Дай мне утешение

Глава 8

Вся компания ждала, когда Грейс накроет стол, ведь она решительно отказалась от предложенной помощи.

— Кстати, я уже говорила, что мой друг музыкант? — спросила она, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Играет на флейте, правильно? — Шейн заерзал на своем стуле: мать говорила о своем бой-френде Дэвиде Мидсандере по крайней мере третий раз.

— Красивый мальчик, — продолжала она. — И молодой.

Шейну надоели ее хвастливые речи. Неужели она не могла найти себе мужчину своего возраста? Молодой парень его возраста ей не пара, но сказать это вслух он постеснялся.

Грейс приготовила наконец салат и пригласила всех к столу, внимательно следя, как они рассаживаются.

— А это чей стул? — спросила она, указав на пустое место между Томом и Линдой.

— Твой, мама, — ответил Шейн.

Грейс сощурилась.

— Нет уж, здесь пусть сядет Линда, — сказала она, положив руки на спинку пустого стула, и, удовлетворенная произведенной заменой, снова ушла в кухню за своим коронным блюдом — мясными шариками в кислом соусе с лапшой-феттуччини и фаршированным перцем. Шейн очень любил это блюдо, как, впрочем, и остальные.

Грейс села за стол и произнесла молитву, поблагодарив все растения и животных, все растущее и живущее: несмотря на свою светскость, мама чтила этот старинный индейский обычай. Да, подумал Шейн, моя современная мама в душе все та же индейская скво.

— Расскажи нам о предстоящем сборе средств, — попросила она сына.

Он пожал плечами.

— А что об этом рассказывать? Будет все тот же вечер в старомодном техасском стиле барбекю и прочее.

— Разве нельзя его разнообразить? — усмехнулась Грейс.

— Я не очень компетентный советчик, — отозвалась Линда, — но можно привлечь художников, рисующих дикую природу, которые бы с удовольствием выставили свои картины на аукцион в пользу приюта.

— Прекрасная идея! Правда, Том? — Грейс захлопала в ладоши, бурно оценив предложение Линды.

Том одобрительно улыбнулся Линде:

— У тебя есть знакомые анималисты?

— Ну, в этом разбирается моя дочь, пусть она скажет.

Все глаза обратились к Келли, которая замерла с застывшей на полпути ко рту вилкой.

— Я… нет, — нервно произнесла она, заикаясь. — Я дилетант…

— Разбирается, разбирается, — запротестовал Шейн и залюбовался Келли: блузка персикового цвета выгодно оттеняла цвет лица, волосы, собранные высоко на голове в конский хвост, открывали красивую шею, обрамленную завитками. — Ты потрясающая художница. Рисунки Пумы настолько хороши, что их можно использовать как клише на футболках и чашках, а потом отправлять в сувенирный магазин. Вот и средства.

Разговор оживился. Грейс возложила ответственность за художественный аукцион на Келли, а себя назначила руководителем распродажи украшений, которая тоже будет производиться через аукцион.

— Я дизайнер украшений, — объяснила она Келли. — Это мое призвание и профессия.

Раздался плач Брианны, и Келли, извинившись, вышла из-за стола, подошла к холодильнику и достала бутылочку с молоком. Шейн удивленно посмотрел на нее: разве Брианну кормят не грудью?

— Ты уже отняла Брианну от груди? — спросил он, не позволяя разгуляться своим фантазиям, которые явно были не к месту и не ко времени.

— Я использую бутылочку, когда нужно покормить девочку в публичных местах. — И Келли вышла из комнаты.

Четыре дня спустя Келли стояла и критически рассматривала себя в старом антикварном зеркале.

— Ты выглядишь прелестно, — сказала мать, подходя сзади. Замечательная фигура, все при тебе.

Келли поправила платье в стиле вестерн, купленное в городском универмаге. Вместе с ковбойскими ботинками оно смотрелось очень стильно.

Интересно, какие женщины нравятся Шейну? — подумала Келли. Наверняка гибкие, высокие, стройные, пластичные.

Сегодня Шейн предложил провести вечер вне дома. Келли идея понравилась, но мысль о том, что придется, пусть и ненадолго, покинуть Брианну, заставляла ее нервничать.

Линда, как могла, ее успокаивала.

— Не волнуйся и спокойно отдыхай. Ты же оставляешь ее на бабушку, да еще я пригласила зайти на десерт Тома и Грейс — с ответным визитом.

Келли знала, что родители Шейна готовы были рвать Брианну друг у друга из рук. Что ж, это хорошо, девочка будет окружена заботой, пока мама гуляет.

Шейн пришел раньше родителей. Линда открыла дверь и пригласила его войти. Келли стояла сзади, ей было немного неловко — все выглядело как настоящее свидание. Шейн был одет в черные брюки и рубашку с причудливым западным поясом, отделанным серебром.

Волосы, собранные сзади в хвост, открывали его мужественное лицо, на котором ярко сверкали янтарные глаза.

Линда извинилась и вышла на кухню, откуда доносился аромат сдобного теста.

— Это для Брианны, — сказал он.

Келли открыла сумку и вскрикнула от восторга. Плюшевый кугуар! Теперь у Брианны была своя собственная дикая кошка.

— Какая прелесть! Большое тебе спасибо!

— Не за что. А где же Солнечный Лучик?

— Воркует в своей колыбельке. Пойдем посмотришь, — пригласила она его в спальню.

Шейн склонился над кроваткой и стал гладить малышку по головке. Келли понимала, насколько тяжело ему сейчас.

Они вышли из дома через десять минут, без приключений добрались до города и расположились в небольшом ресторанчике, оформленном в техасском стиле: столики в виде расколотых чурбанов, стены, покрытые шкурами животных, различные реликвии.

Сделав заказ, Шейн стал интересоваться, как идут дела с подготовкой к художественному шоу.

Участие в организационном комитете одинаково и пугало и радовало ее.

— Я обзвонила картинные галереи, специализирующиеся на картинах с изображением дикой природы, и большинство из них с радостью готовы принять участие. — Она была горда собой, как павлин. — Они понимают, что часть прибыли пойдет приюту, но я убедила их, что участие в выставке себя оправдает.

Кроме того, есть пара местных художников, правда малоизвестных.

Он поднял бокал с водой, предлагая тост:

— Я знал, что ты заслужила этот ужин.

— Спасибо, — засмеялась она, поднимая свой бокал. — Кстати, наши родители сегодня вечером тоже встречаются, — сказала Келли.

— Знаю. — Он сосредоточенно изучал содержимое тарелки. — Я уверен, что моя мудрая мама не пойдет. Она начала жаловаться на головную боль еще до моего ухода.

Причина, по которой Грейс могла выдумать головную боль, заставила Келли серьезно задуматься. Значит, Том и ее мама… Святые Небеса!

Решительные действия Грейс заставили их усмехнуться, но через минуту они уже забыли о них и стали болтать.

Час спустя Шейн оплатил счет.

— Не хочешь прогуляться? — спросил он, взглянув на часы. — Еще довольно рано.

Шейн не хотел отпускать Келли. Вечер с красивой женщиной — это было так редко в последнее время.

Он предложил Келли руку и сразу почувствовал запах арбуза, который уже давно ассоциировал с ней. Когда они вышли из ресторана, небо было уже усеяно звездами. Городок Дуарте выглядел намного привлекательнее, когда Келли была рядом. Вымощенный тротуар и чересчур пестрые вывески не портили окружающей природы. Благоухали цветы, листья блестели в свете уличных фонарей, сияла сказочная луна.

— Здесь все старомодное, — сказала она. Как в фильме-вестерне. — Она наклонилась к нему. — Я чувствую себя так, словно перенеслась в прошлое.

Он понял. Ему было знакомо это чувство прикосновения к Старому Западу, особенно на этом углу, где они сейчас стояли, перед большим магазином.

Келли указала на торговый центр напротив.

— А там я купила себе платье.

— Ты выглядишь замечательно, — ответил Шейн, повернувшись, чтобы осмотреть ее. Прекрасно!

Ее голос задрожал:

— Я вовсе не собиралась напрашиваться на комплимент.

— Я же сказал от души…

Он прикоснулся к ее распущенным волосам. Шелковистые пряди в лунном свете выглядели сказочно. Она могла бы позировать как олицетворение ночной красоты.

Они перешли в тень, и оба знали, что за этим последует. Он нагнулся к ней, она приоткрыла губы в ожидании. Поцелуй был нежный, скромный. Проверка, подумал он, каждый хочет узнать, насколько далеко желает зайти другой.

Шейн придвинулся ближе, поцелуй стал более глубоким, его язык проскользнул в ее рот. Он хотел зайти настолько далеко, насколько она ему позволят. Он хотел пить из этого источника маленькими глоточками и хотел поглотить ее всю разом.

Их языки танцевали брачный танец. Тело его напряглось. Шейн схватил ее за бедра и резко привлек к себе. У нее был вкус ночи, вкус лунных лучей и влажных цветов. Но он хотел большего, ему было мало просто испробовать ее на вкус. Он хотел осуществить, наполнить жизненной силой фантазию, которой стала она.

Она издала приглушенный стон, ее пальцы легко скользили по его лицу, ее груди прижались к его груди. Он представил их себе: полные и мягкие, а кончики розовые и возбужденные. Их губы снова встретились, и они продолжили поцелуй. Нежные покусывания, легкие ласки, решительные атаки языков.

Наконец они отпрянули друг от друга, но не смогли отвести взгляд. Страстный, жаждущий взгляд.

Он протянул руку к ее платью и слегка погладил по груди.

— Больно? — прошептал он. Ноют ли они от желания его прикосновений, его поцелуев?

Она кивнула, и он зарылся носом в ее шею.

— Мне тоже, — сказал он, ощущая пульсацию в паху.

Они стояли обнявшись довольно долго, не в силах избавиться от мучительного напряжения.

— Мороженое, — наконец сказал он, не отрываясь от ее волос. — Мы должны достать мороженого.

Чего-нибудь холодного, чтобы потушить пожар.

— Клубничного, — ответила она, освобождаясь из его рук.

Шейн знал, что они не будут обсуждать поцелуй. Извиняться за него или требовать чего-то — этого не будет. Они оба получили то, что хотели. Может, не совсем все, что хотели, но достаточно, чтобы разогнать кровь по венам.

— Аптека открыта до ночи. У них есть киоск.

Они шли рядом друг с другом, но не касаясь. Не держась за руки — это было опасно. В ночи слишком много темных, уединенных местечек, идеальных для поцелуев, куда можно было бы проскользнуть.

В аптеке горел яркий свет, но посетителей не было. Они уселись в одной из красных виниловых кабинок и посмотрели через стол друг на друга. Ее губы были все еще влажные и слегка припухшие. Их вид снова заставил его кровь заструиться быстрее.

Официантка приняла заказ и удалилась.

— А эта часть города больше похожа на пятидесятые, чем на Старый Запад, тебе так не кажется?

Келли кивнула и потянулась за салфеткой.

— Дуарте — необычное место. Понимаю, почему дедушка так любил его.

Шейн усмехнулся.

— Да, Бутч был интересным человеком. И Огайо, и Техас — все смешалось в нем.

Шейн наблюдал, как Келли управляется с мороженым. Перед тем как отпить, она погрузила палец во взбитые сливки и, улыбаясь, слизнула их с пальца.

В ее движениях не было ничего намеренного, ничего чувственного, но Шейн с трудом подавил желание тут же схватить ее.

И вдруг ему в голову пришла мысль, от которой он сжался: он, Шейн, пытается соблазнить женщину, связанную с другим мужчиной! Разве это хорошо?

Неделю спустя Келли вместе с Грейс провожала Линду, уезжавшую домой. Она прощалась с внучкой так, словно никогда больше ее не увидит. Наконец, в сотый раз чмокнув ее, Линда передала Брианну Шейну. Он заботливо устроил ребенка в переносной сумке на своей груди.

— Моя мама никогда ни с кем не встречалась. Думаю, Том первый мужчина, который пробудил в ней интерес после моего отца.

— Мы с твоей матерью говорили о многом, и о мужчинах тоже. Мы, одинокие матери одного поколения, хорошо понимаем друг друга.

— Я тоже одинокая мать, — сказала Келли, чувствуя, как ее глаза затуманиваются. Шейн стоял рядом с машиной, убаюкивая Брианну, чтобы она уснула. От этой картины ее сердце забилось быстрее. Меньше чем через два месяца они расстанутся. Шейн больше не будет частью ее повседневной жизни.

— Да, — подумав, ответила Грейс. — Ты одинокая мать. — Она взяла Келли за руку. — Лучше вообще не иметь мужчины, чем иметь нелюбимого. Запомни это, хорошо? Быть одинокой матерью не так уж и плохо. Никогда не стоит выходить замуж из-за одиночества или ради ребенка.

Замуж надо выходить только ради любви.

Этот разговор расстроил Келли, но она заставила себя перейти на шуточный тон:

— Поскольку коленопреклоненный прекрасный принц еще не появился на моем крыльце, весьма велика вероятность, что я буду одинокой в течение долгого времени.

— Может быть, — сказала Грейс. — А может быть, и нет. Будущее предсказать невозможно.

Главное, Келли, будь счастлива. Живи каждую секунду так, словно она последняя.

Мудрые слова индейской скво, которая полагалась на инстинкты больше, чем на хрустальный шар, успокоили Келли. Шейн помахал рукой отъезжающим, а потом подошел к Келли и Грейс.

— Я завтра уезжаю, — сказала Грейс. — Но вернусь к нашему сбору средств.

Шейн кивнул. Келли следила за ним взглядом. Маленькая головка Брианны была едва видна, ее золотистые волосики торчали из голубой ткани. Когда придет ее очередь уехать домой, она будет скучать по Шейну. Безумно скучать.