Давным давно была...

Глава 10 СМЕРШ

В комендатуре, Серегу посадили в отдельную комнатку с зарешёченным окном, продержали до вечера. Днем приходил пожилой старшина НКВД: приносил миску каши и кружку горячего чая. Выводить никуда не выводили — поставили ведро. На вопли и крики, что надо в туалет, напомнили про ведро. Если можно было попытаться удрать при походе «до ветра», теперь такое не светило. Серьезненько за него взялись… С чего бы это?

Вечером привели в кабинет к молоденькому младшему лейтенанту, с васильковыми кантами на погонах. На столе лежали Серегины вещи из «сидора», награды, какие-то бумаги.

«Везет мне на лейтенантиков, как утопленику…» — подумал Серый.

Как только Сережку усадили, лейтенантик «взял быка за рога»:

— Отвечай быстро и четко: где оставил «уголек»?

Серега был ко всему готов, только не к этому вопросу.

— Какой уголек?

— Понятно, по-хорошему не хочешь? — и после начал орать, «брать на голос». — Кто такой, когда был завербован, где оставил взрывчатку, цель задания, кто руководитель группы?

Серега удивленно посмотрел на лейтенантика: «Псих, что ли?» — но ответил на часть вопроса.

— Партизанов Сергей Алексеевич. Младший сержант. Форма моя. Свяжитесь с В/Ч 01509, попросите майора Смирнова и скажите, что я у вас.

— Какой Партизанов? Какого Смирнова? Ты мне, мозги не пудри! По прифронтовой зоне шел в гражданской одежде, с формой младшего сержанта, с какой целью?

Сережка молчал.

— Да, плохо вас в вашей разведшколе учили… Засыпался на пустяке: не знал названия деревни. Где находится разведшкола, когда был заброшен? — Лейтенантик подскочил к стулу, на котором сидел Серега и, не особо сильно, хлопнул ладонью по лицу, видимо, для ускорения процесса признания. — Отвечай, фашистский выкормыш!

А вот тут Серега не сдержался. Ладно бы по морде треснул, не впервой… Но «Фашистский выкормыш»! Не вставая со стула, пробил кулаком прямо… Прямо по… Пока лейтенантик корчился на полу, а дежуривший в кабинете солдат, сбил мальчишку со стула и несколько раз приложил сапогом.

На шум в кабинет, без разрешения, зашел старшина, оценил картину опытным взглядом.

— Первухин, прекратить! Чем мальца пинать, лучше помоги младшОму! — поднял морщащегося мальчишку, посадил на стул. Встал рядом.

Складывалось впечатление, что он здесь главный.

— Сволочь, — немного ожил младший лейтенант. — Это так вас учат в фашистской разведшколе? Ну, готовься… Больше ладошкой бить не буду… Первухин! Наручники на него!

— Товарищ младший лейтенант! Мальчонка ведь… — сказал старшина.

— Мальчонка? Нападение на офицера при исполнении!!! Первухин, к этому… отношение без поблажек, как к диверсанту!

— Это тебе за «фашистского выкормыша»! Перчатку надеть не забудь… — неожиданно зло сказал мальчишка.

— Какую перчатку, зачем? — не понял лейтенантик.

— Чтоб руки холеные не попортить и в крови не испачкать… Так один унтерштурмфюрер делать любил…

— Какой унтерштурмфюрер? — уцепился за фразу младший лейтенант. Где с ним встречались? Какое он тебе давал задание?

Мальчишка опустил голову, помотал ею из стороны в сторону и еле слышно сказал:

— Совсем больной…

Несколько дней Серегу допрашивал младший лейтенант. В кино, обычно, в НКВД жесткие допросы, а тут покричали, поуговаривали, снова покричали… Прям как разборка в кабинете у завучей, после того, как его курящим застукали в школьном туалете… Возможно, повлиял на ход допросов пожилой старшина.

На четвертый день пришла крытая машина, на ней Серегу куда-то повезли. В кузове. Вместе с Серегой ехали еще два офицера, судя по погонам, старлей пехоты и капитан артиллерии.

«Интересные попутчики…» — подумал Сережка, замечая, что офицеры аккуратно наблюдают за его поведением.

Приехали в какой-то городок, к какому-то небольшому особнячку.

— Вылазь! — скомандовал капитан.

Вылез. Зашли в комнату — кабинет. К старшему лейтенанту и капитану прибавились водитель — сержант и еще один пехотный лейтенант.

— Раздевайся! — скомандовал капитан. — Трусы можешь оставить…

После фашистских застенков Серегу мало чем можно было бы удивить, но вот сейчас он чувствовал себя «елкой», на детском новогоднем празднике. Вот эти — взялись за него совсем по полной. Смотрели цепко. Замечая многие нюансы, при этом, на их лицах читалось некоторое удивление.

Сержант подошел, провел руками по волосам, которые уже успели отрасти, тщательно ощупал — нащупал шрам над левым ухом — хмыкнул. Прощупал резинку трусов. Отошел.

— Руки вверх подними. Повернись вокруг. Опусти. Руки вперед, пальцы растопырь. Теперь ладонями вверх. Да уж… — теперь хмыкнул капитан. — Одевайся.

Только одеваться Сереге пришлось в форму младшего сержанта. Как он одевается, за ним тоже внимательно наблюдали.

— Колись, малой…

— Чего колоться-то? — Серега мысленно подумал, что «опять 25 за рыбьи деньги», опять вопросы про диверсанта… но, он не угадал…

— Давай на чистоту. — продолжил капитан. — Стреляешь ты давно и много — мозоль на правом указательном, на правом плече натертость — метка от оружейного ремня, одевать форму дело привычное. Давненько воюешь?

Ему даже как-то не хотелось не отвечать на вопросы или врать:

— С 41-го…

— Фи — у — у! — присвистнул сержант.

— Форма твоя?

— Да.

— Награды?

— Да.

— Интересное дельце нам попалось… сквозное на ноге откуда?

— Партизанил…

— А на голове? Над левым ухом? — вставил, свои «пять копеек», сержант.

— Тоже партизанил.

— Грудь — спина? Свеженькие… Тоже — партизанил?

Серега кивнул.

— Свяжитесь с В/Ч 01509, попросите майора Смирнова и скажите, что я у вас, я уже просил… Там, в комендатуре.

— Свяжитесь с В/Ч 01509, спросить майора Смирнова… — задумчиво произнес капитан. — А вот нет на нашем фронте такой части и нет такого майора. Передали информацию выше, ждем информацию от других фронтов. А вот старшего лейтенанта Шиныка, не знаешь случаем?

Капитан пристально посмотрел на мальчишку. Мальчишка немного подумал, что-то вспоминая:

— Нет. Такого не знаю, не встречались.

«Похоже не врет». — подумал капитан, посмотрел на своих товарищей: те кивнули, соглашаясь с ним.

— Слушай меня, младший сержант Сережа Партизанов. Я — капитан Стрижов, СМЕРШ. Это — старшОй Иванчук, лейтенант Блаженко и сержант Волков. Злить нас не советую. Надо будет стрелять — выстрелим. Ты пока живешь в этом доме. Закрывать тебя не будем, но за калитку, без разрешения, ни ногой. Понятно?

— Понятно… Мне бы помыться. Привести себя в порядок… Поесть, тоже, не мешало бы…

— Не проблема. Волков, нагреешь малому воды? Во что переодеться у тебя есть: нательная и кальсоны в вещмешке по размеру. Форма — чистая. Волков, когда осматривал, вшей не заметил?

— Чистый он, товарищ капитан.

— Ну и отлично. Комнату тебе покажет Волков. Покормит. Он теперь тебе за родного отца будет, пока ответ по В/Ч 01509 не придет.

«Родной отец» Волков утром будить не пришел. Серега потянулся в кровати: «Суперски выспался. Чистая кровать, чистое белье, сытный ужин… Что еще нужно человеку для счастья? Нет команд и приказов, как в суворовском, нет стонов и больничного запаха, как в госпитале, нет стрельбы и взрывов… Как же я раньше об этом не задумывался? Как там мама, папа, сестра Светка?» Он снова стал мальчишкой, простым мальчишкой… Не стойким партизаном, не хитрым разведчиком, не раненым, который терпит боль, а простым мальчишкой. Слезы навернулись сами собой, Серега уткнулся лицом в подушку, несколько всхлипов, и он взял себя в руки. Главврач госпиталя заставил вспомнить об утренней зарядке — чтоб быстрее восстанавливался. Серега, тогда, к упражнениям, которые давал разведчикам капитан Смирнов, добавил разминочный комплекс, что делал на рукопашке (в той жизни), постепенно увеличивая нагрузку. Даже в суворовском находил время позаниматься, а в дороге — тем более. Серый встал с кровати, скинул нательную рубаху, подтянул кальсоны, босиком (пол был чистый) протопал к окну — открыл его, чуток поежился, прохладно было на улице, и начал зарядку.

Через 40 минут — выдохся, распотелся, хотелось сполоснуться, только вот вчера сержант Волков в пристройку, нечто типа бани, принес ведро горячей и ведро холодной воды, где ее брать сегодня?

— Кхе — кхе… — раздалось из окна. Там, пожевывая травинку стоял Волков. — Малой, если поторопишься, то после принятия водных процедур, ждем тебя на завтрак, через 15 минут. Опаздывать не советую — капитан ждать не любит. Да, чуть не забыл, колодец в 15 метрах справа от черного выхода во дворе. Простыня, которой вытирался вчера после помывки — уже просохла, она висит на веревке рядом с колодцем.

«Как он ухитряется все предугадать? — удивлялся Серега. — Я только хотел спросить, а он уже ответил!»

Завтракали все вместе, за одним столом. Паек Сереге не полагался, поэтому, он «нагло» объедал офицеров. Отношение офицеров было прежнее: ни панибратства, ни сюсюканий, ни лишних вопросов — расспросов.

— Вот тебе часы, пользоваться, думаю, умеешь. Через 10 минут выходим в город, на рынок. Рынок по улице направо — до конца, там площадь, не заплутаешь. Первая пара, малой, вторая пара. Малой, ты нас не знаешь, к нам не обращаешься, если будет надо — подойдем. Кто мы и откуда — ни слова, ляпнешь — пожалеешь. Вопросы есть?

— Деньги я могу взять, для рынка, чего-то прикупить?

— Возьми, только не все.

Через 10 минут Серега был готов к прогулке на рынок.

— Награды почему не надел? — спросил капитан Стрижов.

— Да я их и не ношу.

— Почему?

— Да не перед кем форсить, надевал, когда помогали на фронт ехать.

— А нашивки за ранения? — поинтересовался старший лейтенант Иванчук.

— В госпитале пришили, только я срезал, та же фигня… Вы-то, тоже награды не носите…

— Он у нас, такой же, как и мы, скромняга… — прокомментировал сержант.

«Сержанту Волкову, в метро работать, с его „пятью копейками“, как батя говорит…» — подумал Серый.

— Ладно, выдвигаемся. Первыми ушли сержант и лейтенант, потом Серега, как вышли капитан и старлей — Серега не заметил.

На рынке Серого растопырило… Продукты были дорогие, а вот многие вещи отдавали почти даром. Серега купил буханку хлеба, за 200 рублей, на 400 рублей сала… и «Кировские» часы за 400 рублей (капитанские конечно хорошо, но они капитанские).

— Молодой человек! Это очень хорошие часы, отличный ход, чудесный балансир, всего 400 рублей! Разве это деньги для такого товара? — расхваливал продавец. Заметил на руке у Сереги часы. — А зачем Вам, юноша вторые? О! Вы, наверное, так решили сбить цену товара! Я таки Вам скажу, 400 рублей — это 2 буханки хлеба. Я не могу вам уступить…

Пока продавец причитал, Серега слушал ход. Подождал немного, снова послушал, сравнил с часами капитана. Достал деньги и купил не торгуясь.

— Молодой человек! Если Вас что-то не устроит, Вы завсегда можете меня здесь найти. Меня здесь все знают, просто спросите часовщика!

Как только довольный покупкой Серега двинулся дальше по торговым рядам, он понял, что за ним «хвост». Пара парнишек, на голову выше Сереги, приблатненного вида, шарнирной походкой, двинулись за ним.

«Интересно, где сейчас „Родной отец“, он бы очень пригодился… — подумал Серый. Он аккуратно посмотрел по сторонам, сержант Волков в поле зрения не попал. — Опять бить придется».

— Эй, младшОй! Переговорить надо! Давай в сторонку отойдем. — начал наезд один из «хвостов».

— А здесь не судьба?

— А здесь лишних ушей и глаз много… тихо, почти на ухо, добавил второй.

— Ну, пойдем… — тяжело вздохнул Серый. Когда отошли в подворотню спросил. — Медицинская страховка есть?

— Чево? Ты, сява, форму надела и думаешь, что уже в козырях! Да я тебя попишу на два чиха! — Первый «хвост» начал доставать ножичек и тут же получил сапогом «лоу-кик» по левой ноге в район колена. (все-таки рукопашка, правильная вещь! Пару ударов точно поставит.) Первый «хвост» рухнул на четвереньки, второй поставленный удар, тем же сапогом, пришелся по удивленной физиономии, от чего она стала менее удивленной, но более приплюснутой. Второй «хвост» обладал способностью моментально испаряться.

— Так чего надо? — поинтересовался Серый у потерявшего нож (Серый забрал себе) и поскуливающего первого «хвоста».

— Ты что, психический! Нам сержант какой-то 100 рублей дал, чтоб мы тебя попугали и все. Даже сказал, не бить сильно и ничего не забирать… Только попугать!

— Вот ж… «Отец родной!» Опять проверочка…

Желание ходить по рынку пропало, и Серега пошел обратно, к особнячку.

У входа в дом стоял капитан. Он приподнял брови и протянул руку. Серый снял часы и положил на протянутую ладонь.

— Спасибо! У меня теперь свои есть.

Капитан сделал «большие, удивленные глаза». Серый вздохнул, достал нож и положил туда же.

— Отлично! Завтра в 9.45 снова идем на рынок. Завтрак в 9.00. А сейчас — свободен. Быть на территории.

— Рынок — обязательно?

— Обязательно.

Вчерашний день повторялся почти до точности. Самостоятельный подъем, зарядка, завтрак, поход на рынок…

«Вот мне кажется или меня реально используют в роли живца?» — думал, бродя между торговками Серега.

— Эй, служивый, закурить найдется? — с улыбкой спросил Серегу парень чуть постарше, но по комплекции и росту такой же.

— Не… Бросил. — Серега, тяжело вздохнул — очередная проверка.

— Я тебя здесь раньше не видел. В каком полку сыном? — поинтересовался парень.

— Да я не здешний, проездом — часть догоняю, отстал.

— Э… Да тебе жить — то есть где? — парень немного подумал. — Слушай, а пойдем к нам, у меня дядька мировой, пустит переночевать, отдохнешь… За «сидор» свой не беспокойся, не тронем.

— Не-е. Я на вокзале перекантуюсь, вдруг какой эшелон подвернется.

— Да ладно, что ты как не родной! От чистого сердца предлагаю! Давай так, я тебе покажу, где живем, а ты, если надо будет придешь. По рукам?

— По рукам! Пошли, показывай.

Сережка немного расслабился, но не до конца. Парень без умолку тараторил, что-то рассказывал о городке (что и где находится), хлопал по плечу. Серега оказался чуть впереди…

— «Сыч», не торопись. Стирать замучаешься! Сам все решу. — внезапно раздалось сзади.

— Опаньки… «Кукушонок»! А ты тут какими судьбами? Смотрю, прибарахлился…

Серый сперва онемел, а потом бросился навстречу:

— Никитос!!! — крепко прижал к себе. — Откуда ты здесь?

— Не трепись… — тихо произнес Никита. После этого громко. — Серый, ну ты же знаешь, я всегда рядом. Погоди немного, постой здесь, будь другом, мне надо с тем пацаном переговорить.

Никита подошел к «Сычу».

— Что от пацана надо, форма, деньги, документы?

— Форма и документы — на дело…

— Дядя Лёва здесь?

— А где ему еще быть? Здесь. Ему она и нужна на меня, я на подхвате. — «Сыч» почесал ухо. — А откуда этот пацан тебя знает?

— Да я у них в части харчился. Правда не долго, потом в тыл отослали, только паровоз не доехал… Слушай. Завтра, как уговорено, принесу тебе его форму в лучшем виде.

— Может сейчас? Верняк! Нас двое!

— А разодранную гимнастерку и обделанные его штаны сам чинить — стирать будешь и потом сушить 2 дня? На ночевку приглашал?

— Приглашал… Но он отказался. Вот и решил… не ждать.

— А у меня он ее еще и аккуратно сложит! Все для тебя, «Сыч»! Завтра в 10 на базаре! — Никита протянул руку. Пожали.

— Пока! До завтра! — ответил «Сыч». А для Сереги добавил, ухмыльнувшись. — Бывай, служивый! Не захотел ко мне в гости… Видать, больше не увидимся.

— Никита! Я думал — ты в отряде. Меня же ранило и отправили на Большую землю. Потом стал сыном полка… — всю дорогу до особнячка сумбурно Серый делился пережитым.

У особнячка их никто не встретил, что стало неожиданностью для Сереги.

— Странно… Никого нет. Ничего, сейчас явятся, не запылятся! Я их знаю. — зашли в Сережкину комнатку.

— Хорошо ты устроился! Серый, а то они такие? Ты в них уверен?

— Уверен по полной — документы показывали. Я у них живу, как барин. — что из СМЕРШа, говорить не стал, Серега вспомнил, что предупреждали. — Капитан Стрижов, старлей Иванчук, лейтенант Блаженко и «родной отец» сержант Волков.

— Лейтенант со шрамом над правой бровью, а у сержанта крупный прыщик на левой ноздре?

— А ты откуда знаешь? Есть такое у них!

Вспомнишь черта, так он тут же появится…

— Серега, ты кого привел? Блохастый, небось!

— Дядь Сев (сержант разрешил себя так звать), друг мой — вместе партизанили! Вот такой парень! Наград, больше чем у меня!

— Ну-ну… точно не блохастый? Сколько дней по полям лесам мотался? Может помывку организовать?

— Дядь Сев, хоть блохастый, хоть не блохастый — если баньку истопите — не откажусь с дороги, — понял тонкий намек Никитка.

— Баню ему, барину, подавай! Обойдешься теплой водой! Серега, иди воду тащи, греть буду! Что чистое надеть есть? Нету? Опять дяде Севе свое добро раздавать пришлось бы! Нет… Я твое добро раздам — вчера на тебя, по размеру, 2 комплекта обмундирования Блаженко принес. И одни сапоги 41 размера. «Блохастый», подойдет?

— Какой вопрос! Я привык мокрое после стирки, на себя одевать, а тут — чистое — сухое! Спасибо, дяденька!

— Дядь Сев, а можно и на меня водички тепленькой нагреть?

— Что, холодно колодезной водой, с утреца, после твоей зарядки, обливаться?

— Я вы откуда знаете? Подсматриваете, что ли?

— Подслушиваю … и приглядываю… Только ты орешь так, после обливания, что только дрова не поймут, что ты делаешь.

Серый и Никитка накололи дров, натаскали воды, нагрели ее. Серый принес 2 комплекта новой формы с новым бельем и новые сапоги («жаба», чуток поддушила — сапоги ведь ему предназначались).

… Помылись. Никита взял с лавки тряпочку, которую зачем-то брал с собой на помывку. Серега решил, что Никитка хотел ее использовать вместо мочалки, но мочалка была. Ребята вышли из моечной в раздевалку…

В раздевалке сидел капитан и поигрывал дамским Браунингом М1906, рядом лежали два ножа и бумаги. У двери стоял сержант.

— Вот скажи мне, Корнев Никита — согласно справке из школы, откуда у мальчика 14 лет. Такие интересные игрушки?

— Одеться можно?

— Успеете, оба. И откуда, у младшего сержанта Партизанова Сергея, в друзьях агент «Абверкоманды — 203» по кличке «Кукушонок»?

Серега стоял ни жив — ни мертв, ничего не понимая.

— А с чего это вы решили, что Корнев Никита, какой-то там агент? Сами вы, кто будете?

— Сержант, тебе не кажется, что мальчик ведет себя не стандартно? Подойди, покажи ему «бамажку».

Никита посмотрел на удостоверение.

— А Ваше?

Капитан не стал возмущаться, встал с лавки, где лежали вещи, достал из левого кармана удостоверение, на вытянутой руке, на несколько секунд, задержал перед глазами Никиты.

— Доволен?

— Теперь доволен…

Серега крутил головой с Никиты на капитана Стрижова, ничего не понимая.

— Ножичками, смотрю, балуешься? Правое плечо развито чуть лучше левого. Хороший ножичек… — Стрижов взял в руки нож, положив Браунинг на лавку.

— Балуюсь… А куда надо попасть?

— А вот сюда, — Стрижом метнул нож в правую стенку от ребят.

Никита, от низа живота, резко дернул рукой с тряпкой в сторону. Тряпка еще не опустилась на пол, как рядом с первым ножом воткнулся второй.

— А теперь можно одеться?

— Теперь … можно. — почесал подбородок капитан.

В комнатке — кабинете находились четверо. За столом сидел капитан, напротив него — Серега и Никита, у выхода дежурил сержант.

— Ну, рассказывай, «Кукушонок»…

— Сперва, возьмите со стола мою книгу: Генкин «Восстание на броненосце „Потемкин Таврический“». На задней обложке — присмотритесь… Увидели? Аккуратно, ножичком, пожалуйста…

— Где ж ты такую достал? 1925 год. К 20-тилетию восстания! Раритет — тираж 5.000! — капитан вытащил из тайничка бумагу. — Волков! Это оказывается, наш «коллега»! Не поверишь — ГРУ. Подписано подполковником Смирновым!

— Вот они, теперешние мальчишки. Я не удивлюсь, что и младший сержант, не просто Сережка Партизанов. А тебе точно был нужен майор Смирнов, а не подполковник?

— Майор, фронтовая разведка… — раскололся Серега.

— Ну, давай, рассказывай, что можно, генштабист…

— Как я понял, мы работаем по одному делу: по «Абверкоманде -203» или операции «С-1»… Серый. Я тебе потом поясню… Нам надо взять, активно работающего на немцев «Сыча» (все остальные ребята уже сдались) и куратора — Дядю Лёву, который скорее всего — Краузе.

— Вот скажи мне, — поинтересовался Стрижов. — Зачем ты брал нож, когда шел мыться?

— Идея с помывкой — здоровская, я чуть не попался. Как вы и просчитали, я с собой, при Сереге, оружие не взял. Одежду — вещи: улики — шифровки, зашитые в одежду, — документы — возможный яд в воротнике, тоже сам вам на блюдечке отдал. Я сержанта и лейтенанта на рынке заметил, как они Серегу вели. Решил перестраховаться. Вас не заметил… А вот скажите мне, если бы я не открылся, «Сыч» бы Серого зарезал. Вы что, сделали бы так, чтоб Серегу убили?

— Так уж и чуть не попался? А за Серегу зря беспокоился: из снайперки с «Брамитом» все контролировали. Только бы хлопок раздался бы и все — повязали бы подстреленного «Сыча». Только, думаю, где живет Краузе и когда он придет, «Сыч» не сказал бы, он просто этого не знает.

— Ладно, завтра — посмотрим. Грязную форму Серого не стирайте, мне ее надо «Сычу» отнести. Думаю, старлей и лейтенант — пасут «Сыча»?

— Догадался?

— Так ваша группа 4 человека — Серый рассказал, сложил два плюс два.

— Что собираешься делать с «Сычом»?

— А делать будем вот что…