Дебил с дубинкой. Том 4

Глава 9

Мама выдержала не более часа. Телохранители профессора стойко держались, но в какой-то момент и они исчезли и больше не появлялись. Как вы поняли, профессор Преображенский принял мое приглашение и зашел к нам в гости.

Сначала мы чинно пообедали мясом из аномалии, из которого я поглотил всю астральную энергию, сделав ее безвредным, и даже полезным для людей. Потом за чашкой кофе начали неспешную беседу, которая плавно перешла в дискус двух фанатов науки, который по моим подозрением звучало для окружающих как дикая тарабанщина или наинуднейшая хрень.

А говорили мы всего лишь про кости. Тут ведь какое дело — моя прана способна закалять в том числе и кости, но мне не нравится способ, которым это происходит если ничего не трогать. Очень грубо говоря, костная ткань тупо становиться плотнее, тем самым делая их крепче, а меня тяжелее.

В свою очередь я хотел при помощи саттора и особых упражнений для влияния на прану создать что-то другое. И вот тут начинается затык. А какой собственно элемент отвечает за крепость, какой за регенеративные способности и так далее. Принимай кальций, и кости станут крепче — это ложь, навеянная рекламой. Все не так просто. А что будет, если частично заменить кальций на кремний, к примеру, или увеличить долю фосфора, или добавить побольше процента железа или цинка?

К счастью, я более или менее разбирался в предмете, а профессор был врачом, и довольно много изучал систему преобразования костей у оборотней во время перехода, так что тоже смыслил в этой теме.

К чему начинать именно с этого? Те самые пули из негатрума, которые плевать хотели на мои магические щиты, и без проблемы сломав мой и так крепкий череп сболтали мои мозги. А ведь не упади я первым, и, возможно, смог бы активировав левый глаз спасти всех остальных.

На девяносто девять процентов такое больше никогда не случиться, но… Просто будем считать это гештальтом, который нужно обязательно закрыть. Да и эти самые кости составляют каркас человека, на котором тот держится.

После мутации при переходе на четвертый ранг, мои мышцы усилились и легко переносили столь быстрые движения, а вот кости — не очень. И были подозрения, что после еще одной мутации в том же ключе, я буду очень часто ломать себя при очень резких движениях. Короче первостепенная задача.

Еще один плюсик в сторону такого решения, это объем работ. Сделав так, я на ближайшие годы буду иметь место, куда можно сливать сгенерированную ману, дабы не подвергаться случайным мутациям в процессе становления демоном.

И вновь мы возвращаемся к тому, что жить в двадцать первом веке это офигенно. В моем мире нам пришлось бы просто перенести локацию беседы в лабораторию, дабы иметь под рукой все необходимые результаты давних тестов. Тут профессор взял с собой свой ноутбук.

Десятки звонков по сети его коллегам из империи и не только, сотни научных трудов по этому поводу, и все его записи были в нашем полном распоряжении, так что дело двигалось в очень быстром ключе.

Конечно, поначалу все началось не так радужно.

— Итак, старость накладывает на людей отпечаток, делая их грубее и прямолинейнее, так что не буду ходить вокруг до около. Многочисленные мутации вашего организма, конечно, очень интересны мне, — это он про мои улучшения с помощью манипуляций с аурой, — но самое интересное странная энергия, которая копиться в вас. Это ведь какой-то вариант целительской маны?

— Нет. Это вовсе не мана.

— А что же тогда? Это точно не тяжелая энергия, присущая некромантам…

— Астральная энергия. Да вы правы, это не то. Хотя тут как посмотреть. Эта энергия зовется праной…

— Термин из Индии?

— Да. Или же можно назвать ее жизненной силой. В целом, у целителей мана очень слабо разбавлена праной, именно поэтому и имеет такие свойства. Но вы наверняка знаете, что целительская мана намного тяжелее в освоении…

— Да уж. Конечно же знаю.

— Это эффект праны.

— То есть это тяжелая энергия. То есть вы способны стать целителем?

— Нет. Как я и сказал, это очень тяжелая энергия, которая почти не поддается контролю, и не способна выйти за пределы организма.

— То есть изучить ее…

— Возможно только в себе. Но для этого вам придется пару десятков лет пробыть в медитации, изучая свой организм и найдя эту энергию, а также найдя способы для увеличения выработки этой самой энергии. Но после этого, вам так же придется разработать систему для развития этой самой энергии, так как в противном случае это может привести к мутациям, не совместимым с жизнью.

— А в лучшем случае?

— Если все будет на все сто процентов хорошо, вы лет на десять увеличите продолжительность жизни и чуток прибавите в основных физических характеристиках. Бесперспективная ветвь развития без генетической предрасположенности и наставников.

— А если вы врете?

— Вы хотите уверить меня что целитель с таким стажем уже давно на автомате не считает мой пульс, работу сердца, активность мозговых волн и все прочее, выявляя ложь с первой буквы?

— Вы правы. Итак, хоть вы почти сумели убедить меня, что перспективы малы, но вы забываете о самом важном.

— О любопытстве. Я не забывал об этом. И мне есть что вам предложить. Прямо сейчас я хоть и имею наработанные практики предшественников, но хочу создать новую схему укрепления костей. А для этого мне нужен специалист, который знает про них почти все.

— И в чем мой интерес?

— В мизинце. После улучшения, я тупо отрежу и дам вам на растерзание свой мизинец.

— Расскажите поподробнее, какие именно задачи стоят перед вами?

Так и начался наш разговор, который продлился не то, что до ночи, а до утра следующего дня. И все же я был доволен как слон, что было редкостью для меня в последние дни. Удалось нащупать приемлемые пути, прийти ко вполне конкретным результатам, плюс я дал профессору интересную работу, которой он будет заниматься в ближайшие десять лет.

— Профессор, понимаю, что вы устали, но у меня к вам просьба.

— Конечно. Слушаю вас барон.

— Просьба по вашему профилю. У моей сестры слетели ментальные закладки, в следствии чего она получила множество повреждений головного мозга. Мы лечили ее как могли, но она все не приходит в себя.

— Конечно. Сопроводите меня к больной.

Анна за эти недели сильно похудела и побледнела, хоть за ней следили по высшему разряду. Когда-то язвительная, но почему-то довольно жизнерадостная ухмылка как будто никогда и не появлялась на этом лице. Было больно видеть ее такой.

Профессор долго осматривал девушку, ведя над ней руками и запуская какие-то очень сложные плетения, которые по всей видимости имели диагностический характер.

— Невероятно качественно проделанная работа. Нужно познакомиться с этим талантливым пареньком.

— Пареньком?

— Ну уж точно не с женщиной. Умелые целительницы встречаются реже единорогов. Так что скорее всего работал мужчина.

— Грубо.

— Вовсе нет. Это не какой-то банальный сексизм, а строгая констатация факта. К сожалению, наш дар оставляет очень фатальный для таланта отпечаток на женщинах. Они все только и могут, что днями напролет скакать на…

— А как же те, что решили хранить целибат ради таланта?

— Кто же им позволит? Минимум каждый восьмой ребенок у целительницы будет иметь тот же дар, что и мать. А при везении, за десять лет род может получить до четырех целителей. Этого более чем достаточно, чтобы ни одна целительница не смогла избежать загребущих рук аристократов.

— И все же, за моей сестрой ухаживала моя покойная жена.

— Что и не удивительно. Готов поспорить, вы лично помогали ей постигать мастерство. Не так ли барон?

— Как мы выяснили, я сам не целитель.

— Но у вас подходящий склад ума, достаточный чтобы учить уму разуму других людей. Я слышал про ваше горе. Соболезную. И все же у меня бестактный вопрос.

— Я вас внимательно слушаю.

— Речь про ревность. Вы ведь понимали, что она просто физически не сможет…

— Проклятье.

— Проклятье?

— Именно. Любую проблему можно решить, подобрав подходящее проклятье. Так что тут все на самом деле просто. Для моей жены любой посторонний мужчина был невидим в плане… Скажем так, размножения.

— Без ментала?

— Абсолютно. Простое на самом деле проклятье, которая влияет на гормоны.

— Что и требовалось доказать. У вас необычный, я бы сказал научных склад ума. Вы далеко зайдете в своей стезе. Кстати, чем вы занимаетесь? Артефакторикой?

— Охотой. Даже не спрашивайте. Это долгая история.

— Понятно. Надеюсь, эта история скоро закончиться, и вы сможете посвятить свою жизнь науке, а не маханию железками как дебил.

— Я тоже хотел бы на это надеяться. Так что там с моей сестрой?

— Она в порядке. Тут скорее ментальная проблема, а не физическая. По-видимому, она получила сильный удар. Она ведь вспомнила о чем-то таком, что прям сильно захотела умереть?

— Примерно так.

— Тогда просто дайте ей время. Но вот после пробуждения, думаю ей стоит найти хорошего специалиста для души. Иначе может произойти самое плохое.

— Я уже занимаюсь этим вопросом.

— Тогда просто подождите еще немного. Максимум еще через несколько дней организм сам заставит своего владельца проснуться и позаботиться о ней. Мозг полностью цел. По всей видимости для нашей братии смерть вашей супруги большая потеря, так как ее работа почти безупречна.

На этом мы с профессором договорились продолжить исследования и переписываться, делясь новой информацией и я выпроводил этого так похожего на меня старика из дома.

— Ваш конференция старых маразматиков закончилась сын?

— Да мама. Теперь я, наверное, посплю пару часиков, перед тем как заняться скопившимися делами. Что-нибудь важное?

— Приходил Орлов. Но я не стала тебя беспокоить.

— Значит мне придется еще раз с ним поговорить по душам, но на этот раз с применением малой дозы насилия.

— Я знаю, что ты говорил ему не приближаться ко мне без твоего дозволения, но я сочла правильным нарушить это.

— Причина?

— Не то, что ты мог бы подумать. Как я и говорила, никаких драматических сцен из дешевой мыльной оперы быть не может. Мой дар сжег во мне женщину…

— И я могу все исправить, как только ты того пожелаешь. Ты заслуживаешь счастья.

— Но не хочу. А причина проста. Как ты и говорил — ты скоро уйдешь. Мне так или иначе придется видеться со многими неприятными людьми. Почему бы не начать сейчас, пока ты меня страхуешь?

— Все верно. Я так понял, помолвку он был вынужден расторгнуть?

— Именно.

— И теперь хочет переложить проблемы с больной головы на здоровую.

— Примерно так. Но это очень хреновая идея.

— Я в курсе. Да и у меня скопились к нему претензии. Но это все подождет. Через три часа будь готова к очередной особой тренировке.

— Выходим в аномалию?

— На пару дней. Нужно поскорее тебя усилить. Профессор сказал, что Анна проснется через несколько дней.

— Я надеюсь на это, но одновременно сильно боюсь.

— Мы справимся. Она сильная личность, и сможет пережить эту сложность.

— Да! И я сделаю все, чтобы помочь ей. Я потихоньку подковываюсь в этом деле.

— Сейчас, главное усилить тебя. Все остальное переждет. Но пока что мне нужно хотя бы два часа проспать. Готовься к выходу.

Сил на продолжение не было, так как мозг безумно устал. Нужно было переложить по полочкам всю информацию, которую я узнал. Если мой модернизированный организм может пережить несколько суток без сна без особых проблем, то вот ментальная усталость это такая вещ, которую может излечить только сон.

Благо, после короткого сна мне не приходилось ни о чем думать. Имеется введу ни о чем сложном. А так, уже через несколько минут мы было в достаточно опасной местности, дабы постоянно мониторить округу и быть в полной боевой готовности.

В прошлый раз нам одновременно повезло и не повезло. Повезло что встретилась целая армия нежити, да еще и с личом командиром, который щедро вливал свою ману для усиления своих солдат, жертвую своей личной мощью.

С другой стороны, не будь тогда я рядом с мамой, и она точно погибла бы там, не сумев даже выбраться из западни.

На этот раз все было намного более размеренно. Попавшие на пути стаи монстров или одиночные, иногда довольно опасные твари, становились жертвами мамы, и мне редко приходилось непосредственно вмешиваться в процесс.

В свою очередь, хоть я и хотел отдохнуть, но в голову приходили все новые и новые идеи поводу своей будущей техники для перенаправления праны в кости, для их закалки.

Только один раз мне пришлось серьезно влиться в бой, когда на маму со всех сторон стали наседать какие-то пауки размером с собаку. Постепенно ее загнали в ловушку, и через пару минут она бы была обвита со всех сторон паутиной.

Нужно заметить, что эта липкая дрян была довольно прочной, и при достаточном количестве смогла бы удержать даже столь сильного физика, какой была моя мать.

Огонь паутину не брал, так как материал горел чрезвычайно паршиво, так что пришлось доставать меч и выйти на близкий контакт. Правда я старался подрезать лапки, а не убивать, так как поток праны из демонического котла и так сильно меня тяготил меня.

Добавлять новое топливо в свой котел я не хотела, но, с другой стороны, выступала демонические рефлексы, которые не просили, а громко требовали крошить всех и все в салат.

Если бы недостаточно крепкий доспех духа, то я сам получил бы несколько достаточно неприятных ранений. Приходилось сильно сдерживаться, при этом борясь не только с монстрами, но и со своей собственной чуток поехавшей кукухой. По крайней мере мне стало понятно, почему в термине «жажда убийства» используется именно слово «жажда».

Как бы то не было, но я смог в достаточной мере контролировать себя и не убить ни одну тварь. По крайней мере в течении дня. А вот ночью было чуть посложнее.

Я даже не понял, как я сделал моментальный выпад и отрубил голову подкрадывающейся серой лисе, которая была как вы понимаете не совсем обычным животным. Только утром я увидел колючки по всему его телу, на которых блестел серый яд с очень неприятным запахом.

Ночью, как вы уже поняли, дежурил я, пока мама спала несколько часов. Она хотела, конечно, поменяться, но я не позволил. Хотя голова конкретно так разболелась из-за кучи, несомненно, очень умных мыслей, которые приходили мне на ум.

Зато за целую ночь я смог разработать еще два движения, которые направляли праны нужным образом, тем самым влияя так или иначе именно на кости. Осталось только придумать максимально пафосное название для моей будущей техники на основе праны, вроде «алмазные кости» или «стойкость дракона», и конечно же допилить эту самую технику, и все станет совсем хорошо.