Дайте мне повеситься!

Сцена третья Разговор в таверне

Столичная таверна, которая находится у статуи Алексею Второму Доброму, хотя народ между собой называл его не иначе как Алексей Мягкотелый. Король Алексей считался отцом нынешнего императора, правил он мягко, а когда умер, то на его место пришёл тогда ещё просто Кронпринц Пётр, который казнил всех, кто хоть немного проворовался. Чуть позднее Пётр начал свои походы в другие страны. Народ принял его решение с огромной радостью. Не было среди простого люда тех, кто бы роптал против своего императора. Народ всей душой любил Петра Первого в отличие от знати…

В таверне с затейливым названием «За здравие императора Петра Первого, долгих ему лет жизни», или как в народе её называли «За здравие» либо «За императора», сегодня было людно, но тихо. Никто не смеялся, не пел песен. Каждый чувствовал на себе клокотание туч, сгустившихся над Гипербореей.

И это неудивительно. Не было ни одного человека в стране, а тем паче в столице, который не знал бы про существующее проклятие. Никто из живущих не осуждал Петра за то, что тот уничтожил под корень королевство Норов, ибо такого от него совсем не ожидали. Один из жителей той страны уцелел и посмел выкрикнуть столь грозное проклятие с центральной площади столицы.

Тем временем в таверне бродили тихие шепотки:

— А может, и не сработает ещё проклятие?

— Да как не сработает-то? Говорят, после смерти первого же реки обмелели на одну пятую и ударил небольшой град. А с каждой новой смертью они всё сильнее мелеют. Топит те луга, которые даже в дождливые годы были сухими. Или, наоборот, сохнут пашни, которые оставались сырыми в самые засушливые годы. Боюсь представить, что будет, если господин император не сможет этого остановить.

— Да что же такого надо наобещать, чтобы так радостно прощаться с жизнью?

— Странное там дело, говорю я вам. Знаешь Пеху лысого? Так вот, его брат работает в императорской страже и рассказал по секрету, что все они, как умрут, станут пылью, словно и не было их.

Он ещё больше понизил голос:

— А еще говорят, будто те балабошки[4] уверены, что не умрут. Слышали, как последний говорил, что будет богатым. Да и шестой, перед тем как заколоться, твердил, мол, простите, ничего личного, долги, сестру надо обеспечить и ремонт наконец-то сделать. Интересно, что это за бесы такие. Вот и ходит слух, что Ведамир внушает им, что если они убьются, то не умрут, и они свято в это верят. Видомо, посулил им огромные горы рубов. Боюсь, скоро надо будет затянуть пояса.

— Да говорят же, если человек во что-то верит, ты его хоть об стенку бей, всё равно межеумок[5] не поймет, пока сам не захочет.

— Сплюньте. Свет наш Император всё королевство этих тварей колнов изничтожил. Думаете, не справится с простым проклятием? Да, может, он просто играется с Ведамиром? А этого гостя возьмёт и спасёт.

— Слушай, а ты не знаешь, почему он просто не может не принимать их или до полуночи убивать?

— О-о-о, это очень старая история… Однажды первый король, ещё тогда королевства были…

Сидевший в углу Борис Меньшиков перестал слушать, о чём говорит простой народ. Главное он уяснил: тот до сих пор поддерживает императора, что не может не радовать. Также он сделал себе зарубку в памяти — уволить того болтливого стражника и уже хотел было удалиться, как в таверну вошла девушка. Сердце советника замерло. Она не считалась очень уж красивой, но так бывает: смотришь на человека и понимаешь, что вы с ним родственные души.

— И вот поэтому король повелел всех, кто пройдёт через северные ворота, встречать как дорогих гостей, не причинять никакого вреда, кормить, задавать три этих вопроса, желать удачи и отправлять в лучшие гостевые покои, а наутро следующего дня провожать в дальнейший путь с дарами, — закончил быстро трактирщик и обратился к вошедшей: — Чего желаете?