В последний раз вы мне звонили из Южной Дакоты. Сказали, что скоро приедете, но так и не появились. Я уже начал беспокоиться. Что вы делаете в... – тут я услышал, как пальцы Пейна застучали по клавиатуре компьютера, – в "Оазисе путешественника", Логанвилль, штат Огайо?

– Ого. Используете новую компьютерную программу?

– Она меня с ума сведет, – проворчал Пейн. – Так что вы там делаете?

– Прихожу в отчаяние.

– Жаль это слышать. Я пришел к выводу, что пока вы будете находиться в движении, то не наделаете глупостей. Значит, ничего не узнали?

Я устало опустился на кровать:

– Напротив. Я узнал слишком много. Но это никуда меня не привело.

– Если не считать "Оазиса путешественника", Логанвилль, штат Огайо.

Пейн рассчитывал, что фраза прозвучит как шутка, но у него не получилось.

– Я надеялся найти какую-то систему в его поступках.

– Иногда система лежит на поверхности. Но мы ее не видим.

– Что ж, моя задумка не сработала...

Что-то в голосе Пейна насторожило меня.

– Энн пошла на прием к врачу, говорите вы? С ней все нормально?

– Увидим.

– Вот как...

Он помолчал.

– Опухоль груди. Возможно, доброкачественная. Сегодня сделают биопсию.

Я тяжело вздохнул.

– Буду молиться за нее.

– Спасибо.

– До того как все это началось, я бы так не сказал...

– Что будете молиться за кого-то?

– За последние несколько дней я разговаривал с парой священников и очень набожной достойной леди. Думаю, они оказали на меня влияние. Беда в том, что я узнал, как родители могут превратить ребенка в чудовище. Я имею в виду Лестера Дента.

– Теперь вы в него поверили.

– Да, целиком и полностью. И да поможет мне Бог.

– Опять молитесь, – заметил Пейн.

– Завтра поеду домой. Как только доберусь, позвоню. Может, к тому времени вы узнаете результаты биопсии.

– Возможно, – сказал Пейн после паузы. – Благополучно вам доехать.

– Спасибо, – пробормотал я и повесил трубку.

Господи, сделай так, чтобы его жена выздоровела.

Я лег на кровать и закрыл глаза. Занавески защищали глаза от вечернего солнца. Хотелось заснуть навсегда...

Господи! Надеюсь, ты сделал так, чтобы Кейт и Джейсон не мучились.

Я подумал о том, что религия приносит людям и добро и зло. И представлял себе Лестера Дента, убегающего из одной церкви, чтобы появиться на пороге другой, затем третьей, затем...

5

И тут меня осенило.

Я резко сел на кровати. Потом вскочил и заходил по комнате, вспоминая, что рассказывал мне больше года назад Лестер Дент, выдававший себя за моего брата.

"Кочуя из города в город, я понял, что самый легкий способ получить бесплатную пищу – показаться на собрании прихожан после воскресной службы".

О господи, он же должен был использовать прием, который сработал... Он наверняка пошел в другую церковь в другом городке...

Пейн прав. Система лежала на поверхности. Просто я ее не увидел.

Я быстро разместил компьютер и принтер на столе возле кровати. Подключил модем к телефонной линии, включил компьютер, вошел в Сеть и перебросил свой телефон в Денвере на номер в Логанвилле.

Затем вышел на один из географических сайтов Интернета и распечатал на принтере карту Огайо с прилегающими к нему районами штатов Мичиган, Индиана, Кентукки, Западная Виргиния и Пенсильвания. Мне был нужен список небольших населенных пунктов. Дент наверняка избегает мегаполисов. После замкнутого пространства подземной тюрьмы ему не понравились бы бетонные джунгли больших городов.

Карта предлагала сотни названий. Слишком много, но с чего-то надо начинать... Я исключил пункты, которые находились на дальних окраинах соседних с Огайо штатов. Далее сократил список, убрав городки Индианы, – я был уверен, что он не вернется в штат, где его держали в заточении.

Но меня интересовали не собственно города. Мне нужны были находившиеся в них церкви. В поисковике я набрал "Церкви в Огайо". Появился список с указанием их местонахождения и электронными адресами. Я сверился со списком городов. То же самое проделал с церквями штатов Кентукки, Западная Виргиния, Пенсильвания и Мичиган. Будучи уверен, что Дент не обратится в католическую, англиканскую или в греческую ортодоксальную церковь, я исключил из списка все храмы, названные в честь святых. Теология и ритуалы этих конфессий были ему чужды. Надо бы проверить протестантские конгрегации, думал я, тогда можно...

Раздался громкий стук в дверь.

Я повернул голову.

За окном давно стемнело. Прошло почти семь часов. Близилась полночь.

Стук повторился.

– Мистер Дэннинг! – позвал мужской голос.

Когда я встал, заболели затекшие от долгого сидения ноги. Подошел к двери, посмотрел в глазок и увидел пожилого человека в пиджаке и с галстуком.

Накинув цепочку, я открыл дверь и посмотрел в щель шириной в пять дюймов.

– В чем дело?

От яркого света фонарей на автостоянке неприятно резано в глазах.

– Я просто хотел убедиться, что все в порядке. Вы с пяти часов на телефоне. Я хотел проверить линию на случай, если вы заснули и забыли положить трубку, но оказалось, что телефон в номере отключен...

– Я был занят работой.

Мужчина недоуменно поднял брови.

– Интернет, – пояснил я, указывая на компьютер, расположенный на столике в углу.

Я понял, что он его не видит.

– Э-э... – с озадаченным видом протянул нежданный визитер.

– Вы знаете номер моей кредитки, – успокоил я его. – С радостью оплачу все расходы за телефонную связь.

– Что ж, раз все в порядке...

– Все наилучшим образом.

– Спокойной ночи.

Он ушел, а я подумал, что действительно увлекся.

В висках стучало, живот подвело от голода. В открытую дверь я увидел яркую красно-синюю неоновую вывеску заведения, расположенного через улицу. "Стейки и пиво". На краю забитой битком автостоянки расположились две огромные восемнадцатиколесные фуры. Не хотелось тратить времени, но я сказал себе, что не смогу помочь Кейт и Джейсону, если сдохну от голода.

Выйдя из Сети, я запер номер и пошел на звуки кантри – из игрового автомата пели что-то о любящей женщине и неверном мужчине. Меня манили открытые двери закусочной.

6

– Ваш кофе, – произнесла официантка.

– Благодарю.

Я вышел из закусочной и уже направлялся к стоянке, когда мое внимание привлекли странные звуки. Музыкальный автомат молчал, но из переполненной забегаловки доносился гул голосов, и мне пришлось напрячь слух. Снова эти звуки. Стоны.

Стонала женщина.

– Думала сбежать от меня? – донесся откуда-то из-за угла невнятный мужской голос. – Ты еще глупее, чем я думал!

Шлепок. Удар. Металлический звук. Снова стон.

В закусочной опять заиграл музыкальный автомат. Песня об одиночестве и пустых сердцах. Тот осмотрительный Брэд, каким я некогда являлся, вернулся бы в ресторан и попросил менеджера вызвать полицию. Но патрульным потребуется время, чтобы добраться сюда. Что неизвестный негодяй сделает с женщиной за эти минуты?

Представив себе, что избивают мою Кейт, я расстегнул кобуру, с которой теперь никогда не расставался. В любой момент я мог выхватить пистолет, поэтому спокойно шагнул к углу закусочной.

В переулке было довольно темно, однако мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы увидеть следующее: два припаркованных автомобиля, между ними – люди. Мужчина избивает женщину.

– Хватит, – произнес я.

Мужчина повернулся ко мне. В неверном фонарей я разглядел его обрюзгшее лицо. Бумажник, засунутый в задний карман, был пристегнут цепью к поясному ремню.

– Не лезь не в свое дело, – процедил человек, потом толкнул женщину, и она упала на асфальт. – Больше не хочешь со мной жить? Тогда сейчас сдохнешь...

– Хватит, я сказал!

– Исчезни, приятель. Иначе я закончу семейный разговор и займусь твоей задницей.

– Исчезнуть? Ты только что произнес слово, которое я ненавижу больше всего на свете.

– Ты меня поняла, детка?

Негодяй рывком поднял женщину на ноги и принялся запихивать ее в машину. Она попыталась сопротивляться, и он снова ударил ее.

– Похоже, ты не понял.

Чувствуя тяжесть оружия в кобуре, я шагнул вперед.

Мужчина снова повернулся ко мне:

– Ладно, я давал тебе шанс! Что ж, теперь твой черед.

– Должно быть, в эту ночь шанс у меня еще появится.

Он бросился на меня.

В левой руке у меня был запечатанный стакан с кофе, купленный в закусочной. Кофе был настолько горячий, что обжигал пальцы даже сквозь толстый жаропрочный пластик. Я сорвал фольгу со стакана и плеснул кипятком в лицо противнику, целясь в глаза.

Он дико завизжал, прижимая ладони к обваренному лицу.

Я ударил его сложенными пальцами в солнечное сплетение, как меня учили.

Мужчина издал утробный звук и согнулся пополам.

Следующий удар я нанес ногой по левому бедру – туда, где находится нервный узел.

Он упал, корчась и визжа от боли.

Я отнял его руки от лица и ребром ладони трижды ударил по переносице. Что-то хрустнуло, потом хлынула кровь.

Мой противник лежал на асфальте, раскинув руки и не двигаясь. Я перевернул его на бок, чтобы не захлебнулся кровью. Нащупал пульс, почувствовал запах перегара. Повернулся к женщине, скорчившейся в машине.

– С вами все в порядке?

Она всхлипывала.

– Вы сможете вести машину? – спросил я.

– Не знаю...

Она не держалась на ногах, когда я помогал ей выбраться наружу. Губы ее распухли, лицо покрывали синяки.

– Смогу – Она судорожно вздохнула. – Думаю, что смогу. Но...

– Вы должны уехать.

За моей спиной раздался слабый стон.

– Спешите. Пока он не пришел в себя.

Женщина растерянно смотрела на меня. На ее лице я рассмотрел следы давних побоев. Ее избивали не в первый раз.

– Уехать? – спросила она. – Как? Зачем? Я только что приехала сюда. Хотела занять денег у подруги. Она здесь работает. Но оказалось, что сейчас болеет. Вместо нее меня поджидал этот тип...

Склонившись над мужчиной, я понял, что он еще не пришел в себя и не понимает, что происходит вокруг. Из его брюк я достал ключи от машины. Из заднего кармана вытащил бумажник и вынул все деньги – около сотни долларов.

– Вот, – сказал я женщине.

Потом порылся в карманах и отдал ей всю свою наличность – еще около двух сотен.

– Я не могу это взять, – возразила она.

– Моя жена хотела бы, чтобы я оказал вам помощь.

– О чем вы говорите?

– Возьмите. Прошу вас. Ради моей жены.

Женщина странно посмотрела на меня, словно собиралась решить сложную головоломку.

– У меня сестра в Балтиморе, – сказала она, принимая деньги и ключи от машины.

– Нет, именно туда он за вами в первую очередь и отправится, – покачал я головой. – Если бы вы ограбили банк, то тоже спрятались бы у сестры? Слишком просто. Представьте себе, что убегаете от полиции.

– Но я не сделала ничего дурного!

– Вот и не забывайте об этом. Правильно, вы не сделали ничего дурного. Зато этот сукин сын определенно делал. Помните о том, что главная цель вашей жизни – находиться как можно дальше от него.

В Денвере, в прошлой жизни, я гордился тем, что Кейт на общественных началах сотрудничала в качестве консультанта по стрессам в приюте для женщин, пострадавших от семейного насилия. Я знал, что нужно этой несчастной.

– Выберите город, в котором никогда не бывали. Хотя бы Питтсбург, – предложил я наугад. – Вы там бывали?

– Нет.

– Вот и езжайте в Питтсбург. Всего двести миль отсюда. Поставьте машину на стоянку и добирайтесь автобусом. В Питтсбурге возьмите телефонный справочник и найдите раздел "Социальная защита". Звоните в приют для женщин.

7

В номере я содрогнулся, поражаясь тому взрыву ярости, который испытал. В какой-то момент я готов был застрелить того ублюдка. Остановила меня простая мысль: на выстрел из закусочной сбегутся люди. Меня увидят. Приедет полиция. А если я попаду в тюрьму, кто будет искать Кейт и Джейсона?

8

"По причинам, важным для меня и моей семьи, я собираю сведения о молодом человеке, который, возможно, появлялся в вашей церкви в конце лета или осенью девятнадцать лет назад. Понимаю, что за давностью лет об этом трудно вспомнить, но полагаю, что события, последовавшие за его появлением, запечатлелись в памяти кого-то из ваших прихожан. Юноше было лет пятнадцать-шестнадцать. Скорее всего, его обнаружили у дверей в вашу церковь незадолго до воскресной службы те из прихожан, кто приезжает раньше прочих. Его одежда, вероятнее всего, была изорвана, а тело покрывали царапины и шрамы, указывающие на то, что юноша пережил некий несчастный случай. Он не помнил ни своего имени, ни того, что с ним произошло, ни того, как он очутился возле вашей церкви. Прихожане наверняка позаботились о нем – скорее всего, женщины, ибо нечто в его глазах возбуждало материнские чувства. Юноша по памяти цитировал Библию, но не умел читать и писать. Кто-то из прихожан – скорее всего, женщина – пытался учить его. В конце концов он грабил свою благодетельницу – не исключено, что избивал ее, – и исчезал. Вполне возможно, что ближе к концу своего пребывания у вас он "вспоминал", что его имя – Лестер Дент. Если вам известно о похожем случае, пожалуйста, отправьте письмо электронной почтой по указанному адресу. Мне крайне важно узнать об этом человеке как можно больше. Год назад он похитил мою жену и сына".

9

На следующее утро я разослал это послание по электронным адресам всех церквей моего списка. Глядя на экран компьютера, я мысленно просил Господа о помощи. Теперь оставалось только ждать.

Мне захотелось в туалет. Едва поднявшись, я вспомнил слова Пейна: пока нахожусь в движении, вряд ли совершу какую-нибудь глупость.

И я отправился на пятимильную пробежку.

Вернувшись, проверил электронную почту. Ничего. В течение часа занимался физическими упражнениями, затем снова подсел к компьютеру. Никаких сообщений.

На что я рассчитывал? На то, что каждое утро кто-то из прихожан будет прилежно просматривать электронную почту, приходящую на веб-сайт церкви? На то, что весть о моем послании тотчас же разнесется по всем приходам и люди, пережившие нечто подобное, немедленно бросятся отправлять мне депеши по Сети? Надо набраться терпения, твердил я себе. Даже в небольших городках новости распространяются не так быстро, как мне хотелось бы. Если кто-то и ответит, то не раньше вечера.

Поэтому я побрился, переоделся и попробовал читать. Вышел на улицу, купил сэндвич. Погулял. Посмотрел по телевизору выпуск новостей. И между делом подходил к компьютеру, проверяя почту. Никаких откликов.

В полночь я сдался, выключил свет и постарался уснуть.

Сон не приходил. Я поднялся и, не принимая во внимание опыт прошлой ночи, направился в бар, где еще не бывал и не подвергался риску быть узнанным. Ведь если мужчина, которого я избил, ищет меня, то он наверняка отправится в закусочную через дорогу от мотеля.

Потребовались четыре пива и порция бурбона, чтобы появилось желание вернуться в номер и попробовать заснуть. Пусть все катится к черту, сказал я себе. И пусть я сам отправлюсь в ад.

На рассвете я встал, но почтовый ящик был пуст. Мне предстоял еще один день ожидания.

Время словно застыло на месте. Наконец я сказал себе, что был дураком, рассчитывая на ответ. Мне не хватило ума, чтобы понять образ мыслей Лестера Дента. Я не смог угадать, куда он направился девятнадцать лет назад, неправильно рассчитал, что он предпримет на новом месте. Проклиная себя за то, что не смог сохранить свое счастье, сетуя на жизнь и сомневаясь, следует ли жить дальше, я решил в последний раз проверить электронную почту.

И остолбенел, увидев, что получил целых четыре письма.

10

Я решил, что это мистика... или что зрение обманывает меня. Чувствуя, что законы реальности перестали действовать, я смотрел на письма. Потом решился их открыть.

Они пришли из разных штатов – Кентукки, Западная Виргиния, Пенсильвания и Огайо. Изначально корреспонденция была зарегистрирована в алфавитном порядке, согласно первым буквам имен отправителей, но потом, перечитав послания несколько раз, я расположил их по географическому и хронологическому принципам.

"Мистер Дэннинг, – начиналось первое письмо, – ваше послание настолько взволновало меня, что потребовалось время, чтобы решиться на него ответить. Муж советовал мне не ворошить прошлое, но мысль, что пострадали и другие люди, невыносима".

Женщина подписалась "миссис Дональд Кавендиш", и детали ее повествования перекликались с той историей, которую поведала мне миссис Гарнер. Если изнасилование и имело место, миссис Кавендиш о нем умолчала, хотя у меня сложилось впечатление, что обида, нанесенная ей, не исчерпывалась побоями и грабежом – этот вывод можно было сделать из самого тона послания. Однако она не называла преступника Лестером. Он вообще не сообщил собственного имени. А в ночь своего исчезновения поджег приютивший его дом.

Это случилось в ноябре, то есть через месяц после того, как он надругался над миссис Гарнер. А что еще произошло за это время?

Я посмотрел на карту и выяснил, что городок в Кентукки отделяют от Логанвилля две сотни миль. Возможно, Лестер растратил деньги, похищенные из дома Агнессы Гарнер, и начал бродяжничать, перебиваясь квартирными кражами и грабежом винных магазинчиков, пока неведомые тропы не завели его в Кентукки?..

Второе послание пришло из Западной Виргинии. В нем описывались события, случившиеся через год после исчезновения Лестера из Логанвилля. Какие-то набожные люди пригласили Лестера (его знали там только по имени) пожить у них, а он изнасиловал их дочь – совсем юную девушку. Письмо пришло именно от нее; она сообщила, что пряталась от родителей, пока не достигла совершеннолетия. Лестер предупредил, что, если она расскажет кому-нибудь о случившемся, однажды ночью он вернется и убьет ее. В доказательство своей угрозы подонок задушил на глазах у девушки ее любимую кошку. На следующую ночь он обворовал дом, угнал машину и исчез. Полиция нашла сгоревший автомобиль в двухстах милях от места преступления. Хотя Лестер пропал навсегда, несчастная девушка много лет подряд видела его в ночных кошмарах.

В третьем послании, пришедшем из Пенсильвании, упоминались события, имевшие место через восемь лет после трагедии в Логанвилле. На сей раз преступник сократил свое имя до фамильярного "Лес". Его повадки изменились. В двадцать пять лет он уже больше не мог изображать беспомощную жертву, вызывая сострадание прихожан. Вместо этого Дент явился в церковь и сказал, что будет заниматься самой трудной работой в обмен на пропитание. Его редкая способность цитировать любое место из Библии привлекала к нему верующих. Все кончилось тем, что он спалил местную церковь.

Но больше всего меня взволновало четвертое письмо, касавшееся случая, который произошел через тринадцать лет после того, как родители Лестера погибли в пламени пожара.

Послание пришло из маленького городка в самом центре Огайо. Лестер появился там, а потом пропал, украв жену у мужа. Ее так и не нашли. Но Дент не воспользовался своим именем или его сокращенным вариантом – Лес. Он называл себя совсем по-другому.

Прочитав это имя, я похолодел.

Питер.

Дрожа всем телом, я рыскал глазами по карте. От Броктона на юго-восток до Логанвилля в Огайо; дальше на юго-восток до городка в Кентукки; потом на восток в Западную Виргинию – и на северо-восток в Пенсильванию... Затем на северо-запад в городишко на территории штата Огайо, от которого всего сотня миль до места, где я родился и вырос!

Один месяц. Один год. Восемь лет. Тринадцать лет...

В интервалах Дент побывал в самых отдаленных уголках страны (об этом сообщалось в досье ФБР), но что-то заставляло его возвращаться именно сюда, и я чувствовал, что география преступлений Лестера отнюдь не случайна. Он подбирался к пункту конечного назначения, всякий раз сужая круг поисков и приближаясь к той точке, откуда и началась моя трагедия.