Дайте мне повеситься!

Сцена заключительная Дайте мне повеселиться

В таверне с кричащим названием «За здравие императора Петра Первого, долгих ему лет жизни!» в этот час было оживлённо. Всюду доносились разговоры, которые сливались в рокот разбуженного улья.

— Слышали, а последняя гостья проснулась, — гудел один голос.

Однако его тут же перебивал другой:

— Э-э, деревня, давно уже. С неделю как. И сразу такую деятельность развела! Мне рассказал один знакомый пахарь, что она внедрила целую систему на полях, благодаря которой пашни даже в самые засушливые или сырые годы будут пригодны для посева. Как бить её? Дронажная система. А ещё такого порассказала. Мол, есть специальный оборот посевов, он так и называется — севооборот, — указующе потряс пальцем над головой трудяга. — Утверждает, что так они будут лучше расти. А ещё он рассказал, что в Борее скоро начнут сажать новый овощ. Помните те цветы новомодные у дворян, ими ещё все клумбы у дворца усажены. Тот самый, с ядовитыми ягодами. Оказывается (он вновь потряс пальцем над головой), у него клубни съедобные и вроде как даже живуч.

— А, это! Слышал. И не дронажная, а дренажная, — поправлял другой и дальше подхватывал, понизив голос до интригующего тембра, которым обычно рассказывают самые скандальные и горячие сплетни. — А ещё, мол, советник голову от любви потерял и даже разрешения на брак с гостьей испросил у императора.

— А разве уже не решено, что на следующий неделе женятся?

— Разве… Я слышал, что гостья ещё пока в раздумьях и вообще ей больше приглянулся император. Ужас, какой скандал грядёт!

— А мне говорили, что она в трауре. Хоронили на королевском кладбище, ну, там, где знать и разных богатиков кладут, тех двенадцать гостей. Даже памятник обещали сделать, и не просто так, а по вере их страны. Говорят, их всех обманул колдун. Внушил, дескать, что не умрут они, да ещё и рубов много получат.

— Но они же сами того — поубивались. За что им такие почести?

— В том-то и дело. Император так и сказал: «Если бы я поголовно всех уничтожил, этого бы не случилось», — говоривший попытался было передать нотки, присущие императору, ведь интонации того такие величественные, даже суровые, но отнюдь не надменные, однако получилось все слишком комично. — Притом я слышал, что один из них был её братом.

— Император наш милосердный!

Народ еще много чего говорил, но молодая парочка, что сидела за дальним столом, уже совершенно их не слушая, тихо удалилась, не забыв при этом оплатить предъявленный счёт.

В чём-то слухи были и правдивы.